МАСКИ СМЕРТИ - ПЬЯНАЯ

Грязная подвальная лампочка освещает трубы с вылезшей из разъемов стекловатой, старенькую гитару, ржавые вентиля, исписанные маркером стены и ящик с двадцатью бутылками дешевого портвейна. С труб капает вода. Вокруг ящика на корточках сидят шесть человек и беспокойно обшаривают карманы, выкладывая найденное на серый газетный лист. На листе горстка мелочи, недостойная даже нищего с паперти, все деньги ушли на портвейн.
– На закуску не хватит, – резюмирует гитарист, бритый, но с бакенбардами, по кличке Битюг. Ему двадцать два, и он самый старший в тусовке. – Эй, малой, – окликает он худенького длинноволосого подростка лет пятнадцати в рваных джинсах, оседлавшего трубу. – Если у тебя чего где бренчит, гони в общий котел. Мы все спонсуем.
Паренек виновато разводит руками.
– Я уже все отдал, – говорит он.
– Твоя кликуха будет «эй малой», – лениво бросает долговязый хипарь в балахоне «Doors». Его зовут Пыж, и он не терпит новеньких в компании.
– Я Сандер! – заявляет парень.
– Ты малой, – презрительно бросает Пыж, – сявка, никто. Сперва место себе забей, а потом уже голос подавай.
Парень не отвечает.
– Ну что, пьем? – говорит Битюг.
Бутылка идет по кругу. Пятнадцатилетний парень слезает с трубы и подсаживается к ребятам. После седьмой бутылки Битюг берет гитару, играет Гражданскую Оборону, ребята нестройно поют. Допив десятую, решают сделать перерыв. Кто-то уползает в угол блевать.
– Много пойла, – говорит парень в кожаной безрукавке, с вытатуированным кельтским крестом на предплечье. – Без запивки не осилим.
– Выпивки много не бывает, – философски замечает Битюг. И тут вдруг Пыжу приходит замечательная идея. Он берет пустую бутылку, отбивает горлышко о трубу, и демонстративно бьет сколом по вене.
– Тебе что, жить надоело?! – орут все.
– Во, – говорит Пыж, – запивка! – и присасывается к запястью.
– Пьем дальше, – оживляется Битюг. Портвейн опять идет по кругу, звенит гитара, пьяные голоса поют вразнобой, зато воодушевленно. И все, кроме Сандера, запивают собственной кровью, хвастают друг перед другом количеством и глубиной порезов.
– Вот сдохну сейчас, – говорит татуированный, – что делать будете?
– Ха! – смеются все. – Еще и закусим!
Пятнадцатилетий паренек с улыбкой смотрит на это. Он новичок и не знает, что главное правило тусовки: «никаких правил». Окровавленные осколки кочуют из рук в руки, ребята постепенно входят в раж.
– Дай, я, – кричат они, – дай, я.
– Самый смак! – бравируя, провозглашает очередной кровосос.
– Жизнь – дерьмо! – несется ему в ответ. У кого-то начинается истерика, он хохочет, захлебываясь, размазывает кровь по джинсовке. Его бьют по лицу и отшвыривают к двери.
– Гитару не разбейте, – предупреждает Битюг и вдруг замечает спокойно сидящего в стороне подростка. – Эй, малой, – говорит он, – а ты чего, боишься меченым остаться?
– Боится копыта откинуть! – орет Пыж. Ребята смеются с таким видом, будто состоят в клубе самоубийц.
– Если вы хотите умереть, зачем царапаетесь? Так вы не умрете, – внезапно заявляет парень. Смех затухает. – Показать, как надо?
Он берет гитару и снимает с колка вторую снизу струну, си. Затем режет руку и загоняет струну в вену. Ребята молча наблюдают за ним. Истерик втихаря перематывает свои запястья. Парень оставляет торчать пару сантиметров струны, долго смотрит на ребят.
– Вот как надо, – говорит и рывком вспарывает руку от запястья до локтя. Кровь хлещет на стену, темным потоком заливая надписи. Парень, цепляясь за трубу, сползает на пол.
– Сандер! – мгновенно протрезвев, бросаются к нему и тут же отшатываются. Он глядит на них и хрипло смеется.
– Хана, – испуганно шепчет Пыж.
– Может, скорую вызовем? – неуверенно предлагает татуированный.
– Брось ты. Уносим ноги! – командует Битюг, и все вываливаются из подвала. Дверь с лязгом захлопывается. Сандер последний раз вздрагивает и закрывает глаза.