Хроники Зверей (часть 1)

Хроники Зверей.

Часть 1. (1072 год от Р.Х.)

Пролог.
Огромная узкая голова с огромными глазами и ушами, поднялась на длинной шее и посмотрела на заходящее солнце. Оскалившись и зашипев, существо скользнуло в густой высокой траве, направляясь вниз с холма.
После того, как тварь ушла, на земле остались странные следы, будто прошёл кто-то верхом на коне, к копытам которого были прибиты какие-то странные подковы в форме когтей, из-за чего получалось, будто этот странный зверь обладал копытами с когтями.

Глава 1.
Светловолосый хрупкий юноша копался в ящике и тихо ругался, так как не мог найти то, что хотел.
- Да, где же это…я же помню…я сюда, вроде положил….
Скрипнула дверь, и на пороге появился молодой мужчина с длинными чёрными волосами и замер, насмешливо наблюдая за мучениями друга.
- Что ты ищешь, Люц?
- Не твоё дело…да где же….
- Ну не моё, так не моё, – равнодушно пожал плечами мужчина, и всё так же неприятно улыбаясь, прошёл по маленькой комнате, обошёл юношу и упал на узкую кровать у стены. Заложив руки за голову, он продолжил насмешливо наблюдать за юношей.
- Может, скажешь, что ты потерял?
Похоже, насмешка была естественной формой речи для мужчины. Юноша вздрогнул, как будто ему за шиворот кинули кусок льда. Его раздражала манера общения друга, но он, похоже, привык.
- Я не могу найти свой старый браслет.
- Не тот ли, что ты оставил в деревне, в трёх дневных периодах отсюда?
Голос черноволосого сочился насмешливым ядом. Мальчик замер, так и стоя на коленях возле открытого сундука. После некоторого молчания он разразился гневной тирадой.
- Хочешь его вернуть? – спросил мужчина, дождавшись, когда тирада закончится.
- Замолчи, Дар! С чего я его там оставил?!
- Лучше скажи, зачем он тебе вдруг понадобился?
Мужчина не обратил ни малейшего внимания на раздражение друга и не изменил своей насмешливой манере.
- Да…грррр…это из-за совета….
- Из-за совета? Но к чему им твой браслет, Люц?
- Да они же всем не доверяют! Они хотят, чтобы все, приходя, подтверждали свою личность!
- Да? Хм,…а у меня не спрашивают.
Мужчина так искренне недоумённо пожал плечами, что никто не усомнился бы в его искренности. Никто, кроме его светловолосого друга. Юноша оскалился и попытался испепелить товарища взглядом, но, зная бессмысленность своей попытки, просто помотал головой и сел на стул возле крошечного (как и всё в этой комнате) камина.
- Может мне вообще не ходить на этот совет? – казалось, юноша интересуется сам у себя, - в конце концов, для нас он ничего не значит. Хватит и нескольких младших представителей рода. Да и ты будешь. Ты ведь пойдёшь, Дар?
Теперь юноша внимательно смотрел в лицо друга. Тот ответил вечно насмешливым взглядом. Помолчал, но всё же снизошёл до ответа.
- Хорошо, я схожу, мне не трудно. Но за это ты кое-что для меня сделаешь, хорошо?
Мальчик опустил голову и обречённо выдохнул, - он и не сомневался, что легко не отделается.
- Ладно. Как скажешь, Дарк.
- Ну, вот и замечательно! – Хлопнул в ладоши Дарк и соскочил с кровати, - ну, тогда я пошёл! Увидимся вечером!
- Уже вечер, – устало и обречённо буркнул Люц, отворачиваясь от Дарка, который намеревался похлопать его рукой по плечу.
- Ну, значит, ночью! – Покладисто подмигнул мужчина и выскользнул за дверь.

Совет назывался Подгорным, хотя по идее находился под Холмами. Но называться «Подхолмными» местные вельможи не пожелали и отгородились от соседей, если не стеной, так названием. Владения рода Бестиа издревле называлось Холмами, никакие другие названия просто не прижились за бесконечно долгое существование этого места.
Облачённый в вызолоченные одежды человек поднялся, приветствуя собравшихся, и начал свою речь, которая была и данью традиции и практической необходимостью знать, кто из жителей Холмов присутствует на Совете.
У Холмов не существовало постоянной делегации, и состав представителей на Совете мог поменяться весьма радикально.
- Пусть присутствующие представители Холмов поднимутся и назовут себя.
У Бестиа был иной порядок, чем у местных жителей и согласно их традиции, присутствующие представлялись от младшего члена рода, к старшему. Первым поднялся высокий и очень гибкий человек лет тридцати на вид. Он был облачён в длинные, стелющиеся одежды из фиолетово-чёрной ткани с сияющими переливами.
- Мордиас Гансен, - с лёгким намёком на шипение произнёс посол. Он поклонился очень низко, длинные тёмно-фиолетовые волосы коснулись земли, сверкнули лиловые с желтизной глаза.
- Сливирин Красен, - с лёгкой улыбкой, чуть клокочущим голосом, кивнул совсем молоденький мальчик с золотыми волосами и светлыми глазами. Его одежда сверкала золотом и огнём. Её покрой было невозможно угадать и оставалось только догадываться о том, как в неё облачаться.
- Гаранс Морк, - едва заметно кивнул хрупкий юноша с коротко остриженными, неровными тёмными волосами и очень острым, не приятным взглядом, словно лишённых зрачков и белков, глаз.
- Карбониас Крак, - угрюмо наклонил голову человек в тёмном глухом плаще до земли с глубоким капюшоном.
- Даркнесс. Даркнесс Бестиа.
Представившийся последним молодой черноволосый мужчина насмешливо окинул присутствующих взглядом неясного цвета глаз. Он был одет в простые тёмные брюки путешественника и чёрную куртку, отороченную полосками длинного желтовато-масляного цвета меха. Все на кого, падал его взгляд, инстинктивно сжимались от страха. Называть своим вторым именем имя основного рода имел право только представитель старшей ветви. И все присутствующие знали, что это значит.
Все представители рода Бестиа были гораздо сильнее своих соседей, от того их и боялись. Но представители старшей ветви было в тысячу раз опаснее и смертоноснее. Да и лично Даркнесса здесь все знали. Он славился как самый жестокий, бессердечный и кровожадный из рода Бестиа.
Председатель Совета взял себя в руки, кивнул послам и продолжил заседание.
- Сегодня мы пригласили сюда жителей Холмов для того, чтобы обсудить пришедшие недавно известия из города Граска. Прошу вас ознакомиться с этим письмом.
Председатель отдал послание Мордиасу, который сидел ближе всех. Тот просмотрел письмо и пристально посмотрел в глаза Сливирину. Тот в свою очередь посмотрел на Гаранса, тот на Карбониаса, а тот на Даркнесса. Обмен мыслеобразами был той способностью, которой завидовали и боялись соседи. Такой, практически моментальный обмен большими объёмами информации среди представителей рода, на практически любом расстоянии, был очень практичен в любой ситуации.
Даркнесс красноречиво фыркнул, как всегда насмешливо изогнув губы.
- Вы что действительно полагаете, что мы согласимся на это? Это же идёт вразрез с основными положениями Договора. Или мы им уже не руководствуемся?
В глазах Дара сверкнула такая жажда убийства, что у всех присутствующих, включая жителей Холмов, мурашки по спине пробежали.
- Нет, что вы, - поспешил успокоить опасного гостя председатель, - ни в коем случае. Мы помним, как тяжело дался этот Договор и к тому же его подписал лично представитель старшей ветви вашего рода, который, увы, не почтил нас своим присутствием сегодня. Но мы просим подумать и о вновь открывшихся обстоятельствах.
Послы Холмов принялись бурно обсуждать возникшую проблему. По крайней мере, внутренне. Внешне же это выглядело, как сосредоточенное переглядывание, изредка сопровождаемое короткими отрывочными звуками – периккиа – язык младшей ветви Бестиа.
Даркнесс же, похоже, не принимал участия в обсуждении. Он откинулся на стену и принялся разглядывать звёздное небо. По настоянию Бестиа, Зал Совета не был перекрыт крышей. Дарк едва удержался от откровенного смеха, чуть было не сказав, почему собственно, подписавший Договор старший представитель рода не почтил их своим присутствием.
Председатель заметил, что Дарк не интересуется происходящим, и тихо и предельно осторожно поинтересовался.
- А…прошу прощения, а почему господин Люциус Люциани Бестиа не пришёл? Он чем-то занят?
- Да, - очень широко улыбнулся Дарк, - он занят раскопками в своих вещах, он оставил в какой-то деревне свой браслет и решил не напрягать вас своими невинными глазами, утверждая, что он тот, за кого себя выдаёт.
Дарк едва не покатывался со смеху, но старательно вёл себя максимально прилично, по крайней мере, на столько, на сколько вообще мог.
- Ну что вы! Мы бы непременно…мы бы…ни в коем разе…передайте ему, что мы никогда не станем сомневаться в истинности его личности….
- Хорошо, я передам Люцу сегодня же.
От улыбки Дара председателю стало очень не по себе, и он поспешил откланяться. Тем более что обсуждение, судя по всему, закончилось, и жители Холмов выжидательно смотрели на председателя.
Когда установилась тишина, заговорил Сливирин.
- Мы не можем согласиться на все ваши условия. Мы видим смысл лишь в частичных уступках.
- Клокочущий прав, - вскинулся Гаранс, - вы не в праве требовать от нас следовать этим указаниям. Ведь если опустить красноречивые выверты, по сути, вы хотите контролировать все наши перемещения на границе Холмов, и даже в их пределах. Мы не можем такого позволить! Вам этого не понять, ведь ваши владения всё время разрастаются, а ваш род продлевается ежедневно! – в этот момент посол чуть ли не с ненавистью посмотрел на единственную в Совете женщину.
- Морк прав, - поднялся Карбониас, - вы многочисленны и ваше число растёт ежечасно, мы же не можем похвастаться этим. К тому же мы не можем спокойно путешествовать по землям занятым вашими сородичами. Только в несколько деревень, в долине, которые подписали Договор, мы можем изредка спускаться без риска для жизни. Появись мы в любом другом месте, и как только наш род обнаружится гонения нам не избежать! Многие мои друзья пострадали в таких прогулках! К тому же, если мы можем постоять за себя, то наши Девы не способны на это. Мы обязаны защищать не только себя, но и их!
Сливирин остановил гневную речь товарища и как мог спокойно, произнёс.
- Увы, мне не достаёт красноречия господина Люциуса Люциани, но я надеюсь, что вы поймёте главное, - мы не примем подобные поправки к Договору не при каких условиях. Мы и без того ограничены. Ограничены территорией, традициями и…другими особенностями рода. Дополнительные, установленные ограничения могут вызвать негативную реакцию у Бестиа. И…это недовольство может вылиться во вторую Тысячелетнюю Войну.
Услышав последние слова, все замерли. Тысячелетняя Война называлась так, не потому что длилась тысячу лет, а потому что произошла в 1000 году. А ещё согласно Хроникам, в ней в общей сложности погибло 1000 представителей нечеловеческих рас. И около половины из них принадлежали к роду Бестиа. Для весьма немногочисленных видов потери были невосполнимыми. Несколько видов вовсе оказались истреблены. Война была чрезвычайно кровопролитной и затронула абсолютно всех. Те 17 лет, пока шла Война, все успели забыть, как надо жить в мире и вспомнили потом ещё не скоро. Впрочем, людская память очень коротка.
- Ха! Да вы что, младшие, не заметили? – насмешка Дара заставила всех вздрогнуть и посмотреть на него, - эти «дополнения» весьма напоминают правила вассалитета!
Повисла весьма напряжённая тишина. Послы с Холмов с напряжением смотрели на людей. Люди же выглядели напуганными, оно и понятно, в замкнутом пространстве с пятью Бестиа, один из которых из старшей ветви, не оставляло не единого шанса на выживание. Казалось, воздух вот-вот заискрит от опасности, но в этот момент двери распахнулись и на пороге появились три девушки с золотыми волосами и глазами. За их спинами стоял хрупкий светловолосый юноша в светлом костюме необычного покроя.
- Люциус, - выдохнул Сливирин, и казалось, люди в зале начали дышать.
- Люц? – Дарк очень искренне удивился и приподнял бровь, - что ты здесь делаешь?
И только Люциус, который очень хорошо знал своего друга, заметил острое недовольство в его голосе и глазах.
- Простите, господа, что вот так врываюсь. И ты прости, Даркнесс, что лишаю тебя радости кровопролития, но я сегодня не в настроении оттирать кровь со стен Зала.
- Пф, - казалось, что Даркнесс вот-вот заскрипит зубами от ярости, - ну ты мне за это ответишь.
Люциани коротко наклонил к нему голову, словно безропотно принимая наказание и прося отложить его на потом. Дарк фыркнул и откинулся на стену, сделав вид, что его тут вообще нет.
- Господин председатель, - начал Люциус, убедившись, что ему удалось на время обуздать ураган по имени Даркнесс, - я вам очень благодарен, господин председатель, что вы донесли до нас эту информацию. Мы понимаем, что вашей вины в этом нет, и мы сделаем всё возможное, чтобы наше сопротивление не повредило вам и Совету. Прошу простить так же резкость господ Гаранса и Карбониаса, - в Войне едва не погибли их ак ханы. Позвольте нам удалиться. И ещё, мои подопечные немного успокоили стражу у ворот, - те не хотели меня пускать, - так вы не волнуйтесь, они проснутся утром.
Люциус развернулся и покинул Зал. Следом за ним скользнули упомянутые подопечные – те самые три девы, которые появились за мгновение до него. Следом за ними потянулись послы с Холмов, последним вышел Дарк, одарив присутствующих очередной улыбкой, бросающей в дрожь, и насмешливо поклонившись.

Когда за Бестиа закрылись двери, какое-то время в зале стояла тишина. Первой её нарушила единственная здесь женщина, Кэролин.
- А…что такое «ак хан»?
- Это на языке Бестиа – возлюбленный, любимый, бесценный, единственный, и так далее. Так называют возлюбленных Бестиа, словно выделяют их в отдельный народ или национальность.
- А это значит, и был Люциус Люциани, подписавший Договор? Надо же…я его себе совсем иначе представляла….
- Не переживай Кэролин, мы все допустили эту ошибку, а ты впервые на Совете. Да и очень сложно привыкнуть к тому, что их внешность практически ничего не может рассказать о них. Хотя намётанный взгляд может иногда угадать основные моменты. Вот, например Сливирин, скорее всего птица, а Мордиас змея или ящерица.
- Почему вы так их называете? Разве они так выглядят? Ну, как птица и как ящерица?
- Разумеется, нет, но это самые близкие аналоги в человеческом языке для их определения, хотя конечно они весьма условные.

За строительством Зала Совета очень пристально наблюдали Бестиа, именно этим объяснялось большинство особенностей его архитектуры. В том числе большой двор, ограждённый высоким забором имеющий два входа с разных сторон. Входы располагались таким образом, что, переступая порог, жители Холмов тотчас же оказывались на своей территории, а вторые ворота выходили на территорию официально нейтральную, но на самом деле подконтрольную людям. Сам Зал Совета был неприкосновенен и никакой Бестиа не смел в нём угрожать людям. Впрочем, в этот раз напряжены были все, но если Бестиа бы и кинулись на людей, то только в качестве обороны, когда те бы стали обороняться от Даркнесса. На этого представителя старшей ветви никакие законы не распространялись, просто потому что он их не признавал.
Послы с Холмов и золотоволосые девы выскользнули в левые ворота, а Люциус и Дарк в правые – их дом, а точнее крошечная землянка, располагалась на официально нейтральной, но по сути, человеческой территории. Люциани лишь на несколько десятков метров опередил друга.

Когда Дарк вошёл в комнату, Люц сидел на кровати и смотрел на огонёк камина, который не нуждался в дровах, так как на него давно было наложено специальное заклинание.
Дарк подошёл к Люциусу и опустил руку ему на плечё. Ногти на руке преобразовались в когти, и одежда Люциани стала пропитываться его же кровью. Люц скривился от боли, но промолчал. Дар опрокинул его на спину и стал воплощать в жизнь свою угрозу, отплатить мальчишке за его появление на Совете.
Если бы кто-то сейчас проходил мимо их землянки, то несомненно решил бы, что это место является пыточной камерой, так как из-за двери слышал бы лишь редкий крик и приглушённый стон.

Тонкий луч солнца неведомо как пробравшийся сквозь доски двери, прополз по полу и упал на лоб хрупкого обнажённого юноши с растрёпанными волосами. Мальчик попытался отвернуться, но сил у него не было даже на это.
У Люциуса болело всё тело. Сил совсем не осталось. Тело очень громко заявляло, что такого измывательства ему не простит. Он с огромным трудом сел в постели и привычно уставился на огонёк камина. Вокруг было очень тихо. Утро только начиналось. Ещё спали даже птицы. Люциус кое-как слез с кровати и неровным шагом направился к двери. Ноги протестовали и норовили подогнуться, но сила воли Люциани была железной.
Выбравшись из землянки, он направился к небольшой, но чистой заводи, расположенной буквально в двадцати шагах от их жилища. Погрузившись в прохладную воду, он, наконец, смог расслабиться. Лёгкие потоки воды смывали усталость и кровь. И хоть эти места и кишели хищниками, но никто из них не стал идти на запах этой крови. Эта кровь пахла неизбежной смертью, а самоубийство не было распространено среди животных.
Волосы Люциани намокли и распластались по водной глади. Волосы Люциуса были чуть ниже талии, а волосы Даркнесса и вовсе скрывали бёдра. Вспомнив о своём друге, Люциус выругался и ударил по воде. Четверо суток. Дарк не выпускал его четверо суток, и даже выдержка Бестиа заявила, что и она не беспредельна. Даркнесс не знал, что такое нежность и забота. Для него существовали только сила и ярость. Но Люциус безропотно терпел всё это. Просто потому, что для этого существовала причина, оправдывающая всё. Дарк был его ак ханом.

Глава 2.
Кэролин вернувшись с Совета, была погружена в свои мысли. Она впервые присутствовала на Совете и впервые так близко увидела Бестиа. От них веяло опасностью, но к ним тянуло. А явление старшего Люциуса и вовсе привело её в замешательство. Она вдруг подумала, что разница между старшей и младшей ветвью Бестиа была гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Хотя бы просто потому, что по младшим обычно было заметно, к какому роду они принадлежат, в то время как по старшим определить их нечеловеческую суть было невозможно. В этот раз ей повезло – на Совете появились двое старших, и это было большой редкостью. Тем более что их вообще было всего пять. Причём трое оставшихся, были вовсе покрыты многослойными легендами, и никто кроме Люциуса и Дарка их никогда не видел. Сами же старшие Бестиа показались совершенно не понятными. Отношения же Люциуса и Дарка вовсе не поддавались никаким определениям. Кэролин слышала, что только Люциани под силу удержать Даркнесса от новой Войны, но то, что она видела сегодня, привело её в замешательство. Люциус явно не был способен удержать своего родича от опрометчивых поступков, и сам был ему полностью подчинён. Но, тем не менее, Дарк практически беспрекословно потушил свою ярость и вёл себя предельно спокойно. У Кэрол едва не заболела голова от этих непонятных мыслей. В конце концов, она решила, что ей просто необходимо отвлечься. Для этого она решила выйти из дома и прогуляться по рыночной площади.

Голод волнами боли прокатывался по телу. Кто бы, что не говорил, но для старшего Бестиа Люциуса Люциани страшнее голода пытки не было. Он тоскливо посмотрел на пустые полки и понял, что придётся спускаться в долину, и идти в ближайшую деревню, чтобы запастись едой. Дарк просто охотился в лесах прилегающих к Холмам, чем, скорее всего сейчас и занимался, но Люц так не поступал.
Лёгкий взмах руки и одежда приобретает былую чистоту и целостность. А необычный покрой скроет лёгкий морок. Всё-таки очень удобно обладать силой, которая весьма практична в быту.
Выскользнув из дома, он стелющимся бегом направился к ближайшей деревне. Землянка их в принципе не имела замков. Как и окон. И вообще, любой приличный вор, заглянув туда, тот час же расплакался и оставил всё прежде награбленное беднейшим из беднейших. Таким несложным образом было просто не привлекать к себе излишнего внимания. Никому просто в голову не могло прийти, что в подобном месте живут два старших Бестиа. Люди думали, что они живут в некоем дворце, в самом центре Холмов. Впрочем, никто из людей никогда не был в Холмах и потому совершенно не представляли, где и как живут Бестиа.
До деревни Люц добрался быстро, быстрее, если бы человек гнал галопом лошадь. Каждый раз, входя на территорию людей, Люциус опасался, что его узнают, но этого обычно не происходило. Но настороженность всё же оставалась.

Рыночная площадь встретила Кэролин шумом и толкотнёй. Это было лучшее место, чтобы отбросить мысли о Бестиа. Вот только её недавняя работа никак не желала её отпускать, и неожиданно воплотилась в хрупком юноше, бредущем по базару и высматривающему что-то. Кэрол в начале подумала, что перенапряглась, и это ей кажется. Она протёрла глаза, помотала головой и снова взглянула. Но видение не исчезло, юноша по-прежнему спокойно приобретал мясо в лавке. Кэролин насторожено огляделась, но, поняв, что другие не узнают старшего Бестиа, стала пробиваться к мальчику. Председатель Совета в своё время сказал ей, что в обязанности члена Совета входит так же обеспечение безопасности жителей Холмов, если таковые будут обнаружены в деревнях.
Наконец она пробилась к юноше и, коснувшись его локтя, тихо зашептала:
- Что вы здесь делаете Люциус?!
Мальчик удивлённо и немного растеряно посмотрел на неё, а потом спокойно ответил.
- Покупаю еду. Голоден как волк.
- На базаре?!
- Ну да, а вы где еду покупаете?
Спокойствие Бестиа окончательно привело Кэролин в замешательство, но от своего она отступать не собиралась.
- Бросайте это дело! Идёмте ко мне, я вас накормлю.
- Правда? Спасибо.
Люциус просто улыбнулся и пошёл за Кэрол как привязанный.

Когда Кэролин поставила перед Люциани тарелку, тот налетел на неё как ураган, смёл за считанные секунды и даже вылезал её, собрав все крошки. Кэрол просто поразилась такой оперативности и не удержалась от вопроса.
- Когда вы ели в последний раз?
- Четыре дня назад, – равнодушно ответил Люц и почему-то опустил глаза.
- Но почему?!
- Я был занят.
- На столько, что не могли найти время, чтобы поесть?!
- Да.
Кэролин от возмущения хватала ртом воздух, а Люциани старательно изучал стол перед собой.
- Ладно,…допустим, что у вас была причина, чтобы не есть четыре дня. Добавки? – с улыбкой закончила Кэролин. Люциус вскинул глаза и совсем по-мальчишески улыбнулся и кивнул.
Пока Кэрол закармливала неожиданного гостя, она невольно задумалась о том, что это отличная возможность узнать побольше о Бестиа, так сказать из первых рук. А ещё о том, сколько же лет Люциусу? Внешне ему было меньше двадцати, а когда он улыбался, то и вовсе становился мальчишкой. Но он принадлежал в старшей ветви, а значит, был старше любого Бестиа из младшей ветви. Кэролин припомнила, что как-то слышала о младшем Бестиа, которому было более трёх тысяч лет. Она попыталась прикинуть, сколько может быть Люциани, но не смогла преодолеть впечатление мальчишки. Однако она решила расспросить у него всё что сможет.
- Итак, вы сыты?
Люциус с абсолютно счастливым видом кивнул. Он мотнул головой так, что девушка забеспокоилась, как бы он не сломал себе шею.
- Тогда вы позволите задать несколько вопросов?
Бестиа пристально на неё посмотрел, потом тяжело, но немного притворно, вздохнул.
- Ладно. Я не вправе не ответить на вопрос. Задавайте.
Кэрол немного помедлила и, наконец, начала.
- Скажите, это правда, что в вашем роду нет женщин?
- Да, правда.
- А как тогда вы продолжаете род?
- Почти никак.
- То есть?
Люциани, чей голос лишился эмоций, понял, что так легко не отделается, и вздохнул.
- Бестиа бесплодны. Дети могут появиться лишь у некоторых из младших, и то, такое происходит крайне редко. Это всё из-за того, что каждый Бестиа настолько индивидуален и неповторим, что второго такого нет. В том числе нет и такого, чьё внутреннее строение позволило бы обзавестись потомством. Это простая биология. Несовместимость видов. Ведь каждый Бестиа является, по сути, отдельным видом.
Но с другой стороны, большинство Бестиа бессмертны или как минимум долгожители. Потому наше число обычно довольно стабильно, - мы редко рождаемся, но и редко умираем.
- А, кто же тогда Девы?
- Девы Холмов? Они не жёны нам. Они скорее сёстры, или точнее вторые половины. Где бы не родился Бестиа, и где бы не родилась Леди, они уже от рождения предназначены друг для друга, созданы как две части целого. Существует традиция, по которой Бестиа считается совершеннолетними, выражаясь человеческим языком, когда находят свою Леди.
- Надо же,…как у вас всё сложно,…то есть, я хочу сказать, что это всё довольно не привычно и не понятно для нас.
- Разумеется, ведь мы с вами совсем разные.
Повисла неуютная тишина и вдруг Кэрол спросила.
- А у вас есть ак хан?
- Да. – Люциус ответил так, словно его спрашивали, есть ли у него какая-нибудь безделушка.
- Он…он человек?
- Нет. Он Бестиа.
- А…часто люди становятся ак ханами?
- Как правило. Это Бестиа ак ханами становятся не часто. Даже довольно редко.
Кэрол замолчала, нервно пожевала губы и вдруг пристально посмотрела на Люциани.
- А Бестиа всегда уводят ак ханов-людей в Холмы?
Люциус в ответ так же пристально посмотрел ей в глаза и размеренно произнёс.
- Обычно нет. Бестиа приведший своего ак хана в Холмы рискует всем, включая свою жизнь. Обычно Бестиа либо переселяется к своему избраннику, либо просто навещает его.
Оба замолчали. Потом Люциус поднялся, прошёл к окну и стоя спиной к Кэролин спросил.
- Кто из твоих родных ушёл с Бестиа?
Кэролин вздрогнула. Она не ожидала, что он так быстро догадается. Но молчать уже было бессмысленно. К тому же он мог бы помочь в поисках.
- Корин. Младший брат. Пять лет назад.
- Расскажи, как это было.
- Он жил вместе со мной. Родители умерли, когда мы были маленькими, Корин младше меня на шесть лет. Я всегда заботилась о нём. А как-то я заметила, что он ведёт себя не так, как обычно. Он ходил словно в тумане, не сразу отвечал на вопросы, по долгу пропадал в лесу. Однажды вечером я вошла во двор и увидела кого-то. Это была просто тень. Я окликнула его и вдруг, силуэт смазался и показалось, что у него выросли то ли крылья, то ли просто что-то….В общем, стало очевидно, что это Бестиа. Младший.
На следующее утро Корин спустился вниз одетый в походную одежду и сказал, что уходит. Уходит в Холмы. Я попыталась его остановить, но вдруг весь дом окутался чёрным туманом, и когда он рассеялся, брата уже не было.
С тех пор я пыталась найти способ узнать, что с ним случилось. Со временем мне рассказали, что он может быть жив и в порядке. Что ему ничто не угрожает, но….
- А что потом? – ледяным голосом прервал её старший.
- Что?
- Что, будет, когда ты найдёшь его? Попытаешься его вернуть? Но что если он не захочет? Он ушёл по своей воле. Ушёл со своим возлюбленным. Он наверняка счастлив и не хочет возвращаться. К тому же если бы он хотел, он бы вернулся. В Холмах никого нельзя удержать силой. Тем более человека. Так, что вы будете делать, когда найдёте его?
- Я….я понимаю….я просто хочу узнать, что всё, так как вы говорите, что всё с ним хорошо, что он счастлив. И мне будет этого достаточно.
Повисла тишина. Кэролин вся выдохлась, вновь перебирая в памяти события пятилетней давности. Люциус по-прежнему смотрел в окно.
- Хорошо. Мы попробуем его найти.
Кэрол вздрогнула и удивлённо и с надеждой посмотрела на Люциани.
- Вы мне поможете?
- Да. Но ничего не обещаю. Если захотеть спрятать ак хана в Холмах, это можно сделать так, что его будет практически невозможно отыскать. Тем более что другие Звери не станут выдавать чужого ак хана, потому что они понимают, что когда-нибудь сами могут оказаться в той же ситуации.
- Звери? А…простите…
- За что?
- Ну,…вы, наверное, услышали это от членов Совета, у вас же совершенный слух…
- Что я услышал?
Растерянность в голосе Бестиа была такая искренняя, что Кэролин сама растерялась.
- Постой, объясни толком, что такого я мог услышать?
- Ну, то, как ваш род называют «Звери»…
- Ничего не понимаю. Но ведь наш род и называется Звери.
- То есть как? А как же Бестиа?
- Так ты не знаешь? Бестиа в переводе с древнего языка, которым мы часто пользуемся, означает «Зверь».
Кэролин сидела и хлопала глазами. Вот тебе раз. Изучала, изучала, а в итоге самого основного не знала.
- Понятно. А я думала, что вы услышали, как вас называют в Совете, когда никого из Бестиа нет, и что вы обидитесь.
- Ничего. Людям свойственно ошибаться. Пойдёмте, попробуем что-нибудь разузнать о вашем брате. Всё равно мне особо, заняться нечем.
Люциани чуть грустно улыбнулся и пропустил девушку впереди себя.

Глава 3.
- Что скажете, господин председатель? Что мы ответим столице?
Высокий человек с чёрными, по плечи волосами, и синими глазами пристально смотрел на председателя Совета, ожидая ответа.
- Я не знаю, Крон. Бестиа ясно дали понять, что не пойдут на эти условия. И признаться, я не смею их обвинить. Они правы. Они просто отстаивают свою жизнь. Имеют право.
Повисла тишина. Черноволосый казался спокойным, но его взгляд перебегал с вида из окна на собственную руку, и это выдавало его волнение.
- Я вижу, ты волнуешься. Не стоит. Ещё ничего не решено и ничего не ясно.
- Да, я понимаю. Но не могу не волноваться. Сегодня он спросит, что я думаю, и что будет. А я не знаю, что ему ответить. Чувствую себя виноватым.
- Не нужно, Крон. Твоей вины нет, и думаю, он поймёт. Не волнуйся.
- Я бы и рад, господин председатель, но я не могу. Ведь всё это напрямую касается и меня. Ведь, - мужчина горько улыбнулся и посмотрел в окно, откуда виднелись Холмы, - я ак хан.

Холмы были окутаны сладковатым туманом с сиреневым отливом. Он был магического происхождения, но от этого не был хуже. На маленькой террасе стоял юноша с короткими светлыми волосами и вглядывался в туман. Его взгляд был печален и направлен в сторону ближайшей деревни.
- От чего ты грустишь?
Вопрос задал высокий, стройный мужчина с гривой чёрных волос, который подошёл сзади и обнял юношу за плечи.
- Я скучаю немного.
- По дому?
- Да.
Повисла пауза.
- Но я не жалею, - продолжил юноша и вцепился в обнимающие его руки, - я ни на миг не пожалел.
- Я рад, - улыбнулся мужчина и поцеловал мальчика, - ведь я бы ни за что не оставил даже на миг, моего ак хана.

Дарку было скучно. Иначе нельзя было объяснить то, что он сделал.
Он проснулся рано утром. Люциус либо спал, либо был без сознания, что было вероятнее. Дарк насмешливо фыркнул и сполз с кровати. Камин как всегда горел ровно. Дарк улыбаясь, посмотрел на Люца. Он подумал, не привести ли его в чувства, и не помучить ещё немного, но потом передумал, в конце концов, потом ему же и придётся его лечить, относить на реку и кормить с ложечки. Ну, может не совсем с ложечки, но почти. Дарк ухмыльнулся, оделся и вышел из дома. Он был голоден и намеревался поохотиться, как следует. Вскоре он наткнулся на какого-то крестьянина, который ушёл в поисках грибов и ягод слишком далеко от родной деревни. По началу он решил не трогать мужичка, но потом оглянулся и проследил его путь. Если он и дальше пойдёт в том же направлении, то, несомненно, наткнётся на их землянку. А там Люциус. Обнажённый и в отключке. Дарк невольно прыснул от смеха, представив лицо мужичка, когда он наткнётся на паренька, а заодно все возможные развития событий. Большая часть вариантов были не в пользу Люца. Но потом у него вдруг появилась твёрдая уверенность в том, что он не позволит никому тронуть или посмотреть сейчас на Люциани.
Он скользящим движением настиг мужчину и, преобразовав руку в её истинную форму, ударил наотмашь. Человек умер быстро, он даже не понял, что произошло. Дарк невольно скривился, подумав, что обычно не позволял себе такой заботливости и убивал медленно и со вкусом. Просто перед ударом у него скользнула мысль, что медленная смерть человека и его крики могут побеспокоить Люца. Впрочем, он тут же отогнал её и лично перед собой оправдал свою мягкость тем, что спешил на охоту.
Дарк пробежал через лесок и выскочил на поляну. Если её пересечь, то остаётся совсем немного до деревни, а там Дару делать было нечего. Он осмотрелся, потом принюхался и, уловив едва заметный запах дикого оленя, весело ощерился. Пробираться через заросли было бы сложно, но Дарк предусмотрительно частично трансформировался в истинную форму. Обращаться целиком было без надобности, да и к тому же это сделало бы его слишком заметным. Он преобразил руки и ноги, чуть изменил голову и отрастил хвост. В таком виде для него не составляло труда выследить оленя, застать его врасплох и вцепиться ему в шею преображённой пастью, легко перекусив её.
После еды Дарк любил выпить вина, а потому направился на ближайшую виноградную ферму. В запасниках местного винодела он провёл около четырёх часов. Заглянувший не вовремя помощник мастера пошёл на закуску. Два человека менее чем за сутки. Если в Совете узнают, Люциус ему голову оторвёт. Дарк усмехнулся, отряхнул одежду и потянулся. Сейчас для полного счастья ему не хватало какой-нибудь забавы. Он огляделся, но ничего подходящего не обнаружил. Зато обоняние ему помогло больше. В воздухе отчётливо витал запах какого-то ак хана, совсем не далеко от того места, где сейчас был Дар.

Люциус шёл по улице и осматривался, а чаще, как показалось Кэролин, принюхивался. Они уже около получаса практически бесцельно бродили по деревне, а Люциани так и не объяснил, что делает. Кэрол уже было собралась расспросить его, но тут Бестиа резко остановился и повернулся к лесу.
- Боюсь, что нам придётся отложить наши поиски, миледи.
По направлению к деревне направлялись двое. Один всадник и один пеший. Причём, судя по тому, что второй не уступал всаднику в скорости и даже опережал его, не трудно было понять, что он не человек.
Спустя несколько минут, взмыленная лошадь остановилась возле Люциуса. В тот же миг, возле него остановился Дарк, который и был вторым бегуном.
- О, Люц! Какими судьбами? А мы тут тебя как раз искали. Ты рад?
- Беспредельно, Дарк, просто беспредельно, - как-то отстранённо пробурчал Люциус и повернулся к всаднику, - ты ак хан, не так ли?
- Да, повелитель. – Уставший юноша едва держался в седле и явно был страшно напуган и очень взволнован, иначе бы не назвал Люциани «повелителем».
- Что случилось?
- Я…повелитель…я…привёз письмо из Граска.
Молодой человек принялся нервно рыться в своей сумке, и вскоре извлёк тонкий конверт. Немного помучавшись в сомнениях, он протянул его Люциани.
Старший Бестиа быстро порвал конверт и принялся вчитываться в послание. С каждым мгновением он становился всё суровее. Наконец, он яростно измял листок и принялся приказывать. Голосом, лишённым эмоций.
- Юноша, вы свободны и лично я, рекомендую вам отправиться к вашему Зверю. Кэролин, попросите председателя немедленно собрать Совет. Даркнесс, прошу, удержи свою ярость, я сейчас и так могу сам развязать вторую Тысячелетнюю….

Глава 4.
Совет впервые был созван по слову Зверей. Председатель невероятно волновался ещё и потому что не представлял, что могло произойти. К тому же он чувствовал себя не очень уютно в обществе Бестиа, без поддержки Крона. Ак хан в качестве члена Совета был просто бесценен. По сути, он являлся живым щитом, надёжно защищающим от гнева Зверей. Согласно законам Бестиа, ни один из жителей Холмов никогда не поднимет руку на ак хана. Ну и соответственно, скорее всего, не тронут и тех, с кем он будет. Просто из боязни задеть его самого. Именно поэтому председатель с нетерпением ждал возвращения синеглазого ак хана.
Люциус Люциани просто пылал гневом. Казалось он в одном крохотном шаге от превращения в полную истинную форму. Даркнесса, как ни странно, в зале не было.

По пыльной дороге ехало пять всадников. Святой отец и юный послушник, два рыцаря с крестами на плащах и латах и черноволосый мужчина с пронзительно синими глазами, который являлся сопровождающим, посланным деревнями долины, дабы проводить гостей до места назначения.
Граск послал священника в эти деревни, считая, что и здесь необходимо привить новую веру. Кое-кто в столице говорил, что Холмы на самом деле являются вратами в Ад, а их жители никто иные, как демоны. По крайней мере, это был единственный вывод, который мог быть, после того, как верхушка приняла новую веру.
Разумеется, что при таком раскладе было просто необходимо отправить в это «гнездо порока» священника. Пока одного, только с послушником. В перспективе же столько, сколько и в другие места.
Неожиданно мирная поездка была прервана. Из деревьев, возле которых проезжали всадники, выскользнули три девы с золотыми волосами и такими же глазами. Они зашипели и оскалились. Мелькнули змеиные языки и девы зашипели пронзительней.
- Вот он. Тот, из-за которого повелитель рассссстроилссся.
Девы, не замечая обнаживших мечи рыцарей, целенаправленно направились к священнику, намереваясь разорвать его, но в последний миг им преградил путь синеглазый всадник.
- Пошли вон, девы! Идите прочь, я вам не позволю!
Прекрасные чудовища отшатнулись и со страхом зашептались.
- Ак хан! Ак хан! Ак хан!
Когда девы, наконец, скрылись в лесу, из которого появились, и все успокоились, священник обратился к своему спасителю.
- Благодарю вас, Крон. Скажите, а что это они шептали, и неужели они так боятся вас? И вообще – кто это был?
- А вы не знаете? Это были девы-змеи, младшие Бестиа, подопечные Люциуса Люциани. И они боятся не меня, а мести моего покровителя.
- Вашего покровителя? Простите, но я не понимаю. И ещё, Люциус Люциани, это тот самый старший Бестиа, который подписал Договор?
- Да. И я думаю, он будет присутствовать на Совете, который соберут, чтобы ввести вас в долину. И я прошу вас, святой отец, не судите обо всех Бестиа по девам-змеям, - они глупы и почти не разумны, они напали на вас не со зла, а потому что считают, что если вас не станет, то их бесценный повелитель, Люциани, вновь не будет о чём-либо беспокоиться. Они абсолютно не дальновидны.
- Хм…что ж, осталось совсем немного. И я рад, что именно вас послали встретить нас, Крон. Впрочем, полагаю, что вас выбрали не случайно, ибо предвидели возможное нападение.
- Да. Пока я с вами, ни один Бестиа не нападёт на вас. Согласно законам Бестиа никто не может тронуть ак хана. А законы у Бестиа весьма строго соблюдаются. Наказание за нарушение одно – смерть.
- Хоть я по-прежнему и не понимаю, кто такие эти «ак ханы», но какие же жестокие законы!
- Но, благодаря этим законам, вы всё ещё живы, святой отец.


- Председатель! – голос Люциуса звенел от ярости, и он был не одинок в своём порыве. Все присутствующие Бестиа также, видно, едва держались, и были готовы в любой момент наброситься на людей. – Вот!
Люциани бросил председателю скомканный лист.
- Извольте объяснить! Читайте! Вслух!
Председатель не мог не повиноваться и, расправив лист, начал читать.
- «Повелитель, я смею вам сообщить, что сегодня утром инквизиция столицы отправила на костёр Грасвитиала Кроснана. По обвинению в колдовстве. С ним в городе жили его Леди и ак хан. Они жили вместе более восьми лет. Леди и ак хан прибудут в Холмы в ближайшие дни».
Осведомитель не назвался, да это было и не важно, - у Зверей всегда больше ценили информацию, а не имена тех, кто её приносит. В отличие от людей, у Бестиа гонцов не награждали и не наказывали.
- Полагаю теперь не надо объяснять причины нашей ярости. Вы понимаете, что произошло, председатель? В городе был казнён Зверь. Куда смотрели блюстители Договора? Бестиа, что ушли из долины, всегда жили на отшибе и оставались, подконтрольны лишь Холмам и Договору. С каких пор на них стали распространяться человеческие законы?! «За колдовство»! Вы хоть понимаете, что это так же нелепо как казнить птиц за то, что они летают?! И если вы ещё не поняли, председатель, всей трагедии, то я вам скажу как есть – восемь лет это хороший срок, - они казнили одного, но убили трёх. Мы, конечно, пригреем его Леди и ак хана, но все мы здесь знаем, что на самом деле они умерли в тот день, когда казнили Зверя! Остались лишь пустые оболочки! И этого уже нельзя исправить!
Длинные светлые волосы Люциани укоротились и потемнели, приближаясь к своему истинному облику, глаза залила темнота и в голосе появились горловые звуки, - всё предвещало обращение, но в этот миг двери открылись и на пороге появились двое. Девушка с прибранными сложным образом волосами золотистого цвета и зеленоватыми светлыми глазами и сероглазый юноша с пшеничными короткими волосами. На их одеждах были следы долгого перехода. Все присутствующие замерли. Все, кроме Люциуса. Тот бросился на встречу вошедшим, одновременно принимая свой привычный, юношеский облик. Он взял их под руки и отвёл к остальным Бестиа, но не вглубь группы, а оставил в первом ряду, чтобы они всё видели и их все видели. И было это сделано намеренно – Леди и ак хан (а это были именно они), оставшись без своего Зверя, выглядели удручающе. У них были опущены плечи, казалось, Леди потеряла большую часть своего природного очарования, а ак хан разом постарел на несколько лет. И если внешне это было не слишком очевидно, то, взглянув в их глаза, в трагедии нельзя было усомниться. Их глаза были подобны кусочкам стекла – такие же лишённые эмоций, мыслей, чувств – они отражали их души, а души их были пусты. И заполнится ли эта пустота, не мог точно сказать никто.
И в этом была суть того, чего не мог понять ни один человек. Леди и ак хан были не просто спутниками и любимыми Бестиа, они все вместе составляли единое целое – их души были едины, буквально. И чем дольше они были вместе, тем крепче становилась их связь. И основой это связи был Зверь. Бестиа делился своей силой со своими спутниками жизни – сила Зверя впитывалась в них как в губки, въедаясь в их души. Именно благодаря этой связи ак хан переставал быть простым человеком, у него развивались необычные способности, его жизнь продлевалась. Ак хан становился сильнее прямо пропорционально силе Зверя. Примерно тоже самое, касалось и Леди. С той лишь разницей, что её связь со Зверем была врождённой. Смерть же Бестиа сказывалась на них однозначно – уходя в мир иной, Зверь забирал с собой свою силу, буквально с корнем выдирая её из душ своих любимых. Таким образом, Леди и ак хан теряли часть своей души. А на сколько велика была потеря, зависело от продолжительности связи. Чем дольше они были вместе, тем сильнее становилась связь и тем страшнее потеря. Бывали случаи, когда ак хан, очень долго живший со Зверем, умирал вскоре за Бестиа, не пережив потери большей части своей души. Леди в этом отношении было немного легче, так как у них имелся своеобразный запас прочности, ведь никто не гарантировал, что Леди вообще встретит своего Бестиа, а значит, она не была обречена. Но, тем не менее, её потеря тоже могла закончиться для неё гибелью. Дело было так же и в том, что погибшего Зверя нельзя было заменить – он был единственным как для своей Леди, так и для ак хана.
Председатель, разумеется, знал об этом и потому не мог злиться или обижаться на гнев Бестиа. Он мог лишь попытаться заглушить ту боль, которую испытывали все Звери, но он не мог. Потому что знал – он вынужден будет сейчас нанести ещё одну рану. Не такую чувствительную, но раздражающую.
- Люциус, я понимаю вашу боль, и боюсь причинить ещё больше, но…
- Говорите, – отрывисто бросил Зверь, сжимая руку ак хана, потерявшего смысл жизни. Председатель скривился как от боли и выдохнул.
- К нам присылают священника, несущего новую веру. Он прибудет сегодня, возможно он уже на пути сюда.
- Так вот куда делся Крон…- отстранённо заметил Люциус, хотя видно было, что его мысли сейчас далеко отсюда. – Что ж. Подождём.
Сказав так, Люциани опустился на пол, сев на пушистый ковёр. Это стало знаком для всех остальных Бестиа, последовавших примеру вожака. Люди так же немного успокоились и сели.
На самом деле Люциус, как и другие старшие Бестиа, не был официальным правителем народа Зверей, но когда дело касалось всех, и важно было действовать быстро и слаженно, то слова любого из старших расценивались как закон и исполнялись, не подвергаясь сомнению. И чем тяжелее были времена, тем больше была сила слов старших. Во время Тысячелетней войны даже один намёк во взгляде старшего, становился истиной в последней инстанции. Это был как раз тот случай, когда ответом на приказ «прыгать», мог быть лишь вопрос «куда, как высоко и далеко».
Старших называли Пятью Некоронованными Королями. С одной стороны их власть была беспредельной, с другой, её не было вовсе – каждый Зверь был волен поступать, как ему вздумается, и не был никому подотчётен. Хотя и в мирное время в теории, старшие могли приказывать младшим – Право Сильного – одна из самых древних традиций Бестиа, подразумевало, что сильнейший в праве диктовать свои условия, а старшие изначально были сильнее младших.
Прошло около получаса. Двери распахнулись, и на пороге появился черноволосый синеглазый человек. Бестиа оживились, почти незаметно потянули воздух, словно узнавая запах вошедшего. От него пахло ак ханом. Этот запах успокаивал Зверей. Запах ак хана потерявшего своего Зверя, менялся и уже не имел того успокаивающего влияния на чутких Бестиа.
- Здравствуй, Крон.
Тихо поприветствовал его Люциус вместо председателя и будто невзначай заглянул ему через плечё. Конечно, он не мог ничего увидеть с того места, где сидел, но ему это было и не нужно. Крон ничего не стал дожидаться, а прошёл и встал возле председателя, так же уже поднявшегося со своего места. Ак хан предупредительно, едва заметно кивнул Люциани и стал пристально следить за входящими.
Священник с большим достоинством вошёл в Зал и, поджав губы, свысока и презрительно посмотрел на Бестиа, которые не посчитали нужным подняться в присутствии духовного лица. Вслед за ним вошёл молодой послушник. Он смотрел на Зверей с интересом и даже каким-то восхищением. Похоже, этого юношу ещё не научили ненавидеть непонятное, и если он и опасался Бестиа, то отвращения к ним, тем не менее, не ощущал. Люциани в миг уцепился за взгляд мальчика и вдруг как будто что-то понял. Но в следующее мгновение уже забыл об этом и впился глазами в священника. На вошедших последними рыцарей он не обратил ни малейшего внимания. Он тяжело поднялся и заговорил. Его голос был подобен глыбе льда – тяжёлый и обжигающе холодный.
- Для чего вы прибыли сюда? Несёте новую веру? А вам известно, что в столице погиб Зверь? Его обвинили в колдовстве и теперь у меня на руках его Леди и ак хан, - они почти мертвы, они не смогут жить без своего Зверя. И что вы прикажите делать? Готовить могилы для жертв вашей глупости?
Пока он говорил, его глаза заливала тьма, а председатель судорожно искал выход из этой очень опасной ситуации. Вряд ли священник понимал, о чём говорит Зверь, и это непонимание было самым опасным. Он уже окончательно запутался, как вдруг вперёд вышел молодой послушник. Мальчик встал прямо перед Люциусом, загородив своего учителя. Глаза мальчика были влажными от слёз, и это отрезвило Люциани получше любых слов. Он вдруг замолчал и пристально уставился на юношу. Священник молчал – он даже примерно не понимал, что происходит и за это его молчание, председатель готов был благодарить всех богов скопом.
- Прошу, простите нас, если сможете. Мы не знали, какую боль причиняли, ибо сказано «не ведают, что творят». Я прошу вас – направьте свой гнев в иное русло. А лучше утолите вашу жажду мести, не причиняя боли другим. Прошу вас. Если это успокоит вас, я готов отдать себя взамен вашего погибшего.
Мальчик склонил голову в ожидании приговора и тут у священника прорезался голос.
- Что ты делаешь, Доминик! Ты не обязан приносить себя в жертву из-за языческих традиций этих…существ!
- Нет, святой отец, обязан – мы причинили им боль и мы должны ответить!
Голос мальчика был хрустальным, но твёрдым. Похоже, его изначально готовили в рыцари, и не понятно как он оказался одет в рясу, а не в доспехи. Рыцари, к слову, не спешили вмешиваться. Лично председатель сильно подозревал, что они просто-напросто боятся превосходящего противника – и, в общем-то, правильно.
- Юноша, - голос Люциани был тихим, но все в миг замерли, и спор прекратился, так и не дойдя до критической точки, все вздрогнули и повернулись к нему,- вы понимаете, что отдаёте себя в наше полное распоряжение?
- Да. – Мальчик кивнул, смотря прямо в глаза Люциуса.
Зверь пристально посмотрел на мальчика, и, не отрываясь, заговорил ровным приказным тоном.
- Крон, ты согласишься приглядывать за нашим столичным другом, пока он будет в долине?
Синеглазый ак хан оглядел присутствующих Бестиа, словно ища кого-то. Он столкнулся с сине-зелёным взглядом чуть раскосых глаз. Морские глаза на миг прикрылись, и Крон повернулся к Люциани.
- Да, я соглашусь.
- Благодарю тебя, - ответил Бестиа, всё также глядя в глаза юному послушнику, - Дагева!
От группы Бестиа отделился один – в серо-морском костюме с длинным переливающемся плащом, с небесно-голубыми глазами и пепельно-тёмными каштановыми волосами.
- Дагева, поручаю юношу тебе. И проследи, чтобы он чаще общался с Леди и ак ханом погибшего. И с другими тоже. Он наш гость. И он будет жить в Холмах. Всё.
Люциани отвернулся от мальчика и направился прочь из Зала. Остальные Бестиа последовали его примеру. Священник что-то пытался ещё сказать или сделать, но его удержали люди. Дагева подошёл к Доминику и вежливо попросил следовать за ним. Леди и ак хан, оставшиеся без своего Зверя, без слов и указаний направились за ними.

Зал опустел. Люциус стоял, облокотившись на его стену и провожал взглядом уходящих в Холмы.
- Ха! А ещё меня называют самым жестоким из Зверей! Да они просто не знают всей твоей изощрённости! Голову даю на отсечение, что ты рассчитываешь, что мальчишка в рясе станет ак ханом! Дай угадаю – хочешь свести их с Дагевой? Ты никогда не делаешь чего-то бессмысленного. Ты мог бы выбрать того, у кого уже есть ак хан, но ты выбрал Дагеву. Почему он, Люциус?
- Потому что я так сказал. И потому что я чувствую, что они поладят.
- Ха-ха-ха-ха! Твоё знаменитое чутьё! Оно никогда тебя не подводит! Думаешь, не подведёт и в этот раз?
Повисла тишина.
- Проваливай, Дарк, я не в настроении сегодня играть в твои игры.
Мужчина шутливо поклонился и растворился в наступающих сумерках.

Глава 5.
Председатель сидел в своём доме и успокаивал свои нервы старым вином. Сегодняшний эпизод заставил его вспомнить, с кем они имеют дело. И он впервые за долгие годы вспомнил Тысячелетнюю войну.

Он родился в самом начале войны и с детства не видел мира между людьми и нелюдями. Когда ему было 16, он упал с мостков, когда ходил за водой на реку в бурный поток и едва не захлебнулся. Он бы погиб, но был спасён. Молодой незнакомый мужчина, которого будущий председатель Совета никогда прежде не видел, легко вытащил подростка из бурной воды и, высушив у костра, проводил до дома. В дом впрочем, он не вошёл. Но через два дня появился снова – на той же реке он спросил, не простудился ли мальчик после падения в холодную осеннюю воду. Потом он приходил снова – примерно раз в неделю или две. Он никогда не оставался надолго, не входил в дом, и не снимал капюшона с головы. Только через полгода мальчик осмелился спросить имя своего спасителя. В ответ тот попросил об ответной услуге – о поцелуе. Подросток был потрясён, но спаситель не настаивал и вновь исчез. Короткие редкие встречи продолжились, как ни в чём не бывало. Прошло ещё 3 месяца, и мальчик повторил свою просьбу. В ответ гость повторил свою. Мальчик же сказал, что обмен не равнозначный, и он согласится на условие друга, если тот снимет капюшон и покажет своё лицо. Гость согласился. Спустя минуту будущий председатель потрясённо смотрел на своего спасителя, едва сдерживая крик. Раскосые глаза цвета изумрудов, с узкими зрачками, обрамляли жёсткие, похожие на чешую красно-чёрные волосы. Острые и длинные уши. Два коротких гребня, напоминающие рога. Кожа светилась серебром, а между чёрных губ, среди обычных зубов, поблёскивали острые как иглы, клыки.
- Ты хотел меня видеть. Ты видишь. Моё имя Амитарассу. Исполнишь ли ты наш договор?
Подросток стоял раскрыв рот и во все глаза смотрел на младшего Зверя. Впрочем, тогда он ещё плохо себе представлял разницу между старшими и младшими Зверьми. Он понимал, что это всё тот же что и прежде его спаситель. Всё тот же его друг, который всегда находил для него время среди этого безумства дикой войны. Всё тот же. Вот он стоит и смиренно ждёт. Лишь тонкие чёрные губы кривит горькая усмешка. Всё тот же.
Юноша спокойно шагнул к Зверю и, встав на цыпочки, дотянулся губами до чёрной усмешки. Потом так же спокойно отстранился и повернулся лицом к реке. Амитарассу был удивлён. Он не ожидал подобного и был немного растерян. Спустя миг, он поклонился мальчику, произнёс два коротких непонятных слова и исчез в сумерках.
Он вернулся снова спустя месяц, хотя юноша уже не ждал его. Хотя нет – ждал. Но не надеялся, что тот вернётся. А тот вернулся. Амитарассу рассказал, что скоро будет завершающая битва – это чувствовали все нечеловеческие расы. Он просил мальчика, как и прежде, держаться подальше от поля боя.
Следующая их встреча состоялась через месяц. И в тот раз дело не ограничилось поцелуем. Они стали друг другу настолько близки, на сколько это вообще было возможно. В ту ночь Амитарассу объяснил юноше значение тех двух коротких слов, которые произнёс в тот день, когда открыл своё лицо – ак хан.
Через месяц мальчику исполнилось 17, и его призвали на войну. Выбора у него не было, и он впервые увидел Зверей в бою. Ничего страшнее он не видел раньше. Но больше всего он боялся того, что он может встретить здесь Амитарассу. Встретить, и не узнать. От этого его сердце готово было выпрыгнуть из груди, и было куда страшнее, чем сражаться с чудовищами. Где-то здесь, в этом войске бьётся с людьми самое дорогое для него существо.
Когда молодых бросили в бой, уже назрело решение о мире, но о нём ещё не знал никто. Будущий председатель Совета, которого здесь пока звали Мика, как и все бросился в бой. Он, так же как и другие подростки прошёл трёх дневное обучение и догадывался, как бить противника, но никогда прежде ему не доводилось бить даже людей, а тут…. Мика не понял, как оказался, чуть ли не в самом сердце боя. И не понял, почему всё ещё жив. Иногда ему казалось, что Бестиа стараются не причинять ему вреда. Хотя он ещё не понимал точно, что это связано с его новым статусом, с тем, что он теперь ак хан. Но тут он вдруг ощутил, как всё поле боя съёжилось до площадки в метр диаметром, которую он занимал. Весь мир от него скрыла огромная тень, а воздух наполнился тяжёлым воздухом. Он с замирающим сердцем поднял глаза и замер. Над ним возвышался монстр. Его передние лапы с когтями длиной в локоть были в шаге от ног мальчишки. Клыки в палец длиной, сверкали от всполохов огня. Глаза, залитые темнотой, без белков и зрачков, были лишены какого-либо выражения знакомого людям. Монстр был в четыре раза выше человека и неизмеримо его больше. Он имел гриву, состоящую из длинных острых игл, блестевших, подобно стали. Два огромных перепончатых крыла закрывали собой пол неба, а булава на конце хвоста, раскачивалась с угрожающим свистом. Монстр втянул ноздрями воздух и ударил мальчишку лапой.
Мика очнулся в корнях большого дерева. Он не понимал, почему монстр его не убил, и не представлял, как добрался сюда. Бой остался там, внизу. Подгоняемый непонятно чем, Мика поспешил вниз. Где-то в груди угнездилось навязчивое чувство, что он о чём-то забыл. Или что-то потерял. Что-то очень важное.
Когда он спустился вниз, то бой уже был окончен. Два войска стояли друг против друга, а между ними стоял юноша. Светловолосый, светлоглазый хрупкий юноша, а сразу за ним, выжидательно, прижавшись к земле, замер монстр. Не тот, с которым столкнулся Мика, а второй. Он припомнил, что войска противника возглавляло два огромных монстра. С первым ему довелось встретиться лично, и не понятно как выжить. А вот теперь он увидел второго. Он изрядно отличался от своего товарища. Можно даже было сказать, что они составляли полную противоположность. И если первый общим силуэтом напоминал скорее льва, о которых мальчик читал в книгах, то этот был совершенно не похож ни на что прежде виденное юношей. У него была очень вытянутая голова с огромными глазами, которые вполне можно было назвать напуганными, если бы они принадлежали побитой собаке, а не подобному чудовищу. Большие висячие уши так же казались бы уместнее на всё той же собаке. Очень длинная шея, относительно короткое тело. Передние лапы были длиннее задних, от чего Зверь казался ещё выше. Очень длинный тонкий хвост оканчивался своеобразной кисточкой-гребнем из очень длинной шерсти, сродни волосам. Но особенно мальчика поразили его лапы. Или точнее нечто среднее между когтями и копытами, чем эти самые лапы оканчивались. В целом и по частям вид этого Зверя был столь нелепым, что сам по себе вызывал ужас.
В тот день хрупкий юноша, которого отчего-то все слушали, заговорил о мире и решил заключить мирный Договор. Он же предложил идею Совета, и он же порекомендовал на роль председателя неприметного 17-летнего юношу. С ним никто не стал спорить. В тот день Мика стал председателем Совета и тогда же он узнал, что он больше не ак хан, потому что в этом бою погиб его Амитарассу.

Председатель сидел в кресле. По его щекам катились слёзы. Он вспомнил, как светловолосый хрупкий юноша, который оказался человеческой формой того самого крылатого чудовища, с которым он столкнулся в бою, привёл его в Холмы. Как представил председателя всем Бестиа. Как привёл к мёртвому Амитарассу. Как успокаивал рыдающего мальчика. Как тихо рассказывал всё, что ему нужно было знать. С тех пор он стал самым уважаемым человеком, как в деревне, так и в Холмах.

Глава 6.
Крон сопровождал священника и рыцарей в деревню. Там им выделили дом на время их пребывания в долине. Когда они были ещё недалеко от Зала, то Крон ненадолго покинул своих новых подопечных, скрылся за дверьми, ведущими в Холмы, а вскоре вернулся с небольшим мешочком в руках.
Священник, к счастью, не рискнул, открыто заявлять о своём недовольстве, или просто председатель его каким-то чудом сумел уговорить. Как он это сделал, и какими словами, никто не знал, но священник вновь вспомнил об основной своей задачи и принялся нести свет новой веры заблудшим. Заблудшие, правда, не очень стремились к новой вере, но вежливо слушали. Правда, некоторые не столь внимательно слушали священника, сколь старательно делали знаки Крону, который, воспользовавшись занятостью подопечного, отошёл в сторону, куда поспешила некоторая часть слушателей. Перебрасываясь парой слов с Кроном, они убегали прочь, более не проявляя интереса к новой вере. Надо отдать святому отцу должное, - он не прервал проповедь, но как только первый урок был окончен, тотчас приблизился к Крону, практически распугав оставшихся молодых людей, крутившихся возле синеглазого члена Совета.
- Крон, позвольте спросить, почему все эти люди так заинтересовались вашим прибытием?
- Прошу прощения, святой отец, но это были ак ханы. Сейчас трудные времена и правила ожесточили – большая часть ак ханов сейчас не могут даже приближаться к Холмам. Бестиа так же запрещено бывать в деревне слишком часто. Таким образом, сейчас я единственная связь между Зверями и ак ханами. Вот они и пользуются. Передают через меня сообщения и предметы. А сейчас простите меня, святой отец, но у меня осталась ещё одна посылка, я должен найти ак хана, которому она предназначена.
Крон поклонился и поспешил вниз по улице. Впрочем, далеко ему идти не пришлось. Ему навстречу уже спешил мальчик. Ему на вид было лет 15, и он мчался как ветер, стремясь как можно скорее достичь своей цели. Он почти столкнулся с Кроном, едва успев затормозить. Он смотрел на гостя из Холмов как на божество, сошедшее с небес. И «божество» оправдало его ожидания. Крон сунул руку за пазуху, и вытащил крохотный свёрток, развернул его, и на свету неизвестный предмет в виде тонкой пластины засверкал как драгоценность. Мальчик с благоговением принял подарок и с сияющими глазами бросился прочь.
- Что вы ему передали? – поинтересовался священник, когда Крон приблизился.
- Это чешуйка с груди его Зверя. С того места, где бьётся сердце.
Священник, которому председатель уже успел, в общих чертах объяснить образ жизни местного населения, и роль в этой жизни Зверей и кто такие ак ханы, судорожно перекрестился, воображая нечто жуткое, и зашептал молитвы. Крон лишь чуть раздражённо дёрнул плечом и пошёл прочь. Вскоре рыцари и священник последовали за ним.