21. ВИ.Агошков. Верхне-Окская вольница.К ВОПРОСУ О ТЕРМИНАХ «ВЕРХОВСКИЕ КНЯЗЬЯ» И «ВЕРХОВСКИЕ КНЯЖЕСТВА»

21. ВИ.Агошков. Верхне-Окская вольница.

К ВОПРОСУ О ТЕРМИНАХ
«ВЕРХОВСКИЕ КНЯЗЬЯ» И «ВЕРХОВСКИЕ КНЯЖЕСТВА»

Опубликовано: Беспалов Р.А. К вопросу о терминах «Верховские князья» и «Верховские княжества» // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Брянск: РИО БГУ, 2010. Вып. 12. – С. 15-61. [2,4 а. л.]//

До конца XIXв изучение истории Верхнего Поочья зачас-тую оставалось на периферии других исследований. Так что да-же вопрос разработки особой терминологии для этого региона долгое время оставался открытым. Применительно к концу XIVв Н.М. Карамзин использовал термин «древняя земля вятичей», а местные города было принято называть не иначе как «вятиче-скими». Этой традиции следовал иеромонах Леонид (Кавелин), который в 1862г опубликовал первую обобщающую работу по истории Верхнего Поочья: «Церковно-историческое исследова-ние о древней области вятичей».

Однако в отношении позднего средневековья этот термин в науке не прижился. Уже в 1866г Г.Ф. Карпов отнёс Верхнее Поочье к «стране князей», утверждая, что это «официальное на-звание». И только в 1892г М.К. Любавский обратился к трактов-ке исторического термина «Верховские» князья».

Вскоре в на-учной литературе стал применяться термин «Верховские княже-ства». Со временем определения этих терминов претерпели су-щественные изменения, порой неоправданные. Поэтому во-прос об их применении требует специального исследования.
Термин «верховъстии князи» употреблён лишь в одном со-хранившемся источнике – докончании великого князя Москов-ского Василия Василевича с королем Польским и великим князем Литовским Казимиром от 31 августа 1449г.

Грамота дошла до нас в двух списках в составе пятой кни-ги записей Литовской метрики (копия конца XVIв). В первом списке на обороте 208 листа в особой статье читается: «А вер-ховъстии князи, што будуть издавна давали в Литву, то имъ и нинечы давати, а болшы того не прымышляти»; во втором спи-ске на листе 304 несколько иначе: «верховъскии», при этом на-писанная первоначально буква «т» исправлена на букву «к».

В первой публикации грамоты, изданной П.А. Мухановым в 1836г, было напечатано слово: «Верховскiи». Почти то же в по-вторном издании акта 1846г, подготовленном И.И. Григорови-чем: «Верховъскiи». Таковым это слово было воспринято пер-выми исследователями.

Первоначально М. К. Любавский предложил всего лишь толкование термина, беря его в кавычки: «"верховские" князья» и понимая под ними князей «Верхнеокских». Ранее подобного сопоставления никто не делал. Термину «Верхнеокские князья» учёный отдавал предпочтение. Землевладения князей, которые по отношению к соседним великим княжествам Московскому и Литовскому находились на «Верхнеокской украине», М.К. Лю-бавский назвал «верхнеокскими княжествами» (со строчной буквы).

//Мы даём подобные названия с прописной буквы.-В.А.//

В 1893г Ф.И. Леонтович в своём исследовании коснулся положения князей Верхнего Поочья, на которых в XIV-XV вв. распространилось политическое влияние Великого княжества Литовского. В частности, он писал, что «в земле древних вяти-чей, по верховьям Оки с её притоками, располагались исста-ринные уделы русских князей Черниговского дома, под именем князей Верховских». По преданию родословцев XVIв все они были потомками князя Михаила Черниговского.

Среди них учёный выделил три группы. К владениям кня-зей первой группы он отнёс города: Новосиль, Одоев, Белёв и Воротынск, расположенные «в верховьях Оки и её притоков».
Ко второй группе – князей: Карачевских, Кромских, Ко-зельских, Мосальских, Перемышльских, Елецких и Хотетовских, владения которых, по мысли автора, располагались «в области между верхней Окой, Десной и Угрой».

К третьей группе были отнесены князья Мезецкие и Говдыревские (из Тарусского княжеского дома), владения которых, по его мнению, были расположены «в бассейне р.Жиздры». Описанную таким образом территорию Ф.И. Леонтович назвал «Верховскими областями Северщины» или иначе «Верхнеокской Северщиной». Автор допустил две принципиальные неточности.

Во-первых, позже было выяснено, что Верхнее Поочье не входило в состав Северской земли. Во-вторых, землевладения указанных им князей располагались не только в бассейне верх-ней Оки и её притоков, но и частично в бассейнах других крупных рек: Десны (Карачев) и Дона (Елец).

В этом смысле термины «Верховские» и «Верхнеокские» оказываются неравнозначными.
Одновременно Ф.И. Леонтович попытался выяснить пра-вовое положение так называемых "Верховских" князей на ли-товской службе. Разбирая докончания князей Новосильского дома (Воротынских, Одоевских и Белёвских) с великими князь-ями Литовскими, учёный определил их как «докончания Верхов-ских князей» вообще.

Вслед за ним, в начале 1894г в Импера-торском обществе истории и древностей российских В.А. Уляницкий выступил с рефератом «О положении русских Верхов-ских князей и, в частности, князей Мосальских в Литовском го-сударстве в XVв». Он спроецировал на Мосальских правовые от-ношения князей Новосильского дома с Литвой. Это было сдела-но на том основании, что и те и другие были "Верховскими".

Его выступление было подвергнуто обстоятельной критике М.К. Любавского, который в частности, заметил, что положение "Верховских" князей было «разнообразно, неустойчиво и из-менчиво»; «трудно подвести это положение под одну правовую норму и говорить о положении "Верховских" князей вообще»; «это положение было для разных князей и в разное время раз-личное». «Одни из князей (для XVв. имелись в виду князья Ново-сильские – Р.Б.) находились с великими князьями Московским и Литовским "в докончанье", – которое гарантировало им из-вестные права, при нарушении которых они de jure и с отчина-ми были свободны от послушания великому князю.

Другие (имелись в виду князья Мезецкие и Мосальские – Р.Б.), получившие свои владения из рук великого князя Литов-ского, как данину или выслугу, de jure были только лично сво-бодны, а их владения были неотъемлемыми частями Великого княжества Литовского». Подобные наблюдения ранее уже делал Г.Ф. Карпов. Замечания же М.К. Любавского, в первую очередь, следует отнести на долю выводов Ф.И. Леонтовича.

Вскоре в научный оборот был введён новый географиче-ский термин. Сначала он как бы естественно и без особых объ-яснений был использован М.С. Грушевским: «"Верхiвськие" князївства», а в 1910г М.К. Любавский дал ему относительно внятное определение. К "Верховским" были отнесены «княжест-ва на верхней Оке: Новосильское, Одоевское, Воротынское, Бе-лёвское и др.». Это были «исконные владения потомков св[ятого] Михаила, князя Черниговского, которые со второй половины XIV и начала XV вв. подчинились великому князю Литовскому».

В дальнейшем сложившаяся таким образом терминология вошла в научный оборот. Её использовали многие учёные, учитывая политический фактор подчинения "Верховских" князей Великому княжеству Литовскому. Однако, в одной из сле-дующих публикаций, упоминая об итогах Московско-Литовского договора 1449г, М.К. Любавский допустил следующую трактов-ку: «Верховские князья, кроме Василия Ивановича Торусского с братьями и племянниками, признавались вассалами короля».

В упомянутом источнике князь Василий Иванович Тарус-ский (Оболенский) назван отдельно от "Верховских" князей, на службе у великого князя Московского. Но теперь вопреки сво-ему первоначальному определению М.К. Любавский отнёс к "Верховским" заодно и тех князей, которые Литве не подчиня-лись. Далее польский учёный С.М. Кучиньский также отнёс к "wierchowskim" заодно и всех Тарусских князей, а соответствующую область он назвал «Wierchowszczy;na» (Верховщыжь-на). Очевидно, обобщение произошло по принципу: потомки святого князя Михаила Черниговского.

Расширенная трактовка термина была перенята А.В. Ше-ковым, посвятившим теме «Верховских княжеств» (с заглавной буквы) отдельное исследование, а также отражена в современ-ных энциклопедических статьях.

Исключением из общей практики был особый подход М.С. Грушевского, который для конца XVв среди других "верхiвських" назвал ещё и Трубецких князей. То же можно видеть в одной из работ А.А. Зимина. Мнение учёных было основано только на том, что в 1486-1490 гг. один из Трубецких князей был Мцен-ско-Любутским наместником.

Критерий явно недостаточный.
…Некоторые уточнения попытался внести М.М. Кром. Он заметил, что в 1449г под определением "Верховских" могли иметься в виду только лишь князья «Новосильские, Мезецкие и Мосальские, служившие тогда в Литве». Но только Новосильские оставались в сфере межгосударственных отношений. Остальные же «к середине XVв из этой сферы исчезают, превращаясь во "внутренних", Московских или Литовских».

Несколько позже В.Н. Темушев выдвинул гипотезу, что применительно к 1449г «обозначение Верховских князей необ-ходимо соотнести с представителями Новосильского княжеского дома и, соответственно, при опоре на источник, следовало бы относить к числу Верховских только само Новосильское княже-ство и его уделы».

С.В. Ковылов, напротив, при рассмотрении совокупности князей Белёвских, Одоевских и Воротынских, предлагал отка-заться от применения к ним термина «Верховские князья», по-скольку для них в источниках есть конкретное название: «князья Новосильские». Действительно, Московско-Рязанское доконча-ние 1447г содержало обширную статью о князьях Новосильско-го дома. Нет оснований считать, что всего лишь через два года межгосударственная терминология в отношении одних только Новосильских князей была в корне изменена.

Итак, в определениях терминов «Верховские князья» и «Верховские княжества» учёными учитывались факторы:
* генеалогический – по преданию родословцев, общее происхождение этих князей от князя Михаила Черниговского;
* географический – расположение владений этих князей преимущественно в бассейне Верхней Оки;
* политический – признание Москвой некоторой зависи-мости этих князей от Великого кн-ва Литовского к середине XVв;
* правовой – статус землевладений этих князей по отно-шению к своему сюзерену. …Рассмотрение перечисленных факторов должно внести некоторую ясность в терминологию.
* * *

Несмотря на скудность источниковой базы, рассматри-ваемые термины имеют исторические аналогии. В Ипатьевской летописи под 1147г читается обращение великого князя Изяслава Киевского к своему брату князю Ростиславу Смоленско-му: «тобе Б(ог)ъ далъ верхнюю землю».

В следующем году Рос-тислав преподнёс Изяславу дары «от верьхнихъ земль».
Под 1185г имеется запись о том, что великий князь Свя-тослав Киевский «шёлъ бяшеть в Корачевъ, и сбирашеть отъ верхъних земль вои». Следовательно, термин «верхние земли» существовал ещё в XIIв. Им обозначались области, расположен-ные в верховьях Днепра и в верховьях Десны, по отношению к стольному городу Киеву.

Другая аналогия: «низовская земля», «низ», «низовские князья», «низовцы» – широко применялась в Новгородском ле-тописании XIII-XV вв. в отношении Ростово-Суздальской земли, а затем и Великого княжества Московского».

Эти термины не собственные, а внешние. Вопреки мнению Ф. И. Леонтовича, "Верховские" князья, скорее, не сами носили такое имя, но так их называли извне. Это не титул, а эпи-тет. Далее в историографии …Верхнеокский регион приобрёл имена собственные: «Верховские княжества» и «Wierchowsz-czy;na» – с заглавной буквы. В Верхнем Поочье Литве принад-лежали города Мценск и Любуцк с их округой. Серенск со времён Ольгерда стороны ведали по половинам.

Таруса принадлежала Москве, а старший Тарусский князь со своею братьею и племянниками служили Василию II. Великий князь Рязанский находился с Василием II «в любви», но был волен «служить», кому захочет. Мещера называлась вотчиной великого князя Москов-ского, а Казимир IV обязался в неё не вступаться.
Изучение политической истории и правового статуса ме-стных княжений позволят описать исторический термин «вер-ховъстии князи» более точно.

Новосильско-Одоевское княжество

Ещё М.К. Любавский справедливо заметил, что на верхней Оке в конце XIV-XV вв. «самыми значительными» были владения князей Новосильского дома. К сожалению, в дальнейшем его мнение не учитывалось многими учеными. Лишь сравнительно недавно Е.И. Колычева пришла к выводу о том, что «в конце XIV – начале XV вв. Новосильско-Одоевская территориальная корпорация являлась великим княжеством, одним из наиболее мо-гущественных в бассейне верховья Оки». А. В. Шеков назвал Новосильско-Одоевскую землю «отдельным государственным образованием (единой территориально-политической корпорацией)».

М.М. Кром развил выводы предшественников, подкре-пив их сравнительным анализом источников. Тем не менее, указанные исследования можно дополнить и уточнить.

В 1375г столица Новосиль была разорена татарами Ма-мая. И хотя город упоминался в памятнике конца XIVв – Списке городов дальних и ближних, – со временем он запустел, а столи-ца переместилась в Одоев. «Новосильская земля» (1407г) в официальных грамотах стала именоваться «землёй Новосиль-ской и Одоевской» (1427г), а в некоторых источниках – «lande Odoyow», или «Одоевской землёй» (1424-1425 гг.). С начала 1370-х гг. старший Новосильский стол занимал князь Роман Семёнович, который имел, по меньшей мере, трёх сыновей: Василия, Льва и Юрия. К XVв в Новосильско- Одоевском княже-стве выделились уделы: Белёвский, Воротынский и Одоевский.


Новосильское княжество

http://www.hist-geo.net/media/blogs/blog/Kvadriga/2--va_2pol15-n16v.jpg
При этом Одоев для всех князей Новосильского дома ос-тавался главным городом. Произошли некоторые изменения в титулатуре князей. Они продолжали именоваться «Новосильски-ми», но иногда «Одоевскими», что могло обозначать одно и то же – общий родовой титул. Возникли удельные титулы князей: «Бе-лёвских», «Воротынских» и собственно «Одоевских». Также в ти-тулатуре появились сложносоставные конструкции.

Например, титулами «Новосильский и Одоевский», «Новосильский, Одоевский и Воротынский», «von Wrotynsk etc.» или просто «Воротынский», могли обозначать одного и того же князя. К концу XVв в ветви Воротынских князей выделился удельный князь «Перемышльский», который также носил титул «Воротын-ского». В титулах отражалось право князей на долю в общем ро-довом имуществе и право на собственный удел. До конца столе-тия в роду Новосильских князей сохранялся институт старшего княжения. Передвижения по княжеским столам из старины происходило по старшинству рода.

Ещё в начале XIVв Новосильские князья имели самостоятельные отношения с Золотой Ордой. Это подразумевало воз-можность получения ими ярлыка на родовую вотчину. Тем са-мым гарантировался правовой иммунитет Новосильско- Одоев-ской земли от посягательства на неё других Русских и Литовских князей и обеспечивался её высокий межгосударственный ста-тус. По крайней мере, с 1370-1380-х гг. в Новосильско- Одоев-ском княжестве (равно как и в соседних княжествах Верхнего Поочья) имели хождение джучидские монеты (данги).

Монеты Московских уделов сюда почти не проникали. На рубеже XIV-XV вв. в Верхнее Поочье (кроме Тарусского княже-ства) стали интенсивно поступать монеты из Крыма, Кафы и Северного Приазовья. В первой четверти XVв их доля составила две трети от общей массы татарских монет, обращавшихся на местном денежном рынке. Должно быть, это говорит о развитых экономических и политических связях региона с Крымом, кото-рые имели своё продолжение и после распада Золотой Орды.

В сохранившихся источниках до конца первой трети XVв старшие Новосильские правители называются «великими князьями». Соседние крупные державы стремились не только заполучить их себе в союзники, но и старались завладеть ярлы-ком на Новосильско-Одоевское княжество. Для Новосильских князей это могло означать потерю суверенитета. Первую по-пытку приобрести непосредственную верховную власть над Одоевом предпринял великий князь Литовский Свидригайло. В 1434г ярлык был получен им от хана Сеид-Ахмеда, который укрепился в Крыму и на тот момент не пользовался полнотой власти в Поле.

Вскоре Свидригайло был низложен, а ярлык на Одоев не получил своего приемника в Великом княжестве Литовском. Хо-тя многие Новосильские князья с 1427г находились на Литов-ской службе, но даже к началу 1470-х гг. у великого князя Литовского Казимира не было ярлыка на Одоев. При Витовте пре-емственность власти в Крыму (возможно, лишь временно) перешла к династии Гиреев. Далее её представители укрепились на Крымском престоле и верховная власть над массивом Рус-ских земель, среди которых были и «Одоевские города», переда-валась по наследственной линии Крымских ханов.

В 1473/74г Менгли-Гирей обещал Казимиру вписать Одо-ев в ярлык, выданный ранее Литве на иные Русские земли. Вроде бы, он даже исполнил своё обещание, но в сохранивших-ся ярлыках, на которые позже ссылался Менгли-Гирей, Одоев не указан. Новосильские князья, даже перейдя на Московскую службу в конце XVв, некоторое время сохраняли отношения с Крымской Ордой. Их дарага Бахшеиш стремился самостоятель-но получать «пошлину» с «Одоевских городов» от старшего Одо-евского князя. Лишь в начале XVIв Иван III смог приобрести у Менгли-Гирея ярлык на города, у которых «Одоев в головах». Впрочем, впредь Московские государи по-прежнему были обя-заны сполна передавать Одоевские «выходы» Крымским дарагам. //Видимо, отсюда слово «дорогой»!-В.А.//

Договорные грамоты великих Литовских князей с князья-ми Новосильского дома тоже говорят о высоком статусе Ново-сильско-Одоевского княжества. В августе 1427г великий князь Литовский Витовт заключил докончание с пятью Новосильскими князьями. Старшим среди них был великий князь (Gro;f;rst) Юрий Романович Новосильский (Одоевский), который выступал вместе со своими сыновьями: князьями Иваном и Семёном Юрьевичами, а также с племянниками: князьями Василием и Фёдором Львовичами Воротынскими. Новосильско-Литовский договор предусматривал возможность его продления после смены власти в Литве или Новосильско-Одоевском княжестве.

М.М. Кром справедливо заметил, что с некоторых пор до-говорные грамоты удельных Воротынских и удельных Одоев-ских князей с Литвой стали заключаться независимо друг от друга. В 1432г великий князь Литовский Свидригайло в одном из своих писем сообщал о «братьях, великих князьях Одоевских» (во множественном числе), которых он принял в докончание.
Упоминание как минимум о двух великих князьях, веро-ятно, подразумевает, что «Витовтово докончание» было продле-но Воротынской и Одоевской ветвями Новосильских (Одоев-ских) князей отдельно друг от друга. Сохранившиеся договоры Воротынских князей представлены двумя грамотами.
Один из них был заключён в 1442г между великим кня-зем Литовским Казимиром (вскоре после его вступления на Ли-товский престол) и князем Фёдором Львовичем Воротынским. По смерти последнего († 1480-1482 гг.), в 1483г такой же дого-вор с Казимиром заключили сыновья и внук князя Фёдора Львовича. Из договоров Одоевской ветви Новосильских князей с Казимиром сохранилась только грамота 1459г.

Несколько иначе сложилась судьба Белёвских князей. Су-дя по всему, они не были участниками договора своих родичей с Витовтом в августе 1427г. По преданию жития Кирилла Бело-зерского, князь Михаил Васильевич Белёвский со своей княги-ней Марией 8 лет не имели детей, о чём сильно печалились. То-гда Белёвский князь отправил бояр к старцу Кириллу с проше-нием, чтобы тот помолился за них. Старец явился им во сне и оставил 3 сосуда, что предвещало рождение 3-х детей (Фёдора, Василия и Евпраксии). Известие о Белёвском посольстве в мо-настырь на Белое Озеро относят к свидетельству княгини Марии Белёвской. Оно состоялось при жизни старца – до июня 1427г.

В родословцах же сохранилось следующее свидетельство: «князь Федор, да князь Василей Белёвские. А князь великий бы-ло Василей свел их с вотчины з Белёва в опале, а дал им Волок, и жили на Волоце долго, и князь великий пожаловал их, опять им вотчину их Белёв отдал; а сестра их была за князем за Васильем за Ивановичем за Оболенским княгини Опракса». Князь В. И. Оболенский первым браком был женат на княгине Марии Туриковой. Однако в августе 1449г она попала в плен к татарам. Её дальнейшая судьба неизвестна.


Вероятно, вскоре после пленения она умерла, тогда князь В.И. Оболенский смог жениться второй раз – на Евпраксии. Са-мый ранний срок этого брака – конец 1449г. Следовательно, к этому времени Белёвская княжна была ещё молода. Вероятно, она родилась не позднее середины 1420-х гг., иначе к середине XVв вышла бы из брачного возраста. Следует полагать, что к ав-густу 1427г князя Михаила Белёвского уже не было в живых, а его дети были малолетними. Так что Белёвские князья не могли стать участниками договора с Витовтом.

К осени 1437г Белёвский удел оказался под властью ве-ликого князя Московского. Однако позже он был возвращён Бе-лёвским князьям Фёдору и Василию Михайловичам, а в 1459г они присоединились к докончанию своего дяди князя Ивана Юрьевича Одоевского с Казимиром IV. Из посольских книг из-вестно о существовании и более позднего докончания Белёвских князей (возможно, вместе с одоевскими) с великим кня-зем Литовским.

М. М. Кром указал, что докончания Новосильских князей 1442 и 1459 гг. помещены в пятой книге записей Литовской метрики среди договоров Казимира с Новгородом, Псковом, Молдавскими воеводами, великими князьями Московскими и Тверскими. То есть отношения между Литвой и Одоевом рас-сматривались как бы на межгосударственном уровне.

Другим важным наблюдением учёного является то, что все Новосильско-Литовские договорные грамоты очень схожи; их формуляр на протяжении XVв практически не менялся; а многие статьи сохранялись в прежнем, архаичном виде. М.К. Любавский справедливо считал, что подобные докончания не были договорами равного с равным. Тем не менее, обязатель-ства сторон имели взаимный характер. Великие князья Литов-ские обязались держать Новосильских князей в жаловании и докончании; оборонять их от всякого; а в Новосильско- Одоев-скую землю не вступаться. В свою очередь, Новосильские кня-зья обязались служить великому князю Литовскому честно; быть с ним заодно во внешних политических сношениях; и платить ему «полетнее» (ежегодную дань).

Суд между Новосильскими и Литовскими порубежниками должен быть честный, без промедления. Следовало соблюдать право Новосильских князей на свой суд по старине с великими князьями Московскими и великими князьями Рязанскими (Пе-реяславскими и Пронскими). В случае нарушения литовской стороной условий докончания, оно могло быть расторгнуто Но-восильскими князьями в одностороннем порядке.

В то время как Новосильские князья обладали ярлыком на свое княжение, самостоятельно платили «выходы» в Орду, а великие Литовские князья обязались в их землю не вступаться, неожиданным выглядит обещание выплат в Литву «полетнего». Сам термин не раскрывает оснований для уплаты дани. М.К. Любавский полагал, что «полетнее» было «результатом свободно-го соглашения и платой за те услуги, которые великий князь Ли-товский со своей стороны должен был им (Новосильским князь-ям – Р.Б.) оказывать». Какие же «услуги» имелись в виду?

Ф.И. Леонтович считал, что «взаимная оборона и защита – главный и, можно сказать, единственный пункт, к которому соб-ственно сводились все отношения» князей Новосильских с ве-ликими князьями Литовскими. Однако подобные выводы мож-но сделать и применительно к Рязанско-Литовским отношени-ям, установленным тогда же в августе 1427г. Договорные гра-моты Витова с Рязанскими князьями, сохранились.

Их формуляр не только очень похож на Новосильско- Ли-товские докончания, но и многие статьи написаны слово в сло-во. В этой связи нужно заметить следующее: Рязанских князей Витовт также принимал на службу, но они получали «услугу» по обороне их земель бесплатно. Соглашение о выплатах «полетне-го» записано ещё до статьи об обороне Новосильско-Одоевской земли и вообще к ней не относится. В Новосильско-Литовском договоре существовали дополнительные статьи по отношению к договорам Рязанско-Литовским. Среди них следующая: «А мене (Новосильского князя – Р.Б.) ему (Казимиру – Р. Б.) во чъсти, и в жалованьи, и в доконъчаньи держати, по тому жъ, какъ дядя ме-не его держалъ, г(о)с(у)д(а)ръ великии князь Витовтъ во чсти и в жалованьи. А полетнее мне (ему – Р. Б.) давати по старыне».

На разных этапах истории далеко не все князья Ново-сильского дома имели докончания с великим князем Литов-ским. Следовательно, не все платили ему «полетнее». Это обяза-тельство приобреталось лишь некоторыми князьями Новосиль-ского дома вместе с докончанием с Литвой. Что же они понима-ли под «жалованием», то есть «милостью» государя и за что обя-зались платить? «Витовтово докончание» являлось базовым до-кументом, позволяющим жаловать иноземным Новосильским князьям литовские города и волости.

Так, в связи с пожалованием города Козельска в намест-ничество князю Фёдору Воротынскому тот обещал Казимиру исполнять условия новой «записи» по тому, как «перъво сего его м(ило)сти записался и целовалъ честныи крестъ». То есть князь Фёдор Воротынский ссылался на свой базовый договор с Кази-миром. В конце XVв при расторжении отношений с Литвой князь Семён Федорович Воротынский упрекал великого князя Ллитовского Александра, что тот его «не жаловалъ, города не далъ, и въ докончанья не принялъ».

Условия прежнего докончания Воротынский князь пони-мал так: «А не имутъ жаловать, а не приимутъ въ докончанье, ино со князя Семёна Фёдоровича целованье крестное доловъ, а ему воля». Поступая на Литовскую службу, Новосильские князья сохраняли суверенитет своей исконной родовой вотчины.

В этом они были схожи с князьями Рязанскими. Однако Рязанских князей Витовт не жаловал, и «полетнее» в Литву они не платили. Должно быть, именно возможность получения Ново-сильскими князьями Литовских земельных пожалований приве-ла к необходимости включения в Новосильско-Литовский дого-вор дополнительного условия, которое бы обеспечивало взима-ние с них дани в Литовскую казну. Все сводилась к формуле: ты нас «жалуешь» – мы тебе с того платим «полетнее». С этим следу-ет связывать расширенный формат их договора с Литвой (нали-чие дополнительных статей) по отношению к Рязанско-Литовским докончаниям. Очевидные выгоды влекли за собой стремление Новосильских князей иметь такие же условия «Ви-товтова докончания» в будущем. Отсюда их приверженность к формуляру 1427г и обязательства Литовской стороны соблю-дать его впредь.

В ноябре 1493г великий князь Литовский Александр и Ли-товская Рада дали послам наказ для ведения переговоров о мире с Москвой. В частности, выдвигалось требование, чтобы «kniazei nowosielskich wsich» было «postawleno pod;uh staroho dokonczania». Имелся в виду Московско-Литовский договор 1449г, в котором Новосильские князья не были указаны явно, но, вероятно, в том числе подразумевались под термином «вер-ховъстии князи».
Итак, статья Московско-Литовского докончания 1449г о "верховских" князьях применима к князьям Новосильского до-ма. Вероятно, они «давали» в Литву «полетнее» с жалованных им Литовских городов и волостей.

А.Е. Пресняков считал, что Кази-мир IV не должен был увеличивать размер этой платы. Однако если бы количество жалованных Новосильским князьям волос-тей увеличилось (что и произошло далее), то возрос бы и общий размер «полетнего». Вряд ли Московская сторона могла бы это-му препятствовать. Поэтому думается, соглашение 1449г огра-ничивало Казимира IV включать в состав Литвы новые террито-рии в Верхнем Поочье. Опасения Московской стороны были не напрасными.

Уже Новосильско-Литовские докончания 1459 и 1483 гг. были дополнены статьёй о возможном появлении в бу-дущем выморочных Новосильских уделов, которым надлежало «не отступити отъ Великого князства Литовъского».

В докончании 1442г такой статьи не было. Пусть и дале-кая перспектива постепенного включения выморочных дольниц Новосильско-Одоевской земли в состав Великого княжества Ли-товского затрагивала интересы Москвы. Василий II сам рассчи-тывал на союз с Новосильскими князьями в будущем, о чём за-являл в Московско-Рязанском докончании 1447г. Однако пра-вовое положение суверенного Новосильско-Одоевского княже-ства непосредственно скреплялось условиями Новосильско-Литовских договоров, минуя чаяния Василия II.
Уделы Козельского и Карачевского княжеств.

Гораздо меньше известно о процессах, связанных с из-менением статуса западной части Верхнего Поочья и приле-гающей к ней части Верхнего Подесенья. Потеря суверенитета этой области происходила преимущественно до начала XVв, многие источники были утрачены.
В историографии обычно уделяется большое внимание военным действиям крупных соседних держав в регионе. Одна-ко на примере Новосильско- Одоевского княжества хорошо видно, что проведение объединительных процессов предполага-лось в правовом поле, а военные столкновения были всего лишь следствием дипломатических кризисов, которые, так или иначе, заканчивались мирными переговорами.

Княжеский стол в Козельском уделе Черниговского кня-жества возник ещё до татарского разорения. Начиная с татар-ского периода самые ранние свидетельства об этой области со-хранились в составе летописного свода начала XVв. В начале XIVв старшим правителем здесь был князь Мстислав. В ранних летописях он не упоминается, но известно о его ближайших по-томках. В 1339г «оубиенъ бысть князь козельскыи Андреи Мьстиславич(ь) отъ своего братанича отъ Пантелеева сына, отъ окааннаго Василиа».

Под 1365/66г упомянут князь Тит Козельский, который по родословной легенде также был сыном князя Мстислава. Со-гласно родословцам XVI-XVII вв., потомки старшего князя Тита Мстиславича владели Козельском, Мосальском, Перемышлем, Хотетовом (?) и Ельцом. Потомки младшего князя Андрея (Анд-рияна) Мстиславича владели преимущественно южной частью родовой вотчины: Карачевом, Хотимлем и Звенигородом.

Интересно, что по ранним источникам ближайшие потом-ки князя Мстислава носили общий титул князей «Козельских». Однако в поздних родословцах известный из летописей князь Андрей Мстиславич назван не «Козельским», а «Звенигород-ским» князем. При изучении истории князей этого рода необхо-димо учитывать фактор сильной раздробленности их уделов в XIVв. В.А. Кучкин резонно указал на то, что к 1370г Козельск и Карачев, вероятно, существовали отдельно друг от друга.

В 1404г Козельск отошёл к Москве. Однако первые родо-словные росписи семейства исходили вовсе не от потомков Ко-зельских удельных князей. Они содержатся в рукописи начала XVIв, принадлежавшей Дионисию (в миру – князю Даниле) Зве-нигородскому. Ключевой легендой о начале Московской службы Звенигородских является летописный рассказ об их выезде в Москву в 1408г. Титулы, которыми в то время обладали Звени-городские сохранились в их преданиях и к XVIв.

При составлении родословца старшая Козельская ветвь князя Тита Мстиславича была отодвинута на второй план. Пра-родитель Дионисия Звенигородского – князь Александр, жив-ший в 1408г, был назван «Карачевским и Звенигородским». Тем же титулом был наделен основатель рода – князь Мстислав.

Иначе он назывался князем «Карачевским». Последний титул закрепился за ним в родословцах середины XVIв и более поздних. Первоначально в родословцах князь Тит Мстиславич указывался без титула, но далее он тоже приобрёл титул князя «Карачевского». На основании родословцев XVI-XVII вв. иссле-дуемый регион в историографии было принято называть «Кара-чевским княжеством», что не согласуется с более ранними источниками. В отдельных росписях князей этого семейства имеются хронологические несоответствия, происхождение некото-рых Мстиславичей вообще остаётся неясным. В этой связи судь-ба родовых вотчин этих князей в XIVв сложна для изучения.

Родословцы сообщают о некоторых династических связях. Князь Андрей Мстиславич был женат на дочери Литовского кня-зя «Гаманта» (вероятно – Гедимина). Князь Святослав Титович – на дочери Ольгерда. Князь Иван Титович – на дочери князя Олеа Рязанского.

Следовательно, уже к концу XIVв многие местные князья по материнским линиям были Литовских кровей. Неко-торые из них служили великим Литовским князьям, получали от них земельные пожалования и занимали военно- администра-тивные должности в Великом княжестве Литовском. На других же князей семейства большое влияние оказывали их связи с Рязанскими и Московскими князьями.

Особой была участь Козельска с его волостями. Князь Иван Козельский был стратегическим союзником своего тестя князя Олега Рязанского. На дочери последнего был женат и князь Юрий Святославич Смоленский. На рубеже XIV-XV вв. со-обща их коалиция пыталась отстоять права князя Юрия на Смо-ленск, на который, в свою очередь, претендовала Литва.

Однако после смерти князя Олега Рязанского († 1402 г.) возникли новые геополитические реалии.
Должно быть, в 1404г после падения Смоленска и бегства князя Юрия Святославича в Новгород, над Козельским князем нависла угроза со стороны Великого княжества Литовского. Од-нако он смог опереться на свои родственные связи. Наследник Рязанского престола князь Фёдор Ольгович был женат на род-ной сестре Василия I. На дочери князя Фёдора Рязанского был женат старший сын князя Владимира Серпуховского – Иван.

В результате какого-то соглашения к лету 1404г Козельск перешёл под власть Василия I, но был передан «в вудел и в вот-чину» князю Владимиру Серпуховскому. Тот же благословил им своего сына Ивана и дал ему «кн(я)зя великог(о) удела Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козелескъ со всеми пошлинами».

Козельская волость Людимльск была пожалована Васили-ем I некоему «князю Ивану» (вероятно – Козельскому), а князь Владимир Андреевич и его дети обязались в неё не вступаться. Из Серпуховского удела Василий I вернул себе город Ржеву. В 1408 г. в нем была срублена новая крепость, в которой воево-дой был назначен князь Юрий Козельский (Елецкий). В резуль-тате такого обмена Василий I получил верховную власть над Ко-зельском, но не право землевладения в нём.

Козельск сохранился в руках семейного клана, который приобретал гарантии Московской защиты от внешних угроз. Фактически он вошёл в состав Великого княжества Московско-го в результате правовой сделки Василия I с Козельскими князьями, минуя интересы Витовта. Летом 1406г в результате военных действий Литва «въ Козелсте посадиша посадникы своа». Однако по договору 1404г Василий I должен был отстаи-вать права князя Владимира Серпуховского на Козельск.

В Московско-Литовском договоре 1407 года оговаривались права сторон на некие «места порубежны», но конкретные места не назывались. Должно быть, более подробный договор был со-ставлен во время стояния Московских и Литовских войск на Уг-ре в 1408г. В конце XVв сохранялась Московско-Литовская грамота (видимо, начала столетия), по которой Козельск со всеми Козельскими местами принадлежал Москве.

Очевидно, в 1408г Василий I сумел отстоять свои закон-ные права на Козельск. А.Б. Мазуров привёл основательные ар-гументы в пользу того, что известная духовная грамота князя Владимира Серпуховского была составлена не ранее осени-зимы 1408г. По ней Козельск сохранялся за Серпуховскими князьями. По родословной легенде бояр Сатиных их предок князь Иван Шонур Козельский выехал на Московскую службу.

Его сыновья Константин и Роман сложили с себя княже-ние и стали боярами у князя Владимира Серпуховского; внук – Матвей Романович Шонуров, вероятно, не ранее 1422г (после смерти князя Ивана Серпуховского) получил от Василия I «не в от(ъ)имку» Козельск, причём великий князь отдал Матвея Шонурова в бояре князю Василию Серпуховскому († 1426г.).

В результате чумы 1425-1426 гг. единственным наслед-ником Серпуховского княжения остался, вероятно, ещё несо-вершеннолетний князь Василий Ярославич. Видимо, в этой свя-зи Матвей Шонуров был выведен из подчинения Серпуховско-му роду и стал служить (вероятно, вместе с Козельском) князю Константину Дмитриевичу. Лишь под конец жизни последнего в договорных грамотах 1433г Козельск обнаруживается среди владений великого князя Московского Василия II в качестве на-следства, доставшегося ему от отца.

На основании поздней записи в посольских книгах с большой долей уверенности можно предположить существова-ние договора о мире между Василием II и великим князем Ли-товским Сигизмундом (около 1437-1440 гг.), по которому Ко-зельск принадлежал Москве. Не исключено, что все это время он не передавался в состав Московских уделов, а непосредст-венно относился к владениям Василия II. В 1445г город с воло-стьми был отдан в вотчину князю Ивану Андреевичу Можай-скому. Вскоре отношения Можайского князя с великим князем Московским сильно обострились. В 1447г князь Иван Андрее-вич был вынужден формально уступить Козельск Василию II.


http://www.ugra.alexandrovi.ru/kraev/14_15vv/VKL_Vitovt.jpg

Однако, в результате заговора со своим тестем князем Фёдором Воротынским, в начале 1448г князь Иван Можайский отступился от Козельска в пользу Великого княжества Литовско-го. Король Казимир IV тут же передал Козельск князю Фёдору Воротынскому в наместничество.
Итак, недавние владельцы Козельска, подчинённые Моск-ве, не подходят под определение "Верховских" князей.

Город вообще не был учтён в Московско-Литовском докончании 1449 года, и, вероятно, был спорной территорией. К этому времени непосредственная власть великих Московских князей на Ко-зельск не распространялась. Тем не менее, Василий II имел ос-нования для того, чтобы не дать Казимиру IV «примыслить» Ко-зельск с волостьми к Великому княжеству Литовскому.

Вероятно, тогда же была заключена «грамота особная о Козелску», по которой город предназначался «на обыск» – куда он из старины был, туда ему и быть. Результатами «обыска» Мо-сковская сторона не была удовлетворена, Козельск отошёл к Великому княжеству Литовскому. Позже король Казимир IV по-лучил ярлык на «Kozielsko… z ziemiami, wodami i ze wszystkiemi po;ytkami» от крымского хана Менгли-Гирея.

У князя Святослава Титовича, по меньшей мере, было двое сыновей: князь Юрий Мосальский и неизвестный по родо-словцам князь Михаил, который владел, в частности, Опаковом, Недоходовом, Бышковичами и Лычиным с обширной террито-рией по обе стороны р.Угры. После смерти князя Михаила Свя-тославича его владения унаследовали князья Андрей и Юрий Михайловичи. По смерти князя Андрея, его дольница около 1440-1443 гг. в качестве Литовской собственности была пере-дана брату – князю Юрию Михайловичу.

Это дело даже не требовало вмешательства великого князя, грамоту подписал Ли-товский пан Довкгирд. Вскоре землевладения потомков князя Михаила Святославича совсем отошли к Казимиру в качестве выморочных. На них, должно быть, как старший в роду стал пре-тендовать сын князя Юрия Святославича – князь Владимир Мо-сальский. Еще до коронации Казимира (1440-1447 гг.) «кн(я)зю масалскому Володъку» было передано «Ощитескъ село, дяди его кн(я)зя Михаилова делница».

В ноябре же 1449г «кн(я)зю Володъку Масалскому» была пожалована «волостъка Недоходов»137. Вероятно, здесь мы ви-дим ту картину, которая во второй половине XVв предполагалась для Новосильско-Одоевского княжества. Выморочные вотчины местных князей переходили в фонд владений великого князя Лтовского. Князь Юрий Михайлович имел возможность получить выморочную дольницу своего родного брата, но не напрямую, а из рук Литовского пана. Их же дядя князь Владимир Юрьевич и вовсе не смог сполна завладеть выморочными дольницами племянников. Он получил волость Недоходов потому, что «пуста деи, а не дана никому», а, например, Опаков был передан господарскому писарю Семёну Сапеге.
Очевидно, переход выморочных дольниц потомков князя Святослава Титовича в состав территории Великого княжества Литовского некогда был узаконен, минуя интересы Москвы, а теперь считался Казимиром IV свершившимся фактом.

К сожалению, достоверно неизвестен статус собственно Мосальска, но его князь Владимир Юрьевич в акте середины XV века был назван в уменьшительной форме «Володкой», что ха-рактерно для именования бояр. Передача ему Недоходова так-же не требовала вмешательства великого князя. Из источников неизвестно о возможных договорных отношениях Мосальских князей с великими князьями Литовскими. Уже к середине XVв Мосальск не имел такого высокого статуса как Новосильско-Одоевское княжество139.

К концу столетия Мосальские князья были включены в реестры Смоленских бояр. Старший князь Тимофей Мосальский занимал должность Смоленского окольничего. Мосальск был включен в перечень «Смоленских пригородов», то есть – городов подчинённых Смоленску. Тем не менее, в конце XVв Москов-ская сторона ещё помнила, что некогда Мосальские князья со своими вотчинами служили Москве. Должно быть, и в середине столетия Василий II стремился представить Мосальских князей самостоятельными, чтобы препятствовать Казимиру IV «при-мышлять» их родовые вотчины к Литве.

В начале XVв в западной части Верхнего Поочья и приле-гающей к ней части Верхнего Подесенья, кроме потомков кня-зя Святослава Титовича, было много и других князей-родичей. В 1406-1407 гг. многие из них сплотились в политический союз вокруг своего родственника – Брянского наместника князя Свидригайла Ольгердовича. В 1408г последний изменил Витов-ту, оставил Брянск и с большой коалицией местных князей и бояр выехал в Великое княжество Московское.

Среди «беглецов» были князья: Патрекей Звенигородский (Карачевский и Хотимльский), Александр Звенигородский (Ка-рачевский и Звенигородский) с сыном Феодором, а также Ми-хаил Хотетовский и Семен Перемышльский. Не исключено, что после заключения мира между Василием I и Витовтом осенью 1408г кто-то из Звенигородских князей возвращался на родо-вую вотчину, поскольку князь Александр и его сын Федор были внесены в черниговские синодики. Однако далее их семейство прочно обосновалось на Московской службе, где упоминается в источниках начиная с 1451г. Карачев и Хотимль перешли под власть великого князя Литовского.

В середине XVв Карачев был пожалован боярам Григоре-вичам, а Карачевская волость Бояновичи – в вотчину Заньку Соколову. О Звенигороде никаких сведений не сохранилось. Также неизвестно, что стало с князем Семеном Перемышльским. Перемышль вошёл в состав Великого княжества Литов-ского и в 1455 был пожалован князю Федору Воротынскому. Очевидно, что под термином «верховъстии князи» в Московско-Литовском докончании 1449г не могли подразумеваться те князья, которые давно выехали на Московскую службу и к это-му времени потеряли свои родовые вотчины в регионе.

Хотетовский князь вернулся на свою вотчину, и до конца XVв его потомки служили Литве.
Доподлинно неизвестно происхождение Кромских князей. В 1440-х гг. князь Иван Кромский получил несколько имений в Брянском повете и поэтому был заинтересован в Литовской службе. Хотя далее за Хотетовскими и Кромскими князьями всё ещё сохранялись родовые вотчины, очевидно, уже к середине XVв по положению они приближались к князьям Мосальским.

Но память о выезде Хотетовского князя на Московскую службу ещё сохранялась в летописях.

http://www.ugra.alexandrovi.ru/kraev/14_15vv/Verh_kn-va_Ros.jpg

Надо полагать, Василий II по-прежнему желал видеть этих князей самостоятельными.
К середине XVв уже давно функционировали правовые механизмы частичного включения территории некогда суве-ренных княжеств Верхнего Поочья в состав иных более крупных государственных образований. Например, известно о покупке Новосильской волости Заберег великим князем Московским Семёном Гордым. Козельск с волостьми был приобретён Мос-ковской стороной в результате обмена.

Большую роль в объединительных процессах играли род-ственные связи с местными князьями. Вероятно, те же методы использовали и великие Литовские князья. Кроме того, одним из действенных механизмов было включение в состав Великого княжества Литовского выморочных дольниц местных князей на основе предварительно составленных договоров. В результате, если умерший князь не имел потомков, то его прочие родственники не могли наследовать выморочную дольницу. Это наруша-ло целостность общей родовой собственности. В свою очередь, подобная практика вызывала протест московской стороны.

Очевидно статья о "Верховских" князьях была продикто-вана прежними прецедентами. Однако пример землевладений потомков князя Святослава Титовича показывает, что к 1449г она не в полной мере соответствовала реальному положению вещей. Василий II как бы продолжал настаивать на самостоя-тельности тех территорий, которые фактически по частям уже вошли в состав Великого княжества Литовского.

В конце XVв стороны помнили, что договор о мире 1449г был непосредственным продлением договоров, которые были заключены между Витовтом и Василием I (1408-1425 гг.), а также – между Сигизмундом и Василием II (1437-1440 гг.). Так, на счёт всего Московско-Литовского порубежья в 1449г было установлено, что «о землях, и о водахъ, и о всихъ обидныхъ де-лехъ на обе стороны ме(ж) нами суд от того веремяни объчыи, какъ дяди твоего, великого кн(я)зя Витовъта, в жывоте не стало».

Договор, который определил границу двух крупных держав в районе р.Угры, был заключён ещё в 1408г. К середине XVв ситуация в Верхнем Поочье сильно изменилась. Тем не менее, в договоре 1449г было провозглашено во многом отставшее от жизни положение о "Верховских" князьях. Не исключено, что оно существовало и раньше, но до сего времени Литовской сто-роной не выполнялось.

Итак, для раскрытия термина «Верховъстии князи» недостаточно лишь формально обратиться к временному срезу середины XVв. В 1449г только Новосильских князей с полным осно-ванием можно было назвать территориально независимыми. Однако Московская сторона вкладывала в это понятие более широкое содержание, апеллируя к договору 1408 и подразуме-вая более широкий круг князей с их исконными вотчинами.

Василий II хорошо ощущал инкорпорирующую политику Литвы в регионе. Поэтому ему было удобно закрепить архаич-ную статью, допускающую обращение к «старине», когда и дру-гие местные князья обладали территориальным суверенитетом.

Так юридически были обеспечены условия для объедини-тельной политики Москвы в будущем. На них в конце столетия стал опираться Иван III.

Тарусское княжество.

Наконец, необходимо рассмотреть положение князей Та-русского дома. Уже к концу XIVв их род сильно умножился, что непременно должно было вести к измельчанию княжеских уде-лов и ослаблению роли княжества во внешней политической жизни. … Жабынь, Лабодин, Рука и Бакино, расположенные во-круг Новосильского города Белёва, определённо не принадле-жали Великому княжеству Литовскому. В середине XVв великий князь Московский имел все основания на то, чтобы не дать распорядиться ими Казимиру IV.

В Казимировой же грамоте предполагалось, что перечис-ленные вотчины Мезецких князей, независимо от их статуса, должны принадлежать Мезецку. В конце XVв Мезецк с волость-ми был отнесен к «Смоленским пригородам». Стороны явно имели разные взгляды на проблему статуса и принадлежности Верхнеокских волостей. Во всяком случае, московская сторона в докончании 1449г под термином «Верховъстии князи», в том числе, подразумевала и Мезецких князей.

Мценское «воеводство» (до конца 1430-х гг.).

Инкорпорирующая политика Литвы в Верхнем Поочье не должна подвергаться сомнению. Однако объединительные про-цессы происходили далеко не сразу и не основывались на за-воеваниях. Несомненно, они опирались на мощь Великого кня-жества Литовского, но базировались на личной заинтересован-ности местных князей в Литовской службе и скреплялись согла-сованной с ними правовой основой. Первые Литовские приоб-ретения произошли здесь, вероятно, ещё в 1360-х гг., во время великого княжения ближайшего родственника многих местных князей – Ольгерда Гедиминовича. Первым «примыслом» стала крепость Мценск. Вероятно, чуть позже – Любутск.

Эти приобретения были закреплены за Великим княжест-вом Литовским ордынскими ярлыками. Ещё в 1420-1430-е гг. Мценский воевода обладал значительной военно- администра-тивной властью. Есть основания считать, что в военном отно-шении ему подчинялись города западной части Верхнего По-очья. Он назывался наравне с воеводой Смоленским и участво-вал в заключении межгосударственного договора Свидригайла с Тевтонским орденом. Но далее во Мценске так и не сложился самостоятельный региональный административный центр.

Смоленское наместничество.

Судя по сведениям источников, в 1440-1450-х гг. в регио-нальном управлении произошли существенные преобразова-ния. Ещё в начале правления Казимира Смоленском управлял воевода, но далее эту должность заместил институт наместниче-ства, который распространился и на Литовскую часть Верхнего Поочья. Местные же князья (в первую очередь – Мосальские) стали получать права феодалов Смоленской земли.

В договоре 1449г стороны установили, что «суд о земли и о воде о Смоленъскои… от того времени… как великии княз(ь) Витовтъ кн(я)зя Глеба на Смоленъску посадил». Речь шла о Смо-ленской земле в границах конца XIVв (1392-1395 гг.), которые, по меньшей мере, должны были сохраняться и в 1449г. Однако можно с уверенностью говорить, что к 1455г Перемышль и Ли-товские волости рядом с Новосильским городом Воротынском уже относились к «Смоленской державе»; под 1467г в третьей книге записей Литовской метрики встречаем должность наме-стника «Смоленского и Любутского, и Мценского».

Судя по актам второй половины XV – начала XVI вв., отли-чительной чертой структуры управления Смоленского повета стало наличие института окольничих, которые были постоянны-ми членами судебно-административной «рады» при Смоленском наместнике и занимали высшее положение после наместника и епископа. В конце XVв известно немало особых Мценско- Лю-бутских наместников, которые назначались либо из числа Смо-ленских окольничих, либо из Лтовских князей и панов.

К тому времени города Мценск, Любутск, Мосальск, Серпейск, Серенск, Опаков, Бышковичи, Залидов, Мезецк, Говды-рев, Перемышль (возможно и Козельск) были включены в пе-речень «Смоленских пригородов». Фактически они вошли в со-став Смоленского повета Великого княжества Литовского. Именно эту политику Казимира IV пытался предупредить Васи-лий II при заключении договора о мире в 1449г.

Теперь мы вполне можем перечислить субъекты право-вых отношений, которые в Московско-Литовском докончании 1449г подразумевались под термином «Верховъстии князи».

Это князья, которые находились на Литовской службе и владели некими землями, принадлежащими Великому княжест-ву Литовскому. При этом ещё в начале XVв их наследственные землевладения не принадлежали Литве.

Во-первых, это князья суверенной Новосильско-Одоевской земли, которые к своим исконным вотчинам получили Литовские города и волости на договорных условиях. В первую очередь: ветвь Одоевских и ветвь Воротынских. Условно можно подразумевать и Белёвских князей, которые, вероятно, ещё не находились на Литовской службе, но могли на нее поступить в скором будущем.

см 2


© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2012
Свидетельство о публикации №21204120525