Счастье ,в жизни, есть. Гл 7

7

Василиса лежала на своем диване, закинув ноги на пуфик. После ходьбы на шпильках да еще по льду, расслабленные ноги благодарно отзывались теплым покалываньем в ступнях. Нелегкое это дело – быть красивой,- размышляла она закрыв глаза,- серьезная работа, можно сказать. Все время надо быть в форме. Душ, макияж, диета. А прическа, так это вообще отдельный разговор – это деньги, это часы проведенные в парикмахерской, а если на это нет ни времени, ни денег и на голове бардачок, то это должен быть не просто взрыв на макаронной фабрике, а взрыв направленного действия, что бы растрепанные волосы торчали в определенном направлении, но в тоже время как бы спонтанно сбитые ветром. Ну и конечно каблуки,- Василиса пошевелила онемевшими пальцами ног,- это стоит того. Высокий каблук может сделать красивой ногу любого размера. Даже сорок пятый – растоптанный будет выглядеть куда лучше, чем в каких-нибудь сандалиях времен восстания Спартака. Ладно, надо немного отдохнуть перед бессонной ночью, скоро уже и Макс должен объявиться. Она сладко потянулась, расслабилась и понемногу стала впадать в нирвану, когда, неожиданно, ей на ноги навалилось что-то тяжелое. Пронзительный крик Василисы нарушил спокойствие граждан готовившихся вступить в новую жизнь в новом году.
После страшного визга, который мог поднять весь дом, что-то тяжелое на ногах исчезло так же внезапно, как и появилось. Ничего не понимая, Василиса испуганно оглядела комнату. Из-за оконной шторы, ошалевшими глазами, на нее смотрела мохнатая голова маминого кота Васьки.
- Ну мама, ну разве так можно. Можно было хотя бы позвонить, а не доводить дочку до инфаркта.
Сибирский кот Васька был внушительных размеров, и как сказал бы Шарик из Простоквашино, повышенной лохматости. Мама Василисы, частенько, любила повторять, что мы в ответе за тех, кого приручили. В результате чего, тот, кого приручили жил лучше того, кто был за него в ответе. Он уже давно отказался от объедков из столовой троллейбусного парка, где работала его любвеобильная хозяйка, и его миски всегда были наполнены всевозможными кошачьими консервами из разных стран, а в холодильнике, всегда, наготове, стояли баночки с этикетками: мясо птицы с кальцием, мясо кролика с едом, питание для очищения печени, для улучшения шерсти. Что бы не расстраивать свою хозяйку, Василий, в перерывах между сном и ласковым расчесыванием шерсти, поглощал разнообразное меню из холодильника уверенно двигаясь к ожирению.
- Ну, что Василий, идем на кухню, спать что-то уже не хочется. Пойдем, глянем, что у нас для тебя есть съестного. Васька вылез из-за шторы и тяжело переваливаясь, двинулся за молодой хозяйкой.
- Надо накормить этого увальня, все-таки тезка. Мама прямо не равнодушна к этому имени. Может у нее, когда-нибудь был любовник Вася и судя по любви к коту не плохой.
Дочке, правда, с именем, повезло меньше. Мало кто утруждал себя произносить это, по утверждению мамы, очень красивое имя полностью, в лучшем случае это было Васенька, чаще Вася, а бывало просто Васька или еще лучше Васек. В детстве ее часто дразнили мальчишки – Вась, Вась, Вась. Кыс, кыс, кыс. В свои двадцать с небольшим, она уже привыкла ко всем производным от своего имени и не слишком заморачивалась по этому поводу. Не спеша она вошла на кухню, где на столе, прижатую банками с кошачьим питанием, она нашла записку.
«Василисанька, дорогая, пыталась до тебя дозвониться, но абонент, почему-то, все время недоступен. Я уехала к тете Вале на дачу, встречать Новый год. Буду через неделю, позвоню позже. Поздравляю тебя, дорогая, с Новым годом. Целую, мама».
Василиса вытащила из сумочки мобильник. Так и есть – батарейки сели. А может Макс уже звонил. Надо быстрее поставить телефон на зарядку. Не успела она подумать, как зазвонил городской.
Василиса схватила трубку:
- Макс, ты?
- Доченька, дорогая, наконец-то я тебя поймала. Ты уже дома?
-Да, Мама, все хорошо я дома.
- А как мой Васюньчик? Он не очень переживает без меня?
Василиса посмотрела на кота, уплетающего за обе щеки, печень трески:
- Да нет, мам, похоже, не очень.
- А он не очень напугался на новом месте?
- Нет, мам, все нормально,- сказала Василиса и подумала,- зато кто-то чуть было не схватил инфаркт на старом.
- Ну ладно, доченька, с Новым годом тебя и не скучай.
Из телефона послышались гудки.
- Соскучишься тут,- Василиса повесила трубку, взяла мобильник и направилась в комнату. Звонок городского телефона вернул ее обратно. На этот раз звонила подруга Вика:
- Вась, ну ты как, идешь к нам или нет?
- Вик, я не знаю, Макс еще не звонил. Мы хотели встретить Новый год с ним вдвоем. Викусинька, ты не обижайся, пожалуйста, я тебе попозже перезвоню, когда, что-нибудь прояснится.
- Только она положила трубку на рычаг, как телефон разразился новым звонком.
- Привет, Вась,- послышался лениво-усталый баритон Макса,- ты извини, я раньше не мог позвонить. Последний день года, надо было закончить все дела, ну ты понимаешь.
- Конечно, Макс, конечно, я все понимаю. Ты во сколько придешь?
- Понимаешь Вась случилось невозможное. Наш сотрудник, который должен был ехать в Швецию, срочно, то есть неожиданно заболел. У него толи простуда, толи еще чего, а в связи с распространением свиного гриппа, за кордон не пустят даже с малейшим насморком. А у них там еще на границе стоят какие-то датчики, которые могут измерять температуру тела на расстоянии, представляешь какая техника и еще...
Василиса уже не слушала этот вымученный голос, который так беспардонно заливал про всемирную пандемию, про сотрудника, который так срочно, неожиданно заболел, а мог бы и вообще приказать долго жить из-за какой-нибудь бубонной чумы. Она вдруг услышала эту монотонность в голосе, которую она слышала много раз, когда Макс обещал, но не приходил, но почему-то не придавала раньше этому значения. Василиса вдруг ощутила эту ложь, как будто почувствовала эту лапшу на своих ушах так, что ее даже передернуло. Ей вдруг стало все как-то безразлично, она молча сидела с телефонной трубкой в руках, и просто кивала головой, как бы подтверждая услышанное.
- Так вот Вась, через три часа у меня вылет, и погода еще ни к черту – смотри, как сыпет. Так что, где я буду встречать Новый год не известно. Но ты за меня не волнуйся, я как-нибудь переживу.
- А я и не волнуюсь, дорогой, лети спокойно,- ответила Василиса безразлично.
- Но, я тебе обязательно позвоню, как прилечу.
- Зачем, не надо так дергаться, а то еще заболеешь на нервной почве, а я справлюсь. Ты же сам говорил, что я сильная. Так что, ты не переживай, лети спокойно,- сказала Василиса и повесила трубку.
Макс услышал короткие гудки,- ну вот, все нормально, без слез, без истерик,- он взял полотенце и направился в ванну. А эта Сонечка – классная девочка, интересно какие у нее подруги? Он осмотрел себя в зеркале, напряг мускулатуру,- ну что же, мы тоже не из отходов сделаны. Через десять минут, завернутый в полотенце и пропитанный модным парфюмом, он вышел из ванны.
Что ж, вечерок обещает быть приятным, вот только какая-то дурацкая мысль засела в голове, и прямо свербит – Васька, Васька. Как-то странно она себя повела. Обычно она хнычет, распускает нюни. Макс скривил кислую физиономию, в пародии:- а как же я? А как же я? - А тут спокойно: «лети дорогой». Черт, она ведь даже меня подколола «не надо дергаться, а то еще заболеешь». Ни фига себе Васек. Макс набрал номер Василисы и услышал короткие гудки.
- Василисушка, ты только посмотри в окно,- восторгалась Алла Борисовна,- это же просто сказка, какое-то волшебство, я не могла удержаться, мне так захотелось поделиться с тобой своими впечатлениями. Это так удивительно, такое чудо, помнишь как в той песне. Из трубки послышалось радостное завывание:
- Снег кружится и тает и тает. И еще, Ты знаешь, Василисушка, глядя на эти заснеженные деревья и огромные сугробы, мое воображение так разыгралось, что я отчетливо представила себе картину, как ледяной горою айсберг из тумана выплывает и несет его теченье по бескрайнем по морям...
Как душа моряка, которая просит моря, рвалась на свободу широкая душа Аллы Борисовны, заключенная в жесткие рамки бухгалтерских расчетов, но в преддверье Новогодних праздников и предстоящих каникул никакой годовой отчет или баланс не мог удержать ее в клетке дебетов и кредитов. Она как будто сбросила тяжкие оковы и вырвалась на волю:
- Хорошо тому, кто знает,- неслось пение Аллы Борисовны по проводам Московской городской телефонной сети. Василиса терпеливо дослушала праздничный монолог старшей подруги – наставницы и уже хотела поздравить ее с праздником и пожелать ей здоровья и чего обычно желают в этот общенародный праздник, но не успела. Разговор закончился также неожиданно, как и начался. Впечатлительная, внезапная Алла Борисовна сбросила на Василису все свои эмоции, которые прямо распирали ее, вырываясь наружу, и пропела:
- с Новым годом тебя девочка. Счастья тебе, здоровья и много, много любви.
После эмоционального нашествия Аллы Борисовны, Василиса стояла на кухне, соображая, что делать дальше. Телефон не унимался. Вот не имей сто друзей, а имей один телефон, подумала она и крикнула в трубку:
- Общежитие слушает.
- Какое общежитие,- услышала она в ответ,- Вась это ты? Это я Макс.
- Что-то еще случилось, Максим? Ваш сотрудник выздоровел? Или ты передумал лететь в Швецию?
- Да нет, просто я хотел тебе сказать, что бы ты не скучала в Новый год одна, а сходила куда-нибудь.
Интересно,- подумала Василиса,- куда это я схожу, когда я договорилась встречать Новый год с тобой, и сказала:
- А я и не собираюсь скучать. Мне только что звонили ребята с работы и позвали в гости. Там у них большая компания, много выпивки, а девчонок не хватает.
Говоря о ребятах с работы, Василиса представила себе главбуха, в потертом на всех традиционных местах, костюме и вечно не бритого компьютерщика Генку. Других мужиков в ее рабочем окружении не было.
- Так, что, ты за меня не волнуйся. В этом плане, у меня все в порядке,- сказала она бодрым голосом и повесила трубку. «Жил на свете дед Максим, помер он, и хрен бы с ним», вспомнила она одну из прибауток Генки компьютерщика и попыталась засмеяться, но вместо смеха на глаза навернулись слезы.

Макс стоял в недоумении с трубкой в руке: - Что же это получается, она на меня плюнула, что ли? Нет, этого просто не может быть. Василиса девочка – паинька, берет и вот так просто, идет к каким-то ребятам с работы, где много выпивки. Ну и ладо, ну и живи, как хочешь, а у меня сегодня праздник. Он открыл шкаф и начал перебирать галстуки: - не то, не то и этот тоже,- потом вытащил один, повертел его в руках и швырнул обратно,- Ну Васька, ну коза, все настроение испортила.

Слезы, навернувшиеся на глаза, хлынули большим потоком: - а вот возьму и напьюсь,- прохныкала Василиса,- нарежусь как сапожник, или нет, правильнее, наверное, как сапожница. Нет, для женщины, наверное, лучше подойдет в сиську,- всхлипнув, она смахнула слезы,- или еще лучше, как говорит компьютерщик Генка «в зюзю». Красиво звучит: - В зю –зю,- протянула она, открывая холодильник, который сумел вместить в себя почти весь Новогодний стол, за исключением оливье и холодца, стоявших, в кастрюльках, на балконе. Чего в нем не было, так это спиртного, которое должен был принести с собой Макс. Василиса накинула, мокрое еще, пальто и, не глядя в зеркало, натянула вязаную шапочку. Затем взгляд ее упал на сапоги-шпильки: - Да что бы я их еще когда-нибудь надела. Буду гробить свое здоровье. И ради чего? И ради кого!? – она пнула их в сторону и влезла в кроссовки.

К встречи года тигра, Лидия Андреевна, подготовилась серьезнейшим образом, и когда, зареванная Василиса вышла из лифта, неожиданно раздавшееся, тигриное рычание прибило ее к стенке:
- Правда, здорово, Васенька? - Лидия Андреевна, в маске тигра и полосатом свитере подняла, по-звериному, руки, растопырив пальцы. Длинные, накладные ногти мелькнули в воздухе, и консьерж в тигровой шкуре еще раз воспроизвела звуковое сопровождение к своему Новогоднему костюму.
- Да, з-здорово,- сказала, заикаясь, Василиса.
- А знаешь, что еше, Васенька,- продолжала говорить тигриная маска, размахивая руками.
- Знаю, знаю, Лидия Андреевна. Спартак – чемпион, Навка – прелесть, в лифте нассали,- она вытерла, платком, мокрые от слез, глаза и выбежала на улицу.
Лидия Андреевна сдвинула маску на лоб и развела руками:
- Васенька, ну разве можно так расстраиваться из-за такой ерунды.