«ЛИВЕНЬ, ЛИВЕНЬ…»

Дождь начался уже перед утром. Начался, и сразу перешел в ливень, в настоящее извержение неба. Последнее, что я разглядела, - шунашти успела вогнать хвост в землю, «укоренилась» в подножие холма, чтоб не увлекло потоком.
В такую погоду все шунашти сидят в гнездах, согревают коконы, поют им «Песню охотников». Только я и эта… тварь. Она - не успела добраться до своего гнезда. А я… Я иду за ней. Моего гнезда больше нет. Вместо него теперь - нора, в которой пахнет смертью. И на полу – следы...
Дождь хлещет ее по черному панцирю… Ей, наверное, страшно и муторно - если она еще там, если не перехитрила, – ничего не видно и не слышно. Вытянутой лапы не видно, не то, что ее. И щелкнуть нельзя, чтоб проверить - почувствует. Переплыть бы взбесившийся ручей, который нас разделяет, подкрасться… Небо ревет и стонет так, что шагов она не услышит. Яд переполняет мое жало. Один взмах хвоста, один точный укол - под нижнюю челюсть, в мягкую перетяжку и - она мертва. Тварь! …Спокойней. Это - потом. Сначала она приведет меня к своему гнезду. Ждать нужно, ждать, - держаться и ждать.
……..

Ливень прекратился утром. Внезапно, как и начался.
Выглянуло солнце, - земля пошла тяжелым паром.
Она – на месте. Ожила. Щелкнула клювом, прислушалась. Удостоверилась, что никто не угрожает, и – ослабилась. Высвободила хвост, засуетилась, вылизывая жало, потом – лапы, живот.
Закончила, - выпрямилась. Молодая, сильная - передние лапы вскинуты, панцирь блестит, жало вздрагивает – мол, попробуй, кто там против меня… и – запела. О своем хитроумии, об удачной охоте, о том, как не терпится вернуться в гнездо – согреть коконы, вылизать их, спеть о том, что из них выйдут такие же, как мать, славные охотники. О, этот ливень, - он так задержал ее.
«Охота»?! Великий Дух, о какой «охоте» она все время поет?! Какая мать спела ей в детстве, что забраться в гнездо, хозяйка которого отлучилась, и убить беззащитные коконы - охота?!
Мне тоже хочется запеть. Да так, чтоб небо и земля дрогнули, чтоб Великий Дух Охоты услышал меня. Запеть так, потому что у меня больше не будет коконов. Те были последние. Я слишком стара.
…Шунашти оборвала песню, задрала хвост, побежала по крутому склону вверх. На вершине холма остановилась, оцепенела, - осмотрительная, тварь, - но тут же поспешила дальше.
Все, - скрылась… Теперь – скорее. Скорее выбираться из зарослей. Разлившийся ручей огибает холм с той стороны, куда она ушла. Нужно скорее найти брод.
Охота… Что она знает о настоящей охоте? Сколько ей? Судя по запаху - несколько сезонов. Значит, опыта у нее - нет. И гнездо, к которому она так торопится, у нее, скорее всего, первое. Первое… И будет последним! Там, в ее коконах, - носители ее духа. Не Духа Охоты, а другого - Пожирателя неродившихся. И я не дам ему выйти из коконов…
………

Серп ночного солнца – солнца шунашти, поднялся выше, взошло второе - дневное, жгучее.
Брод! Наконец-то.
Ярость, ярость - мутная и холодная, как эта вода… Для кого теперь жить? Кому петь Песню о настоящих охотниках? Кого по вечерам выводить из гнезда?
…С этой стороны холма склон каменистый, отцветают колючки. Если гнездо здесь (очень может быть, место удобное), - эта тварь уже вылизывает коконы, поет им о своей «охоте». И Дух, в них зреющий, слушает ее песню, впитывает, впитывает.
…Следов ее не видно. Пропустить не могла - их должно быть хорошо заметно, земля еще влажная.
Не спешить! Нужно остановиться, отдышаться. Кусты, кусты, большие камни - можно ненароком наткнуться… Что там блеснуло - впереди? Неужели…
Да, так и есть - сигнальная нить. Протянута между кустом и рыжим валуном. Значит, - гнездо где-то рядом. Там… Но - ее ли? Нить давняя, без запаха.
На всякий случай стоит опустить голову и хвост. Кто бы там ни был, лучше, если увидит слабую, старую шунашти. Такую, у которой нет ни желания, ни сил даже почиститься после ливня.
Нужно потянуть несильно, и дернуть один раз. И еще раз - слабее: «Кто здесь?»
Теперь - вверх, куда тянется нить, и приговаривать что-нибудь типа: «Ливень, ливень… Где мое гнездо… Ливень, ливень…» Хозяйка выйдет. Обязательно.
- Ливень, ливень…
Жалобней! Жалобней! И слабее. Лучше зайти в тень от валуна… Стоп! Голову не поднимать! Справа - тень. Как от куста, но - запах... Запах шунашти. Ее запах…
Голову нужно поднимать как можно медленнее.
Да, - она. Клюв раскрыт, лапы вскинуты, хвост изогнут, подергивается.
«Не ждала?»
- Ливень, ливень... Где мое гнездо...
Щелчок – предупредительный, брезгливый:
- Земля - моя. Тебе здесь нет дороги, старая мать.
Сжаться сильнее, изобразить виновность и растерянность:
- Ливень… Где мое гнездо…
- Ищи в другом месте!
- Искать нужно, - шаг вперед, - искать…
- Но!
Она подпрыгнула, загораживая дорогу. Хлестнула хвостом. По голове. Пхнула, отбрасывая назад. Еще раз хлестнула. Сильная, тварь!
Терпение! Нужно сжаться. Сжаться и понемногу отступать. Гнездо – там, за нею! Главное - чтоб не опрокинула. Главное - удержаться на ногах.
Удар. Толчок. Еще раз - сильнее, чем раньше…
Бей, бей… Я же слабая. Я очень слабая, я очень старая шунашти, которая «заблудилась, которая забрела на чужую территорию». Давай, - выталкивай меня за границу, давай. А потом… Ты же покажешь свое превосходство? Ты же откроешь единственное слабое место, чтоб выказать пренебрежение? Обязательно! Я знаю. Перед такой старухой ведь незачем его скрывать? Разве нет?
Собраться! Вот граница.
Она щелкнула клювом и - таки встала во весь рост. Нависла - разгоряченная, «победительница», - как и положено победительницам…
Ты думаешь – это все? Победа? Ты вообще – думаешь?
На!
Хвостом по задним лапам - подсечь! Бросок! Удар клювом в грудь, выше передних лап. На спину ее!
Клюв раскрыт, в глазах нет страха, даже испуга, только непонимание. Растопырила лапы.
Не поняла, что происходит? А вот что - мах хвоста, укол под нижнюю челюсть и:
- Иди к своему Духу.
Яда так много, что он выплескивается из нанесенной мной раны…
Прыжок в сторону. Подальше от нее.
Она выгнулась, пытаясь найти опору, зацепиться.
Все, все… Теперь - нужно успокоиться. Яд действует быстро, лапы ее уже не слушаются.
Не этого ждала? Ну да. Ты же не охотница. Ты – пожирательница коконов. Хоть у тебя и тело шунашти.
И, к тому же, ты – слишком молода.
……..

Пока она застывает, можно (теперь уже - да) и нужно почиститься, убрать присохшую грязь…
Лапы шунашти мелко дрожат, тянутся к небу. Хвост вытянулся и тоже дрожит. По жалу течет капля запоздавшего яда.
Теперь нужно спуститься в гнездо. Там, в ее коконах, - ее Дух. С ним нужно рассчитаться. За этим и шла.
…За валуном - паутинная ширма. Вход в гнездо. Оттуда пахнет молодой шунашти.
Нора глубокая… Почти как моя. Странно… Молодые таких не делают.
Прохладно, сухо… В кладовке два спеленатых прыгуна. Значит, голодной она не была… тварь… Справа - ответвление в жилую камеру.
Вот они! Возле тыльной стены. На паутинной подстилке.
…Мои были такими же. Совсем такими же… Такими же беззащитными. И теплыми…
Только в этих - другой Дух. Но это уже неважно. Теперь они - мои. И теперь о том, что такое Охота, - петь им буду я. Я дам им другого, настоящего Духа шунашти, - Духа Охоты.
Устроиться нужно поудобнее. Вот так, - прижаться к ним животом. А теперь - вылизывать, вылизывать… Без этого – нельзя. Без этого они покроются горьким белым налетом, и он полезет сквозь оболочку, чтоб добраться до будущих охотников.
…Иди сюда, маленький. Иди сюда… Старая шунашти знает, как нужно вылизывать коконы. Вот так… Вот так. Теперь ты будешь чистый. И запах у тебя будет мой. И Дух в тебе изменится.
- Слушай мою песню. Слушай и запоминай.…Запоминай… - начала я. Начала, но продолжить - не смогла. Вырвалось и запелось само собой: - Ливень, ливень… Где мое гнездо… Ливень, ливень…