Примета

Уже в пути, Степан Дмитриевич Воронов, бывший начальник отдела центрального аппарата федерального Министерства внутренних дел, а ныне пенсионер и нештатный консультант руководителей ряда крупных коммерческих структур, вдруг вспомнил о не-выполненном обещании.
Вполголоса матюгнувшись, он, включив поворот, ловко перестроился в крайнюю левую полосу. Напряженно всматриваясь во встречный поток, подловил момент и резко выкрутил руль влево, носком правой ноги утопив акселератор до упора.
Сверкающий полированным лаком алый «Митсубиши-3000» чувствительно ударил по ушам ревом трехсотсильного турбированного двигателя. Рисуя визжащими покрышка-ми черные полосы на асфальте, автомобиль четко вписался в рискованный разворот через две сплошные разделительные полосы.
Лейтенант, инстинктивно выпрыгнувший из бело-синей «девятки» дорожно-патрульной службы, лишь тоскливым взглядом проводил обнаглевшего нарушителя с «крутыми» номерами, в сердцах плюнул, и тут же тормознул немилосердно чадившую си-зым выхлопом ржавую «шестерку», управляемую пенсионером в очках.
Воронову нужно было срочно увидеть начальника отдела уголовного розыска од-ного из райуправлений Москвы, чтобы перекинуться с ним буквально несколькими сло-вами. В некоторых вопросах Степан Дмитриевич стойко не доверял телефонам. И теперь, сообразив, что находится поблизости, решил попытать удачу и застать подполковника Храмова на рабочем месте.
Проигнорировав запрещающий знак и бесцеремонно припарковавшись возле само-го входа, он легко взбежал вверх по ступенькам. Небрежно махнув красной корочкой с тиснеными золотыми буквами перед носом истекающего потом под тяжестью бронежиле-та зеленого сержанта с автоматом на груди, Воронов привычно направился на второй этаж.
Надо сказать, что Степан Дмитриевич, пользуясь проверенными временем связями в управлении кадров министерства, после ухода на пенсию без особого труда сохранил за собой удостоверение действующего сотрудника. А указанное в нем специальное звание полковника милиции оказывало магическое влияние почти на всех, с кем в последнее вре-мя ему приходилось иметь дело.
Кивнув озабоченно пробежавшим мимо знакомым операм, Степан Дмитриевич на-брал код на замке перегородившей коридор массивной металлической двери и прямиком направился в кабинет главного сыщика.
В этот раз удача оказалась на стороне Воронова. Виктор Алексеевич Храмов, нава-лившись большим животом на стол, внимательно рассматривал раскинутые веером фото-графии. Покосившись на распахнувшуюся без стука входную дверь, недовольно припод-нял бровь, но, узнав незваного гостя, расцвел приветливой улыбкой.
- Какими судьбами, душа пропащая? – хозяин кабинета с трудом выбрался из узко-ватой для него щели между столом и стенкой, шагнул навстречу, разведя руки для объя-тий.
- Да вот, понимаешь, так получилось. Мимо проезжал, решил заглянуть, - просипел Воронов, крепко притиснутый к мягкой необъятной груди.
Храмов ослабил хватку, но не отпустил совсем, а лишь отодвинул его на вытяну-тых руках, осматривая с головы до ног.
- Замечательно выглядишь, - с заметными нотками зависти заключил подполков-ник. – На вольных хлебах все такие, или только ты исключение?
- Все конечно, - усмехнулся Воронов. – Я ж как почтальон Печкин из мультфильма, может только жить начал, как на пенсию вышел.
Храмов горестно вздохнул.
- А я, сдается, не доживу до этого светлого дня. Прямо отсюда вперед ногами и вы-несут.
Хохотнув, Степан Дмитриевич похлопал его по пухлому плечу:
- Ну-ну, не прибедняйся Витя. Ты еще, как говорится, на моих похоронах просту-дишься.
- Тьфу, на тебя, - суеверно отмахнулся пухлой ладонью Храмов. – Не болтай глупо-сти. Какие к черту похороны? Рассказывай лучше, зачем пожаловал? Знаю я тебя, никогда ведь просто так не заедешь.
Признавая правоту приятеля, Воронов виновато вздохнул и в двух словах изложил проблему. Как он предполагал, решение вопроса не заняло и пяти минут. Не откладывая в долгий ящик, Степан Дмитриевич отправил клиенту лаконичную sms-ку и с облегчением мысленно вычеркнул этот пункт из списка первоочередных дел. А так как управился рань-ше намеченного, то решил выделить полчаса на общение с Храмовым.
Виктор Алексеевич приметил брошенный Вороновым быстрый взгляд на часы.
- Как у тебя с временем-то. А то давай чаю? Или кофейку?
- Ну, - довольно потянулся Степан Дмитриевич, - пожалуй, от чашки я кофе не от-кажусь.
Храмов шагнул к облупленному сервировочному столику на колесиках, непонятно как оказавшемуся в кабинет начальника уголовного розыска, щелкнул кнопкой электро-чайника и ухмыльнулся:
- Только не обессудь, у меня растворимый. Ты уж, небось, и забыл, каков он на вкус-то?
В ответ на подначку Воронов задорно подмигнул подполковнику.
- Вот заодно и понастольгирую.
Храмов коротко хохотнул, чайной ложкой рассыпая коричневый порошок по чаш-кам и заливая его парящим кипятком.
Когда посуда опустела, Степан Дмитриевич, чтобы поддержать угасший, было, разговор, кивнул на разложенные по столу фотографии.
- А что это ты Витя, пасьянс раскидываешь?
Храмов досадливо поморщился:
- Да вот ломаю голову, как под конец квартала «глухаря» себе не подвесить. Но, судя по всему, ничего не получится. Обидно, понимаешь.
Уже думая о чем-то своем, Воронов машинально поинтересовался:
- А в чем закавыка-то?
- Да нет там никаких особых закавык, - с присвистом, тяжело вздохнул подполков-ник, закуривая. – Все до банальности просто. Жила себе поживала обычная семья – муж, жена, да ребенок малолетний, и они мечтали о расширении жилплощади. А когда совсем прижало, как-то там прокрутились, поднакопили, подзаняли, напряглись и купили трех-комнатную квартиру в спальном районе. Но не долго длилось их счастье. Начал глава се-мейства попивать и безобразить, супругу свою в пьяном виде поколачивать. А та терпеть не стала и быстренько с ним развелась. Вот и получилась у них коммуналка со всеми вы-текающими. – Храмов сделал короткую паузу, глубоко затянулся, стряхнул наросший на сигарете серый столбик в пепельницу, затем продолжил. – Что удивительно, отставного мужа такое положение дел вполне устраивало. Как выяснилось, не очень-то он и хотел то-го развода. Однако его бывшая время даром не теряла. Нашла взамен ему мужичка и за-теяла размен. Только вот варианта взаимоприемлемого никак найти не получалось. Тяже-ло процесс шел, со скандалами и взаимными упреками. И тут вдруг, как по заказу бывший супруг бесследно исчезает. Заявление о пропаже его старший брат написал. Младший, ко-гда вопрос о размене встал, частенько у него ночевал, сорваться боялся, потому, как за ху-лиганку уже вполне реальный срок корячился. Вообще-то, - задумчиво почесал переноси-цу подполковник, - человечишка-то он, откровенно говоря, никчемный. Поганый такой жучок. По-жизни, давно бы ему башку свернуть надо было, чтобы другим существование не отравлял. Но, это по-жизни, а мы-то, сам знаешь, по закону жить обязаны. – Храмов умолк, туша в пепельнице докуренную до фильтра сигарету.
- Ну, и? – напомнил о себе Воронов.
- А что ну? Пришлось работать. Мотив вроде ясен, круг подозреваемых очерчен, а толку чуть. Бывшая со своим сожителем в глухом отказе, мол, знать ничего не знаем, ви-деть не видели. Типа вообще он два месяца не появлялся, сами в розыск подавать хотели. И брат пропавшего подтверждает, что тот действительно последнее время не контачил с бывшей женой, постоянно жил у него и интенсивно искал варианты разъезда. И ведь на-шел. После чего, ровно три недели назад направился на встречу с экс-супругой, и больше его никто не видел.
Воронов хмыкнул:
- А он до квартиры-то своей сумел добраться?
- До дома, во всяком случае, точно. Соседи видели его входившим в подъезд. А вот как он в квартиру попал, сколько там пробыл, и когда ушел, установить не представилось возможным.
- А бывшая со своим любовником что говорят? – в раздумье наморщил лоб Степан Дмитриевич.
- Утверждают, не было их в тот день. С раннего утра до позднего вечера ездили по новостройкам. Отчаявшись разменяться, подходящую квартиру для покупки искали.
- И свидетели у них есть? – хищно прищурился Воронов.
- Откуда? – пожевал губами Храмов. – Якобы они были в другом конце города. Но, так как подходящего для себя ничего не увидели, то и разговаривать ни со строителями, ни с менеджерами по продажам не стали.
- А тут, так кстати пропадает бывший муж и проблема с квартирой снимается сама собой, - закончил за подполковника Степан Дмитриевич.
- Вот и я про то, - Храмов вытряхнул из пачки очередную сигарету. – Не бывает та-ких счастливых случайностей.
Воронов тоже достал из нагрудного кармана пачку «Кента» и щелкнул зажигалкой, прикуривая.
- А чего ты так напрягся, Алексеич? Подумаешь, ну еще один без вести пропавший в розыске. Не больно уж и статистику испортит.
- Ага, как бы не так, - скривился подполковник, словно раскусил незрелый лимон. Брат этого потеряшки каким-то боком с министерскими связан. Мне уже весь телефон оборвали. И прокурора районного нагнули дело уголовное возбудить.
- Неужто сразу по 105-й? – неподдельно изумился Воронов. – Без реального трупа, только по факту исчезновения?
- То-то и оно, - скрипнул пальцами по плохо выбритому подбородку Храмов.
- Чудны дела твои, Господи, - Степан Дмитриевич возвел глаза к потолку. - А фото-графии-то здесь, с какого бока-припека?
- О! С этими снимками отдельная история. Представляешь, вваливается ко мне вче-ра, аккурат перед обедом, сожитель супруги без вести сгинувшего. Прямо с порога заявля-ет, что так, мол, и так, хочу окончательно снять с себя и моей будущей законной жены все подозрения. С его слов, в тот день, когда они ездили искать квартиру, то на всякий случай взяли с собой фотоаппарат и вспомнили об этом только когда отдали пленку в ателье. Вот он мне эти фотографии и приволок в качестве доказательства полной своей, понимаешь, невиновности.
Воронов раздавил окурок в пепельнице и скептически покачал головой.
- Косвенные. Не серьезно.
- А тут все на косвенных построено, – подполковник раздраженно хлопнул ладо-нью по столу. – Нету прямых доказательств. Нету!
- Взглянуть-то можно? – потеребил кончик носа Степан Дмитриевич.
- Да на, смотри, сколько душе угодно, - Храмов толкнул к краю стола несколько плотных, глянцево отблескивающих листков.
Воронов легко вскочил с потертого кожаного дивана, взял фотографии и несколько минут перебирал их, внимательно разглядывая. Затем замер, невидяще уставившись в по-толок и что-то мучительно вспоминая. А, припомнив, принялся судорожно шарить по кар-манам, в конечном итоге выудив на свет мятый клочок бумаги. Разгладил его на подокон-нике и удовлетворенно щелкнул пальцами.
Развернув снимки веером, наподобие игральных карт, Степан Дмитриевич звучно шлепнул ими по столешнице.
- Залипуха эти фотографии, Витя. Если не веришь, отдай экспертам.
- С чего это ты взял? – удивленно посмотрел на Воронова подполковник.
- А у меня глаз – алмаз, - рассмеялся тот. – За версту подделку чую. Ты бы, Виктор Алексеевич, не поленился, вызвал бы того деятеля, что тебе их подсунул, изъял бы как положено, да на экспертизу отправил.
- Думаешь, стоит копья ломать? – в сомнении наморщил лоб Храмов.
- Можно подумать, у тебя другие варианты есть? – криво ухмыльнулся Воронов и протянул подполковнику руку. – Все, кончился мой лимит на забавы. Бывай здоров, това-рищ начальник. Погнал я дальше почетное звание героя капиталистического труда зараба-тывать…
Воронов уже заканчивал обед в уютном, всего на десяток столиков ресторанчике, когда проснулся мобильный телефон. Не желая рушить редкое состояние спокойного уми-ротворения, он даже на первых порах решил не отвечать. Но телефон категорически не желал умолкать.
Тягостно вздохнув, Степан Дмитриевич вытащил аппарат из кармана и, разглядев на мягко мерцающем экране номер Храмова, нажал на кнопку приема. В наушнике тут же оглушительно загрохотало:
- Степа, ты?! Здорово дорогой! Ну, с меня стакан! Да не какой-нибудь маломерка нынешний, а наш, истинный, граненый! И не просто так, а с горкой!
- С какой горкой? Ты вообще о чем? – перебил собеседника ошеломленный неожи-данным напором, ничего не понимающий Воронов.
- Ну вот, не успел со службы уйти, - опечалился подполковник, - как все забыл. С горкой – это когда по самый рубчик, да так что приходится отпивать, прежде чем к губам поднести.
- В первую очередь здравствуй, Виктор Алексеевич. А во-вторых, - не удержав-шись, фыркнул Воронов, - нынче у меня вкусы поменялись. Я стаканы принимаю исклю-чительно только с виски. Кстати, а с чего это ты такой неслыханно щедрый?
- Так с того, – весело клокотал Храмов, - что развалил я их! Поэтому, милости прошу в гости. Будет тебе и виски, и огурец соленый, самолично выращенный, на закуску!
- Кого-кого ты там развалил? И я-то здесь при чем? – все никак не мог понять Во-ронов, о чем идет речь.
После секундной паузы подполковник продолжил уже значительно спокойнее:
- Помнишь, когда давеча ко мне заскакивал, разговор про потеряшку зашел. Ты мне еще фотографии посоветовал на экспертизу отправить. Ну?
- Вроде было что-то, – не очень уверено протянул Степан Дмитриевич, свободной рукой вытряхивая из пачки сигарету.
- Так вот, тогда ты в самое яблочко попал. Эксперт однозначно подтвердил, дата на фотографиях изменена. Специалист делал, без техники ни за что не углядишь. А ты умуд-рился высмотреть. Истинно, глаз – алмаз.
- Я… - попытался перебить его Воронов, но тот, не слушая, продолжал.
- Когда мой оперок экспертное заключение сожителю в нос сунул, тот и поплыл, все как на духу вывалил. А буквально двадцать минут назад ребятишки отзвонились. На закрытом кладбище, в заброшенной могиле трупик откопали. Представляешь, не пере-мудри эти дурни с фотографиями, однозначно бы сухими из воды выскочили. Нет, ну ты, Степан Дмитриевич, даешь! У тебя там рентген в голове, что ли?
Наконец прикуривший Воронов, выпустил в потолок тугую струю, и хихикнул:
- Да в моей голове, Виктор Алексеевич, все то же самое, что и у тебя. Тут не пове-ришь, дело в примете.
Здесь настала пора удивляться Храмову.
- В чем, в чем, говоришь? В какой еще примете?
- Ну, хорошо, - Степан Дмитриевич подвинул ближе пепельницу и отпил глоток остывающего кофе, - по старой дружбе раскрою тебе жуткую тайну. Примета есть у меня одна, как машину помою, так обязательно пойдет дождь. Ну, если не в этот день, то на следующее утро непременно. А тут как-то заехал заправиться, и меня таки уломали ма-шину вымыть. На заправке мойку новую открыли. Я еще тогда ребятишкам мойщикам пригрозил, что, мол, чек обязательно сохраню, и если в ближайшие трое суток попаду под дождь, деньги обратно заберу, – Воронов повозился, удобнее устраиваясь на стуле. – Само собой, на следующий день зарядило спозаранку. А меня как раз в тот район занесло, где были сделаны фотографии. Там здание одно интересное есть, и оно в объектив удачно по-пало. Дальше уже было дело техники. Чек из мойки, к счастью, сохранился. Оставалось только сравнить даты.
- Что-то я не совсем улавливаю, - простодушно признался подполковник. – К чему ты клонишь?
- Все к тому же, - почему-то развеселился Воронов. – Если ты вспомнишь предъяв-ленные тебе снимки, то на них не только дождя, но и даже луж на асфальте не видно. Су-хо, как в пустыне. Тут уж не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сделать однозначный вывод относительно их подлинности.
- Выходит, - голос Храмова откровенно дрогнул, - не вымой ты тогда машину, то и несоответствия никакого не усек бы?
- Разумеется. Вот я помню, когда в прошлом месяце шел дождь.
Храмов долго и тяжело дышал в трубку, потом многозначительно изрек:
- Вот и не верь после этого в приметы…

09.01.2009 г.