БЛЕДНОСТЬ

Фух, Дань, заебался я уже копать. Воды хочу. Перекур давай сделаем.
На припекаемом солнцем голове кудрявого Игоря блестели капли стекаемого пота. Хотя было еще дообеденное время, солнце давало о себе знать, чудовищно утомляя и обездвиживая.
-Держи, - Игорь протянул Даниле сигарету и, стянув с головы панаму, присел на корточки.
Комки отбрасываемой земли образовывали кучу. Безоблачное небо, разъедаемое кругом солнца, томительно спокойно нависало над головами отдыхающих копателей. Тусклый дымок сигарет из обветренных ртов вихревато поднимался вверх.
-Я помню, с братишкой мы на такую же шабашку подписались, так заплатили до хуя. А тут, так я и не знаю, мож и за зря пашем. Тебе не сказали, скока заплатят?
-Нет, - Данила, будто с провалившимся куда-то взглядом, был мертвецки спокоен и немногословен. Собственно, он почти и не знал своего напарника, знал только, что Игорем его звать. А что да чего, в принципе, и не было интересно ему. Данила сел на колени и приложил ухо к земле.
-А там ведь не жарко, и солнце не светит. Словом - благодать.
Игорь молчанием отреагировал на это его высказывание, подбросил в руке лопату и, в качестве разминки, расправил плечи. Солнце не успокаивалось и всё также светило, и первое желание было закончить рытье этой ямы, учитывая, что половина работы уже была сделана. Данила, закурив, также последовал его примеру и взялся за лопату.
Время шло, копали они уже около часа, почти не проронив ни слова. Но тут Игорь не выдержал, воткнул лопату в землю и, вытерев пот со лба, произнес: "Попить бы, пойду у хозяйки попрошу". Не успел он это сказать, как во дворе появилась Татьяна Михайловна - хозяйка. В старомодном сарафане и тапках на босу ногу, в руках она держала белый бидон в цветочек.
-Ребята, умаялись ведь, наверно. Я кваску вот принесла. Холодненький.
Татьяна Михайловна - женщина пожилая, с виду хорошенько потрепанная жизнью, особенно выдавали возраст шея и морщинистые руки.
-Спасибо тебе, мать! - Игорь с жадностью припал губами к бидону, - мы ведь заканчиваем уже. Пару-тройку метров осталося, как просили.
-Молодцы вы, ребята, быстро управляетесь! А я так почти и закончила еду готовить, поэтому - прошу к столу после.
Работалось уже проще, даже веселее - от холодного кваса и ощущения, что оставалось совсем немного работать. Данила все также продолжал молчать, а Игорь в свою очередь пытался завести разговор, правда, выходил скорей какой-то монолог. Он рассказывал про коров, пиво, мамку да братца своего Колю, который ныне служил в армии.
-Тогда и урожай у нас удался. Много пособрали. Часть матушка по банкам на зиму оставила, а часть на рынок продали. Хороший был год! А сейчас худо - то зимой померзнет, то коровы потопчут, то попиздят ваще. И братишку моего в армию служить отправили, а батя болеет, вот я за старшего в доме и остался, - ненадолго прервался, - ...сколько ж заплатят? ...Как бы не кваском холодным (засмеялся).
Прошло еще полчаса. Яма была уже достаточно глубокой, как и просила хозяйка. Данила тогда бросил лопату в сторону и пошел к колодцу мыться. Игорь же откинул последний комок земли и отряхнулся.
Когда они вошли в дом, Татьяна Михайловна уже накрывала на стол.
-Пахнет хорошо, - заметил Игорь.
-Ребят, я то вам могу и баньку затопить, вы тока попросите, так я сразу. А пока садитесь, пожалуйста, кушать. Она сняла фартук и вышла. Игорь по-хозяйски уселся на стул и потянулся за ложкой. Помещение, в котором они сидели, было небольшой, но уютной кухонькой, и, не смотря на всю присутствующую скромность, чувствовалась рука женщины. Татьяна Михайловна вернулась с тарелкой блинов, от них свежих шел добрый пар, и по-домашнему пахло тестом.
-Ну, хозяйка! - Игорь даже прихлопнул в ладоши, а Данила лишь приподнял глаза и заулыбался, выразив впервые за всё время хоть какие-то эмоции.
-Заслужили ведь! Оно и не жалко, после честной работы - честно трапезничать, - она придвинула к себе табуретку и наблюдала с умилением как они ели, - меня не стесняйтесь, есть я не хочу, а с вами посижу, компанию вам составлю.
Уставшие ребята с аппетитом уплетали приготовленные кушанья, прихваливая хозяйку, а та, будто насмотреться не могла, как едят только что приготовленное, отвечая улыбками и взаимными благодарностями на их комплименты.
-Вы кушайте, кушайте. Ванька то мой, как помер, так и некого мне стало так вкусно кормить, для себя одной готовлю, - она подскочила с табуретки, - ...совсем ведь забыла, что сметанки вам не принесла, сейчас, конечно, принесу.
Она зашла в другую комнату за сметаной, и тут что-то вспыхнуло в ее сознании, приоткрыв рот, чуть не уронила банку со сметаной.
Небритое грубое лицо всматривалось в ее глаза, садистки что-то выискивая в них.
-Ну-ну, ты ведь знаешь и всё мне расскажешь,- он прижался к ней своим телом, до нее даже доходил его запах - запах пота вперемешку с дешевым универмаговским одеколоном. Его редкий пушок под губой слегка подрагивал в такт сердца. - Я ведь знал твоего отца Михаила Александровича. Вот этой рукой сжимал его руку - мощную да работящую. Я всегда уважал этого человека, и сейчас бы уважал. Он быстро раскололся, гноем пошел. Изменился человек, сначала работяга, а потом сморчок гнойный стал. Земки у него расширены были, всё света просили.
Она почувствовала его напряженный член в себе. Попытки освободить руки (и как-то пошевелить конечностями) были напрасны. Он импульсивно дергал своим телом, тяжело дыша, а она, сконфуженная, даже не могла сопротивляться.
-Блядь! - он схватил ее руку и гнилозубо улыбнулся,- ты ведь всё нам расскажешь про мужа, потому что знаешь, кто мы, знаешь, что тебя ждет!
Всё, что ей удавалось - это по-сучьи скулить и беззвучно плакать, слезы текли из глаз, ей хотелось в этот момент уйти, убежать... пусть даже умереть, только не терпеть этого.
-Ты ведь расскажешь нам - кто твой муж, кто он?! А? Кто?!! Или желаешь поговорить с пакетом? - он накинул ей на голову целлофановый пакет и завязал на горле, чтобы не поступал воздух. Отвязав ей руки, он бросил ее на пол, где стал избивать ее ногами. - Говори, говори!!!
Татьяна Михайловна очнулась оттого, что Игорь взял ее за руку.
-Хозяйка, с вами всё в порядке? А то думаем, где ж наша сметанка с хозяюшкой? - он при этом глупо заулыбался, приведя ее в замешательство.
-Ах, да... простите, забыла я, - она протянула ему банку со сметаной и попыталась еще что-то сказать в ответ, но вышел лишь какой-то набор звуков.
Татьяна Михайловна, придя в себя, вернулась к столу и предложила гостям немного выпить для поддержания здоровья. Они согласились, она даже составила им в этом компанию. А когда они кончили есть и пить, повязала на голову платок и позвала их проследовать на улицу к вырытой яме.
На улице она поправила на себе платье и, убедившись в том, что всё в норме, обратилась к ребятам.
-Я готова, - Татьяна Михайловна прервалась, глубоко вздохнув, - как я вам говорила... главное тихо, без шума. Ах, да, совсем забыла... деньги там, на комоде под зеркалом.
Она поправила узел платка и опустила глаза на темное дно ямы. Данила с размаху ударил ее по голове лезвием лопаты, которой рыл ранее яму. Удар был настолько сильным, что отсек ей полголовы, она лишь успела сказать: "Атттт". Брызнула в лицо кровь, тело ее пошатнулось, но не упало в яму. Следующий удар пришелся в спину, лопнувшая кожа выдала очередную порцию густой крови. Тело повалилось в отверстие вырытой ямы, издав при падении глухой звук. Свалившись на дно, оно еще продолжало дышать и колыхаться, но, прыгнувший следом Игорь, несколькими контрольными ударами успокоил его. Потом обтер со лба кровь и вылез наружу.
-Ну, куда ты спешил, торопыга? - Данила был явно не доволен, - она же просила, чтобы было тихо.
-Ладно тебе, успокойся, забрасывай и пошли.
Они быстро закидали яму землей, и уже тогда, счистив с лопат остатки мяса и крови, пошли забирать деньги.
Вечерело. Над головами все также нависало безоблачное небо. "Хоть бы облачка" - Данила оценивающе посмотрел вверх и зашагал домой. Игорь остался во дворе и, хотя его дома уже ждала мать, он ждал чего-то, возможно, облачного неба. В которое никогда и не верил.

...облачного неба

Неподвижно белесое тело. Сначала он провел по нему шершавым языком, потом скользким лезвием ножа. Ее распахнутые конечности на фоне серых очертаний мироздания. Повернувшись спиной к луне, ему еще долго чудились телодвижения и жесты.
У нее открылись глаза. Там что-то шевелилось, находя свое отражение в Смерти...