СВИДАНИЕ. Из книги " Собака из далёкого детства"

СВИДАНИЕ






Валька учился в четвёртом «б» классе.
Вместе с ним учились две девочки, от которых он был без ума. Ну, нравились они ему. И очень! Обе такие прехорошенькие, как царевны из народных сказок! Тома – русоволосая красавица, в семье которой не было папы, а была только мама. Валька не понимал, почему есть мама, а папы нет. Тогда приходил другой вопрос: где он? Но спрашивать было неудобно, вернее, неприлично, как говорил Валькин папа. Боясь её обидеть, Валька и не спрашивал. Поэтому он долго обдумывал, какой вопрос будет ей приятен, чтобы она, наконец-то, обратила на него внимание.
Как-то на его парту упала записка. Он оглянулся. Через парту ему маячила Надька: мол, это адресовано мне, гони сюда. Валька кивнул в ответ, но в это время рядом с его партой остановилась Анастасия Ефимовна и очень вежливо пригласила выйти к доске. Валька успел засунуть записку в учебник и, поправив пиджак, вышел на обозрение класса.
– Валентин, покажите на карте… – и, видя его растерянность, ещё медленнее, чем прежде, проговорила: – указка лежит на самом краю моего стола… покажите нам Аляску и расскажите об истории её перехода в собственность США. То есть, что заставило Александра II продать эту землю Соединённым Штатам Америки?
Валька заметил, что за ним с каким-то затаённым интересом наблюдают две девочки. Это были именно те, которые нравились ему больше, чем все остальные: Тома, передавшая записку, и Надя, её не получившая.
Валька, увлечённо читавший всё, что попадало в его руки, ответил блестяще, чем откровенно удивил любимого учителя, а одноклассников – тем более!
Прозвенел звонок.
Почти все ученики ринулись разбирать свой компот и ватрушки – этот комплекс и назывался сегодняшним обедом. Его на подносе доставляли из школьной столовой непосредственно в класс за пять минут до окончания урока. И все, кто сдавал деньги в конце недели, обедали прямо здесь же, в классе, за партами.
Валька же вышел в коридор и направился в буфет за традиционным пончиком. С классом он не обедал, на то была своя причина: стыдясь того, что он не может позволить себе быть, как все, он попросту уединялся.
Записку он передал сразу же после большой перемены, когда только прозвенел звонок на урок.
Лазаренко, сидевший с ним за одной партой, поманил его пальцем к себе, чтобы Валька придвинулся к нему и подставил ухо. И этим же пальцем, наложенным на губы, он просил молчать о том, что он сейчас скажет:
– Пока ты был у доски, я прочёл записку. Томка пишет, что у неё из одного места пошла кровь. И спрашивает, что ей делать?
Начав хихикать, он так же резко сник, почувствовав, как по его коленям растекаются чернила.
– Кому расскажешь про записку – получишь!
– Что у вас там, Виталий? Я сказала что-то смешное?! – недовольством сквозило от Анастасии Ефимовны.
– Он на меня вылил чернила! – встав и показывая брюки, плаксиво наябедничал его сосед по парте.
– Это правда? – вопросительно и, вместе с тем, с сожалением смотрела на Вальку учительница.
– Правда.
– Выйдите из класса! И завтра без родителей приходить в школу не надо. Вы меня хорошо поняли? – обращение на «вы» означало, что она рассержена и рассержена не на шутку.
– Понял! – и, прихватив портфель, Валька вышел из класса.
Ему не было стыдно за свой поступок. Напротив, Валька считал, что поступил так, как ему было подсказано, а подсказка пришла откуда-то изнутри, как будто из живота.
Только как он объяснит свои действия отцу?
Это беспокоило Вальку больше всего, пока он шёл домой. Своеобразно защищая одноклассниц, он будто защищал своих любимых сестрёнок. И давно уже догадывался, что они устроены иначе, чем парни.
Надя была огненно-рыжей, с лицом настоящей восточной красавицы. Она нравилась Вальке даже больше, чем Тома. Обе – худенькие, как дождь, который шёл, не переставая, в тот день, когда они, по всей видимости, сговорившись, назначили и пришли на свидание с Валькой.
А сначала была записка.
В этот же день, когда Вальку выперли из класса, ближе к вечеру, он получил записку, доставленную ему Лёшкой, соседом по лестничной площадке.
– Это тебе! – и он протянул письмо, запечатанное треугольником, как солдатское письмо, имевшее хождение в годы недавно закончившейся войны.
Недоумение Вальки Лёшка тут же развеял.
– Томка передала. Из твоего класса. А с ней была ещё одна, рыженькая такая…
Валька был растерян, не понимая: почему именно ему назначили свидание две самые красивые и умные девчонки класса, за которыми пытались ухаживать, пусть неловко не только мальчики их класса «б», но и других, параллельных и даже старших классов!
Это было время, когда созревание уже набирало силу. Правда, мальчики значительно отставали от девочек в своём развитии, но, тем не менее, и у них происходило что-то подобное…
Валька начал себя терзать тем, что он не такой умный, как они, что живёт он в большой семье, и живёт их семья тяжело. Тогда как Томка с Надькой живут гораздо лучше, обеспеченно. И что он – толстый…
На дворе стоял сентябрь. Недалеко от его дома располагалась детская площадка, где были и качели. Именно сюда, решившись всё же, Валька и пришёл.
На своё первое в жизни свидание, да ещё с двумя красавицами, которое так и осталось в его памяти, как всё первое, необычным, а значит, незабываемым!
Он пришёл на эту встречу в новых, недавно купленных мамой тапочках, потому что более красивой обуви, чем они, у него попросту не было. Но дождь вряд ли позволил девочкам рассмотреть его обновку, которой, чего греха таить, он хотел похвастаться перед ними.
Они пришли обе. Валька не знал, как надо себя вести на свидании. И разговора не получалось. Он додумался лишь до одного: раскачивал качели, а когда их амплитуда сходила на нет, вновь создавал её. Таким образом, у него получалось одновременно ухаживать за обеими. Валька улыбался и молчал. Они тоже вели себя скованно, хотя их поступок заслуживал того, чтобы о них можно было говорить в превосходной степени. Всё самое первое – сладкое, что бы ни говорили обыватели!
Дождь продолжался сквозь солнышко. В народе его называют «слепым».
И счастливым!
Спустя некоторое время одноклассники, не прощаясь, расстались.
– Спасибо тебе, Валя, что чудненько так покачал нас. Нам надо ещё делать уроки. А ты сделал?
– Нет.
– Ну, пока! Увидимся в школе.
– Ага.
Он проводил взглядом удаляющиеся фигурки Томы и Нади и, остановив раскачивающиеся ещё качели, пошёл домой, чтобы успеть сделать уроки.
О свидании он забыл, как только открыл дверь квартиры, лихорадочно перебирая в уме варианты объяснения для мамы: почему он на улицу, в дождливую погоду, надел новые домашние тапочки…