Фо ю

Хочу быть камнем у дороги,
Тяжёлым, твёрдым, серым.
Хочу всё видеть, знать и понимать
И валуном бесчувственным лежать.

Не ведая страстей, хочу понять людей.
Хочу не верить, не надеяться, но жить
И валуном бессонно-неподвижным
Сквозь годы и столетья плыть.

Хочу не ведать боли,
Хочу утраты горечь не узнать,
Хочу быть камнем у дороги,
Я валуном мечтаю стать.

Нескромно и тихо откроем дверь и украдкой, аки тать в нощи, войдём в странный и загадочный мир - девичью комнату. С интересом оглядимся и впитаем всевидящим взором всё – и узкую кровать со спящей на ней полудевочкой-полудевушкой, и небольшой письменный стол с присущим ему беспорядком на столешнице, бессильно и опустошенно лежащие на кресле брючишки, картинки на стене, придающие неповторимое очарование духу этой комнаты.
Тихо и внимательно, закрыв глаза, вдохнём воздух этой комнаты. Бережно переберём все слои почти неслышного запаха, все его оттенки, полутона, отзвуки. Сколько же в нём всего! И пульсирующий запах школы, и едва различимый карамельный запах маминой губной помады, которой эта полудевочка несколько раз красила свои детские припухлые губы, и запах маминых духов, и раскалённый горьковатый запах волос, рассыпавшихся по подушке. А еще запах чистого здорового молодого тела, который не передать никакими словами, который содержит в себе столько всего – от запаха крови, до запаха молока, от запаха страха до запаха моря.
Тихо постоим, ощущая его всего сразу, а потом начнём раскладывать глубже и глубже, до тех пор, пока не заблудимся окончательно в этом мощном и неповторимом аккорде ЖИЗНИ.
Постепенно вернем себе отпавшие за ненадобностью чувства, включим зрение и посмотрим на раскинутые по подушке женственно-длиные волосы, на маленький миленький детский шрамик, наполовину скрытый бровью, на свежие и упругие, так по-детски разгоряченные сном щеки. Потом включим слух и послушаем почти неслышную мелодию тихого и спокойного дыхания.
Постоим и полюбуемся на это Чудо, открывшееся нашему взору, и несвязно поблагодарим кого-то, может быть, Бога, за то, что Это есть, за то, что мы были удостоены Это видеть.
Но – замрём! – вот слабо затрепетали веки, нежным, замедленным движением повернулась прелестная головка, задрожали не знавшие туши ресницы, тщетно цепляясь за ускользающий сон. Затаим дыхание – маленькая прелестница не спит. Медленно-медленно открывает она свои глазки, еще затянутые клубящейся плёночкой сна, и мы с восторгом наблюдаем маленькое ежедневное Чудо рождения этих глаз. Мы видим как медленно на смену ночному безмыслию в эти глаза приходит ежеутренний вопрос: этот многообещающий мир – он еще здесь? Он никуда не делся? Он не передумал? Он еще ждет моего покорения? Он не растерял своих загадок и тайн?
Медленным движением глаза полудевочки-полудевушки скользят по краешку этого мира, как бы пробуя его на прочность – не подменили? Не изменился? Не испортился? (А не то как рассержусь!)
Мы стоим спокойно – нас как бы почти нет. Нас почти нет. Нас нет. И не было никогда. Во всяком случае, здесь. Во время такого торжества. Или – сейчас… Или – вообще?
Медленно, слабой со сна рукой, откидывается одеяло, и длинные ноги касаются пола – и мы понимаем, что наш сегодняшний день очень щедр на маленькие Чудеса. И мы без всякого вожделения, с чистым восторгом и лёгкой завистью к кому-то смотрим на это длинноногое Чудо в маечке и белых трусишках. И нет у нас неловкости, и не хочется нам отвернуться – это было бы так же глупо, как отвернуться от красивого рассвета или красивого пейзажа. Отворачиваться от Красот Мира Божьего – глупость или грех? И, если грех, то слепота души – оправдание или отягчение?
Но что мы видим – сон не уходит из этих задумавшихся глаз. Эге, да и смотрят они, нам кажется, не наружу, а внутрь, в тайное тайных, в глубины своей души!
Постоим, набираясь решимости, и, накопив отваги, оседлаем попутный луч света, рожденный слабым случайным бликом на полированной поверхности стола. Вперед, луч! Нам с тобой по пути!
Может быть потом, много-много лет спустя, когда старость уже оденет свои оковы на это чудесное, такое уютное и невесомое сейчас тело, ты, именно ты, луч, всплывёшь из глубин души своей хозяйки и скажешь: было, всё было, не надо… Жизнь впереди или Жизнь позади – разве это важно? Всё равно это Жизнь, она есть, была и будет, и никто ее не отнимет и не отменит. Так ты скажешь, луч, и на твою хозяйку повеет теплом родительского дома, и за тобой следом из глубин души всплывёт и это зимнее утро, и пославший тебя случайный блик, и голоса давно покинувших ее близких людей. И закружится вокруг твоей хозяйки хоровод тёплых и нежных воспоминаний, и поймёт она – Смерти нет. Есть Жизнь. А слова «впереди» и «позади» - совсем не имеют смысла, слово «Жизнь» перекрывает своим смыслом все остальные слова, все остальные смыслы.
Вперед, луч! Я знаю твою великую миссию и помогу тебе. Я проведу тебя по хитросплетениям нервных путей, я проведу тебя через бездну души, я найду тебе тихий уголок, куда не докатываются цунами горя и счастья, куда не выбрасывает свою снежную пену и чужой наносной мусор штормы, которые, бывает, бушуют в человеческих душах, я найду тебе такой уголок, куда не поднимается вода приливов, с завидной регулярностью поднимающаяся в человеческих душах. Я укрою тебя в неприступных пещерах этого мозга, там, где сокрыты уменья видеть, слышать, ощущать, говорить, дышать.
Там ты будешь в безопасности. Только не пропусти своего времени – всплыви не позже и не раньше, всплыви вовремя, когда нужда в тебе станет приобретать черты сладкой боли, всплыви в тот единственный и неповторимый миг, когда ты станешь МОМЕНТОМ ИСТИНЫ.
Вперед, луч! Через черные колодцы зрачков – в душу!
Стой, луч! Замрём на минуту перед этой бездной, которая на долгие годы станет твоим домом. Проникнемся необъятностью этого мира, восхитимся могуществом Творца, создавшем в малом – необъятное, и, сохраняя благоговение в наших сущностях, продолжим путь наш.
Вперед, луч! Но давай будем осторожны, здесь всё так хрупко, так ранимо. И, может быть, те из людей, кто не знает забот, но умеет радоваться жизни до полной беззащитности от нее, кто не понимает сути вещей и событий, были когда-то повреждены неосторожным лучом внутри? Осторожней, луч!
А вот и место тебе, луч. Нам было по пути, ты мелькнул – и вот тебя почти нет. Жизнь позади? Но ты уже знаешь, что есть просто Жизнь. У нас с тобой разные сущности, но нам было по пути, и мы друг друга не забудем, прощай; твой след остается во мне; прощай, прощай…
Мы стали богаче на одну встречу и одно расставание, пусть это был только луч, со свой нечеловечески простой сущностью…
Впрочем, мы немного увлеклись и забылись ГДЕ мы находимся. А что если нам немножко похулиганить и оставить этой полудевочке загадку? Быть по сему! Вложим в сокровища её памяти это стихотворение, и пусть она попробует вспомнить – откуда она его знает.

Далёкая песня растает,
Мечта растворится вдали,
Срок жизни свечою истает
И вдаль улетят журавли.

Надежду свою ты отложишь
До лучших, загробных времен,
И жизни баланс подъитожишь
В размерный, задумчивый звон.

Как эта размерность тосклива!
В ней тлен, духота и распад,
Как молодость наша спесива,
Но – жаль! – не вернётся назад…

Твой сын подрастает, дружище,
Разделит он чашу сию,
Твой сын, соколёнок, сынище…
И вспомнит он песню мою…

Ну вот, дело сделано. Может, это и глупо, но шутка – почти всегда изрядная глупость.
Итак, куда смотрит полудевочкин взгляд? Продолжим его направление и – вперед! Стоп! Помедленнее, спокойнее, так можно всё проскочить! Что это такое? Что за медленно тающее облачко? Вглядимся в него получше… Ба! Да это незакрепившееся воспоминание о сне! Оно умирает, и взгляд полудевочки разрушает его. К счастью это или к несчастью? Кто может знать? Не судите, да несудимы будете, но всё же… Попробуем. Первым делом – экран, пусть этот взгляд внутрь остановится, пусть он пока не несёт ничего. Теперь фиксируем облачко… Зарождение и распад, развитие и упрощение, дорога в гору и дорога с горы – вы всемогущие братья-близнецы, вы создающие Дорогу, вы созидатели Мира, Жизни и Гармонии, вы – два столпа, на которых, по воле Создателя, стоит Всё. Вы – две стороны одной монеты, аверс и реверс, и тот, кто это постиг и прочувствовал, кое-что может. Под нашим взглядом облачко густеет, вот в нем начали проявляться какие-то краски. Помедленнее, облако, замри воспоминание, ведь решается твоя Судьба, да простит меня Великая Сила Божья, пусть я буду не варвар, идущий против замыслов Божьих, но орудие Воли Его.
Успокоимся и пристально вглядимся в мешанину вихрящихся символов. Как странно, лицо без лица… Зыбко… Струится… Наплывает… Немного страшно… И захватывает дух… Вечность…
Отскакивающий от небес эхом шёпот: «Я суженый твой, судьба твоя… Как ты живёшь без меня, как тебе дышится? По каким улицам ты ходишь, что за люди тебя окружают? Между нами годы, и я плохо тебя вижу… Какая ты? Сможем ли мы понимать друг друга, срастутся ли наши души как сиамские близнецы, в единое целое, чему нет и названия ни в одном из языков? У нас будет всё – и обиды, и примиренья, и понимание и непонимание, у нас будут дети, которых ты нам родишь, у нас будет в жизни всякое, у нас будет Жизнь…
Я не знаю, как мы сможем узнать друг друга, но мы обязательно встретимся, обязательно узнаем. Если бы ты знала, как я жду встречи с тобой! Пусть мы еще не созрели для этой встречи, пусть мы еще не готовы друг другу, но как я жду нашей встречи! Не грусти, будь умницей, мы давно, с самого рождения идем друг к другу, сквозь годы, сквозь события, друг к другу. Будь умницей, не грусти, большую часть этой дороги мы уже одолели. Осталось немного. До встречи, Судьба моя…»
Да-а, я, кажется, переступил предел дозволеного. Но я знаю волю Твою, Господи, и без сомнений убираю экран.
Смотри, полудевочка-полудевушка на воспоминание о своём сне! Он твой, и никто не смеет отнять его. А я постараюсь забыть о нем, я, как и все, не имею права даже на воспоминание о твоём сне. Прости меня, что я его подсмотрел, забирай этот сон в своё сознание и живи с ним, эта весточка из твоего будущего принадлежит тебе и только тебе. Прости меня…
Всё, теперь вперед, к свету, на волю! Прощай место, где мне было очень стыдно, я не забуду твоего урока, спасибо тебе за него, прощай! Может быть, когда-нибудь я еще побываю здесь, но буду осторожней и мудрей. Осторожней и мудрей. Спасибо, прощай. И прости мне неосторожный грех мой, и не закрой врат своих, когда приду к тебе снова. Прощай…
И вот мы опять в девичьей комнате. И опять видим это Чудо – эту полудевочку-полудевушку.
Постоим сколько можно, до последнего, пока не взбунтуется наша совесть, любуясь на это длинноногое Чудо, и растворимся в этом воздухе, хранящем тепло невинного дыхания, растаем с лёгким звуком упавшей капли воды, такой капли, из которых состоит туман. Растаем здесь, что бы возродиться где-нибудь далеко-далеко. Кто знает, будет ли у нас утро, прекрасней этого? Будем надеяться. Иначе зачем жить? Хотя даже не представляем себе – что же может быть прекрасней ТАКОГО утра?
А после себя оставим еле угадываемый шёпот:
Не плачь, Алиса… Счастливо, Юлька….

1993 г.