Мать химика

XXIV глава
В приёмной зале загородного поместья Евдокия Петровна обсуждала если не вопрос мирового значения, то вполне важные дела, полностью касающиеся всей её семьи, родственников - с одной стороны, и судьбу Менделеева - с другой. Напротив графини сидели трое человек: Царин Андрей Викторович с супругой Ольгой Васильевной и княжна Наталья Дмитриевна. Обсуждали многое: стоит ои играть свадьбу летом или же отложить до осени - бабьего лета, какое платье, из какой материи выбрать для первого дня, а какое для второго, сколько гостей и, главное, кого пригласить, в какой церкви венчание и где после праздновать: в Тобольске или за его пределами? Женщины вслух высказывали своё мнение, подчас споря, отстаивая собственное значение, Царин же хранил задумчиво-глубокое молчание, поигрывая то и дело тростью, его дело было простое - заказать праздничные экипажи, приготовление же блюд и платье невесты - то женское, не в его компетенции.
Как всегда энергичная-кокетливая, охочая до разговоров, ясно уверенная в собственной привлекательности, Ольга Васильевна предложила знакомую портниху, которая вот уже на протяжении десяти лет обновляет её гардероб модными нарядами.
- Евдокия Петровна, душенька, вы не представляете, насколько великолепен труд Прасковьи Аркадьевны! У неё прямо-таки золотые руки и из простого она может сотворить шедевр.
Княжна Полякова вскинула недоверчивый взгляд на Царину, ещё более полноватая, чем ранее, со скрытой завистью осмотрела её с ног до головы, отмечая сей факт, что та, старшая почти вдвое, выглядит много привлекательнее молодой незамужней княжны, к тому же некрасивой не недоброй, проговорила как бы в отместку:
- Евдокия Петровна, я тоже вся к вашим услугам. У нас с матерью есть в Тобольске один портной - мастер на все руки, что знает толк в последней моде, да к тому же не раз бывал в столице. Поверьте мне, мы ни разу не были недовольны.
- Не желаете ли сказать. Наталья Дмитриевна, будто мужчина разбирается в моде на платья лучше женщин? - уколола княжну Ольга Васильевна, продолжая сохранять при том добродушное выражение лица.
Наступило молчание. Графиня посмотрела поначалу на Царина, перевела взгляд на дам - с одной на другую, по всей манере общения догадалась, что супруга Андрея Викторовича не очень-то жалует Полякову, а та, как в отместку, отвечает ей тем же. Но на кону стояла свадьба Марии, а Евдокии Петровне не хотелось омрачать столь радостное, долгожданное событие ненужным конфликтом. Мария словно белоснежный чистый ангел вставал перед её мысленным взором не то немым упрёком, не то предостережением, и именно поэтому графиня по мановению чьей-то невидимой длани отодвинула ссору одной-единственной фразой, заставившей дам отступиться от спора.
- Успокойтесь, сударыни, прошу вас, - ответила Евдокия Петровна, взяв всё внимание на себя, - я крайне благодарна вам обеим за столь щедрую необходимую помощь, но обижать ни вас, Ольга Васильевна, ни вас, Наталья Дмитриевна, не собираюсь. Я искренне ценю вашу совместную доброту и, поверьте мне, как любящая бабушка не имею права омрачать будущее моей внучки недопустимым трением между вами. Я принимаю оба предложения, а так как свадьба будет длиться два дня, то и платья потребуются две штуки. И посему не могли бы вы лично прислать своих портных в мой дом, что в Тобольске?
- Вы планируете справлять свадьбу в городе? - поинтересовался Царин.
- Именно так. Там просторный дом и красивая обстановка; здесь, в глуши, меня гнетёт непоправимая тоска. Честно сказать: я так и не полюбила простую красоту деревенской жизни.
Наталья Дмитриевна и Ольга Васильевна переглянулись: обе возненавидевшие друг друга с первого раза, ныне им пришлось принять поражение и до свадьбы повременить со своей женской войной. Перед уходом Царин остановил графиню чуть поотдаль - так, чтобы его слова не долетели до посторонних ушей, наклонившись, проговорил:
- Спасибо вам, сударыня, что мудростью своей отвратили бесполезную, глупую ссору, и да простите мо супругу, в её-то возрасте вести себя словно дитя... Впрочем, я уже давно смирился, приняв её грехи на себя.
- НЕ беспокойтесь о сим, Андрей Викторович. Ваша супруга да и княжна Полякова - дамы благородные, разумеющие, а всё остальное лишь простые капризы.
- Дай Бог, чтобы это было правдой: я имею ввиду разум. И ещё, - он воровато осмотрелся по сторонам и быстро украдкой вручил в руки Евдокии Петровны белый свёрток с чем-то тяжёлым внутри, добавил, - когда-то давно я поклялся Дмитрию Васильевичу у его предсмертного ложа, что буду опекать и заботиться о сиротах, но, увы, не сдержал данную мной клятву и ныне осознаю сей тяжкий грех, что лёг на мою душу непоправимым грузом. Может статься, за всю жизнь мне не искупить его, но хотя бы малую толику постараюсь исправить. В этой шкатулке подарок - приданное для Марии, пусть она будет счастлива.
- Господи, Андрей Викторович, да зачем же то... - начала было потерявшая от растерянности дар речи графиня, но не могла выразить летевшие мысли словами.
- Нет и нет, ничего больше не говорите. Это мне впору пасть перед вами на колени за ваше доброе, благородное сердце.
- Я, право, даже не найду, что ответить.
- Потом... как-нибудь потом, Евдокия Петровна. После свадьбы, - Царин немного отстранился, накинул на плечи тёплый плащ, сказал, меняя тему разговора, - что ж, сударыня, спасибо за гостеприимство, мы с Ольгой Васильевной, как всегда, весьма вам признательны.
Он поцеловал графине руку и, пропустив дам, вышел из дома. В это время Мария сидела в своей комнате и скучала, в голове крутились разные мысли, всё происходило столь необычно для неё, что невольно становилось и страшно, и интересно одновременно. Когда из сада раздались голоса, девушка, прячась за штору, украдкой выглянула в окно: внизу мелькнули силуэты Царина, Ольги Васильевны, следом за ними в широкой накидке прошла Наталья Дмитриевна. Мария наблюдала, как они выходят за ворота, как усаживаются в крытые экипажи, и сердце её радостно забилось при мысли, что дом опустел после ухода гостей и теперь можно, не боясь осуждения, спуститься вниз к Евдокии Петровне.
Тем временем графиня сидела в полном одиночестве за закрытыми дверями залы, перед ней на столе стоял раскрытый ларец с дорогими, но абсолютно безвкусными украшениями - подарок Цариных и, скорее всего, кольца, браслеты и серьги выбирала сама Ольга Васильевна, любящая всё броское и вызывающее заместо простого элегантного. Женщина брала горсть украшений, перебирала в руках, а затем вновь складывала на место. Невольно вспомнился судьбоносный для девушки день - тогда нежданно-негаданно явились сваты от Ивана Павловича, Евдокия Петровна, потрясённая столь неожиданным явлением, поначалу хотела было отказать в приёме, но сватами явились святой отец и дальняя родственница Менделеева. Проявляя чуткое красноречие, декламировав фразы из Святого Писания, отче добился расположения графини, которая, зная наперёд ответ, сказала прийти к ней в следующий раз. ибо вопросы с замужеством ни много ни мало - целая судьба, целая жизнь. Через неделю сваты вновь прибыли в гости - не с пустыми руками, подарками, показав тем самым ясные, серьёзные намерения будущего жениха. На сей раз встреча прошла весьма успешно, Евдокия Петровна дала согласие на сей брак с одной лишь оговоркой: как официальная попечительница Корнильевой Марии Дмитриевны она готова принять предложение Ивана павловича, но не раньше, чем когда девушке исполнится шестнадцать лет - период становления совершеннолетия. Сваты приняли ответное предложение, новый виток жизни дал свой росток.
Ныне до свадьбы оставалось немного времени, приготовления к торжеству шли полным ходом. Два свадебных платья, приданное для новоиспечённой жены, подарки молодым, выбор прихода для венчания - с одной стороны; угощения для гостей, себе новый праздничный наряд - с другой, а помощи кроме как от Царина ждать неоткуда. Евдокия Петровна устало вздохнула, призадумалась: ещё немного и Мария вступит в иную семью, а после стоит заручиться ещё одной помощью - ради долгого счастья Василия.
В коридоре раздались шаги, графиня поспешно припрятала ларец и, сделав вид, будто читает книгу, облокотилась на спинку софы. В зал вошла Мария, легко шелестя подолом длинного платья, лицо её, задумчивое, недоверчивое. было обращено на Евдокию Петровну, та. немного оглядев внучку с ног до головы и убедившись, что с ней всё в порядке, проговорила:
- Радостная весть, дорогая моя. Скоро тебе пошьём свадебные наряды, ты будешь самой прекрасной невестой на свете.
- Неужели все эти приготовления столь важны? Я же ведь не благородных кровей и даже никогда не бывала на светских приёмах.
- Зато я - графиня, хотя только по мужу, и я не желаю, чтобы ты, моя девочка, оказалась хуже остальных, - постаревшей худой рукой она погладила Марию по щеке, с нежной любовью залюбовалась её кротким, добрым взглядом.