92. В. Агошков. Жеребьёвки, община

92. В. Агошков. Жеребьёвки, община

Кроме коренных переделов, во многих местах уезда производились жеребьёвки, или перевёрстки полевой земли, при которых доля каждого хозяина оставалась неизменною по величине, но доставалась она уже в иных местах, чем прежде. Совершаются жеребьёвки из-за невозможности уравнять по качеству доли всех хозяев.

Чтобы не вызывать во многих семьях недовольство, оно и устраняется более или менее частыми переходами участков из руки в руки по жребию. Однако жеребьёвок, как правило, нет там, где земля унавоживается. В южной части Мценского уезда, в том числе и Богородицкой волости, много сеяли гречихи. Общество, или мiр (был и другой мир, т.е. космос) сортовало, или подвергало жеребьёвке такие поля, давая возможность другим семьям посеять на гречишном, убранном поле, посевы ржи, что давало больший урожай. А после овса рожь давала меньший урожай.

Из-за того, что в уезде были разные почвы: множество бугров, оврагов и т.п., то здесь, в виде исключения, встречались общества, в которых каждый хозяин получал по одной полосе в поле.

Например, дер. Новоселки и сельцо Новая Слободка Городищенской волости, село Казанское Кавергинской волости, сельцо Лыково (!) Богородицкой волости, два общества сельца Рождественского Стрелецкой влости. Остальные общества распределяли поля по качеству, а затем давали доли по семьям.

Не делились выгоны и усадьбы, которые были равны для всех. Огороды и конопляники, чаще всего, развёрстывались по числу душ (редко – поровну на каждый двор) и переделам не подвергались. Те, кому не достались усадьбы или они не соответствовали по площади числу душ, получали больше земли в поле. Лугов и лесов в уезде было мало. Убирали всем мiром луга и покосы. Если травы было много, делили на всех высушенное сено. Если мало, то делили площадь.

Леса крестьяне почти не имели, больше – кустарник, который почти нерегулировался обществом, каждый брал «по надобности». Тем не менее, сто’ящий кустарник делили, вырубали, как сообща, так и по отдельности. Самовольные порубки случались редко и наказывались обществом. Но были селения, где лес и кустарник делились на дворы, которые могли своими паями распоряжаться самовольно. Деревня Петровка Воинской волости: «Лес дровяной, разделён на 52 пая, дворов 5 вырубили дочиста». Деревня Чижки Михайловской волости: «Кустарник разделён на паи, многие вырубили».

Немалое число крестьян (800) ослабевали или уезжали, оставляя полосы земли мiру. Но в Городищенской волости, в деревне Акатовой, 3 души на обществе остались от «члена его, сосланного в Сибирь». Так что власть напоминала о себе постоянно, если кто не желал жить так, как она требовала. Одно дело, когда сам кто-то уезжал в Сибирь, а другое, когда в кандалах, да без государственной поддержки. В сельце Гостинском Богородицкой волости (ныне в Свердловском районе) при разделе земли на 141 наличную душу, из-за некоторых технических удобств нарезали не 141 надел, а 144.

Интересно, что в селе Долгом 1 душа снята с вдовы, не имеющей детей мужского пола; ей взамен выдавалось мiром пособие – 1; пуда хлеба в месяц.
Общество этого села проявило по отношению к вдове милосердие, но изменить существующие порядки было не в состоянии, дабы наделить землёю и одиноких женщин. Конечно же, многие такие вдовы в 1917 году становились ярыми «комиссарками», в кожаных тужурках.

Общество делило и арендованные земли, как правило, «одинаково и обыкновенно» по числу душ в каждой семье. Но чаще, однако, в арендовании земли принимали участие не все члены общества. Брали или поровну на двор, или «кто сколько возьмёт, кто сколько осилит». Так было в с-це Чижках и д. Горбунцовке Михайловской волости, в сёлах Богородицком и Никольском Богородицкой волости.

В последние 20 лет, сообщали авторы, община теряла свой вес, всё больше распространялось подворное владение землёй. По их мнению, такое положение не соответствовало духу крестьян. Как тут не вспомнить народовольцев, а затем и большевиков, желавших через общину привести Россию к социализму и коммунизму. Для таких людей разложение общины было не на руку, поскольку не соответствовало их идеям. А что касается качества жизни, то на это им было, в общем-то, «наплевать»...

Вот что написано в Сборнике: «Признаки разложения общинного владения замечались во многих других местностях России, особенно в черноземной ея полосе… Сводятся оне главным образом …к малоземелию крестьян, заставляющему их чрезмерно дорожить каждым клочком земли и делающему, таким образом, чисто эгоистические побуждения отдельных лиц почти единственным регулятором земельных отношений… к наплыву в крестьянскую среду понятий, совершенно чуждых и даже враждебных исконнному строю ея жизни».

Вот так: если вдова из Долгого требовала защитить её права, то она как бы проявляла «эгоистические» побуждения!» И о каком «исконном строе её жизни» писал автор – о крепостном праве? Но не станем нападать на мнение человека, жившего в иную эпоху, в пору иных отношений между людьми. Скажем спасибо за ценный материал, который мы держим сейчас в руках! Тем более что и в общине, как мы писали, особенно на первых порах, было много положительного: она не дала пропасть людям поодиночке. Но жизнь шла вперёд.

Село Михайловское, бывшее госпожи Урусовой, Михайловской волости (на Екатерининском тракте Мценск-Ливны, Мценск-Курск). Из этого общества в разное время выселились в другие губернии 24 семьи. Свои наделы (всего 47) они «продавали» или, вернее, передавали по особого рода сделкам своим односельчанам, из которых у нескольких скопилось таким путём до 9, даже 12 наделов. Желая удержать все эти наделы за собою, последние (всех хозяев, приобретших надел от выселившихся – 23) настояли в 1882 году на разделе земли на подворные участки, с оставлением у каждого хозяина того числа наделов, каким он пользовался фактически.

В настоящее время (1885 год) в этом обществе есть две семьи безземельных, это – вернувшиеся из места неудачного переселения и не получившие обратно своих «проданных» наделов. В той же Михайловской волости (сосед с севера Богородицкой волости) до этого было несколько неудачных попыток заменить общинное владение подворным.

Вызваны они были почти исключительно опасением круговой поруки: если общество виновато, то пусть общество и платит. Дело в том, что в этой волости был случай продажи имущества состоятельных хозяев за недоимки, накопленные несостоятельными крестьянами. Этот случай, писали авторы, произвёл большой переполох во всей волости.

Впрочем, такие подворные владения мало чем отличались от общинного: те же жеребьёвки, те же полосы полей (чересполосица), общественные выгоны и пастбища. Далеко до полной личной собственности.

(С) В.И. Агошков.






© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2013
Свидетельство о публикации №213061401236