Касыда о танцовщице. Из Федерико Гарсиа ЛОРКИ

КАСЫДА О ТАНЦОВЩИЦЕ
Casida de la bailarina
Рикардо Эуфемио МОЛИНАРИ (23.03. 1898 – 31.07. 1996),
аргентинский поэт-лирик, член Аргентинской Академии наук (1968)
RICARDO EUFEMIO MOLINARI (1898 - 1996)

Федерико Гарсиа Лорке посвящается

1.
Вспомнить я хочу, каким был город
с реками двумя, что лились вольно;
вспомнить я хочу садов кончину,
зелень лужицы, что пьёт голубка,
когда ты танцуешь и поёшь
голосом, как будто из металла;
вспомнить снег хочу, который тает,
чтобы напоить дремотный ветер
и луну, что у плюща вздохнула.
Вспомнить я хочу моих друзей
и манящую, как тайну, женщину,
всей душой которую любил.

Я прошу тебя: танцуй, танцуй,
выкрик тёмный, грустное дыхание!
И пускай ступни твои стальные
давят ненавистных скорпионов,
что клешнями пыльными скрежещут
рядом с кожей у дрожащих веток!
Я прошу: пляши и жаром горла
воздух выдыхай змеёю рваной,
что в руке твоей влюблённой вьётся!

Тенью я покрыт, к тебе привязан,
холодит лицо твоя мне песня,
волосы отравой насыщая.
Сделать что бы, дабы стать подвижным,
в горле у тебя увязнув в глине,
дабы по груди твоей скатиться
огоньком росинки лучезарной?!

Так танцуй же над пустыней жаркой,
светлый Нил из голоса стеклянного,
дельта утекающего воздуха!

2.
Слышать голос его я хотел бы
с цветущим на шее нарциссом,
с лунной ночью, к земле прижатой.
Хотел бы видеть лицо его,
дождавшееся утра
вместе с виолой света,
в которую вслушался ангел,
и губы с его смертью,
с цветком его удивлённым.
Аромат цветка предлагаю,
луну захолустного сада
и любовь, чья песенка спета.
Вновь река его ищет рассвета.

3.
Небо цветёт, как роза,
роза пространства грустного,
воздух - Орфей поющий,
многоцветен и одинок.
Тени покрыты деревьями,
словно шатрами зелёными.
и хочет вода родиться
лазоревой и нагой.
Увидеть бы вечер, с которым
сливается лик погибшего,
где его одиночество горькое
развеяно среди рек!

4.
Танцуй же, танцуй! Целомудренно тело твоё.
Из сладкоречивого рта
пересохший язык
потерянной веной выходит.
Все мысли - о нём, и не больно мне от тишины,
потому что быть ближе к свету нельзя,
чем к смерти, тяжёлой цепью его сковавшей.
И в пустыне сон его виден!
Вновь рождаются в море ранние вечера,
птицы, деревья и люди
ещё не приклеены к теням и сумрачным рекам плоти.
Смерть его, да, смерть его -
она ведь немного и наша,
это часть нашей медленной смерти.
И ты уже тут, как некоторые из нас
в этой текущей жизни.
Спи, мой грустный, затерянный, я уже слышу:
песня бубна доносится из пустыни.

18 января 1937 г.

Перевёл с испанского Анатолий ЯНИ (Одесса)

RICARDO MOLINARI
CASIDA DE LA BAILARINA

A Federico García Lorca
1
Quiero acordarme de una ciudad deshecha
junto a sus dos ríos sedientos;
quiero acordarme de la muerte de los jardines, del
agua verde que beben las palomas,
ahora que tú bailas, y cantas con una voz áspera de
campamento;
quiero acordarme de la nieve que vuelve con la lluvia
para humedecer su boca de viento dormido, su luna
abierta entre la yedra.
Quiero acordarme de mis amigos, ay, de cómo
dormirá una mujer
que he querido.

Baila, aliento triste, alarido oscuro. Lleva tus pies
de acero sobre los alacranes
que tiemblan por las hojas de la madera,
golpeando sus tenazas de polvo
cerca de tu piel.
Baila, amanecida; empuja el aire con el calor del
cuello, con la serpiente que conduces rota
en la mano enamorada y dura.

Yo estoy pendiente de ti, ensombrecido: tu canto
me enfría la cara, me envenena el vello.
Qué haría para poder estar quieto,
abierto en tu garganta llena de barro,
hasta resbalarme por tu pecho, como una llama de rocío.

Baila sobre el desierto caliente,
Nilo de voz, delta de aire perecible.

2
Quisiera oír su voz que duerme inmensa con su narciso
de sangre en el cuello,
con su noche abandonada en la tierra.

Quisiera ver su cara caída, impaciente sobre el amanecer,
junto a su viola de luz insuperable, a su ángel tibio;
su labio con su muerte, con su flor deliciosa sumergida.

Así, ofrecido; luna de jardín, perfume de fuente,
de amor sin amor;
ah, su alto río encerrado, vagando por la aurora.

3
Rosa de cielo, de espacio melancólico;
Orfeo de aire, numeroso solo. Quien verá
su sombra cubriendo los árboles
o volviendo del agua, desnuda. Quién verá
la tarde que contuvo su cara de hombre muerto.
su soledad esparcida entre los ríos.

4
Baila, que él tiene el cuerpo cubierto de verguenza
y la lengua seca saliéndole por la boca dulce,
como una vena perdida.

Yo pienso en él, y ya no me duele el silencio,
porque nunca estará más cerca de la luz
que en su muerte. Su pobre muerte
encadenada.
¡Ya ve su sueño en el desierto!

Las altas tardes que van naciendo del mar, los pájaros
con los árboles de las colinas; las gentes aún pegadas
a las sombras,
a los ríos oscuros de la carne-

Su muerte, sí, su muerte, un poco de la nuestra;
de nuestra muerte sin premura. Ya estás ahí, solo
como alguno de nosotros en la vida.

Duerme, triste mío, perdido, que yo estoy oyendo
el canto del adufe que viene del desierto.

Enero 18 de 1937