Лихов переулок, дом 5

Лихов переулок, дом 5

"Представить страшно мне теперь
Что я не ту открыл бы дверь
Другой бы улицей прошёл
Тебя не встретил не нашёл"

Часть 1

гл. 1

Фёдор Сотников вот уже сутки сидел в аэропорту Шереметьево и не мог вылететь в Ленинград.
И сколько бы раз он ни смотрел на электронное табло, там постоянно горела одна и та же надпись: «Все рейсы из Москвы отменены».
А по радиотрансляции объявили, что нелётная погода продлится ещё на одни сутки и всё из-за чудовищного снегопада, засыпавшего столицу. Снегоуборочная техника попросту не успевала расчищать взлётные полосы. Как назло, свободных номеров в местной гостинице не нашлось: там разместилась какая-то важная иностранная делегация.

Фёдор уже устал бесцельно слоняться по зданию аэровокзала. Он неоднократно заказывал кофе в местной кофейне. От этого напитка у него даже начало урчать в животе. Он пробовал уснуть на скамейке, но вокруг постоянно ходили люди, и получалось лишь немного вздремнуть.
Под вечер у него неожиданно мелькнула мысль: «Чем напрасно здесь торчать, не заехать ли к кому-нибудь
из приятелей?».
Он достал записную книжку и стал её листать. К сожалению, с большинством своих знакомых, живущих в Москве, он давно уже потерял всякую связь. Оставалось лишь несколько человек, с которыми он поддерживал хоть какие-то отношения.
В то время ещё не появились мобильные телефоны – пришлось звонить с настенного стационарного аппарата.
Но все его звонки оказались пустой тратой времени: у кого-то сменился номер, кто-то уехал работать в другой город, ну а женщины, как по команде, повыскакивали замуж. Невесело стало на душе…

Фёдору Сотникову недавно исполнилось 30 лет. К своим годам он успел побывать на Северном и Южном полюсах, один раз зимовал в Антарктиде на полярной станции Молодёжная.
Рукастый, плечистый, Фёдор отличался крупным плотным телосложением и недюжинной силой: мог легко согнуть любую подкову. На тех, кто его хорошо знал, он производил впечатление грозовой тучи на горизонте, которая в любой момент может разразиться настоящим ураганом. В нём было много дикой необузданной страсти, на что красноречивее всего указывал его тяжёлый, испепеляющий взгляд. Не случайно сослуживцы называли его "полярный волк".

Бронзовое лицо Фёдора, обветренное колючими ветрами, хранило на себе следы загара под жгучим полярным солнцем. Чёрные курчавые волосы небрежно спадали на лоб. Движения его были резкими, а голос слишком громким, как у людей, долгое время живущих в одиночестве. Носил он чёрный полушубок из овчины и чёрные унты, на голове -- рыжую шапку малахай
из лисьего меха.

К сожалению, личная жизнь у него так и не задалась. Молоденькая жена два года терпеливо ждала мужа долгими зимними вечерами, но на третий год не выдержала, не справилась со своими женскими флюидами -- и, увы, их брак распался.
Фёдор любил Север и не собирался возвращаться на Большую землю, к чему стремились многие его сослуживцы. Суровые мужские будни давно уже стали для него повседневной, привычной жизнью, но имелась в этой жизни, как иногда и в бочке мёда, своя ложка дёгтя.
Не так страшны были морозы, пурга и долгая полярная ночь, как отсутствие женщин. К этому просто невозможно привыкнуть. Это, пожалуй, самое тяжёлое на зимовке. Иногда он ворочался в спальнике и никак не мог уснуть.

Всё у него горело, сердце металось в груди. В такие минуты он выбегал из жилища, делал несколько кругов вокруг станции, после чего обычно падал в снег и лежал так подолгу, пока организм не успокаивался. Может быть, по этой причине, когда Фёдор оказался на Большой земле, у него пробудился такой голод на женщин, что он просто не мог на них спокойно смотреть.
В тот день, с которого начат рассказ, он возвращался в свой родной Ленинград с очередной зимовки на берегу Ледовитого океана.

гл. 2

Фёдор ещё раз пролистал записную книжку и, тяжело вздохнув, хотел было её уже закрыть, но тут его взгляд задержался на страничке с буквой «С». Здесь, среди других имён и фамилий, он увидел имя Света. Он даже дёрнулся от неожиданности.
Как же он мог забыть? «Света! Света! Светочка!». Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Ему только что исполнилось восемнадцать лет. Яркое солнце, бархатный южный воздух, бескрайнее синее море – и всё это в курортном местечке Затока под Одессой.
В том году вместе с другими курсантами из ленинградского арктического училища он проводил там летние каникулы. Купались, загорали, играли в пляжный футбол. В общем, набирались сил перед новым учебным годом…
Фёдор познакомился со Светланой, студенткой библиотечного техникума, на танцах в местном парке и в тот же вечер проводил её до турбазы «Изумруд», где она отдыхала, на самом берегу Чёрного моря. Два дня они не расставались друг с другом, избороздив Затоку вдоль и поперёк. Ездили на экскурсии в Одессу, в катакомбы в Нерубайское.
А на «променаде», где продавалось множество сувениров, он купил ей большую перламутровую раковину, в которой отчётливо слышался шум прибоя. «Чтобы ты всегда помнила об этих днях», -- сказал он.

В последнюю её ночь на курорте, перед самым отъездом, она пустила его в свою палатку.
Какая же это была безумная ночь! Под шелест волн, под завывание ветра, под стрекот цикад. Несколько раз они уплывали в море и, покачиваясь на волнах, любовались звёздным небом над головой. Ну разве можно такое забыть?
«Как жалко, что мы расстались!» – не раз корил себя молодой человек. Но ничего не поделаешь: в этом был виноват только он: другая девушка оказалась в интересном положении -- пришлось срочно делать выбор.

Очнувшись от воспоминаний, Фёдор набрал нужный номер. Послышались длинные томительные гудки. Тревожно забилось сердце. «А если её просто нет дома?» -- испуганно подумал он. Наконец на другом конце провода взяли трубку.
-- Алло, кто звонит? – послышался такой знакомый женский голос.
Ласковое тепло разлилось в груди. Голос Светочки он узнал бы из тысячи голосов.
-- Это Федя, -- ответил он.

Удивительно, но она его сразу вспомнила.
-- Сколько лет, сколько зим! – радостно воскликнула Светочка. Её голос дрожал от волнения. -- А чего это ты надумал позвонить спустя двенадцать лет?
Фёдор ей сообщил, что застрял в аэропорту на двое суток, вот и решил увидеться, обмолвиться словом.
Он ни на что не рассчитывал, мало ли какие у неё могут быть обстоятельства. Но Светочка неожиданно сама пригласила его к себе.

Она сообщила, что вот уже год, как развелась с мужем, а дочка вместе с классом отправилась на экскурсию в Ленинград.
-- Пока ты едешь, я ужин сготовлю, -- добавила она.
-- А адрес всё тот же? – спросил Фёдор. -- Лихов переулок, дом 5.
-- Да, адрес не изменился, -- подтвердила она. – Ну а квартиру мою ты, надеюсь, не забыл?
-- Можешь не сомневаться, -- заверил её Фёдор, хотя за столько лет многое из его памяти попросту улетучилось.

гл. 3

Так как весь его багаж находился в ячейках автоматических камер хранения, он вышел из здания аэровокзала налегке, -- и вмиг оказался в снежном плену.

«И вот пришла зима опять в мой город
Колючий снег метёт за воротник.
А под ногами слышен каждый шорох,
В метели умолкает громкий крик…»

Тут же к нему подскочило несколько таксистов, наперебой предлагая свои услуги. Но цены у всех зашкаливали.
До центра Москвы они запросили аж 35 рублей! Это треть месячного оклада инженера в то время. Впрочем, в такой день он заплатил бы любые деньги. Торговаться бы не стал.

Неожиданно рядом с ним остановилось явно не местное такси: на лобовом стекле жёлтой "Волги" виднелась надпись «Люберцы». Худой рыжеволосый парень высадил женщину с ребёнком, достал из багажника чемодан и, пожелав пассажирам счастливого пути, обратился к нему:
-- Вам не в центр?
-- А сколько? – спросил в свою очередь Сотников.
-- По счётчику, -- ответил таксист.
«Во всяком случае, это намного дешевле», -- мысленно прикинув сумму, согласился Фёдор.

Но как только они с парнем сели в машину, в их сторону с грозным видом решительно направился лысый детина с чёрной шкиперской бородкой. Водитель не стал дожидаться неприятного рандеву, резко ударил по газам, и машина стремительно сорвалась с места. «Полярного волка» резко вдавило в сиденье.
-- Вот это приёмистость! -- восхитился Фёдор.
-- А что вы хотите? -- парировал таксист. -– Тут мафия. Замешкаешься – колёса проколют. Если бы у вас был багаж, я бы вас взять не успел.
-- Да, -- разочарованно кивнул Сотников, -- сколько лет боролись с отстойщиками, а ничего не меняется.
-- Вас, кстати, куда вести? – спросил водитель.
-- Лихов переулок, дом пять, -- сообщил Фёдор. –- Если знаете?
-- Ну как же не знать? -- ответил таксист. –- Он с внутренней стороны Садового кольца и выходит
на Малый Каретный переулок.
-- Название у него какое-то разбойничье.
-- Совершенно верно, -- кивнул головой водитель. -- Поговаривали, что в этом переулке обитали «лихие» люди, разбойники, которые грабили тех, кто шёл на каретные ряды покупать кареты или лошадей. Да что там говорить, место это неспокойное. Два года назад в первом часу ночи с моей свояченицы там шубу сняли. Грабителей так и не нашли.

гл. 4

-- Погода сегодня, конечно, подкачала, -- махнул рукой водитель, когда они выехали на Ленинградский проспект.
-- А так бы полюбовались прекрасными видами Москвы.
Но у Фёдора на этот счёт было другое мнение.
«У природы нет плохой погоды, -- вспомнил он известную песенку. -- Каждая погода благодать. Дождь ли снег, любое время года надо благодарно принимать...».
И чем дольше он смотрел на заснеженный город, тем сильнее восторгался его красотой.
«Не снегопад, а снеговал,
И в двух шагах лица не видно
Без масок — зимний карнавал,
Метель открыла, очевидно»

Кругом в свете фонарей поблескивал снег. Сверкали и переливались россыпи инея на стволах деревьев. Нахлобучив снежные шапки, проносившиеся мимо молодые деревца щеголяли своими модными белыми шубками. Снег налипал на ветки, делая их толстыми и белыми. На крышах образовались снежные навесы. Они вырастали с такой быстротой, что некоторые кренились набок, готовые в любой момент упасть под собственной тяжестью. Сладко дремали под белым покрывалом одинокие скамейки. В неясных очертаниях деревьев и домов чувствовалось что-то мистическое, загадочное, сказочное.

По дороге Фёдор купил оранжевые розы -- символ горячих чувств и бутылку розового шампанского. Оказавшись в центре Москвы, поехали по Садовой-Каретной, а с неё повернули на Лихов переулок и вскоре остановились у семиэтажного
тёмно-коричневого здания с овальными эркерами, на котором значился номер пять.

-- Ну вот мы и на месте, -- сообщил таксист.
Фёдор рассчитался за поездку и, забрав вино и цветы, вышел из машины. Водитель махнул ему рукой и, слегка пробуксовав на раскатанном снегу, уехал по своим делам.

гл. 5

В то время домофоны ещё не ставили, входные двери всегда были открыты, и Сотников свободно зашёл в знакомый подъезд. Странно, но почему-то здесь стоял полумрак, не горела ни одна лампочка. Лишь тусклый отсвет уличных фонарей сквозь обледеневшие окна проникал в лестничный пролёт.
Он стремительно поднялся на второй этаж и оторопел: оказалось, что у него напрочь вылетело из головы, в какую дверь надо звонить.

На лестничную площадку выходило четыре двери. Две прямо по центру и две по бокам. Когда-то он здесь уже бывал и помнил, что у Светы центральная дверь. Но вот какая из двух, справа или слева, он забыл. Все двери на площадке, обитые одним и тем же чёрным дерматином, выглядели одинаково. Квартиры в подъезде были коммунальными, а поэтому на каждой двери устанавливалось множество звонков с фамилиями или именами жильцов. Прочитать надписи в полутьме не представлялось возможным -- не звонить же во все звонки подряд.
К счастью, Сотников всегда носил с собой зажигалку. Подсветив звонки, он быстро нашёл тот, под которым было написано большими черными печатными буквами «СВЕТА».

«Ух!» -- словно камень свалился с души. «Ну что ж, была не была!» -- сказал он себе и, глубоко вздохнув, нажал на нужную кнопку. Но за дверью было тихо, никто не подошёл открывать.
«Раз нет света, то и звонок не работает, -- быстро сообразил он. – Что же теперь делать? Не стучать же в квартиру в такое позднее время?». И тут как по заказу на лестнице появился свет, правда, всего лишь на несколько секунд, но этого времени Фёдору вполне хватило, чтобы нажать на заветную кнопку. Раздался отдалённый звенящий звук, после чего послышались шаги в прихожей, щёлкнула задвижка, открылась дверь – и перед ним предстала его заветная юношеская любовь с горящей свечкой в руках.

Как же она изменилась за эти годы! Он даже поначалу её не узнал. Выражение лица стало совсем другим.
От той хрупкой, нежной Светочки с тонкой девичьей шейкой и робким взглядом не осталось и следа.
Она слегка располнела, как говорится, вошла в тело. Но это была удивительно свежая и нежная полнота, пробуждающая мужские желания. Под её пёстро-красным шёлковым халатиком круглились соблазнительные груди, придавая ей удивительно обольстительный вид. Как же много в ней было женщины!

-- Светка, это ты! – восторженно вырвалось у него.
Она молчала и, раскрыв рот, с некоторым недоумением смотрела на него, словно не верила в происходящее.
-- Неужели я так изменился, что ты меня не узнаёшь? – выпалил он. -- Чёрное море, турбаза «Изумруд», твой Федя!
-- Феденька, это ты! –- выкрикнула она и, закрыв рот ладошкой, покачала головой. –- Не верю своим глазам!
А затем, показывая рукой на свечку, извиняющимся тоном произнесла: «Нам сегодня свет отключили. Так что сижу при свечах».
-- Ничего, так даже романтичнее, -- радостно ответил он и, войдя в просторную прихожую с высоким лепным потолком, вручил ей букет.

Света поблагодарила его за цветы, расцеловала и показала свою вешалку, на которую можно было повесить одежду. Впрочем, унты ему снимать не пришлось. «Достаточно вытереть ноги о коврик», -- сказала она.
Пока он раздевался, Света, уйдя в свою комнату, отнесла свечку на подоконник, поставила розы в вазочку с водой, а шампанское -- в холодильник.

Когда она снова появилась в прихожей, он уже не мог сдерживать своих чувств -- он горел и пылал.
От страстного желания обладать этим обворожительным созданием у него потемнело в глазах.
-- Тебя покормить? – спросила она.
-- В другой раз, -- ответил он и, подхватив на руки свой бесценный груз, зашёл в её комнату.
-- Светка! Светка! Светочка! -- восторженно выкрикнул он и закружился с нею
по паркету. Всё вокруг: стены, мебель, светильники слилось в один пёстрый калейдоскоп. Они ничего не видели
вокруг -- только глаза друг друга. Боясь упасть, она охватила его шею и как можно сильнее прижалась к сильному телу.
Как же ей было хорошо на его груди! На такой карусели она бы кружилась вечно.

Незаметно парочка подрулила к дивану и, потеряв равновесие, рухнула на него с такой силой, что жалобно завизжали пружины. Несколько мгновений они лежали в полном оцепенении, не решаясь пошевелиться. В звенящей тишине было слышно только их судорожное дыхание.
А когда он стряхнул прилипшую к её потному лбу непослушную прядь волос, яростно забилось сердце, кровь закипела, комок подкатил к горлу. Жгучее возбуждение прокатилось по телу.
Фёдор схватил и крепко прижал её к себе и, не дав опомниться, стал осыпать её лицо поцелуями. Тонкий шёлк халата не способен защитить от мужских порывов -- она это прекрасно понимала и лишь выказывала небольшое сопротивление.

Он впился губами в её губы, сбив ей дыхание. В его глазах появился лихорадочный блеск. Когда распахнулся халат, его поцелуи покрыли её шею и грудь. Запахи её тела, её пота, её духов слились в единый терпкий аромат, который кружил ему голову, который просто сводил его с ума!

Какое-то время она ещё владела собой. Но постепенно его огонь воспламенил и её, поглотив всю без остатка. Щёки стали пунцовыми. Сердце гулко стучало в груди, сладостно заныло тело. Ей показалось, что перед ней не мужчина, а сгусток мужских желаний, неуправляемая лавина огня, готовая вылиться на неё и опалить с головы до ног! «Я пропала!» -- успела подумать она.

И тут же, не сговариваясь, они прильнули друг к другу и, ласкаясь, стали освобождаться от ненужной одежды. У них уже не осталось сил, чтобы сдерживать себя.
Любовная горячка накрыла их с головой, застряла в груди, застучала в висках. Зацепившись друг за друга воспалёнными телами, они полетели в бездну греховного рая, слившись в огненный клубок страсти, и уже ничего не помнили и не соображали...

гл. 6

Фёдор и Света даже не заметили, как наступило утро. Проснувшись, они ещё долго лежали, обняв друг друга. Как же им не хотелось покидать такой уютный и тёплый диван! А когда она всё же попыталась встать, колени у неё подогнулись, и она бы рухнула на пол, если бы он вовремя её не подхватил.
-- Господи, я даже не знаю, как я буду сегодня танцевать! -- пожаловалась Света. – Ног совсем не чувствую.
Увидев недоумённый взгляд Фёдора, она ему объяснила, что бальные танцы являются её любимым увлечением.

К этому времени у них разыгрался зверский аппетит. Света зажгла свечку, накинула шёлковый халатик. Он встал, надел рубашку и брюки. После того, как собрали диван, она направилась на кухню готовить завтрак. Он было пошёл за ней,
но Света попросила его остаться в комнате.
-- У нас коммуналка. Если соседи тебя увидят, будут мне косточки потом перемывать круглый год.

…Когда заморили червячка, она убрала всё со стола и села рядом с ним на диван. Они стали обмениваться новостями.
–- Ну как у тебя дочка? – спросил Фёдор. – Ты говорила, что она сейчас на экскурсии в Ленинграде.
-- Когда это я тебе говорила? – удивилась Света.
-- Когда я тебе вчера звонил.
-- Мне никто вчера не звонил, -- ещё больше удивилась она, -- Федя, ты что-то путаешь.
-- Как же так! -- изумился он. – Мы же с тобой вчера вечером разговаривали. Я звонил с аэропорта.
-- Ни с кем я не разговаривала, -- твёрдо заявила она и замотала головой.
-- Что за чёрт! Ничего не понимаю, -- растерялся он.
-- Я тоже, -- ответила Света.

Некоторое время они молчали
-- Погоди, -- попытался разобраться Фёдор. -- Это Лихов переулок, дом пять?
-- Да, -- ответила она.
-- Тебя зовут Света?
-- Да, -- кивнула она.
-- Ты отдыхала летом двенадцать лет назад в Затоке на турбазе «Изумруд»?
-- Да, отдыхала.
-- Ты училась в библиотечном техникуме?
-- Да, училась.
-- Ничего не понимаю! – схватился за голову Фёдор. -- Затмение какое-то… А может, я просто перепутал имена?
-- Ты знаешь, с годами я тоже почему-то начинаю забывать имена своих знакомых, -- призналась она. – Теперь и я сомневаюсь: а вдруг моего парня звали не Фёдор?
Она на секунду задумалась – и тут же хлопнула себя по лбу.
-- Я же его поздравляла с днём рождения в стихах. А все свои стихи я храню в дневнике.

Она встала, сняла с полки толстую тетрадь в чёрной обложке и быстро нашла нужную запись.
«Мы тебя целуем
Мы тебя храним
Фёдор наше счастье
Фёдор наш кумир»
17 июля 1973 год
-- Теперь я уверена: его звали Фёдор, как и тебя!
-- А какое ты назвала число? – спросил он.
-- 17-е июля.
-- Этого не может быть! В июле я вместе с курсантами ходил по Балтике на паруснике. А в Затоку мы поехали лишь в конце августа.

В это время в комнате включился свет. И они смогли окончательно убедиться, что раньше никогда не встречались. Обнаружилось, что он был не тем Фёдором, а она не той Светой.
-- Опаньки! Приехали! -– глаза у женщины полезли на лоб.
-- Ядрёна мать! – вырвалось у него.
(Немая сцена. Они застыли как вкопанные)
Интересно, сможет ли кто из читателей разгадать эту головоломку, не читая вторую часть?

Часть 2
гл. 7

-- А что мы себе голову морочим? – предложила наша Света.
(будем её так называть, чтобы избегать путаницы)
-- Давай позвоним этой самой Свете и всё выясним. Её номер у тебя есть?
-- Нет, я больше звонить не буду! -- категорично заявил Фёдор.
-- Ну тогда я сама позвоню, -- сказала она и сняла трубку телефона.
Обычно в коммунальных квартирах имелся один телефон общего пользования в прихожей, но Света провела к себе в комнату ещё один, спаренный, с кнопочкой для блокировки.

Фёдор достал записную книжку и набрал нужный номер. Очень долго раздавались назойливые гудки, наконец на другом конце провода взяли трубку.
-- Можно Свету к телефону? -- строгим голосом попросила наша Света. Но буквально через несколько секунд её голос кардинально изменился. – Светик, прости! Конечно же я тебя узнала. Просто у нас телефон барахлит, пора уже новый покупать… Да-да... Конечно, конечно. Не бери а голову. Ты сегодня не в духе? Ладно, я тебе позже перезвоню.

Наша Света положила трубку.
-- Кажется, теперь я поняла, в чём дело, -- подняв палец вверх, сказала она. -- Теперь всё встаёт на свои места. Где, ты говоришь, училась твоя Света?
-- В библиотечном техникуме, -- ответил Фёдор.
-- На Щёлковском шоссе?
-- Да, на Щёлковском.
-- Я тебя поздравляю! Это моя подруга Светка из соседней квартиры! -- усмехнулась наша Света.

И тут всё быстро прояснилось. Оказалось, что наша Света и Света-соседка дружили с раннего детства, сидели в одной песочнице и вместе поступили в один и тот же техникум. На первом курсе после Нового года они заранее купили путёвки
на турбазу «Изумруд» у Чёрного моря. Но по окончании первого курса Света-соседка не смогла поехать: из-за болезни она пропустила много занятий и была вынуждена подтянуть хвосты. Пришлось нашей Свете ехать в Затоку одной.

А тут ещё незадача. По условиям договора сдать путёвку было нельзя. Можно было лишь перенести отдых на другой срок. Чтобы не потерять деньги, Света-соседка так и сделала. Таким образом, она поехала к морю уже в августе.
Ну а то, что кавалеры у девушек имели одинаковые имена – это просто случайное совпадение.
-- Но на соседней двери я осмотрел все звонки, -- возразил Фёдор. -- Там нигде не было написано «Света».
-- Она только на днях новый звонок поставила, видимо, ещё не успела написать.

-- Ёперный театр! – схватился за голову Фёдор. –- Это же надо так влипнуть!
Света пристально посмотрела на него.
-- Ты очень жалеешь о том, что случилось?
Фёдор замялся, опустил глаза в пол и не знал, что ответить.
-- Но, если очень хочешь, можем зайти к ней в гости? – с натянутой улыбкой предложила Света. – Заодно и прощение попросишь.
-- Нет-нет! Только не это! -– изменился он в лице. – Облажался по полной программе, -– замотал он головой. -- Молчи, грусть, молчи!

Наступила пауза, каждый думал о своём. Первым, растерянно отведя глаза в сторону, подал голос мужчина:
-- Света, прости, что так получилось.
-- Ты бы ещё добавил: я не хотел.
Он виновато пожал плечами.
-- Да ладно, что уж теперь, -- махнула она рукой. -- Что сделано, то сделано.
Она подошла к окну и посмотрела на улицу.
-- А ты знаешь, снегопад прекратился.
Света включила телевизор и удачно попала на прогноз погоды. Диктор сообщила, что свирепый циклон начал удаляться
от Москвы на восток, небо прояснилось, с часу на час должно возобновиться авиасообщение.

Позвонив в справочную службу Шереметьево, она выяснила, что самолёт Фёдора с бортовым номером 114 будет совершать рейс из столицы в Ленинград ровно через три часа. Они тут же заказали такси.
Затем выпили по бокалу шампанского и присели на дорожку. Фёдор ещё раз извинился перед Светой за причинённые неудобства: «Если, что было не так», а когда подъехало такси, попрощался, оставил визитку и уехал в аэропорт.

Он немного опоздал на регистрацию, но всё же успел на свой рейс.
Когда наш бедолага летел в самолёте, он ещё долго не мог успокоиться: ему было ужасно стыдно за то,
что произошло (хотя и нелепое стечение обстоятельств!).
Особенно острое чувство вины он испытывал перед Светой, а в её лице -- перед всеми жительницами Москвы.
Он готов был встать перед ними на колени и дать железное слово полярника, что подобное больше никогда не повторится.

Эпилог

Через неделю в квартире Фёдора раздался пронзительный звонок. Он вышел в прихожую, открыл входную дверь и обомлел –- перед ним стояла наша Света.
-- Фёдор, а вот и я! Не ожидал? – смущенно проговорила московская гостья.
Он молчал и с удивлением смотрел на неё, словно не веря в происходящее.

-- Неужели я так изменилась, что ты меня не узнаёшь? -– выпалила она.
-- Светочка, это ты! –- выкрикнул он и закрыл ладонью рот. -- Не верю своим глазам!
И лишь когда она переступила порог, он немного успокоился и спросил: «Как это ты решилась?».
-- А это не я, -- это судьба, -- ответила она.
-- Не понял, -- замотал он головой.
-- А я монетку подбросила: орёл или решка? -- иронически улыбнулась она. -- Вот и всё.

Он тоже улыбнулся и бережно прижал её к себе.
Света-соседка долго была в расстроенных чувствах, но со временем успокоилась и постаралась выкинуть из головы историю, ставшую для неё большим разочарованием. Через несколько лет ей удалось выкупить пустующую комнату в соседней квартире. Туда переехала её дочь с мужем и, надо сказать, очень вовремя, -- ожидалось скорое прибавление в семействе.
6. 2022 год. СПб