Так кто же они – варяги?

Так кто же они – варяги?

Значение термина «варяги» до сих пор предмет не шуточных споров среди сторонников самых разнообразных концепций происхождения Древнерусского государства. Проблема усугубляется тем, что многие исследователи всерьез полагают, что объяснение этого, действительно важного для понимания начального этапа российской истории термина, и есть тот самый «золотой ключик», который автоматически приведет к разгадке происхождения этнонима «русь», а значит послужит решающим аргументом в доказательстве той или иной декларируемой гипотезы. В действительности же, это совершенно не так, термин «варяги» и этноним «русь», напрямую между собой совершенно не связны, и значение каждого из этих слов требует отдельного объяснения. Почему, мною будет освящено чуть ниже, а пока давайте рассмотрим самые известные на сегодняшний день трактовки.
В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля, пожалуй самом популярном и цитируемом издании подобного рода, термин «варяг» означает: «скупщик всячины по деревням; маяк, тархан, орел; или кулак, маклак, прасол, перекупщик; или офеня, коробейник, щепетильник, меняющий мелочной товар на шкуры, шерсть, щетину, масло, посконь и пр.». Несколько иначе смотрел на происхождения термина другой известный языковед и лексикограф М. Фасмер в «Этимологическиом словаре русского языка» написавший « - так называли на Руси выходцев из Скандинавии, др.-русск. варягъ (с IX в.). См. также буряґг, колбяґг. Ср.-греч.bЈraggoj ;, ср.-лат. varangus "телохранитель, воин из наемной стражи визант. императоров", араб. varank (X -- XI вв.); Сюда же русск. варяґга, варяґжа "корзинщик, коробейник", владим., также "пройдоха, босяк, прощелыга", укр. варяґг "борец, крепкий, рослый человек" (Желех.), др.-русск. Варяжьское море "Балтийское море".» По версии Фасмера термин «варяг» происходит от « Заимств. из др.-сканд. *vaґringr, v?ringr, от vaґr "верность, порука, обет", т. е. "союзники, члены корпорации"»
К сожалению, довольно часто приходится читать, что именно такую трактовку термина признает подавляющее большинство исследователей «варяжского вопроса», но увы, это всего лишь конъюнктурное заблуждение, ничего общего с реальным положением дел не имеющее. Как уже говорилось выше споры по происхождению термина не затихают, напротив, периодически реабилитируются давно забытые (в частности предложенная еще Д.И. Иловайским версия - варяги это франки), выдвигаются новые. Наиболее радикально настроенные антинорманнисты по прежнему настаивают, что варяги – это вагры, древнее венедское племя, обитавшее на юго-западном берегу Балтийского моря. И резоны в их утверждениях есть, о чем достаточно подробно написано в ряде работ известного историка А.Г. Кузьмина.
Иную, не лишенную оригинальности, трактовку слова «варяг» предложил Г.И. Анохин, помещающий летописную Русь не на берегах Балтийского моря, а у озера Ильмень, более древнее название, которого было "Русское море». Центром этой Руси, по версии исследователя, была Старая Русса, основу экономического процветания которой, составляли производство и торговля солью. А поскольку на Руси исстари соляной промысел назывался «вар», «варка», то и термин «варяг», считает Анохин, означает торговца солью. Правда, не совсем понятно, как все это согласуется с «Повестью временных лет», в которой говорится, что: «Варяги из заморья взимали, дань с чуди, и со славян, и с мери, и со всех кривичей». Точно так же, как хазары брали ее: «с полян, и с северян, и с вятичей». Торговля торговлей, пусть даже таким дефицитным по тому времени товаром, как соль, а дань данью. Своими повадками летописные варяги напоминают скорее не купцов, а современную «братву», обложившую «данью-рэкетом» уже не только торговые точки, промышленные и добывающие предприятия, но и целые регионы России. И поэтому, вряд ли, целесообразно производить термин «варяг» от искаженного «варегайче» – «охранитель товара», как это делает А. Карпов, получивший выше означенное слово путем сложения слов «вара» – «товар» и «гаичь» – «охранять» на языке славян-бодричей. Варяги, похоже, не столько охраняли, сколько, по современным понятиям «крышевали» купеческие караваны, за определенную мзду позволяя им продвигаться по контролируемой варягами территории. Не брезговали они и банальным разбоем. Именно это позволило основателю норманизма Готлибу Байеру еще в XVIII веке заявить, что слово «варяг» происходит от эстонского «варас» – «разбойник». В пользу такой теории, надо признать, служило и то, что в русских летописях термин «варяги» иногда фиксировался в очень похожей форме – «варязи».
Известный писатель и историк С.Э. Цветков, опираясь на словарь древанского наречия, опубликованный графом И. Потоцким в Гамбурге в 1795 году, предполагает, что слово «варяг» происходит от древанского «варанг» – «меч». На основании чего ученый делает следующие выводы: «Из сообщений средневековых авторов известно, что славяне и русы почитали меч в качестве священного предмета; в частности на нем приносились клятвы. Поэтому известие Потоцкого дает право считать, что под варангами/варягами поморские славяне подразумевали меченосцев, давших клятву верности на мече, иначе говоря, наемных дружинников – телохранителей (отсюда славянское слово «варить» – оберегать, защищать).
К аналогичным выводам в свое время пришла и Н.Р. Гусева, доктор философских наук, одна из ведущих индологов России. Только опиралась она на знание совершенно другой культуры и языка – санскрита. Оказывается на языке древних ариев слово «варанга» так же означает «меч». Правда, Наталья Романовна допускает что: «слово «варанга» могло быть и издавна известно индоевропейцам, а могло быть и заимствованно ими из языка причерноморских арьев».
В любом случае получается, что варяги – это варанги – люди меча, боевое братство, орден профессиональных воинов-наемников, связанных определенной клятвой и обязательствами. Мысль интересная, но полностью согласиться с ней мешают сообщения греков постоянно отмечавших, что отличительной чертой вооружения варяжских дружин на службе византийских императоров был не меч, а секира.
Между тем, возможно и иное объяснение происхождения термина «варяг». Но прежде чем оно будет изложено хотелось бы обратить внимание вот на какие моменты. Читая «Повесть временных лет» у многих исследователей создается впечатление, что составители древнерусских летописей имели весьма смутное представление о том кем были варяги, которых в 862 году « чудь, словене, кривичи и весь» пригласили на правление в Новгород. Так, если в недатированной части ПВЛ варяги названы в числе племен и народов населявших Западную Европу и побережье Балтийского моря, то уже в «легенде о призвании» варяги некая социальная группа, к которой, помимо руси, принадлежат шведы, норвежцы, готы и англы. Объясняется сей прискорбный факт обычно тем, что летописные своды составлялись в XI-XII вв., то есть как минимум через 200 лет после «призвания», а за этот период значение термина «варяги» в народной памяти стерлось, нивелировалось и приобрело совершенно разные этно-социальные функции. Но давайте посмотрим так ли это в действительности, а за одно сравним некоторые давно известные исследователям факты?
Самое первое датированное упоминание о варягах в ПВЛ приходится на 859 год, когда обитавшие на Северо-Западе будущей Руси племена изгнали варягов за море не дав им дани, чтобы затем вновь призвать их в 862 году. И именно «от тех варяг – утверждает летописец и – прозвалась Русская земля». О том что «легенда о призвании варягов» поздняя вставка, навеянная новгородскими преданиями или заказанная потомками Владимира Мономаха, писали многие русские историки. Вопрос этот спорный, напрямую отношения к рассматриваемой в статье проблеме не имеющий, поэтому далее темы этой я касаться не буду, а лишь ограничусь замечанием, что во всех последующих в ПВЛ упоминаниях о заморских гостях, варяги больше с русью не отождествляются, и представляются исключительно в качестве наемников, пришедших из-за моря. Последнее зафиксированное в ПВЛ известие о варягах приходится на 1034 год. Любопытная дата. Дело в том что если верить ПВЛ, получается, что физически варяги присутствовали на Руси всего лишь за десять лет до того как был составлен первый русский летописный свод, который М.Д. Приселков датирует 1044 годом, то есть фактически при жизни летописца, который по непонятной причине или не имел ни малейшего представления, что означает слово «варяг», или к моменту составления свода – забыл. Более чем странная забывчивость? Да и забывчивости ли идет речь, особенно если учесть, что в других источниках, включая новгородские летописи, «варяги» продержались до XIV века, правда в основном фигурируя в качестве синонима слову «немец».
Возможно, понять почему летописец имел смутное представление о происхождении термина «варяги» нам удастся, если мы перенесем свой взгляд за море, сначала за Балтийское, а затем и за Черное, где варяги-варанги-вэринги были известны не меньше чем на Руси.
Самое первое упоминание термина «вэринг» в скандинавских сагах приходится на 1020 год. Причем, как отмечают исследователи вопроса, в сагах вэрингами называются лишь те скандинавы, кто не просто побывал в Византии, а поступил на « военную службу, или даже, по общепринятому воззрению, в число телохранителей императора, в состав его лейб-гвардии» (В.Г. Василевский «Варяго-русская и варго-английская дружина в Константинополе Х1-Х11 веков»). Впрочем, те же саги утверждают, что существовал и другой, не менее действенный способ для викинга обрести почетное прозвище «вэринг», для этого надо было послужить наемником в Гардариках-Руси. Данное обстоятельство в свою очередь породило предположение, что если термин «вараги-варанги-вэринги» и имеет скандинавскую этимологию, то образовался он на юге – на Руси или в Византии, и применялся для обозначения чего то принципиально нового для скандинавов, для обозначения чего у них не нашлось готового термина. Признаюсь, идея достаточно заманчивая и многое объясняющая, к ней мы еще вернемся, а пока посмотрим как с варгами-варнгами-вэрингами дело обстояло в Византии.
Самое первое зафиксированное письменно известие о варягах-варангах в Византии датируется 1024 (по другой версии 1034) годом, хотя уже упоминавшийся мною выше В.Г. Василевский предполагал, что варяжская дружина в Византии появилась гораздо раньше, примерно, в 980 году и состояла из скандинавов отпущенных князем Владимиром Святославовичем в Константинополь. Вполне возможно, смущает лишь значительный временной разрыв в 50 лет между событиями описанными в русской летописи и первым упоминанием варягов в Византии. Но как бы там ни было очевидно одно - начиная с первых десятилетий второго тысячелетия нашей эры и приблизительно до 1050 года имперская гвардия состояла исключительно из скандинавов, которых византийские чиновники между тем весьма однозначно отличали от росов, с 988 года так же находившихся на службе императора, но в варяжскую дружину никогда не входивших. Во второй половине ХI века этнический состав варяжского корпуса Византии претерпел изменения, сначала, в «борьбе за императорское тело», скандинавов потеснили франки, затем «кельты», а с 1066 года англы, вплоть до ХIV века остававшиеся неизменной опорой императорского трона.
А теперь давайте подведем первый итог. И так, за исключением русских летописей впервые упомянувших варягов под 859 годом, в остальных источниках (византийских, скандинавских), включая арабские ( в форме «варанк» — в 1029 г. у ал-Бируни) самые ранние упоминания термина «варанги-вэринги» приходятся на первую четверть XI века. В связи с чем возникает резонный вопрос, если варяги-вэринги изначально исключительно скандинавы, что в Византии, что на Руси, то почему термин вэринг стал известен в Скандинавии лишь в ХI веке, то есть без малого почти через 200 лет после своего появления на Руси? На мой взгляд существует несколько возможных ответов, один из которых был приведен выше – термин возник в скандинавской среде, на юге – в Византии или Руси откуда уже и попал на север. Ответ вполне приемлемый, но увы в совершенно не вписывающийся в летописную легенду о призвании варягов. Гораздо лучше загадку возникновения термина «варяги» объясняют слова В.Г. Василевского, высказанные им в полемике с Д.И. Иловайским, как уже говорилось выше, выводившим варягов от франков: «Тогда нужно будет принять, что имя варангов образовалось в Греции совершенно независимо от русского «варяги» и перешло не из Руси в Византию, а наоборот, и что наша первоначальная летопись современную ей терминологию XI и XII веков перенесла неправильным образом в предыдущие столетия». Впрочем, сам известный историк вероятность высказанной им догадки полностью исключал, абсолютно доверяя написанному в летописи. И напрасно. Дело в том, что возможен третий, компромиссный вариант, предполагающий, что первоначально на Руси варягами, или сходным по звучанию словом, называлось жившее на южном берегу Балтики ословяненное кельтское племя вагры - wagri, в западноевропейских хрониках известное также под именем «wagiri», «warigi», «warnahi», но начиная со второй половины Х века слово «варяги», изменило этническую окраску и по какой то причине, стало применяться к приходившим из-за моря, разноэтничным, в большей степени скандинавским, наемным дружинам, вплоть до середины ХI века, состоявшим на службе русских князей, что и нашло свое отражение в летописях. Оказавшись на Руси скандинавы усвоили, а затем и переосмыслили применяемый к ним термин, в форме «vaeringjar» вошедший в скандинавские саги, и с гордо поднятой головой донесли его до Византии, где термин «vaeringjar» трансформировался в «varang» на несколько столетий став синоним имперской лейб-гвардии.
Собственно на этом можно было бы наше исследование и завершить, но данные археологии и лингвистики позволяют высказать предположение о возможности существования еще и четвертого варианта прочтения термина «варяг», в целом не выходящего за рамки высказанной концепции, но в то же время позволяющего несколько по иному взглянуть на проблему.
В статье «Иконография геральдических орлов Германии и Пруссии» известный историк и археолог В.И. Кулаков пишет:
«Первым геральдическим изображением в древностях нашего континента можно теперь считать эмблему прусских дружинников, возникшую в конце 10 в. и представлявшую собой фигуру взлетающей вертикально хищной птицы, помещённую на щите миндалевидной формы, в западноевропейской геральдике получившем впоследствии название «Normannenschild» (в русской геральдике — «варяжский щит»). Данная эмблема с изображением в несколько упрощённом стиле Еллинг, украшавшая в виде налобной подвески оголовья коней воинов Северной Самбии, воспроизводила щит с изображением хищной птицы. Появившаяся в конце 10 в. в местной воинской среде под влиянием скандинавов, в прусском археологическом материале она сохраняет устойчивую иконографию до начала 12 века... По очертаниям клюва и характерному рисунку коротких крыльев данные изображения представляли ворона. Как и его иконографический предшественник — орёл Юпитера — ворон на изделиях германских мастеров прикладного искусства эпохи переселения народов осмыслялся, как спутник/вестник царя богов — Водана-Одина в северной мифологии. Данное изображение на щите воина первоначально воспринималось, как сакральный оберег его владельца. Накладки с фигурами различных мифических существ украшали щиты скандинавских вождей уже в 7-8 вв. Позднее эти обереги превратились в знак социальной принадлежности воина-профессионала.»
Кроме того, как указывает Кулаков стилизованные изображения «вертикально взлетающей хищной птицы — ворона, ставшего в начале завершающей фазы движения викингов символом воинов разноэтничных дружин» (В. И. Кулаков, О. В. Иов Наконечники ножен меча из кургана 174 могильника Кауп и с городища Франополь) с середины Х века на Севере Европы и в Прибалтике начинают применяться и при изготовлении наконечников ножен мечей. Да и не только мечей, археологам хорошо известны датируемые примерно тем же временем подвески с изображением ворона (или по версии рада других исследователей – сокола), одежные крючки-застежки. Причем достаточно хорошо все эти предметы представлены и в археологии Руси (Гнездово, Беломорье, Шестовицы). А в 2008 году Старая Ладога порадовала историков по истине уникальной находкой – формой для отливки печати с изображением сокола. Как пишет А.Н. Кирпичников: « Прикладная печать предназначалась для посольских нужд. В летописях сообщается, что князь Игорь в середине Х века посылал послов в Византию. Послы имели печати золотые, купцы – серебряные. Наша геральдика включала изображение птицы, двузубцы и трезубцы – родовые знаки Рюриковичей. Таких изображений существует немало. Они навели на новое открытие. В Швеции, Эстонии, Финляндии археологи нашли исламские монеты с загадочным изображением в центре в виде сокола. В прошлом году под Псковом при раскопках обнаружили погребение Х века и там серебряную подвеску, на которой с одной стороны двузубец – княжеский знак, с другой – сокол с крестом. Можно предположить, что это была первая попытка чеканить на Руси собственные монеты. Скорее всего, где-то во второй половине Х века задумались о том, как укрепить экономику древнерусской державы.» Кстати, А.Н. Кирпичников, как и В.И. Кулаков так же высказал предположение, что « Хищная птица была символом дружинников, символом удачи, успеха.»
И так, геральдическая Птица в данном случае, не суть важно, ворон или сокол, казалось бы, какое она может иметь отношение к происхождению термина «варяг»? Попробуем разобраться. И начнем вот с чего; у предков современных славян, германцев и иранцев, с древнейших времен ворон считался божеством грома, дождя и бури. По преданиям именно он научил людей разводить огонь и ловить рыбу, заставлял сиять свет и устраивал жизнь в потустороннем мире. Но главное у всех перечисленных народов отмечается связь ворона с войной. В германской и скандинавской мифологии два ворона Хугин и Мунин постоянно сопровождают Одина – бога войны и смерти. У иранцев ворон Варагн наиболее любимая и почитаемая инкарнация бога войны и победы Вэртрагна. Считалось, что перо мифической птицы приносило удачу, имело силу оберега, помогало снимать колдовские чары и заклятия врагов. Наделяло оно владельца и другими благами. В Авесте говориться что:
«Никто того не сможет,
Сразить, повергнуть в бегство,
Кому дает удачу,
Кому дает поддержку,
Перо той птицы птиц.»
За то сам обладатель волшебного пера получал особую, невиданную силу:
«Которой обладают
Конь-жеребец бегущий,
Верблюд в порыве страсти,
Текущая река.»
Не меньшие магические свойства иранцы приписывали и изображениям птицы Варагн, и самому ее имени. Как мы убедились, аналогичная ситуация складывалась и на Севере Европы, исследователи утверждают, что вороны на щитах и оружии викингов были призваны отпугивать стаи аналогичных пернатых хищников - предшественников несчастья в битве.
В таком случае, не могли иранский Варагн и послужить основой для происхождения термина «варяг-варанг-вэринг»? В принципе, ничего невероятного в этом нет, на связь иранского Варагна и византийского двуглавого орла указывают многие исследователи ( в частности тот же В.И. Кулаков). Кроме того давно делались предположения, что изображения ворона (по другой версии все таки сокола) Варагна после распространения в Персии и Парфии, попали в Восточную, Западную и Северную Европу, где как пишет Кулаков «Символ дружины – ворон – появляется, как оберег, на предметах вооружения с VIII в. Многократные случаи изображения ворона на щитах обнаружены в земле пруссов». То есть, как видим, особых препятствий для отождествления Варагна с скандинавскими и прусскими геральдическими изображениями ворона (сокола) нет. Остается проблема лингвистическая, мог ли иранский Варагн трансформироваться в славянский «варяг», скандинавский «вэринг» и византийский «варанг»? Вот что пишет в своей статье «Место явления» С. Фомин «По мнению выдающегося современного ученого-слависта академика О. Н. Трубачева, «польское rarog ‘птица из породы соколов, сарыч; чудовище’, чешское raroh ‘сокол, самый дикий, жестокий и проворный из соколов’, словацкое raroh ‘кречет’, за вычетом некоторых заимствований в соседних языках…, неизвестно остальным славянам». Оно, несомненно, является праславянским, иранизмом в западнославянском. Согласно исследованиям словацкого ученого В. Махека, «мифологические отношения слова rarogъ дают нам право предположить, что в нем заключено нечто большее, чем просто название кричащей птицы. В действительности речь идет о заимствовании, и притом – из Ирана, где название сокола равным образом занимает место в мифологии». Причем еще в дозороастрийских, индоиранских верованиях. «Махек, – пишет далее О. Н. Трубачев, – обращает в связи с этим внимание на название древнеиранского божества – авестийское Вэрэтрагна-, трудно поддающегося описанию из-за множества его воплощений, но почти всегда наделенного бесстрашием, воинственностью, силой, красотой. Из этих воплощений божества особенно интересно одно, когда бог выступает в виде птицы, нападающей на добычу и раздирающей ее, – в виде быстрейшей из птиц под названием авестийским варэган-, варэнган-. Еще конкретнее значение близкого согдийского варагнака- ‘сокол’. Все это служит Махеку законным основанием для того, чтобы объяснить славянское rarog ‘сокол’ как заимствование из иранского варагна- ‘сокол’, точно также как и мифологический контекст славянского названия – из соответствующего иранского религиозно-мифологического источника».
Сходных выводов придерживался и другой известный советский лингвист В.Н. Топоров указывавший на «связь тотема «рарог» с птицей varagna, объясняющей русскую форму «Ворона Вороновича»» ( А. Г. Кузьмин
Варяги" и "Русь" на Балтийском море). А также московский лингвист А.В. Дыбо: «Чешское raroh, словац. ra/roh, пол. rarog, укр. ра/рiг. В чешском словаре сказано, что это самый быстрый из всех соколов. Выводят как заимствование из др.-иран. va:rэngan 'название птицы' – по совр. иранским языкам то сокол, то ворон». В таком случае, невольно напрашивается вопрос, а не связано ли с птицей Варагн и происхождение этнонима «wagiri», «warigi», «warnahi»? Особенно если учесть, что по сообщению того же А.Г. Кузьмина «Тотемом определенной части вагрской земли был сокол-ререг ему-то и могли приносить в жертву птицу и куски мяса.» То есть, что получается, варягами на Руси называли тех кто своим тотемом считал ворона(сокола) Варагна, сначала балтийских славян вагров, затем скандинавские и по-видимому прусские дружины на щитах и оружии которых, была изображена птица Варагн. Мне могут возразить, что даже если чешский, словацкий, польский рарог и происходит от иранского варагн, то слово «рарог» все равно не похоже на русское «варяг», а значит все приведенное выше построение не верно. Не спорю слово «рарог» действительно мало похоже на слово «варяг», но давайте снова обратимся к словарям, и прочтем в них то, что раньше было незамеченно: « вараґш: ближайшая этимология: "ястреб", вятск. Заимств. из коми vari? "ястреб, коршун", удм. vari?» ( М. Фасмер в «Этимологический словарь русского языка»). « варяг: скупщик всячины по деревням; маяк, тархан,ОРЕЛ; или кулак, маклак, прасол, перекупщик; или офеня, коробейник, щепетильник...» (В.И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка»)
В завершении, хотелось бы сказать вот что, нет ничего удивительного в том, что под термином «варагн» и, как я надеюсь доказал, «варяг» в разное время, разными народами понимались совершенно разные птицы
В комментарии к тексту «Авесты» И.М. Стеблин-Каменский пишет: «Варагн — Точная идентификация этой хищной птицы затруднительна, предлагалось отождествление и с орлом, и с коршуном, и с ястребом. Вероятнее всего, что Варагн — это всё же “ворон”, птица бога войны у других индоевропейских народов, например у древних германцев и скандинавов, у которых ворон, птица, питающаяся трупами, посвящена богу войны и смерти Одину. Два ворона, Хугин и Мунин (букв.: “Мысль” и “Память”), всегда сопровождают Одина, и воронам, по-видимому, приносили даже жертвы. Не исключено, что русское слово “ворон” и другие близкие по звучанию обозначения этой птицы в балтийских и уральских языках — заимствования из древнеиранского»