Мариночка

«Мариночка, ну Я ЖЕ тебе говорила»,- обязательно скажет она, увидев эти глаза. При этом акцент будет сделан на протяжном, и, как-то противно устрашающем, «я же». Руки будут сочувственно сложены, но лучше бы она подпирала ими бока. Зачем игра жестов, если и так ясно, что она всегда права. Старый халат, как всегда, безупречно чист, но, тем не менее, безобразен: он никак не изменился, вот только потерял былые краски, что теперь и делало его ужасным. Очень часто, разговаривая с ней о чем-то ОЧЕНЬ важном, Мариночка не могла собраться с мыслью: все свое внимание она обращала на этот ужасный халат. Она хотела уничтожить его, но не выкинуть, порезать или сжечь, ей хотелось другого: хотелось вымазать его. Она представляла, как зеленкой будет рисовать траву, солнцем будет служить разбитое яйцо, пятна от синьки будут облаками, а жареный цыпленок будет играть роль живой птицы. Она представляла, какие замысловатые узоры будет выводить на рукавах зубной пастой, и тут ее перебивал противно-протяжное «Мариночка, ну я же ТЕБЕ говорила», только на этот раз интонация падает на «тебе». И Мариночка понимает, что она прослушала что-то ОЧЕНЬ важное, что это ОЧЕНЬ важное говорили ей, и что это все произошло из-за дурацкого халата, и тогда Мариночка начинает ненавидеть его еще больше. Ненавидит так, словно это он виноват в том, что в свои 38 лет Мариночка все равно одна, что единственный цветок в квартире – это кактус, который поставили возле компьютера для того, чтобы он в свое маленькое зеленое тельце впитывал такую вредную для Мариночки радиацию. Виноват в том, что она так противно произносит «Мариночка, ну я же тебе говорила», и при этом УЖЕ не важно какому слову она придает особую интонацию. Иногда Мариночке казалось, что если бы она обращалась к ней, не произнося ее имя, то это было бы не так ужасно, более того, наверное, тогда бы Мариночка слушала ее ОЧЕНЬ внимательно. Но ей, судя по всему, нравилось говорить это. Иногда она произносила эту фразу даже тогда, когда она была совершенно ни к месту. «Мариночка, ну я же тебе ГОВОРИЛА»- в этот раз она с особой выразительностью произнесла последнее слово. Произнесла так, словно хотела этим сказать, что она смогла бы его и спеть, и, между прочим, ОЧЕНЬ чудесно спеть, или же произнести по слогам, что придало бы ему СОВСЕМ другой смысл, или могла бы ни чего не говорить, но тогда бы Мариночка не узнала бы, что она хотела ей сказать.
А однажды ее целый день не было дома, и Мариночка, у которой был выходной, все свободное время посвятила вышиванию. А вечером пришла она и сказала то, что она всегда говорит. При этом Мариночка с ужасом поняла, что она за этот день забыла свое имя! Забыла свое имя! Мариночка не вспомнила, какое слово удостоилось заветной интонации, но ей показалось, что в первый раз она принадлежала ее имени.
Когда Мариночка заболела, она сказала: «Мариночка, НУ я же тебе говорила, что ноябрь ОЧЕНЬ дождливый, нужно было одеваться теплее». Когда у Мариночки подгорел блинчик – «Мариночка, ну я же тебе говорила, что из-за своей невнимательности ты когда-нибудь НАС спалишь». Когда Мариночка сделала аборт – « Мариночка, НУ Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА…» Говорила!!! ГОВОРИЛА!!! Она говорила Мариночке, что бы она была аккуратна с мальчиками, что «этим козлам нужно только одно», что тюбик зубной пасты нужно всегда закрывать, что постиранное белье должно быть повешено красиво, что синий цвет ей очень идет, что вырывать зуб это не больно, что соседская КРИСТИНОЧКА очень аккуратно лепит вареники, что «наверное, завтра будет плохая погода», что белая сирень пахнет «как-то по особому волшебно», что сдачу нужно пересчитывать в магазине, что день по расписанию - это правильно, что комната должна быть убрана, что кексы будут вкусней, если в тесто добавить ванили…
А сегодня утром Мариночка увидела на старом халате небольшое жирное пятно.