Мой Международный фестиваль литературы и культуры «Славянские традиции-2012» (окончание)

Окончание. Начало см:

http://neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/repostaji/722679.html?author

http://neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/proza/725151.html?author


Украина. Крым. Казантип.
(Заметки участника)


День пятый. Среда, 29 августа

Из интервью с Ириной Силецкой:

«В предпоследний день фестиваля мы выезжали в Старый Крым. Это тоже моя любимая поездка. Мы начинали экскурсию с посещения Старо-крымского кладбища, где находятся могилы Петникова, Друниной, Каплера, Грина, его супруги Нины Николаевны. Эту интересную экскурсию для нас провела директор музея А.С.Грина Байбурдская Ольга Вадимовна - наш давний друг, человек, всей душой любящий и болеющий за дом-музей А.С. Грина, который мы посетили затем, и где нас угостили грушами с гриновского дерева. Оттуда мы привезли и орехи - тоже с гриновского дерева, которые я вам хочу показать (показывает орехи С.Т.) Ольга Вадимовна открыла нам комнату, в которой умер Александр Степанович. Её она никогда никому не открывала. Там решётка всегда стояла, ограждающая вход от посетителей. Она убрала эту решётку.
Мы посидели за столом Грина, потрогали чашечку, из которой он пил лекарства в последние дни, а на чашке - золотые олени. Есть такое поверье: если к этим оленям прикоснуться, то у тебя будет счастливая литературная судьба. То есть, мы впервые попали в святая святых гриновской усадьбы, а Ольга Вадимовна объяснила почему.
«Это моё отношение к вам» - сказала она.
Затем мы пошли в дом-музей Паустовского, где нас встречала Ирина Владимировна Котюк – директор музея. Знаете ли Вы об удивительной встрече Паустовского и Дитрих? В музее есть фотографии, свидетельствующие об этой истории. После экскурсии мы сфотографировались у лодки, на которой плавал Паустовский… А в Литературно-художественный музее, который нас уже много лет по-дружески встречает, специально для нашего фестиваля была открыта новая экспозиция о четырех Председателях Земного шара, о нашем фестивале. После экскурсии мы провели литературные чтения»...

Так походило время экскурсантов в Старом Крыму. А в Щёлкино, начиная с утра, шторм стал понемногу убывать, волны уменьшались, стаивали; волнение в акватории успокаивалось, как поверхность кипящей в котелке ухи на костре, в который уже не подкидывали дров. Но ещё не протрезвился от буйства ветер - чумной, рыщущий, чем бы ещё поживиться на суше… И солнце - великое всё излечивающее солнце - пока не могло разорвать плотно сбитый серый байк туч. И курортному крымскому августу, избалованному погожими днями, было довольно неуютно прозябать под этим сырым, холодным байком. Горожане и курортники надели кофточки, свитерки, курточки. Руки у многих прохожих по-прежнему занимали зонты. Лужи на асфальте были осенними – холод их, напитанный ночью, я ощутил босыми ногами в резиновых шлёпанцах, сунувшись, было, пройтись в них улице.
С нашей Танечкой Шемелиной было совсем худо – так плохо, что она не могла даже выйти на улицу. Связь мы держали по телефону (украинская «симка»-МТС у меня сохранилась ещё из июльских путешествий по Крыму). Мы решали с ребятами: может, «скорую» вызвать? Но Татьяна по телефону надиктовала, какие ей нужны лекарства, продублировала их названия в СМС, и я побежал в аптеку. Лекарства принёс на её квартиру. Татьяна сообщила, что вечером, не смотря ни на мерзкую погоду, ни на своё состояние, выезжает домой, в Киев, не дожидаясь окончания фестиваля и объявления результатов. Обратный билет, взятый ещё в Киеве, был у неё на руках. И объяснила, что не болезнь тому причиной, а начало учебного года и ей, как преподавателю, просто необходимо находиться в стенах учебного заведения до его начала.
Что ж, решено, так решено, хотя мы уже и справку подготовили у Ирины Сергеевны для университета с указанием сроков проведения фестиваля и о нахождении Татьяны на нём. И всё равно дождаться послезавтрашнего дня – финиша и итогов - она уже не могла.
«Волга» наша заменила автомобиль неотложки. Мы перевезли Татьяну с её вещами на нашу квартиру, чтоб ко времени отправления поезда без всяких проблем доставить её на железнодорожную станцию «Семь колодцев», что находится в райцентре Ленино - в 20-25 минутах езды от Щёлкино.
Сами же с Анатолием и Зиной в оставшееся до поезда время, послушали и проголосовали в ДК за конкурсные произведения в номинации «Малая проза». И там, единодушно, не сговариваясь, подняли руки за потрясающий обнажённой правдой рассказ-эпизод о войне в Чечне, представленный майором полиции Екатериной Наговицыной из Екатеринбурга. Майор – это там, в командировке на войне; там, на Урале в городском РОВД; там, где она в форме, при исполнении, как говорится. А здесь, на фестивале, Катя – это небольшая ростом, коротко стриженная (совсем по-мальчишески!) молодая женщина, сама качающая в недоумении головой: и как это я сюда попала, на такой представительный писательский форум!?
В кулуарах я, как и многие другие слушатели, подошёл к Екатерине и высказал ей признательность и своё почтение. И, вновь забегая вперёд, скажу, что в итоговом дне жюри определило Екатерине Наговицыной победу в указанной номинации со вторым почётным местом. И снова я торжествовал, радуясь вместе со своими друзьями-супругами большому, а, может быть, даже судьбоносному успеху - учитывая статус фестиваля - начинающей писательницы из далёкого Екатеринбурга, где здравствует и работает немало моих друзей по АсПУРу (Ассоциация писателей Урала). Любопытно было посмотреть и на зрительскую реакцию Зины – человека как бы постороннего на фестивале, ну, положим, не участника. И здесь я снова испытал положительные эмоции оттого, что Зинаида очень внимательно слушала всех конкурсантов и активно голосовала за понравившиеся произведения.
В назначенное время мы усадили Татьяну Шемелину в машину и поехали в Ленино. К вечеру небесная высь наконец-то освободилась от хмари, но не настолько, чтоб выплеснуть тёплую синь на остывшую сырую землю. И ветер ещё вредничал, дул порывисто, сильно даже там - далеко от моря, на сухопутном перроне вокзала с таким поэтическим названием «Семь колодцев».
С Таней мы попрощались, как старые добрые друзья и, конечно, загрустили. Мы, наверное, первыми на фестивали так остро ощутили и поняли, что совсем скоро всё это закончится, и все мы разлетимся по своим города и странам, и на память останутся от этих дней только подаренные нам стихи, книги, фотографии и адреса.
Стихи Татьяны в подписанной мне самиздатовской книжице, распечатанной на принтере и сшитой вручную, но красочно иллюстрированной репродукциями её живописных работ, я читал уже поздно ночью:

Хочу туда, где ночью не до сна,
Где паруса и чайки на просторе,
Где под луною плещется волна,
И светится душа, как звёзды в море.
(«Хочу туда, где ночью не до сна…»)

Недолго же продлилась встреча Татьяны с морем…

Из Ленино мы возвратились прямиком в ДК. Здесь, тоже как добрые друзья, поприветствовали друг друга с Еленой Кацюбой, и она подарила мне обещанный, последний оставшийся у неё в наличии "Журнал ПОэтов». На презентации его в рамках фестиваля я, к сожалению, не был, но в наработанных интервью у меня остался небольшой рассказ Елены о своём журнале. Им и делюсь с читателем.

Из интервью с Еленой Кацюба
(ответственного секретаря «Журнала ПОэтов»):

В 1995 году в гостях у Генриха Сапгира - в кругу поэтов - у нас возникла такая идея: а почему мы должны сидеть и ждать, кто и когда нас напечатает? Давайте сделаем издание и будем сами печатать. И тогда определилось такое название издания: газета «ПОэзия». ПО – это предложил Андрей Вознесенский. «Что такое ПО? А пусть вот ПОгадают, что такое ПО - горПО или там ещё что-то такое»…
И вот мы выпустили первый номер - в том, 95 году, в конце октября, тираж - 999. И газета разлетелась, можно сказать, мгновенно. Во-первых, потому, что мы сразу стали печатать визуальную поэзию, которая практически ещё нигде не печаталась. Там, кстати, у Генриха Сапгира был опубликован цикл визуальных стихотворений «Тринадцать ниоткуда. Стихи на неизвестном языке».
Ну а потом оказалось, что газету выпускать – это очень дорого, и мы стали делать её шестнадцатиполосной, в виде 16-страничного журнала в формате А4. Делали ещё на первом компьютере - был у нас такой отечественный компьютер, очень смешной, с огромным процессором и громадным принтером. Сейчас это весело вспоминать. И вот так мы выходили до 2000 года, и даже два года - по подписке, причем по всей стране. У нас тираж был 20 тыс., периодичность – 4 раза в год.
Потом, в 2001 году Константин Александрович (Кедров, редактор «Журнала ПОэтов» С.Т.) стал преподавать в Московской академии образования, и мы своё издание сделали уже конкретным: «Журнал ПОэтов». Первый номер вышел в том же году, посвящённый международному конгрессу, проходившему в Москве, который нас попросил сделать поэтический буклет, где мы разместили стихи, переводы. А потом наш журнал стал учебным пособием в академии образования. Правда периодичность уже была нестабильной, выходили по возможности раз-два в год. Сейчас у нас ежемесячный выпуск: мы издали первый номер - цветной, глянцевый - ещё конце 2010 года. И вот теперь, когда мы приедем с фестиваля, у нас выйдет уже 8 номер за этот год.
Так получилось, что Константин работал в «Известиях» с корреспондентом Эльмаром Гусейновым - он в международном отделе был, потом корреспондентом во Франции, а сейчас Эльмар Гусейнов главный редактор журнала «Эхо планеты». И как-то так он очень сочувственно к нам относился, ему нравилась наша поэзия, наше издание и он предложил нам вот такой совместный проект – издавать наш журнал у него. И мы теперь сотрудничаем, то есть мы делаем всё сами и предоставляем готовый материал, а они печатают наш журнал и распространяют. Причем журнал рассылается по всему миру - по факультетам славистики Европы, Америки - и даже в Австралию. И все наши друзья, которые когда-то уехали в Америку, в Германию, участвуют в нашем издании. Интернет всех нас соединил, и мы всех их публикуем, а авторам посылаем авторские экземпляры. И, в общем-то, наш редакционный портфель всё растёт и растёт.
Теперь мы думаем распечатать и наши архивы. Ну вот, с где-то с 2003 года, когда появились эти маленькие видеокамеры, мы стали снимать на видео наши презентации. И у нас в интернете теперь много видео, мы даём ссылки на них в журнале, чтоб читатели знали, где какая презентация, какая встреча проходила или прошла. Но мы свою кубышку как бы ещё не распечатали, а лишь понемножку расшифровываем видеозаписи – с тем же Генрихом Сапгиром, с Игорем Холиным – был такой изумительный поэт, совершенно замечательный человек, совершенно оригинальный поэт из когорты «лианозовцев». И у нас есть такая рубрика «ВсПОмним». И ещё история по человечеству – мы вот такой жанр для себя открыли, где обычные люди рассказывают всякие истории, там же публикуем и старые фотографии. Вот среди известинских наших друзей есть фотограф Виктор Ахломов, который в газете с начала 60-х, который там постоянно снимал в прошлом веке. У него есть невероятный архив. И вот он из этого своего архива вытаскивает нам снимки – тех же космонавтов (он снимал Германа Титова и других). А сейчас мы хотим сделать следующий номер (мы были как-то в гостях у Капицы Сергея Петровича, и там зашёл разговор, записанный тоже на видео) и вспомнить эту рубрику «ВсПомним», пока ещё ничего не забыли, то есть расшифруем эту беседу. Он замечательный, очень остроумный человек»…

И опять я прерываю интервью, взяв из него фрагмент лишь о журнале. А дальше шёл разговор о жизни, о биографии и о поэзии, конечно. И Елена Александровна тоже читала мне стихи в микрофон, и бесцеремонный ветер всё пытался приглушить её голос, громко хлопая и стуча по чуткому усилительному приспособлению.
Ничего не получилось у ветра! И вот одно из тех стихотворений:

Розы сами не растут —
их создает садовник, конструктор розы.
Он Р — заберет у грома,
О — отдаст рот,
З — закажут замок и загадка,
А — выдыхает май.
Роза в ней Ра солнца,
Ор восторга
За согласия,
Аз вязи азбуки.
Аз — это А,
А — каталог интонаций:
А? А! А...
А — это всё,
Я — это я.
Идет алфавит от всего до меня.
Алая и Белая розы — это А и Б любви,
далее — Война, Глаз, Дар Евы, Желание, Забвение,
Искренности Йод, Кошка Ласки, Мёд Неведения,
Опиум Поцелуя, Разорение Сада, Тьма Упрека,
Фарфор Хрупкости, Церемония Чайная, Шепот и Щека.
Ы — знак умножения: розЫ — буквЫ.
Значит, переход на ты
не сделает тебя одиноким
в розарии азбуки,
где Эхо Ютится
и в конце всегда Я.
(«Азбука»)

Вот такие необычные стихи, которые лучше читать вслух, а не глазами.

Вернёмся в ДК, где вечер продолжался и все ждали конкурса зрительский симпатий в последней номинации «Юмористическая поэзия». В связи с плотностью графика и выходом за временнЫе рамки многими предыдущими выступающими (время – настоящий дефицит на фестивале и ведущим на состязаниях по прозе и драматургии просто приходилось лимитировать минуты пребывания чтецов у микрофона), рабочий день продлился допоздна.
Здесь можно слегка капнуть положенного дёгтя в бочку фестивального мёда относительно качества системы зрительского голосования, которая вряд ли кого из конкурсантов устраивала полностью. Ведь, и это бесспорно, во всех конкурсах по всем номинациям число голосовавших, как и участников, рознилось, и рознилось иногда в пропорциях разительных. Эту реальность можно понять: кто-то не пришёл на мероприятие, кто-то самоустранился, допустим, неважно себя чувствуя, кто-то опоздал… И получалось, что претенденты на бОльшую зрительскую симпатию не всегда находились в равных условиях. На конкурсе «Поэтри-слэм» число голосовавших составляло, как минимум, 36 человек. Это от 48-ми - общего числа участников за минусом 12-ти, то есть числа конкурсантов в трёх группах, на которые разбили всех соревнующихся. Эти 12, что находились на сцене, почему-то не могли проголосовать за выступающих собратьев… И вышло так: если за первую партию голосовало 36 зрителей, то за вторую и последующие бюллетени заполняло всё меньше и меньше слушателей, потому что зал потихоньку… пустел. То ли некоторые конкурсанты «отмучившись», как на экзамене, не считали нужным голосовать за других и потихоньку выходили из зала, чтоб вернуться в него лишь к подведению итогов, то ли слушатель устал и тоже постепенно испарялся… Вдобавок к этому, часть не полностью и неправильно заполненных бюллетеней руководителям конкурса просто пришлось аннулировать, без повторного проведения голосования.
Потому в новых днях, чтобы снять неразбериху и неудобство с подсчётом баллов в бюллетенях, голосование проводили простым поднятием рук. Но «непропорциональность в числах» проявилась и здесь, например, в номинации «Поэзия, свободная тематика», когда на сцену вышли всего… три присутствующих конкурсанта. Понятно, что все они одним только этим фактом, без всякого голосования гарантировано заняли три победных места. А если интрига и оставалась, то только в том, в каком порядке эти авторы (авторы, нужно сказать, интересные и перспективные) распределятся на ступеньках пьедестала. И они распределились:
1 место - Шадрин Андрей Владимирович (Украина, Киев)
2 место - Бутузова Ксения Александровна (Украина, Крым, Щёлкино)
3 место - Борозенцев Леонид (Украина, Винница)
Справедливо? Вероятно, да, раз нет других соперников, и голосА подсчитаны тут же, на глазах публики. Но и вопрос возникает: а что же другие, те, из числа отсутствующих, которые не вышли на сцену, вызываемые по списку? Разве их не услышанные произведения менее достойны?
И, как ответ на эти сомнения в заключительный день жюри огласило свой окончательный расклад, может быть, жёсткий, но, наверное, правильный:
1 место – победителя нет. 2 место – победителя нет. 3 место – Борозенцев Леонид Леонидович (Украина, Винница); Бутузова Ксения Александровна (Украина, Крым, Щёлкино); Дараган-Сушова Елена (Россия, Москва).
Здесь я не пытаюсь критически анализировать работу конкурсов зрительских симпатий. Как и в правильности определения жюри лидеров и победителей у меня нет никаких сомнений, потому что работу «жюрильщиков» знаю не понаслышке, а на нашем фестивале она ещё носит и особенный «пристрастный» характер - в лучшем качестве этого определения, о чём в заключение скажут сами представители жюри.
И всё же, видя некоторое несовершенство в проведении зрительских голосований (а здесь не сказано ещё и о присутствии в зале некой корпоративности, что отмечал Владимир Шемшученко в нашем интервью), хотелось бы, чтобы все мы ещё раз присмотрелись к этой, одной из основных составляющих фестиваля. Может, ввести обязательное голосование непосредственно только участниками конкурсов и членами жюри? Бейджиками, например, как это делают в писательских организациях, голосуя иногда для зачёта конкретного голоса писательскими билетами? Но не обидим ли мы тогда наших гостей - не участников конкурсов, как и просто зрителей, пришедших посмотреть и послушать нас?
Или ввести условие, где конкурс будет считаться несостоявшимся, если количество его участников не составит определённое число - 10, допустим?
А, может, в условиях плотной концентрации времени и нагрузок на участников фестиваля и, прежде всего, на его организаторов и ведущих, и не надо ничего менять, чтоб не пытаться открывать очередную Америку? И оставить всё, как есть, как уже наработано, ещё раз вспомнив слова Александра Коржа по поводу зрительского голосования - если я правильно понял Александра - о том, что «это всего лишь игра, большая игра». И потому к ней надо относиться как к игре, не унося из зала обид и недоумений, понимая, что в зрительском голосовании более присутствует и определяет выбор фактор внешних симпатий, чем, скажем, объективной оценки художественного состояния произведения. Ведь само понятие «зрительские симпатии» включает в себя не только литературный вкус публики, но и обычное зрительное и слуховое восприятие. То есть зритель-слушатель смотрит на то, ктО и кАк подаёт - представляет сценически - произведение, с какой внутренней отдачей, с какими внешними эффектами (некоторые чтецы даже становились на колени, садились и ложились на пол) – то есть на сцене в пользу выступающего работают темперамент, обаяние, артистизм или эпатаж, наконец. Жюри это понимает, конкурсанты и их болельщики - понимают не всегда и не все. Есть, конечно, и исключения, когда перед нами является неоспоримое по достойному художественному содержанию произведение и все вкусы совпадают, но это уже другая тема, о чём говорил всё тот же Владимир Шемшученко.
Завершил же предпоследний день здоровый зрительский смех, и даже хохот, на выступлении Павла Эшова. В заключительном фестивальном конкурсе «Юмористическая поэзия» он последним из участников читал свою пародию. И получил едва ли не единогласное признание зрителей, а затем, в последнем итоговом дне, оно совпало и с мнением жюри, присудившем Павлу 1 место в номинации.
И потому хочу ещё раз поздравить своего друга и показать его стихи. Но не те, что Павел читал со сцены, а из тех, что представлены им на литературных сайтах. И пусть победитель простит мне эту вольность и то, что подаю лишь отрывок, да, к тому же, в целях экономии печатной площади, скомпоновав текст в обычные четверостишия, то есть не так, как задумано и подано автором в оригинале:

…Мы снижаемся. Чувствуешь? Ветер, крепчая,
Рвёт высокие всплески на гребне волны
Облаков, их скользящий полёт омрачая,
Возмущая твои безмятежные сны.

Распахнулся внизу край безвестный, дерущий
Небосвод ледяными кристаллами скал.
Там ущелье оскалилось тенью ревущей
В обветшалый покров облаков-одеял.

Там из мутных озёр жалоносные реки
И притоки, законам земным вопреки,
Устремляют змеистые ветви-побеги
В тело гор, и высасывают ледники.

Обезумевший ветер, ревущий над бездной,
Кружит рваную пену холодных вершин,
И сбирает, и гонит волною отвесной
По дремучим лесам и болотам долин…
(Над Ущельем. Анапестический Эпиграф
(из Саги «СтихоСотворение Мира», «Небо #777»)

День шестой. Четверг, 30 августа.

Из интервью с Ириной Силецкой:

«Наш фестиваль был создан четыре года назад. В феврале 2009-го в Штутгарте, где проходил международный литературный фестиваль «Русский Stil», я познакомилась с Юрием Григорьевичем Капланом. Это известный русскоязычный писатель из Киева. Я в беседе с ним и говорю:
- Вы знаете, я бы хотела в Крыму собрать литературный фестиваль. А он отвечает:
- А вы знаете, я тоже об этом мечтаю, потому что я в Киеве живу, и я - руководитель Конгресса литераторов Украины.
- Ну, тогда сам бог велел нам взяться за это дело, - сказала я, и мы договорились, что встретимся в Москве и обсудим все подробности - насколько это реально воплотить в жизнь.
В феврале он приезжает ко мне в Москву, мы едем в Литинститут им. А.М.Горького, в редакцию «Литературной газеты, журнала «Знамя», а вечерами читаем друг другу стихи…Итак, мы договорились, что этот фестиваль будем проводить здесь, в Крыму на Казантипе, я собираю русских писателей из России, а он - в Украине, и мы начинаем литературный конкурс.
В Интернете я создала сайт под названием «Славянские традиции» и всюду, где можно, дала информацию. В том числе информация была напечатана в «Литературной газете», спасибо Юрию Михайловичу Полякову, в «Российском писателе» - спасибо Дорошенко Николаю Ивановичу, в Литинституте - спасибо Тарасову Борису Николаевичу. В общем, в России прошла информация о том, что начинается новый конкурс, а Юрий Григорьевич дал информацию об этом в Украине. И в феврале 2009 года на сайт начали приходить произведения, а к маю пришли произведения от 151 автора.
В специальную папку собирались все эти произведения, кодировались, то есть не были известны ни фамилии конкурсантов, ни страны, а были только произведения с номерами. Со стороны Украины Ю.Г.Каплан представил членов жюри, которые будут оценивать конкурсные работы – В.Басыров, В.Спектор, а со стороны России я попросила войти в жюри известных писателей России – Владимира Андреевича Кострова, Юрия Михайловича Полякова, Сергея Михайловича Казначеева… Конкурсные работы я рассылала членам нашего жюри, а они присылали свои оценки. Затем оценки суммировались по номинациям и при помощи компьютера выводились конкретные цифры – определяющие первое, второе и т. д. места, выводился лонг-лист, определялся шорт-лист, и затем мы приглашали приехать на фестиваль наших финалистов, вошедших в шорт-лист.
И вот за две недели до фестиваля приходит печальная весть: погибает Юрий Григорьевич… Его зверски убили, замучили в Киеве… И оказалось, что у меня нет ни одного контакта с украинскими членами жюри. То есть Юрий Григорьевич все хлопоты по Украине взял на себя, я контактировала только с ним. Но у меня был адрес его секретаря Марата – редактора журнала «Литература та життя», который они выпускали в Киеве.
Я пишу Марату: «Марат, скоро фестиваль, а я не знаю лично ни одного члена жюри из Украины…». Марат дал мне телефон Станислава Бондаренко, который, соответственно, дал мне затем контакты Басырова Валерия Агафуровича, Спектора Владимира Давыдовича, Сергея Главацкого, с которыми 24 августа 2009 года мы впервые встретились и познакомились. Это настоящие мужчины, надежные партнёры, друзья. Затем приехали наши финалисты, и состоялся наш первый фестиваль.
Очень помог нам мэр города Щёлкино Шкалаберда Владимир Михайлович: нам бесплатно предоставили замечательное здание Дома культуры с огромным современным залом, с необходимой усилительной аппаратурой. Я благодарна также и «Литературной газете», которая является нашим информационным спонсором. Ну и, конечно, Литинституту - нашему соучредителю, нашим литературным союзам – СП России, Конгрессу литераторов Украины, Межрегиональному СП Украины, Белорусскому литературному союзу «Полоцкая ветвь», Южнорусскому СП из Одессы, с которыми мы проводим все фестивали.
Таким образом, в 2009 году прошёл первый фестиваль, появились первые победители, была учреждена литературная премия и медали «Славянские традиции», значок «Писательское братство», которыми мы награждаем всех победителей.
Затем в следующем году - 2010 - прошёл второй фестиваль. К нам присоединились белорусы – наши друзья - «Полоцкая ветвь», затем Союз писателей Чехии – Карел Сыс, Ян Еленек и Анатолий Шитов. В 2011 году к нам приехали писатели из Франции, Германии, Казахстана.
Казахстан на первом фестивале представлял Николай Зайцев – финалист, русскоязычный писатель. Он привёз нам обращение на казахском языке от мэра своего города, а затем, уже в позапрошлом году, приехал к нам Бахытжан Канапьянов - просто как участник, завоевал первое место в номинации драматургия, а в этом году он прибыл уже как член жюри. В этом году к нам приехала Укетайкызы Гульбану – нынешняя победительница, 2 место в драматургии - со своими подругами, женщинами, которые занимаются культурой в Казахстане. То есть Казахстан представляли на этот раз уже 9 человек.
Мне приятно рассказать, что Юрий Михайлович Поляков - председатель жюри фестиваля здеь, на Казантипе работал над «Гипсовым трубачом». Он признался, что ему здесь действительно хорошо работается, потому что обстановка очень напоминает пансионаты советской эпохи».
Наш фестиваль проходит уже четыре года, и мы подумали: а почему наших замечательных авторов, наших победителей не должна знать Европа? И решили, что наш фестиваль будет проходить в четырёх странах: первая страна это Интернет, где проходит творческий конкурс с 1 февраля по 1 мая; затем в августе фестиваль собирается в Крыму – в Украине; осенью - в Праге, куда приедут те, кто сможет, и мы включимся в литературную жизнь Европы - в фестиваль «День поэзии» в Праге – это тоже очень интересный фестиваль. У нас будут проходить встречи и литературные чтения в «Хрустальном зале» РЦНК (Российский центр науки и культуры в Праге), в Карловом университете, Национальной славянской библиотеке. А затем, зимой, в Москве пройдёт презентация нашего итогового альманаха «ЛитЭра. Таким образом, мы общаемся и работаем почти круглый год.
По итогам фестиваля хочу сказать, что не только чисто арифметический подсчёт решает судьбу наших победителей. Мы имеем данные о том, кто, скажем, в первой десятке авторов, претендующих на первые места, но все эти шесть дней члены жюри наблюдают, слушают, участвуют в голосовании конкурсов зрительских симпатий, и только в конце фестиваля мы горячо обсуждаем кандидатов на победу. В последний день фестиваля и выносится окончательное решение: «да», «нет» - голосуем, доказываем друг другу, кто победитель. Это очень большая работа, мы изучаем произведения наших конкурсантов, отстаиваем каждый своего претендента – кому кто понравился, ведь все мы разные, да и не может быть так, чтобы всем понравился один и тот же автор. Поэтому баталии в жюри бывают очень жаркими и итоговые цифры, конечно, корректируются, причём, иногда существенно.
Наш фестиваль отличается от других тем, что на нем проходят одновременно разные мероприятия. Первое – это наше общение, конкурсные выступления. «Поэтри-слэм» – это наш поэтический адреналин, где мы сражаемся за места, за награды, грамоты. Второе - это мастер-классы, где наши мастера - члены жюри, разбирают детально произведения авторов. Если автор соглашается на обсуждение своих произведений, то он выслушивает, записывает, возражает или выражает признательность мастеру, за то, что тот показывает ему какие-то недочёты. Мастерские работают каждый день. В последний день фестиваля это проходит днём, в другие дни - по вечерам, до глубокой ночи – до 2-3 часов. Однажды (а было начало первого ночи) подходит ко мне одна писательница. Я спрашиваю её: «Ну, Вы уже отдыхать идёте? «Нет – отвечает, - меня отпустили на перерыв».... А третье – это наши литературные поездки, которые Вам уже известны…»


Итак, наступил заключительный фестивальный день – итоговый день, день волнующий, праздничный и немножко грустный оттого, что всё завершается, что приходится прощаться с новыми друзьями, с морем, с Крымом…
В этот раз финалисты и гости были свободны до 16 часов – времени начинала заключительных мероприятий, среди которых главное - церемония награждения победителей фестиваля и торжественное его закрытие.
Мои Толя и Зина с утра укатили на «Волге» отвозить кого-то из досрочно отъезжающих на железнодорожную станцию в Ленино. Вчера, невзирая на позднее время и усталость от суматошного дня, мы долго сидели с Анатолием в моей спальне за просмотром его рукописей – читали, анализировали. И, вообще, разговоры о литературе, о поэзии у нас с Анатолием с первых же минут знакомства доминировали над всеми другими мужскими разговорами - ну, для сравнения, так, как мог бы доминировать Эверест над керченской горой Митридат. А в дни, когда мы по воле урагана стали находится под одними крышами денно и нощно (крыша его автомобиля и крыша моей съёмной квартиры) – проходили такие разговоры, почитай, круглосуточно.
После возвращения Прусаковых из Ленино, мы всей своей бригадой – Толик, Зина, я, а так же с москвичкой Светланой Хромовой собирались ехать на атомную станцию, где, оказывается, то же проводятся экскурсии. Инициатором поездки выступила Светлана - милая девушка, обозреватель отдела литературы «Литературной газеты». Но в дорогу помимо неё собрались ещё две пассажирки и я, как джентльмен, уступил место в машине женщинам, оставшись в городе.
Вернувшись из внефестивальной экскурсии после полудня, ребята оживлённо рассказывали об увиденном – о шестнадцатиэтажном корпусе здания на АЭС, где они поднимались на самый верх с передышками «на своих двоих»; об огромном котловане станции и ещё не до конца разграбленном и вывезенном оборудовании, которое до сих пор не могут поднять из-за многотоннажности его. Есть в котловане улитки насосов невероятной величины и тяжести, не подвластные тем двум подъёмным кранам, что ещё стоят на АС. И ещё о многом говорили, в том числе и об удручающем впечатлении: столько людских сил и миллиардных денежных средств ушло на ветер!..
А чтобы и в моей памяти осталось Крымская АС, которую я видел воочию, пусть и издалека - с автодороги на Ленино, мне привезли в подарок бирочку – алюминиевую пластинку на медной проволочке, снятую на экскурсии с какого-то приготовленного к вывозу на утилизацию агрегата. Но от бирочки я отказался, а записать рассказ подробнее, хотя бы на бумагу, не удосужился, и будем надеяться, что о своём посещении Крымской АЭС подробней расскажет на страницах «ЛГ» очевидец Светлана Хромова.

Посещение любых проходящих мероприятий на фестивале – дело добровольное и потому в ДК в этот день мы пришли к 18 часам. Пришлось заблаговременно собирать вещи в дорогу – в обратный путь из Крыма, ведь у меня на завтра было намечено ещё несколько необходимых дел, главным в которых стояло условленное интервью с Ириной Силецкой.
В фойе ещё не закончилась «Кофе-пауза» и народ передвигался, стоял, беседовал, держа в руках и прихлёбывая из горячих гибких разовых стаканчиков чай и кофе. Но о чём бы ни говорили люди в общении - в фойе физически ощущалась атмосфера волнения от ожидания главного итогового действия вечера и всего фестиваля.
И вот все были приглашены в Большой зал.
Стол на сцене в этот раз отличался от прежнего своего рабочего вида. Теперь он весь был заставлен подарками. На переднем плане блестели золотом статуэтки «Ники» - главного приза победителям, занявшим в номинациях первые места; светились боками аппетитные яблочки из красного стекла - награды премии «Яблоко поэзии» («Большое яблоко поэзии» и «Малое яблоко поэзии»); лежали стопочки дипломов и грамот, коробочки с удостоверениями и значками «Писательское братство», а у ножек стола, чтоб не загромождать его, ожидали вручения подарочные наборы книг в полиэтиленовых пакетах.
Приятная и волнующая церемония объявления победителей и их награждения проходила долго. Оглашённый (и оглущённый объявлением)победитель поднимался на сцену, принимал заслуженные награды и подарки, выслушивал поздравления вручающих и ведущих и говорил в ответ слова благодарности, а некоторые победители и лауреаты даже читали стихи. Всё это сопровождалось видео-фотосьёмкой и аплодисментами зала, в котором, уже на зрительских местах, спустившиеся со сценического олимпа победители принимали пожатие рук от друзей и поклонников и их тактичный поздравительный полушёпот (чтоб не нарушать ход мероприятия).

Не стоит озвучивать здесь список победителей и лауреатов премий: это официальные данные и они доступны для всех на сайте фестиваля, а так же будут опубликованы СМИ в различных регионах стран-участниц фестиваля.
Фестиваль завершился. Фестиваль выполнил свою работу и свои задачи, и об этом было и будет ещё сказано людьми, более компетентными и более причастными к нему, чем я. Мне же в этих полу репортажных записках остаётся только посетовать на то, что драгоценное и невозвратное время фестиваля я использовал иногда неорганизованно и технически неподготовлено для себя. Не рассчитал, например, с количеством мини-дисков для интервью, и все, имеющиеся у меня, были записаны до отказа. А потому не сумел поговорить с очень интересными людьми, такими, как Александр Корж – неутомимый организатор и ведущий программ фестиваля, завидно внимательный и галантный к дамам мужчина и прекрасный собеседник с большим чувством юмора в мужском обществе. Не познакомился поближе с членами жюри - представителями литераторов от Украины и Беларуси – Владимиром Спектром, Олегом Зайцевым и другими профессиональными писателями, как и с казахскими нашими друзьями. Не пообщался с финалистами и победителями этого года и прошлых лет, интересными мне. Это и Марина Шамсутдинова из Москвы, с которой мы знакомы заочно по бумажному сборнику стихов авторов, объединённых сайтом «Клубочек» - сборнику с необычным названием «NOTA BENE»; и Валентин Нервин из Воронежа, ставший в этот год лауреатом премии «Яблоко поэзии» («Малое яблоко поэзии» - за поэтическое мастерство), и многие другие авторы, чьи произведения легли на слух и душу.
Но всего охватить невозможно, тем более в первый раз. И потому хочется пожелать всем этим людям добрых дней и здравия, оставляя надежду, встретится с ними в будущем.

День седьмой. Пятница, 31 августа

День отъезда!..
Решение Прусаковых доставить меня своей автомашиной на Керченскую переправу в порт "Крым» явилось весомым подарком - добавкой к поздравлениям знакомых и незнакомых мне людей накануне за победу в номинации «Стихотворение о любви» (2 место). Утром я допаковывал свои сумки сразу тремя дипломами – от Украины, Беларуси и России – и вручёнными вместе с ними на церемонии награждения книгами, среди которых особенно весомым во всех отношениях был том антологии «Белорусский литературный союз «Полоцкая ветвь: 1994-2009 годы».
«Видишь, Зин, с какими людьми знаемся! - улыбался Толя. - Дипломы в баулы не вмещаются…».

Но, прежде чем сняться с казантипского якоря окончательно, мы приехали в пансионат, где прошло наше с Ириной Сергеевной довольно беспокойное, часто прерываемое интервью. Во время очередного его прерывания по причине опоздания на рейсовый автобус члена жюри Станислава Айдиняна – умнейшего человека, знающего английский язык на высоком уровне, Анатолию Прусакову пришлось даже перекрыть автостраду своей «Волгой», чтоб усадить в междугородний транспорт опоздавшего пассажира. А как владеет уважаемый Станислав английским, мне довелось видеть и слышать на одном мастер-классе. Айдинян внимательно выслушивал стихотворный текст переводчика, затем, сверяя, читал вслух первоисточник на английском, и делал какие-то замечания относительно дословности и правильности предложенного перевода.
Выезжали мы из Щёлкино по ясной, восстановившейся, уже совершенно обычной летней погоде. Даже не верилось, что всего две ночи назад с ней здесь творилось нечто ужасное. Мало того, в присланной из Киева в СМС Татьяной Шемеленой сводке погоды по Крыму, на всю неделю прогнозировались лишь благоприятные климатические улучшения. (Татьяне же мы только-только отправили со щёлкинского почтамта заказное письмо с заслуженными ею лауреатскими дипломами). И в пути на открытом семейном совете Анатолий с Зиной долго решали: оставаться им ещё на недельку в Крыму и если да, то где? Или всё-таки выезжать из России через крымский перешеек (второй путь с полуострова) по накатанной уже обратной дороге. Но так и не решили, оставив выбор на потом.
На Керченской переправе мы без проблем купили мне билет, перекусили, сфотографировались на камеру телефона, и мило, трогательно распрощались, пообещав держать связь – телефонную и в интернете.
И на тесном пароме, под завязку загруженном автомобилями и пассажирами, куда в этот раз – надо же! – я прошёл без долгих таможенных заморочек, вымотавших при въезде в Украину, я увозил в Россию с крымского берега самые лучшие чувства к своим московским друзьям и всем тем людям, с кем привелось встретиться и познакомиться на фестивале.
А на российском берегу меня встречал на своей машине мой старинный кубанский друг Пётр Туманцев, который забрал меня к себе в гости в курортный посёлок «Волна», расположенный на крутом, обрывистом берегу Черноморья – на самой окраине российской державы.

На другой день в Тамани, навсегда прославленной лермонтовским гением, куда мы приехали посмотреть на музей под открытым небом «Атамань», Пётруха включил в автомобиле подаренный мне Ириной Силецкой диск - авторский альбом «Ночь-подруга».
- Ух, ты, - удивился он, - послушав первую песню и тут же включив её заново, - какие голоса у ваших поэтов! Что-то родственное слышится с Еленой Ваенгой - по подаче, по душевности…
Я молчал, так же поражённый красивым чистым голосом и профессиональным вокалом Ирины. И в те минуты, честное слово, мне тоже вдруг захотелось выпалить своему товарищу совсем по-мальчишески: «Видишь, с какими людьми знаюсь!»...
А из динамиков неслось, заполняло пространство салона, слух и сознание проникновенное:

Ночь спустилась с небес
И рассыпалась пеплом тумана.
Я с тобой или без?
Как, скажи, избежать мне обмана?
Тихо, тише, ты здесь?
Или чудится мне лишь дыханье?
Шепот губ, ласки рук,
Глаз любимых признанье.
(«Ночь-подруга»)

И берег окраины братской Украины - берег моего Крыма - был так близко ещё. И глядя в ту сторону, где он находился, я благодарно думал: я постараюсь обязательно приехать к тебе в будущем году, мой дорогой незабываемый фестиваль «Славянские традиции»!

5-15 сентября 2012 г., Краснодарский край