Зарисовки из табакерки. Зарубки на память

Они были против. Категорически. В особенности, мама.
- Я люблю его... Пойми же. Я вижу в нем свое отражение! - в который раз мои слова переходили в крик.
- Отражение?! - негодовала мать. - Ты?! В этом ...?! И ты это б......о называешь любовью?! - её лицо делалось некрасивым, и жалость вперемешку со страхом овладевали мной.
- Ты о чем?.. - спрашивала я чужим голосом. - О наших вечерних прогулках?
- Знаю я эти прогулки! - продолжала мама на той же ноте, и разочарование сковывало все мое тело, не давая произнести ни звука.

Мама продолжала выкрикивать какие-то злые слова, но они проходили сквозь меня, ни на секунду не задерживаясь в памяти. И лишь желание немедленно уйти отчего-то охватывало все мое существо.
О чем я тогда думала? Наверное, о том, что у меня обязательно будут дети. О том, что всегда буду доверять им. Что никогда ни словом, ни жестом не переступлю границу этого доверия. Что я всегда буду своим детям не только матерью, но и другом, с которым хочется делиться и радостью, и горем...

В тот поздний вечер мы с Сережкой, как обычно, гуляли по набережной, вдыхая ароматы лета, болтая о всякой всячине и целуясь при каждом удобном случае. Мы были молоды и влюблены и, конечно же, никакие временные рамки нас нисколько не интересовали.
Я опаздывала домой к назначенному мамой времени. Всего минут на десять.

Предчувствие чего-то неминуемого возникло во мне, когда мы с Сережкой только подходили к подъезду дома, в котором я жила с родителями. С каждым шагом тревога во мне росла и росла, и Сергей, видимо, почувствовав это, решил проводить меня до самой двери. Еще выходя из лифта, я услышала мамин голос, доносящийся из нашей квартиры. Точнее, это была брань в мой адрес, перемежающаяся с приглушенным мужским голосом, - видимо, отец вернулся из командировки, - пытающимся подобрать слова в мое оправдание. Сережка стоял здесь же, на лестничной площадке, сочувственно глядя на меня и сжимая мою руку. Он ждал, когда я приму какое-то решение. А я все не решалась. Выкрики из-за входной двери тормозили меня. Сергей кивнул на дверь нашей квартиры - мол, идем(?) Я покрутила головой из стороны в сторону - мол, сама. С годами понимаю, что тогда нам нужно было зайти вдвоем и, возможно, все было бы иначе... Но все мы сильны поздним умом...
Из оцепенения меня вывел Сережкин голос:
- Все будет хорошо, - произнес он, - я еще минут десять посижу возле подъезда. Если что, звони, я тут же приеду за тобой.
От звуков его голоса я пришла в себя и нажала кнопку звонка на входной двери нашей квартиры.

Воспоминания о произошедшем позже и по сей день вызывают во меня щемящую боль где-то там, под левой лопаткой.
Меня, двадцатилетнюю девушку, схватили за волосы сильные руки матери, как только я переступила порог квартиры. Причина была банальна. Я (опять!) опоздала и (опять!) "валандалась с этим ..."! (Я не "валандалась", мама! Я любила! И уже тогда я знала, я чувствовала, что пройдет время, и именно с Сережкой мы родим замечательных детей!) Но даже не это повергло меня в шок. Очередная порция жуткой брани, обрушившейся на меня, привела в ужас.

Отца рядом не было - видимо, после скандала с матерью он вышел на балкон сделать глоток свежего воздуха. А, так как я молча выносила удары, приходившиеся в голову, по спине, да и куда попало, отец, скорее всего, даже и не подозревал, что происходит в прихожей. Пытаясь защищаться от разъяренной родительницы, закрывая голову руками, я случайно толкнула мать. В ответ она так меня пихнула, что я, не удержавшись на ногах, упала на пол.
- Ах, ты, с..ка! Ах, ты, б...ь! - с остервенением кричала мать, и удары уже приходились ногами в живот. - Я сделаю так, что у тебя никогда не будет детей!
Последний выкрик вывел меня из ступора, я резко вскочила на ноги и оттолкнула мать с такой силой, что она, все-таки, пришла в себя.
В прихожую ворвался отец, услышав, видимо, истеричные крики матери и звуки борьбы.
- Ты с ума сошла! - он встал между нами, глядя на мать.
Что у них происходило дальше, не знаю, так как, схватив свою сумку, я выскочила из квартиры.

Куда идти и что делать, я не имела ни малейшего понятия. Ехать к Сережке было неудобно - мне не хотелось никакой жалости с его стороны, да и прыгать к нему в постель только из-за своих несчастий не входило в мои планы - не так мне виделось наше сближение. На учебу уезжать было рано - каникулы. Дойдя до таксофона, я пыталась дозвониться подругам. Но стояло лето - все разъехались. И я поехала на вокзал.

Он нашел меня. Нашел и привел в свой дом.
Через некоторое время мы сыграли свадьбу. Самую настоящую - с фатой и белым платьем. Было много гостей, и мои родители в том числе.

Никогда, ни единым словом, я не напомнила ни отцу, ни матери о том случае. Да и никогда никому не рассказывала. И лишь буквально год назад, уютно сидя с младшим братом у меня дома, я поведала ему эту историю...

Мы с Сережкой так ждали нашего малыша! И, хотя тогда еще не было никаких УЗИ, я знала наверняка, что у нас будет сын. Потому что еще в девятнадцать лет я отчего-то решила для себя, что первый ребенок - обязательно сын. Наверное оттого, что всю жизнь мечтала о старшем брате, который бы вставал на мою защиту...
А Сережка мечтал о дочке:
- Ты только представь! Бантики! Платьица! - восклицал он. - Она будет такой же умничкой, как ты! И назовем ее твоим именем! Ты только представь, как я вас буду любить!

Но, вопреки желанию Сережки, родился, все-таки, сын. Практически мертвый.
Практически, потому что первый глоток воздуха дался ему с большим трудом лишь через пять минут после рождения, потому что не кричал, появившись на свет. И первые пять дней жизни нашего малыша врачи не давали никакой надежды. Нам предлагали забыть о существовании нашего мальчика, оставить его в роддоме, стращали всякими ужасами. Каким только богам я не молилась тогда! Я готова была отдать любую часть себя - лишь бы наш малыш выкарабкался.

Сережка был рядом. Всегда. Он приходил в роддом, а позже и в больницу, смотрел на нашего малютку - свою копию и говорил:
- Он только пришел в этот мир... Но как же он устал...

Да и родители, видимо, смирились с ситуацией, поддерживая меня и переживая за внука.

***
С тех пор много воды утекло. Была долгая и упорная борьба за жизнь сына, были скандалы и примирения с мамой, были взлеты, падения и опять взлеты.
Только Сережки с нами больше нет. Совсем нет. Он ушел давно. Туда, где среди облаков парят ангелы, глядя на нас сверху и иногда оставляя нас один на один со своими мыслями...
2012г.