Шампанское для змеи

Было это в те далёкие времена, когда три престарелых царя уже скоропостижно сменили друг друга, и на престол взошел новый, молодой, полный благоразумных, на его взгляд, идей, реформатор. Он то нам и удружил. Придумал закон, по которому спиртное перешло из разряда воскресных радостей в разряд супер-дефицитов.
Тогда мы были молоды, в меру максималисты, по жизни - оптимисты. но уже начали понемногу понимать, что мир не состоит из белого и черного, а есть сотни полутонов и оттенков, причем черная полоса бывает чаще гораздо длинней, чем белая.
Наступил очередной май. Всё вокруг оживало после зимы, оттаивали потихоньку и мы. Сходили на демонстрацию, поорали "ура!", помахали трибунам и телекамерам руками, затем собрали у одногруппников транспаранты, флаги, фотографии и добросовестно отвезли всё это богатство социума в кладовую института, до следующего праздника. Всё! Конец демонстрации. Что демонстрировали, кому, зачем, с какой целью? Тогда никто об этом и не задумывался. Да и не надо было задумываться, главное - это солидарность, праздничное настроение и единение с толпой таких же, как мы, политически грамотных молодых людей.
Было нас тогда трое друзей: я, Витька и Валерыч. Всё время вместе. И в институте и после. Я - староста группы, Валерка - комсорг, а Витюха - профорг.
Ну вот, помитинговали. Валерыч говорит: "Может ко мне зарулим? На гитаре побренчим, музон послушаем". Витька: "Не, на сухую, как-то не так, праздник всё таки". Это он намекает, что бы Валерыч из батиных запасов наливки голубичной выделил. Валерка включает тупаря и тяжко так вздыхает: " Дааа, сейчас бы винца для поднятия тонуса". Я иду ва-банк: "Ну чё ты жмёшься, куркуль! Пошли в гараж, нацедим!" У Валерыча аж глаза округлились, руками замахал: "Нет, вы чё, мужики!" Оказалось, что отец с последнего нашего "культурного" мероприятия погреб запер, да пригрозил самым святым для Валерки. Приведёшь, мол, друганов ещё раз в гараж, пеняй на себя, я тебе не то, что машину не дам, я тебя самого в гараж не пущу! Ну, стоим, топчемся, что делать, не знаем. А вокруг народ снуёт, все красивые и нарядные, торопятся домой к праздничному столу.
-Ё-моё! - Витёк стукает себя по лбу, и мы ошалело смотрим на него. - Геша!
-Что, Геша? - в два голоса произносим мы с Валеркой.
-У Генки предок сегодня дежурит, порядок обеспечивает, значит поможет.
Ну у нас настроение, конечно, подпрыгивает и мы несёмся, как три отставших спринтера, пытаясь, однако, соблюдать дистанцию, что бы не было "первых и отстающих".
Генка быстро скумекал, что к чему, выдал нам всю информацию, быстро собрался и присоединился к нам. Ещё несколько мгновений и вот мы уже на остановке, прыгаем в автобус и смакуем приближающийся праздник.
Подбегая к нужному объекту, видим огромную очередь, извивающуюся, как удав, и готовую проглотить каждого, кто посмеет в нее вклиниться, не соблюдая нумерацию, записанную химическим карандашом на ладони. На наше счастье Гешкин предок дежурил в нужное время и в нужном месте. "Батя, выручай, решили собраться, а градусов нет", - шепотом, чтобы не услышала спиралевидная очередь, озвучил проблему Гешка. "Надеюсь, не в гараже решили собраться?" - Это он намекает, что знаком с нашими маленькими "недочётами". ... "Что ты, зареклись уже". Через полчаса томительного ожидания появился Гешкин предок, тщательно скрывая что-то объемное под форменной шинелью. При ближайшем рассмотрении это оказалась пара бутылок шампанского. "Маловато будет",- мрачно изрек Гешка, "Все, что могу",- парировал предок.
Ладно, пойдет и так. Теперь надо своих подружек обзвонить да велеть им долго не сидеть перед зеркалом, да быстрее к нам мчаться, но без суеты. Пошарили по карманам, нашли нужное количество двушек и обзвонили всех. Я - Женьке, Витька - Надьке, Валерка - Инке, ну а Геныч - Людмилке.
-Оп-па! - Геша голос подаёт. - А у кого собираемся?
Ну у него-то, понятно, что нельзя. Две комнаты всего, два брата всего, одна мама, одна невестка и одна малышка - крохотуля... всего. У меня тоже нельзя было. Там уже гостей полный дом, а комнатка у меня крохотная, девять квадратов, а в ней диван, два шкафа под завязку набитые книгами, секретер и всё. А нет, еще пара сантиметров остается для тапочек. Короче, Валерка говорит: "Пошли ко мне в подвал!"
Отлично! В подвал! Это сейчас в подвалах или бомжатник или клуб какой-нибудь или подразделение жилконторы. А тогда... Тогда подвал был убежищем и местом отдыха для молодёжи. Одна или две комнаты, никакого мусора, диван, кресла, столик, пепельница, холодильник иногда, иногда ковёр на стене или на полу (разуваться обязательно), полки, книги, журналы, в общем, полная имитация обычной квартиры. Но всегда, у всех в обязательном порядке там был магнитофон или проигрыватель. У Валерки они были, оба два. И причём не хилые. И колонки отечественные по 35 ватт каждая. Хозяйственный. Ладно, вот и наши девушки начали понемногу подходить. Все собрались, а Витькиной Надюхи нет. "Вот, змея!" - Витька потихоньку начинает заводиться, - "Как всегда, блин! Её одну все ждут! Ну, я ей устрою!" Наши девчонки заулыбались... Знают, кто кому и что может устроить. Не зря Витька свою жену змеёй называет. У неё не как у кобры - всего в двух зубах по грамму,- у неё в каждом зубе по сто грамм яда, да в каждом пальце по зубу. Вся наша компания предрекала очень недолгую жизнь их семье. Уж девки наши наперебой утверждали, что Витька скоро не выдержит и убежит от неё. Что закусает она нашего бедняжку.
Витёк рвётся к телефону-автомату, мы, естественно, его пытаемся удержать и тут появляется наша красавишна. "Куда идём?" - как ни в чём не бывало, спрашивает она. Витька только сопит. Мы смеёмся и переглядываемся. "Да пошли уже!" - наперебой кричим мы и, весело переговариваясь, движемся в сторону Валеркиного дома.
По пути забежали в гастроном, купили конфет, консервы какие-то и вот все мы уже за накрытым столом, на который Гешка, как звезду на елку, торжественно водрузил добытую "неимоверным" батиным трудом пару бутылок шампанского. " Ну, открывайте уже",- в нетерпении простонал коллектив. "Да без проблем",- сказал Витюха, взяв в руки вожделенный напиток. И тут вдруг что-то не задалось. Ну, помните, какие пробки тогда у шампанского были? Пластмассовые, не чета нынешним. С разбегу не откроешь... А тут еще коллектив торопит. Покрутив пробку руками, затем попытавшись решить проблему с помощью полотенца, Витек уже, практически сдался... Но тут кто-то из толпы посоветовал: "Попробуй зубами". "А это мысль! - живо отреагировал Витюха. - Все равно уже свои отсутствуют, страху нет!" И тут же, как депутат, приступил к осуществлению наказов избирателей.
-Может быть ножом? - спрашивает Валерыч. Витёк только головой завертел. Мол, дело чести, открою. Крутит он её несчастную, вертит. И так и сяк, причмокивает и вгрызается. Как-то незаметно все разговоры стихли, и публика стала напряженно всматриваться в Витьку.
-Ну скоро уже? - это змея голос подаёт. Нервничает или просто по привычке мужа покусывает. Витька то ли устал, а то ли решил ответить супруге и оторвался от бутылки. И в этот момент она выстрелила. Не было ни предупреждающего шипения, как у его бабы, ни движения пробки, ни хоть какого-нибудь намёка. Просто "бах", и всё.
И тут, нарушая все приличия, раздирая на части тишину, раздался дикий вопль. Причём женский.
Мы-то сразу и не поняли, кто кричит. Все завертели головами, и тут увидели, что змея согнулась над столом и обнимается со своим лицом. Витька тоже, но молча. Первая мысль: "Всё, посидели, мать вашу...", вторая: "Змея..., Витюха, брат..."
Тут девки загалдели, подбежали к Надьке, давай ей руки от лица отрывать, успокаивать и задавать идиотские вопросы типа: "Что, Надюша?" Или "Тебе больно?" Надька только мычит да стонет и раскачивается при этом, но руки от лица не убирает, Гюльчатай, блин... Мы, конечно же, тоже участие к семье проявили, кинулись к Витьке, а он к Надьке, в общем, все в конце концов столпились вокруг змеи. Я мельком глянул на Витьку, вроде бы цел наш орёл. Не знаю, что он ей там на ухо нашептал, но вскоре Надя успокоилась и медленно убрала руки от лица.
-Аааах..., - это наши подруги.
-Твою мать..., - это мужики.
Вокруг Надюхиных глаз, как две прекрасные темные орхидеи, медленно проступала естественная природная красота. Было ощущение, что Надька впервые в жизни решила попробовать маминой косметики, да вот неумеха, не смогла правильно накраситься. Нос чуть припух, но не портил её. Что тут портить, когда такие цвета, такие краски! По щекам от боли текли слёзы, обильно подкрашенные совковой тушью. В общем, не лучший для Нади день.
-Сволочь, - прогундосила змея.
Стали разбираться, что к чему. Я ведь помню, что он бутылку пробкой к себе держал. Оказалось, пробка выстрелила Витьке прямо в рот, но срикошетила от зубов и направилась напрямую в Надькину переносицу. Витьке то что, у него уже давно передние зубы не родные. Обычные советские протезы. С такими зубами можно смело идти в помощники электрика или связиста - проволоку перекусывать. Это случилось, когда он, катаясь на горных лыжах, выскочил на большой скорости на наледь и его понесло на какой-то сарай. Сараю то, что будет? Он там и сейчас, по прошествии стольких лет, стоит, как непотопляемый авианосец. Очнулся наш чемпион в больнице. Зубов передних нет, рёбра сломаны, в ноге штырь металлический, а вокруг всё белое... Красота, и Новый Год будет с кем встретить, и ходить даже никуда не надо. Два в одном!
Девчонки наши стали её успокаивать, как могли. Потому, как знали Надькин характер и на что она способна. Витька рядом стоит, боится вздохнуть громко. А Надя только шмыгает, да слёзы вытирает.
-Ладно, - наконец выдохнула Надя. - Наливай! Праздник всё таки.
Все облегчённо вздохнули и расселись за столом. Выпили за Мир, Труд, Май, потом за встречу, потом не помню, за что и всем так хорошо стало, что выключили магнитофон, Валерка достал гитару и запели мы так дружно и слаженно, будто всю жизнь в одном хоре пели.
Надюшка с тех пор с улыбкой вспоминала этот случай, да и изменилась она. Мягче, что ли стала. А наши прогнозы не оправдались, они до сих пор вместе и очень счастливы.