Пизрачное пламя. Глава 25-26

Глава 25

- Обессур? Ты Обессур? – Эйдана смотрела на незнакомца расширившимися глазами.
- Да, - раздражённо отозвался тот. – Что тут удивительного?
- Просто… просто я живу в замке, построенном тобой.
- В Замке ветров? – глаза мужчины блеснули.
- Да. Но я всегда думала, что великий чародей Обессур исчез, много столетий назад, - недоверчиво сказала молодая женщина. Челех из-за её спины согласно кивал головой.
- Я, действительно, исчез, - у губ его обозначились горькие складки. – По крайней мере, тот чародей Обессур, который когда-то владел Золотым лесом и Замком Ветров. Я почти лишён магических сил, и вынужден скрываться здесь, в этих негостеприимных горах.
- Но почему, что случилось с тобой?
Маг нахмурился и долго смотрел на языки пламени. Он вспоминал свою долгую жизнь, годы созидания, когда он строил Замок ветров, затем годы скитаний и лишений. Эйдана и Челех смотрели на него, не решаясь прервать затянувшееся молчание. Наконец, Обессур, прикрыл глаза и начал:
- Много веков назад, когда я был молод и входил в братство хараставов, верных слуг великой Анеру, я повстречал Маон. В те дни между великой богиней и её братом только закончилась война, и они поделили Сопредельные миры, создав между ними врата. Маон была одной из Луанрэ, и, к тому же, любимой помощницей Анеру. О, она была прекрасна. Я полюбил её сразу же, как только увидел. Для неё я создал Золотой лес и возвёл Замок ветров. Я надеялся, что Маон полюбит меня и станет моей женой. Но она была одержима только одним. Ей хотелось уничтожить Избранных, а особенно одного из них, Моргена. Она думала и говорила только об этом. Однажды Маон повстречала одну из Избранных, Фаэллу, в нашем мире и узнала от неё о существовании врат. Они убила Фаэллу, а после Маон удалось уговорить меня отправиться к вратам, с тем, чтобы проникнуть в Сопредельный мир.
Он замолчал, и Эйдана увидела, как из-под его сомкнутых век потекла одинокая слеза.
- Я не смог удержать её. Мы добрались до врат, и Маон применила очень опасный и сложный магический ритуал, по которому к ней перешла значительная часть моей силы. Она считала, что сможет одолеть Моргена, соединив свою силу Луанрэ с моей. Маон велела мне ждать её у врат и вошла в Сопредельный мир. Больше я её не видел.
- И ты не знаешь, что с ней случилось? – решилась спросить Эйдана.
- Она погибла. Морген убил её. Мне удалось узнать об этом, не проникая по ту сторону врат.
- Почему же ты не пошёл с ней? – воскликнул Челех – Может, вдвоём вы одолели бы этого Моргена.
- Я хотел, но Маон запретила мне. Ей хотелось, чтобы вся честь победы над Моргеном принадлежала только ей.
- Да ты просто струсил, - презрительно бросил Челех.
Голова Обессура дёрнулась, он открыл глаза и бросил гневный взгляд на слугу. Слабый румянец окрасил его щёки. Видно было, как он прилагает усилия, чтобы сдержаться и не кинуться на сидящего против него мужчину.
- Почему же ты до сих пор здесь? Почему не вернулся в Замок? – Эйдана нетерпеливо вглядывалась в лицо Обессура.
- Я не могу уйти отсюда. Часть Маон существует где-то в Сопредельном мире. И она удерживает меня здесь. Долгие годы скитаюсь я по этим горам. Мои силы настолько малы, что их едва хватает на продление моей никчёмной жизни. Колдуны Сопредельного мира даже не обращают внимания на меня, настолько я кажусь им незначительным. Будь у меня больше сил, они давно бы прикончили меня.
- Значит, все эти годы ты провёл совсем один? – в глазах колдуньи была жалость.
- Лугару были моими приятелями, - горько усмехнулся Обессур. – И если бы не эта наша дружба, гральды убили бы вас сегодня ночью.
- Верно, - тихо сказала Эйдана. – И я благодарна тебе за помощь.
Обессур посмотрел на колдунью. Взгляд его задержался на иссиня-фиолетовых прядях волос, выбившихся из толстой косы, на лиловых глазах в обрамлении густых ресниц, оттенённых синевой, на пухлых розовых губах, у которых залегли горькие складки. Какое-то неясное чувство стеснило ему грудь.
- Ты… – он помолчал. – Ты очень похожа на Анеру.
- На великую богиню? – глаза Эйданы расширились, в них заплясали язычки пламени.
- У неё были такие же волосы и глаза. Я помню, ведь я был одним их хараставов.
- Нет, нет, я всего лишь колдунья. Как я могу быть похожа на великую богиню? – затрясла головой Эйдана.
- Ничего удивительного. Луанрэ всегда были любимыми детьми Анеру, и в них появлялась та или иная её черта. У кого-то глаза, или волосы, или губы. У тебя просто этих черт больше.
- А Маон? Она тоже походила на Анеру? – спросил Челех.
- Глаза. У неё были такие же глаза, - горечь звучала в голосе Обессура.
Ночь постепенно уступала место дню. Рассветало. Прозрачный воздух светлел. Из-за дальнего пика показались розовые лучи солнца. Костёр догорал, от него поднималась тонкая струйка дыма. В свете нарождающегося дня стали особенно заметны морщины на лице Обессура и тёмные круги под глазами Эйданы.
- Куда же вы направляетесь? - спросил маг.
- В Сопредельный мир, - ответила Эйдана.
- Безумие! – бросил он. – Ты погибнешь там.
- Знаю, - Эйдана тихонько вздохнула. – Но не идти не могу.
- Неужели и ты одержима бредовой идеей сразиться с Избранными?
- Нет. Будь моя воля, я ни за что не вошла бы в их мир. Но я должна. Иначе погибнет тот, кого я люблю, - голос колдуньи звучал чуть слышно. На миг глаза её заволокло слезами. Казалось, долгое напряжение, сдерживаемое её во всё время их длинного пути, прорвалось наружу. Но, судорожно вздохнув, она удержала непролитые слёзы и подняла глаза на сидящих напротив мужчин.
Стало совсем светло. Солнце, выступив из-за горных пиков, ярко осветило засыпанные снегом горные склоны, заставив снег искриться разными цветами. Небо окрасилось в голубовато-розовый цвет. Лёгкие белые облачка, остатки вчерашних снежных туч, медленно скользили по небу. В прозрачном холодном воздухе чётко вырисовывались нагромождения скал и каменистая тропа, идущая от площадки, на которой провели ночь люди, явно выделялась, указывая нужный путь. Челех и Обессур встала и подошли к краю площадки, где перед ними открывался вид на огромное ущелье. Колдунья последовала за мужчинами и встала в самом начале тропы.
- Да, да, это она. Тропа, ведущая к вратам, - тихо сказал Обессур. Эйдана перевела взгляд на чародея. Лицо его ещё больше осунулось, на щеках серебрилась щетина, густые брови хмурились над тёмными глазами, губы кривились. Удивлённая, колдунья спросила:
- Кажется, ты недоволен тем, что я хочу пройти врата?
- Я всегда был против бессмысленных жертв и нелепых смертей, а твои стремления безрассудны и приведут лишь к гибели. Так же, как Маон, - он шагнул к колдунье.
- Но ведь я объяснила… - вскричала Эйдана, начиная выходить из себя.
Вмешался Челех.
- Не слушай его госпожа, и не трать время. Этот великий маг, - в голосе слуги отчётливо звучала насмешка, - позволил своей женщине одной пойти навстречу опасности. Неужели ты думаешь, что он поймёт тебя?
Обессур повернулся и дёрнулся навстречу Челеху, словно хотел ударить его, но Эйдана положила руку ему на плечо, удерживая, и примирительно сказала:
- Не будем ссориться. Каждый волен поступать, как ему заблагорассудится. Я всё равно пойду через врата, и ничто меня не остановит.
Обессур посмотрел в поднятое к нему лицо и прочёл на нём непреклонную решимость. Тяжело вздохнул и спросил:
- Тот, за кем ты следуешь, действительно, так важен для тебя?
- Да, - не колеблясь ни мгновения, ответила колдунья, - в нём вся моя жизнь.
- Тогда иди, но знай, что теперь ты остаёшься совсем одна. Ты не сможешь провести через врата своего спутника.
Челех начал, было, протестовать, но маг жестом прервал его.
- Если ты возьмёшь с собой обычного смертного, то не сможешь пройти врата незаметно.
- Почему же создания Сопредельного мира проникают в наш мир без затруднений? – удивлённо спросила Эйдана.
- Потому что в каждом из них есть частица магической сущности. Их всех создал Великий повелитель, а его сестра выбрала себе обитаемый мир, населённый смертными, простыми людьми. Мир, в котором люди и маги живут по своим собственным законам. В мире её брата всё подчиняется магии, царит сложный порядок, управляемый страхом. Все создания в нём – порождения колдунов, они боятся их и слепо повинуются им. Каждый колдун подчинён кому-либо из Избранных, те же, в свою очередь, подчиняются лишь Великому повелителю.
- Почему ты не называешь его по имени? – Эйдана пытливо смотрела на чародея.
- Лучше этого не делать так близко от врат. В Сопредельном мире, чем ты незаметнее, чем меньше говоришь, тем больше у тебя шансов выжить.
На миг Эйдану окатила волна страха. Перед глазами замелькали страшные картины. Она отдёрнула ладонь, которая всё ещё лежала на плече чародея, и отпрянула от него.
- Перестань её пугать! – Челех подступил к магу, сжимая кулаки.
- Я не пугаю, - губы Обессура растянулись в ухмылке, - а лишь предупреждаю.
- Что же, я благодарю тебя за предупреждение, - холодно проговорила Эйдана. Отвернувшись, она пошла к выступу, под которым они с Челехом пытались укрыться прошлой ночью. Там переминались с ноги на ногу чудом уцелевшие морхи. Челех, окинув колдуна презрительным взглядом, последовал за госпожой. Взяв животных за поводья, путники направились к тропе. Лицо Обессура вытянулось. Видимо, он рассчитывал, что его начнут умолять о помощи. Увидев, что его спутники собираются покинуть его, он закричал:
- Постойте!
Эйдана обернулась.
- Разве вы не слышали меня? Колдунья должна идти одна.
Эйдана отвернулась и снова стала двигаться к тропе. Челех вёл следом своего морха.
- Да погодите же вы! – Обессур в несколько шагов пересёк площадку и оказался рядом с путниками. – Я говорю правду.
- Почему мы должны верить тебе? – зло бросил Челех.
- Потому что я тоже харастав. Я, как и ты, на стороне сил Света, - чародей обращался к Эйдане, игнорирую Челеха.
- Хорошо, чего ты хочешь? – вздохнула она. Остановившись у самой тропы, она смотрела на вздымающиеся перед ней горы. Лёгкий ветерок играл с прядью иссиня-фиолетовых волос.
- Я хочу помочь, - еле слышно вымолвил Обессур.
Губы женщины дрогнули. Она обернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Казалось, она исследует его душу. Время замерло. Обессур смотрел в глаза Эйданы и видел перед собой глаза Маон. Его любимой Маон, которую он отпустил на смерть, которую не смог защитить. В груди у него болезненно забилось сердце, губы и горло пересохли.
- Я могу помочь, - снова выдавил он из себя. Облизнул пересохшие губы и хрипло продолжил: - Я дам тебе одну вещь. Она поможет тебе в Сопредельном мире, но главное, она поможет тебе выбраться оттуда, если ты уцелеешь.
- Что же это за вещь? – недоверчиво спросила колдунья. Обессур сунул руку за пазуху и вынул небольшой плоский круглый предмет. Протянул его женщине на раскрытой ладони. Это был небольшой золотой диск, утончающийся к краям. В центр его был вделан двухцветный камень. Чёрные и белые полосы причудливо переплетались в камне. Вокруг камня, на диске, были выгравированы письмена на древнем языке.
- Что это? – выдохнула Эйдана, разглядывая диск расширившимися глазами.
- Это Страж врат. Символ двух Сопредельных миров. Его создали много веков назад великие мастера. Он может помочь тебе проникнуть по ту сторону врат и, возможно, вернуться обратно.
- Почему же ты не дал этот диск Маон? – Челех снова вмешался в разговор. Обессур кинул на него тяжёлый взгляд, но ответил:
- Я нашёл его уже после гибели Маон в одной из горных пещер. Видимо, его спрятали там давным-давно. Если бы он был у Маон, - и он тяжело вздохнул, - она, возможно, была бы жива.
Он взял руку Эйданы и вложил диск в ладонь. Диск мелко задрожал, по камню в его центре будто пробежали волны, чёрные и белые линии принялись медленно двигаться, свиваясь в спираль. От диска по телу колдуньи прошла волна силы, волосы её взметнуло, словно порывом ветра, а в глазах зажёгся огонь. Мужчины смотрели на это, разинув рты. Когда колдунья обернулась к ним, от неё, будто волнами, растеклась некая сила. Она выглядела грозной и величественной.
- Что за… - голос Обессура пресёкся. Он смотрел на Эйдану расширившимися глазами. Челех затаил дыхание.
- Я готова, - сказала колдунья, И от голоса её мурашки побежали по телу обоих мужчин.
- Я провожу, - лишь смог выдавить Обессур и зашагал по тропе. Колдунья и её слуга, ведя в поводу морхов, последовали за ним. Тропа вилась вдоль крутого склона, то расширяясь, то сужаясь, поднимаясь всё выше. Иногда ноги путников скользили, но они упорно двигались вперёд. Шли долго. Казалось, тропе не будет конца. Но, в конце концов, тропа вывела их в странное место. Здесь, среди вздымающихся ввысь пиков и разбросанных тут и там валунов, возвышалась гигантская арка, сложенная из мраморных глыб. Изображения животных, цветов, переплетались со словами, неведомого языка, того же, на котором были выгравированы надписи на Страже врат. Тонкие и длинные язычки призрачного пламени поднимались, тянулись к верхнему своду арки.
- Это и есть врата? – прошептала Эйдана.
- Да, - отозвался Обессур. – Тебе нужно преодолеть призрачное пламя, и ты попадёшь в Сопредельный мир. Только помни, что там твоя магия стазу откроет твоё местонахождение. Старайся пользоваться ей как можно реже, и тогда тебе удастся проникнуть незамеченной в Сопредельный мир.
- Я с тобой, госпожа! – Челех встал рядом.
- Нет! – Обессур ухватил слугу за рукав. – Ты не сможешь ей там помочь. А она будет тратить силы на то, чтобы защитить тебя, и станет более уязвимой.
Эйдана внимательно посмотрела в глаза мага. Тот твёрдо встретил её взгляд и не отвёл взора.
- Останься здесь, Челех, - велела она. Слуга, было, запротестовал, но Эйдана остановила его, приложив ладонь к его губам. – Обессур прав, мне лучше идти одной.
- Как скажешь, - Челех низко склонился перед ней и, выпрямившись, отошёл к морхам, которые стояли перед вратами, заворожено глядя на пляску язычков пламени. Эйдана проверила меч, висевший в ножнах у пояса, пригладила волосы, оправила на плечах накидку из плотной ткани густого зелёного цвета.
- Прошу тебя, - меж тем говорил Обессур, - если тебе удастся проникнуть в самое сердце Сопредельного мира, найди там то, что осталось от Маон, и принеси мне. Я знаю, частица Маон ещё существует.
- Я постараюсь, - отозвалась Эйдана. Она окинула взглядом небо, горные вершины, покрытые снегом, пришедших с ней мужчин и животных невидящим взглядом. Подошла к вратам, постояла там, глядя на призрачный пылающий занавес, и шагнула сквозь него.

Глава 26

Тишина, абсолютная тишина охватила Эйдану. Тишина и беспросветная темнота. Тело её обволакивала прохладная вязкая масса, сквозь которую она проталкивалась, ничего не видя и не слыша. Казалось, это длится дни, месяцы, годы. Бесконечный путь среди ничто. Обострёнными чувствами она пыталась уловить хоть что-нибудь, но ничего. Ничто, абсолютное ничто. Даже ноги её не касались твёрдой опоры, а опирались на ту же вязкую массу. Ей одновременно казалось, что она проваливается вниз и поднимается вверх, движется вперёд и стоит на месте. Перед мысленным взором мелькают обрывки воспоминаний. Мать, смеющаяся, бежит по Золотому лесу, прижимая к груди букетик голубых цветов… отец стоит на стене замка, волосы его развевает ветер, а по щекам текут слёзы… по дороге к замку приближается женщина с чёрными волосами, а с ней мальчик с недобрым лицом… в Золотом лесу она сталкивается со светловолосым охотником с ласковыми глазами… подземелье, и змея-стрела караулит каждое её движение… пустыня, раскалённый песок, и она прячется от песчаной бури с двумя спутниками… она склоняется над постелью раненого охотника… горячие губы и руки Ларка, обвившиеся вокруг неё… отсеченная голова Крона… предсмертный крик мачехи… лицо мужа… лицо сына.
Вдруг масса вокруг неё издала булькающий звук, резко вытолкнула её, и Эйдана упала на острые камни у врат. Больно ушибла колени и локти. Несколько минут она лежала, не в силах подняться. После полной темноты свет, пусть неяркий, раздражал зрение, и она сощурилась. Голова кружилась, перед глазами расплывались разноцветные круги. Постепенно зрение восстановилось, и она огляделась. Вокруг высились скалы. Серые, неприветливые, кое-где с чёрными прожилками, голые. Ни травинки, ни кустика, ни деревца. С трудом она поднялась. Потёрла ушибленные места, поморщилась от боли, прошептала несколько слов, боль начала утихать. Оглянулась на врата. Они выглядели так же, как и до того, как Эйдана вступила под их арку, но по каким-то едва заметным приметам колдунья поняла, что она миновала границу между двумя мирами и теперь находится по другую сторону врат. Повернувшись к вратам спиной, она оглядела мрачное, затянутое грозовыми тучами небо. Набухшие влагой тучи медленно ползли, задевая острые пики гор. Налетел резкий порыв ледяного ветра. Молодая женщина поёжилась и плотнее запахнула полы накидки. Меж двух громадных валунов она обнаружила начало тропы. Подошла и увидела, что тропа извивается меж камней и ведёт в узкое ущелье, сырое и тёмное. Внимательно осмотревшись, она поняла, что другого пути нет. Постояла, затем, решившись, зашагала по тропе. Когда Эйдана добралась до входа в ущелье, в лицо ей брызнули первые капли дождя. Крупные, тяжёлые, они капали всё чаще и постепенно перешли в ливень. Продвигаясь по ущелью, Она пыталась укрыться от падающей с неба воды, прижимаясь ближе к стенам, но всё равно скоро промокла до нитки. Холодные капли монотонно стучали по голове, стекали по плечам, спине. Накидка отяжелела, и идти стало труднее. Становилось темнее. Видимо, приближалась ночь. Эйдана спешила пройти ущелье, чтобы выбраться на более открытое место, Но ущелье казалось бесконечным. Морщинистые скалы поднимались по обе стороны, покрытые бурыми очень неприятными на вид потёками, зеленоватой слизью. Постепенно ущелье сужалось, скоро Эйдана могла уже коснуться противоположных стен вытянутыми руками. В какой- то миг она уже готова была повернуть назад, но затем решила продолжить путь.
Тропа медленно начала подниматься вверх. Стены ущелья понижались, и впереди она заметила конец ущелья. Дождь ещё усилился. Сплошные потоки ледяной воды низвергались с неба, постепенно переходя в снег. К тому моменту, как она добралась до края ущелья, с низко нависшего неба валили густые хлопья снега. Стало очень холодно. В своей промокшей одежде Эйдана дрожала, но не решалась остановиться и разжечь костёр, чтобы обогреться и обсохнуть. Почему-то она была уверена, что ей нужно покинуть ущелье как можно скорее. Снег валил так густо, что скоро покрыл всё вокруг. Из-за него Эйдана не могла рассмотреть, куда она попала, и брела наугад, стараясь лишь не провалиться в щели, которые то и дело стали попадаться под ногами.
Постепенно горные склоны скрылись за пеленой снега, и Эйдана поняла, что находится на открытом месте. Никаких ориентиров не было, и она просто шла вперёд. Единственное, в чём она была уверена, то, что она движется в одном направлении. Постепенно тело её сковывали холод и усталость. Каждый шаг давался всё с большим трудом. Она шла всё медленнее и, наконец, остановилась. Намного постояла и опустилась на снег. Тело её дрожало елкой дрожью. Ледяными руками она охватила плечи и принялась растирать их. Снежинки покрывали её волосы, налипли на ресницы, холодили щёки и губы.
Вскоре она почувствовала, что по телу постепенно разливается тепло. Её охватила сонливость, и она легла прямо на снег. Снег всё шёл, и медленно засыпал женщину. Она заснула. Ей было тепло и уютно. Такой, наполовину замёрзшей, её и нашёл Дагал. Он добрался до занесённой снегом Эйданы, следуя за белоснежным пушистым зверьком с длинным рыльцем, который вынюхивал снег. Колдун расставил ряд ловушек у самых врат, и как только Эйдана проникла сквозь призрачное пламя, он принялся нагонять тучи с дождём и снегом. Выйдя из своего замка, Дагал долго искал Луанрэ. В какой-то момент ему показалось, что она ускользнула от него, но нет. Когда его пушистый помощник отыскал колдунью, Дагал испытал облегчение. Он долго смотрел на женщину, утонувшую в пушистом снегу. Её длинные ресницы густо покрывали ажурные снежинки. Лицо, мокрое от растаявшего снега, было бледно, губы, плотно сжатые, посинели. Волосы её и вся одежда заледенели. Она выглядела жалкой и беспомощной, но почему-то у Дагала в груди шевельнулся страх. В какой-то момент ему захотелось развернуться и убежать, оставив Луанрэ замерзать в снегу. Но, вспомнив приказ Тельмы, он подошёл к Луанрэ, просунул ей руки под голову и колени и, подняв на руки, зашагал к своему горному убежищу.

***


Эйдана очнулась, почувствовав, что её лицо и руки горят. Казалось, их натёрли чем-то твёрдым и шершавым. Одновременно она чувствовала, как по телу её волнами поднимается тепло. Медленно, очень медленно она будто выныривала из того блаженного состояния, которое охватило её там, в горах, в снежном сугробе. Она услышала треск огня, и сквозь сомкнутые веки ощутила свет, отбрасываемый горящим пламенем. Источник света находился справа от него. Правая сторона тела была согрета его теплом, левая же была всё ещё холодна. На груди, под платьем, она чувствовала лёгкую пульсацию. Там она спрятала талисман, который получила от Обессура. Его, вероятно, не обнаружили. Затем она услышала шаги, и кто-то заслонил от неё пламя. Она не решилась открыть глаза. Кто-то набросил на неё тяжёлую меховую накидку и заботливо укутал.
- Ты так заботишься о ней, и всего лишь затем, чтобы Тельма могла убить её, - услышала она слабый женский голос, показавшийся ей странно знакомым.
- Не твоё дело, - отозвался мужской голос, низкий и глубокий. Обладатель этого голоса постоял немного рядом с Эйданой и отошёл. Она решилась приоткрыть глаза. Перед взором её открылось просторное помещение, стены которого представляли собой сплошной лёд, изукрашенный самыми невероятными узорами. Она заметила, что в некоторых местах лёд начал подтаивать и по стенам стекали капельки воды, оставляя за собой блестящий след. Сама Эйдана лежала на низком ложе, недалеко находился стол, уставленный сосудами разнообразной формы. В дальнем углу комнаты к стене была прикована стоящая женщина. Её руки были раскинуты в стороны, притянутые цепями к укреплённым кольцам, густая грива чёрных волос свисала на грудь, закрывая лицо.
- Этот проклятый огонь растопит мой замок, - недовольно проворчал высокий мужчина с длинными белоснежными волосами, недовольно глядя на пытающее в низком очаге пламя. Сам он старался держаться подальше от огня.
- Ну, так и не разжигал бы его, - отозвалась прикованная женщина. Она подняла голову, и Эйдана, к ужасу своему, узнала в ней свою мачеху, Мону. Та кинула быстрый взгляд в сторону ложа, и Эйдана поспешила закрыть глаза, притворяясь спящей.
- Если бы я не разжёг огонь, она замёрзла бы, - говорил меж тем мужчина. – Но ничего, как только она очнётся, я переправлю её к Тельме, а там пусть с ней делают что угодно. Если, конечно, это, действительно, Луанрэ.
- Ты сомневаешься? – в слабом голосе Моны явственно слышалась насмешка.
- Я не могу понять. Тельма говорила, что Луанрэ – самые опасные для Избранных маги, а тут передо мной всего лишь девчонка.
- Эта девчонка умеет очень многое, уж поверь мне. Она убила меня и моего сына, а мы тоже были маги не из последних. К тому же, теперь она намного сильнее. У неё даже меч есть.
- Да, меч, - он подошёл к столу, на котором лежал, издавая слабое сияние, меч Эйданы. – Странный меч. Несомненно, магический, - он протянул руку, намереваясь коснуться лезвия, но тут же отдёрнул её. По лезвию пробегали вспышки. Меч, казалось, жил своей самостоятельной жизнью. – В нём какая-то чужая мне сила, - прошептал он так тихо, что женщины не услышали его.
Дагал был смущён. Этот меч и странная колдунья с необычными иссиня-фиолетовыми волосами тревожили его, его, Дагала, который никогда не перед чем не отступал. Если бы он не обещал доставить Луанрэ к своей госпоже, он уничтожил бы её. Он чувствовал, что эта женщина – враг, и враг опасный, обладающий силами неизвестными. Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают и, обернувшись, встретил взгляд лиловых глаз. Глаза притягивали его, и он невольно шагнул к ней. Такого с ним никогда не бывало. Дагалу показалось, что он проваливается в пропасть, полную мерцающих лиловых огней. Время замерло. По телу колдуна волнами пробегала дрожь, члены его будто сковали оковы. В ушах тоненько звенело.
- Дагал, Дагал! – услышал он чей-то отчаянный крик и, с трудом преодолев морок, отпрянул. Огляделся и увидел, что Луанрэ стоит перед ним, сжимая меч. Мона истошно вопит и мечется в удерживающих её оковах. Глаза Дагала расширились. Он протянул руку, готовясь поразить стоящую перед ним женщину лавиной холода, но в тело его вонзилось лезвие меча, и от него по телу растекся жидкий огонь. Дагал издал ужасающий крик. Глаза его наполнились болью и недоумением. Он попытался вытолкнуть лезвие, ухватившись за него руками, но тщетно. Клинок проникал всё глубже. Изо рта Дагала хлынула мутная зеленоватая слизистая жидкость, он задыхался, внутренности его плавились. Колени его подогнулись, и колдун рухнул на пол. Жизнь вытекала из него. Луанрэ выдернула меч и, брезгливо скривив губы, обтёрла лезвие, покрытое слизью, о меховую накидку.
Дагал закашлялся, затем выдавил:
- Проклятая…
Она склонилась над распростёртым на каменном полу мужчиной и спросила:
- Где Ларк?
Глаза колдуна закатились, он дёрнулся и затих. Эйдана толкнула его в бок ногой, но он был уже мёртв.
- Проклятье, кажется, я поторопилась, - она явно расстроилась.
- Ты убила его? – услышала она голос Моны и обернулась. Та смотрела на свою падчерицу полными ужаса глазами. Эйдана подошла поближе и с интересом принялась разглядывать ту, что доставила ей столько страданий.
- Странно, что ты жива, - сказала она. – Но это легко исправить, - и она приставила к горлу Моны острие меча.