Новейшая история. Барс.

Владимир Юрьевич Березин

Барс.

Роман

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МАРТЫШКА ЕСТ БАНАНЫ

И всюду страсти роковые. И от судеб защиты нет.
А. С. Пушкин

Глава 1
На железнодорожную станцию провинциального города А..., лениво постукивая по стыкам, вползал пассажирский поезд. Вокзальная жизнь оживилась. Из ремонтного ангара вышли трое мужчин в зага¬женной спецодежде и с какими-то железками в ру¬ках; по платформе забегали представители дикой торговли, с надеждой взирая на проводниц, которые всем своим неприступным видом демонстрировали принадлежность к государственной службе; не¬сколько пассажиров, волоча за собой вещи, мчались по платформе, выискивая глазами нужный вагон; хриплый голос динамика провозгласил, что стоянка поезда три минуты, и добавил еще что-то неразбор¬чивое.
Тепловоз коротко и резко гуднул, заставив вздрогнуть находящихся на перроне. Поезд смачно лязгнул и встал, охваченный мелкой судорогой и скрипом тормозов. Возле вагонов сразу же заснова¬ли бабульки, пытаясь продать едва продравшим глаза пассажирам всякую домашнюю снедь: варе¬ную картошку, соленые огурцы, сушеную рыбу; из подтащенной к самому вагону тележки невзрачного вида мужичонка бойко торговал пивом; проводницы вышли на платформу и, поеживаясь от холода, про-веряли билеты. Жизнь шла своим чередом, и никто не обратил внимания на двух сошедших с поезда пассажиров, для которых именно этот город был конечной станцией: женщину среднего возраста в вы¬горевшем синем плаще с древним саквояжем в ру¬ках и парня лет двадцати с небольшим. На нем лад¬но сидел военный бушлат защитного цвета с маскировочными пятнами, обтягивающие его ноги джинсы, еще новые, необтертые, видно недавно куп¬ленные, были заправлены в высокие ботинки де¬сантного образца, а на голове угнездилась вязаная черная шапочка, никак не гармонирующая с осталь¬ной экипировкой.
Если бы действие происходило на каком-нибудь московском вокзале, то парня моментально зацепи¬ла бы милиция для выяснения личности, оценив профессиональным взглядом то ли вещмешок, то ли сидор, болтающийся у него за плечами, как у бом¬жа-беженца или выходца из зоны, отбарабанившего свой срок. Но провинция более терпима к одежде, впрочем, как и ко всему остальному, да и вернулся парень домой, отслужив несколько затянувшуюся срочную службу в одной из горячих точек. Звали его Брагин Артем Сергеевич.
Оглядев перрон и примыкающую к нему пло¬щадь, Артем Брагин криво ус-мехнулся: «Цветов и духового оркестра не намечается. Да и кто знает, что я приехал». Немного постояв в раздумье, он дви¬нулся в сторону вокзала шаркающей, небрежной по¬ходкой, время от времени зыркая по сторонам. С женской точки зрения, Артем имел самую что ни на есть привлекательную внешность: правильные черты лица, густые, темные, коротко стриженные во¬лосы и обезоруживающую белозубую улыбку. Ну прямо красавчик с журнальной обложки. Это если не смотреть в глаза. А они скрывали в себе беспо¬щадную, пружинистую силу, готовность к немедлен¬ным действиям и излучали опасность, одновременно ожидая ее. Были на это причины, ох были!
«Автобуса наверняка не дождешься — вряд ли что изменилось за это время, а пешком до дома ми¬нут сорок пилить. Пожрать бы не мешало на всякий случай». Брагин уставился на ларек, расположившися на месте старого станционного буфета и тор¬гующий всем подряд. Оглянувшись в тоске по сторонам, он внезапно обнаружил вывеску «Кафе-бистро». Когда-то за этой дверью, на которой всегда висел огромный ржавый замок, находился склад, за¬иленный всякой вокзальной рухлядью.
Кафе было небольшим, традиционная забегаловка с тремя стоячими столиками, прилавком, половину которого занимала застекленная шурина, демонстрирующая скудное меню. Брагин посмотрел на тарелочки со сморщенными словно от негодования сосисками под модным названием «хот-дог», мизерной порцией пельменей и странными овощами рыжего цвета, именуемыми в ценнике «соленые огурцы из банки». «Какая разница, откуда они достали эти чертовы огурцы, да хоть из ж...» — подумал он и поднял глаза на девицу, стоящую за прилавком: в ярко-красном сарафанчике, надетом на белую блузку с широкими рукавами, с фонтаном рыжих волос, она выглядела очаровательно и смотрела дерзким и од-новременно притягивающим взглядом.
— Мне двойную порцию пельменей и чаю, — по¬просил Брагин, подумав при этом, что неплохо было бы взглянуть на ноги этой красотки. Однако девуш¬ка взирала на него своими выразительными зелены¬ми глазами, как будто не слышала заказа клиен¬та. — Мне двойную пор... — скороговоркой продол¬жил Брагин, но был прерван неожидан-ным возгласом:
— Артем Брагин! Ты вернулся наконец-то. Ведь должен был еще весной...
— А ты-то откуда знаешь? Откуда ты вообще ме¬ня знаешь? Да и кто ты та-кая? — Голос Артема не предвещал ничего хорошего, глаза его смотрели не¬добро.
— Я... Я — Галя. Мы с тобой в одной школе учи¬лись. Я еще тебе любовное письмо писала. — Она была очень трогательна в своем испуге.
Взгляд Брагина потеплел. В школе он не замечал учеников младших классов, они его мало интересовали. Но эту девочку запомнил — она постоянно крутилась возле него на переменах, таращила свои огромные глазищи, а потом, перед самым выпуском ему пришло любовное послание на пяти листах типа «я Вам пишу — чего же боле...». Он тогда так и не понял от кого, письмо было без подписи.
— Так это твое письмо? Ты же была совсем ма¬ленькой, а сейчас... сейчас очень сильно изменилась. Ну и как? Любовь иссякла?
— Нет, не иссякла. Я тебя все это время жда¬ла, — медленно, как бы подби-рая слова, ответила Галя, обволакивая Брагина дымчатым, зовущим взглядом искушенной женщины.
Тот несколько смешался, не зная, как дальше се¬бя вести, и невнятно пробормотал:
— Разберемся постепенно.
Девушка внезапно встрепенулась и весело пред¬ложила:
— Артем, может, водочки выпьешь с дорожки, за встречу? — и указала на полку с весьма широким ассортиментом горячительных напитков.
— Бабок нет, — буркнул Брагин.
— Артем, да ты что! Я угощаю. Я с тобой тоже немного выпью. Это же наше семейное кафе, хозя¬ин — барин! Тебе сколько? Какой?
— Полстакана. А какой — сама выбери. И еще дай парочку тех, что из банки. Сама, что ли, со¬лишь?
— Нет, это тетя Паня.
Галя включила микроволновую печь, сунула туда тарелку с пельменями, потом открыла холодильник, и через пару минут на большом блюде, выставлен¬ном на столик за прилавком, лежала нарезанная толстыми ломтями ветчина, горка соленых огурцов, помидор, сваренные вкрутую яйца.
— Артем, закрой входную дверь на щеколду, — произнесла девушка тем голосом, от которого у мужчин холодеет и деревенеет спина, при этом лов¬ко разлив водку по стаканам: себе на донышко, а Брагину — как тот просил.
«Странная она какая-то, — подумал Артем. — Вспомнила школьную любовь. Шутит, что ли? Чуд¬но!» Впрочем, голод быстро вытеснил из его головы досужие мысли, и он принялся опустошать тарелки.
Галя с удовольствием смотрела, как Брагин по¬глощает пищу, и думала о том, что мечты иногда сбываются. Она уже давно рисовала и лелеяла эту воображаемую картину, ставшую реальностью, про¬думывала ее до деталей, до мелочей: как он войдет, что она скажет, как она будет его кормить...
— Как тебя найти? — неожиданно спросил Бра¬гин, проглотив все, что было на столе. — Хотя это дурацкий вопрос. Я тебя найду здесь. — Он встал и, не прощаясь, вышел.
На улице было солнечно, но грязно, видно, от не¬давно прошедшего дождя. Брагин двинулся напря¬мик, утопая в слякоти, смешанной с осенними листь¬ями. Стоял октябрь, источая остатки бабьего лета... Осень давала себя знать. И хотя заблудился еще какой-то куст, ненароком сохранивший зеленые листья, все в основном было желтое и опавшее. По¬хмелье лета, завершение природного цикла.
Брагин домесил грязь до улицы Ленина, где был асфальт, и двинулся по ней, с интересом поглядывая по сторонам. Ничего не изменилось в этом городе: те же дома, те же деревья, детская площадка, возве¬денная когда-то неким энтузиастом, сейчас разорен¬ная. А вот школа, трехэтажное здание из кирпича. «Зайти, что ли?» — подумал Брагин, но не решился. Не хотелось почему-то. Он посмотрел на свои заля¬панные ботинки, нашел лужу и зачем-то вымыл их, хотя грязи впереди хватало. Подошел какой-то не¬бритый и неухоженный мужик, попросил спичек. Спички у Артема были, и он дал, глядя на дрожащие прикуривающие руки. «Похмелиться бы ему», — подумал он. Зашел в магазин «Продукты»: все есть, полный набор, не то что в той проклятой республике, только денег нет. Пошел дальше. Вот и гостиница, а за ней сквер, дерево с дуплом, которое служило общественным туалетом, — туда все мочи-
лись. От теннисного стола остались одни столбики. Спер, видно, кто-то фанеру. Артем вспоминал доармейские события, и все, что тогда казалось ему важ¬ным, как-то измельчало, поблекло. Вот хотя бы этот стол. Сколько на нем всего происходило — днем па¬цаны играли в настольный теннис, а вечером прихо¬дили старшие, приносили выпить, резались в очко и прочие азартные игры. Но стола уже не было. Оста¬лась лишь статуя волейболистки, которая вечно по¬давала мяч, несмотря на то что какой-то местный вандал отбил ей ногу и вместо нее торчала арматурина.
Проходя через сквер, Брагин вдруг заметил неле¬пую согбенную фигуру в телогрейке, снующую возле гостиницы. «Басалек! Он еще жив? Вот отродье!»
— Басалек, поди сюда. — Брагин сел на пенек, оставшийся от разграбленного теннисного стола. — Не бойся, это я, Темка Брагин. Не узнал, что ли? Иди сюда — поговорим.
Басалек работал кочегаром в гостинице и был достаточно известной лично-стью в районе. Это был ровесник отца, его уличный соратник детских хули¬ганских лет. Отец говорил, что он лихо подрезал в очко и классно играл на гитаре, за что его привеча¬ли бабы. Но жизнь цепляет и подсекает: Басалек спился вином, женщины его разлюбили, друзья за¬были, а он заякорился на должности кочегара в гос¬тинице, в постоянном подпитии выполняя свои не¬мудреные обязанности. И самое примечательное со¬стояло в том, что никто не знал его настоящего имени и фамилии. Басалек и Басалек.
— О, Темка, ты вернулся. Как служилось? — По¬дошедший кочегар улыбнулся, обнажив гнилые зу¬бы. — Ну ты здоровый стал!
— Как дела, Басалек? Что в городе?
— А чего тебя интересует?
— Да так... Кто, зачем, где и почему — вот и все.
— Директора текстильной фабрики убили, сейчас новый, — сказал Басалек, как будто изложил прогноз погоды, — Красавченко. Не поделили что-то. Мэра нового выбрали...
— Как твой брат Борька рыжий поживает?
— Борька помер. Повесился по пьянке. Мы его месяц назад схоронили. Давай помянем братца. Дай на бутылку. — Басалек вопрошающе смотрел на Брагина, призывая к действию.
Артем порылся в кармане и вынул несколько смятых купюр:
— На, сбегай. Тут должно хватить.
Басалек обернулся быстро с раздобытым где-то стаканом, профессиональным движением свернул кепку с бутылки и налил. Брагин резко выпил и за¬жевал хлебом, тоже невесть откуда взявшимся, — мертвые требовали уважения. Потом выпил Баса¬лек, крякнул и закашлялся.
Брагин взглянул на здание гостиницы, на стайку иномарок, стоящих у входа, и спросил:
— А эти машины откуда? Разбогатели, что ли?
— Это крутые гуляют. — Басалек налил еще и предложил Брагину. Тот отказался, и Басалек выпил сам, медленно закурил и настроился на даль-нейшую беседу.
— А кто здесь самый крутой? — поинтересовался Брагин.
— Вроде бы Мормон, а так бог его знает. От него со всех дань собирают. Козлы поганые!
— Не знаю я такого. Он что, не местный?
— Да, не наш. Из зоны пришел — всю власть взял. Ты будешь? — И, получив отрицательный от¬вет, Басалек глотнул прямо из горлышка, занюхал хлебом и утерся сальным рукавом. — Ну чего, Тем¬ка, куда подашься?
— Пока не знаю, но придумаю. — Брагину уже хотелось домой. — Ладно, Басалек, я пошел. Пере¬давай привет всем, кого увидишь.
Артем поднялся и двинулся по направлению к дому. Вот сад, яблони... На самой высокой остались неснятыми несколько яблок на самой верхушке. «Мать не смогла достать, но я-то смогу, без проблем и заморочек». Брагин сделал подъем переворотом на нижней ветке, залез на нее, добрался до яблок и, сорвав пару, спустился обратно. На крыльцо вышла мать и глядела на Артема как на привидение.
— Сынок, это ты? — У женщины струились сле¬зы по щекам. Она несколько раз ходила в военко¬мат, пытаясь дознаться о судьбе сына, но ей ничего внятного не говорили, и у нее создалось впечатле¬ние, что всем этим людям в мундирах глубоко на¬плевать на ее проблемы: «Брагин Артем Сергеевич числится как без вести пропавший, и все, и что вы еще хотите, мы занимаемся...»
— Ты выжил?
— Выжил, мама, выжил. — Брагин быстро подо¬шел и обнял мать. — Ну, как ты тут? Ну, не плачь. Пойдем в дом. Перестань же, пойдем.
Они зашли внутрь. На Артема навалилась знако¬мая до боли атмосфера дома. Вот его старый шкаф, книжные полки, сделанные отцом. Потом Герман, старший брат, их несколько раз ремонтировал. Он вообще был рукастым парнем, Герман, чинил теле¬визоры, магнитофоны, велосипеды... Все это у него получалось здорово, легко, постоянно водились ка¬кие-то левые деньги, часть из которых он тратил на семью, а остальные растворялись в бесконечных карточных играх в дворовой компании. Там он поль¬зовался авторитетом, его уважали, и эта аура краем распространялась на Темку. Он знал, что старший брат в обиду не даст.
Мать разогрела щи, налила их в тарелку, увен¬чав горкой капусты, и положила рядом очищенную луковицу — сынок так любит.
— Мам, ты зря так много положила. Я сыт. Одна старая знакомая накормила, в буфете на станции работает.
— С какой это стати? — удивилась мать. — Не¬веста, что ли?
— Может быть, так. — Брагин принялся за щи, хотя и не был голоден. Но жизнь приучила его на¬едаться впрок, как верблюд.
— Не вертихвостка какая-нибудь эта... твоя кор¬милица?
— Пока не знаю, но внешне правится. — Артем отодвинул от себя опустевшую тарелку. — Ты как сама? Как Герман? Ты писала, что он перебрался в Питер?
— Герка, видать, там высоко поднялся, в Ленин¬граде-то. Деньги регулярно шлет, и немалые. — Мать открыла шкаф и достала альбом с фотографи¬ями. — Вот посмотри-ка.
— Да видел я, — буркнул Брагин.
— Эту не видел. Гера недавно фотографию при¬слал. Машина у него, одевается прилично. — На снимке пижон в черных очках стоял рядом с шикар¬ным лимузином. — Съездил бы к нему в гости.
— Съезжу как-нибудь. Надо здесь разобрать¬ся. — Артем порылся в вещевом мешке, достал фир¬менный плеер и, сунув наушники в ухо, включил музыку.
— А эта железка откуда у тебя? — забеспокои¬лась мать. — Украл, что ли?
— Нет, это подарок, за услугу. — Брагин задумался.

Скорый поезд, громыхая на стыках и обозначая гудками пролетающие станции, неумолимо погло¬щал километры. Брагин развалился на верхней пол¬ке и наслаждался покоем. Боевые действия, ночные рейды, спецоперации, зачистки, взрывы, стрельба, кровь и трупы, блуждание по горам с долгим и трудным возвращением к своим — все позади, в прошлом. Начинается новая, красивая жизнь, когда можно вечером улечься спать без боязни, что бу¬дешь сдернут с постели, если ее можно так назвать, через полчаса по тревоге или разбужен грохотом взрывов и треском автоматных очередей. И еще еда. Ох какие классные пирожки с капустой носила по вагону женщина в белом передничке! Брагин погло¬тил их, сам не знает сколько. Кайф!
Соседи по купе оказались хорошими и милыми людьми. Хотя все, кто не связан с войной, казались Брагину изумительными. На соседней верхней полке расположился парень лет тридцати, невнятной внешности — представитель фирмы пол условным названием «купи-продай», пустившей корни в Моск¬ве. Внизу ехал художник с женой, эдакий старею¬щий плейбой с кудрявыми волосами и барственны¬ми жестами, широко известный в узком кругу спе¬циалистов. Картины его имели успех и сбыт, поэтому в средствах он был не стеснен и, может быть, поэтому отличался необычайным хлебосольст¬вом и говорливостью. Столик в купе был постоянно завален закусками, фруктами, овощами, сушеной рыбой — в общем, всем тем, чем торгуют на станци¬ях местные жители, а всю эту груду всегда венчала бутылка отменного дагестанского коньяка и какого-нибудь сухого вина. Жена художника имела отчет¬ливо славянскую внешность и была существенно мо¬ложе его. Она, в отличие от своего словоохотливого супруга, все время молчала, усердно поглощая пло¬ды южной осени, не отказываясь при этом от спирт¬ного.
Брагина постоянно и настойчиво приглашали к столу поучаствовать в трапезе, но ему было как-то неловко, и он отказывался, хотя это мало помогало. Красноречие художника всегда брало верх, и Брагин пил с ним коньяк, вкушал содержимое стола и слушал его хорошо поставленную, эмоциональную речь, не ввязываясь в дискуссии. Он был немного¬словен и больше любил слушать.
— Истинное, высокое искусство — это вид ши¬зофрении, ненормальность, запредельность, — ви¬тийствовал художник, приняв очередную дозу конь-яка, тем самым усилив собственное эмоциональное восприятие мира. — Но этим свойством введения се¬бя в состояние творить шедевры нетленные облада¬ют единицы. Их, как правило, признают посмертно. А реально воспринимающий мир художник — это ремесленник, который должен поймать сегодняшнюю конъюнктуру и, попав в струю, писать на по¬требу толпе и пожинать лавры и деньги.
Брагин вспомнил отца. Тот говорил, что худож¬ник не профессия, а способ жизни, но спорить не стал, хотя не был согласен.
— А гениев при жизни не признают, — продол¬жал мэтр живописи, жестикулируя руками, чтобы подтолкнуть мысли. — Вот взять Зверева. Что он шел при жизни? Художник пальцем создавал шедевры за рюмку водки в русских кабаках! Да, сейчас он велик! Но кто он? Его, как личности, давно уже не существует. Он — воспоми¬нание.
— А как же картины? — робко возразил Брагин, интуитивно чувствуя, что, несмотря на логичность рассуждений художника, в них изначально присут¬ствует какая-то фальшь, червоточинка, что он лжет ради бравады, оправдания себя перед вечностью и, невзирая на видимое благополучие, он неудачник и самое страшное в том, что прекрасно осознает это.
— Ну да, ну да... А ему-то что с этих картин? А мне с моих — пожалуйста: деньги, поездки за ру¬беж на вернисажи, известность, телеинтервью — весь мир у моих ног...
— Пора ложиться спать, — прервал его разгла¬гольствования Брагин и полез к себе на полку. Ему было жаль этого человека, он чувствовал, что его жена, молодая жующая телка, лишь эпизод, слабое лекарство, призрачный зонтик, чтобы не остаться в одиночестве.
Поезд подъехал к Ростову, о чем громко сообщи¬ла проводница. Артем усмехнулся, вспомнив хохму отца: «Граждане, закрывайте окна и двери, подъез¬жаем к Ростову». «Ростов-папа, Одесса-мама — во¬ровские города из российского фольклора. Ерунда все это, далекое прошлое», — подумал Брагин, за¬сыпая. Время катило к полуночи.
Среди ночи Артем внезапно проснулся и стал прислушиваться. Последние годы жизни приучили
15его мгновенно реагировать на малейшее изменение обстановки. Кто-то ковырялся в замке двери. Бра¬гин лично запирал защелку, и сомнений в том, что должно произойти, у него не было. «Ростов-папа, — усмехнулся про себя он. — Посмотрим, что ты за «папа». И притворился спящим. От синего фонаря на потолке исходил тусклый, выморочный свет.
В купе зашли двое, задвинув за собой дверь. Один из вошедших резко сдернул простыню со спя¬щего художника, другой остался у входа. Живопи¬сец испуганно хлопал глазами, ничего не понимая.
— Ну ты, выкладывай что есть. Бабки, украше¬ния... Ну чего лупишься, козлик! Быстрей, быст¬рей. — Мелькнул ствол пистолета.
На нормальных людей огнестрельное да и холод¬ное оружие действует как гипноз, завораживает. Когда видишь перед носом пистолет, то возникает ощущение чего-то скользкого, змеиного, хочется за¬биться куда-нибудь в уголок и съежиться. Но ствол преследует, подавляет волю, заставляет выполнять указания его владельца. Это для нормальных лю¬дей. Но Брагин в этой области не был нормальным человеком — для него пистолет был рабочим инст¬рументом, как салфетка для официанта, поэтому с интересом, без боязни сквозь ресницы он наблюдал за развитием ситуации. «Ну нигде нет покоя! При¬дется делать этих придурков». Артем начал просчи¬тывать варианты.
Художник передал грабителям свой бумажник. Деньги были пересчитаны, и раздалось удовлетво¬ренное хмыканье.
— Это кто?
Брагин понял, что спрашивают о нем.
— Солдат. На дембель едет, — дрожащим голо¬сом произнес представитель фирмы, который уже был внизу и расплачивался с негодяями, стараясь отдать не слишком много.
— А-а-а... Ясно. (Солдат был неинтересен.) «Бо¬ка» снимай, — скомандовал голос и, видя непонимание, уточнил: — Часы, говорю, снимай. О... «ролекс»! Хорошо живешь. Серьги у твоей бабы бога¬тые. Ну что вылупилась, курица? Снимай!
Брагину все это надоело. В душе он смеялся над бедолагой-художником, его грудастой коровой-же¬ной, над этим бизнесменом... «Ведь они и стрелять-то здесь не рискнут, да и профессия у них дру¬гая...»
— Э-э-эй, покажи пушку-то, — прохрипел Бра¬гин, как будто просил попить, и, пока грабитель со¬ображал, что к чему и откуда это говорят, Брагин быстрым, неуловимым движением выдрал у него из рук пистолет и им же треснул его по затылку. Пока первый кулем оседал на пол, в живот второго уже уперся ствол, и вкрадчивый голос настоятельно по¬требовал: — Пушечку дошли, только не дергайся — загашу!
— Возьми в кармане куртки, — ответил граби¬тель внезапно подсевшим голосом. — Ментам сда¬вать будешь?
Брагин не удостоил его ответом, а просто отобрал пистолет, мимоходом заметив, что это ТТ, и засунул его в задний карман джинсов. Потом сказал:
— Вываливай все, что взяли, забирай своего ха¬нурика, и валите отсюда, чтоб я вас больше не ви¬дел.
— Надо милицию вызвать, — подал голос вос¬прянувший духом художник.
— Бызови, — невозмутимо предложил Брагин. — Вот вещественное доказательство, — и протянул ему пистолет.
— Да я как-то... да я...
— Вот и я не хочу. Суетно это. — Брагин поста¬вил на проблеме точку.
Вскоре на столике купе образовалась кучка из вещей и денег. Грабители вняли гласу разума и ис¬чезли навсегда. Пассажиры сидели несколько оша-левшие, переваривая недавние события. Наконец художник подал голос:
— Они что, так и останутся безнаказанными? Это же несправедливо.
— Все наказаны, — отрезал Брагин. — Я пушки у них отобрал, а они денег стоят. Потом... этот... он долго очухиваться будет.
— А куда мы все это денем? — резонно спросил художник, показывая на столик. — Это же чье-то?
— Проводница раздаст. — Артем с усмешкой смотрел на живописца. — И еще как стараться бу¬дет.
Спустя несколько минут Артем зашел в купе про¬водников. Вислопузая баба более чем средних лет смотрела на него с испугом. В глазах ее было пони¬мание.
— Сколько тебе отстегивают, кукла? — Впрочем, ответ Брагина не интересовал. — Раздашь вещи и деньги. — Он выругался и вышел.
Поезд шел своим ходом, как будто и не было этого микротриллера. Мелькали светофоры и стан¬ции. Брагин по-прежнему пил коньяк с худож-ником и слушал его словоизвержения. Только в их отношениях произошел какой-то разлом. Артем по¬нял, что его боятся. И еще он пришел к парадоксаль¬ной мысли: им было бы проще, если бы их ограби¬ли. Денег и всего прочего, конечно, жалко, но ведь на этом жизнь не кончается. А тут... Ну, в общем, за чертой их обычного понимания и представления, а от непонятного зябко становится. Брагин чувство¬вал, что художник постоянно хочет его о чем-то спросить, но не решается. И еще он начал назы¬вать Брагина на «вы». Вспомнилось изречение от¬ца: делая кому-то хорошо, ты делаешь плохо себе. Брагин по жизни убеждался в правильности этой далеко не библейской истины. Потом художник по-дарил ему плеер, шикарный плеер. Он что-то при этом говорил, какие-то слова благодарности. Брагин его не слушал, но подарок принял. Они рас-стались, как посторонние люди, даже не пожав друг другу руки.

Глава 2
Разомлев от сытного обеда, Артем полчаса пова¬лялся на диване, бездумно глядя в потолок, а потом решил прогуляться.
Город А... представлял из себя малонаселенный пункт с разномастными домами, парой фабричек, выпускающих незамысловатый ширпотреб, и заво¬дом оборонного значения, на котором раньше изго¬тавливали радиоглушилки для подавления враже¬ских голосов империализма, а теперь не знали, что делать, а посему месяцами не платили зарплату ра-бочим и прочим служащим...
Но была существенная особенность в этом рос¬сийском поселении: в отличие от новоявленных горо¬дов-спутников, построенных как придаток к про¬мышленному гиганту или месторождению валютного сырья, А... имел древнее и бурное историческое про¬шлое и даже в какой-то период метил в столицы... Но то ли главные торговые пути прошли где-то сбо¬ку, то ли в результате хитрых политических интриг городок так и остался российским захолустьем. Он имел исторический центр в виде двух старых купе¬ческих особняков, бывшего горкома партии — пом¬пезного здания сталинской постройки, и двух длин¬ных и мрачных, сделанных из кирпича и вечно об-лупленных бараков, где до революции размещались то ли казармы, то ли конюшни... Потом, во времена раннего большевизма, там нарезали комнатенок и сделали коммунальный рай, а после постройки местных «черемушек» и расселения в зданиях посто¬янно гнездились какие-то безликие конторы со странными аббревиатурами и непонятным предназ-начением.
А в остальном городок имел весьма зачуханный вид... Но был монастырь, женский ли, мужской ли, но это была гордость местных жителей, жемчужина древней архитектуры. Каменной добротной кладки, со стройными переходами, башенками, арками, он раскинулся на отшибе, за рекой, и, стоя на возвышенности в обрамлении озер и рощ, выглядел, как бриллиант в природной оправе.
Благодаря ему город упоминался во всех архи¬тектурных справочниках, летом поглазеть на «рус¬ское чудо» приезжали автобусы с иностранными ту¬ристами, которые селились в ранее упомянутой гос¬тинице, расположенной недалеко от дома Брагиных. Местным властям в свое время пришлось здорово раскошелиться под напором жалоб ошалевших от русского сервиса иностранцев и звонков сверху и привести ее к подобию европейского стандарта с ре¬стораном и ванной с туалетом в каждом номере. Брагин усмехнулся, вспомнив происшедший по этому поводу давнишний скандал, на котором он имел честь присутствовать и над которым потом смеялся весь город.
В то время мать его работала в гостиничном рес¬торане посудомойкой, а маленький Темка ходил ту¬да подкормиться остатками с барского стола и про¬бовал там такие деликатесы, которые местным и не снились. Однажды, зайдя в холл, он увидел группу развеселых постояльцев и багрового от негодования иностранца, через переводчика ругающегося на ла¬ющем языке с администратором. Оказалось, что этот немец, приехавший из Западной Германии в качестве туриста, поселился в номер люкс за шесть-десят долларов в сутки и долго, с педантичностью, присущей его нации, искал туалет, открывая стен¬ные встроенные шкафы по нескольку раз и недо¬уменно глядя по сторонам. Потом, убедившись нако¬нец, что поиски его напрасны, вышел в коридор и, знаками объяснившись с дежурной по этажу, дви¬нулся туда, куда его направили... В то время на це¬лый этаж имелось всего два туалета сомнительной чистоты и с унитазами без сидений, а люксы отлича¬лись от других номеров лишь размером комнаты и наличием буфета со скудным запасом посуды.
Через несколько минут бедный немец выскочил как ошпаренный обратно, обильно ругаясь по-не¬мецки, раскопал переводчика и пустился в объяснения с администрацией гостиницы. Этот эпизод как раз застал маленький Артем. И все бы ничего. Не¬мец ругался, смущенный администратор пытался как-то выкрутиться, публика с интересом наблюда-ла... Но вдруг раздался голос здоровенного, явно подвыпившего детины:
— Ну, вы должны его понять, товарищи. Я, на¬пример, понимаю. Может, он первый раз в жизни орлом с...л.
После этого весьма рискованного утверждения повисла секундная пауза, которую прервал бурный, гомерический взрыв хохота. Бывает такой физиоло¬гический смех, когда ничего не можешь с собой по¬делать, давишься, из глаз ручьем льются слезы, мышцы живота непроизвольно напрягаются, людей сгибает пополам, и некоторые даже валятся на зем¬лю, безудержно хохоча и дергая конечностями. Это и случилось в холле гостиницы. Смеялись все: грохота¬ла толпа, администратор сполз за стойку, перевод¬чик делал рыбьи движения ртом, пытаясь что-то сказать своему клиенту, может быть, перевести ска¬занное, но не мог, а только икал, устав хохотать. Не смеялся один иностранный турист, который вряд ли бы понял нюансы черного русского юмора. Весь го¬род развлекался целую неделю, обсуждая этот ин¬цидент, а немца пришлось переселить в апартамен¬ты горкома партии, дабы избежать скандала. Там с туалетами было все нормально.
Брагин еще хмыкнул, вспомнив неудачливого ту¬риста, и, очнувшись от воспоминаний, вдруг обнару¬жил, что уже миновал гостиницу и заворачивал к дому, который находился неподалеку. «Домой еще рано, да и неохота. Погода хорошая. Куда бы еще сходить? К монастырю прогуляться? Пешком дале¬ковато. Интересно, лодки под кручей остались? На¬до проверить. Реку переплывешь — и почти в мона¬стыре». Артем прошел с детства знакомым маршру¬том, по гниловатой деревянной лестнице спустился в овраг с поганой речкой, дошел до обрыва, на мест-ном жаргоне именуемого «кручей», где и обнаружил
21несколько лодок, приткнутых у берега реки и при¬крученных цепями к сваям. Брагин уверенно подо¬шел к сараюге Федьки Пенькова по кличке Пень, сдвинул сзади пару досок и, просунув голову и руку в образовавшуюся щель, выволок оттуда весла. «Федька сейчас на заводе, а вечером я к нему зайду и скажу, что лодку брал. Не обидится — дело жи-тейское». Висячие замки мало что значили для Брагина, отец между двумя ходками успел многому его научить, поэтому, выдернув из валявшейся поблизо¬сти доски большой ржавый гвоздь, он прямо руками изогнул его нужным образом и, поковырявшись не¬сколько секунд в незамысловатом Федькином запо¬ре, отцепил лодку и быстро погреб к противополож¬ному берегу. «Ничего в этом городе не меняется!» Артем шел мимо озер по перелеску по направле¬нию к монастырю и в расслабленном состоянии ду-ши жмурился на осеннее, увядающее вместе с при¬родой солнце, вдыхая запах прелых листьев, моно¬тонно шуршащих под ногами. Издалека доносилась незнакомая, чудная песня. Кто-то с хрипотцой в го¬лосе вы-певал простые, доступные слова, которые за¬падали в душу. Брагин оста-новился, прислушиваясь и задумчиво глядя на озеро. Песня все звучала и звучала в ритме вальса, парила скрипка, стонала труба:

Среди шумных таверен на призрачном острове
Я менял свою жизнь на питье и вранье.
В алкогольном смятенье, прости меня Господи,
Каждый день я менял назначенье свое.

В детстве Темка с такими же, как он, пацанами целыми днями пропадал на этих озерах; если была хорошая погода, ловили рыбу, жгли костры, играли в карты, купались, катались на плотах. Плоты, ско¬лоченные из шпал, были разные: двух, трех- и четырехшпальные. Особым шиком считалось управ¬лять двухшпалкой, менее устойчивой, но более верт¬кой и быстрой, что было неоценимо при игре в пи¬ратов.
В тот злополучный день маленький Брагин вмес¬те со своими сверстниками мотался на плоту по озе¬ру, истошно вопя, когда брали на абордаж кого-ни¬будь из флотилии противника. Его старший брат Герман играл в «секу» на деньги с парнями, распо¬ложившимися в кружок на травке; от охваченной азартом компании постоянно исходили нетерпели¬вые возгласы, разносящиеся по всем окрестностям: «Беру!», «Один закрыл и два дальше!», «Два го¬лых — ваши не пляшут!» и тому подобное. Все шло своим чередом, как обычно, пока младшие не наду¬мали нырять между плотами. Надо сказать, что Темка в своем десятилетнем возрасте чувствовал се¬бя в воде, как рыба: отменно плавал, нырял, подол¬гу оставаясь под водой, поэтому Герман особо о нем не беспокоился, мол, ни черта с ним не случится, не маленький уже.
— А дотуда сможешь донырнуть? — подначивал рыжий Пеньков, стоя рядом с Артемом на плоту и указывая на подтопленные длинные мостки. До них было метров пятнадцать.
Артем прикинул расстояние и, немного подумав, ответил:
— Не фига делать! Замажем на рубль?
— Годится! — И приятели ударили по рукам. Темка несколько раз глубоко вздохнул, чтобы с
раскачки набрать в легкие побольше воздуха, ныр¬нул, сильно оттолкнувшись от плота, и энергично по-лягушачьи задвигал руками и ногами, несясь к бе¬регу со скоростью скутера. Прошло около минуты. «Наверное, хватит», — подумал он, резко подался вверх из воды и ударился головой обо что-то твер¬дое. А воздуха не было. «Наверное, я занырнул под мостки. — Мысли у Темки стучали, как шарики в погремушке. — Нужно перевернуться на спину и, цепляясь за доски, выбираться наружу».
— Ге-ер! — Протяжный и испуганный голос Федьки Пенькова, пронесясь над озером, достиг иг¬рающих в карты. — Ге-ер! Темка уже минуты пол¬торы из воды не появляется. Я все жду, жду... — Где? Чего? Где он? — мгновенно встрепенулся Герман.
— Он нырнул вон туда, — продолжал ныть ры¬жий Пеньков. — И вот нет и нет.
Герман моментально оценил обстановку, подбе¬жал к мосткам и прямо в одежде занырнул под них, не забыв при этом засунуть раздачу а карман.
Темка попытался перевернуться в воде на спину и понял, что не может, — как выяснилось впоследст¬вии, он зацепился трусами за гвоздь. Воздух закан¬чивался, а разум затухал. Как хотелось вдохнуть хоть немножко! Легкие разрывало инстинктивными движениями, но Темка, намертво сцепив зубы, про¬должал, барахтаясь из последних сил, цепляться за жизнь. Потом силы кончились. «А ведь меня здесь никто не найдет и не похоронит». Это были послед¬ние мысли пацана. Он прекратил борьбу, и легкие наполнились водой. Перед глазами заплавали раз¬ноцветные шары, которые, двигаясь все быстрее и быстрее, затягивали его в черный блестящий тон¬нель... Но он еще успел почувствовать, как кто-то с силой рванул его за ноги, не позволяя уйти в злове¬щую воронку, и, ко всему прочему, резанула острая боль в области задницы.
— Садись на него и подпрыгивай, — жестко скомандовал Герман своему приятелю Мансуру. Бездыханный Темка был перекинут, как тряпка, че¬рез выставленное колено брата. — Давай работай, работай. — Мансур уселся на спину Брагину-младшему, у которого мощной струей изо рта хлынула вода. — Прыгай, прыгай... Ага, задышал.
Темка с хрипом втолкнул в себя первый глоток воздуха и, придя в себя, понял, что жив.
— Смотри, у него из жопы кровь течет, — произ¬нес кто-то, стоявший рядом и с интересом наблю¬давший за происходящим.
— Сегодня вечером жопа у него еще не так забо¬лит... — Нервы у Германа были железные. Об этом знали все его дружки и побаивались своего прияте¬ля. — Отожмись и вали домой, паскуда, — выговаривал старший брат Темке, когда тот очухался. Нравоучения обильно сдабривались длинными и виртуозными матерными руладами без точек и за¬пятых. — И приготовь ремень — вечером я тебя по¬роть буду. Матери ничего не говори, только попроси горячего молока — у нас есть, я принес вчера.
Отец к тому времени уже умер, и Герман был за старшего в семье. Темка угрюмо, непрерывно всхли¬пывая и утирая сопли рукой, побрел к дому. Компа¬ния картежников как ни в чем не бывало вновь усе¬лась на лужайке.
— Ну что, варить будешь? — Герман достал из мокрых штанов не менее мокрые три карты. — Втемную.
— Давай заварим, — согласился один из сидя¬щих. — Добавлять кто-нибудь будет?
Игра продолжалась.

Брагин очнулся от воспоминаний и продолжил вой путь к монастырю. А вальс не умолкал.

А когда я устал от восторгов искусственных,
От тягучих похмелий и липких людей,
Я тебя отыскал на отравленной пустоши
Среди жалких обломков больших кораблей.

Хриплый, с легким надрывом голос и необычные слова, заплетенные, как ленты в косы, в ритм валь¬са, имели гипнотическое воздействие, притягивали, звали, щемили душу...
К монастырской стене, как ручка к сковородке, был приставлен длинный, сколоченный из досок и покрашенный в серый цвет подиум. У его основания находился павильон, стилизованный под русскую избу, но почему-то с хлопающими дверцами, как в салунах времен «дикого запада». Через них то и де¬ло выходили голенастые девицы и, пройдясь вдоль подиума, быстро юркали обратно в павильон. По¬нять их было можно — стоял октябрь месяц, а обла¬чены они были в одежды, как минимум оголяющие все конечности. Невдалеке покачивался рвущийся в небо большой воздушный шар, готовый к запуску, с яркой надписью на боку: «Театр моды «Золотое кольцо», стояло несколько разномастных автомоби¬лей. Несколько человек суетливо носились взад-впе¬ред, создавая атмосферу бестолковости. Тут же ко¬пошилась киносъемочная группа, готовая снимать происходящее действо.
В стороне от мятущегося людского муравейника на складном стульчике си-дел страшили тип в длин¬ном черном плаще, с жидкими светлыми волосами, рыбьими глазами и лицом алкоголика средней тя¬жести. Тип постоянно матерился в мегафон. Перед ним стоял столик, на котором, помимо папки с бу¬магами, угнездились бутылка с пепси-колой, ста¬канчик, а также квадратная посудина с шотланд¬ским виски — по-видимому, для подъема планки эмоционального возбуждения и стабилизации управленческого ража.
Это был набирающий популярность кутюрье под неблагозвучной фамилией Собакин. Имея кое-какой талант в этой изменчивой, как характер женщины, области то ли искусства, то ли шоу-бизнеса, на од¬ной из профессиональных тусовок он продемонстри¬ровал несколько своих моделей, был замечен, потом нашелся спонсор в лице одного из увядающих бан¬ков — и Собакин покатил по старорусским городам, сколотив программу под названием «Золотое коль¬цо». Объединив немыслимым образом древнюю ар¬хитектуру с полуобнаженными манекенщицами, об¬лаченными в предметы, отдаленно напоминающие одежду, он заманивал на показы состоятельных ино¬странцев, снимал параллельно рекламный фильм и мечтал о подиумах Парижа и Рима. Брагин попал на генеральную репетицию перед завтрашним спек¬таклем.
— Синхроннее, девочки, синхроннее. Вы должны ходить как пара гнедых в одной упряжке, — увеще¬вал Собакин двух ногастых девушек. Одетые в асимметричные серебристые юбчонки, повиливая бедрами, они двигались вдоль помоста. — Больше секса! — Голос, усиленный мегафоном, разносился далеко за пределы монастыря. — Наташа, где твои бедра? Ты их обронила по дороге или они у тебя окаменели, как у Венеры Милос-ской? Так... уже лучше, лучше... А ты что здесь торчишь?! — заши¬пел он на похожего на складной нож помощника, ко¬торый, на свою беду, оказался рядом. — Где крес¬ла? Где будут сидеть гости, на лужку, на бережку? — Я договорился с местным клубом железнодо¬рожников — завтра привезем... с утра, с утра, — видя грозный взгляд начальника, заоправдывался помощник и исчез из поля зрения.
— Ладно... Агрессивней, у тебя же цвета панте¬ры! — вновь заорал в мегафон Собакин. — Больше сексуальной агрессивности. Наташа, где твоя улыб¬ка хищницы? Да не оскал, а улыбка. Ты должна за¬вораживать, притягивать, одновременно излучая опасность, доводить мужчин до экстаза, а потом съедать их на завтрак... А это что еще за чучело на сцене?!
Брагин, очарованный непрерывно звучащей пес¬ней, поднялся по косогору сбоку от монастырской стены и, увидев несколько красивых, полуобнажен-ных девушек, как загипнотизированный кролик, на¬правился в сторону по-диума, взобрался на него по приставленной сбоку лесенке и оказался посреди стайки манекенщиц в своем пятнистом бушлате и натянутой на уши черной вязаной шапочке.
.— Девушки, а что вы здесь делаете?
— Коров доим, — хихикнула одна из прелестниц, плавно обойдя стоявшего столбом Артема.
— Стоп, стоп, стоп! Откуда здесь этот придурок? Да выключите вы эту чертову музыку! — Мегафон визжал, мегафон возмущался, мегафон плевался слюной. Это кутюрье, отхлебнув очередную порцию виски, внезапно обнаружил на подиуме нахального, бог весть во что одетого типа, мирно беседующего с одной из манекенщиц. — Уберите его немедленно! Не-мед-лен-но!!!
Верзила, стоящий рядом со столиком и до этого равнодушно созерцающий окрестности, внезапно по¬нял свое предназначение. Как борзая, он принял стойку и рванулся в сторону Брагина. Черный плащ крыльями развевался по ветру, придавая охраннику вид большой и зловещей птицы.
— Отставить! — Собакин неожиданно успокоил¬ся. Он не торопясь налил пепси-колы в пластмассо¬вый стаканчик, опустошил его одним глотком и про¬мокнул губы платочком. — Пригласи этого парня сюда, — скомандовал он застывшему в нелепой позе охраннику. — Да шевелись ты!
Тот очнулся и начал размахивать руками, делая приглашающие жесты незнакомцу.
Брагин внезапно понял, что вся эта мегафонная брань относится именно к нему. «Может быть, я что-то сделал не так, но почему этот хорек хамит?!» Он моментально вышел из расслабленного, благодуш¬ного состояния — недавнее прошлое призывало к мгновенной мобилизации и готовности отразить ата¬ку любого противника всеми доступными средства¬ми. Он медленно повернул голову в сторону оборавшегося мегафона — взгляд его был тяжел и опасен.
«Орет, как дядя Леша-дебошир из соседнего до¬ма. Все ясно — вон весь стол уставлен бутылками. Наверное, напился, вот его и понесло. А что здесь происходит? На дискотеку непохоже. Может, кино снимают? Нет, вряд ли. Здесь как-то до армии сни¬мали кино, так все по-другому было. Хотя вон тот бегает с кинокамерой... нет с телекамерой. Телевизи¬онщики в Чечню приезжали, так у них такие же бы¬ли. Что-то я не так сделал — вон все смотрят на ме¬ня как на злодея. Пора сматываться отсюда. Ого, да меня зовут!»
Артем медленно спустился по лесенке с подиума и направился к столику, чтобы хоть как-то прояс¬нить обстановку.
— Смотри, сейчас Собакина убивать будут, — сказал с усмешкой телере-жиссер оператору, — так сказать, Собакину собачья смерть. — И он кив-нул в
сторону Брагина. — Вид у парня чересчур агрессив¬ный, а взгляд... посмотри — взгляд прямо как у зверя.
Артем не торопясь подошел к руководителю про¬граммы «Золотое кольцо» и остановился в напряже¬нии, сунув руки в карманы бушлата. Он был готов к любому повороту событий.
— Эй, парень, ты местный? — Собакин изучаю¬ще посмотрел на незнакомца. — Тебя как зовут?
— Местный, зовут — Артем, — процедил сквозь зубы ничего не понимаю-щий Брагин.
— Ну и замечательно! — Собакин почему-то об¬радовался этому факту и начал удовлетворенно по¬тирать руки. — Да ты не бойся.
— А я и не боюсь, — проговорил Артем. — Кого тут бояться!
— Вот и чудненько! Ты, смотрю, парень крепкий и не из пугливых. Короче, нам нужен сторож. Ви¬дишь, сколько имущества! — Режиссер махнул в сторону двух фургонов, стоящих неподалеку. — Ку¬да его девать — не в гостиницу же таскать. Работа не пыльная. Расположишься вон в том павильоне. Там полно обогревателей — не замерзнешь. Мы здесь будем еще дня три-четыре. Ну что, согласен?
— Да можно, — сразу согласился Брагин, решив, что лишние деньги ему не помешают, да и вообще все это было ему до жути интересно: театр моды, те¬левидение, красивые девушки. Непривычно и заво¬раживающе.
— Хорошо. Видишь вон того типа, похожего на циркуль? Это мой помощник. Подойдешь к нему и договоришься об оплате и режиме работы. Да¬вай! — Собакин вновь взял мегафон. — Де-воч-ки! Продолжаем репетицию. Коллекция номер три.
Брагин быстро поладил с помощником режиссе¬ра, расписался в какой-то ведомости и получил аванс, удивившись размеру суммы. «Ну и платят же у них!» Потом он подошел к телевизионной груп¬пе и стал с интересом наблюдать за работой опера¬тора, готовящегося к съемке.
29— Что он от тебя хотел? — раздался голос поза¬ди него.
Артем обернулся и увидел худощавого широко¬плечего длинноволосого мужчину в зеленом ниспада¬ющем пальто и шляпе с широкими полями. Вид он имел весьма экзотический. Фамилия его была За¬славский, и работал он телережиссером на первом канале.
— Взял на работу. Сторожем. А что у вас здесь? — Брагин кивнул в сторону подиума.
— Театр моды. Собакин показывает свои коллек¬ции всяким спонсорам, а мы снимаем эту порногра¬фию по заданию начальства. — Заславский внима¬тельно рассматривал Артема. — А что это ты какой-то полувоенный? В самоволку сбежал?
— Нет. Дембельнулся. В Чечне служил.
— Прямо оттуда? — В глазах у телевизионщика зажегся неприкрытый интерес. — Слушай, нам на¬до с тобой поговорить. Есть у нас один проект... Да¬вай вечером пересечемся. Заходи к нам в гостиницу.
— Я на службе, буду вон в том балагане. — Ар¬тем показал на бревенчатый павильон, из которого в данный момент вереницей выплывали манекенщи¬цы. — Заходите. Там, говорят, тепло. Побазарим.
— О'кей! Договорились. Как ты относишься к пи¬ву с рыбой?
— На халяву и уксус сладок, — ухмыльнулся Брагин. — Давай познакомимся, что ли.
— Ах да! Вот дьявол! — засуетился телевизион¬щик, не зная, куда девать руки. — Меня зовут Боря Заславский, а тот с телекамерой — Миша.
— Я — Артем. — Они пожали друг другу ру¬ки. — Ладно, я пошел.
Брагин коротко кивнул и не торопясь отправился к реке, а вслед ему звучало:

И пошел я с тобой и котомкою нищенской,
А в котомке валюта всех народов и стран.
Я просил за тебя, потому что ты — истина.
Я платил за тебя, потому что обман.

Вальс взвился с новой силой, нивелируя корявость этого мира, подчеркивая тщетность человеческих страстей и воспевая красоту — единственный символ вечности. Время раскручивало свою спираль, надвигая вереницу событий.
Наступил вечер, стемнело, и в небольших окошках павильона проявились четырехугольники звезд¬ного неба. Брагин включил светильник, прикреплен¬ный к потолку, и начал оглядывать стены, обклеен¬ные красочными плакатами с полуобнаженными девицами, одновременно прикидывая, какая бы из них сгодилась ему в подружки. Внезапно он услы¬шал шелест шагов по подиуму и, нащупав в кармане нож, тихо перебрался к стенке, сбоку от входа. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились телевизионщики: Заславский размахивал двумя здоровы¬ми вялеными рыбинами, держа их за хвосты, а Ми¬ша-оператор нес упаковку импортного пива. На пле¬чо у него висела камера.
— Ну что ж, начнем, — весело сказал Заслав¬ский. — Устроим пивной путч и объявим ваш городишко суверенным государством: я буду президентом, Миша — пресс-секретарем, а Артем — минист¬ром обороны. Остальные кадры подберем на конкурсной основе.
— А от бомбежки будем отсиживаться в этой ци¬тадели, — подхватил Миша и кивнул в сторону предполагаемого монастыря. — Там, наверное, есть шикарные подвалы с подземными ходами и привидениями. Двенадцатый век. Тогда на Руси еще кол¬дуны водились, ведьмы. — Он начал чистить рыбу, складывая ошметки чешуи горкой на стол, застелен-ный афишами.
Выпив по банке пива, они полакомились рыбой и открыли по второй.
— А ты долго был на этой войне? — спросил За¬славский.
— С начала и до конца. — Артему нравились эти мужики своей непосредственностью. В них не ощущалось налета какой-либо фанаберии или скрытого
чувства превосходства. — Служил в спецназе МВД. Рота у нас была.
— И много народу погибло в вашей роте? — В интонациях Заславского и манере задавать вопро¬сы появилась репортерская цепкость.
— У нас три человека. — Брагин отхлебнул пива и начал обсасывать плав-ник.
— Всего-то навсего! — удивился телевизионщик.
— В войсках намного больше — там пачками укладывали. Прислали необстрелянных салаг, че¬ченцы — более подготовленные, поэтому били их. Мы — другое дело, профессионалы и не давали себя убивать. Да по любому бы мы их дожали! — неожи¬данно взорвался Брагин. — Загнали бы в горы, и сидели бы они там... Тут политика замешана и боль¬шие деньги, поэтому постоянно мешали и тормозили. Козлы вонючие!
— Какая такая политика? — спросил Заслав¬ский.
— Это вам лучше знать — рядом с Кремлем оби¬таете. — Артем успокоился и, облокотившись на стол, уставился куда-то в угол павильона отрешен¬ным взглядом.
— А тебе приходилось убивать? — вмешался в разговор Миша.
Брагин странно посмотрел на него и усмехнулся:
— Я только этим там и занимался.
Разговор продолжался еще некоторое время, а потом Брагин внезапно насторожился.
— Тихо! — Он поднял вверх растопыренную ла¬донь. — Там кто-то возле фургонов шебуршится.
Телевизионщики притихли. Повисла насторожен¬ная тишина. Брагин метнулся к окну и осторожно выглянул наружу. В движениях его прослеживалась какая-то кошачья пластика.
— Ни шиша не видно, — прошептал он. — Слу¬шай, я у вас тут видел про-жектора. Сможете напра¬вить их на фургоны и врубить по команде?
— В принципе можем, — тихо проговорил Ми¬ша. — Прямо сейчас?
32
— Да. Я подберусь поближе и крикну «Давай!», и вы сразу включите свет. Сами туда не суйтесь — без вас разберусь.
Брагин выбрался наружу, остановился и застыл и напряжении. Глаза быстро привыкли к темноте, подсвеченной лишь звездами, и он разглядел не¬сколько теней, мелькающих на фоне фургонов. По¬слышалось лязганье железа о железо, невнятные голоса — кто-то, по-видимому, пытался взло-мать дверь. Брагин скользящей походкой двинулся на звук и вскоре разглядел два силуэта. Один из них копался в замке.
— Давай! — что есть силы гаркнул Артем. Яркий свет пронзил темноту, выхватив из ночи
фургоны и часть окружающей их территории. Двое парней в кожаных куртках застыли, будто в стоп-кадре, ослепленные прожекторами. Из состояния ступора их вывел спокойный, вяловатый голос:
— Эй, додики! Вы что здесь забыли? — В трех метрах перед ними стоял Брагин. Его поза была расслабленная, но одновременно чувствовалась ка¬кая-то внутренняя пружина, готовая в любой мо¬мент распрямиться.
— А ты кто такой?! Рубач, что ли? — опомнился один из стоящих.
— Да, я здесь сторожем работаю, — подтвердил Артем.
— Ну и кочумай, мухомол. Ты ничего не видел, не слышал... Капай в свою будку и глохни — иначе на кукан посадим. — В руке говорящего блеснул нож. — Че, не понял, что ли?
— Идите по домам, щенки, пока холку не намы¬лил. — Брагин понял, что миром они не разойдутся, и внутренне приготовился к стычке.
— Да ты крутой! — Голос звучал по-блатному, врастяжку.
Внезапно Артем почувствовал, что схвачен за руки с двух сторон, а в сле-дующий момент один ИЗ стоящих возле фургона подбежал к нему и от-работал серией Брагину по физиономии, разбив в кровь рот и подбив глаз. Тот элементарно ушел бы от этих ударов, если бы не был зажат, как болт в ти¬сках. После этого тело Брагина, тренированное го¬дами на подобные сшибки, заработало рефлекторно: передний мгновенно и точно получил ногой в пах и жалобно заскулил, присев по-бабьи; в следующее мгновение каблук десантного ботинка жестко опус¬тился на стопу одного из задних, стопа предатель¬ски хрустнула, и тому стало ни до чего, кроме как лелеять свою собственную адскую боль. Артем, по¬чувствовав, что одна рука у него освободилась, ра¬зобрался со вторым: вывернув захват, взял его на бо-левой прием, при этом согнув пополам, гвоздевым ударом опустил кулак на загривок, а завершил всю эту многоходовку нокаутирующим уларом коленом в челюсть, при этом уложив противника не так, как на тренировках — страхующе, а как положено, с расчетом сломать ему руку.
Весь этот гладиаторский спектакль длился счи¬танные секунды, так что За-славский толком ничего не успел рассмотреть, но не Миша, азартно сни-мающий разыгравшееся действо. А Брагин уже дей¬ствовал как заведенный механизм: он отпрыгнул к стенке фургона, оперся на нее спиной, парализуя нападавших неутомимым взглядом хищника, и още¬рился, готовый бить, грызть, рвать... Его лицо силь¬но изменилось — стало стылым и устрашающим, и, судя по его выражению, Брагин готов был драться за свою жизнь и для этого убивать других. Откуда-то вынырнуло еще двое и подскочил тот, у которого был нож, остальные были уже не бойцы.
— Не подходи... Искалечу!
Несмотря на напряженность ситуации, голос у Артема был на удивление спокоен и тем самым страшен. Один из окружавших сунулся было к нему, но, сметенный хлесткой подсечкой, всем копчиком впечатался в каменистую землю. Брагин сделал резкое движение в сторону нападавших, и нервы у тех не выдержали. Они — кто бегом, кто ползком, кто ковыляя — скрылись в темноте. И в то самое время между Заславским и Мишей состоялся следующий разговор.
— Ты все успел заснять? — В глазах телережиссера прыгали нетерпеливые черти.
— Я такие вещи не упускаю. — Миша усмех¬нулся.
— Да... Какие эпизоды, какой класс! Вмажем эту ну в какой-нибудь клип или еще куда. Вкуснятина и главное, что все натурально. А где Артем?
— Здесь я. — Брагин неожиданно появился отку¬да-то сбоку. — Вырубай иллюминацию — спектакль закончен.
— Здорово ты их отоварил! — восхитился Миша.
— Разобрался помаленьку. Пошли пиво допивать. — Артем за-прыгнул на подиум и скрылся в павильоне.
Телевизионщики переглянулись и двинулись сле¬дом. Прожектора погасли, и снова вернулась власть звезд, как будто ничего и не произошло.
Выпроводив гостей, Брагин улегся спать на утлом диванчике, стоящем в углу павильона, но сон
| был чуток, поэтому, когда помощник Собакина утром открыл дверь, Артем был уже на ногах и при¬ветствовал вошедшего коротким кивком. О ночном происшествии он ничего не сказал. «Зачем зря му¬тить воду — ничего не украли, и ладно».
Придя домой, Брагин окатился водой под душем, потом подошел к зеркалу. «Ну и рожа! Хоть из дома не выходи». Он долго созерцал многоцветный фин¬гал под глазом и припухшие губы, растекшиеся по лицу. «Но на службу надо — деньги заплачены. Да и обчистят их в три секунды. Это уж точно».
— Кто это тебя так разукрасил? — Позади Арте¬ма стояла мать и вместе с ним разглядывала его в зеркало.
— Какая-то шпана пыталась фургон с имущест¬вом подломить, ну а я их отвадил.
— Поаккуратней, сынок. Сейчас в городе черт-те что творится: грабят, убивают. Помнишь Вовку Ни¬колаева из двухэтажки — так с него третьего дня
I 1куртку содрали и голову проломили трубой. Сейчас в больнице.
— Ну уж если меня там не убили, мам, то здесь как-нибудь обойдется. — Артем задвигал губами, морщась от боли.
— Ты давай поешь да поспи. Я там оладьев на¬пекла.
Брагин с удовольствием уплетал оладьи со сме¬таной, когда раздался неожиданный звонок в дверь. Мать пошла открывать, и через пару минут в кухню зашли двое в милицейской форме.
Артем не любил ментов, но здесь был родной го¬род, где он знал большинство представителей этой суровой и относительно справедливой профессии. Так оно и оказалось. Приглядевшись, Брагин узнал участкового по фамилии Дворников, занимавшего эту должность с незапамятных времен, и Кольку Бызова, кончившего с ним одну и ту же школу, правда, на два года раньше.
— Гражданин Брагин, вы задержаны — вот по¬становление. — Бызов вынул из кармана вчетверо сложенный лист бумаги. В его глазах блуждала скрытая усмешка.
— Да за что ж его? — всплеснула руками мать.
— Драку учинил. Нанес человеку тяжкие телес¬ные повреждения. Статья сто восьмая уголовного кодекса — до восьми лет, — монотонным голосом пояснил участковый.
— Да он же сторожем работает, а там ограбить хотели. Вы что, все с ума посходили?! Бандитов не трогаете, а честных людей сажаете! — воскликнула возмущенная женщина.
— Мама, успокойся. Разберемся помаленьку. — Артем уже надел бушлат. — Ну что, пошли? — Он двинулся к выходу.
— Ну ты, Коля, с ним сам справишься, — засуе¬тился участковый, — а я пойду — у меня дел полно.
Брагин и Бызов вышли на улицу.
— Может, ты мне еще наручники наденешь? — хмыкнул Артем.
36
— Да на хрена ты мне нужен! — зло огрызнулся Бызов. — Заявление на тебя написали и справку от
рицины приложили. Ты сыну хозяина текстильной фабрики руку сломал, да двое его корешей тоже лежат в больнице с разными степенями увечья. Зачем тебе эти дураки понадобились?!
— Я сторожем устроился в театр моды, ну там... у монастыря они, а эти хорьки воровать пришли, — спокойно пояснил Брагин.
— Ладно, в отделении разберемся. — Бызов приостановился и закурил, прикрывая рукой спичку. — Не бери в голову.
— У тебя хоть транспорт какой-нибудь есть?
— Да есть. — Мент указал на мотоцикл. — Са¬дись в коляску.

Глава 3
Экстерьер купеческого особняка, в котором приютился городской отдел милиции, имел весьма презентабельный вид — на его ремонт выделялись деньги отдельной строкой в городском бюджете. Но если бы бывший владелец ненароком заглянул в свое жилище, то сердце бы у него сначала приоста-1овилось, потом бешено забилось и упало бы куда-нибудь в область живота от представшей его хозяйскому взору картины не только запустения и разру¬би, но и нарочитого вандализма: вместо просторных комнат, как тараканы, расплодились куцые кабинетики, объединенные общим коридором; в холле на месте фонтана взгромоздилась застекленная будка дежурного по городу; часть помещения была обуст¬роена под камеры временного содержания, куда свозился улов всех патрулей и которые в народе прозвали «обезьянниками». Но это еще цветочки! Лепнина была аккуратно отбита, настенные барель¬ефы заштукатурены, и все это замазано грязно-жел¬той краской. Ох, неизбывна ты, Россия, на всякие мерзости!
Когда Брагин зашел внутрь, дежурный по городу в чине капитана милиции давал указания по рации оперативным службам и параллельно бурно ругал¬ся с кем-то по телефону. Рядом находился сержант, который что-то писал, и губы его шевелились от усердия. За решеткой дремал полупьяный бомж, ко¬торому было безразлично, где находиться, пока ор-ганизм не начинал требовать очередной порции спиртного; там же сидела перезрелая девица, рас¬трепанная и с подбитым глазом.
Капитан прервал свои бесконечные переговоры и, окинув взглядом вошед-ших, сказал:
— Привез преступника? Ну что, здорово он их там?
— Да уж по полной программе, — ответил Бы¬зов, усмехнувшись. — Трое в больнице.
— Да, парень, махаешься ты здорово. — У де¬журного было игривое настроение. — По мне, Коля, он им мало накидал. Знаю я эту кодлу. У двоих су¬димости, да и директорский сынок не лучше: трав¬кой балуется, бабенку одну изнасиловал, та подала заявление, а потом забрала обратно — припугнули или денег дали. — Он кивнул в сторону Брагина. — Я, ей-богу, руку бы ему пожал, да вот уголовный ко¬декс мешает.
— Директор фабрики, папашка этого... денег на нужды города отстегивает, а может, и еще куда. — В голосе Бызова чувствовалась обреченность.
— Деньги — это серьезно... Так ведь, гражданин задержанный? — Капитан посмотрел на Артема су¬ровым милицейским взглядом.
Брагин смолчал, понимая, что это обычная мен¬товская игра в поддавки, рассчитанная на интелли¬гентного лоха.
— Ну как? Оформлять будем? — внезапно по¬серьезнел дежурный и взял лист бумаги.
— Подожди. Я сначала Обухову доложу — он примет решение, — тормознул капитана Бызов. — Пусть он тут у тебя пока побудет. — Задержанные у меня могут быть только КПЗ. — И дежурный ткнул пальцем в направлении обезьянника». — Иди, выбирай любой. Я тебя даже запирать не буду. Ты ведь не сбежишь, а? — И интонации капитана звучали нотки уважения.
Брагин опять промолчал, зло подумав про себя: «Нужны мне твои ментовские подачки», и, зайдя в зарешеченный блок, сел на лавку, приготовясь к долгому ожиданию: по негласным милицейским инструкциям задержанного перед допросом нужно было хорошенько помариновать, чтобы притупить волю и измотать морально. На Брагина эти дешевые штучки мало действовали — слишком бурная биография была у него в последние годы.
Артем облизал и начал массировать распухшие губы, провел языком по зубам: «Вроде не шатаются». Он уперся локтем в колено и положил на ладонь подбородок. «Расслабился, хотел по-мирному разойтись. Чудно все как-то — войны нет, а люди звереют... А этот директорский сыночек козел, щенота голимая! Ему что, папашка денег не дает? Так, значит, меня к Обухову поведут? Это ж он послед¬ний раз посадил моего отца. Интересное кино полу¬чается — может быть, он и меня туда же?! Ладно, отмажусь как-нибудь».
Брагин выглянул наружу: дежурный по-прежне¬му насиловал телефонный аппарат, сержант вышел из будки и от нечего делать дразнил бомжа, предлагая ему сходить в ресторан и похмелиться, на что тот невнятно бормотал про какую-то Зинку, кото¬рая, падла, выпивала со всеми, а денег не дала. Это мента сильно веселило.
«Если я здесь надолго завязну, то кто ж будет сторожить театральное барахло? Надо их как-то предупредить». Брагин задумался, мысли его уплы¬ли в далекое детство. Он даже не заметил целую делегацию, прошествовавшую мимо «обезьянника» в кабинет начальника милиции. Во главе ее, реши-
теьно выставив подбородок, вышагивал Собакин.

...Отец редко бывал дома. Он если не сидел где-нибудь в пермских лагерях, то надолго отлучался по своим воровским делам, но при этом семью снабжал отменно, невзирая ни на что.
Мать работала в гостиничном ресторане, потому что в то время все обязаны были работать, чтобы не сесть в тюрьму за тунеядство. Да и при тогдашнем товарном дефиците, даже имея деньги, набегаешься, прежде чем что-нибудь добудешь. Маленький Темка знал, что отец у него вор. Мать это замалчивала, но улица посвятила во все тонкости со всеми подробно-стями. Но его не особо смущало подобное обстоя¬тельство, несмотря на то что мамаши и папаши его одноклассников постоянно подчеркивали сей факт, держали его за неполноценного... На самом деле они боялись. Не его — батю. Об этом Темка тоже знал и иногда со скрытым злорадством пользовался чужим страхом.
В тот вечер они сидели с отцом на кухне. Мать отлучилась поболтать к со-седке, а Гера, старший брат, болтался, по обыкновению, на улице со своими многочисленными дружками. Отец выпил немного водки и закурил, сломав сигарету пополам и во¬ткнув половину в деревянный самодельный мунд¬штук — эта привычка осталась у него от зоны. Ни¬кто из них не знал, что они беседуют в последний раз, ибо будущее хотя и было уже определено, но знали об этом только где-то там, где-то там... не на Земле, во всяком случае.
— Вот что я тебе хотел сказать, сынок, — неожи¬данно заговорил отец. — Наше государство есть сборище лакеев. Все друг другу служат: подчинен-ный — начальнику, тот — своему начальнику, а са¬мый главный начальник — идеалам партии. Воруют практически все, кто много, кто мало, но все — ина¬че жизнь бы остановилась. Не всех, правда, наказы¬вают и сажают, а только тех, кто ворует не по пра¬вилам, а по наитию. Да суть не в этом.
Отец налил в стакан на два пальца водки, вдум¬чиво выпил и зажевал квашеной капустой. Потом вставил в мундштук вторую половину сигареты, прикурил от горящей газовой плиты, пустил дым в потолок и продолжил:
— Я не знаю, что будет со мной завтра... Ты еще маленький, но постарайся запомнить, что я тебе ска¬жу... Так вот, дело не в воровстве, дело в том, что полную свободу не может получить никто — это миф. Но можно стать самым свободным среди лакеев, а для этого нужно превратиться, если у тебя хва¬тит сил и воображения, в художника. Художник не тот, кто малюет картины, — это делают живописцы. Художник — не профессия, это способ жизни, уме¬ние ощутить себя свободным от людских комплек¬сов, которыми накачивают с детства и которые большинство не может преодолеть всю жизнь, за исключением немногих. Я — вор, Темка, но только в понимании нашего узколобого государства с его не¬суразными законами, противоречащими изначаль¬ной человеческой сущности, а на самом деле я — ху¬дожник, а ворую просто так, для удовольствия, хотя это кормит вас всех. И делаю я это хорошо. В пер¬вый раз я в тюрьму попал по глупости, по молодо¬сти, а потом стал ходить осмысленно: украду десять раз, а на одиннадцатом, по мелочи, подставлюсь — и за это даже мне, рецидивисту, больше двух лет ну никак натянуть не могут, а посадить обязаны, так же, как я обязан сесть. А в зоне жизнь ничем не от¬личается от этой, если ты в душе художник, а в на¬туре — нормальный вор, а не пидор какой-нибудь. Мы своих с одного слова, с одного взгляда определя¬ем, а на остальных мне как-то наплевать — пускай служат дальше. Ты, Темка, в зону постарайся не по¬падать — привыкать к ней тяжело, авторитет завое¬вывать, поэтому без нее крутись. А в жизни будь ху¬дожником и никогда не опускайся ниже своей план¬ки. И еще... Не верь ментам, никаким. Даже луч-ший друг, ставший ментом, перестает быть тебе другом, потому что в критический момент ментовская суть все равно прорежется, и продаст он тебя по дешев¬ке. Дрессируют их так, ломают их сущность человеческую — иначе там не удержаться, свои сгрызут. Это же псы государства и ради услужения хозяину готовы на любую подлянку. Только хозяин у них не-радивый — кормит плохо. Но собака есть собака — ее бьют, а она руку лижет. И последнее... Не надей¬ся никогда ни на кого. Выкручивайся всегда сам и всегда исходи из худшего варианта поворота собы¬тий, когда что-нибудь замысливаешь. Ладно, иди спать, сынок, а я тут еще немножко посижу и поду¬маю...
Вскоре отец ушел в очередную ходку и не вернул¬ся. Дело вел Обухов Николай Степанович, тогда еще в чине старшего лейтенанта. Его Темке показал Герман с соответствующими комментариями, когда они однажды проходили мимо милиции. Потом отца убили. Прямо в зоне. А кто и за что — один Бог ве¬дает. Этот последний разговор намертво отпечатал¬ся в Темкином мозгу, и он часто руководствовался в своей жизни отцовскими наставлениями, несмотря на то что не стал вором. Хотя... Кто знает, кто знает...
Майор Обухов, лысоватый кряжистый мужичок, этакий крестьянский сын, ползком, ценой нещадной работы без отпусков и всяческих унижений, доб-рал¬ся до этой должности, за что снискал уважение мно¬гочисленной родни. Он сидел в своем кабинете, по¬крашенном той же самой грязно-желтой краской, и оформлял текущие бумаги. Сбоку от него за обо¬дранным столом расположился его помощник, очка¬стый парень, недавно закончивший юридический, факультет какого-то свежеиспеченного универси¬тета.
Открылась дверь, и в кабинет твердым шагом за¬шел Собакин в сопровождении двух телевизионщи¬ков.
— Я могу отойти? — Помощник вопрошающе взглянул на своего начальника.
— Да, да, иди, занимайся по службе, — махнул рукой майор, не отрывая глаз от бумаги и упорно игнорируя посетителей.
Они постояли еще немного, разглядывая предметы, расставленные на сто-ле: перекидной календарь, настольную лампу времен первой пятилетки, пласт¬массовый стаканчик с карандашами и стержнями для шариковой ручки (там же торчали ножницы) и надтреснутый телефон с дисковым наборником.
«Да, скудно снабжают нашу милицию. Наверное, чтоб не было соблазна украсть что-либо для дома, для семьи», — подумал Заславский.
— Может быть, вы нам предложите сесть? — вызывающе изрек Собакин. Терпение у него лопнуло.
Обухов медленно поднял глаза и исподлобья на¬чал разглядывать вошедших, акцентируя внимание на картонной коробке, перевязанной бельевой верев¬кой, которую держал оператор Миша.
— Присаживайтесь — садятся в тюрьму. Слу¬шаю вас, — бросил он недо-вольным голосом.
— Я главный режиссер театра «Золотое кольцо», 8 это представители телевидения. — Собакин кив¬нул на своих спутников и брезгливо присел на крае¬шек стула, словно опасаясь испачкаться. Остальные последовали его примеру.
Глаза у милицейского начальника забегали, как потревоженные мошки. У него еще со времен развитого социализма выработалось трепетное и одно-вре¬менно боязливое отношение к средствам массовой информации. Он еще помнил те времена, когда статья в прессе, а еще не дай бог в газете «Правда», могла послужить сигналом для снятия с должности руководителя любого ранга. Его бывшему началь¬нику, чье место он благополучно занял, как раз да¬ли под зад благодаря ругательной газетной статье. Майор осознал потенциальную опасность, вымученно улыбнулся и, выйдя из-за стола, поздоровался за руку с каждым из посетителей, приговаривая при этом: «Обухов, Обухов...»
— Мы к вам по делу, товарищ майор, — отчека¬нил Собакин.
— По какому делу? Рад помочь в любом деле. — Обухов вернулся на место. Взгляд его был насторо¬жен.
— Вы нашего сторожа арестовали. Считаю, что необоснованно. Его зовут Артем Брагин.
— Брагин? Ах да! Только не арестовали, а задер¬жали — ведь он устроил потасовку, покалечил лю¬дей... — Менту явно не нравился этот разговор. — И давно он у вас работает?
— Со вчерашнего дня, но это неважно. Он спас наше имущество от грабителей. Они сначала соби¬рались взломать склад, а когда Брагин пытался их отговорить, напали на него. — Собакин остро по¬смотрел на Обухова: «Замельтешил — видать, рыльце в пушку. Сейчас мы его дожмем».
— А вот у меня другие сведения, — возразил тот. — Смотрите, заявления потерпевших, медицин¬ские справки о нанесенных побоях. — Обухов пома¬хал в воздухе несколькими листами бумаги. — Я бе¬седовал с этими ребятами, снял свидетельские пока¬зания. Они гуляли в роще, а Брагин на них неожиданно набросился и избил... Странно, конеч¬но, — их было пять человек, но тем не менее. Кроме них, других свидетелей нет.
— Это как это нет?! — вклинился Заславский. — Мы видели все от начала до конца.
— Может быть, может быть... — забормотал Обухов. — Давайте привлечем и вас в качестве сви¬детелей, передадим дело в прокуратуру...
— Не уверен, что это понадобится, — прервал его Заславский. — Мы вам сейчас кое-что покажем. Миша, давай!
— Где у вас тут розетка? — спросил тот. — Ах, вот она! — Миша достал из коробки моноблок, вста¬вил кассету и прокрутил майору сцену, отснятую накануне.
Тот молчал, переваривая увиденное. «Здесь крыть нечем, — подумал он. — И папашка его, директор, узнав, не рыпнется. Надо заминать это дело от греха подальше».
— Острый материальчик! — подлил масла в огонь Заславский. — Мы можем прокрутить это ва¬шему мэру или запустить в криминальной хронике ни центральному телевидению с соответствующими комментариями. Может быть, обойдемся без прото¬колов и вы просто отпустите нашего сотрудника?
— А здорово он их! — неожиданно восхищенно :казал майор. — Прямо как в кино. — Он встал из-за стола. — Ладно, убедили. Пойдемте выпускать
Брагина.
Артем вызывал из глубины памяти картины прошлого, черпая жизненную мудрость отца, заложенн|ую в него как бы впрок, и через сегодняшнее собст-венное понимание добра и зла приходил к парадоксальиым для себя выводам.
«А ведь ничего не изменилось с тех пор. Вот есть государство, называющее себя властью. Оно суще¬ствует для заботы о своих гражданах, а посылает их на убой, в частности меня, на эту бессмысленную войну. Может быть, она кому-то и нужна, но только не тем, кто воюет. Да и народ как-то запаршивел за последнее время, кроме избранных. За те два года, пока меня здесь не было, это стало еще заметнее. А все законы, которые издает это самое государство, направлены на удовлетворение самого себя, чтобы власть имущие сытно жрали и сладко жили. А ос¬тальные, мол, пусть подыхают помаленьку. Отец всегда был врагом государства, идейным. Он говорил, что нужно жить по совести, а не по букве закона. И был прав... Вот за что меня в ментовку забрали? Потому что у этого козлика папашка богатенький, башляет начальство...»
Его мысли прервала неожиданно лязгнувшая дверь «обезьянника», и он увидел целую делегацию, входящую в камеру. Обухов уселся па противопо¬ложную скамейку, а Собакин с телевизионщиками разместились рядом с Артемом. «Стенка на стен¬ку», — усмехнулся про себя Брагин.
— Вот ходатайствовать за тебя пришли, — не¬много помолчав, начал Обухов. — Скажи им спаси¬бо, а то бы... — В милиции не принято было изви¬няться. — Ну да ладно. Давно дембельнулся?
— Я еще не дембельнулся и числюсь на служ¬бе. — Брагин протянул майору удостоверение.
Тот внимательно его изучил и удивленно поднял глаза.
— Спецназ МВД?! Что ж ты раньше-то не ска¬зал! Во, мудак! Ты же наш.
«Да не ваш я», — подумал Артем.
— Где служил-то? — спросил Обухов.
— Воевал на Северном Кавказе, а в настоящее время выполняю спецзада-ние. — Брагин направил на милицейского долгий гипнотизирующий взгляд.
— Да, дела... — протянул тот и вернул Брагину удостоверение. — Вы сво-бодны, товарищ сержант.
— Пошли, Артем. — Заславский встал и вышел прочь. За ним потянулись остальные.
Обухов посидел еще немного, думая о том, что от этих артистов-режиссеров одни проблемы, вспом¬нив, как вчера пришлось два раза высылать в гости¬ницу милицейский патруль и, в конце концов, уста-навливать круглосуточный пост, чтобы оградить топ-моделей от посягательств местных ухажеров и разной шпаны.
К нему подошел Бызов:
— Ну что, Виктор Степанович, разобрались? Где Брагин?
— Где Брагин, где Брагин... Отпустил! — неожи¬данно взорвался Обухов. — Живешь как в коровни¬ке — не знаешь, когда в дерьмо угодишь! Он в спец¬назе МВД служит — наш человек. Не будешь же ты своих... И не виноват он ни черта — они действи¬тельно на него первыми напали. Эти с телевидения все успели заснять и мне показали. Нам только не хватало еще скандала на всю Россию! Перебьется этот текстильщик — впору на его сынка уголовное дело заводить. Короче, замнем для ясности.
— Понял, товарищ майор! — весело сказал Бызов.
Обухов на некоторое время замолчал. В холле дежурный по городу по-прежнему насиловал телефон. Из «обезьянника» выпускали бомжа, недавнего соседа Артема.
— Смотри, Митрич, больше к нам не попадай, — С усмешкой напутствовал его сержант.
— Да уж постараюсь.
Алкаш побрел в поисках очередной дозы спирт¬ного. Его мозг, жаждущий опьянения, был на удив¬ление инициативен и изворотлив. Вечером того же дня бомжа забрали вторично и водворили на привычное место.
Обухов встал, прошелся по камере и, мельком взглянув на Бызова, неожиданно заговорил:
— Мы с его отцом в одном дворе жили, вместе в футбол гоняли, девок щупали, а потом... В общем, подставили Сережу Брагииа по малолетству и нера¬зумию, и попал он в колонию для несовершеннолет¬них преступников на два года. Обиделся на весь мир, да и карьеры ему после этого никакой. А он был человек гордый, поэтому начал мстить государ¬ству, постоянно ходил с фигой в кармане. Начал во¬ровать. Я знал, что он, но доказательств никаких — лихо умел делишки обстряпывать, а в зону ходил на мелкие сроки, когда стал вором в законе, — у них так по понятиям положено. Потом его убили в одну из ходок, какая-то темная история. Я пытался выяс¬нить — голый вассер. — Майор вынул из кармана мятую пачку «Примы», выдернул сигарету, разло¬мил ее пополам и, сунув половинку в самодельный деревянный мундштук, закурил.
Погода испортилась. Мелкий дождь брызгал за воротник, создавая ощущение дискомфорта. Брагин. засунув руки в карманы бушлата, прошел мимо па¬мятника Ленину, неутомимо показывающему рукой в светлое будущее, и медленно побрел по площади.
Рядом с ним, сутулясь и поеживаясь от промозгло¬сти, вышагивал Собакин, не обращая внимания на лужи.
— Куда мы направляемся? — буркнул Артем и покосился на своего спутника.
— Там я видел кафе. — Собакин сделал движе¬ние расслабленной кистью, как будто взбрасывал окурок. — Зайдем, покушаем. Ты ведь голоден? И не сопротивляйся, — добавил он, видя протестую¬щий жест Брагина. — Я угощаю.
В кафе сидело несколько пар, скрывающихся от непогоды, а возле окна за двумя сдвинутыми стола¬ми, уставленными незамысловатой закуской, распо¬ложилась компания из парней разного возраста, в которую затесались две бездарно одетые и неумело намакияженные девицы, которых лапали все кому не лень. Лица у них раскраснелись под воздействи¬ем алкоголя, принятого в изрядном количестве, судя по разнокалиберной батарее бутылок, выставленных на подоконник. Играла тихая музыка вкупе с крас¬новатой подсветкой, предполагающей интимность атмосферы, которая постоянно нарушалась взрыва¬ми гоме-рического хохота. Компания ублажала себя травлей анекдотов. Остальная публика морщилась, но терпела.
Артем занял свободный столик рядом со стойкой бара и пригласил Собакина, постучав пальцем по вазе с искусственными тюльпанами. Среди резвя¬щейся молодежи он заметил одного из участников вчерашних событий. Тот узнавающе, злобно зыркнул в его сторону и стал что-то нашептывать своему соседу, черноволосому мужчине лет тридцати с ази-атской примесью в чертах лица и усами щеточкой.
— Жалко, что нет Миши с камерой, — с сожале¬нием заметил Брагин. — Сейчас опять будет драка.
— Какая еще драка? — не понял Собакин.
— Да вон! — Артем мотнул головой в сторону ве¬селящегося стола. — Один из вчерашних. Что-то за¬мышляет против меня, додик бесявый.
— Может быть, вызвать милицию? — неуверенно предложил Собакин.
— Только ее не хватало! — усмехнулся Брагин. — Опять смотреть на этого кабана Обухова?! Сам разберусь помаленьку.
Черноволосый обернулся и, встретившись глаза¬ми с Артемом, потеплел взглядом.
— Темка?! Ну ты даешь! Иди к нам! — прокри¬чал он, перекрывая гул кафе.
— Извините, я ненадолго. Ничего не будет, — успокоил Артем Собакина и подсел к черноволо¬сому.
— Здорово, Мансур. А я тебя сразу и не узнал — Богатым будешь.
— Я и так не бедный. Привет, Тема. — Мансур повернулся к своему соседу: — Это брат Радиста.Слушай, Боря. Я понимаю, он твоим корешам по рылу настучал, так ведь вас много было и полезли первые. Короче, убили базар по этому делу. — Он налил водки в первый попавшийся стакан и подвинул его Брагину. — Ты давно в городе?
— Два дня назад приехал. Как вы тут?
— Помаленьку... Ладно, давай сначала примем по граммульке за встречу, а потом побазарим.
Они чокнулись, опорожнили стаканы и зажевали остывшими пельменями, цепляя их с большого блю¬да, стоящего в центре стола.
— А я у брата твоего был в Питере совсем недав¬но, — сказал Мансур, прожевывая очередной пель¬мень.
— Ну и как там Гера?
— Нормально торчит. Бизнесом занимается, свой магазин завел, тачка у него классная...
— Адресочек его не дашь? А то мать потеряла.
— Дам, дам! — Мансур налил еще по сто грамм. — Только у меня с собой нет — зайди вечер¬ком... Ладно, давай еще по одной.
— Как-нибудь потом. Я здесь не один. — Артем кивнул в сторону Собакина, нетерпеливо бараба¬нившего пальцами по крышке стола.
— А что это за дед?
— Режиссер театра моды. Я у них сторожем устроился.
— Понял тебя. — Взгляд у Мансура стал колю¬чим, он еще сильнее сузил глаза. — Никто больше к тебе не сунется, иначе бошки поотшибаю. Ну, давай, до встречи.
Артем вернулся к Собакину. Тот уже успел сде¬лать заказ, и на столе стояли разномастные салаты, осетрина горячего копчения, нарезанная ломтиками, и бутылка дорогого коньяка.
— Виски здесь непопулярно, — усмехнулся ре¬жиссер. — Что, знакомого встретил?
— Да. Это друг моего брата Геры. Он в Питере бизнесом занимается. — Брагин выдержал секунд¬ную паузу. — Я все хочу спросить... А как вы узна¬ли, что я в ментовке?
— Да этот... кочегар сказал, что тебя увели. Имя у него какое-то странное...
— Басалек?
— Вот, вот, Басалек. Я ему еще на бутылку дал.
— Здесь он не промахнется, — ухмыльнулся Ар¬тем.
Собакин откупорил коньяк и наполнил рюмки.
— Я не буду, — запротестовал Брагин. — Мне ж на работу.
— И то правда, — согласился Собакин. — А у девочек выходной по метеоусловиям, значит, и у ме¬ня тоже. — Он посмаковал коньяк пробующими глотками, зажмурился от удовольствия, оценивая послевкусие, смачно цокнул языком и потянулся за осетриной. — Да ты ешь, не стесняйся, — толкнул он Артема. — Хороший ты парень. Ты на самом де¬ле служишь в спецназе?
— Служил. Сейчас нет, но формально еще не уво¬лился. — Брагин подвинул к себе тарелку с салатом и стал с аппетитом есть.
— Так, значит, ты свободен? И, наверное, не же¬нат? Слушай, иди работать ко мне: по всей России прокатишься, зарплату тебе хорошую положу, жилье и кормежка за счет театра... А жениться надумаешь — вон сколько у меня девок и все неза¬мужние. Ну, давай соглашайся!
— Пока не могу. Мать меня давно не видела, к брату нужно съездить... Мо-жет быть, потом? — Артему было неловко отказывать этому уже немолодо¬му и, похоже, одинокому человеку.
— Ну хорошо. Надумаешь — вот мои московские координаты: адрес театра, телефоны... Сейчас и до¬машний тебе дам. — Собакин вынул из кармана визитную карточку и вписал в нее несколько цифр. — Да, тебе премия причитается за бдитель¬ность. Иди к монастырю, там в павильоне должен быть мой помощник — он тебе начислит. Иди пря¬мо сейчас. А я тут посижу сам с собой, поразмыш¬ляю над разными говенными проблемами — что-то их скопилось много за последнее время. — Режис¬сер улыбнулся с грустной иронией. Взор его был за¬туманен тихой тоской.
Брагин перебрался через осклизлый мост. К монастырю вела асфальтовая дорога, но она шла во¬круг холма — лишний километр пути. Он немного постоял в раздумье и двинул напрямую, по косого¬ру, ломясь через кусты и пробуксовывая на жухлой траве. Изрядно намокший, он добрался до монасты¬ря и обнаружил, что дверь одного из фургонов приоткрыта. «Только этого не хватало!» — подумал Брагин, но его опасения в тот же момент улетучи¬лись — в проеме двери мелькнула долговязая фигу¬ра помощника Собакина. Тот, увидев Артема, мах¬нул рукой в сторону павильона, мол, иди туда. В павильоне Заславский с Мишей просматривали какие-то фрагменты по видео. Стоящий на полу магнито-фон во всю мощь орал все ту же песню:

Я тебя отыскал на отравленной пустоши
Среди мелких обломков больших кораблей.

Телевизионщики, сидящие спиной к двери, не за¬метили вошедшего Артема. Тот подошел к ним сзади и тронул Заславского за плечо.
— Что это за песню вы постоянно крутите?
Заславский вздрогнул от неожиданности, обер¬нулся, некоторое время соображал, что, собственно, от него хотят, и, наконец, впитав реальность мира, ответил:
— Группа «Антракт». Андрей Соколов. Слышал про такого?
— Слышал, но эту песню не слыхал.
— Новый альбом, «Призрачный остров» называ¬ется. Нравится?
— В общем-то, да. — Артем несколько засму¬щался.
— Значит, подарим. Эй, Миша! Дай нашему юно¬му другу запись с «Антрактом», чтобы она скраши¬вала ему долгие осенние вечера и бурные варфоло¬меевские ночи при исполнении обязанностей Цербе¬ра возле врат, открывающих Собакину звездный путь в Европу и Америку, а также Китай, где при виде его коллекций мандарины и члены ЦК будут вы-падать с балконов своих резиденций. А ты на¬прасно смеешься! — Заславский повернулся к хохо¬чущему Мише. — У него спонсор объявился как раз из Поднебесной. Завтра сюда прибудет на про¬смотр, так что пора тучи разгонять силами местной бригады ПВО. А что?! Собакин сейчас богатенький, а за деньги, сам понимаешь, и расслабленный за-танцует.
Пока Заславский извергал словесные рулады, нанизывая их друг на друга как кольца дыма, Ми¬ша выключил музыку и протянул Брагину диск с записью.
— Бери, не стесняйся. У нас еще такой есть. Артем завернул полу бушлата и, сняв с пояса плеер, вставил туда диск.
— Ого, у тебя и аппаратура с собой, — хохотнул Миша.
В павильон вошел помощник, расстегнув свой пухлый портфель, разложил на столе какие-то бума¬ги, ткнул в одну из них пальцем и коротко бросил Брагину:
— Распишись!
Брагин поставил крючок в указанной графе и тут же получил на руки солидную пачку денежных ку¬пюр.
— О, да ты у нас в деньгах как в шелках! — мгновенно отреагировал Заславский. — С тебя пи¬во. Шучу, шучу. Кстати, ты не хочешь сняться в те¬лесериале — мне как раз такой, как ты, нужен, чтоб конечностями грамотно размахивал?
— Я же не актер, я взаправду их бил, а понарош¬ку драться, наверное, не смогу, — усмехнулся Бра¬гин.
— Да зачем в кино актеры! Можно снимать кого попало, лишь бы фактурой подходил и двигался хо¬рошо. Актеры закомплексованы на поисках собст-венного таланта, подвержены штампам и чьим-то предыдущим установкам — тяжело ломаются. А по случайному человеку пишешь как по белому листу, лепишь что тебе нужно. Профессионализм актерам нужен в театре, а не в кино. Ладно, будешь в Моск¬ве — заходи. Адрес простой — телецентр «Останки¬но», к Заславскому, а телефоны тебе сейчас Миша запишет.
— Вы здесь еще пару часов будете? — поинтере¬совался Брагин.
— Да, посидим еще. А что? — Заславский насто¬рожился.
— В магазин хочу сходить, шмоток кое-каких прикупить, да вот, — Артем указал на синяк под глазом, — очки надо темные, чтоб не светиться.
Миновав площадь, Брагин увидел вывеску «Культтовары» и двинулся туда. В магазине, в от¬личие от прежних времен, культтоваров, в понима¬нии Брагина, не наблюдалось — торговали обувью, косметикой, одеждой с наклейками известных фирм, но изготовленной в Китае или вообще местными умельцами, импортными сервизами, стоившими це¬лое состояние, и еще бог знает чем.
В одном из отделов, между вечно живыми цвета¬ми и дешевыми сувенирами, он заметил несколько пар очков с наклеенными на них ценниками, некото¬рое время постоял в раздумье, а потом спросил чем-то недовольную девушку с косой, стоящую за при¬лавком:
— Покажите мне вон те очки.
— Артемка, ты, что ли?! — неожиданно улыбну¬лась продавщица. Передние зубы выступали у нее вперед, как у грызуна. — Кто тебя так разукрасил?
— А, Нюша. — Брагин узнал девчонку с соседней улицы. — Да так, подрался маленько. Так как на¬счет очков?
— Сейчас что-нибудь подберем, — засуетилась девушка. — Да, про тебя тут Галя спрашивала. Знаешь ее? Ну, на вокзале в буфете работает. У те¬бя что с ней, роман? — Девица многозначительно подмигнула.
— Пока нет, но скоро будет, — не моргнув гла¬зом отпарировал Брагин и, нацепив предложенные ему очки, повернулся к висящему на стене зерка¬лу. — Сколько с меня?
Потом, пройдясь по отделам, он купил себе утеп¬ленную кожаную куртку, свитер и пару рубашек. На ботинки ему не хватило денег. Увешанный сверт¬ками, он вышел из магазина.
Смеркалось. Дождь почти прекратился. Улица была полна возвращающимися с работы людьми. Прошел забитый до отказа автобус, обдав Брагина фонтаном брызг, но он даже не шевельнулся. «Надо бы зайти к этой Гале», — вяло подумал он. Решив, что на службу идти еще рано, а домой уже поздно, Артем направился в парк культуры и отдыха, нахо¬дящийся неподалеку. Пройдясь по пустынным алле¬ям, устланным ковром из шуршащих листьев, он уселся на скамеечку под старыми корявыми липа¬ми, снял очки — все равно никого нет — и начал ду¬мать о прошлом.
Небо над городом набрякло тучами. Осень входи¬ла в свои права.

...Вот уж воистину, прошлое и настоящее принадлежит человеку, а будущее Богу, или року, или... ну в общем, тому, кто умеет и имеет право управлять судьбой... С этим прапорщиком Брагин познакомился в учебке спецназа МВД, куда он попал после призыва, и между ними сразу же протянулась неуловимая нить неприязни, которая в процессе их вынужденного общения постепенно утолщалась, укоренялась, пока наконец не превратилась в толстый канат ненависти. Брагин, имея подчеркнуто независимый и вольнолюбивый характер, тем не менее прекрасно понимал, что служба есть служба, устав в армии незыблем, как вечность, и нужно со всем этим временно смириться, тем более его наставники действи¬тельно были отменными профессионалами своего дела, умеющими внушить к себе уважение. Но в этом прапоре было что-то за гранью, какое-то гипертро¬фированное упоение собой, властью, желание унизить косвенными действиями. Внешне все было нормально — не придерешься, но о каждом слове и поступке сквозила скрытая издевка, унижающая подначка с целью постепенно надломить личность и втоптать ее в грязь. Артем не ломался, а платил своему сэнсею (а прапорщик преподавал рукопашный бой) той же монетой. Будучи по природе немногословным, он тем не менее умел находить короткие и точные, подспудно уничижительные возражения, метко бьющие в болевые точки самолюбия. Эта своеобразная дуэль длилась непрерывно, и оба ее участ-ника прекрасно понимали, что все это просто так не мчится, что предстоит сшибка для окончательного выяснения отношений, а может быть, и не одна, .а там — как судьба наметит. Фамилия прапорщика была Мотыль и кличка тоже Мотыль. Мотыль и Мотыль. Был он с виду корневатый, неказистый, с длинными обезьяньими руками, но жилистый и ловкий, с непонятной и злобной внутренней силой, кото¬рая постоянно нависала над подчиненными ему сол¬датиками и незримо давила на них. В Брагине было заложено противодействие напористому самодурст¬ву, неприятие любого вида давления, что и послужи¬ло дальнейшему развитию событий.
Артем не страдал от изобилия занятий по физи¬ческой подготовке в учебке, а, напротив, получал от них удовольствие. Его крепкий организм был изна¬чально приспособлен к перегрузкам, испытывал сладостную, тягучую истому усталости после изма¬тывающих упражнений и очень быстро восстанавли¬вался. В этом не было ничего удивительного: Брагин имел разряды По нескольким видам легкой атлети¬ки, был кандидатом в мастера по акробатике и мас¬тером спорта по боксу, выступал за общество «Тру-довые резервы», где имел высокий рейтинг по все¬российским масштабам. Да и вообще, кроме спорта, до службы он не имел никаких других увлечений, да и не хотел их иметь.
Стрелять Брагин научился быстро, но его не устраивали стационарные занятия в тире, где он по результатам был недосягаем для сослуживцев, и на¬ставник, видя его талант и стремление к совершен¬ству, разрешил индивидуальные занятия, не совсем без корысти, а предполагая выставить Брагина на соревнования. Но тот об этом и не помышлял, а про¬сто, насмотревшись американских боевиков, трени¬ровал стрельбу из немыслимых положений: в движе¬нии, при исполнении акробатических номеров, по-македонски, по неподвижным и движущимся целям и еще бог знает как. В остальных дисциплинах Бра¬гин тоже преуспевал, кроме рукопашного боя, но здесь вопрос был не в его способностях, а в отноше-ниях с наставником, с этим самым Мотылем.
В спаррингах и пробных боях Брагин шел в пер¬вых рядах, хотя были ребята и посильнее его — в спецвойска дохляков не брали. У многих были поя¬са по различным видам каратэ, кикбоксингу, встречались опытные боксеры и самбисты... Было с кем работать. Правда, у Артема были скрытые козыри, которые не проявлялись на тренировках, — он имел обширную уличную подготовку с ее подлейшими приемами, нарабо-танными в постоянных детских по¬тасовках. В его родном городе были две основные враждующие группировки малолеток: «гостинич¬ные», к которым относился и Брагин, и «фабрич¬ные», жившие в фабричном районе за мостом и дей¬ствующие вкупе с «монастырскими». Были еще «вокзальные», но они в битве титанов в расчет не принимались. Единственный в городе кинотеатр и расположенный напротив него парк культуры и от¬дыха были нейтральной территорией. Здесь и проис¬ходили все основные стычки и разборки. Любое про¬ходящее мероприятие — новый фильм в кинотеатре или дискотека в парке — неминуемо заканчива-лось дракой с переменным успехом. Стояли времена пе¬рестройки, и, в отличие от рыцарских турниров шес¬тидесятых и семидесятых годов, здесь какие-либо правила отсутствовали — дрались жестко и безжа¬лостно. До смертоубийства, правда, не доходило, но надолго отправить в больницу или даже пожизненно покалечить здесь могли. Малолетняя война, как зер-кало, отображала раздел сфер влияния между бан¬дитскими структурами, который в то время шел пол¬ным ходом.
Однажды после дискотеки Темка вместе со своим приятелем Аркашкой Шестопалом, заспорив о чем-то, отстали от общей стаи и шли по аллее, не подо¬зревая о надвигающейся опасности, а она возникла в виде стайки фабричных малолеток во главе с не¬ким Филей. Их окружили и прижали к беседке. Бе¬жать было бессмысленно — вокруг было безлюдье, да и не стал бы Темка взывать о помощи, он был во¬ин по сути.
— Ну что, кенты, приплыли? — по-блатному, с растяжкой процедил Филя и совсем не к месту до¬бавил: — Это вам не в гостинице девок трахать, —тем самым подчеркнув принадлежность к чужому клану.
— Братва, да вы че! Мы же никого не трогали... Нас всего двое. Это не по-честному! — заныл Шес-топал.
Артем молчал — он слышал про Филю, узнал его и понял, что пощады не будет, нужно проры¬ваться.
— Козлы тебе братва, понял? А честных... име¬ют, — продолжал Филя, а Брагин краем глаза за¬метил, что сбоку к нему подбирается кто-то из фаб-ричных с недвусмысленными намерениями, и напал первым, нанеся отсекающий удар. Внешняя сторона кулака шаркнула по носу нападавшего. «Уй, боль¬но», — раздался сдавленный голос, и понеслась по¬тасовка.
Драться Темка умел хорошо — к тому времени он уже два года занимался в боксерской секции, по¬этому, прижавшись спиной к беседке, он ловко уво-рачивался от ударов, при этом круша носы и челю¬сти противников — судя по возгласам, весьма успешно. Шестопала быстро свалили, и он поскули-вал на земле где-то сбоку. На него не обращали внимания — все сосредоточились на Братине. Их было человек шесть.
«Левый прямой. Ага, попал! Отклонился... Чуть-чуть задело — фингал обеспечен. Он провалился, голова справа рядом... Резко локтем в челюсть. По¬пал! Этот уже не боец. Пнули ногой, в печень. У, больно... Надо терпеть. Филина рожа... Вот тебе. Хрясть! Попал по носу — вот почешется. Нырок под чью-то руку... и в поддых, в поддых. Хорошо. Кажет¬ся, уйду. Надо прорываться. О...»
Темка почувствовал острую боль в глазах, совсем ослеп и встал, бессмысленно надавливая на глазные яблоки пальцами. Его тут же свалили подножкой и начали месить ногами, стараясь попасть, где по¬больнее. Он сжался в клубок, зарыв голому между руками и прижав колени к животу, чтобы защитить самые уязвимые места — солнечное сплетение и пах, пытался несколько раз подняться, но его снова сбивали с ног и продолжали бить нещадно.
— Филя, завязывай, — раздался чей-то голос. — Я его узнал — это Брагин-младший. Его брат тебя удавит, если с ним что-нибудь случится.
— Я сам кого хошь удавлю.
Но в голосе Фили не было уверенности — он по¬нял, кого имеют в виду. А в довершение ко всему из-за кустов мелькнули две тени. Главарь фабричных получил мощнейший пинок ногой по ребрам и, под¬вывая, катался по земле, остальные были размета¬ны по сторонам ураганом крепких ударов и немед¬ленно и трусливо ретировались.
— Темка, ты где? — раздался голос Германа. Брагин-младший с трудом поднялся и подковылял к брату. — Ого, ходит, — усмехнулся Герман. — Зна¬чит, жить будет. — Он не был сентиментален и по¬нимал толк в драках, разборках, блатных понятиях и еще много в чем подобном. — Ушами хлопать не будешь. — Герман закончил свой короткий коммен-тарий, поднял за шиворот Филю, при этом ему хоро¬шенько наподдал и подвел его к беседке: — Так кого ты хочешь удавить, баклан?
Филин корабль сделал оверкиль и стал поспешно тонуть.
— Я... я пошутил, — боязливо и приниженно про¬бормотал он.
— Не гони пургу, баклан. Заземлю. Завтра бабок принесешь за оскорбление. И не пытайся слинять. Я твоему Махно расскажу, как ты меня хотел уда¬вить, так он тебя сам в конверт заправит. Ты понял, баклан? Завтра принесешь... — Герман назвал сум¬му. — И не задолбись смотри. Пошел... — Он толк¬нул бедолагу, при этом дослав ему здоровенного пинка, и повернулся к Артему: — Домой, братишка. Матери скажешь, что упал с кручи... Мансур, по¬смотри. У него там все цело? — обратился он к сто¬ящему рядом парню.
59Тот ощупал Темку, заглянул ему в лицо:
— А за глаза чего цапаешь? Гер, ему «плеск» сделали.
— Глаз не жопа — проморгается, — невозмутимо отреагировал Брагин-старший, достал сигарету и с удовольствием закурил.
— Мансур, а что такое «плеск»? — подал голос Артем.
Мансур объяснил, что это когда расслабленной кистью кончиками пальцев бьют по глазам. Темка это запомнил и потом частенько применял на прак-тике. Впоследствии он много изучил подобных шту¬чек, не прописанных ни в одном руководстве по ру¬копашному бою, ни в одном учебнике по восточным единоборствам.
В процессе одной из тренировок прапорщик Мо¬тыль устроил десятиминутный перерыв. У Братина спарринг прошел успешно.
— Научили тебя где-то ручонками сучить, — про¬цедил прапор, покусывая травинку.
Стояло теплое лето, и занятия проводились на улице.
— Сучить не ссучить, — отпарировал Брагин.
— Что вы имеете в виду, товарищ солдат? — Мо¬тыль перешел на официальный язык устава.
— Что слышали, то и имею, товарищ прапор¬щик. — Такие взаимные подначки имели место практически на каждом занятии.
— А ножонки слабые — стрижешь ими, как цел¬ка. — Мотыль не успокаивался. Раздражение его достигло критической точки.
— Значит, у кого ноги сильные, тот уже не девственник, товарищ прапорщик, — невозму¬тимо констатировал Брагин. — У вас ведь они сильные?
Напряжение достигло предела. Все с интересом наблюдали происходящее, ожидая финала острой сцены.
60
— Может быть, со мной поспаррингуешь, а, Бра¬гин? — Ноздри Мотыля хищно раздувались. Он за¬мыслил проучить наглеца.
— Можно и с вами, товарищ прапорщик. — Ар¬тем встал с земли.
Они приняли стойку, некоторое время, как два петуха, походили друг около друга, намечая удары, потом нога Мотыля выстрелила, целя Брагину в грудь. Тот ушел, ответив прямым в голову. Попал. Прапорщик затряс головой: «Ладно, погоди, ще¬нок!»
Бой продолжался уже около минуты. Мотыль был сильнее и опытнее, но Артем держался, огрыза¬ясь, порой весьма успешно, пока не нарвался на ловко проведенную подсечку и растянулся на траве. Прапор тут же подскочил и зафиксировал удар реб¬ром ладони, по горлу. Со стороны показалось, что зафиксировал, а на самом деле удар был, и очень серьезный. У Артема потемнело в глазах, дыхание перехватило, но он превозмог себя и, молча встав, посмотрел в упор на Мотыля. В глазах его не было страха, но только холодное бешенство.
— Ну что, убедился насчет ног, товарищ солдат? Тренироваться больше надо. — Прапорщик не сдер¬жал улыбки превосходства.
— Товарищ прапорщик, — неожиданно прозву¬чал голос Брагина, — а ведь в реальных боевых условиях дозволительны любые приемы для подав¬ления противника?
— Естественно, — не задумываясь ответил Мо¬тыль, глядя куда-то в сторону. — Хочешь что-то по¬казать?
— Давайте попробуем еще раз. — Артем проиг¬норировал вопрос.
Опять встали в стойку. Брагин блокировал удар
1и неожиданно расслабленными пальцами правой руки хлестанул Мотыля по глазу сильно и безжало¬стно. «Плеск». Прапор взвыл по-волчьи, одной ру¬кой схватился за глаз, а другой начал делать движения, имитирующие работу шатунов паровоза. В этот момент Артем мог сделать с ним все, что угодно, но молча стоял, наблюдая картинку. Но до этого он еще не сталкивался с правилом, которое по¬том пригодилось ему в жизни: притворись немощ¬ным, жалким, безопасным, расслабь врага, а потом нанеси неожиданный и разящий удар. Мотыль это знал. Последовал неожиданный и жесткий пинок но¬гой в коленную чашечку и, когда Брагин согнулся, жестокий апперкот коленом в челюсть. Теряя созна¬ние, он успел почувствовать ботинок, впивающийся в грудную клетку. Минус два ребра.
Провалявшись две недели в госпитале, Артем вернулся в учебку, жаловаться никому не стал и на вопросы по поводу инцидента не отвечал. Но добро¬хоты-стукачи уже живописали все командиру, и на¬чались разбирательства, где Брагин заявил, что умысла в действиях наставника по рукопашному бою он не видит, что происшедшее есть чистейшей воды случайность, но он, рядовой Брагин, просит пе¬ревести его к другому преподавателю. Командир был умный, приключений для себя не искал и от¬правил Артема в другую роту, где тот занялся тре-нировкой ног настолько серьезно, что домахался до полуфинала специального многоборья в общерос¬сийском масштабе и в рукопашной схватке встре¬тился с... прапорщиком Мотылем. Брагин не был злым по своей сути. Он был достаточно самолюбив, но не завистлив: кто-то лучше тебя, ну и ладно, сам виноват... Только вот не прощал он личных врагов, не столь уж многочисленных, и мстил им по полной программе. Если этого нельзя было сделать сразу, то предполагалось, что подвернется случай, вновь столкнутся судьбы... и Артем верил в неминуемость и неотвратимость акта мести.
В третьем раунде, выигрывая по всем показате¬лям, Брагин внезапно покач-нулся от легкого, ничего не значащего удара соперника, откинулся на кана¬ты — «притворись немощным, жалким...» — и когда Мотыль с радостью бросился его добивать, Артем процитировал ему действием дела давно минувших дней, врезав прапору по коленной чашечке и страш¬ным ударом колена в челюсть послав его в тяжелый нокаут. Это было вразрез с правилами и тем более сделано нарочито, поэтому случился большой скан-дал: кто-то тыкал в Артема грозным перстом, кто-то прикрывал крылом с большими звездами, а кончи¬лось все тем, что его спортивная карьера накры¬лась, он оказался в чине сержанта внутренних войск и подразделении для проведения спецопераций и попал в солнечный Таджикистан для уничтожения банды моджахедов, маленькой, но зловредной, по¬стоянно терзающей российский погранотряд. Банда канула в вечность, а Брагина с товарищами пере¬двинули на несколько тысяч километров по той же широте. Салям-алейкум, Северный Кавказ.
Мотыль временно скрылся из поля зрения, вре¬менно, к сожалению.

Глава 5
Когда Брагин подошел к Дому культуры желез¬нодорожников, уже стемнело и зажглись фонари, настырно отражаясь в лужах. Здание показалось ему неказистым и каким-то затрапезным, хотя в дет¬стве оно смотрелось чуть ли не дворцом. Сюда он бегал смотреть потасканные временем советские фильмы, здесь же начал заниматься боксом в дет¬кой секции у тренера Ларионова. Тренер постепенно спился, но успел затолкать Артема в спортивное общество «Трудовые резервы» при заводе как перспективного боксера.
У входа игриво подмигивала вывеска клуба «Па¬рус», втягивая местную молодежь с промозглых осенних улиц на праздник жизни. Подножие лестницы и ее саму занимали кучки подростков, не имеющих денег или права попасть внутрь. Девицы в «панельных» юбчонках, вызывающе хихикая над примитивными шутками нещадно курящих молодых людей, поеживаясь, сучили нога¬ми от холода. Насмотревшись американской кино-дребедени по видику и одевшись в соответствии с их стандартами, они, плохо зная географию, не пони¬мали, что все творившееся на экране снима-лось как минимум южнее широты города Сочи, а то и вовсе в тропиках.
Брагин медленно поднялся по лестнице, сопро¬вождаемый любопытными взглядами и комментари¬ями, дернул скрипучую дверь на пружине и очутил¬ся в ярко освещенном холле с гардеробом и касса¬ми. Здесь фланировало несколько пар и царили два монументальных стража порядка в камуфляжной форме. «Носят все кому не лень!» — подумал Бра-гин.
Кассы были закрыты, и Артем, зная, что бесплат¬ным в этой жизни ничего не бывает, подошел к одно¬му из охранников и спросил:
— Где здесь билеты продают?
—А давай прямо сюда. — И переданная Брагиным купюра моментально исчезла в бездонном кар¬мане «секьюрити», тут же была отсчитана сдача из пачки мелких денег, извлеченной из другого карма¬на, и к Брагину был потерян всяческий интерес.
Дискотека находилась в бывшем гимнастическом зале, а бар — в раздевалке. Стены были отделаны деревом или «под дерево», в полумраке не разгля¬дишь, а по потолку гуляла цветовая гамма прожек¬торов. На подмостках сидел хлыщеватый юноша лет восемнадцати и накручивал беснующуюся толпу синкопирующей диджеевской скороговоркой, везде одной и той же, с набившей оскомину интонацией, скопированной с какой-нибудь радиостанции типа «Европа-плюс», где первый из музыкальных пово¬дырей просто плохо говорил по-русски, а все после¬дующие бездумно переняли его дерганый язык. Му¬зыка рвала уши, потрясая своей напористостью и вводя в состояние экзальтации подвыпившую молодежь, развинчивала нервы и подвигала на сексуаль¬нее и прочие подвиги.
Брагину, отвыкшему от подобных развлечений, было непривычно чувство-вать эмоциональную атмосферу зала и наблюдать за происходящим спектаклем, выхватывая отдельные фрагменты и сцены: искаженные или, наоборот, просветленные лица, одежду, мелькание оголенных рук и ног, разнохарактерные движения танцующих, игру света и тени. Для него это был далекий и полузабытый мир, кажущийся недосягаемым, несмотря на свою реальность и осязаемость. Тело и мозг его уже находились здесь, а то, что называют душой, еще витало где-то подножия Кавказских гор.
Раньше, до службы, он часто ходил на подобные мероприятия, танцевал, чувствовал себя непринужденно. Но сейчас какой-то внутренний барьер не позволял ему перейти черту приобщения к этому упоительному музыкальному шабашу — смотреть инте¬ресно, но участвовать... все это как-то неловко, да и унизительно раскрывать свою суть на потребу чьих-то глаз. Брагин до сих пор находился в состоянии войны и сегодняшнюю жизнь воспринимал как вре¬менную приятную передышку, подаренную ему Бо¬гом. «А может быть, так и нужно жить? Пойти, что ли, выпить что-нибудь, а то чужой я здесь какой-то». Бар выглядел экстравагантно: стены и потолок, расписанные картинами космических катаклизмов, пол с мягким покрытием, стойка бара и сиденья, сработанные в стиле деревенской избы, светильники свисали с потолка на низкие столики. За стойкой су¬етился бармен в белой рубашке с короткими рука¬вами и при бабочке. Его лицо показалось Брагину знакомым. «Кажется, зовут... зовут Коля, а живет он в двухэтажном доме возле нашего сквера. Сейчас проверим».
— Коля, налей сто грамм водки.
— Без проблем. Тема, — тут же ответил бармен, как будто бы они только вчера расстались. При этом он ловко отмерил нужное количество зелья и, перелив в его рюмку, спросил: — Закусывать бу¬дешь?
— А что? Есть? — Почему-то наличие закуски поразило Артема больше всего. Он думал, что такое бывает только в американских боевиках.
— Сосиски, селедка с луком, салат из овощей, яичницу могу пожарить. — Коля кивнул на стоя¬щую в глубине микроволновую печь.
— Давай сосиски, штуки три или четыре.
— С кетчупом или с горчицей?
— С горчицей. — Брагин пригубил водку и, взглянув на бармена, спросил: — А кто это здесь все так организовал?
— Хозяин, естественно, — ответил Коля, одновре¬менно обслуживая экзотическую девицу в ковбой¬ских сапогах.
— А кто хозяин? — Артем ставил вопросы в лоб.
— Зачем тебе это, Тема? — Коля закончил сме¬шивать коктейль и подал его клиентке. — Ты, если захочешь, сам все постепенно узнаешь, а у меня ра-бота здесь хлебная — терять не хочется.
Брагин понимающе кивнул и стал разглядывать публику за столиками. Кое-кого он знал по доармейской жизни...
Внезапно взгляд его уперся в Галю, ту самую, из буфета, активно беседую-щую с молодым человеком, безвкусно, но дорого одетым. Его лицо он где-то ви¬дел раньше, но вспомнить не мог. «А я к ней так и не зашел, а вообще — смачная девица. Видела ли она меня?» Артем еще раз посмотрел па ее влеку¬щие точеные ноги и отвернулся к стойке. Потом он отхлебнул с полрюмки, ткнул в горчицу сосиску, от¬кусил и, жуя, стал прокручивать картины прошлой жизни, сравнивая их с сегодняшними реалиями. Не-ожиданно на его плечо легла мягкая рука.. Артем сразу понял, кто это, но не обернулся.
— Тема, а я тебя ждала. А ты не пришел. И вот я тебя сама нашла. — Рядом подсела Галя, обдав его сладким запахом духом.
66
— Ты, кажется, не одна, — он повернулся к ней вполоборота.
— Я всегда не одна, но для тебя это не должно иметь никакого значения, потому что ты у меня один. Не веришь? — Голос у девушки был низкий и вкрадчивый, он заводил, а погладившая по щеке ру¬ка заставила Брагина вздрогнуть, как от удара электрического тока.
«Наваждение какое-то. Я ее хочу, — подумал Ар¬тем. — Но не надо торопить события, — одернул он себя. — Пусть все идет своим ходом. Пусть все бу¬дет как будет».
— Тебя твой парень не потеряет?
— Да не мой он! — неожиданно по-кошачьи взви¬лась Галя так, что Брагин опешил. — Мало ли что он хочет! — Казалось, она готова в клочья разо-рвать своего недавнего собеседника. — Сейчас я его отважу. — И, резко подойдя к своему столику, ак¬тивно зажестикулировала.
Ее кавалер сначала пытался что-то возразить, потом встал и двинулся к выходу, бросив злобный взгляд на Артема. «Ничего себе темперамент у этой девахи. Дело движется к очередной драке, однако. Как пить дать». Брагии интуитивно предчувство¬вал любые виды стычек. Натренировался. Были причины и моменты в биографии, когда интуиция была важнее пистолета. Артем нащупал в кармане «выкидуху», знакомую с детства. Он без оружия чувствовал себя так, как нормальный человек чувст¬вует себя, допустим, без штанов, поэтому маши¬нально сунул нож в карман, когда пошел на диско¬теку.
Галя призывно замахала рукой, подзывая Браги¬на за освободившийся столик. «А почему бы и нет?» — подумал он.
В баре появилась официантка в голубом перед¬ничке и подошла к ним, реагируя на Галин жест:
— Людочка, убери все это и принеси нам... Тема, ты что будешь?
С7— Мне все равно, — равнодушно буркнул тот. Галя сделала заказ, который моментально был
исполнен.
— Я смотрю, ты здесь завсегдатай, — усмехнулся Артем.
— Да нет. Просто родственные предприятия. Они у меня в буфете тоже бы-вают. Мы же работаем круглосуточно. Сейчас меня замещает мама, потом пойдет брат...
Они немного помолчали. Брагин начал откупори¬вать шампанское, усмехнувшись при этом:
— Стрелять не будем. Настрелялся досыта. Кста¬ти, зачем ты обидела парня? Он же тебя пригла¬сил... Ну встретились бы мы, допустим, завтра... — Брагин сделал паузу. — А кто это, твой мальчик-по¬пугайчик?
— Завтра не хочу... Вернее, хочу... С тобой я всег¬да хочу... Но лучше сегодня. Я не верю в завтра — оно часто обманывает. А мальчика зовут Филя, Фи¬липп, — мы уже с ним год как бултыхаемся...
— Что значит бултыхаемся? — перебил ее Бра¬гин и неожиданно для себя почувствовал, что рев¬нует.
— Ну надо же мне с кем-то быть, я же не кукла Барби. Но я его не люблю, а люблю тебя и преду¬преждала его об этом. А сейчас просто взяла и от-шила... наверное, навсегда.
Брагина поражало такое откровенное выражение чувств. Он в них не верил. Да и вообще, он давно уже ни во что и никому не верил, но ему было при¬ятно, он с детства любил слушать красивые волшеб¬ные сказки. Неожиданно Артем вспомнил, откуда знает этого Филю: вечер, парк культуры, драка с фабричной шпаной, старший брат...
— Этот Филя не с фабричной?
— Да, он раньше жил там, но два года назад пе¬реехал сюда, на Ленина. Крутой стал — у самого Мормона в помощниках ходит. Меня от рэкета изба¬вил. Было дело.
— А кто такой Мормон? — Брагину пришел на ум разговор с Басалеком. — Второй раз про него слышу.
— ...Ну что тебе сказать... Не то чтобы бандит, но нее они около него кучкуются. Местный мафиози. Появился здесь года два назад с командой и деньга¬ми и скупил, ну, или взял под контроль полгорода. Этот клуб тоже его. На втором этаже даже казино затеяли открывать. Раньше он в зоне сидел, да и лет-то ему прилично, за сорок. Для меня так почти старик... Тем, давай бросим об этом. — Взгляд у нее был неспокойным. — Лучше чуть-чуть выпьем, по¬едим, а потом потанцуем.
«Чего это она так смутилась?» Брагин ничего не пропускал, хотя со стороны могло показаться, что он почти не слушает или слушает очень невнимательно. Это была его манера вести разговор.
— Ты танцевать-то не разучился? — между тем продолжала Галя. — В школе у тебя это здорово по¬лучалось.
— Не то чтобы разучился, а как-то не могу. Ро¬бость какая то... — Артем удивился своей откровен¬ности с этой девчонкой.
— Я растоплю лед твоего сердца, — продеклами¬ровала девушка и рас-смеялась, при этом обняв Брагина за плечи.
«Она меня точно соблазнит, — подумал тот. — Вернее, уже соблазнила».
Прижимаясь во время медленного танца, Галя мягко приникла к его губам, пробираясь все глуб¬же. Артем поплыл в поднебесье, но взял себя в руки и резко отстранился.
— Да расшевелись ты! Что ты такой зажатый? — жарко прошептала она и вновь скользнула по его губам пробующим поцелуем. — Пойдем ко мне, Те-мик, любимый мой. Я живу отдельно от родителей и брата. У меня полдома и отдельный вход, — ее ше¬пот сводил с ума, — нас никто не увидит, а если и увидят... Мне все равно.
— Обсудим потом, — тихо ответил Брагин, с тру¬дом сбросив с себя колдовское наваждение, навеян¬ное этой девочкой-женщиной. Его смущал такой от¬кровенный сексуальный напор, но притягивал и ма¬нил одновременно. И еще... Он очень хотел верить ей, этой девушке Гале, хорошее имя Галя, и она са¬ма такая трепетная, с каким-то упоительным нер¬вом, испепеляющим душу, так и хочется...
Музыка иссякла. Танцующие пары разошлись.
— Ну ты согласен, Тема? — Она была похожа на птицу со сломанным крылом, которая умоляет: «Не бросай, не бросай...»
— Да, — решился Артем. — Сколько мы у тебя пробудем?
Галя внезапно успокоилась и непонимающе по¬смотрела на него своими зелеными ведьмиными гла¬зами:
— До утра, конечно. А что, есть проблемы?
— Да у меня мать с ума сойдет, начнет ходить по милициям и больницам. Я и так уж здесь дров нало¬мал.
— Как сам захочешь, — смиренно проговорила она с каким-то скрытым подвохом. — Только уйдем через черный ход — с Филей могут быть неприятно¬сти. Он — дурной, тем более выпил.
— Еще чего! — Брагина аж передернуло. Подобная мышиная возня, кроме раздражения, у
него ничего не вызывала, если только скуку. Но что¬бы он, сержант спецназа, трусливой крысой сбежал от какого-то щенка Фили с корешками... Здесь Галя недодумала. Его нужно было просто молча увести... Он бы ничего и не понял. Но теперь было поздно. Брагин не, вышел еще из состояния войны и сдавать¬ся никому не собирался.
— Если чего будет — не встревай. Сам разбе¬русь. Знаю я этого Филю — в детстве дрались... Да ты не бойся, — успокоил девушку Брагин. — Про-сто отойди в сторонку и смотри комедию.
Выйдя на улицу, Брагин сразу же засек стоящего возле машины марки «Ауди» Филю в обрамлении двух бритоголовых мальчиков-крепышей. Они тоже Заметили его и вразвалочку, не торопясь, направи¬лись в сторону своей предполагаемой жертвы с ви¬дом эдаких хозяев жизни, королей джунглей.
— Отойди в сторонку, — твердо сказал Брагин своей спутнице тоном, не терпящим возражений.
Она послушалась, но в глазах затаился испуг. События тем временем развивались по какому-то сценарию. Вот по чьему только? Режиссер еще не был определен.
Филя остановился, чуть не доходя и как бы не участвуя в предстоящей раз-борке, а два качка подо¬шли к Артему. Один из них сделал зверское лицо, сверля Брагина гипнотическим взглядом удава и пытаясь оказать психологическое воздействие. Тот рассеянно смотрел за горизонт, как будто бы рядом никого и не было. Качок не выдержал первым:
— Ну ты, пацан, отвяжись от телки. Не в свой огород залез. Ты понял?
— Не понял. — Брагин смотрел на них, как на тараканов.
— Сейчас объясним. — И бритоголовый сделал замахивающееся движение рукой.
— Стоп. Стоп! — Брагин остановил его жес¬том. — Мне с вами, хорьками, и драться-то унизи¬тельно. Я вам лучше фокус покажу. Делай раз, де¬лай два. — Острие ножа уперлось в горло амба¬лу. — Чирк! И ты будешь затыкать артерию пальцами. А она скользкая, зараза, вся в крови. Ты все затыкаешь и затыкаешь и помаленьку умира¬ешь... — Ни один мускул не дрогнул на лице Арте¬ма — он говорил спокойно, как будто рассказывал сущий пустяк старому приятелю. — Ну ладно, я по¬шел. — Брагин сунул нож в карман и направился к Гале. — Финита ля комедия!
Амбал застыл соляным столбом, и капли пота обильно текли по его позеленевшей роже.
— Ты не знаешь еще, с кем связался! — крикнул Филя вдогонку. — Против лома нет приема!
Артем приостановился:
— Против лома есть прием — пистолет называ¬ется. — Потом подошел к Гале, взял ее под руку, и они растворились в темноте.
Осенняя осклизлая ночь засасывала в себя при¬позднившихся пешеходов, пугая их завыванием зло¬го ветра и ставя подножки в темных и скользких ме¬стах. Небо было беззвездно, как черная дыра, и гро¬зило неожиданным дождем. Хотелось быстрей добраться до жилища и зарыться с головой под теп¬лое одеяло. А что же дальше? А дальше на Брагина нахлынули воспоминания.

Глава 6
При зачистке очередного юрта Брагин увидел высверк оптики метрах в пятидесяти от себя возле полуразрушенного дома. «Бинокль или прицел. И то и другое плохо», — машинально подумал он, падая на землю. Но не успел: раздался звук выстрела и в боку появилась теплая липкость, слегка засаднило. «Зацепил, сука!» Брагин начал играть мышцами живота — боль была не внутри, а где-то сбоку. «Не смертельно», — начал спокойно размышлять он, как будто решал от безделья прошлогодний кроссворд. Два года пребывания на Северном Кавказе в состо¬янии войны приучили его не поддаваться эмоциям, а выживать, а это работа, тяжелая работа — выжи¬вать, и не просто так выживать, а активно, нанося при этом урон противнику — и это он научился де¬лать качественно.
Ему, Брагину, было совершенно наплевать на по¬литиков, потому что он их откровенно презирал, его абсолютно не волновало, кто и сколько наворует миллионов в результате этих бессмысленных и дер¬ганых наступлений и пе-ремирий с шутовскими ре¬ляциями, он от души веселился, когда наблюдал по телевизору этого важного, усатого, похожего на от¬кормленного кота телеведущего из известной анали¬тической программы, который между выборными рейтингами рассказывал сказки о войне на Север¬ном Кавказе, придуманные продажными борзопис¬цами. Единственно, чье мнение он уважал и считал однозначно правильным, так это мнение командира роты с известной по всем российским ипостасям фа¬милией Пугачев. Это был человек исключительно грамотный. Он закончил юридический факультет университета, а уж какими ветрами, по каким запу¬танным тропам его занесло в спецназ МВД — одно¬му Богу известно, а лишних вопросов Брагин зада¬вать не любил. В боевых условиях вся уставная субординация облетела, как луковая шелуха, — отношения, невзирая на звания, были товарищески¬ми, зато дисциплина — железная, поэтому в спец¬назе убивали редко. Пугачев говорил простые и очевидные вещи, не затуманивая их политическим флером:
— Загнать их в горы к чертовой бабушке, как в доброе старое царское время, поставить казачьи за¬ставы, вычистить лес полосой метров сто, чтоб по¬дойти не могли, и стрелять без предупреждения. Вот и вся проблема. И пускай сидят в своих суверенных горах хоть до конца света. Ведь все это мы уже проходили, даже Лермонтов здесь воевал, генерал Ермолов разбирался... Сталин пошел еще дальше — сделал всеобщую зачистку не в пример нам, мел¬коте. И что? Предки для нас старались, а мы все проорали, вернулись на исходные позиции, чтобы вторично вступить в собственное дерьмо. Это только начало — потом не только вступишь, а жрать заставят. Тьфу ты! — Пугачев аж покраснел от воз¬мущения.
Все это Брагин постепенно впитал и осознал, по¬нимая бессмысленность переговоров с кавказцами, но это его не смущало. Будучи стихийным патрио¬том, он дожидался, когда его пошлют на задание, а уж там действовал по своему усмотрению, в меру своего понимания добра и зла. А проще — брал и отстреливал, вот и все понимание.
73«Не смертельно, — подумал Артем. — Но крови можно много потерять». Он отполз за колодец, стоя¬щий поблизости.
Было жарко — разгар лета, но Брагину было все равно — он давно уже ко всему привык. Быстро рассупонившись, достал пакет с медикаментами и стал рассматривать рану, представлявшую из себя глубокую борозду, прочерченную в боку пулей. Кровь лила, как из шланга. Артем зубами вскрыл пакет, достал тюбик и обильно смазал раненый жи¬вот. Посмотрел. Кровь сводила его усилия на нет. Тогда он выдавил мазь на бинт и, наложив его на рану сверху, крест-накрест наклеил пластырь; по¬том оделся и придвинул к себе автомат: «Пора разо¬браться с этим хануриком. Хорошо стреляет. Если бы я вовремя не дернулся — был бы уже иа том свете».
Брагин, обернувшись, увидел Стригунова и Штыня, бойцов его взвода, передвигающихся скользящей профессиональной походкой вдоль улицы и зыркающих по сторонам. Он мгновенно сориентировался и подал условный, понятный им сигнал свистом и, ког¬да те увидели его, махнул рукой, что означало: ло¬жись и ползи сюда. Через несколько минут бойцы были рядом.
— Вон рядом с той хибарой — кукушка. Меня за¬дело. Нужно отработать этого говнюка. Гранаты есть? — Брагин был конкретен.
— Есть парочка, — ответил Штынь. — Как его делать будем?
— Я подползу и расположусь напротив него. Вы подберитесь аккуратно с двух сторон и забросьте этих пару штук... Под шумок — сразу туда, а я вас прикрою.
Вскоре последовательно раздались два взрыва. Потом Брагин увидел бойцов, внимательно что-то разглядывающих, поднялся и подошел тоже. Карти¬на была не из приятных: в луже крови, с разворо¬ченными внутренностями лежал мужчина в зеленой повязке, здесь же, широко раскинув ноги, надломанной куклой скорчилась девочка лет двенадцати, ря¬дом валялись снайперская винтовка и крупнокали¬берный обрез о двух стволах.
— Во народец! Козлы вонючие, — сдавленным, осипшим голосом проговорил Штынь. — Ее-то он за¬чем сюда припер? Тьфу ты... — Далее последовал каскад ругательств.
— Пошли, ребята. Чего тут торчать? — Настрое¬ние у Брагина было хуже губернаторского. — Вы дочистите до конца, а я поковыляю к госпиталю. До¬ложите обо мне начальству. Все, я двинул.
— Там в начале, в углу, «бээмпэшка» подошла. Ее подмаскировали, так что смотри внимательно. Они тебя до госпиталя добросят, — подсказал Штынь, и бойцы спецназа МВД продолжили за¬чистку.
«Ведь не специально же мы ее», — уговаривал се¬бя по дороге Брагин, но совесть его не была спокой¬на. Несмотря на привыкание к войне, есть какая-то нравственная грань, переступив которую человек становится зверем. Хотя это весьма проблематично. Звери без дела не уничтожают себе подобных, не го¬воря уж о самках. Скорее всего, человек, перешаг¬нувший этот барьер, становится нелюдем, монстром. А как порой трудно удержаться, чтоб не оказаться по ту сторону, ох как трудно!
Брагин добрался до госпиталя вечером. Ему об¬работали и зашили рану, после чего он был уложен в так называемую палату — госпиталь был полевой, какие уж там палаты. Здесь все были выздоравли¬вающие и легкораненые и маялись бездельем, бес¬престанно шлепая донельзя засаленными картами и травя байки и анекдоты. Был, правда, небольшой радиоприемник, который непрерывно журчал в углу на волне «Европа-плюс». Периодически его пере¬ключали на новости и от души материли правитель¬ство и депутатов. Ох, если бы они слышали эти сло¬весные рулады в свой адрес — у них уши сверну¬лись бы трубочкой. Но это тоже в конце концов
75осточертело. Время застыло, но через пару часов по¬явилось развлечение.
В госпиталь доставили Пашу Штыня с курьезной раной. Он где-то в развалинах умудрился задницей поймать гвоздь, да так сильно, что в медицинской карте записали: ранение средней тяжести. Может, фельдшер был большой прикольщик, а может, и правда сильно напоролся, но эта запись стала изве¬стна госпиталю ровно через пятнадцать минут. Все хохотали до умопомрачения. Штынь попросился в палату к Артему, чтобы иметь какую-то моральную поддержку. Когда тот узнал, в чем дело, то сначала не поверил, а поверив, в течение двух минут пытал¬ся всхлипами давить смех, но под напором реготав¬шей вокруг толпы не выдержал и тоже зашелся хо¬хотом, предусмотрительно держась за бок, чтобы швы не разошлись.
Палата моментально превратилась в своеобраз¬ный госпитальный музей: туда водили экскурсии, беспрестанно сновали одинокие паломники, на бед-ного Пашу показывали пальцем и непрерывно смея¬лись, постоянно слышалась фраза «ранение средней тяжести».
— Штынь, а может быть, лепила ошибся? Может быть, ты у нас тяжело раненный и тебе пора ампу¬тировать жопу?.. — изгалялся сосед по койке.
Брагин его прервал, пытаясь сымитировать злость:
— Ты, заткнись, салабон! — но не выдержал и сам захихикал.
Бедный Паша Штынь зарылся с головой под оде¬яло, пытаясь заснуть. Но какой уж тут сон!
В палату зашел полковник, начальник госпиталя. Губы его странно подергивались, но отец-командир умел держать себя в руках, хотя это удавалось ему с трудом.
— Кто здесь Штынь? — спросил он начальствен¬ным голосом.
Паша высунулся из-под одеяла и, увидев высокое начальство, -попытался встать.
— Лежи, лежи, Штынь, не суетись. — Полковник на несколько секунд задумался. Вся палата дави¬лась в подушки — наступила относительная тиши¬на. — Вот что я тебе хочу сказать. Ты не бери близ¬ко к сердцу — в жизни всякое бывает... А твоя ра¬на — это просто подарок, она поднимает моральный дух больных. За счет этого они быстрее выздоравли¬вают. Я не шучу. — Полковник сверкнул стеклами очков и, обведя взглядом палату, добавил: — А вы не больно-то. У парня несчастье. Поставьте себя на его место. — На этом терпение у начальника кончи¬лось, и он, зажав рот рукой, выскочил из палаты.
Их вместе выписали через неделю и отвезли в ро¬ту. Фельдшер, сделавший сакраментальную запись, а теперь занимающийся выпиской, не выдержал и брякнул напоследок:
— Такой звезде госпиталя впору не «козла», а «мерседес» подавать, — но осекся под суровым взглядом Брагина и замолчал.
Прибыв, Брагин доложил командиру взвода. Здесь же сидел майор Пугачев, разговаривая по те¬лефону.
— Ну что, заштопали? — Взводный занимался какой-то писаниной и не отрывал глаз от стола. — Ты еще не совсем оправился, — продолжил он, не дожидаясь очевидного ответа. — Мы пока как-ни¬будь без тебя обойдемся, а ты временно пойдешь на блокпост — там двух бойцов ранили. Командует там наш прапорщик, недавно прислали. Осталь-ные — салаги зеленые...
— Раненый «Барс»... Красиво звучит, — неожи¬данно подал голос майор Пугачев, и его рот дернул¬ся в ироничной усмешке.
Барс — это была ротная кличка Брагина. Снача¬ла ему присвоили такой позывной для переговоров по рации, когда он возглавил группу для проведе¬ния спецопераций. Но постепенно позывной превра¬тился в прозвище, которое намертво прилипло к нему. В Артеме присутствовала эдакая ленивая ко¬шачья грация, способная превратиться в вихрь по-ступательных или оборонительных действий.
— А где этот... мичман Панин, который в инте¬ресное место ранен?
— Там, в кустах скрывается, боится заходить. Его в госпитале до печенок достали, а здесь все нач¬нется по новой, — пояснил Брагин.
— Вот и его с собой заберешь от греха подаль¬ше, — сказал ротный. — Вы оба контрактники, учить вас ничему не надо, а салаг поддержите. Там всякое сейчас может начаться — есть информация... Так что не расслабляй-тесь. Поторчите с недельку, а потом я вас оттуда заберу. Вопросы есть? Вопросов нет. — Пугачев дал координаты блокпоста, и Артем отправился искать Штыня.
До нового, временного места службы они добра¬лись минут за сорок — ротный отрядил им своего «козла».
Блокпост представлял из себя неглубокий блин¬даж, изготовленный из бетонных плит, бруствер из мешков с песком и хилый шлагбаум, перекрываю¬щий шоссе. За бруствером копошились трое бойцов. К мешкам были небрежно приткнуты два крупнока¬либерных пулемета, указывая дулами в небо.
— Салабоны есть салабоны — что с них возь¬мешь? Присылают бог знает кого — не успеешь на¬учить, а его уже ранили или убили, — сказал Штынь с грустью в голосе. — А у прапорщика ихне¬го что, глаз нет? Их же сделают, как кутят, в три се¬кунды!
— Прапорщик такой же, как они, — буркнул Брагин. — Его прислали неделю назад. Он хоть и наш, из спецназа, но войны не нюхал.
Артем не питал ненависти к горцам, пока. Они для него были враги, но какие-то ненастоящие, как куклы в тире, по которым нужно попадать и не под¬ставляться самому. Лично ему они ничего плохого не сделали. «Убивают товарищей? Но ведь взаим¬но». Кавказцы думали иначе — дома их были раз¬рушены, семьи разорены, а родные убиты. Они зна¬ли, за что воюют, и мстят, в отличие от русских.
— Эй, воины! — обратился Брагин к солда¬там. — Где ваш начальник?
78
Профессионала видно сразу: по походке, по мане¬ре разговора, по тому, как он носит оружие и фор¬му, — словом, по выправке. Молодые это сразу осознали и поглядывали па прибывших с опаской и уважением.
— Прапорщик в блиндаже, — ответил один из них, махнув рукой. — А вы — подкрепление?
— Мы доктора, — подал голос Штынь. — Лечим салаг от смерти. Знаете такую болезнь? И еще про¬водим профилактику, чтобы они этой самой смертью не заболели. — В глазах бойцов сквозило непонима¬ние, а Паша тем временем продолжал процесс вос¬питания: — Ты что, пулемет как мотыгу использу¬ешь? Землю им кайлишь?..
«Он здесь разберется без меня», — решил Артем и зашел в блиндаж, откинув в сторону брезентовый полог.
Там было на удивление просторно: устроено не¬сколько двухъярусных лежаков, в углу стояла печ¬ка-буржуйка с трубой, выведенной наружу, в каче¬стве сидений использовались катушки из-под кабе¬ля, справа, у стенки, стоял бог знает из чего слепленный стол, накрытый куском брезента, на ко-тором лежала груда яблок, стояла пара откупорен¬ных банок с консервами, тут же гордо возвышалась недопитая бутылка водки, а рядом восседал прапор¬щик Мотыль собственной персоной. Брагин, слегка оторопев, смотрел на него, как па ожившую мумию. Линии судьбы старых знакомцев в очередной раз совместились.
— О, какие люди заходят в нашу нору, — забалаганил Мотыль, узнав Брагина. — Какими судьба¬ми? Вот нежданный подарок! — Прапорщик был пьян до изумления.
— Я там, где должен быть. А ты-то откуда взял¬ся? — Артем ощутил в себе нарастающее чувство брезгливости.
— В ссылке я. Сослали как декабриста. Или нет. Направили в штрафбат смывать кровью тяжкие грехи. «В прорыв идут штрафные батальоны», — витийствовал осоловевший прапорщик. — Давай
79выпьем, Брагин, за встречу. Я знал, что ты при¬дешь, — мне звонили, да вот не дождался дорогого гостя, не дотерпел, выпил сам. Да ты, Артем, не расстраивайся — у меня еще водка есть, у меня ее как грязи, а кончится — еще добудем. — Мотыль пьяно захихикал, наслаждаясь своим мнимым все¬могуществом.
— Откуда спиртное взял? — Брагину надоели эти пьяные выступления.
— Ну как — откуда? Как будто сам не знаешь. Я по телевизору насмотрелся про ваши дела, про блокпосты. Вот и беру мзду натурой, да и деньгами тоже — мне за державу не обидно, это она меня обидела. Халява, сэр!
— По ящику врут не переставая, а те, кто брали, уже червей кормят. Ладно, давай выпьем по соточке. Только я не с тобой выпью, а сам с собой. — Брагин разлил остатки водки по стаканам, забросил спиртное в рот и зажевал яблоком. — А чегой-то ты пить начал? Раньше ведь и капли в рот не брал.
— Ох, это удивительная и чудная история, Ар¬тем! — картинно воскликнул Мотыль, заглотив во¬дку не закусывая. — Это целый роман с продолже¬нием, телесериал, Санта-Барбара. Ведь все из-за тебя. Нет! — замахал руками прапорщик. — Я зла не держу. Кто старое помянет — тому глаз вон. По¬сле того как ты меня отоварил, я месяц в госпитале провалялся. Недооценил я тебя, Брагин, ну да лад¬но. Потом вернулся в учебку, но какой-то другой. Засела во мне игла, змея подколодная, и грызла, грызла... Я о тебе ни на минуту не забывал — все думал о мести, разыгрывал в воображении различ¬ные фантастические сюжеты: как тебя встречу, что с тобой сделаю... Все это крутилось в моем воспален¬ном мозгу, как закольцованная кинолента. Эх, что я с тобой там вытворял, какую сладость испытывал... Потом стал выпивать — с водкой красочнее карти¬ны получались, сочнее. Дальше — больше. Стал приходить поддатый на тренировки. И ведь пони¬мал, что нельзя, что это добром не кончится, но меня уже затянуло и понесло... Начальству, естественно, настучали. Меня предупредили раз, два... Командир меня знал давно, уважал, да и специалист я был не¬плохой. Так ведь, Артем, неплохой? Потом меня вы¬звали в третий раз и предложили два варианта на выбор: либо вон из армии, либо написать рапорт о переводе сюда, мол, здесь мне мозги быстро на место поставят. А куда мне без армии, прижился... Вот написал рапорт... Я же холостой, ты знаешь. Плевать мне на все. Знал, что ты здесь, надеялся на встречу... А потом вся злость куда-то ушла, раство-рилась в воображении. Вот поверишь ли, ну ни ка¬пельки на тебя не злюсь. Давай еще выпьем.
— Пить ты больше не будешь. Мотыль, да и мне нельзя — надо на посту порядок наводить. — Бра¬гин говорил тихо, но твердо.
— Какой здесь нужен порядок! Здесь и так все в порядке, — пьяно разгла-гольствовал прапорщик. — Халява, сэр!
— Проспишься — тогда расскажу. — Брагин встал.
— Нет, ты сейчас расскажи, Барс. Так тебя, кажет¬ся, здесь кличут? — упорно вопрошал прапорщик.
— Хорошо. — Артем опять присел. — Про Вели¬кую Отечественную фильмы смотрел, книжки чи¬тал? Так вот здесь то же самое. Ядерных бомб не бросают. В землю зарываться надо, и чем глубже — тем лучше. Если начнется что-нибудь серьезное, то эту коробочку, — Брагин обвел взглядом блин¬даж, — разнесут в шесть секунд. Мелко здесь. Ме-шочки с песком — только от пуль, а если мина, или снаряд, или граната! Да у них «Мух» как мух, — не¬ожиданно скаламбурил он. — Ладно, я пошел. А ты ложись спать и не пей больше — не выживешь ведь.
Брагин вышел наружу. Работа под чутким руко¬водством Штыня шла полным ходом — он знал свое дело туго. Бруствер сделали ниже, но охватили им весь блиндаж. Шестеро усердно орудовали сапер¬ными лопатами, зарываясь в землю, двое набивали землей невесть откуда взявшиеся мешки и заклады¬вали ими прорехи в периметре. Паша знал цену времени и жестко подгонял бойцов:
— Живей, живей... Ты чего там раскорячился, как беременная баба! Рожать собрался? Я тебе го¬ворю. Косолапов. Скворцов, ко мне! Косолапов, ты тоже! Так, — начал инструктировать Штынь под¬скочивших солдат. — Когда отроют окопы по полно¬му профилю, сделаете две ниши вглубь, под углом и стаскаете туда боеприпасы. А то будет вам посмерт-ный салют! Эй, Мостыло! — прервался Паша. Он уже всех знал пофамильно. — Мостыло, ты прямо как пальнем в жопе ковыряешься, а не копаешь. Шевелись! Ну так вот! А пока они кротами работа¬ют, подсчитаете жратву и боезапас и сразу доложи¬те. Вперед, гусары!
Бойцы бросились выполнять команду — Штынь сумел им внушить, что шутки и игры закончились.
— Барс, как там прапорщик? — спросил он Артема.
— В лоскуты пьяный. Я его еще с учебки знаю. На него не рассчитывай — дупель пусто. — Брагин на некоторое время задумался. — Паш, собери мне их на пять минут — надо пару слов сказать.
— Работы прекратить, все ко мне! — гаркнул Штынь.
— Слушай сюда, воины, — начал Артем тихим отчетливым голосом, глядя на притихших солдат. — Здесь война, а не дискотека. Дежурства по шесть часов по трое: двое на бруствере, один на телефоне. При досмотре транспорта двое работают — третий страхует из-за бруствера. Из двоих — один досмат¬ривает и проверяет документы, другой находится сбоку и сечет фишку, не перекрывая линию стрель¬бы третьему. За периметр без автоматического ору¬жия и по одному не выходить. В случае чего — стре-лять без предупреждения. Не ссыте — никто разби¬раться не будет. При выходе наружу — оружие сразу снимать с предохранителя. Теперь главное: во-первых, на дежурстве не спать, во-вторых, водку без команды не пить, в-третьнх, при нарушении пер¬вого и второго лично от...у по полной программе. Ра¬зойдись, приступить к работе!.. Я смотрю, салаги прониклись, — тихо сказал Брагин Штыню, когда все разошлись.
— А куда они денутся? — усмехнулся Паша. — Жизнь научит. Надо до темноты успеть. Давай тоже впряжемся. Что-то по дороге никто не ездит. Прямо-таки затишье перед бурей. Надо поглядывать. Лад¬но, двинули.
Лето заползло в август. Было жарко и тревожно. Солнце катилось по облакам, склоняя день к вечеру. Вдалеке маячили горы.

Глава 7
Галино жилище выглядело весьма уютно: гости¬ная со стандартной мебелью, изобилующая всякими пуфиками, ковриками и салфеточками, спальня с огромной кроватью, ванная и маленькая кухня.
— Вот здесь я и живу, — сказала Галя. — Да сними ты эту куртку, зачем она тебе. Скоро тебе во¬обще ничего не понадобится. — Она кокетливо пере¬дернула плечами и колко взглянула на Артема.
— Ты в этом уверена? — Брагин не выносил лю¬бой формы давления, от кого бы оно ни исходило.
— Тема, ну не обижайся. Ты еще ко мне не при¬вык. А у меня есть сухое. Выпьешь? А закурить хо¬чешь? Давай закурим. — Она вынула из бара бу-тылку вычурной формы и пачку «Кэмела».
— Давай закурим, — как эхо, повторил Брагин. Курил он редко, в основном за компанию, чтобы не казаться белой вороной.
Они выпили по бокалу вина, закурили и посидели молча. Брагина влекла эта женщина, но он никак не мог переступить черту ложной робости, не мог вот так, сразу. Галя это поняла каким-то верхним чутьем.
— Тем, поцелуй меня, как там. Ну... пожалуйста!
Она подошла мягкой, вкрадчивой походкой, не¬принужденно уселась к нему на колени и, обхватив кольцом рук, начала быстро и жадно покрывать по¬целуями его лицо, глаза, шею... Брагин поймал ее жадный, ищущий рот, и они слились в долгом и тягучем поцелуе. Артем почувствовал нарастающую волну желания...
Галя внезапно отстранилась, прервав любовную игру:
— Подожди, Темочка, я сейчас. — Она прошла в ванную, потом в спальню, и оттуда раздался го¬лос: — Иди сюда. Ну быстрей!
Когда Брагин вошел, Галя сидела в коротеньком черном пеньюаре на середине кровати с разбросан¬ными по плечам изумительно рыжими волосами. Он замешкался.
— Ну иди же... Я тебя люблю, я тебя хочу, не ду¬май, я не шлюшка какая-нибудь, я тебя так долго ждала, измучилась вся... — Галя чуть не плакала. Несмотря на страстные слова, в ней был какой-то трагический надлом, как перед скорой смертью. Она вся трепетала.
«Птица с надломленным крылом. А ведь я там одичал. От нормальных женщин шарахаюсь. Но ка¬кой темперамент! Правда, что ли, она меня так лю¬бит?» Артем начал медленно раздеваться. Девушка бросилась к нему и стала яростно помогать.
— Быстрей, ну быстрей же!
Брагин, чувствуя мягкое прикосновение ее рук и впитывая ее сексуальную ауру, все более распалял¬ся, испытывая какое-то алчное вожделение. Нако-нец, не помня себя, он бросил ее на кровать, и мир померк перед ним, заслоненный изумительным ощу¬щением полета в страну блаженства. Галя любила его жадно, как будто в последний раз, и никак не могла насытиться. Время потеряло смысл от беско¬нечных возобновлений ласк и слияний.
Когда он пришел в себя, была глубокая ночь. Га¬ли рядом не было. «Вроде только что лежала рядом. Как же она выскользнула? Наверное, в ванной. Ма¬ма будет беспокоиться, но куда ж теперь уйдешь». Брагин, конечно, лукавил перед собой. Уйти он мог. Но действительно, куда ж от такого уйдешь.
Галя вошла одухотворенная и летящая. От тра¬гизма не осталось и следа. Она была замотана в махровую простыню, которую тут же сбросила и прыгнула в кровать.
— Ух как хорошо, ты такой теплый, согрей ме¬ня, — она ласковой кошкой примостилась рядом с Брагиным. — Только ты не спи, ладно.
С полчаса они лежали и болтали всякую чепуху. Говорила больше Галя. Утомленный Артем одно¬сложно отвечал.
— А ты смотрел «Девять с половиной недель»? С Ким Бессинджер. — Де-вушка привстала и облокотилась Брагину на живот. — Как она ему стриптиз показывала, помнишь? Думаешь, я так не могу? Хочешь, покажу? Только надеть надо что-нибудь, а то снимать нечего. — Она соскользнула на пол и выскочила из спальни, подмигнув ничего не понимаю¬щему Артему.
Спустя несколько минут Галя появилась, разоде¬тая в пух и прах. Ко всему прочему, на плечи зачем-то была наброшена каракулевая шубка, а голову венчала черная широкополая шляпа с низвергаю¬щимся из-под нее рыжим каскадом волос. Она воз¬дела вверх руки, как ярый приверженец ислама, и закричала голосом базарного зазывалы:
— Леди энд джентльмены! Сейчас вам будет по¬казан сеанс стриптиза! Су-персексуальная дива из Нагасаки. Такого в вашем поганом кабаке еще не было. Аплодисменты, господа!
И Галя начала танцевальное действо, раскручивая танговый ритм в кафешантанной манере под ак¬компанемент невесть откуда взявшегося нелепого куплета, повторяющегося в разных вариантах:

Мартышка ест бананы,
А в городе Гавана
Курчавый негр играет на трубе.
Мартышка хочет кушать
И песню хочет слушать
О том, как я тоскую по тебе.

При слове «труба» лихо сброшенная шуба смела с тумбочки подсвечник и пару статуэток, вылетев¬шее бабочкой платье повисло на настенном бра в
85начале второго куплета, белье летало по комнате, как живое, а ночная сорочка целенаправленно устремилась в лицо застывшего от изумления Брагина. Ритуальный танец тем временем продолжал¬ся, завораживая убыстряющимся ритмом и пласти¬кой молодого, прекрасного тела. Полностью обна¬жившись, Галя с блеском исполнила завершающую танце-вальную дорожку и, юркнув под одеяло, упру¬гой змейкой обвила ошалевшего Артема и уютно устроилась у него на плече, продолжая мурлыкать набивший оскомину куплет.
— Здорово, правда? — Девушка умолкла в ожи¬дании оценки своего творчества.
— Мартышку ты клево изобразила. Откуда эта дурацкая песенка? — Брагин никак не мог прийти в себя от увиденного.
— Сама сочинила. Здорово, правда? Я люблю стихи сочинять.
— Ты, наверное, в школе отличницей была, — усмехнулся Брагин.
— Почти угадал. Я окончила с серебряной ме¬далью. Хочешь, покажу?
— Да что на нее смотреть, — отмахнулся Артем.
— Почему только смотреть, — хитро усмехнулась Галя. — Когда он у тебя еще раз поднимется, я его награжу за мужество.
Она была настолько непосредственна, что любая пошлость в ее устах звучала, как невинная шутка. Они весело рассмеялись, катаясь по кровати. Потом Галин смех внезапно прервался.
— Тема, знаешь, что я хочу спросить. — В ее го¬лосе появилась скрытая пе-чаль. — Тема, ты меня любишь?
Возникла пауза и тишина, разбавленная лишь тиканьем будильника.
— Не знаю. Мне с тобой хорошо. — Брагин бро¬сал слова тяжело, как гири. — У меня такого еще не было. — Он не любил врать без крайней необходи¬мости, а врать женщинам вообще считал унизи¬тельным.
— Но ведь это несправедливо! — В голосе девуш¬ки появились плачущие нотки. — Ведь я тебя люб¬лю. Очень, очень сильно. Начинай быстрей меня любить. Ты все равно меня полюбишь, я знаю, знаю. — Она заколотила ему кулачками по груди, как заяц ми барабану. Душа ее была обнажена и беззащит¬на, а по щекам текли слезы.
— Успокойся, ведь я с тобой едва знаком, — по¬пытался оправдаться Артем, смущенный такой бы¬строй сменой настроений у своей подруги.
— Я тоже едва знакома, а на самом деле — ты¬щу лет. Ведь я любила тебя издалека. Ты давно мой, мой...
Брагина влекла и волновала эта женщина-ребе¬нок, но, будучи очень замкнутым по натуре, он ту¬шевался от такого открытого проявления чувств и сексуального напора, граничащего с безумием. «От¬вык я от нормальных женщин. На Кавказе одни проститутки попадались. А она... она совсем другое. Черт, как во всем этом разобраться! Сложно все».
— Не надо плакать, Галочка, не надо, птичка ты глупая! — Брагин гладил ее по голове и по лицу, осушая слезы, потом отыскал ее губы своими и на-чал целовать, сначала медленно, скользяще, но по¬степенно наращивал темп, при этом сам загораясь жгучим желанием.
Галя затрепетала, прижалась еще крепче, актив¬но отвечая на все более на-стойчивые ласки, и вне¬запно глухо застонала, ощутив вошедшую в нее плоть. Мир свернулся в огромную сверкающую во¬ронку, небо осыпалось звездами, и наконец настал желанный миг блаженства.
— Тема, не уходи никуда. — Галя сидела на кро¬вати, по-русалочьи отбросив в сторону ноги. — Оставайся здесь, у меня... навсегда.
— Я и так остался. Мать волнуется, наверное. Уже скоро утро, а я еще здесь. — Артему не хоте¬лось никуда уходить, но он давно привык делать то, что ему не хочется. — Ладно, завтра разберемся.
87— Тогда я не хочу «завтра». Я боюсь «завтра». Пусть всегда будет «сегодня» и «сейчас». — Галя говорила жарко и торопливо с оттенком неуловимом горечи и затаенного страха. — Давай сделаем длин¬ное «сегодня»: мне на работу через два дня, еды и всего остального у меня хватит, никуда не надо хо¬дить... Давай будем жить в этой постели. Я бы всю жизнь прожила с тобой в этой постели, не вылезая Я понимаю, что это химера, но хочется, хочется... А что завтра... Завтра будет все по-другому. Что-ни¬будь случится, и закончится сказка. Я тогда умру, я с ума сойду, я изольюсь слезами, если тебя не бу¬дет...
— Ну, Галочка, куда я денусь? Схожу домой, предупрежу маму и вернусь. Чего тут особенно бо¬яться?
— Правда, вернешься? — На ее лице засвети¬лась улыбка, очаровательная в своей искренней ра¬дости. В эту ночь она была маленьким ребенком, смеющимся сквозь слезы и рыдающим от смеха, она была открыта всему миру, играя на обнаженных струнах собственной распахнутой души волшебные мелодии любви. Настроение у нее менялось ежеми¬нутно, ежесекундно от слова, от интонации, от жес¬та. Это была вершина эмоциональной свободы. — Только ты недолго, а? Иначе ты меня с ума сведешь. Я буду стоять у двери, как наркоман в ожидании дозы морфия, и скулить по-собачьи. Не мучь меня. Братин, возвращайся скорей.
— Да ты что завелась? Я еще никуда не ухожу, а потом, до завтра еще нужно дожить — так у нас го¬ворили в роте. И еще я хочу есть, — глубокомыслен¬но закончил Артем, глядя в потолок.
Реальная просьба голодного Брагина спустила Галю с небес на землю: «Действительно. Он ведь устал...»
— Яичницу будешь? По-афгански. Я сейчас. — Девушка встала и накинула халатик, грациозно по¬ведя бедрами.
— А халатик тебе зачем? Ты и так хорошо выгля¬дишь, — усмехнулся Артем, с удовольствием глядя на ее изящную фигурку.
— Да как-то неопрятно по дому ходить голой. — Галя упорхнула на кухню. — Чао, мальчик! Не кла¬ди зубы на полку!
Артем заметил, что в порыве желания она разде¬вается и ведет себя с таким поразительным бес¬стыдством, с такой сексуальной грацией и непосред-ственностью, где все разрешено, что не возбудился бы только мертвый. А когда все заканчивается, Га¬ля начинает стесняться своего обнаженного тела, но¬ровит чем-нибудь прикрыться, хотя бы частично, и превращается в саму Скромность и Невинность. В ней было все настолько естественно, что Артем не мог подозревать в этом какую-то игру. «Дитя приро¬ды», — усмехнулся он про себя.
Вскоре она вернулась с подносом, на котором вы¬силась бутылка сухого вина с двумя бокалами и фырчала яичница с помидорами.
— Кушать подано, господа! — Девушка постави¬ла еду Брагину на колени, при этом беспрерывно щебеча всякую несусветицу: — Я всегда хотела, что¬бы кровать у меня была во всю спальню. А зачем все остальное? Представляешь, такое, нечто необъ¬ятное с белыми, нет, с красными или черными про¬стынями, а в середине маленький столик для вина и фруктов...
— Об который непременно обдерешь задницу, — продолжил Брагин весело. Он не особо вникал в ее фантазии, но низкий льющийся голос приятно щеко¬тал уши. — А почему яичница по-афгански? — Он продолжал поглощать еду, прихлебывая вино из бо¬кала.
— Это я ее так назвала. — Галя смотрела на жу¬ющего Брагина, как будто кормила маленького ре¬бенка. — К нам афганцы приезжали монастырь смотреть. Двое зашли ко мне в буфет, стали что-то просить, а по-русски два с половиной слова знают, и те матом. Я ничего не понимаю и пытаюсь объясниться на своем скудном английском — все попусту. Наконец один из них сообразил, что делать: показал на яйца, па помидоры и сделал вот так: «Ш-ш-ш! Ш-ш-ш!» — Галя зашипела, как гремучая змея. — Ну я говорю: «О'кей, о'кей» — и пожарила им яич¬ницу с помидорами. Рады были до смерти. Я и поду¬мала, что это у них национальное блюдо. Поэтому и по-афгански.
Девушка замолкла. Она сидела на кровати, при¬жав колени к подбородку, о чем-то думая. В ее позе было что-то трогательное и невинное, пришедшее из далекого лучезарного детства.
В банке желтого стекла Из-под импортного пива Роза красная цвела Гордо и неторопливо, —
неожиданно пропела Галя. — У меня папа эту пес¬ню часто поет. Правда, подходит? — И она показа¬ла на вазу желтого цвета с розой, стоящую на комо¬де. — Только роза вечно живая, как на кладбище. Искусственная.
— Ну так выкинь ее, — посоветовал Артем, за¬кончивший к тому времени трапезу.
— Зачем? Когда мне кто-нибудь дарит живые цветы, я ее убираю. А когда букет увянет — ставлю обратно. — И добавила задумчиво: — Подари мне розы.
— Сам как-нибудь бы догадался, — буркнул Брагин, чувствуя, что неумолимо погружается в сон.
Галя сидела в прострации, ничего не видя и не слыша. Она рисовала в сознании фантастические картины придуманного мира, где не надо каждо-дневно бороться за собственное сносное существова¬ние, где нет лжи и насилия, а люди естественны, как природа. И... и Артем всегда с ней. Внезапно она оч¬нулась, услышав сладкое сопение Брагина, и это ее возмутило до глубины души.
— Тема, проснись, проснись, — затеребила она его. — У нас так мало времени. Ну давай же. Я еще не налюбилась. Иди ко мне. — Галя быстро скинула халатик и накрыла собой Артема.
— Ну я же не бесконечен, — пытался возразить гот сонным голосом.
— А я тебе помогу, Темочка, ты не волнуйся.
В следующие секунды Брагин почувствовал, как его плоть обволокли мягкие, тянущие губы. По телу электрическим разрядом пробежал легкий холодок, переходящий в дивное, неописуемое наслаждение. Из груди вырвался глухой стон, спасающий от безу¬мия, вызванного остротой и пронзительностью чув¬ства. «Милая, как мне хорошо!» Галя своим телом нащупала желанное начало и бросилась на него, как самурай на меч. Их тела проросли друг в друга, и хотелось, чтобы это длилось вечно.
Эта женщина-ребенок сумела совершить невоз¬можное по отношению к Брагину, пробив брешь в стене душевной заскорузлости, сглаживая нарабо¬танные войной комплексы и раскрепощая сексуаль¬но. Она преподавала ему искусство любви. Да, да, та самая мартышка, которая ест бананы.
— Где это ты так научилась? — спросил очухав¬шийся Артем.
— Ты думаешь, у меня было много педагогов? — спросила Галя, медленно подбирая слова и водя пальчиком по его губам. — Никого. Я всегда была такая. Изначально. У меня природный талант.
— А у тебя с Филей что было? — Брагин неожи¬данно почувствовал укол ревности. Неожиданно для себя.
— Тема, ну зачем это тебе?! Считай, что не было. И теперь ни с кем больше не будет, кроме тебя. Я не вру, правда. — Галя весело вскочила с кровати и накинула халатик. — Я в ванную.
— Не прыгай там с вышки, — хохотнул Брагин. Впервые за много месяцев он почувствовал, что рас¬слабился.
— Нет, только поныряю, — раздалось в ответ. Через некоторое время сквозь открытую дверь спальни раздался шум льющейся воды и Галин голос: — Эй, Артем, иди ко мне мыться. Не бойся, здесь не глубоко. Эй, ну где ты там?
Брагин еще не был готов к подобным изыскам, поэтому отказался. Девушка вскоре вернулась и стала сушить феном потемневшие от воды рыжие волосы.
— Ты похожа на мокрого мышонка. — Он скосил глаза на мелькнувшую в разрезе халата стройную загорелую ногу.
Галя поймала его взгляд:
— Ну что ты в гляделки-то играешь — взял бы да поцеловал.
— А в какую тебя поцеловать? В левую или в правую?
— В обе, — предложила она и, увидев непонима¬ющий взгляд Артема, пояснила: — Понимаешь, вот если тебе нужно быть сразу на двух дорогах, то где ты будешь стоять? Правильно, на перекрестке. Вот и поцелуй меня в перекресток.
Артем, догадавшись, что она имеет в виду, стуше¬вался, а Галя, встряхнув головой и разбросав влаж¬ные волосы, сказала примирительно:
— Ладно, не надо — ты у нас еще маленький, — и от души рассмеялась.
Утро приближалось неминуемо. Уже брезжил поздний осенний рассвет. Они лежали и молчали. Каждый думал о своем. Неумытый день вытеснял колдовскую ночь, гасил чувство праздника, втягивал в безликие будни. На душе грибом нарастала грусть.
Галя пошевелилась и села, опираясь на грудь Артема.
— Не бросай меня, а то умру. Нет, я не буду кон¬чать с собой, я просто умру от тоски. Думаешь, нельзя умереть от тоски? Ну что ты молчишь! Хо¬чешь бросить, да?
— Мартышка ест бананы, а в городе Гавана... — внезапно и фальшиво запел Артем. — Перестань. Я лучше сейчас схожу домой и быстро вернусь И будем продолжать «сегодня».
У него было какое-то двойственное отношение к Гале: он хотел ее как опытную, красивую женщину, а любил как младшую несмышленую сестренку, которую нужно опекать и защищать от уличной шпаны.
— Правда, Темочка? — Лицо ее засветилось улыбкой.
Сказка длилась еще два дня. Они были наполне¬ны любовью. Но за все надо расплачиваться, и час расплаты был близок: назревал неминуемый и не¬ожиданный финал.
Утром Галя разбиралась в буфете, сменив брата и ожидая клиентов — скоро должен был подойти по¬езд. Неожиданно нагрянул Филя с двумя дружками. Они были нетрезвы, глупо ухмылялись и беспричин¬но размахивали руками.
— Чего празднуем, мальчики? — спросила она, мельком взглянув на развеселую компанию.
— Поминки по погибшей любви, — продеклами¬ровал Филя, картинно закатив глаза и покачав го¬ловой.
— Ну зачем же так? Мы же обо всем договори¬лись. — Галя за последние дни совсем забыла про Филю и воспринимала их отношения, как нечто дав¬но прошедшее и мимолетное.
— Как поживает твой крутой идеал? — Чувство¬валось, что Филя к чему-то ведет. Была в его словах и действиях какая-то гнусная целенаправленность, и Галя, почувствовав это, решила прекратить бес¬смысленный разговор:
— Вам что-нибудь нужно, мальчики? Выпить, за¬кусить?
— Нам нужно тебя. — Лицо у Фили приобрело хищное выражение. — Мы хотим, чтобы ты нас лю¬била. Не меня одного, а всех троих. — Его дружки смачно захохотали. — Паста, закрой дверь на ще¬колду — начнем представление. Так ты сама разде¬нешься или тебе помочь?
— Перестань валять дурака — бери что нужно и уходи. Я тебя не люблю и не любила никогда, так хоть не оставляй о себе плохого впечатления. — Галя била наотмашь.
— Вот мы и возьмем что нужно! — С этими ело вами вся компания перевалилась через стойку, двое схватили девушку, а третий начал крушить все, чти попадалось под руку. Она пыталась вырваться, но силы были не равны. Галю повалили на пол и попытались содрать трусики. Она скрестила ноги мертвой сцепкой, и у них ничего не вышло — пришлось резать ножом. — Потрепыхайся, сучка, никуда не денешься! — Двое держали девушку за руки, а Фи¬ля тяжело навалился сверху, пытаясь что-то сде¬лать, но она яростно сопротивлялась всем своим гибким, упругим телом, не давая ему никаких шан¬сов. Ее начали нещадно бить, но какая-то бешеная, неземная сила вселилась в хрупкое создание.
Галя рвалась, Галя не давалась, Галя царапа¬лась, как дикая кошка...
— Глуши ее! — прохрипел Филя, и свет померк в Галиных глазах.
Ее потом долго и бесстыдно насиловали по очере¬ди, голую и беспомощную. Волшебная сказка обер¬нулась злой реальностью, бьющей наотмашь и без¬жалостно.

Глава 8
Брагин сидел в сквере на ножке от бывшего тен¬нисного стола и слушал разглагольствования Басалека. Несмотря на беспробудное многолетнее пьянство, тот имел на удивление цепкую память на даты, имена и вообще отменно знал историю квар¬тала — эдакая ходячая нетрезвая летопись. Кочегар рассказывал о днях своей молодости, об отце, как они мухлевали в карты, трахали девок и традицион¬но дрались с фабричными. Подливая себе из куп¬ленной Брагиным бутылки, он залезал в такие деб¬ри и нюансы местного колорита, что Артем только диву давался.
— Видишь вон ту липу, а в ней здоровенное дуп¬ло? — вещал Басалек. — Так вот это дупло непро¬стое. Оно было вместо сортира — туда ссать ходили псе кому не лень, если нельзя было по-другому это проделать. Там до сих пор вонь не выдохлась.
— Ты что, нюхал, что ли? — хохотнул Брагин.
— Да нет, другие говорили. — И Басалек потя¬нулся за очередной порцией водки, держа в другой руке банку с водой для запивки.
Бездумно глазея про сторонам, Артем внезапно увидел Галю, идущую странной подпрыгивающей походкой по направлению к его дому. Это ему как-то сразу не понравилось. «Куда это она?» Он быстро догнал ее и шутливо обхватил за плечи. Девушка вскрикнула и вздрогнула, но увидев, кто это, уткну¬лась Брагину в плечо и содрогнулась от плача. Да и плакать-то она толком не могла, а только жалобно всхлипывала, прижавшись к нему всем телом. Ар¬тем гладил ее голову, нахохлившуюся по-птичьи спину и понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее, случилась настоящая беда. Наконец Га¬ля переборола судороги:
— Они меня втроем... все перебили... я дальше не смогу.
— Успокойся, лапушка. Сейчас я отведу тебя к себе домой, познакомлю с мамой, ты мне все по¬дробненько расскажешь и разберемся помаленьку. Ну же! А что это у тебя в руке? — Брагин заметил какую-то склянку, крепко зажатую в Галином ку¬лаке.
— Это... Это яд. Если бы я тебя сейчас не нашла, то покончила бы с собой. — И она вновь забилась в рыданиях, мелко-мелко дрожа. Артем взял ее на ру¬ки и поднес к Басалеку.
— Налей-ка с полстакана, — бросил он кочега¬ру. — Выпей водки. Галочка, ну давай же.
Галя с трудом протолкнула в себя сорокаградус¬ную жидкость, закашлялась и стала понемногу успокаиваться. Только сейчас Брагин заметил, что пальто у нее накинуто на голое тело. Внезапной
95
молнией сверкнула нехорошая догадка, за котором потянулась логическая цепь последних событии Зная Галин темперамент, жизненную силу, поняв ее как личность, Брагин прекрасно осознавал, что нужны очень веские причины для такого душевного над лома, и он хотел знать их как можно быстрее и заранее угадывал своим звериным чутьем, что предстоит сшибка, и нешуточная. Впрочем, это его не очень волновало, к драке он был всегда готов — его беспо¬коила Галя. За короткое их знакомство он успел привязаться к этой девочке, такой открытой, преле¬стной и беззащитной в своей наивности. А ведь не сумел ее сберечь, прощелкал греблом, расслабился. А это дело уже не житейское, это дело принципиаль¬ное. «Эх, кто-то будет у меня жрать говно килограм-мами». Ошиблась братва, переоценила свои воз¬можности. Не стоило им будить в Брагине зверя, ибо врагов он убивал профессионально, спокойно, без зазрения совести и вне человеческой морали. И убивать он мог по-разному — в зависимости от степени вины. Таким сделала его вой-на, вбив в его мозг жестокие постулаты намертво, на всю жизнь, безвозвратно.
Артем обнял Галю за плечи и бережно повел к дому. По дороге задал осторожный вопрос:
— Филя что-нибудь начудил?
— Они меня втроем насиловали... Долго. Прямо на полу. Еще били, потому что я не давалась — ви¬дишь, вся в синяках. — Девушка распахнула шу¬бу. — В буфете разгром устроили, козлы прокля¬тые! — Галя вновь всхлипнула.
— Успокойся. Давай поподробнее: где, кто, как?
По мере рассказа лицо у Брагина все более дере¬венело, глаза сжались в злые колючие щелочки и остекленели.
— И еще он сказал, — закончила Галя, — что ес¬ли я в милицию заявлю или тебе нажалуюсь, то он меня вообще убьет. — Последние слова исказились плачем. Девушка размазывала слезы по грязным щекам. — Но я должна была тебе это сказать. Я потом бы не смогла с тобой... Ведь я же не виновата, Тема, я не виновата! — Голос перешел в крик, тело забилось в истерике.
— Не надо так, ты все правильно сделала, девочка. Пойдем домой. — Бра-гин уже принял решение и прикидывал свои дальнейшие действия. «Гале к себе домой возвращаться нельзя, она там беззащитная. Надо ее пристроить, а потом разобраться с этими хорьками. По существу и без скидок. Нужно узнать, где они чалятся».
— Галя, а где Филя живет? — осторожно спросил Артем у девушки. — Ну, адрес какой у него?
— Где-то на Ленина, а точно не знаю. Я у него не была ни разу.
— А эти, что вместе с ним, — кто они?
— Я знаю их только по кличкам: одного зовут Па¬ста, а другого — Бакс.
Когда они пришли, мать была дома и гремела по¬судой на кухне. Брагин, уложив девушку на диван и прикрыв покрывалом, зашел к матери. Та странно посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Мам, я с Галей, ну, той самой, что я тебе рас¬сказывал. Ей нужно немного пожить у нас.
— Жениться, что ли, собрался? — Мать была чем-то раздражена, под-черкнуто резко протирала полотенцем вымытые тарелки и ставила их на пол¬ку, стоя к Артему спиной.
— Нет, у нее большие неприятности. Ей опасно оставаться у себя.
И Брагин вкратце рассказал матери о случив¬шемся. Она сразу все поняла, согрела чаю с моло¬ком и пошла отпаивать и успокаивать незваную гостью. Артем вынул из шкафа армейский вещме¬шок, вынул оттуда два пистолета ТТ, доставшиеся ему в наследство от ростовских жуликов, вниматель¬но осмотрел оба и, по каким-то одному ему извест¬ным причинам, выбрал один из них. Потом отправился на кухню, расположился там и стал смазы-вать и чистить оружие.
Вошла мать, а сзади Галя. Они присели за кухонный стол рядом с Брагиным, не сразу сообразив, чем это он здесь занимается. Первой догадалась мать. Глаза у нее расширились, и она неуверенно
сказала.
- Артем, ты чего это задумал? Ты это брось.
-Вот скажи мне, мама, - Брагин продолжал заниматься своим делом, - если бы с тобой подоб¬ное случилось, что бы сделал отец?
Мать промолчала, за нее ответил Артем:
— Он бы перестрелял их, как бешеных собак. Так что не надо, мам. Я все правильно делаю.
Галя только сейчас начала понимать, что здесь происходит, и внезапно увидела, что у матери и у сына одинаковое выражение глаз... И жалости в них не было. Девушка привстала из-за стола и загово¬рила со всем жаром, на который была способна в данный момент, со всей силой убеждения. Голос ее звенел от напряжения.
-Тема, не убивай их... Тебя в тюрьму посадят, надолго. Я с ума сойду без тебя. Ну прошу тебя, не надо.
- Что же, прикажешь заставить их извиниться? Это мое дело, и ничье боль-ше.
Брагин находился на тропе войны. Где-то на ней находились враги. Он шел по следу, и только смерть могла прервать эту охоту... И ничто иное... Кроме Гали.
—Хорошо, я постараюсь их не убить. - Он за¬кончил сборку пистолета и. вщелкнув в него мага¬зин с патронами, поднялся. - Из дома не выходить, никому не открывать. Я пошел.
Обнаружив, что в сквере Басалека нет, Брагин направился в котельную. Дверь была не заперта. Он проник внутрь и увидел спящего кочегара, приту¬лившегося вблизи батареи парового отопления. Раз¬будив пьяницу одному ему известными методами и увидев, что к тому вернулись начатки разума, Артем задал вопрос:
— Где живет Филя?
Несмотря на полусонное и полупьяное состояние и даже не поинтересовав-шись, о каком Филе идет речь, Басалек выпалил скороговоркой:
— Ленина, дом восемь, недалеко от вокзала, кир¬пичный дом с мансардой, во дворе злая собака по¬роды кавказская овчарка.
— Тебе бы, Басалек, не в кочегарке, а в справоч¬ном бюро работать, — усмехнулся Брагин. — Ладно, бутылка за мной, если жив буду.
Артем направился по указанному адресу, авто¬матически фиксируя окружающую обстановку, про¬игрывая возможный разворот событий и анализируя пути отхода. В нем проснулся профессионал.
Дом нашел сразу, кирпичный, добротный, по¬строенный совсем недавно, наверняка вместо какой-нибудь старой халупы. На забор бросилась собака огромных размеров, давясь от злобного лая. «Похо¬же, хозяин отсутствует — вышел бы на шум». Артем отошел немного подальше от забора, чтобы не раз¬дражать пса и задумался: «Итак, чтобы пробраться внутрь, нужно будет убрать зверюгу. А может, са¬мому и не надо туда попадать — сам хо-зяин отве¬дет? Хорек вонючий! Или все-таки — надо? Поста¬вим эксперимент».
Рынок был недалеко. Брагин купил кусок говядины с костью и вернулся обратно. Когда собака жад¬но набросилась на мясо, он спокойно перемахнул че¬рез забор, дошел до входной двери, постоял немного, подергал ее за ручку и быстро проделал обратный путь Все это время псина с остервенением грызла кость. «Недоучили собачку. Ну да бог с ней. Что имеем? На окнах решетки. Открыть замок? Можно, но долго, а с улицы могут засечь, если будут пригля¬дываться. Еще ментовку вызовут. Остается окно мансарды. С крыши веранды можно до него до¬стать. Годится».
Сообразно плану, Брагин забрался в дом, отку¬порив при помощи ножа незамысловатый запор ок¬на; найдя лестницу, спустился вниз, зашел в гостиную и, усевшись в кресле, приготовился к долгому ожиданию. Незаметно подкрался вечер, начало тем петь, потом совсем стемнело, в окнах отблескивал свет фонарей, приближалось время событий.
Филя приехал не очень поздно и, загнав машину во двор, вошел в дом. После шабаша в вокзальном буфете кураж пропал, и он понял, что перестарался Но змея ревности, порой переходящей в бессильную ненависть, продолжала точить его изнутри, не давала покоя. Сюда же примешивалось ощущение униженности перед братвой, когда при внешнем уважении постоянно чувствуется подспудный смех: «А чего это он запал на эту бабу? Вон их сколько вокруг бродит — бери не хочу. Соскочила, ну и хрен с ней. Филя и сам не понимал, что с ним происходит. Это не было любовью. В силу своей подлой и примитив ной натуры, он патологически был неспособен на подобные чувства. Это была животная, всепоглощающая страсть, до умопомрачения, до рези в животе, неистовое желание именно этой самки, не находящее сексуального отклика, а оттого становящееся еще более неистовым. Он из кожи вон лез, чтобы Галя досталась ему, готов был всем поступиться ради этого и не мог сбросить проклятого наваждения, как ни старался. Наконец Филя добился своего — она отдалась и стала его любовницей. Он несколько раз предлагал ей пожениться, но неминуемо получал от¬каз. Галя постоянно говорила, что не питает к нему никаких чувств, а просто с ним спит, и что есть не¬кто третий, которого она любит давно, безнадежно и безумно, и что если он появится и сделает хоть пол¬шажочка по направлению к ней, она бросит все, за¬ложит душу черту, дьяволу и ни перед чем не оста¬новится, чтобы быть со своей мечтой. Эти слова по¬стоянно тупой иглой сидели у Фили в голове. Он пытался отыграться в постели, имея Галю грубо и жадно, почти насилуя ее, но это не помогало. Он на¬деялся, что со временем все утрясется, устаканится, что Галя выбросит из головы эту блажь, но... появился этот самый третий в виде Артема Брагина, и Галя ушла к нему, не задумываясь и сразу. В ее лице
|светилось счастье, безудержное счастье, она парила над миром.
Для Фили это был шок, граничащий с умопоме¬шательством. Он еще некоторое время на что-то на¬деялся, и, когда понял, что потерял ее навсегда, все
подлое и гнилостное поднялось с глубин его темной души, и он сделал то, что сделал.
Когда Филя зажег свет в гостиной, то первое, что он увидел, было дуло пистолета, направленное ему прямо в лоб, и только потом он разглядел Брагина, сидящего в кресле и смотревшего на него взглядом василиска.
— Делай что говорю, иначе убыо. — Голос у Артема был будничным, домашним, как у мясника, делающего свою обычную, каждодневную работу по забою коров. Мало ли кому жалко животных — мяса-то все хотят. — Позвони Пасте и забей ему через час «стрелку» возле бокового входа на рынок, потом свяжись с Баксом и направь его туда же еще через час. Понял? Нет? Мне до рынка пятнад¬цать — двадцать минут ходу, значит, у нас есть не более получаса на разговор. — Направленные волны ненависти, исходившие от Брагина, подавляли волю.
— Как ты сюда попал? — прорезался Филя. — А собака?
— Твоя собака любит мясо. Давай, давай, живей!
Филя в сомнамбулическом состоянии, не отводя взгляда от пистолета, источающего дыхание смерти, подошел к телефону, сделал два необходимых звон¬ка и тут же получил страшный удар в живот. Свет померк у него в глазах, и он, согнувшись, опустил¬ся на пол, по-рыбьи хватая воздух и жалобно, по-щенячьи скуля. Пистолет Брагину был больше нужен для оказания психологического давления, чем для стрельбы. А еще больше для унижения мер¬завца.
Артем сунул оружие в карман и, содрав галстук с корчащегося на полу субъекта, быстренько связал ему руки за спиной.
— Слушай меня внимательно, хорек. Небрежный брагинский тон внушал еще больший
страх, чем если бы он кричал благим матом. Филя понял, что попал под безжалостную и бездушную машину и любые мольбы о пощаде здесь бесполезны.
— Слушай меня внимательно, хорек. Сейчас я те¬бя буду бить очень сильно. Тебе как? Рот заткнуть? Или потерпишь и не будешь орать?
Филя понял, что его противник работает хладно¬кровно, а не действует под воздействием эмоций, из глубины его подсознания всплывала парализующая жуть первобытного леса — воплощения внезапной смерти.
— Ты хочешь бить связанного и лежачего челове¬ка? — с безнадегой в голосе проблеял он.
— Ты для меня не человек. — Брагин равнодуш¬но разглядывал обои на стене. — Ты вонючая свинья с блудливой пиписькой. Рот я тебе все-таки заткну — уши жалко. А потом... а потом немножко побью, и поговорим. Еще немножко побью, и опять поговорим. Лады?
— Может быть, добазаримся? — сделал послед¬нюю попытку Филя. — Тебе же лучше. За меня братва башку отвернет. — Все это звучало скудно и неубедительно, тем более ответа не последовало. — Бабок могу отвалить, очень много бабок. — Без от¬вета. — Ну хочешь, я перед ней на колени встану, весь день ползать буду и туфли целовать. — Он взглянул на Брагина и, увидев в его глазах бездон¬ную глубину презрения, понял, что ответа он не дождется никогда. Назрела пауза, обволакивающая Филю как похоронный саван.
— Болтаешь много, — наконец произнес Брагин и, сделав кляп из какой-то салфеточки, начал по¬дробно и отчетливо месить его ногами по наиболее уязвимым местам. Тело визжало, тело извивалось, тело корежилось от боли, приближалась темнота и неминучая мучительная смерть... Пауза. Боль, боль, боль... немного утихает. Возвращается реальность мира. А голос неотвратимо штампует в мозг:
— Я хотел тебя убить, но за тебя попросили. Очень сильно попросили.
— Это кто попросил? Братва? — прохрипел оч¬нувшийся Филя.
— Галя. А теперь ответь мне на один вопрос. Кто тебя послал на вокзал? Сам ты не имел права. Ну, быстро! — подхлестнул Брагин.
Филя понимал, что сейчас он начнет закладывать своих, а это не прощают, но дух его был сломлен да и молчать ему не дали... Сильнейший удар по поч¬кам... «Ой, больно!»
— Это Шкворень. Шкворень дал маяк.
— Кто такой Шкворень? Давай сдавай свою братву. — Брагин зло ощерился. — Молчишь?
Страшный удар, ломающий ребра. «О-о-о-ой!» В глазах потемнело.
— Не бей больше. Я все скажу. — Филя спасал свою жизнь.
— Я еще только начал, — вяло проговорил Бра¬гин. — Так кто?
— Он у Мормона бригадир. Это он мне поручил...
— Где он находится? — Еще один удар обрушил¬ся на истерзанный Филин организм. Его начало рвать, Брагин равнодушно наблюдал. А потом про¬должил допрос: — Где он находится? Адрес? Теле¬фон?
— Я не знаю. Мы встречаемся в клубе.
— Кто знает? — Артем посмотрел на часы — до следующей встречи оставалось ровно двадцать пять минут. «Пора здесь заканчивать», — подумал он.
— Мормон знает. У него особняк за городом, в Веселках.
— У кого особняк, у Мормона? — Время шло не¬умолимо.
— Да, у Мормона. А телефон Шкворня я вспом¬нил: два-семь-четыре-четыре-шесть. Я не вру.
— Хорошо, что не врешь. Ладно, посмотри мне напоследок в глаза, ко-зел!
Филя подумал, что сейчас его будут убивать, и заверещал тонко и жалобно.
— Дай Бог тебе здоровья, — закончил Брагин и нанес отключающий удар в лоб.
Он вышел из дома, бросил кусок мяса собаке и быстрым шагом направился к рынку. Времени оставалось в обрез.
Когда Артем достиг бокового входа, там уже мая¬чила в темноте фигура Пасты. Парень он был круп¬ный, постоянно качался, мало пил, за что был уважаем своими. Заметив приближающегося к нему че¬ловека, тихонько позвал:
— Филя, это ты? — Молчание в ответ. — Филя, это ты?
— Нет, это я, Тема. — Брагин остановился мет¬рах в трех от амбала.
— А где Филя? — Паста не страдал большим умом. — А тебе чего здесь?
— Пришел долги раздавать.
От точного прямого удара в челюсть амбал отле¬тел метра на три и стукнулся затылком о мусорный контейнер, начал было подниматься, но, получив ап¬перкот коленом снизу, на некоторое время успокоил¬ся. Из носа струйкой змеилась кровь. Брагин похло¬пал его по щекам, приводя в чувство.
— Паста, ты понял, за что тебя бьют? — Вопрос был по существу.
— Понял. Не бей меня больше, я извиняюсь, — тускло проговорил Паста.
Брагин вспомнил дрожащую, плачущую Галю, ее кулачок, сжимающий склянку с ядом, представил, что с ней мог делать этот амбал в буфете... Эта пья¬ная, рыгающая и пердящая свинья на его девочке!.. Безжалостный удар ногой в печень.
— Извинений не принимаю.
Пасте повезло. Он сразу вырубился и не чувство¬вал боли от ударов. Артем перевалил бесчувствен¬ного качка в пустой мусорный контейнер и закрыл крышку. Отойдя в сторону, он начал поджидать третьего визитера.
Подошедший Бакс, вовремя обнаружив подставу, встал в боксерскую стой-ку, подняв руки и поигрывая корпусом.
— О, да ты крутой. Майк Тайсон... Где же ты за¬нимался? Ручонки-то неправильно держишь — ку¬лаки выворачиваешь. — Брагина обуяла злая весе¬лость. — Ну что, давай по правилам бокса. Только без девяти секунд — бить только руками, но лежа¬чего тоже. Ап!
Артем сделал обманное движение и, легко блоки¬ровав удар противника, понял, что это дилетант. Он вспомнил изнуряющие турниры мастеров, где в мно¬годневном боксерском марафоне перестаешь разли¬чать лица соперников, а просто, ежедневно позавт¬ракав и размявшись, бьешь и бьешь их на ринге, по¬рой забывая о сути происходящего.
«Ну что, щенок, нет времени и желания у меня с тобой играться», — и Артем провел прямой правой удар, поставленный еще в глубоком детстве пьяни¬цей-тренером Ларионовым. Бакс упал, попытался подняться, но, получив еще один мощный тычок в голову, затих. «Хрен с ним», — подумал Брагин, плюнул и отправился восвояси.
Пришел он домой к полуночи и проспал до обеда следующего дня. Без снов. Галя ночевала в другой комнате с матерью.
Филя умер через год в больнице. Его хоронило очень мало народу.

Глава 9
В то же самое время в уютном загородном особ¬нячке произошло следующее: к местному авторитету Мормону приехал его помощник Вася по кличке Шкворень — доложить обстановку и обсудить теку¬щие дела. Они сидели в просторном, хорошо отде¬ланном холле на разлапистых креслах и, потягивая
пиво из банок, вели неторопливую беседу. Мормон вообще не любил спеш-ки ни в делах, ни в разговоре Ему было далеко за сорок, и он представлял из себя весьма респектабельного мужчину с осанистой фигурой, породистой бородкой и очках в золотой оправе. Смотрелся он чуть ли не профессором, хотя в не столь отдаленном прошлом имел две ходки за мошенничество, хорошо ориентировался в воровских понятиях, но не любил их придерживаться без необ¬ходимости, поскольку вором как таковым не являл¬ся. Просто под его давние криминальные дела под¬вели вполне легальные законы, и то, за что он сидел раньше, в настоящем называлось нормальным биз¬несом.
Пепельница была полна окурков, на столике сто¬яло несколько пустых банок из-под пива, из чего можно было заключить, что беседа идет уже доста¬точно долго.
— Ну, что еще хорошего скажешь? — Мормон за¬курил очередную сигарету от настольной зажигалки в виде слона.
— Пацаны вокзальный буфет раздолбали подчи¬стую, — ответил Шкворень.
— Буфет?! Это еще зачем? — Во взгляде Мормо¬на сквозило недоумение и какая-то скрытая печаль.
Он знал этот буфет. Некоторое время назад Мор¬мон отвадил от него каких-то залетных рэкетиров, утверждая свою территорию. Потом, оказавшись на вокзале, то ли встречая кого, то ли провожая, он не¬нароком зашел в это кафе-бистро и увидел там уди¬вительную девушку. Он с ней познакомился, узнал, что ее зовут Галя, и сразу предложил ей стать его любовницей. Галя отказала, сделано это было в мяг¬кой, неунижающей форме, что Мормону крайне по¬нравилось. Но женщины не составляли основу его жизни, а посему он к этому факту отнесся легко, но запомнил эту девушку из вокзального буфета, ее рыжую шевелюру и зеленый взгляд.
Будучи барином по натуре, Мормон любил красивые вещи, красивых жен-щин и старался оберегать их от мерзостей жизни. Спонтанно. По наитию. По¬этому, вспомнив рыжую девочку, он сразу готов был ее защищать от нашествия быдла.
— Кому это понадобилось?
— По Филиной инициативе. Ходил он туда. Гово¬рил, дань не платят, мол, надо поучить, чтоб не крысили.
— Ты чего, с катушек съехал? Какая с них дань! Они с государством рассчитаться не могут. Тебе че¬го, Шкворень, больше заняться нечем? У нас клуб, водочный цех, кирпичный завод под контролем, на очереди текстильная фабрика... А вы все ларьки шерстите. Да их, наоборот, защищать надо от вся¬кой шелупони за бесплатно. Это младшие парт¬неры по бизнесу: конкуренции они не составят, а продукцию нашу сбывать будут — готовая торговая сеть. Въехал? Умник!
— Ну... Филя просил «дать маяк» на этот буфет. У него там личные мотивы по бабским делам.
. — Ты совсем голову потерял. Какие могут быть личные мотивы у этого Баклана? Вправь ему мозги немедленно!
— Ему уже без меня вправили, и надолго, — тихо сказал Шкворень.
— Это как это? Кто посмел? — Мормон аж при¬встал от негодования.
— Тут один фрайер телку у него отбил — вот Фи¬ля и взбеленился. Разнесли буфет и бабе мохнатый сейф вскрыли — на хор поставили.
— Сборище придурков! Дырка-то им зачем пона¬добилась — вон они на каждом углу за просто так. — Мормону совсем перестал нравиться этот сюжет. — Ну и дальше что?
— Дальше... Этот фрайер оказался козырным... Короче, Филя в реанимации. Пасту нашли утром в мусорном контейнере, избитого и полузамерзшего, а Бакс хотя и сам домой доплелся, но тоже плох.
— И кто же это такой шустрый? — жестко поста¬вил вопрос Мормон.
— Я узнал — Брагин Артем Сергеевич.
— Так, так. Все веселее становится. К твоему сведению, это он... мона-стырских на днях разогнал. Служил в спецназе МВД... Мне об этом менты рас¬сказывали. Прибавил ты нам забот, Шкворень.
— А может, его того... за наших пацанов? — Шкворень сделал специфический жест рукой по горлу.
— У тебя не голова, а погремушка: мысли стучат и все бестолковые. Тебя самого сейчас защищать надо. Понял? Думаешь, этот Брагин из Фили не вы¬тряс, кто кого послал, а? Так что подставляй задни¬цу, Шкворень, и готовь конверт по первому разряду. А этого волка сейчас так просто не выгребешь — он забаррикадировался в логове и ждет момента, что¬бы тебе голову откусить. Это тебе не бритоголовый бычок на понтах — это профи.
— Что ж, у нас силы не хватит одного человека достать? — Шкворень не-сколько смутился — он не ожидал такого поворота событий.
— Да силы-то хватит, никуда он в конце концов не денется... А зачем весь этот сыр-бор? Из-за пога¬ного буфета, из-за похотливого кота Фили?.. Или, может быть, из-за тебя поставить под удар весь биз¬нес? Хочешь, чтоб нас разоблачили, как банду орга¬низованных преступников? Ментам подарок сде¬лать? Да дело даже не в этом...
Мормон махнул рукой и надолго задумался, при¬хлебывая пиво. Шкворень застыл в ожидании. На¬конец прозвучало:
— Не владеешь ты информацией. Шкворень, и в этом твоя слабость. У него отец был вором в законе. Его сынок пока об этом не знает, но я-то с папашкой в одной зоне парился, совместные дела были. И старший брат его в Питере крепко сидит. Здесь уже не с тобой, а со мной разбираться будут. А мне это надо? — Мормон на некоторое время за-молчал, потом продолжил: — С другой стороны, в таком ви¬де он нам не нужен — его либо надо забирать к се¬бе в семью, либо убирать из города — этот Брагин будет нам как кость в горле, уж поверь мне. И так уже авторитет наш подорвал — трех людей из семьи влегкую вырубил, поганец.
Мормон встал с кресла, схватился рукой за под¬бородок и начал отмеривать шаги из угла в угол холла. Имея изрядный криминальный опыт, он хоро¬шо усвоил далеко не новую, но истину: при любом конфликте самое лучшее — это попробовать догово¬риться, ибо, в случае прямой стычки, дерьмо из фон¬танчика летит во все стороны.
— Надо с ним поладить. Тебя я отторгую — это проще, чем охранять. А то ведь отстреляет, как утку. Короче, организуешь с ним встречу. Чем быстрее — тем лучше.
— Каким образом мне это сделать? — Шкворень по-собачьи глядел на своего босса, ожидая конкрет¬ной команды.
— Как хочешь, так и организовывай! — рявкнул обозленный Мормон. — Сам в говенную кучу за¬лез... — И немного сбавил тон: — Лично туда не хо¬ди — он тебя может прямо на месте отоварить, и по¬вежливее, покультурней кого-нибудь пошли, без фени. Давай. Действуй.
После ухода Шкворня Мормон разжег камин и долго сидел, рассеянно глядя на полупрозрачное рыжее пламя.

Ну нет в этой жизни постоянства. Не удается да¬же сохранить с большим трудом достигнутое благо¬получие: или помрет кто-нибудь не вовремя, или об¬воруют невзначай, не говоря уж о более мелких ка¬таклизмах вроде протечки водопроводного крана. Слишком долго... А для кого слишком? Как будто сидит свыше какой-то сумасшедший химик и варит зелье нашего бытия, пипеткой дозируя состав: капля белого, капля черного, красного, желтого... добавить туда, добавить сюда... А уж если ты достиг истинно¬го счастья, то не суждено тебе дольше мига удержать¬ся на его гребне, «остановись, мгновенье...», время неумолимо течет вперед, бурлит жидкость в ретортах, горит спиртовка, безумный химик варит зелье... О, да здесь слишком много белого! Надо подкоррек¬тировать. И ты кубарем скатываешься на дно гряз¬ной и осклизлой канавы, где и находился до этого мимолетного случая всю жизнь, и барахтаешься, и пытаешься выбраться, хватаясь за стебли желтой и пожухлой травы вчерашних воспоминаний. И не всем удается, ох не всем, заглушить в душе своей ослепительный призрак тех секунд блаженства. И он мучит всю жизнь, зовет, манит... Опять хочется взобраться на волшебный гребень и вечно длить это состояние, длить, длить... Но не бывает чудес или — очень редко. Один раз в жизни, да и то не у каждо¬го. Обстоятельства заставляют сми-риться с этой ка¬навой, вычистить, подкрасить ее и, вытравив в душе сияющий призрак вторично недостижимого, жить размеренно и тускло, воспринимая любую малень¬кую радость, как птичка нежданное зернышко.
Галя, осознав это, приготовилась к долгой и за¬тяжной борьбе с собой, с душевными муками воспо¬минаний о тех пленительных днях. Она была готова на все, на любые испытания, лишь бы ничего не слу¬чилось с Артемом, вернее, с его отношением к ней. Это был тот редкий случай, когда влюбляются сразу и навсегда. Она его не просто любила — это была любовь-страсть, всепоглощающая и сжигающая до¬тла, доводящая до сумасшествия. Несмотря на от¬крытость характера, Галя в жизни была умна и рас¬четлива, но только не в отношениях с Брагиным. Он выпадал из обыденности. Это было наваждение, колдовская воронка, в которую она бросилась без оглядки по пронзительному зову сердца.
Артем, зевая, заглянул в кухню, когда уже стояло позднее утро. Мать готовила борщ, стругая свеклу на разделочной доске.
— Мам, где Галя? — Он встал в проеме двери, вопросительно глядя на обернувшуюся мать.
— Никуда не пропадет твоя Галя. Моется она. — И, немного помолчав, добавила: — Хорошая де¬вочка.
— Это я и сам знаю. — Артем направился к ван¬ной, где раздавался шум льющейся воды, и забара¬банил в дверь. — Эй, ты там не утонула?
— У меня спасательный жилет в обтяжку, — прозвучало изнутри.
«Кажется, немного отошла. А то ведь ей совсем плохо было. Остается одно — найти этого хорька Шкворня. Телефон его у меня есть. Наверное, можно узнать и адрес. Спросим у Басалека — этот все рас¬скажет... А если сюда кто-нибудь заявится? Этих уже, наверное, нашли... Разберемся помаленьку».
— Мам, у нас чердак открыт?
— Открыт. А зачем тебе нужно? — полюбопытст¬вовала мать.
— Да так... посмотреть кое-что.
Дом, в котором жила семья Брагиных, был о че¬тырех квартирах и являл из себя типичную пост¬ройку послевоенных времен. Сработали его пленные немцы, которые, в отличие от наших полупьяных строителей, избалованных наркомовскими ста грам¬мами, делали все добротно и на века. У каждой квартиры был свой отдельный вход и выход на чер¬дак.
Слезая с приставной лестницы, Брагин увидел выходящую из ванной Галю, замотанную в длинное полотенце и с тюрбаном на голове. Артем подошел к ней и мягко поцеловал в губы.
— Ну ты как, Мартышка?
— Как всегда — бананы ем. — Галя бодрилась, но глаза ее струились глубоко спрятанной тревогой.
Они прошли в гостиную и, усевшись на диван, не¬которое время болтали ни о чем, подначивая друг друга.
— Тема, ты их не убил? — Галя сделала неожи¬данный вираж в разговоре, на мгновенье озадачив Брагина.
— Да нет вроде. Помял немножко. Наверное, уже очухались. Забудь об этом, Мартышка. Лучше серебряной медалью меня награди. — Они рас-смеялись, приникнув друг к другу. Потом был долгий по¬целуй.
Идиллию прервал резкий звонок в дверь. «Вто¬рая серия». Брагин медленно поднялся с дивана.
На переговоры Шкворень послал типа по кличке Профессор. «За грамотный базар» — так он обосновал свое решение, помня напутствие босса. Они бросили ма¬шину возле гостиницы, пешком дошли до брагинского дома и, позвонив в дверь, стояли в ожидании ре¬акции. Она была неожиданной:
— Эй, братва! Медленно, очень медленно повер¬нитесь. — Из слухового окна на крыше высунулся Брагин с пистолетом в руке. — Теперь расстегните куртки, без резких движений, если что — стреляю сразу. Так, у двоих пушечки. Левой рукой медленно вынимаете, так, и бросаете подальше в сторону. От¬лично!
Брагин, помогая себе ногами, съехал с крыши и спрыгнул на землю — благо, не очень высоко.
— Я слушаю. — Он остановился метрах в трех от визитеров.
— С тобой Мормон хочет поговорить, — сказал Профессор, зыркнув на пистолет, дуло которого бы¬ло откровенно уставлено ему в грудь. — И как мож¬но быстрее.
— Хотеть не вредно, — усмехнулся Брагин. — Ну и что же дальше?
— Он поручил нам доставить тебя к нему на хату.
— А я не хочу. Дальше. — Артем говорил в лени¬во-небрежной манере, полузакрыв глаза.
— Твои предложения? — Профессор был проин¬структирован на все случаи поворота разговора.
— Да нет у меня предложений. Хотя... Сначала я должен поговорить со Шкворнем. Среди вас есть Шкворень?
Ох и мудрый был Мормон, ох и мудрый!
— Шкворня здесь нет. А при чем здесь Шкво¬рень? Ты Мормону нужен, с ним и об этом поговоришь. Ну что? — Профессор вопросительно смотрел на Брагина.
— Сначала Шкворень.
Переговоры, казалось, зашли в тупик. Вновь за¬говорил Профессор:
— Еще Мормон поручил передать, что он с твоим отцом в одной зоне парился. Они были лично знакомы, и он хотел бы рассказать тебе кое-что, о чем ты не знаешь. — Это было серьезное заявление.
— Где находится лагерь? Его номер Мормон не говорил?
— Говорил. — Профессор назвал реквизиты. Шах и мат. Брагин мгновенно принял решение, прямо противоположное изначальному, и кивнул го¬ловой:
— Хорошо, я согласен. Только на моих условиях. Говорить будем с глазу на глаз в ресторане гостини¬цы, и я буду вооружен. Сегодня в девятнадцать ча¬сов. Его согласия мне не надо — я просто подожду полчасика. Договорились? Хорошо. Пушки я вам сам отдам.
Артем подобрал брошенные пистолеты и, разря¬див их, протянул незваным гостям, сказав при этом:
— Маслята — мне на память. А вы новых натол¬каете.
Зайдя в дом, он первым делом увидел вытара¬щенные глаза Гали, стоящей в углу прихожей.
— Успокойся, все нормально. Так, поговорили не¬много о том о сем.
— Тема, не темни. Что они тебе сказали? Ну скажи!
— В ресторан пригласили поужинать. А что, пой¬дем со мной? Я полчасика наедине с одним типом поговорю, а потом мы останемся вдвоем. Да не бой-ся ты!
Как незаметно проникнуть в гостиницу, Брагин знал с детства, когда там работала мать. Он вошел сзади, прошел через кухню, где его помнили, и внезапно нарисовался в холле. Профессора он увидел сразу. Тот стоял, притулившись к стене, и наблюдал за входной дверью. Артем подошел сзади и слегка тронул его за плечо. Тот обернулся, увидел Брагина и понимающе хмыкнул, мол, парень не промах.
— Стол в углу за ширмой. Мормон уже там. Ждет.
— Хорошо. — Артем воспринял информацию. - Если сюда придет рыжая девушка, зовут ее Галя, — скажи, чтоб подождала, и присмотри за ней. Идет?
— Идет. Мне все равно здесь торчать.
Брагин раздвинул ширму и, увидев богато накрытый стол и хорошо одетого мужчину средних лет, сидящего за ним, молча расположился напротив, сняв куртку и повесив ее на спинку ресторанного кресла.
— Я — Брагин. — Артем в упор посмотрел на собеседника.
— Да я понял, что Брагин. Кто ж сюда еще рискнет зайти? Воронов Иннокентий Петрович, — пред ставился Мормон (а это, естественно, был он), откупоривая бутылку хорошего дагестанского коньяка. — Давай за знакомство по рюмочке. Выпивка в ресторане отвратительная, так что я с собой захватил. Ты же только что из тех кавказских краев — пивал, наверное, там. — Речь его была спокойная и правильная. На Артема это произвело хорошее впе¬чатление. Он в последнее время редко слышал нормальную русскую речь.
— Там не до этого было, — буркнул он.
Они чокнулись и, выпив, некоторое время молча ели.
— Мне откровенно жаль, что такое случилось с твоей девочкой, — наконец произнес Мормон. — Эти дурная инициатива Фили, но, как я знаю, он уже на казан. Шкворень здесь тоже ни при чем. Ведь так?
— Не так. Он туда Филю послал. — Артем упор¬но стоял на своем.
— Ну, он послал просто разобраться, без всяких фокусов. Лично я вообще против подобного рэкета. Это молодежь балуется, но я ей скоро запрещу. Не
удивляйся. Я, как в народе называют, мафиози средней руки и всегда им был — что в советское время, что сейчас. Мне как-то не пристало зани-маться подобной ерундой, не царское это дело. Ну, хорошо. — Мормон сделал секундную паузу. — Я готов компенсировать все убытки, и давай на этом закроем дело.
— Отложим дело, — скорректировал Брагин.
— Ну хорошо, отложим. Как говорят в парламен¬те, не будем цепляться за формулировки. — Мор¬мон налил еще по рюмке. — У меня другое для тебя предложение — иди ко мне в дело. У меня много предприятий и будет еще больше. Возглавишь службу безопасности, деньги будешь хорошие иметь, машину купишь... Ну и все остальное.
— Да какой из меня безопасник! — усмехнулся Брагин. — Одно название — спецназ МВД, а я на интендантском складе сидел — бумажку влево, ко-робку вправо.
— Интересным вещам у вас на складах обучают! Кто же тогда остальные? Монстры? — Мормон це¬нил юмор, и ответ Брагина ему понравился, хотя он не верил ему пи на грош. — Ну ты согласен?
— Понимаешь, Иннокентий Петрович, я в писто¬летики и погони со стрель-бой наигрался досыта. Хо¬чется пожить спокойно. Не дают, правда, пока. Ду¬мал отдохнуть, а вынуждают работать, да и работа какая-то дерьмовая.
— В таком случае тебе придется уехать из горо¬да. — В голосе Мормона зазвенела сталь. — Насо¬всем.
— Это еще зачем? — Артем напрягся.
— Потому что я так хочу. Суетно с тобой. Ты или со мной, или уматывай. Ты меня хорошо понял?
Артем посидел немного, уставя глаза в пол, по¬том поднял взгляд на собеседника и, криво усмех¬нувшись, изрек:
— Я тебя понял. Мормон, только хрен я куда уеду. Это твой хорек Шкворень пускай уезжает. Кишки ему на палец намотаю. — Шутки кончи¬лись, и Мормон это понял. — Выведи меня отсюда. Предупреждаю — я при пушке, так что не дергайся. Крутые все. Пугают. Встал быстро, и пошли. Фуршет закончен. — Брагин поднялся из-за стола и вышел на середину комнаты. Тело его напружинилось.
Воронов не привык, чтобы с ним так обращались, но он всегда доводил намеченное до конца, тем более он понял, что Брагин на самом деле неуправляем и опасен.
— Да ты не кипишись, присядь, я еще не все сказал, — сбавил обороты Мормон, при этом подумав: «Эх, жаль, что он не у меня. Хорош». — Ты же хотел про отца узнать.
Артем, услышав сказанное, медленно вернулся на место и в упор уставился на Мормона в ожидании.
— Я знаю, кто его убил, — резко сказал тот. Брагин вздрогнул, на его лице заиграли желваки, что случалось крайне редко. Он знал, что батя погиб в зоне, но считал это результатом какого-то несчастного случая, нелепого стечения обстоятельств. Он любил отца, и это неожиданное заявление было уда¬ром ниже пояса, неожиданным и хлестким.
— Да, знаю, — тем временем продолжал Мормон. — И скажу, кто он и где сейчас чалится, если, ты уедешь из города. Ну что, принимаешь предложе-ние? Не сможем мы быть в одной берлоге.
Брагин сидел неподвижно, но в голове его буше¬вал ураган. Он никак не мог переварить услышанное, для него это было как гроза в пустыне, как ба¬нановые пальмы в Хатанге. Наконец он произнес, подняв глаза на Мормона:
— Я уеду из города.
Решение было принято. Воронов хорошо разбирался в людях, иначе бы не стал Мормоном, и ни капельки не сомневался, что Брагин выполнит свое обещание, чего бы это ему ни стоило. Он знал этот тип...
— Кличка у него Корень. Твой отец уличил его на разборе в крысятничестве, и тому дали по рогам — перевели в мужики, а для вора это хуже смерти. — Мормон, сам того не замечая, перешел на воровскую «феню». — Ну ему, бате твоему, в делюге и сунули какую-то дрянь. Он съел и помер. Вот так его и прикастрюлили. Я базар слышал Корня с одним кентом, где они все обговаривали, но кипиш поднимать не стал — один хрен ничего не дока¬жешь. Того кента «погоняло» — Кныш. А Корень сейчас в Питере обосновался. Круто сидит, даже по сравнению со мной, и «погоняло» у него осталось прежнее. Вот и все, что я знаю, а дальше тебе самому решать. У тебя старший брат ведь там, в Пите-ре, — вот и езжай к нему. — Мормон криво усмех¬нулся. — Радист его кличут, ведь так? Ну ладно, давай еще по одной за твоего отца. Отчетливый был человек!
Выпив рюмку, Брагин облокотился на стол и на¬долго задумался. Мормон ему не мешал, куря сига¬рету за сигаретой и прихлебывая коньяк. «Пустил пса по следу, — подумал он. — А ведь доберется до его горла, ох доберется...»
— Есть одно условие. — Артем хлопнул ладонью по столу, окончательно осмыслив ситуацию. — Ты покроешь все убытки буфету и... если у нее хоть один волос с головы упадет... Лично ответишь.
— В обмен па Шкворня, — мгновенно отреагиро¬вал Мормон. Он воспринимал Брагина как неуправ¬ляемого и борзого мальчика, непредсказуемого и опасного, способного на поступок. И еще он понял, что эта партия выиграна и заглотивший наживку Брагин уже никуда не со-скочит. — Ты его оставишь в покое? — Артем утвердительно кивнул. — Ну вот и чудненько, вот мы и договорились. Вот тебе денег на первое время — Питер город дорогой. — Мормон выложил на стол пачку долларовых купюр. — Две штуки.
Брагин сидел неподвижно, никак не отреагировав на предложение Мормона. Тот понимающе хмыкнул:
— Да ты не стесняйся! Считай, что это компенсация за беспокойство. С го-лой задницей многого не достигнешь.
Артем сгреб деньги и небрежно засунул в карман, Мормон еще немного посидел, вертя в руках пачку сигарет, потом резко поднялся из-за стола, сделал два шага в выходу и, повернувшись к Браги ну, сказал:
— Ладно, я пошел, дела, дела... А ты посиди, по¬кушай. Всех благ! — Он скрылся за ширмой.
Выйдя спустя несколько минут в холл, Артем обомлел: в креслах возле кадки с пальмой сидели Галя и Профессор, оживленно беседуя. Чувствовалось, что разговор был в самом разгаре. Профессор отчаянно жестикулировал, а девушка улыбалась и кива¬ла головой. Брагин подошел и уселся между ними с отрешенным видом.
— Сдаю в целости и сохранности. — Профессор хмыкнул и ретировался, надвинув на глаза шляпу.
Брагин уперся глазами в пальму, как бы не за¬мечая девушку.
— Он сам подошел и сказал, что ты в ресторане, что надо подождать и что ему поручено меня охра¬нять. Приятный молодой человек. А ты что, ревну-ешь? — Галя была сама непосредственность.
— Пойдем бананы есть, Мартышка. — На душе у Артема была какая-то расслабленная благодать. Не хотелось думать об очередных проблемах. Проб¬лемы — это завтра.
Только войдя в ресторан, Брагин заметил, что Га¬ля одета в короткое вечернее платье, открывающее потрясающие ноги. Их хотелось трогать и кусать. Она поймала его оценивающий и одновременно пло¬тоядный взгляд.
— Что, нравлюсь? — Галя повела бедрами. — Это платье твоя мама у кого-то взяла в аренду — не голая же я пойду в ресторан. Ты об этом как-то не подумал. Ну, где там твоя кормушка с бананами?
— У тебя ноги как макароны, — буркнул Брагин, и они не торопясь двину-лись через зал, не думая о будущем. Этот вечер принадлежал им, а завтра... Артем предпочитал об этом не думать. Каждое рас¬ставание — смерти подобно. Так уж лучше начи¬нать его как можно позже, оттягивая до последнего и делая вид, что впереди вечность. Но все равно время неумолимо доползает до вычисленной точки и происходит то, что должно, и никуда от этого не де¬нешься, никуда не денешься...

Глава 10
Белесое, вылинявшее небо с низко висящим баг¬ровым солнцем предполагало раннее утро. Было еще свежо, но день намечался жаркий и томитель¬ный. Стояла исключительная тишина, разбавленная стрекотом насекомых и редкими вскриками птиц. Горы скрывались за вуалью дымки, как будто бы их никогда и не было.
Ночную дежурную смену возглавлял Брагин. Ве¬чером он доложил взводному обстановку и решил, что по своему начальству пускай докладывает сам Мотыль, когда проснется. К тому времени все зем¬ляные работы были закончены, периметр замкнут и организованы пулеметные гнезда, сориентированы на юг, где была вражеская территория.
Брагин никак не мог понять смысл своего пребывания здесь, на блокпосту. Эти мысли мучили его всю ночь, он пытался найти какую-то логику в действиях начальства и не находил: загнать двух спецназовцев на блокпост — это абсурд, с подобным он сталкивался впервые. «Да ротный и полчеловека не дал бы куда-то на сторону. Откуда такая щедрость!» Сам собой напрашивался вывод: намечает¬ся нестандартная, а может быть, и экстремальная ситуация, но, в силу одному начальству известных причин, его, сержанта Брагина, в это не посвятили. Значит, нужно не просто рассчитывать на худшее, а принять это как аксиому. Артем, варясь в этом кав¬казском котле почти два года, имел массу примеров, когда из-за низкого профессионализма или просто природной бестолковости вояк с большими звездами на погонах людей подставляли, бросали, заставляли штурмовать то, что надо было осаждать, и наоборот, загоняли бронетехнику, как коров на бойню, в такие места, что стыдно вспоминать. Кроме того, работала адская машина политической конъюнктуры и финансовых интересов, машина, переламывающая все, что мешало ей двигаться к собственному, приватизированному светлому будущему, готовая ради этого безжалостно растоптать интересы государства, жизни огромного количества людей и все, что попадалось на пути. Поэтому Брагин в этих жестоких и безнравственных играх надеялся только на себя. Еще он верил своему ротному, с которым сблизился в процессе совместной службы, и... больше никому.
Штынь, будучи весьма неглупым парнем, все это тоже понимал, поэтому крутился волчком, подгонял солдат и сам вкалывал как проклятый. Вот и сейчас он встал за два часа до заступления на боевое дежурство и заставил дежурную смену вычистить пулеметы, чем те на данный момент усердно занимались. Брагин не обсуждал с Пашей скользкий вопрос их пребывания здесь, но постоянно улавливал в его разговорах всякие двусмысленности и намеки Они стояли возле бруствера и смотрели на юг.
— Тихо как-то, не ездит никто... Не служба, а са¬наторий, — изрек Штынь, покусывая какой-то су¬чок. — Ты что об этом думаешь?
— То же, что и ты, — отрезал Брагин. — Попоз¬же свяжусь с ротным — может, он чего скажет А может, все само прояснится. Как твоя зад-ница? — Артем решил обратить разговор в шутку. снять напряжение.
— Цветет и пахнет, — отпарировал Штынь.
— Второе — это уж точно! — И оба весело рас¬смеялись под недоуменными взглядами солдат.
Из блиндажа вывалился заспанный Мотыль, гля¬дя с изумлением на фортификационные изыски спецназовцев.
— Ну вы, ребята, даете, — просипел похмельный прапорщик и икнул. — Никак, воевать собрались? Прямо Порт-Артур.
— Собрались, только воевать нечем, — сказал Штынь с неприкрытой злостью. — У тебя всего треть боезапаса и жратва почти на нуле. Вы что, пировали тут всю неделю?
Мотыль протрезвел, поэтому возражать не стал, ощущая свою вину. Разрасталась длительная пауза, готовая перерасти в вечность.
— Иди, звони своим. Пускай вышибают у интен¬данта все, что положено. Делай, делай, голубочек белый, — наконец процедил Брагин.
Мотыль хоть и числился номинально началь¬ником поста, но понимал, что власти у него здесь больше нет, поэтому возражать не стал и скрылся в глубине блиндажа.
— Черта лысого он там добьется. Нужно решать эту проблему... — Брагин не успел договорить, пото¬му что Штынь дернул его за локоть.
— К нам гости, Барс. — И он кивнул в сторону дороги. Метрах в двухстах, не доезжая до блокпо¬ста, пылили «Жигули»-шестерка, сзади покачивал¬ся автобус. — Веселье начинается, к столу, господа!
— Пойду я, — сказал Брагин. — Дай мне кого-нибудь в пару, а дальше как договаривались. — Он двинулся в блиндаж за автоматом.
Штыня учить было не надо:
— Скворцов, ко мне!
Подбежал юркий солдат, действительно чем-то напоминающий птицу, и во-прошающе уставился на Пашу.
— Пойдешь в паре с сержантом Брагиным на до¬смотр. Остальные по местам. Оружие к бою! — гаркнул Штынь, сам пристраиваясь у пулемета.
Легковушка и автобус остановились возле шлаг¬баума в ожидании. В «Жигулях» за рулем сидел молодой парнишка лет шестнадцати-семнадцати рядом с ним на переднем сиденье развалился пожилой мужчина с бородой, в папахе и в рубашке с закатанными рукавами. Автобусом управлял некто и типичной кавказской кепке, в салоне в одиночестве томилась молодая женщина.
— Пока не высовываться, — предупредил Брагин и, перевалив через бруствер, медленной, небрежной походкой зашагал к автотранспорту.
За ним, на шаг сзади, с правой стороны, как это и полагается, следовал Скворцов с автоматом напе¬ревес.
— Выйдите из машины и предъявите документы, — предложил Брагин пожилому. Тот охотно вы лез и протянул советский паспорт. Их документы в существующей обстановке Артема мало интересовали, но формальности нужно было соблюдать. — Ку¬да следуем?
— Слушай, мы яблоки везем на продажу, груши везем... Пропустишь, да? Мы отблагодарим, — за¬тараторил горец, улыбаясь. Зубы у него были от-менные. — Давай, дорогой, договоримся.
— Документы водителя. — Брагин никак не реа¬гировал на предложение, недвусмысленно выдвигаемые пожилым.
— Да он мальчик еще. Откуда у него документы? Сейчас у нас не выдают никаких документов. Пропусти, а?
— Мальчик, а за рулем сидит.
Артем специально тянул время, делая все наро¬чито медленно, задавая ненужные вопросы, тем са¬мым нервируя возможного противника и провоци¬руя его на активность. Скворцов стоял сзади, как монумент.
— Слушай, дорогой, ты ведь не ГАИ, да. Пусть ездит. Кому еще ездить? Я не умею, а больше нико¬го у меня нет.
— Откройте багажник и салон, — после некото¬рых раздумий продолжил досмотр Брагин. «Ничего у них особенного нет в этой машине. Если есть — то все в автобусе. Вон брезентом что-то накрыто. Сей¬час посмотрим, что у тебя за груши-яблоки». В «Жигулях» все оказалось чисто. «Сейчас я тебе устрою цирковой номер». — Вы можете проезжать. Автобус пока останется, — сказал Артем, отслежи¬вая реакцию горца.
— Слушай, дорогой, как же я без яблок? Мы вместе. — Мужчина начал нервничать, беспричинно прищелкивая пальцами. — Давай договоримся. Я тебе тыщу баксов дам. Ну, согласен?
— Тысяча долларов — это хорошо, — задумчиво проговорил Артем. — Я подумаю. Но документы у водителя автобуса я все равно проверю. Садитесь в машину.
После приглашающего жеста к Брагину подошел молодой мужчина в кепке и пиджаке. Артему это сразу не понравилось. «Ему что, холодно, что ли? Сейчас градусов двадцать пять тепла. И напряжен¬ный какой-то, глазами зыркает». Паспорт у него, ес¬тественно, был в наличии. А иначе и быть не могло.
Брагин положил локоть левой руки на дуло авто¬мата, что для Штыня означало «Приготовиться», и еще раз мазнул глазами по облику стоящего напро¬тив. «Левый бок оттопыривается. Вооружен. Поэто¬му и в пиджаке. Но это еще ни о чем не говорит — они все здесь с оружием, от мала до велика».
— Теперь досмотрим товар. Откройте автобус. — Наступил критический момент, ради которого лома¬лась вся эта комедия.
Брагин заметил, что водитель автобуса занервни¬чал, лоб его покрылся ка-пельками пота, и вовсе не от жары.
— Ну зачем тебе это? Суета. Товар распаковы¬вать. Тебе же тысячу долларов дают. Это много де¬нег, — начал убеждать он.
— Мне надо посоветоваться с командиром. Не¬много подождите. Пошли, Скворцов. — Артем раз¬вернулся и не спеша направился к блиндажу, пре-красно осознавая, что в автобусе находятся не ябло¬ки-груши, а, скорее всего, оружие, перелез через бруствер и подошел к Мотылю, сидящему прямо на земле.
— Слушай, тебе сколько предлагали за провоз товара без досмотра? Ну, максимально?
— Самое большое — ящик водки, — усмехнулся прапорщик. — А что?
— Эти тысячу баксов предлагают.
— Ну так и бери. Нормальные деньги. Затраха¬ешься их зарабатывать.
Артем хотел ему ответить, но не успел, — раздал¬ся голос Штыня, рассматривающего что-то в поле¬вой бинокль:
— Тема, в автобусе под брезентом шевеление. Там люди.
— Что ты сказал?
Но Брагину все уже было понятно. Он быстро по¬дошел к пулемету, прила-дился и хлестанул длинной очередью над крышей автобуса и, выждав секунд десять, повторил. Горцы хорошо понимали язык выстрелов и быстро ретировались, подняв тучу пыли. Дорога опустела.
— Тем, а что ты прямо по автобусу не шуранул? — спросил Штынь.
— А вдруг там заложники? Во веселье было бы! — невозмутимо ответил Брагин, забираясь в блиндаж.
Там он взял телефон и вызвал майора Пугачева. Никто не отвечал. Артем набирал минут десять не¬прерывно, пока не услышал голос:
— Здесь майор Пугачев.
— Это я, Василий Платонович. Нас только что пробивали на вшивость — пытались в автобусе скрыто протащить боевиков на нашу сторону. — Брагин доложил ситуацию. — Товарищ майор, я не первый день замужем. Они явно что-то затевают. Зачем мы здесь? Какая наша задача? Вы что, на убой нас оставляете?
Телефон некоторое время молчал, потом раздался голос ротного:
— Слушай меня внимательно. Перед вами никого нет — наши выровняли линию. Сзади вас на пять километров — тоже никого. Вы одни под небом. Ты и Штынь можете уйти — порядок навели, и ладно. Но блокпост снимать не будут — это я точно выяс¬нил. Поэтому салаги должны остаться и ввязаться в бой до прибытия подкрепления. Это — приказ, и не я его отдавал. Ты все понял? Теперь решай.
— А что, духи наступать собираются? И когда?
— Да, будут. А потом наши пойдут в контрна¬ступление. А когда... В бли-жайшее время. Может быть, уже. Ну что?
Артем на некоторое время задумался, а потом ответил:
В — Да салабоны здесь и десяти минут не продержатся. Они стрелять-то толком не умеют, не говоря уж об остальном. Мы останемся, если вы выполните наши условия — с голой задницей много не навоюешь. Вы меня слышите, товарищ майор?
— Да, слышу, — раздался голос Пугачева. — Го¬вори, что нужно?
Брагин и раньше собирался просить, чтобы под¬кинули боеприпасов, но, получив последнюю инфор¬мацию, он умножил на два то, что планировал, и приплюсовал еще кое-что:
— Нам нужно три полных боекомплекта, еще один большой пулемет ПК, винтовку СВТ, тридцать гранат для «Мух», один РПГ, двадцать противопе¬хотных блинов, батарейки для фонаря и БМП с боеприпасом, чтоб в случае чудес было на чем сма¬тываться, — знаю я эти контрнаступления. И еще пришлите недельный паек на одиннадцать чело-век. Потом... — Брагин на секунду замялся, — необ¬ходимо передать командование постом мне или Штыню — прапорщик зеленый, не справится. — Об остальном Артем умолчал.
— Хорошо. Я согласен. К пятнадцати часам бу¬дет тебе БМП с грузом. И принимай командова¬ние — этот вопрос я решу быстро. Вам надо будет продержаться часа два. Я сам, лично вас оттуда за¬беру.
Через десять минут позвонили Мотылю и сообщили, что он временно пере-ходит в подчинение сержанта Брагина. Прапорщик уже проникся ситуаци-ей и не возмущался, понимая, что все правильно, только поинтересовался, что ему дальше делать. Артем послал его проводить стрелковую подготовку с личным составом, чем тот с большой пользой занимался до обеда. Штынь отловил бойца Косолапова, вышедшего в одиночку за периметр до ветра, и в наказание заставил его копать яму для сортира. На вопрос «Что, мы сюда теперь ходить будем?» — Штынь невозмутимо ответил, что если припрет, так и в штаны будешь ходить.
К пятнадцати часам (Пугачев слов на ветер не бросал) пришла БМП — боевая машина пехоты с боезапасом и продовольствием. Мотыль прекратил стрелковые упражнения и быстро организовал раз грузку, измотав бойцов вусмерть, при этом сам работал за троих — силы ему было не занимать. За обедом Брагин коротко изложил ситуацию и отправил всех отдыхать на два часа, кроме дежурной сме¬ны. Ничто не предвещало надвигающихся событий солнце нещадно палило, раздев всех до трусов, воды было достаточно — какая-то добрая душа догада¬лась рядом с блокпостом вырыть колодец; в сторону гор, то есть на юг, прострекотало два вертолета, вы¬соко в небе парил орел, и казалось, что так будет продолжаться вечно.
— Давай в шашки сыграем. — предложил Брагину подошедший Штынь и показал на горку проти¬вопехотных мин, лежащих около бруствера. — Вы с Мотылем будете таскать, а я устанавливать — прикроемся с юга в шахматном варианте, с общей рас¬тяжкой. Силки для куликов! И еще... Машину будем закапывать? Она нам не для войны, а для драпа.
— Будем, — подтвердил Брагин. — Через пару часов поднимем бойцов и начнем. До темноты успе¬ем. Ладно, давай блины печь. Тащи сюда Моты¬ля — он в блиндаже кемарит. Салаг не трогайте — они и так еле ходят. Пускай поспят. Где, кстати, этот водитель БМП?
— Вместе со всеми отдыхает. Позвать? Через пару минут перед Артемом стоял заспан¬ный солдат.
— Тебя как зовут, воин?
— Ефрейтор Коробов, к вашим услугам, — усмехнулся тот.
Брагину было наплевать на уставные отноше¬ния — было просто не до шуток, и в голосе его наме¬тилась сталь:
— Я спрашиваю, как тебя мама назвала, понял?
— Геннадий. — У него были пронзительно-голу¬бые глаза и просветленный, как у монаха, обезоружи¬вающий взгляд. И еще ярко-рыжие вихрастые волосы.
Злость у Брагина растаяла.
— Ты знаешь, зачем ты здесь, Гена? Знаешь. Иди и занимайся машиной, проверяй все по десять раз. Времени у тебя до темноты. Потом мы зароем твою тачку. Да, да, в землю, — уточнил Артем, видя непонимание. — Давай, Гена.
Вышел Мотыль, в трусах, подпоясанный ремнем,
на котором болталась кобура с пистолетом-пулеметом Стечкина. Брагин оценил его предусмотрительность — работа предстояла в пятидесяти метрах от
периметра, а с «калашом» не набегаешься. Он и сам жалел, что ничего не взял сюда, кроме автомата, но кто знал, кто знал...
С минами управились за три часа: Мотыль таскал, Брагин рыл, а Штынь устанавливал, произ¬нося при этом какие-то заклинания. Артем усмех¬нулся, но интересоваться и подначивать не стал.
Подняли бойцов. Руководить рытьем ямы под БМП Брагин поручил Коробову — ему выезжать, вот пускай и командует. Рыжий Гена бегал как заведенный, войдя в начальственный раж, давая кучу советов, по мнению Штыня, бестолковых. Но никто из старших не вмешивался — каждый занимался своим делом. Наконец, убедившись, что процесс по¬шел, Коробов залез в машину, завел двигатель и дал пару кругов, завоняв всю округу. К вечеру яма была готова и опробована — БМП выбиралась оттуда без проблем. После этого машину поставили по выражению Штыня, в стойло, накрыли брезентом и забросали сверху землей — бугорок и бугорок. Спать легли рано. Дежурить за старшего остался Мотыль.
Среди ночи, с интервалом в пять секунд грохнули два взрыва и резанули пулеметная и автоматная очереди, раздался еще один взрыв, совсем близко - земля под ногами дрогнула.
— По нам из гранатомета садят, значит, они рядом, — раздался го-лос Штыня. — Все быстро наверх! Оружие не забывайте!
Снаружи раздавалась беспорядочная стрельба. Брагин выскочил в чем был и увидел при свете звезд Мотыля, согнувшегося у пулемета, двух бойцов на бруствере и пчелиный рой выстрелов с южной стороны в районе минного поля. Били трассирующими. В руках у Артема был автомат с подствольной «мухой», чем он немедленно и воспользовался, саданув гранатой в сторону противника и выпустив вдогон длинную очередь. В короткой вспышке взрыва возникли силуэты, по которым аккуратно настелил из пулемета Мотыль. Раздались гортанные вопли и крики. Стрельба с той стороны внезапно иссякла.
— Прекратить огонь! — крикнул Брагин. Наступила неожиданная тишина, прерываемая вскриками невидимого противника. Там происходи¬ла какая-то возня.
— Трупы и раненых забирают — прокомменти¬ровал Штынь. — Хотели нас втихушку, тепленькими слепить. Вот вам! — И на фоне луны возник силуэт общеизвестного международного жеста.
Брагин посмотрел на светящийся циферблат — два часа ночи.
— Всем отдыхать. Они до утра не сунутся. Де¬журные смены — по расписанию. По тому, что дви¬жется, — стрелять не раздумывая. Отбой.
Утро обнаружило несчастье, случившееся ночью. Когда рассвело, Штынь наткнулся сбоку от блинда¬жа на мертвого Косолапова. Он лежал на боку, свернувшись калачиком и схватившись руками за горло — в последние секунды жизни пытался за¬ткнуть пальцами перебитую пулей артерию. И еще одна вещь заставила Пашу задуматься: на севере звучала канонада, там шел полномасштабный бой. Он понял, что их маленькое подразделение оказа¬лось в глубоком тылу противника. Его просто проиг-норировали, обошли, оставив на потом, и отступать или драпать им теперь некуда — нужно занимать круговую оборону, а там что Бог пошлет. Штынь разбудил личный состав. Все окружили покойника: молодые еще толком не осознали, не прочувствовали близость и реальность смерти — к этому нужно привыкнуть, а Брагину было просто жалко парня.
— Что ж, все там будем, — тихо сказал Штынь. — Давайте хоро-нить, пока дают. Мостыло, Возьми кого-нибудь, и выкопайте могилу вон там. - Он махнул рукой в сторону. Потом взял лопатку и быстро пошел в сторону минного поля.
Стрелять при погребении Брагин запретил — «в бою отсалютуем».
После похорон собрали военный совет. На севере не утихала канонада. Артем был краток:
— Контрнаступление наших маловероятно. Штынь, организуй круговую оборону — оборудуй пулемет¬ное гнездо на север — оттуда тоже могут быть гос¬ти. Кстати, что ты делал на минном поле?
— Откопал себе индивидуальный окопчик, плав¬но переходящий в могилку. Паша был в своем ре¬пертуаре.
— Ладно, понял. Можешь не объяснять. Мотыль, наладь третий пулемет — его даже не опробовали. Всем — проверить оружие и углубить норы. Отси¬живаться там. Из блиндажа все вынести и туда не заходить — ему осталось жить до первого прилично¬го боя. Все. Погнали.
Прошло некоторое время, когда вдалеке на дороге появилась самоходная артиллерийская установка в сопровождении воинов ислама. Не доехав с кило метр до поста, она остановилась.
«Дорога им нужна, — подумал Артем. — Теперь они нас в покое не оста-вят». Он вынул полевой бинокль и стал наблюдать за суетой около САУ: «духов» было человек тридцать, все действовали слаженно и целенаправ-ленно — чувствовался недюжинный опыт в подобных операциях. В поле зрения попались сначала один, а потом второй минометы, около которых возились расчеты. Все это было метрах в трехстах позади само-ходки. Некто в папахе усердно жестикулировал — наверное, руководил и был старшим, воины ислама рассредоточились, шевельнулась пушка, выходя на прямую на водку...
— Всем в укрытие! Мотыль, накрой их разочек и туда же.
Все расползлись по заранее выкопанным норам Прапорщик дал длинную настильную очередь, еще одну...
— Уходи, — крикнул Брагин, наблюдая за проис¬ходящим, — сейчас нас поджаривать начнут!
Хлопнул пушечный выстрел, раздался взрыв, потом другой, заныли мины, громыхая где попало, земля содрогалась, уезжая из-под ног, уши заложило, появился какой-то щекочущий холодок в середине груди... Сколько длилась эта вакханалия — ни¬кто не засекал, но внезапно стало тихо. Брагин выждал немного и, выбравшись наружу, осмотрелся: самоходка горела, по направлению к посту, петляя, как заяц, бежал Штынь. Его преследовала кучка горцев, находящихся в нескольких десятках метром сзади, и беспорядочно стреляла. «Сработал его индивидуальный окопчик, — подумал Артем. — На¬долго он им дорогу заткнул». Взяв автомат, он при¬цельно дал очередь по преследующим, те залегли. К ним перебежками двигалось подкрепление, у не¬которых были гранатометы.
— Всем наверх! — скомандовал Брагин. — И да¬вите их сразу.
Через бруствер перевалился Штынь, запыхав¬шийся и довольный. На его правой ляжке расплылась кровавая блямба.
— Что, опять гвоздь поймал? — хмыкнул Артем.
— Со второго раза накрыл из РПГ, — выдохнул Паша, игнорируя подначку.
Тем временем оправившиеся от шока бойцы от¬крыли плотный, давящий огонь из всех стволов по нападающим, не давая поднять им головы. В такой ситуации гранатометами горцы воспользоваться не могли. Они начали медленно отползать, огрызаясь автоматными очередями.
— С севера! — вскрикнул Мостыло и, подбежав к пулемету, начал стегать очередями по окрестно¬стям.
Брагин и Штынь даже не обернулись — дело жи¬тейское. «Оперяются, сала-ги». Туда подскочили еще двое с автоматами и поддержали огнем. Артем провел биноклем по горизонту: противник везде от¬катывался, горцы, судя по их поведению, были рас¬теряны и временно деморализованы — такой силы отпора они не ожидали, это было для них большой неожиданностью.
— Сейчас отползут и опять начнут дрессировать минометы, — философски заметил Штынь, разгля¬дывая царапину на ноге. — А ведь ты прав, Тема, это у меня не от пули — за какую-то проволоку за¬цепился, пока на пузе ползал. — И весело захохо¬тал, прихлопнув себя по ляжкам.
— С минометами я разберусь, — проговорил Брагин. — Хорошо мы их поучили, а то привыкли с салагами воевать, с пацанами... Короче, вы с Моты¬лем держите их на пулеметах, не давайте подняться, бойцам скажи, чтоб по сторонам посматривали, а я займусь тут кое-чем.
Артем достал снайперскую винтовку СВТ, при¬сланную ему Пугачевым вместе со всем остальным, и начал ее налаживать. Периодически то один, то другой стучали два пулемета — ребята отрабатывали. Брагин нащупал оптикой оба миномета и на время затаился, водя перекрестием прицела от одного к другому. Расстояние было великовато, но это его не смущало. Приподнялся один из расчетов, и Артем двумя точными выстрелами снял, как в тире обоих воинов ислама под аккомпанемент пулеметом. Потом еще одного...
Горцы, вероятно, поняли, что в лоб этот чертом блокпост не возьмешь, и ретировались, скрывшись из глаз за купой деревьев километрах в двух от позиции, унося с собой убитых и раненых. В брагинском войске тоже было не все в порядке: один солдат был убит осколком мины, еще один тяжело ранен в живот, и было видно, что он долго не протянет Приближался вечер, непредсказуемый и злой. Разговаривали мало, перебрасываясь редкими, необходимыми фразами. Наступило затишье перед бурей, и все это понимали. Проклятый блокпост, торчащим как кость в горле у противника и блокирующий шоссе, подлежал неминуемому уничтожению. Чашки весов грядущих событий закачались в неустойчивом равновесии.

Глава 11
После похорон двух убитых (раненный в живот не выжил) Брагин сидел на руинах блиндажа и думал о смерти. В голове его вертелись строчки то ли из песни, то ли из ранее слышанных стихов: «Как приходим мы все ниоткуда, так уходим мы все в никуда». Он не был философом и воспринимал смерть как явление природы, как нечто естественное и обыденное без всяких таинств и мистического наполнения, тем более на войне к ней привык, сталкиваясь с оной постоянно во всех разновидностях. Но это были абстрактные смерти. Гибель близких Брагин тяжел переживал — к этому не привыкнешь. За короткое но насыщенное событиями время пребывания на блокпосту он успел прикипеть душой к его обитателям и потерю любого из них воспринимал очень болезненно. Итак, их осталось девять.
Штынь и Мотыль молча сидели рядом. Прапорщик сильно изменился за это короткое время — стал более молчалив и терпим к людям. Может быть, прав был тот полковник, может быть, действи¬тельно здесь вправят ему мозги? Время покажет, время рассудит... А пока...
— Послушай, Тем, — подал голос Штынь. — А телефон, интересно, работает? Давай поищем и позвоним — послушаем сказки про контрнаступле¬ние от наших говнюков. Мостыло, возьми лопату и попробуй дорыться до телефона. Ну, что делать бу¬дем, господа-товарищи? Горцы больше на штурм не пойдут, а будут долбить нас издалека и пощипывать помаленьку, пока у нас боезапас и жратва не кон¬чится.
— К своим сейчас не прорваться, — констатиро¬вал Брагин. — Нас наверняка пасут. Да если и не пасут — все равно бесполезно, да и куда? Где сей¬час наши?
— Почему нельзя? Можно и к своим... Только че¬рез вот так. — И Штынь взялся правой рукой за левое ухо. — Поехали на юг, по тылам. Нас там не |ждут, ихних войск там мало — проскочим на халя¬ву. А там в соседнюю республику.
— А как же горы? — попытался возразить Мо¬тыль.
— Есть немножко, — согласился Штынь, — но не Большой же Кавказский хребет. Так... кое-что. И это, пожалуй, единственный выход. Иначе у нас будет восемь, то есть девять, про Гену чуть не за¬был, ну да, у нас будет де-вять Александров Матросовых, только посмертно звания Героя никому не присвоят. Где, кстати, этот рыжий крокодил Гена? Ефрейтор Коробов, ты где?
— Он в машине копается, не ори, — остановил словопоток Штыня Брагин. — Сейчас обедать будем — сам выползет. Сколько до темноты осталось?
Часа два? Пожалуй, ты, Паша, прав, на юг двинемся.
— Телефон работает, — неожиданно раздался голос Мостыло.
— Иди позвони отцам-командирам. Скажи им последнее прости. Только побольше русского язык, Тема! — Штынь смачно выругался.
Брагин взял пыльный телефон и связался с Пугачевым.
— Здесь майор Пугачев.
— Это сержант Брагин. Как дела?
— Вы что, живы? — прохрипел в трубке голос ротного. — Ну ты. Барс, даешь?
— Нет, я с того света с вами разговариваю, — усмехнулся Артем. — Мы тут все ждем, когда вы за нами лично приедете. Или как?
— Подожди, Брагин, не мельтеши. Что-нибудь придумаем...
—Да что ты придумаешь... Говно ты, ротный! — И Брагин оборвал связь. — Мостыло, собирай лич¬ный состав на обед.
После того как все поели, Артем подозвал к себе Коробова.
— Слушай, Гена, я тебе сейчас буду задавать во¬просы, а ты коротко отвечай. С машиной все в по¬рядке?
— Конечно. Она же практически новая.
— С боеприпасами как?
— Полный боекомплект и для пушки, и для спарки.
— Сколько мы можем проехать без дозаправки?
— Ну, километров двести пятьдесят или больше. Но не меньше.
— Это радует. Паша, ты из БМП стрелять умеешь? — Брагин обернулся к Штыню. — Я имею в виду — изнутри?
— Еще как, — откликнулся Штынь. — И чего я только не умею!
— Так вот, Гена. Как стемнеет, мы отправляемся на юг. Нужно добраться до гор. Не до этих, — Брагин махнул рукой в сторону Большого хребта, — там свои есть. Местность знаешь?
— Нет. Но у меня в кабине есть карта.
— Пойдет. И последнее. В машину можно за¬браться, не выезжая из ямы?
— Да. Мы предусмотрели — выкопали сзади нишу.
— Хорошо! Давай организовывай погрузку про¬довольствия, и как стемнеет — вперед.
Все начали готовиться к отбытию: Коробов зани¬мался продовольствием, Мотыль выводил из строя ПК (пулемет Калашникова). Их накопилось аж три штуки, лишние боеприпасы положили на самом ви¬ду, и Штынь заминировал их последней оставшейся миной. Брагин, взяв из машины карту, отрабатывал маршрут. Вечер подкрался незаметно, но темнело медленно — еще долго агонизировала заря, никак не желая умирать. Лица посуровели, даже Штынь не проявлял словесной активности. Присели. Мо-тыль достал оставшуюся водку — выпили по сто на дорожку. Молчали, курили, говорить не хотелось. Наконец стало темно. Выкатилась ненужная луна. Маленький отряд тихо погрузился в машину, взре¬вел мотор, и она, резко выскочив из укрытия, рвану¬ла по направлению к рощице, разбрасывая гусени¬цами землю и напоминая разъяренного жука.
— Паша, нас все равно засекут, вернее, уже за¬секли. Боевики там, в рощице или за ней. Долбани напоследок, а мы объедем их метров за сто, чтоб из «мух» не достали.
Штыню такие вещи лишний раз объяснять было не надо. Смачно заработала тридцатимиллиметро¬вая пушка, а когда подъехали поближе, Паша начал лупить из спаренного крупнокалиберного пу¬лемета. Рощу обогнули не доезжая и, пропахав с ки¬лометр по грунту, выскочили на дорогу и понеслись по ней с максимальной скоростью. Свет от фар по¬едал куски ночи, выхватывая фрагменты местности: кусты, дорожные указатели, раздолбанную военную технику, огромные камни, попадающиеся на обочине. Километров через двадцать обогнули по грунту населенный пункт. Никто их не останавливал, никто ими не интересовался: мало ли кто может ездить ночью? Они находились в глубоком тылу — чужие здесь не ходят. Ехали всю ночь. Когда дорога ушла, налево, двинули напрямую, минуя естественные препятствия. Уже рассвело, когда они вышли в за-планированную точку. Путь преградила небольшая речка. Форсировав ее, боевая машина пехоты оста¬новилась — дальше ехать не было смысла, дальше ехать было некуда. Предстоял пеший поход. Вы¬бравшись наружу, маленький отряд углубился в ле¬систые предгорья, вооруженный до зубов, с недель¬ным запасом продовольствия.
Эх, если бы все задуманные планы реализовывались, а желания исполнялись — как бы нам неинте¬ресно жилось. Мы вымерли бы от тоски, проклиная это благолепие. Вот когда существуют проблемы, но небольшие, удары судьбы, но не смертельные, не¬удачи, но временные, тогда все встает на свои мес¬та — жизнь есть полосатая тельняшка, и слава Богу, что она не превращается в однотонный свитер, представляющий из себя бесконечную серую безли¬кость, — пропадает острота ощущений. Но все это не зависит от наших желаний, судьба каждого рас¬черчена и расчислена в поле времени, и, слава Богу, что нам не дано ее знать наперед. Слава Богу.
Почему бы Брагину с отрядом, помыкавшись не¬много по горам и преодолев трудности на уровне студенческих туристических походов, не добраться до соседней республики и, ну пускай не без трудно¬стей, решить все свои проблемы? Хеппи-энд, все пляшут и поют и в воздух чепчики бросают. Хоте лось бы, но...
На рассвете боевики начали массированный ми¬нометный обстрел проклятого блокпоста с расстоя¬ния, недосягаемого для прицельной стрельбы из лю¬бого стрелкового оружия. Ночную пальбу из непо¬нятного транспортного средства они никак не привязали к брагинскому отряду — откуда у них транспорт, но доложили в штаб, что подверглись нападению како¬го-то блуждающего по тылам танка. Все это было достаточно невероятно, поэтому никаких мер по это¬му поводу предпринимать не стали: ну танк и танк, пострелял и ушел. Это была мелкая щепка в пучине проводимой крупномасштабной операции. Аллах с ним. Но информация на всякий случай была пере¬дана во все полевые штабы и там осела до поры до времени.
Обстрел блокпоста длился около получаса. Не видя никаких признаков жизни, горцы осмелели и стали приближаться к позиции врага, постреливая для порядка поверх бруствера. Внутри никого не бы¬ло, ни убитых, ни раненых, а только лишь лежала горка ящиков с боеприпасами. Самый любопытный из боевиков подорвался на мине, сюрпризе Штыня, убив себя и ранив осколками нескольких своих куна¬ков, что еще более разъярило горцев. Ругательства на смешанном языке лились непрерывно. Потом бы¬ла обнаружена странная яма рядом с периметром. Гусеничные следы, тянущиеся в сторону рощицы, объясняли все: танк прятали здесь и ночью на нем же уехали, о чем и было доложено полевому коман¬диру. Это был позор и пассаж. По законам гор и ис¬лама нужно было мстить неверным, для чего отло¬вить танк, отродье шайтана, во что бы то ни стало. Это дело было поручено некоему Мусе, опытному и опасному боевику, с приданием ему группы из трех человек. Муса выяснил, что танка никто не видел, но нашлись свидетели, наблюдавшие, по описанию, бое¬вую машину пехоты. При чем здесь БМП, если танк? Мало ли БМП ездит! Дело зашло в тупик.
Пастух преклонного возраста по имени Руслан, перегоняя баранов через речку, наткнулся на стран¬ную бронированную машину, названия которой он не знал, но тем не менее залез внутрь, выгреб отту¬да все, что посчитал ценным, и, оттащив все это до¬мой, рассказал одному из старейшин о своей стран¬ной находке. Далее разными запутанными кавказ¬скими тропами информация дошла до ближайшего полевого штаба, разместившегося на бывшей ракет ной базе. После перекрестных переговоров между полевыми командирами все встало на свои мести Для поимки неверных был сформирован отряд охотников в количестве тридцати человек во главе с тем же Мусой. Им дали автотранспорт, оружие с боеприпасами и отправили по назначению.
Итак, пастух обнаружил БМП через час после того, как ее покинул Брагин с товарищами. Еще час информация шла до полевого штаба. Пятнадцать минут ушло на переговоры и еще два часа на организационную возню, включая время на дорогу до проклятой БМП. Таким образом, отряд Брагина имел запас во времени четыре часа пятнадцать ми нут. Они об этом не знали, зато боевики не знали число неверных, которых нужно поймать. Охота на¬чалась по всем правилам.
Брагин, по своей сути, был матерым пессими¬стом, не верящим ни во что и никому, и в своих расчетах на ближайшее будущее он всегда исходил из наихудшего варианта, а если впоследствии находился еще более худший, то основным сразу же становился именно этот вероятный исход событий. Любое, даже маленькое, улучшение воспринималось как подарок судьбы. В Бога Брагин не верил, в того Бога, которого ему навязывали с детства, но чувствовал, что этим миром кто-то подспудно управляет и все случайности являются частью закономерности, чьей-то доброй или злой поли попеременно, а может быть — настроения. О далеком будущем он просто не думал — оно его не интересовало.
Брагин считал, что если бы он уходил в одиночку, то его не поймали бы никогда или с очень большим трудом. С группой людей разной степени подготовленности — а сила передвижного отряда оценивается по самому слабому его члену, — задача усложнилась, становилась чересчур хлопотной, а может быть, и невыполнимой. Однако попытка — не пытка...
События закрутились в тугую спираль, уходящую в грядущее. А там было темно.

Глава 12
Испещренное звездами ночное небо куполом на¬висало над горами, подмигивая созвездиями сквозь кроны деревьев под аккомпанемент шуршания мел¬кого зверья и зовущих, гортанных выкриков птиц. Дневная жара спала, а в зарослях леса было даже зябко, то ли от резкой перемены температур, то ли от мглистой сырости, незримо наползающей откуда-то снизу, из долины.
Костра не разжигали — Брагин не обольщался насчет того, что их спокойно выпустят из взбаламу¬ченной республики, и, нутром ощущая дыхание близкой погони, думал о более насущных пробле¬мах: где и когда их достанут, как это засечь порань¬ше и какие принять превентивные меры, чтобы иметь максимальные шансы на выживание. Пока все было тихо, вторые сутки. Шли только днем, в светлое время, — ночь требовала тишины и осто¬рожности с той и с другой стороны, поэтому с на¬ступлением темноты отряд залегал в укромном мес¬те и один человек посылался в дозор — фланиро¬вать метрах в ста сзади и, в случае опасности, уходить отстреливаясь, чтобы подать сигнал осталь¬ным, одновременно уводя противника в сторону. Вчера охранял Штыиь, который и днем-то посто¬янно находился в режиме свободного поиска, шаря по окрестностям и периодически выскакивая, как чертик из коробки, предварительно предупредив условным коротким свистом, чтоб не пристрелили ненароком. Сегодня дозорным был назначен солдат по фамилии Даньшин — тихий и обстоятельный де¬ревенский парень.
Бойцы лежали прямо на земле, забравшись глу¬боко в заросли кустарника, и развлекались тихой перебранкой Мотыля со Штынем, похрюкивая от
смеха.
— Слушай, прапор, — витийствовал Паша. — Ведь каждый солдат мечтает стать генералом, так? Но и любой прапорщик хочет быть старшим прапорщиком. Спит и видит, как ему прицепят третью продольную звездочку и он будет обмывать ее вод¬кой в компании таких же «шнурков», балдея от не¬жданной радости. Но ведь, Слава, — а Мотыля зва¬ли Славой, — даже старший прапорщик все равно не птица и летать не сможет никогда, как бы ни пы¬тался, три дырки на погонах — это его потолок и он его не прошибет и не заглянет выше, какой бы чу¬гунной башкой не обладал.
— Можно подумать, что ты другой, — вяло отру¬гивался Мотыль. — Такой же сверхсрочник, как и я. Только ниже званием.
— Не скажи, не скажи... Дело не в звании, а в жизненной философии. Я, по сути своей, легионер, охотник-следопыт. Это моя жизнь, ибо для меня вой-на — мать родна. Кончится драчка здесь, подамся туда, где началась новая. А ты, Мотыль, нет. Тебя прислали сюда не воевать, а лечиться от пьянства.
— Паша, а ты, случаем, не еврей? — Прапорщик начинал злиться. — Рассуждения у тебя какие-то кривые и фамилия подходящая.
— Точно! — обрадовался Штынь. — Подпольный выкрест Рабинович из Бердичева. И зовут меня Сруль. Сруль Евреевич Рабинович.
— А откуда ты на самом деле? — встрял в разго¬вор Брагин, до сих пор молчавший с полузакрыты¬ми глазами, — он слушал ночь.
— Я родом из польских шляхтичей. Но предки мои то ли проигрались, то ли проворовались с кон¬фискацией и, вместо родовых замков и фамильных драгоценностей, оставили в наследство альбом с фо¬тографиями усатых дореволюционных пижонов, шкатулку с любовными письмами одной из праба¬бушек и кавалеристскую саблю. Родители тоже не баловали меня своей любовью, а быстренько разже¬нились в разные стороны, бросив малолетку на по¬печение двоюродной бабушки, тетки отца. Его в свое время тоже бросили на нее. Бабка еще жива, прав¬да, глухая, как пень...
— Тихо! — внезапно прервал его Брагин, нарабо¬танным звериным инстинктом почувствовав измене¬ние в обстановке. Из темноты дохнуло угрозой. Что-то было не так — в ночной музыке леса появился диссонанс внешнего возмущения...
Артем прислушался: сзади, в невнятной темноте, подхрустнула ветка, что-то шарахнулось и, внезапно и резко, острой зубной болью резанула короткая ав¬томатная очередь... Это было последнее, что успел сделать рядовой Даньшин в этой жизни, почувство¬вав, как его схватили, зажали рот, и по горлу склиз-нуло что-то бритвенно острое, растворяя меркнув-шее сознание в красное небытие. Раздалось несколько гор¬танных возгласов.
— Ты все понял? — прохрипел Штынь Брагину.
— Да, Паша. Он мертв. — За время пребывания здесь они оба достаточно хорошо изучили местный язык.
— Забирай народ и уходи, Тема. Я им тут голову поморочу, а потом вас догоню. Дай еще пару рож¬ков и пяток лимонок.
Штынь рассовал боеприпасы, выпустил длинную автоматную очередь и ломанулся наверх через кусты, создавая массу шума и отдавая мнимые команды.
Брагин двигался вдоль подножия гряды легким скользящим бегом, оптимальным для движения по пересеченной местности. Солдаты дышали ему в спину, кое-чему научившись за последнее время. Строй замыкал Мотыль, подгоняя отстающих. Сзади раздавалась удаляющаяся массированная пере¬стрелка, сопровождаемая выкриками и взрывом гранат.
«Они быстро раскусят эту комедию, но около по¬лучаса у нас есть, — подумал Артем, убыстряя бег. — Мы засветились, дело очень усложняется. Те¬перь от нас не отцепятся и будут идти по следу, как ищейки. Хорошо, что у них нет собак. Надо что-то придумать... А что тут придумаешь? Эх, один бы я ушел! А с этими... Ладно, разберемся постепенно. Будем пытаться».
Все правильно мыслил Брагии, профессиональ¬но... Только не знал, что по рации уже передано их местонахождение и высланы отряды для организа-ции засад на вероятных путях следования беглецов. А путей этих было не так-то много.
Двигались остаток ночи и полдня, делая трехми¬нутные передышки и прихлебывая воду из пласт¬массовых канистр, наполненных еще на блокпосту. Где-то на рассвете раздался условный свист Штыня, а следом появился и он сам, как ни в чем не бывало улыбаясь во весь рот и подмигивая попеременно то одним, то другим глазом.
— Дайте попить водички, воины. Как вы тут, не скучаете без меня? — Паша сделал несколько глот¬ков и утерся рукавом. — Тема, нужно уходить вверх — они сейчас проскочат вперед по долине и зажмут нас с двух сторон. А наверху еще есть ка¬кие-то шансы.
— Ты прав. Вперед! — И Брагин первым полез по заросшему крутому склону, по-обезьяньи цепля¬ясь руками за кусты.
Зажали их ближе к вечеру возле скалы шести¬метровой высоты и бог знает какой длины. Сначала раздался хлопок дальнего выстрела, и сержант Штынь завертелся, схватившись за ногу. Потом раздались близкие автоматные очереди со всех сторон.
— Ложись! К бою! Что делать — учить вас не на¬до! — рявкнул Брагин и подполз к постанывающему Штыню: — Что у тебя?
— Зацепили хорошо, но ходить, кажется, смогу, а уж умереть — тем более, — хмуро пошутил Паша и, вдруг что-то увидев в стороне, дал несколько при¬цельных выстрелов по кустам. Там жалобно вскрик¬нули. — Один-один. Они нас изматывать будут, из¬мором брать. Что делать собираешься? — Он вопро¬сительно посмотрел на Артема.
— Пока не знаю. Для начала тебя надо перевя¬зать. Медикаменты у нас все вышли еще на блок¬посту, а бинт, кажется, остался.
Брагин помог Штыню оголить ногу. Тот был ра¬нен в бедро, рана сильно кровоточила, но кость бы¬ла цела... по признакам. Перевязанный сержант уполз занимать свое место в цепи обороны.
Бой длился уже около двух часов: противник имитировал атаку, заставляя бойцов огрызаться ог¬нем, истощая их боезапас.
А патроны на самом деле заканчивались, и про¬фессионал по изменению плотности стрельбы всегда это мог определить. Дело двигалось к трагической развязке, безжалостной и неминуемой. Хотя...
Внезапно стрельба с той стороны стихла, и раз¬дался усиленный мегафоном голос:
— Я — Муса. Сдавайтесь! Вам некуда деваться. Гарантирую всем жизнь. Иначе помрете. Спускай¬тесь вниз по одному, оружие держите над головой и бросайте по команде. Я, Муса, гарантирую всем жизнь.
Эта речевка прокатилась по горам несколько раз, как будто запустили зацикленную магнитофонную ленту. Брагин внимательно процеживал взглядом окрестности — не провокация ли — и, наконец, крик¬нул в ответ:
— Заткнись! Дай подумать десять минут! Назойливый голос затих. Зависла томительная пауза, как будто смотришь на никак не закипаю¬щий чайник. Молчание прервал Штынь, покрякивая от боли:
— Ну, что будем делать, господа-товарищи? Ка¬кие предложения? Здесь каждый сам хозяин собст¬венной судьбе — голосования не будет.
Бойцы лежали, опустив глаза: кто закурил, кто покусывал травинку, надеясь на что-то: на чудо, на Бога, на черта... Но время шло, часы неумолимо ти¬кали, приближая миг ответственного решения ценою в собственную жизнь.
— Ты сам что думаешь, командир? — прорвался голос Мостыло.
— Приказать умереть я не могу, приказать сдаться — не имею права. Это дело индивидуаль¬ное. — Брагин неожиданно поймал на себе взгляд Мотыля, тягучий, умоляюще-пришибленный, и все понял. — Я ви-жу. Слава, ты для себя все решил.
— Жить хочется, Артем. Очень хочется. — Голос у Мотыля осел.
— Если ты даже останешься жив, прапор, что маловероятно, то тебя будут держать как грязное, презираемое животное, топя в говне. Но, скорее все¬го, тебя убьют — уж больно они злы на нас. Только умрешь ты не влегкую, как в бою, а тебя приговорят к двум неделям смерти. Ты догадываешься, что та¬кое приговорить к двум неделям смерти? Это когда в день по одной жиле вытягивают, — выложил Штынь на одном дыхании.
— Кончай базар! — жестко проговорил Брагин. — Кто сдается — остается на месте, кто со мной — отползает вправо.
К Артему присоединились сержант Штынь, еф¬рейтор Коробов и рядовой Мостыло. Рядовые Скворцов, Бурда и Кротов приняли сторону Моты¬ля. Все молчали.
— Время кончилось, — вновь залаял мегафон. — Даю вам пять минут на выход. Сдавайтесь! Это я, Муса.
— Слушай, прапор, — быстро заговорил Штынь. — Они не знают, сколько нас здесь. Скажи¬те, что больше никого нет. Вас все равно потом до жопы расколят, но дай нам хоть какое-то время на раздумье.
— Хорошо, Паша, постараюсь, — ответил Мо¬тыль тусклым голосом.
— И еще «стечкина» дошли. С запасными обой¬мами, — добавил Брагин. — Тебе он не понадо¬бится.
Четверо встали с оружием, поднятым над го¬ловой, и нетвердыми шагами двинулись вниз по склону.
Всю свою последующую жизнь Артем несколько раз по серьезным каналам пытался узнать дальней¬шую судьбу сдавшихся, но следы их затерялись в вечности.
— Они сейчас проверят, все ли вышли, — не дураки! — заговорил Штынь. — Давай вон туда, — и указал на кучу хвороста, невесть кем оставленную
метрах в десяти вниз по склону. — Авось проско¬чим.
- Проверять они побоятся, но охрану не снимут, а у нас ни пожрать, ни по-пить и патроны почти на нуле. Надо что-то другое... — медленно проговорил Брагин, вертя головой по сторонам.
— Веревку бы, — неожиданно подал голос Коробов. — Прицепить на нее груз и бросать. Может, замотается вокруг того дерева наверху. А потом по ней залезть... Там ведь никого нет.
— А у тебя мозги работают, Крокодил, — улыбнулся Артем. Потом снял гимнастерку и начал сма¬тывать с пояса тонкий капроновый шнур, который всегда таскал с собой на всякий случай. — А что прицепить?
— Вон, «стечкина», — предложил Мостыло.
— Тяжеловат, но попробуем.
После нескольких безуспешных попыток все по¬няли, что идея хороша сама по себе, но только тео¬ретически. Тем временем начало помаленьку тем¬неть, давая тайм-аут размером в ночь. Настроение было унылое, царила безнадега. Артем сидел, зарыв лицо в ладони, и напряженно искал выход из безвы¬ходного положения, прокручивая в мозгу массу ва¬риантов и придумывая немыслимые фантастические приспособления для того, чтобы забросить прокля¬тую веревку. Потом внезапно вскинул голову, корот¬ко хмыкнул и произнес:
— Гимнастическая пирамида. — Он вспомнил свои детские занятия акробатикой. — Гимнастиче¬ская пирамида. Не врубаетесь, что ли?
Мостыло и Коробов смотрели с недоумением. Штынь, в силу своей природной сообразительности, начал что-то понимать и уже дернулся задать наво¬дящий вопрос, но Брагин, не дожидаясь Пашиных импровизаций, приступил к делу немедленно:
— Мостыло, как самый здоровый, прислоняется грудью к обрыву, ему на плечи встаю я, а наверх забирается Гена и забрасывает веревку — до дерева всего метра полтора останется. Штынь в силу ранения сидит и помогает советами. Поехали!
Тяжеловесный Мостыло монументом встал внизу. Брагин, имея хорошую гимнастическую подготовку, быстро оказался на нем. С Коробовым оказалось сложнее: он несколько раз срывался, увлекая за собой Артема, но все-таки установил равновесие, и с третьей попытки шнур захлестнулся вокруг дерева.
— Полезай сразу наверх, — сдавленно прохрипел Артем Коробову, что тот тотчас же и сделал. Немного отдышались. — Отвязывай пистолет и спускай второй конец веревки сюда, а ты, Мостыло, будешь работать подъемным краном, — скомандовал Брагин.
Через несколько минут остатки отряда уже нахо¬дились на скале.
Отмахали километров пять от проклятого места. Шли медленно — Штынь заметно прихрамывал и постоянно отставал. Сделали привал, чтобы отдох¬нуть и подкрепиться. Брагин сразу же провел полную инвентаризацию имущества: четыре АКС, патронов — на всех пять штук, пистолет-пулемет Стечкина с двумя запасными обоймами, два десантных ножа, у него и у Паши, саперная лопатка малая, пластмассовая канистра с двумя литрами воды — мало, четыре стандартных фляги, капроновый шнур длиной пятнадцать метров, один фонарик, работаю¬щий; в продовольственном мешке, который таскал Мостыло, пять банок тушенки и три пачки галет — дня два протянем, медикаментов и перевязочного материала — ноль, не дай Бог что. Артем вынул из-за пазухи карту и осветил ее фонариком: идти еще ки¬лометров семьдесят по пересеченной местности, в том числе до границы — километров сорок, в луч¬шем случае дня четыре. Эх, если бы не Пашина нога! Выводы: нужно искать срочно воду и потенциально жратву, автоматы без боезапаса — лишний груз, хватит одного, Пашина нога — проблема. Все.
— Патроны — в один рожок, три автомата зарыть, поесть и отдыхать. На рассвете трогаемся. — Брагин, удовлетворенный законченной на сегодня
работой, растянулся на земле и уснул с галетой во рту.
Наутро Штынь не смог подняться — нога у него распухла и дергала острой болью при попытке на нее ступить, лоб был покрыт мелкими капельками
пота. «Высокая температура», — догадался Брагин и нашарил глазами бойцов:
— Вы потащите Пашу, я — все остальное. Впе¬ред.
Местность была неровная, сильно поросшая де¬ревьями и кустарником, цепляющимся за одежду и царапающим лицо. Ни ключей, ни ручьев не попа¬далось — постоянно хотелось пить.
Время двигалось к полудню, и солнце припекало все сильней и сильней. Паша, подхваченный с двух сторон бойцами, прыгал на одной ноге, но чувство¬валось, что надолго его не хватит. Съели на четве¬рых одну банку тушенки и отхлебнули по глотку из канистры. Через полчаса двинулись дальше. Вскоре Коробов нашел какую-то яму с мутноватой водой. Напились и наполнили все емкости. На душе стало полегче.
Паше постоянно хотелось и надо было пить — во¬да тратилась быстро. Постепенно дневной свет исто¬щился, и загустела ночь. Еще банка тушенки с гале¬тами. Отбой.
В середине следующего дня Брагин, идущий впе¬реди, неожиданно выскочил на небольшую поляну, поросшую травой. Справа, около векового красавца дуба, притулилась то ли хижина, то ли сарай, сколо-ченный из досок и покрытый кусками рубероида. От него змеилась едва заметная тропинка, уходящая в заросли, вниз. Брагин жестом остановил идущих сзади, вынул пистолет и крадучись подобрался к по¬стройке. Дверь была формально заперта на гвоздь, ни вокруг, ни, по-видимому, внутри никого не было. Он осторожно перешагнул порог и осмотрелся: около кривоватого оконца стоял деревянный лежак с матрасом грязного цвета, набитым соломой, выпучивающейся изо всех дыр, на стене висели дощатые полки, уставленные утлым кухонным скарбом, там же стояла надорванная пачка соли, в углу, на гвозде висело какое-то шмотье, пол был грязный, забросанный обрывками бумаги и пустыми консервными банками. «Пастухи, что ли, здесь обитают?» — по¬думал Брагин и, выйдя наружу, махнул рукой — можно идти.
Из леса показались бойцы, ведущие Штыня, ко¬торый едва ковылял. Паше было совсем плохо. Его сразу же уложили на лежак, дали напиться и смочили лицо водой. Сели на пеньки, заменявшие в хижине стулья. Нужно было решать проблему продовольствия, утоления жажды и еще бог знает сколько проблем.
— Здесь где-то близко есть поселение, — задумчиво сказал Артем, как бы ни к кому не обращаясь. — По признакам... Слушай, Мостыло. Пере-оденься в какое-нибудь барахло. — Брагин жестом, через плечо указал в угол хижины. — Я тебе дам денег — попробуй что-нибудь купить или добыть из жратвы. А ты, Гена, возьми автомат — будешь его прикрывать. Скрыто, конечно.
— Понял, товарищ командир, — весело сказал увалень Мостыло, тут же раскопал какие-то зага¬женные портки, клетчатую рубаху, натянул все это на себя и сразу стал похож на деревенского дурня.
— Хорош! — с усмешкой прокомментировал рыжий Коробов. — Красавец!
— Давайте быстрей, — подогнал их Брагин. — Мостыло, возьми на всякий случай веревку.
И как в воду глядел, потому что где-то через час увидел выходящего из леса Мостыло, тащившего на той самой веревке здорового, упирающегося вовсю барана. Рядом, с автоматом наперевес, вышагивал Коробов. По лицу его блуждала лучезарная улыбка идиота в обрамлении торчащих во все стороны рыжих волос.
— Во, шашлык привел, — радостно сообщил боец, ожидая аплодисментов.
— Тебя там не засекли? — Взгляд у Брагина был недоверчивым и колючим. — Тебя видел кто-ни¬будь? Где ты его взял? — И указал на несчастное животное, которое успокоилось и только подмекивало.
— С километра два отсюда есть еще одна поля¬на, намного больше этой, — рассудительно начал Мостыло. — Там паслась отара. Вокруг вроде нико-го, ну я и приарканил одного...
— Вроде никого... — прервал его Артем. — За «вроде» здесь пулю в лоб дают, салабон хренов! Разделывать хоть умеешь?
— А то ж! И барана могу, и поросенка, и бычка...
— Ты прямо мясник! — подковырнул его Ко¬робов.
— А я мясником до армии и работал, — невозмутимо отпарировал Мосты-ло и на удивление быстро заколол барашка, освежевал и разделал тушу на куски, разложив мясо на найденной в хижине клеен¬ке. — Надо все это зажарить — сырое мясо стухнет, а жареное долго проживет, надолго нам его хватит.
Бывший мясник знал свое дело туго: никому не доверяя, вырыл длинную квадратную яму, развел в ней огонь и быстро пережарил все, что только мож¬но. Это было колоссальное зрелище.
Ели смачно и жадно, вонзая зубы в свежую жа¬реную баранину и проглатывая куски, практически не прожевав. Брагин отнес Штыню почки, подсел к нему и, глядя, как Паша поглощает пищу, сказал:
— Мы сходим водичку поищем, а ты пока отдох¬ни. Автомат я тебе на всякий случай оставлю. Как ты сам?
— Не знаю, — тускло проговорил Штынь. — Идите, конечно.
Артем объяснил бойцам задачу, и они разбрелись в разные стороны, пони-мая, что если рядом существует селение, то должен быть какой-нибудь ру-чей или речушка. Она и была... Только добраться не успели. Уже находясь на достаточном удалении от хижины, Брагин услышал короткую автоматную очередь. «Ах ты...» Он не раздумывая ломанулся через заросли обратно, как лось, не разбирая дороги. Ветки зло хлестали по лицу, но ему было все равно. Добравшись до поляны, Брагин осторожно выглянул из кустов. Около хижины возились четверо в папахах, тихо переговариваясь. Но это было еще не все: на нижнем суку дуба висел Паша Штынь со вспоротым животом. Его босые ноги делали маятникообразные круговые движения...
Брагин выхватил пистолет и аккуратно, как в ти¬ре, перестрелял всех. В точности попаданий он не сомневался, поэтому не раздумывая подбежал к ду¬бу. Четверо горцев были мертвы. Появились испуганные Мостыло и Коробов.
— Быстро снимайте Пашу, на себя и уходим от¬сюда. Своих мертвых надо забирать. Здесь нельзя оставаться ни минуты. — Артем говорил спокойно, чтоб не заводить бойцов, хотя внутри у него все бур¬лило. «Ах ты...»
Похоронили Штыня на закате, когда солнце уже прикоснулось к горизонту. Похоронили молча и бы¬стро, без лишних слов. Брагин взял автомат и глубо¬ко всадил его в могильный холмик вместо креста; потом повернулся и немного постоял, не мигая глядя на солнце. По его щекам текли слезы. Он плакал по¬следний раз в жизни.

Глава 13
Бойцы, выйдя из зарослей, неожиданно для себя оказались на виноградном поле, уходящем за гори¬зонт. Полуденное солнце шпарило вовсю, сильно па¬рило, и зеленые полосы по мере удаления растворялись в сизом мареве, призрачной дымке, искажав¬шей перспективу.
— Куда-то добрались, — прокомментировал Мо¬стыло, потирая своими огромными ручищами. — Ей-богу, добрались. А, командир?
Вдоль виноградника змеилась пыльная проселоч¬ная дорога. Брагин оценил ситуацию и зашагал вдоль нее, увлекая за собой остальных. Прошло око¬ло получаса, когда впереди показалось селение. Это придало сил, и бойцы, ускорив шаг, довольно быст¬ро очутились на центральной улице возле колодца. Мостыло, ни слова не говоря, подошел к нему и стал накручивать ворот.
Вволю напившись и наскоро умывшись, бойцы прошли еще немного вперед, пока их глаза не упер¬лись в «Жигули» шестой модели.
— Слушай, командир, давай угоним тачку. Я это махом... — предложил Коробов. — С раннего детст¬ва этим занимаюсь.
— Здесь, между прочим, менты водятся, — око¬ротил его рвение Брагин. — И так кто-нибудь дове¬зет — у меня двухмесячная зарплата в кармане. Постойте пока здесь. Я сейчас.
Артем подошел к дому, утопающему в зелени де¬ревьев, толкнул калитку и очутился на маленьком забетонированном дворике. На крыльцо вышел па-рень, чуть постарше его, в майке и спортивных шта¬нах, и вопросительно уставился на пропыленного и бородатого Брагина, сложив руки калачиком на груди.
— Тебе чего? — Тон был весьма недружелюбный.
— До ближайшей военной части довезешь за деньги? Много дам. — И Брагин назвал сумму, со¬ставляющую для этих мест целое состояние.
Парень задумался, поигрывая пальцами, и нако¬нец сформулировал мысль, весьма справедливую, если принять во внимание внешний вид клиента, претендующего на услугу:
— Деньги покажи...
Артем сунул руку во внутренний карман гимнастерки и, вынув пачку ку-пюр, потряс ими, как будто отгонял мух.
— Согласен, — медленно проговорил парень, с опаской поглядывая на пистолет, откровенно болта¬ющийся на ремне. Деньги, как всегда, перевесили
После часовой езды по проселочным дорогам Артем увидел огороженную бетонным забором терри¬торию, застроенную двухэтажными зданиями, пока¬чивающиеся вдалеке локаторы, железные ворота со звездой и будку контрольно-пропускного пункта. «Приехали. Наверное, командный пункт ПВО».
Расплатившись, Брагин отпустил машину и, оставив бойцов лежать на травке, направился к КПП.
—Эй, воин, — обратился он к дежурному. — Найди побриться.
Солдат, взглянув на Брагина, понял, что спорить с ним чревато, и, покопавшись, протянул кисточку, станок, кусок мыла и литровую банку с водой.
— Да ты не ссы, — успокоил его Артем. — Вот мои документы. — И он протянул дежурному удос¬товерение личности. Тот даже не стал смотреть, а просто махнул рукой.
Брагин с большим трудом побрился и, наказав своим подчиненным сделать то же самое, вернулся к КПП. Спросив, где штаб, он направился прямиком туда, по ходу дела схлопывая пыль с одежды. Войдя внутрь, он сразу сунул удостоверение дежурному прапорщику, сидящему за перегородкой типа аква¬риума, и сказал, что ему нужно срочно поговорить с командиром части. Прапор внимательно изучил до¬кументы, объяснил, куда идти, но вдруг встрепенул¬ся и сказал, кивая на спускающегося с лестницы полковника:
— Да вот же он идет!
— Разрешите обратиться, товарищ полковник, — отчеканил Артем, подойдя и зафиксировавшись в соответствии со строевым уставом.
— Обращайтесь, — полковник с недоумением посмотрел на сержанта с погонами внутренних войск.
— Сержант Брагин. Спецназ МВД. Вышел из окружения с двумя солдатами.
Полковник, наверное, решил, что боец спятил:
— Из какого еще окружения? Я что-то не пойму.
— Из вражеского, — резко отрубил Артем. — Мне необходимо связаться с командиром своей час¬ти. — Он назвал реквизиты. — И еще необходимо, чтобы вы подтвердили мою личность, а то не пове¬рят.
От Брагина исходила такая мощная аура право¬ты его требований, что пол-ковник смутился и, не¬много подумав, сказал:
— Хорошо. Пойдемте ко мне.
Они поднялись на второй этаж, прошли через приемную с девицей в военной форме и очутились в кабинете командира части, отделанного в соответст¬вии с армейскими стандартами: стены, обитые море¬ной фанерой с налепленными сверху мебельными досками, и дырчатый навесной потолок, замазанный водоэмульсионной краской; тут же находились сто¬лы, составленные буквой «Т», с рядом стульев, ка¬зенного вида кожаный диван с двумя креслами, на¬половину заполненный книжный шкаф, огромный сейф и портрет маршала Жукова над головой, веро¬ятно заменивший образ творца революции.
— Скажите еще раз реквизиты части — попробу¬ем связаться по коммутатору, — попросил полков¬ник, и, пока Брагин говорил, он, забравшись в сейф, вынул оттуда конторскую книгу и стал ее листать. Потом взял трубку одного из телефонов. — Майор Пугачев, говоришь? Сейчас попытаемся.
— «Плот» слушает. Какие будут указания, това¬рищ командир? Это ефрейтор Гусева.
— Дайте «Пламя». — Возникла пауза ожида¬ния. — «Пламя»? Это пол-ковник Дроздов. Соедини¬те меня с «Кактусом». — Еще одна пауза. — Алло, «Кактус»? С вами говорит командир в/ч ... полковник Дроздов. Как мне связаться с майором Пугачевым?
— Сейчас попробую набрать, — раздалось и трубке. — Ждите.
Прошло две-три минуты, и наконец:
— Здесь майор Пугачев. Кто это?
— Это полковник Дроздов говорит, командир в/ч ... Тут у меня в кабинете ваш воин сидит, Брагин фамилия, сержант... Да, личность подтверждаю.. Да полчаса назад. — В трубке быстро заговорили. По мере получения информации брови у полковник, то поднимались, то опускались, потом он стал почесывать нос, как-то странно поглядывая на Артема и, наконец, произнес: — Ну ты даешь, парень! — И передал трубку подозванному жестом сержанту.
— Брагин, ты как там оказался? О тебе здесь легенды ходят. Мы уж тебя похоронили. Штынь с тобой?
— Сержант Штынь погиб, но сейчас дело не в этом. Слушай меня внима-тельно, майор. Я не хочу больше воевать, я не хочу больше служить — сделай так, чтобы у меня не было проблем с увольнением Это раз. Во-вторых, я вывел двух солдат — пускай срочно приезжает офицер из их части. Об остальных я ему доложу лично. Все. — Брагин передал трубку полковнику.
Через пятнадцать минут Артем забрал своих млевших на солнце бойцов. По распоряжению командира части им предоставили офицерскую гостиницу и поставили на довольствие. В номер шатаю¬щихся от усталости воинов отвел шустрый прапорщик с бегающими глазами — он был уже в курсе
— Постели вам сейчас принесут, — тараторил он, непонимающе наблюдая странную улыбку, которая расплылась на лице Брагина при слове «по стель». Вскоре все спали мертвым сном.
Рано утром их разбудил запыхавшийся посыльный:
— Вас срочно вызывают в штаб. Там лейтенант из вашей части приехал. У командира сидит.
— Пускай сам сюда приходит, — буркнул Бра¬гин и повернулся на другой бок. Посыльный застыл непонимающим столбом. — Не понял, что ли? Так и передай. — Посыльный исчез.
Через некоторое время в комнату вошел молодой подтянутый лейтенант, поздоровался и неловко уселся на край кровати. Бойцы к тому времени оде¬лись и привели себя в порядок. На несколько минут установилось молчание. Потом Брагин сказал:
— Что ж ты солдат своих бросил, отец-командир?
— Я не являюсь их командиром, — ответил лей¬тенант, как бы оправдываясь. — Давайте ближе к делу! — И вынул блокнот с авторучкой.
— Ладно, Бог тебе судья. Пиши. Прапорщик Мо¬тыль — сдался в плен, рядовой Кротов — сдался в плен, рядовой Скворцов — сдался в плен, рядовой Бурда — сдался в плен. — Брагин из двух внутрен¬них карманов вывалил на стол кипу документов и стал их брать по одному. — Рядовой Иваньков — погиб, рядовой Косолапов — погиб, рядовой Даньшин — погиб, рядовой Крынин — погиб. — Артем сделал паузу. — Ефрейтор Коробов — в наличии, рядовой Мостыло — в наличии... Ну, что стоите, предъявляйте документы. — Бойцы торопливо за¬шарили по карманам. — И еще... — Брагин держал в руках последнюю книжечку. — Передайте в спец¬роту майору Пугачеву... сержант Штынь — погиб. Я — сержант Брагин.
Лейтенант молча забрал документы и положил их в полевой планшет. Потом спросил:
— Вы сами куда, товарищ сержант? Я на ма¬шине.
— Добросишь меня в город, до вокзала. И еще... пацаны хорошо воевали. Не забудь про это. — Ар¬тем в упор смотрел на офицера.
— Да мы все знаем. Пленные боевики такого про вас порассказывали...
Когда они вышли за КПП, день еще не разгорел¬ся, но обещал быть жарким. У обочины пыхтел лейтенантский газик. Все забрались в машину, и она сразу тронулась.
На вокзале обнялись. Брагин дал каждому по клочку бумаги со своим адресом. «Пишите, заез¬жайте...» Около билетных касс его тормознул воен-ный патруль, придравшись к форме одежды. Переписали его данные и пообещали сообщить в часть. «Докладывайте, придурки!» Через три часа отходил петербургский поезд. В жизни наступил новый этап
Сержант Брагин, рядовой Мостыло и ефрейтор Коробов за проявленное мужество будут представ¬лены к правительственным наградам, но об этом Артем никогда не узнает.

Глава 14
Утром она начала плакать. Забилась в угол ди¬вана, поджав ноги, и плакала тихо, хлюпая по-дет¬ски. Иногда умолкала, о чем-то думала, вздрагивая всем телом. Потом все начиналось опять. Гале казалось, что какие-то жадные, чужие руки подкрадываются к ней с целью вырвать из души са¬мое дорогое, что у нее есть, то, без чего само ее су¬ществование теряет смысл.
Завернутое в плед, обнаженное, дрожащее тельце вызывало в Брагине такую бездну чувств и эмоций, что он метался по Галиной гостиной сумасшедшим тигром, не зная что делать.
— Ну, Галочка, птица ты глупая. Ну, нужно мне уехать. Это не изменить. Да не денусь я никуда — разберусь там с делами, а потом тебя заберу. Пой¬ми ты меня, нельзя спрятаться от жизни.
Она ничего не отвечала, а может быть, даже не слышала, что он говорит, уйдя глубоко в себя и от¬ключившись от реальности. Весь мир был внутри нее, и она плавала в нем своими мыслями, мыслями о ближайшем прошлом, сияющим бесконечным сча¬стьем, и ей не хотелось выходить наружу.
Брагин подсел к девушке и стал медленно цело¬вать ее в мокрое лицо, глаза, губы... Гладил ее по волосам. Галя примолкла и сначала робко, а потом все жарче и жарче начала отвечать ему, обхватив его голову руками.
— Тема, Темочка, — зашептала она. — Я не знаю, что со мной происходит, я не могу с собой ни¬чего поделать. Прости меня, Темочка. Я тебе мешаю жить, да? Я невезучая, да? У меня совсем сломлена воля. Я хочу в тебе раствориться, чтобы меня вооб¬ще не было. Я хочу жить в уголке тебя. Мне этого будет хватать, Темочка. Только не бросай меня. У меня ни с кем больше так не будет. И с тобой, на¬верное, уже не будет. Все утонуло. В прошлом.
Артем размотал плед и овладел ею мягко, как бы случайно. Галя коротко вскрикнула и пылко отда¬лась, лишаясь остатков душевных сил и разума. Ее тело, влекомое безудержным зовом страсти, изогну¬лось немыслимой дугой с желанием впитать все до конца.
Потом Брагин заснул. Ему снились зеленые обла¬ка и птицы. Очнулся он где-то к полудню от холода и обнаружил себя лежащим на диване, укрытым тем же самым пледом. Галя громыхала чем-то на кухне. Створки окна были открыты. Улица дышала холодом.
— Эй, Мартышка, ты меня заморозила! — крик¬нул Брагин, посмеиваясь.
Вошла Галя. Лицо у нее было бледное, но спокой¬ное.
— Тема, тебе через три часа на поезд. Я не хоте¬ла тебя рано будить — вот и открыла окно, чтобы ты сам постепенно проснулся. — И она улыбнулась. Но не та это была улыбка, не ее. Потом девушка по¬дошла и села рядом, погладив его по щеке: — Заму¬чила я тебя, да?
— Смотря в каком смысле. Всю жизнь бы так мучился и просил бы добавки. — Артем усмехнул¬ся. — Мартышка, а ты садистка. Нашла способ бу¬дить. Потом он поднялся и начал быстро натягивать на себя одежду. Галя подошла и положила руки ему на плечи:
— Встретимся на вокзале, да?
— Да. Мать меня провожать не пойдет — чего ей тащиться. Так что ты бу-дешь одна, и если не придешь, то я отойду не отпетый.
— Ты бессовестный, Брагин. Ох, какой же ты бессовестный!
Артем, возвратившись домой, быстро собрал вещме¬шок, бросив туда, кро-ме стандартного дорожного набора плеер и один пистолет ТТ с запасной обой¬мой и патронами россыпью, отобранными у визитеров Мормона. Потом поцеловал на прощание мать и быстрым шагом минут за двадцать дошел до вокза¬ла. Галя была уже там, поджидая его на перроне. Поезд отходил через пятнадцать минут. Он крепко поцеловал ее, сказав, чтоб не ждала, а шла домой. Долгие проводы — лишние слезы.
Галя еще немного постояла, а потом медленно и понуро побрела вдоль платформы, боясь оглянуться, чтобы не заплакать. Птица с надломленным крылом, она не верила в «завтра».
Итак, у Брагина открылась еще одна страница в биографии. Он направлялся в Питер. Поезд мотало по стрелкам, мелькали деревья, телеграфные стол¬бы, полустанки, а колеса выстукивали в голове ритм навязчивой, не отпускающей ни на минуту мелодии: как приходим мы все ниоткуда, так уходим мы все в никуда, в никуда, в никуда…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПИТЕРСКИЕ ДЖУНГЛИ

Бывали хуже времена, Но не было подлей.
Н. Некрасов

Глава 1
Брагин, еще толком не проснувшись, вывалился из вагона на перрон Московского во-кзала, сбросил с плеч вещмешок, протер глаза и осмотрелся. Пас¬порт он выправить так и не удосужился, но и из ар¬мии как бы формально не уволился. Все это его ма¬ло волновало. У себя в городе он, конечно, столкнул¬ся с проблемами, но они ему казались какими-то иг-рушечными, несерьезными — «обычные мелкие стычки». К подобному он привык за по-следние годы, да и покруче все было. А тут... Ну, драка. Кого-то попугал, поиграл в дет-ские игры в пистолетики, на¬рвался то ли на мафию, то ли... бог знает на что, но разобра-лись помаленьку — какая-то мышиная возня.
Брагина сейчас интересовало два вопроса: как найти брата и как отомстить за отца? «Где же мне откопать этого Корня? С чего начать? Может, брат знает? Мне бы только его показали, а там уж дело техники — или он меня, или я его. Умирать, конечно, не хочется — мать, Галя переживать будут. Но мне ведь и никогда не хотелось. Жив пока что».
Размышляя, Брагин машинально обшаривал гла¬зами перрон и прилегающую к нему территории мимо него прошаркала согбенная старуха, с трудом волоча за собой тележку на колесиках; возле стены здания вокзала расположилась семья выходцев из Средней Азии — на груде чемоданов и баулов восседал толстяк в тюбетейке, рядом с ним пристроилась юркая, как ящерица, женщина, по-видимому, жена, а вокруг них табунилось многочис¬ленное по¬томство; двое милиционеров тормознули парня с огромной спортивной сумкой, началась проверка документов, потом из рук в руки прошуршала купюра, и все разошлись довольные друг другом; невдалеке бравый прапорщик пытался построить раз¬ношерстно одетых, коротко стриженных ребят, издавая командные звуки, но у него это плохо получалось.
«Салаг повезли. Куда они попадут? А этому прапо¬ру впору баранов пасти, а не бой-цами командовать». Брагин усмехнулся, забросил на плечо вещмешок и двинулся вдоль перрона, косясь по сторонам. Попутно, он купил остывший чебурек у тетки с ящиком и, жуя на ходу, зашагал в направлении, указанном на табличке с надписью «Выход в го-род».
Артем еще не проникся или, как говорят, «не въехал» в многогранность, жесткость, по-рой перехо¬дящую в жестокость современной жизни, тем более в столичных городах, в ее лицемерную компромиссность, граничащую с подлостью, в сплошное вранье на всех уровнях социума, способность раздавливать людей, превращая их в грязь, слизь, мер-зость...
Но Брагин несмотря на молодость, был уже опыт¬ным и матерым зверем с развитым ин-стинктом само¬сохранения. Это была не его территория. Пока. Но это был его путь.
Выйдя на вокзальную площадь, Брагин увидел стоянку такси с несколькими маши-нами. Водители, в ожидании пассажиров, собрались кучкой, обсуждая последние новости, где кого выбрали и убили. Таксисты в Петербурге, в этой колыбели революции, впрочем, как и извозчики начала века, всегда тяго¬тели к политике. Нет, они не желали участвовать и политических баталиях, но азартно сопереживали процессу, как болельщики па фут-боле.
Подойдя к ним, Артем попросил отвезти его на Свердловскую набережную и протянул бумажку с адресом, нацарапанным корявым почерком Мансура.
— Вот он отвезет. — Несколько шоферов одно¬временно указали на неказистого мужи-чонку сред¬них лет в облезлой кожаной куртке — у них была своя очередь.
Усевшись в такси, Артем повернулся к водителю.
— У меня только вот это. — И показал стодолла¬ровую бумажку.
— Ты что, парень! — У того от удивления задра¬лись на лоб брови, и задергалось левое веко. — Где я тебе сдачи с этих денег найду — только на¬чал смену. Пойди поменяй, а я подожду. Вон там «обменник». — Он кивнул в сторону здания вок¬зала.
Найдя пункт обмена, Брагин обнаружил очередь человек в десять, вытянувшуюся к окошку. Она про¬двигалась крайне медленно. Брагин сбросил с плеча мешок и обреченно пристроился в хвост.
— Вы хотите поменять? А мне как раз нужны доллары. — Рядом с ним стояла жен-щина приятной наружности, в сером длинном плаще и с черной сумкой в руках. Ее глаза, глядящие сквозь толстые линзы круглых очков, казались большими и наивны¬ми. Она была похожа на географичку из его школы.
— Да вот мне... — Брагин достал купюру.
— Давайте я вам поменяю по льготному курсу. Видите, сколько здесь? — Она показала на доску со знаком доллара. — А я дам вам больше. Вы соглас¬ны? Зачем нам стоять в оче-реди? — Женщина сму¬щенно улыбнулась и опустила глаза.
— Годится, — согласился Брагин.
— Только давайте отойдем в сторонку, а то здесь как-то неудобно — люди смотрят.
Она отвела его к буфетной стойке и, вынув из су¬мочки пачку денег, отсчитала нужное количество.
— Ну все. Давайте сюда ваши доллары. Да пересчитайте — может быть, я ошиблась.
Обмен состоялся, но стоило только Брагину взять в руки деньги, как сзади раздался скрипучий голос:
— Чем вы здесь занимаетесь? Так, незаконные валютные операции... Капитан ФСБ Кузнецов.
— Да нет! Вы зря подумали... Мы просто так... — встревоженной курицей заквохтала женщина и бы¬стро зашагала по направлению к выходу, помахивая сумочкой.
Брагин обернулся и обнаружил мужчину с коно¬патым лицом, ястребиным носом и бесцветными глазами. Тот махнул перед ним корочкой удостоверения и сказал:
— Вы нарушаете законодательство Российской Федерации. А где ваша парт-нерша? Сбежала?! Ладно, идите, но предупреждаю, чтоб это было в последний раз. — Голос его звучал излишне офи¬циально.
— Хорошо, хорошо... — Брагин пытался понять, что ему не нравится во всем этом дей-стве, и, наконец понял. Ему по службе положено было знать все ви¬ды документов, а со временем выработалась цепкость при их проверке. «Да ведь таких удостоверений не бы-вает! Это же «липа»!» — подумал он, вос¬создав в памяти содержимое корочек, показан-ных лжекапитаном. Пока Брагин предавался размышлениям, того уже и след простыл.
«Чудно все как-то!» Но тут у него мелькнула до¬гадка. Он распустил веером купюры и прикинул сумму — денег было ровно в десять раз меньше, чем полагалось. Сержант спец-наза Брагин, отменно владеющий всеми видами оружия и рукопашного боя, умеющий по-стоять за себя в любой ситуации, оказался беспомощным против питерских «кидал»
— Помоги Христа ради, — хрипло заговорили рядом. — Трубы горят, кишки на-ружу просятся. Помоги, сынок, и Бог тебе поможет. Дай на опо¬хмелку.
Брагин повернул голову и увидел заросшего тря¬сущегося старика, одетого кое-как и с красными слезящимися глазами. На деда было больно смотреть, и Артем почувствовал, как у него самого защипало под веками. Крайне редко употребляя спиртное сам, он по-чему-то жалел алкоголиков, коих в его городе было более чем предостаточно.
- Столько хватит? — Брагин протянул старику пару бумажек.
— Спасибо, сынок. — Бомж не верил своим гла¬зам. — Хороший ты, добрый, — бормо¬тал он, запи¬хивая деньги в карман, а потом вдумчиво посмотрел на Брагииа и проговорил: — Я все видел. Ту бабу, что тебя киданула, зовут Клара. Она здесь постоян¬но «ломает фишки». Артистка, не приведи Господь! Ее теперь днем с огнем не сыщешь — гастроли¬рует по нескольким точкам и постоянно их меняет. А это¬го, второго, который у нее «отво¬дящим» работает, зовут Клепа — кличка у него такая. Он обычно в кафе «Арфа» ошива¬ется и сейчас, наверное, там. Счастливо тебе, сынок! — Старик развернулся и, поша¬тываясь, поковылял за водкой.
— Эй! — остановил его Артем. — А где эта «Ар¬фа»?
— По Суворовскому проспекту через два кварта¬ла — налево.
Брагин никогда не переживал, если его обжули¬вали. «Сам дурак!» Но если была воз-можность на¬казать негодяя, то он это делал всегда. Больше для развлечения, чем по злобе, и для восстановления справедливости.
Вернувшись к такси, Брагин передал шоферу всю имеющуюся у него наличность.
— Сначала в кафе «Арфа», а потом на Свердлов¬скую набережную. Денег хватит?
— Вполне, — ответил водитель, пересчитав купюры. — «Арфа», это которая на Суво-ровском?
— Именно так.
Через несколько минут машина пересекла Невский проспект и двинулась в нужном направлении.
Брагин попросил таксиста подождать несколько минут и, зайдя в кафе, сразу же обна-ружил лжекапитана. Он сидел на вертящемся сиденье у стойки бара и блаженствовал, от-хлебывая мелкими глотками кофе из маленькой чашечки и поедая крекеры. Артем уселся рядом, одной рукой взял меню, а дру¬гой как клешами ухватил своего соседа сзади за шею и сильно сжал. У того от боли перед глазами заплавали амебы и медузы, по ще-кам потекли слезы.
— Давно не виделись, Клепа, — поприветствовал его Брагин голосом садиста-мелан-холика. — Как здоровье? Почки, печенка, селезенка... Ничего не тя¬нет?
— Отпусти — больно, — срывающимся голосом выдавил лжекапитан и, покосившись на сидящего рядом, понял, что сейчас ему как минимум набьют морду. — При чем здесь здоровье?
— А при том, что готовь деньги на лекарства — лечить свои ливерные части. Сей-час я тебе их отобью. — Слова у Брагина не расходились с де¬лом — Клепа тут же по-лучил кинжальный удар в печень и глухо застонал.
Подошел бармен в белой рубашке и бабочке.
— Мне большую чашку кофе. Этот заплатит. — Артем махнул в сторону Клепы. Тот утвердительно закивал, морщась от боли. — Давай-ка перейдем за столик, а то здесь как-то неловко разговаривать, — предложил Брагин. — Только не дергайся и не пы¬тайся звать на помощь своих корешков или ментов. Даже если они придут — ты этого не увидишь. Я те¬бе кадык вырву, — ласково закончил он и показал Клепе «козу», внутренне содрогаясь от хохота. Тот, получив еще один чувствительный тычок, соскольз¬нул с сиденья и, масси-руя бок, пересел за свобод¬ный стол. Брагин расположился напротив. — Так какой у нас се¬годня курс доллара? Ладно. Ты мне должен за сто баксов плюс за такси и за ко¬фе и еще моральный ущерб. Итого... — Он назвал сумму.
— У меня нет столько, — взмолился Клепа. — Все Клара забрала. Дай отсрочку.
— Не дам! Ищи тебя потом! — жестко отрубил Брагин, едва сдерживаясь от смеха. — Какая мне разница, где ты их возьмешь — займи, укради... Я ведь не шутил насчет ли-вера.
— Сейчас, сейчас... — Клепа, осознав, что диску¬тировать дальше чревато, подошел к стойке, пошу¬шукался с барменом и через пару минут вывалил на стол требуемое количе-ство денег. — Мы в расче¬те? — Жулик повеселел, считая, что дешево отде¬лался.
— Не совсем. Дай-ка мне свое удостоверение. На память. — Клепа достал красную книжечку и протянул Брагину. Тот повертел се в руках, хмык¬нул и сунул в карман. — Где ж такую парашу де¬лают?
— На Арбате купил, когда в Москву ездил. Там все что угодно продают. — И Клепа показал Артему точно такое же удостоверение с надписью «Пропуск в женскую баню».
— Давай и эту сюда, — усмехнулся Брагин. По¬том он встал из-за стола и направился к выходу, бросив напоследок: — Аккуратней работай, Кле¬па! — Но внезапно остано-вился, застыл на секунду и вернулся обратно. — Слушай, а ты не знаешь Корня, кличка у него такая, здесь, в Питере, жи¬вет?
— Корень? Он что, с валютой работает?
— Не знаю с чем, но говорят крутой.
— Сам не знаю, но могу свести со своей «крышей». Они могут знать. Он что, тебе де-нег должен?
— Он мне больше должен, — процедил сквозь зу¬бы Артем. — Ты постоянно здесь тор-чишь?
— Здесь... когда не работаю, — подтвердил Клепа. -
— Я к тебе зайду на днях. Сведешь — отблаго¬дарю. Ладно, я пошел, — кивнул на прощание Брагин.

Брагин вышел из такси и взглянул на номер до¬ма. «Кажется, этот».
Здание, вероятно еще дорево¬люционной постройки, выглядело тяжеловесно и со¬лидно. Он зашел в обширный, но изрядно обшар¬панный подъезд, увидел сетчатый лифт, но, не зная этажа, пошел пешком в поисках нужной квартиры. Нашел. Позвонил. Ответа не было. Позвонил еще — опять ни звука. Сзади раздался шорох, звякнули ключи. Брагин обер¬нулся и увидел пожилого муж¬чину, ковыряющегося в двери напротив.
— Извините, вы не знаете, где ваш сосед? — по¬дал голос Брагин.
Мужчина обернулся и, оценивающе посмотрев на Артема, прошепелявил, видимо имея недостаток зу¬бов:
— Гера? Я его с неделю не видел. Да и машины его нет — он ее обычно во дворе под навесом остав¬ляет. А вы, простите, кто ему будете?
— Я его брат. Вот приехал... — Артем развел ру¬ками. — А у него телефон есть?
— Телефон в этом доме у всех есть, но его номера я не знаю, — ответил мужчина. — Нужды как-то не было. Если его увижу — скажу, что вы были.
Брагин тяжко вздохнул и двинулся вниз по лест¬нице, опять забыв про лифт. «Что те-перь делать? Ладно, разберемся постепенно. Надо город посмот¬реть — зайду попозже».
За свою короткую, но концентрированную био¬графию Брагину не довелось побывать ни в одном большом городе. Был пару раз в областном центре вместе со школьной экскур-сией в краеведческом му¬зее, в Москве — проездом, когда возили на сборы и соревнования по боксу, еще в нескольких местах, но кроме вокзалов, каких-то безымянных улиц из окна автобуса и спортзалов ничего не видел. Про Петер¬бург Брагин знал три вещи: там есть Невский про¬спект, крейсер «Аврора» и Эрмитаж — вот и все. Время тянуло к вечеру, и хотя осеннее солнце еще болталось на небе, но скоро должно было упасть за горизонт.
Еще выходя с вокзала, он заприметил, что Нев¬ский проспект рядом, поэтому, проделав пешком обратный путь, очутился на знакомой площади. «А куда еще идти!» Его поразило здесь все: мону¬ментальность домов, обилие магазинов и хорошо одетых людей, рекламы и еще много чего. Но хищ¬ное многоцветье города не давило на него — чувство скованности вообще не было ему знакомо. Артем включил плеер и бродил, слушая музыку, не заме¬чая странных, насмешливых взглядов, которые вы¬зывал его вещмешок да и десантные бо¬тинки. Вот если бы кто-нибудь захотел пырнуть его ножом или сделал ма-лейшее движе¬ние, представляющее угро¬зу, — тут бы Брагин сориентировался сразу. Это факт.
Навстречу ему попалась красивая, элегантно одетая девушка, словно сошедшая с об-ложки жур¬нала мод. Он, слегка мазнув по ней взглядом, дви¬нулся дальше. Девушка обер-нулась и посмотрела вслед красивому, но странно одетому парню. «Его бы прикинуть...» — с сожалением подумала она. Артем, почувствовав спиной, что на него смотрят, остано-вился и повернул голову. Они встретились взглядами внезапно вспыхнувшей страсти друг к другу и расстались навсегда, так и не познакомив¬шись. «Бывают же такие!» — подумал Артем и свернул на набережную Фонтанки.
«Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил», — закрутилась у него в голове навязчивая мелодия. Он шел вдоль парапета, убивая время.
Убить время — страшные слова, как будто его излишек. Можно убивать скот, чтобы есть мясо, можно убивать людей — по разным причинам. Убивать время — нонсенс. Это все равно что по крупицам убивать себя.
Бесцельно болтаясь по улицам Петербурга, Брагин набрел на скверик, отделенный от тротуара ли¬той чугунной решеткой, окрашенной в черный цвет и имеющей проход: ворота не ворота — по крайней мере, никаких створок не было. Под деревьями сно¬вало в бро¬уновском движении несколько десятков молодых людей. Они собирались в кучки и, пере¬бро¬сившись несколькими словами, рассыпались в раз¬ные стороны. Иногда что-то перехо¬дило из рук в ру¬ки. «Может быть, сборище голубых?» — подумал было Артем и тут же отказался от этого предполо¬жения, увидев среди тусующихся несколько особей женского пола. Он некоторое время понаблюдал и направился в их сторону без всякой цели. «Надо же где-то ходить».
После тягучих дождей природа царственным же¬стом подарила несколько погожих дней, выкатив на линялое питерское небо декоративное осеннее солн¬це, которое больше радо¬вало глаз, чем грело. Землю покрывал толстый слой листвы, еще не окончатель¬но высо¬хшей и не хрустевшей. Ногам было приятно и мягко ступать по этому естественному ковру.
Брагин прошелся туда-сюда, постреливая глаза¬ми по сторонам, и остановился у вековой липы, при¬слонившись к ней и продолжая наблюдать за проис¬ходящим вокруг. До него до¬носились обрывки фраз, о смысле которых Артем мог только догадывать¬ся, — произноси¬мые словечки были очень далеки от классического русского языка. В подворотню близ¬стоящего дома старой постройки с оглушительным треском вкатил мотоцикл, запыхал, встал. Туда бросились трое, коротко поговорили и, быстро обменявшись чем-то, рассыпа¬лись как горох.
— Да отпусти ты меня! Не имеешь права, ментяра! — раздался пронзительный жен-ский голос со стороны входа.
— Мормышку повязали, — сказал кто-то рядом.
Брагин обернулся и в проеме ворот увидел живописную картину: здоровый мужик в штатском, заломив руку какой-то вертлявой девице, пинками подталкивал ее вперед. Де-вица отчаянно сопротивлялась, изливая на него потоки брани. Сзади следовал автоматчик в милицейской форме с застывшим лицом.
«Странный город. Злые здесь все какие-то, бездушные. Обувают на ходу, делают друг другу больно... Войны-то здесь нет. А на войне все проще, честнее: или ты, или тебя. А тут суетно все, подлят из-за угла... Надо бы вытащить эту деваху!» Решение пришло вне-запно.
.Брагин бросился к выходу и, выскочив на улицу, быстро догнал странную кавалькаду. Перегородив дорогу, он обратился к штатскому, поедая его глазами:
— Эта девушка шла ко мне. У нас назначена |встреча.
— Отойди, парень, иначе с ней вместе загремишь, — огрызнулся тот, а милицей-ский недвусмысленно повел стволом автомата.
— У меня мало времени, я в краткосрочном отпуске. Вот. — Он протянул удостовере-ние. — Отпустите ее.
— Эй, Гриша, подожди, — сказал милицейский, изучив документ. — Он из спецназа МВД.
Штатский остановился и удивленно посмотрел на Артема. Девица примолкла, развесив уши. Ей тоже было любопытно.
— Откуда прибыл? — с интересом спросил штатский.
— Из Чечни. Больше двух лет там воевал.
— Понятно. — Во взгляде ментов скользнуло ува¬жение. — Ты посмотри, что твоя девка таскает! —неожиданно взорвался штатский и показал Брагину несколько таблеток в цел¬лофановой обертке. — «Экстэзи».
— Ну и что! — заверещала девица. — Я не рас¬пространяю, я только потребляю.
— Значит, кто-то другой торгует. — Штатский немного сбавил тон. — Слушай, — обратился он к Брагину, — сейчас мы ее отведем в отделение, быст¬ро допросим, и забирай ты ее куда хочешь.
— А может, она прямо здесь и скажет — вам же нужна оперативная информация?— предложил Ар¬тем. — Давай говори, кто тебе эту дрянь продал? — надавил он на девицу.
— Парень на мотоцикле, — немного подумав, от¬ветила та. — Он постоянно сюда при-езжает. Кличка у него — Шиза.
— Известная личность, — пробормотал штат¬ский. — Скользкий, сука! Много все-го про него зна¬ем, а доказать не можем. Ладно, иди и больше не попадайся. — Он от-пустил свою пленницу и быстро зашагал вдоль по улице. Автоматчик двинулся сле¬дом.
Артем проводил их взглядом и повернулся. Перед ним стояла молоденькая обджинсо-ванная девушка с тонкой, стройной фигурой, мальчуговой короткой прической и приятной мордашкой. Она смотрела на него в упор настырными серыми глазами. У Артема при виде ее сразу возникла ассоциация со словом «пипетка».
— Откуда ты такой выискался, Робин Гуд? — не¬ожиданно застрекотала девица. — Я бы и без тебя обошлась. Подержали бы в ментовке три часа и от¬пустили. Не имеют права...
— Значит, я тебе продлил жизнь на три часа, — прервал ее словесный поток Брагин. — Плохо, что ли?
— А ты кто? — В ее взгляде появился интерес.
— Дед Пихто. А тебя зовут Пипетка. Ведь так? — Брагин усмехнулся, заметив в глазах девчонки некороткую искорку смущения. Но она быстро угасла.
— Я — Наташа. А ты проездом из деревни Засрановки. Правильно?
Она была истинным дитем питерских улиц, молодежных тусовок всех мастей с различ-ным кругом интересов, имела древнюю дворянскую фамилию и за словом в карман не лезла. Но Брагин совсем не обиделся на ее словесный пассаж. «Шустрая девка». Ему вне-запно захотелось погладить ее по аккуратненькой головке, что он немедленно и сделал.
— Что ты меня как собаку чешешь? — отстранилась Наташа. — Купил, что ли?
— А ты что, продаешься? И за сколько? — Артем откровенно веселился.
— Нет, я дарю любовь, но ты не в моем вкусе. Понял?
— А зачем тебе эти таблетки? Чтоб забалдеть?
— Чтоб трахаться слаще было, — моментально отреагировала девица. — А рюкзак ты зачем ноишь? Турист-первопроходец?
«Надо его куда-то сбагрить, — подумал Артем. — Все смотрят, как на придурка дере-венского».
— Это не рюкзак, а армейский вещмешок, — терпеливо начал пояснять он. — Является частью военного снаряжения. Поняла, Пипетка?
— Чего ты меня обзываешь! — Наташа деланно возмутилась, хотя ей было все равно, а может быть, даже приятно. — А вообще клево смотрится. Я такого еще не видела. А ты что в нем портянки носишь?
— Нет, пистолет ТТ с запасными обоймами. Хо¬чешь, покажу? — И Брагин начал раз-вязывать свой сидор.
— Ладно, не надо, — замахала рукой Наташа. — Ну ты, я смотрю, крутой. С тобой не соскучишься. А ты правда в Чечне воевал? А как все-таки тебя зовут? Чак Норрис? — Она болтала беспрерывно, при этом отчаянно жестикулируя.
— Артем. — Ему надоела эта пикировка.
К ним подошел странный юноша с пламенным взглядом революционера, в синем пла-ще до земли и длинными нечесаными волосами. На голове у неги восседала клетчатая клоунская кепка. Он был излишне целеустремлен и обратился к Наташе, полностью игно-рируя стоящего рядом Брагина.
— Это кто? — Намерения у него, судя по интона¬ции, были серьезные и даже более то-го, он прямо таки рвался в бой.
— Тебя где воспитывали, чмо болотное? — Артем не любил, когда его игнорируют, тем более при жен¬щине.
Наташа быстро уладила назревающий конфликт.
— Артем — это Кеша. Кеша — это Артем. Я с Артемом. — И она беззастенчиво взяла Брагина под руку и чмокнула в губы. — Не обижайся, Кеша. Он большой, и мне нравится, а ты еще маленький. Вот подрастешь, тогда и поговорим.
Расстроенный Кеша понуро направился в сторо¬ну сквера.
— Кто это? — Артему стало любопытно.
— Да так, один... Хочет со мной быть. Влюбился. Я могу из него веревки вить.
— Из меня не получится, — буркнул Брагин.
— С какой стати? На кой ты мне сдался, ковбой. Так... Пообщались и разбежались. Хо-тя... ты вообще ничего, для эскорта сгодишься, — продолжила На¬таша, оценив брагин-скую внешность. — Как-нибудь приходи, оттянемся. Я часто здесь тусуюсь, на «пя¬таке», ну в сквере этом.
— А что значит — оттянемся? — Эта девица от души веселила Брагина. Была в ней ка-кая-то изю¬минка.
— Ну... винца выпьем, забьем косячок и вооб¬ще... — Наташа закатила глаза. — У меня одна точ¬ка есть. У одной веселой подружки — ее родаки на Кипре баксы тратят. В отпуске.
— Может быть, пойдем поедим? — У Артема на¬чало подсасывать в желудке, да и не хотелось рас¬ставаться с этой девчонкой. С ней было весело и легко. — Я угощаю, пошли. Там кафе есть, где блины и пельмени подают.
— Это в «рыгаловку», что ли? — фыркнула На¬таша. — Ну, ты даешь! Да там одни «крейзи» и ал-канавты ошиваются. Пойдем лучше в бар. — Де¬вушка показала на ши-карный отель, нависающий над соседними домами. — Только у меня башли ку-ку — все за это голимое «экстази» отдала.
— Не суетись, у меня есть, — успокоил ее Ар¬тем. — А нас туда впустят?
— Впустят, впустят, — озабоченно проговорила девушка, отряхивая джинсы. — Испачкалась об этих козлов! Впустят. Ты только молчи как вобла, а только кивай. И еще... надо куда-нибудь твой рюк¬зачок временно пристроить... — Наташа задума¬лась, шевеля губами. — Во! Давай его отдадим Кеше, он еще здесь долго будет торчать. — Она ловко сняла мешок с плеча Артема. — Я сейчас, быстро. Ты только...
— Подожди, — перебил ее Брагин. — Мне нужно оттуда одну штучку вынуть. — Он отобрал у девуш¬ки рюкзак и, покопавшись там, достал пистолет и затолкал его за пояс под куртку. — Теперь можешь нести.
Наташа от удивления вытаращила глаза, но ни¬чего не сказала.
— Я подожду тебя у входа в гостиницу! — крик¬нул Артем вслед уходящей девушке.
Отыскав возле гостиницы Артема, Наташа быст¬ро подошла к нему, картинно чмокнула в щечку и, взяв под руку, поволокла его внутрь отеля мимо мо¬лодого, но бородатого швейцара, обличенного в ма¬линовый лапсердак. При этом она стрекотала по-ан¬глийски, как будто родилась где-нибудь в окрестно¬стях Бирмингема. Она была нахальна до изумле-ния, Артем глубокомысленно кивал, как и было обгово¬рено заранее.
— Где это ты так научилась? — с искренним удивлением спросил Брагин, когда они проходили холл.
—А, на курсах. Родаки загнали в свое время. Иногда полезно бывает, как видишь.
Через несколько минут они уже находились в ба¬ре, где Наташа набрала себе кучу сала-тов, Артему заказала бифштекс.
— А что за народ там торчит, на этом «пята¬ке»? — поинтересовался Брагин, когда они сидели за столом.
— Обычная тусовка. — Наташа была голодна и с космической скоростью уничтожала еду. — Информацией обмениваются, всякий товар скидывают по дешевке, если кому баш-ли срочно нужны, травку можно достать, колеса, а кому нужно и кубы. Меня там все зна-ют. Приходи, если захочешь. Ну, я по¬шла. Бай-бай.
— Подожди, — остановил ее Артем. — Я одного человека ищу. Кличка у него Корень. Может быть, кто из ваших его знает?
— Хорошо, я поспрашиваю. — Наташа резко встала, кокетливо повела бедром и, подмигнув Брагину, исчезла.
«Странная она какая-то, — подумал Артем, при¬хлебывая кофе. — Как будто роль в те-атре играет. А вообще приятная девчонка — с ней не соскучишь¬ся».
Когда Брагин покинул отель, было уже темно. Он взял такси, заехал на «пятак» за вещ-мешком — Кеша еще крутился там, — быстро добрался до дома брата и, поднявшись, по-звонил в его дверь. Ответом было молчание. «Нужно искать привал», — решил он и, вый-дя на улицу, побрел вдоль, глядя по сторонам. Привыкшему к походной жизни Бра¬гину даже в голову не пришло, что при наличии денег он мог просто поселиться в любой гостинице, хотя бы в той, которую он недавно покинул. Он еще жил вой¬ной и действовал в соответствии с этой установкой, поэтому, заметив ремонтирующийся дом, чернею¬щий пустыми окнами, он махнул через забор и за¬брался туда. Побродив в темноте, он нащупал нога¬ми что-то вроде стружек, растянулся на них, чувствуя приятную истому в уставшем теле, подложил под голову вещмешок и мгновенно заснул с прият¬ной мыслью, что ночью его никто не поднимет по тревоге.
Очнулся он, когда в незастекленные окна вовсю шпарил свет разгорающегося дня, и обнаружил, что он укрыт ворохом рваной спецодежды, голова его покоится на куске рубе-роида, а сам он вывалялся в стружках. Отряхнувшись, он перешел в соседнюю комнату и обнаружил водопроводный кран, кото¬рый, на удивление, оказался работающим. Брагин разделся до пояса и начал умываться, при этом фыркая и отдуваясь.
— Ты что тут делаешь? — В проеме двери стоял мужик лет сорока с милицейской ду-бинкой в правой руке и нарочито ею поигрывал.
— Умываюсь, а ты кто?
— Я — охранник. Здесь нельзя находиться. Артем продолжал свое дело, как бы забыв о страже. Закончив умываться, он не торопясь начал очищать джинсы от прилип-ших стружек.
— Я ведь дубинкой могу, — неуверенно сказал мужик.
— Валяй. Только ведь отниму, а назад не отдам.
— Ты чего, крутой, что ли? Крутые в саунах от¬дыхают.
— Ну чего ты пристал! — Брагина начал злить этот зануда. — Я же не ворую. Свербит у тебя?
— А ты что, бомж, что ли? Вроде не «синяк». — Мужчина успокоился и с любопытст-вом разгляды¬вал незваного гостя. — Что-нибудь не в порядке у тебя, а?
— К брату приехал, а его дома нет. Так что счи¬тай, что бомж — без определенного места житель¬ства.
— Тебе и ночевать, наверное, толком негде. Вон как извозюкался... — Охранник на не-которое время задумался. — Вот что... Ты, я смотрю, дубинок не боишься, парень здоро-вый. Если что, приходи сюда вечером — я тебя на ночлег устрою. У меня здесь строитель-ный блок, считай, со всеми удобствами. Места полно, и мне поможешь — лазят тут ка-кие-то, а у меня вагонка, облицовочная плитка, краска.. Документ только какой-нибудь покажи, а то зна¬ешь...
Артем, не дослушав, протянул ему удостовере¬ние.
— О, да ты на самом деле крутой! — воскликнул охранник, изучив документ. — Идем в блок — у ме¬ня там горячая вода, мыло... ну и все прочее. Давай, не стесняйся.
«А почему бы и нет?» — подумал Брагин и от¬правился вслед за охранником.
Помывшись и побрившись, Артем приобрел впол¬не приличный вид, потом вынул из вещмешка писто¬лет и заткнул за пояс, подстраховав его двумя ре¬зинками, постоянно для этой цели болтающимися у него на ремне, бросил мешок в угол, вспомнив, что тот режет глаза избалованной петербургской публике, и пошел в город, сказав напоследок сто¬рожу:
— Спасибо, отец. С тобой не прощаюсь — за мешком по-любому зайду, а может быть, и ноче¬вать — там и поговорим.
Выйдя на проезжую часть, Артем вскочил в пер¬вый попавшийся трамвай и с удовольст¬вием уселся на сиденье. Понятие об этом виде городского транс¬порта у него было на уровне детского стишка, где «зайчики в трамвайчике», и еще он их видел по те-левизору, поэтому катание на трамвае было для не¬го примерно то же, что для циви-лизованного петер¬буржца лихачить на тройке с цыганами.
Мелькали улицы, дома, трамвай, мотаясь и по¬звякивая, двигался по своему маршруту. Брагин рассеянно смотрел в окно, размышляя о ближайших перспективах. «А может быть, Германа не будет еще месяц? А если он там вообще уже не живет? Хотя сосед неделю на-зад его видел... Надо где-то якориться. Можно, конечно, у этого мужика на стройке, но... Хотя почему бы и нет? Он не возражает и даже рад. Теперь с этим Корнем. Где-то ведь он есть. Шире нужно брать, шире. Двигаться — жизнь в движении. Найду, в конце концов. Закончу с этим делом, и надо куда-то подаваться. Какой-то замкну¬тый круг. От Пугачева ушел и здесь не прижился. Пойти работать? Кем? Грузить вагоны? Нет, это не для меня. Отец говорил, что в жизни нужно быть ху¬дожником и не опускаться ниже своей планки. А что я хорошо умею делать? Воевать. Значит, нужно ис¬кать войну, и ничего больше. Здесь ли, там ли... Ладно, разберемся помаленьку. Дело житейское. Где же все-таки Герман?»
Трамвай остановился, и Брагин вышел. Делать было абсолютно нечего, но его приучили жить в ре¬жиме ожидания, когда это необходимо, он был по¬хож на хищного зверя, способ¬ного сидеть в засаде сутками в ожидании жертвы, он умел отрешаться от реальности и су¬ществовать все это время как амеба, имея контрольную точку в мозгу, чтоб вовремя вклю¬читься. Увидев невдалеке небольшой садик, он пошел туда и сел на лавочку рядом с па¬мятником какому-то большевистскому вождю. Вокруг сновала разношерстная публика. Брагин расслабился и вяло фиксировал взглядом проходящих мимо людей, пока его не за¬цепила одна фраза, прозвучавшая с сосед¬ней скамейки:
— Да ты че, мужик. Да мы два года в спецназе парились.
Артем повернул голову: два полупьяных парня в камуфляжных куртках и выгляды-вающих из-под них тельняшках в чем-то убеждали третьего, интелли¬гентного вида муж-чину в шляпе и в очках.
— Да к твоему шефу никто и близко не подой¬дет — сразу бошки поотшибаем. Мы при-выкшие — в Чечне черножопых штабелями клали, мочили по полной программе. Клади по «штуке» в месяц — и весь базар. — По-видимому, эти двое набивались то ли в охран-ники, то ли в телохранители к какому-то бизнесмену.
Артем более внимательно присмотрелся к говоря¬щим. «Блеф все это! Нигде они не вое-вали, а потом, парятся в зоне, а не в спецназе. Да и татуировочки у них не наши. Примазы¬ваются, твари!» Брагин, глядя на откормленные хари лжеспецназовцев и вспоминая по¬гибших у него на глазах товарищей, решил сломать этот дешевый спектакль.
— Эй ты, козел вонючий, где ты там воевал? — брякнул он на весь сквер. — Ты у па-раши в камере воевал.
— А это что еще за чучело! Иди сюда, повтори, что сказал? — сверкнув глазами, про-хрипел один из камуфляжников. Его оскорбили всерьез.
— Если я подойду, ты будешь собственное говно жрать, — спокойно отреагировал Ар-тем, но в голосе у него появились стальные нотки. — Ну, что глазен¬ки вытаращил? Таких козлов, как ты, в Чечне ни с той, ни с другой стороны не было.
«Хорошо, тварь, сейчас ты мне расскажешь про войну», — подумал он и достал писто-лет. Привык¬нув открыто носить оружие и легко с ним обра¬щаться, как с неким предметом быта, Брагин и не подумал, что достать пистолет в центре города при скоплении людей — событие из ряда вон выхо¬дящее.
Резко подойдя, он ткнул стволом в грудь одного из сидящих.
— Так в какой зоне ты парился? Быстро говори, сука, прошмаляю!
— В Нижнем Новгороде. — Позеленевший дети¬на назвал номер зоны.
— В красной или в черной? — Артем знал, о чем спрашивал. — Но только не соври, чмо!
— В красной, — проблеял лжеспецназовец.
— Да ты и вправду козел. — Злость у Брагина внезапно улетучилась. — Ну что на пуш-ку уставил¬ся, как будто я в тебя стрелять собрался. Да нужен ты мне! Спецназ... Смо¬жешь разобрать его за десять секунд? — Он подбросил на руке пистолет.
— А что, смогу, — неожиданно ответил дети¬на. — Я до тюряги в десантных вой¬сках срочную служил.
— Давай-ка отойдем в сторонку, — предложил Брагин.
Они стояли среди пожелтевших кустов и тихо разговаривали.
— А ты сам оттуда? — поставил вопрос камуфляжник. — Извини, братан. Мы на ра-боту хотим устроиться, охранять одного барыгу — вот и гоним пургу его человечку.
— Понятно... — Артем на несколько секунд заду¬мался. — Слушай, тебе имя Корень ничего не гово¬рит? В зоне такой не попадался? Подумай.
— Корень? Был такой... только не в нашей зоне. Когда я только подсел, то слышал, как одного вора в законе по кличке Корень в мужики разжаловали. Потом я слышал, что он где-то здесь, в Питере зачалился. А где... — Парень замолчал, покусывая су¬чок. — Узнаю — скажу. Меня найдешь вон в той за¬бегаловке. «Уют» называется. Я там в нарды играю. Спросишь Ивана. А сейчас мотай отсюда, братан. Тебя кто-нибудь заложит, что ты здесь пушкой све¬тишь. Еще поговорим.
«А ведь он прав». Брагин наконец понял, что с пистолетом в руке он выглядит пугающе, и быстро покинул садик.
Потом он весь день бесцельно бродил по улицам, забредал в какие-то дворы, скверы, где садился на скамейки, бездумно созерцая окружающий мир. Два раза поел в пельмен-ной, купил в киоске газету, прочитал ее от корки до корки, включая рекламу, дошел до Ви¬тебского вокзала, где у него проверили документы, набрел на Исаакиевский собор, спро¬сил, что это такое, ему ответили. «Классная архитекту¬ра!» — подумал он. День утекал, Брагин еще раз навестил квартиру брата. По-прежнему никого не было. Да-а-а-а!
Было около десяти вечера, когда он постучал в дверь строительного блока.
— Кто это? — Дверь открылась. На пороге стоял утренний знакомец, ощетинясь дуби-ной. — А, это ты. Проходи. Что, опять не застал брата?
— Нет, не застал. — Брагин бросил на стол поли¬этиленовый пакет. — Я тут поесть принес немного. Давай хоть познакомимся, отец. Артем меня кличут.
— Что ты меня — отец и отец! Мне всего-то сорок три. Что ты Артем — знаю по доку-ментам, а я — Михаил Иванович.
— Медвежье имя, — усмехнулся Артем.
— Точно. Меня всю жизнь медведем и зовут. Ку¬да ни попаду — сразу «медведь». Да и комплекция у меня, как видишь, не заячья. — Сторож выложил из пакета консервы, буханку черного и бутылку водки.
— А ты как, Михаил Иванович, по суткам здесь дежуришь или только ночью? Вас здесь, наверное, человека три? — Артем вынул из-за голенища «выкидуху», обтер ее об газету и начал нарезать хлеб толстыми ломтями.
— Живу я здесь. Один я. Ну и работаю, конечно. Зарплата мизерная, зато жилье бес-платное. Из Аб¬хазии, беженец. Остался — ни кола ни двора. Хоро¬шо, прораб земляк по-пался, пристроил и таскает меня по всем своим стройкам. И им дешевле, и мне хорошо. В прошлой жизни, так сказать, я ветерина¬ром работал, животных лечил... Чертова пере-строй¬ка... А, чего там говорить! — Михаил Иванович мах¬нул рукой. — Давай поедим. У меня тоже кое-что есть. Сейчас картошечку пожарю.
Брагин в таких случаях не задавал лишних во¬просов. Что хочет — сам расскажет. Он снял куртку и повесил на гвоздь. Сторож, увидев пистолет, не удивился, зная брагииские документы, только спро¬сил:
— Всегда с собой таскаешь?
— Всегда. — Артем расслабленно сидел на кол¬ченогом стуле, откинув голову и раз-глядывая пото¬лок.
— И это правильно. Время сейчас недоброе, лю¬ди злые — за кусок хлеба удавят. Здесь еще ничего. До этого я в Москве пожил — вот где борьба за место под солнцем. Все по-мойки распределены, и попробуй на чужую позарься.
— У тебя ж профессия сельская — можно и в де¬ревне прожить, — философски заметил Брагин.
— Так-то оно так. Но от добра добра не ищут. Есть кусок хлеба — и ладно. Ну кто ме-ня куда звал? Куда мне ехать? В Саратовскую губернию или в Калужскую? Ходить там и спрашивать, не ну¬жен ли я кому? Да я с голоду подохну, пока работу по специально¬сти найду. Там тоже не все так про¬сто... — Михаил Иванович примолк, снял с плиты ско¬вородку и поставил ее на обрезок доски посередь стола. — Давай по маленькой.

Спящий Брагин, почувствовав толчок в плечо, на¬прягся, готовый к действию, но, вспомнив, где он на¬ходится, открыл глаза и, приподнявшись на локте, увидел наклонивше¬гося к нему Михаила Ивановича:
— Артем! Там кто-то на складе шарит. Звякнуло там что-то. Пойдем поглядим.
— Свет внутри есть? — быстро спросил Брагин, осмысливая возникшую проблему.
— Есть. Снаружи включается. А что?
— Как я туда войду — сразу врубишь. Вперед!
Подойдя к металлическому ангару, где разме¬щался склад, Артем увидел слегка приоткрытую дверь. Прислушался. Внутри было едва слышное шевеление. Он резко заскочил внутрь и гаркнул:
— Всем стоять, не двигаться!
В это же время зажегся свет. С поднятыми вверх руками стояли трое плохо одетых под-ростков, лет четырнадцати-пятнадцати, у их ног валялись мешки и разломанные ящики с керамической плиткой.
В склад влетел Михаил Иванович:
— Ну что, я пошел милицию вызывать?
— Не спеши, отец, здесь разобраться надо. Ру¬чонки-то чего подняли? Я же не просил, — спокойно проговорил Брагин и засунул пистолет за пояс.
Пацаны, медленно опустив руки, стояли, стреляя глазами, как загнанные зверьки.
— Когда последний раз жрали? — Артем оцени¬вающе посмотрел на каждого из них. — Ты, быстро отвечай. — Он ткнул пальцем в первого попавшего¬ся рыжего и вихрастого па¬цана.
— Вчера. Арбуз у азера на рынке подтырили.
— Так. Быстро сели на ящики — разбираться бу¬дем. Живо! Живо! Что встали как стол-бы?
Мальчишки, подстегнутые профессиональной сер¬жантской командой, выполнили ее немедленно, ожи¬дая в напряжении дальнейших событий. Брагин медленно подошел к ним и уселся рядом.
— Откуда прибыли? — сурово спросил он.
— Из Чечни, — ответил один из них, по-видимому, самый старший. — Мы сироты, в чеченских семьях жили. Работали, конечно, но они с нами нормально обращались, кор-мили хорошо. И как заварушка на¬чалась, держали до последнего. Только когда совсем стало невмоготу, вывели за границу и дали немного денег. Вот мы и крутимся как можем. Месяц назад сюда, в Питер, приехали. Нам говорили — здесь лучше. Живем в под-вале около Витебского вокзала... — Пацан замолчал.
— Слушай, Михаил Иванович, давай покормим этих щенков, а то запаршивели со-всем,— сказал Брагин небрежно. Сторож давно уже все понял. — Быстро встали и вперед. Мыть руки и хавать. — Ар¬тем встал и пошел к двери. Пацаны понуро попле¬лись за ним.
Естественно, что все съестные запасы были унич¬тожены за несколько минут.
— Кто у вас старший? — сурово спросил Брагин.
— Вон, Коська, — двое указали на чернявого.
— На тебе стольник, Константин. Расходуйте эко¬номно. Не воруйте. На днях я к вам загляну. Какой там адрес у вашего подвала?
Пацаны ушли. Артем, засыпая, слышал, как во¬рочается Михаил Иванович. Сон к нему не шел.
— Эй, Артем, ты не спишь? — тихо прогово¬рил он.
— Пока нет, — отозвался Брагин.
— Я вот чего думаю... — Михаил Иванович при¬встал на локте. — У нас в государстве появились неучтенные люди. Кому, скажи, нужны эти маль¬чишки? До них никому дела нет. Раньше такого не было. Раньше безработных-то не было — они назы¬вались тунеяд-цами и подлежали принудительному устройству на работу со своевременной выплатой зарплаты или их судили. Вот я и думаю, зачем всю эту катавасию устроили? Чтоб такие пацаны, как бездомные собаки, по дворам бегали? Эти еще боль¬шие — могут как-то про-крутиться, а в Москве я встретил одного четырехлетнего. Жил вместе с дву¬мя псами в ка-кой-то норе, грелся об них и питался с помойки. А в газетах кричат, мол, диктатура, дикта¬тура... Да любая диктатура лучше, чем бездарная, непредсказуемая демократия. Кому нужны эти сво¬боды, когда жрать нечего и жить негде? А в дейст¬виях диктатора всегда присутствует логика. Следуй ей, и никто тебя не тронет — он заботится о своем стаде. И плевать на эту свободу слова и печати — свободу мысли никто никогда не отменит. Думай о чем хочешь и держи язык за зубами...
Михаил Иванович еще о чем-то говорил, но Ар¬тем его не слышал, ибо крепко спал. Он был далек от политики. Он жил по законам джунглей.

Глава 2
Очередной раз не застав брата, Брагин вышел из подъезда и задумался, почесывая под-бородок. «Ге¬ры опять нет. Ну да Бог с ним — объявится когда-нибудь. Надо искать Корня. Так, что у нас есть в наличии...»
— Эй, сынок! — раздался надтреснутый голос. На скамейке возле детской песочницы сидели две старушки. Одна из них, размахивая палкой, приглашала Артема подойти. — Эй, сынок! Я вижу, ты уже здесь третий день ходишь. Кого ищешь?
— Брата, — ответил подошедший Артем. — Он в тридцать седьмой квартире живет. Гера Брагин. Знаете такого?
— А как же! — гордо проговорила старуха. — Мы здесь всех знаем. Но его давно не видно — уехал на своей машине.
— А где он работает? — поинтересовался Артем.
— Он богатый человек, — уважительно произнес¬ла бабка. — У него, люди говорят, ма-газин собст¬венный есть. А вот где, не знаю. — И, немного по¬молчав, добавила: — А тебе ночевать-то есть где? Может, тебе жилье нужно?
«Хорошая идея, — подумал Брагин. — Неизвест¬но, сколько мне еще придется торчать в этом Петер¬бурге».
— А что, можете предложить?
— Я не могу, Лидка может. Она вон в том доме живет. — Старуха ткнула клюшкой в сторону девя¬тиэтажки, высовывающейся из-за ближайших до¬мов. — Она просила по-дыскивать ей клиентов. Хо¬рошая женщина: то конфеточками нас угостит, то винцом крас-неньким. И мы ей помогаем.
— Лида — хорошая, — прошамкала вторая бабка.
— Там всего один подъезд, — продолжила пер¬вая. — Идешь и сразу направо, на первом этаже. Она сейчас дома, еще не выходила. А то бы подо¬шла. Иди, иди, она недорого возь¬мет.
Брагин подошел к обитой дерматином двери и коротко позвонил. Открыла женщина средних лет. Она была одета не по-домашнему и, в общем-то, не¬плохо, но во всем ее об-лике сквозила какая-то неоп¬рятность, недоделанность... Женщина находилась в марги-нальном состоянии, когда еще вроде бы блю¬дешь себя, но неуклонно и незаметно скаты-ваешься вниз по социальной лестнице, и переломить себя, остановить это падение бывает ох как трудно.
— Мне сказали, что вы можете помочь с жиль¬ем? — Артем выжидательно посмотрел на женщину.
Та немного помолчала, с трудом переваривая по¬лученную информацию, и, наконец в ее мутноватых глазах появились признаки понимания.
— А-а-а-а... Это они правильно сказали. Есть у меня одно местечко... Комната тебя уст-роит? Пять¬десят баксов в месяц? — Получив утвердительный кивок, женщина продол-жила: — Там дед еще жи¬вет, но он безобидный, пьет только много. Понима¬ешь, ветеран войны, пенсия приличная, а живет один — куда ж ее девать? Если трезвый, то он ти-хий, а в пьяности начинает буянить — все ему Кур¬ская дуга мерещится. Склероз впере-мешку с мараз¬мом. Но с твоими данными... — она с женским инте¬ресом осмотрела Бра-гина, — чего тебе бояться? А ты не мент случаем? Взгляд у тебя ментовский. — Жен-щина вопрошающе примолкла.
— Нет, я из военных. — Брагин чувствовал, что этой отцветающей даме хочется по-говорить, пооб¬щаться.
— Ну, тогда ты с дедом поладишь — он любит военных. Впрочем, это не мое дело. Жди, красавчик, сейчас пойдем. — И она, кокетливо передернув пле¬чами, скрылась в глу-бине квартиры.
«Старая кошелка, — усмехнулся Брагин. — Да я б с ней и под дулом пистолета не стал бы...» Он вышел на улицу и стал топтаться у подъезда.
Поплутав по лабиринту переулков и проходных дворов, женщина подвела его к подъ-езду кирпично¬го пятиэтажного дома. По дороге она заставила его купить бутылку водки в маленьком магазинчике, угнездившемся в полуподвале, хмыкнув при этом, что, мол, для прописки. Артем не знал, куда при¬строить посудину, и держал ее в правой руке перед со-бой, как какой-то глупый букет.
Квартира располагалась на последнем, пятом, этаже и на звонки ответила молчанием... Наконец за дверью раздался сиплый, старческий голос:
— Кого еще несет? Кого там принесло?
— Это я, дед, Лида. Жильца тебе привела. Открывай быстрей — похмелю. — И доба-вила, обращаясь к Брагину: — Совсем крыша поехала у старикана.
Щелкнул замок, и на пороге появился дед, одетый в тельняшку и штаны, которые в шестидесятых годах называли «трико». Он был лыс, небрит и на¬поминал облезлого ежа. В руках он держал сукова¬тую дубину.
— Чего пугаешь, Миша? Все равно тебя никто не боится. Продал бы лучше свои иконы и телевизор японский купил — все равно в Бога не веришь, большевистское отродье.
Лида была здесь явно своя.
«Наверное, у нее здесь питейная точка», — подумал Артем и не ошибся.
Его провели на кухню, уставленную пустыми бу¬тылками; углы потолка были затянуты паутиной, раковина пребывала в отменно грязном состоянии, стены и окна были заляпаны какой-то дрянью, и, в довершение всего, из-под ног вошедших метнулись врассыпную полчища тараканов, пировавших среди бела дня в свое удовольствие.
«Непуганые ста¬да», — внутренне усмехнулся Брагин. Он ко всему привык в этой жиз-ни, но только не к грязи, имеется в виду не окопной, а бытовой. «Надо будет здесь ма-рафет навести. Помойка!»
— Закусить есть что-нибудь, Миша? — Лида сдвинула пустую посуду в сторону и на освободив¬шееся место водрузила купленную бутылку водки
— Сейчас все будет, — засуетился дед. — Пель¬мени у меня есть. Сейчас сварю. — И он забрался в небольшой, заклеенный синей изолентой холо¬дильник.
— Давайте по чуть-чуть, за знакомство. — Лиде не терпелось прогреть душу дозой ал-коголя, когда в чувствах появляется какая-то звонкость, поблекший мир насыщается цве-том, когда хочется петь и разго¬варивать до бесконечности о всяких пустяках и лю¬бить все человечество.
Она разлила водку по сомнительной свежести стаканам. Артему пить не хотелось, но он философ¬ски подошел к проблеме: «Мне же здесь жить».
— Дед, ну что ты там возишься? Иди сюда, при¬мем на грудь. — Нетерпение Лиды дос-тигло предела.
— Я сейчас, сейчас... — Старик поставил на газ кастрюльку с пельменями и достал из холодильника полбуханки хлеба. «От тараканов прячет», — поду¬мал Брагин.
Выпили по первой. Артем закусил куском черно¬го хлеба, остальные только занюхали.
— Ну, давайте знакомиться, — сдавленным голо¬сом предложила Лида, с трудом про-толкнувшая в себя зелье. — Это — Артем, а это — дед Миша, гвардии рядовой отставной козы барабанщик. Про¬шу любить и жаловать.
— У меня давно уже никто не живет, — просипел старик и неожиданно спросил: — А ты в армии слу¬жил? — И уставился на Брагина щелочками глаз.
— Только что оттуда. Дембельнулся, — ответил Артем. — Правда, не гвардии, но сер-жант.
— Ну, тогда мы с тобой поладим, — обрадовался дед. — У нас будет все по-военному, ать-два.
— Ты у меня, дед Миша, в армии из нарядов вне очереди бы не вылезал, — ухмыль-нулся Брагин. — Тебе надо устав внутренней службы подучить. По¬смотри, что у тебя на кухне творится. Выгребная яма. Плохой из тебя солдат, дед, никудышный.
— Правильно, так его, — поддержала Лида. — А то скоро грибы собирать тут будем.
Старик воспринял сказанное Артемом на удивле¬ние всерьез. Он покраснел, как школь-ник, и винова¬то проговорил:
— Завтра все приведем в порядок. Один я жил, а теперь все будет в порядке. Ой, пель-мени готовы, — и бросился к газовой плите, спасаясь от позора.
Вторую дозу Брагин себе налить не дал, показав, что еще не выпита первая. Естест-венно, никто не на¬стаивал. Пельмени ели прямо из кастрюли, по оче¬реди тыкая туда вил-ками.
— Чуть не забыла спросить, — еще не прожеван, а потому невнятно пробормотала Ли-да. — Деньги то у тебя с собой?
Артем залез во внутренний карман и молча протянул стодолларовую купюру.
— Доллары! — обрадовался дед Миша. — Доллары — это хорошо. Надо бы поменять. Лидия, сбегай поменяй, а заодно возьми еще литровую, чтоб потом не суетиться. И заку-сить, что-нибудь попри¬личней — Артем голодный, наверное.
— Сейчас эту допьем и сгоняю. Делим, как договорились?
Брагин понял, что они являются компаньонами в своем скудном бизнесе.
Быстренько допив водку, Лида убежала, а дед пошел показывать Артему его апарта-менты.
Комната, в отличие от кухни, выглядела необык¬новенно уютно, правда все горизон-тальные поверхности были покрыты махровым слоем пыли. Здесь находился диван-кро-вать, у окна расположился по¬лированный стол с тремя стульями, в углу возле двери при-тулился платяной шкаф, на стене висели полки с книгами, а под ними стояла ра¬диола бог знает какого года выпуска.
— А что? Работает, — встрепенулся дед, поймав насмешливый взгляд Брагина. — Все ловит: и Бер¬лин, и Токио... Сам пробовал... — И, немного помол¬чав, добавил: — Это ком-ната сына. Помер от рака. Вот я и остался один. Внуки, правда, есть, вроде те¬бя, но зачем я им нужен и где они... — Старик тяж¬ко вздохнул. — У тебя родители живы?
— Мать. — Артем нашел где-то тряпку, смочил ее из графина с водой, стоящего на сто-ле, и начал протирать пыль.
— Ты на меня, если что, не обижайся, — прогово¬рил дед. — Выпиваю я... А что мне еще делать?
— Поживем — увидим... Ладно, дед. Я пойду. Ключи дай мне — так проще будет. Заснешь, а я домой не попаду.
— Сейчас, сейчас... Пойдем, — замельтешил старик.
Узнав у деда, как проехать к Московскому вокзалу и номер трамвая, Брагин отправился в кафе «Арфа». Клепа был там: сидел в одиночестве за столи¬чном, пил кофе и курил. Бра-гина он узнал сразу и махнул бармену, чтоб тот повторил заказ.
— Что, уже отработал? — с ухмылкой прогово¬рил севший напротив него Брагин.
— Да, обули одного ниггера на триста баксов. Бери, не стесняйся, — кивнул Клепа на чашку, при¬несенную барменом. — Говорил я с людьми по твоему делу. Сначала они ска-зали, что, мол, ради кого впрягаться, а когда я рассказал, как ты меня сделал, то согласи-лись побазарить.
— Как это сделать?
— Ты посиди пока тут, кофе попей, а я схожу за ними. Если все получится, сколько платишь? — Клепа ничего не делал за так — это была его жиз¬ненная философия.
— Стольника хватит?
— Стольника чего?
— Гульденов. Зеленого цвета с американским президентом.
— Годится, жди.
Клепа двинулся к выходу. Через пятнадцать ми¬нут он вернулся в сопровождении двух типов в оди¬наковых черных пальто регланом и физиономиями из коллекции доктора Лам-брозо. Они по-хозяйски уселись рядом с Брагиным, некоторое время молча наблюдали за ним, облокотившись на стол, потом один из них с тонкими подбритыми усиками поста-вил вопрос:
— Зачем тебе Корень?
— Должен по жизни, — безмятежно ответил Ар¬тем.
— Откуда приехал?
— Из Чечни.
Двое пришедших переглянулись.
— Стрелять умеешь?
— Нет, только убивать. — Брагин в упор посмотрел на усатого. — А ты что, следова-тель прокуратуры, чтоб меня допрашивать?
Тот несколько смутился под пронзительным взглядом Артема, забарабанил пальцами по столу.
— Пойдешь к нам в бригаду? — вступил в разговор второй.
— А ты что, большой папа, чтоб предлагать?
— К хозяину мы поедем прямо сейчас, если ты предварительно согласишься, — сказал усатый.
— Предварительно барыги торгуются. У каждого свой интерес. Поехали к вашему па-хану — столку¬емся.
— Хорошо, — немного подумав, процедил уса¬тый, цепко глядя на Брагина. — Пошли.
Они уселись в «Вольво» с тонированными стекла¬ми. За рулем сидел молодой парнишка в кожаной кепке. Усатый разместился на заднем сиденье вмес¬те с Брагиным.
— Куда? — обернулся водитель.
— На дачу, — бросил усатый и вынул пачку «Мальборо». — Будешь? — пред-ложил он Брагину.
— Повременю. Далеко ехать? — Артем заерзал на сиденье, чтобы почувствовать пис-толет, заткну¬тый за пояс, — события развивались не по его сце¬нарию.
— Сорок минут. — Усатый чиркнул зажигалкой и прикурил.
Выехали за город. Брагин, полузакрыв глаза, смотрел на проплывающие мимо пейзажи: рощицы со скудной, полуопавшей листвой, низкие постройки, похожие на пакгаузы, голо¬сующая парочка в разве¬вающихся плащах, собака перебежала дорогу: «чуть не задавили», полуразвалившийся барак, опять ро¬щицы, машина обгоняет: «во шпарит, километров сто двадцать в час», дорожный указатель «Боло¬гое — Москва», сколько до них, он не разгля¬дел, еще одна машина обгоняет...
— Пригнись! — неожиданно гаркнул Брагин. Из бокового стекла обгоняющего их «Мерседеса» торчал ствол автомата, нацеленный прямо на него. Он резко отвалился на си-денье — раз, выбил обеими ногами стекло — два, на счет три он успел прицель¬но сделать три выстрела, мгновенно обнажив ствол. — Тормози!
Водитель автоматически среагировал на крик. Машина пошла юзом, пропустив впереди себя «Мерседес». Брагин открыл дверцу, наполовину вы¬сунулся, прицелился и выпустил остатки обоймы по колесам уходящего вперед автомобиля. «Мерс» рез¬ко мотнуло в сто¬рону, он заискрил о бордюр, пере¬вернулся, вылетел на обочину и, проелозив по ней кры¬шей, оказался в канаве, наполовину заполнен¬ной водой.
Брагин выскочил из остановившейся машины и побежал к дымящемуся «Мерседесу», на ходу пере¬заряжая пистолет. Вслед за ним бросились осталь¬ные. Увидев выползающего из салона окровавленно¬го мужчину, Артем остановился и передернул за¬твор.
— Помогите, братва! Я только водила, — прохри¬пел тот.
Брагин на секунду задумался и всадил ему пулю в переносицу. Потом заглянул внутрь по¬верженного автомобиля и то же самое проделал с остальными.
— Поехали дальше, — спокойно проговорил он, пряча пистолет. Его попутчики были в шоке и толь¬ко молча хлопали глазами.
— Зачем ты это сделал? — наконец выдавил из себя усатый.
— Они хотели нас убить... Зачем оставлять в жи¬вых врагов? — Брагин направился к «Вольво».
— Они хотели убить хозяина! — крикнул ему вдо¬гонку усатый.
— Тем более, — сказал Брагин и уселся на свое место.

Криминальный авторитет по кличке «Шарон» си¬дел в мансарде собственной дачи и смотрел по видику третью часть «Крестного отца» с Аль Пачино Ему нравились фильмы про итальянскую мафию своей наивностью. «Вранье все это, но красиво!» Это был муж-чина лет сорока, несколько полноватый и волосатый везде, кроме головы, абсолютно лы-сой и издалека напоминающей кегельный шар. Кроме российских тюрем, он успел посидеть в Варшаве, в Берлине, чем очень гордился, и любил рассказывать братве про «ихние порядки». Шарон был достаточно умен и предпочитал в таком государстве, как Рос¬сия с ее непредсказуемостью, не иметь дело с чем-либо материальным, не покупать ка-кую бы то ни было серьезную недвижимость, а уж про производ¬ство и говорить нечего. «Да хоть тыща процентов прибыли!» Поэтому он занимался чисто рэкетом и вышибанием долгов по заказу, а все деньги перево¬дил в один из израильских банков, будучи евреем не по паспорту, а по матери, рассчитывая провести остатки дней своих на пляжах Мертвого моря.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел его по¬мощник по кличке Бизон, молодой па-рень с усика¬ми, посланный прощупать некоего человечка, пред¬ложенного Клепой.
— Ну что там? — буркнул Шарон, не оборачива¬ясь.
Бизон рассказал все, что случилось по дороге, и по мере рассказа взгляд Шарона стано-вился все более заинтересованным.
-Да, лихой казак, — врастяжку проговорил он, когда помощник закончил. — Давай его сюда.
— У него пистолет, — предупредил Бизон.
— Да и хрен с ним! Он же не маньяк, чтоб мо¬чить всех подряд. Давай, давай!
Шарон хорошо понимал, что в их среде убивают кредиторов, свидетелей или конкурен-тов, убийства из ревности, по пьянке или каким-либо иным глу¬пым причинам он в расчет не принимал, а в данном случае тем более — здесь все было холодно и рас¬четливо подго-товлено. Впитав информацию, он пы¬тался вычислить причину покушения — а покуша-лись явно на него, — перебирая в памяти имена и раскладывая мысленные пасьянсы воз-можных столк¬новений интересов. За этими раздумьями и застал его вошедший в комнату Брагин. Он молча подошел к Шарону и без приглашения сел в кресло напро¬тив. Шарона это почему-то не оскорбило, хотя он был весьма щепетилен в вопросах соблюдения субор-динации — сыграл роль свежеприобретенный ореол спасителя.
— Тебя как кличут? — спросил Шарон и остро посмотрел на Артема.
— Брагин Артем, — вяло ответил тот, скосив гла¬за в сторону.
— Где так стрелять научился?
— В горячих точках. Давай ближе к делу. — Ар¬тем шел к своей цели, и его не интере-совал воров¬ской политес.
— Кто спешит жить — тот внезапно помирает, — глубокомысленно заметил Шарон. — Ладно, не бу¬дем ерундой заниматься. Работать у меня будешь? Не бесплатно, конечно.
— Буду помогать, если ты мне поможешь. Мне нужен Корень.
— А зачем он тебе понадобился?
— Грохнуть я его хочу. Можешь так и передать, если встретишь. — Артем говорил спокойно, обыден¬ным, успокаивающим тоном, но от его слов несло могильным холодом.
Шарон это почувствовал. «Этот голову отгрызет и не поморщится. Он на самом деле крутой, без вся¬ких понтов. Надо его залучить на свою сторону».
— За помощь — спасибо. Но спасибо не красиво, как там в детском садике говорят... Тебе премия по¬лагается, штука баксов, получишь у бухгалтера в конторе, я распоряжусь. — Он назвал питерский адрес. — А насчет Корня... Сталкивался я с ним не¬сколько лет на¬зад, когда имел глупость заниматься всяким «купи — продай». Тогда он обеспечи¬вал транзит наркоты из Средней Азии в Прибалтику и Скандинавию. Провернули мы пару сделок, а потом расплевались. Борзой он, беспределыцик — чуть не углядишь, бортанет и не поморщится. А сейчас он зарылся где-то. Наркотой, по крайней мере, не зани¬мается. Ладно, засвечу я тебе его, да ты сам на его людишек выйдешь, когда будешь по моим де¬лам крутиться. Договорились?
«Пожалуй, это наиболее короткий путь. А потом, ведь нужно чем-то заниматься, да и деньги Мормо¬на не бесконечны, да и неизвестно, сколько их еще понадобится...»
— Что я должен делать? — спросил Брагин.
— Попить хочешь? Пепси. Или что-нибудь по¬крепче? — неожиданно предложил Шарон.
— Покрепче не надо, а пепси давай.
Шарон достал из холодильника пару запотев¬ших бутылок и поставил перед Артемом. Тот щелч¬ком открыл одну из них и сделал несколько глот¬ков.
— Один барыга мне денег должен. Фамилия его Тоцкий... Почти что Троцкий. — Ша-рон хохотнул. — За что и почем — это тебя не касается. Просто выбьешь с него дол-жок, и все. Цена вопроса — три штуки. Куда он должен башли переправить, я тебе скажу. Если получится — возьми наличными. Вот и все для начала.
— Давай ориентировку. — Артем сразу брал бы¬ка за рога.
— Живет в собственном двухэтажном особнячке за чугунной оградкой. Охраняют Тоц-кого за его пре¬делами прилично, но дома с ним остастся только один телохранитель. Здоровый, правда, как буйвол. Кличут его Буль. Детали узнаешь у Бизона. Бе¬решься? — Шарон знал, что это не очень сложный вопрос, но ему хотелось повязать Брагина.
Артем согласно кивнул.
— Что тебе для этого нужно?
— Пару человек прикрытия с машиной, чтобы, когда я войду в этот особнячок, за мной никто не по¬тянулся, по крайней мере, чтобы шум не подняли.
Ну а машина... чтобы драпать было на чем. — Бра¬гин вспомнил зарытый БМП возле блокпоста и усмехнулся.
— Когда начнешь?
— Как спланирую операцию — сразу позвоню. Дай связь.
— Запоминай номер пейджера. Дашь сообще¬ние — тебе перезвонят. — Жизнь нау-чила Шарона не раздавать свои телефоны. — Ну все. Будь здоров.
Артем вышел во двор, сел в «вольво» и коротко скомандовал шоферу в кепке:
— В Питер.
Тот, ни слова не говоря, завел двигатель.
Доехав до Невского, Брагин отпустил машину и зашел в универмаг. Там он выбрал себе хороший ко¬стюм, рубашку в тон ему и тут же, в примерочном, переоделся, сложив старые вещи в полиэтиленовый пакет, купил зимние ботинки и всякую мелочевку, потребную для жизни. Выйдя на улицу, он спросил у продавца газет, далеко ли до Витебского вокзала, и, узнав, что досягаемо, свернул на Загородный про¬спект и быстрым шагом двинулся на во¬кзал, осмысливая на ходу недавно происшедшие события.
Пацаны все описали точно, и он быстро нашел дом с нужным подвалом, но спускаться туда ему не пришлось — как чертик из бутылки, выскочил цыга¬нистый Костя.
— О, дядя, а мы тебя вчера ждали. Сейчас я ре¬бят позову.
— Какой я тебе дядя? Зовите меня просто Артем. Давай быстро зови остальных, и при-ходите вон на те лавочки.
Когда все собрались, Брагин внимательно осмот¬рел каждого. «Да, видок у них...»
— Как живете, братки? Воровать ходили? Все трое смущенно молчали.
— Да вы не стесняйтесь — у меня отец вором-ре¬цидивистом был. — И Артем повер-нулся к Косте: — Давай выкладывай, что там.
— Две коробки пива с машины сдернули около гостиницы и загнали в ларек за пол-цены.
— О, да здесь целая коммерческая комбинация! Я понимаю, что вы по-другому сейчас не проживете, но воруйте хоть с головой. Вот вам еще денег, — Ар¬тем отсчитал несколько купюр, — это чтобы было время на раздумья, чтобы с голодухи не бросались на все под¬ряд. Сейчас помочь по сути вам не могу, но разберемся помаленьку — дело житейское. Вас как зовут? — Он посмотрел на двух пацанов, имен которых не знал.
— Их обоих зовут Саша, — встрял чернявый Костя.
— Значит, ты, рыжий, будешь Саша, а ты, — он указал на второго, — будешь Шура. Усекли? Вот вам мой телефон и адрес. — Он передал Косте кло¬чок бумаги. — Если будут проблемы, звоните, при¬ходите и не бойтесь — никто вас там не укусит. Вот что, прибудете ко мне завтра помыться, а то чеше¬тесь, как мартышки. Завтра в девять ноль-ноль. Все, я пошел.
Брагин направился домой, еще не осознавая, что он сколачивал себе будущий легион.
Войдя в квартиру, Артем услышал гул голосов на кухне, прерываемый пьяными возгла¬сами Лиды. Го¬лос у нее был резким и неприятным.
— Я девушка еще ничего, дорого стою. Ну, чего ты на меня уставился? Тебе я не по карману.
«Гулянка идет полным ходом, — усмехнулся Бра¬гин. — По полной программе расслаб-ляются».
Зайдя к себе в комнату и раздевшись до трусов, он вышел на кухню. Там пребывало, кроме Лиды, еще пять человек. На столе стояли банки полусъеденных консервов, в неко-торые уже были пона¬тыканы окурки, там же находилась одна начатая и две полные бу-тылки водки.
— Где дед? — коротко бросил Брагин.
— О, Артем! — заверещала пьяным голосом Ли¬да. — Выпей с нами. Мы тут с ребятами сидим.
Артем окинул взглядом бомжеватого вида мужи¬ков, нещадно смолящих сигареты «Прима», отчего сизый дым слоями пластался в воздухе.
— Где дед? Лида, я спрашиваю, где дед?
— А-а... он сломался — спать пошел. Артем, ка¬кой ты симпатюлька, не то что эти ха-ныги! — Лида кивнула в сторону сидящих. — Давай расцелуемся на брудершафт, сла-денький мой.
— Кабак закрывается. Чтоб через три минуты здесь никого не было. Ясно, нет? — Ар-тем явно не шутил.
— Парень, ты чего здесь командуешь? Здесь на¬ше место. Дед не возражает. Ты че?
Брагин взял одного за шиворот, приподнял и пинком выгнал в прихожую.
— Гуськом за ним. Быстро! И ты тоже, — обер¬нулся он к Лиде. — Ну! — И Артем за-махнулся на одного из сидящих. — Чтоб больше я вас не видел.
Через две минуты квартира опустела.

Глава 3
Октябрь перелистывал страницы дней. Осень за¬владела миром: потянулась бесконечная морось дождей, тротуары покрылись отвратительной сля¬котной жижей, натасканной из грязных дворов и размазанной по асфальту многочисленными пешехо¬дами, воздух был перенасыщен влагой. Отопление еще не включили, и комната была пронизана всепрони-кающей волглостью улицы, заползающей во все места и, казалось, в душу. Брагина, при-выкшего к полевым всепогодным условиям, это мало волно¬вало, единственное, что он де-лал, так это надевал поверх носков полиэтиленовые пакеты — испытан¬ный способ, чтоб не дать ногам промокнуть при мно¬гочасовом пребывании на улице. Он, не зная техно-логии вышибания долгов, шел своим путем, опираясь на развитую интуицию и об-ширный военный опыт, боевой и психологический.
Покрутившись возле особняка Тоцкого, огорожен¬ного от остального мира высоким бе-тонным забором с колючей проволокой, Брагин ухватил узловые мо¬менты особенностей прилегающих территорий, графика жизни «клиента» и системы охраны. Артем привлек к наблюдению Коську с пацанами, и они поочередно ошивались возле объекта, докладывая о любом изменении в обстановке.
На третий день он отослал сообщение по пейдже¬ру для Шарона, где обозначил свой номер телефона. Ответ не заставил себя долго ждать: буквально че¬рез пару минут раздался звонок. Брагин снял труб¬ку и, узнав голос, запросил машину с двумя людьми прикрытия и сказал, где ее поставить.
Тоцкий возвращался домой между шестью и шестью пятнадцатью вечера на автомобиле марки «Джип-чероки» в сопровождении двух охранников и шофера, въезжал в ворота, ко-торые открывал похо¬жий на злобного орангутанга телохранитель. Он же выпускал ма-шину обратно. Это-то и посчитал Бра¬гин «наиболее слабым местом в обороне». Время ка-тилось к вечеру. Пора было собираться.
Порывшись в кладовке, Артем нашел мешок со старой одеждой, хранившейся у деда Миши со вре¬мен культа личности, и через несколько минут его можно было узнать, только внимательно присмотрев¬шись: по его ногам струились узенькие брючонки с обтрепан¬ными обшлагами — мечта стиляг пятиде¬сятых годов, на плечах болтался сиротский плащ грязно-бурого цвета, едва прикрывающий колени, а на голове сидела кепка блином, созда¬вая иллюзию приплюснутости черепа. Ко всему прочему, Артем нацепил круглые очки в старомодной оправе, что придало его лицу наивное и беззащитное выраже¬ние. В этом на¬ряде он был похож то ли на малоде¬нежного студента, выходца из российской глухома¬ни, то ли на безработного бедолагу-инженера, полу-чившего свою последнюю зарплату года два назад и.по бедности донашивающего вещи своих родите¬лей. В руках у него была ста¬рая холщовая сумка, пережившая не одно правительство. Таких типа¬жей в криминальной среде называют «додик» или «лох».
Миновав особняк, Артем увидел машину, мигнув¬шую ему фарами, — прикрытие было на месте. Свернув к куще деревьев, где на каменных тумбах, оставшихся от разломанных скамеек, несколько женщин торговали продукцией собственных огоро¬дов, он прошелся вдоль ряда, прицениваясь.
— Почем лучок? — спросил Брагин у одной из старушек.
Та назвала цену. Артем поморщился.
— Ну, бери дешевле. Вижу, что небогатый. В ин¬ституте, что ли, учишься? — Бабка оказалась сердо¬больной.
— В институте, в институте, — буркнул Бра¬гин. — На факультете внешних сношений. Ладно, давай килограммчик.
— А может, картошечки возьмешь? — подала го¬лос женщина, стоящая рядом. — Два килограмма осталось. Дешево отдам. Бери, сынок.
Брагин, немного подумав, купил и картошки. «Дед что-нибудь сготовит — один, черт, целыми днями дома сидит». Предстоящую акцию он воспри¬нимал как нечто обыденное и проходное.
Еще раз деловито прошагав мимо особняка и оставив сумку с продуктами рядом с ма-шиной при¬крытия, Брагин зашел в расположенную наискосок от него «стекляшку» с вы-веской «Продукты» и стал углубленно изучать ценники на колбасах, краем глаза погляды-вая в окно. Подъехал джип Тоцкого и скрылся в воротах. Артем выждал еще некоторое время. «Пора!»
Не мудрствуя лукаво, он дождался, когда машина выедет обратно, и ткнул стволом в брюхо тело¬хранителю Булю, втиснувшись в щель между створ¬ками закрывающихся ворот.
— Не суетись. Я просто хочу поговорить с твоим хозяином. Медленно разворачивайся и пошел. Ру¬чонки назад, чтобы я видел. Быстро, быстро! — Ар¬тем говорил спокойно, но его голос неуловимыми ин¬тонационными модуляциями таил в себе скрытую силу, исто-чал опасность, заставляя повиноваться.
Верзила развернулся и медленно побрел по на¬правлению к дому настороженным зве-рем.
— Живей, — подстегнул его Брагин.
— Дверь заперта, ключи у меня в кармане, — предупредил Буль, когда они подошли к входной двери, миновав несколько ступенек под козырьком.
Брагин свободной рукой быстро обхлопал тело¬хранителя и, вытащив пистолет из кар-мана его кур¬тки, проговорил вкрадчивым голосам:
— Медленно достал ключ и открыл дверь.
Они вошли в просторный, обшитый деревом вес¬тибюль. Постоянно фиксируя взглядом охранника, Брагин заметил, как у того внезапно напряглись мышцы шеи и спины. «Сейчас дернется», — и, не дожидаясь, пока тот что-либо предпримет, резко ушел влево и коротко ударил готового напасть Буля рукояткой пистолета в переносицу.
Тоцкий сидел спиной к двери в разлапистом кресле, перекинув ногу через подлокотник, и смот¬рел телевизор. Комната была обставлена в стиле ретро: массивная дорогая мебель, ниспадающие складками шторы на окнах и двери, подлинники картин на стенах в золоче¬ных рамах, а все это бла¬голепие венчал рояль, изготовленный в прошлом ве¬ке. Над ним висел портрет то ли Мусоргского, то ли Танеева с растрепанной бородой и горящими вдох¬новением глазами.
Артем бесшумно вошел и позвал загробным голо¬сом:
— Эй, эй...
— Это ты, Буль? — Тоцкий обернулся, на мгнове¬ние застыл, а потом потянулся к скрытой кнопке сигнализации.
— Не мельтеши, — остановил его Брагии. — Буль отдыхает.
Охранника он связал заранее приготовленным капроновым шнуром, затащил в ванную и запер дверь на шпингалет.
— Кто ты такой? Кто тебя послал? — воскликнул Тоцкий, глядя на убого одетого пар-ня. В его глазах не было страха, только удивление.
— Налоговая полиция, — усмехнулся Артем и уселся напротив бизнесмена. — Ты денег должен, Тоцкий.
— Каких еще денег? Ты от Шарона?
— Угадал. — Брагин вынул нож и начал им по¬игрывать, как профессиональный жонг-лер, так, что он превратился в серебристое облако. — Ну так как?
— Что ты меня пугаешь своей «джагой»? — занервничал Тоцкий.
— А что тебя пугать?.. — небрежно бросил Артем и сладко зевнул. — Нос просто тебе отрежу, для начала. Ты же разумный человек, весь такой логич¬ный. Должен понимать, что долги надо отдавать. Го¬ни бабки и гуляй спокойно.
— Но ведь их Кротов должен был отдать, я ему перечислил, а банк не переслал, три не-дели муры¬жил, я попал под неустойку, заложил товар, а потом Кротов сказал...
— Да наплевать мне, что сказал Кротов, — прервал его Брагин. — Отдай деньги, а по-том разби¬райся с Кротовым, банком, чертом, дьяволом... — Он кистевым броском метнул нож, и тот, прошив между глаз портрет Мусоргского — Танеева, во¬ткнулся в стену и мелко задрожал.
Тоцкий посмотрел на содеянное, потом мелко-¬мелко заморгал глазами и, судорожно сглотнув слю¬ну, проговорил подсевшим от волнения голосом:
— Да у меня нет сейчас столько. Нужно со¬брать...
— Вот и собирай, не выходя из дома, а я тут с то¬бой поживу. Особнячок твой будет со-бачьей конурой, а собачкой будешь ты — сидеть на цепочке и кушать кашку из миски. Пайку будем постепенно урезать. — Артем поднялся, прошелся по комнате и. вынув нож из стены, вернулся на место. — Не тяни время, Тонкий. Вон у тебя сколько картин и, на-верное, дорогие. Можем их продать. А может, за какой-нибудь из них у тебя сейф?
Тоцкий непроизвольно дернулся, и Брагин понял, что попал в точку.
— Так, где там сейф? — плотоядно усмехнулся он. — Давай показывай, а то ведь я ис-кать начну, порежу твои шедевры...
— Черт с вами! — Тоцкий понял, что проиграл.
Артем рассовал пачки денег по карманам и произнес бесцветным, наводящим тоску го¬лосом:
— Тебя как, пристукнуть слегка? А то звонить начнешь...
— Не надо, — моментально отреагировал Тоцкий. — Все нормально.
— Смотри, а то ведь я вернусь.
Брагин покинул особняк, подцепил на ходу оставленную сумку с продуктами, сел в ма-шину и уехал. Остановив машину возле дома брата, Артем попросил подождать и мед-ленно поднялся по знакомой уже лестнице, нарочито оттягивая время, опасаясь опять ока-заться у разбитого корыта. Постояв неко¬торое время в раздумье возле двери квартиры, он как бы нехотя поднял руку и позвонил. Внутри раздались шаркающие шаги, щелкнул за-мок — на по¬роге возник Герман, удивленно глядя на нежданного гостя, и молчал.
Артем посмотрел на осунувшееся лицо брата, обширную лысину, золотистые очки на кончике носа
— Гер, да ты чего, с катушек съехал? Не узнал?
— Темка! — выдохнул тот. — Господи, Темка! — Он схватил Артема за плечи, втянул в квартиру и начал трясти. — Да откуда ты взялся? Почему не предупредил? — Герман за-крыл входную дверь, не отводя глаз от брата. — Ну, ты даешь!
— От матери. А как тебя предупредишь? Теле¬граммой? Адрес твой мне Мансур дал — вот я и приехал.
— Ну и как там Мансур? Впрочем, что это я... Давай раздевайся, проходи. — Старший брат вни¬мательно осмотрел младшего. — Здоровый стал. Ты когда приехал?
— Два дня назад. — Артем разулся и вставил ноги в подсунутые ему старые санда-леты, потом снял куртку и повесил ее на ручку двери. Герман усмехнулся и перевесил ее в одежный шкаф.
— Как это два дня? А где ночевал?
— Да там-сям... А потом комнату снял, здесь, не¬далеко от тебя. Хорошая комната, с де-дом одним вместе живем. — Артем прошел в гостиную, внима¬тельно оглядывая обста-новку: богатая мебель, ковры, огромный, как киноэкран, телевизор... — Богато живешь.
— Бог дает помаленьку, пока. А я тут по делам отъезжал в область. Не знал же, что ты приедешь. Ну, давай, давай садись, врубай телевизор, а я что-нибудь пожрать сгоношу. — Брагин-старший дви¬нулся на кухню.
— Гер, а у тебя одна комната? — крикнул ему вдогон Артем.
— Две, еще спальня. Да ты походи, посмотри. Брагин-младший изучающе прошел по квартире, зашел в спальню: огромная кровать, застеленная шелковым покрывалом, ковры, зеркала... Он маши¬нально открыл верхний ящик трюмо — там лежал пистолет Макарова. Артем его достал, пощелкал. «Заряжен. Зачем это ему?» Он вернул оружие на место, пе-решел в гостиную и, усевшись на диван, включил телевизор. Засветился огромный экран, где развязная девица настырно рекламировала эксклюзивную жвачку. Но ему было все равно, что там идет по телевизору, — он думал о брате. «Сильно он изменился, облысел, осунулся. Очечки эти дурацкие... Близору¬кий, что ли, или так, понтуется? И взгляд какой-то затравленный. Чем он, интересно, занимается? Бабка говорила, что магазин свой имеет. Денег у него, по-видимому, хватает — с виду все благополучно... Но что-то у него не так. Оружие держит дома. Боит¬ся чего-то? Ждет незваных гостей? Ладно, разбе¬ремся посте-пенно».
Артем перешел на кухню огромного размера, обо¬рудованную по последнему слову тех-ники: высотный холодильник, посудомоечная машина, встроенная в роскошный кухонный гарнитур, стол с диванчиками. Все вроде на месте, все хорошо... Но не было в этих вещах души, холодные они какие-то были, формаль¬ные, неуютные.
— Гера, а эта квартира твоя?
— Нет, снимаю. Да и зачем мне своя: жениться не сподобился, работа суетная. Гля-дишь, переехать надо будет... Давай садись. — Герман уже поставил на стол всякую заку-сочную снедь, разделал селед¬ку — в детстве они часто ели селедку, — открыл банку чер-ной икры и даже сварганил что-то наподо¬бие салата. Все это венчала огромная, литра на два, запотевшая бутылка водки.
— Гер, а что у тебя за работа? — поинтересовал¬ся Артем. Причем вопрос был задан вскользь, как бы формально.
— Бизнесом занимаюсь. Магазин у меня есть при рынке — торгую всякой электрони-кой, тут же мас¬терская по ремонту аудио- и видеоаппаратуры, де¬сять человек у меня рабо-тает. Капиталист. Что, то¬же хочешь этим заняться?
— Да нет, я специалист другого профиля. Боль¬ше по людям. Ладно, Гер, я сейчас отлу-чусь на пять минут — машину нужно отпустить. Я же не был уверен, что тебя дома за-стану, вот и попросил подо¬ждать.
— Какую еще машину? — Герман насторожился.
— Сейчас, сейчас. Вернусь — расскажу. Ведь чуть не забыл про нее.
Артем покинул кухню, спустился на улицу и жес¬том подозвал одного из людей Ша-рона. Тот подо¬шел.
— Скажешь хозяину, что все нормально. Завтра позвоню с утра. Езжайте. — Артем считал, что в де¬тали операции он имеет право посвятить только Шарона, и был прав.
Вернувшись на кухню, он уселся на прежнее мес¬то. Старший брат стоял к нему спиной возле рако¬вины и как-то смешно суетился. Артему было непри¬вычно видеть его в роли домохозяйки, и, заметив на нем коротенький фартучек с цветочками, нацеплен¬ный поверх спортивных штанов, Брагин-младший от души рассмеялся. Герман с удивлением обер-нулся:
— Ты чего? Вспомнил что-нибудь?
— Просто очень рад тебя видеть. Кончай эту ка¬нитель — лучше выпьем по стопочке за встречу. О, селедочка, как дома, с картошечкой, лучком и уксусом. Сейчас мы ее растер¬заем. — Артем потер руки в предвкушении — он действительно был голоден после всех этих разборок.
Герман разлил водку по хрустальным стопкам.
— За встречу, брат.
— За встречу, брат.
Они некоторое время молча двигали челюстями. Артем сделал себе бутерброд с черной икрой, намазав слой толщиной чуть ли не с полсантиметра, при этом вспомнив, что по-следний раз он ее ел в детстве, когда бегал к матери в гостиницу. От водки на душе
потеплело, потянуло на разговор.
— Как там мать? — спросил Герман.
— Мать нормально. Ты бы заехал к ней, а то только деньги шлешь да поздра-вительные теле¬граммы.
— Надо, надо, братишка. Здесь ты прав. Но по¬нимаешь, все дела, дела... — Она гово-рила, что ты здесь большой человек, чуть ли не министр. — Артем изучающе посмотрел на брата.
— Ну я же тебе все сказал. Бизнесом занимаюсь, банкую помаленьку — на хлеб с ик-рой, как видишь, хватает, — ускользающе ответил тот, отведя в сто¬рону глаза.
— Да, работа у тебя нервная, стремная. Писто¬лет заряженный в спальне держишь. Даже с предо¬хранителя снял. С предохранителя-то зачем снял? Стрельнешь куда-нибудь не туда. Не темни, гово¬ри — мы ведь не чужие.
Герман надолго замолчал. Достал пачку «Маль¬боро» и, судорожно закурив, начал пус-кать клубы дыма в потолок. В его поведении была какая-то нерв¬ность, как перед послед-ним шагом в пропасть, когда нужно принять окончательное решение, но хочется потянуть время, отложить «на потом», прекрасно понимая, что «потом» не пройдет, а нужно сейчас.
— Давай еще выпьем, — наконец сказал Брагин-старший с каким-то надрывом.
— Давай выпьем. — Артем не форсировал собы¬тия. Он прекрасно видел, что у брата не все в по¬рядке, и понимал, что тот не хочет втравливать его в свои дела — он всегда был гордым и не любил ко¬му-либо демонстрировать свои слабости.
— Проблемы у меня возникли, Тема. Сам зна¬ешь, какой у нас бизнес — один с сошкой, а семеро с ложкой. Ты делаешь деньги, и тут же находятся пиявки, которые хотят поиметь с тебя...
— А ты что, один под небом? — перебил его Ар¬тем. — Сейчас же все под «крышей» работают, бан¬дитской ли, ментовской. Ты ей отстегиваешь, а она обеспечивает тебе спо-койный бизнес.
— Так-то оно так. — Герман встал и нервно захо¬дил по кухне. — До последнего вре-мени было все нормально — платил я тут одному. Кусок его кли¬чут. А потом на рынке появились чеченцы, тоже хо¬тят всех как баранов стричь. На меня наехали — я к Куску. Тот с ними в разборки полез, а толку ни¬какого пока. Короче, заставляют платить и те и эти. Чечены постоянно давят, угрожают, недавно моего заместителя избили. Я уехал на недельку, думал, что, когда приеду, все как-то уляжется. Ни хрена по¬добного. Сегодня че-чены опять звонили — требуют денег.
— Чеченцы, говоришь? — Артем хищно ощерил¬ся. — И много их там?
— Какая разница сколько! — воскликнул Герман и, внезапно вникнув в суть послед-него вопроса бра¬та, медленно повернулся к нему. — А ты зачем это спросил? Хочешь что-нибудь...
— Да ничего я пока не хочу, — остановил его Ар¬тем. — Просто хочу разобраться и за тебя боюсь.
— За меня не бойся. Чему быть, тому не мино¬вать. А с голой жопой жить тоже не хо-чется.
Они некоторое время помолчали.
— Братишка, ты хоть стрелять умеешь? Ты ведь даже в армии не служил. — Артем пы-тался гово¬рить серьезно, но про себя давился от смеха.
— Да так... Сам тренировался — в лесу по бан¬кам и бутылкам стрелял, но долго и упорно... А что у тебя за сумка с собой? — Герман явно уводил разговор в сторону.
— Лучок и картошка — купил сегодня между де¬лом. — В глазах Артема искрился смех. — Братиш¬ка, извини младшего дурака, но уметь пользоваться пушкой — не только хо¬рошо стрелять. Ее нужно во¬время вынуть и умело использовать — это признак профес-сионализма. Но профессионалом экстраклас¬са можно стать, только долго работая в экс-тремаль¬ных условиях, на грани фола. Фол — это жизнь. — Артему уже было не смешно. Он серьезно и как-то тоскливо посмотрел на Германа.
— А ты откуда знаешь, салага?
При этих словах Брагина-младшего передернуло, но он стерпел... от брата.
— Я только этим последние годы занимался — убивал людей. И делал это грамотно, поэтому и си¬жу здесь у тебя, а не лежу в деревянном ящике или без него и, не дай Бог, под землей. Только за тобой трупов нет пока, а за мной — что волос на голове. И мочил я их не потому, что мне бабки платили, а чтоб самому выжить. Я уже конченый человек, Гера. Уже чувствую нутром, что поболтаюсь немножко там-сям и подамся куда-нибудь в горячую точку, где еще воюют. А всегда где-нибудь воюют.
Артем вкратце поведал брату о последних годах своей жизни, не вникая в детали.
— Вот так-то. Давай еще по одной и больше не называй меня салагой.
Залпом выпили. Брагин-младший насадил на вилку маринованный огурец прямо из банки, метнул его в рот и медленно начал жевать. Герман не заку¬сывал, а сидел молча, по-нурив голову, о чем-то ду¬мая. Потом вскинул голову и медленно сказал:
— Извини, брат. Я же не знал.
Они встали и крепко обнялись, покачиваясь при этом из стороны в сторону, как борю-щиеся медведи.
— А помнишь, Гер, этого Филю из фабричных? Ну в парке драка была — ты меня тогда отмазал. Я его того... — тихо проговорил Брагин-младший.
— Что, убил, что ли?
— Надо было бы, да одна девушка за него попро¬сила. Но долго он, я думаю, не протя-нет.
— Значит, было за что. — Герман тяжело вздох¬нул и сел за стол.
— Значит, было за что, — как эхо повторил Ар¬тем.
— Тем, я не хочу тебя втравливать в свои дела. Повязан бог знает с кем — всякое может случиться. Короче, около меня опасно. Да и как ты мне помо¬жешь — здесь тебе не война.
— Время покажет, — глубокомысленно заметил Артем. — Но мне с тобой нужна по-стоянная связь.
— Я тебе сотовый телефон дам, у меня два — в любое время созвонимся, — засуетился Герман.
— Хорошо, брат. В случае чего — звони сразу же и можешь рассчитывать на меня. И еще... — Артем немного помолчал. — Ситуации разные бывают... Давай условимся вот о чем: если при звонке ты ска¬жешь слово «деньги», а не «бабки», «башли» или еще как — это будет сигналом, мол, ты в опасности. Ладно, Гера, я пошел. Дела. — Брагин-младший встал.
— Да куда ты сейчас пойдешь? Сегодня перено¬чуешь у меня, а завтра... Какие у тебя могут быть дела?
— Бандитские, — усмехнулся Артем. — Шучу, шучу... Кстати, ты не знаешь, кто та-кой Корень? Он здесь, в Питере обитает. — Глаза Артема непроиз¬вольно загорелись бе-шеной злобой, хотя лицо оста¬валось спокойным.
Герман это заметил.
— Ты чего волком зыркаешь? Есть такой, слы¬шал, но лично не знаю. Говорят, круто сидит, но полный криминал — оружие, наркотики, торговля «дырками» за кордон. Где его найти, не знаю — о таких вещах зря не базарят. А зачем он тебе? — Брагин-старший странно посмотрел на брата.
— Ты что на меня так смотришь? — поинтересо¬вался Артем.
— У тебя пистолет за поясом.
— Ну и что? — бесшабашно махнул рукой Ар¬тем. — Он у меня вместо носового плат-ка. А насчет Корня... Есть у меня к нему одно дельце. Личное. — Он тоже не хотел втрав-ливать брата в свои дела. — Все. Бывай, брат.
Когда Артем вышел на темную улицу, шел дождь, хорошо видимый в свете окон. Под ногами хлюпала жижа, замешанная на ворохе сухих листь¬ев. Артем поднял воротник и, сунув руки в карманы, быстро зашагал в неприветливую ночь. Время под¬талкивало собы-тия.

Глава 4
Деду Мише давно уже никто не звонил, а если и звонил, то по ошибке. Но он радовался этому не¬жданному звонку, как ребенок, брал трубку, начи¬нал бекать, мекать, переспраши-вать и всячески во¬дить за нос незадачливого гражданина, а особенно гражданку, пока те не осознавали, что попали не ту¬да. Сам он звонил разве что в собес — узнать, выдают ли пен¬сию, и в Совет ветеранов ВОВ — от скуки, поэтому Артем удлинил шнур и забрал теле¬фонный аппарат к себе в комнату. Дед не возражал, а лишь заходил иногда, снимал трубку и, немного подумав, клал ее обратно — ему просто хотелось пообщаться с Арте-мом.
Утром Братина разбудил звонок. Звонил Шарон, сказал, что сейчас пришлет машину. Артем быстро встал и, проделав несколько разминающих упраж¬нений и окатившись под душем, вышел на кухню, где дед уже жарил принесенную вчера картошку. Артем осмот-релся: пустые бутылки исчезли, пол был тщательно выметен, а раковина выскоблена. «Не идеал, но прогресс чувствуется», — подумал он.
— Дед, тебе никуда не надо? За мной сейчас ма¬шина придет.
Старик обернулся к Брагину, насупясь, почесал в затылке и выдал:
— Надо в Совет ветеранов съездить.
В этом, естественно, никакой надобности не было, но дед Миша имел гусарский харак-тер и не мог от¬казать себе в удовольствии лишний раз покрасо¬ваться перед такими же ста-рыми пердунами, как он.
— А почему тебе машину подают? Ты что, депу¬тат? — Дед хитро прищурился.
— Пока только кандидат, — усмехнулся Артем. Он довез деда Мишу до Совета вете-ранов, где тот нарочито медленно и вальяжно вылез из машины, чтобы привлечь внима-ние.
Артем быстро добрался до офиса Шарона, распо¬ложившегося в центре города. Шарон его встретил чуть ли не как родного, улыбнувшись и разведя ру¬ки в стороны. Здесь же на-ходился Бизон — он с без¬различным видом развалился в угловом кресле и курил.
— Мне передали, что все нормально, — с места в карьер начал Шарон. — Когда Тоцкий перечислит деньги?
Кабинет в офисе мало чем отличался от комнаты на даче, по крайней мере, не наблюда-лось каких-ли¬бо атрибутов канцелярской жизни, разве что в углу стоял огромный несго-раемый сейф.
— Уже перечислил, — небрежно ответил Артем, усаживаясь рядом с Шароном. — Ко мне в карман.
— Ты что, взял наличными? — удивился тот. Брагин молча вывалил на журнальный столик несколько пачек долларов.
— За работу я вычел.
— Все нормально. — Деньги перекочевали в сейф. — Есть еще одно дело. Есть такой Черный — он мне много должен, тем более тут прямой долг — я ему взаймы давал. Крутил он, вертел, ког¬да отдавать срок пришел, но я его прижал на разбо¬ре... Ко-роче, ему должен какой-то музыкант или композитор, его люди поедут к нему, а ты должен в этом поучаствовать и забрать наше. Цена вопро¬са — пять штук.
— Ого, ставки растут, — ухмыльнулся Брагин.
— Черный — беспределыцик, — пояснил Ша¬рон. — Это тебе не Тоцкий — там может быть опас¬но. За это и плачу. По моим сведениям, Черный как-то связан с Корнем, чтобы ты имел в виду. В курс дела тебя введет Бизон, вы тут потарахтите, а мне уже пора. — С этими словами Шарон вышел из комнаты.
— А почему, допустим, ты не можешь в этом по¬участвовать или кто-нибудь из ваших? — Артем, по¬вернувшись к Бизону, поставил вопрос в лоб.
— Так решил хозяин. Потом, ты можешь отка¬заться. — Тот несколько замялся и отвел взгляд в сторону. — Бригадой мы бы поехали сами, но Чер¬ный поставил условие, чтоб был только один чело¬век. Я лично побаиваюсь, а лишь бы кого туда не пошлешь. Черный — отморозок, не по понятиям жи¬вет и может отчудить все, что угодно. А потом... тебе ведь нужен Корень, а хозяин сказал, что Черный с ним связан. — Последняя фраза переве¬сила все остальные.
— Ладно, давай исходные, — резко сказал Ар¬тем. Он никогда не боялся загодя, а чув-ство страха появлялось уже в процессе операции, если возника¬ло безвыходное положение. Артем называл это со¬стояние «ощущением смерти». Оно служило допол¬нительным толч-ком организму, включались энерге¬тические резервы, обострялись мысли, чувства...
— Нужно подъехать в бар «Скачки»... — начал Бизон, но Брагин его перебил:
—Там что, рядом ипподром?
— Да нет. — Бизон поморщился.— Каждый то¬чит, как он хочет. Назвали так, и все. Ну, так вот. Подойдешь к бармену, зовут его Вова, скажешь, что от Шарона, и он покажет тебе людей Черного. А дальше... как фишка ляжет. Здесь я тебе не по¬мощник.
— Хорошо, — процедил Артем. — Только маши¬ну возле бара поставьте. Втемную. Я сам туда добе¬русь. И ты там будь. Если придется куда-либо пере¬двигаться, то аккурат-ненько меня «пасите», чтоб были поблизости. Шарон против такого расклада не будет возражать?
— Не будет. — Бизон затушил сигарету и тут же прикурил вторую, пуская дым через нос.
— Когда идти?
— Если ты согласен, то сегодня в девятнадцать, иначе придется передоговариваться, что нежела¬тельно. — Судя по тому, что Бизон сказал «в девят¬надцать», а не «в семь ве-чера», он был из военных. Брагин уловил этот нюанс, но уточнять не стал.
— Согласен. Включите «дворники» на своей тач¬ке, когда я буду проходить мимо. До-мой отвезешь?
— Без проблем.
Во всем этом деле Брагину не было известно од¬ной детали — именно Черный на днях покушался на жизнь Шарона.
Артем прошел мимо «Жигулей» девятой модели, махнувшей «дворниками», и толчком открыл дверь бара. Помещение было не очень большим, но обуст¬роенным и создавало ощущение уюта. Кроме стой¬ки, вдоль стен были организованы ниши со столика¬ми на не-сколько человек с мягкими диванами и на¬стенными бра. Наигрывала ненавязчивая музыка, вместе с приглушенным светом она создавала ро¬мантический настрой с привкусом легкой влюблен¬ности.
Бармен был с виду неуклюж, эдакий стареющий седоватый медведь, но со своим делом он справлял¬ся четко, ловко орудуя бокалами и бутылками. Между столиками сновала официантка с подчеркну¬то оголенными коленями, и, судя по дымящимся гор¬шочкам, ко-торые она разносила, здесь можно было плотно поесть.
Брагин не стал сдавать куртку в маленький гардеробчик, а сразу подошел к стойке и, кивнув бар¬мену, сказал, что он от Шарона. Тот молча указал на двух коротко пострижен-ных парней, сидящих в крайней нише.
— Вам что-нибудь покушать, выпить?
— Покушать — вот такой горшочек, а выпить... лимонаду какого-нибудь. — Брагин подошел к ука¬занным личностям и бесцеремонно уселся к ним за столик.
— Меня зовут Артем. Какие планы? Сидевшие поняли, что подошел тот, кто им ну¬жен, и представились.
— Стас, — коротко бросил один из них, молодой человек с волосами ежиком и в очках. Он напоми¬нал чиновника средней руки.
У второго, мешковатого детины с огромными во¬лосатыми руками и узкими щелочками колючих глаз, кличка была «Хохол».
— Давай перейдем на «хату», чтоб никто не ме¬шал, — предложил Стас.
— Я тут заказал... — начал было Артем.
— Принесут туда.
Стас встал и двинулся по направлению к стойке бара, пошептался о чем-то с барменом Вовой И махнул рукой. Они переместились в помещение с двумя креслами, диваном и ви-деосистемой. Комната была многофункциональной: здесь можно было за рюмкой погово-рить о насущных делах, отдохнуть или, если приспичило, быстро совокупиться с какой-нибудь девицей из бара. Артем понял, что это заведение на¬ходится под контролем струк-туры Черного. Стас подошел к окну и отодвинул занавеску.
— Вон его окна, на втором этаже. Пока свет не горит.
— Давай проникнем в квартиру, у меня отмычка есть, — подал голос Хохол.
— Не стоит. У него двери бронированные с хит¬рым замком. Провозишься там да еще засветишься. Сам придет — никуда он не денется. — Стас ото¬шел от окна и включил теле-визор.
— А как музыканта этого зовут? — спросил Брагин.
— Да козлы они все вонючие! — взвился Хо¬хол. — Пидоры. Голубая луна... Натя-нет брючки в обтяжку, так что яйца вываливаются, и очком на сцене крутит. Тьфу ты! Я бы их всех замочил... А бабки у них есть.
— Как композитора-то зовут? — повторил вопрос Брагин.
— Этого? Соколов, что ли... Такой же пидор. — Хохол зло закурил, беспорядочно пы-хая дымом.
Артем понял, судя по оттопыренным курткам, что оба вооружены. «Тут бы для «пу-гала» и ножа хвати¬ло», — равнодушно подумал он и внезапно осознал сказанное Хохлом. «Соколов, Андрей Соколов. «Я тебя отыскал на отравленной пустоши среди жалких об-ломков больших кораблей», «Призрачный остров». Классная музыка». Брагин вспомнил Собакина с его театром моды. «Соколов... Как же он умудрился им задолжать? Какие у не-го могут быть дела с этим Черным? Нелепость какая-то! Здесь не все так просто».
— А много он бабок должен? — Брагин в упор посмотрел на Хохла. Тот нервно и жад-но курил, не¬прерывно затягиваясь. «Чего он нервничает?»
— Много. Лимон баксов он должен Черному, — ответил подсевший Стас. — По доку-ментам — так что не соскочит.
Кроме нелепости самого факта долга, Артема еще больше поразила величина суммы. «Как же столько можно задолжать!»
Пришла официантка и принесла горшочек с жар¬ким для Брагина и пиво для остальных. Артем мед¬ленно жевал жестковатое мясо и пытался осмыслить услышанное. И чем боль-ше осмысливал, тем больше оно ему не нравилось. «Не попасть бы под раздачу. За такие бабки хоть на президента подпишутся».
— Слушай, Артем, — подал голос Стас. — А за¬чем нам в квартиру идти — соседи, сиг-нализация всякая может быть... Засветимся. Ты его выведи — поедем в какой-нибудь ле-сочек, поговорим... — Он подошел к окну. — Вот и свет у него зажегся. Выта¬щи его на улицу под любым соусом, а мы у подъез¬да подождем. У нас «Вольво» около входа, уви-дишь, черная. Ну как?
— Годится. — Брагин решил, что сначала дол¬жен сам поговорить с Соколовым и про-яснить для себя ситуацию.
Направляясь к дому Соколова, Артем краем гла¬за заметил «девятку» Шарона, медленно поехавшую за ним. «Прикрытие на месте». Когда он подходил к подъезду, свет в окне му-зыканта погас. Артем, вы¬числив нужную квартиру, нажал кнопку звонка. За дверью было тихо. Он позвонил еще раз и внезапно услышал голос позади себя. Обернувшись, он уви-дел мужчину средних лет в темном ниспадающем плаще и широкополой шляпе.
— Я говорю, если вы к Андрею, то он здесь тусу¬ется. — Мужчина указал па противо-положную дверь.
Лицо его показалось Артему знакомым. Вглядев¬шись, он узнал известного рок-музы-канта, часто мель¬кающего на обложках журналов.
— А мне туда можно? — спросил Брагин.
— Какие проблемы — пошли со мной.
Дверь в это время открыли, и Артем зашел в квар¬тиру вслед за своим неожиданным благодетелем. На Брагина не обратили внимания, посчитав, что он пришел вместе с из-вестным музыкантом, который сразу куда-то исчез. Артем осмотрелся.
Это была удивительно многокомнатная квартира с массой дверей. Народу здесь было, по-видимому, полно, и одежда из-за нехватки вешалок была сва¬лена бесформенной кучей в углу. На стене висела картина, изображающая тонущую Атлантиду, и че¬канка с русал-кой, кокетливо изогнувшей рыбий хвост. Здесь же стоял тренажер, имитирующий езду на велосипеде, а сам велосипед висел на огромных, криво вбитых гвоздях. Народ сновал из комнаты в комнату, из кухни слышался гомерический хохот, со¬провождаемый звоном бо-калов, бренчала гитара, доносились обрывки телевизионной сводки новостей и много еще чего. В общем, вечеринка была в пол¬ном разгаре. «Где его искать?» Брагин пошел по длинному коридору и заглянул в первую попавшую¬ся комнату. Здесь было столько ку-рильщиков, что не спасало даже открытое окно, и дым лохмотьями плавал под потолком. Четверо мужчин с недюжин¬ным азартом шлепали картами по столу. То и дело раздава-лось: раз, пас, ухожу за две, мизер в попо¬лам будешь... Перед каждым стояла банка с пи-вом и персональная пепельница.
— Пятого игрока под стол, — невозмутимо про¬комментировал сидящий к Артему спи-ной.
«Что у него, глаза, что ли, на заднице? — поду¬мал тот, но, увидев свое отражение в темном окне, разгадал этот ребус. — Здесь его нет. Двинули дальше».
В следующей комнате на диване, накрытом шку¬рой диковинного зверя, сидел разва-лившись рыжий бо¬родатый детина в обрамлении двух взлохмаченных экзальтированных девиц. Возле кресла, прямо на полу, сидел юноша в круглых очках и с одухотворен¬ным лицом. Его потертые джинсы и свитер грубой вязки дисгармонировали с окружающей утонченной обстановкой.
Перед ними размахивал длинными руками не¬складный молодой человек, завывая стихи, видимо, собствен¬ного сочинения. Девицы блестели глазами от востор¬га, а рыжий бородач рассеянно смотрел в область собственного живота, а посмотреть там было на что.Брагин начал слушать декламацию:

Девочка милая, как же тебя я придумал,
И не могу отвязаться от этих мучительных грез...
Ты же химера, сплетение мысли и ощущенье холодного дула,
В запах сирени пролившая длинную полосу слез.
Я затерялся в каком-то дыму междометий,
Собственный разум по пьянке насилуя вдрызг.
Девочка милая, сделай мне так, чтоб я был успокоен и светел
В бешеном счастье фривольно летающих брызг.

— Браво! — воскликнула одна из девиц. — От¬лично, Леша. Ты просто гений. Ну про-сто Мандельштам!
А рыжебородый промолчал и коротко резюмиро¬вал:
— Заумь. Цветастый набор рифм.
— Вы не совсем правы, Аркадий Семенович. В стихах не обязательно должна присутствовать ло¬гика. Это эмоциональный надрыв души, где фразы ложатся не линиями, а мазками, как на полотнах импрессионистов. Поэзия — это вообще вид времен¬ной ши-зофрении. Все поэты, когда пишут, становят¬ся шизофрениками, — выдал страстную ти-раду оч¬карик и умолк.
— А такие стихи пишут в основном по пьянке, — невозмутимо продолжал рыжеборо-дый. — Эти уж точно ненор¬мальные, пьяные — все шизофреники. Вот ска¬жи, Леша, ведь ты эту голубую муть нетрезвым писал?
Леша скромно промолчал — наверное, рыжий не ошибся.
— Ну что вы напали на мальчика? Критиковать все могут, а на остальное талантишку не хватает.Давайте спросим нейтрального человека. — Всклокоченная дама обратилась к Брагину: — Вам понравились эти стихи?
— Мне понравились, — честно сказал Артем.
— Вот видите... Глас народа — глас Божий.
—А вы поэт? — заинтересованно спросила вторая девушка, отпивая шампанское из бо-кала и восторженно глядя на Брагина.
— Нет. Я Соколова ищу. Вы его не видели?
В это время в коридоре раздались возня и крик:
— Пива хочу! Куда дели пиво? Это, наверное. Макс, подлый хитроплет, его спря-тал. Где пиво?
— В старом холодильнике, в предбаннике, — прогремел чей-то внушительный бас, и все стихло
— Соколов? — Рыжебородый задумался. — Где-то здесь бродил. А дома его нет? Он живет напро¬тив.
Очкарик, до того притихший, вдруг ни с того ни с сего начал читать стихи:

Сквозь неразумные потери,
С надеждою прорваться внутрь
Я молча плакал перед дверью
С желаньем — только не заснуть.

«Пора сваливать из этого клуба поэзии», — ре¬шил Артем и боком двинулся к двери. Девицы с ди¬вана жестами просили его остаться.

Стекались истины причины,
И ползал мысленный овал...
Летели кони и мужчины,
Которых я нарисовал...

— Браво! — закричали девицы.
— Заумь, — резюмировал рыжий, но Брагин это¬го уже не слышал — он переступил по-рог третьей комнаты и обомлел: здесь сидели знакомые Артему по фамилиям и фотогра-фиям известные рок-музы¬канты. Он часто слушал их записи по своему плее¬ру — и вот они воочию, за столом, с гитарами...
Перед собравшимися выстроилась батарея буты¬лок с сухим вином и блюдо с грушами и гроздьями винограда. Двое играли крутой рок-н-ролл и заме¬чательно пели двухголосьем. Артем, заслушавшись, присел на краешек стула. Песня кончилась.
— А ты чего там сидишь? Не родной, что ли? — обратился к Брагину известный бас-гитарист. — Давай, бери емкость — хлюпнем помаленьку, — и передал ему чашку с вином. — Может, ты нам сба¬цаешь что-нибудь?
Артем понял, что его с кем-то путают, но опро¬вергать не стал, а просто выпил. На него уже не об¬ращали внимания.
— Ты вчера Гребенщикова видел? А Бутусова? Куда они все запропали?
— А, тусуются где-нибудь за городом. Давай луч¬ше «Чичу» споем... Хором — и раз... Чи-ча, чи-ча….
— Здесь Соколова не было? — встрял Брагин.
— Андрюши? — задумчиво спросил импозантный мужчина, лицо которого примель-калось на жур¬нальных обложках. — Посмотри в соседней комнате.

— Нам нужно срочно поговорить.
Соколов недоуменно посмотрел на незнакомого парня, но встал из-за стола, и они вышли в коридор.
— Я вас слушаю. — В глазах музыканта стоял вопрос и нетерпение.
— Здесь везде народу полно. Пойдем в ван¬ную. — И Брагин двинулся туда. Со-колов, пожав плечами, последовал за ним. Они присели на ма¬ленькие стульчики. Артем выдержал небольшую паузу, сосредоточиваясь на разговоре... Потом ска¬зал: — Там у те-бя возле подъезда засада с «пушка¬ми». А я вроде как с ними. — Брагин отодвинул по¬лу куртки — за поясом мелькнул пистолет. Соколов вздрогнул, но промолчал. — Денег ты должен мно¬го, композитор, но мне нравятся твои песни, поэтому я решил разобраться с тобой сам, без свидетелей. Так что валяй, рассказывай.
- Что рассказывать? — Музыкант не мог ото¬рвать взгляд от оружия.
— Все, и с самого начала. Предупреждаю — дуриком не проскочишь. Если должен — будешь отда¬вать, но можно сделать отсрочку.
Соколов задумался, машинально перебирая пальцами руки, лежавшей на колене, словно испол¬нял сложные фортепианные пассажи. Вид у него был сосредоточенный, как будто он что-то с трудом вспоминал, вырывая из памяти фрагменты прошло¬го. Потом начал свой рассказ. Речь его лилась спо¬койно и плавно с небольшими перерывами.
— Вот, представь себе, учились в музыкальном училище два друга — один по классу фортепиано, другой — на гитаре. Жили безденежно, но весело. Летом сколачивали группу и мотались по южным курортам, обслуживая танцплощадки, зимой лабали в кабаках. Капуста периодически появлялась, но текла сквозь пальцы. Богема! Бессребреники! Жили душа в душу, клялись в вечной дружбе. Когда о¬кончили училище, пошли посту¬пать в консервато¬рию... Я не очень длинно рассказываю? — Соколов вопросительно по¬смотрел на Артема.
— Время у нас есть, — кивнул Брагин.
— Ну, так вот, — продолжал музыкант. — Пиа¬нист успешно сдал экзамены, а гитарист провалил¬ся. Это наметило маленькую незаметную трещину в их отношениях, но внешне все оставалось нормаль¬но. Они по-прежнему вместе проводили время, подрабатывая в ресторанах... Все шло, как шло.
Потом настала эпоха раннего капитализма. Все засуетились, легкие деньги, полная сво-бода творче¬ства. Расплодилось видимо-невидимо всяких студий, клубов, центров, рок-групп... Друзья тоже решили попробовать и, насши¬бав денег на югах, зарегистрировали малое пред¬приятие, заполнив уставной фонд на паритетных началах, и назвали его Студия звукозаписи «Ант¬ракт».
«Его знаменитая рок-группа тоже называется «Антракт», — подумал Брагин, а музы-кант тем вре¬менем продолжал:
— Ну, фирма и фирма, а что с нее толку, когда нет денег, — одно название и печать. Стали активно искать спонсоров, но безрезультатно — кому они были нужны, никому не известные? Ходили по банкам за кредитом. Их хорошо принимали, мило улыбались, но не давали ни рубля — рискованная операция без гарантии возврата. А в залог, ребята, у вас ничего нет? Ну, там недвижимость, ценные бумаги... А от¬куда у них, какая еще недвижи¬мость? Покрутив¬шись без толку и потеряв кучу времени, они, наконец, поняли, что легкие деньги и свобода творчества — это миф, здесь нужно продираться, распихивая всех лок¬тями. Изначальная эйфория прошла. У гитари¬ста всегда была склонность к бизнесу типа купи-продай, и он предложил заработать деньги на чем-нибудь другом, а потом вложить их в истинное дело. И друзья окунулись в хаос коммерческого мира: бесконечные теле¬фонные звонки, переговоры с таки¬ми же голозадыми посредниками, каковыми они са¬ми являлись, подписание договоров на сделки, кото¬рые так и оставались на бумаге, неустойки за срыв обязательств, бандитские разборки... Но гитарист умел улаживать конфликты с криминалами — было в нем что-то, заставляющее с ним считаться. Кое-что, конечно, пе¬репадало от этих коммерческих занятий, но это бы¬ли слезы. На жизнь, конечно, хватало с лихвой, но не более того.
Но однажды гитарист пришел с предложением прогнать из Прибалтики большую пар-тию стрелко¬вого оружия. «Да, криминал, — говорил он, — но деньги не пахнут, а это единственная возможность приподняться над миром, выдраться из проклятого Богом без-денежья». Пианист не согласился, сказав, что он музыкант, а не контрабандист и к подоб-ным операциям и близко не подойдет.
Гитарист, недобро сверкнув глазами, сказал, что он все сделает сам, что ему еще руки целовать будут... Потом он попался, случайно или подставил кто — не знаю, и получил пять лет строгого режима. Пианист был на суде и очень переживал за друга: как же он там будет? Они некоторое время перепи¬сывались, но ручеек постепенно иссяк.
Пианист не пал духом и создал рок-группу «Ант¬ракт». Да-да, это был я. Вы, наверное, об этом уже догадались. И мотался пианист со своей рок-группой по всей России, скола-чивая первоначальный капитал и па¬раллельно завоевывая популярность. Потом мы за¬пи-сали свой первый диск, попавший в хиты года, по¬валились деньги, сразу же нашлись спон¬соры. Но что мне это стоило? Только кажется, что все так просто. А бесконечные пере¬езды, нехватка средств, срывы, неудачи... Этот путь надо было пройти. По¬том появилась студия звукозаписи на базе того са¬мого малого предприятия и начала раскручиваться с фантастической скоростью, наращивая денежные обороты. Кроме того, огромную попу¬лярность завое¬вала и рок-группа, но вы об этом знаете. А потом... А потом вернулся из зоны гитарист. Я его не узнал: остекленевший взгляд, язык, замусоренный блатной «фе¬ней», но это не главное. Больше всего изменился характер — какая-то озлобленность на весь мир, граничащая с жестокостью, сквозила в нем.
Мы просидели всю ночь, пили водку и разговари¬вали за жизнь. Гитарист в зоне стал во¬ровским ав¬торитетом, впитав в себя криминальную суть, но ме¬ня это не смущало. Какая разница? Он сказал, что в курсе моих успехов — на зоне много раз видел по телевизору, что музыкой заниматься не собирает¬ся — мол, он уже отрезанный ломоть, у него свой путь.
Я дал ему денег. Чтобы не учитывать инфляцию, мы пересчитали все в долларах по то-гдашнему кур¬су, и я ему вручил десятикратную сумму. Он на вре¬мя пропал, а потом зая-вился ко мне в студию с кру¬тыми ребятами и заявил претензии на половину всех моих до-ходов, предъявив копию устава фирмы.
Я ему пытался объяснить, что рассчитался с лихвой, 'что все создано не им и что он не имеет морального права претендовать на долю. Но он слушать не хотел, стал угрожать, и дело здесь было не только в деньгах — их у него было до¬статочно. Это была зависть. Он понял, что поезд ушел и не будет ни славы, ни известности, да и как музыкант он регрес-сировал — так, побренчать на уровне вечеринки, и все... Я понял, что это его месть, и даже не мне, а всем, кто сломал его судьбу, выну¬дил проехаться брюхом по реальности и по¬ходя хле¬бать дерьмо. Мне был установлен срок. Он требовал свою до¬лю деньгами, но ведь это же нереально. Все было вложено в дело. Вот, собственно, и сказке конец. Соколов за¬молчал.
— А как звали этого гитариста? — спросил Брагин после некоторой паузы.
— Сейчас у него в определенных кругах кличка Черный. А фамилия для вас, наверное, не имеет зна¬чения.
— Сложная история, — проговорил Брагин. — Формально — прав он, по совести — ты... Нужно до¬говориться. Дать откупного, но не столько, конечно...
Внезапно Брагин осмыслил то, что его терзало последнее время. «А ведь если Соколова замочить, то все перейдет Черному?! Резонно. А может быть, эта парочка здесь как раз по этому поводу? Не факт, но надо быть готовым ко всему. Зачем они еще нужны? Чтоб разо-браться с музыкантом, и од¬ного хватит. А я им зачем понадобился? Если они его глушить будут, то я лишний. Свидетели им не нужны. Хотя, может быть, еще все обойдется — Со-колов расплатится и по краям... Разберемся пома¬леньку».
— Ладно, пошли к братве, будем договаривать¬ся, — сказал Артем, при этом убрав ре-зинки с пис¬толета и сняв его с предохранителя.
Выйдя из подъезда, Брагин заметил «Вольво», стоящую в сторонке в затемненном месте. Из машины никто не выходил.
— Садись, — предложил он Соколову, открыв переднюю дверцу. Сам он сел сзади ря-дом со Стасом. За рулем сидел Хохол.
— Тебя кто-нибудь видел? — Стас обернулся к Брагину.
— Очень многие. А что?
— Да так. Поехали, Хохол. Здесь недалеко есть заброшенный скверик, — пояснил Стас.
В голове у Брагина завихрился сумбур мыслей, который неожиданно уложился в строй¬ную логиче¬скую цепь.
«Да ведь они меня за лоха держат! Я привел Со¬колова, меня видела куча народу... Не зря же он этот вопрос задал. Они пришьют композитора, по¬том меня, что-нибудь смодели-руют там, какие-ни¬будь вещдоки — и картина для ментовки будет яс¬на: я убил Соколова, а кто-то меня... Или самоубий¬ство... Да менты и разбираться не будут: убийца найден, он мертв и дело закрыто. Эх, надо их прямо сейчас отработать! Подождем. Может, все еще обой¬дется».
Брагин обернулся — за ними метрах в ста сзади ползла машина Бизона. Горели одни подфарники.
— Что там? — забеспокоился Стас.
— Да все нормально, — успокоил его Брагин.
Они заехали в небольшую купу деревьев и оста¬новились. Первым вылез Стас и куда-то пропал. По¬том вышли остальные. Дверцу машины оставили от¬крытой, чтоб была под-светка из салона. Соколов по¬нуро оперся на капот, ожидая вопросов, но Хохол не торо-пился, нагнетая атмосферу. Он медленно заку¬рил, подошел к музыканту и резко ударил его в жи¬вот. Тот, крякая, согнулся пополам, хватая ртом воз¬дух. Брагин пока не считал нужным вмешиваться, но был готов к немедленному действию.
— Ну что, когда будем бабульки платить, пидор?
У Соколова было ощущение, что его внезапно с солнечных вершин опустили в гнилое и вонючее болото и окунают туда с головой. Он побледнел.
— Не гони лошадей. Хохол. Надо разобраться. Он в долг брал? — Брагин указал на музыканта. — Не брал. По прошлым делам был должен? Был. Но отдал с лихвой. Теперь: его товарищ пострадал за их общее дело. По совести, ему надо заплатить ком¬пенсацию. Сколько ты готов заплатить? — Артем обернулся к музыканту. — Ну, давай рожай!
— Ну не знаю, — отозвался тот, — тысяч пятьде¬сят зеленых.
— Вот, — продолжил Брагин. — Он готов заплатить пятьдесят штук. Это большая сум-ма. Звони са¬мому пахану. Где Стас?
У Стаса был сотовый телефон.
— Поссать пошел. Эй, Стас! Иди сюда! — крик¬нул Хохол.
Появился очкарик Стас:
— Какие базары?
— Звони Черному. Артем тут договорился. Коро¬че, этот... — Хохол кивнул в сторону Соколова, — досылает пятьдесят штук баксов.
Стас вынул телефон, посмотрел на Брагина и отошел в сторону. «Не доверяют», — по-думал тот.
— Эй, музыкант! Дай штуку взаймы. — Хохол го¬ворил вроде бы шутливым тоном с вкрадчивой инто¬нацией, но за ней чувствовалась скрытая угроза с элементами издевки. — Ну, чего жилиться. У тебя же бабок как грязи.
— Я сейчас, — засуетился Соколов, шаря по кар¬манам. В голосе у него появились про-сительные ин¬тонации.
— Давай, давай, только без фокусов, а то... — Хохол похлопал себя по карману. — За-шмаляю. По¬нял?
Соколов трясущимися руками вынул тонкую пач¬ку стодолларовых купюр. Хохол без-апелляционно вырвал у него деньги и быстро пересчитал.
— Ого, полторы штуки! По пятьсот на рыло. — Он передал несколько бумажек Ар-тему. — Бери, твоя доля. Это, композитор, нам за беспокойство. — Хохол загоготал. — А еще есть? Подумай, поду¬май...
— Наверное, нет. Разве что завтра в офисе... — Соколов был полностью сломлен.
— До завтра нужно еще дожить, — глубокомыс¬ленно заметил Хохол, закуривая оче-редную сигаре¬ту. — А выпить у нас есть? Эй, композитор, пошарь в бардачке.
Соколов бросился в машину и через несколько се¬кунд протянул Хохлу початую бу-тылку шотландско¬го виски.
— О, грамотное пойло. — Тот смачно отхлебнул из горлышка и утер рукавом рот. — Слушай, компо¬зитор, а из тебя хорошая «шестерка» получится.
Брагин не вмешивался в этот бандитский спек¬такль, не считая это важным. Его интере-совала ре¬акция Черного — здесь был узел ситуации.
Вернулся Стас. Судя по выражению его лица и решительности движений, он получил конкретные инструкции. Он подошел к Соколову и в упор на не¬го посмотрел:
— Что, хочешь между двух гребанок проехать, козлик? Ты знаешь, сколько должен, — гони бабки.
— Ну не с собой же я столько ношу, — оправды¬вающимся тоном произнес музыкант, уже было ус¬покоившийся и считавший, что вопрос улажен.
— Так поехали, где есть. Где они у тебя? В офисе, в банке? Ну давай, быстро шевели мозгами, — под¬стегнул Хохол. — Чего молчишь?
— Я такую сумму быстро собрать не смогу. Это нереально, — быстро заговорил Соко-лов. — Дайте отсрочку.
Брагин по неуловимым признакам подсознатель¬но почувствовал, что напряжение дос-тигло предела и близится кульминация и развязка.
— Отложим этот базар, — предложил он, глядя на Хохла. — Я встречусь с Черным...
— Ты че, кореш, за него пишешься... — начал Хо¬хол, но был прерван Стасом:
— Не шевелись. Артем, не встревай. Брагин увидел наставленное на него дуло.
— Хохол, мочи козла.
Тот вынул пистолет. Соколов заверещал тонко и жалобно.
— Братва, да я его сам замочу, — быстро прого¬ворил Артем. — Дай пушку. — И про-тянул руку к Стасу, чем сбил его с толку, и выиграл доли се¬кунды.
В следующее мгновение он отвел дуло стасовского пистолета в сторону, мгновенно вы¬хватил свой и с кинжальной точностью произвел несколько выстре¬лов по бандитам. Стас лежал на земле с дыркой во лбу. Хохол скрючился боком на капоте и был еще жив, даже в сознании:
— Черный тебе этого не простит... И Корень то¬же, — прохрипел он.
В Брагина как будто ударила молния.
— Что ты сказал? — воскликнул он. — Ко¬рень? — Артем подбежал к уми-рающему Хохлу. — Где Корень? Я тебя вылечу, жив останешься. Ска¬жи, где Корень? — Но тот был уже мертв.
Из темноты выскочили трое во главе с Бизоном. Все были вооружены пистолетами.
— С тобой все в порядке? — спросил запыхав¬шийся Бизон и оценивающе посмотрел на трупы. — Хотели тебя мочкануть?
— Похоже на то, — вяло проговорил Брагин. — Надо их куда-то девать, чтоб потом проблем не бы¬ло. — Он медленно двинулся вдоль машины, потом внезапно взорвался и со всей силой трахнул кула¬ком по капоту, при этом длинно выругавшись. Уви¬дел выпавшую из рук Хохла и наполовину разлив¬шуюся бутылку виски, наклонился, поднял ее и зачем-то посмотрел на этикетку. — Ну что скуко¬жился, композитор? Давай буханем помаленьку, — успокоенным голосом произнес он и взглянул на бледного как смерть Соколова. — За упокой души Стаса и Хохла... Ну, что стоишь столбом — спек¬такль закон-чился.
Музыкант сомнамбулически, как в замедленной киносъемке, взял из рук Брагина бу-тылку и сделав длинный глоток. Артем сделал то же самое. Повисла пауза, которую нару-шил Бизон:
— Здесь недалеко на шоссе есть поворот и обрыв Ну и... не справились с управлением — сам понимаешь.
— Годится. Скажи Шарону, что деньги ему зав¬тра перешлют или я сам привезу. По-шли, компози¬тор. Здесь недалеко — пешком дошлепаем.
Через полчаса облитая бензином и горящая «Вольво» с двумя мертвецами, кувыркаясь, летела под откос.
— А может быть, стоило вызвать милицию? — спросил Соколов. Они сидели на кухне в его квар¬тире.
— Зачем? Чтоб меня туда сдать, и в землю зако¬пать, и надпись написать?! Ведь это я убил двух че¬ловек. Начнется разбираловка, а ты соучастником пойдешь... Слушай, ком-позитор, если ты будешь проявлять дурную инициативу, то будешь третьим с дыркой во лбу, а меня потом ищи-свищи. Ты понял? Нет? Если б я не встрял — так бы и было.
Соколов молча достал смятую пачку сигарет и закурил.
— Ладно, не бери в голову. — Брагин на не¬сколько секунд замолчал. — Слушай, Со-колов, а ты женат?
— Да, жена с ребенком на отдыхе.
— Молись Богу, композитор. Если б они были здесь, хрен знает, как бы все поверну-лось. Ну, те¬перь все нормально. Кстати, эти самые пятьдесят тысяч перешлешь по этим координатам. — Брагин вынул бумажку с реквизитами банка Шарона и протянул Соколову. — Я что, к тебе сюда погулять приехал?!
— Как перечислить, в рублях или долларах?
-Да откуда я знаю! Я не бухгалтер! Как хо¬чешь, так и посылай. — Брагин встал и надел курт¬ку. — На концерт хоть меня пригласишь? — Он усмехнулся.
— Да я что угодно... — Соколов подавился ды¬мом.
— Не суетись, еще не все кончено. Черный от тебя так просто не отступится, так что с тобой еще во¬зиться. Свалился ты на мою голову!
— Если вам нужны деньги, то скажите сколько.
— Деньги здесь не все решают. Тебе нужно скрыться на время куда-нибудь: на гастроли, тусовки, что там у вас еще бывает. Мне с Черным все равно встречаться... Там посмотрим. Запиши мой теле¬фон — будешь позванивать раз в три дня. Будут нужны деньги — скажу. Все понял? Ну, я пошел.
Брагин вышел на улицу и быстро зашагал к остановке автобуса. «Черный начнет искать своих людей и, в конце концов, все поймет. Ладно, разбе¬ремся помаленьку. Встречи мне с ним не мино¬вать — он знает Корня».

Глава 5
Артему надоело ежедневно созерцать убогие ку¬хонные полки, сколоченные из гнилова¬тых, плохо по¬крашенных досок, засиженных мухами и загажен¬ных тараканами, поэтому в ближайшем хозяйствен¬ном магазине он купил шкафчик для посуды. Дед сразу засуетился, начал рыться в кладовке, бормоча под нос, что у него, мол, где-то завалялись гвозди. Ар¬тем, переставив посуду на стол, снял полки со стены, безжалостно сломал их и вынес на помойку. Когда он вернулся, в его комнате вовсю потреньки¬вал сотовый телефон. Это звонил Герман.
— Здорово, брат. Как твой бизнес?
— Плохо, Тема. У меня беда. Нам нужно погово¬рить, — раздался в трубке взволно-ванный голос Германа.
— Что у тебя стряслось? Давай выкладывай.
— Это не телефонный разговор. Надо встре¬титься.
— Хорошо, Гера. Ты сейчас дома?
— Из машины звоню. Скажи свои координаты — я за тобой заеду, и пообедаем вместе. Там и погово¬рим. Давай задиктовывай.
Артем назвал свой адрес.
— Буду у тебя через полчаса, — вещала трубка голосом Германа. — Выходи из подъез-да. Увидишь черную «БМВ» — это я.
Братья сидели в небольшом ресторанчике за сто¬ликом возле окна. Герман имел вид боль¬ного живот¬ного и почти ничего не ел, чего нельзя были сказать про Артема, прикан-чи¬вающего вторую котлету по-киевски.
— Давай еще раз поподробнее, — сказал Брагин-младший, наливая себе морс из кув-шина. — У тебя раздолбали магазин. До этого были угрозы от чеченов, так? Твой замес-титель при этом присут¬ствовал, но ничего не мог сделать. Где этот замести¬тель?
— Звонил из дома. Он сказал, что эти козлы ничего не взяли, а только расколошматили аппарату¬ру, разорили офис. Да и вообще это были не чечен¬цы. Борис Борисыч — так зовут заместителя — об¬ратился в милицию. Те пришли, узнали, что ничего не украдено, квали¬фицировали все как хулиганство и, составив протокол, испарились. Вряд ли от них какой-нибудь толк будет. — Герман вяло ковырял вилкой в тарелке.
— Да, если хулиганская статья — вряд ли менты будут этим заниматься всерьез, — за-дум¬чиво прого¬ворил Артем. — Ты сам там был? Ну, в магазине?
— Пока еще нет. Но я был у Куска...
— Кусок — это твоя «крыша»? — уточнил Артем.
— Да, была до сих пор. Ну, так вот. Кусок мне странные вещи предлагал, говорил, мол, надо зава¬лить чечена, этого Джамала, — я должен найти ис¬полнителя, ну киллера, а он мне за это компенсирует убытки по магазину. У него якобы в этом свой ин¬терес.
— Надеюсь, ты отказался? — Артем остро по¬смотрел на брата.
— Конечно, отказался — где я найду киллера? А если бы знал, где его взять, так согла-сился бы: эту суку Джамала не мешало бы удавить — никому жизни не дает! — Герман яростно заработал ножом и, отрезав кусок мяса, забросил его в рот.
— Баре дерутся — у холопов чубы летят, — из¬рек Артем, прихлебывая морс из бокала. — Надо тебе определиться с «крышей» — какая разница ко¬му платить, лишь бы работать да¬вали. А чечена за¬валить — не проблема. Мало ли я их перебил!
Герман аж поперхнулся от последней фразы.
— Ты что, серьезно, брат? Это ж бандитские дела!
— А я и есть бандит, — невозмутимо проговорил Артем. — Являюсь членом питер-ской преступной группировки средней руки, рэкетом пробавляюсь и прочим... Так что все по специальности, брат. Надо только разобраться, чечены ли напакостили?
— Тема, зачем тебе это? — Герман недоумевал.
— Не по своей воле, Гера, вернее, по своей, но под давлением обстоятельств. Ты зна-ешь, как у нас отец помер? Не знаешь. Его грохнули в зоне, и я знаю кто. Понял, Гера? Вот за этим я и приехал, за жизнью этого козла, для того и в банду вступил, чтоб на него выйти, а остальное...— Артем хмыкнул и махнул рукой.
— Ты знаешь, кто убил отца?! — Глаза Германа расширились от удивления.— Может, тебе помощь нужна?
— Да ты со своими-то делами разобраться не в состоянии. Не лезь в это дело, брат. Это охота. А ты не охотник и даже не дичь — ты мишень. Не оби¬жайся, брат. — Артем гру-стно посмотрел на Герма¬на. — Вызывай своего Борис Борисыча — поедем смотреть твое разоренное хозяйство. Там определимся. — Брагин-младший хлопнул ладонью по столу и встал.
Когда они приехали на рынок и подошли к мага¬зину, Борис Борисыч уже находился там и ожидал их возле дверей. Внутри царила полная разруха: по¬ломанные витрины, разбитые экраны телевизоров, на полу высилась груда раскуроченной оргтехники: факсы, радиоте¬лефоны, компьютерные блоки. Они перешли в мастерскую. Там находилось двое расте¬рянных сотрудников, тоскливо взирающих на раз¬долбанную аппаратуру. Пол был усыпан битым стеклом, вырванными с мясом электронными плата¬ми, обрывками бумаги...
— Они и офис разорили, — плачущим голосом сказал Борис Борисыч, невзрачный му¬жичонка в роговых очках, лет пятидесяти. — Все раскидали и сейф взломали, высвер-лили замок. Там что-нибудь было ценное?
— Денег немного было, но сумма не ахти, — ска¬зал Герман, с тоской взирая на учинен-ный разгром.
—Теперь понятно, на что они тут распряга¬лись. — Борис Борисыч стоял по стойке «смирно» и был похож на провинившегося школьника.
—Давай рассказывай все подробно, — подал голос Артем. — Ты же здесь был.
Заместитель отряхнул стул, расслабленно, с тяж¬ким вздохом опустился на него и заду-мался, скребя пальцами подбородок. Потом встряхнул головой, как будто освобождаясь от какого-то наваждения, и поведал следующее:
— В этот день клиентуры много было на ремонт. Несли все подряд, паломничество ка-кое-то — ребят на неделю вперед работой обеспечили. Они даже со¬брались сверхурочно оста¬ваться, чтоб денег подза¬работать. Ну, это ладно. В магазине тоже торгов¬лишка шла, не так чтобы интенсивно, но продали два видака, «Сони» с большим экраном, музыкаль¬ный центр, этот, который уже два месяца стоит, ну и по мелочи: батарейки, видео- и аудиокас-сеты... Уже перед закрытием ко мне в кабинет зашла Нинка-продавщица и сказала, что в торговом зале болта¬ются какие-то подозрительные молодые люди, ниче¬го не покупают, а только снуют из угла в угол. Ну, я вышел, спросил, что им нужно. Сказали, что хотят ви-деть хозяина, то есть вас, Герман Сергеевич. Я им пытался объяснить, что вы в отъезде, но они упорно не уходили. Потом кончился рабочий день, все со¬трудники ушли домой, а я остался один на один с этой борзой командой. Они не торопились покинуть помещение и как-то постепенно наглели: разбрелись по всем комнатам, крутили аппаратуру, включили один из видиков и стали смотреть порнуху — с со¬бой, видно, принесли. Я пытался их вы-ставить, уве¬щевал, грозил милицией, но не тут-то было. «Ты, дед, не козли и не вздумай ментов вызвать, а то оч¬ком на пику насадим. Хозяин твой денег должен, так что сиди с нами и никуда не вылезай», — ска¬зал один из них, такой белобрысый, по-видимому, вожак этой своры. Потом он сдернул с меня очки, бросил на пол и раздавил. «Чтоб зенки куда не надо не пялил», — сказал он. Дальше — больше. Они до¬стали денег, теперь-то я знаю — откуда, и устроили форменный бардак: сначала сгоняли за выпивкой, водки, пива наку¬пили, благо ларек недалеко, а по¬том по телефону заказали двух шлюх. Пришли две сви¬стушки, наштукатуренные и в юбчонках до тру¬сов. Оторвы. Они их раздели догола и по очереди имели прямо на столе в вашем кабинете, но те были, по-моему, только довольны и водку жрали не хуже всех. Меня тоже заставили выпить. Я отказывался, но мне пригро¬зили, что насильно вольют. Потом подвели голую девку, одну из этих. Тьфу ты! Она уже была пьяна вдребадан и повисла на мне как тряпка. «Давай, дед, трахни девочку, а то они тебя на пару изнасилуют — яйца ниткой перевяжут и бу¬дут дрочить, пока не помрешь. А мы им помо¬жем», — сказал белобрысый. Ухмылка была у него такая гадкая — никогда не забуду. Но тут я отговорился, мол, старый уже, не способен. Я думал, что порезвится мо¬лодежь и уйдет, а они напились и на¬чали все крушить, все документы из бухгалтерии по полу разбросали и мочились на них. А потом ушли среди ночи, сказав напоследок, что если хозяин де¬нег не заплатит, то они здесь все сожгут, а вас, Гер¬ман Сергеевич, кастри¬руют. Вот и все. Потом я за¬явил в милицию, а дальше знаете что...
Борис Борисович замолчал, сидел скрючившись, похожий на побитую собаку, и уставив глаза в пол.
— Так это были чеченцы или нет? — прервал возникшую паузу Артем. — Ты их зна-ешь?
— Нет. Людей Джамала я знаю, а это какие-то незнакомые.
— А узнать сможешь?
— Конечно, смогу, — кивнул Борис Борисыч. — Да этот белобрысый недавно на авто-сто¬янке кру¬тился. А что я ему предъявлю, на финдюли разве что нарвусь.
— Ну-ка пошли туда — предъявишь его, если он там. — Артем встал и пошел на выход, за ним пону¬ро заковылял Борис Борисович.
Стоянка находилась прямо за рынком, не возле центрального входа, а сбоку. Машин было битком, а вдоль автомобильных рядов не торопясь прохажи¬вался охранник в камуф-ляже.
— Вот он. — Борис Борисыч указал на блондина, стоящего возле одной из машин и бойко беседующе¬го с хихикающей девицей.
Артем не торопясь подошел к нему, потрогал рукой за плечо, а когда тот обернулся, резко уда¬рил его снизу вверх основанием ладони по ноздрям. Блондин застонал от боли, схва¬тился руками за лицо и сел на землю. Между его пальцами сочи¬лась кровь.
— За что ты его, за что? — залепетала девица.
— Сгинь, кошелка! — Артем сделал движение в ее сторону, и девица быстренько рети-ро¬валась.
Удар по ушам, и блондин, дернувшись, жалобно, по-щенячьи заскулил и стал отползать в сторону.
— За что бьешь? Тебе Джамал голову открутит. Ты че... — Страшный удар ногой в го-лову.
— Джамал, говоришь?! — Еще один удар. — Это он тебя в магазин послал? Говори, сука, искале¬чу! — Артем говорил все это обыденным голосом, даже с некоторым оттен-ком усталости. И это было страшно.
— Да, он нас послал. Бабок заплатил, но сказал, чтоб мы ничего не брали, а только шо-роху навели.
— Ладно, живи пока что. — Брагин сплюнул и, не оборачиваясь, неторопливой поход-кой двинулся в сторону рынка мимо остолбеневшего Борис Бори-сыча.

Братья сидели в гостиной у Германа. Работал те¬левизор, где экстравагантный ведущий му¬зыкаль¬ной программы размахивал руками как ветряная мельница. Артем тупо уставился на экран, но мысли его были далеко. Герман непрерывно звонил по те¬лефону, увязывая ка¬кие-то текущие дела.
— Гер, прервись на пару минут, — процедил Брагин-младший.
Герман бросил трубку и вопросительно уставил¬ся на брата.
— Гер, этот Кусок тебя подставить хочет. Не зря он тебе предлагал найти киллера. Че-чена грохнут, а тебя выставят заказчиком, мол, за раздолбанный магазин отомстил. Ку-сок подгребет обратно рынок, а ты станешь кровником. Кровная месть... слышал про та-кую? У чеченцев так принято. Сейчас этого Джамала кто хочешь может замочить, а край-ним все равно будешь ты.
— И что же мне теперь делать?
— Есть одна мыслишка. — Артем уселся поудоб¬нее, облокотился на колени и упер ку-лаки в подбородок.. — Я с этим чеченом сам разберусь, только вот что тебе нужно сде-лать. Светись эти дни где-нибудь на полную катушку, чтобы тебя десять человек одновре-менно видели и могли это подтвер¬дить. Где можно целыми днями торчать? Ну не знаю: в казино, в бильярдной — сам сообрази. Я этого чечена грохну — одним больше, одним мень¬ше... Но ты должен быть отмазан. Только не взду¬май что-либо этому Куску сказать. Ну я тебя прошу.
— Хорошо, Тема, я что-нибудь придумаю, — вздохнул Герман, смирившись с неотврати¬мостью. — Но это перезаклад, ей-богу!
— Ни хрена это не перезаклад! Береженого Бог бережет. Есть у нас в городе такой Мор¬мон. Он мне кое-что преподал на этот счет. Ладно, отвези меня домой, ни о чем не беспо¬койся и сделай то, о чем я тебя просил. — Артем встал и направился в прихо¬жую.
— Тем, а может, не стоит? — бросил ему вслед Герман.
— Стоит, стоит. Остальное хуже.
Уже в машине старший брат поведал свою голу¬бую мечту — создать обширную сеть мага¬зинов, сервисные подразделения, чтоб все было солидно и на широкую ногу.
— Тема, — сказал он, — а может, вместе со мной коммерцией займешься? Конкурен-тов, правда, мно¬го, но с ними можно договориться или еще как...
— Я не бизнесмен, я воин, — коротко ответил Ар¬тем. — «Еще как» я могу помочь, а ос¬тальное — это не мое. Тяжело тебе придется, брат, Питер — злой город. Втягивает людей, а потом выплевывает, как отработанный материал на помойку. Ладно, дело житейское. Не бери в голову.

В кабинете, уставленном разномастной мебелью, за столом сидел лысоватый мужчина, подбираю¬щийся к сорока, в определенных кругах именуемый Кусок. Уж за что его так прозвали, то ли за блино¬образную физиономию, то ли за покатую фигуру, но кличка при-клеилась. Одет он был в бордовый клуб¬ный пиджак, что, как он считал, дает ему право на¬зывать себя бизнесменом. Кусок имел достаточно отчетливую криминальную линию жизни: имел две ходки за разбой и мошенничество, был известен и достаточно авторите-тен в воровских кругах, в зоне был даже смотрящим, но на вора в законе не потя¬нул. В со-ответствующем месте ему был вынесен вер¬дикт: дураковат, не видит стратегии и склонен к «крысятничеству». Так и остался Кусок болтаться где-то в середине криминальной карь-еры — к серь¬езным делам его не допускали, а в остальных, мол, как сам сможешь, так и крутись. Он сумел зацепить под свой контроль пару магазинов средней руки, ре¬сторан, продовольственный рынок и казино, набрал команду качков для усмирения непокорных и сносно сосуществовал с районной милицией. Жизнь вроде бы наладилась. В воровской «общак» он отсылал мало, но регулярно, и формальных претензий со сто¬роны криминали-тета к нему предъявить никто не мог.
Но некоторое время назад у Куска начались не¬приятности: из Чечни приехали несколь-ко крутых профессионалов во главе с каким-то Мусой. Присое¬динившись к уже сущест-вую¬щей чеченской группи¬ровке, они начали пощипывать его вотчину, а потом откровенно теснить с позиций, завоеванных с таким трудом, особенно на продовольственном рынке. Не¬кий Джамал сумел договориться со всеми торгую¬щими там кавказцами, и они прекра¬тили подчинять¬ся людям Куска, а когда те попытались воздейство¬вать физически, то этот Джамал лично накостылял трем качкам и пинком выгнал их с торговой точки. Продоволь¬ственные рынки, как правило, были вне чеченских интересов, но бог знает, что и кому в сле¬дующий момент придет в голову. Кусок обратился к местным авторитетам, пытался устроить разборки, но глава чеченцев Салман сказал, что он на рынок не претендует, — на этом все и закончилось, так сказать, де-юре, а де-факто там уже безраздельно правил Джа¬мад.
Обладая криминальным опытом, достаточной хитростью и изворотливостью, Ку-сок был все-таки дураковат, и ума у него хватило лишь на то, чтобы попытаться ликвиди-ро¬вать конкурента физически.
Но решать эту проблему в лоб было опасно — че¬ченцы жестоко мстили за своих, и Ку-сок решил все организовать чужими руками. Для обсуждения этого тонкого вопроса он при¬гласил своего ближайшего соратника по кличке Ло¬бан. Лобан прибыл в дорогом кос-тюме и щегольских туфлях с пряжками, ну никак не приспособленных для хождения по осенним слякотным улицам Петер¬бурга. Он явно приехал на машине.
— Радист отказался участвовать в этом деле, — проговорил Кусок и глотнул коньяка из стоящей пе¬ред ним рюмки. — Но ведь с чеченом надо что-то делать. Приехало их не-сколько человек. Вроде бы к Салману, а он за них не пишется, гово¬рит, что они сами по себе. Ну, ты сам знаешь, дове¬рять чеченам — себя наказать. А этот козел забрал под себя рынок, пацанов покрошил, банкует не по правилам...
— Что ты предлагаешь? — спросил Лобан.
— Найти исполнителя, а потом все спихнуть на Радиста. — Кусок был информирован о разгроме магазина.— Он и пойдет паровозом.
Лобан некоторое время покурил, пыхтя дымом и обдумывая предложение, потом зага-сил сигарету в горшок с цветком и, медленно подбирая слова, про¬изнес:
— Оно, конечно, можно. Но ведь они из войны приехали, не лохи какие-нибудь. Потом ведь у них закон кровной мести... Опасное дело. Вычислят ис¬полнителя и выйдут на нас. Языки развязывать они умеют.
— У тебя есть кто-нибудь на примете? — Кусок заерзал, в нетерпении подергивая пле-чами.
— Говорил я тут... Есть один, кличут его Рекс. Его биографию я не знаю, по рекоменда¬ции хоро¬шие. — Лобан опять закурил, ожидая реакции ше¬фа, и она не замедлила про¬явиться:
— Сколько просит?
— Десять штук.
— Согласен, — моментально отреагировал Ку¬сок. — Только вот что надо сделать... Как только этот Рекс завалит чечена, вы должны будете тут же отстрелять его самого. Прямо там же, чтобы они друг от друга недалеко лежали. Глаз не спускайте с Рекса, паси-те его постоянно. Ты лично отвечаешь, Лобан. Ну и соответственно, премия тебе будет, как по¬ложено.
— Сделаем как надо, шеф. — Лобан не отличал¬ся большим умом, но кулаками и ору-жием орудо¬вать умел.
Когда Лобан покинул кабинет, Кусок начал до¬думывать комбинацию, восхищаясь соб-ст¬венной изобретательностью.
«Точно! Чеченцы ведь начнут копать, искать не столько киллера, сколько заказчика. А тут такая шахматная комбинация для запудривания мозгов: как только Рекс ликвидирует че¬чена — сразу же убрать самого Рекса. Это сделают демонстративно мои люди. Получит-ся, что я отомстил за их челове¬ка. А заказчиком выставить Радиста... Может быть, и его уб¬рать? Засветить и убрать? Это надо обду¬мать. Тогда если рынок и не перейдет полно-стью ко мне, то я его поделю с чеченами. А так, может быть, и лучше: пускай они отбива-ют вся¬ких варягов, а я буду заниматься контролем, заключать контракты на реализацию товаров, отмывать деньги через ры¬ночные магазинчики, да и наркоту туда можно запу-стить... и, увеличив оборот, я ничего не потеряю. И чеченцы, в случае чего, будут за меня писаться. А куда они денутся — дело-то общее, все свой кусок будут иметь с этого пиро-га». Мысли его улетели да¬леко в поднебесье в предвосхищении радостных пер¬спектив.

Брагин сбросил информацию на пейджер Шаро¬ну и, получив ответ, поехал к нему в офис. Тот сидел в кресле у себя в кабинете и читал толстый ежене¬дельник.
— А, это ты? — Шарон поднял глаза на вошед¬шего Артема. — Все нормально, деньги дошли. — Он открыл сейф и бросил на журнальный столик пачку купюр. — Твоя доля.
— Ты в курсе, что там произошло? — спросил Брагин, засаживаясь на диван. — Тебе рас¬сказали?
— Рассказывали. У тебя не было другого выхода. Черный уже со мной связывался. Он знает, что его люди погибли в автокатастрофе, но мало этому ве¬рит. Я бы тоже не поверил. — Шарон встал и, раз¬минаясь, прошелся по кабинету. — Все домогался, кто, мол, там был от меня. Я пока тебя не светил...
— Ну, так засвети, — перебил его Брагин. — Он связан с Корнем, об этом его браток пе¬ред смертью сказал.
— Не спеши жить — помрешь быстрее, — усмех¬нулся Шарон. — Я тебе Корня сам вы-ставлю. Чуть-чуть попозже — есть зацепки.
— Ладно. — Брагин в упор посмотрел на Шаро¬на. — Мне нужна снайперская винтовка. Срочно.
— Корня будешь отстреливать? — поинтересо¬вался Шарон.
— Нет, если я до Корня доберусь, он у меня так легко не отделается. Тут личное дело. Я его вручную…
— Есть у нас СВТ. Годится?
— Она слишком здоровая, — пояснил Брагин. — Мне нужна портативная, разборная, чтоб в дипло¬мат помещалась. Сколько нужно, вычти из моей доли.
— Хорошо, — немного подумав, сказал Ша¬рон. — Достану я тебе такую... При-езжай завтра в это же время. С тебя полторы штуки. Ладно, пока о делах не буду — ре-шишь свои проблемы, тогда и поговорим. Машину дать?
— Не надо. До завтра. — Брагин покинул каби¬нет.
Доехав до Витебского вокзала, Артем зашел в подвал к пацанам. Они были на месте. Бра¬гин при¬сел на ящик.
— Слушай сюда, орлы. Есть работенка. Оплачи¬ваемая. Вот аванс. — Он вынул стодол-ла¬ровую ку¬пюру. — Разменять сможете?
— Спрашиваешь, — за всех ответил Коська. — Мы еще на ней кого-нибудь обуем.
— Ведь вы на рынке постоянно ошиваетесь. Чече¬на главного там знаете? — спросил Бра¬гин, внима¬тельно глядя на подростков.
— Это Джамала, что ли? — мгновенно отреаги¬ровал рыжий Саша. — Кто его там не знает! Что нужно делать?
«Все знают, щенки», — с усмешкой подумал Ар¬тем.
— Завтра с утра начинайте крутиться на рынке, только без чудес, просто крутиться, и все. Чечен придет — следите за ним: как он ходит, куда ходит, с кем ходит. Если он с рынка уедет — вы за ним...
— Он же на машине ездит! — встрял Коська. — Как за ним угнаться?
— Угонимся, — шмыгнув носом, успокоил его Шура. — Я все у Султана выспрошу — он мне де¬нег должен. А Султан все его точки знает. Понял? Нет?
— И это все? — разочарованно сказал Коська. — А за что деньги даешь? Мы тебе бы и так посмот¬рели.
— Деньги даю, чтобы не чувствовали себя ущерб¬ными. — Брагин вынул еще одну ку-пюру. — Пото¬му что это деньги за работу. А уж сколько я пла¬чу — мое дело. Купите себе шмотки поприличней, джинсы какие-нибудь и ботинки — зима на носу.
Подростки подобное поручение за работу не счи¬тали и думали, что Артем их просто оче¬редной раз подкармливает.
— Шура, бумажка с телефоном и адресом у те¬бя? — спросил Коська и добавил: — Он у нас все ценные бумаги хранит.
— Вот она! — Тот выдернул из заднего карман, рваных брюк Артемов клочок. — Но я его и так наизусть помню.
— Ладно, орлы. Сегодня, завтра... а послезавтра я жду вашего звонка. Заниматься толь-ко чем сказал, а не шакалить. Это приказ, — жестко сказал Брагин, зная, что шпана подчи-нится неминуемо.
«Не могу же я весь день там светиться — подо¬зрительно», — оправдывал свои действия Артем по дороге домой.
Войдя в квартиру, Брагин, услышав звон посуды на кухне, заглянул туда и увидел, что дед Миша развернулся вовсю: у него варился бульон, жарился лук, одновременно он резал зе¬лень и бросал ее в ми¬ску. Даже духовку зачем-то задействовал. А на сто¬ле стояла слегка початая бутылка водки и две рюмки.
— Не выпивал, тебя ждал, — пояснил старик. — А потом с закуской — оно приятнее.
В кухне к тому времени совместными усилиями был наведен идеальный порядок: стек-ла светились хорошей погодой, раковина была девственно бела, а тараканов дед выморил ка¬кими-то своими метода¬ми, взяв у Артема немного денег.
Наевшись до отвала, Артем ушел к себе в комна¬ту, плюхнулся на диван и некоторое время посидел в расслабленном состоянии. Потом достал пистолет и, разобрав и почистив его, спрятал в шкаф. Вклю¬чил старушку радиолу, покрутил настройку и, не услышав ничего, кроме хрипов и тресков, плюнул на это пустое занятие, залег на диван, вынул плеер с вновь купленными записями и расслабился, не ду¬мая о будущем — для него это была обыкновенная террористическая акция.
На следующее утро Брагин съездил в офис к Ша¬рону и забрал снайперскую винтовку. Вернувшись домой, он тщательно ее проверил, смазал, потрени¬ровался в быстрой сборке и разборке. Потом отпра¬вился в город, зашел в кафе «Уют» к Ивану, кото¬рый «парился» в спецназе, спросил у него про Кор-
ня и, не узнав ничего вразумительного, до вечера нарезал в нарды на интерес. В тот же день Шарон взорвался вместе с машиной по дороге на дачу. К Корню осталась одна тро-пинка — через Черного.

Киллер по кличке Рекс отследил все маршруты Джамала и решил остановиться на клу-бе, где тот каждый день с пяти до восьми вечера играл в биль¬ярд. Здание клуба располага-лось на узенькой улоч¬ке с односторонним движением. Рекс решил стре¬лять с машины и сразу же сматываться — маршрут отхода он тоже отработал. Побывав волонтером в не-скольких горячих точках планеты и даже послужив во фран¬цузском иностранном легионе, он в конце концов причалил к тихой гавани Санкт-Петербурга и начал заниматься чем умел — убивать людей по заказу.
Лобан с напарником постоянно «пасли» Рекса, отслеживая каждый его шаг, не выпус-кая его из по¬ля зрения ни на минуту. «Сколько нам еще за ним мотаться? — угрюмо думал Лобан. — Когда он на¬конец созреет?!»
— Похоже, что Рекс его сделает возле жлуба, — сказал он напарнику. — Что-то он по¬дозрительно долго здесь крутится.
— Может быть, — вяло отреагировал тот. — Бы¬стрее бы.
На следующий день утром позвонил Коська. Бра¬гин вызвал его к себе и очень подробно выспросил о результатах слежки.
«Рынок — слишком людно и позиции для стрельбы не подберешь, баня... он там быва-ет непредсказуемо, офис у него на рынке... бильярдная в клубе... Перспективно, но надо по¬смотреть на месте».
Брагин походил по улочке возле клуба, осматри¬вая чердаки. Потом зашел в подъезд од-ного из до¬мов, расположенных напротив, поднялся на послед¬ний этаж и быстро распра-вился с замком, запираю¬щим выход на чердак, — сказалась отцовская выучка. Он забрался наверх и выглянул в слуховое окно — до входа в клуб было по прямой метров пятьдесят. «Детский вариант», — подумал он и взглянул на часы. Было без четверти час. «Он в пять приезжает? Ну что ж, пускай приезжает — встретим». Брагин спустился вниз, дошел до трам¬вайной остановки и уехал домой.
Рекс подъехал к клубу в шестнадцать сорок пять, проскочил мимо входа чуть вперед и приткнул ма¬шину на тротуар. Достав с заднего сиденья корот¬кий автомат, он взвел затвор и положил оружие на колени, прикрыв его газетой. Он предпочитал рабо¬тать один, без прикрытия, и до сих пор все у него складывалось удачно, без каких-либо срывов.
Лобан, неуклонно следующий за Рексом, остано¬вил машину, не доезжая до клуба, возле маленького кафе со стоячими столиками. Они с напарником за¬шли внутрь, заказали себе по чашке кофе и стали ожидать развития событий. Все их действия в мо¬мент «икс» были продуманы досконально.
Слуховое окно располагалось довольно высоко, и Брагин для удобства стрельбы сделал себе насест из тюков стекловаты, невесть с какого времени ва¬лявшихся на чердаке. Собрав винтовку, он пристро¬ился поудобнее и стал шарить оптикой по окрестно¬стям. «Вроде все нормально». Он взглянул на ча¬сы — было шестнадцать пятьдесят три. «Скоро подъедет». Брагин застыл в ожидании.
Через пару минут подъехали две машины: шести¬сотый «Мерседес» и еще какая-то ино-марка — Бра¬гин не разобрал.
«Ну вот и клиент прибыл. Большой, кучерявый и с бородой. Коська сказал, что его ни с кем не спута¬ешь. Интересно, где воевал этот Джамал? Может быть, мы с ним пересека-лись. Не очно, так заочно — во время перестрелки. Сколько ж мне еще воевать с этими че-ченцами, вроде все закончилось и вот на те¬бе! Так… открылась передняя дверца, выходит тело¬хранитель... Хорошо через оптику видно. Джамал наверняка сидит сзади. Точно! От-крывают заднюю дверцу. Внимание! Ага, вот и Джамал. Здоровый детина — с таким по¬возишься врукопашную, ну прямо бык. Целим в лоб, наводим перекрестие... А, черт! Ка¬кой-то придурок перекрыл линию стрель¬бы. Не суетись... Ага, вот освободился. Джамал по¬ворачивается. Перекрестие в лоб, а теперь задержи¬ваем дыхание и плавно-плавно спус¬ковой крючок... В десятку!»
— Пора, — сказал Лобан, увидев два подъехав¬ших автомобиля. — Сними с предохра-ни¬теля.
Напарник понимающе кивнул. Они вышли из ка¬фе и двинулись вдоль улицы по направле¬нию к ма¬шине Рекса. Подойдя к ней, они остановились и сде¬лали вид, что внимательно разглядывают доску объ¬явлений о приеме на работу.
— Приготовились, — бросил Лобан, увидев через боковое стекло машины, как Рекс дос¬тал автомат.
Телохранитель Джамала, озираясь вокруг, вне¬запно заметил проблеск оптики в одном из чердач¬ных окон. Он хотел заслонить собой хозяина, но бы¬ло уже поздно — тот медлен-но валился на землю с дыркой во лбу.
— Суки!!! — истошно заорал телохранитель и, выхватив автомат у стоящего рядом че¬ченца, полос¬нул очередью по подозрительному слуховому ок¬ну. — Быстро все туда! Этот козел засел вон на том чердаке, отловите его! Живого возьмите. Суки!!!
«Зацеплю пару охранников, ну и хрен с ними, — подумал Рекс, изготовясь к стрельбе. — Они для то¬го и существуют, чтобы их убивали, бабки за это по¬лучают». Он открыл бо-ко¬вое стекло, высунул дуло автомата, но вдруг увидел падающего Джамала и услышал ин-тенсивную пальбу. «Что-то произошло! Надо сматываться — потом разберемся». Он за-бро¬сил автомат на заднее сиденье и резко рванул с мес¬та — двигатель он не глушил. Вне-запно перед ма¬шиной возник некто с пистолетом в руке. Это был Лобан. «Это еще что за чучело?» Рекс резко мотнул руль в сторону, машина вильнула и, задев крылом Лобана, ушла по отработанному маршруту. К Лобану подскочил перепуганный напарник и по-тряс его за плечо.
— Это не Рекс! Его кто-то другой завалил. Быст¬ро мотаем отсюда! — Он помог Лобану подняться, они, не обращая внимания на возникший переполох, с горем пополам добра-лись до своей машины и дали по газам.
Артем, заметив автомат в руках телохранителя, рванул вниз, но было уже поздно — ре-за¬нула оче¬редь, и он почувствовал, что его зацепило, и, вероят¬но, серьезно. Это ощущение было ему хорошо знако¬мо — саднил бок, из тела толчками выходила теп¬лая и липкая кровь, в организме появилась тягучая слабость, мир поплыл перед глазами. «Только не расслабляться». Артем встряхнул головой и отбро¬сил в сторону винтовку. «Нужно ухо-дить — они ме¬ня сейчас «копать» будут». Он, держась за бок, спу¬стился вниз и выскочил во двор. Огляделся. Пока никого не наблюдалось. «Успею, пока они обегать будут». Ар-тем, слегка согнувшись, неровными пере¬бежками стал удаляться от пресловутого дома. Сза¬ди послышались голоса. «Быстрей надо, быстрей — ведь достанут! Может быть, залечь и отстреливать¬ся?» Он шевельнул телом, чтобы почувствовать пис¬толет. «Я им дорого обойдусь. Что ж получается, еще одна чеченская война?! Трупы, ментовка, если я это уви-жу... Нет, надо уходить».
В просвете между домами показалась проезжая часть. Брагин выскочил на параллель-ную улицу и, быстро сориентировавшись, бросился к находяще¬муся неподалеку бетонно-му за¬бору. Уже почти до¬стигнув его, Артем почувствовал, что силы его тают. Он бросился на землю и залег. «Ну, по патрону на человека я вам сделаю! Идите сюда». Обернувшись, он заметил между забором и землей просвет — там прокладывали кабель и, по-видимому, не до конца забросали траншею. Брагин задом начал отползать к спасительной дыре, не упус¬кая из виду преследо¬вателей.
— Смотри, он под забор уползает. Во, змей! — раздался голос. — Сейчас мы его доста-нем!
Расстояние между чеченцами и Артемом быстро сокращалось. Стычка была неминуема.
«Достанешь, как же, олень непуганый!» Артем аккуратно прицелился и произвел два вы¬стрела. Один из преследователей снопом повалился на зем¬лю, другой, подвывая, завер-телся волчком на месте, остальные залегли.
«Так-то оно лучше». Брагин преодолел дыру и оказался на территории какого-то пред-при¬ятия. Увидев открытую дверь в одноэтажной постройке, он из последних сил забрался внутрь и упал на что-то мягкое. Окружающий мир поплыл у него перед глазами, завер-телся, и он потерял сознание.

Глава 6
Кусок выскочил из парной и плюхнулся в бас¬сейн, не обращая внимания на плескав-шихся рядом двух молоденьких девиц в бикини — эдаких золотых рыбок. Окунувшись пару раз с головой, он, опер¬шись о край, легко выскочил наверх и расслабленно плюхнул-ся в кресло, на ходу подцепив банку пива, стоящую на столике. «Уф-ф, хорошо». Кусок отки¬нулся на спинку, закрыл глаза и некоторое время сидел без движения, потом встрепе-нулся, отхлеб¬нул пива и стал наблюдать за двумя нимфами, резвя¬щимися в бассейне. В сексуальном плане они его не интересовали, он имел постоянную любовницу, а нужны были для до¬полнения антуража, самоутвер¬ждения, мол, вот я какой крутой — удел всех люди¬шек, вне¬запно попавших из грязи в князи.
Инстинктивно обернувшись, Кусок увидел входя¬щего Лобана, по пояс голого, в джин-сах и с пере¬бинтованной рукой, висевшей плетью. «Что-то прои¬зошло?» Он вопроситель-но ус¬тавился на подошед¬шего, чем-то явно взбудораженного помощника.
— Чечена замочили, — заикаясь, сказал тот.
— Ну так и что? Где Рекс, вы с ним разобрались?
— Его не Рекс замочил, — пробормотал Лобан голосом гаремного кастрата.
— Не понял. — Кусок от удивления аж приподнялся с кресла, уронив при этом банку с пивом. - А кто ж его? Ну что стоишь дураком — рассказывай.
— Не знаю. Но работал профессионал. Откуда-то издалека чечену прямо в лоб засадил. Я сначала ду¬мал, что это Рекс, а он и стрельнуть не успел. Авто мат достал, а стрельнуть не успел. А срезали чече¬на, похоже, из снайперской винтовки. — Лобан примолк.
— Ну, кудесники! Что с рукой?
— Рекс машиной задел, когда сматывался. Да и валить его не было смысла — чечены по¬няли, что это не он. Они за кем-то погнались, стрельба бы¬ла — слышали, когда отъез-жали. — Лобан исходил мелким ознобом — давала себя знать ушибленная рука, и, по-види¬мому, у него поднялась темпера¬тура.
— Ну ладно. Чечена замочили — это уже хорошо, а там посмотрим, подумаем. Будем ис¬ходить из того, что есть... Да ты успокойся. — Кусок взглянул на дрожащего Лобана. — Вон, возьми девочку, поиг¬райся... Пивца попей с креветками.
— Мне сейчас не до баб, шеф. Еле на ногах стою. Я водить не могу — дай машину, пусть меня домой отправят. Отлежусь пару дней. — Взгляд у Лобана был умоляющий.
— Хорошо, — согласился Кусок, видя растрепан¬ное состояние своего помощника. — Скажешь Коро¬тышке, чтоб отвез. Твою тачку тебе к дому отгонят. Лежи пока что. Я тебе врача пришлю. Давай! Подо¬жди, а где сейчас Радист? У себя в магазине?
— Братва говорит, что он третий день из казино не вылезает: играет в рулетку, пьет и тра¬хается. Со¬брал вокруг себя кучу телок... В общем, расслабляется по полной программе, — скороговоркой проше¬лестел Лобан.
— Чудеса какие-то! Ладно, иди лечись.
Лобан удалился. Кусок задумался, рассеянно по¬чесывая волосатую грудь и прихлебы-вая пиво. И было над чем — его тщательно спланированная ком¬бинация лопалась, корабль дал неожиданную течь, нужна была корректировка курса.
«Попал в непонятку! Откуда взялся этот само¬званец? Либо его нанял Радист, либо это ка¬кой-то третий вариант. Кто-то еще вмешался в игру? Это было бы хорошо — в неразбе-рихе можно рынок об¬ратно прибрать к рукам. А кто это может быть? Или все-таки Радист нанял? Нет, он на это не спо¬собен. Загадка века! А какого хрена он поперся в казино? Ни-когда этим не увлекался. Светится, что¬бы обеспечить себе алиби? Похоже, но не может быть. Но все это чудно... Надо потрясти Радиста. Ах, черт, не спросил, в каком заведении он ошивается! Может быть, в нашем?»
Кусок взял трубку и набрал номер подконтроль¬ного игорного дома. Ответил главный ме¬неджер.

Герман Брагин третий день, вернее, третьи сутки развлекался в казино. В отличие от Ар¬тема, кото¬рый не отказывал себе в удовольствии порой расслабиться подобным обра-зом, старший брат по на¬туре был аскетом. А тут как с цепи сорвался: вместе с ответствен-но¬стью за работу, снятую Артемом, мно¬гомесячное напряжение соскользнуло с него, как пеньюар с женщины, и он пустился в бурные и не¬предсказуемые волны разврата. Герман играл во все, что только можно: на игральных автоматах, в рулетку, обошел все карточные столы, везде делал серьезные ставки и, на удивление, не проигрывал. За ним неуклонно следовал официант с подносом, которого он нанял, уподобляясь русскому купцу, чтобы носил бутерброды с шампанским. Правда, за купцом обычно ходил еврей со скрипкой. По¬том этот кортеж оброс стайкой девиц, невесть откуда взяв¬шихся, но постоянно опусто-шавших поднос, из-за че¬го был подключен второй официант, челночными маршрутами пополняющий запасы вина и закуски.
Хотя Гера здесь раньше никогда не бывал, руко¬водство казино быстро вызнало, что это Радист, о коем они были наслышаны как о человеке Куска, и посему закрывало глаза на его художества. «Пус¬кай гуляет, лишь бы не дебоширил».
Но Герман на этом не успокоился. Он вызвал главного менеджера и потребовал предоста¬вить ему комнату, где бы он мог отдыхать от игры. Эта услу¬га была предусмотрена для У1Р-персон, и Брагин-старший моментально получил ключи.
Вечером, забрав с собой весь импровизирован¬ный гарем и пьяного в лоскуты музыканта Кешу, Герман, заказав море выпивки и закуски, пьянство¬вал в «нумерах» всю ночь и еще бог знает чем зани¬мался, забыв обо всем на свете.
Продрав глаза в свете разгоревшегося дня, он об¬наружил себя на диване между двух ним¬феток лет шестнадцати и абсолютно голым, хотя не помнил, как раздевался. Как ло-жился — помнил, а вот как раздевался — увы.
— Тань, он проснулся. Герочка, ну ты классный парень! Такой азартный! — воскликну-ла одна из де¬виц. — Головка бо-бо?
Брагин-старший долго ловил ускользающую в ту¬мане похмелья мысль и, наконец, вы-да¬вил:
— Девочки, сколько я вам должен?
Девицы переглянулись, и Таня, высокая нату¬ральная блондинка с курносым носиком и стройны¬ми ногами, сказала:
— Гера, ты что? Ничего не помнишь? Мы что, проститутки, что ли? Ты же нас позвал на сейшн. Поймал в холле. — Она на пару секунд задума¬лась. — Герочка, разреши нам здесь лучше остать¬ся — с тобой такой кайф. Ты вчера выиграл пятьсот долларов и послал меня обменять фишки. Вот деньги лежат, — и девица кивнула в сторону стола. — Мы ни-чего не взяли.
Герман к тому времени восстановил память. Дей¬ствительно, было такое дело — он под-це¬пил в холле внизу несколько девочек, которых по причине мало¬летства не пускали внутрь, и таскал их за собой весь вечер. Вспомнил, что вторую зовут Люда, а где осталь-ные — он понятия не имел. Еще вспомнил, что было ночью, и усмехнулся.
— Люда, оденься и сходи в бар — закажи что-ни¬будь выпить и пожрать. Только не шо-ко¬ладки, а что-нибудь посерьезнее.
Девушка быстро натянула на голое тело платье и выскочила вон.
— Гер, давай, пока она ходит, трахнемся. У тебя это здорово получается, — зашептала Таня, прижи¬маясь к нему сзади всем телом.
— Потом. Я сейчас не в форме. — Герман встал и начал одеваться. «Лихие телки, — по¬думал он. — Скучать не дадут. А как у Темки дела? — Он окон¬чательно влез в мозги и по¬смотрел на валяющийся на окне телефон. — Ну, позвонит, если что».
Вскоре ввалилась Люда с двумя официантами, стол очистили от вчерашнего, и вновь, как птица фе¬никс, он расцвел изобилием местного масштаба. Праздник продолжался.
Этот день ничем не отличался от предыдущего: бесконечные, бессистемные ставки, офи¬циант с под¬носом, две нимфетки, вьющиеся хвостиком за Гер¬маном и бурно встре-вающие в игровой процесс. Ге¬ра им не мешал — это его веселило. Он, ведя подоб¬ный рас-слаблен¬ный образ бытия, успокаивал себя тем, что это часть задуманного, что об этом просил Тема и, наверное, был прав, а уж коль скоро он на¬мертво привязан к этому заведе-нию, то почему бы не оторваться по полной программе хоть раз в жиз¬ни. Хотя вся эта вак-ханалия начинала ему надое¬дать.
В этот день неугомонная Таня с разрешения Гер¬мана опять наугад поставила и выигра-ла в рулетку несколько сот долларов, от чего пришла в неописуемый восторг, смеясь и хлопая в ладоши.
— Гера, пойдем закажем обед у этого толстого Пускай тащит в комнату.
Девочки освоились и чувствовали себя как дома за широкой спиной Брагина-старшего. Их не трогали, а только морщились.
— А здесь есть душ? — спросила Таня, и, узнан, что есть, обе нимфетки с радостными восклицания¬ми убежали мыться.
Герман заказал обед у толстого бармена и, зайдя в комнату, плюхнулся на диван. «Во, распрягаюсь», — весело подумал он.
Наступил третий день, заслонивший очередную бурную ночь. От Артема известий не было, и Гер¬ман почувствовал, как потихоньку раскручивается пружина беспокойства, по-степенно перерастающего в тревогу. Но он был бессилен что-либо предпри¬нять. Надо бы-ло ждать известий от брата, показываться на людях, светиться и... других вариантов не бы-ло.
— Гер, а давай здесь останемся подольше, — вдруг проговорила до того молчавшая Люда, миниа¬тюрная и довольно спокойная шатенка, если дело не касалось постели. — Здесь клево. Класс! Всю жизнь бы так прожила.
— Ну что, девочки! Пошли зарабатывать себе на обед, — сказал Брагин-старший, хлопнув руками по дивану, имитируя веселость, хотя кураж пропал.
Был ранний вечер, и народу в рулеточном зале было немного. В качестве крупье высту-пала моло¬дая женщина в фиолетовом платье — цвет заведе¬ния, периодически бросавшая шарик и монотонно распевая, как псалом: «Делайте ваши ставки, госпо¬да. Ставки сде-ланы».
Развеселая троица подошла к столу. Люда разло¬жила стопочками фишки, а Таня с ви-дом заправско¬го игрока сказала:
— Давай для начала двести на красное, а, Ге¬ра? — И, не дожидаясь согласия, сде-лала став¬ку. — Проверим фортуну.
Выиграло красное. Таня оставила удвоенную сумму на том же поле. Герман не мешал. Ему сей¬час было не до игры, он думал о брате. Судя по то¬му, как девчонки бурно захлопа-ли в ладоши, — опять был выигрыш. «Азартные шлюхи», — отметил Брагин-старший, а игра тем временем продолжа¬лась. Таня располовинила фишки, поставив на чер¬ное и на цвет. Выиграл цвет, черное проиграло.
Внезапно Герман почувствовал, как его кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел од¬ного из охранников.
— Вас к телефону, — вежливо сказал тот.
«Это не Артем, — подумал Герман, нащупав в кармане мобильник. — Он бы позвонил сюда. А кто это может быть? Кто знает, что я здесь?»
Брагин-старший зашел в служебный кабинет и взял трубку стационарного телефона, ле¬жащую на столе. Звонил Кусок.
— Радист, это ты? Слушай меня сюда. Кто-то смертельно обидел чечена, ты знаешь какого. Что ты по этому поводу сбазаришь?
И Герман, расслабленный непутевой трехдневной жизнью, совершил, как оказалось впо¬следствии, роковую ошибку, бездумно брякнув:
— Да это мой младший брат, Артем. Тебе-то ка¬кая разница! А что, все уже закончено?
— Закончено, закончено... Развлекайся даль¬ше. — С той стороны повесили трубку.
«Скоро должен позвонить Артем, впрочем, это не¬обязательно. Сейчас пообедаю с де-воч¬ками в по¬следний раз, и пора делать ноги. А почему же Темка сразу не позвонил? На-вер¬ное, телефон дома оставил... А с автомата? Впрочем, куда он денется?» Ус¬покоив себя та¬ким образом, Герман вышел в зал, но в глубине его мозга засела игла подспудной трево-ги, необъяснимого страха за младшего брата.
Игра тем временем шла своим чередом. «Делай¬те ваши ставки, господа», — монотонно бубнила крупье, скакал шарик, крутилась рулетка, подтал¬кивая незримое колесо фортуны, игроки ловили призрачное, уплывающее счастье, неугасимо горящим взором уставившись на завораживающее движение шарика. «А вдруг сейчас, вот сразу...»
Таня орудовала вовсю, с ловкостью фокусника манипулируя ставками, и, судя по коли-че¬ству задей¬ствованных фишек, она не проигрывала. На нее косо посматривали — белая во¬рона, но молча терпели
— У нас уже около полутора штук, — радостно известила она подошедшего Германа.
— Таня, давай оставь на обед, а остальные по¬ставь на красное! — скомандовал Герман.
Девушка беспрекословно подчинилась. Выиграло красное — выигрыш составил около двух тысяч дол¬ларов. «Пора завязывать», — подумал Брагин-стар-ший, но внезапно в ду-ше у него что-то дернулось, в голове проскочила легкая, мимолетная искра, и ру¬ка, как бы независимо от его желания, потянулась к фишкам, и вся груда переехала на цифру сем¬над-цать. Как он говорил впоследствии — это была под¬сказка Бога.
Завертелось колесо, запрыгал шарик, забегали глаза игроков...
— Выиграла цифра семнадцать, — произнесла крупье, подвигая груду фишек к Гер-ману.
Главный менеджер казино сидел у себя в кабине¬те, пил кофе и периодически погляды-вал на монито¬ры, когда по громкой связи прозвучал голос старше¬го в зале:
— На втором столе крупный выигрыш.
— Сколько?
— Около семидесяти тысяч — выиграл Радист! «Ах, чтоб тебя! — выругался про себя главный менеджер. — У этого не отберешь». В казино было много способов лишения кли-ентов крупных выигры¬шей.
— Закрыть стол немедленно!
— Уже запущено, — ответил голос. — Сейчас по¬следний раз сыграют, и закроем.
У Германа потемнело в глазах. «Семьдесят тысяч баксов! Мать твою! Надо забирать и сматываться». Брагин-старший знал порядки в казино и понимал, что для больших денег не существует авторитетов, но рука у него опять как-то непроизвольно дерну¬лась под влиянием дьявольского наития, и вся груда полученных фишек передвинулась на красный цвет. Вся публика, находившаяся в зале, включая ох¬рану, окружила рулеточный стол. Ко-гда колесо уже -завертелось, туда же подскочил главный менеджер. Все затаили дыхание, следя за развитием игровых событий, время остановилось и...
— У-у-у! — пролетел над залом всеобщий воз¬глас. Выиграло красное. Голова у Гер-мана зарабо¬тала быстро и четко: «С такими бабками меня могут не выпустить». Он быстро по¬дошел к главному ме¬неджеру и упер ему в бок дуло пистолета, который захватил на вся¬кий случай, а на входе он прошел мимо контрольной рамки.
— Таня, сгребай все фишки, быстро. Да куда хо¬чешь! Вон, в сумочку. — Потом он об-ра¬тился к свое¬му побелевшему соседу: — Пошли разменивать. Люда, иди заводи ма¬шину. Увидишь около входа черную «БМВ». Только со скорости не забудь снять. — Герман бросил ей ключи.
В казино знали, что Радист связан с Куском, по¬этому никаких попыток противодейст-вия не было. Над залом повисла плотная, тягучая тишина. Рассовав пачки долларов по карма¬нам, Герман менеджера не отпустил:
— С нами немножечко прокатишься. Да не бойся ты — ничего с тобой не будет.
Когда подошли к уже заведенной машине, Бра¬гин-старший, увидев сидящую за рулем Люду, спро¬сил:
— Водить умеешь?
— Умею, умею, — проговорила Люда. — Сади¬тесь быстрей. — Девица была весьма смышленая.
Менеджера высадили, когда отъехали довольно далеко, и, миновав еще три квартала, Люда остано¬вила машину по просьбе Германа. Тот помолчал не¬много и сказал спокойно и отчетливо:
— Вот вам, девки, пять штук и гоните куда хо¬тите. Только к этому заведению больше близко не подходите.
Через пятнадцать минут Кусок будет знать обо всем происшедшем в казино. А Радиста те¬перь про¬сто так убивать было нельзя — он находился под за¬щитой денег.

Герман наматывал кварталы, колеся по осеннему Петербургу, до конца не осознав про-ис¬шедшее. Нет, умом он понимал, что на него с неба свалилась крупная сумма, но никак не прочувствовал это нутром. Еще он знал по жизни, что деньги легче взять, чем удер-жать, и учитывал эту сентенцию в своих дальнейших планах.
«Вот и все. На хрена мне теперь всякие Куски с их погаными «крышами»! Плевал я те-перь на них. Займусь нормальным бизнесом. Фирма «Брагин и Ко», нет, «Братья Брагины и Ко». Артема тоже возь¬му. Он хоть и упирается, но когда увидит мешок долларов, по-дру¬гому начнет смотреть на жизнь. Где он, черт его побери? Почему не звонит? Чечен мертв, без сомнения, — Кусок здесь пургу гнать не будет. Надо найти брата и улепетывать из Пи¬тера. Кусок за такую сумму жизни не даст, это уж точно. Да и в казино хозяин не он один. Не исключено, что там еще покруче ребятишки имеются. Можно по¬ехать в Москву — го¬род большой, и там свои рас¬клады. Домой сейчас возвращаться нельзя — Кусок нач-нет на¬званивать, а то и сам заявится. Нужно на время где-нибудь затеряться и найти Арте-ма». «Гос¬тиница Московская» — проплыла мимо машины вы¬веска. «Вот то, что нужно. Не бу¬дут же они проби¬вать меня по всем гостиницам». Герман сунул руку в карман пиджака. «Паспорт на месте. Все о'кей». Он припарковал «БМВ» на стоянке возле отеля. «Черт, полные карманы денег оттопыриваются». Герман достал небольшую кожаную сумку, ва¬ляв¬шуюся у заднего стекла, и быстро переложил туда пачки с банкнотами, потом запер машину и напра¬вился к гостинице.
Он снял одноместный помер, заплатив за трое су¬ток вперед, забрался в ванну и долго ле¬жал в про¬хладной воде с закрытыми глазами. Отмокнув и отойдя от пережитого, Герман включил те¬левизор и уселся перед ним, уставившись на экран, «...убит возле бильярдного клуба чеченец по имени Джамал. Следствие считает, что это убийство — ре-зультат раз¬дела сфер влияния между бандитскими группировками. На месте преступления найдены гильзы от автомата Калашникова. — Герман внезап¬но понял, о чем говорит диктор «Ново¬стей». — Не¬сколько свидетелей утверждают, что вблизи убитого находился плохо одетый молодой человек с пакетом в руке, другие видели молодую женщину в кожаной куртке. В нашей практике ни разу не встречалась женщина-киллер — ну что ж, когда-то нужно начи¬нать. Переходим к международным новостям...»
«Значит, со стороны ментовки все чисто. Да они и искать не будут. Один бандит убил дру¬гого — и, слава Богу. А с чьей стороны может еще быть? Кусок только благодарить за это должен, конкурен¬та убрали. Где же Артем?»
Герман снял трубку телефона и набрал номер брата — никого. «Ничего, подождем. Бу-дем позва¬нивать». Он не почувствовал, как заснул прямо в кресле.
Кусок, узнав, кто убил чеченца, надолго задумал¬ся. Не отказываясь от своей конечной цели, лихора¬дочно искал наиболее эффективный и безопасный способ ее достижения.
«Откуда этот братец взялся? Хотя Радист что-то говорил про него, но как-то невнятно, мол, служил в армии, воевал в Чечне... Взял и отстрелял Джамала. Влегкую. Он опасен! Так. Чечены видели навер¬няка, как мои пацаны напали на Рекса, и еще много чего могли видеть. Бог знает, что они подумают.Нет, Радиста надо убирать. Высветить его как за-казчика и мочить. Если чечены до него сами доберутся, то он может сказать, что я заказы-вал Джимала. Когда за яйца к потолку подвесят — что хочешь расскажешь, сдашь отца и мать родную. Надо его убрать, и цепочка прервется. Этот младший меня не знает, даже если Радист ему что-то и наболтал. В казино распрягается. Да, его нужно убирать».
— Эй, птички, я ухожу! — крикнул он резвящимся в воде нимфам. — Можете пле-скаться здесь, по¬ка не выгонят.
В машине по дороге в офис заверещал телефон. Звонил главный менеджер казино. Го-лос его сры¬вался:
— Радист выиграл полторы сотни тысяч баксов и скрылся в неизвестном направлении с двумя тел¬ками!
«С какими еще телками? — подумал Кусок. — Какие к... телки, когда сто пятьдесят ты-сяч долла¬ров!»
— Вы, что, не могли его притормозить на время?! Я бы приехал, разобрался... — Кусок был зол на весь свет.
— Он меня взял в заложники, «пушкой» угро¬жал, — оправдывался менеджер.
— Это Радист-то с «пушкой»?! Да он не знает, с какой стороны ее брать. Не гони пургу! А что с ним были за девки? Он что, с ними пришел? Или это ва¬ши штатные шлюхи?
— Это не наши. Приблудились, пока он там куро¬лесил. Лет по шестнадцать, но отвязан¬ные.
— Если они у вас еще нарисуются, сразу же их цепляйте и звоните мне. Все. — Кусок вы¬ключил те¬лефон. «Ни хрена себе. Теперь Радиста искать надо. Такие бабки увел! Нужно сначала с него вытрясти «зелень», а уж потом мочить». — Кусок снова взял¬ся за телефон. — Это Кута? Слушай, ты знаешь, где Радист живет? Знаешь? Пошли туда пару человек на машине — пускай «пасут» хату. Если он там появится, гони туда команду. Хомутайте его как хоти¬те, только чтоб жив остался — разговор у меня к не¬му есть. Все понял? Давай!
Уже сидя у себя в офисе, Кусок додумался еще до одной вещи. «А что, если этого млад-шего отдать чеченам самому? Круто! Только сдать надо аноним¬но. А Радиста быстро от-ловить... и так далее. Чече¬ны наверняка уже роют, ищут киллера, а тут вот он, пожалуйста. Может быть, их это удовлетворит и они закроют дело? А где живет этот брат? Как его, Ар¬тем, кажется? Неизвестно. Надо поискать. Вряд ли он поселился далеко от Радиста».
Кусок вызвал к себе Куту. Он у него был чем-то вроде службы информации и связи с об¬ществен¬ностью.
— Нужно узнать адрес младшего брата Радиста. Пошебурши в его районе, узнай, кто там контроли¬рует маклерские дела, обратись в жилищные конто¬ры, забашляй кого надо... В общем, не мне тебя учить. Начинай прямо сейчас.
Оставшись один, Кусок налил себе рюмку конья¬ку и быстро выпил. «Никуда эти брат-цы-кролики от меня не денутся».

Глава 7
Волны качаются перед глазами — вверх-вниз, вверх-вниз, кричат птицы, вдали виден па¬рус, бе¬лым треугольником выскакивающий из-за горизон¬та. Вверх-вниз, зеленое-голубое, зеленое-голубое... Гребешки волн перекатываются через голову, но ды¬шать мож-но — главное, вовремя набрать воздуха, полные легкие. Но напор воды усиливается, он заби¬вает глаза, рот, голубого почти не видно — одно зе¬леное, водоросли, рыбы, заворажи-вающая глубина, чуть-чуть голубого, опять недолго зеленое, потом темное, черное, злове-щее, не хватает кислорода, лег¬кие разрываются... Это уже было, было, эта темень и безыс¬ходность... Нужно бороться, добраться до голубого глотнуть живительного воз¬духа... Ну, еще, еще. Есть!
Артем открыл глаза и увидел трехрожковую люстру на потолке. «Где я?» Он пошеве-лился — засаднило бок. Провел рукой по собственному телу и рядом, потом скосил глаза вниз: он лежал абсолют но голым на диване, судя по спинке, на белой простыне, и укры-тый пле¬дом. Брагин приподнялся ни локте: комната с небогатой мебелью, светло-зеле-ные обои с цветами, занавесочки на окне, рядом с диваном табуретка с чашкой на ней. Артем по¬тянулся и отхлебнул — компот. «Куда ж я попал? Больница? Странная какая-то!» Он на¬чал вытягивать из памяти цепь предшествующих событий: чердак, чече-нец, «с ним все ясно», стрельба сзади, рана в боку, дыра под забором, дергающиеся в прицеле фи¬гуры, два выстрела — и темнота...
— Эй! — позвал Артем охрипшим голосом. — Есть здесь кто-нибудь живой? Эй! — Он прислу¬шался.
За дверью раздались шаги, она отворилась, и в комнату вошла миловидная женщина лет тридцати в цветастом халате и переднике. Ее пышные кашта¬новые волосы каскадом нис¬падали на плечи. Она была несколько возбуждена и странно поблескивала глазами.
— Очнулся. — Она улыбнулась. — Целые сутки был без сознания, бредил в горячке... Ка¬кая у нас температура? Сейчас смерим. — Женщина встрях¬нула термометр и, не спра-ши¬вая разрешения, ткнула его Брагину под мышку.
— Кто вы? Где я нахожусь? — прохрипел Бра¬тии.
— Я — Света, а ты у меня дома гостишь. Ну что ты на меня так смотришь? Как на ста-тую. Я нор¬мальная, живая... И ты, слава Богу. Дай-ка я по¬смотрю твой бок. — Женщина отбро¬сила плед. — Более-менее. Сейчас я тебе помажу и перебинтую рану, а ты немно-жечко потерпишь. Ну-ка повер¬нись... так... хорошо. — Она сняла повязку, намаза¬ла бра-гинский бок чем-то очень вонючим и залепила пластырем. — Ну вот и все. Живи пока что...
— Ну и юмор у вас! «Пока что». Кто вы? — Бра¬гин окончательно пришел в себя. — Меня зовут Ар¬тем, Тема.
— А я заведую складом на прядильной фабрике, тем, который вы, сударь, соизволили так неожидан¬но посетить. — Света усмехнулась. — Я отлучилась буквально на пять ми-нут, возвращаюсь, а там ты лежишь на кипах с хлопком: свернулся калачиком, кровь кру-гом и пистолет рядом валяется. И как-то мне тебя жалко вдруг стало. Я не знала, кто ты, че¬го ты, но понимала, что, если вызвать «скорую по¬мощь», потом будет милиция... Ну, в общем, для те¬бя может быть плохо. Я взглянула на рану — вижу, что не смертельная, а только крови много потерял. Я в ранах понимаю. Потом быстренько подогнала машину, отвезла тебя к себе и позвала врача. Тут недалеко живет. Он обработал тебе бок и сказал, что пола¬гается в таких случаях вызывать милицию и что у тебя ничего опасного, нужно только ма¬зать вот этим, — она показала баночку с мазью, — и ме¬нять повязку. А еще таб-летки да¬вать — вот я купи¬ла. Кстати, выпей-ка сам, а то я тебя с ложечки... пока ты был без созна¬ния...
— Ну вот и на «ты» перешла. Какое тут «вы»? Лежу голый, как яичко, — и «вы»! Можно я тоже буду на «ты»? Ты, наверное, денег на меня уйму угрохала. Возьми — у ме-ня есть в кармане куртки. — Артем смотрел на Свету внимательно и изучающе.
— Да уж без тебя сообразила, — захохотала она.
— Света, а где же мои пистолет и нож?
— Все здесь. Я их в ящик под белье положила. — Женщина махнула рукой в сторону шкафа. — А ты что, бандит?
— Нет. Я художник, джазовый импровизатор. В списках «их разыскивает мили-ция» не значусь, так что можешь не бояться. Просто на меня напали, и я защищался как мог. — Брагин задумался, помолчал некоторое время и спросил: — У тебя есть телефон?
— Нет. Предупредить кого-нибудь надо? Я могу позвонить с этажа. У нас малосемей-ное общежи¬тие — телефонов в каждый блок не полагается. — Света стояла в ожидании.
— Наберешь вот этот номер. — Артем продикто¬вал. — Там Герман. Скажешь ему, что я у тебя, а дальше он сам решит. Хорошо?
— Хорошо. Сейчас прямо и позвоню.
Света вышла. Брагин приподнял плед и посмот¬рел на кусок пластыря. «В то же самое ме¬сто заса¬дили. Как по заказу». Он попробовал приподнять¬ся — бок дернуло резкой бо-лью. «Ого, покрепче, чем в прошлый раз, — тогда я до госпиталя сам добрал¬ся. Ладно, де-ло жи¬тейское. Сейчас Гера приедет — разберемся».
Вошла Света:
— Артем, там никто не отвечает, — и недоумен¬но пожала плечами. — Попозже еще по¬звоню. Дай¬-ка градусник. Ого, еще высокая. Давай съешь таб¬летку. Почему не берешь? — В ее поведении, инто¬нациях чувствовалась материнская забота, желание помочь, и одно¬временно была эта женщина какая-то неприкаянная, неустроенная. Она обращалась с Артемом, как с диковинной птицей, залетевшей в дом, когда понимаешь, что ее придется выпустить, что она не проживет в неволе, а не хочется, не хо¬чется выпускать...
Света приехала в Петербург по лимиту совсем девчонкой, когда город еще назывался Ле¬нинград, стала работать на прядильной фабрике, получила общежитие с сомнительными удобствами и неимо¬верной скученностью жильцов. По сравнению с за-худалым городиш¬ком, откуда она с трудом выбра¬лась, жизнь в мегаполисе казалась ей сказкой: девушка бе¬гала по премьерам кинофильмов, посе¬щала концерты рок-групп, дискотеки. Работа была как бы между делом, лишь бы отбарабанить, а потом... а потом начиналась настоящая жизнь. Но шли годы, феерия помаленьку тускнела. Заходя в гости к подругам по работе, видя их жизнь, кварти¬ры, мебель, уют, она поняла, что, несмотря на анту¬раж столичного города, она живет по-свински, как человек второго, а может быть, и третьего сорта. Это ее стало угнетать, появилось чувство неудовлет¬воренности, раздражительность... Эх, если б это было самое страшное... Мелочи это по большому счету.
Она судорожно начала искать выход, чтобы из¬менить свою жизнь, переломить ход судьбы... Света заводила себе любовников, надеясь выйти замуж и решить разом все про-блемы. С ней с удовольствием занимались сексом, девушка она была симпатичная, но не более того. Все заканчивалось безболезненны¬ми расставаниями и поисками следующих вариан¬тов, при этом она грубела душой, злилась на весь мир, но надежды не теряла. Всем нам присущи бла¬гие мечты, хочется чего-то другого, лучшего, и рису¬ешь ночами в воспа-ленном от бессонницы мозгу пре¬красные картины, создаешь идеалистические жиз¬ненные конструкции, умозрительно решаешь все проблемы, будучи сильным, красивым, бога-тым... но все сказочные призрачные замки, построенные ноч¬ными фантазиями, утлой лод-чонкой разбиваются об тягучее, безрадостное утро, когда и просыпаться нет никакого же-лания.
На фабрике велось пусть худосочное, но строи¬тельство. Семейным стали давать от-дельные блоки с душем и туалетом. Света, разочаровавшись во всем, успела вскочить на подножку этого уходяще¬го поезда, скоропостижно выйдя замуж за слесаря Колю, по какой уж там любви, но он ей казался надежным, обстоятельным, да и мужчина был крупный, осани¬стый. И все бы ничего, но Коля начал сначала выпивать, потом безобразно и бес¬пробудно пить, пропадая на несколько дней, и оставлял женщину наедине со своими проблемами
и долгими одинокими ночами. Света, будучи по характеру любвеобильной и страстной, не могла долго обхо¬диться без мужчины, без постельных упражнений и завела себе любов¬ника, благо от Коли с самого начала не было толка в сексуальных утехах... а уж как начал пить...
Потом родился ребенок — появился просвет, ка¬кая-то цель в жизни. Света была счаст-лива, но не долго — мальчик оказался полным идиотом. Это уже был удар. Страшный и беспо¬щадный. Что-то сломалось у нее внутри. Она превратилась в бесчувственную со-мнамбулу, эдакую вяленую ры¬бу с рассеянным взглядом, потеряла интерес к жизни, к об-щению и... сама начала пить. Не так, конечно, как ее непутевый муж. Света покупала бу-тылку водки, мешала ее с кофе и тянула помалень¬ку долгими одинокими вечерами, от-ключаясь от внешнего мира и расслабленно перебирая в мыс¬лях картины прошлой жизни, умозри¬тельно исправ¬ляя давние промахи и постепенно уходя в алкоголь¬ную, теплую пус-тоту, су¬меречную область созна¬ния.
Света не смогла взвалить на себя крест и сдала кретина в интернат, иногда навещала, но как-то формально — она уже срезала этот нарост с души. Постепенно душевные бури утихли, боль смазалась и жизнь влезла в обыденный, серый ранжир. Жен¬щина не спилась, но иногда на нее наплывало изну¬ряющее чувство безысходности, и тогда она делала ко-фейный ликер, как про себя называла дикую смесь, и уходила путешествовать по недрам своей души.
Когда Света увидела истекающего кровью моло¬дого и красивого мужчину, в ней про-сну¬лись одно¬временно мать и женщина. Ей без всякой задней мысли было до слез жалко парня, но где-то в зако¬улках сознания, подспудно роилась мыслишка: «А вдруг это тот са-мый, единственный, которого я всю жизнь ждала?» Призрачный шанс, химера, но хочется верить, хочется, ох как хочется...
— Свет, у тебя есть что-нибудь пожрать? — по¬дал голос Артем. — Извини, что я так...
— Не извиняйся. Тебе нужно хорошо питаться. Хочешь уху? Хорошая, из головы осетра. Еще котле¬ты есть с картошкой.
Брагин, кривясь от боли, перешел в сидячее поло¬жение, завернув нижнюю часть тела в плед и ежась от холода. Его знобило.
— Артем, ложись немедленно, тебе нельзя вста¬вать. Я сейчас все принесу. — Она вы-скользнула из комнаты и вскоре вернулась с подносом, уставлен¬ным едой. — Давай ешь.
Прошло несколько дней. Артем быстро поправ¬лялся. Света постоянно звонила мифиче-скому Гер¬ману, но безрезультатно — номер молчал. Они о многом переговорили за это время. Ей нравился Брагин как рассудительный, здравомыслящий чело¬век, но еще больше он ей нравился как мужчина. Она истосковалась по здоровому мужскому телу, по безу-держным спонтанным ласкам в экстазе постель¬ных баталий. Она часто украдкой смотрела на его сильные мускулистые ягодицы и облизывалась, как кошка, созерцающая сметану, прокручивая в голове сладкие сексуальные фантазии. «Как же мне его хо¬чется!»
— А ты замужем? — как-то спросил Артем.
— По паспорту да, но он у меня как блуждающая комета — то есть, то нет. Иногда прихо¬дит. А зачем это тебе? — Света решила, что он не просто так за¬дал этот вопрос, что это намек.
— Да так. Спросил, да и все. — Брагин подошел к окну. Он уже свободно передвигался по комнате. Несколько раз порывался уйти к деду Мише, а по¬том останавливался: «Какая разница, где зализы¬вать раны? Здесь уютно, Светка — замечательная баба. Нужно дозво-ниться Герману, а что отсюда, что оттуда — какая разница. Сейчас я все равно не боец. Как поправлюсь — пойду сам искать, если он к тому времени не объявится».
Ну что может произойти, если молодые мужчина и женщина долго находятся вдво-ем в замкнутом пространстве? Правильно, и природу здесь не обманешь. В преддверии ночи, лежа съежившись к холодной кровати, Света вдруг осознала, что ее неумолимо тянет к своему неожиданному жильцу Тлеющее желание вспыхнуло ярким пламенем, сметающим все моральные преграды. «Это какое-то наваждение, это просто безумие», — бормотала она. но тело, как бы независимо от разума, уже поднималось, устремляясь к же-ланному партнеру.
Света, в ночной рубашке, крадучись пробралась в комнату Артема, лежащего с закры-тыми глазами. Горел ночник.
— Темочка, можно к тебе? Измучилась я, исто¬сковалась. — Она говорила, как в бреду.
Жаркий шепот завораживал, заводил. По телу Брагина прошла зябкая волна, щекочу-щие то¬ки заструились в области груди, опускаясь ниже. Он открыл глаза и долгим, обво-лаки¬вающим взгля¬дом посмотрел на дрожащую от нетерпения жен¬щину.
— Тема, я аккуратно, я не сделаю тебе больно, миленький ты мой, не бойся. Я только по¬греюсь с то¬бой и уйду.
Артем, ни слова не говоря, подвинулся к стенке. Света неуловимым движением сбросила с себя ру¬башку, еще не веря, с опаской скользнула под одея¬ло, прижавшись бедрами к горя¬чему сильному телу, и стала тихонечко поглаживать его, забираясь в са¬мые потаенные места. Артем лежал без движения, но она чувствовала разгорающееся в нем желание, от него шли токи любви, как благодарность за при¬ятное ощущение от мягких, шелковистых рук, бес¬прерывно ласкающих все смелее и смелее. Почувст¬вовав твердую плоть, Света ощутила пронзительное желание, граничившее с сумасшествием. Сдержива-ясь из послед¬них сил, она с нарочитой неторопли¬востью стянула с него остатки одежды и, руками по¬просив его повернуться на бок, с тихим жалобным
стоном вобрала в себя предмет своих вожделений. Артем нашел ее губы, слился с ними в долгом поце¬луе. Она отдавалась мягко, сдерживающе, стараясь не причинить ему боль, но в запале страсти ее дви¬жения ускорялись, становились более резкими, раз¬машистыми, и, наконец, достигнув пика, Света, не помня себя, сильно прижалась к нему своим исто-ско¬вавшимся телом, вложив в этот порыв всю неутоленность женской любви, сбросив груз тягучих но¬чей одиночества, вороха серых безрадостных дней и жизненных неурядиц. Ар¬тем глухо застонал от бо¬ли — рана давала себя знать.
—Темочка, прости меня, прости, — залепетала она. — Я не хотела, миленький мой.
— Не обращай внимания. Это я так, — успокоил ее Брагин, медленно поглаживая жен-щину по рас¬пущенным волосам. — Ну, не переживай ты.
Света лежала, чувствуя опустошенность и лег¬кость в теле, а в душе царили умиротво-рен¬ность и покой.
— Артем, а хочешь выпить? — внезапно предло¬жила она. — Кофейный ликер. Я сме-ши¬ваю водку с кофе — вкусно получается и закусывать не надо.
— Давай тащи, — невозмутимо сказал Брагин.
Кухни в Светином жилище не было. Ее заменя¬ла вторая комната, где, кроме кровати и прочей мебельной мелочи, стоял холодильник и две элект¬рические плитки. Женщина, по-колдовав там не¬сколько минут, вернулась с двумя чашками, и они стали мелкими глот-ками отхлебывать алкогольное пойло.
— Тебя, наверное, бабы любят? Ты такой... — Света примолкла, не сумев закончить мысль.
— Не знаю, наверное... — вяло ответил Брагин.
— Слушай, а хочешь пельмени? У меня сварен¬ные, холодные правда. С маслом. — Све-та суети¬лась, не зная, чем замять свою нежданную ра¬дость.
— Давай пельмени, я не против.
Через несколько минут они сидели на кровати на¬против друг друга. Между ними стоя-ло здоровенное блюдо, откуда они по очереди прямо руками таска¬ли пельмени и поглощали их с садистским удоволь¬ствием. В эту ночь она любила его так, словно находи¬лась в пред¬дверии апокалипсиса, и хватала все удо¬вольствия подряд, не рассчитывая на завтра. Усну¬ли они только утром, изнуренные и опустошенные.
На следующий день Света на работу не пошла, позвонив и наврав что-то с три короба сво¬ему на¬чальству. А потом вообще взяла больничный. Она ни¬когда не напоминала Бра-гину о причинах, по кото¬рым он оказался у нее, но в конце концов, женское любопытство пере¬силило:
— Тем, а что все-таки было тогда?.. Ну, когда я тебя подобрала? — Света вопроситель-но взглянула на Артема. — Я слышала по новостям, что там, воз¬ле клуба, какого-то чечен-ца убили. Ты к этому не причастен?
— Почему не причастен, — спокойно ответил Брагин. — Я его и убил. Еще во-просы есть?
— Н-нет, — пробормотала Света, догадавшись, что влезла не в свое дело.
— Нет так нет.
Артем посмотрел в окно. Погода испортилась, по стеклам стекали капли дождя.
— Ты Герману сегодня звонила?
— Да, конечно. Опять никого нет. А что?
— Ничего. Я уже почти в форме — пора за дела браться.
Света прекрасно понимала, что ее счастье недол¬гое, что грядет неминуемый конец, но гнала от себя эти мысли, оттягивая минуту истины... И вот она на¬стала.
— Останься еще на немножечко, — жалобно про¬говорила она и погладила Артема по щеке.
— Я буду к тебе заходить, — пообещал Брагин и задумался.
Потом была еще ночь, и еще одна... Света была счастлива. Она забыла про все свои не-взгоды — ей казалось, что такая жизнь была всегда. Время поте¬ряло смысл.
Утром раздался стук в дверь. Стучали по-хозяй¬ски, громко и беззастенчиво. Артем, си-девший в кресле перед телевизором, даже не обернулся. «Ма¬ло ли кто там — Светка раз-берется».
В комнату вошел неопрятно одетый, здоровенный мужик. Дохнуло запахом перегара. Бра¬гин, слегка обернувшись и оценив вошедшего, опять уставился в экран.
— Блядуешь. Хахаля себе завела, — заговорил мужик с какой-то обреченной весело-стью. — Ну-ка по¬кажи его. Ой, какой молоденький, хорошенький! — кривлялся мужик, подойдя к Брагину. — Ну, как она, хорошо подмахивает?
— Заткни пасть, придурок. Башку отшибу, — медленно процедил Артем.
— Коля, Артем, ну, перестаньте! — Растерянная Света пыталась уладить конфликт. — Николай, ну зачем ты пришел? Я тебя не звала. И пьяный с утра. Уходи немедленно!
— А вот и не угадала. Я сначала твоего щенка поучу жизни, чтоб не шастал по чужим же¬нам. Ну, иди сюда, ты! — кричал пьяный супруг — об этом Брагин догадался сразу. — Ну, чего не идешь? — Мужик был здоровенный и считал себя непобеди¬мым.
Артем спокойно встал, подошел к нему и сделал резкий «шомпол» в лоб. Детина кач-нулся и упал, трахнувшись затылком об дверь. Брагин быстро оделся, не глядя на остолбе-нев¬шую Свету, залез в шкаф за оружием и, обогнув лежащего мужика, от¬крыл дверь в прихо¬жую.
— Ну, я пошел. Бывай!
Брагин удалился. Муж Коля, очухавшись, ле¬жал на полу, нелепо тряся головой. Света вы¬шла в другую комнату и, достав из холодильника початую бутылку водки, налила себе полстакана и на некоторое время застыла в неподвижности. Потом, не жалея руки, со всех сил врезала кулаком по столу и, залпом выпив, завыла раненой волчицей тоскли¬во и про-тяжно. Может быть, ей еще повезет в жизни...

Глава 8
Пока Артем прохлаждался у Светы, зализывая раны и занимаясь любовью, произошло не¬сколько весьма важных событий.
В коммунальную квартиру, где проживала Ли¬дия, постучали двое. Дверь открыл ее со-сед-алкаш Гришка Беспалый, не сняв цепочки.
— Где Лидка? — коротко бросил один из визите¬ров.
— Откуда я знаю, где она? Ходят тут всякие, — ответил Гришка и попытался захлоп-нуть дверь, но это ему не удалось — между дверью и косяком был вставлен ботинок, а сам Гришка почувствовал, что схвачен за ворот рубашки просунутой в щель ру¬кой.
— Ты че, пидор, не понял, кто пришел? Удавлю прямо здесь, сука. Где Лидка? Быстро го¬вори.
Увидев, что с ним не шутят, алкаш выдавил:
— В кафе она. Кафе через два дома. Отпустите.
— Если болтанул — урою, — спокойно сказал один из пришедших, и вниз по лестнице за¬стучали шаги.
В дешевеньком кафе дым стоял коромыслом. Лидка, получив очередной куш за маклер-ские услу¬ги, поила развеселую компанию. Состав ее мало из¬менился с тех пор, как Артем выставил Лидку с со¬товарищами из квартиры деда Миши.
— Лидка, ну ты королева! — вещал бородатый мужик, улыбаясь малозубым ртом. — Вы¬ходи за меня замуж — уж я тебя приголублю.
— На хрен ты мне нужен, Севка. Я девушка до¬рогая, денежная, а тебя в очередной раз с работы поперли. Мне нахлебники не нужны. — И она весе¬ло засмеялась. Гулянка только началась, и Лидия, приодевшаяся к тому времени, выглядела для со¬бравшейся публики весьма соблазнительно. — А да¬вайте, мальчики, выпьем за здоровье женщин. Люд¬ка, возьми стакан — за тебя пить сейчас будут, — обратилась она к облезлой, молодящейся блондинке в потертом пальто, сидящей в объятиях интеллигент¬ного вида мужчины в оч-ках, по-видимому, какого-то залетного, приглашенного в компанию прямо здесь, в кафе. - И дружку своему налей, глядишь, женит¬ся. А? Как тебя зовут? Женись, Людка — сладкая баба.
Все вразнобой выпили, зажевали сморщенными сосисками и дружно задымили. Этот ку¬теж продол¬жался бы до бесконечности, если бы перед столом внезапно не появились двое крепких парней.
— Кто здесь Лида, ты? — Один из них ткнул пальцем в сторону Людки.
— Я, — сказала Лидка, недоуменно глядя на во¬шедших.
Тут встрял бородатый ухажер:
— Вы чего к ней пристаете? Крутые, что ли? Я… — Он не успел закончить, потому что со сдвину¬той на глаза кепкой от толчка вместе со стулом уле¬тел в угол помещения.
— Вы что себе позволяете! — крикнула Лида.
— Глохни, падла! Пойдем поговорим. Не бойся — тебе ничего не будет. Расскажешь кое-что.
Разговор продолжался на улице.
— Ты брата Радиста селила? — спросил один из парней.
— Я не знаю никакого радиста, — пожала плеча¬ми Лидка.
— Ну... парня молодого, Артемом зовут.
— Я, а что? — Лида понимала, что попала в ка¬кую-то нехорошую историю. Визитеры были явно из бандитского сословия — об этом она догадалась сразу.
— Пойдем, покажешь где.
Получив информацию о месте жительства Арте¬ма. Кусок раскопал номер телефона Сал¬мана — бы¬ло как-то дело, обменялись связью, — взял трубку и, услышав ответ, зажал пальцами нос и с француз¬ским прононсом произнес:
— Мне Мусу, пожалуйста.
— Кому нужен Муса? — ответил хриплый голос с акцентом.
— Это по поводу Джамала, — гнусавил Кусок.
— Я Муса, — раздалось через несколько се¬кунд.
— Кто я — не важно. Джамала убил Брагин-младший. Живет он по адресу... Информа-ция точ¬ная — твои люди его найдут. — Кусок выключил те¬лефон.
Мусе было над чем призадуматься. Он пошел по¬совещаться к Салману, офис которого был этажом выше. Поднявшись наверх, Муса, ни на кого не об¬ращая внимания, зашел к нему в кабинет. Там про¬исходили какие-то переговоры. Салман, зная, что Муса просто так не придет, извинился, и они удали¬лись в заднюю комнату.
— Что случилось? — быстро спросил Салман.
— Кто-то звонил. Назвал, кто замочил Джамала. Сообщил адрес. Меня смущает одно — фамилия его Брагин. Сталкивался я с одним на родине во время войны. Кличка у него была — Барс. Уж старший он или младший... Не знаю. Но если это тот, то он очень опас-ный человек. Аллахом клянусь. — Муса вопро¬сительно посмотрел на Салмана, ожидая от-вета.
— Да в России этих Брагиных как грязи. Почти как Ивановых. Успокойся! Откуда ему здесь, в Пи¬тере, взяться? Иди лучше «пробей хату» и проверь информацию. Может, все это пурга.
— Хорошо. — Муса еще немного постоял и пошел прочь. На душе у него было неспо-койно.
Сразу же была выслана команда на квартиру Артема. Муса предварительно подослал туда мальчика лет двенадцати, который передал от¬крывшему дверь деду Мише, что его жильца ищет брат, и спросил, дома ли он. Получив отрицательный ответ, мальчик доло¬жил об этом Мусе, и за квартирой была установлена круглосуточная слежка.

Герман, пообедав в гостиничном ресторане, вер¬нулся к себе в номер и задремал в крес-ле, перева¬ривая пищу. Через некоторое время очнувшись, он потянулся к телефону, чтобы по¬звонить Артему, но внезапно телефон зазвонил сам. «Кто это может быть?» Герман взял трубку.
— Здорово, Радист. Это Шмидт. Брагин-старший опешил.
— Здорово. Как ты меня вычислил?
— По машине. Кто твою тачку не знает! Слушай, Радист. Я тебе товар давал на реали-за¬цию на месяц, а прошло уже полтора. Когда расплачиваться будешь?
— Слушай, Шмидт. У меня проблемы. Я сейчас не могу. Может быть, попозже?
— Знаю я твои проблемы — был в твоем магази¬не. Но расплачиваться все равно нужно. Товар, как я понял, ты не сможешь вернуть. Давай подъез¬жай — будем решать.
Герману совсем не нужны были эти разборки. Светиться без дела... А деньги куда де-вать? Не в но¬мере же оставлять...
— Слушай, Шмидт, давай все-таки отложим. От¬дам я все.
— Радист, ты же мне по жизни должен. По¬мнишь, как мы тебя из-под Крота вы-вели? Да еще... Тут от Куска люди приходили — ищет он тебя. Мо¬жет быть, ему помочь, а, Радист? Только не пробуй слинять — ты ведь не баклан какой-нибудь.
Герман понял, что деваться ему некуда — надо ехать к Шмидту. «Эх, если б Темка поя-вился».
— Хорошо. Завтра в семь вечера устроит? Где встретимся?
Обговорив все условия, Герман положил трубку, переваривая вновь возникшую ситуа-цию. Потом набрал номер Артема — ответа не было. «Ладно, вре¬мя еще есть — придума-ем что-нибудь».
В это же самое время Брагин-младший выходил из общежития Светы. Несмотря на пас-мурную пого¬ду, свет показался ему необычайно ярким, но он, тем не менее, разглядел трамвайные пути и обрадовал¬ся, увидев знакомый номер подходящего к остановке трам-вая.
Доехав до Витебского вокзала и в очередной раз безрезультатно позвонив на квартиру Герману, Ар¬тем решил заняться поисками брата немедленно. Он прошел пешком до небе-зызвестного подвала. Там его встретил Коська. На нем были новые джинсы и клетчатая рубашка, чем он страшно гордился, не¬вольно выпячиваясь перед Брагиным, как манекен-щица.
— Какие будут указания, шеф? — важно произ¬нес он, по-видимому подражая киноге-рою одного из американских боевиков.
— Не выпендривайся, — осек его Артем. — Где остальные?
— На рынке промышляют. А что? Надо что-ни¬будь? — Мальчишки давно и безуслов-но признали его за вожака стаи и слушались беспрекословно. Других авторитетов для них не существовало.
— Соберешь остальных, и будете искать маши¬ну — «БМВ», номер... Разделитесь и ко-пайте по все¬му центру: кабаки, платные стоянки, гостиницы — везде. Найдете — позво-ните. Я буду дома. Вперед.
Коська побежал за своими дружками. Артем сел на деревянный ящик и задумался: «Где ж его ис¬кать? Он говорил, что пойдет в казино, мол, ни разу не был, хоть посмотреть. А в ка¬кое? Развелось их, как тараканов. Дальше центра он вряд ли уехал. Надо обойти все игор¬ные заведения в центре. Поеха¬ли».
Брагин дошел до вокзала и получил в справоч¬ном информацию обо всех казино. Ему по¬везло с третьей попытки. Когда он спросил у какого-то слу¬жащего очередного заведе-ния, был ли здесь человек по кличке Радист, и описал его внешность, тот странно на него по¬смотрел и попросил немного обо¬ждать, после чего Брагин был препровожден к глав-ному менеджеру заведения, сидящему в своем каби¬нете с мониторами.
— Почему вас интересует Радист? — вкрадчиво поинтересовался менеджер.
— Что ты, как еврей, отвечаешь вопросом на во¬прос. Скажи, здесь ли он, а потом про-дол¬жим. — Артему начинало все это не нравиться.
— Он здесь был несколько дней назад, но уехал. Куда — не знаю. — Служащий стран-но посмотрел на Брагина-младшего. — А вы кто ему?
— Я его брат. Ладно, я пошел. — И Артем дви¬нулся к выходу.
Ровно через минуту Кусок знал, что в казино за¬явился младший брат Радиста. Искал его.
— Задержать любым способом. Я сейчас буду.
Когда Брагин вышел в холл, он сразу своим зве¬риным чутьем почувствовал опасность, за¬метив на¬пряженность в поведении охраны, ее странное рас¬положение, удобное для сило¬вого захвата. Артем дернулся к выходу, но опоздал, его схватили сзади и повалили на пол. Он, извернувшись ужом, врезал по коленной чашечке одного из нападавших, подсек вто¬рого... В середине холла образовалась куча мала с беспорядочно мелькающими конечно¬стями, из ко¬торой через несколько мгновений ежом выкатился Артем и ощерился дулом пистолета в углу помеще¬ния.
— Стоять! Перебью козлов! Ты, подойди сюда, — предложил он одному из стоящих. — Не дергайся, убью! — гаркнул Брагин в сторону другого охранни¬ка, сделавшего движение к двери. Ситуация контро¬лировалась полностью. — Ты не понял? Иди сю¬да. — Раздался выстрел, пуля чиркнула возле ног одного из стоявших. — Подойди сюда.
Тот с опаской приблизился к Артему, косясь на пистолет.
— Что случилось с Радистом? Быстро говори. — Брагин дернул пальцем, делая вид, что вот-вот вы¬стрелит, тем самым усиливая психологический прес¬синг. — Быстро говори...
— Он выиграл крупную сумму денег и сбе¬жал, — спокойно сказал охранник. Нервы у парня были крепкие.
— Какую крупную? — Артем давил не переста¬вая.
— Сто пятьдесят тысяч долларов.
«Ни хрена себе, — подумал Брагин-младший. — Это опасные деньги. Понятно, почему он дома не по¬является. Сто пятьдесят тысяч! Мрак!»
— Быстро придвинули диван к двери, — скоман¬довал Артем. Все поняли, что с этим пар¬нем шутки плохи, и беспрекословно выполнили команду. — Те¬перь все в сортир, быстро...
Когда последний служащий скрылся в туалете, Артем закрыл его на щеколду, после че-го убрал пи¬столет, вышел из казино и затерялся в лабиринтах проходных дворов.
Подойдя к своему дому, озабоченный Брагин не обратил внимания на черную «девят-ку», приткнув¬шуюся сбоку от подъезда. Дед Миша страшно обра¬довался его приходу:
— Куда ты пропал? Я так беспокоился. А тебе письмо. — Старик передал Артему кон-верт... «От Гали», — подумал тот и ушел в свою комнату чи¬тать.
После того как гвардии рядовой дед Миша узнал, что Брагин воевал в Чечне, да еще в спецназе, авто¬ритет Артема поднялся до небес. Старый вояка гро¬зил всем своим соседям и собутыльникам, что они с напарником целого взвода стоят и что если кто-ни¬будь его, деда, обидит, то будет ему Курская дуга со Сталинградской битвой в придачу.
Брагин запретил деду Мише без команды самому открывать дверь. Тот не возражал, по-этому, когда раздался неожиданный звонок, Артем бросил уже распечатанный конверт и вышел на кухню. Старик находился там, пил чай и был на удивление трезв.
— Откроешь минуты через три. Если что не так, не бойся — тебя не тронут, и... скажи, что меня нет.
Брагин вернулся в комнату, достал пистолет, снял с предохранителя и, зайдя в ванную, прижался к стене у входа. Звонили настойчиво. Наконец раздался звук от¬крывающейся двери, какая-то возня в прихожей...
— Где твой сосед? — раздался жесткий голос.
— Нет его. Ребята, а чего вы с оружием врывае¬тесь — я что, вас обидел? — Старый солдат свое де¬ло знал туго, осмысленно предупредив Артема.
«Молодец дед Миша, — подумал Брагин, — это или чеченцы, или ошибка — третьего не дано. Что я с ними, всю жизнь воевать буду?»
— Дед, если ты наврал, мы тебя раком поставим. Осмотреть квартиру.
Раздался приглушенный звук шагов, потянули дверь ванной, Артем напрягся. В следую¬щий мо¬мент он увидел заглянувшего парня в кожаной кур¬тке с пистолетом и не задумыва¬ясь выстрелил ему в сердце. В таких ситуациях у Брагина срабатывали инстинкты — сна¬чала стрелять, а потом уж разбираться.
Не дав упасть неудачливому визитеру, Артем подхватил его под мышки и, выставив впе¬ред писто¬лет, вывалился в прихожую, моментально оценив обстановку: в кухне нахо-ди¬лись двое мужчин, оба были вооружены. Сзади них проглядывался дед.
— Стоять! Бросай оружие. Перестреляю! — В по¬добных случаях Брагин убивал не раз-ду¬мывая в от¬вет на любое движение, противоречащее его коман¬дам. Но движений не бы-ло, только тот, кто постарше и покрупнее, сказал спокойным, будничным голо¬сом:
— Мальчик, успокойся. Брось «пушку» и оста¬нешься жив. Я, Муса, это тебе гаранти-рую. Погово¬рим, и все.
— Муса, я Брагин, Барс. Твои песни я уже один раз слышал в августе этого года. Бро-сайте пушки. Даю вам две секунды на раздумье: раз...
Чеченец немедленно выбросил оружие. Его на¬парник замешкался.
— Бросай! — гаркнул Муса, лицо у него побеле¬ло. Второй пистолет полетел на пол.
— Дед, собери оружие и отнеси к себе в комнату.
Старик, глазом не моргнув, кряхтя, собрал ство¬лы и ушел. На его лице не было ни кап-ли удивле¬ния, как будто подобные упражнения он проделыва¬ет каждый день.
Молодой трепыхнулся:
— Муса, как же...
— Молчи. Это серьезно. Скажи спасибо, что жив остался.
Сказано было по-чеченски, но Брагин все понял. Он аккуратно положил мертвого на пол прихожей и сказал, немного подумав:
— Муса, если у тебя есть разговор, то нам свиде¬тели не нужны. Отправь своего мальчи-ка.
— Джохар, иди погуляй на улице. Я сейчас вызо¬ву машину — заберете Султана. — Ска¬зано было по-чеченски.
— Муса, если ты хочешь что-то скрыть, то говори по-китайски — ваш язык я знаю. — Брагин ухмыль¬нулся без всякой злобы.
Эх, человеческая память — инструмент для ро¬мантизации прошлого путем уничтоже-ния худших воспоминаний. Эмоционально Брагин воспринимал Мусу как некоего субъекта, которого он в свое вре¬мя обвел вокруг пальца.
Молодой чеченец вышел, захлопнув за собой дверь.
— Садись, Муса. Дед Миша, у нас гости. Свар¬гань чайку. — Артем посмотрел на дав¬него вра¬га. — Я знаю, ты не пьешь — религия не позволяет.
— По-всякому бывает, — уклончиво ответил че¬ченец.
— Зачем по мою душу пришел, Муса?
— Джамал — твоя работа, Барс?
— Моя. Но я без умысла. Мало ли ты убивал? — Шел разговор профессионалов, где сан¬тименты не¬уместны.
— А кто попросил, скажешь? — Ради этого Муса был здесь, и Брагин это прекрасно пони¬мал.
— Не исключено, но давай отложим этот вопрос. Сначала обменяемся информацией.
Дед Миша тем временем поставил на стол две чашки чая.
— Хорошо. — Матерый боевик понимал, что если Брагин захочет что-то сказать, то ска¬жет попозже, а если бы не захотел, отказано было бы сразу. — Как ты тогда умудрился уйти?
— У меня была веревка — забрались на скалу.
— Через час ваши бойцы раскололись, — продол¬жал Муса, — слабенькие попались, в том числе и прапорщик — такой же зеленый, как салабоны. Они сказали, что вас там еще чет¬веро. Ну, мы ночью не полезли, а утром... — Чеченец горько усмехнулся. — У меня то-гда большие неприятности были. — Он начал пить чай мелкими глотками. Потом сказал: — Мне надо позвонить. — Взял телефон и натыкал но¬мер. — Салман, мои худшие предпо¬ложения сбы¬лись. Это тот самый Брагин, Барс. А ты говорил: откуда он здесь возьмется? Интуиция, брат. Слушай, Сал¬ман, ты мне доверяешь? Хорошо. Я с ним сам пола¬жу на свое усмотрение. Да, тут Султану плохо — нужна машина и пара человек. Не бойся, здесь ни¬чего не будет. Все. — Муса выключил телефон и от¬ложил трубку в сторо-ну.
— А зачем ты тех четверых положил? Это были не мои люди, но все-таки, в чем они про¬винились?
— Они из-за барана над моим другом надруга¬лись.
Взгляд у Брагина сделался колючим, желваки заиграли. Муса это заметил, пожал пле-чами и про¬изнес:
— Война есть война. Слава Аллаху, кончилась. Но ты шайтан, Брагин. Знаешь, сколько за твою голову тогда предлагали? Если б я тебя тогда сделал, то жил бы с семьей до старости припеваючи. Так что ты мне должен. — Муса засмеялся, обнажив крепкие, белые зубы.
— А куда вы тех четверых, наших, дели? — Брагина этот вопрос интересовал принци-пи¬ально.
— Я их допросил. — Муса усмехнулся. — Даже бить толком не пришлось — так перес-сали, что сра¬зу все и выложили. Потом я их отвез в штаб, а даль¬ше не знаю. Если хочешь, могу попробовать выяс¬нить, хотя это будет сложно. Если они у кого и си¬дят, то никто не скажет. Сам знаешь, на этом сейчас большие бабки делают.
Раздался резкий звонок в дверь.
— Это за Султаном. — Муса посмотрел на Брагина, поймал его взгляд и момен-тально все по¬нял. — Чудес не будет — я же у тебя в заложниках.
В кухню заглянул дед Миша.
— Открывай, открывай, — скомандовал Брагин старому солдату. Тот поковылял к две-ри.
В прихожую вошли трое, быстро забрали труп и удалились.
— Слушай, а кто такой Корень? — Артем на¬прягся.
— Слышал про такого, но волки с шакалами не дружат. — Дальнейшие разговоры по этому поводу были бессмысленны.
— А зачем вы рынками занялись? Это же не ва¬ше. — Вопрос был неуместен, но Брагин тянул время, и это Муса тоже понял.
— Ждешь, когда уедут наши? — И, оставив во¬прос без ответа, ухмыльнулся.
Несколько минут молча пили чай, закусывая сушками, горкой лежащими на тарелке. Шло состя¬зание на выдержку, но инициатива должна была исходить от Мусы — он ее в конце концов и про¬явил:
— Ты ответишь на мой вопрос, Брагин?
— Ты его убьешь? — Артем в упор посмотрел на чеченца.
— Зачем это тебе знать? — Муса не понимал.
— Если я убью раньше, ты не будешь в обиде?
— Отдай труп, и проблема закрыта. — Чеченец по-волчьи ощерился. — Брагин, что ты хочешь за от¬вет на мой вопрос? Деньги? Сколько?
— Нет, не деньги. Ты мне будешь должен. Услу¬гой. Пока не знаю какой. Я обра-щусь — оставь связь.
— Запоминай. — Муса назвал несколько цифр. — Это мне на трубку. На твои условия со¬гла¬сен.
«А ведь это Кусок меня заложил. Или Герман — больше некому. Сами бы они меня не вы¬числили. А откуда Кусок мог узнать? Герка проболтался? Возможно».
— Ответь мне только на один вопрос, Муса. Я знаю, что вас навели. Это был мой брат?
— Не знаю, — моментально отреагировал чече¬нец. — Звонили по телефону, голос был изменен.
«Значит, не Герман. Он бы меня сдал только под пытками». У Артема пропали всякие со¬мнения.
— Это Кусок. — Брагин поставил точку в разго¬воре.
Муса понимал, что в таких случаях словами не бряцают, но у Артема совесть была чис-та — Кусок же предлагал Герману найти киллера и, вероятней всего, на этом бы не остано¬вился.
— Сначала было у нас такое подозрение. Но ведь его люди суетились возле клуба, кого-то пытались остановить, поэтому мы сомневались... — Муса не¬которое время помолчал, а потом неожиданно вы¬дал: — Я предлагаю перемирие между нами, Барс. Нам сейчас де¬лить нечего, а глядишь, и помо¬жем друг другу.
— Хорошо, Муса, договорились. Посиди еще не¬много. — Брагин вышел из кухни и че-рез минуту вернулся с двумя пистолетами. — «Маслят» я себе на память оставил.
Муса понимающе усмехнулся.

Глава 9
«Здравствуй, Темочка. Ты умница, что прислал мне адрес, куда тебе писать. А можно, я приеду. Темочка, а? Ну, пожалуйста. Я буду хорошо себя вести. Прости меня за наш последний день, что я выла как белуга. Но я не могла, не могла представить, что тебя не будет со мной. И сейчас не мо¬гу, но как-то стерпелась чуть-чуть. Я не могу ни как за-быть наше сказочное время: тело у меня пе¬ло, сердце плясало. Этого уже не повторится, я знаю. Но может быть, будет что-нибудь другое?
Как ты там живешь? Наверное, девиц позаводил — их в Питере много и все нахаль-ные. А меня забыл и бросишь. Я целыми днями тебя ревную, хо¬жу и ревную. Не бросай ме-ня, Темочка, а то я ум¬ру. Приезжай скорей. А лучше, можно, я приеду? На сколько хо-чешь, хоть навсегда.
Я иногда хожу в клуб. Ко мне никого не подпус¬кают. Потанцевать, конечно, можно, но если кто-то хочет большего, то подходят здоровенные пар¬ни, и мой ухажер сразу отваливает. Один не ото¬шел, так ему прямо там морду набили. Меня это радует. Ведь это твоя работа? Значит, не хо¬чешь, чтобы, я еще с кем-то была.
Хожу в гости к твоей маме. Мы с ней очень дру¬жим. Я ей продуктов при¬несла, а она не хотела брать, мол, и так хватает. Сказала ей, что буду пи¬сать тебе письмо. Она просила передать привет тебе и Герману и спро¬сить, почему не пишите и не появляетесь.
Очень хочу тебя, Темочка. Даже спать не могу без тебя. Пока.
Твоя Галя».

Брагин дочитал письмо и, вложив его обратно в конверт, бросил на журналь¬ный столик, стоящий ря¬дом с диваном.
«Она кого хочешь с ума сведет. Сама не понима¬ет, что я возбуждаюсь, даже когда ее рядом нет. Она как-то говорила, что, мол, не кукла Барби. Так ведь я тоже не олененок Бэмби. «Пипетку», что ли, найти? Надо же с кем-нибудь... пообщаться».
Для Артема вопрос с Галей был решен раз и на¬всегда. Он знал, что, в конце концов, за-берет ее к се¬бе. Для него эта девушка была вне конкуренции.
Но она его настолько завела своим письмом, что его потянуло на сексуаль¬ные приклю-чения, и в этом не было ничего особенного.
Как он сам говорил — дело житейское. Наташа ему нравилась. Она была гра¬циозная, как лань, гибкая и упругая, как пружинка, имела фигуру гим¬настки и была привлекательна своим острым языч¬ком и жизненным нахальством. «Остренькая, с пер-чиком».
Брагин потрогал рану под пластырем. «Чешет¬ся — значит, зажила». Потом вынул пис-толет, по¬смотрел на него с тоской и засунул обратно в шкаф. Без оружия он чувствовал се-бя неуютно. Достал пачку долларов. «Три тысячи. Одну возьму с собой, а две оставлю. Надо где-нибудь поменять».
Дед-фронтовик был с утра уже под большим гра¬дусом, и из-за двери доно¬сился его фальшивый те¬нор: «Помню я пехоту и родную роту...»
Брагин оделся и вышел на кухню:
— Товарищ гвардии рядовой! Слушай мою команду. Никого не пус¬кать. Вот тебе телефон. Если будет звонить Герман, скажешь, что буду вече¬ром или завтра утром. Остальных посылай по-фронто¬вому.
— Есть, товарищ сержант! — ответил тот запле¬тающимся языком, тут же выпил оче-редную рюмку и занюхал горбушкой.
«Пенсию вчера получил», — догадался Артем. Дед ткнул пальцем в сотовый телефон.
— А как этой штукой пользоваться? Это что, без проводов звонит? — После того как Брагин выста¬вил его разбушевавшегося собутыльника, дед сильно зауважал жильца и беспрекословно его слушался.
Артем показал, как пользоваться телефоном.
— Не пропей только.
— Да ты что, Тема! Я скорее удавлюсь. Деньги у меня и свои есть.
— А если кончатся?
— Тогда займу. Ну, ты меня знаешь. Значит, зав¬тра придешь?
— Может быть, сегодня вечером.
Дед пьяно подмигнул и хитро усмехнулся:
— Э-э... Старого кобеля не проведешь. Ведь по блядям пошел. Да ты и завтра не вер-нешься.
Артем не стал дослушивать его болтовню, вышел на площадку и вызвал лифт, который, как в любом крупногабаритном доме старой постройки, был мас¬сивен, нещадно скрипел, но работал надежно.
Погода испортилась. Сыпал мелкий, противный дождь, и было довольно вет¬рено. Когда Брагин вы¬шел из подъезда, он вдруг сообразил, что не знает до¬роги к скверу, на котором встретил Наташу. Вер¬нее знает, но только от квар¬тиры Германа. Пришлось добираться сначала туда, хотя марш¬рут был явно не оптимален.
Вот и сквер. Народу там толклось немного из-за плохой погоды. Наташи среди них не было. «Черт, зря тащился. Хотя...» Брагин увидел нахохливше¬го¬ся Наташиного ухажера Кешу в той же клетчатой кепке и, подойдя к нему, тронул за плечо:
— Привет, Кеша. Не узнаешь? Где Наташка, не знаешь?
Кеша посмотрел на него взглядом потревоженно¬го удава, но ответил:
— В подвале торчит. Там рок-группа «Отрежь копыто» концерт дает.
— А как туда попасть? Это далеко?
— Нет, рядом. Вход туда бесплатный, но пускают только своих или по ре¬комендации. Наташу Дибич спросишь. Ее вызовут — она тебя протащит. — И объяснил Брагину, как добраться.
Артем уперся в надпись, намазанную прямо на стене масляной краской, ко¬торая гласила рок-клуб «Конус», толкнул дверь и оказался в объятиях двух парней, по всей видимости охраняющих покой люби¬телей музыки.
— Тебе куда? — подозрительно спросил один из них.
— Мне Наташу Дибич нужно вызвать.
— Наташу Дибич? — задумался цербер. — А, Мормышку. Сейчас по¬зову. — И отчалил вглубь помещения.
Спустя несколько минут появилась Наташа, рас¬красневшаяся и очень при¬влекательная.
— Это ты? — Глаза ее искрились странной ра¬достью. — Пошли быстро. Ре¬бята, это со мной.
— Ты, оказывается, не Пипетка, а Мормышка. — Артем откровенно весе¬лился.
— Кто тебе сказал? А-а-а! Сам он козел нечеса¬ный. А ведь ты почти угадал мою клич-ку.
— У вас что, все здесь, как собаки, клички име¬ют?
— Почти все. Но не я же этот стеб придумала. Правда, меня только за глаза так назы-вают. Это ты один такой ковбой выискался.
Они зашли в довольно-таки большой зал с низ¬ким потолком. Заднюю поло¬вину занимали фанерчатые сиденья, в свое время, по-видимому, списан¬ные и по-воровски проданные каким-нибудь захуда¬лым кинотеатром, а в передней был сооружен низкий дощатый помост для музыкантов и оставле¬на пло¬щадка для танцев в угоду самым экзальтиро¬ванным слушателям. Народу было довольно много, но толкотни не было. В зале обильно курили и пили пиво, правда работала вентиляция, судя по тому, как дым уходил куда-то под потолок и иссякал. На импровизированной сцене неистово извивались пя¬теро молодых людей, одетых весьма экзотически, но игра и пение их Брагину по¬нравились. Это были не дилетанты. Около помоста тряслись несколько пар.
— Пойдем подергаемся, — предложила Наташа.
— Ты по-русски говорить умеешь? Сказала бы — потанцуем, — буркнул Брагин и при этом подумал: «Галя бы так не сказала».
— Как раз по-русски. Это что, танец, что ли? Пошли. — И девушка потянула его за ру-ку.
Наташа танцевала грациозно и лихо. Артем, сам не считавший себя носоро¬гом, неволь-но залюбовался ее гибкой, тоненькой фигуркой.
— Откуда так умеешь? — не удержавшись, спросил он.
— Раньше в балетной школе училась, даже танец маленьких лебедей танце¬вала. — На-таша в первый раз за все время их знакомства улыбнулась безза¬щитно и по-детски.
«А ведь она еще маленькая, — подумал Брагин. — Ерепенится, как ершик, колется, а маленькая».
Концерт между тем продолжался. Появился и взвыл саксофон, являясь как бы продол-жением изогнутого тела музыканта, эдакий гудящий хобот. Заныл тягучий блюз.
Наташа всем телом прижалась к Брагину и, по¬ложив голову ему на плечо, повела его в танце. Он весь напрягся, почувствовав неодолимую тягу к этой тоненькой девушке, и подсознательно чувствовал, что это взаимно. Танец продолжался бесконечно долго, саксофон печальным стоном тянул за душу, гитара переливала звуки, а томный, вкрадчивый голос вышедшей на сцену певицы призывал к стра¬сти. Музыка наконец иссякла, пары расстались.
— Клево лабают, правда? — очнулась Наташа.
— Да, здорово. А почему они себя так чудно на¬звали — «Отрежь копыто»?
— Стебаются как могут. Да и какая разница!
— А сколько это еще продлится? — Артем приоб¬нял Наташу за плечи. Де¬вушка не возражала и да¬же как бы не замечала этого.
— Хочешь уйти?
— Хочу, — откровенно признался Брагин и ко¬ротко поцеловал ее в губы. — Пойдем к твоей по¬дружке — у меня деньги есть.
— Много? — Наташа задала вопрос вскользь. Ее это не интересовало. Пле¬вать на них! Она устремила затуманенный взор в угол зала, отрешившись от окружающего и как бы за-быв про Артема. Заиграла очередная мелодия, за¬танцевало несколько пар... Брагин ощу-тил некото¬рую неловкость и раздра¬жение. Он потоптался еще немного и сказал, тронув Наташу за плечо:
— Ну, как у тебя дела с Кешей?
— Нормально. Кувыркаемся иногда, — бросила она, не поворачивая головы.
— Ты же говорила, что со мной, а он еще малень¬кий. — Артем начал заки¬пать от зло-сти, хотя внеш¬не это ничем не проявлялось.
— Ты, че, ковбой, из общества борьбы с юмором? Ну, прикол! Мало ли что я говорю? — огрызнулась Наташа.
— Ну ладно, я пошел. Пока. Передавай привет Кеше, только кепку ему смени, а то хо-дит как пуга¬ло, да и ты сама не лучше. Пипетка! — Брагин раз¬вернулся и направился к выходу.
Девушка бросилась за ним и схватила его за ло¬коть:
— Артем, ты что, обиделся? Сам же предложил пойти куда-нибудь. Я думаю, а ты при-стаешь с ду¬рацкими вопросами. К подружке родаки приеха¬ли — туда нельзя. Ты ведь меня приглашаешь не в садик погулять. Я же не мар¬тышка — надо чтоб хоть лежбище ка-кое-то было.
«Ее бесстыдство безгранично, но этим она и при¬влекает», — подумал Артем и повер-нулся к Наташе:
— Ну, и что ты придумала?
— Есть одно теплое местечко, но там башли нужны.
Почему-то Брагин почувствовал, что все ее бра¬вады, эскапады, дурацкий сленг — напускное, ше¬луха от лука...
— Я же тебе говорил, что при деньгах.
— Тогда валим отсюда. Пойдем к папе Коле, от¬тянемся.
— У меня баксы. Надо где-нибудь поменять.
— Там любые сойдут. Стольник есть? Вот и хва¬тит.
Брагин по дороге на всякий случай обменял сто долларов.
Пройдя с полкилометра по каким-то неведомым переулкам и проходным дворам, они поднялись на третий этаж большого серого дома, и Наташа по¬зво¬нила в железную дверь странным звонком, по-види¬мому, условным.
Открыл бородатый представительный мужчина лет сорока.
— А, Наташа, все нормально? — поинтересовал¬ся он.
— А я что, когда-нибудь по-другому ходила? — резко осадила она. — Артем, дай папе Коле стольник.
Мужик сложил купюру пополам и сунул в кар¬ман рубашки.
— Ну, извини, извини. Где все взять — знаешь. Там Надька в красной ком¬нате. Если захочешь —выгонишь.
По коридору продефилировала девица в неглиже с затуманенным взором. «Это притон, — решил Брагин. — Правда, здесь все красиво и опрятно. А Наташка здесь не в первый раз и имеет автори¬тет. Во, рыба! Везде своя! Хо¬рошо, посмотрим».
Наташа провела его в комнату, оклеенную крова¬во-красными обоями. По¬среди стояла необъятная кровать, на которой валялась поверх покрывала пышнотелая девица в кружев-ной сорочке. Рядом на ночном столике торчала початая бутылка шампан¬ского и недопи-тый бокал. Девица курила, судя по запаху, анашу. Это Брагин знал точно — сам на Кавказе пару раз баловался. Около стены привали¬лись два кресла, а в углу комнаты угнездился холо¬дильник, на котором тихо жужжал небольшой маг¬нитофон. У кровати стоял торшер. Окно было зашто¬рено наглухо.
Наташа быстро сбросила с себя одежду и оста¬лась в узеньком черном белье.
— Ковбой, ты чего, так и будешь стоять столбом? Сними с себя хоть что-ни¬будь и зава-ливайся в сере¬дину, между мной и Надькой, пока что.
Это «пока» Брагин понял сразу. «Вот чертовка! С ней не соскучишься». На¬таша тем временем до¬стала из холодильника шампанское и пачку сигарет.
— Уже заряженные, — пояснила она, странно поблескивая глазами.
«Чего это с ней? — подумал Артем. — Она нервничает».
Лежавшая Надька открыла глаза и сфокусиро¬вала взгляд на Брагине, стоя¬щем в плавках посреди комнаты:
— У, какой красавчик! Ну что ты, котик, стоишь как кол? Иди сюда — по¬грею. Слышь, Наташка, оставь мне его. Ты ведь все равно не... — Закончить она не успела, потому что ее прервал резкий окрик:
— Шат ап, курица! Убью! — Наташа стояла още¬рившись, как разъяренная пантера.
«Что это с ними? — озадаченно размышлял Ар¬тем. — Чушь какая-то». Тем не менее он лег рядом с полуголой девицей. Та сразу же прижалась к нему бедром и положила голову на плечо. Наташа при¬несла бокал с шампанским, прикурила и передала сигарету. Потом прилегла рядом, прижавшись с другой стороны. «Прямо как в гареме». Впрочем, Артем не возражал. А кто бы воз¬ражал? Анаша слабо дей¬ствовала на Брагина что на Кавказе, что здесь, в силу высокой сопротивляемости организма, но по¬степенно гремучая смесь нарко-тика со спиртным брала свое: тело налилось парящей легкостью, душа обна¬жилась, втяги-вая в себя блистающий мир, ло¬гика перетекала в эмоциональ¬ное восприятие дейст-вительности, расширяя горизонты до масштабов кос¬моса и вселенной.
Он встряхнул головой, выходя из состояния ирра¬циональной созерцательно¬сти, и ско-сил глаза на На¬ташу, которая лежала с сигаретой, полузакрыв гла¬за, на ее точеные упругие ноги, вытянутые стрелой, маленькие, торчащие груди и понял, что хочет ее. И еще понял, что другая девица ему абсолютно безраз¬лична.
Артем начал тихонько поглаживать Наташу по бедрам, поднимаясь все выше и выше, мягко провел по животу, мазнул по пульсирующим от учащенного дыхания грудям, полу-открытым губам и вдруг по¬чувствовал ее руку, погла¬живающую его жажду¬щую плоть. Возбуждение достигло вершины, пре¬вра¬тилось в туго натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть.
Наташа это поняла, восприняв какой-то подсоз¬нательный импульс, исходя¬щий из глу-бины веков, когда мир был еще юн:
— Надя, иди погуляй немного. Быстрей! Та молча встала и ушла, в чем была.
— Артем, ты понимаешь, ты меня с ума сведешь. Ну, давай же, не тяни, — прошептала Наташа.
Брагин молча встал, взял на руки легкое тельце и, упав в кресло, посадил ее к себе на колени, нетер¬пеливыми руками сдирая с нее остатки одежды как по¬следнее препятствие к блаженству. Она вся дро¬жала, поглаживая его плечи и часто-часто целуя в лицо. Брагин вскрикнул и вдвинул девушку в себя, с тру¬дом проникая в узость ее плоти, и наконец до-стиг желанного дна. Она глухо застонала, поглотила его губы своими, при этом прижима-ясь и постоянно на¬ращивая темп гибким, жаждущим телом. «Еще, милый, еще». Потом вскрик¬нула и прижалась к Ар¬тему всем своим существом, пытаясь слиться с ним в единое целое. Мир померк для обоих.
Минуты через три Наташа медленно встала. Брагин открыл глаза и, увидев на ее бедрах капель¬ки крови, застыл в изумлении.
— Ты что, девушка?! — Его удивлению не было предела.
— Теперь уже нет твоими стараниями. — Ната¬ша как ни в чем не бывало улеглась на кровать, глядя на него бесстыжими серыми глазами.
— Чего же ты строила из себя шлюху? Плела ерунду... Трахаться слаще... С Кешей она кувырка¬лась... Лежбище...
— А я и есть шлюха. Только в уме. Самый боль¬шой разврат — это духовный, а не фи-зический. А ес¬ли честно, то надо же с кем-то начинать. Я как тебя первый раз увидела, так и запала. Захотелось имен¬но с тобой. Я себя прокли¬нала, когда первый раз просто так тебя выпустила, без адресов, телефонов. Думала — слинял навечно. А когда ты пришел — ме-ня аж затрясло. Все равно тебя куда-нибудь затя¬нула бы, с деньгами, без денег. Почему сюда? Боя¬лась, что ты не захочешь, — вот и выпендривалась, как могла. — Наташа за-молчала.
— И ты никогда не занималась сексом? Ведь ты же здесь не в первый раз. — Артем никак не мог в ней разобраться.
— Еще как занималась, только оральным.
— Так ты не пипетка, а соска? У нас таких соска¬ми называют. — Брагин хи¬хикнул.
— Если я соска, то те, кто со мной были, — со¬сунки. Все было взаимно... Ты мне — я тебе. Потом, ты знаешь, я очень разборчива. Меня по дешевке не купишь. — Наташа, при-встав на локоть, плеснула себе шампанского и от¬пила. Нагота ее нисколько не смущала, да и Братина тоже. «А ведь она права, чертовка! Если бы я знал, что она целка, то десять раз бы подумал, и не в ее пользу». — Ой, Тема, а что это у тебя на животе? Болит? — На-таша заме¬тила кусок пластыря. — А я, коза безмозглая, не за¬метила — была в таком трансе... Сейчас я тебя по¬лечу. — Девушка подскочила к нему, погладила по пластырю и внезапно, резким движением отодрала его. Артем вздрогнул. — Успокойся. — Она начала лизать рубец раны. — Я как собака — у меня слю¬на целебная.
— Наташка, перестань дурака валять, щекот¬но. — Артем начал гладить ее по голо-ве и вдруг по¬чувствовал, что хитрющая девка лижет совсем в дру¬гом месте. — У-у, ты же меня бесстыдно насилуешь, — прошептал он, чувствуя, как кольцо мягких, настойчивых губ несет скользящее бла¬женство, ломает всякие попытки к сопротивлению. «Я больше не могу», — острой искрой просверкнуло в его сознании. Он бережно поднял девушку, отнес на кровать и медленно, зная, что ей может быть больно проник в нее. Она отдавалась до конца, яростно и стра¬стно, вдавливаясь в него своим неожиданно сильным телом. Ве¬зучая была Наташа. Познав пик наслаждения с первого раза, она хо¬тела получать это еще и еще и была бесконечно счастлива.
— Я буду твоей рабыней, — жарко шептала она. — Давай. Ну, давай, о-о-о-о...
— А сколько тебе лет? — Они лежали обняв¬шись.
— Недавно семнадцать стукнуло. А что? Много?
— Для таких экспериментов — ты старуха. Нор¬мальные девки на¬много раньше начинают. Тебя, кстати, родители не будут искать?
— Мои родаки за кордоном зелень зашибают, а я живу с бабушкой. Она ко все-му привыкла. Да за¬чем тебе это, ковбой? Давай лучше еще. Сейчас я быстро смо-таюсь в ванную. — Наташа встала и на¬чала бы¬стро натягивать на себя белье.
— Тебе, наверное, сейчас нельзя больше, — нере¬шительно промол¬вил Артем, начитавшийся в детст¬ве всяких рекомендательных книжек.
— Ты че, ошалел, ковбой? Такой кайф мне сде¬лал и хочешь слинять. Ты не волнуйся, остальное я умею лучше всех, не так ли, сэр? Ты же тоже кайфанул. Можешь не врать — я это без тебя знаю. Сейчас, я быстро. — И она выскочила за дверь.
«Чудны дела твои, Господи», — недоуменно поду¬мал Брагин.
Они занимались любовью всю ночь напролет впе¬ремешку с шампан¬ским и ана-шой, пока Артем не вырубился от усталости и от всего ос¬тального.
Проснулся он, когда уже было светло, совершен¬но разбитый и с боль¬ной голо-вой. На столе лежала записка: «Наташа Дибич, телефон... Мне срочно надо было уйти. Не хотела будить. Позвони, ковбой, — устроим еще одно родео. Не пропа-дай, ради Бога. Ты прелесть. Це¬лую во все места. Пипетка».
Артем взял записку и сунул ее в карман джин¬сов. С трудом оделся. Выйдя на улицу, поймал так¬си и, сунув шоферу какие-то деньги не считая, до¬брался домой. Там он в изнеможении плюхнулся на кровать, но заснуть долго не мог, ворочался. Потом встал, попросил у деда полстакана водки, выпил без закуски и, упав на ди-ван, провалился в глубокий сон.
Очнулся Брагин, когда день уже разгорелся во¬всю, резко встал и пол¬часа изма-тывал себя всевоз¬можными физическими упражнениями, выводя с по¬том из орга-низма всю оставшуюся алкогольно-нар¬котиче¬скую дрянь. Помывшись под душем, он попросил деда Мишу пригото¬вить крепкий чай и ушел к себе. Машинально су-нул руку во внутрен¬ний карман куртки — денег не было. Обшарил карманы джин-сов и, кроме нескольких мятых российских ку¬пюр, ничего не обнаружил. «Вот те на! Кто ж меня так приобул? Пипетка? Не верится, но при ее обра¬зе жизни... В так-си? Нет, там я был в плохих, но мозгах и все помню. В притоне? Может быть, но не хозяин. Если Пипетка, то зачем оставила свой теле¬фон? Хотя телефон можно на-рисовать любой. И по¬чему она смылась раньше? Ехать разбираться в эту нарко-тическую хату? Вы¬ставить на бабки хозяина? Глупо. В конце концов, черт с ними, с баб¬ками, не так уж много было, но хотелось бы понять кто».
Артем не выносил, когда его делали, как мальчишку, но и мелочиться не любил. Он достал Наташину записку и набрал номер. Она ответила сразу же, как будто ждала этого звонка:
— Алло, Тема, это ты? Я чувствовала, что ты по¬звонишь. Извини, что я сбе-жала — была важная встреча без вариантов отмены. Как само¬чувствие? В голове бьют колокола, а во рту вселенская помой¬ка? Это расплата за жизнь в режиме рваного дриблинга и результат посещения злачных мест. Ты еще в постели? Я бы с удо-вольствием забралась к тебе, но по телефону не получится.
Брагин заметил, как изменилась ее речь — стала грамотной и остроумно льющейся, без единого слова сленга, но не придал этому значения, упертый в украденные деньги. А зря. Эх, сколько раз он обзо¬вет себя дураком за это впоследствии. А Наташа между тем про-должала. Брагин молчал — ему было приятно ее слушать:
— «Вставайте, граф, — вас ждут великие дела». Хотите, я покажу вам веч¬ный город Петербург, ко¬торый вы очень слабо знаете, со всеми подробностя¬ми и комментариями и почти за символическую пла¬ту — всего лишь за одну ночь любви с пением под сурдинку и языческими плясками на столах с ри¬ту¬альным битьем посуды?
И тут Артем брякнул:
— Я не сплю с девочками, которые воруют деньги между двумя половыми актами. Ты меня поняла?
— Какие деньги, Тема, ты о чем?
— У меня пропало из кармана пятьсот баксов. Кроме тебя, взять было не¬кому. Так что найди себе другого лоха и «обувай» его сколько влезет.
Брагин бросил трубку. Потом подумал: «А может быть, я зря так? Может, во¬все и не она? Да ладно, найду ее — разберемся».
Вновь зазвонил телефон:
— Это Коська. Машину «БМВ» мы нашли у гос¬тиницы «Московская», а по¬том какой-то дядька пе¬регнал ее на платную стоянку.
— Какой дядька, Коська? Как он выглядит?
— Ну... такой... в костюме... У него еще голова лысая и в очках. Мы все пра¬вильно сде-лали?
— Все клево, Коська. Свободны. Я немного раз¬гребу дела и к вам зайду. Гу¬ляйте пока что.
Брагин набрал справочную:
— Скажите номер администрации гостиницы «Московская». Ага, спа¬сибо. — На-бор номера. — Это гостиница «Московская»? Я хочу узнать о проживании человека. Что? Служба расселения. Хоро¬шо, записываю. — На¬бор номера. — Это служба расселения? Меня интересует Брагин Герман Сер¬геевич. Да. Записываю. Еще раз повторите номер. Хорошо. — Набор номера. — Ну, здравствуй, брат. Герман сидел в номере. Он только что перегнал ма¬шину на стоянку. «Уж если Шмидт меня вычис¬лил, то и другие могут. Вече-ром придется к нему ехать, как-то улаживать. Хотя чего тут улажи¬вать — от¬дам бабки, и все. Всего-то пять тысяч. А куда остальные деньги деть? Не с ними же мо¬таться. Здесь ос-тавлять нельзя. Сдать в камеру хра¬нения? Вокзал рядом. Это лучше. Замаскировать сверху какой-нибудь дрянью и сдать. Кто там рыть¬ся будет...» Мысли его прервал телефонный звонок. «Опять, навер¬ное, Шмидт, чтоб его», — подумал он и снял трубку.
— Тема, ты?! Куда ты запропал — я тебя уже не¬делю ищу. Здесь такие дела...
— Знаю, знаю, — рокотала трубка. — На мешке денег сидишь. Рыл я в твоем казино, тебя искал. Здорово ты их обул! Ну, что будем делать, брат?
Возникла пауза.
— Тема, у меня тут одно дело недоделанным осталось. Ну, никак не могу отказать-ся, — нарушил молчание Герман. — Дело плевое — в девять вече¬ра закончу, а может быть, и раньше, потом заеду к себе домой за вещами и к тебе — посмотрю, как ты живешь.
— За какими еще вещами, Гера? — насторожил¬ся Артем.
— Ну, мне нужно взять кое-какие вещи, докумен¬ты, — замялся Герман. — Короче, мне пока нельзя у себя жить. Приеду к тебе и все объясню.
— Смотри, поаккуратнее там, брат. — Артем по¬весил трубку.
«Уф-ф! — На душе Брагина-старшего просветле¬ло. — Слава Богу, Темка нашелся. Надо уматывать из Питера. В Москву. И Артема попробовать угово¬рить. У него, правда, тут де-ла... с отцом — он ведь не отцепится. Ну, не сейчас, так попозже. — Герман посмотрел на часы. — Скоро ехать. Поужи¬наю и по¬еду. Все вроде налаживается».
И здесь Брагин-старший совершил роковую ошибку, думая, что его возмож¬ный кон-фликт с Кус¬ком заключается только в деньгах. А не только в них было дело, ох, не только в них. Герман не осознавал, что едет к себе домой как агнец на заклание. Но... Судьба его хранила — он позвонил Артему и предупредил, что поедет к себе на квартиру забрать ве-щи.

Глава 10
Герман, плотно поужинав в гостиничном рестора¬не, сходил за машиной, подъехал к Московскому вок¬залу и, сдав сумку с деньгами в камеру хране¬ния, направился к Шмидту. Тот ждал его у себя на скла¬де, заваленном короб¬ками с аппаратурой. Герман быстро от-считал деньги, они пожали друг другу ру¬ки и расстались, довольные друг другом.
— Восстановишь магазин — звони. Я тебе дам товара на реализацию сколько хочешь, — сказал на прощание Шмидт.
«Артем, наверное, у себя дома, ждет моего звон¬ка, — подумал Герман, са¬дясь в маши-ну. — Надо его все-таки сманить в свой бизнес. Вдвоем как-то легче, тем более вон он ка-кой крутой стал — палец в рот не клади».
Герман подъехал к своему дому, запер машину и поднялся к себе на этаж. Повернув ключ в замке и толкнув плечом дверь, он внезапно почув¬ствовал, как нечто твердое упер-лось ему в область поясницы и чей-то голос тихо, но внятно произнес:
— Тихо, Радист. Заходи в хату и не дергайся.
Герман прошел вперед и остановился в прихо¬жей. По телу его прошелестел холодок, появилась вялость и чувство обреченности. У него даже не мельк¬нула мысль о возможном сопротивлении. Он не был профессионалом, как Артем, не столько в смысле владения оружием и приемами рукопашного боя, сколько в способности держать психологиче¬ский удар, ходить по лезвию ножа, глядя в лицо смерти, и воспринимать ее только лишь как возмож¬ный проигрыш в опасной игре, но при этом холодно играть до конца, используя малейшую возможность для сохранения жизни.
— Куда теперь? — хриплым голосом спросил Герман.
— Направо, в комнату. — Говоривший явно знал планировку квартиры, и Герман дога-дался, что это люди Куска. «С башлями будет разбираться, — по¬думал он. — Не мочить же они меня пришли, иначе завалили бы сразу. Ну, мы еще посмотрим. По бес¬пределу он вряд ли пойдет — не захочет терять свое лицо. Как-нибудь договоримся». Он не сумел про¬считать ситуацию до конца — его пришли именно убивать, предварительно отобрав деньги, выиг¬ран¬ные в казино.
Когда вошли в комнату, тот же голос произнес:
— Обопрись на батарею. Вот так.
Вставшего в раскорячку Германа быстро обыска¬ли, изъяв пистолет, телефон, докумен-ты и деньги. Потом он почувствовал, как что-то сдавило запя¬стье... Два щелчка — Герман оказался прикованным наручниками к батарее паро¬вого ото¬пления.
— Располагайся поудобнее, Радист. Базарить бу¬дем.
Герман обернулся и увидел стоящего перед ним Лобана и еще какого-то крепкого парня в джинсо¬вой куртке из братвы Куска, накручивающего теле¬фон.
— Шеф, приезжай. Мы его отловили. Он здесь, у себя в норе на цепочке си¬дит. Хоро-шо. — Звонив¬ший положил трубку. — Кусок будет здесь через полчаса.
— Ну что, допрыгался, Радист? — сказал Лобан. В интонации его голоса чувствовалась веселая иро¬ния. Дело сделано. Не нужно сидеть сутками на¬пролет и пасти проклятую квартиру. — Долго мы тебя ждали, уж думали, не придешь. А ты — вот он здесь. Сейчас приедет Кусок, а ты пока подумай, как бабки будешь отдавать.
— Я их выиграл. Натурально. По-честному. В случае чего я ваше ка¬зино на весь Питер ославлю. Есть куча свидетелей. — Герман примостился по¬удобнее, прижавшись спиной к батарее.
— У нас будет своя игра. Приедет Кусок, и поиг¬раем в подкидного дурака. — Лобан поигрывал ото¬бранным у Германа пистолетом, лихо кру¬тя его на пальце. Потом уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, сказал, обращаясь к напарнику: — Ну что, Бутус, дело сде-лано. Пойди пошарь в холо¬дильнике, найди что-нибудь выпить. У него наверня¬ка есть. И зажрать чем-нибудь. Я думаю, что шеф не осудит.
— Сейчас. — Названный Бутусом вышел из ком¬наты и вернулся через не¬сколько минут с литровой бутылкой водки, стаканами и пачкой печенья.
Лобан подцепил ногой и придвинул к себе жур¬нальный столик.
— Давай сюда. А ты чего только два стакана принес? А Радисту? Выпьешь с нами по малень¬кой? — обратился он к Герману.
— Выпью, — ответил тот. Ему нужно было снять нервное напряжение, которое мешало правильно оценивать ситуацию.
Бутус сходил еще за одним стаканом, разлил водку и протянул Герману его долю.
— За твое здоровье, Радист. Оно в твоих ру¬ках. — Лобан поднял ста¬кан к глазам, посмотрел его на просвет и резким движением забросил водку в рот.
Герман тоже выпил и начал медленно жевать печенье. По телу разлилось те¬пло, нервоз-ность уходила.
— Может быть, отцепите меня? Зачем этот цирк? — Он вопрошающе посмот-рел на Лобана.
— Можно и отцепить, — ответил тот, откинувши голову на спинку кресла и разгляды-вая потолок. — Только зачем? Мне это не надо, Радист. А тебе и так сойдет. Уразумел? — Лобан опустил взгляд. — Бу¬тус, посуду у него забери. — И указал на пустой стакан, стоя-щий рядом с Германом. — На всякий слу¬чай, чтоб не учудил чего. И музон вруби, — он кивнул на магнитофон, стоя¬щий на подоконнике, — покайфуем маленько.

Диванчик плюш, болванчик из Китая
И опахало неизвестной мне страны... —

раздался голос Александра Розенбаума. Герман не любил западный рок, да и россий-ский тоже, предпо¬читая приблатненные варианты.
— О, то, что надо, — одобрил Лобан. Заиграла мелодия дверного звонка. Бу¬тус пошел открывать. В комнату, резко распахнув дверь, вих¬рем ворвался Кусок в сопровождении двух человек и, найдя глазами прикованного Гер¬мана, произнес:
— Здорово, Радист! Ты чего в бега ударился? За¬шел бы, поделился радостью. О, у вас здесь малень¬кий праздник, — с наигранной веселостью продол¬жил он, заметив фуршет на столе. — Поучаствуем, поучаствуем. А Радисту на¬лили? Он же у нас сегод¬ня именинник. Давай, банкуй, Лобан.
Бутус сходил еще за одним стаканом. Герман ма¬шинально выпил предло¬женную ему водку.
— Башли где, Радист? Куда зарыл? — спросил Кусок, прожевав печенье. — Давай ко-лись, как го¬ворят в ментовке. Ну что ты на меня уставился?
— Эти деньги я выиграл. И ты мне еще должен сказать спасибо за чечена, — упрямо проговорил Герман.
— Там выиграл, а мне проиграешь. Прямо вот здесь. Куда ты денешься, де¬шевый ком-мерсант Ге¬ра? Кто ты есть? Ты есть никто и зовут тебя никак, по¬нял? Такие бабки не по твоему рылу — мелковат ты для них. А за чечена я должен сказать спасибо не тебе, а твоему братцу — ведь он его завалил. Да и его благодарить не буду. Джамал был уже зака-зан. Мной. Твой братец просто подшустрил. Плел мне, что он был по хозяйственной час-ти... Да он лю¬бому сто очков вперед даст, вернее, мог бы дать — сейчас он у Мусы гостит или вскоре там будет. Сдал я твоего младшего чеченам. Паровозиком за Джа-мала пойдет, а ты вслед за ним вагончиком. У-ту-ту! — Кусок отвратительно захихикал.
«Он блефует. Артем мне не так уж давно звонил. Из дома, — подумал Гер¬ман, и эта мысль его слег¬ка согрела. — Тема не дождется моего звонка и нач¬нет меня искать. Может быть, сюда догадается по¬звонить — я его преду¬прежу. Мы же договарива¬лись на слово «деньги»... Только бы позвонил».
— Выруби магнитофон, — бросил Кусок Бутусу. — По ушам шелестит. Где башли, Радист? — Наигранная веселость сползла с его лица. Взгляд стал колючим и беспощад-ным.
Герман молчал.
— Лобан, отоварьте его. Только из мозгов не вы¬шибайте. — Кусок поудоб¬ней умостил-ся в кресле, предвкушая зрелище.
Двое братков набросились на Брагина-старшего, беспощадно нанося удары ногами. Би-ли без разбо¬ра — в голову, по туловищу, иногда пускали в ход ку¬лаки, все более распаля-ясь от показавшейся на лице крови. Герман сначала как мог уворачивался от сыпавшихся на него ударов, свернувшись клуб¬ком и прикрывая голову. Но это заметили, оттянули ноги и с каким-то садистским сладострастием нача¬ли прицельно бить в промежность. «Ты, сука, у нас заго¬воришь!»
Герман взревел от дикой боли, а потом только икал — перехватило дыхание. Кровь из разбитого носа и губ залила лицо, превратив его в странную клоун¬скую маску с безмолвно прыгающим ртом. Те¬ло Германа обмякло, прекратив всякое сопротивле¬ние. Удары продолжали сыпаться.
— Хватит! — резко отрубил Кусок.
Братва еще некоторое время по инерции продол¬жала экзекуцию. Потом все кончилось.
— Он в мозгах? — Кусок плеснул себе в стакан. Один из братков похлопал Германа по щекам. Тот открыл заплывшие глаза и посмотрел затравленным зверьком на своего му-чителя. — Дайте ему во¬дки, — скомандовал Ку¬сок. Герман принял стакан дрожащими руками и, стуча зубами о стекло, вы¬пил. — Ну что. Радист, где башли? Говори. — Кусок в упор уставился на Германа.
— Кусок, ты не прав, — прохрипел тот. — Я от¬сюда выйду, и по-другому разбираться будем.
— Ты, козявка, меня еще пугаешь, — усмехнулся Кусок. — Да не выйдешь ты отсюда. Ты уже покой¬ник. Если б не эти башли, я бы тебя давно замочил, без звука.
Он начал играть в открытую, понимая, что Ра¬дист у него в руках и скоро за¬молкнет на-вечно. Рас¬паленный беззащитностью жертвы, он хотел поглу¬миться над ней, втоптать в грязь и раздавить. Вся подлость и мерзость его души полезла наружу ши¬пящими и изви-вающимися змеями, в чертах лица прорезалось патологически сладострастное выраже¬ние, граничащее с безу¬мием маньяка, вкушающего картину мучений, сотворенную собствен-ными рука¬ми. Он смотрел на Германа, выбирая, как бы по¬больнее сказать, чтоб пробрало до печенок, до серд¬ца, чтобы превратить его в жалкое, трясущееся су¬щество, и наслаж-даться, наслаждаться...
— Понимаешь, чечены начнут копать за Джамала, а ты можешь меня сдать. Они во время войны научились развязывать языки и тебе бы развязали. А тебя они с твоим долба-ным магазином все равно бы вычислили — чечены, как собаки, по следу хо¬дят. А тут... Тебя нет, и цепочка прервется. Все можно свалить на тебя и твоего братца, да так оно и есть. Уразумел? Скажи, где башли, Радист? Тогда умрешь легко и быстро — пуля в висок и вечный кайф на том свете. Узнаешь, есть ли там жизнь. А будешь упираться — уби-вать тебя буду потихонечку, день, два, неделю... По кусочкам резать — раз кусочек, два кусочек. А кусочки от разных мест можно отрезать... А, Ра¬дист? Начнем тебя охолащи-вать, как бычка... Ведь все равно все скажешь — не мучай себя, Радист.
Братва смотрела на сцену, раскрыв рты, — даже для них это было слишком круто. Вне-запно зазвонил телефон, прервав словоизвержения Куска.
— Дайте ему — пусть ответит.
Герману передали трубку, и он услышал голос Артема.
— Ты чего там, ночевать собрался?
— Почему на трубку не позвонил?
— А ты мне номер давал?! Как ты там?
— У меня тут с деньгами проблемы. Приезжай. Кусок быстро подскочил к Герману и, вырвав у него телефон, прислонил к уху, но там раздавались только короткие гудки.
«Стоп. Слово «деньги». Он куда-то влип!» — по¬думал в то же самое время Артем.
— Кто это звонил? — Кусок, ощерясь, смотрел на Германа.— Быстро го¬вори, падла.
— Один приятель, — ответил тот.
— Врешь. Кто звонил? Кто приедет? — Кусок за¬махнулся на Германа. Тот сжался в комок.
— Это Артем, брат мой, — быстро сказал он. Кусок медленно положил трубку, упал в кресло и задумался. «Откуда еще этот щенок взялся? Чечены не успели его взять? Но все к лучшему. Обоих замо¬чим. Только на их мо¬гилке не будет мраморной до¬ски с надписью «Братья Брагины». И никто не узна¬ет, где могилка моя».
— Братва, сейчас Брагин-младший заявится. Бутус, у тебя пушка с глуша¬ком? Отлично. Пойдешь открывать, а как войдет — сразу шмаляй. Урван, пойдешь на кухню для под-страховки. Остальные будьте готовы здесь.
Все предусмотрел Кусок, кроме одного: Герман успел предупредить Артема, и тот по-нимал, на что шел. И еще... Он плохо знал Брагина-младшего.
— Брат, говоришь, — продолжил Кусок. — Вот мы вам и устроим брат¬скую безы-мянную могилу. Где башли, Радист? Не понимает, — картинно обра¬тился он к братве, подражая какому-то киноакте¬ру. — Снимайте с него штаны.
Двое сели Герману на ноги, а третий сволок с не¬го брюки вместе с трусами, обнажив гениталии.
— Ну что ж, приступим к кастрации, — со вздо¬хом, как бы жалуясь кому-то, произнес Кусок. — Бутус, принеси с кухни вилку — начнем ковырять пома¬леньку...
— Не надо. Я все скажу! — тонким голосом заве¬рещал Герман. — В камере хранения.
— Оставьте его, — скомандовал Кусок. — Заку¬рить у кого-нибудь есть? А то забыл свои в спешке.
Ему передали пачку «Кэмела» вместе с зажигал¬кой. Он прикурил сигарету и смачно за-тянулся, пус¬тив струю дыма в сторону Германа.
— Ну вот, Радист. Все очень просто. Стоило упи¬раться. В какой, говоришь, камере хранения? Где квитанция?
— На Московском вокзале, квитанции нет. — Герман вынул бумажку из нагруд-ного кармана. — Вот номер ячейки.
— Лобан, позвони братве. Пускай съездят и при¬везут башли сюда. Вот и все, Радист. — Кусок за¬улыбался. — Привезут деньги, и умрешь героем. Молись, Радист, Иисусу Хри-сту. Или ты веришь в Аллаха? — Братва загоготала. — Врубайте свой музон, Бутус. — И он расслабленно откинулся в кресле, за¬крыв глаза.
Прошло около десяти минут, когда раздался зво¬нок в дверь.
— А вот и второй. Действуем, как сказал. — Ку¬сок поежился, встал и, раз¬вернув кресло к двери, плюхнулся обратно.
Артем быстро, по-кошачьи поднялся по лестнице и застыл около двери, при-слушиваясь. В квартире брата слышалось какое-то шевеление. Инстинкты обострились, мозг работал отчетливо, мышцы сжались пружиной, готовые в любой момент взорваться действием. Это уже был не человек — это была уби¬вающая машина, безжалостная и неумолимая.
Артем нажал кнопку звонка и присел на корточ¬ки перед дверью, держа в правой руке пистолет. Дверь резко открылась. Брагин, моментально сори¬ен¬тировавшись, снизу схватил руку открывшего, инициировав бесполезный хлопок выстрела, и руко¬яткой пистолета резко врезал ему по переносице. По¬том, бросившись на пол, срезал точным выстре¬лом выскочившую из кухни фигуру. Подхватив пис¬толет поверженного противника, он, не вставая, полз¬ком двинулся по направлению к комнатам, пони¬мая, что линия стрельбы у них будет выше, и это за¬ведомо дает ему преимущество. Мельком зафикси¬ровав, что в кухне никого нет, Артем остановился между спальней и гости¬ной. «Где они, там или здесь? А может быть, и там, и здесь?» В гостиной что-то звякнуло. Брагин в прыжке плечом открыл дверь и начал кататься по ком¬нате, стреляя с двух рук по мечущимся силуэтам, одновременно уходя от вы¬стрелов. Попасть в него было очень сложно. Этот прием он отработал еще в учебке, тренируясь часа¬ми. Интенсивная перестрелка продолжалась не¬сколько секунд. Потом стало тихо. Брагин осто¬рожно выглянул из-за кресла, за которым оказался, готовый в любой момент возобновить бой, и толь¬ко сейчас увидел прикованного и избитого Гер¬мана.
— У, суки! — взвыл Артем.
Внезапно он заметил высунувшуюся руку с пис¬толетом и моментально вы¬стрелил в за-пястье. «О-о-о!» — раздалось из-за другого кресла.
— Гера, кто там? Он живой? — спросил Артем, фиксируя неподвижные тела.
— Это Кусок. Это он, падла. — В голосе брата звучали истерические нотки.
— Кусок, если ты сейчас, бл..., шевельнешься, бу¬дешь трупом. Где ключи от наручни-ков? — Артем вышел на середину комнаты.
— У Лобана, — раздался голос Куска. Герман кивком головы показал, где Лобан. Ар-тем подошел к лежащему телу и достал ключи. Лобан пошевелился — он был еще жив.
— Это он тебя сдал. Твой брат тебя сдал, — про¬хрипел он, слегка приоткрыв глаза.
— Не твое дело, хорек, — процедил Брагин и вы¬стрелил ему в затылок. — Кусок, ну-ка выползай сюда, чтобы я тебя видел. Выползай, сука! — рявк¬нул Брагин и, увидев выбирающуюся из-за кресла фигуру в красном пиджаке, добавил: — На пол. Ли¬цом вниз. Руки за голову.
Потом пошел и отцепил Германа. Тот сразу бро¬сился к лежащему Куску и начал остер-венело бить его ногами, подвывая по-волчьи.
— Гера, успокойся, успокойся, брат. Надень лучше на него наручники. Это ценный то-вар, а ты портишь, — усмехнулся Артем и, взяв брата за плечи, от¬вел его в сторону. Потом подошел к поверженному противнику: — Ну-ка, дай-ка сюда ручонки, — и, походя, врезав ему по шее, нацепил наруч¬ники.
— Это они тебя так? — понимая всю глупость во¬проса, тем не менее, спро¬сил Артем брата.
— Он хотел нас обоих завалить. Боялся, что его чечены достанут. Если б не ты… Вот так, брат. — Герман опять сел на пол возле батареи, как будто ус¬пел свыкнуться с этим местом.
— Гера, ты чего, сядь в кресло, — предложил Ар¬тем и увидел вдребезги раз¬битую вы-стрелом бутыл¬ку. Потянуло алкогольным духом. — У тебя выпить еще есть? Тебе принес-ти? Проследи за этим хорь¬ком. — Артем, сунув брату пистолет, пошел на кух¬ню и, выта-щив из холодильника на треть заполнен¬ную бутылку, вернулся обратно.— На, брат, вы-пей.
Герман заглотил целый стакан, не поморщив¬шись, и утерся рукавом.
— Она меня сейчас не возьмет.
— Слушай, брат, — сказал Брагин-младший, — тебе этот хорек еще что-ни¬будь дол-жен? — И посмотрел на Куска.
— Ничего я ему не должен! — подал голос тот
— Заткни пасть, козел, тебя не спрашивают! — рявкнул Артем, при этом во-просительно посмотрев на брата.
Тот отрицательно замотал головой и попросил:
— Тема, найди закурить.
Артем пошарил в карманах у одного из лежащих, достал сигареты и бросил Герману вместе с зажигалкой, взятой с журнального столика. Тот молча за¬курил, уперев глаза в пол.
— Ну, виноват я, брат. Прости. Расслабился в казино и болтанул по теле¬фону ненаро-ком...
— Да ладно, дело житейское, — сказал Артем и, пройдясь по комнате, взялся за теле-фон. — Эй, Кусок, сейчас тебя будем пристраивать.
— Куда пристраивать? — насторожился тот.
— Как куда? К Мусе вместо меня. — В глазах Артема заиграли злые огоньки.
— Это ж ты Джамала завалил, я-то ни при чем
— Как это ни при чем? Я завалил, а ты заказал, а чеченов интересует именно заказчик. Ведь он тебе заказывал, Гера? Просил, чтоб ты нашел исполни теля? — обратился Артем к брату.
— Но он же отказался! — Кусок хватался за лю¬бую соломинку.
— Сначала отказался, а потом передумал, поручил это мне... Так что все пу¬тем, Кусок. — Артем начал набирать номер.
Кусок понял, что проиграл.
— Не надо, — жалким голосом залепетал он. — Все отдам, только не это!
— Тем, он мне хотел яйца отрезать, — встрял Герман, боясь, что брат пожа¬леет Куска.
Брагин-младший дернулся, но быстро взял себя в руки.
— Не волнуйся, ему там всё поотрезают.
— Я Муса, — раздалось в трубке.
— Это Брагин. Тебе Кусок нужен? Он тут у меня тепленький лежит. Будешь забирать?
— Где у тебя? — спросила трубка. — Там, где мы встречались?
— Нет. — Артем немного подумал. — Я теперь в другом месте живу, — и продик-товал адрес. — Только услуга за услугу. Здесь целая квартира трупов — ты их всех оптом заберешь в довесок к Куску.
— Нет вопросов. Высылаю похоронную коман¬ду. — Муса не был лишен чувства юмора.
Через несколько минут заверещал дверной зво¬нок. Герман встрепенулся:
— Это мои деньги привезли.
— Сейчас конфискуем.
Артем пошел открывать. На пороге стоял парень с сумкой в руке. Артем вдернул его в квартиру, на всякий случай врезав локтем по челюсти. Пришед¬ший упал, затряс головой и увидел наставленное на него дуло.
— Не убивай меня. Я ничего плохого не сде¬лал, — на удивление спо¬койно про-изнес он.
— Будешь хорошо себя вести — не убью. Обе¬щаю. Деньги привез? — Ар¬тем взял сумку.
— Привез. Мне можно идти? — спросил парень.
— Пока нельзя. Иди вон в ту комнату и сиди там мышью. Вперед. — И ука¬зал на спальню.
Через некоторое время приехала чеченская команда во главе с Мусой.
— Где Кусок? — сразу спросил он.
— Вон, забирай это говно, — вяло произнес Ар¬тем, махнув рукой в сторону лежащего.
— С меня причитается. — Муса подмигнул. — О, сколько ты здесь капусты нарубил! — И скоман¬довал по-чеченски своим людям упаковывать и уно¬сить трупы. Вскоре они уехали.
Артем прошел в спальню. Браток Куска сидел пригорюнившись на кроватной тумбочке. По обрыв¬кам разговоров он приблизительно оценил ситуацию и был готов к худшему.
— Тебя как зовут? — Артем встал напротив него.
— Батон, — угрюмо буркнул тот.
— По-человечески как зовут?
— Серега. — Парень нервно барабанил пальца ми по колену.
— Вот что, Серега. Про братву, что здесь была, забудь, про Куска тоже. Нет его. — Ар-тем задумался на несколько секунд, взявшись рукой за подбородок, потом спросил: — Кроме тебя, сколько человек осталось?
— Четыре, — буркнул Батон.
— Со мной работать будете?
Батон с удивлением посмотрел на Артема — та¬кого поворота он не ожидал.
— Я не против, а за братву писаться не буду, — медленно проговорил он и облегченно вздохнул.
— Ладно. Зовут меня Артем. Еще кличут Барсом — в Чечне меня так обозна¬чили. Как хочешь, так и называй... Оставь связь — я на днях позвоню. Все, иди.
Батон быстро ретировался. Артем перешел в гос¬тиную. Герман подошел к брату, обхва-тил его рука¬ми за шею и, уткнувшись лицом в плечо, глухо зары¬дал. Тело его содрогалось.
— Ну, не надо, братишка, перестань. — Артем успокаивал Германа как маленького, похлопывая его по спине. — Помнишь, как ты меня из-под мост¬ков вытащил? А как с от-цом на рыбалку ходили? У меня леска запута¬лась — ты полез, а там здоровая плотва... Иди спать, брат, тебе поспать надо
Отправив Германа, Артем принялся убирать квартиру. Он уже считал ее своей. Вечер-ний сумрак проникал в гостиную сквозь незашторенные окна, смазывая очертания предметов и нагнетая давящее чувство беспокойства и необъяснимой тоски. Мир казался ненастоящим, иллюзорным, расплывались константы и аксиомы, время остановилось, а воздух уплотнился до того, что его можно было пить глотка¬ми. Хотелось включить свет, чтобы вернуться в реальность и обрести душевное равновесие, но ка¬кая-то вязкая сила не по¬зволяла это сделать, па¬рализуя волю, не давая двинуться с места.
Артем встрепенулся, стряхивая колдовское на¬важдение, поднялся и зажег торшер с лен-точным абажуром, стоящий в углу комнаты. Возникшее пятно света выхватило Германа, сидевшего в крес¬ле и нервно курившего сигарету за сигаретой. Клубы дыма, проплывая через световой конус, терялись в тем¬ноте, устремляясь к вентиляционной решетке.
Артем придвинул второе кресло поближе к брату, не торопясь, уселся и, вы¬держав не-которую паузу, сказал:
— Ты вернулся? А я и не заметил. Ну что, брат, как будем жить дальше?
Герман облизал разбитые губы и посмотрел ще¬лочками заплывших глаз на Брагипа-младшего.
— Начнем вместе заниматься нормальным бизне¬сом. Деньги теперь у нас есть.
— Я уже тебе говорил, брат, я не торговец. — Артем шевельнулся, уст¬раиваясь по-удобнее, отки¬нулся на спинку кресла и положил руки на подло¬котники. — Я не способен и не хочу этим занимать¬ся. Потом, у меня есть не¬доделанная работа — ты знаешь. — Он немного помолчал. — Брат, а почему ты считаешь, что у тебя все получится в бизнесе?
— А что тут особенного? До сих пор ведь получа¬лось. — Герман недоуменно пожал плечами, не по¬нимая, куда ведет Артем.
— А как же разоренный магазин? Это ты назы¬ваешь «получается»?! Может быть, купи-продай — оно и просто, но вот какое дело, брат. Я не так уж давно пришел с войны, но ус-пел заметить, что лю¬бая коммерция в нашей стране связана с кримина¬лом. Куда ни плюнь — везде бандиты. А вот здесь у тебя никогда не получится, Гера. Не тот ты человек, не можешь быть первым номером, ты прирожден¬ный второй. А будешь пытаться быть ли-дером — не один, так другой зацепит: Кусок, чеченцы... Свято место пусто не бывает. — Артем кашлянул. — Да и я тут много уже накуролесил. Убил людей Чер¬ного... Знаешь та-кого? Да это неважно — начнут искать меня, на тебя вый¬дут... Что тут больше объяснять? А братва Куска? Я еще не знаю всех твоих остальных дел...
— Я не собираюсь здесь оставаться, — прервал его Герман, — поеду в Мо¬скву. Там раздолье для бизнеса, такие бабки вертятся... Ну, начну дело, придумаю что-нибудь — деньги-то есть. Поехали со мной.
— А в Москве свои бандиты, — усмехнулся Ар¬тем.— Здесь хоть ты при¬жился, знаешь кое-кого, те¬бя знают, а в Москве... Начать все сначала? Да не по зубам тебе большой го-род, что Питер, что Моск¬ва, не по зубам. Здесь-то ты не смог разобраться — сплошные на-езды и проблемы. У Куска была брат¬ва — он мог защитить свое дело. А ты? Одиночка. Почему ты себе братву не завел? Да не можешь ты сам, брат, не обижайся, не можешь ты сам плавать, по крайней мере, здесь.
Герман прикурил очередную сигарету, выпустил дым через нос и медленно проговорил, как бы под¬бирая слова:
— Но ведь нас двое, Тема. Вместе прорвемся.
— Ну ладно, вытащил я тебя раз, вытащу два, три... а на четвертый не успею. Ну, хо-рошо... охра¬нять тебя буду. Но ведь я знаю, что стоит эта охра¬на, у Джамала тоже была охрана, не в ней дело… Зачем тебе это, брат? Я к такой жизни привык, а те¬бе-то зачем? — Артем грустно посмотрел на Германа.
Тот сидел, вытянув ноги и невидящим взглядом уставясь в угол гостиной. В мыслях его была сумя¬тица.
— А что ты предлагаешь? — наконец выдох¬нул он.
— Ехать домой, — жестко сказал Артем. — Я ду¬мал об этом. Там есть такой Мормон — бизнесмен от Бога. Пересеклись мы там по жизни, но это не¬важно. У него там несколько предприятий, свое вой¬ско, с ментами ладит... Ну... крепко сидит. Он меня к себе звал — возглавить службу безопасности, да¬же в долю брал. Действительно, у него этим делом ка-кой-то придурок за¬нимается. Хотел я грохнуть этого Шкворня, было дело — да как-то ула¬дили, но это тоже неважно. Вот что я предлагаю, брат. Ез¬жай туда, к нему — я тебе ре-комендательную маляву нарисую, влезешь деньгами к нему в долю, ста¬нешь его замести-телем, и все. Королем будешь там ходить. У Мормона башка на месте — все знает, все по-нимает, тебя в обиду не даст, да там ты сам себя в обиду не дашь... А ты говоришь, Моск-ва. На кой хрен она тебе сдалась! Тем более мать стареет — ей помогать надо. А я... здесь останусь. Я без войны не могу, иначе засохну. Понял, брат?
Герман, немного подумав, резко поднялся с крес¬ла и, некоторое время нервно пошагав по комнате, ответил:
— Ты, наверное, прав, брат. Устал я от всего это¬го. Покоя хочется. Может быть, там женюсь, семью заведу... а, брат? — Герман заулыбался. Он принял решение, и ему стало легко. — Завтра же уезжаю. А ты, — Брагин-старший развел руками, погляды¬вая на стены, — здесь оставайся. За хату на полго¬да вперед проплачено. Придет хозяин — скажешь, что ты здесь. Ему все равно.
— Хорошо, Гера. Я тебе дам письмо — передашь его одной девушке, Галя ее зовут. — Артем хлопнул брата по плечу: — Все нормалек, а, брат?
Они весело рассмеялись, показывая друг на дру¬га пальцами.
— Слушай, Тем,— предложил Герман,— давай в очко сыграем по старой па¬мяти. Коло-да у меня есть.
— На что играем? — ухмыльнулся Брагин-младший.
— Как на что? — Брагин-старший шутовски по¬жал плечами и показал на сумку с день-гами. — Вот на это. Поделим пополам и погнали. Ставлю на банк десять тысяч бак-сов, — продолжал ерничать Герман, но внезапно посерьезнел и сказал: — Слушай, Тем, давай поделим эти башли... по-брат¬ски. А?

Проводив брата на вокзал и усадив его на поезд Артем направился в подвал к пацанам. Их на месте не оказалось. «Наверное, на рынке» — и не ошибся До¬бравшись туда, он сразу увидел Коську, невесть что промышляющего. Уви¬дев Артема, тот быстро подскочил и вопросительно уставился, ожидая ука¬заний.
— Где остальная братва?
— На базе, капусту разгружают... А чего? — Коська не понимал, осуж¬дают его или поощряют. — Денег там платят, и овощей всяких натырим — месяца на два хватит. От нас что-нибудь надо?
Брагин, проговорив с ним минут пятнадцать, отправился на квартиру к деду Мише. Тот встретил его в дверях:
— А, Артем. Пошли дернем по маленькой. — Старик был слегка пьян, что было для Брагина привычным фактом, но... в костюме и при галстуке. Это уже ни в какие ворота не лезло.
— Что сегодня за праздник, дед? Ты чего так ра¬зоделся? Прямо жених. — Артема от-кровенно веселил расфуфыренный вид старика.
— Как? Сегодня день рождения моего сына. Я всегда его праздную. Пошли, по-шли. Я там селед¬ки купил. Хорошая селедочка! Котлет нажарил... — Дед потянул Брагина за рукав по направлению к кухне. — Давай, а то сижу один как...
— Дай хоть раздеться. — Артем снял куртку, вы¬мыл руки и уселся за стол.
Дед суетился, то открывая, то закрывая свой за¬клеенный изолентой холо¬дильник, зачем-то намочил тряпку, тут же бросил ее в раковину и коротко руг¬нулся.
— Ну что ты там бегаешь? Садись. Все на сто¬ле. — Артем был голоден и от ста грам-мов тоже от¬казываться не собирался.
— Да майонез куда-то задевал, мать его так! С картошкой зна¬ешь как хо¬рошо? Ладно, хрен с ним. — Дед Миша наконец уселся и, разлив водку, произнес тост за сына. Они выпили. Дед крякнул и полез за селед¬кой.
— Слушай, дед, а ведь я переезжаю, — внезапно сказал Брагин.
Старик чуть не подавился от неожиданности:
— Как? Ты что, Тема! А как же я? — Возникла пауза. На глазах у старика навернулись слезы. — Опять один останусь. Привык я к тебе — ты же как сын мне стал. Может, пере-думаешь, а?
В это время раздался звонок в дверь.
— Я сам открою. — Брагин остановил рукой дер¬нувшегося было деда и че¬рез минуту ввел трех па¬цанов. Это были Коська и два Сани. — Вот, дед. Вме¬сто себя я тебе сразу тро-их даю. Да ты их зна¬ешь. Братва серьезная — тебя в обиду не дадут. Де¬нег я подкину, да и они научились сами зарабаты¬вать. А то в подвале живут — нехорошо как-то. Да и сироты они. Никого у них нет. Из Чечни приехали. И потом, — Артем усмехнулся, — ты получа-ешь по¬выше¬ние в звании: из рядового — сразу старшиной роты. Думай, дед.
Старик некоторое время посидел, странно глядя на трех мальчишек, потом встал и вне-запно гаркнул во всю глотку:
— А ну-ка построились! Равняйсь!
Октябрь медленно переполз в ноябрь, осень на¬ращивала обороты. Полоса дождей кон-чилась, но похолодало, несмотря на веселящееся на небе солн¬це. Артем окончательно пе-ребрался на квартиру брата, допокупал различную ут¬варь, делал переста¬новки, чем и за-нимался последние два дня.
Проснувшись утром, он сделал разминку и опять завалился на кровать. У него было ле-нивое настрое¬ние, идти никуда не хотелось — лежал и переби¬рал в памяти события недавнего прошлого: блокпост, Паша Штынь, Собакин с его театром мод... Рука не-произвольно потянулась к тумбочке, Брагин дос¬тал плеер, вставил компакт-диск и закрыл глаза, подумав при этом, что Гер¬ман, наверное, уже дома.

Я тебя отыскал на отравленной пустоши
Среди жалких обломков больших кораблей...

Вальс вихрился в его голове, разбрасывая мысли, заставляя жить эмоциями. Что-то его свербило с утра, но он никак не мог доискаться. Толчок дала му¬зыка.
«А где сейчас Пипетка? Столько времени прошло — позвонить бы ей надо. Может, я тогда погорячился, а деньги взяла вовсе не она?»
Это была отговорка самому себе, а на самом деле Брагин ее хотел, и уже давно. И чем дальше, тем больше. Он достал портмоне, где у него хранились всякие ценные бумажки, порылся там и нашел памятную записку с номером телефона Наташи. Медленно на¬брал номер, раздалось несколько длинных гудков, и, наконец, послышался голос, но не Ната-ши, а, скорее всего, ее ба¬бушки.
— Алло? Это Наташина бабушка? Здравствуйте Это говорит друг Наташи, Артем. Ее можно позвать к телефону?
— Знаю. Рассказывала она о вас, хорошо отзыва¬лась. А вы разве не знаете? Она в Гол-ландии.
— Как в Голландии! — Артем аж поперхнул¬ся. — А что она там де¬лает? Как ее туда занесло? К родителям уехала?
— Нет. Они в Испании. Она уехала работать танцовщицей в кабаре. По контракту.
Все это Брагину как-то сразу не понравилось. Контракты. Кабаре. Не то что-то. Нелепица.
— Можно к вам подъехать, поговорить о Наташе? Для меня это очень важно.
Реальная потеря Пипетки, которая была всегда где-то рядом, которую в лю¬бой момент можно было вычислить на какой-нибудь тусовке, моментально все перевернула внутри Артема — он понял, что Наташа ему дорога, если не сказать больше. «Черт! Наваждение какое-то с этими бабами! Запутался окончательно».
— Конечно. Приезжайте, пожалуйста. Вы дорогу знаете? Нет? Где вы на¬ходитесь? — И после того как Брагин продиктовал адрес, женщина, ста¬рая петербуржка, момен-тально определила оптималь¬ный маршрут. — Да, да. На двух трамваях: три остановки на одном и семь на другом — минут за сорок доберетесь. Вы прямо сейчас поедете? Хоро-шо, жду вас.
— А как вас зовут?
— Марья Сергеевна. Марья Сергеевна Дибич.
Брагин быстро собрался. На улице уже выпал первый снег. Наползала зима. Он немного подумал и сунул нож-выкидуху за голенище ботинка. Ну не мог он без оружия.
Дом, где жила семья Дибич, обнаружился сразу около трамвайной остановки в виде массивного се¬рого семиэтажного здания. Артем поднялся на нуж¬ный этаж и позвонил. Дверь открыла женщина не то чтобы старая, но предпола¬гающая пенсионный возраст. Не-смотря на немалые года, она была стройна и подтянута, с широко развернутыми пле¬чами и мудрыми усталыми глазами за стеклами оч¬ков.
— Вы — Артем? Входите, пожалуйста. — Марья Сергеевна с интересом ог¬лядывала вошедшего Брагина. — Ну что ж, Наташенька всегда умела выби¬рать себе кавалеров.
Квартира была большая, четырехкомнатная, со старой добротной мебелью, поражало обилие книг и, судя по корешкам, антикварных. На стенах висело несколько подлинных картин, а в гостиной стоял ро¬яль с открытой верхней крышкой. Все это выглядело очень достойно в отличие от пышной и дорогой без¬вкусицы современных нуворишей.
Марья Сергеевна усадила Брагина в кресло, а сама села напротив в ожидании вопросов.
— Расскажите поподробнее о том, как она попала в Голландию, да и о ней вообще, — начал разговор Артем.
— Ну, что вам сказать?.. Наташенька с детства была очень способным ре¬бенком: за-кончила музыкальную школу по классу скрипки с отличием, за¬кончила балетную школу, в совершенстве овладела двумя языками: англий¬ским и испанским. Единственно, что она была какая-то замкнутая, необщи¬тельная...
«Ничего себе информация», — подумал Артем
— Ну, вы понимаете, она же привлекательная де¬вушка. Возле нее постоянно вились ухажеры, но она как-то их к себе не подпускала, держала на дистан¬ции, что тех еще боль-ше заводило. Доходило даже до курьезов. Ну да ладно...
Но не так давно она сказала, что нашла человека, которого, кажется, полю¬била. С ней такого раньше не случалось. Это были вы. Кстати, она должна была поступить на факуль-тет журналистики, но ей не повезло. Не в том смысле, что провалилась — она очень силь-но заболела, так, что пропустила все вступительные экзамены, но, будучи девочкой с ха-рактером, лапки не опустила и решила потратить год на изучение реальной жизни, как Горь¬кий, пойти в люди. — Марья Сергеевна усмехнулась. — Целы¬ми днями где-то пропа-дала, а иногда и ночью не приходила.
Потом однажды ей кто-то позвонил, сейчас я ду¬маю, что, скорее всего, это были вы. После этого она целый день сидела дома и даже со мной не хотела разговаривать. На вто-рой день тоже никуда не пошла — такого за последнее время не случалось, а на третий ушла и, вернувшись, сказала, что уезжает в Голландию — работать по контракту. Наташа жи¬вет сама по себе, влиять я на ее решения не могу. В тот же день она собралась, и больше я ее не ви¬дела.
— И ни писем, ни звонков? — Брагину эта исто¬рия совсем перестала нра¬виться.
— Вот что самое и удивительное. Ну, совсем на нее не похоже. Хотите, я вам ее фото-графии пока¬жу? — Марья Сергеевна вышла на некоторое время и, вернувшись с парой альбомов, раскрыла их перед Артемом.
— Вот видите, это Наташенька танцует танец маленьких лебедей. Вот она. — И женщина указала на одну из вереницы девочек в балетных пач¬ках.— А это она начала ис-полнять сольные номера. Здесь Наташа исполняет танец Китри из «Дон-Кихота». Видите — какая. Она этот конкурс тогда вы¬играла. Понимаете, то, что танцуют в кабаре, — для нее таблица умножения. С этим она справится легко. А вот это выпускной вечер в шко-ле — один из ее кавалеров снимал. Есть еще кассета с видео¬записью... Ох, я совсем забыла, она же вам записку оставила. Просила передать, что если вы приде¬те — подчеркнула, только если вы сами придете, — то должны забрать эту записку под под-свечником в ее комнате.
— Где она? — В движениях Брагина сквозило нетерпение. Найдя листок бумаги, вырванный из тетрадки в клеточку, Артем прочел следую¬щий текст:
«Я не брала твои поганые деньги, ковбой. Если захочешь меня найти — спроси у Кеши.
Наташа».
Брагин понял, что девушка давала ему возмож¬ность сделать второй шаг, если у него хватит духу сделать первый. «Как я в ней ошибался! Вот злая, актри¬сочка несчастная! Пи-петка!» Он медленно вер¬нулся в гостиную, сел напро¬тив Марьи Сергеевны и спросил, с трудом подбирая слова:
— Скажите, а вы хорошо знаете Наташу?
— Кто лучше меня ее знает? Я ж ее воспитывала. Родители вечно мотались где-то. А что?
— Она — вы только хорошо подумайте — могла взять чужие деньги?
— Да вы что! — Марья Сергеевна замахала ру¬ками, как будто отбивалась от назойли-вых мух. - Это невозможно, это исключено. Она же урожденная гра¬финя Дибич по отцу, а Дибичи все — и Дмитрий, ее папа и мой сын, и по¬койный дед — бы¬ли очень гордые и никогда бы не унизились до подобного. Это нонсенс.
И вот тут Брагин осознал все окончательно: весь этот сленг, наигранная вульгарность, мельтешение по тусовкам и злачным местам было лишь спосо¬бом зашиты от злого и омер-зительного бытия, эдакой лягушачьей кожей, под которой скрывалась гордая и талантли-вая натура.
«Какой же я был дурак, она меня сделала как щенка! Нужно ее вытаскивать из этой Голландии, и как можно быстрее. Хрен знает, что там за кабаре. В конце концов, сам съез-жу туда».
— Марья Сергеевна, я все узнаю о ней и сразу вам сообщу. А, скорее всего, привезу ее обратно.
Женщина внимательно на него посмотрела:
— Не сомневаюсь. Наташа всегда умела выбирать себе кавалеров. Удачи вам, моло-дой человек.
Брагин сразу же поехал в памятный сквер искать Кешу. По закону подлости его там не было. «Будем искать дальше». Он подошел к кучке парней, кото¬рые оживленно разговари-вали и затыкали жестами дыры в словесном запасе, нещадно размахивая руками.
— Ребята, как мне найти Кешу? Ну, в кепке та¬кой клетчатой?
— Он уже в шапке, — усмехнулся один из стоящих и, подозрительно взглянув на подошедшего, спросил: — А зачем он тебе?
— Я ищу Мормышку, а он знает, где она. — У Брагина в нужный момент выскочила Наташина кличка. — Поможете?
— Ее действительно что-то давно не видно, а Кеша... Кеша пошел блинов поесть да по-греться. Вон там кафе, знаешь?
Брагин нашел его в углу заведения, поедающего блины под кофе со слив¬ками.
— Здорово, Кеша. Меня к тебе направила На¬таша.
— Она давно уже в Голландии. Как она могла тебя направить? Что-то ты горбатого ле-пишь...
— Ты чего такой колючий, как мелкий ежик? — Брагина он по известным причинам раздражал.
— А что ты мне хорошего сделал? Бабу у меня отбил. У нас уже все вроде налажива-лось.
«Да ничего бы у тебя не наладилось, щенок». Ар¬тем подавил в себе злость — нужно было дело де¬лать. От Кеши сейчас зависело все.
— Как видишь, не отбил. Всех киданула. Она мне записку прислала. Там написано, что я к тебе должен подойти. Где она?
Кеша продолжал молча есть, угрюмо поглядывая на Брагина, потом, наконец, начал с трудом выдав¬ливать из себя фразы, как будто имел словесный за¬пор:
— Если бы она меня не попросила — хрен бы я чего тебе сказал. А так, слу¬шай. При-шла она тогда в сквер и сказала, что заключила контракт на рабо¬ту в Голландии. Ей бы от радости прыгать, а она ту¬склая какая-то. Я раньше На¬ташу такой не видел. Просила, если ты придешь, передать, что название фирмы «Фристайл». Офис у нее на Невском. Еще На-таша сказала, что напи¬шет мне или позвонит и передаст свои координаты. Но ни слуху, ни духу. Вот и все. Тебе это зачем? — Кеша смотрел на Брагина злобным зверьком. Тот понял, что информации он больше не получит.
— А вот зачем, придурок. — Артем говорил вяло-расслабленным тоном. — Тебе нико-гда умирать не приходилось? Ну вот, чтобы почти умер, а потом вдруг жив, а потом опять почти умер. Не понима¬ешь? Вот я тебя сейчас прямо здесь возьму за твою худень-кую, дистрофическую шейку и придавлю минуты на две. Еще минута — и ты труп. А я отпущу. Усек? — Кеша с ужа¬сом смотрел на Брагина. — Да ты не бойся. Это я так. Зеле-ный ты еще. Она везде обещала писать и звонить, не только тебе. А вот ни¬чего нет, а это на нее не похоже. А если с ней случи¬лось что? А если это вовсе не кабаре, а там лю¬дей на запчасти разбирают? Ты сможешь ей помочь? Да, ты лично, Кеша? Молчишь! Не можешь. У тебя же к ней чувства? Ну, так помоги мне, чтобы я по¬мог ей... Или ты тоже из породы хорьков? Был у ме¬ня один случай. — Бра¬гин вспомнил Филю.
— Чего тебе нужно? — прохрипел ошарашенный Кеша.
— Мне нужна информация, что это за фирма, чем реально занимается и кем контролируется? А ты мне должен показать человека, который может дать такую инфор-мацию. Подумай.
— Есть тут один, но он крутой, обидеть может.
Кеша успокоился и смотрел на Брагина с уваже¬нием. Он был нормальным юношей, еще не познав¬шим жизненного лиха. Учился на первом курсе фи¬нансового факультета, Наташу любил давно и без¬надежно, еще со школы, и в сквер этот пришел из-за нее, потом здесь прижился, завел знакомства. В На¬таше он почувствовал силу и сразу поддался ей, привык быть за чьей-то спи¬ной, а не пускаться в бурное одиночное плавание.
— Крутой, как запор? — Брагин улыбнулся. Ке¬ша тоже. — Пошли, посмот¬рим, какой он крутой.
— Это — Шиза. Он приезжает на мотоцикле — наркотой приторговывает. Должен быть где-то через полчаса в арке. Ему много чего известно, но без башлей — бесполезно. — Кеша примолк, ожидая, что скажет его неожидан¬ный партнер.
— Тут весь вопрос в оплате? Ну, это не очень большая проблема. Через полчаса, го-воришь? Ну, тогда давай еще по блинам — твои ноги, мои деньги.
Шиза приехал в означенное время, въехал в арку и, заглушив мотор, остался на месте в ожидании.
— Пойди пошушукайся с ним. Потом махнешь мне, — инструктировал Кешу Бра-гин.
Тот о чем-то поговорил с мотоциклистом и подал сигнал. Артем нарочито медленно подошел и молча встал напротив. На него смотрели маленькие ко¬лю¬чие глаза Шизы — взгляд шакала.
— Я дам тебе такую информацию завтра, — про¬изнес он. — Деньги вперед, и налич-ными. Двести баксов.
— Пятьсот, информацию сегодня, вперед только половину.
— Жди меня через два часа, — немного подумав, согласился Шиза. — Давай башли.
Брагин отсчитал триста долларов:
— На больше — полтинников нет. Только не чуди, Шиза.
— Я не трамвайный лох. – Жесткий, опасный взгляд Брагина говорил о многом. При своем криминальном ремесле Шиза никогда не заблуждался в людях. — Все будет о'кей. — И, газанув, он резко сорвался с места.
Через два часа Брагин знал следующее: обще¬ство с ограниченной ответст¬венностью «Фристайл» официально занимается международным туризмом и шоу-бизнесом, неофи-циально — поставкой моло¬дых девушек в бордели За¬падной Европы под видом устройст-ва на работу в кабаре и варьете, возглав¬ля¬ет фирму некий Маркин Игорь Николаевич, контро¬лирует чеченская груп¬пировка, какая именно — Шиза не знал.
Брагин был в таком состоянии, когда лучше ему поперек дороги не стано¬виться. Он отошел к дереву и некоторое время стоял в состоянии прострации, осмысливая услышан-ное.
— Ну что? — подскочил Кеша, он не участвовал в разговоре.
— Попала она. Очень сильно попала. В такое дерьмо! Сама, если захочет, тебе расска-жет, когда я ее оттуда выдерну. Ладно, я пошел.
То, что сумеет вытащить Наташу даже из адского пекла, Брагин ни капельки не сомне-вался. Помешать могла только его или ее смерть. Он посмотрел на часы — шестнадцать ноль-ноль. Можно попробовать успеть.
Артем минут пятнадцать фланировал по Невско¬му, пока не обнаружил таб¬личку с над-писью «Фрис¬тайл», вход в фирму и два окна, красочно оформлен¬ных плакатами, завле-кающими посетить экзотиче¬ские страны ну совсем за смешную цену. Он толкнул дверь и очутился в просторном холле, заполнен¬ном журнальными столиками и креслами, где лов-кие менеджеры уговари¬вали клиентов отдать как можно больше денег, и вперед — но зато какой сер¬вис, какой климат, я сам там был, посмотрите фото¬графии — это я в пяти-звездочном отеле валяюсь на кровати... Всего лишь полторы тысячи долла¬ров.
К Брагину подошла симпатичная женщина лет тридцати, изображая на своем лице не-описуемую радость общения:
— Вы к нам? Ах, как хорошо! Вы хотите куда-ни¬будь поехать отдохнуть? Пойдемте присядем за сто¬лик и все обговорим.
— У вас такая приятная атмосфера. — Улыбка Брагина была бесконечно ши¬рокой.
— Ну что вы! Вот если бы вы поехали на остров Маврикий... Вы были на острове Маврикий? Там чудесно, там изумительно, там фантастика...
«Засунуть бы тебя отдохнуть в какой-нибудь че¬ченский юрт под бомбежку. — Улыбка Брагина мог¬ла обольстить любую женщину. — Или запихнуть в бордель, только не в Ев-ропе, а где-нибудь в Ниге¬рии, где не моются годами, а сифилисом болеет каждый вто-рой». Улыбающийся Артем, казалось, готов был расцеловать менеджера за ее ле-стное предложение поехать на остров Маврикий.
— Я немножко по другому вопросу. В нашем го¬роде нет нормального тури¬стического агентства, а много людей хотят отдыхать за границей. Я предста¬витель администрации... — Брагин назвал свой род¬ной город. — И мы хотели бы открыть у себя фили¬ал вашей фирмы.
— Этот вопрос не ко мне, но ваше предложение очень лестно, очень инте¬ресно. Вам надо поговорить с директором.
— А нельзя это сделать прямо сейчас? — Брагин был само обаяние. — А то еще на день задержи¬ваться... Сами понимаете.
— Я все сейчас попробую устроить, — пропела стареющая девушка, каковой она себя, по-видимо¬му, считала. — Подождите здесь немного. — И она упорхнула бабочкой в глу-бины офисной части.
Артем от нечего делать прислушивался к обрыв¬кам разговоров.
— ...тогда вам лучше взять таймшер. Вы не пред¬ставляете, как это удобно. Каждый год всей семьей вы сможете отдыхать на лучших курортах мира, а если...
— Да поймите, на Сейшельских островах вы в не¬которых отелях можете взять бесплат-но на ночь од¬ну из горничных, это входит в стоимость номера, а там такие смачные девоч-ки, сам был, ну же...
— ...почему же скидки, везде одни скидки, если вы попадаете в систему «Шератон»!..
«Бред какой-то», — подумал Артем, не понимая и половины из услышан¬ного.
— Пойдемте, я вас проведу, — подошла улыбаю¬щаяся девушка-старушка и тронула Брагина за плечо.
Они прошли мимо охраны и, поднявшись на вто¬рой этаж, очутились в каби¬нете дирек-тора. За сто¬лом сидел лысый, богато одетый мужчина с блудли¬выми глазами.
— Вот, Игорь Николаевич, — пропела старею¬щая девушка, — тот клиент, о котором я вам гово¬рила. — Она присела в кресло, кокетливо скрестив ноги, и приготовилась участвовать в переговорах.
— Брагин Артем Сергеевич.
— Маркин Игорь Николаевич. Очень приятно. Присаживайтесь, пожа¬луйста. Ко-фе? Чай?
— Спасибо, не надо. Игорь Николаевич, у меня деликатное дело. Нужно по¬говорить с глазу на глаз.
— Мне уйти? — обиженно произнесла девушка-старушка, уставившись на директора.
— Ну, понимаете, желание клиента — закон, — пожал плечами тот.
«Нет у тебя, дурака, шестого чувства», — поду¬мал Брагин. Они остались вдвоем, сидя напротив друг друга.
— Я вас слушаю. — Маркин убрал улыбку.
— Да-да. Вы знаете, у нас в городе есть такие за¬тейники. Я вам хочу сначала фокус показать. Я всем его показываю. Да вы не волнуйтесь — это относится к делу.
— Давайте, — непонимающе согласился дирек¬тор.
В одно мгновение у его горла оказался нож. Ар¬тем продолжал улыбаться очарователь-ной улыбкой.
— Ты мою жену в бордель отправил, козлик. Да не дрожи. Я сейчас уберу нож, и мы спокойно пого¬ворим. Только не вызывай охрану — дожить но успеешь.
По липу директора текли струйки пота.
— Кто вы такой? — посиневшими губами проси¬пел тот.
— Я уже представился. Так вот, я тебе даю де¬сять тысяч баксов, и ты воз¬вращаешь ее назад. Зо¬вут ее Наташа Дибич.
— Вы ошибаетесь — у нас тут туристическое агентство.
— Это ты ошибаешься. — Взгляд у Брагина был страшен.
Тут у него промелькнула странная мысль, давно блуждавшая где-то в закоул¬ках созна-ния.
— Ты Мусу знаешь? А Салмана? Чего молчишь?
Маркин успокоился. Он по¬нял, что будет обыкно¬венная разборка без всякой резни.
— Зачем тебе Муса? Кто ты ему?
Брагин понял, что попал в точку.
— Да так... Вместе воевали в Чечне. Сейчас ты с ним разговаривать будешь.
Артем, не спрашивая разрешения, подвинул к себе телефон и набрал номер, который помнил наизусть.
— Муса! Тут небольшое недоразумение с вашей фирмой «Фристайл». Моя женщина туда по ошибке залетела — надо бы вернуть. Нет, сижу в кабинете директора, беседуем. Хорошо.
В это время на другом конце провода между Му¬сой и Салманом происходил следую-щий диалог.
— Там бабу Брагина в бордель отправили, а он пришел за ней на фирму. Он же их там порвет, — сказал Муса.
— Туда им и дорога, если такие безголовые. Нуж¬но владеть информацией о тех, кто идет в дело. По¬мнишь случай с дочкой депутата областной думы? Кретины! — Салман даже покраснел от возмущения.
— Что будем делать? Он его сейчас там и при¬кончит — глазом не моргнет.
— Надо вернуть женщину — зачем обижать ува¬жаемого человека? Он ведь тебе Куска тепленьким от¬дал. А мы такие неблагодарные. Как там его пого¬ня¬ло? Мартын? Надо как-нибудь отсрочить этот разго¬вор, хотя бы на сутки. Ладно, послушаем, что ему Брагин ска-жет. — Салман пододвинул к себе те¬лефон.
— Брагин, дай трубку Мартыну.
— Так ты у нас, оказывается, Мартын, — усмех¬нулся Артем, передавая теле¬фон дирек-тору.
Маркин, по мере того как слушал, то бледнел, то зеленел, с ужасом глядя на опасного визитера.
— Он мне нож к горлу приставлял, — промям¬лил он.
— Хорошо, что он тебе башку не отрезал, как глупому барану, — отвечала трубка. — Договаривайся с ним, а мы поможем вернуть своими мето¬дами.
Наконец Маркин закончил разговор. Вид его был жалок, руки тряслись мел¬ким дриб-лингом. Он до¬стал сигарету и закурил.
— Я согласен на десять тысяч, — наконец про¬молвил он.
— Вот это уже разговор. — Брагин улыбался, но страшная это была улыбка. — Только ведь тебе ве¬лели бесплатно. А? Так ведь? Лохов в зеркале ищи! — неожиданно гаркнул Артем. — Вот тебе пять штук, чтобы пере¬дали ей на дорожные расхо¬ды. — Это бывало редко, но нервы у него не вы¬дер¬жали. — Чтоб раньше чем через сутки здесь была, иначе ты покойник. И Муса тебя не спасет. Преду¬преди охрану, чтоб спокойно пропусти-ли, а то пере... всех к... матери.
Брагин сгреб телефон, швырнул его в остолбенев¬шего Маркина и вышел прочь.

В офисе управляющего известного в Амстердаме увеселительного заведения, а проще борделя под на¬званием «Лунная дорожка», раздался звонок.
— Слушает Ван-Корн, — небрежно ответил тот, лениво попивая апельсино¬вый сок че-рез соломинку, но через секунду интонация его голоса карди¬нально изменилась: — Да, босс.
— Я приеду через пятнадцать минут. Никуда не отлучайтесь — очень важное дело, — проговорила трубка.
Лицо Ван-Корна на глазах осунулось, и глаза за¬бегали — незапланирован¬ный, даже внезапный приезд хозяина ничего хорошего не сулил. Босс ин¬с¬пектировал заведение каж-дую пятницу в двена¬дцать ноль-ноль и не нарушал этот порядок несколь¬ко лет подряд. Назревали непонятные, но точно не¬при¬ятности. Управляющий прокручивал в голове все свои возможные промахи за последние дни и не мог найти. Так, мелочевка всякая. «Из-за этого хозяин не приедет. Тем более срочное дело. Какое еще срочное дело может быть в борделе?»
Босс вошел в кабинет через двенадцать минут (Ван-Корн засек по часам) в сопровожде-нии незнакомого мужчины.
— Привет, Марк. Мне срочно нужна одна из тво¬их девок. Натали Брагина. Давай ее сюда, быстро, быстро.
Управляющий еще ни разу не видел хозяина та¬ким взволнованным и сразу засуетился, разыскав и вызвав соответствующего менеджера. Минут через пять появилась дама баль-заковско¬го возраста с выпученными от непонима¬ния гла¬зами.
— Маргарет, где сейчас Натали Брагина? — бы¬стро спросил управляющий.
Женщина с полминуты шевелила губами. Ответ ее был неожиданным для на¬чальства:
— У нас нет такой, босс.
Хозяин взревел, как разъяренный бизон:
— Как это нет? Я вас поувольняю всех к черто¬вой бабушке! Ищите, где хотите! Вме-сто нее по¬едешь в Россию, и там тебя посадят в КГБ! — кри¬чал он испуганному ме-неджеру. Потом внезапно успокоился. — Сколько у вас девок с именем На¬тали?
Дама опять пошевелила губами.
— Две, босс. — Она ничего не понимала.
— Давай быстро сюда обеих.
— Они у клиентов, босс. Это противоречит нашим правилам.
— Да хоть в сортире! Плевал я на эти правила. Из правил бывают исключе¬ния. Ис-полнять, быст¬ро! — Хозяин был не на шутку разъярен.
Ван-Корн побелел лицом и трясся как в лихорад¬ке. Мадам пробкой выско¬чила из каби-нета. Босс наконец немного успокоился.
— Это переводчик с русского языка, — махнул он в сторону пришедшего с ним челове-ка. — Не дай Бог...
Маргарет ввела двух девушек:
— Вот обе. Но одна из них француженка.
Хозяин испепелил взглядом менеджера, потом сказал неожиданно спо¬койным го-лосом:
— Которая француженка — пускай возвращает¬ся к своим обязанностям. — И начал го-ворить через переводчика. В голосе его появились почтительные нотки: — Вы госпожа Натали Брагина?
— Нет, я Наталья Дибич.
После перевода хозяин нервно задумался на не¬которое время и поставил сле¬дующий вопрос:
— Госпожа, вам знакома фамилия Брагин?
Наташа начала что-то понимать. Глаза ее засве¬тились нескрываемой ненави¬стью и пре-зрением урожденной дворянки к представителю низшего сосло¬вия.
— Да. Я знаю Брагина Артема Сергеевича.
— Вот и чудненько! — Лицо босса засветилось улыбкой облегчения. — Госпожа Бра-гина, вы долж¬ны немедленно поехать в Россию к своему мужу.
— Я тебе ничего не должна, козел старый. Лицо переводчика дернулось, и он трансли-ровал хозяину, что, мол, госпожа Брагина не помнит за со¬бой ни¬каких долгов.
— Госпожа Брагина, я вас прошу, я вас умоляю уехать в Россию. Ваше пре¬бывание здесь есть ка¬кая-то нелепая ошибка, но это не моя вина. Госпожа Брагина, мне грозят большие неприятности, хотя я совершенно ни при чем. Вас ждет муж. Ваш рейс через три часа, вот билет первого класса и пять ты¬сяч долларов на дорожные расходы.
Наташа внезапно поняла, что сработала какая-то непонятная ей цепочка со¬бытий и что она исходит от Артема. Этого ей было достаточно для принятия ре¬шения. «Пять тысяч долларов на дорожные расхо¬ды... Нелепость какая!» Она развеселилась: .
— Я согласна. Но мне нужно купить одежду. В вашем дерьме я не по¬еду — от него смердит.
Переводчик в очередной раз странно посмотрел |на нее и транслировал хо¬зяину лишь половину ска¬занного.
— О конечно, госпожа Брагина. Я вам предостав¬лю машину, она же вас от¬везет в аэро-порт. В какой магазин вас доставить? Я туда сейчас же позвоню. Я вам дам переводчика.
Весь персонал во главе с директором магазина модной одежды в те¬чение часа стоял на ушах, обслуживая некую мадам Брагину из России.
В Шереметьево-2, пройдя таможенный контроль, в пух и прах разодетая На¬таша увиде-ла Артема, стоящего в сторонке. Ноги ее подогнулись. Брагин не торопясь, подошел к ней и сказал небрежно:
— Ну, здравствуй, Пипетка.
Наташа повисла у него на шее и долго не могла разомкнуть руки.
— Я тебя люблю, Брагин, — наконец выдохнула она. — Я не брала твоих по¬ганых де-нег, ковбой.
— Ну, не такие уж они поганые. И шуток ты не понимаешь. Гордыня тебя за¬едает. — Артем тихо гладил ее по голове.
— Меня оттуда отправили как госпожу Брагину. Считали, что я твоя жена. Хочешь, паспорт пока¬жу. — Наташа покопалась в сумочке и, вытащив пас¬порт, протянула Артему.
Посмотрев документ и просчитав ситуацию, он захохотал так, что на них стали огляды-ваться пасса¬жиры, тоже заражаясь этим безудержным смехом. В паспорте значилось: Бра-гина Наталья Дмитри¬евна.
— Во работают, стервецы. — Артем с трудом остановился. — Это я тебе потом все расскажу. Ну что, поехали к бабушке?
— Я не могу сейчас никуда от тебя уйти, — тихо проговорила Наташа. По щекам ее текли слезы. — У тебя есть куда пристроиться?
Артем понимал, что сейчас ей возражать было бы жестоко, поэтому весело сказал:
— Никаких проблем, графиня. Вам карету или дилижанс? Или авто?
— Откуда ты узнал? — Наташа подняла на него глаза. Она начинала прихо¬дить в себя.
— Да это у тебя на лбу написано, Пипетка.
Брагин запутался окончательно. Ему нравились две женщины сразу. Каждая по-своему, но предпоч¬тение он не мог отдать ни одной из них. Была ли это любовь? Но любви к двум одновременно не бывает. Это доказала история. Значит, любовь одна? Так к кому же? Или ее вовсе нет? Бог его знает… Единственно, о чем можно посетовать, что у нас не разрешено многоженство.

Часть третья.

ОХОТА БЕЗ ПРАВИЛ

Трудно найти в темной ком¬нате черную кошку, если там ее нет.
Конфуций

Глава 1
Был дивный вечер, когда мысли расступаются под напором эмоций, несу¬щихся вдаль, в объятья космоса под звуки щемящей минорной мелодии, ког¬да хочется смеяться и плакать одновременно, любя все человечество, и бро¬сать деревяшки в еще не за¬мерзшую Неву, наблюдая, как они медленно плы¬вут по течению в сторону Северного моря. Набережные, набережные... как приятно по ним бродить, когда за¬нудливая морось, исторгаемая мохна¬тыми тучами, едва не цепляющими за Адмиралтейский шпиль, не изнуряет Санкт-Петер¬бург. Вчера все это было так, погода гуляла как хотела, но, наконец, встала, сковав легким морозцем грязь и раздвинув над головой бездонное звездное небо. Люди радовались этой мелкой уступке природы и, выдрав¬шись из перепол¬ненного городского транспорта, с удо¬вольствием да¬вили по¬дошвами подмерзший грязевой рельеф, не боясь запачкать ноги.
Брагин, погуляв по набережным, внезапно свер¬нул и начал петлять по питер¬ским пере-улкам и про¬ходным дворам, потому что так хотелось. Сегодня у него был день рождения. Он не привык к тортам со свечами, которые нужно задувать, имитируя весе¬лость. Да и во¬обще ему как-то не дарили тортов. Просто в этот день мать обычно преподносила в ка-че¬стве подарка какую-ни¬будь нужную вещь: рубаш¬ку или ею же связанные шерстяные носки, — а кто
еще помнит, когда он родился, и стоит ли напоми¬нать об этом кому бы то ни было...
Последние годы Артем отмечал этот праздник сам с собой: никому ни о чем не гово-рил, а просто доставал спиртное по ситуации и пил с кем попало, не объясняя причины.
— Эй, мужик, помоги вытащить! — внезапно услышал он и медленно обернулся: ма-шина «Жигу¬ли» попала в осеннюю ловушку, заехав задними ко¬лесами в глубокую лужу, и беспомощно буксовала. Один из парней сидел за рулем, а двое других безу¬спешно пыта¬лись вытолкнуть автомобиль, изо всех сил упираясь ногами в заляпанных летящей из-под колес грязью брюках и беспрерывно матерясь. — Эй, мужик...
— Мужики в поле мантулят, — бросил Брагин и двинулся дальше.
Послышалась глухая брань, и тот же голос вы¬крикнул:
— Эй, да ты не обижайся! Помоги, а! Уже с пол¬часа здесь кукарекаем.
Артем, немного подумав, подошел. Видно, его рук как раз и не хватало, ибо упрямая машина момен¬тально выскочила из колдобины, обдав напоследок всех грязевым фонта-ном.
— Ну, спасибо, — поблагодарил Брагина креп¬кий парень в кожаной куртке, очищая тряпкой зага¬женные джинсы. — Может быть, тебя подвезти? Мы в центр едем.
Артем огляделся и, обнаружив, что забрел в не¬знакомый район, согласился.
— Хорошо, поехали. — И забрался на заднее си¬денье.
Проезжая по одной из центральных улиц, он за¬метил вывеску «Частное кафе Сла-вянка», попросил его высадить и, отчистив носовым платком брюки зашел внутрь.
Заведение находилось в полуподвальном помещении, но было оформлено со вкусом: сводчатые стены, обитые асфальтового цвета габардином и окантованные лепниной из гипса. Из гипса же была изготовлена нестандартная стойка бара с барельефами и витра-жами, покрытая сверху кусками мрамора. На столах с ярко-красными скатертями стояли причуд¬ливые вазы с цветами, тихо играла музыка. Во всей атмосфере кафе, созданной не-известным декоратором, чувствовалось нечто роковое и манящее одно¬временно.
— Вы что-нибудь хотите? — К Брагину подошла молодая симпатичная девушка с во-лосами цвета во¬ронова крыла, облаченная в красную блузку и чер¬ную коротенькую юбочку, слегка прикрывающую точеные ноги, затянутые в ажурные чулки. Ее внеш¬ний вид лишний раз подчеркивал цветовую гамму интерьера.
«Кармен», — подумал Артем, оценивающе раз¬глядывая ее, и спросил:
— Что у вас обычно пьют, кроме водки?
— Ну, я не знаю... — Девушка не совсем поняла вопрос клиента. — Есть виски, конь-як, мартини...
— А как вас зовут? Кармен?
— Юля. — Девушка засмеялась.
— А у вас всегда так немноголюдно? — Брагин кивнул в сторону пустого зала.
— Да нет, раз на раз не приходится. Иногда от клиентов просто отбоя нет. Ну что, вы-брали?
— Дайте мне, Юля, коньяку грамм сто, чашку ко¬фе и шоколадку, желательно россий-ского производ¬ства, — медленно перечислил Артем и вынул круп¬ную купюру.
— Прямо сейчас хотите заплатить?
— А какая разница?
Брагин двинулся в зал и сел за первый попав¬шийся столик. Отпив немного кофе, Артем вылил в чашку коньяк, изготовив ликер по Светипому рецеп¬ту, и сидел, задумавшись, время от времени делая глоток за глотком и отламывая шоколадные плитки, пока его не отвлекла шумная компания, которая вихрем ворвалась в кафе и оккупировала несколько столиков. Ее появление словно прорвало незримую плотину, посетители пошли косяком, и в кафе скоро стало не протолкнуться.
Внезапно ему страшно захотелось увидеть На¬ташу.
...В тот день Брагин прямо из аэропорта отвез ее к себе. Наташа еще не пришла в себя от произошед¬ших в ее судьбе внезапных изменений, была на удивление тиха и задумчива, не отходила от Брати¬на ни на шаг и то и дело прижималась к нему и об-нимала.
— Пипетка, ты чего?! Никуда я не убегу, — усмехнулся Артем, отметив ее странное поведение.
— Я сама не знаю, это скоро пройдет, — ответи¬ла она тихим голосом, прижимаясь еще сильнее.
Потом была бурная ночь любви: Наташа была неистова и ненасытна, изнуряя Артема бесконечны¬ми ласками, словно пытаясь поглотить его всего без остатка. Осталась она и на следующий день, уже немного придя в себя. Брагин это немедленно почув¬ствовал — к ней вернулся ее прежний искрометный юмор, ирония, нарочито замешанная на жутком сленге.
— Слушай, ковбой. А почему этот тип, хозяин борделя, суетился так, будто ему в штаны подброси¬ли лягушку?
— У нас длинные руки, — ухмыльнулся Брагин.
— Я знала, что ты меня найдешь... Все непра¬вильно получилось — раки в табаке. — Наташа си¬дела на кухне и поедала конфеты, прихлебывая об¬жигающий чай из огромной кружки с малиновыми цветами. — Ты ведь наверняка был у бабушки, а потом — у Кеши... Я бы все равно оттуда слиняла. Ходил там один «папик» из новых русских — я его уже охмурила, а тут... такая оратория возле крема¬тория: все бегают, суетятся, пять штук зеле¬ных мне отвалили на лимонад, замуж за тебя выдали... А мо¬жет быть, это подсказка свыше, а, ковбой? — Ната¬ша остро посмотрела на него.
Артем отвел глаза в сторону.
— Может быть... Давай отложим этот вопрос. — Он прекрасно понимал, куда клонит оклемавшаяся девица, но не был готов к подобному разговору.
— Хорошо, давай отложим. — Наташа горестно вздохнула.
Вечером того же дня Брагин сдал ее на руки ба¬бушке и обещал вскоре позвонить. По-том за грудой навалившихся дел Наташа совсем выпала у него из головы, а сама не зво-нила...
К телефону долго никто не подходил. «Вот гор¬дячка, — тем временем думал Артем. — Могла бы сама звякнуть. Графиня чертова! Пипетка!» Нако¬нец в трубке раздался заспан-ный голос Наташи:
— Можешь не представляться — я знаю, что это ты. Я тут заснула, а бабушка уехала в Бологое к родственникам. Что скажешь, пропащий? Хочешь меня изнасиловать? Я со-гласна.
— Я сижу и пьянствую в одиночку в кафе «Сла¬вянка». Составишь мне компанию? Я тебя покорм¬лю — здесь шашлык подают.
Брагин объяснил, как доехать.
— В честь чего такое разговление? Впрочем, ка¬кая разница! Через час буду. — Наташа повесила трубку.
Брагин подошел к стойке, где орудовала Юля, и повторил заказ. Вернувшись к своему столику, он обнаружил, что его стул исчез, а к компании, весе¬лившейся неподалеку, при-соединился некто в клет¬чатой куртке и джинсах, обтягивающих мясистый зад, и уже дер-жал в руке с сосискообразными паль¬цами бокал с вином. Артем подошел и тронул его за плечо:
— Стул верни на место, кореш!
Толстяк обернулся и, смерив Брагина взглядом удава, небрежно брякнул, как будто по-дал мило¬стыню:
— Ты чего, его купил? Щелкать не надо!
— Хочешь неприятностей — сейчас будут. — С этими словами Артем взял его сзади двумя пальцами за шею, одновременно надавив на болевую точку.
— У-у-у... — заскулил толстяк. — Отпусти. Больно!
Юля, услышав шум и желая погасить назреваю¬щий конфликт, уже несла дополнитель-ный стул, бы¬стро лавируя мимо развеселых компаний, осевших в кафе.
— Коля, не лезь в бутылку, — увещевал толстяка сосед справа.
— Вон, уже несут, — раздалось из-за стола
— Это вам несут, а мой верните на место. — Ар¬тем разжал пальцы.
— Да я ничего... Я сейчас. — Опозоренный тол¬стяк отнес стул и красный как рак вернулся об¬ратно.
Брагин принял прежнюю позу и, смешав кофе с коньяком, начал разглядывать суетив-шуюся Юлю. «Яркая девочка, — мимоходом подумал он. — Кар¬мен!»
За соседним столом веселье тем временем шло на полную катушку: хлопнула пробка от шампанского, зазвучали тосты во имя кого-то и во славу че¬го-то. Чего, Брагин не понял, краем уха улавливая обрывки фраз. «Какой-то юбилей празднуют». Он повнимательнее присмотрелся к соседям. Там обо¬сновалась мужская компания в количестве четырех чело-век, разбавленная двумя особями противопо¬ложного пола: женщиной лет тридцати пя-ти с при¬ческой галантного века и молоденькой девушкой, которая, картинно отто-пырив мизинец, курила си¬гарету за сигаретой, изображая из себя роковую красавицу. Артем отвел глаза в сторону и углубился в воспоминания недавнего времени, время от време¬ни отхлебывая из чашки приготовленный ликер.

…Через два дня после кровавой разборки в кварти¬ре Германа Брагин позвонил Батону.
— Ну, как вы там, добазарились до чего-нибудь?
— Да, со мной будут еще трое. Что скажешь, Барс?
«Кличку мою они сразу запомнили», — усмехнул¬ся про себя Артем.
— Будьте у меня в девятнадцать ноль-ноль.
— Хорошо, шеф, будем. — Зазвучали короткие гудки.
В назначенное время перед Артемом сидели чет¬веро крепких парней его возраста. Пах-нуло чем-то далеким, но острым в ощущениях: блокпост, сер¬жант Штынь, куча беспо-мощных салаг... «Где они сейчас? Мостыло, крокодил Гена...»
Батон представил братву:
— Это — Коля-Колян, это — Валера-Черт, а вон тот толстый — Володя, его и зовут Толстый. — Он указал на квадратного детину с надутыми щеками.
— Чем сейчас занимаетесь, братки? — Брагин цепко оглядел каждого из сидящих.
— Пиво дуем с телками. Ждали твоего звонка, — ответил за всех Батон, почесывая в затылке.
— Точки Куска все знаете? Ну, там, кабаки, ма¬газины? Про казино я и так в курсе.
— Да вроде бы, — подал голос Толстый.
— Пройдите везде и предупредите, что все остается по-прежнему, и работайте так, как работали. Батон — бригадир. Завтра к девяти приходите в офис — разбираться начнем помалу.
— Там вроде на офис претендуют, — осторожно проговорил Толстый. — Приходил один, Петрович его зовут. Говорил, что Кусок ему бабки должен и что он хочет забрать помещение за долги. Мы ото¬двинули разбор. Батон уже про тебя тогда сказал, и забили стрелку на завтра, на двенадцать часов. Те¬бе придется самому с ним базарить.
— Ладно, разберемся помаленьку. — Артем на минуту задумался. — Получать пока будете, как у Куска... Потом посмотрим; два раза в неделю стрел¬ковая подготовка и руко-пашный бой. Чего устави¬лись? — резко сказал он, видя недоуменные взгля¬ды братвы. — Больно крутые, что ли? — И в следующий момент проделал отработанный финт, приста-вив к горлу Батона невесть откуда взявшийся нож. — Чего не реагируешь? Стоишь стол-бом? Два раза в неделю. Провожу лично я. Пьянка по расписанию — и без дураков. И еще... У меня там трое пацанов есть — возьмете их в бригаду. Они молодые, но шустрые — сгодятся в деле. Все, до завтра. Как договорились, в девять ноль-ноль.
— А он покруче Куска будет, — сказал Толстый Батону, когда они выходили из подъ-езда.
— Не то слово, — ответил тот. — Он и с чечена¬ми разберется...

Воспоминания Брагииа прервались от легкого прикосновения к плечу. Он обернулся и увидел ря¬дом с собой женщину с соседнего столика, глаза ее озорно блестели.
— Вы такой одинокий... Пойдемте к нам. У нас праздник — пятилетие фирмы. На Ко-лю не обра¬щайте внимания — он просто дурно воспитан, но со¬всем не злой. Я гене-ральный директор предприятия, а это сотрудники: секретарь, юрист, охрана.
— А что за фирма? — машинально спросил Брагин, зацепив слово «охрана».
— Юридическая контора «Весь белый свет». Пой¬демте! — И она направилась к своим.
Брагин пожал плечами, взял многострадальный стул и подсел к компании, сразу же представив¬шись.
— Меня зовут Лидия Петровна Мещерякова. Можно просто Лида. А это... — Она начала пере¬числять всех сидящих за столом. — А вы предпри¬ниматель?
— В какой-то мере, — буркнул Артем. — Пред¬принимаю кое-что там, сям... Всякое бывает.
В это время к столу подошла Юля:
— Что-нибудь нужно?
— Как ты там говорила? Виски, мартини? Давай по бутылке того и другого, — распо-рядился Брагин, вынимая из кармана деньги.
— У вас тоже праздник? — поинтересовалась де¬вушка Надя, оказавшаяся секретарем.
— Да, — ответил Артем после небольшой пау¬зы. — Я имел честь родиться с вашей фирмой в один день.
— О-о-о-о... — сразу оживилась компания. — На¬до выпить за именинника. Коля, да-вай разливай!
Начался обычный гвалт и суета, характеризую¬щие русское застолье: один откупоривал спиртное, другой через весь стол тянулся за салатом. Тут же опрокинули рюмку, залив скатерть, но пятно было сразу же заботливо накрыто салфеткой... Наконец компания уго-монилась.
— За именинника! — произнесла тост директ¬риса.
Все дружно выпили и вразнобой застучали вил¬ками, весело обмениваясь репликами. Брагин толь¬ко лишь пригубил рюмку, а в ответ на протест стола ответил, что он ждет да-му — должны понять, и по¬смотрел при этом сначала на часы, а потом на вход — На¬таша вот-вот должна была появиться.
— Ну, дорогой Артем, — воскликнула слегка за¬хмелевшая Лидия Петровна, — если вам понадобит¬ся какая-нибудь юридическая помощь — наша фир¬ма всегда к вашим ус-лугам! Обращайтесь — не стесняйтесь. — И передала Брагину визитную кар¬точку.
«Может быть, и понадобится», — подумал Артем.

…В девять часов утра все собрались в офисе. Ар¬тем сидел, облокотившись на стол, и исподлобья глядел на братву, разместившуюся кто где. Выждав некоторое время, он не-ожиданно спросил:
— Кто из вас знает Черного?
После небольшой паузы подал голос Колян:
— Его не знаю, но знаю его людей. А что надо?
— Передай им, что его хочет видеть Барс, то есть я. И еще скажи, что его братков зава-лил тоже я. Пускай «забивает стрелку» — побазарим.
— Черного сейчас нет в Питере... Будет где-то че¬рез неделю. Я вчера видел пацана из его брига¬ды, — проговорил Колян, ковыряя скрепкой в зубах.
— Ты, главное, передай, что я тебе сказал, и дай свой телефон — сам прорежется. Зна-чит, ты гово¬ришь, у Куска было под контролем три магазина, ресторан «Феникс», казино и рынок? — уточнил Брагин, глядя на Толстого. — Из-за рынка он поца¬пался с чече¬нами — не хватило ума договориться по-нормальному. Ладно, что есть из имуще¬ства? У меня «БМВ». (Герман оставил Артему свою ма¬шину.) Еще?
— «Девятка» и «шестерка». «Мерседес» Куска был зарегистрирован на его любов-ницу, а эти две тачки — на Лобана. Но у нас у всех есть доверенно¬сти, — пояснил Батон.
— Хорошо. Оружие. — Артем, по выработанной годами привычке, готовился к воз-можным боевым операциям обстоятельно, по опыту зная, что любая мелочь в критиче-ский момент может сыграть реша¬ющую роль.
— Только «Макаров» и «Глок» — они при нас. Остальное где-то есть, но мы не знаем где. — Батон вынул из кармана пистолет. — И «маслят» только по одной обойме.
— Слабовато... Ладно, что-нибудь придумаем. — Брагин обвел глазами кабинет и уперся в огромный насыпной сейф. — А что там? — быстро спросил он. — Где ключи?
— Ключи Кусок всегда носил с собой, — ответил Батон.
«Эх, надо было его обшманать», — посетовал про себя Брагин на собственную недо-гадливость.
— Батон, пошли кого-нибудь к чеченцам за клю¬чами, я сейчас договорюсь. — И потя-нулся к теле¬фону.
— Вон Черт смотается. — Батон кивнул худоща¬вому, черноволосому парню со стриж-кой ежиком.
Через час ключи были в руках у Артема. Он от¬крыл сейф: на двух нижних полках ле-жали кипы до¬кументов, разнокалиберные папки, бутылка виски «Джон Уокер» и пистолет Макарова.
— Ну вот, еще один ствол нашелся, — весело сказал Брагин. — А вот и две запасные обоймы. За¬бирай, Батон. А что в верхнем отделении?
Там к всеобщей радости, обнаружились две бан¬ковские упаковки стодолларовых ку-пюр. Артем вы¬дал братве полагающееся, как он сказал, денежное довольствие и сумму на текущие расходы, а осталь¬ное вернул на место. Потом вынул наугад несколько папок с документами и стал их просматривать: уставы фирм, расписки, акции, договоры.
— Кто-нибудь из вас в этом дерьме разбирает¬ся? — спросил Брагин, взглянув на брат-ву.
— Нет, шеф, это не по нашей части, — пробурчал Батон. — Кусок этим сам занимался, и еще бухгал¬тер.
— А кто бухгалтер?
— Его любовница и была бухгалтером. Но она смоталась куда-то. Пытались мы ее достать, но не нашли. Еще та стерва. Наверняка не с пустым кар¬маном сделала ноги.
«Надо кого-нибудь найти, чтобы разобрался с этими бумагами, растолковал мне все по-человече¬ски», — подумал Артем и отправил братву на служ¬бу. Военная терминология въелась в его мозги по¬жизненно...

«А может быть, и понадобится!» Брагин посмот¬рел на Лидию Петровну и произнес:
— Мне действительно нужна будет помощь. Вы сможете разобраться с уставами фирм, акциями и прочей дребеденью — они мне в наследство доста¬лись?
— Конечно, — уверенно ответила директриса. — Это же наш хлеб. Можем начать хоть с завтрашнего дня.
— Я вам позвоню, — поблагодарил ее Брагин.
В этот самый момент в зал впорхнула Наташа, одетая в шикарное вечернее платье тем-но-зеленого цвета с серебристой оторочкой и весьма смелым разрезом — приманкой для сексуально озабоченных особей мужского пола. Она поискала глазами Арте¬ма и, бы¬стро оценив обстановку, подбежала к столу и нахально забралась к нему на колени, заки¬нув од¬ну ногу на другую, при этом оголив ее почти до тру¬сиков.
— Что празднуем? — как ни в чем не бывало проговорила Наташа, допила брагинскую рюмку и, смачно поцеловав его в губы, обернулась к сидящим за столом, как бы демонст-рируя свое право на соб¬ственность. Ее настырный, бессовестный взгляд уперся в сек-ретаршу, сидящую справа от Артема. Та смутилась и, покраснев невесть от чего, опустила глаза. В припадке ревности Пипетка превращалась в дикую кошку.
— Успокойтесь, — опомнилась наконец директ¬риса от столь неожиданного вторжения. — Это мы сами пригласили его за свой стол. Он был такой одинокий, а у него сегодня день рождения.
При этих словах с Наташи слетела вся воинст¬венность, ее лицо засветилось обезоружи-вающей, виноватой улыбкой.
— Ты негодяй, Брагин, — ласково проворковала она и, погладив его по щеке, добавила, обращаясь ко всей компании: — Я его украду у вас, ладно?
Столик Брагина оказался занят, но нашелся дру¬гой рядом со стойкой бара. Подошла Юля:
— Бутылку «Чинзано» и фрукты, — быстро зака¬зала Наташа.
«Да, в ресторанных делах она мне сто очков впе¬ред даст», — оценил Брагин.
— Ее зовут Юля. Правда, приятная девочка? — Артем внутренне усмехнулся, ожидая реакции, кото¬рая последовала незамедлительно.
— Ты уже здесь со всеми девицами перезнако¬мился. Сексуальный маньяк, — фырк-нула Наташа и, надувшись, отвернулась.
— Да успокойся. Ты бы еще дольше собиралась. Так что у меня было время и же¬ниться, и развес¬тись, — уткнувшись в ее шею, тихо проговорил Бра¬гин и поцеловал.
— Я тебя когда-нибудь убью, ковбой. С днем рождения тебя. — Она сама разлила вино и, еще не выпив, вгрызлась в яблоко. — Есть хочется. А ты уже поел?
Артем молча встал, подошел к стойке и что-то прошептал Юле. Через несколько минут на столе появились бифштексы, зажаренные с кровью.
Насытившись, Наташа успокоилась.
— Ковбой, ты извини, что нет подарка. Откуда я знала? Ты же скрытен, как граф Монте-Кристо. А хочешь, я подарю тебе себя? Правда, поехали се¬годня ко мне — ба-бушки нет. Потом, у тебя кровать какая-то вялая. А у меня немецкая, большая, как иппо-дром, и очень сексуально пружинит.
— Хорошо, — помедлив, ответил Брагин. — Но сначала пойдем потанцуем. Его до сих пор шоки¬ровала ее нарочитая раскованность, хотя он уже знал, что все это напускное, что Наташа совсем другая. «Если ей нужен этот выпендреж — бог с ней. Не в этом суть».
— Слушай, Брагин, а ты на машине? — спроси¬ла она, когда они плыли в медленном танце.
— Конечно, нет. За рулем я не пью. — Артем лег¬ко скользнул губами по ее губам. — Ты прелесть, Пипетка. — Потом его мысли унеслись к событиям недавнего прошлого.

…К двенадцати часам дня в офис заявился тип лет сорока, с плохо отесанной физионо-мией и свинячьи¬ми глазками-буравчиками. С ним были двое. Кроме
Артема, в кабинете сидел Батон, покуривая сигаре¬ту и пуская в потолок дымные коль-ца.
— Ты кто? — резко спросил вошедший.
— Хрен в кожаном пальто. А ты Петрович? — Брагин говорил ровным голосом, глядя куда-то в ок¬но. — Присаживайся, Петрович. Я здесь за Куска. Зовут меня Брагин, или Барс. — Артем усмехнулся, переведя взгляд на Батона. — Зачем пришел?
— Мне Кусок денег должен. Пятнадцать штук зе¬леными, — пробухтел Петрович, усевшись в кресло.
— Чем подтвердишь? Расписка есть? — Брагин знал правила игры хорошо — успели объяснить.
— С собой нет, но есть свидетели.
— Свидетелями огород удобрять будешь. Распис¬ку давай. — Артем жестко взгля-нул на визите¬ров. — Тогда будут деньги. А про этот офис забудь навечно.
— Не подавись, Барс, — зло ощерился Петро¬вич. — Не по своему хавалу кусок бе-решь. В другом месте разбираться будем. За меня Черный подпи¬шется, а за тебя кто?
— Я за свой базар сам отвечу. — Артему начал надоедать весь этот спектакль. «Как раз он мне Черного и найдет». — Давай, выставляй Черного и расписку неси. Только фуфло не заворачивай.
На этом разговор закончился...

— Брагин, очнись. — Наташа гладила его по го¬лове. — Ты где блуждаешь? Что с то-бой?
— Да так, задумался, не бери в голову... Пойдем еще чуть-чуть выпьем и поедем. — Артем взял ее за руку, как маленькую девочку, и повел к столу.

Они сидели в Наташиной квартире на диване, обнявшись.
— Ковбой, а хочешь, я тебе альбомы с фотогра¬фиями покажу?
— Уже видел, бабушка показывала, и вообще я знаю про тебя все, графиня.
— Не тычь в меня титулом!
Наташа села за рояль и стала петь старинные русские и цыганские романсы. А потом была изуми¬тельная ночь, полная любви.

Глава 2
Коля с детства был упитанным. Где бы он ни на¬ходился, его непременно звали Жирняк, Сало и так далее. Ко всему прочему, его фамилия была Спич¬кин, услышав которую и со¬поставив ее с внеш¬ностью, представители любого слоя общества реаги-ровали в меру сво¬его воспитания: усмехались про себя или откровенно хихикали. Сначала он злился и ком¬плексовал, но, постепенно разобравшись, что женщин его фигура не отпугивает, а, наобо¬рот, не¬которым очень даже нравится, успокоился и не уни¬жался до общения с шарлата¬нами, обещающими сделать его Аполлоном за неделю или месяц, в зави¬симости от сте¬пени профессионального нахальства.
Закончив институт по специальности «Хозяйст¬венная деятельность предприятий» и попрыгав мя¬чиком по волнам перестройки и ухабам раннего ка¬питализма, пробуя себя в различных ипостасях, он, в конце концов, бросил якорь в юридической конторе «Весь бе-лый свет», где и работал последние годы весьма небезуспешно и денежно.
Когда директриса вызвала с утра его к себе в ка¬бинет и сказала, что звонил Брагин и что ему, Коле Спичкину, нужно к этому Брагину ехать в офис и работать, он сначала не понял, почему Лидия Пет¬ровна говорит о новом клиенте как о давнишнем Колином зна-комом или даже приятеле.
— Да-да, это тот, у кого ты украл стул в кафе, — со скрытой усмешкой пояснила ди-ректриса, видя, что Спичкин не уловил пикантность ситуации.
— Но, Лидия Петровна, мне как-то неловко. Мо¬жет быть, это дело поручить кому-ни-будь другому?
— Ничего, Коля, переможешься. Он хорошо платит, а потом, как я поняла, там нужно не только разобраться в делах, но еще и внедрить в неподготовленные мозги азы юрис-пруденции и финансов. А ты же у нас великий педагог Сухомлинский! Я же знаю, что ко¬гда-то ты преподавал в женском колледже. Так что дерзай! Вот адрес.
Лидия Петровна мнила себя талантливым адвокатом и, слегка иронизируя, любила оттачивать формулировки на Спичкине, представляя себя участником сложного судебно-го разбирательства в духе Королевских судов Англии. Коле нравилась директриса как ру¬ководитель, да и как женщина тоже, поэтому он воспринимал ее иронию скорее как про¬явление интереса к его персоне, чем как попытку унизить или оскорбить, и не оби-жался, испытывая нечто вроде удовольствия.
Переступив порог и представившись, Спичкин наткнулся на насмешливый взгляд хозяина кабинета.
— Садись, вот стул, — сказал Брагин и ухмыль¬нулся.
При слове «стул» Коля зябко поежился и уселся в кресло возле кадки с фикусом, кото-рую невесть от¬куда приволок Колян и, примостив в углу, бурк¬нул, что, мол, для солидно-сти.
Артем открыл сейф и, вывалив на стол кучу па¬пок и разрозненных документов, сказал:
— Меня не будет до вечера, а ты сиди и работай спокойно. Разберись с этим, — он кивнул в сторону стола. — И скажи что по чем. Обрати внимание на фамилию Кусков. Если захочешь пожрать — най¬дешь в холодильнике. Вот кофеварка — пей кофе. Если придут мои «орлы» — не обращай на них вни¬мания. На телефон не отвечай. Все.
Вращая на пальце ключи от машины, Брагин по¬кинул кабинет. Спичкин посидел еще немного, ни¬как не решаясь начать работу. Потом со вздохом встал, перешел за стол и, на-цепив круглые очки, взял первую попавшуюся папку и углубился в чте¬ние, периодически делая выписки в блокнот.
«Устав, общество с ограниченной ответственностью «Оникс», состав учредителей, их двое — Гольдблат Борис Да¬видович и Соколова Галина Сергеевна. Так, размеры долей: семьдесят на тридцать. У Гольдблата — тридцать, виды деятельности, права и обязанно-сти, ага… лицензия на разлив водки — этим они наверняка и занимаются, протоколы со-браний учредителей, свидетельство о регистрации, госкомстатовская справка, банковские счета. Все. Одни ксерокопии. А где же подлинники? Ладно».
Спичкин черкнул несколько строчек в блокнот, встал и, проверив, есть ли в кофеварке вода, включил вилку в розетку. Потом вернулся за стол, вынул пачку «Мальборо» и заку-рил.
«Поехали дальше. Общество с ограниченной ответственностью «Кристалл», состав уч-редителей: Файнберг Георгий Иосифович, Гольдблат Борис Да-■видович, Шифрин Ана-толий Абрамович... Чижов Григорий Владимирович, контрольный пакет у Гольдблата — пятьдесят один процент. Опять этот Гольдблат! А Брагин здесь при чем? Не мое дело. По-гнали дальше. Так. Виды деятельности — как во всех этих уставах: все разрешено. — Ко-ля усмехнулся. — Справки, протоколы, лицензия на... О, да это игорное заведение! Ка-зино, что ли? Мохнато живут! Протоколы, банковские счета... Все. Так. Общество с огра-ниченной ответственностью «Анчар». Ядовитое что-то! Бог с ним. Состав учредителей: Нахапетов Иосиф Ибрагимович. Гольдблат... Опять этот Гольдблат! Наш пострел везде успел... Размеры долей, так-так. Договор об аренде помещения, договор о выкупе поме-щения с Госкомимуществом, разрешение на торговлю спиртными и табачными изделия-ми. Юридический адрес соответствует фактическо¬му. Скорее всего, это магазин... Так».
В кабинет зашли Батон и Толстый и, не обращая внимания на Колю, полезли в холо-дильник.
— Ты юрист? — Батон в упор уставился на под¬нявшего глаза Спичкина и, не дождав-шись ответа, добавил: — Сиди, сиди, работай. Если что нужно, то
в соседней комнате вот этот будет, — он указал на Толстого.
Вскоре они ушли. Коля, приготовив себе кофе, отхлебнул глоток и потянулся за сле-дующим документом.
«ООО «Феникс». Хм, ресторан возле нас так называется. Учредители... Опять Гольд-блат. Брагин просил обратить внимание на фамилию Кусков. Пока не было, не попада-лась. Так. Справки, протоколы, опять справки... А ведь это действительно рес¬торан! Юри-дический адрес, договор о выкупе... Точно. Наш ресторан. Контрольный пакет у Гольд-блата. Что это за птица такая? Двигаем дальше».
Спичкин отхлебнул кофе, закурил очередную сигарету и продолжил чтение. Где-то че-рез полчаса папка иссякла. Несколько раз звонил телефон. Коле это надоело, и он от-ключил его от линии. Всего Спичкин обнаружил учредительные документы семи фирм. В каждой из них в той или иной мере участвовал некий Гольдблат Борис Давидович. Фамилия Кусков встретилась один раз — он был полным хозяином общества с ограни-ченной ответственностью «Корона», и офис, в котором в данный момент нахо¬дился Коля, принадлежал именно этой фирме.
«Значит, здесь главный Кусков, а не Брагин? Это по ходу пьесы выяснится». Спичкин выписал в блок¬нот паспортные данные Гольдблата и Кускова, включая адреса прописки, потом встал, сделал не¬сколько разминающих движений и подошел к окну. Улицы опять развезло, сыпал мелкий отврати¬тельный дождь. Коля усмехнулся, увидев некую да¬мочку в шляпке и под зонтиком, которая стояла на одной ноге, как цапля, и никак не могла приме¬рить¬ся, куда поставить вторую. «Скорей бы зима...»
На следующей папке была криво приклеена бу¬мажка с корявой надписью: «Ценные бумаги».
«Посмотрим, посмотрим. Привилегированные ак¬ции фабрики макаронных изделий, ак¬ции компании «Лукойл». Хм, хорошие акции. Сберегательные сер¬тификаты, акции фирмы «МММ». — Спичкин криво усмехнулся. — Векселя, векселя... Ха! Это же векселя следст¬венного изолятора. Любопытно... Удобная штука! Сел в тюрягу и тут же предъявил век¬селя к оплате. А денег у них нет. Тут и кончилась твоя отсидка. Так. Они учтены банком — значит, чего-то стоят! Опять акции, акции... Все». Папка закончилась. Все ценные бу¬маги принадлежали Гольдблату.
Коля посидел в раздумье, постукивая пальцами по крышке стола, потом встал и, наки-нув плащ, вышел на улицу. Вернувшись минут через пятнадцать
с газетой «Коммерсанть», купленной в ближайшем киоске, он начал просматривать ко¬тировки ценных бумаг на фондовых биржах, опять что-то записывая в блокнот, заглянул в кофеварку — воды было недостаточно, оголилась спираль. Спичкин вышел из кабинета в холл и, услышав за одной из дверей голоса. Взглянул туда. Рекомендованный ему здоро¬венный детина, отхлебывая из банки кока-колу, смотрел по видику боевик.
— Где здесь можно набрать воды?
— Сортир налево, — не отводя глаз от экрана, ответил Толстый, почесывая спину и сладко зевая.
Коля заварил еще кофе и продолжил работу, читая папку за папкой, сортируя их по ка-ким-то одному ему известным признакам и дополняя разрозненными документами. Взяв очередную бумагу, он увидел слово «завещание» и начал читать текст. Потом, движимый внезапно мелькнувшей мыслью, Спичкин, быстро перебирая пальцами бумаги, начал было просматривать все, что было в этом наборе доку¬ментов, и оторопел: здесь находи-лись завещания и
дарственные от Гольдблата в пользу Кускова.
«Вот оно в чем дело! Гольдблат — это какая-то мелкая фишка, подставная фигура. Фукс. А реаль¬ным хозяином всей движимости и недвижимости яв¬ляется Кусков. Любо-пытно. Интересно было бы по¬нять финансовую схему. Чем занимается эта «Коро¬на», ко-торой владеет Кусков?! Чем она занимается,
кроме как владеет офисом? Нужна бухгалтерская документация».
Спичкин еще раз зашел к Толстому:
— А где документация по бухгалтерии?
— Здесь ее нет. Ты не уходи — шеф сказал, что бы ты его дождался, — изрек Толстый и пошел ставить очередную кассету.
Коля вернулся в кабинет, упал в кресло и постарался расслабиться.
Брагин вернулся, когда наметились сумерки и дома напротив расплылись неясными очертаниями
— Ну что, Коля, разобрался? Есть что-нибудь интересное?
—Здесь имеются в наличии копии учредительных документов на семь фирм: казино, водочный цех, ресторан, три магазина и этот офис, который принадлежит Кускову. В ос-тальных шести в той или иной мере участвует некий Гольдблат Борис Давидович. Но это не совсем так — все свои права он и виде дарственных или завещательных документов, передал Кускову. В казино и ресторане — контрольные пакеты.
— Что такое контрольные пакеты? — поинтересовался Артем, будучи абсолютным профаном в во¬просах бизнеса и финансов.
— Это когда юридическому или физическому ли¬цу принадлежит более половины всех активов и пассивов предприятия, — выложил Спичкин как нечто очевидное, как азбучную истину.
— Что такое активы и пассивы? — продолжал любопытствовать Брагин. — Говори проще, как для дураков. Хотя я понял — когда больше половины, допустим, ресторана принадлежит одному человечку...
— Соответственно, такой же он получает и до¬ход. — Спичкин, воткнув в рот сигарету, никак не мог найти зажигалку и усиленно хлопал по карманам.
— Вот, возьми. — Артем вынул из ящика писто¬лет марки «Вальтер» и нажал на спус-ковой крючок.
Коля вздрогнул, но вместо ожидаемого выстрела из дула показался язычок пламени. — Не бойся, он не стреляет. — Артем немного подумал, глядя на при¬куривающего Спич-кина, а потом спросил: — А этот, как его, Гольдблат, может передарить все это кому-ни-будь другому? — Мысль была проста до гениаль¬ности.
— Конечно, может, — мгновенно отреагировал Спичкин. — В любой момент пой-дет к нотариусу и переоформит. Кстати, тут еще есть ликвидные ак¬ции на сумму порядка двухсот тысяч долларов. Они также принадлежат Гольдблату, как и недвижи¬мость.
— Ликвидные, это которые можно продать? — уточнил Брагин.
— Да, я смотрел котировки фондовой биржи.
— А где найти этого нотариуса? — поинтересо¬вался Артем.
— Господи, да никаких проблем. У нас на фирме даже свой есть.
— Ладно, Коля. Приходи завтра в девять ноль-ноль. — Артем усмехнулся. — Твоя на-чальница сда¬ла тебя в аренду. И... возьми с собой... Нет... Слу¬шай, ты всегда сможешь найти нотариуса?
— Конечно. Он постоянно сидит у нас в офисе.
— Тогда... Короче, приходи завтра к девяти. Ад¬рес этого Гольдблата в документах есть?
— Да, вот я выписал. — Спичкин достал блокнот.
Когда юрист ушел, Артем вызвал Батона, кото¬рый к тому времени уже вернулся и при-соединился к Толстому, досматривающему бог знает какой по счету фильм, — он сегодня дежурил в офисе.
— Вот по этому адресу, — Брагин показал бу¬мажку, — живет Гольдблат Борис Дави-дович. От¬ловите его с утра пораньше, чтоб не сбежал куда-нибудь, и привезите сюда.
— Хорошо, Черт с Толстым съездят. — Батон взял бумажку с адресом и вышел.
Утром Толстый, не отличающийся особым воспи¬танием, втащил за шиворот в кабинет лысого и плюгавого господинчика лет шестидесяти, испуганно рыскающего глазами по сторонам.
— Да отпусти ты его, Володя, — процедил Батом развалившийся в кресле. — А то в штаны наделает со страху — вонять будет.
Следом вошел Черт:
— У, падла! Идти не хотел. — Он резко и пугающе замахнулся на Гольдблата. Тот инстинктивно пригнулся. — А где шеф?
— Сейчас приедет. Пойди посиди в предбаннике. Если придет юрист, ну тот, вчераш-ний, такой же толстожопый, как Володя, пускай там подождет Мы с Борей, — Батон кивнул в сторону желанного гостя, — сами сначала побазарим. Тебя ведь Борей зовут? Ты садись. Боря, вон в то кресло и рассказы¬вай о том, как живешь, где бабки прячешь? — начал обычный бандитский спектакль Батон, доводя клиента до кондиции для серьезного разговора.
— Какие бабки! Зачем вы сюда меня привезли?! — Гольдблат сидел под фикусом эдакой испу¬ганной обезьянкой, ничего ровным счетом не пони¬мая. С Куском он встречался сугубо конфиден¬циально у себя на квартире, а в офисе ни разу не был и не знал, чей он.
— Ну ты же богатенький Буратино, Боря. При¬кид у тебя фирмовый, очечки золотые, перстенечек с камушком... Ох, Боря, Боря... Делиться надо. Мы — люди бедные, а ты баб-ки зажал. Вон, Толстый, кото¬рый с тобой приехал, тоже башли любит, но бед¬ный — все сбережения на храм отдал. — Батон со¬лировал, заполняя паузу до приезда Брагина, и мо-рально готовил Гольдблата, воздействуя на психику.
— Откуда у меня деньги? — заверещал тот. — Я на пенсию живу, ну и так... кое-что...
— Так я про кое-что и говорю, — невозмутимо продолжал Батон. — Ты, Боря скуме-кай...
Его словоблудие прервал вошедший в кабинет Артем:
— Привезли его? А что он такой испуганный? Ты постарался? — Выбрав в этом спек-такле роль «доброго дяди», Артем укоризненно взглянул на Черта, молча сидящего в углу.
— Да не делал я ему ничего! — проворчал тот. Гольдблат был приглашен к столу.
— Сколько вам платил Кусок? — Артем шел на¬пролом, решив не тратить время на пустые прелю¬дии.
— Пятьсот баксов в месяц, — вздохнув, признал¬ся Борис Давидович.
— А говорил, на пенсию живет! — с деланным возмущением вскричал Батон.
— Заткнись! — одернул его Брагин и тихим, вкрадчивым голосом продолжил допрос Гольдбла¬та: — Почему вы подарили и завещали Куску столько всего? Не жалко?
— Да это все ему принадлежало изначально. — Гольдблат понимал, что говорит лиш-нее, но не мог остановиться под пронзительным взглядом Артема и был запуган его брат-вой. — Он попросил меня об услуге. Ну, я и согласился за определенное возна¬граждение. Нас свела общая знакомая. А что?
— Меня зовут Артем Сергеевич Брагин. Сейчас мы вызовем юриста и нотариуса, и все, что числится за Кусковым, вы переоформите на меня. Понятно?
— А как же Кусков? — залепетал в растерянно¬сти Борис Давидович. — Он же крутой, он же меня за это... Он меня...
— Кусок просил передать, что уходит навсег¬да, — усмехнулся Брагин. — А меня просил побыть за него.
— Что значит «навсегда»? Он что, умер?
— Наверное, — рассеянно проговорил Брагин, зевая. — А если еще не умер, то ско-ро умрет. Все мы умрем когда-нибудь. Ведь так? Я лично против вас, Борис Давидо¬вич, ничего не имею — живите как жили, получать будете столько же. Только... только не вынуждайте меня вас обижать. Этого я,
ей-богу, не хочу.
Несмотря на спокойный голос и безразличный тон Брагина, Гольдблат всем своим нутром ощущал исходящую от него опасность и понимал, что просто так его отсюда не отпустят. Последние годы он жил спокойно, денег хватало, и ему не нужны были ка¬кие-либо потрясения. И еще он чувствовал, что этот парень не врет, что так оно и будет. «В конце концов, никогда не поздно переписать все обратно... Какая мне разница! Лишь бы все оставалось как прежде».
— Хорошо, я согласен, — быстро сказал Гольдблат. — Только с Куском вы будете разбираться сами.
— Я уже разобрался. — И Брагин отправил Чер¬та за юристом.
Через минуту на пороге показался Спичкин с папкой в руках.
— Коля, нужно переоформить все на меня. Это — Гольдблат Борис Давидович, тот са-мый. — Артем указал на сидящего. — Вызывай нотариуса, еще ко¬го надо — и вперед. Ес-ли буду нужен, я рядом. По¬шли, братва, не будем им мешать.
Батон с Чертом встали.
— Понадобится ваш паспорт, — обратился Спич¬кин к Артему.
— Удостоверение личности годится? Вот это?
— Да, пойдет, — задумчиво ответил Коля, раз¬глядывая брагинскую книжку и пони-мая, что тогда, в кафе, он дешево отделался.
К обеду вызвали нотариуса, и Артем в мгновение ока стал состоятельным человеком.
Вся команда сидела в кабинете, не понимая, за¬чем их собрали. Артем слушал плеер, закрыв глаза и облокотившись на стол. Толстый забросил в рот плас¬тинку жвачки и уси-ленно задвигал челюстями, по¬том, с трудом выдравшись из кресла, открыл ок¬но — дым от сигарет плавал по комнате отчетливы¬ми клубами и не рассеивался. Колян, сидя на полу возле журнального столика, возился с пистолетом, получив взбучку от Брагина за плохое состояние оружия. «Ты им что, орехи колешь?» Батон с Чер¬том играли в маленькие шах¬маты, беспрестанно матерились, и, судя по ехидной ухмылке, выигрывал Черт.
— Ну, что вы сидите? — Артем открыл глаза и посмотрел на братву. — Гоните за выпивкой и жратвой — надо отметить событие. Мои деньги — ваши ноги.
Началось всеобщее радостное шевеление.
— Деньги нам не нужны, — изрек Батон и пока¬зал на Толстого. — Вон у нас главный специалист. Володя, сгоняй в кабак. (Толстый контролировал ре¬сторан «Феникс».) Пускай тебя там заправят.
— Черт, съездишь со мной? — спросил толстяк.
— Можно, только у меня бензин по нулям. Колян, давай мы на твоей слетаем или сам езжай с Тол¬стым.
Тому ехать никуда не хотелось, и он бросил клю¬чи от «девятки». Гонцы покинули ка-бинет.
— Колян, от Черного ничего нет? — спросил Ар¬тем, выключив плеер и откинувшись на стул.
— Пока нет. — Тот закончил возиться с пистолетом и, заткнув его за пояс, перемес-тился в кресло под фикусом, еще не остывшее от Толстого.
— Барс, что с рынком будем делать? — подал голос Батон. — Там сейчас бардак — какие-то азербоны лазят. Чеченцы пока молчат, но это ненадолго. Не те это люди, чтоб свое упускать.
— Что делать, что делать?.. Разбираться надо. Я тут советовался с этим, Спички-ным. — Артем усмехнулся, представив масштабные телеса облада¬теля этой фамилии. — Он сказал, что рынок прива¬тизировать можно. У него есть ходы в эту как его, префектуру, во. Короче, надо там какому-то сморч¬ку дать «на лапу», а потом выкупать.
— А у нас финансов хватит? — поставил резон¬ный вопрос Батон.
— Не знаю. Надо какого-нибудь бухгалтера заве¬сти. А может, тебя назначить? — прищурился Бра¬гин.
— Меня «обуют», — серьезно констатировал Ба¬тон, не заметив подначки, и, немного подумав, добавил: — А может, нам с чеченами поделиться? Они тоже деньги вложат и то-гда со своим Кавказом пускай сами разгребаются.
— Я об этом думал. С Мусой у меня отношении нормальные... Надо будет с ним встретиться, побазарить. И с этим Спичкиным тоже — он сечет фишку. А где этот ресто-ран «Феникс»?
Не прошло и часа, как Брагин услышал через полуоткрытую дверь возню и голос Тол-стого, гудев¬ший, как иерихонская труба:
— Сюда поставь. Вот эти два столика сдвинь. Выпивку отправь в холодильник к шефу. Ты че, Черт, с детства ушибленный? Коньяк не надо охлаждать — только шам-панское.
В кабинет ввалился Черт, неся в двух руках меж¬ду пальцами несколько бутылок. По-дойдя к холо¬дильнику, он умудрился ногой открыть дверцу и за¬толкать в морозилку спиртное. Батон с Коляном поднялись и последовали за Чертом в холл, где гото¬вился праздник.
Брагин остался в кабинете, прислушиваясь к до¬носящимся из-за стены возгласам и пе-ребранке братвы. Раздавался грохот передвигаемой мебели, звон посуды и другие непо-нятные шорохи и звуки. Наконец все стихло. В дверь просунулась голова Батона:
— Шеф, пошли — все готово! — и тут же скры¬лась.
Толстый, будучи по природе не только гурманом, но и патологическим обжорой себя не обидел, из¬рядно выпотрошив ресторанную кухню: кроме стан¬дартных закусок, рас-ставленных на плакате с рек¬ламой губной помады, в центре стола на подносе возлежал жареный молочный поросенок с веточкой петрушки в рыльце, а в вазе, невесть с каких времен пылившейся в комнате отдыха, грудой лежали экзо¬тические фрукты, названия которых Брагин и не знал, так как никогда их раньше не видел.
Все в нетерпении сидели вокруг импровизирован¬ного стола, за исключением Коляна, который, имея врожденную хозяйственную жилку, суетился, передвигая взад-вперед та-релки с едой, резал хлеб и, наконец откупорив бутылку, разлил коньяк по рюмкам.
— За успех! — коротко сказал Артем.
Все выпили. Празднование уже продолжалось с полчаса, когда насытившийся, слегка опьяневший и умиротворенный Толстый внезапно выдал предложение отнюдь не ори-гинальное в подобных ситуациях:
— Пора телок пригласить. — Толстый смачно цыкнул зубом. — Батон, а где твои? Эта Катя была очень даже ничего... Такие губки, так она ими обхватывает... м-м-м. — От возникшего внезапно вожделе¬ния он томно замычал и даже закрыл глаза.
— Шеф, ты как? — Батон вопросительно посмотрел на Брагина, чей авторитет к тому времени стал г непререкаемым.
— Зовите, если хотите. Мне не надо. — Мысли Артема были далеко.
— Не отказывайся сразу. Девочки валютные, молоденькие, чистенькие, образованные и для меня что хочешь сделают. А трахаются... с катушек съедешь.
— Ты что, в сутенеры заделался? — недовольно буркнул Артем.
— Ну что ты! Они самостоятельно работают в «Англетере». Я просто поговорил там кое с кем, что¬бы к ним местная команда не цеплялась... А с Машей мы в одной школе учились. Ну и они мне помо¬гают, когда надо. — При этих словах Батон недву¬смысленно хмыкнул. — Сейчас, Толстый, будет тебе Катя, если дозвонюсь. Готовь хотелку.
Он набрал номер, долго кому-то что-то объяснял, просил позвать Мадонну и, наконец подмигнул ком¬пании, мол, все нормально. В трубке раздался чис¬тый девичий голос:
— Алло! Это ты, Батон? Что-нибудь случилось?
— Случилось. У нас сегодня праздник, а у вас будет субботник. Катя с тобой? Вас еще там не сняли? Приезжайте быстро сюда. — Батон назвал ад-
рес. — На такси — с меня. Ну что ты! Здесь все как положено: шампанское, пожрать, мальчики...
— С тобой я хоть каждый день, Батончик. Но ты же подсунешь нам каких-нибудь ста-рых, слюнявых хмырей, — вешала трубка.
— Не бойся. Здесь только своя братва и шеф. Да нет, не Кусок... Ты его пока не зна-ешь, у нас другая «крыша». Через сколько будете? Ждем. — Батон положил трубку. — Скоро приедут. — И, немного помолчав, добавил: — Ну что, Колян у нас однолюб, шеф пока не хочет. — Он взглянул на Брагина с сардонической улыбкой. — А нам на троих двух те¬лок хватит, а? Братва?
— Катя приедет? — забеспокоился Толстый, явно к ней неравнодушный и предвку-шающий близкое удовольствие.
— Как из ружья! — успокоил его Батон.
Через некоторое время запиликал входной зво¬нок, и в комнату вплыли две молодень-кие девицы в коротких черных платьях и ажурных чулках. Обе были светловолосы, из-рядно, но грамотно намакияжены и источали умопомрачительную сексапильность. «Куклы Барби», — усмехнулся про себя Брагин. Они на самом деле выглядели очень со-блазни¬тельно: от них веяло хорошими духами и эдакой бесстыдной невинностью — мечтательный взгляд с поволокой и обещающими искорками порока в глу¬бине. Хай класс! Десерт для солидных иностранцев и российских нуворишей.
— О, мальчики, как у вас хорошо! — защебетала Маша. — А музыка есть? Что-нибудь медленное и сексуальное...
— Без проблем, — ответил Черт и включил стоя¬щий в углу магнитофон. По комнате поплыла томя¬щая мелодия, разжижая мозги.
— А это ваш новый шеф? — вкрадчиво прогово¬рила Маша, глядя на Брагина бессты-жим и зову¬щим взглядом. — Ой, какая лапочка! — Она под¬скочила к нему и коротко по-целовала в губы. — Ну, что ты такой серьезный, расслабься!
— Я нормальный, — пробурчал Артем. — Давайте лучше выпьем за знакомство. При-саживайтесь.
Но лишних стульев не было, поэтому Катя устроилась на спинке кресла рядом с Тол-стым, хихикая и щелкая его по носу, отчего тот млел довольным жирным котом, а Маша как ни в чем не бывало забралась на колени к Артему, чего тот не ожидал и был не-сколько ошарашен. Но, бросив взгляд на доволь¬ного Батона, сразу все понял: «Сволочь. Он специально ее ко мне приставил!» — но ничего не сказал, а лишь приподнял нахаль-ную девицу и усадил ее поудобней для себя.
Вечеринка тем временем набирала обороты: подпивший Колян сидел на стуле, развин-ченно дрыгая конечностями в такт музыке. Батон с Чертом затея¬ли бесконечный спор о европейских футбольных клубах — они оба играли раньше в дублирующем составе «Зе-нита» и считали себя профессионалами в этом вопросе. Толстый с Катей неуклюже танце-вали в углу комнаты, тесно прижавшись друг к другу. А Маша не отходила от Брагина, ласкаясь к нему, и делала это очень профессионально, как бы ненаро¬ком касаясь его сво-им точеным, упругим телом или шутливо целуя. Артема это слегка волновало, и он, по-чувствовав ее тепло у себя на коленях, начал не¬произвольно поглаживать оголенное де-вичье бедро и отвечать на поцелуи.
— Тебе это Батон поручил? — прошептал он Ма¬ше на ушко, лаская его губами.
— Да ты что! — возмутилась она. — Уж если бесплатно, так уж с мальчиком, который нравится. А то... Слушай, Тема... Тебя ведь так девочки назы¬вают? Я знаю, вон там каби-нет с креслами. Пойдем туда. Я с тобой правда не по обязанности. С такими козлами приходится спать, а ты такой сладкий... Пойдем, я же тебе нравлюсь. Ну, пошли, мне тебя по-настоящему захотелось. — Маша потянула его за руку. — Ты как хочешь меня? — жадно шептала
она, лаская его своими нежными и умелыми руками.
— По-нормальному, — ответил Брагин и усадил ее в кресло.
— Платье снять? Или только трусики?
Но Брагин ее уже не слушал, а медленно и сма¬куя раздевал, поглаживающими движе-ниями стяги¬вая дорогое белье.
Когда все закончилось, Артем внезапно подумал о Наташе, представил ее, стройную, трепетную... и ему расхотелось находиться здесь дольше. Он быст¬ро оделся и вышел в холл. Батон смотрел на него со скрытой иронией.
— Ну как, шеф? — невинным голосом спро¬сил он.
— Нормально. — Брагин налил себе немного коньяка и медленно выпил. «Со-блазнила-таки, чер¬това кукла!»
— Ну что, Черт, ты следующий. — Батон кивнул в сторону Маши, стоящей в дверях кабинета, и по¬вернулся к Артему: — Не бери в голову, шеф. Ма¬донна кого хочешь рас-крутит. Такую пылкую лю¬бовь тебе разыграет... Актриса еще та! Ты, наверное, вправду поверил, что она от тебя без ума. Она от всех без ума, кто хорошие башли платит, — ве-щал нетрезвым голосом Батон. Маша снова прильнула к Брагину.
— Не слушай его, — быстро зашептала она ему на ухо, щекоча губами шею. - Ты мне правда по¬нравился. Приходи в любое время. Просто так. — И сунула ему в руку бумажку с телефоном.
«Черт их всех разберет!» — подумал Артем. От нечего делать он забрел в комнату от-дыха. Там, раз¬валившись в кресле и постанывая, сидел полуразде¬тый Толстый, расслаб-ленно блуждая взглядом по экрану телевизора, где крутились порнографические сюжеты. Перед ним на коленях в черном бикини стояла Катя. Ее белая головка совершала плавные колебательные движения. «Пора отваливать домой». Брагину почему-то стало противно. Он распрощался с братвой, накинул куртку и вышел на улицу.
«Выпил я немного... Проскочу как-нибудь. Не на трамвае же...» — рассудил он и сел в «БМВ». План¬ка его жизни поднялась на следующую высоту.

Утром прямо из квартиры Артем позвонил Мусе.
— Я Муса. О, Брагин, сто лет тебя не слышал. Что хочешь предложить? — Чеченец знал, что Барс попусту звонить не будет.
— Приезжай ко мне — будем рынок делить!
— Как с Джамалом? — У Мусы был своеобраз¬ный юмор.
— Как с Куском?! — отпарировал Брагин. Об¬мен любезностями состоялся. — За-хвати своего юриста.
— Какие у меня юристы, дорогой, разве что адво¬каты. Сейчас буду. Куда ехать? К тебе домой? Хо¬рошо, жди.
«А это Спичкин», — подумал Артем, услышав звонок в дверь.
Они сидели втроем в гостиной и пили черный ко¬фе. Разговор длился долгое время, и соглашение по всем позициям было достигнуто: Муса брал на себя охрану и работу с кли-ентами, Брагин — финансо¬вую и хозяйственную деятельность, которую он соби¬рался вес-ти, опираясь на Колю Спичкина.
— А что это за конкурсная приватизация? — по¬интересовался Артем, выслушав про-странные Колины рассуждения.
— Ну, это когда несколько претендентов на объ¬ект предлагают свои условия. Кто предложит луч¬шие, тот и выиграл конкурс. А реально — дал на лапу кому надо, и все.
— А много просят? — спросил Муса.
— Да сама взятка небольшая по сравнению с суммой выкупа. Правда, от нее размер этой самой суммы очень сильно зависит. Сегодня же узнаю. Я этому чинуше уже да-вал пару раз за всякие кри¬вые услуги, поэтому он меня не боится и все подроб¬ненько рас-скажет: откуда взять и куда положить, — пояснил Спичкин.
— А кто директором будет? — Муса налил себе еще кофе из кофейника, — Старого ос-тавлять нель¬зя — он дурак. Всю жизнь под кем-нибудь ходил, а работать не умеет, только хапает.
— Ну, пока вот Коля посидит там, наладит все. Потом постепенно подберем кого-ни-будь. — Брагин пристально посмотрел на Мусу. — А старый дирек¬тор добровольно захо-чет уйти?
— Это мои проблемы, — проговорил чеченец. — Ну что, по рукам?
— Да, — подтвердил Артем. Потом на минуту задумался и спросил: — Слушай, Муса, у меня к Куску кое-какие вопросы есть. Я смогу их задать? (Это означало: жив ли он?)
— В принципе можешь. — Чеченец хохотнул. — Только далеко ехать надо— он у мое-го тестя бара¬нов пасет. Тесть говорит, что хорошо работает, толь¬ко жрет много.
Вопрос был исчерпан.
Через неделю рынок был приватизирован.

Глава 3
«Здравствуй, Тема!
Это я, Галя. Получила твое письмо. Почему оно такое короткое? Ты меня понемно-жечку стал за¬бывать, да? Наверное, ты кого-нибудь завел? Я все понимаю. Тема, ты один долго не сможешь без женщины. Только не увлекайся всерьез — спи лучше с про-ститутками, ведь они, кроме денег, ни¬чего не требуют. Я к ним тебя не ревную. Но ведь все не так. Я, когда читала твои строки, почув¬ствовала, что у тебя кто-то есть. Брось ее, брось. Она, наверное, расчетливая кошка — что-то от тебя хочет, а на самом деле не любит. А мне нужен только ты сам, бедный или богатый, больной или здоровый — мне все равно.
Почему ты не хочешь, чтобы я к тебе приеха¬ла? Я бы ее сразу отвадила, да и ты бы не захотел больше никого, кроме меня. А, Тема? Я бы те¬бя любила, как ты хочешь. А то все одна и одна. Тоскую я без тебя.
Недавно в буфете пристал известный киноре¬жиссер — опять в монастыре что-то снимают. Он специально постоянно что-то заказывал и сверлил меня глазами целый час. Потом спросил, знаю ли я его. Я сказала, что знаю — в журналах фотогра¬фию видела. Тогда он мне признался, что в данный момент одинок, готов на мне жениться и забрать из этого буфета и города в Москву. «Зачем тебе проблемы в жизни? — сказал он. — Вы-ходи за ме¬ня. Если не веришь — можем расписаться прямо здесь и сейчас. Не хочешь же ты всю жизнь за при¬лавком проторчать, не твое это место. Ты дивная и редкая птица». Почему меня все птицей называ¬ют? И ты называл... Этот режиссер пригласил меня по¬ужинать в ресторан, но тут в буфет за¬шел твой брат — он последнее время часто ко мне заходит — и втычки выставил его, пригрозив от¬вернуть голову.
Герман стал очень крутым, снюхался с Мормо¬ном и теперь у него чуть ли не лучший друг. Пис¬толет открыто носит, а милиция не обращает внимания — наверное, он раз-решение получил.
А вообще, брат у тебя очень хороший человек и на тебя чем-то похож. Я с ним часто встречаюсь у твоей мамы. В буфет он к нам заходит, и еще... он за мной ухаживает. Ты только ничего не подумай, Тема, но ведь он твой родной брат, у вас мно¬го схожих черт, а тебя нет, поэтому он мне хоть какое-то утешение.
Еще Гера теперь живет не с вашей мамой — по¬строил большой дом и торчит там один. Я у него один раз была — он меня пригласил и накормил обедом с шампанским. По-том никак не хотел отпускать, мол, посиди еще да посиди. Ладно, что это я все про Геру да про Геру? Как ты живешь. Тема? Когда меня заберешь к себе? Я извелась вся — ино¬гда так зацепит, что ночью заснуть не
363могу, все тебя представляю. Герман сказал, что у тебя сейчас в Питере есть квартира и машина... ТОЛЬКО меня не хватает до полного комплекта. У нас в буфете появился телефон. Вот номер... По¬звони. Очень люблю тебя, Тема.
Твоя Галя».

Брагин задумчиво отложил письмо в сторону. Его полчаса назад принес Коська. «Надо будет напи¬сать ей и дать новый адрес. Хорошая она девочка. Может быть, ее забрать сю-да? А Наташа? Черт, лучше не думать об этом — мозги свернешь! У Гер¬мана все нор-мально — это радует».
— Слушай, — обратился он к Батону, сидящему в кресле. — Насчет Корня что-нибудь выяснили?
— Одни пустые базары: кто-то слышал, чего-то было... Толком нет ничего. Сидит он глубоко в своей норе... Оружие, наркота... Если бы до него легко бы¬ло добраться — давно бы ментовка схавала одним махом.
— А что он поставляет? — В голове Брагина мельк¬нула смутная идея, подтолкнув-шая этот вопрос.
— В основном пистолеты ТТ, оптовые партии из Эстонии. Я тут базарил с одним кен-том. Янисом зо¬вут. Он сказал, что они раньше сами поставляли, но Корень им все каналы перерезал — пару раз пере¬бил гонцов, а потом была «стрелка» с эстонскими авторите-тами... Короче, теперь они работают только через Корня, а навар делят. Ты что-то приду-мал?
Батон вопросительно посмотрел на Артема. Тот некоторое время сидел молча, а потом, уставив¬шись невидящим взглядом в окно, медленно прого¬ворил:
— Не знаю, не знаю... Откуда этот Янис?
— Из Нарвы. — Батон прикурил от зажигалки в виде «Вальтера» в натуральную вели-чину, достав¬шуюся в наследство от Куска. Она постоянно валя¬лась у Брагина на столе, как он говорил, для психи¬ческого давления. Действительно, все входившие, кто не знал, постоянно косились на обманку и чувст¬вовали себя не вполне уютно. — Я с ним в армии служил на финской границе — отпахали вместе два года... Ему можно доверять, — продолжал Ба¬тон. — Да там, в Нарве, не эстонцы, а русские этим делом занимаются, вер-нее, у них совместная коман¬да. Интернационал.
— Странно, — задумчиво проговорил Артем. — Российские пистолеты, а тащат через Эстонию. Че¬рез жопу это как-то...
— Да какие они российские! — зло буркнул Ба¬тон. — Делают их то ли в Швеции, то ли еще где... Дерьмо — по сравнению с нашими, одноразового пользования. У нас их уже не выпускают давно, а там гонят — спрос есть.
— А какие у твоего Яниса завязки с этой коман¬дой?
Батон криво усмехнулся:
— Я лишних вопросов не задаю, но оружие нуж¬но не только в Питере. Он работает по другим кана¬лам.
— А он сможет мне дать наколку на братву в На¬рве? Ну... свести с ними? — У Артема, пусть еще пунктирно, но намечалась любопытная комбинация.
— Может-то может, но рекомендация нужна. Кто ты для них? Никто. Да и зачем тебе вся эта возня! Оружие мы и так надыбаем. Ты же с чеченами в до¬ле сидишь. Они тебе в два счета что хочешь нарису¬ют — это их бизнес. С Мусой поговори. — Батон ни¬как не мог понять, что хочет шеф.
— Дело не в оружии. Мне нужен Корень. Как ты сказал, перекрыл все каналы? Пускай, сука, мне по¬пробует перекрыть! А он будет пробовать, если узнает, если узнает... — Артем принял решение.
— Сдался тебе этот Корень! — буркнул Батон.
— А вот это не твое дело, кореш, — медленно проговорил Брагин, устремив на него тяжелый, ока¬меневший взгляд.
Батон, успевший изучить шефа, понял, что влез не в свое дело, и заглох. Артем, по-смотрев на стол, увидел Галино письмо, сложил его пополам и сунул во внутренний кар-ман. Некоторое время посидел молча, только прищелкивая пальцами, что означало на-пряженную работу мысли, потом встал и, подойдя к окну, медленно проговорил, отвеши-вая слова, как гири:
— Пускай Колян запустит информацию через братву Черного, что Барс собирается за-няться по¬ставкой стволов из Эстонии, мол, пробил канал. У этого язык что метла, а сам знаешь, в Питере вся братва между собой как-то перевязана. Дойдет и до Корня. И... спро-си у своего Яниса, как там главного в Нарве кличут. Давай, вперед! Да, вот еще что, — тормознул Брагин уже убегающего Батона, — к во¬семнадцати собери братву, включая Коську и его команду, — о делах побазарим.
После ухода своего помощника Артем на некото¬рое время застыл, облокотившись на стол и подперев ладонями подбородок. Мозг его напряженно рабо¬тал, уцепив за хвост идею. Она требовала конкрет¬ных действий.
«Спровоцировать Корня на стычку, вытащить его из норы. По крайней мере, выйду на его людей, а там посмотрим. Нужно высветить опе¬рацию с оружием как можно шире. А ментовка? Бу¬дем рисковать! Кто же даст мне рекомендацию, кто за меня подпи-шется? Здесь нужен высокий уро¬вень — они на фуфло не клюнут. Думай, Брагин!» Ар-тем машинально достал из кармана Галино письмо, развернул его и поднес к глазам, тупо уставившись на ровные строчки. Мысли гуляли где-то дале¬ко, а глаза выхватывали слова: «...сверлил меня гла¬зами целый час», «Почему меня все птицей называ¬ют?», «...стал очень крутым — снюхался с Мормо¬ном...». «Мормон! Перспективно. Он наверняка мно¬гих знает. А может быть, сам подпишется? Я же с ним по-человечески расстался, да и Герман у него в корешках ходит... Как его? Воронов? А как до него добраться? Не ехать же... Проблема. Стоп! Галин телефон в буфете!»
Брагин набрал номер, заглядывая в письмо. Че¬рез несколько гудков ответил мужской голос.
— Это Брагин Артем из Питера. А Гали нет?
— Галя дома, это ее брат, — ответил голос. — Ей что-нибудь передать?
— Передайте, что я звонил. И еще мне нужен но¬мер телефона клуба «Парус». Ну того, что в Доме культуры железнодорожников.
— Минуточку. — Возникла пауза. Был слышен шелест бумаг. «В каком-нибудь блокноте роет¬ся», — подумал Артем. — Алло, записывайте...
Брагин натыкал только что полученный номер. «А почему она мне письма пишет, а не звонит? Тьфу ты! Я ведь даже своего телефона ей не давал. Лад¬но, потом».
— Слушает Краснов, — раздалось в трубке.
— Здравствуйте. Это из Питера. Мне нужен Во¬ронов или Брагин. Брат его звонит! — прокричал Артем — было плохо слышно.
— Воронов здесь почти не бывает, а Герман захо¬дил сегодня, но уже ушел. Так кто вам конкретно нужен? Тот или другой?
— Лучше Воронов. Передайте ему, что звонил Артем Брагин, и запишите номер моего телефона. Диктую...
Звонок раздался через полчаса.
— Какие люди звонят в нашу дыру! — вещал Мормон. — Хочу тебе сказать спа-сибо за брата. От¬четливый парень, не в пример тебе, борзоте. Чем обязан такому вни-манию?
— Мне нужна рекомендация в Прибалтику. Дело у меня к ним есть. Поможешь?
Возникла пауза, прерванная голосом Мормона, сразу ставшим серьезным и жестким:
— Понятно... Знаю я эти дела... Криминал?
— Абсолютный. — Здесь темнить было бессмыс¬ленно.
— Лично я тебе здесь не помощник — по кривым дорогам не хожу... — Мормон по-молчал. — Я подумаю до вечера. Позвони часиков в девять по номе¬ру... Всех благ.
В трубке раздались гудки отбоя. Брагин взгля¬нул на часы. «Три часа дня. Поехать, что ли, пообе¬дать... Может быть. Пипетку позвать?» Наташа от¬ветила сразу:
— У тебя чутье, как у служебной собаки. Я за¬скочила на полчаса переодеться, а ты ме-ня умуд¬рился застать. Сегодня концерт, «Звезды рока». Там грамотная тусовка, клевый ганджибас... Пойдем по¬тащимся?
— Говори по-русски, — буркнул Брагин.
— О, Артем, извини. Я вошла в образ. Пойдем со мной вечером, отчекрыжимся по-чер-ному.
— Отчекрыживайся со своими лохастыми малолет¬ками в подъезде у трубы парового отопления — попку хорошо греет. — Артем усмехнулся, представ¬ляя, как она подпрыг-нула около телефона. — Один-один. Пошли пообедаем, Пипетка. Такси за мой счет. Хотя... я лучше за тобой заеду. Ты мою маши¬ну знаешь? Выходи через двадцать минут. «А с ней все-таки чертовски приятно проводить время!»
Брагин был в дверях, когда зазвонил телефон:
— Это Батон. Того хмыря в Нарве фамилия Гершкович, а кличут его Горшок.
— Все понял. Слушай... езжай сюда, в офис, а я пойду пообедаю.
Наташа уже ждала, прислонившись к дереву. На ней были кожаный блестящий плащ и джинсы.
— Я одета не по-ресторанному, — заоправдывалась она, — но у меня дела, а там ну-жен такой прикид.
— Ты же простудишься в этой рыбьей чешуе. А может быть, ты и есть рыба кам-бала? — хихик¬нул Брагин.
— А ты звезда служителей гарема. Почетный дважды евнух. — В словесной дуэли она не оставля¬ла шансов противнику.
— Наташа, ну зачем тебе этот балаган с переоде¬ваниями? Мотаешься по каким-то бомжатникам. Настучат тебе там по головке или еще чего похуже сделают. — Артем по-следнее время начал волно¬ваться за свою подругу, зная ее неукротимый ха¬рактер и край-нюю любознательность. — Тебе мало, голландского борделя? Давай я тебе охранника приставлю.
— Тогда меня за свою не признают и будут орать, как Станиславский: «Не ве-рю!» Ты же зна¬ешь — я хочу заняться журналистикой, поступить в университет, а сей¬час набираю материал. Я ведь уже писать начала всякие очерки и рассказы. Почитаю как-нибудь... — Наташа уже села в машину и, развернув к себе зеркало заднего вида, возилась с косметичкой. Увидев недоуменный взгляд Артема, она объяснила, что дома не успела, что он дал ей слишком мало времени на сборы и тому подобную чушь.
— А ты сумеешь поступить на этот самый фа¬культет журналистики? Может быть, башлей туда заправить? Директору, ректору... Кому там дают? — У Братина были свои взгляды на методы поступле¬ния в университет.
— Еще чего! — вскинулась Наташа. — Если са¬ма не поступлю, то мне в журналистике делать не¬чего. Значит, я бездарь. Пойду к тебе в секретутки. — Она повернулась к Бра-гину и внимательно, с нескрываемым любопытством посмотрела на не¬го. — А у тебя, кстати, какая профессия? Чем ты во¬обще занимаешься? Никогда об этом не думала. Ох¬рана, пистолеты, доллары в пачках, машина бан¬дитской марки... Ты мафиози, дон Корлеоне в молодости... Правильно? — В словах ее сквозила тонкая насмешка. — Рас-сказал бы, как у вас в ма¬фии идут делишки, а я бы статейку в газету тиснула с названием вроде: «В чреве мафии», интервью с русским крестным отцом. Артем, а ты, правда, ма-фиози? — Она болтала непрерывно.
— Сама ты Буратино! Поехали. — Брагин раз вернулся и вырулил на проезжую часть.
Когда машина остановилась на светофоре, Наташа спросила:
— А в какой кабак мы едем? Опять в эту «Славянку»?
— В мой, — коротко бросил Брагин.
— То есть как это «в твой»? Ты что, хозяин?
— В какой-то мере, — усмехнулся Артем.
Ресторан «Феникс» располагался на втором эта же двухэтажной «стекляшки», в быв-шем пивном баре. Первый этаж находился в состоянии ремонта, но вход был очищен и оформлен, поэтому клиентам приходилось перешагивать через банки со шпаклевкой и обрезки досок с гвоздями для того, чтобы по пасть в заведение. Зал был заполнен наполо-вину, и они заняли столик у окна.
— Закажи что хочешь — у тебя это лучше полу чается, а я сейчас.
Артем забыл портмоне с деньгами в куртке, сданной в гардероб. Вернувшись обратно, он понял, что произошло какое-то недоразумение: раскрасневшаяся и возмущен-ная Наташа размахивала руками перед официантом. Тот, судя по интонации, говорил ей что-то нелицеприятное. Брагин подошел и прислушался.
— Тебе, соска, здесь вообще делать нечего, — гаденько улыбаясь, вещал официант. — Шлюшка малолетняя.
Для Брагина этого было вполне достаточно — он взял официанта за нос указательным и средним пальцами, попутно заблокировав его руки, сильно сжал и, помотав из стороны в сторону, пригнул к полу, заставив стоять в полусогнутом состоянии с потешно выпячен¬ным задом.
— Фильтруй базар, халдей. Искалечу. — Артем был не далек от того, чтобы воплотить в жизнь свои слова.
— Ты чего? — гундосил официант. — Отпусти! Брагин разжал пальцы, приподнял его, сунув ладонь под подбородок, и процедил:
— Стой тихо и не дергайся, хорек. В чем дело, Наташа?
— Он отказался поменять загаженную скатерть. И грубит еще, козел безрогий. — Глаза ее метали молнии.
— Хочешь, я ему уши обрежу, Пипетка? — Артем вынул нож. Он от души веселился. — Или еще что-нибудь. Что же ему обрезать?.. — задумчиво продолжил он, водя лезвием по ладони, как по то¬чильному камню. — А, хорек?!
От резкого крика официант вздрогнул. К ним подбежали два охранника.
— Что, проблемы? Ну ты, нож убери, чего нож достал!
— Хорошо, — спокойно произнес Брагин и убрал нож. — Только ты, — он ткнул паль-цем в застывше¬го халдея, — отведешь меня к директору этого каба¬ка, а то ведь я опять достану. — И недвусмысленно похлопал себя по карману. — Ну, чего стоишь?
Зайдя в кабинет директора, Брагин заметил, кро¬ме него самого, сидящего в углу Тол-стого с банкой пива в руке.
— Шеф, ты как здесь оказался? — привстал тот удивленно.
— Этот главный? — спросил Артем, показывая через плечо большим пальцем на си-дящего за столом. — Вправь ему мозги... У него не меняют ска¬терти, хамят клиентам и вообще бардак какой-то, а не заведение. Давай действуй! — И вышел прочь.
— Кто это был? — недоуменно спросил директор, хорошо одетый худощавый муж-чина в очках, глядя на Толстого.
— Это Барс. — Тот давился от смеха, тряся толстыми щеками. — Попал ты, Никано-рыч! Иди отмывайся.
— Что ж ты не предупредил! Ах ты... — Дирек¬тор пулей выскочил в зал, оборвав по дороге теле¬фонный провод.
Через три минуты на стол порхнула белоснежная скатерть, позади Наташи встали два официанта с перекинутыми через руку салфетками, ожидая ука¬заний, а разъяренный ди-ректор орал на провинив¬шийся персонал. Потом он подвел проштрафившего¬ся к столу и сказал, обращаясь к Наташе:
— Простите его, пожалуйста. Ну хотите, я его прямо сейчас уволю. Извиняйся, при-дурок!
Когда несчастный, попавший как кур в ошип, официант начал бормотать извинения, Наташа фырк¬нула, как кошка, и отвернулась к окну, коротко бро¬сив:
— Пускай живет.
Уже сидя за уставленным всякой снедью столом и хищно поедая жареного цыпленка, она спросила Брагина:
— Как тебе это удалось?
— Просто попросил по-человечески, не то, что ты. — Артем усмехнулся и по-трепал девушку по щеке.
— Врешь ты все, Брагин, как прогноз погоды.

Артем, расслабленно лежа на диване, слушал музыку. Потом внезапно встал и посмот-рел на часы. «Двадцать сорок пять. Пора звонить». Он несколько раз набирал номер, но линия срывалась с омерзи¬тельным кряканьем. Наконец раздались далекие гудки и голос Мормона:
— Слушает Воронов. Это ты, Артем?
— Да. Дозвониться было тяжело, поэтому опоз¬дал. Как дела?
— Есть вариант. — Мормон кашлянул, прочищая горло. — Есть такой Колун, Колунов Григорий. От¬чества не знаю. Он — в законе. Сейчас «парится» в зоне в Вологодской об¬ласти. Он там «смотрящий». Колун и твой отец вместе сидели. Я связался с ним через своих людей — он согласен с тобой погово¬рить. Когда туда приедешь — вызовешь май¬ора Елизарова. Это «кум», и его предупредят. Дашь ему две-три сотни баксов, и он тебе устроит свиданку. Поаккуратнее там — Колун человек серьезный. На машине поедешь? Запоминай: не доезжая десяти километров до Вологды...
— Спасибо, Иннокентий Петрович. Герману при¬вет.
«Это уже кое-что. Надо подготовиться». Брагин от отца знал — в тюрьму с пустыми руками не хо¬дят. Он понимал, что Колун, имея соответствующее положение в зоне, ни в чем не нуждается, но тради¬ции нужно чтить. Поэтому Артем, быстро одевшись, вышел на улицу и, отыскав работающий магазин, купил кофе, сигарет и бутылку дорогого коньяка. Нужно было ехать в Вологду.
Рано утром Брагин отправился на свою старую квартиру к деду Мише. Был легкий мо-розец, но снег еще толком не выпадал в этом году, и дорога была сухая. Кроме старика, в квартире крутился рыжий Саша.
— Прокатишься со мной до Вологды? — Брагин решил взять с собой кого-нибудь из пацанов, чтобы не было скучно, да и за машиной присмотрит в слу¬чае чего.
— Запросто! Когда едем? — мгновенно отреаги¬ровал Сашка.
— Прямо сейчас. Собирайся. Теплое чего надеть есть?
— Да, мы себе куртки купили — Батон денег дал. — Пацанов приучили не проявлять досужего любопытства и не задавать лишних вопросов, по¬этому, хотя Саше очень хоте-лось узнать, зачем и на¬долго ли они едут, он промолчал — надо так надо.
— Дед, ты их здесь вино не приучил пить? — с усмешкой сказал Артем, глядя на подошедшего старика.
— Это они меня отучили — наливают по сто грамм в обед и в ужин, а больше не дают. — Дед помолчал немного и продолжил: — Тут Лидка захо¬дила. Замуж она вышла за какого-то строителя. Бу¬тылку выставила по старой памяти, а Коська, стер¬вец, ей налил, а мне не дал. Так и не выпил.
— Ты готов? — Артем осмотрел одевшегося Саш¬ку. — Пошли.
Брагину не хотелось зависать в Вологде на ночь, и он гнал машину с максимальной скоростью. К ме¬сту назначения приехали засветло. В зоне было все как обычно: стороже-вые вышки с часовыми, колючая проволока, «запретка» — все это маленький Те¬ма видел, когда ездил с матерью на свидания к отцу.
Зайдя на КПП, Брагин попросил сообщить о нем майору Емельянову. Солдат, куда-то позвонив, сказал, что сейчас придут и отведут Братина в админи¬стративный корпус. Вскоре подошел лейтенант, по¬просил предъявить документы и, внимательно про¬листав спецназовское удостоверение, кивнул и жестом предложил следовать за ним.
В кабинете средних размеров его встретил неоп¬рятного вида майор, судя по лицу имеющий склон¬ность не в меру употреблять спиртные напитки. Ар¬тем, посидев с ним не-сколько минут и произнеся пару пустопорожних фраз, предложил офицеру за¬курить и, не¬двусмысленно показав глазами на пач¬ку сигарет, вышел, забыв ее на столе, — мзда в раз¬мере трехсот долларов была передана. За дверью его уже ждал тот же молчаливый лейте¬нант. Он от¬вел Брагина в комнату для свиданий и оставил од¬ного. Минут через пятна¬дцать дверь открылась, и на пороге показался средних лет мужчина худощавого телосло¬жения, с глубокими залысинами и колючим, буравящим взглядом.
— Брагин Герман? — спросил вошедший.
— Нет, Артем.
— Ах да, у него ведь двое было. Я — Колунов Григорий Иванович. — Мужчина протя¬нул руку. — Садись, чего стоишь. В ногах правды нет. — И пер¬вым уселся на топчан.
Артем выложил из сумки на стол импортные си¬гареты, кофе и выставил бутылку конь-яка.
— Вы как, выпьете немного?
— Немного можно. — Колун, достав с подоконни¬ка алюминиевую кружку, откупорил бутылку и, на¬лив на два пальца, медленно, со смаком выпил и утерся рукавом. — Хоро-ший коньячок! — Он неко¬торое время пристально смотрел на Артема. Потом достал из кармана смятую пачку «Примы», воткнул сигарету в рот и, задымив, изрек, ни к кому не обра¬щаясь: — А что, похож. Здорово похож.
Возникла пауза. Колун молча курил, пуская дым через нос, как бы забыв про собесед-ника. Наконец, глядя поверх Брагина, он начал говорить, как будто рассказывал сказку:
— Меня твой отец короновал. Я ему обязан, по¬этому давай выкладывай, что там у тебя.
— Мне нужна рекомендация для Горшка в На¬рву. Встретиться мне с ним надо по делу, — изло¬жил свою просьбу Брагин.
— Знаю такого, стволами банкует... А у тебя, го¬ворят, ментовское удостоверение ви-дели? — Вопрос был поставлен неожиданно и точно, но Артема это не смутило. Он про-сто вынул и показал Колуну кни¬жечку. Тот внимательно посмотрел документ. — Спецназ? А где служил?
— В Чечне воевал больше двух лет. Не так давно вернулся.
Вор еще раз оценивающе посмотрел на Брагина и медленно сказал:
— Ну хорошо. Дам я тебе маляву для Горшка. Бумага, ручка есть? — Колун плеснул еще коньяку в кружку, так же, не торопясь, вдумчиво, выпил и, взяв у Артема ручку, чер-канул несколько фраз на листе бумаги. — Его предупредят. Еще что?
— Вы знаете такого Корня? — Артем замер в ожидании.
— Шакал! Вместе когда-то «парились»... Зачем он тебе? Ах да... Ходили слухи, знаю. Где он находится сейчас, не скажу, но попробую выяснить. Дай связь.
Артем записал свой телефон и передал Колуну. Тот прочитал написанное и сунул бу-магу в карман брюк... Брагин молча достал и положил на стол пач¬ку купюр.
— Это никогда не помешает. — Вор забрал день¬ги. — У тебя все? Ну я пошел. — И он направился к выходу.
— А сигареты и кофе? — окликнул его Брагин.
— Принесут. — Колун скрылся, закрыв за собой дверь.
«Крутой мужик! — подумал Артем. — Все по де¬лу и ни одного лишнего слова. — Он посмотрел на часы. — Уже восемнадцать. Если сейчас поедем, то будем в Питере глубо-кой ночью. Надо в Вологду, в гостиницу. Там перекантуемся, а утром домой».
— Ты когда-нибудь жил в гостинице? — спросил он Сашку, подойдя к машине, и, ус-лышав отрица¬тельный ответ, добавил: — Сейчас поживешь. По¬ехали.
Брагин продвигался к своей цели пока еще на ощупь, в темноте, намечая будущие сил-ки и ловуш¬ки для поимки зверя. Охота велась без всяких пра¬вил всеми имеющимися средствами. Кольцо вокруг Корня начало незаметно, но неумолимо сжиматься, хотя тот об этом еще не догадывался. Но никому еще не удалось избежать того, что предрешено на небесах.

Глава 4
Герман, приехав в родной город, нанял на вокза¬ле машину и попросил провезти его по улице. На не¬го пахнуло запахом детства. В отличие от Артема, автоматически выверяю-щего каждый свой шаг и не подверженного давлению моральных устоев, если это проти-воречило его пониманию жизни, Герман в душе был романтичен и сентиментален. Имея безалаберную натуру, ему постоянно приходилось за¬ставлять себя действовать по кем-то навязанной ло¬гике, чтобы не натворить глупостей. Он привык за¬гонять свои эмоции и по¬рывы в закоулки души, сдерживать их там, и эта постоянная внутренняя борьба делала его человеком замкнутым и нелюди¬мым, особенно с женщинами, на что были свои при-чины. Когда-то Герман был женат на своей ровесни¬це-однокласснице. Случился этот брак ско¬ропостиж¬но и нелепо.
Однажды, во время удушающей жары, валялись с Мансуром на диком пляже на озерах и предава¬лись расслабленному безделью. Был выходной день, и безжалостное всепрони-кающее солнце выгнало людей из их жилищ на природу, поближе к воде, поэтому народу вокруг копошилось достаточно много.
— Смотри, какие богатые ноги, — внезапно про¬изнес Мансур.
Герман поднял голову, посмотрел в указанном направлении и увидел девушку в темно-синем ку¬пальнике с потрясающей фигурой. У него защекота¬ло в груди и возникло неодо¬лимое желание: он лас¬кал и раздевал ее глазами, раскручивая в уме за¬предельные сексу¬альные фантазии.
— Гер, ты чего на нее так уставился? Это же Нинка из твоего класса. — Мансур ус-мехнулся. — Не страдай, подойди к ней.
«Действительно, Нинка», — Герман с трудом узнал свою бывшую одноклассницу — настолько она изменилась. Кроме расхожих шлюх, которых шпана пользовала совместно, передавая из рук в руки, Герман до сих пор ни с какими другими женщинами не общался и сейчас испытывал постыдную робость. 'Мансур, почувствовав состояние друга, прогово¬рил:
— Ты чего застопорил? Думаешь, она, эта цаца, чем-нибудь отличается от наших бля-дей? Все они одинаковые — главное, быть понапористее. Пошли.
Языкастый Мансур быстро уговорил Нину присо¬единиться к их компании. Та при-вела подружку, сбегали за вином, все пошло по расписанию, и Нина отдалась Герману в тот же вечер в кустах на берегу озера. Вскоре они поженились.
Герман, воспитанный в блатной среде улицы и на примере своего отца, не собирался участвовать в ударных стройках или садиться за баранку грузо¬вика. «А дорога серою лен-тою вьется...» Пускай ду¬раки мантулят. Он устроился в один из кооперати¬вов, возникав-ших словно грибы после дождя пере¬стройки, где пи черта не делал, кроме как улаживал отношения своего начальства с местной шпаной. В этой среде он имел обширные связи с детства, хотя к ним себя не причислял.
Молодые жили у Нининых родителей, у которых был большой дом. Денег хватало, жизнь вошла в на¬дежную колею, и, хотя всепоглощающая страсть со временем улетучи-лась, Герман честно исполнял свои супружеские обязанности. Все бы шло как шло... Но однажды, вернувшись из недельной коман¬дировки, он обнаружил вместо молодой жены запис¬ку в спальне, где она просила прощения, говорила о своей безумной любви к какому-то майору-летчику и извещала, что уехала навсегда. Он несколько дней находился в со¬стоянии ступора, потом немного окле¬мался, от позора уехал в Санкт-Петербург и за-нялся там бизнесом. С тех пор Гера ничего не слы¬шал о Нине — она растворилась в воинских частях Сибири и Забайкалья, и других отношений с жен¬щинами, кроме как проститутку па ночь, не призна¬вал.
Герман остановил машину возле гости¬ницы, щедро расплатился и вышел. Ему захоте-лось пройти до дома пешком, через сквер, и еще он в спешке забыл спросить у Артема, как найти Мормо¬на. Герман знал местоположение местного кладезя информации и сразу же заглянул в котельную к Басалеку, где обнаружил его, страдающего похмельем. Попра-вив ему здоровье, Герман выяснил, что найти нужного ему человека проще всего через клуб «Па¬рус», и отправился домой.
Дверь открыла мать. Оторопев от неожиданно¬сти, она несколько мгновений стояла не-подвижно и, наконец, выдохнула:
— Герочка приехал.
Зайдя на кухню, он обнаружил там прелестную рыжую девушку в темно-синем платье, сидящую в углу на табуретке.
— Познакомься, это старший брат Артема. Девушка встала и протянула руку.
— Галя, — представилась она, изучающе глядя ему в лицо, словно пытаясь что-то най-ти в нем. Рука у нее была нежная и теплая.
Герман смутился и даже слегка покраснел.
— А вы живете не по адресу?.. — Он назвал ад¬рес.
— Да, — ответила Галя, мягко и неуловимо вы¬свободившись. — А что?
— У меня для вас письмо от Артема. — С этими словами Герман вытащил конверт и передал девуш¬ке. Та зарделась, быстро схватила его и спрятала за вырез платья. Глаза ее блеснули радостью.
— Марья Николаевна, я пошла. До свидания. — Последние слова адресовались персо-нально Герма¬ну, и он опять поймал на себе изучающий, ищущий взгляд.
Галя ушла. Герман на несколько мгно¬вений застыл в оцепенении, потом тряхнул голо-вой, как бы сбрасывая колдовское наваждение. «Умеет братан выбирать девок. Эта Галя какая-то необыч¬ная. Черт!»
— Это Темина девушка, — пояснила вошедшая мать. — Очень хорошая. У них буфет на вокзале. Она тоже там работает. Давай, поешь с дороги.
Герман поймал себя на мысли, что он сможет увидеть Галю в этом буфете и что сей факт его ра¬дует и будоражит. «Только этого мне не хватало!»
На следующее утро он пошел в клуб «Парус» и, узнав, что им руководит Леня Краснов, его друг детства, сразу направился к нему в кабинет на вто¬рой этаж, перешаги-вая через облицовочные плиты и ведра с краской — здесь шел капитальный ремонт. Леня очень удивился и обрадовался приходу Германа, крепко пожал ему руку и со сло¬вами: «У нас, видишь, ремонт — казино делаем» — выхватил из холодильника бутылку бренди, как саб¬лю из ножен, и тут же разлил пойло по вынутым из ящика стола стопкам.
— За встречу! — Краснов выпил. — А ты надол¬го к нам?
— Навсегда. — Герман взял конфетку из блюдца и лихо закинул ее в рот. — Такая фишка пошла.
— А я думал, что ты в Питере навечно обосно¬вался. Ну и что ты думаешь делать, чем зани¬маться?
— Я по этому поводу к тебе и пришел. Можешь меня свести с Вороновым Инно-кентием Петрови¬чем? — И, увидев настороженный взгляд Краснова, добавил: — Да ты не бойся — у меня к нему пись¬менная рекомендация есть.
Краснов облегченно вздохнул и продиктовал нужный номер телефона. Герман тут же по нему по¬звонил.
— Брагин? Артем? Откуда ты взялся? — раздал¬ся в трубке недоуменный голос. — Хоть бы преду¬предил.
— Это не Артем, это Герман из Питера. У меня есть малява от Темы для вас. Хотелось бы встре¬титься. — Брагин-старший замер в ожидании.
После некоторой паузы трубка ответила:
— Герман... Это который Радист? Хорошо. Я подъеду в клуб через час. Жди.
Они сидели в отдельном кабинете за столиком, уставленном легкой закуской, и потяги¬вали сухое вино. Мормон, прочитав записку Артема, удивленно поднял брови:
— В каких кругах в Питере ты вращался — я знал, но что готов вложиться в дело — не ожидал. Это сильно меняет ситуацию.
— Да хоть сейчас. — Герман начал выкладывать из карманов на стол пачки долларов.
— О, у тебя даже наличные, — обрадовался Мормон. — Да убери ты их пока — дай подумать.
«Криминальную среду он знает достаточно хоро¬шо — раз, обширные связи на местном уровне — два, и еще с бабками — три. Да ему цены нет! Ай да Тема!» Будучи предприни-мателем от Бога, Воро¬нов, просчитав варианты и их выгоды, принимал ре¬шения мгно-венно и редко ошибался.
— Деньги вложишь в казино и войдешь в учреди¬тели клуба — долю обговорим. Возглавишь мою службу безопасности — Артем пишет, что ты спра¬вишься, а в этих де-лах я ему верю. Крутой у тебя братан. Согласен? Ну и хорошо. Давай сразу к де¬лу. Ты бу-дешь вместо Шкворня — он перейдет в твое подчинение. — Мормон на минуту за-думал¬ся. — У меня есть цех по разливу водки. Все офици¬ально, с лицензиями и прочей ерундой. А в Завья-ловке, ну ты знаешь, где это, появился некий Резни¬ков — гонит, сво-лочь, подпольную дрянь из технического спирта и пускает по дешевке по моим кана¬лам. Из-за него на меня сплошные наезды — только успеваю отстегивать местным вла¬стям. Дай ему «откупного» и пускай сворачивается, а не согла¬сится — сам примешь ре¬шение. — Воронов остро посмотрел на Германа.
— Без проблем, — ответил тот, вспомнив кое-что из давнего прошлого. — Никаких проблем.
В то время они играли в карты по-крупному — шпана подросла, грянули горбачевские импровиза¬ции, завелись шальные деньги, организовывались катраны всех мастей... Гер-ман, имея в карточных иг¬рах обширный уличный опыт, проигрывал редко. Однажды, сняв крупный кон, он зашел и соседнюю комнату и увидел жуткую по своей жестокости кар¬тину: привязанного к стулу незнакомого белобрысо¬го парня методично били молотком по голове, не столь сильно, чтобы пробить череп, но больно и мучительно. Экзеку¬ция, по-ви¬димому, длилась довольно давно — жерт¬ва уже начала терять сознание.
Герман пригляделся и узнал истязуемого — он учился в его школе двумя классами младше. Будучи в благодушном настроении от крупного выигрыша и узнав, что таким способом вышибают давний долг, Герман предложил свои услуги по его оплате. Он так и не понял, зачем это сделал тогда, — какое-то мимолетное движение души.
— Гер, не впрягайся за этого пидора. Он и так отдаст, — посоветовали ему, но парня отпустили. Фамилия его была Резников.
Состоявшийся на следующий день разговор был коротким.
— Ты все помнишь? Или напомнить? — спросил Герман.
— Но это было давно... Я готов вернуть тебе этот долг с процентами, какие скажешь. — Резников по¬нимал, что другого варианта нет.
— Дело не в долге. Ты был бы сейчас полным придурком или лежал па кладбище. Ты мне жизнью обязан. Бери «откупного» и прикрывай лавочку. По¬нял?
— Дай мне некоторое время подумать.
— Не дам. Меня с тобой просил разобраться Мормон, а он хороший человек. Я неясно объясняю?
— Хорошо, Гера, я согласен, — обреченно прого¬ворил Резников.
После этого случая авторитет Германа в опреде¬ленных кругах поднялся до небес, и он быстро начал набирать силу в городе. Мормон этому не мешал — ему нравился Брагин-старший.
Прошло некоторое время. Однажды, прислуши¬ваясь к разговорам членов своей бри-гады, он понял, что они опекают какую-то Галю. Узнав, что это за
Галя, Герман, повинуясь внезапному порыву, неожиданно сказал:
— Я сам за ней присмотрю, можете не суетить¬ся. — Он осознавал при этом, что давно ищет пово¬да для встречи с этой девушкой.
В этот же день ноги сами принесли его на вокзал, он зашел в буфет и, увидев Галю, слегка вздрогнул и застыл столбом, не зная, куда девать руки. Де¬вушка улыбнулась ему, как давнишнему знакомо¬му, — над ним витал дух Артема.
— Здравствуйте, Герман. Какими судьбами? Мо¬жет быть, хотите что-нибудь поку-шать?
Она была настолько привлекательна, что у Брагина-старшего потемнело в глазах. «Чер-товщина ка¬кая-то», — подумал он.
— Я теперь твой охранник. Давай на «ты». Каж¬дый раз буду привозить и отвозить тебя на машине.
— Да лишнее все это. От меня и так все шараха¬ются. — Галя что-то расставляла на витрине, и Гер¬ману было приятно на это смотреть. Ему захотелось на это смотреть всегда.
Он подошел к прилавку и заказал кофе с пирож¬ными. Завязалась непринужденная бе-седа, которую не хотелось заканчивать, и заказ был повторен еще шесть раз. Посетителей в это время было мало, и им никто не мешал. Когда одуревший от кофе Герман вышел из буфета, он понял, что влюбился намертво и безнадежно, как мальчишка.
— Что случилось, Герочка? — спросила дома мать, видя, что с сыном что-то про-исходит.
Герман, немного постояв в раздумье, медленно проговорил осипшим от волнения голо¬сом:
— Мама, я люблю Галю.
— Этого еще не хватало! — воскликнула женщи¬на, но задумалась.
Все последующие дни проходили для Германа как в тумане. Автоматически продолжая выполнять свои обязанности у Мормона, он постоянно думал о ней, хотел видеть ее. Бес-сонными ночами в его вос¬паленном мозгу проносились фантастические картины, где она любила его, они жили вместе и были счастливы. Чувствуя, что катится куда-то в про-пасть, Герман, насилуя свою волю, старался реже встречаться с ней, переселился в не полностью отде¬ланный собственный, дом, зная, что Галя часто за¬глядывает к матери, старался объ¬езжать стороной вокзал, но неумолимая, не подвластная ему сила раз-ворачивала машину, а потом ноги сами по себе, вопреки разуму, несли его по направлению к люби¬мой. Он на¬ходился на грани безумия. Его чувство прорывалось во время встреч с ней в словах, взгля¬дах, жестах... Галя это чувствовала, но, будучи жен-щиной душевной, щадила его, при этом удерживая на дистанции и не провоцируя на сближение. Гер¬ман был ей приятен как чело¬век, подкупала его мяг¬кость, рассудительность. Она непроизвольно сравни¬вала его с Ар¬темом, и, конечно, не в пользу старше¬го брата. Тема был душевным надрывом, любовным сумасшествием, пиком жизненного счастья — он был вне конкуренции. Иногда Галя за¬думчиво и по¬долгу смотрела на Германа, находя в его лице Темины черты, и это ее согре¬вало, туманило глаза и уно¬сило мысленно в далекий Санкт-Петербург навстре¬чу любви.
Как-то, блуждая по городу, Герман, внезапно по¬няв, что неосознанно наворачивает круги вокруг ее дома, остановился, посмотрел на желанную дверь и, поддавшись немыс-лимой идее, синей молнией про¬сверкнувшей в его изнуренном любовью мозгу, подо¬шел и нажал на кнопку звонка.
— Кто там? — раздался до боли знакомый голос, на пороге стояла Галя. — Гера?! Заходи. Что-ни¬будь случилось?
Герман медленно снял пальто и зашел в гостиную.
— Садись на диван. — Галя была в облегающем коротком халатике, такая близкая и желанная. — Хочешь кофе? Сейчас я приготовлю. — И она упорх¬нула на кухню.
Германа пробрала дрожь. В голове молотком за¬стучали мысли. «Зачем я пришел? За¬чем я здесь? Это же глупо. Мне уже тридцать, а она совсем юная. Надо выбираться из этой ямы или еще глуб¬же падать в нее. Такое неустойчивое равновесие долго продол¬жаться не может».
Вскоре вернулась Галя с туркой дымящегося ко¬фе и двумя чашечками на подносе. По-ставив все это на стеклянный столик, она подтолкнула его к дива¬ну, где сидел Герман, а сама уселась напротив в кресло.
— Ну, что ты сидишь? Бери. Сахар я уже поло¬жила.
Герман, подобно сомнамбуле, медленно потянул¬ся за чашкой, поднес ее ко рту и от-хлебнул.
— У тебя курить можно? — Он поднял глаза на девушку.
— Конечно, сама иногда курю. — Галя закинула ногу на ногу, оголилось бедро... и тут нервы у Герма¬на не выдержали: с безудержным томлением он бро¬сился к Гале, выхватил ее из кресла и, сжав в объя¬тиях, впился в желанные мягкие губы. Девушка не сопротивля-лась, но и не отвечала на ласки. Это дли¬лось с минуту. Потом Галя, отвернув лицо в сто-ро¬ну, проговорила спокойным голосом: — Гер, не надо. Успокойся. Пожалуйста, сядь, и поговорим. Ты же видишь, что я не хочу.
Герман, с трудом расцепив объятия, понуро от¬правился на диван, упал на него и, тяжко вздохнув, закурил, молча пуская дым в потолок.
— Гер, ты чего? Ты в своем уме? — Галя смотре¬ла на него, как школьная училка на двоечника.
— Галя, выходи за меня замуж. Я тебя очень люблю. Это первый и, наверное, по-следний раз в жизни. У меня есть деньги, положение, свой дом... Ты будешь иметь все, что хочешь, я для тебя сделаю любую глупость, выполню любую твою прихоть. Я не могу с собой справиться... Ну скажи что-ни¬будь! Только не убивай сразу — дай пому-читься.
Девушка сидела молча, опустив глаза. В ее позе чувствовалась напряженность, вызван-ная щекотли¬востью ситуации. Ей не хотелось обижать Германа, к которому она привыкла и уважительно относилась и который был Теминым братом. Дело зашло в тупик.
— Ну скажи же что-нибудь! — воскликнул Гер¬ман.
Галя подняла на него заплаканные глаза:
— А Артем?
Он внимательно и грустно посмотрел на нее, по¬том резко встал и, быстро одевшись, через минуту оказался на улице. В душе у него царила пустота.
«Как все сложно! — подумала Галя. Она была в растерянности от такого резкого поворота собы¬тий. — Хорошего человека обидела. А что делать?» И внезапно догадалась: ей надо срочно ехать в Пе¬тербург к Артему. «Может быть, он оставит меня там? Как же мне хочется его увидеть! Тем... Темоч¬ка...». Галя в сладостной истоме легла на диван и за-крыла глаза.
Приняв решение, она предвкушала скорую встречу, и это будоражило ее, вызывало сме-лые фантазии. Она рисовала картины их будущей красивой жизни, как они вместе пьют вино, занима¬ются любовью, представляла и оттачивала, прокру¬чивая по нескольку раз в мозгу, детали сексуальных наслаждений, доводя себя до полного исступления, до оргазма.
Шли часы, но девушка не хотела выходить из со¬стояния сладкой, тягучей дремы, все бо-лее углубля¬ясь в себя, в ней просыпались древние полузабытые инстинкты, видения ста-новились все ярче и сочнее, а постылая реальность сворачивалась в плоскость, ли¬нию, точку... и, наконец, совсем пропала. Галя спала. Ей спились дымчатые берега под сирене-вым купо¬лом неба с наклеенными на нем желтыми мигающи¬ми звездами.
Если алгебраическая задача имеет пусть множе¬ственное, но однозначное решение, то жизненные проблемы не имеют решения вообще — они не ре¬шаются, а разрешаются по ходу действия, и часто настолько неожиданно, нелогично, а порой даже глупо, что думаешь, какой же извращенный ум все это проделал и кто его обладатель. И вовсе не уди¬вительно, когда все взлелеянные и выстраданные замыслы и идеи, которые вот-вот должны воплотить¬ся в реальность, рассыпаются как горох из рваного мешка, и приходит-ся ползать на коленях и собирать по крупицам созданное годами, ругая при этом себя за непрозорливость.
Да нет прозорливости! Глупости все это! Какие-то жалкие закономерности можно еще прослежи¬вать на уровне популяции, а для отдельно взятого индивида жизнь — это пол-нейший хаос, не поддаю¬щийся никакому прогнозированию и планированию. А посему надо жить по наитию, не забивая себе го¬лову радужными перспективами и воздушными зам¬ками... Брагин именно так и рассуждал, решая проблемы по мере их поступления и не пытаясь за¬глянуть в будущее, — в этом была его сила и одно¬временно слабость. И еще ему пока везло. Но не у всех так получается, к сожалению.

Артем и Коля Спичкин сидели в кабинете, обсуж¬дая текущие проблемы и потягивая ос-тывший кофе.
— А как быть с этой фирмой «Корона», где Кус¬ков хозяин и директор в одном лице? — терзал Бра¬гин Спичкина, начиная разбираться кое в каких азах юриспруденции и фи-нансов.
— Без проблем. Назначить нового директора. Я нашел среди документов пустые бланки с подписью и печатью. Напишем протокол о назначении нового руководства и сделаем письмо в банк. — Коля по¬добные вопросы решал, как будто лузгал семечки.
— А кого назначить? Эй, Колян, будешь директо¬ром?
Тот сидел здесь же, рассеянно глядя в окно.
— А? — не понял он. — Директором? А что де¬лать?
— Бумаги подписывать, какие принесут, — пояс¬нил Брагин.
— Давай, — вяло ответил Колян и опять уста¬вился в никуда.
Он согласился бы и на министра. Надо так надо. Зазвонил сотовый телефон, оторвав Бра-гина от разговора.
— Это Брагин Артем Сергеевич? Тема, это Галя. Я приехала к тебе.
— Ты откуда звонишь? — Артем опешил.
— С вокзала. Я только что с поезда. Забери меня отсюда, я не знаю, куда идти. Мне толь-ко этот теле¬фон дали.
— Галя, я сейчас занят. За тобой придет машина, черная «БМВ» с номером... и встанет на стоянке возле вокзала. Там увидишь. Садись в эту машину. Шофера зовут Колян. — Тот все понял и неохотно поднялся с насиженного под фикусом места. — Он отвезет тебя до-мой, а я часа через два-три приеду. Давай. Артем выключил телефон. — Колян, смотай¬ся на Московский вокзал. Ко мне подруга приехала. Ее зовут Галя, рыжая и симпатичная. Отвези ее ко мне на квартиру. Держи ключи. — Колян ловко поймал брошенную связ-ку и вышел вон.
Разобравшись с текучкой, Брагин поехал домой. Галя уже освоилась в незнакомой обста-новке: иску¬палась в ванной, отыскала в шкафу Темину рубаш¬ку и ходила в ней, как в ту-нике, босиком и с голыми ногами.
— Темочка! — Девушка бросилась к Брагину.
Тот прижал ее к себе и почувствовал, что под ру¬башкой ничего нет. Все опять переверну-лось внутри Артема: он уже начал привыкать к Наташе, Галя потихонечку отходила на второй план, но вдруг опять вспыхнула звездой первой величины. «С ума сойти можно!»
Они пошли на кухню. Там уже что-то бурлило на газовой плите, стол был сервирован всем содержи¬мым холодильника, и завершающим штрихом к на¬тюрморту возвышалась бутылка шампанского. Они с аппетитом пообедали.
— Тема, ну что ты на меня так смотришь!
Галя сделала неуловимое и грациозное движение телом, рубашка слегка задралась, обна-жив белую пену бедер, и Брагин поплыл в истоме и неодолимом жела¬нии. Он взял девушку на руки и, неистово целуя, по¬нес ее в спальню. Пока он торопливо сдирал с себя одежду, Галя постанывала от нетерпения, свернув¬шись клубочком на кровати и наконец растворилась в ощущении ослепительного счастья, вобрав в себя Артема и отдаваясь со все более возрастающим не¬истовством в изгибе пружинистого тела.
— О-о-о, как же я тебя хочу! Ну еще, Темочка...
Когда, насытившись любовью, они лежали в рас¬слабленном состоянии, слегка касаясь друг друга бедрами, злой трелью прозвучал входной звонок. Брагин вздрогнул, в груди зашевелилась змея тре¬воги, предвещая нечто неожиданное и неотвратимое, ломающее хрупкую идиллию.
— Галя, оденься. Я не знаю, кто это. Но оденься на всякий случай... И заправь кровать. — Галя ис¬пуганно смотрела на него и не двигалась. — Галя, прошу тебя!
Девушка медленно встала и неохотно начала оде¬ваться, как будто предчувствуя что-то. Брагин открыл дверь — на пороге стояла Ната¬ша. Она бросилась к нему на шею.
— Я тут была рядом, не выдержала и зашла. Ой, а чье здесь пальто? У тебя гости? — Она остро по¬смотрела на Артема, быстро разделась и прошла в
гостиную. Буквально через минуту туда вошла Га¬ля. «Это страшнее ядерной войны», — подумал Бра¬гин.
Соперницам в любви не нужны слова — доста¬точно одного взгляда друг на друга, чтобы понять, кто есть кто. Девушки расселись по углам комнаты. Артем мысленно схватился за голову, не представ¬ляя, что делать дальше.
— Это Галя. Мы учились в одной школе. Это На¬таша. Она меня знакомила с достоприме-чательно¬стями города...
Брагин прекрасно понимал, что на «дурачка» он здесь не проскочит, но надо же было как-то начи¬нать развязывать этот неожиданно возникший жизненный узел. Повисла пауза. Первой не выдержала Наташа.
— А ты, Брагин, оказывается, сентиментален. — Она обращалась к Артему так, как будто Гали не существовало, как стараются не замечать ненужную и вызывающую раздражение вещь, которую очень хочется выбросить на помойку, но не твоя, не твоя... — При-глашаешь школьных товарок пови¬даться, а они сразу чулки и трусики снимают в ка¬честве приветствия.
— Он меня не приглашал, — спокойно ответила Галя, сжав ноги и одернув юбку.
— Ну конечно. У школьных друзей все по-просто¬му. — Наташа встала и начала мерить шагами по комнате. — Общий стол, общая постель...
— Наташа, перестань, — пытался остановить ее Артем, но это было бесполезно, и он это знал, знал, что графиня Дибич будет драться до конца и без компромиссов. Но самое страшное заключалось в том, что Галя, несмотря на свою внешнюю мягкость и наив-ность, тоже была крепким орешком. «Еще по¬дерутся», — мрачно подумал он.
— Вы, наверное, дояркой работаете в вашей де¬ревне, как ее там... Ну и как удои? План выполняе¬те? — Наташа уничижительно взглянула на сопер¬ницу.
— Я работаю в буфете. — Галя понимала причи¬ну злой иронии этой языкастой девицы, но не хотела верить.
— Ну, это одно и то же. И как навар? Обсчет, об¬вес — первое дело буфетчика. А ведь для этого осо¬бый талант нужен... Вы ведь талантливая девочка?
— Почему вы со мной так разговариваете? — Га¬ля медленно закипала злостью. — Зачем вы вообще сюда пришли? Вы экскурсовод? Артему Питер по¬казали? Вот идите и показы-вайте его еще кому-ни¬будь, а я в ваших услугах не нуждаюсь. Артем, вы¬стави ее отсюда!
Наташа аж подпрыгнула, не ожидая такого отпо¬ра. Вся ее столичная суть вздыбилась от нахальства этой провинциалки, и она, с трудом сдерживая себя, процедила сквозь зубы:
— Артем, почему твоя знакомая здесь распоря¬жается?
— Я не знакомая, — так же спокойно поведала Галя. — Я его девушка, я его люблю, с ним сплю, и мне это очень нравится. Да, я без трусиков, потому что трахалась с ним пол-часа назад и думаю, что се¬годня это будет не в последний раз.
Брагин понял, что напряжение достигло предела, но это был тот редкий случай, когда он растерялся, не зная, что предпринять. Это был сумасшедший дом.
Наташу укололи очень больно, но она умела дер¬жать удар и, выдержав минутную паузу, ответила с нарочитой небрежностью:
— Вы имеете его в основном письменно или по те¬лефону. Знаете, секс по телефону? А у вас секс по почте. Заочный оргазм. А я здесь живу, да и вообще, я жена Артема. — Ната-ша открыла сумочку и быст¬ро протянула Гале паспорт. — Как видите, Братина Наталья Дмитриевна. — Блеф был потрясающий.
Галя побледнела, не веря своим глазам. Навер¬нулись непрошеные слезы, заструившиеся по ще¬кам.
— Тема, это правда? Ты любишь ее? А зачем же... — Она не выдержала и заплакала навзрыд.
Наташа, сложив руки калачиком на груди, чувст¬вовала себя победительницей. Она тор-жествовала.
— Нет, неправда. — Брагин понял, что пора брать инициативу на себя, иначе этот жиз-ненный спек¬такль черт знает чем кончится. — Я люблю вас обеих и не могу ничего с со-бой сделать. Ну хоть убейте! Вы обе мне одинаково дороги — в этом мое несчастье. И еще... Галя, Наташа мне не жена. А теперь разби¬райтесь сами, а я пойду пару часиков по-гуляю.
Артем ушел, громко хлопнув дверью. Был час пик. Народ толпами валил с работы, посте-пенно рассасываясь в дома. Брагин быстро шел по улице, рассеянно наталкиваясь на про-хожих. Единственно, что хотелось, так это определенности в неожиданновозникшей лю-бовной неразберихе. Так или эдак — все равно. Когда, покрутившись по городу, Брагин вернулся обратно, квартира была пуста. Он прошел в гостиную и обнаружил на журналь-ном столике две записки:

«Милый Темочка! Наташа оказалась честной девушкой. Мы договорились, что ты не достанешь¬ся никому из нас, пока кто-нибудь не умрет или не выйдет замуж. И не знаю, что будет со мной даль¬ше, но я буду любить тебя всегда.
Твоя Галя».

«Ковбой, мы не смогли тебя распилить пополам. Да мне и не нужно полковбоя — это скудно и уни¬зительно. Позванивай иногда бабушке — если я по¬мру, то можешь от-правляться к своей Гале. А за¬муж я выйду только за тебя — черт с ней, с моей граф-ской фамилией. Я тебя люблю и любить буду всегда, но только издалека. Меня не ищи — беспо¬лезно. Целую тебя в духе эпистолярного секса.
Твоя Наташа».

«Какие они все-таки разные, — подумал Брагин и внезапно озлился. — Глупые, наивные курицы! Ну и черт с вами!». На следующий день он отправился в гости к Свете.

Галя пришла в дом Брагиных, поникшая и опус¬тошенная.
— Здравствуйте, Марья Николаевна. — Она присела на край табуретки, облокотилась на стол и закрыла лицо ладонями. В ее позе сквозила безза¬щитность, безысходность, когда хочется приласкать, приголубить, но рука не поднимается из-за боязни нанести еще боль-ший вред.
Мать занималась вязанием, находясь напротив, иногда поглядывала поверх очков на де-вушку и ни¬чего не говорила. Галя всхлипнула:
— Я от него ушла. Я сама от него ушла.
— От кого, от Темки, что ли? Чего он там натво¬рил? — как бы небрежно поинтересова-лась Марья Николаевна и перекусила нить. — Ну, что мол¬чишь? Говори что есть.
— У него другая девушка. Фифа столичная, — сорвалась Галя. — Вся такая расфу-фыренная и языком вертит, как мельница.
— Он тебя прогнал? — поинтересовалась жен¬щина.
— Нет. Мы с этой... договорились, что он никому из нас не достанется. — Галя опять всхлипнула. — Она тоже его бросила.
— Как бросила, так и найдет, — как бы сама се¬бе сказала Марья Николаевна. — Она там, у него под боком, а ты здесь. Природу не обманешь. Давай я тебе чайку налью. — Жен-щина встала и, выклю¬чив кипящий чайник, сделала чай, насыпав заварку прямо в чашку. — На, попей, успокойся.
Девушка сделала несколько мелких глотков, ото¬рвав локти от стола, и приняла прежнюю позу.
— Что мне теперь делать, Марья Николаевна? Я без него не смогу.
— Ну, не знаю. Это тебе решать. Я здесь не со¬ветчик, — быстро ответила та и вновь взя-лась за спицы.
Ох, лукавила Марья Николаевна. Совет висел у нее на языке, но многоопытная женщина вела свою партию точно, беспроигрышно преследуя вполне определенную цель.
Немного помолчали.
— Тут Герман заходил... — как бы вскользь ска¬зала Марья Николаевна. — Накупил мебе-ли целый дом, телевизор японский... Скучно ему одному, ты бы зашла, навестила.
Ей очень нравилась Галя своей прямотой и непо¬средственностью, и она рада была бы иметь ее своей снохой в любом варианте. Но... «Темка провертится — он шустрый, а Ге-рочка такой непри¬каянный, да и лет ему уже много, — думала она. — После той дряни от женщин шарахается, как от чу¬мы, а эта ему приглянулась. Как бы это провер¬нуть?»
— Гера хороший, — задумчиво проговорила Га¬ля. — Но я его очень сильно обидела. Он ко мне сва¬таться приходил, ну а я...
— Да уж знаю. — Марья Николаевна в упор по¬смотрела на девушку и начала неторопли-вый рас¬сказ, не прекращая шевелить спицами: — Когда я была молодая, ну вот твоего возраста, мы тоже шас¬тали на танцы и в парк, и в клуб железнодорожни¬ков. Только играл тогда духовой оркестр и одеты мы были похуже. Но влюблялись, целовались по кус¬там — в этом ничего не изменилось. Я тогда была очень даже ничего, не то что сейчас, и за мной уха¬живало сразу два парня, но я никому из них не от¬давала предпочтения. Но... поя-вился третий. Он вих¬рем ворвался в мою жизнь, и я влюбилась до безу¬мия.
Он был лет на пять постарше меня, художник, приехавший рисовать монастырь... и все завертелось как серпантин. Звали его Миша. Фамилия меня тог¬да не интересовала. Он предложил мне поехать в Крым, в Ялту, и я сбежала с ним не задумываясь, написав записку родителям. Там мы купались, ва¬лялись на пляже, ели шашлыки под красное сухое вино и, конечно, занимались любовью. Он рисовал южные пейзажи и меня на фоне моря. Ты обратила внимание на картину в комнате? Мы словно сошли с ума, мы наслаждались друг другом. Казалось, что это продлится вечно...
Но ему попалась на глаза какая-то актрисочка, он с ней познакомился, потом познакомил меня и... скрылся со своей новой пассией в неизвестном на¬правлении, оставив мне записку с извинениями и деньги на обратную дорогу.
Я очень долго переживала, но потом постепенно поняла, что не стоит на него обижаться — ведь он подарил мне несколько дней яркой, необычайной
жизни. Миша был из тех людей, которые летят по чужим судьбам, нигде не задерживаясь, влюбляют¬ся всерьез, но ненадолго, и несутся дальше, отдава¬ясь очередной женщине. Ар-тем такой же. Он неуго¬монный, и с ним тебе не будет счастья. А Гера лас¬ковый, спокой-ный, надежный, да и относишься ты к нему хорошо. Он тебя будет любить, заботиться о тебе, защищать и никогда не бросит. Да и обеспечит хорошо — вон у него деньжищ-то сколько! Подумай, девочка, еще раз над его предложением.
Галя молча отхлебывала остывший чай, глядя в никуда затуманенным взором. Потом вне-запно встрепенулась, как бы на что-то решившись:
— Спасибо, Марья Николаевна. Я пойду. — И быстро удалилась, аккуратно притворив за собой дверь.
Женщина грустно посмотрела ей вслед — перед ее глазами стояли цветные картины дале-кого про¬шлого.

— Да ты, Гер, не бери близко к сердцу, — увеще¬вал Мормон Брагина-старшего. — Девок полно, а ты жених знатный. А чего тебе приспичило же¬ниться?
— Да я бы в жизни не женился, если бы не она, — пробурчал Герман. — Она — это другое. — Он задумчиво улыбнулся.
— Что, зацепило тебя? Намертво? Бывает... Не ты первый. А как же Артем? У них тут вечная лю¬бовь была. Уж поверь мне.
— Мать сказала, что она от него ушла.
Мормон с досады хлопнул руками по коленям:
— Ну а что же ты сидишь, как додик! Иди к ней, пока к Артему не вернулась. Любовь вкупе с день¬гами — страшное оружие, любая, в конце концов, сломается. Эх, Герка, не умеешь ты с бабами обра¬щаться. Ладно. — Мормон на некоторое время заду¬мался. — Памятник мне поставишь на могилу из черного мрамора, когда помру. — И взялся за те-ле¬фон. — Сейчас я тебя засватаю!
К Галиному дому подъехала непрерывно гудя¬щая кавалькада машин: впереди колесил микроав¬тобус, следом двигался «Мерседес» Мормона, а за¬мыкала колонну «Ауди» Гер-мана. Испуганная Галя выскочила на крыльцо, едва успев набросить коф¬точку, и наблю-дала за разворачивающимся дейст¬вом расширенными от удивления глазами, ежась от хо-лода.
Из шикарного автомобиля вылез важный, разоде¬тый в пух и прах Мормон и вальяжным шагом дви¬нулся по направлению к Гале, сверкая глазами, как флибустьер, и выставив вперед свою ухоженную бо¬родку. В руках он держал нечто объемистое, завер¬нутое в бу-магу. За ним, в двух шагах сзади, пону¬рив голову, ковылял Герман. Несмотря на морозец, он был в распахнутом черном плаще, оттененном ослепительно белой рубашкой, а на лы-соватую голо¬ву был нахлобучен «стетсон».
Мормон подошел к недоумевающей, девушке, ко¬торую била нервная дрожь:
— Что, холодно? — И, ловко распаковав тюк, на¬бросил ей на плечи серебристую песцо-вую шубу. — Погрейся немножко.
Потом он махнул рукой, и двое шустрых парней, открыв заднюю дверцу микроавтобуса, начали вы¬нимать корзины с розами: одну, вторую... пятую... де¬сятую... подносить их к крыльцу и складывать у ног ошалевшей Гали.
— Они же замерзнут, — растерянно пробормота¬ла она.
— Занести в дом, — распорядился Мормон. — А может быть, и нас пригласишь? — обра-тился он к девушке.
— Конечно, заходите, — пролепетала Галя. В глазах ее сквозил испуг.
Мормон прошествовал в гостиную и своей огром¬ной фигурой сразу занял полкомна-ты, создавая ощущение тесноты. Весь пол был уставлен розами, а их все подносили и подносили.
— Сватов принимаете? — важно сказал он, иг¬рая под русского купчину. — А где родители? — Испуганные отец и мать уже заглядывали в дверь. — Ну что вы там стоите? — продолжал бала¬ганить не на шутку разошедшийся Мормон. — У вас товар; у нас купец... вон какой красавец! — И при этих словах зачем-то постучал Германа по шляпе, от чего тот окончательно стушевался.
Галины родители робко вышли на середину ком¬наты. Мать оценивающим взглядом про-вела по кор¬зинам с розами и остановилась на только что пода¬ренной шубе.
— А что, дочка, выходи за него, — задумчиво сказала она, кивком показав на опустив-шего долу глаза Германа. — Он человек в городе известный...
— Галя, я тебя очень прошу! — наконец проре¬зался переборовший смущение жених.
Девушка стояла молча, опустив глаза.
— Молчание — знак согласия, — изрек Мормон и гаркнул что есть мочи: — Шампанско-го!
Сразу же появился поднос с бокалами и хлопну¬ла пробка.
— За здоровье жениха и невесты!
Галя держала в руках вино, глотая непрошеные слезы. Ей подали платок. Промокнув ли-цо, девушка постояла еще немного, подняла бокал, глядя в него на просвет, а потом зал-пом выпила.

Глава 5
Седая женщина-нотариус в очках с толстыми линзами разложила документы на столе:
— Итак, производится сделка по обмену долей между гражданами Черновым и Брагиным. У граж¬данина Брагина контрольный пакет акций в казино, поэтому больше ничьего согласия не требуется. У гражданина Чернова паритетная доля в фирме «Антракт» — требуется согласие партнера. Вы, гос¬подин Соколов, не возражаете? Прекрасно! Сделку будем считать состоявшейся. Поставьте ваши под¬писи, господа, здесь, здесь и вот здесь. — Нотариус говорила чопорным и напыщенным тоном, как будто ратифицировала важный международный пакт, что вызывало улыбки присутствующих.
Черный, поставив свои подписи, сложил в папку документы и, слегка кивнув, быстро ре-тировался.
— Ну что, партнер, вези меня домой, — изрек Артем с обстоятельностью в голосе, заби-раясь в «Ауди» Андрея Соколова. Тот заехал за ним в офис, поэтому Брагин был на дан-ный момент «безлошадным».
— Ни в какой дом ты не поедешь. Я вас не отпус¬каю, сударь. — Андрей сделал театраль-ный жест рукой, сбив при этом зеркало заднего вида. — А ес¬ли серьезно — у нас сегодня междусобойчик. Да нет, никакая не презентация, — успокоил он Арте¬ма, предполагая его отношение к подобным мероприяти¬ям. — Будут музыканты из моей группы, звукоопе¬ратор и еще пара человек. Жаждут с тобой познако¬миться, да ведь и ты не против. — Соколов хитро посмотрел на своего нового партнера, имевшего сла¬бость ко всему, что связано с рок-музыкой. — Реше¬но. И не вздумай сопротивляться. Позвони своим бандитам, что сегодня тебя не будет. Да, — Андрей залез в «бардачок», — вот весь свежак за последние два месяца. Плеер у тебя еще жив? — На коленях у Брагина оказалась груда компакт-дисков.
— Ладно, поехали, — будто бы делая одолжение, кивнул Артем, хотя ему действительно хотелось про¬вести вечер в подобной компании.
Итак, Артем стал совладельцем фирмы «Ант¬ракт». Все закончилось благополучно, а на-чина¬лось... Шарон, «стрелка» в кафе возле дома Соколова, тусовка в огромной квартире, разговор с композито¬ром тет-а-тет, разборка в сквере, два трупа, Бизон, отъезд Соколова на гастроли и умирающий Хохол, назвавший Кор¬ня... Уф-ф!

Когда Черный вернулся из отлучки, ему сразу же сообщили, что некий Барс хочет с ним встретиться и что Хохол со Стасом — это его работа, а авария здесь ни при чем. Черный взбеленился, но, прежде чем принять решение, имея достаточный криминаль¬ный опыт, начал пробивать по своим каналам ин¬формацию, пытаясь понять, с кем ему придется иметь дело. Ко всему прочему, неожиданно заявил¬ся Петрович и поведал, что в офисе Кускова засел некий Барс, который за свои «базары» отвечает. По¬следнее он произнес сдавленным голосом, но пре¬зрительным тоном.
— Он долг Куска зажал. Расписку требует.
— Правильно делает, — задумчиво произнес Черный. — Базар на базар — нет базара. А у тебя есть эта расписка?
— Я ее Углу заложил за две штуки. Может, дашь мне... А с этого додика бабки заберем и разойдем¬ся. — Петрович просительно смотрел на Черного.
— Он не совсем додик, — отрезал тот. — По всей информации этот Барс Куска свернул и его братву к себе переманил. Это тебе не хрен собачий! И моих братков завалил, а они не лохи были... Я с ним буду на днях базарить. Давай расписку, иначе я твоим долгом зани-маться не буду.
Черный откупорил бутылку баварского пива и отхлебнул из горлышка.
— Ну, что молчишь?
— Угол сказал, что без денег расписку не отдаст, но может подъехать с этой бумагой куда надо.
— Мне только этого Швондера не хватало... Будет хлопать своими зенками, как лупень огородный, и ушки локатором... Все. По-другому не будет. — Чер¬ный отхлебнул еще пи-ва.
Петрович немного постоял и понуро вышел, ду¬мая, как решать внезапно возникшую про-блему. В комнату заглянул один из братков.
— Черный, там Колям от Барса пришел. Что бу¬дем делать?
— Что делать, что делать... Зови его сюда!
В голосе Черного слышалось крайнее раздраже¬ние — в последнее время у него начали сдавать нер¬вы. Соколов уехал на гастроли по Сибири — где его там найдешь, а фирма, за-раза, процветает. Недавно еще один диск выпустили. Экс-гитарист, а ныне кри-минальный авторитет не мог простить бешеного успеха своему бывшему другу.
Он тайно ходил на все презентации, касающиеся фирмы «Антракт», через десятые руки доставая приглашения и изменяя внешность: наклеивал бо¬родку и надевал темные очки. Это было унизитель¬но, но он ничего не мог с собой поделать — всепо¬глощающая зависть гнала его туда, и он стоял, слу¬шая восторженные поздравления в чужой адрес, и думал, что мог бы находиться здесь, как полноправ¬ный хозяин, среди моря цветов и в окружении пре¬лестниц, а не как бедный родственник, ютясь в угол¬ке и исподтишка наблюдая праздник жизни.
Иногда, под воздействием непонятного импульса, он просыпался среди ночи, брал гитару и начинал наигрывать полузабытые мелодии молодости. Но пальцы не слушались, маза-ли... Поезд уже ушел. Это его крайне злило, и однажды он достал ком¬пакт-диски, выпу-щенные студией звукозаписи «Ант¬ракт», которые он коллекционировал, и, бросив их на пол, начал исступленно топтать, проклиная свою хромую судьбу... Но наступало утро, и Черный вновь превращался в опытного и безжалостного гла¬ву бандитской группировки и действовал жестоко и беспринципно, шел по головам, мстя всему миру.
С Коляном они договорились предварительно о встрече и «забили стрелку» на следующий день в парке на окраине города. Присутствовать должны были по три человека с каждой стороны. Колян ушел. Через час на пейджер Черного пришло сооб-щение:
«Согласен. В пятнадцать ноль-ноль. Барс».
— Он же подлый! — убеждал Артем Батона. — С ним в честные игры, по правилам иг-рать нельзя. Никаких правил! Этот козел хотел своего лучшего друга замочить из зависти. Не знаю, как тут у вас, а мы с чеченцами на таких «стрелках» имели не од¬ну, а по две фи-ги в кармане. Чуть расслабишься, пове¬ришь — и покойник. Понял или не понял?
— Решай сам, шеф. Я все сказал. — Батон оби¬женно закурил.
— Конечно, сам решу. Я в «жмуры» играть не со¬бираюсь. Короче... нужна подстрахов-ка. Устроить пакость он, скорее всего, попытается с тыла — пе¬ребьют сзади, пока мы ля-сы точим. — Брагин заду¬мался, уставив взгляд в потолок. — Делать будем так: к Черному пойду я, Толстый и Колян, а вы с Чертом приедете туда заранее, сильно заранее, ду¬раков нет, и встанете так, чтобы никого не пропус¬тить сзади. Давай сюда остальных — будем обсуж¬дать.
Вечером, слушая музыку, Брагин подумал, что, может быть, он и зря затеял всю эту воз-ню с при¬балтами и через Черного к Корню путь более прямой... «В конце концов, этого Горшка пока нет и черт знает, когда он появится. Да и не подписывал¬ся я там пока ни под что. Разберемся помаленьку».
На «стрелку» поехали в брагинской «БМВ». Ба¬тон с Чертом были уже на месте, органи-зовав по схеме Артема ступенчатую ловушку так, чтобы, про¬пустив противника, можно было вести по нему огонь и с фронта, и с тыла, при этом не попадая под ли¬нию стрельбы напарника.
Черный с двумя братками уже был на месте и стоял возле черной «девятки», опершись на капот рукой. Место было глуховатое, накрапывал дождь, предполагая усилиться. Кто в такую погоду сюда пойдет!
«БМВ» Брагина остановилась метрах в тридцати от противника. Первым, кряхтя, выбрал-ся Толстый и сразу, не стесняясь, достал пистолет. С той сторо¬ны мгновенно отреагирова-ли — оружие было обнажено. Артем с Коляном вышли уже со стволами в руках. Некото-рое время стороны стояли неподвиж¬но, безмолвно созерцая друг друга. Брагину показа-лось, что Черный тянет время, и это ему крайне не понравилось.
— Идем разреженной цепью. Не смыкаться. Что-то они не торопятся. Ладно, пошли.
Брагин первым сделал шаг вперед. Группы начали медленно сходиться. Черный со своими людьми двигался кучкой, чем сразу ставил себя в невыгодное положение. Брагин это сразу же зафиксировал. «Салаги хреновы. Щенота».
Остановились в трех метрах друг от друга, при¬чем Толстый как бы ненароком сделал два шага вправо, а Колян — влево, получив возможность дер¬жать всех троих братков Черного каждый, чего нельзя было сказать о тех. Все, как будто выполняя чыо-то неслышимую команду, убрали оружие.
— Ты, Барс, — начал Черный, — зачем ты зава¬лил моих пацанов?
— Иначе бы они завалили меня. Я хотел... — Брагин не договорил, услышав позади себя стрель¬бу, и, будучи готовым к подобному развитию собы¬тий, отреагировал мгновен-но, обнажив ствол и про¬стрелив руку Черному. Толстый достал второго ку¬лаком, пока тот возился с пистолетом. Ему не нужны были приемы каратэ: удар в лоб — и нет проблем. С его-то ручищами! Третий противник, увидев наставленные на него два дула Коляна и Ар¬тема, посчитал нужным не сопротивляться.
Черного с командой разоружили и положили на землю. Брагин, оставив Толстого карау-лить лежа¬щих, вместе с Коляном бросился к деревьям, где продолжалась перестрелка. По-ка они бежали, паль¬ба стихла. Из кустов выскочил Батон, размахивая пистолетом.
— Они ушли. Как у вас? — Он был весь в грязи.
— Все обошлось. Где Черт? — быстро спросил Артем.
— Там где-то... Я одного из этих завалил.
— Пошли проверим. — Брагин не успел сделать и двух шагов, как на опушке появил-ся Черт. Он прижимал рукой плечо, между пальцами сочилась кровь. — Тебя зацепили? Дай посмотрю. — Артем подошел к раненому.
Черт был ранен не опасно, но крови мог потерять много. У Батона был знакомый врач в травматоло¬гии, который за мзду делал все, что надо, не вызы¬вая милицию. Нужно было ехать. Пошли к машине. Руку Черту перетянули брючным ремнем, чтоб оста¬новить кро-вотечение.
— Забираем Черного — и вперед, — скомандо¬вал Брагин.
— А этих куда? — Толстый ходил между повер¬женными противниками, периодически поддавая им ногой под ребра.
— Пускай здесь гуляют, — неожиданно возник молчаливый Колян, открыв капот «де-вятки» и вы¬дернув крышку трамблера из двигателя. — Они те¬перь здесь надолго завис-нут.
— Мертвяка пойдем смотреть? — спросил Батон.
— Пускай сами с ним возятся. — Брагин сел за руль. — И перевяжите чем-нибудь этого... Черного.
Пленника привезли в офис и затолкали в комна¬ту, забитую всяким хламом.
— Его связать, шеф? — задал вопрос Толстый во¬шедшему Артему, стоя рядом с Черным и готовый в любой момент сделать из него отбивную котлету.
— Не надо. Здесь на три минуты разговор. Дер¬жи его. — Брагин подошел к пленнику вплотную. — Что, хорек, сделать меня хотел? — Черный получил короткий удар под дых, застонал и засучил нога¬ми. — Ты бы уже лежал с дыркой в башке, если бы не один во-прос... Где Корень? Ну, говори! — Еще один удар потряс Черного.
Тот, восстановив дыхание и глянув на Брагина исподлобья, прохрипел:
— Какой Корень? У которого пушки? С ним Хо¬хол имел дело. У него там кенты были. Я здесь ни при делах.
— Сейчас посмотрим. — Артем вынул нож, за¬драл Черному рубашку, приставил острие к пупку и слегка надавил. Зазмеилась струйка крови. Черный вскрикнул. — Я тебе его буду вводить потихонечку, по миллиметру. Это будет очень больно и неприятно. А потом ты помрешь, — продолжил беседу Брагин и надавил еще. Нож медленно входил в тело жертвы, заставляя извиваться змеей в попытках вырваться. Но хватка у Толстого была мертвой.
— Я не знаю, не знаю... — заверещал Черный. — Хохол знал. Хохол!
Кровь залила весь живот и стекала в брюки.
— Он не знает. — Артем опустил нож. — От та¬ких экспериментов кто хочешь заговорит. Провере¬но. Отведи его в кабинет и заклей ему пластырем дырку. Я сейчас подойду. Еще один базар к нему есть. Не балуйся там с ним. Хватит с него.
Через несколько минут разговор был продолжен.
— Слушай, Черный. Ваше дело с Соколовым очень спорно. Кто из вас прав, кто ви-новат — не разберешься. Я хотел, но твои братки влезли, земля им пухом. Ну так вот. Я тебе предлагаю свою долю в казино за твою в фирме «Антракт». Твоя биогра¬фия мне известна. Какой из тебя теперь музы¬кант — ты бандит и казино тебе больше подой-дет. Там постоянный нал, живые деньги...
Черный понял, что пошла разборка по правилам, и, успокоившись, спросил:
— А как же Кусок?
— Нет Куска. Он баранов в Чечне пасет... Кази¬но записано на меня... Ведь я тебе все рав-но Соко¬лова не отдам. Давай рожай!

Машина летела по осенним серым улицам Петер¬бурга. Приближалась зима. Ночью под-мерзало, но к полудню опять появлялась грязь, заплетающая ноги. У обочин дорог стояли лужи, выплескивающие на зазевавшихся прохожих фонтаны мутной холод¬ной воды из-под колес проносящегося транспорта.
Соколов лихачил, проскакивая на желтый свет и нахально объезжая пробки по встречной полосе. Во¬дители злобно матерились на его художества, но тот даже не поворачивал головы, загруженной мыслями.
Артем сидел рядом, привалившись правым боком к сиденью и закрыв глаза. После ухода девушек он решил не противиться естественному ходу событий. «Ушли, ну и бог с ними — значит, так надо». Неко¬торое время ощущался душевный дискомфорт, но за потоком дел чувства притуплялись, постепенно вы¬ветриваясь.
Когда ему хотелось женщину, он шел к Свете и проводил с ней ночь. Она млела от его присутствия, соглашаясь на зыбкость и недолговечность их отно¬шений, но ей хотелось подольше растянуть этот ку¬сочек счастья, брошенный судьбой. Ночью в постели Света предавалась безудерж¬ным ласкам, доводя себя и Братина до изнеможе¬ния. Артему нрави-лось с ней спать, но он стал ло¬вить себя на том, что, занимаясь любовью со Све¬той, сам того не осознавая, представляет мысленно на ее месте то Галю, то Наташу. После этого он за¬думчиво лежал на спине и глядел в потолок, считая себя обманщиком и извращенцем. Утро сглаживало душевные шероховатости ночи, и Брагин успокаи¬вал себя тем, что это лишь временная слабость и скоро он задавит в себе жалкие ростки ненужных эмоций. Че-рез некоторое время он вновь приходил к Свете, и все повторялось. Чем бы все это кончи-лось, один бог знает, но наметившийся жизненный цикл разорвал звонок Германа.
— Тема, здравствуй. Я тебе хочу сказать... — Долгая пауза. — Я женюсь на Гале. Так уж получи¬лось, брат. Ты же знаешь мое отношение к бабам... А это серьезно, брат. Я люблю ее.
У Артема тягуче защекотало под ложечкой, все мысли сбились в кучу, и только одна, про-рвавшись, заполнила всю его суть. «Как же так! Как это могло случиться?» Сначала он го-тов был сорваться и не¬медленно ехать в родной город, прекрасно понимая, что Галя бро-сит все, и уйдет к нему, и уедет с ним хоть на край света... «Но как же Гера? Я ведь ис-порчу ему жизнь. Если он говорит, что любит ее, — это факт. Что стоило ему мне об этом сказать! Мно¬гого стоило».
.— Тема, ты чего молчишь? — раздалось в трубке.
— Все нормально, брат. Хорошо, что позвонил. Приглашай на свадьбу. Я обязательно приеду. — Артем положил трубку, при этом подумав, что ни на какую свадьбу он не по-едет, чтобы не разрушить праздника. Ему внезапно и остро захотелось выпить. Он до¬стал из бара початую бутылку водки, невесть с ка¬ких пор пылившуюся там, и, налив в бокал грамм сто пятьдесят, проглотил их залпом. «Вот и хорошо. Пусть так. Одна пристроилась. — Артем занялся самобичеванием. — Теперь еще Пипетку замуж выдать — и все про-блемы. Пипетка... Где она сей¬час?» Рука непроизвольно потянулась к телефону... Ответи-ла бабушка и, услышав, кто звонит, ска¬зала:
— Вы, Темочка, хотите услышать Наташу? Она уже давно не живет дома, и я не знаю, где она.
— Опять в Голландию уехала? — зло пошутил Брагин.
— Нет, она в Питере, — ответила бабушка, игно¬рируя черный юмор собеседника. — Зво-нит мне поч¬ти каждый день, а откуда — не говорит. Все интере¬суется, не звонили ли вы.
— Ну вот я звоню... И что дальше?
— Я ей об этом скажу. — Бабушка немного по¬молчала в трубку. — Вы, Артем, не отчаи-вайтесь. Она мне рассказала про вашу совместную одиссею.
По моему мнению, здесь Наташа не права. Я ду¬маю, что, в конце концов, она это тоже поймет.
Брагин медленно положил трубку. «Упрямая, глупая курица, Пипетка!»
— Вот мы и приехали, — известил Соколов, сво¬рачивая в проулок.
Фирма «Антракт» занимала весь первый этаж высокого здания, имела собственный двор, огоро¬женный забором из металлических прутьев, и от¬дельный вход. Они прошли внутрь и разделись в ка¬бинете Андрея.
— Я здесь числюсь президентом. Еще есть гене¬ральный директор и директор по на-правлениям: звукозапись, концертная деятельность, киностудия... Может быть, тебе какую-нибудь должность за¬нять? — Соколов хмыкнул. Изучив Артема, он пре¬красно понимал бесперспективность подобного предложения.
— Разве что швейцаром, — криво усмехнулся тот.
Композитор провел Братина по всем помещени¬ям, показывая студийное хозяйство. Все выглядело очень солидно, начиная с внутренней отделки и за¬канчивая современным обо-рудованием. Время было рабочее, и по коридору взад-вперед сновали сотруд¬ники, перио-дически приставая с различными вопро¬сами к Андрею и с интересом поглядывая на Ар-тема.
Наконец они очутились в небольшом зальчике.
— Специально для банкетов, — пояснил Соколов.
Брагин оценил отделанные светлым деревом сте¬ны, зеркальный потолок, бронзовую мас-сивную лю¬стру... В углу зала находился рояль с открытой крышкой и лежащими на нем музыкальными инст¬рументами: саксофон, две скрипки, какая-то дудоч¬ка... Вдоль стен стояли диваны и кресла, разбавлен¬ные журнальными столиками. Здесь же находилась не-большая сцена. Рядом с ней стоял накрытый скатертью стол, уставленный блюдами с закуской и разнокалиберными бутылками.
— Мы сначала хотели сделать «шведский», а по¬том подумали, что это ведь не какой-то там официоз, и остановились на варианте русского застолья, — пояснил Соколов. — Прошу.
В зале сидели и бродили несколько мужчин не старше тридцати. Увидев направляющего-ся к столу Андрея, они радостно встрепенулись и последовали его примеру. Вскоре за столом раздался звон по¬суды.
— Это и есть тот самый знаменитый Артем! — весело вскричал волосатый и бородатый тип, воссе¬дающий в торце стола. — Давайте знакомиться...
Брагин не дал ему закончить:
— Да знаю я вас всех. Ты — Жора, бас-гитарист! Это Коля — клавишник... — И он пере-числил еще несколько имен, указывая на присутствующих. — А это Александр. Я блуж-дал по его многокомнатной квартире в тот самый день. — Артем напоминающе посмотрел на Соколова. — Ты еще предложил мне что-нибудь сбацать на гитаре и налил вина, Саша. А вот это Макс — хранитель пива. Все точно? Нигде не ошибся?
— Что-то мне лицо твое знакомо... — Пианист Ко¬ля уставил на Брагина внимательный вспоминаю¬щий взгляд. — Ты случайно в клипе не снимался у Заславского? Там один тип, на тебя сильно похожий, троим или четверым морду набил. Очень натурально вы-глядело. Там еще песня была: ум-па-па, ум-па-па. Что-то: «И пошел я с котомкой». Кажется твоя, Андрей? Этот клип вчера по телевизору гоняли.
- Песня моя, но клип я не видел. Договаривались по телефону с телевизионщиками, - по-яснил Соколов.
— Морду я им всерьез бил, — вклинился в разговор Артем и рассказал давнюю историю, случившуюся у монастыря в его родном городе.
— Так тебе гонорар полагается, — с нарочито серьезным видом сказал Коля. — А мо-жет быть, ты и у нас кому-нибудь морду набьешь, ну допустим... Жоре, а ребята заснимут. Тут Андрей как раз песенку подходящую сварганит, как она там... А, вот! «Не заводи меня до боли».
Компания захохотала. Рюмки и тарелки стали быстро наполняться, возникла праздничная нераз¬бериха.
— У нас без тостов, не чокаются. И так все чок¬нутые. Повод для пьянки очевиден, но за столом никто долго не высидит, — пояснил Соколов.
И точно — через пятнадцать минут компания начала редеть, расползаясь по залу. Некто в затер¬тых джинсах и бесформенном свитере уселся за ро¬яль и навернул умопомрачитель-ную джазовую имп¬ровизацию на тему «Варшавянки». Тут же подско¬чил следующий и за-дул в саксофон, согнувшись дугой и закатив глаза. Толя, ударник группы «Ант¬ракт», дос-тал из-под рояля тамтам и, усевшись пря¬мо на полу, начал, как заяц, стучать руками по ба-рабану, мотая головой из стороны в сторону в такт музыке.
— Джем-сейшн, — пояснил Соколов. — Подо¬жди, они еще и не такое отчебучат!
К этому времени выпивка и закуска частично пе¬рекочевали на журнальные столики, ком-пания раз¬билась на кучки, постоянно меняющие свой состав. Почти все курили, но дым не ощущался — отменно работала вентиляция.
— А почему совсем нет женщин? — поинтересо¬вался Брагин, только сейчас обнаружив-ший эту не¬нормальность.
— Всему свое время, — загадочно ухмыльнулся Андрей. — А впрочем... Эй, Кон-фуций! Изрекай свою истину!
Александр встал с важным видом, распростер руки и, потрясая своей бородой, начал ве-щать за¬гробным голосом, подняв глаза к небу:
— Трудно найти в темной комнате черного кота, тем более если его там нет. А кошку тем более, — добавил он и усмехнулся. — Господа, приступим к охоте на черных кошек... Шляпу.
— У нас это давняя традиция, — начал быстро объяснять Соколов, обращаясь к Артему. — Когда мы мотались по гастролям, а вечером приглашали в гости девиц, благо их хвата-ло, то, чтобы не было обид, загоняли их в темную комнату, а потом каж¬дый по жребию отлавливал там себе партнершу на вечер, ну... и, как правило, на ночь — кто попадется. А сейчас мы пригласили девочек и решили трях¬нуть стариной. Давай включайся. Я в эту игру иг¬рать не буду — жена сейчас придет, а ты у нас хо¬лостой... Дерзай, девочки все как на подбор — не промахнешься.
— Шляпу наполнить! — взвыл Александр голо¬сом базарного зазывалы. — Все взяли по бумажке. Не жульничать. Жора, ты цепляешь две. Зачем тебе столько женщин, Жора? Ку-да ты тогда денешь свой макинтош? Кого ты лишишь праздника любви? Ар¬тем! Не стесняйся — товар качественный и бес¬платный.
Брагина этот спектакль развеселил. «Кошка в мешке! Надо попробовать, интересно!» Он подошел и сунул руку в шляпу.
— Номер первый, — витийствовал Александр. — Самый везучий господин вытащил номер первый. У него полный выбор. Итак... Начнем... Кавалеры приглашают дам. Прошу! — И он показал Брагину на одну из дверей на боковой стене зала. — Не стес-няйтесь, сударь.
Артем вошел в комнату. За дверью висели плот¬ные шторы, и свет совершенно не прони-кал внутрь. Раздалось хихиканье и множество быстрых осторож¬ных шагов. «Сейчас я от-ловлю какую-нибудь кис¬ку!» Брагин, заинтригованный и вошедший в раж охотника, заметался из стороны в сторону, размахи¬вая руками как мельница. После нескольких попы¬ток ему удалось ухватить кого-то за волосы. Девуш¬ка сразу же подошла к нему и ткнулась в плечо.
— Ну пошли. Мне самой до ужаса интересно, кто меня поймал.
Артем весело засмеялся, схватил ее на руки и, выскочив в зал, посмотрел на свою «кош-ку». Это была прелестная стройная блондинка с распущен¬ными волосами и огромными глазами.
— О-о-о, браво! — бурно зааплодировала компа¬ния.
— У вас недурной вкус, господин Брагин, неис¬товствовал Александр. — Ши из вери бьитифул! Маэстро, туш! — И сидящий за роялем со всей мочи врезал по клавишам. — Итак, господа, продолжаем наше увлекательное сафари. Номер второй, пошел...
Через пару минут в зал выскочил Коля-клавишник с рыжей девицей в руках, одетой в длинное зеленое платье. Ослепленный ярким светом, он быст¬ро-быстро моргал глазами.
— О-о-о! Класс! — бурно реагировала публика, неистово аплодируя.
— Господа! Здесь вы видите кошку из породы русалочьих. Поверьте старому охотнику, это очень ред¬кая порода. Вам, сударь, повезло. Поприветствуем везунчика Колю.
Импровизированный спектакль продолжался. Артем давился от смеха, глядя на выскаки-вающих из темной комнаты обескураженных и ослепленных светом «охотников» и слу-шая бесконечный словес¬ный фейерверк Александра.
Пятым по счету показался Жора, как и все, рас¬терянно хлопая глазами и пошатываясь.
— Поприветствуем Жору, господа. Ему достался экзотический экземпляр из породы ко-шачьих. Ох, какая охота! Какой накал! Туш, маэстро! — Зал ры¬дал от восторга.
Брагин в очередной раз зааплодировал, поудоб¬нее усаживая на колени свою спутницу по имени Нелли. Ее белокурые волосы приятно щекотали ему щеку. «А она ничего!» — по-думал он и, еще раз взглянув на только что возникшую пару, остолбенел: на руках у Жо-ры сидела... Наташа. Она уже смот¬рела на Артема ошеломленным взглядом.
«Ах ты... — Он понемногу стал приходить в се¬бя. — Нет, я это просто так не оставлю!» — и стал с нетерпением дожидаться окончания представления.
Когда спектакль завершился, Артем, ссадив с ко¬лен свою новую подружку и сказав, что сейчас вер¬нется, пробрался к Андрею и тихо спросил:
— А могу я обменяться девушками?
— Что, не понравилась? А она красивая... — Композитор задумчиво улыбнулся, гля-дя на Нелли.
— У меня любовь с первого взгляда. Бывает та¬кое, — глубокомысленно заметил Брагин.
— Нет ничего проще. Это же хохма. Сейчас Алек¬сандр такой цирк устроит! — Соколов засмеялся. — И кто же эта загадочная незнакомка?
— Вот она! — Артем кивнул головой в сторону Наташи, сидящей рядом с Жорой на ди-ване. Вид у нее был растерянный и жалкий. Она порывалась встать, но Жора мягко оста-навливал ее, весело хохо¬ча. — Только пусть это будет не моя инициатива, — закончил Брагин и вернулся к Нелли.
— Сейчас все устроим. — Соколов подошел к Александру и к Жоре, что-то прошептав им на ухо. Те весело заулыбались.
— Внимание, господа! — Александр встал и под¬нял руку. — В давние времена, когда наши доблест¬ные пращуры только что отмежевались от обезьян и пробавлялись охотой и рыбалкой, ведя развеселую жизнь, где не нужно было в поте лица пахать свою полосу, ибо соха еще не была придумана, а лошадь не приручена, у них был славный обычай — менять¬ся добытой дичью. Вот убил ты, допустим, лису, а тебя потянуло на мясо косули, а кому-то очень хо¬чется сгоношить себе меховые трусы... Тогда проис¬ходит что? Правиль-но. Они меняют часы... простите, косулю на трусы и обмывают сделку наркотически¬ми ягодами. Мы решили поднять из глубины веков эту славную традицию и внедрить ее в качестве пе¬редового опыта на нашей вечеринке. Номер пятый, сиречь Жора, решил выме-нять свою косулю на ли¬су, находящуюся у Артема. Вы догадываетесь, что он с ней хочет сделать? Правильно, сшить меховые трусы. Но за это, — продолжил Александр, пере¬ждав смех, — зачинщик этого безобразия, сиречь Жора, должен сыграть нам на гитаре импро-виза¬цию на тему «Чижик-пыжик, где ж ты так наклю¬кался?». Все согласны? Отлично! Те-перь каждый из обманщиков, простите, обменщиков должен поло¬жить руку на плечо сво-ей дичи и... сходитесь, сходи¬тесь, господа! А потом состоится всеобщий обмыв удачной сделки, готовьте шампанское.
— Зачем ты меня меняешь? — обиделась Нелли.
— Не обращай внимания, это так... для ве¬селья, — успокоил ее Брагин, но ему бы-ло далеко невесело.
Наташа, как сомнамбула, подошла и встала в метре напротив Артема. В глазах ее сияла непри¬крытая радость... Артем выдержал минутную паузу и внезапно рявкнул на весь зал:
— Ты грязная шлюха! — Следом раздался звук смачной и звонкой пощечины. Артем рез-ко развернулся и быстрым шагом покинул помещение.
Наташа стояла ошеломленная, не понимая, что произошло.
— За что он тебя? Вы с ним знакомы? — разда¬лось со всех сторон.
— Еще как! — Наташа всхлипнула и выскочила вслед за Брагиным.
Соколов, пожав плечами, двинулся прочь из зала, сопровождаемый недоуменными воз-гласами. Брагина он нашел в находящейся поблизости гример¬ной.
— Артем, что с тобой? За что ты ее? Вы зна¬комы?
— Еще как! — буркнул тот и отвернулся. Андрей, будучи тонкой и чувствительной нату-рой, начал догадываться, в чем тут дело.
— Артем, да это же не проститутки! Это наши со¬трудницы. Там если что и бывает, то только по вза¬имному согласию, да и то редко. Ну подумай! Зачем ребятам нужны путаны — у них поклонниц целый ворох, в очередь стоят! Я же тебе говорил, что здесь будут только свои. Вот Нелли — лидер нашего кор¬дебалета, а Наташа уже полгода пишет рек-ламные тексты и осуществляет связи с прессой. Мы еле уго¬ворили ее прийти. В последнее время она вообще стала какой-то замкнутой. А тут такое... Я все пра¬вильно говорю? Нет?
— Где она может быть? — хриплым голосом спросил Артем. — Ей нельзя дать уй-ти.
— Наверное, у себя в пресс-центре. Пойдем по¬смотрим.
Войдя в комнату, Артем сразу же увидел рыдаю¬щую Наташу, свернувшуюся клубочком в кресле. Он застыл на месте. В душе у него заскребло. «Ах, черт! Что же я, болван, натво-рил!»
— Наташа, ну не надо. Наташа, ну перестань! Я был неправ, Наташа... Галя замуж выхо-дит...
— Что-о-о! — Девушка взвилась с кресла. — Ты все врешь, Брагин, ты врешь, ты врешь... — Наташа подскочила к нему. Артем нагнулся к ней со сло¬вами:
— Ну, вдарь мне... врежь посильнее, не стесняйся. Давай же...
Наташу не нужно было долго уговаривать. Она с размаху влепила ему оплеуху и сразу за-трясла ушибленной рукой, усиленно на нее дуя.
— Ты все врешь, Брагин, ты врешь, врешь... — Удары посыпались как из рога изоби-лия. Артем улыбался. — Ты лгун, ты такой... — Наташа хотела еще что-то сказать, но рот ее был уже закрыт поце¬луем.
Соколов хмыкнул и отправился в зал успокаи¬вать публику. Через десять минут там же появилась скандальная парочка, притихшая и умиротворен¬ная. Они тихо сидели в уголке и весь вечер молчали, наблюдая за веселившейся компанией. За это время было произне-сено всего две фразы:
— Я бы все равно тебя нашел, — сказал Брагин.
— Я бы все равно к тебе вернулась, — ответила Наташа.

Глава 6
— Давайте проиграем ситуацию еще раз. — Вся бригада сидела в офисе вокруг стола во главе с Брагиным и внимательно наблюдала за полетом его карандаша по листу бумаги. — Нам нужно заце¬пить их живыми и желательно здоровыми — лишние трупы никому не нужны. Да и не за что их. Далее... Вот поляна, с трех сторон лес, с четвертой — поле. Мы попадаем туда по проселку через поле, они — через лес. Карту я им передал. Эстонцы приедут точно ко времени или чуть раньше — на такие «стрелки» не опаздывают, а мы задержимся минуты на три, когда их машина будет уже на приколе, — это в рамках правил. Свою мы должны поставить параллельно, дверь в дверь, — чтобы с этой стороны нельзя было выйти. Они не первый раз замужем и по-другому играть не будут. Но... но в машине эс¬тонцы не останутся, а выберутся наружу. Это, казалось бы, дает им дополнительный контроль над си¬туацией, но тут и заключается весь фокус. Подожди, Батон, не шелести, — остановил Брагии своего по¬мощника, желающего встрять с вопросом. — По¬том... Смотрите, я рисую. — Брагин в очередной раз зачеркал карандашом по бумаге. — Товар у них, скорее всего, в багажнике, но это не суть. Суть в том, что я и кто-то из них обходим сзади свои маши¬ны и меняем деньги на пушки, а по двое с каждой стороны стоят на подстраховке, отделенные двумя автомобилями, и держат друг друга на прицеле. Вот видите, просто так до них не доберешься. — Брагин показал на рисунок. — Десять раз тебя успеют за¬валить. Но мы сделаем вот что... Ты, Толстый, по¬едешь на заднем сиденье, а когда будешь вылезать из машины, то в силу своих габаритов должен де¬лать это медленно и неловко. Ну... черпануть обо что-нибудь своей толстой задницей. — Вокруг стола захихикали. — И чтобы это выглядело естественно, чтоб ничего не заподозрили. Короче... потренируешь¬ся с братвой, возьмете Коську с пацанами — пускай они изображают эстонцев. Ну так вот... Ты спотыка¬ешься, успеваешь невзначай достать газовый писто¬лет и шугануть струей по подстраховке, а пока они там прочухиваются, вы спокойно цепляете на них наручники. Третьего я беру на себя. Батон, брасле¬ты приготовил?
— Да, все нормально.
— Далее мы выколачиваем с них информацию про Корня, если он сам к тому времени не проре¬жется, пообещав, что если они все скажут, то уйдут живыми и здоровыми и «кидняка» не будет. Потом завершаем сделку и разъезжаемся. Вопросы есть?
— Кто из нас поедет, я или Колян? — спросил Батон.
— Оба. Ты — в деле, а Колян будет держать вто¬рую машину вот здесь, за лесом. — Бра-гин вынул карту-двухверстку и отметил карандашом нужное место. — Береженого Бог бережет.
— Не щелкай хлебалом, тебе говорят, что делать! — толкнул Батон зазевавшегося Коляна.
Брагин слегка задумался. Он находился в своей стихии, готовил не очень сложную боевую опера¬цию — никаких минометов, гранатометов и прочей тяжелой артиллерии. Все просто и понятно, в отли¬чие от акций, уставов и других дурацких хоть и ценных бумаг.
— Все поняли? — продолжил Артем и, услышав в ответ молчание, закончил: — Завтра собираемся здесь, в пятнадцать ноль-ноль. Машины загнать на «сервис» — Колян, отсле-ди, чтоб не было чудес. Ба¬тон, съездишь к Мусе, отдашь ему «штуку» и возь¬мешь автомат, я договорился. Оружие почистить и отстрелять. А, чуть не забыл. Запомните: если кто-нибудь будет висеть на прицеле, любым способом отвлеките от него внимание про-тивника, а дальше как учил. Все. Вперед.
Да, все очень хорошо спланировал Брагин, если бы... если бы жизнь не напоминала игру в покер: ни¬когда не знаешь, какая тебе придет карта, если ты, конечно, не шулер. Но шулеров такого масштаба па земле нет — они все на небесах... Вот и получаешь в ожидании червонного флеша какую-нибудь мел¬кую трефовую фоску, что и смотреть противно. А в жизни ты тоже на что-то рассчитываешь, все идет по расписанию, а потом вдруг возникает непредви¬денная турбулентность и напрочь ломает тебе «фиш¬ку» — прошу повыкручиваться, проблемы поданы, господа! Но сначала ничего не предвещало бури.
Когда они подъехали к месту встречи, эстонцы стояли у машины в ожидании, как и пред-полагал Брагин. Припарковались, и все пошло по плану: сначала вышел он сам. Батон, сидевший за рулем, в это время страховал его, уставив пистолет в боковое окно. Брагин зафиксировал стоящих по ту сторону машин на прицел, после чего, перебравшись через сиденье, вылез Батон и сделал то же самое. Откры¬лась задняя дверца, и показалась мясистая физио¬номия Толстого. Брагин начал обходить машину по¬зади. На плече у него висела сумка с долларами. Навстречу ему с двумя чемоданами двинулся широ¬коплечий чернявый парень, почему-то улыбаясь. «Чему он так радуется? — подумал Артем. — Чуд-ной какой-то».
Толстый внезапно сделал неловкое движение, споткнулся, зацепившись за порог, завозил-ся и с не¬обыкновенной для его габаритов ловкостью резко поднялся — газовая струя по-летела в эстонцев. Оба, Батон и Толстый, резко бросились вперед. Бра¬гин сделал движе-ние навстречу чернявому, но в него полетел один из чемоданов, а в следующий момент он увидел наставленное на него дуло.
— Стоять, не двигаться! Капитан Самойлов. РУОП. Руки на капот. Любое движение — стреляю.
«Испугал ежа голой ж... — подумал Брагин. — Двое твоих корешей уже лежат скручен-ные на зем¬ле, а с нами троими ты ничего не сде...»
Из леса по боковой проселочной дороге выскочил крытый гру¬зовик защитного цвета и остановился метрах в семи¬десяти от них: пересекающая поляну канава, не¬весть кем вырытая — мало ли у нас дури в Рос¬сии, — не дала подъехать ближе. Из кузова начали выскакивать люди в форме ОМОНа, раздался лай собак и хриплый голос, усиленный ме-гафоном:
— Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно.
Мысли застучали в брагинской голове с компью¬терной скоростью. «Откуда здесь менты? Чушь ка¬кая-то. К ним попадать нельзя — это конец всему. А этот профессионально фик-сирует — дернешься и тут же получишь пулю. Глаза не отводит — на ду¬рочку не отрабо-таешь. — Артем понимал, что у него в запасе есть всего несколько секунд. Толстый дер-жал в руках автомат. — Молодец! Но только какой толк. Ну, кто-нибудь, отвлеките его, сбейте на мгно¬вение фиксацию. Что же вы стоите, как статуи, — уходите хоть сами. Бара-ны! Ну же...»
Внезапно Батон истошным голосом издал отбор¬ную матерную руладу и замахал руками, как пуга¬ло. Брагин засек дернувшийся взгляд противника и в следующее мгновение с ша-гом вперед присел на левую ногу, тем самым уйдя с линии стрельбы, и хлестким круго-вым движением правой подсек чер¬нявого, бросился на него и вырубил ударом в пере-носицу, краем глаза зафиксировав бегущих по поля¬не омоновцев и двух псов впереди.
— Уходим, братва! Да не лезь ты в машину, Ба¬тон. Через лес. Стрелять только поверх го-лов и по собакам. Да положи ты их, Толстый!
Тот, наконец, выйдя из ступора, полоснул оче¬редью в сторону бегущих, заставив их за-лечь и от¬крыть ответный огонь. До ближайших деревьев справа было метров пятнадцать.
— За машины быстро и заходите в их тени. Эс¬тонцев заберите! Вот так! — Артем присел за капо¬том и прицельно стрелял «по ушам», не давая под¬няться. Собак он уже срезал. — Да пригибайтесь вы. Быстрей!
Брагин увидел, как один из эстонцев дернулся. «Зацепило бедолагу!» И последним ныр-нул в кусты.
— Толстый, давай сюда автомат. Так. Запасной рожок... Бегите к машине Коляна — я их отвлеку. За меня не беспокойтесь. — Артем вспомнил сержанта Штыня. — Батон, быст-рей к Коляну — и уваливайте, они про него не знают, — подстегнул братву Брагин и, дав очередь в сторону поляны, начал уходить в бок и, периодически постреливая, вскоре скрылся с глаз.
Колян, увидев братву, выходящую из леса, вы¬скочил из-за руля, помог тащить раненого, и через несколько минут автомобиль рванул прочь на мак¬симальной скорости.
— Колян, у тебя телефон есть? Ну, трубка! — прохрипел Батон.
— Есть. Зачем тебе? — Он топил педаль до упо¬ра, и машину мотало как шлюпку в деся-тибалльный шторм.
— Шефа искать. Гони ко мне на дачу — они мо¬гут город перекрыть. — Батон начал по-казывать до¬рогу. — На шоссе не вылезай — по проселкам. Вон давай туда...
— Эй, братва, снимите наручники, — подал голос один из эстонцев. — Руки отваливают-ся.
— Хрен тебе на рыло, — одернул его Толстый. — Сначала ты нам протрандишь, откуда менты взялись. А может, вы тоже менты? Слушай, Батон, давай их замочим и выкинем. На кой нам этот мусор? — Братва начала спектакль по сценарию Брагина. — Эй, Ко-лян, останови тачку. — Толстый вынул писто¬лет и приставил к горлу одному из эстонцев. — Сей¬час ты у меня закукарекаешь, ментяра.
— Да не менты мы! — выкрикнул потенциальный покойник. — У нас сто стволов накры-лось. Я сам не знаю, что произошло. Бред какой-то. Не дави дулом, больно!
— Слышь, Батон. А ведь похоже, что он не врет. Тогда расскажи нам про Корня, своего кента. Чего молчишь? Сейчас мы приедем, я посажу тебя на це¬почку в подвал — голубем сизым заворкуешь. Гово¬ри лучше сейчас.
Но эстонец молчал.
К даче Батона подъехали в сумерки. Свет фар уперся в доски забора, машина повернулась, и обнаружились деревянные ворота с калиткой, за кото¬рыми угадывались контуры дома. Батон выскочил первым, разбежался и, ловко перемахнув через за¬бор, скрылся в темноте. Через минуту заскрипели створки и раздался его хриплый голос:
— Колян, давай заезжай.
Машина вкатила во двор, освещенный фонарем на крыльце. Дом был средней величины, бревенчатый, с высокой двускатной крышей. Отку¬да-то вынырнул Батон с длинной лест-ницей и, при¬ставив ее к чердачному окну, быстрой обезьяной по¬лез наверх. Толстый, к тому времени уже выбравшийся из машины, с интересом наблюдал за происходящим.
— Эй, ты чего через крышу на дачу ходишь?
— А ключи-то где! Что я, их с собой таскаю? — Батон уже протискивался на чердак. — Не ссы, сей¬час открою. Присмотри за этими додиками, чтоб не слиняли.
Наконец в доме зажегся свет, а на крыльце пока¬зался довольный хозяин, похлопывая себя руками по ляжкам.
— Давай заходи быстро. Колян, захвати охапку дров из сарая, ты знаешь где. Надо печку затопить, а то задубеем.
— Ну что, этих будем в подвал спускать? — спросил Толстый Батона, зайдя в про-сторную горни¬цу и предварительно втолкнув туда двух пленни¬ков. — У тебя там что, картошка? Вот пускай и ха¬вают сырую — кормить не надо будет.
— Пристегни их пока... — Батон осмотрелся во¬круг. — Вон, к дверной ручке. Она креп-кая — не оторвут. А будут молчать и рогами упираться, так мы их не только в подвал, а в сортир спустим, у ме¬ня выгребной. Вот там и похавают!
Эстонцы придавленно молчали — их будущее бы¬ло туманно. Толстый нашарил в кармане ключи от наручников и последовал совету Батона. Стоило не¬счастным узникам пристроиться на пороге, как в дом начал рваться Колян с дровами, настырно пытаясь открыть дверь, заблокированную эстонцами. Потом послышался грохот поленьев об пол, далее последовал рывок, и прибалтов вынесло в сени. Из темноты показалась удивленная физиономия Коляна.
— А я думал, вы заперлись, а тут эти... Вы же их в подвал хотели... — Он собрал в охапку брошен¬ные поленья. — Ну, чего расселись — закрывай дверь! — И понес дрова к печке.
— Трубу не забудь открыть, а то завоняешь все вокруг! — крикнул Батон, копошащийся в другой комнате.
— Эй, у тебя пожрать что-нибудь есть? — Могу¬чий организм Толстого требовал подза-рядки.
— Пошарь «на кухне — там тушенка должна быть. Ладно, я сам, — сказал вернув-шийся в горни¬цу Батон. — Эй, эстонцы, ноги уберите с дороги. На, перевяжи рану. — Он бросил им в ноги длинное по¬лотенце.
— Да какие мы эстонцы! Такие же русские, — подал голос один из пленников. — Меня Петром зо¬вут.
— Петя, петушок... Давай кукарекай, — резанул Толстый. Шутки кончились. — Скажи, откуда мент, где Корень? Чего уставился, зенки растопырил!
— Кто из вас Барс? — внезапно спросил вто¬рой. — Горшок с ним договаривался, и я только с ним базарить буду.
— Что ты сказал?! — Толстый подошел к нему и коротко ударил в челюсть. В углах рта показалась кровь. — Урою, козел! Сейчас ты у меня разбазаришься! — Мощный кулак опустился узнику на нос, заставив того взвыть от боли.
— Эй, а может, он дело говорит. Колян, где труб¬ка? Ты ее принес?
— На, возьми. — Колян протянул ему сотовый телефон.
Печка разгорелась, повеяло первым теплом. Ба¬тон натыкал номер — в ответ раздались длинные безнадежные гудки. Не отвечает.
— Ты куда звонишь? — спросил Толстый. — Ес¬ли к нему на трубку, то это голый вассер. Она в ма¬шине на полянке осталась. Сейчас, наверное, у мен¬тов. Они тебе сейчас ответят, и вставят, и доба¬вят! — Толстый ухмыльнулся.
Батон набрал другой номер. Никто не отвечал.
— Эй, братва! А если шефа менты взяли или за¬валили, что делать будем? — подал голос Колян, шевеля кочергой в печке.
— Заткнись, придурок! — зло обрезал Батон. — Он еще не успел добраться. Я ему домой звонил... Давай лучше пожрем. Смотри, а Толстый уже при¬сосался! — воскликнул он, ви-дя, как тот цепляет ножом из открытой банки тушеное мясо. — Там на кухне ложки есть. Этих кормить будем? — Указа¬тельный палец уткнулся в сидящих у двери.
— Да пошли они... — мгновенно отреагировал Толстый. — Неизвестно, сколько здесь торчать. Са¬мим не хватит. Слушай, Батон, а выпить у тебя най¬дется?
— Перебьешься. Тебе шеф за это башку отвер¬нет.
На квартиру звонили еще много раз. Наконец около полуночи щелкнула снятая трубка и раздался голос:
— Брагин слушает.

Брагин несся по голому декабрьскому лесу, про¬ламываясь сквозь кусты и винтом огибая деревья. Периодически он давал короткие очереди в никуда, обозначая свое местонахож-дение для преследовате¬лей и прекрасно понимая, что ушел в отрыв, нахо¬дясь в режиме свободного бега, в отличие от охотни¬ков, вынужденных опасаться засады и внезапных прицельных выстрелов, а потому двигающихся с осторожностью. Уже темнело, и это об-легчало Бра-гину задачу — на палой листве, перемешанной с первым снегом, оставались следы.
«Собак, по-види¬мому, у них больше нет, а в темноте ничего не заме-
тишь, — думал Артем, делая очередную заячью пет¬лю. Кто же нас сдал? Ведь место вы-брал я, и гонцы узнали о нем за три часа до «стрелки». Значит, кто-то из тех троих связан с ментовкой... Вернее, понят¬но кто — этот чертик, которого я слегка прибил. Он? Может быть... Только ведь договаривался я не с ним, а Горшок сказал, что его люди на меня сами выйдут и что тот, кто будет звонить, должен сказать кодовое слово, а знает его только один из гонцов. Значит, остальные игрались втемную... А при чем здесь тогда тот ментяра Самойлов? Путаница ка¬кая-то! Бред! Или он мне звонил? Нет, не он. Голос совсем другой. Хотя по телефону... Ладно, разберем¬ся помаленьку, додумаем позже».
Брагин остановился — в автомате кончились пат¬роны. Он воткнул второй рожок и за-скользил даль¬ше, послав очередь в небо, как короткий привет Бо¬гу. Досконально изучив карту и прекрасно чувствуя дистанцию, Артем прикинул, что впереди еще около четырех километров леса, а дальше пойдет открытое пространство. «А если это войсковая опера-ция и впереди меня встречают? Братва по времени долж¬на уже быть далеко отсюда, если не случилось чу¬дес... Кто же все-таки нас сдал? Пройдемся по теме еще раз... — Брагин вторично проанализировал по¬следние события и опять ничего не понял. — Вой¬сковая операция... Тогда нужно менять тактику. Я сейчас нахожусь где-то в центре массива. Хо-рошо. Будем работать по методу Пугачева». Артем выпус¬тил остатки заряда и повесил ав-томат на сучок, предварительно вынув и забросив далеко в кусты затвор — привычка не оставлять полноценного ору¬жия врагу. «Если встать лицом к цели, то справа от меня бу-дет шоссе, которое наверняка заблокирова¬но, — туда нельзя, а слева поле, потом дере-венька, Осминовка, что ли? Надо двигаться туда — в деся¬ти километрах дальше есть еще дорога. Так».
Брагин развернулся лицом к преследователям и легким бегом заскользил навстречу им, только не в лоб, а скашивая влево и под углом сближаясь с цепью, чтобы обогнуть ее или, отрикошетив, уйти на новый заход. Немного пробежав, прислушался. «Пока тихо». Дос-тал пистолет, в обойме оставался один патрон. «В пору только застрелиться», — мрачно усмехнулся Брагин и двинулся короткими перебежками дальше, периодически застывая на не¬сколько секунд и слушая тишину.
Итак, после небольшого перерыва Артем оказал¬ся в родной стихии — он воевал. Зарабо-тали на пол¬ную мощность задремавшие было инстинкты, отто¬ченные многомесячной борьбой за выживание, глаза фиксировали малейшие изменения, а тело находи¬лось в оп-тимальном состоянии для мгновенного за¬пуска любой группы мышц в случае возникно-вения опасности. Поэтому было вполне естественным, что он засек этого омоновца рань-ше, чем тот его, и спря¬тался за дерево.
Боец двигался по-кошачьи мягко, боязливо пово¬дя из стороны в сторону дулом автомата. «Ходит хо¬рошо — не салага, — подумал Брагин. — Пропус¬тить его? Нет, береженого Бог бережет». И, внезап¬но выскочив сбоку, взял омоновца на удушающий прием, при этом прошептав ему на ухо:
— Не бойся, пацан, я тебя только придавлю ма¬ленько, не насмерть. Потерпи.
Боец некоторое время еще мычал зажатым ртом, а потом затих. Артем аккуратно уложил его на па¬лую листву и посмотрел на автомат. «А на хрен он мне нужен?.. Кто же нас сдал? Что-то я упускаю из виду, никак не уловлю... хотя... Почему Корень не проявился ни в каком виде? Засветка была капи¬тальная. Он должен был знать об этой сделке. Не может же он работать без подстраховки. В Нарве должны быть его люди. А если Корень не появился, значит, ментам дал информацию он. Значит... зна¬чит, среди этих троих есть его человек. Капитан Самойлов? Маловероятно. Кто-то из тех двоих, что утащила с собой братва. Факт! А при чем здесь милицейский капитан?» Брагин так и не смог этого понять, но он и не старался, потому что узнал главное.
Сумерки сгущались. На темнеющем небе появи¬лись первые звезды и выплыл серп луны. Артем двигался волчьим шагом по направлению к деревне и быстро достиг ее. В окнах домов уже зажгли свет. Он пошарил глазами вокруг себя и уперся взглядом в «Жигули-копейку», сиротливо притулившуюся возле дома, подошел к машине и быстро справился с замком — никакой охранной сигнализации и в по¬мине не было. «Да простит меня хозяин. Потом как-нибудь сообщу, где забрать тачку». Выдрав провода и заведя машину, Артем рванул по проселкам по направлению к шоссе — до него предположительно было километров семь. В снопах света фар мелькали голые кусты, корявые стволы деревьев, метну¬лось в сторону мелкое животное. «Наверное, кошка или заяц». Впереди блеснула вода. «Какая-то мел¬кая речушка!» Включил дальний свет. «Ага, на той стороне есть продолжение дороги — значит, это брод», — подумал он, резко рванул вперед и не ошибся, с ходу преодолев водную преграду.
Через некоторое время Артем увидел вереницу светлячков вдали. «Вот и шоссе. Все хо-рошо». Но не тут-то было: проехав по асфальту километра два, машина зачихала и оста-новилась — кончился бен¬зин. Он, смачно выругавшись, выбрался наружу и, встав на обо-чину, начал отчаянно голосовать. Транспорт проносился мимо, никак не реагируя на оди-ноко стоящую фигуру. Шло время. Машин ста¬новилось все меньше и меньше, и надежды уехать вяли. «Не до утра же мне здесь торчать! Ситуация может выйти из-под контроля: братва невесть где болтается да и менты могут завтра активизировать¬ся. Вот додики! Хоть бы один поинтересовался, что случилось. Видят же, что я на машине. Хорошо, бу-дем действовать по-другому...»
Нет, Брагин ничуть не злился — он просто отра¬батывал, подминая случайные факторы под себя, заставляя их плясать под свою дудку и превращая в нужную закономерность. Увидев свет от очередного автомобиля, он присел на левое колено, достал пис¬толет и оперся локтем на правое, тем самым созда¬вая опору для точной стрельбы. Машина при-ближа¬лась. Брагин прицелился и, выдержав паузу, произ¬вел выстрел в точку, где по его предположению должно было находиться переднее колесо. Взвизгну¬ли тормоза, машина заюзила и съехала на обочину. «Попал!»
Артем нырнул в темноту, быстро добежал до ав¬томобиля и залег метрах в пяти от него, ожидая дальнейшего хода событий. В свете встречных фар он разглядел, что столь ориги-нальным способом тор¬мознул шестисотый «Мерседес». «Да, на таких тач¬ках пролетарии не ездят. Сейчас начнется веселье!»
Из машины выскочили двое.
— Слушай, Паша, а ведь по нам стреляли, — раздался возбужденный голос. — Я видел его, он целился.
— Скажи шефу, чтобы лег на заднее сиденье, а сам быстро меняй колесо. Я тут присмот-рю. Глу¬пость какая-то! Куда он стрелял? И в кого? Он же видел только фары и пальнул ниже их, как будто специально целил по колесам.
Артем понял, что в машине трое: охранник, шо¬фер и их босс. «Надо вырубать охранника», — ре¬шил он и в следующий момент вприпрыжку достал маячившую фигуру с пистолетом в руке, ткнул ду¬лом в область солнечного сплетения и завершил си¬ловую комбинацию ударом рукояткой пистолета по затылку. Человек обмяк и кулем опустился на зем¬лю. Шофер, копающийся в багажнике, дернулся бы¬ло в сторону незнакомца, но, увидев наставленный на него ствол, застыл на месте загипнотизирован¬ным кроликом.
— Левой рукой достал пистолет и быстро отдал сюда! — Голос не предвещал ничего хо-рошего. — За дуло, рукояткой вперед. Вот так! — Брагин сунул отобранное оружие в карман куртки. — Теперь слу¬шай сюда, братан. Отвезите меня в Питер и гуляйте куда хо-тите. Твой кореш жив — только устал ма¬ленько. Быстро меняй колесо — и вперед. Только без фокусов, если жить хочешь.
Шофер засуетился. Артем подошел к лежащему охраннику и нащупал пульс. «Ни хрена с ним не бу¬дет!» Потом отыскал вывалившийся из его рук пис¬толет, на ощупь понял, что это ТТ, и, поменяв обой¬мы, сунул его в карман вынужденно отдыхающего бедолаги. «Вот и патроны есть».
Вскоре машина была готова. Шофер бросил ды¬рявое колесо в багажник и, захлопнув крышку, во¬просительно посмотрел на Брагина, включив свет в салоне. Тот как бы нехотя проговорил:
— Давай твоего кореша на переднем сиденье разместим, он скоро очухается. А я со-ставлю компа¬нию вашему шефу.
«Мерседес» несся по пустому шоссе, жадно по¬жирая километры. Рядом с Артемом на заднем си¬денье сидел немолодой человек в очках и в шляпе. Сначала ехали молча, но по-том хозяин машины не выдержал:
— Ну зачем же вы так? Что за методы!
— А вы бы по-другому не остановились, — отве¬тил Брагин.
— Наверное, нет, — честно признался его со¬сед. — А вы кто?
— От ментов сбегаю. Можете завтра сообщить куда следует — все равно они меня будут ловить, да и приметы знают. А вы кто?
Артем задал вопрос машинально. Ему на это бы¬ло абсолютно наплевать.
— Зампред областной Думы, — гордо произнес сосед.
— Я вижу, что не бандит, — усмехнулся Бра¬гин. — Ну и как там, в Думе? Дела идут, законы из¬дают? — Ему стало весело. Напряжение спало.
— Сложно все, — глубокомысленно заметил зам¬пред.
— В темноте по колесу тоже не легко попасть. Каждому свое, — в том же духе ответил Артем.
На переднем сиденье зашевелился охранник, ото¬рвался от спинки сиденья и, тряхнув го-ловой, спро¬сил:
— Где мы? Что случилось? — Он обернулся к своему шефу: — С вами все нормально? На меня напали.
— Это я напал, — спокойно проговорил Брагин. — Только ты не суетись — мы с твоим началь¬ником уже обо всем договорились. Как здоровье?
— Башка болит. А где пистолет?
— В левом кармане брюк. Только «маслят» я себе на память оставил. Ты уж извини.
Артем попросил высадить его, не доезжая квар¬тала до своего дома, и скрылся в темном дворе, веж¬ливо попрощавшись.
— Странный тип, — пробормотал зампред. — На бандита не похож, а от милиции скры-вается. Какой-нибудь отставной офицер — интонации у него воен¬ные. Ладно, поехали.
Когда Брагин вошел в квартиру, время уже кати¬ло к полуночи. Он сразу отправился на кухню и за¬лез в холодильник — есть хотелось неимоверно. Отыскав хвост копченой кол-басы и вскипятив воду, Брагин заварил крепкий кофе и, перебравшись в гостиную, вклю-чил телевизор. Потом расслабленно плюхнулся в кресло и тупо уставился на экран, жуя колбасу.
Передавали очередное ток-шоу, где жизнерадост¬ный ведущий пытался выяснить у зала, как те отно¬сятся к внебрачной беременности. Зрители взахлеб высказывали свое мнение, всерьез спорили, пытаясь обнажить истину и не понимая всю глупость и бес-смысленность этого надуманного спектакля. В конце концов, это личное дело каждого, как и когда бере¬менеть. Но ведущий с приклеенной улыбкой неуто¬мимо носился с микрофоном по залу, подстегивая действие.
«Глупость какая-то!» — вяло подумал Брагин, и в тот же момент по ушам резанул звонок телефона. Он быстро взял трубку:
— Брагин слушает.
— Это Батон. Шеф, с тобой все в порядке?
— Вроде бы... — Брагин проглотил остатки кол¬басы. — Где вы? Что с этими эстонцами?
— У меня на даче. Эти додики на цепочке сидят, готовы базарить о чем угодно. Когда приедешь?
— Завтра утром. Давай координаты. Так, так... Понял. Вы этих не очень там мордуйте. Скажи Тол¬стому... Раненого перевязали? Полотенцем? Ладно, до завтра.
Время фундаментально и одномерно. Оно пропа¬хивает свою борозду, формируя события и судьбы, создавая историю Мира. Никому не дано изменить что-либо в его причудливых цепях и извивах, но можно пройтись вспять по следам, оставленным не¬умолимым време-нем, и восстановить дыры в хроно¬логии предыдущих событий, чтобы понять последую-щие.

Начальнику РУОП генерал-лейтенанту К...
По агентурным данным, в городе появилась новая преступ¬ная группировка, ориентиро-ванная на поставку крупных пар¬тий оружия из Прибалтики в Ленинградский регион. Возглав¬ляет се некто по кличке Барс, ни по каким делам ранее не про¬ходивший. Считаю целесообразным начать более детальную разработку данного объекта в рамках комплексной программы «Сигнал».
Козодоев.
Резолюция: Козодоеву. Разработку разрешаю. К...

Из неподслушанного разговора криминального авторитета по кличке Корень со своим помощником по кличке Колобок.
Колобок: Есть информация, что некий Барс налаживает канал с эстонцами по поставкам наше¬го товара.
Корень: Кто такой Барс? Не знаю.
Колобок: Я пробивал этот вопрос. Он сейчас вместо Куска, казино, рестораны... Оружием раньше не занимался. Хотя, может быть, все это туфта, гнилой базар...
Корень: Лишняя конкуренция нам не нужна. Чеченов по горло хватает, а тут еще один. Узнай по¬подробнее о нем. Барс... Хм.

Начальнику РУОП генерал-лейтенанту К...
Объект «Барс» возглавил структуру, созданную на базе пре¬ступной группировки Кускова, по кличке Кусок, По признакам, между ними произошла разборка. Часть людей Кускова пере¬шла к Барсу. Местоположение Кускова на данный момент не установлено. Барсом взяты под контроль предприятия, ранее принадлежавшие Кускову. По данным нашего сотрудника, объ¬ект два дня назад приезжал и Нарву, где встречался с местным авторитетом по кличке Горшок, известным поставщиком стрел¬кового оружия. Считаю целесообразным организовать наружное наблюдение за объектом. Личность и местонахождение Барса устанавливается.
Козодоев.

Из разговора Корня с Колобком.
Колобок: Скупой сообщил, что Барс приезжал в Нарву и базарил с Горшком о поставке партии пистолетов ТТ в Питер.
Корень: Они что, охренели?! У нас же контракт! Опять войну начинать?! Езжай к Горшку и разбе¬рись, что там произошло. Узнал что-нибудь про Барса?
Колобок: Воевал в Чечне. Сюда приехал к бра¬ту-бизнесмену по кличке Радист, который был свя¬зан с Куском. Имеет дела с Мусой. Это человек Салмана. Барс с ними рынок поде-лил.
Корень: Прыгучий козлик! А может быть, вы¬слать к нему бригаду и разобраться раз и на-всегда?
Колобок: Все не так просто. За него подпишут¬ся чечены — мы с ними и так на ножах. Потом... Это он завалил Джамала. Помнишь эту историю? Чече¬ны об этом знают. Информация от них — человек у меня там есть. А как они после этого поладили с Барсом — хрен его знает. Еще он замочил поло¬вину людей Куска, а его самого сдал Мусе.
Корень: Да... Надо подумать. Разборки, засвет¬ки... У нас и так менты на хвосте сидят.

Из разговора Колобка с Горшком.
Колобок: Ты нарушаешь договор. За это на большие бабки ставят или сам знаешь что.
Горшок: У нас как базар был? Вы должны за¬бирать все, что есть. А Корень от последней партии отказался — пришлось гнать ее через Белоруссию, да и то не все реализовали. На-прягли вы нас. А Барс все берет и хорошо платит.
Колобок: Откуда он взялся? Не с улицы же! Как он на вас сумел выйти? Через кого?
Горшок: Его рекомендовали воры. От Колуна малява пришла. Здесь все чисто.
Колобок: А если мы заберем остатки партии?
Горшок: Уже заметано. Вы под неустой встане¬те? Да и на кой мне ругаться с ворами. Жизнь дает¬ся один раз... Короче, разбирайтесь с ним сами.
Колобок: Ладно, разберемся. Как у тебя с «Глоками»? Когда будут?
Горшок: Через неделю. Я позвоню. Ну, бывай.

Из разговора Корня с Колобком.
Колобок: Они правы. Мы сами должны с этим разбираться. Я базарил со Скупым. Партию пого¬нят через три дня. Это абсолютно точная информа¬ция. Что будем делать?
Корень: Я подумал об этом. Надо сдать его ментам. Что ты по этому поводу можешь ска-зать?
Колобок: Есть у меня один. Хром, у Козодоева в агентуре числится. Он за бабки передаст все, что надо. Но есть одна проблема: Скупой сказал, что место и время передачи товара будут определены на месте... Здесь, в Питере.
Корень: Это хуже. А Скупой может стать одним из гонцов? Передай ему, что если он приедет вместе с товаром и сдаст Барса — ему большие бабки светят.
Пусть сам скажет сколько. А через Хрома передай предварительную информацию, что, мол, знаем день прибытия партии, а о времени и месте сообщим по ходу дела. Пускай менты начинают суетиться.

Начальнику РУОП генерал-лейтенанту К...
По достоверным агентурным данным, через два дня состоит¬ся переброска крупной партии пистолетов ТТ из Эстонии. Поку¬патель — Барс. Место и время передачи товара не определены, но об этом будет известно в момент его прибытия. Считаю целе¬сообразным начать подготовку операции по перехвату контра¬банды оружия в рамках комплексной программы «Сигнал». Считаю необходимым участие в перевозке товара нашего аген¬та, внедренного в банду Горшка, с последующим выводом его на дела.
Прошу Вас оказать содействие в привлечении к операции ОМОНа и кинологов со слу-жебными собаками для возможной работы по прочесыванию пересеченной местности.
Козодоев.

Из разговора Корня с Колобком.
Колобок: Они уже здесь. Звонил Скупой. Встреча состоится на двадцатом километре Во-локо¬ламского шоссе в лесу, в полутора километрах от дороги, в пять часов вечера.
Корень: Срочно запускай информацию Козодоеву.
Колобок: Как быть со Скупым? Он же в деле.
Корень: А-а-а... хрен с ним. Потом разберемся.

Из телефонного разговора начальника РУОП с Козодоевым.
Козодоев: Передача товара состоится в сем¬надцать ноль-ноль на двадцатом километре Волоко¬ламского шоссе.
Начальник РУОП: Приступить к операции. Докладывать постоянно.

Брагин на следующий день без труда отыскал дачу Батона и, остановив машину перед во-ротами, пару раз гуднул сигналом. Через несколько минут ворота открыл Колян, зевая во весь рот, и Артем, въехав во двор, быстро вылез из «БМВ» и вошел в дом.
Эстонцы сидели в спальне на полу. Толстый с утра их отцепил, пригрозив, что, в случае чего, от¬вернет башку. Одного из них, который назвался Петром, зноби¬ло — давала знать о себе рана. Артем присел рядом с ними на корточки:
— Кто из вас человек Корня? Я — Барс. Пленники молчали.
— Я к вам ничего не имею, — продолжил Бра¬гин. — Но я точно знаю, что кто-то из вас — человек Корня. Ответите на вопросы — отправитесь восвоя¬си, будете молчать... Батон, иди сюда! Как их заста¬вить говорить?
— В сортир головой сунуть, и забазарят, — не¬возмутимо ответил тот. — Можно начи-нать? Эй, Толстый, тут для тебя работа есть.
В дверь просунулся Толстый:
— Кого? Чего? Этих, что ли? Что им сделать? Ты че, падло, не понял?
Эстонцы видели команду Брагина в деле и ни ка¬пельки не сомневались, что с ними сде-лают то, что обещают.
— Я знаю Корня, — сказал один из сидящих.
— Ты кто? — быстро спросил Брагин.
— Меня кличут Скупой, но ментовке я вас не за¬кладывал. Корню доложил — и все.
— Где можно найти Корня?
— На даче или в офисе. Дайте воды попить — в глотке совсем пересохло. — Скупой каш-лянул.
— Дадим, дадим... Сможешь показать? — Бра¬гин в упор посмотрел на эстонца. Ноздри его хищно раздувались.
— Смогу. Только вы нас довезете до границы — там меня уже никто не достанет.

В этот же день Артем знал местонахождение особняка и офиса Кормя. Эстонцев он отпра-вил во¬свояси с Коляном. На следующий день он опять по¬ехал осматривать загородную резиденцию своего за¬клятого врага, поручив Коське следить за офисом Корня и фиксиро-вать все, что там будет происхо¬дить.
Вечером ему позвонил Герман:
— Тем, тебя ментовка пасет по-серьезному. Меня тут трясли насчет сотового телефона – он ведь на меня зарегистрирован. Я не знаю, что там у тебя, но лучше тебе смыться. Сча-стливо, брат.
Наутро Брагин выглянул в окно и увидел скром¬ную «шестерку», притулившуюся сбоку от подъезда. Там находился один человек. Через час ничего не из¬менилось. «Просто так ни один дурак целый час не будет сидеть в машине на холоде. Это слежка».
Артем доехал до платной стоянки, когда уже бы¬ло темно, поставил там «БМВ» и перелез через за¬бор. Домой он не вернулся, а поехал к Наташе.
— С тобой что-нибудь случилось? — спросила она, когда они сидели у нее в комнате и пили кофе.
— Мне нельзя возвращаться домой.
— Никаких проблем. Оставайся здесь. Бабушка все равно знает, что мы с тобой спим. — Наташа улыбнулась и чмокнула его в щеку.

Начальнику РУОП генерал-лейтенанту К...
Операция проводилась в соответствии с разработанным планом, но преступник оказался вооружен автоматическим ору¬жием и, по признакам, имеет опыт ведения боевых дейст-вий на пересеченной местности, поэтому ему удалось уйти. На месте преступления обна-ружены два автомобиля: один — марки «Ауди» с эстонскими номерами, номерной знак..., второй — «Жигули» шестой модели, принадлежащий Лобову Евгению Калистратовичу, известному по кличке Лобан. Местонахожде¬ние Лобова на данный момент неизвестно. Рядом с автомобиля¬ми находились два чемодана с пистолетами марки «ТТ» в коли¬честве ста штук. В «Жигулях» на заднем сиденье обнаружен со¬товый телефон марки «Моторо-ла», зарегистрированный в компании «Билайн» на имя Брагина Германа Сергеевича, про-писанного, исходя из данных центрального адресного бюро, в го¬роде А......ой области, по улице Речная, двадцать два. В резуль¬тате телефонных переговоров с горотделом милиции города А... выяснилось, что он в данный момент находится по месту пропи¬ски. С Брагина Г.С. были сняты показания, и он подтвердил, что телефон принадлежит ему и что он потерял его на рыбалке. До недавнего времени он проживал в Санкт-Петербурге по ад-ресу... В настоящий момент, по показаниям хозяина квартиры, там проживает его родной брат Брагин Артем Сергеевич. При сопоставлении данной информации с ранее полу-ченными аген¬турными данными становится ясно, что это и есть Барс. За объектом установлено наружное наблюдение, и проведена опе¬ративная фотосъемка. Сопоставляя полученные фотографии с показаниями двух свидетелей, капитана милиции Самойлова Виктора Антоновича и бойца ОМОНа Николаева Андрея Юрье¬вича, можно заключить, что Брагин Артем Сергеевич по кличке Барс присутствовал на месте преступления. Задержание Барса на данный момент считаю нецелесообразным ввиду недостаточ¬ности оснований и возможности проследить его связи для дальнейшей отработки.
Брагин Артем Сергеевич имеет в пользовании автомобиль марки «БМВ» с номерным зна-ком... зарегистрированный на его брата Брагина Германа Сергеевича. Наблюдение за объ-ектом и его дальнейшее изучение будет продолжено.
Козодоев.

Начальнику РУОП генерал-лейтенанту К...
Для идентификации личности объекта «Барс» была произве¬дена запланированная оста-новка его транспортного средства, автомобиля марки «БМВ», номерной знак... инспекто-ром ГАИ Волопасовым Г.А. Объект предъявил удостоверение личности сержанта-сверхсрочника войск спецназа МВД. Удостоверение подлинное, что было подтверждено управлением кадров МВД России.
Брагин Артем Сергеевич участвовал в боевых действиях в Чечне, где был представлен к правительственной награде за проявленное мужество. В настоящее время из войск не уво-лен и числится за спецротой майора Пугачева, которая на данный мо¬мент находится в Таджикистане. Дополнительно сообщаю, что объект владеет навыками рукопашного боя, стрельбы из всех видов оружия и крайне опасен при задержании.
Козодоев.

Полковнику Козодоеву отчет о наблюдении за объектом «Барс» от ...
Объект вместе с неизвестным подъехал к даче в поселке... зарегистрированной на имя Чебриковой Ульяны Михайловны, и находился там с одиннадцати ноль-ноль до одинна-дцати три¬дцати. Далее он отправился к себе на квартиру.
В девятнадцать ноль-ноль, перегнав свою машину марки «БМВ», номерной знак... на платную стоянку, находящуюся... объект от слежки ушел. Считаю целесообразным, ввиду заинте¬ресованности объекта, установить стационарный пост наблюде¬ния возле вышеука-занной дачи.
Трыкин

Глава 7
Батон уже второй день наблюдал за загородной резиденцией Корня, сидя на огромной ветке вековой сосны. Вниз спускалась веревка, зацепленная «кош¬кой» за дерево, по кото-рой он периодически спус¬кался поразмяться. Вечером за ним приезжал Колян на недавно купленном микроавтобусе марки «тойота» и увозил домой.
Стояли солнечные декабрьские дни, сдобренные легким морозцем, когда в мыслях появ-ляется лег¬кость, в чувствах — какая-то звонкость, и, закутав¬шись во что-нибудь теплое, приятно гулять по горо¬ду, но... но не сидеть неподвижным филином на су¬ку, ежась от хо-лода, пробирающего до костей. Все это поняли, и Черт, съездив на рынок, раздобыл там собачьи унты, короткий тулуп, ватные штаны и лисью шапку с ушами, поэтому Батон, об-лачившись в эти доспехи, представлял из себя нечто среднее между якутским оленево-дом и золотоискателем с Аляски в духе Джека Лондона.
Неподалеку раздался короткий свист. «Барс», — определил Батон и быстро спустился с дерева, ра¬дуясь предстоящей встрече. Брагин подошел и, ко¬ротко поздоровавшись, молча полез наверх. Умос¬тившись на суку, он поднес к глазам полевой би¬нокль. Батон, тяжко вздохнув, полез вслед — эта многократная процедура ему уже порядком на¬доела.
— А ведь это телекамеры! Смотри, вон там, меж¬ду крышами. Я такие на объектах видел. — Артем с интересом водил оптикой по особняку, фиксируя лю¬бую мелочь.
Загородный дом Корня представлял из себя двухэтажное строение с мансардой и двух-коньковой крышей в виде буквы «М». Половину особняка обле¬гала крытая веранда, а сбоку был пристроен боль¬шой гараж. Участок, усаженный несколькими сосна¬ми и огороженный бетонным забором по всему пери¬метру с проволочной сеткой по верху, имел площадь с полгектара. Внутрь усадьбы вели массивные ме¬таллические ворота с калиткой, открывающиеся дистанционно. По крайней мере, Батон, наблюдаю¬щий въезд и выезд машин, рядом никого не видел.
— Эти телекамеры со всех сторон стоят и забор на сигнализации — я кирпичом в него бросал, так сразу мужик с автоматом выскочил, — поведал Ба-| тон, не прекращая наблю-дения. — И... на той стороне, в углу участка, находится беседка, а сзади до¬ма — бассейн и еще один вход. Там они, наверное, из сауны сразу в воду прыгают — у Куска так же было.
— Ладно, давай спустимся, поговорим... Да, я те¬бе пожрать привез. — Брагин взялся за веревку.
Метрах в ста от пункта наблюдения стояла «той¬ота» с Коляном за рулем.
— Хоть отогреюсь немного, — радостным голосом проговорил Батон, забравшись в теп-лый салон микроавтобуса и прихлебывая кофе из термоса. — Дол¬го мне еще здесь тор-чать?
— Недолго, недолго... С охраной разобрался?
— В доме постоянно находятся пять человек и еще трое приезжают с Корнем... — на-чал Батон.
— Ты видел Корня? — прервал его Артем.
— Нет. Но кто еще может ездить на бронирован¬ном шестисотом «мерседесе»! Машина заезжает в гараж, а наружу никто не выходит. Наверное, отту¬да есть вход в дом. А почему трое с ним... Я уже все их рожи засветил — по ним и посчитал.
— Скорее всего, так оно и есть. К его офису ездит эта же машина и тоже заезжает в га-раж. Во, хорек, забаррикадировался! Стекла в «мерсе» тонирован¬ные — есть он там, нет... не поймешь. — Брагин на некоторое время замолчал, анализируя полученную информацию, потом спросил: — Еще что видел?
— «Москвич-каблук» с продуктами утром приго¬няют. Они его в гараж не ставят, а раз-гружаются у парадного входа. С ними приезжает рыжая молодая телка и остается в до-ме до вечера — наверное, жрать готовит.
— А телка как? Ничего из себя?
— У нее все на месте. — В глазах Батона мельк¬нули искорки смеха. — А зачем тебе это, шеф?
— Для информации. — Брагин никак не отреаги¬ровал на ернический тон помощника. — Ладно, хва¬тит тебе здесь куковать. На вот, возьми. — Он пере¬дал Батону «Полароид». — Засними быстренько усадьбу со всех сторон, а мы тебя подождем.
— Я мигом! — радостно воскликнул тот, радуясь окончанию двухсуточного бдения.
— Слушай, а у тебя есть знакомые шлюхи? Чтоб симпатичные и давали всем подряд? — спросил Брагин вернувшегося Батона.
— Хоть десять тонн, — мгновенно отреагировал тот. — Что, шеф, зачесалось... — И ус-мехнулся.
— Пенек ты, Батон. Нужно парочку заслать на дачу к Корню, вернее, к его охране. Они потом нам нарисуют внутреннюю планировку, ну и все такое... Надо попробовать — мо-жет быть, клюнут.
—А зачем нам внутренняя планировка?
— На всякий случай. Может, дачу штурмовать придется, — пояснил Брагин. — А ты чего упира¬ешься? Не можешь, что ли?
— Да ты че, шеф? Помнишь, я тех двоих приво¬дил на пьянку? Ты тогда еще с Машей... Как они те¬бе? — Батон смачно хихикнул.
— А что, вполне... Давай их туда сегодня же! Да... а с какого бодуна девки у дачи Корня будут торчать?
— Да ты фишку не сечешь! — воскликнул Ба¬тон. — Там метрах в ста что-то вроде под-польного борделя. Я пока там околачивался, то и дело на тач¬ки с девицами натыкался. Да и пешкодралом они туда-сюда все время бродят.
Через два часа возле особняка как бы в расте¬рянности появились две милые девушки в длинных, нараспашку, блестящих плащах и суперкоротких юбочках. Из них так и сочи-лось — тейк ми, плиз. Они то приближались к воротам, то удалялись.
— Смотри, какие ляльки ходят, — сказал один из охранников своему напарнику, глядя на монитор. — Что им здесь надо?
— Пойду узнаю, — сказал второй. — А как ты... если я их сюда затащу? Девочки смач-ные!
— Давай, если получится. Хозяин только к ночи приедет — мы к тому времени с ними накувыркаем¬ся, — согласился первый, не отрываясь от экрана.
Второй охранник вышел и через несколько минут вернулся в обнимку с двумя девицами.
— Вот, девочки замерзли. Они из «хитрого» доми¬ка. Да знаешь, здесь рядом, — он пло-тоядно хихик¬нул. — Какой-то козел им тачку не подогнал. Как вас зовут, ляльки?
— Катя и Маша. Дело было сделано.

Вечером вся братва собралась в офисе на совет. Даже Коську пригласили. Курили по оче-реди, что¬бы не превращать кабинет в газовую камеру. Батон так и остался в собачьих ун-тах, чем вызывал бур¬ный восторг у Толстого, восседающего на своем обычном месте — в кресле под фикусом — и отпус¬кающего двусмысленные реплики.
— Ты бы лучше фикус полил, — огрызнулся Ба¬тон.
Брагин жестом заставил всех замолчать.
— Ну что, как будем брать Корня? Из СВТ его не снимешь, да я и не хочу. Что скажете?
— Штурмовать дачу, — мгновенно возник Тол¬стый. — Автоматы в зубы, через забор — и вперед под танки.
— С твоей задницей только по заборам пры¬гать, — хихикнул Черт.
— Почему прыгать? Можно кран подогнать и пе¬регружать по одному человеку... — про-должал имп¬ровизировать Толстый, сверкая очками. Зрение он имел стопроцентное, а очки цеплял просто так, «для понта», да и были они с простыми стеклами.
— У них телекамеры, — проинформировал Ба¬тон. — Засекут уже на подъезде... И заго-родка с сигнализацией — никакие лестницы не годятся.
— А может, с шестом прыгать? — робко возник Коська.
— Заткнись, щенок! Тебе голоса не давали, — окоротил его Черт. — Скажи еще, с па-рашютом!
— Подожди, братва. — У Батона появилась идея. — У них в углу сзади беседка ря-дом с забо¬ром. Если поставить высокую стремянку и переки¬нуть доску на крышу этой бе-седки, а потом по ней перебраться... Засечь засекут, но мы уже будем внутри, а там разберемся.
— Там не разберешься, — поставил точку в его рассуждениях Брагин. — Перещелкают, как блох. Прямой штурм в любом случае не годится. Надо что-то другое.
Наступила пауза. Колян встал и принялся зава¬ривать растворимый кофе. Чашек на всех не хвати¬ло, и Коську послали в комнату отдыха.
— Под видиком возьмешь, — проинструктировал его Толстый.
— А если офис штурмовать? — подал голос Черт.
— То же самое, — отрезал Брагин. — Их там че¬ловек пятнадцать все время толчется. Опасно.
Колян, до сих пор не принимавший участия в дискуссии, внезапно поднял голову и пре-поднес оче¬редную идею:
— Батон говорил, что туда «каблук» каждый день ходит. Ну... с продуктами. Может быть, как-ни¬будь между этими продуктами спрятаться в фургон¬чике?
— Точно. Троянский конь, — поддержал его Тол¬стый.
— Можно обсудить, — задумчиво сказал Бра¬гин. — Надо выяснить, где они зата-риваются... Черт, займись этим делом, пропаси «каблук».
— В машине его нужно брать, — неожиданно раздался Коськин голос. — Мы ра-ботали как-то, протирали стекла на перекрестке и... — Он изложил свою версию.
— А что?! — немного подумав, сказал Артем. — Умно. Молодец, Коська. Ну-ка напрягли мозги! Кто что скажет по этому поводу?
Через полчаса решение было принято. Операцию назначили на завтра.
Не доезжая метров двести до офиса Корня был светофор, где постоянно возникала пробка. Ее мож¬но было пройти только за несколько циклов, медлен¬но двигаясь в толпе машин по мере очередного включения зеленого света. Вся процедура длилась пять — семь минут. Этим пользовались местные па¬цаны, подрабатывая продажей газет, прохладитель¬ных напитков, всякой прочей дребедени, а также протиранием стекол, выбирая при этом машины по¬богаче в расчете на щедрое вознаграждение. Как правило, им платили: хоть не просили, но работа сделана.
Коська с рыжим Сашкой, загодя купив стеклоочиститель, с тряпками в руках стояли в ожидании нужной машины. Чтобы не вызывать подозрений, они несколько раз выбе-гали к другим, из-за чего по¬цапались с местными мальчишками. Но многоопытный в уличных делах и скорый на разборку Коська быстро поставил их на место. Оставалось только ждать.
Артем очень тщательно описал автомобиль Корня, сказал номер и ошибки быть не могло, тем более Коська сам его видел, наблюдая за офисом. Машина должна была появиться на светофоре около десяти утра. Оставалось пять минут — напряжение нарастало. Десять ровно, пять минут одиннадцато¬го, десять минут одиннадцатого... Где же?! Ну нако¬нец-то!
Коська и Сашка резко рванули к «мерседесу» и стали активно тереть стекла, всем своим видом по¬казывая бесконечное усердие. Машина медленно продвигалась в пробке — пацаны неуклонно следовали за ней. Наконец Коська подбежал к автомобилю и постучал в боковое стекло со стороны водителя, требуя деньги. Тот открыл окно и барственным жестом протянул ребятам купюру, и в следующий момент в салон полетела струя нервно-паралитического газа, выпущенная Коськой из баллончика
Спустя мгновение к машине подскочило трое крепких парней, передняя дверца ока-залась немедленно открытой, следом — обе задние, отключившийся водитель был сдви-нут в сторону, а за рулем оказался некто в кожаной кепке. Это был Колян.
Брагин с Чертом чуть не столкнулись носами на заднем сиденье. Артем почувствовал под локтем что-то мягкое... Под ним лежала рыжая девушка без сознания, разбросав руки и волосы.
— ...мать! — выругался Брагин. — Где же этот хорек? Колян, сруливай на обочину. Сей-час подъедет Батон — разберемся.
Тот не заставил себя долго ждать, лихо припарковавшись и выйдя из машины. Рядом с ним тут же возник Брагин.
— Ну что, все нормально? — спросил Батон, пре¬красно осознавая, что операция сорва-лась, судя по взгляду шефа.
— Там Корня нет! — прохрипел Артем. — Лежит какая-то рыжая шлюха. Что случилось?
— Машина ночевала в особняке, — начал изла¬гать Батон, наблюдающий за «мерседесом» от са¬мой загородной резиденции. — И эта рыжуха тоже там ночевала. Раньше такого не было. Слушай, а может быть, Корень ее всю ночь трахал, потому и не поехал? А эту по-таскуху отправил вместо себя.
— Похоже на правду, — медленно проговорил Брагин. — А в офисе он не мог зача-литься?
— Нет. Там гасят свет и находится только ночная охрана... Да и рыжая не зря в особняке осталась.
— А зачем тогда машина ехала в офис? Зачем там эта шлюха? Ее домой надо было везти. — Ар¬тем глубоко задумался.
— А может, для контроля? — предположил Ба¬тон. — Показать, что тачка в порядке, а по-том она должна ехать обратно в особняк.
— Что бы там ни было, нужно проехать мимо их офиса да еще посигналить для надежно-сти.
Они не угадали. Корень просто-напросто дал указание шоферу не только доставить свою любов¬ницу домой, но и забрать из офиса кое-какие доку¬менты. Поэтому реализация пред-ложения Брагина никак не повлияла на ход дальнейших событий — охрана офиса просто не заметила отчаянно сигна¬ливший «мерседес» своего хозяина.
Брагин понял, что в данный момент Корень нахо¬дится в особняке, и принял решение.
— Твои шлюхи план нарисовали?
— Как в аптеке! — Батон вынул из кармана пару ли¬стков бумаги.
— Поехали куда-нибудь. Посовещаемся и будем брать дачу.
— А как мы туда попадем? — не понял Батон.
— На этой машине. — Артем махнул в сторону «Мерседеса». — Троянский конь, как сказал Толстый. — Глаза у него горели охотничьим азартом, ноздри хищно раздувались — он почуял дичь.

Сообщение по рации:
Ромашка, я пятый. Прием. «Жигули» девятой модели приве¬ли к ранее упущенному объ-екту «Барс». Объект погрузился в бронированный «мерседес» шестисотой модели, номер-ной знак... вместе с тремя неизвестными и направился в центр горо¬да. Наблюдение про-должаю.

Шофера Корня и рыжую девицу усадили обняв¬шись на лавочку в каком-то сквере. Балде-ют двое влюбленных — что тут такого! Потом поехали в офис.
События нарастали, изменяя и сминая чьи-то судьбы. Брагин находился на финишной прямой, но не предусмотрел одного фактора: милицейский «хвост», сброшенный им ра-нее, привел обратно Ба¬тон. Офис и вся братва попала под колпак РУОПа.
— Есть одна проблема — это шофер. Там навер¬няка знают его в лицо, — задумчиво ска-зал Брагин.
Времени оставалось мало, и команда в срочном порядке обсуждала план операции, поль-зуясь ри¬сунками и комментариями девиц Батона, которые находились тут же.
— Он был худощавый, в темных очках, брюнет... Нужно за руль сажать Черта. Авось про-скочим! — предложил Батон.
— Другого выхода у нас нет. Сколько охранников сидит у мониторов? — спросил Артем у девиц.
— Когда мы были — никого не оставалось, — хи¬хикнула Катя. — А так двое.
— Значит, их там девять человек. Нас пятеро. Расклад нормальный, если напасть внезапно. Основная масса народа торчит в бильярдной. Де¬вочки говорят, что там рядом бар, бильярд, видак — все прелести жизни. Корень может быть в любом месте. Приметы его я вам сказал. Да узнаете вы его — все остальные младше лет на двадцать... Ко¬роче, так. Работать жестко, без соплей. При малей¬шей опасности — бить на поражение. Пойдем с пистолетами — в ограниченном пространстве это даже лучше. Девочки, куда выходит дверь из гаража? Здесь не понятно. — Брагин показал на план перво¬го этажа.
— Рядом вот с этой загородкой, где мониторы, — показала Катя.
— Ясно. Толстый, ты разбираешься с этими двои¬ми, остаешься там и контролируешь пе-риметр. Мы с Чертом отрабатываем бильярдную, кухню-столовую и что там еще... сауну и сортиры. Батон поднимает¬ся на второй этаж и начинает зачищать там. Мы с Чертом, если нужно, к нему подключимся. Колян должен стоять на подстраховке в холле рядом с ле-стницей и работать по обстановке. Корня не доби¬вать — сказать мне ему надо пару слов. Все понят¬но? Хорошо... Оружие к осмотру вместе с запасны¬ми обоймами.
Пистолеты были у всех в порядке — за это Артем бил нещадно.
— Ножи у всех есть? Покажите ножи. Так. Где твой? — Брагин зло посмотрел на Черта.
— Дома оставил. Я же не знал, что так будет...
— Мудак! — Артем открыл сейф, вынул десант¬ный нож и передал ему. — Вернешь, если жив оста¬нешься. Колян, езжай вперед. Поставишь «Тойоту», где договорились, и подмас-кируй ее. К нам подся¬дешь на повороте. Все.
«Мерседес» с командой Брагина медленно подъ¬ехал к воротам особняка и остановился. За рулем восседал Черт, кое-как закамуфлированный под бывшего водителя. Рядом находил-ся Брагин.
Сзади слышалась возня и глухая ругань — Тол¬стый занимал слишком много места. Артем посмот¬рел на часы и на ворота — прошло уже пять минут, но они оставались неподвиж-ны. Что-то не так.
— Батон, чего они тянут? Почему не открывают? В это время состоялся следующий раз-говор меж¬ду охранниками.
Первый: Что-то он рано приехал. Вчера гово¬рил, что хозяин отпустит его на весь день. К матери хотел заехать и к своей девочке, с понтом на «мер¬седесе» ее покатать. Странно...
Второй: Может быть, чего сорвалось? Сейчас за пивком расскажет... Он же пиво должен нам при¬везти.
Первый: А почему он сигнал не дает? Он же всегда сигналит. Не нравится мне все это... пойди посмотри. И «пушку» вынь на всякий случай.
— Чудно все!

— Батон, в чем дело? — Брагин понял, что они где-то ошиблись.
— Артем, — внезапно взорвался Батон, — он сигнал обычно давал! Вот так: па, па-а-а-а... точка, тире. Черт, давай нажимай быстрее!
Второй охранник, дойдя до середины двора и услышав автомобильный клаксон, облег-ченно вздох¬нул, но, тем не менее, остался наблюдать, убрав пис¬толет в кобуру. Первый, решив, что все в порядке, разблокировал ворота. В образовавшийся просвет медленно въехала машина Корня, повернув вправо, двинулась к гаражу и, остановившись напротив въезда, застыла.
«Почему он не выходит? — недоумевающе поду¬мал охранник. — Странный он сегодня... Может, поддатый?» И двинулся к «Мерседесу».
— Как отворяется вход в гараж? — быстро спро¬сил Брагин.
— Не знаю. Двери открывались сами, а шофер перед этим выходил из машины... Шеф, к нам кто-то идет, — прохрипел Батон. — Он нам обо всем и расскажет. Толстый, приго-товься.
Охранник подошел к дверце автомобиля со сторо¬ны водителя. Боковые стекла были тонированы, и ничего нельзя было разглядеть внутри салона. Он заглянул через лобовое стекло и, внезапно догадав¬шись, что за рулем кто-то чужой, начал судорожно скрести пальцами по кобуре... Но в следующее мгновение огромная волосатая рука схватила его за горло и силой вдернула внутрь автомобиля.
— Говори, как открыть гараж, падло! — проце¬дил сквозь зубы Толстый. — Удавлю! — И сдавил ему кадык.
— У водителя был пульт дистанционного управ¬ления, — прохрипел охранник, ошалев-ший от не¬ожиданного нападения.
— Как по-другому можно? — продолжал давить на него Толстый.
— Сбоку есть кнопка, слева от дверей.
— Это место на мониторах просматривается? — спросил Брагин.
— Отвечай, сука! — Толстый сжал горло охраннику.
— Нет. Это мертвая зона, — пролепетал тот, пы¬таясь высвободить горло, но в следую-щий момент получил мощный, отключающий удар в лоб и затих.
Из машины быстро выскочил Батон и открыл га¬раж, найдя нужную кнопку... Въехали внутрь.
— Шеф, этого добить? — спросил Толстый, пока¬зывая на охранника.
— Засунь его в багажник. Он безвреден. Братва быстро покинула машину и, обнаружив дверь, взвела пистолеты и просочилась внутрь особ¬няка.

Сообщение по рации:
Ромашка, я «пятый», прием. Продолжаю наблюдение в пе¬шем варианте — боюсь засве-титься. «Мерседес» с объектом въехал в ворота особняка и скрылся из поля зрения. Ме-няю место наблюдения... У объекта случился конфликт с местной ох¬раной: в машину си-лой втащили охранника. Ага, кто-то вышел. Они открыли гараж и заезжают внутрь... Все. При изменении обстановки немедленно доложу.

Толстый, не мудрствуя лукаво, двинул ногой по хилой двери перегородки и ввалился в небольшое помещение, уставленное мониторами и еще какой-то аппаратурой. Навстречу ему бросилась весьма га¬баритная фигура. Толстый, зацепив глазами мель¬кнувшую руку с пистолетом, схватил ее за запястье,
но при этом почувствовал, что и сам схвачен доволь¬но крепко. Двое крупных мужчин на-чали топтаться в каком-то фантастическом медвежьем танце.
Толстому, имеющему существенное преиму¬щество в весе, удалось, резко двинувшись вперед, вывести противника из равновесия, и тот, больно ударившись об угол какого-то прибора, на мгнове¬ние ослабил хватку, чем Толстый немедленно восполь¬зовался — вы-рвал руку с пистолетом и произвел выстрел. Шея охранника окрасилась кровью, но пу¬ля прошла вскользь, и в следующий момент Тол¬стый, получив сильнейший апперкот и на миг ли¬шившись сознания, грохнулся на пол, но хватки не ослабил, поэтому противник оказался лежащим ря¬дом. Он пытался вырвать руку с пистолетом, но вне¬запно почувство-вал, как его мертвой хваткой взяли за кадык, свет стал меркнуть в глазах, и наступила темнота. Охранник был мертв. Толстый быстро вскочил на ноги, выглянул в холл и, оце-нив происхо¬дящие там события, понял, что должен немедленно вмешаться, что и сделал. И еще он услышал, что в бильярдной идет интенсивная перестрелка.

Брагин и Черт, резко распахнув дверь, впрыгну¬ли в довольно-таки большую комнату с бильярдным столом и кое-какой мебелью. Около бильярда нахо¬дилось двое, еще двое си-дели на диване у противо¬положной стены. Артем резко метнулся вправо и, срезав точным попаданием одного из игроков, зака¬тился за стоящее в углу кресло, краем глаза успев заметить, что Черт завалил второго и, судя по тому, как тот корчился на полу, жить ему оставалось не¬долго — на подобные вещи у Артема глаз был наме¬тан. И еще он увидел, как один из сидящих на дива¬не, выхватив пистолет и произведя два неприцель-ных выстрела, скрылся за дверью соседней комнаты, где по плану должна была находиться сто¬ловая. «А где Черт?»-
А Черт к тому времени уже занырнул под биль¬ярд и, увидев две ноги, свисающие с дива-на, немед¬ленно отстрелял по обеим.
Невидимый противник взвыл, и в следующий миг ноги пропали. «Куда ж они делись?» — мимоходом подумал Черт и, высунувшись из-под стола, чуть было не поплатился за свое любопытство — пуля отщепила кусок деревянной ножки рядом с его голо¬вой. «Откуда это?» Он наугад стрельнул пару раз в сторону дивана и, сместившись вправо, в торец сто¬ла, крикнул:
— Артем, где он?
— За диван спрятался, хорек, — раздался голос Брагина.
— Эй, придурок, выползай! Ты же без ног. Жи¬вым оставим. Бросай «пушку» и выползай, — пред¬ложил Черт невидимому противнику.
Из-за дивана полетел пистолет, а следом вылез парень в защитном комбинезоне. Он исте-кал кровью.
— Где Корень? — рявкнул подбежавший к нему Артем.
— В столовой был, — выдохнул раненый и поте¬рял сознание.
— Этот никуда не денется, — заключил Бра¬гин. — Давай в столовую, но только по-аккуратнее.
Но дверь туда оказалась заперта. Артем врезал по ней ногой — безрезультатно.
— Черт, отстреливай замок... Вот здесь, — скомандовал Брагин, глядя в щель меж-ду дверью и косяком.
Они, ворвавшись в соседнее помещение, сразу бросились на пол, и не зря — у них над го-ловами просвистели пули. «Из-за стойки шмаляют. Уж не Корень ли это? Или сбежавший охранник? Стреля¬ет, по крайней мере, один». .
— Бей его по ушам, а я сбоку зайду, — прошеп¬тал Брагин Черту и, метнувшись к сте-не, пополз вдоль нее к бару.
Между неизвестным и Чертом, схоронившимся за поваленным столом с толстой крышкой, тем време¬нем завязалась своеобразная дуэль без потерь для обоих. Брагин, метнувшись за стойку, прыгнул на пря¬тавшегося за ней и взял его на удушающий прием, заблокировав руку с пистолетом.
— Черт, иди сюда. Он здесь один. Где Корень? Охранник захрипел и понял, что его сейчас заду¬шат.
— Был здесь, — просипел он.
— Здесь его нет. Отсюда есть еще выходы?
— В кладовку. — Охранник начал терять сознание.
— Посмотри в кладовке. Вон какая-то дверь, — дал указание Брагин подскочившему Чер-ту.
— Никого нет! — через несколько секунд прокри¬чал тот.
Артем слегка приотпустил свою жертву.
— Еще какие выходы? Ну! Убью ведь сейчас! — проговорил он спокойным, обыденным голосом.
— В кладовке есть подвал, — выдохнул охран¬ник.
— Ну вот, это уже кое-что. Подвал... Молодец! Жить будешь. Дай-ка сюда свои ручон-ки. — И на запястьях стража защелкнулись наручники. — Черт, захвати его «пуш-ку» на всякий случай, пой¬дем смотреть подвал. Слушай, а ведь в холле стре¬ляют?! Посте-реги тут, а я пойду посмотрю.

Батон скачками рванул по лестнице на второй этаж и, краем глаза заметив, что Колян уже занял свое место внизу, подумал: «По крайней мере, спина прикрыта». Проскочив два пролета, он очутился в комнате с шестью дверями и начал с опаской, но быстро открывать каждую, готовый в случае опас¬ности открыть огонь немедленно.
«Спальня... никого, курилка с выходом на бал¬кон... пусто. А что на балконе? Потом. Сор-тир, ван¬ная... еще спальня... Что у них тут, бордель, что ли? Обратно, в эту дверь, чтоб выйти на балкон. Ага, дверь открыта. Надо осторожней... Вот лестница на мансарду... Нет, сначала балкон».
Батон резко высунулся и одновременно с выстре¬лом мгновенно подался назад, почувствовав при этом резкую боль в боку. Схватился рукой — кровь. «Ранили... Больно, но двигаться могу. Вниз он про¬сто так не спустится — лестницу перекрывает Ко¬лян, да и Толстый там рядом где-то. Ну что ж?.. Бу¬дем играть в кошки-мышки. Только бы никого не было в мансарде — тогда мне конец».
Он снял куртку и махнул ею в балконную дверь. Тишина. Выскочил наружу, держась ле-вой рукой за бок, а в правой сжимая пистолет. Никого. Около пе¬рил стоял раскладной стул. Батон, морщась от боли, взял его за ножку и с размаху врезал по соседнему выходу. Раздался хлопок выстрела. Батон занырнул в проем и оказался в курилке. В двери мельк-нула нога выбегавшего из комнаты... Он быстро нажал спусковой крючок. Стон. Матер-щина. «Попал. Те¬перь он ходит хуже меня». Выскочив обратно на балкон, Батон нос к но-су столкнулся с типом в свет¬лом спортивном костюме и с кровавым пятном на ляжке. «Не Корень». Зная, что пистолетная дуэль может оказаться без победителей, он тут же схватил противника в охапку, и они завозились возле перил, сковав друг другу руки.
Силы быстро иссякали. Остро резануло бок, и в глазах потемнело. «Только не отключить-ся! У-у-у... Больно-то как! Боль... боль, футбол, зеленое поле, стадион ревет, играют дуб-лирующие составы «Спартак» Москва и «Зенит» Санкт-Петербург. Мы проигрываем, надо забивать, мне пас, так, срочно отдать налево, пошел, бей! Бей! Угловой, надо на заднюю штангу, навес, мяч идет на меня, надо вы¬прыгнуть, вот оно! Го-о-о-ол!» Батон, как заправ¬ский форвард, откинул назад голову и что есть силы врезал противнику по переносице. Тот обмяк и в следующий момент, подхваченный под колено и пе-реваленный через перила, кувыркнулся в воздухе и с размаху плюхнулся в бассейн, взметнув кучу брызг. Батон потряс головой, сознание прояснилось. «Необходимо проверить мансарду».

Сообщение по рации:
Ромашка, я «пятый». В особняке слышна интенсивная пере¬стрелка. Вокруг никого нет — все происходит внутри. Что де¬лать? Хорошо, понял. Когда прибудете? Жду.

Колям стоял с обнаженным стволом, зыркая по сторонам и готовый к немедленному дей-ствию в лю¬бом направлении. Слух его обострился, улавливая малейший звук. За перего-родкой завозились, что-то загремело, послышался сдавленный мат. Почти од¬новременно с этим завязалась беспорядочная пере¬стрелка в бильярдной. «Барс не упустит», — поду¬мал Колян и, подняв голову, посмотрел на лестницу. У Батона наверху пока все было тихо. Выстрелы в бильярдной прекратились. Глухо забубнили голоса, но разобрать о чем не представлялось возможным. Началась пальба наверху, раздался вскрик... «А ведь Батон там один. Туда мне надо».
Колян, еще не приняв окончательного решения, неуверенно сделал первый шаг по лест-нице и, на се¬кунду потеряв бдительность, только в последующий момент засек голого по пояс детину, выскочившего из туалета с обрезом трубы в руке. Хрясь! Колян успел отдер-нуть голову, и вся сила удара пришлась на плечо. Хрустнула сломанная ключица. Колян рванулся вправо и упал, ударившись лбом об стен¬ку. Острая, ослепляющая боль пронизала все тело, но сознание он не потерял и увидел занесенную над его головой тру-бу. «Сейчас меня убьют», — равно¬душно подумал он, но внезапно раздался хлопок вы-стрела, детина согнулся пополам... Еще хлопок, еще... он завертелся ужом и шмяк-нулся па пол. В проеме перегородки стоял Толстый. Со стороны бильярдной опять по-слышалась стрельба.
Внезапно в холл выскочил Брагин и, мгновенно оценив обстановку, бросился к Коляну, у которого правая сторона лица была залита кровью — труба скользящим ударом наполо-вину оторвала ухо.
— Что с тобой? — Артем потряс его за плечи, но, увидев, что тот в сознании, успокоился. — Так... Башка цела. Ухо пришьют. Где еще болит? — Он тронул Коляна за плечо — тот взвыл от боли. — По¬нятно... А где Батон?
Но тот уже спускался вниз по лестнице, зажав ладонью рану.
— Наверху все чисто.
Брагин уложил Батона на пол и задрал одежду.
— Сквозная, жить будешь. Меня в Чечне раза три так имели. — Он достал антисептиче-ский плас¬тырь. — Сейчас я тебе дырку заклею, бери Коляна, и валите отсюда в больницу, ну, там, где Черта ле¬чили. Машину водить сможешь? Сможешь, куда ты денешься. А мы закончим и к тебе на дачу рванем. Давай ключ.
Колян к тому времени уже стоял на ногах. Левая рука у него висела безжизненной плетью.
— Толстый, разблокируй ворота или калитку, что там... Сумеешь? — Артем уже закончил возню с ра¬ной Батона.
— Разберусь, — буркнул тот и скрылся за пере¬городкой.
Спустя несколько минут двое калек покинули пределы усадьбы, направляясь к замаскиро-ванной «тойоте».
Вход в подвал представлял из себя несколько ступенек вниз, упирающихся в металличе-скую дверь.
— Если у него автомат и достаточно боезапаса и продовольствия, он может здесь месяц оборону дер¬жать, — глубокомысленно заметил Брагин. — Эх, гранат бы несколько шту-чек!
Остатки команды собрались в кладовке.
— Надо сначала дверь сломать, — подал голос Толстый, вольготно расположившийся на мешках с сахаром. — Там, в гараже, я кувалду видел. Хоро¬шая кувалда.
— Попробуй, — предложил Брагин, оценивающе глядя на его громадную фигуру. — Да-вай шевелись!
Через несколько минут, используя всю мощь своего массивного тела. Толстый лупил по двери, крича страшным голосом в промежутках между ударами:
— Корень, вылезай, сука! Все равно достану!
Казалось, что весь дом дрожит от многобалль¬ного землетрясения... Но крепкая дверь не подда¬лась.
— У меня есть идея! — прокричал Черт в ухо Брагину. — Пошли на улицу. — И двинулся к вы¬ходу. Артем, гаркнув Толстому, чтоб продолжал в том же духе, отправился вслед. — Я видел, как у Куска на даче вентиляцию проверяли, — заговорил Черт. Они сидели на веранде. — Там, в цоколе до¬ма, было две решетки — втяжная и вытяжная. Ра-ботяги пускали туда какой-то цветной дым и смот¬рели, как он ходит по подвалу. — Черт на несколь¬ко мгновений примолк. — Слушай, Тем, давай найдем эту дыру и выкурим козла оттуда. Зажжем что-ни¬будь повонючее.
Спустя короткое время около втяжной решетки, определенной с помощью зажигалки, яр-ко пылал костерок из трех кусков рубероида. Едкий, вонючий дым распространялся по подвалу под аккомпане¬мент методичных ударов и выкриков Толстого. Вы¬тяжное отвер-стие Черт аккуратно заткнул. Жизненный спектакль перешел в решаю¬щую фазу.
Брагин, вернувшись в кладовку (Черта он оста¬вил приглядывать за огнем), остановил ра-зошедше¬гося Толстого, молотящего кувалдой по двери с моно¬тонностью церковного ко-локола:
— Володя, хватит! Сейчас этот хорек сам вы¬ползет.
Толстый остановился, утер пот со лба и, узнав о придумке Черта, гомерически захохотал:
— Это не Черт, это сам Дьявол! Во, змей! Через некоторое время дверь подвала распахну-лась, и оттуда вывалился невысокий плотный мужи-
чонка с пистолетом в руке, давясь от мучительного кашля. Вид у него был жалкий.
— А вот и Корень, — хладнокровно и отчетливо произнес Артем. Взгляд у него был страшен. — Тол¬стый, скажи Черту, чтоб гасил эту коптилку, — про¬должил он, одновре-менно обезоружив своего закля¬того врага и врезав ему ребром ладони по шее.
Корень упал и отполз к стене, злобно и одновре¬менно испуганно глядя на Брагина.
— Ты кто? Что тебе от меня надо?
— Я — Брагин Артем Сергеевич, сын Брагина Сергея Платоновича, которого ты отравил в зоне, хо¬рек вонючий. А что мне нужно? — Артем сделал се¬кундную паузу. — Сейчас я начну тебя помаленьку убивать... Резать по кусочкам, — неторопливо и вкрадчиво ве-щал он, не отрывая от Корня сузив¬шихся глаз.
Тот содрогнулся от ужаса, впитав в себя злове¬щие волны ненависти, исходящие от этого невесть откуда взявшегося врага. Он, имеющий обширный опыт в подобных контактах, понял, что здесь нет ни капли бутафории, что пробил его смертный час.
— Но это было давно... Ты не все знаешь, — жал¬ко залепетал Корень, съежившись в углу.
— А я и знать не хочу! И срока давности для меня не существует.
В кладовку зашли Толстый с Чертом.
— Эй, Толстый, подержи этого хорька, чтобы не дергался. Начнем потихоньку.
При этих словах Артем достал нож, не торопясь подошел к уже скрученному Корню и, взяв его за кончик уха, резким бритвенным ударом отсек его. Тот заверещал резко и жа-лобно, пытаясь вырваться из железных объятий Толстого, но тщетно.
Чик. Второе ухо оказалось в руках у Брагина, и он с омерзением отбросил его в сторону. Кровь зали¬ла лицо и шею непрерывно кричащей жертвы.
— Володя, дай-ка его ручонку — сейчас пальчи¬ки стричь будем.
- Не надо! — завопил обезумевший Корень. —Не убивай! Я все отдам. Я денег дам сколь-ко хо¬чешь. А-а-а-а-а!.. — заорал он истошным голосом, видя приближающийся нож. — Не убивай, не уби¬вай!
__Сколько денег? — спокойно спросил Брагин, остановившись.
— Миллион долларов! Все отдам, не убивай!
— Это хорошая сумма, — задумчиво проговорил Артем. А если я тебя быстро убью, сго-воримся, а? - Он превратился в бездушное орудие мести, и в глазах его не было жалости.
Братва безмолвствовала, осознав, что свершается нечто выше их понимания, но обяза-тельное по своей жестокости.
- Не убивай, не убивай!.. — продолжал каню¬чить Корень. Глаза его были переполнены ужасом. Он мелко подрагивал.
— А может быть, и не убью, — медленно прогово¬рил Артем. Выражение его лица из-менилось под влиянием внезапно возникшей мысли. — Деньги где? Ну говори, бы-стро!
— Здесь, в подвале, в сейфе! — плачущим голо¬сом вскричал Корень. — Ключи у меня в кармане.
— Толстый, пригляди за ним, — дал указание Брагин, изъяв ключи. — Черт, пойдем по-смотрим, что там...
Подвал был весьма обширен и состоял из двух отделений. В первом стояли широкие стел-лажи с бо¬гатым набором продуктов длительного хранения: мешки с сахаром, мукой, ящи-ки с консервами, ко¬робки с алкогольными напитками и много еще чего. Полы были дере-вянные, устланные ковровыми до¬рожками, стояла мебель, телевизор... это было жи¬лое помещение, бункер для длительного, изолиро¬ванного пребывания.
— Ну и вонища! — фыркнул Черт. — А ничего себе нору сделал, а?
Дверь во второе отделение была не заперта. Бра¬гин первым зашел туда и ахнул:
— Да здесь же целый арсенал!
Комната была забита всеми видами оружия, уло¬женного в так знакомые Артему ящики: пистолеты всех мастей, автоматы, патроны, гранаты и гранатометы, толовые шашки... В углу стоял огромный сейф. Брагин быстро справился с замком и открыл дверцу. Там ле-жали аккуратно разложенные пачкн долларов.
— Черт, быстро принеси какую-нибудь тару. Ну найди там...
Черт скрылся и вскоре вернулся со спортивной сумкой.
— Складываем и мотаем отсюда. — Брагин зябко поежился. У него появилось все более нарастающее чувство приближающейся опасности.
— Может, оружия наберем? — робко спросил Черт.
— Не до него сейчас. Валим отсюда! Толстый, свяжи этого хорька и отправь вниз. Там куча ство¬лов — забрось его поближе к ним. Черт, выгоняй «мерс» к крыльцу. — И обра-тясь к Корню: — Ты меня хотел ментам сдать? Скоро они за тобой самим приедут... — И как в воду смотрел!
Выйдя в холл и из любопытства зайдя за перего¬родку, он увидел на всех четырех монито-рах военные и милицейские машины. Из них выскакивали люди в пятнистой форме.
«Обложили! Проблема». Брагин выскочил в холл одновременно с Толстым, выглянул в окно и, увидев стоящий у крыльца авто¬мобиль, крикнул:
— Володя, разблокируй ворота и сразу в ма¬шину!
Артем сидел на переднем сиденье рядом с нахо¬дящимся за рулем Чертом. Задняя дверца была от¬крыта — ждали Толстого. Ворота начали медлен¬но отодвигаться, открыв глазам мечущихся людей и блеск мигалок, хорошо видимых в сумеречном свете. Толстый выско-чил на веранду, начал спускаться по ступенькам, но внезапно прозвучало два выстре¬ла. Он споткнулся, в лице его промелькнуло непони¬мание, что ему не дает идти дальше, и он грохнулся всей тяжестью своего большого тела, воткнувшись головой в землю рядом с машиной. В дверях особня¬ка мелькнуло лицо Колобка, помощника Корня. Это был девя-тый. Где он скрывался — бог его знает! Эх, не вычислила его братва в запарке, не дочи-стила помещение!
За забором уже завывали динамики с предложе¬нием сдаться без сопротивления. Брагин, а за ним и Черт выскочили из машины. Увидев пулевое отвер¬стие в затылке Толстого, они все поняли.
— Затаскиваем его на заднее сиденье, быстро!
— Шеф, мы не успеем. Нас возьмут! — вскричал Черт.
— Своих мертвых надо забирать, — отчеканил Артем.
Они с трудом начали втягивать тяжелое тело в машину. В ворота уже вбегали омоновцы.
— Мы не успеваем! — запаниковал Черт.
— Своих мертвых надо забирать.
«Мерседес», взревев мощным мотором, резко взял с места и пронесся мимо ошалев-ших бойцов ОМОНа, не успевших добежать до цели считанное количество метров. Быст-ро проскочили ворота. По бронированному корпусу машины защелкали пули, как будто пошел крупный град.
— А если по колесам? — прокричал Черт.
— Они сами надуваются, — спокойно ответил Брагин. — Не вылезай на шоссе — го-ни куда-ни¬будь по проселкам. Менты нас на своей технике не достанут. И еще... Останови где-нибудь подальше, в багажнике охранник сидит — надо выпустить.
Вскоре автомобиль растворился в сгущающихся сумерках.
На дачу Батона приехали затемно, и, пока раз¬жигали печь, на дороге появился он сам, за-ставив лишний раз вздернуть пистолет.
— Я Коляна в больницу отвез, а сам... дома от¬лежусь. Что с вами, братва? — Батон взгля-нул на угрюмое лицо Черта. — Что случилось? Где Тол¬стый?
— Замочили Толстого, — понуро отпил Черт. - Одного козла мы там упустили, а разби-раться с ним уже времени не было — менты на хвост если.
— А где... он? — Батон растерянно посмотрел на Брагина.
— В сарае лежит. В брезент мы его завернули. Похороните Володю по-человечески, брат-ки.
— А ты, Артем? — одновременно воскликнули Батон и Черт.
— Меня сейчас ментовка всего Питера, а может, и всей России ищет. Уходить мне надо, раствориться где-нибудь. — Брагин задумчиво смотрел на огонь. — С вас взятки гладки. Идите спокойно в офис. Если он и засвечен, чего вам выставишь? Про меня спросят? Ну был... Куда-то уехал. Приедет -сообщим... И прочая лапша. Наши фирмы чистые, по край-ней мере, по этим делам... Директором «Короны» пускай сидит Спичкин. Он согласен — Помогите ему. Вы как работали, так и работайте. Да... Вместо казино у нас студия звуко-записи со всеми наворотами. Там Андрей Соколов.
— Это у которого «Антракт»? — спросил Черт.
— Тот самый. Мы с ним в пополаме.
— Ну ты даешь, шеф! — удивился Батон. — Там же такие бабки немереные вертятся!
— Сходите к нему, объясните ситуацию, — про¬должил Брагин. — Только повежливее — без фени. Ну и охрану ему обеспечьте, чтобы всякие козлы там не лазили... Еще пацанов, ну Коську, к делу приставьте. Они шустрые — польза от них будет. И еще... Братва, сколько вы в месяц хотите бабок иметь?
Возникло молчание, отображающее мучительные раздумья. Первым нарушил тишину Черт:
— Штуки по три баксов — было бы классно!
— Когда будете собирать деньги с предприятий, оставляйте себе по пять штук на нос. Остальное — в банк. В какой, Спичкин скажет. — Брагин замол¬чал.
— Шеф, а ты когда вернешься? — спросил Ба¬тон.
— Пусть все поутихнет. Да я и не пропаду! Как только обоснуюсь — сразу с вами свя-жусь... Ладно, дело житейское... Разберемся помаленьку... Черт, пригони мне какую-нибудь машину. Лучше такси — его вряд ли будут останавливать.
Черт быстро оделся и вышел. В возникшей тиши¬не было слышно гудение огня в печи и завывание первой в этом году вьюги...

Эпилог
В кабинет начальника Петербургского РУОПа вошел полковник Козодоев. Седоватый генерал ожидал его, сидя за обширным письменным столом, уставленным кучей те-лефонов.
— Разрешите, товарищ генерал? - произнес полковник привычную формулу.
— Проходи, садись... Ну что там у тебя?
— Все нормально. Взяли склад оружия имеете с Корнем. Только Барс ускользнул из-под носа… - начал докладывать Козодоев.
— Это я знаю. Из ОМОНа сообщили. Еще что? — Генерал, несмотря на кажу-щуюся медлительность речи, задавал вопросы точно и решал быстро, без лишних слов.
— Мы запустили операцию «Перехват». перекрыли все — никуда этот Барс не денется. Известны все его точки, везде наши люди, — продолжил Козодоев.
— «Перехват»? Что ж... Перехватите — хорошо, не перехватите — тоже... будем решать. Что еще?
:— Разрешите запустить механизм всероссийского розыска для поимки Барса. Его присут-ствие на даче Корня мы докажем, там несколько трупов...
—Послушай, полковник, — перебил его генерал, — ты сколько времени гонялся за Корнем? Три года? А тут вот он тебе, со всеми уликами, правда, без ушей, — генерал ус-мехнулся, — и целый арсенал со всей бандой в придачу. Статья семьдесят восемь УК РФ, контрабанда оружия... Червонец ему с конфискацией, и доказывать ничего не надо и так все очевидно. И еще... А был ли мальчик-то? Какой-то непонятный Барс... Это мы с тобой накрыли банду при содействии ОМОНа. Понял? Сверли дырку в мундире — к на-граде тебя будем представлять. Барс... Ты что, правдоискатель?
— Все понял, товарищ генерал. Разрешите идти?

Из сводки вечерних криминальных новостей:
Сегодня совместными усилиями подразделений Петербург¬ского РУОП и ОМОН была обезврежена крупная банда пре¬ступников, специализирующаяся на контрабанде оружия. Ее главарь, криминальный авторитет по кличке Корень, был захва¬чен вместе с сообщни-ками у себя на даче. Там же был обнару¬жен склад с большим количеством оружия. Спе-циалисты счита¬ют, что это самый крупный успех наших правоохранительных органов за последние два года. Руководители и наиболее актив¬ные участники операции будут пред-ставлены к правительствен¬ным наградам...

На пустынном ночном шоссе стоял мужчина в куртке с капюшоном. На плече у него висела спор¬тивная сумка. Злой декабрьский ветер вперемешку со снегом нещадно хлестал его по лицу, но мужчина, не обращая на это внимания, непрерывно голосовал, пытаясь остановить машину. За рекламным шитом сквозь месиво снега едва проглядывалась стройная фигурка в беличьей шубке и пуховом платке.
Машины ходили редко и, не останавливаясь, ис¬чезали в белой круговерти. «Ничего. Раз-беремся по¬степенно», — подумал Артем, упорно продолжая голосо¬вать. А метель усили-валась, закручивая на сколь¬зкой дороге смерчевые воронки, и казалось, что не будет ей конца.