Путешествие

1.

Зачем я это делаю? Неужели нет другого выхода? Я посмотрел на своё отражение. Из зеркала на меня смотрел ещё молодой, но явно уставший жить человек. Глаза его подёрнулись дымкой и не выражали никаких желаний, точно принадлежали не живому существу, а были отлиты из стекла не слишком умелым мастером. Человек был одет весьма прилично: на нём были чёрные брюки и белая рубашка. «Галстука не хватает», - подумал я, но тут же отбросил эту мысль: лучше всякого галстука шею человека охватывала верёвочная петля, готовая вот-вот стянуть его горло. Верёвка от петли уходила куда-то вверх - зеркало не позволяло увидеть, куда именно, но я знал, что крепится она к крюку в потолке, тому самому, на котором прежде была люстра.
Человек стоял на табурете, готовый в любой момент отшвырнуть его ногой в сторону. Я в последний раз попытался окинуть мысленным взором свою прошедшую жизнь. Особенно те годы, когда мне, как казалось, начало безудержно везти. Эйфория от успехов, постепенно набившая оскомину, скука, безразличие и, наконец, постоянная депрессия, прерываемая лишь изредка острыми ощущениями. Вот и теперь, уходя из жизни, я не смог отказать себе в том, чтобы не устроить прощальное шоу. Сейчас я отброшу табурет и стану смотреть, как человек в зеркале будет отдавать концы. Идиотизм? Конечно, идиотизм! Но какая теперь разница? Умру, по крайней мере, в состоянии возбуждённого любопытства.
Страшно, чёрт возьми! Ничего, сейчас будет шоу. Я резко двинул ногой, табурет со стуком упал на бок. Человек в зеркале замахал руками и выпучил глаза. Я успел заметить, как он пытается дотянуться ногой до табурета, чтобы вернуть его на место. Неужели это и вправду конец? Боже, сделай чудо, дай мне возможность вернуться назад на несколько секунд. Я больше никогда, никогда!…


2.

… Комната была мне знакома. Я был здесь три года назад, когда приходил брать интервью у профессора Савельева. Тот же столик, те же шкафчики возле стен, То же освещение. И сам Борис Львович напротив, под углом ко мне, смотрит улыбающимся взглядом. Отсюда, из этой комнаты, я вышел в тот вечер, наполненный идеями. Этот день я вспоминал позднее много раз, как некий переломный момент моей жизни. Именно в тот вечер мне в первый раз повезло - по дороге я познакомился с очень красивой девушкой. Не прилагая больших усилий, мне удалось тогда заманить её к себе, где я до этого проживал в одиночестве и унынии. Девушку звали Надежда, и она стала первым и самым ярким воспоминанием в той жизни, которую я затем прожил.
- Вернулись? - прервал мои мысли Борис Львович. В мягком голосе его сквозило любопытство.
- Как, то есть, вернулся? Откуда вернулся?
Нереальность происходящего была просто чудовищна. Я всё ещё чувствовал обжигающую боль от впившейся в шею верёвки. Всего несколько мгновений назад я висел посреди комнаты напротив большого зеркала.
- Вы, Владимир, совершили небольшое путешествие, которое теперь благополучно завершилось, - сказал Савельев, продолжая вкрадчиво улыбаться. - Отведайте кофе, пока он совсем не остыл.
И он пододвинул ко мне блюдце со стоящей на нём чашечкой. В прошлый раз он тоже наливал мне кофе, но, увлечённый собой, я, кажется, так и не выпил его.
- Неужели я спал? - в недоумении вскричал я. - Но ведь это невозможно! То, что я видел, не может быть сном!
- И, тем не менее, это сон, - возразил Борис Львович. - В некотором смысле, - добавил он, подумав.
Я взял чашечку и стал медленно пить свой кофе, глотая его маленькими глотками для того, чтобы одновременно расслабиться и собраться с мыслями. Похоже было на то, что я стал жертвой какого-то эксперимента. Что ж, надо постараться вести себя спокойно, может быть всё это - лишь невинная шутка учёного.
- Борис Львович, расскажите, пожалуйста, что произошло? - спросил я.
- С удовольствием! - отозвался он, потирая руки. - На пожилом лице играла юношеская улыбка.
Профессор Савельев уже лет двадцать помимо основной работы занимался в свободное время околонаучной деятельностью. А с тех пор, как вышел на пенсию, отдался ей полностью. Про него рассказывали самые разные небылицы. Говорили, что он выращивает синего цвета морковь и разводит двухголовых мышей, создал приборы, возвращающие молодость и снимающие похмелье. И что для этих целей оборудовал помещение в подвале, в которое не пускает никого, включая прессу и сотрудников милиции.
С его слов я узнал, что сегодня днём пришёл поговорить с целью написать статью для своей газеты. Но профессору показалось скучным вести с дилетантом долгие разговоры, и он показал действие одного из своих изобретений на практике.
- Я изобрёл прибор, посылающий человека в путешествие. Там, где Вы сидите, сходятся несколько силовых полей, генераторы которых стоят по углам комнаты. Стоит нажать кнопку, и человек впадает в состояние, подобное фазе быстрого сна. Только сон этот - необычный. Прибор считывает информацию, хранящуюся в мозгу, и запускает работу воображения. В результате клиент спит и видит во сне продолжение своей жизни. Но не произвольное, а основанное на прочитанной информации. У каждого человека свои взгляды, понятия, убеждения и комплексы. Каждый о чём-то мечтает. Во сне это реализуется в полной мере, и человек видит то, что хочет. При этом возникает полная иллюзия реальности. Да это и есть реальность, только созданная искусственно. Прибор задаёт начальные параметры, а дальше механизм работает самостоятельно. Остаётся лишь прочесть полученный результат, что и делает мозг подопытного. Поэтому он в считанные минуты успевает увидеть всю свою будущую жизнь.
- И конец её предопределён? - спросил я, немного подумав.
- Конечно! Поскольку известны начальные параметры. Отличие моего прибора от реальности только в том, что он создаёт идеальные условия. В жизни человеку всё время мешают реализовать себя. Даже свои мечты люди прячут как можно глубже. А прибор всё это раскрывает. Так что Ваш сон, Владимир - это порождение Ваших фантазий, не более того.
- Вы уверены?
- Абсолютно! Прибор только запускает механизм. А дальше: хотите стать богатым - разбогатеете, хотите стать сильным - станете. Хотите стать умным - поумнеете. Правда, в меру собственных представлений о том, что это такое.
Я смотрел на Савельева. Он хохотал над собственной шуткой. А мне было не смешно - меньше получаса назад я добровольно ушёл из жизни. И основания для этого были.
- Следовательно, я ничего не смогу изменить в своём будущем? - спросил я.
- Не знаю. Может быть, если Вы отправитесь в путешествие ещё раз, прибор считает иную информацию…
И он потянулся куда-то рукой.
- Нет уж! - я решительно поднялся из кресла, не дожидаясь повторения пройденного. - Мне достаточно! Для Вас это, может быть, и весело, а я прожил там жизнь, пусть и недолгую.
Я направился к выходу. Борис Львович засеменил следом.
- Я - не психолог, - тараторил он. - И мне не интересно ваше подсознание. Но как изобретателю, Вы, может быть, расскажете мне, что с Вами случилось?
Я повернулся к нему.
- Не сейчас. Я безумно устал, и меньше всего хочу теперь говорить на эту тему. Тем более с Вами. Прощайте!
Я вышел на улицу и ощутил сильный озноб. Видимо, запоздалые последствия шока. Захотелось выпить водки и расслабиться...


3.

Савельев был прав только отчасти. То, что произошло со мной, вовсе не казалось сном даже через неделю. Сны, даже самые кошмарные, не оставляют в памяти ощущения случившегося. В моей же голове хранилась информация о трёх годах, наполненных событиями и переживаниями.
Я продолжал вспоминать Надежду. То, что она подарила мне, явилось откровением. К своим двадцати восьми годам я давно понял, что не отношусь к тому типу мужчин, ради которых женщины совершают милые глупости. Мой лучший друг - Серёга Котов - не раз говорил, что все девки дуры, потому что проходят мимо, не замечая отличного парня. В его словах было верно то, что именно все.
Надя изменила меня. Рядом с ней я впервые почувствовал себя интересным мужчиной. Настолько интересным, что, когда представилась возможность, я загулял от неё на все четыре стороны. Загулял с большим успехом. Стоило мне бросить пристальный взгляд на девушку, как она отвечала лучезарной улыбкой. Стоило предложить знакомство, как она тут же соглашалась. И я, позволив взять себя под руку, без проблем увлекал её к себе в квартиру.
Теперь, после того, что я узнал от Савельева, многое стало ясным. Все мои приключения оказались игрой воображения. Все успехи - результатом скрытых желаний, реализованных во сне. После пробуждения мне пришлось стать тем, кем я был три года назад - второсортным журналистом и неудачником по жизни. Я снова ходил на работу и делал то, от чего давно отвык. Во сне я успел сделать карьеру, и на момент пробуждения владел не только газетой, но и сетью торговых точек в городе. К счастью, прежде чем пришёл успех, я успел овладеть пером настолько, что меня признали лучшим журналистом области. Поэтому теперь, когда пришлось вернуться с неба на землю, я, по крайней мере, был уверен в себе как журналист.
Однажды вечером, спустя восемь дней после посещения Бориса Львовича, я шёл по улице, собираясь зайти в знакомый бар пропустить кружечку пива, как вдруг внезапно заметил Светлану - свою старинную знакомую. Она стояла на остановке с каким-то средних лет мужчиной. При виде меня она прильнула к своему спутнику, и томно повела ресницами, как бы здороваясь. Жеманство отличало Светлану со школы. Видимо, за то и был в неё столько лет влюблён Серёга Котов, что двумя-тремя жестами ей удавалось создать в мужской душе трепет. Серёга всегда пользовался успехом у женской половины, и, насколько я знал, имел со Светланой периодические отношения, впрочем, довольно своеобразные. Светлана была разведена, однако одиночеством не тяготилась, чему свидетельством был её нынешний спутник. Мужчина весь так и напыжился от сознания собственной значимости. Светлана умела вить верёвки из таких как он. Серёга был единственным, из кого верёвка никак не получалась. Может быть, именно это и держало их уже двенадцать лет друг возле друга, несмотря на всяческие перипетии и зигзаги жизни. Я бросил взгляд на Светлану, едва заметно кивнул, и, не останавливаясь, прошёл мимо.
- Володя! - послышался голос вдогонку.
Я обернулся. Светлана отпустила своего кавалера и сделала шаг ко мне.
- Прости, я забыла номер твоего телефона, - произнесла она так, словно когда-то его помнила.
Я сказал ей номер.
- Мне нужно с тобой поговорить. Пока!
И она снова прилепилась к своему спутнику. «Вот те раз!» - подумал я. В последний раз Светлане нужно было поговорить со мной накануне школьного выпускного бала. Её интересовало, какой цвет больше нравится Сергею: голубой или розовый. Помнится, я назвал тогда зелёный, чем окончательно убил себя в её глазах.
Что ж, видимо путешествие не прошло даром. Светлана всю жизнь гордилась своим чутьём на настоящих мужчин и, надо полагать, что-то во мне почуяла…


4.

Придя домой, я засел за компьютер и стал набирать дежурную статью для следующего номера газеты. Закончив с этим, решил проверить содержимое электронного почтового ящика. В нём оказалось послание от профессора Савельева. Испытывая чувство неприязни, я вывел его на экран.
Борис Львович просил меня принять его извинения за опыт, проведённый без моего согласия, и заодно делился соображениями по поводу смысла своего изобретения.
«Человек, попавший под действие прибора, - писал он, - проходит путь, который для себя намечает. Но неумолимость внутренней логики заставляет его натолкнуться на то, что желания его фальшивы. Не секрет, что мы живём в мире искусственных ценностей, и то, о чём мечтают люди, на самом деле им почти не нужно. Я надеюсь, что в будущем мой прибор встанет на службу человечеству, помогая людям выявить внутренние отклонения от нормы. Подумайте, сколько людей не могут примирить себя с обществом, становясь изгоями, преступниками или самоубийцами. Пройдя через «путешествие», человек поймёт, что так жить, как он живёт - нельзя. Это поможет ему на пути к самосовершенствованию. С помощью моего прибора общество сможет сделать шаг ко всеобщей гармонии.
Кстати, хочу заметить, что прибором уже заинтересовались. На днях я отправил в «путешествие» одного из работников муниципалитета. Сегодня получил от него письмо с благодарностью. Жаль, что Вы так и не рассказали о том, что же с Вами произошло во время сна. Мне это помогло бы определить направление работы на будущее».
Я погасил экран и задумался. Вспомнил, как в детстве, после посещения зубного врача, мать сказала мне: «Так нужно. Сейчас больно, зато потом всё будет хорошо».
«Может быть и прав Савельев», - подумал я, хотя и без особой уверенности.
Внезапно зазвонил телефон. Я поднял трубку. На проводе была Светлана.
"Быстро же я понадобился", - усмехнулся я, подозревая интересное предложение. Предложение не заставило себя ждать.
- Володя, давай встретимся.
- С удовольствием. Когда?
- Приезжай сейчас. Я дома одна….
Более красноречивый намёк трудно представить. Я положил трубку и пошёл одеваться. Неужели такое возможно после двенадцати лет знакомства?…


5.

В жизни, которую я прожил во сне благодаря Борису Львовичу, она была. Я встретил Светлану примерно через год, когда успехи на фронтах любви уже начали надоедать. Случайная встреча на улице породила воспоминания о школьной юности. В старших классах я был увлечён Светланой и всегда завидовал Серёге, которому она отдавала предпочтение. Затем наши пути разошлись, и я знал о её существовании только с его слов. Всякий раз, выпив необходимую норму, Серёга вспоминал её, при этом - почти всегда в довольно резких выражениях. Воспоминания закончились бурей страсти в постели, а на другой день на пороге моей квартиры появился Серёга с явным желанием набить морду. При виде его грозной гримасы я расхохотался.
- Чего смеёшься, сволочь? - сурово спросил он.
- Серёга! - сказал я, переведя дух. - Если бы я бил тебе морду всякий раз, когда ты переходишь мне дорогу, ты давно бы уже не был таким красавцем.
В результате мы выпили бутылку водки, Серёга многократно пожал мне руку и заявил, что из всех мужиков я более всех достоин обладать Светланой. Впрочем, несмотря на это, роман мой со Светланой надолго не затянулся...
И вот теперь, приближаясь к её дому, я с некоторым изумлением думал о том, что ни того романа, ни разговора с Серёгой на самом деле не было. Меня ждала встреча с совсем другим человеком…
…Она открыла дверь, и я очутился в прихожей, где не был лет десять, но которую видел во сне на прошлой неделе.
- Ты не удивлён, что я тебя пригласила? - спросила она с порога.
- Удивлён. Признаться, не ожидал.
Я знал, как отвечать Светлане. Скажи я хоть слово из того, что на самом деле думаю, и эта лапочка вмиг выпустит когти.
- Тебя не задело, что я была с другим мужчиной? - она, видимо, имела в виду своего давешнего кавалера.
- Задело. По-моему, он тебе не пара, - улыбнулся я, подыгрывая ей.
- Правда? А между тем - отличный мужчина во всех отношениях.
- Снимаю перед ним шляпу.
- Дважды предлагал замуж. Надёжен, как скала.
«И умён, наверное, так же», - чуть не сказал я, но сдержался. Светлана ценила остроумие, но - только своё собственное. Другим шутить в её присутствии не следовало, и я это знал.
- Обратил внимание, какая у него фактура? - продолжила она светскую беседу.
- Сергею до него далеко, - кивнул я, мысленно извиняясь перед лучшим другом.
- Вот и я Котову то же самое говорю, а он всё время обижается….
Светлана упивалась своей неотразимостью. «Какую чушь приходится говорить!» - подумал я, в душе презирая себя за этот визит. К счастью, бутылка красного вина помогла преодолеть угрызения совести. Светлана продолжала весь вечер ворковать о высоких (по её мнению) материях, я скромно вставлял (где нужно) не слишком умные реплики, и, в конце концов, заслужил её расположение окончательно. Честно говоря, я выпил бы чего-нибудь покрепче - до того стыдно было перед дамой. Ведь она полагала, что наша предстоящая ночь - первая. Меня же, в основном, терзало любопытство…


6.

На следующий день, едва я успел прийти с работы, как раздался решительный звонок в дверь. Я открыл, и ожидания мои подтвердились: на площадке стоял Серёга, исполненный решимости набить мне морду. Я расхохотался.
- Чего смеёшься, сволочь? - сурово спросил он.
Я замолчал. Комизм ситуации начал перетекать в абсурд.
- Пойдём в комнату, - сказал я. - Разговор есть.
Он послушно снял туфли и проследовал за мной.
- А теперь слушай, - сказал я, когда он, всё ещё хмуря брови, уселся напротив меня в кресло, закинув ногу на ногу. И я поведал ему обо всём, что случилось со мной в последнее время. О том, как во сне стал владельцем газеты и баловнем женщин. Как постепенно эта жизнь наскучила мне, и я, в конце концов, повесился.
Серёга слушал молча и не перебивал. Похоже, он не воспринимал мои слова всерьёз. Тогда я рассказал ему о своём романе со Светланой, и о том, как она позвонила ему, чтобы сообщить о нашем грехопадении.
- Она сказала тебе: «Никогда бы не подумала, что Володя может быть таким аппетитным мальчиком». И ты пошёл бить мне морду. А когда я расхохотался, спросил: «Чего смеёшься, сволочь?»
Серёга вытаращил глаза, явно не понимая, откуда мне известны слова Светланы. Я тоже этого не понимал, но был уверен, что она сказала ему именно их.
- Во сне у меня была Светлана, - повторил я. - А вчера то же самое произошло в действительности. Но дело не в этом, а в том, что две эти женщины - абсолютно одинаковы. То есть - это одна и та же женщина. Слова, жесты, ужимки (не стану вдаваться в деликатные подробности)... И то, что она сразу позвонила тебе, желая нас поссорить.
- Она всегда хотела нас поссорить, - заметил Серёга. - У неё со школы страсть к дешёвым интригам.
Я кивнул.
-Мы довольно долго разбирались в этом вопросе в моём сне. И, знаешь, чем закончился этот разговор?
Серёга усмехнулся и поднялся с кресла.
- Понял. Давай деньги.
…Пока мой друг ходил в магазин за водкой, я думал: стоит ли рассказывать ему обо всём, что я знал и думал. Воспоминания тяготили меня. С одной стороны - путешествие было лишь сном, с другой - я всё больше сознавал связь этого сна с действительностью. И тот я, который был в путешествии, был одним из тех, которым я мог стать в реальной жизни. Савельев верно заметил - в жизни очень много препятствий, мешающих человеку в реализации его фантазий. И зачастую именно это спасает его от деградации.


7.

- Слушай…
Мы сидели на кухне за столом. Бутылка опустела почти наполовину. Я начал свой рассказ.
- С каждой новой победой мне становилось всё менее интересно. Женщины перестали волновать меня. Ощупывая их взглядом, я заранее видел всё, что мог от них получить. Различались, в основном, голоса. Всё остальное вскоре стало настолько привычно, что я забывал женщину прежде, чем успевал проводить её до двери...
Жизнь опустела. Карьера по службе набирала ход, но и это меня не интересовало. Я делал очевидные шаги и пожинал закономерные результаты. Имел то, что хотел. Вернее - то, что должен был хотеть. На самом деле, я ничего не хотел. Мне было скучно.
И тогда я начал искать новые источники чувств. Стал проявлять непонятную и необъяснимую прежде жестокость. Девчонки убегали в слезах, а я мучился и наслаждался этим одновременно.
Мысль совершить убийство пришла неожиданно и возбудила меня. В смерти всегда есть что-то таинственное, столь же непостижимое, как и в рождении. Откуда-то из небытия появляется личность, где-то в небытии растворяется. Куда уходит человек, умирая? Что происходит с его сознанием, чувствами, ощущением времени? Знает ли тот, кто умер о том, что он умер? Вопросы приходили постоянно, ни днем, ни ночью не давая мне покоя...
В конце концов, я понял, что уже не могу остановиться. Дело оставалась за жертвой…
- И ты выбрал Светлану? - спросил Серёга.
- Как ты догадался?
- Иначе не стал бы так много говорить.
Я усмехнулся.
- Да. Почему-то её было жаль меньше других.
Теперь усмехнулся он.
- Интересное наблюдение... Других жаль, а её - нет. Что ж, она - кусок мяса с глазами?
Я пожал плечами.
- Это ты сказал. Ты, который влюблён в неё столько лет.
- Может, оттого и влюблён, что она - кусок мяса с глазами, - отрезал он, - Может быть, в том и прелесть её, что рядом с ней можно полностью отключить мозги. Самому превратиться в кусок мяса... Ладно, ври дальше.
- А дальше всё понятно: я её нашёл, заманил к себе, затащил в постель и задушил. Это было не трудно, если учесть мои способности. Я всё подготовил заранее: и могилу, и мешок, и лопату… И время я выбрал удачно. Никто на меня даже не подумал. А ты, Серёга, даже обрадовался, когда её не стало. Сказал, что Светлана - это проблема. Нет Светланы - нет и проблемы.
- Интересная мысль, - хмыкнул Серёга и начал не торопясь разливать водку.
- А потом наступила реакция, - продолжил я, - Меня начали терзать угрызения. И не только совести, хотя и это, конечно, тоже. Главное, что меня мучило - это постоянное отвращение к себе. Я вдруг понял, что жизнь моя - это концентрация зла и не более того. Когда-то родители вырастили меня, воспитали, надеялись на то, что я стану развитой личностью. А во что я превратился? Чтобы жить, я должен был лишать жизни других. Мне было невыносимо стыдно и противно от того, что по-другому я уже не мог, и знал об этом. Я шёл по улицам, смотрел на проходящих мимо людей, и чувствовал неотвратимую страсть к уничтожению. Видимо, в человеке заложено некое активное начало, побуждающее к действию. Не реализуя его, я чувствовал себя трупом. Но, похоже, какие-то моральные принципы всё-таки существовали во мне. Я убил Светлану, и это разъедало как кислота. Временами очень хотелось сделать так, чтобы это было неправдой. Хотелось вернуть ей жизнь. Я начал приходить к могиле, разговаривал с нею, просил прощения. А сам жаждал новой жертвы… И так продолжалось очень долго, я мучился, пока не пришёл к неизбежному выводу: только собственная смерть примирит меня с собой. Только так я смогу убить, не убив при этом другого человека.
Серёга слушал меня, внимательно глядя в глаза.
- Ты неважно выглядишь, Володя, - заметил он, когда я замолчал.
- А что ты хочешь, ведь я - убийца. Можно сколько угодно говорить о том, что путешествие - это сон или бред фантазии, но я-то знаю, что это - я. Я и теперь понимаю мотивы, руководившие мной тогда. Они живут где-то внутри меня. И меня мучает сомнение - существует ли вообще для меня выбор в жизни? Или я как камень, который толкнули с горы, и он должен теперь катиться до тех пор, пока не достигнет самой нижней точки. Я вот рассказываю тебе, а сам думаю: может быть, жизнь моя такая же, как этот сон? Механизм заведён, и деваться мне некуда. Конец предопределён. Как бы я не метался из стороны в сторону…
Серёга налил водки и придвинул мне стакан. Я залпом опустошил его, даже не заметив горечи.
- Осталось рассказать самый конец. Когда я душил Светлану, у неё были очень странные глаза. В них был не только испуг, и не только ужас… В них было что-то ещё... Что-то, чего я никогда прежде не видел. Может быть, тайна жизни и смерти? Не знаю… В общем, когда я решил покончить с собой, то захотел сделать это красиво. Мне ещё раз захотелось посмотреть в глаза тому, кто умирает. И тогда я решил повеситься перед зеркалом. Снял вот эту люстру, привязал верёвку, подставил табурет… И до последнего смотрел на своё отражение в зеркале…
- Ну и как, увидел? - спросил Серёга.
- Вот этого-то я как раз и не помню! - я с силой хлопнул ладонью по столу.
Наступила тишина. Серёга сидел напротив меня и сосредоточенно курил. Затем он встал.
- Володя, дай мне адрес Савельева.
- Зачем?
- Я тоже хочу совершить путешествие.
- Не советую.
- Ты жалеешь о том, что случилось?
- Не знаю.
- Но ты хотел бы вернуться на две недели назад, чтобы ничего не было?
- Не знаю. Какое это имеет значение? Всё равно это уже невозможно.
- Но ты хотел бы?
- Нет….
- Тогда зачем ты меня отговариваешь?
Я посмотрел на него долгим взглядом. Он ответил тем же. Многие годы мы были лучшими друзьями. Я знал, что окажись я в беде, он будет единственным, кто не оставит меня на произвол судьбы. Я молча встал, вышел из кухни, взял трубку и набрал номер Бориса Львовича. Длинные гудки сменились голосом с кассеты. Автоответчик.
- Борис Львович, - сказал я, - К вам хочет зайти мой друг. Он решил отправиться в путешествие. Примите его, пожалуйста.
Затем я вырвал лист из блокнота и записал на нём адрес с телефоном профессора.
- Договаривайся сам. Я его предупредил.


8.

Когда Серёга ушёл, я внезапно почувствовал себя осиротевшим. Пока он находился рядом, я был не одинок. Теперь воспоминания нахлынули с новой силой. Чтобы как-то отвлечься, я сел за компьютер и принялся набирать текст будущей статьи. Спустя некоторое время поймал себя на том, что пишу о своём путешествии. Перечитал. И решил послать всё это Савельеву. Пусть прочтёт. Он хотел моего рассказа, так пусть получит и успокоится.
Когда я закончил, времени было уже за полночь. Я выключил компьютер и пошёл раздеваться. Безумно хотелось спать.
На следующее утро шеф послал меня с заданием за город, так что я весь день провёл, бегая рысцой по пересечённой сельской местности. Савельев напрочь вылетел у меня из головы. Я вспомнил о нём только вечером, когда, придя домой, привычно полез проверить содержимое электронной почты. В ящике оказалось письмо. Я вывел его на экран и прочёл. Савельев длинно и витиевато приносил извинения за то, что мне пришлось пережить, и объяснял, что эффекта полной реальности сна достиг совсем недавно. Пробежав глазами эту часть письма, я, наконец, добрался до существа вопроса.
«Несколько дней назад я решил совершить путешествие сам, - писал Борис Львович. - Моя мечта сбылась. Моё изобретение в будущем оценили. Я увидел собственными глазами, как за несколько сеансов сна неисправимого вора-рецидивиста перековали в законопослушного гражданина. Жизнерадостный парень, хоть и преступник, на моих глазах превратился в безвольную груду мышц с пустыми глазами. Мне этого хватило. Не хочу быть многословным. Я провёл в путешествии несколько лет и успел разобраться, что к чему. Мне удалось уничтожить прибор прежде, чем он окончательно вышел из-под моего контроля. Однако мною заинтересовались влиятельные структуры, пожелавшие воссоздать его. И тогда я ушёл из жизни, пустив себе пулю в лоб.
С тех пор я нахожусь в раздумьях. Пока ещё не знаю, к чему приду, но, полагаю, Ваше письмо поможет мне сделать правильный вывод.
Ваш профессор Савельев».


9.

Я откинулся на спинку стула и задумался. Но не успел ещё собрать мысли в кучу, как послышался звонок в дверь. На пороге стоял Серёга.
- Слышал последнюю новость? - спросил он, едва я открыл дверь.
- Полагаю, что сейчас услышу, - ответил я.
- Твой Савельев погиб. Пожар в его доме. Я только что оттуда. Мастерская сгорела дотла. Я приехал к нему на приём, а там вовсю орудуют пожарные.
- И что говорят?
- Вероятнее всего - поджог. Видимо, с целью замести следы убийства. Говорят, к нему приезжали какие-то люди на иномарке. Судя по виду, не то политики, не то бандиты.
- А профессор?
- Нашли в спальне. Труп обгорел, но сразу видно, что мёртв был ещё до возгорания. На шее - остатки верёвочной петли. Только мне непонятно, зачем верёвка, если они собирались дом поджигать? Зря только следы оставили.
Всё это Серёга договаривал уже в комнате, возле своего излюбленного кресла.
- Володя, сдаётся мне, что ты не очень-то удивлён, - произнёс он, видя моё молчание. - А это не ты его, случайно?.. По старой привычке…
И он провёл ребром ладони себе по шее.
Вместо ответа я включил компьютер и вывел на экран полученное письмо.
- Прочти.
- Что это? - не понял Серёга.
- Прощальный поклон профессора.
Серёга упёрся взглядом в экран. На насколько минут воцарилась тишина.
- Вот тебе и ответ на вопрос о свободе, - наконец сказал он. - Для тебя путешествие - один из вариантов жизни. Для него - единственный.
Я нажал кнопку. Экран потух. Мы вышли на кухню. Я зажёг газ, Серёга сунул в зубы сигарету.
- У тебя водка есть?
- Оставалась где-то.
- Помянуть бы профессора… - пояснил он.
Я кивнул и полез в холодильник.
- Здесь на один раз.
- Ничего. Если мало будет, я схожу.
- Если… - усмехнулся я.
Серёга кивнул. Мы давно понимали друг друга с полуслова. Наполнили стаканы и выпили молча.
- Завидую я тебе, Володя! - произнёс Серёга некоторое время спустя.
- А что случилось? - не понял я.
- Ты-то успел совершить путешествие, а я - нет.
Он выдержал паузу.
- Знаешь, как мне хочется временами удавить Светлану!