Хроники пропавшей Атлантиды. Зов Упхарана.

Глава 1

Во всём виноваты женщины…

Пожалуй, так сказал бы человек, услышавший лишь часть этой истории. Человек, не признающий того, что, как ни удалены друг от друга миры планет, все они являются лишь малыми частицами одного единого организма, который носит гордое имя Вселенная.

Как ни странно, падение цивилизации Венеры началось с радостного события. Жители небольшой деревушки с названием Кристош готовились к свадьбе.

Невесту звали Пенна. Ей едва исполнилось семнадцать лет, но, согласно традиционным представлениям Кристоша, она не считалась слишком молодой для замужества.

Дом невесты увяз в суете приготовлений. Пенну разбудили с рассветом. Едва девушка умылась, как мать и две тётки взялись за сборы молодой. Невесту усадили перед зеркалом, и одна из тёток тут же принялась воевать с курчавой копной её волос. Другая начала приводить в порядок подвенечный наряд. Мать же Пенны, то заливаясь слезами, то восторженно взирая на дочь, металась от одной тётки к другой, пытаясь помочь всем, но больше мешая им обеим.
 
– Сегодня будет замечательный день, – сказала тётка, заплетавшая волосы Пенны. – Первый день лета! Светила на твоей стороне.

– Это верно, – откликнулась другая тётка. – Да и с мужем тебе тоже очень повезло.

– И правда, – согласилась первая тётка. – Он богат и род его ни в чём не уступает нашему.

Пенна не ответила, но лишь опустила глаза, стараясь скрыть от тёток нараставшую тревогу. Её беспокойство не укрылось от взглядов старших женщин.

– И чего ты? – вмешалась мать. – Он будет прекрасным мужем. Твой отец тоже был старше меня, но это нам не помешало создать прекрасную семью. Подумаешь пятнадцать лет разницы! Он – мужчина опытный, надёжный. С прошлой женой он был ласков и внимателен. Все это знали. Если б она не умерла, так и жили бы они сейчас счастливо. А он – молодец, целых шесть лет хранил верность её памяти. Достойный мужчина.

– Верно, достойный, – поддержала тётка и подняла готовое платье. – Ну, пора надевать.
 
Пенна послушно встала. Она не спорила с тётками и матерью, в этом не было смысла. Браки в Кристоше всегда были делом сговора семей. Разговоры о чувствах и любви вызвали бы искреннее удивление местных жителей. Традиции – вот главное, что определяло жизнь этой деревни.

Тётки помогли Пенне надеть подвенечный наряд и снова усадили её перед зеркалом, чтобы, как подобает традиции, украсить прическу невесты живыми цветами. Мать, тем временем, принесла из соседней комнаты шкатулку.
– Как долго они ждали своего часа.

Трясущимися руками мать открыла шкатулку. Два широких золотых браслета сверкнули в свете ламп. Поставив шкатулку на столик, мать взяла традиционные подвенечные украшения и надела их на руки Пенны.

– Пусть они принесут счастье твоему браку.
 
Сказав это, мать снова залилась слезами. Тётки понимающе переглянулись и вновь вернулись к украшению волос невесты.

Как только все внешние приготовления молодой были завершены, в комнату вошёл прадед Пенны. Он входил в совет старейшин Кристоша и, как самый пожилой член семьи, обязан был дать невесте последние наставления.
Старик зашёл в комнату, опираясь на трость. Движения ему давались тяжело, но, сознавая важность момента, он встал в центре комнаты и постарался выпрямить сгорбленную спину.

– Милая внучка, Пенна, – сказал он. – Сегодня день твоей свадьбы. Это важный день для нашей семьи и для всего Кристоша. Ты знаешь, наш род уважают и помнят наши заслуги. Помни и ты, и научи этой мудрости своих будущих детей. Чти величие Кристоша. Храни в сердце заветы древних легенд. Не забывай, что многие тысячелетия назад, когда в наш мир явился Зверь, именно мы… Наши предки остановили Зверя. За это мы обязаны чтить их память. Неси её сквозь свой век и ты.
Печально вздохнув, Пенна низко поклонилась старейшине своего рода и, как того требовал обычай, пообещала чтить память предков. Девушка знала легенды, о которых говорил её прадед.

Согласно им, несколько тысячелетий назад на Венеру явилось чудовище, подобного которому прежде не видел никто из обитателей планеты. Его прозвали Зверь. Чудовище уничтожало всё живое на своём пути. Оно было огромно, словно скала. Его ноздри вздувались, будто у бешеного животного, а глаза были подобны мутной воде болот. Кожа Зверя казалась багровой, будто запёкшаяся кровь, и вся поверхность тела была испещрена странными узорами. Долго жители древней Венеры боролись с этим жутким созданием, но всё же смогли одержать верх. Зверь был убит, а на месте, где произошла его гибель, смелые воины создали новое поселение. Так, как гласит легенда, появился Кристош.

Завершив наставления невесты, родственницы и старейшина оставили её в одиночестве. Это тоже было важной традицией. Время до венчания предназначалось для того, чтобы невеста могла спокойно помолиться и попросить богов о счастливой жизни в новом статусе.
 
Молитвы Пенне на ум не шли. Минуты сменяли одна другую, а она всё сидела неподвижно у зеркала и смотрела в окно. Собственное тело казалось ей в это утро каким-то тяжёлым и неповоротливым. Да и к тому же от беспокойства её слегка подташнивало.

Пенна смотрела в окно и не думала ни о чём, что могло бы пойти вразрез традициям. Она никогда не была ни бунтаркой, ни борцом за справедливость и свободу, но, оставшись одна в день своей свадьбы, она никак не могла смириться с мыслью, что совсем скоро станет женой совершенно незнакомого ей человека. Эта мысль казалась ей безумным сном.
 
Чтобы заставить себя выйти из состояния безмолвного оцепенения, Пенна встала и прошлась по комнате. Казалось, грудь её сдавил тесный обруч. Пенна задыхалась. Всё вокруг чудилось ей иным: кровать, на которой она спала многие годы, игрушки, с которыми играла ещё ребёнком, книга, которую она читала только вчера – всё это в один миг стало ей чужим.

Внезапно Пенна осознала, что не может найти сил сделать хотя бы один шаг в сторону алтаря. Признаться в этом родным было бы безумием. Прадед ждал в соседней комнате, чтобы проводить её в церковь и передать в руки жениха. Разве она могла сказать ему, что не может последовать традициям?
 
Пенна снова обратила растерянный взгляд в окно. А через секунду, сама не сознавая того, что делает, она уже стояла, распахнув стекла и вдыхая тёплый летний воздух, наполненный ароматом трав. Ещё через мгновение девушка выскочила в окно и бросилась бежать в сторону, противоположную церкви.

Дом Пенны и её рода находился близко к окраине деревни, и поэтому девушка, не замеченная никем, легко покинула Кристош. Прежде Пенна никогда не выходила за пределы деревни. Традиция считала это недопустимым и опасным для женщин. Покинув Кристош, девушка не имела ни малейшего представления о том, куда ей следует бежать, как не имела она и никакого определенного плана действий. Ей просто хотелось уйти прочь от дома, от алтаря и в особенности от того, кто так жаждал заполучить её в супруги.

С восточной стороны Кристош граничил с лесом, который Пенна ежедневно видела из своего окна. Мало кто из местных жителей позволял себе забредать туда. Древние законы Кристоша запрещали это даже мужчинам. Никто из старейшин не мог объяснить, почему лес считался запретным, но в памяти народа эти места связывались с чем-то мистическим и потусторонним. Словно бы там находился тот самый колодец, ведущий в преисподнюю.
Следуя скорее интуиции, чем какому-либо рассудочному решению, Пенна направилась именно туда. Сложно сказать, сколько времени она, спотыкаясь о выступающие из земли корни и цепляясь платьем за колючие ветви густых кустарников, блуждала среди зарослей вековых деревьев.
 
Лес дал ей успокоение. Как только тень его скрыла Пенну, девушка почувствовала, что напряжение, сковывавшее её всё утро, исчезло. Её душа наполнилась чувством абсолютной свободы. Мысли сменяли одна другую, но Пенна не желала думать ни о чём. Она хотела просто бродить по лесу, наслаждаясь тишиной и одиночеством.
 
Вскоре лес понемногу расступился и перед Пенной открылось небольшое каменистое ущелье. Завораживающий вид его заставил девушку остановиться. Ущелье это возникло перед ней так внезапно, что Пенне на мгновение показалось, будто бы она перенеслась в какую-то иную реальность. Всё здесь было так непривычно, так красиво и, в то же самое время, так противоестественно пугающе. Гладкие стены ущелья, казалось, поднимались до самого неба, а лучи солнца ярко освещали голые красноватые камни, создавая ощущение нереальности окружающей обстановки.

В ущелье было очень тихо, словно бы всё живое по какой-то тайной причине стремилось покинуть эти места. В то же время нечто неизведанное влекло девушку вглубь этого удивительного места. Никогда прежде она не видела ничего подобного, и никогда никто из старейшин не упоминал о том, что в их краях есть такие странные, но завораживающе красивые места. Что-то внутри подсказывало Пенне, что стоит вернуться обратно в деревню, но вместо этого она продолжала шаг за шагом продвигаться вглубь ущелья. Красота этих мест и их тайна, казалось, гипнотизировали девушку.

Очень скоро Пенна вышла к тому месту, где ущелье, несколько расширяясь, открывало вид на небольшое озеро с водой ярко-лазурного цвета. Земля здесь была покрыта толстым слоем белой, сияющей в солнечных лучах глины. Кое-где росли невысокие тонкие деревца, которые, словно стражи загадочного места, подозрительно замерли, заметив незнакомку. Любуясь чудесным окружением, Пенна остановилась у кромки воды. Туфли её слегка утопали в мягкой глине, оставляя следы. Только сейчас Пенна вспомнила, что на ней подвенечное платье. Подол платья совсем измарался, но это не тревожило девушку. Она и не думала возвращаться на церемонию. Вместо этого Пенна сняла туфли. Они были совсем новые и сильно натирали ноги. Потом она рывком сорвала с рук фамильные браслеты. Пенне казалось, будто наполненные многовековой историей свадебные украшения обжигают её. Не желая больше видеть эти золотые оковы, девушка хорошенько размахнулась и швырнула их в озеро.

– Ближе…

Это слово донеслось неведомо откуда и заставило Пенну вздрогнуть. Она, подобно испуганному зайчишке, замерла на долю секунды, а затем, тревожно обернувшись, опасливо посмотрела по сторонам, но никого рядом не обнаружила.
– Подойди ближе, – снова произнёс неизвестный.

Пенна не на шутку испугалась. Странный голос, казалось, звучал у неё внутри головы. Девушка медленно отступила назад, намереваясь как можно скорее вернуться обратно в деревню, но что-то останавливало её. Нечто словно магнитом притягивало её взгляд к огромной груде красновато-оранжевых каменных глыб, наваленных около одной из стен ущелья.
– Ближе, – повторил таинственный голос.

Он был глухим, уставшим и как будто отдалённо знакомым. Страх Пенны уступил место любопытству. Она снова огляделась, но по-прежнему никого рядом не увидела. Взгляд её вернулся к валунам, и девушка осторожно шагнула в их сторону. Дрожащей от волнения рукой коснулась она поверхности одного из камней, но тот оказался охвачен странной энергией, которая оттолкнула руку девушки, не дав ей дотронуться до камня.
Необычное явление озадачило Пенну. Она отошла на несколько шагов назад и опасливо посмотрела на валуны. Вновь и вновь в голове девушки появлялась мысль о том, чтобы вернуться домой, но что-то всё ещё удерживало её здесь. Словно повинуясь чьему-то строгому указу, Пенна перевела взгляд на хлипкое деревце, что росло справа от скопления валунов. Дерево это слабо колыхалось на ветру, будто бы нарочно стремясь привлечь её внимание. Сама не понимая зачем, Пенна подошла ближе к нему. Дерево влекло её, хоть и не было для этого ни одной объективной причины. Девушка осмотрела тонкие ветви, усыпанные ярко-салатовыми листьями, но ничего необычного в них не увидела. Затем же взгляд её упал на стену ущелья и там, прямо за белесым стволом, она обнаружила небольшое углубление, очевидно сделанное много тысячелетий назад человеческой рукой.

– Там, – снова произнёс голос в её голове.

Пенна осторожно приблизилась к стене и, почти не осознавая до конца того, что делает, просунула руку в загадочное углубление. Внутри всё заросло каким-то влажным синеватым лишайником. Его склизкая поверхность касалась руки Пенны, но девушка не испытывала ни страха, ни отвращения. Она пошарила ладонью в углублении и вдруг наткнулась на что-то, что по форме отдалённо напоминало рукоять или какой-то рычаг.
– Нажми, – приказал таинственный голос.

Теперь в нём чувствовалось нетерпение, но Пенна, заворожённая им, не обратила на это внимания. Нисколько не задумываясь о том, что это странное явление могло бы значить, девушка схватилась за рычаг и с силой потянула его на себя.
В таинственном ущелье люди не были много тысячелетий, но, несмотря на это, рычаг, созданный ещё прародителями Кристоша, легко поддался усилию девушки. Вслед за движением руки Пенны раздался похожий на стон звук, затем что-то в глубине ущелья треснуло, но потом всё снова затихло. На секунду показалось, что сердце планеты перестало биться.

Спустя эту нелёгкую секунду всё резко изменилось. Солнце, что ещё минуту назад ярко освящало горное озеро, вдруг скрылось за тёмными тучами. Подул резкий ветер. И вдруг огромные каменные валуны, завалившие стену ущелья, словно потеряв вес, разлетелись в стороны. Оказалось, всё это время они не просто были навалены на стену, а скрывали за собой огромную пещеру, в которой было заперто Нечто. Особое энергетическое поле, контролируемое рычагом, удерживало его внутри. Теперь же, когда барьер был снят, ничто больше не сдерживало загадочное существо.

Оно выскочило из пещеры так внезапно, что Пенна даже не успела спрятаться. Нечто было похоже на человека, но размеры его превышали рост и полсотни самых высоких жителей Кристоша, поставленных друг на друга. На нём совсем не было одежды, и Пенна с изумлением смотрела на багровую кожу его спины, испещрённую странными извивающимися линиями, отчасти напоминавшими застаревшие шрамы от порезов когтей. Нечто остановилось на берегу озера, расправило затёкшие плечи и, бросив торжествующий взгляд на девушку, помчалось в сторону Кристоша.

Пенна пришла в ужас. Она не понимала ещё, что произошло, но интуитивно ощущала, что жизни, которой она жила прежде, больше не будет. Ей вспомнились древние легенды о Звере, что терзал их планету в древности, и о том, как их предки победили и уничтожили это ужасное создание. Но уничтожили ли? Могло ли так случиться, что на самом деле её давние предки не смогли найти способ убить Зверя, но лишь заманили его в ловушку и заточили в хитроумной темнице? Что если они организовали поселение, чтобы охранять своего узника? Не в этом ли причина, той странной отчуждённости, присущей жизни Кристоша? И знают ли современные старейшины о том, что лежит за заветами, оставленными им великими предками?
Пенна почувствовала, как слабеют ноги. Если тот, кого она выпустила из заточения, действительно был тем, о ком гласили легенды, то жизнь их народа, да и всей планеты скоро будет разрушена. Никто не сможет противостоять этому ужасному созданию.

Глава 2

– Что-то ты еле плетёшься.

Эона нервно обернулась и посмотрела через плечо на того, кто посмел нарушить её мысленное уединение. Справа от девушки шёл темноволосый молодой человек лет двадцати пяти. Его походка была бодра, а пружинистый шаг полон энергии, отчего сложно было поверить, что он, как и все в этой группе, шёл без передышки уже около четырёх часов. Эона точно не могла похвастаться такой же выносливостью.

– Долгие походы – это не моё, – призналась девушка.
 
Она окинула навязчивого попутчика недовольным взглядом и снова отвернулась. Долгий пеший путь порядком вымотал её. Эона уже почти не ощущала своих ступней, а гид, шедший впереди группы и что-то без устали рассказывавший тем туристам, кому хватало сил не отставать от него, даже и не думал делать привал.

Эона остановилась, чтобы дать себе короткий отдых. В левом боку чувствовалось предательское покалывание. Девушка скинула со спины рюкзак и извлекла из него бутылку с водой. Спасительная жидкость почти закончилась.
Болтливый брюнет остановился возле Эоны, явно не желая оставлять её одну. Девушка, не скрывая раздражения, поморщилась. Пустые разговоры – последнее, чего ей сейчас хотелось.

– Не любишь походы? – удивился брюнет.
 
– Не особо, – проворчала Эона.

Она вздохнула, сделала большой глоток воды и, закрыв бутылку, убрала её обратно в рюкзак.

– Зачем тогда отправилась в горы? – искренне изумился брюнет и, легко подхватив рюкзак девушки, помог ей надеть его.

Этот вопрос не вызвал удивления Эоны. Вот уже пару дней она и сама то и дело задавала его себе. Ответ, в общем-то, тоже был прост: ей хотелось отдохнуть. Причём отдохнуть от всего: от семьи, от друзей, от учебы и домашних хлопот. Эона решила, что лучшим отдыхом может быть перемена места пребывания. Конечно, она могла бы просто поехать на какой-нибудь популярный курорт и отдыхать там, купаясь в море и загорая на песчаном пляже. Но это было не то.
 
Эоне захотелось попробовать что-то совершенно не свойственное ей самой. Путешествие в горы вполне подходило под это описание. К тому же с ранней юности её интересовали восточные культуры, и она мечтала когда-нибудь посетить Тибет. Когда же, несколько недель назад, Эона наткнулась на тур, приглашавший в путешествие по системе Тибетского нагорья, она не удержалась. Ею двигала простая мысль, что, если она не поедет сейчас, то вряд ли уже когда-нибудь решится. Следующий год должен был стать для неё выпускным в университете, потом будет работа, замужество, дети. Маловероятно, что в ближайшие года она захочет совершить подобное путешествие. Именно эта мысль и привела её сюда. Хотя сейчас, ощущая, как ступни постепенно отказывают в послушании остальному телу, Эона отчасти жалела о своём опрометчивом решении. Красивая природа – это восхитительно, но лучше ею наслаждаться в покое, сидя где-нибудь в тени пальмового дерева.

Почти неделю назад Эона прилетела в Непал. Из аэропорта её и остальных участников похода забрал туристический автобус. Они переночевали в тесной, обшарпанной гостинице, а утром снова погрузились в автобус и покинули город. Их доставили на полуразвалившуюся базу отдыха, гордо именуемую местом сбора горных туристов. Дальше предстояло идти пешком.

Согласно расписанию, которое дал туроператор, это путешествие должно было продлиться около трёх недель. Участники похода планировали взойти на несколько вершин системы Гандиса, а затем, перейдя через горы, выйти к другой туристической базе, где их снова ожидал бы автобус. В рассказе гида, энергичного мужчины, который представился, как Бенджамин, всё это звучало весьма многообещающе. Вот только прежде Эона никогда не поднималась в горы и с трудом представляла себе, какие сложности при этом могут возникнуть.

Навязавшийся в собеседники Эоне молодой человек выглядел, напротив, весьма опытным путешественником. Огромный туристический рюкзак он нёс с завидной легкостью, шагал упруго и с самым оживлённым видом оглядывал местные пейзажи.

– Я обожаю горы! – возвестил он, так и не дождавшись ответа Эоны. – Меня, кстати, Марк зовут. Путешествую в горах каждый год. Здесь пока не бывал, но, думаю, приеду сюда ещё не раз.

– Рада за тебя, – буркнула Эона.

Ей совсем не хотелось говорить. Эона шла, низко опустив голову. Красоты природы теперь уже мало интересовали девушку. Её усталого внимания хватало лишь на то, чтобы следить за тем, куда наступают ноги. Дорога, которой вёл их гид, была усыпана камнями, о которые то и дело спотыкались утомлённые путники. К тому же, в отличие от любителя гор, Эона прекрасно ощущала тяжесть рюкзака на своих плечах. Она никогда не испытывала особенной привязанности к спорту. От природы ей досталась хорошая фигура и необходимости загонять себя в спортзалах Эона не видела.
 
О своём решении совершить горное путешествие девушка пожалела уже в первый день похода. Тем более, что путешествие началось не слишком удачно. Приехав на базу сбора туристов, они узнали, что недавно в этих краях сошёл оползень и часть маршрута, по которому они хотели двигаться изначально, оказалась завалена камнями. Эта неприятность испугала Эону и ещё пару неопытных туристов из группы. Остальные же, наоборот, с особым азартом восприняли весть о том, что теперь им придётся идти в обход по неизведанной местности и вернуться на маршрут там, где это станет возможно.
 
Путь в обход занял у них почти три дня. В основном дорога шла по степным просторам, местами пересеченным глубокими оврагами и редкими рощицами.

– Я однажды видел, как альпинист сорвался с горы, – видимо, не теряя надежду продолжить беседу, сказал Марк. – Это было во время похода в Пиренеях.
 
– Надо полагать: зрелище не очень, – равнодушно отозвалась Эона.

– Ну, а каким ему ещё быть? – Марк рассмеялся, но девушке показалось, что тема эта не слишком хороша для веселья.
 
Впрочем, Марк не заметил сомнений попутчицы.
 
– Но ты не бойся, – он энергично махнул рукой, – здесь ничего такого не случится. У нас в группе полно новичков, так что мы пойдём по простому маршруту. Никакого экстрима.
 
Эона посмотрела на Марка с недоверием. Он ей не нравился. Впрочем, Эоне не нравились все, кто настырно набивался ей в друзья. Эта черта выработалась у неё ещё с детских времён. Причиной было то, что её часто предавали. Так она считала в детстве, но позже Эона поняла, что на самом деле с ней и не дружили. Она дружила, но с ней нет. Эона считала, что во всём виновата её внешность. Девушка родилась не такой, как прочие. Нет, не подумайте, ничего трагичного. Физиологически Эона не отличалась от большинства людей. Две ноги, две руки, голова… Всё, как надо. Но всё же, не так, как надо. У неё, как и у всех в их семье, была чёрная кожа. Настолько тёмная, что, казалось, она поглощает свет. При этом волосы её, в отличие от всей их родни, были прямыми и абсолютно белыми, словно у альбиноса. Глаза же девушки, вопреки всем возможным законам генетики, оказались на редкость большими и ярко-синими.
 
Эона была красива, но это противоречащее друг другу сочетание качеств вызывало у посторонних людей вопросы. В школе сверстники дразнили её. С ней заводили дружбу, но только лишь для того, чтобы узнать больше её секретов. Она была всё равно, что экспонатом цирка уродов. Эона не любила себя. В средней школе она красила волосы в тёмный цвет и носила линзы. Ей хотелось выглядеть, как все, но такая маскировка не помогала. Слишком многие знали, что она другая. Попытки спрятать себя лишь вызывали новую порцию издевательств.

Постепенно Эона перестала прятаться. Нет, она не приняла себя и уж тем более не полюбила. Для неё это был протест. Мощный духовный бунт, которым Эона заявляла, что она другая и что ей совершенно наплевать на то, кто и что по этому поводу думает. Постепенно она перестала подпускать к себе людей. Ей не нравилось знакомиться, каждый раз объясняя, что её внешность – это всего лишь результат неожиданного генетического сбоя. Впрочем, сбой был не такой уж и неожиданный. Мать рассказывала Эоне, что её прапрабабка тоже была обладательницей голубых глаз и белой шевелюры, так что подобная генетическая аномалия, вероятно, проявлялась в их роду время от времени. Впрочем, Эоне от этого было не легче. Вот и сейчас во взгляде Марка она видела лишь интерес к её внешности, не более.

Когда солнце стало приближаться к горизонту, впереди показались стены монастыря. Гид остановился и, оглянувшись, помахал рукой отстающим участникам похода. Эоне пришлось ускорить шаг. Приблизившись, она услышала, что гид объясняет участникам похода, как вести себя в монастыре.


– Бенджамин, – обратилась к гиду полноватая женщина лет пятидесяти, – Нам разрешат посетить храм?

Эона удивлённо посмотрела на туристку. Несмотря на свой возраст она, казалось, не была утомлена походом. Эона скривилась. Осмотр достопримечательностей её интересовал сейчас куда меньше, чем возможность просто свободно растянуться в палатке.

Тем временем гид пообещал туристке уточнить у настоятеля возможность посещения храма, а затем, убедившись, что группа в сборе, махнул рукой и повёл всех к монастырю.

Когда они оказались у ворот обители, Бенджамин попросил туристов подождать снаружи, а сам зашёл в монастырь. Скоро он вернулся в сопровождении монаха. Это был лысый пожилой мужчина с глубоко посаженными карими глазами. Худощавый и словно бы иссушённый, он был одет в традиционные оранжевые одеяния тибетского монаха. Участники похода смотрели на него с растерянностью и любопытством.

– Позвольте вам представить мастера Тинджола, – сказал гид. – Он настоятель этого монастыря. Мастер Тинджол любезно разрешил нам сегодня разбить свой лагерь на их территории.

Монах кивнул, с любопытством рассматривая своих гостей. Его взгляд немного задержался на лице Эоны. Девушка смутилась, но интерес, проявленный монахом к её внешности, отчего-то показался ей не тем, к которому она привыкла. В нем не было праздного любопытства. Скорее, увидев её, монах вспомнил какого-то старого знакомого.
 
Вскоре туристы взялись за подготовку лагеря к ночлегу. Они поставили палатки на небольшой площади, которая соединяла храм и жилые помещения монастыря. Монахи пригласили туристов в столовую и накормили их ужином.
Это место поистине завораживало своей красотой. Справа от храма располагался обширный сад. Здесь монахи выращивали полезные растения и проводили часы медитаций. В саду было озеро с кристально чистой водой. Бенджамин сообщил, что монахи считают его священным. Из сада открывался восхитительный вид на гору, которая возвышалась над монастырем, словно мираж. В ней было что-то нереальное. Она имела правильную пирамидальную форму, отчего выглядела совершенно неестественно.
 
– А давайте на неё взойдём? – с нескрываемым энтузиазмом спросил Марк у гида.

– Очень не советую, – заметил мастер Тинджол, сопровождавший туристов во время прогулки по монастырю.

Участники похода удивлённо уставились на монаха. За весь вечер это было единственным запрещающим высказыванием, сорвавшимся с уст настоятеля.

– Почему не стоит? – спросил Марк. После отдыха и плотного ужина его переполняла энергия. – Там сложный маршрут?

– Это гора Кайлас, – слегка улыбнувшись, сказал гид.
 
Мастер Тинджол кивнул и, благодарно посмотрев на Бенжамина, обернулся к Марку. При этом движении одежды на груди настоятеля несколько расступились и путникам открылся медальон, висевший на шее монаха. То было дерево, заключённое в правильный треугольник. Окинув Марка строгим взглядом, старец посмотрел на всех остальных участников похода. Его взгляд снова на долю секунды задержался на лице Эоны. Отвернувшись от неё, старец нахмурился. Спустя мгновение он вновь обратил взор на Марка и, вспомнив вопрос, заданный молодым человеком, сказал:

– Гора Кайлас священна. Никто из смертных не смеет на неё подниматься. Путь туда доступен лишь тем, кто был позван.

Марк, очевидно не удовлетворённый ответом старика, хотел расспросить его подробнее, но вмешался гид.

– Это действительно так, – сказал Бенджамин, обращаясь к Марку. – Гора Кайлас священна для многих людей, проживающих в этих краях. Чтобы подняться на неё, требуется получить специальное разрешение, которого у нас нет.
Мастер Тинджол добродушно кивнул.
 
– Хотите ли вы заглянуть в храм? – спросил он.

Эоне показалось, что старик таким образом решил переменить тему беседы, но остальные туристы, уставшие от прогулок на воздухе и не успевшие оценить красоты храма, с радостью поддержали предложение настоятеля.
Храм представлял собой одноэтажное здание с очень высокими стенами. К единственному входу вела широкая каменная лестница со множеством ступеней. Мастер Тинджол ввёл гостей монастыря в главный зал храма. Это было огромное помещение, наполненное светом даже в закатных лучах солнца. Потолки его были так высоки, что, казалось, там наверху и не камень вовсе, а само небо.
 
Справа и слева у стен этого зала было установлено восемь огромных статуй. По четыре каждой стороны. Они были выполнены в форме людей, сидевших в позе лотоса. Руки изваяний были точно в молитве сложены перед грудью. Эона заметила, что четыре статуи олицетворяли мужчин, а четыре женщин. Все они различались меж собой в чертах лиц и одеждах. Статуи были так высоки, что, казалось, будто их макушки поддерживают потолок.

У дальней стены располагалась ещё одна статуя. В сравнении с остальными, она была небольшой и не превышала размеров среднестатистического человека. Статуя эта изображала пожилого мужчину, который так же, как и прочие местные изваяния, сидел в позе лотоса, но руки его располагались иначе. Они были сложены чашей у пояса. Статуя помещалась на довольно высоком постаменте и к ней вела узкая каменная лестница.
 
– Никогда не видел подобного изображения Будды, – сказал Бенджамин. – Весьма необычно.

– Это не Будда, – пояснил настоятель. – Мы называем его мастер Сален. Его считают основателем нашего монастыря.

– Никогда о таком не слышал, – признал гид. – Век живи, как говорится, век учись.

Мастер Тинджол загадочно улыбнулся в ответ.

Глава 3

Ночь выдалась прохладной. Эона, не привыкшая ночевать на свежем воздухе, долго не могла уснуть. В палатке рядом с ней спали ещё две девушки из группы, но они, судя по всему, были опытными путешественницами и отправлялись в мир снов, едва преклонив голову на что-то мягкое. Эоне этот чудесный навык был недоступен.
 
Она заснула очень поздно, но вскоре вновь пробудилась. Проснулась Эона с ощущением необъяснимой тревоги. Девушка перевернулась на спину и прислушалась. В лагере было тихо. Лишь где-то вдалеке слышался стрекот цикад. Эона снова повернулась на бок и, закрыв глаза, попыталась уснуть. Сон не шёл.

Покопавшись в вещах, Эона нашла часы. Была половина третьего утра. До подъёма группы оставалось ещё четыре часа. Девушка обречённо вздохнула и села. Спать не хотелось.
Стараясь не шуметь, она тепло оделась и выбралась из палатки. Было темно. Лагерь крепко спал. Из палатки, где ночевали гид и его помощник, доносился размеренный двухголосый храп. Не зная, чем себя занять, Эона пересекла монастырский двор и вышла в сад. Ночной воздух бодрил её свежестью и прохладой. В саду звуки цикад слышались громче, но сейчас они были приятны Эоне. На мгновение она даже поймала себя на мысли, что неплохо было бы бросить эту глупую затею с походом через горы и вместо этого провести пару недель в покое здесь, в монастыре.

– Всё лучше, чем таскаться по горам с дурацким рюкзаком, – пробормотала Эона.

Эта мысль позабавила девушку. Конечно, она понимала, что бросить поход у неё не выйдет, да и вряд ли монахи разрешат ей задержаться здесь надолго. Но сама мысль о том, что, лишь захотев, она может свернуть с малоприятного пути, пробудила в ней улыбку.

Недалеко от озера располагалась низенькая деревянная скамейка, предназначенная для часов созерцаний, практикуемых местными монахами. Эона села и с удовольствием взглянула на небо. Высоко над головой сияла круглая, как блюдце, луна. Она давала бы много света, если бы не была почти полностью скрыта чёрным диском. В этот час от полной луны осталась лишь светящаяся красноватая кольцеобразная каёмка.


– Надо же, – пробормотала Эона. – Затмение. Кто бы знал!

На секунду девушка задумалась, не вернуться ли в палатку и не разбудить ли спящих туристок. Наверное, им было бы интересно посмотреть на затмение. Решив так, Эона поднялась и направилась по садовой тропинке в сторону монастырского двора, где размещался лагерь туристов. Не успела она ступить и нескольких шагов, когда боковым зрением заметила справа от себя странное свечение. Медленно, словно боясь спугнуть неясное явление, Эона повернула голову. Видение не исчезло. Вместо этого, оно как будто приблизилось.

Эона почувствовала, как по спине пробежали предательские мурашки. Девушка не любила чувство страха. Она всегда считала его проявлением слабости и гнала от себя подобные чувства. К тому же Эона не верила ни во что сверхъестественное. Истории о призраках, излюбленные подростками, казались ей выдумкой, рассчитанной лишь на людей невысокого уровня интеллекта. Себя же она к таковым не относила.
Но то, что сейчас предстало перед взором Эоны, она не могла бы назвать никаким иным словом. В нескольких шагах от неё, словно паря в воздухе, находилась молодая женщина, окутанная потусторонним свечением. Даже не так. Казалось, женщина, словно сотканная из мерцающих серебристых нитей, и была этим самым свечением. Её тело скрывало длинное платье. Руки незнакомки были полностью открыты и переливались жемчужным сиянием в неясном свете затемнённой луны. Подол платья и длинные волосы странной дамы развивались, будто на ветру, но на себе Эона ни малейшего дуновения не ощущала.

Незнакомка дружелюбно улыбалась, разглядывая Эону.

– Кто вы? – осторожно спросила девушка.

Вместо ответа женщина повернулась и, сделав Эоне знак следовать за ней, направилась через сад. Эона медлила. Заметив это, женщина остановилась и, снова повернувшись к девушке, сделала нетерпеливый знак рукой.
Внутри Эоны любопытство боролось с недоверием. Сложно было представить, что вся эта сцена – чей-то безумный розыгрыш, но поверить в реальность потусторонней незнакомки было ещё сложнее. Призрачная женщина выжидающе смотрела на девушку. Казалось, ей хочется, как можно скорее покинуть открытое пространство. Закусив губу, Эона бросила сомневающийся взгляд на спящий лагерь. До подъёма группы оставалось ещё больше трёх часов. Она могла бы остаться в лагере и снова попробовать заставить себя уснуть. Или же отправиться вслед за призрачной незнакомкой в маленькое приключение. В конце концов, когда утром выспавшийся и распираемый энергией Марк решит снова надоедать ей беседами, у неё будет возможность рассказать ему что-то действительно интересное. Эона даже улыбнулась, представив лицо Марка, узнавшего, что он пропустил что-то поистине увлекательное.

– Это тебе не на гору залезть, – пробормотала Эона.

Решив так, девушка сделала несколько осторожных шагов в направлении ожидавшей её незнакомки. Призрачная женщина удовлетворённо улыбнулась. Она снова махнула Эоне рукой, давая понять, что нужно поторапливаться.
Незнакомка провела девушку сквозь сад и вывела через малозаметную калитку за пределы монастыря. Это несколько встревожило девушку. То и дело оглядываясь, она следовала за призрачной женщиной, а когда осознала, что незнакомка ведёт её к горе, остановилась.

Заметив, что спутница отстала, призрачная дама обернулась и вопросительно посмотрела на Эону.

– Я слышала, что на эту гору взбираться нельзя, – сказала Эона.
 
Она скрестила руки на груди, всем видом давая понять незнакомке, что не сдвинется с места.
 
Призрачная дама нетерпеливо дёрнула плечами и приблизилась к Эоне. Оказавшись в шаге от девушки, незнакомка положила одну ладонь себе на грудь, другой же прикоснулась к груди девушки. Эона почувствовала легкое касание, больше похожее на дуновение ветерка, чем на прикосновение физического существа. Призрачная дама заглянула в глаза спутницы, и девушка вдруг увидела в её взгляде глубокую печаль. Губы незнакомки дрогнули. Казалось, она что-то произнесла, но ни единого звука не донеслось до Эоны.

– Вам нужна помощь? – спросила Эона.

Незнакомка кивнула.

– Вы хотите, чтобы я вам помогла? – уточнила Эона.

Незнакомка снова кивнула.

– Хорошо, – сказала девушка. – Но у меня мало времени. Утром мне нужно с группой отправляться в дорогу. Я не могу опаздывать.

Призрачная дама улыбнулась и вновь направилась к горе. Эона последовала за ней, хоть и, припоминая замечание гида, сомневалась в законности своего нечаянного похода.
Скоро сухая степная земля сменилась каменистой поверхностью. Лишь изредка сквозь камни здесь пробивалась чахлая трава и мелкие кустарники. Поначалу восхождение показалось Эоне простым. Склоны горы были довольно пологими, и девушка не чувствовала усталости, взбираясь по ним. Никаких очевидных троп не было, но незнакомка, казалось, хорошо знала эти места.
 
Чем дальше они уходили от лагеря, тем больше Эону охватывала тревога. Её обуревали сомнения. Что если она не успеет вернуться к подъёму группы? Помощь таинственной незнакомке – это увлекательно, но остаться без гида в незнакомой стране, в почти не обитаемой местности было совсем не тем, чего ждала Эона от этого путешествия.

Девушка остановилась.
 
– Куда мы идём? – спросила она.

Незнакомка, заметив, что спутница снова отстала, тоже остановилась и указала рукой на вершину горы. Эона вздохнула. Положение, в котором она оказалась, было по меньшей мере странным. В другое время Эона вряд ли бы пошла куда-то за таинственной женщиной-призраком, но сейчас, уже разрешив себе совершить больше, чем позволяла прежде, она чувствовала, что не может и не хочет возвращаться в лагерь, не получив ответы. Эта призрачная незнакомка, явившаяся так внезапно во время лунного затмения, вероятно, самое удивительное, что происходило и, возможно, ещё будет происходить в жизни Эоны. Неужели ей стоит сейчас отступить? Не будет ли она потом сожалеть об этом решении всю оставшуюся жизнь?
Незнакомка смотрела на Эону выжидающе. Казалось, она тоже сомневалась. Это удивило девушку.

– Хорошо, – сдалась Эона, – Идём.
 
Незнакомка заметно обрадовалась. Они продолжили восхождение. Вскоре склон горы стал менее пологим. Эона всё больше ощущала напряжение в мышцах и почти задыхалась от быстрого темпа. Несмотря на прохладу ночи, Эона вспотела и начала всерьёз переживать о том, что может простудиться.
 
Незнакомка очевидно торопилась. Она вела свою гостью между скалами, то и дело петляя и меняя направление. Эона уже не могла вспомнить дорогу назад и теперь тревожилась о том, как бы не потерять таинственную проводницу из виду. Призрачная дама дала Эоне отдохнуть лишь однажды. Когда очередное ущелье вывело их на широкий уступ скалы и перед ними открылся вид на долину. Где-то внизу оставался монастырь. Далеко на горизонте небо светлело, а это значило, что лагерь вот-вот проснётся и пропажа девушки будет обнаружена. Эона неловко переступила с ноги на ногу и, споткнувшись о камень, едва не упала.
– Мне надо вернуться, – девушка обернулась к своей проводнице.

Эти слова напугали незнакомку. Она отчаянно замотала руками, а затем, приблизившись к девушке, осторожно коснулась её лица. Эона взглянула в глаза своей проводнице и снова увидела в них глубокую, сокрытую в невероятных пучинах времени печаль. Если секунду назад она была уверена в том, что ей следует вернуться в лагерь, то теперь всё изменилось. Что-то в поведении незнакомки подсказывало Эоне, что не там, не с группой туристов, должно продолжиться её путешествие. Её путь был иным.
 
– Хорошо, – не веря в то, что говорит это, произнесла Эона.

Незнакомка отступила и благодарно улыбнулась. Вслед за проводницей Эона вновь направилась к вершине горы. Они не останавливались до тех пор, пока очередное ущелье не вывело их к мерцающей зеленоватым светом стене. Рассвет уже наступил, но взошедшее солнце не принесло тепла.
 
Перед стеной незнакомка остановилась и снова, ласково улыбнувшись, обернулась к гостье. Затем призрачная дама подошла ближе к стене и погрузила в неё руку, словно показывая Эоне, что стена не плотная и ей нечего бояться. Убедившись, что девушка поняла её, незнакомка прошла сквозь сияющую стену, оставив Эону в одиночестве. Девушка замерла в ожидании. Незнакомка не возвращалась. Поразмыслив, Эона решила, что лучше всё же попробовать пройти через стену, чем, не зная дороги, пытаться возвращаться назад в лагерь.

Она подошла ближе к барьеру и опасливо коснулась его рукой. Он был мягким, податливым, и скорее походил на энергетическое поле, чем на стену, выполненную из какого-то строительного материала. Подобных этой стен Эона никогда не видела, но всё же, доверившись своей проводнице, она поглубже вдохнула и, крепко зажмурившись, шагнула сквозь барьер.

Глава 4

Лишь зеленоватое сияние барьера озаряло два женских силуэта, крадучись пробиравшихся по узкой тропе, ведущей вдоль угловатой скалы. Ночь была тихой. Казалось, даже полевые мыши, постоянные обитатели этих мест, спрятались в норы при появлении этих двух таинственных силуэтов. И всё же Зарелле было неспокойно. Она остановилась в нерешительности и осмотрелась. Ни шороха, ни дуновения.
 
Возвращения Зареллы в Атлантиду никто не ждал. Впрочем, как и появления на свет такого странного, необъяснимого и ужасающего своей природой существа, как она. Зарелла была рождена в период Четвертой цивилизации Атлантиды. Её отцом был Тиан, первый из рождённых на Земле атлантов. Он обладал всеми достоинствами, присущими этой расе. Был высок и крепко сложен. Имел яркие, сияющие изнутри голубые глаза и тёмную кожу. По окончании Великой Смуты Советом Атлантов Тиан был провозглашён императором Атлантиды. Именно этим решением и началась Четвертая цивилизация. Тиан был достойным правителем, мудрым и дальновидным. Народ восхищался его неукротимой энергией созидания. То же можно было сказать и о его супруге. Герра была моложе Тиана более чем на сто тысячелетий, но что значила эта сотня тысяч лет, если жизнь атлантов соизмерялась с вечностью. Юная Герра обладала даром невероятной красоты. Её лик завораживал. Не было среди смертных существа, которое бы, увидев Герру, не потеряло рассудок от любви. Самые слабые из созданий, едва лишь встретив взгляд её голубых глаз, погибали от разрыва сердца. Она была величественна и совершенна.
Тиан и Герра, два столь идеальных существа, дали жизнь совсем иному созданию. В пятьсот сорок одну тысячу триста девяносто пятом году летоисчисления Атлантиды на свет появились две совершенно идентичные девочки. В отличие от смертных рас атланты рождались относительно самостоятельными. Они сразу могли ходить и в первые же дни выучивались говорить. Едва ли не с рождения атланты приступали к обучению наукам и религии, чтобы по прошествии года иметь возможность принимать участие в Совете Атлантов.
 
Рождение Зареллы пробудило в среде атлантов страх и сомнения. С первых же секунд её земной жизни стало очевидно, что два детских тельца имеют одно единое сознание. Физически близнецы были здоровы. Лишь только белая, как цветы ландыша, кожа отличала их от прочих атлантов. Первый год своей жизни Зарелла провела запертой в лаборатории. Старшие атланты использовали все доступные им знания для того, чтобы разделить сознание Зареллы. Они считали, что единство разума для двух тел невозможно, что это всего лишь генетическая ошибка, сбой, который можно восстановить. Но все усилия атлантов оказались напрасны. Сознание Зареллы было едино, цельно и прочно охватывало оба принадлежавших ей тела. Спустя год атланты сдались. Они позволили двусуществующей Зарелле учиться и жить в своём обществе.

Будучи ребёнком Зарелла плохо ощущала свои тела и поэтому не могла действовать ими раздельно. Две девочки существовали как единое целое, выполняя все действия и произнося все звуки одновременно и синхронно. С возрастом атлантка стала лучше понимать себя и смогла научиться контролировать оба тела по-отдельности. Несмотря на это, старшие атланты, обладавшие всего лишь одним телом для одного сознания, никак не могли принять факта существования Зареллы как единого двутельного организма. Даже мать и отец сторонились её. Зарелла чувствовала себя одинокой. Живя во дворце вместе с атлантами, следуя их правилам и традициям, она не ощущала собственную принадлежность к их расе. Зарелла была облезлым вороном в стае прекрасных лебедей.

Мир, созданный её предками, тяготил Зареллу. Испокон веков атланты именовали себя солнцепоклонниками. Они называли солнце огненным символом Верховных Богов Прародителей. Атланты почитали этих Богов и осуществляли в их честь торжественные службы и празднования. Такой вере они обучали и все смертные расы, проживавшие в Атлантиде. Народ Империи, существовавший в гармонии и мире многие сотни тысячелетий, с удовольствием принимал участие во всех традиционных мероприятиях атлантов. Их любили, ими восхищались, их хотели видеть. Атланты были богами своей страны, но Зарелла, хоть и считаясь атлантом по роду, в действительности являла собой нечто совершенно иное. Её противоестественная природа отталкивала простых обитателей Атлантиды. Даже самые жуткие, самые отвратительные создания, населявшие в то время планету, пугались двоединства Зареллы и её странного, хрипловатого, окутанного густым эхом голоса. Общая, одновременная мимика двух её совершенно одинаковых женских лиц вызывала у смертных обитателей Земли неподдельный ужас, а две пары холодных землисто-серых глаз действовали на слабовольного зрителя завораживающе, подобно глазам приготовившейся к атаке кобры.

Ещё в юности несчастная Зарелла осознала, что такому созданию, как она, нет места в наполненном солнцем мире атлантов. Следуя этому печальному выводу, она обратила оба свои лика во тьму. Нет, не Зарелла обнаружила тёмную сторону мироздания, скорее, тьма сама нашла юную двусуществующую атлантку, слепо блуждавшую в густом тумане собственного бытия. Зарелла была достаточно умна, хитра и очень талантлива. Она полностью отдала своё сознание тьме, но отнюдь не бездумно следовала за ней. Для молодой Зареллы это была всего лишь игра, в которой она обладала особой, недоступной другим атлантам тайной.
 
Спустя сотни лет то, что было когда-то лишь игрой, переросло в смысл жизни Зареллы. Затерявшаяся в собственных фантазиях атлантка поверила, что именно ей была уготована необыкновенная судьба. Многие сотни тысячелетий атланты стремились создать на Земле великое государство, объединённое не только землями, но и общностью мысли. Они пытались создать подобное общество не раз, но то и дело происходило нечто, непредвиденное атлантами, и разрушало все их труды. Империя Атлантиды была их четвёртой попыткой, но Зарелла знала, что и ей не дано просуществовать вечно. Не Тиан, а она, Зарелла, должна была стать единым правителем Земли, великой императрицей Атлантиды.
Во времена правления отца Зарелла смогла подготовить практически всё для рождения Великой Цивилизации Тёмной Атлантиды. Задуманное ею вполне могло бы осуществиться, если бы Четвёртая цивилизация не пала раньше задуманного атланткой срока. Зарелле удалось бежать и спрятаться там, где разрушался и перестраивался мир остальной Земли. Впрочем, Атлантиде тоже не суждено было устоять. Боги прогневались на атлантов, допустивших столь сильное распространение пороков на своих землях. Воды океанов поднялись, скрывая под собой целые города Атлантиды. Тектонические плиты планеты пришли в движение, рождая новые земли и расщепляя старые. Мир Четвёртой цивилизации Атлантиды пал.
И всё же атланты не зря сравнивали свои миры с часто встречавшейся в былые времена птицей феникс. Четыре раза Атлантида погибала и четыре раза возрождалась вновь. На закате последней цивилизации уцелевшие в духовной чистоте атланты смогли собрать вокруг себя самых возвышенных представителей рас и спасти их, сокрыв в месте, защищённом от разрушений. Там остатки Четвёртой цивилизации построили священный город Упхаран и сокрыли его от внешнего мира защитными барьерами. Никто не мог выйти из него и никому не разрешалось входить.

Зарелла провела в изгнании более девяти тысячелетий. Она видела, как разрушались старые земли и рождались новые, как чудом уцелевшие остатки былой великой цивилизации стали отвоёвывать друг у друга наиболее богатые территории, стремясь построить на них своё государство. Бывшие носители великих знаний, технологий и культуры в каждом новом поколении всё более забывали свои истоки. Зарелла с любопытством наблюдала за их падением, а когда настала пора, тайно вошла в их мир. Тёмная атлантка создала немало лжеучений в постепенно образовывавшихся странах Большого Мира. Некоторые из таких религий обрели великое множество слепых последователей. Жители Большого Мира и представить не могли, что отдавали свои сознания во власть такого ужасного существа, как Зарелла.

Но жадное сердце атлантки жаждало иного будущего. Засыпая утром и просыпаясь на закате солнца, она обращала свои помыслы к мечтам о создании собственной Пятой Единой Цивилизации Тёмной Атлантиды. К тому же Зарелла страстно желала отомстить прочим атлантам за все пережитые ею страдания, за своё изгнание и за их предательство. Предательство… Никаким другим словом не могла Зарелла обозначить то, как правители империи Атлантиды, её собственные родители, её семья, отнеслись к ней и её жизни. Именно ради этого, ради мести, Зарелла и решилась спустя девять с половиной тысячелетий снова ступить на подвластные атлантам территории. Была у неё и ещё одна причина. Завершался семьсот тринадцать тысяч триста девяносто девятый год по летоисчислению Атлантиды. В этот год жители Земли стали свидетелями нескольких небесных знамений. Население Большого Мира вряд ли придало им какое-либо значение, но Зарелла, столько тысячелетий ожидавшая их, возликовала. Знамения говорили ей, что грядёт рождение новой Великой цивилизации Атлантиды.

Возвращение на земли атлантов было для Зареллы скорее опасным, чем сложным. Упхаран, последний город атлантов, был местом, скрытым от глаз простых жителей Большого Мира. По преданию, ещё сохранившемуся в некоторых землях путь в последний оплот Атлантиды мог найти лишь тот, кто был позван. Но Зарелла, тысячелетия назад наблюдавшая за его строительством, прекрасно знала, где искать сокрытый город.
Несмотря на то, что правители современной Атлантиды были абсолютно уверены в незыблемости государственных границ, всё же магический купол, окружавший город и препятствовавший его обнаружению извне, имел прорехи. Маленькие и трудно находимые, эти тайные пути давали возможность отважным обитателям Атлантиды наведываться в Большой Мир и привозить оттуда различные контрабандные товары. Одним из таких путей и решила воспользоваться Зарелла для возвращения в страну своих предков.

В ночь лунного затмения, закутавшись с головой в тёмные плащи, оба тела Зареллы прошли по тайной тропе контрабандистов, пересекли шаткий энергетический барьер и оказались внутри давно покинутой ими страны. Все атланты по своей природе обладали ростом, превышающим даже нефелимов, но существу подобных размеров сложно было бы затеряться в разношерстой толпе смертных обитателей Атлантиды. Зареллу не страшила подобная проблема. В отличие от большинства смертных, атланты от рождения были одарены великими магическими способностями. Они обладали невероятной силой и могли при желании менять свой облик. Зарелла привыкла жить и скрываться среди людей. Сейчас её тела почти ничем не отличались от обычных представительниц людской расы. Зарелла была спокойна и собрана. За время отшельничества она научилась со многим справляться сама. Тем более, что её и самой было двое.
Двусуществующая атлантка вошла в Упхаран с малообжитой стороны. Там на широком плато располагались аккуратные маленькие домики, окружённые засеянными полями и тонкой полосой леса. Оказавшись внутри, Зарелла не спешила приближаться к домам. Прежде чем открыто заявить о себе, ей необходимо было получить как можно больше сторонников, но проще всего их было найти там, где обыватели расслаблены, изнежены и ленивы, то есть в центральной, городской части Упхарана. Путь же туда был не близкий. Возвращение Зареллы в Атлантиду было не просто рядовым событием, но началом новой эпохи, совершенно другой эры её жизни. То, что она затевала, было важно, как для неё самой, так и для всей планеты. Некогда старые атланты учили её, что прежде чем начать что-то важное, следует совершить подношение Богам. Оглядевшись по сторонам, Зарелла ухмыльнулась. Кое в чём старые атланты были правы. Подношение нужно сделать, но отнюдь не давно мёртвым солнцеподобным Богам.

Совсем недалеко от того места, где Зарелла пересекла границу Атлантиды, пролегала узкая, ухабистая дорога, следуя по которой атлантка легко могла бы добраться до центра Упхарана. Дорога огибала небольшое озеро, за которым начинался лес. Зарелла повела оба своих тела к деревьям. Лес был редкий. Деревца, явно взращённые здесь насильно, имели тонкие, гибкие стволы и мелкую листву. Опасаться хищников здесь не стоило. Впрочем, Зарелла не боялась ни леса, ни диких зверей. Здесь, скрытая до поры от глаз атлантов, Зарелла чувствовала себя в абсолютной безопасности.

До рассвета оставалась ещё пара часов. Осторожно ступая в темноте по сухим веткам и внимательно глядя по сторонам, два существа Зареллы шли по лесной тропе, ища то, что могло было им понадобиться для подношения Божеству. В сонном лесу раздавались неясные шорохи. Двусуществующая атлантка прислушивалась к ним, стараясь определить источники звуков.
 
Очень скоро она обнаружила то, что искала. Под низкорослым дубом, среди выпирающих наружу изогнутых корней сделало себе уютную нору немногочисленное семейство кроленей. В первую секунду, увидев их, Зарелла испытала легкий прилив ностальгии. Кролени – эти маленькие, пушистые, длинноухие существа с прочными ветвистыми рогами на голове и маленькими копытцами на лапках – практически вымерли на всех территориях внешнего мира. Зарелла не встречала их уже несколько тысячелетий. Вид мирного сна семейства кроленей напомнил Зарелле дни её юности. Атланты всегда держали при дворе целые зоопарки существ, и маленькая Зарелла часто пряталась там от косых взглядов придворных и слуг. Воспоминание о былой жизни пробудило в атлантке отнюдь не теплые чувства. Она вдруг вспомнила ту боль, что испытывала в присутствии старших атлантов и злобно скривилась. Атланты заслуживали ту участь, которую она приготовила для них.
В норе было шесть кроленей: два взрослых и четверо детенышей. Почувствовав, что их гнездо потревожено, ещё не отошедшие ото сна зверьки открыли глаза и, резко вскочив, намеревались бежать прочь из норы, но одного взгляда двух пар глаз Зареллы хватило для того, чтобы загипнотизировать всё несчастное семейство.

Собрав всех кроленей в охапку, Зарелла побрела по лесу, туда, где несколькими минутами ранее видела довольно просторную поляну. Одно тело её несло погружённых в транс зверей, другое же, следуя прямо за первым, собирало небольшие сухие веточки, что в обилии валялись на их пути. Достигнув поляны, Зарелла остановилась, сбросила со своих тел мешавшие движениям плащи и приступила к подготовке жертвоприношения. Из веточек она сплела довольно большую фигурку, отдалённо походившую на силуэт атланта. В промежутки между ветками, она поместила всё ещё погружённых в транс шестерых кроленей. Когда жертвоносная фигурка была полностью готова, Зарелла поставила её на землю и, удовлетворённо осмотрев, отошла. Обе сущности атлантки медленно разошлись в противоположные стороны и остановились друг напротив друга, устремив взгляды на созданную из веток и кроленей фигуру. Одновременно из обоих уст Зареллы стали вырываться звуки, поначалу очень похожие на крики обезумевших диких животных. Гулкое эхо окутывало голоса Зареллы, и обе её сущности погрузились в транс, произнося эти древние тёмные заклинания. Они вытянули вперёд ладони и направили их на жертвоносную фигуру.
 
– Krashna varthan, – произнесли существа Зареллы.

Кролени, отошедшие от транса, разом вскрикнули, когда пламя, вырвавшееся из двух пар ладоней атлантки, охватило сплетённый из веток жертвенник. Спустя несколько минут всё было кончено. Завершив церемонию жертвоприношения низким поклоном, обе сущности Зареллы выпрямились и вновь накинули на себя плащи.
 
К тому времени, когда Зарелла вышла на дорогу, густая ночная темнота уже спешно отступала прочь, а горизонт мало-помалу стал освещаться красноватыми всполохами зари. Несмотря на ожидавшуюся днём жару, Зарелла плотнее закуталась в плащи. Здесь, на малолюдном просторе ей совсем не хотелось быть узнанной.

Пряча свои лица и не обращая внимания на все красоты, что окружали её в этой части Атлантиды, Зарелла спешно двигалась в сторону центра, когда её нагнала небольшая повозка. Худосочный единорог, впряжённый в неё, недовольно фыркнул поравнявшись с Зареллой. Повозкой управлял пухленький краснощёкий гном. Он притормозил возле Зареллы, окинул обе её сущности задорным взглядом и жизнерадостно спросил:
– И не жарко вам, девчонки, в плащах-то?

Одна из сущностей Зареллы отрицательно покачала головой, ясно давая понять, что дальнейшая беседа нежелательна, но добродушный деревенский гном и не думал оставлять её одну на дороге.
– Ладно, землячки, что пешком-то топать, – он с самым дружелюбным видом махнул рукой. – Садитесь-ка лучше ко мне. Подвезу вас, куда нужно.

Гном демонстративно похлопал по телеге, приглашая Зареллу забраться внутрь. С минуту поразмыслив, двусуществующая атлантка медленно кивнула, а затем обе её сущности проворно забрались в телегу и разместились на ящиках позади гнома. Единорог громко заржал и стал недовольно бить копытом, поднимая с дороги пыль.

– Вы куда шли-то, девчонки? – деловито осведомился гном.

– В центр, – хриплым синхронным шёпотом ответили ему сущности Зареллы.

– Простыли что ли? – с сомнением покосился на них гном, но потом, очевидно решив, что его догадка верна, добавил: – Повезло вам, что я попался. Отдыхайте пока, дорога в центр неблизкая.

Сказав это, ни о чём не подозревающий гном хорошенько хлестнул запротивившегося единорога. Повозка с пронзительным скрипом сдвинулась с места. Гном повёз Зареллу в самое сердце Упхарана.

Глава 5
– Не хотелось бы весь следующий год пролежать в больнице, – тихо пробормотал Эррант Лиагон и замер, тревожно покосившись на деревянную дверь.

Из коридора доносились торопливые шаги. Это помощники распорядителя Гладиаторских игр шли за ним, чтобы сопроводить к арене. Эррант вздохнул. Сердце всё ещё стучало, словно обезумевшее. Нет, он не должен бояться Костолома. Страх лишает силы.

Гладиаторские игры в Упхаране являлись важной ежегодной традицией. Символом, отсылающим ко временам падения Первой цивилизации Атлантиды, когда всё население Земли поглотили жесточайшие межрасовые войны. Это было ужасное время. И несмотря на то, что с тех пор прошло уже более семисот тысячелетий, история Атлантиды хранит в памяти события тех дней так, словно бы это случилось только вчера. В стране, где соседствуют расы, самых противоречивых обликов и характеров, населению важно проявлять терпимость. Так Гладиаторские игры из жестокой забавы древних веков превратились в традиционные спортивные состязания, напоминавшие жителям Упхарана, что межрасовые сражения и войны не должны вновь поглотить Атлантиду, что они могут быть только лишь на арене и только в рамках строго регламентируемого спортивного соревнования. Мир и взаимное уважение – вот главный принцип существования последнего оплота Атлантиды.

Впрочем, Гладиаторские игры хоть и считались дружеским состязанием, всё же являлись суровым и опасным видом спорта. Все участники игр выходили на арену добровольно, понимая, что могут получить серьёзную травму, а то и лишиться жизни. Каждый из них преследовал свои собственные цели. Победитель Гладиаторских игр получал большой денежный приз, и многие участники выходили на арену в надежде разбогатеть. Других же мало интересовали деньги, но зато манила известность. За играми гладиаторов следил весь Упхаран. Имена финалистов знал каждый житель Атлантиды. С первого же выхода на арену участники игр становились настоящими знаменитостями. Это притягивало многих спортсменов, жаждавших славы. Но были среди участников игр и те, кто не хотел ни денег, ни известности. Это были авантюристы, желавшие проверить себя и свои силы, мечтавшие получить новые эмоции и оказаться в гуще самых интересных событий.

Именно к таким искателям приключений и относился Эррант Лиагон. Он был наполовину светлым эльфом, наполовину человеком, но предпочитал называть себя чистокровным эльфом. На это он имел достаточное право, так как унаследовал от эльфийского отца типичную для этой расы худощавую фигуру, высокий рост и заострённые уши. От человеческой матери он взял лишь зеленоватые глаза и непослушную копну густых русых волос. В одежде он предпочитал свободного кроя рубашки и узкие, но не стесняющие движения брюки. Вообще, Эррант любил свободу во всём. Он был молод, и мятежная эльфийская кровь отчаянно бурлила в нём, требуя приключений. Вот только в закрытом от всего мира Упхаране щекочущих нервы развлечений насчитывалось немного. За последние годы Эррант объездил земли Атлантиды вдоль и поперёк. Он поднимался высоко в горы и уходил вниз к самым барьерам, но в конце концов и путешествия ему наскучили. Вернувшись в город, он долго не знал, чем себя занять. Его терзала страшная скука, и именно она заставила Эрранта обратить взор на Гладиаторские игры.
 
Прислушиваясь к недовольному шуму зрителей, Эррант нервничал. Он прекрасно понимал, что ему достался опасный противник. Вольдемар Костолом – любимец публики и звезда Гладиаторских игр прошлого сезона. В финале игр того года Костолом сражался с Джеромом Викингом. Это была одна из самых напряжённых, волнующих и зрелищных битв. Зрители визжали от восторга. Ни один знаток игр не мог предсказать заранее, кто из двоих окажется победителем, но Джером Викинг всё-таки сумел вырвать победу у Костолома. В этом году зрители, узнав о том, что оба они будут принимать участие в турнире, с нетерпением ждали момента, когда эти два гладиатора вновь окажутся вдвоём на одной арене. Подтвердит ли свой титул чемпиона Джером Викинг? Или Вольдемар Костолом сможет-таки в этот раз одержать победу? А, может быть, возвратившийся в игру чемпион позапрошлого сезона Алебастр Когтеточ утрёт носы им обоим? Вот, что было главной интригой новых Гладиаторских игр.

Вольдемар Костолом, оказавшийся вторым в прошлом году, теперь ожесточённо рвался получить титул победителя. Все его противники в этом сезоне покидали арену с ужасными травмами. Эррант без тени скромности сознавал, что вряд ли ему удастся победить Костолома. Он был новичком Гладиаторских игр. То, что Эррант дошёл до полуфинальных поединков, уже было немалым достижением. Но победа… Впрочем, он ведь шёл сюда не за победой. Проверить силы… Где как ни в поединке с сильнейшим это сделать? Шагая из угла в угол полупустой комнаты гладиатора, полуэльф пытался унять сердцебиение. Нет, его цель – не победа. Хороший бой. Он должен показать хороший бой. А ещё желательно уцелеть.
– Бой. Хороший бой, – напомнил себе Эррант.

Традиционно в начале поединка гладиаторов проводилась жеребьёвка оружия. Ни один из бойцов заранее не знал, какое оружие попадётся ему и его сопернику для этого сражения. Жеребьёвка оружия была одним из самых интригующих моментов турниров. У каждого гладиатора были свои сильные и слабые стороны. Зрители знали их все и с интересом ждали ответ на вопрос, повезёт ли их любимому гладиатору или ему придётся биться, имея в руках непривычное оружие.
В этот день Эррант и Костолом бились вторыми. Пары соперников были сформированы за благовременно: Алебастр Когтеточ должен был биться против Джерома Викинга, а Вольдемар Костолом против Эрранта Лиагона. Полуфинальные поединки всегда проводились в малой городской арене. Зрители старались прийти туда как можно раньше, чтобы успеть сделать ставки и обсудить подробности прошедших игр со своими знакомыми. Первый бой полуфинала вызвал в среде зрителей неразбериху. Сражались Когтеточ и Викинг. В ходе этого поединка последний получил неприятное ранение колена и, что значительно хуже, серьёзную травму головы. По этим причинам он был вынужден прервать своё участие в играх, что и вызвало большое недовольство почитателей гладиаторского искусства. На Викинга ставили многие и теперь их деньги были потеряны.

Под гул толпы наряженный в традиционную белую сутану распорядитель игр проводил ликующего Алебастра Когтеточа и без чувств лежавшего на носилках Джерома Викинга, а затем призвал зрителей к тишине. Распорядитель игр менялся каждый сезон. Он выполнял сложную функцию ведущего, управляющего, а иногда и судьи состязаний. В этом году честь стать распорядителем Гладиаторских игр выпала молодящемуся певцу средних лет, прославившемуся не так давно за счёт своего безграничного отсутствия музыкального таланта, приправленного столь же значимым отсутствием стеснения по этому поводу, а также завидным умением вовремя оказаться вблизи имеющих власть и деньги представителей элиты Упхарана. Звали его Фердинанд Пуст.

– Дамы и Господа! Тише! Все мы знаем, что Гладиаторские игры непредсказуемы! Уверен, Джером Викинг обязательно вернётся к нам в следующем сезоне. А ещё я не сомневаюсь, что поединок, который мы увидим следующим, тоже войдёт в историю! Скоро мы узнаем имя второго участника финальной битвы Гладиаторских игр!

Зрители ответили на его слова бурными, нетерпеливыми овациями. Все ждали появления гладиаторов.

– Итак! – воскликнул распорядитель. – Приступим! Прошу внести чашу Жребия!

Едва он произнёс эти слова, заиграла торжественная музыка, и врата, отделявшие служебные помещения от арены, отворились, выпуская двух прекрасных эльфиек, одетых в традиционные для игр короткие серебристые тоги. Они вынесли довольно большой золотой шар, имевший наверху округлое отверстие, достаточное для того, чтобы просунуть туда мускулистую руку. Чаша была вынесена в центр арены и водружена на специальную подставку прямо перед распорядителем игр.
– Что ж, пора пригласить сюда оставшихся героев сегодняшнего действа! – прокричал распорядитель, как только эльфийки покинули арену. – Он – тот, кто заслужил известность, выступая на играх не один год. Число его побед бессчётно, а вот количество поражений можно сосчитать по пальцам одной человеческой руки. Гладиатор, занявший второе место на играх прошлого сезона! Встречайте, Вольдемар Костолом!

После этих слов зазвучали фанфары, и врата арены снова распахнулись, представляя зрителям одного из героев предстоящей битвы. Вольдемара Костолома! Публика взорвалась овациями. От него веяло мощью и нескрываемой опасностью. Доподлинная биография этого создания неизвестна, но поговаривали, что отец его был гоблином, а мать огрицей, и эта гремучая смесь породила существо огромного размера, отвратительной внешности и невероятной силы. Он был рождён для арены, ибо нигде более в Атлантиде его сильные качества не были так востребованы, как здесь.


Когда Вольдемар Костолом, вдоволь насладившись приветствиями обожавшей его публики, остановился справа от распорядителя игр, тот снова заговорил:

– Второй наш герой не был известен до этого сезона игр, но, едва появившись на отборах, сумел покорить сердца миллионов болельщиков, да, что уж говорить, и болельщиц тоже. – Пуст ухмыльнулся и лукаво подмигнул публике. – Он молод и напорист. Он обаятелен и хитер! Он – Эррант Лиагон!

Снова зазвучали фанфары и вместе с ними распахнулись врата, скрывавшие от публики Эрранта. Он вышел вперёд и смущённо улыбнулся. Свет солнца, отражённый от песка арены, на секунду ослепил его. В знак приветствия полуэльф помахал зрителям рукой. В отличие от Вольдемара, Эррант не стал затягивать общение с публикой, а сразу направился к распорядителю.

Когда второй гладиатор оказался на положенном ему месте рядом с Фердинандом Пустом, тот окинул бойца довольным взглядом и снова заговорил:

– Вы оба достойны победить, но сегодня лишь Боги решат, кому оказать эту честь. Сейчас вы по очереди опустите руки в чашу Жребия и вытащите по одному свитку, на котором будет написано то оружие, которым вам предстоит сражаться в этом поединке.

Публика нетерпеливо зааплодировала. Все знали, что зачастую результат поединка определялся именно тем, какие свитки достались противникам при жеребьёвке. Первым руку в чашу по традиции опустил более опытный гладиатор – Вольдемар Костолом. Казалось, его огромная лапища не сможет пролезть в столь небольшое отверстие чаши. Но уже спустя мгновение он громко зачитал то, что было написано на вытащенном им свитке – копьё и длинный кинжал. Зрители удовлетворённо загудели. Это оружие не было излюбленным Костолома, но он управлялся с ним весьма умело.

Как только Вольдемар озвучил своё оружие, распорядитель разрешил Эрранту опустить руку в чашу. Два коротких меча – вот какое оружие преподнёс ему жребий. Зрители встретили эту весть сдержанными аплодисментами. Холодность приёма не смутила Эрранта. Он ожидал этого, когда выходил на арену вместе с многолетним любимцем Атлантиды.

Когда жеребьёвка была завершена, гладиаторы встали лицом друг к друг, после чего распорядитель дал работникам арены знак принести бойцам оружие. Помощники Пуста подали Эрранту два коротких меча с искривлёнными у концов лезвиями и позолоченными рукоятями. Чтобы ощутить, как лежит в руке новое оружие, он несколько раз взмахнул им. Вольдемару принесли копьё с широким древком и острым наконечником, а также длинный кинжал с широким лезвием, который он закрепил у бедра. Сделал он это весьма демонстративно, словно бы желая показать всем зрителям, что сможет победить своего противника одним лишь копьём.

Оба гладиатора были одеты в одинаковые тёмно-серые брюки и такую же тёмную, обтягивающую, удлинённую жилетку, сделанную из специального материала, создающего небольшую защиту для жизненно важных органов.
Как только распорядитель и его помощники покинули арену, прозвучал гонг, призывающий к началу поединка. Публика замерла в ожидании.
 
Между тем противники не торопились начинать бой. То ли по совету организаторов игр, то ли по своим собственным инициативам несколько первых минут они кружили по арене, не спуская глаз с лиц друг друга. Никто из них не стремился нападать первым. Оба выискивали слабые места соперника, хоть и отчасти знали их наперёд. Вольдемар был силён и опытен, но он уступал в скорости и манёвренности молодому полуэльфу. Тот же, в свою очередь, не имел в данном поединке никакого преимущества в весе или силе удара.

Решив, что драматическое вступление слишком затянулось, Костолом атаковал первым. Словно невесомое перо, он перехватил своё массивное копьё поудобнее и пошёл в наступление на Эрранта. Тот сумел отбить атаку правым мечом и, не теряя ни секунды, нанёс удар противнику левым. Вольдемар уклонился, отступил на шаг и в то же мгновение ударил копьём, целясь в центр груди Эрранта. Полуэльф упал на колено, проскользнул под копьём, мгновенно вскочил и атаковал противника со спины. Вольдемар успел увернуться и, отступая, отбил серию выпадов древком копья.

По зрительному залу прошёл тихий ропот. Те, кто был абсолютно уверен в победе Костолома, заволновались. Несмотря на огромный турнирный опыт одного и полное отсутствие такового у другого, в бою оба противника были равны.
Тем временем бой продолжался, и каждый из гладиаторов уже не раз успел осуществить серию атак, успешно отбитых противником. Первая кровь появилась лишь на одиннадцатой минуте поединка. В тот момент, желая нанести удар сверху, Эррант подпрыгнул настолько высоко, насколько позволяли его невероятная физическая форма и эльфийская генетика. Удар должен был прийтись в голову Вольдемара, но тот, словно ожидая атаку, уклонился и отскочил в сторону в самый последний момент. Полуэльф приземлился на колено. Один из его мечей по самую рукоять вошёл в песок арены.

Зрители восхищённо ахнули, а Костолом торжествующе поднял копье вверх и прокричал что-то зрителям на языке гоблинов. Публика разразилась бурными овациями. Тем временем Эррант поднялся на ноги, выдернул меч из песка и вновь повернулся к противнику. Не дожидаясь, пока полуэльф атакует, Вольдемар перехватил копьё поудобнее и стал наступать на соперника.

Постоянно меняя положение копья, Вольдемар нанёс несколько ударов, но Эррант отбил их все. Тогда Вольдемар сделал обманный маневр, продемонстрировав противнику, что отступает, но вместо этого лишь изменил угол атаки. Полуэльф с опозданием осознал, что это был за ход. Он успел отбить атаку, но всё же получил легкое ранение у правого предплечья. Прозвучал гонг, сообщающий зрителям и бойцам о том, что первая кровь была засчитана.

Наличие первого видимого поражения заставило Эрранта собраться. Используя максимально возможную для себя скорость, он нанёс серию ударов, попеременно меняя стороны нападения. Вольдемар отбивался методично и точно, но всё же пропустил один из ударов, который принёс ему рассечение мышцы над левым коленом. Ранение было не сильным, но оно заставило Костолома ощутимо снизить скорость передвижения.

А ещё оно его разозлило. Секунду Вольдемар озадаченно смотрел на свою окровавленную ногу, потом перевёл взгляд на противника, отступившего в это мгновение. Перехватив копьё покрепче, Костолом ринулся в атаку. Удар был мощным и направлялся в голову полуэльфа, но тот успел сложить мечи крестом и сдержать атаку. Несколько мгновений они так и стояли: один, пытаясь проткнуть второго, а тот – сдержать первого. Наконец, Эрранту удалось оттолкнуть Костолома, но в этот момент оба они, устав от взаимного сопротивления, потеряли равновесие. Прежде чем полуэльф смог вернуть баланс, опытный Вольдемар подставил ему подножку, и Эррант упал на песок арены. Он сразу же перевернулся на спину, что случилось как раз вовремя, так как Костолом, удержавшись на ногах, решил повторить свою атаку. Он ударил копьём сверху, целясь в грудь, но Эррант снова успел защититься двумя сложенными крестом мечами. Его раненая рука заметно ослабла, и эльф не мог долго сопротивляться копью. Понимая это и стремясь освободиться от захвата, он, бросив один из своих мечей, перехватил копье здоровой рукой и что было сил толкнул его вбок. Вольдемар, которому тяжело было наступать на раненую ногу, на секунду потерял равновесие и стал заваливаться вперёд. Эррант выскользнул из-под него, мгновенно поднявшись на ноги. В руках у него остался только один меч, а времени поднять второй не было, так как Вольдемар, перекувыркнувшись через голову, резко вскочил, перехватил крепче своё копьё и с разбегу налетел на Эрранта. Этот удар получился таким мощным, словно бы Костолом вложил в него всю силу своего наполовину огрского, наполовину гоблинского тела. Эррант едва успел защититься единственным мечом. Но, прежде чем полуэльф сумел обрадоваться этому, он ощутил у своего горла остриё кинжала, который Костолом успел незаметно отцепить от пояса при нападении.

Раздался гонг. Врата арены распахнулись, и перед зрителями предстал распорядитель игр. Он объявил, что поединок окончен безоговорочной победой Вольдемара Костолома. Зрители ликовали.

Глава 6

Пыхтя и тревожно фыркая, единорог привёз своих пассажиров к маленькому магазинчику, ничем особенно не отличавшемуся от многих других продуктовых лавок, которыми в изобилии пестрили улицы Упхарана. Не дожидаясь, пока Зарелла выберется из телеги, краснощёкий хозяин повозки резво спрыгнул на брусчатку. Дружески похлопав единорога по крупу, он обернулся к своей спутнице и задорно сказал:

– Ну вот и прибыли, девчонки!

Несмотря на разговорчивость гнома, Зарелла всю дорогу молчала. Она не сняла капюшонов, и, напротив, старалась как можно тщательнее скрывать свои одинаковые лица. Зарелла не была уверена, сохранился ли в памяти нового поколения жителей Атлантиды её облик, но не сомневалась в том, что внешность её могла бы вызвать у болтливого попутчика излишнее любопытство. Ей этого не хотелось. Всё, чего она желала сейчас, это добраться без лишних происшествий туда, где её уже давно ждали доверенные люди.

Зарелла проводила своего попутчика долгим подозрительным взглядом. Затем оба тела её, осторожно придерживая плащи, медленно выбрались из телеги и с некоторой опаской осмотрелись. Многое изменилось в Атлантиде, с тех пор как Зарелла в последний раз видела эти земли. То было ещё во времена, когда последняя цивилизация Атлантиды, страшась грядущих разрушений, пыталась построить свой замкнутый ото всех мир. Тогда Зарелла издали наблюдала за рождением Упхарана. Ей и в то время не понравились эти места, а теперь уж и подавно они не могли произвести на тёмную атлантку положительного впечатления. Сален – один из атлантов-строителей Упхарана – выбрал для города странное место. Последний город Атлантиды строился на склоне горы, поэтому не только улицы, но и сами дома подчинялись её неправильному рельефу. Казалось, все строения города искусственно вживлялись в саму структуру горы. Собственно, почти так и было. Многие древние дома, где сейчас жили преимущественно бедные слои населения, вырезались когда-то прямо внутри крупных скал. Улицы в новой Атлантиде были извилистыми и настолько узкими, что едва позволяли проехать одной повозке. Ко всему прочему за тысячелетия своего скрытого существования Атлантида росла и развивалась, но делала это внутри себя самой. Возросла численность населения и, как следствие, увеличилось количество домов, они стали куда выше, чем были во времена привычной Зарелле Четвертой Цивилизации. Конечно, живя среди людей внешнего мира, она привыкла к многоэтажным домам и шумным городам, но всё же то, что творилось в центре Упхарана, показалось ей удивительным и настораживающим.
Отойдя от повозки, объединённые одним сознанием два тела остановились и незаметно прислонились к каменной стене ближайшего здания. От лишних глаз их скрывала тень высокого контейнера, предназначенного для вывоза мусора. Тошнотворный запах разлагающихся отходов, бурно исходивший из этой жестяной коробки, ничуть не смущал Зареллу, так как мысли её были обращены к совершенно иному предмету. По пути сюда она так и не смогла решить, стоит ли ей убить гнома, напросившегося к ней в случайные попутчики. Конечно, он был ненужным свидетелем её прибытия, но, с другой стороны, до самого их приезда говорливый гном так и не понял, с кем имеет дело. Он настолько был погружён в собственную болтовню, что ни разу не задумался над тем, насколько опасными могут оказаться его таинственные попутчицы. Едва выпрыгнув из повозки и ни на секунду не умолкая, гном встретил грузчиков-полуросликов, шумной толпой выбежавших ему навстречу из ближайшей продуктовой лавки. Полурослики принялись разгружать ящики, которыми была забита телега гнома. В ящиках были стеклянные бутылки, наполненные свежим молоком. Они гремели в такт шагам грузчиков, отвлекая Зареллу от размышлений.

Атлантка недовольно поморщилась. Кроме полуросликов вокруг было полно и других разумных существ, то скрывавшихся в магазинчиках, то вновь появлявшихся на улице. Нет, напасть на гнома здесь было бы слишком рискованно. Зарелла подумала, что неплохо было бы разыскать его чуть позже, когда рядом не будет лишних существ и тогда уж «расплатиться» за услугу. Эта мысль заставила атлантку улыбнуться, но ухмылки тут же ушли с лиц Зареллы. Её отвлекло до боли знакомое чувство. НЕЧТО торопило двусуществующую атлантку, не позволяя распылять свои силы на недостойных внимания противников. Зарелла опечаленно вздохнула, а затем заставила обе свои сущности покинуть окутанное ароматами отходов укрытие. Бросив последний расстроенный взгляд на суетливо оббегавшего телегу гнома, Зарелла свернула за угол и, не задерживаясь более нигде, направилась по пути, известному только ей одной.

Путь этот, петляя по оживлённым улицам и пересекая многолюдные площади, вёл в другой конец городской части Упхарана. Она не знала строения города, но всё же ни секунды не сомневалась в том, что движется в правильном направлении. Её вели знаки. Множество… Множество знаков было разбросано по всему Упхарану. Знаки привлекали внимание. Знаки указывали путь. Знаки вели Зареллу туда, где ждал её повелитель. Но обитатели города, эти наивные потомки некогда великой цивилизации, не замечали никаких знаков. Они были слепы в своём невежестве. Все улицы казались Зарелле усыпанными зеленоватыми мерцающими символами. Они были везде: на стенах старинных и новых домов, на брусчатке, выстилавшей улицы, на вывесках магазинов и даже на одеждах работавших на улице горожан. Знаки пульсировали и призывали Зареллу. С каждым шагом она ощущала своё приближение к заветной цели.
 
Вскоре знаки вывели её на широкую рыночную площадь. В этот час здесь царила неимоверная суета. Многие горожане в утренние часы приходили сюда, чтобы закупить продукты на неделю вперёд. Все они, эти шумные обыватели Упхарана, старались прибыть на рынок как можно раньше, чтобы иметь больший выбор и приобрести самый лучший товар. Они толпились у прилавков, толкаясь и едва ли не вырывая продукты из рук друг друга. Каждый из них старался перекричать своего соседа, и от этого трудно было разобрать, что же им в действительности необходимо: купить товар, насолить оппоненту или просто снять эмоциональное напряжение, издавая странные нечленораздельные звуки.

Зарелла не любила суету. Толкотня и шум страшно нервировали её, и поэтому она решила, не смешиваясь с толпой, обойти рыночную площадь стороной. Да, знаки вели её через рынок, но атлантка была уверена, что легко обнаружит их вновь, когда в обход доберётся до другого конца площади. Решив так, Зарелла свернула на одну из прилегавших к рынку улочек, где было ощутимо меньше народа, и, чтобы не терять времени, ускорила шаги. Дух тёмных сил вёл её, звал и поторапливал. Зарелла не хотела расстраивать его. Заставлять ждать Бога не позволено даже атлантам.
 
Вдруг нечто постороннее привлекло внимание Зареллы. Что-то, а вернее, кто-то подкрался сзади к одному из существ атлантки и неуклюже попытался пошарить в складках её плаща, очевидно рассчитывая отыскать там карманы. Почувствовав присутствие чужого, обе сущности Зареллы мгновенно остановились и резко обернулись к незадачливому грабителю.

Это был эльф, очень юный и, очевидно, только ещё недавно вошедший в подростковый эльфийский возраст. На вид Зарелла не дала бы ему и шестидесяти лет. Воришка, застигнутый на месте преступления, на мгновение застыл. А затем, боязливо покосившись назад, стал медленно отступать. Оба тела Зареллы столь же неторопливо двинулись за ним. Окружая воришку, они теснили его к каменной стене. Когда же преступник угодил в ловушку, властным движением рук тела Зареллы откинули капюшоны со своих лиц и устремили пронзительные, сквозящие жестокостью взгляды на эльфёнка. Он испуганно вжался в стену, не зная, пытаться ли ему снова бежать или попробовать атаковать этих странных близнецов. Но и Зарелла не торопилась нападать на него. Голос тёмного владыки внутри её сознания монотонно твердил, что не стоит уничтожать мальчишку. Воришка мог сослужить ей куда большую службу, оставшись в живых.

– Назови себя, – леденящим душу шёпотом одновременно произнесли оба существа Зареллы.

– Лэл… – испуганный мальчишка запнулся на собственном имени, но тут же поправился. – Лайонел.

– Лайонел, – тем же потусторонним голосом повторила Зарелла. – Ты знаешь, кто я?

– Н-Нет.. – воришка словно поперхнулся этим словом.

Зарелла задумчиво кивнула. Одна из её личностей приблизилась вплотную к мальчишке, крепко схватила его за плечи и, с усилием сжав их, заставила Лайонела смотреть только себе в глаза. Мальчишка повиновался ей. Взгляд Зареллы гипнотизировал и пленял его мысли. Маленький эльф, словно беспомощный мотылёк, замер перед ней, не смея и не желая отрывать взгляд от её опасных, магнетических глаз.

– Очень скоро ваш мир падёт, Лайонел – прошипела Зарелла. – Запомни это! Я призову тебя, когда придёт время, и ты станешь служить мне. В этом твоё спасение.
 
Сказав это, Зарелла выпустила мальчишку из рук, и он сломя голову побежал прочь от неё, прочь от этой стены и от этой улицы. Зарелла смотрела ему вслед, но не чувствовала удовлетворения. Её терзали сомнения, но времени на размышления не было. Тёмный дух снова поторопил её, и знаки, что, казалось, спрятались на время от глаз атлантки, вновь стали призывно пульсировать впереди.
 
Дом всех молитв, куда в этот час направлялась Зарелла, представлял собой приземистое деревянное строение с облезлыми стенами и хлипкой, местами протекающей крышей. Название своё здание получило не просто так. Изначально оно предназначалось для проведения коротких ежедневных религиозных церемоний, которые могли быть совершены любыми гражданами Атлантиды, по недоразумению, случайности или по вине свалившихся на них дел не успевавшими вовремя явиться в храм своего Божества. Граждане эти могли относиться к любой признанной в Атлантиде религии, и единственным требованием, выставляемым им хранителем дома всех молитв, было соблюдение законов чистоты и тишины. Одновременно в доме всех молитв могли находиться представители нескольких совершенно разных религий, иногда даже соперничающих или, что ещё страшнее, враждующих, но на территории этого святого места никто из них не имел права вступать в конфликт. Впрочем, никто не мешал последователям этих религий заколоть друг друга сразу же за воротами святилища.

В эпоху Четвертой цивилизации Атлантиды дома всех молитв были широко распространены, но впоследствии, когда число официальных храмов значительно возросло, а количество религиозно-настроенных граждан, напротив, сократилось, дома всех молитв потеряли свою популярность. Многие из них были с годами разрушены, а те, что всё-таки сохранились до наших времён, являли собой весьма неприглядное зрелище.

Один из уцелевших домов всех молитв размещался в паре кварталов к северу от рыночной площади. Следуя своим тайным указателям, Зарелла нашла его без особого труда. В отличие от торговых рядов на улице около покинутого святилища было очень тихо. Горожане будто бы специально обходили стороной эти места, что, впрочем, не казалось удивительным, так как все строения в этой округе были какими-то старыми, порушенными и абсолютно непривлекательными на вид.
Ржавые ворота дома всех молитв оказались широко распахнуты, а нижняя их часть даже немного вросла в землю. Казалось, врата эти не закрывались уже очень много столетий. Вообще, у любого, кто посмотрел бы со стороны на это здание, должно было возникнуть стойкое ощущение, что уже очень давно сюда никто не входил.

Не теряя времени на ненужные страдания о былом, Зарелла направила оба своих тела ко входу в забытое всеми святилище. С каждым шагом приближаясь к нему, она всё сильнее ощущала зов тёмного божества. Оно ждало её здесь. Оно торопило её, и, отзываясь на его призыв, атлантка тянулась к нему всей душой.

Дверь дома всех молитв, как и врата, была не заперта, но всё же не распахнута настежь. Брезгливо толкнув трухлявую, скрипучую дверь, Зарелла медленно вошла внутрь и сразу же остановилась, позволяя глазам привыкнуть к полумраку молельной комнаты. Внутри было пусто и тихо. Тяжёлый запах пыли заставил оба лика Зареллы скривиться. Она не любила грязь. Быть духовно во тьме для неё – не значило быть в грязи. Так могли считать лишь те, кто мыслит узко. Кто не способен понять истинную природу и красоту тьмы.

Когда глаза её окончательно привыкли к полумраку комнаты, Зарелла медленно двинулась к противоположной стене. Деревянные половицы под ногами двусуществующей атлантки протяжно заскрипели, словно моля о том, чтобы кто-нибудь уже прекратил их мучения и разрушил, наконец, это богами забытое место. Впрочем, Зарелла прибыла сюда не с целью разрушения. Очень скоро она услышала слабый шорох, доносившийся из-за стены. Там, в самом углу, имелась низкая, сколоченная будто бы наспех дверь, ведущая в комнату, потаённую от обычных посетителей. Покрытая пылью, эта дверь была почти незаметна в полумраке молельной комнаты. Когда-то за ней находилась келья смотрителя. Сейчас на полу около этой двери имелись следы, ясно указывавшие на то, что, несмотря на общую заброшенность всего здания, эта дверца всё же часто открывалась.

Зарелла подошла ней и прислушалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Тишину прерывал едва слышный молитвенный шёпот. С сомнением покачав головой, атлантка открыла дверь.
В потайной комнате совсем не имелось окон, но здесь на стенах были установлены лампы. Посреди комнаты находился широкий алтарь, созданный из монолитного куска чёрного мрамора. С двух концов его размещались серебряные канделябры, в каждый из которых были вставлены по три свечи. В центре алтаря находилась огромная чаша, сделанная из особого золотистого сплава. Свет, падавший от свечей и лампад, отражался на краях чаши и освещал комнату завораживающим потусторонним сиянием.

– Вы быстро добрались, моя госпожа.

Зарелла оторвала взгляды от чаши и обернулась к тому, кто так дерзко позволил себе заговорить с ней. Им оказалось невысокое создание, облачённое в тёмно-серую монашескую сутану. На затылке его белёсой ящероподобной головы виднелась татуировка в виде семилапого паука. Взглянув на эту метку, обе личности Зареллы удовлетворённо улыбнулись. Семилапый паук был древним символом, обозначающим приверженность кого-то к тайному обществу, поклонявшемуся тёмному богу. На обоих телах Зареллы тоже имелись такие татуировки, только они были значительно больше по размеру и занимали почти всю центральную часть спины.


– Хозяин предупреждал о вашем возвращении, – словно извиняясь, проговорило существо. Служитель тьмы неуверенно поправил сутану когтистыми трёхпалыми лапами и добавил: – Я не предполагал, что вы прибудете так скоро.

– Меня подвезли, – сухо прошипели обе личности Зареллы. – Что ещё сказал тебе хозяин?

Большие жёлто-зеленые глаза монаха округлились. Треугольные зрачки с тревогой уставились на Зареллу. Атлантка улыбнулась. Ей нравился тот страх, что испытывал перед ней этот тёмный монах.

Тем временем он сказал:

– Хозяин приказал помочь вам спрятаться до того момента, пока вы не скажете, что пришло время явить себя миру.

Зарелла кивнула, хоть и видела, что монах не говорит ей всего. Он, очевидно, знал больше, чем хотел показать. Это настораживало двусуществующую атлантку, но она решила, что монах, вероятно, знает её и её историю, и это знание вызывает в нём страх. Что ж, ему действительно было чего бояться.

– Как тебя зовут? – осведомилась Зарелла.

Вид того, как вольно бродят рядом с ним два тела, соединенные одним разумом, вызвал у тёмного монаха нервную дрожь. Он отступил и тревожно сцепил ладони перед грудью. Зарелла заметила это движение и улыбнулась. Одно из её сущностей обратило свой лик к монаху и вопросительно приподняло бровь, напоминая о заданном вопросе.

– Простите, госпожа, – торопливо проглотив ком в горле, поправился монах. – Суммум Фохат. Так меня зовут.

– Клянешься ли ты, Суммум Фохат, в верности мне? – делая вид, что не замечает его страха, продолжила Зарелла. При этом одно из её тел игриво коснулось пламени стоявшей на алтаре свечи. Жёлтое пламя на краткий миг потемнело.
– Клянусь! – проговорил монах, боязливо покосившись на алтарь. – И обещаю помогать вам во всём.

Зарелла снова удовлетворённо кивнула и, забыв на время про монаха, позволила второму своему телу тоже приблизиться к алтарю. Он притягивал её, завораживал. От него шла мощная тёмная энергия, которая словно бы питала Зареллу, взывая к её внутренним потаённым силам.

Тела Зареллы, нежно и почти любовно касаясь руками чёрного камня, обошли алтарь и остановились точно напротив друг друга. Они зеркально прикоснулись правыми ладонями к чаше, давая собственной единой сущности полностью насладиться глубинной тёмной гармонией этого священного места.

– Нужен огонь, – не открывая глаз, синхронно прошептали существа Зареллы.

– Сейчас.

Монах встрепенулся, а затем с неожиданной для него проворностью выбежал из комнаты. Вскоре он вернулся, неся в руках охапку хвороста. Служитель тьмы торопливо поломал принесённые ветки и с особенным почтением сложил их в чашу, стоявшую на алтарном камне. Зарелла наблюдала за ним с интересом и сомнением. Она не привыкла доверять кому бы то ни было, кроме себя самой, но здесь, в Упхаране, ей нужен был сообщник, помощник и, возможно, даже защитник. Хозяин выбрал Фохата, но так ли он хорош для того, чтобы воплотить в жизнь её давнюю мечту?

Когда монах закончил приготовление хвороста, одна из личностей Зареллы взяла серебряный канделябр, стоявший у края алтаря, и с помощью свечей подожгла хворост. Подпитываемое магией этого места пламя разгорелось очень быстро. Затем обе личности Зареллы закрыли глаза и, словно погружаясь в транс, стали шептать слова тёмной молитвы. Жёлтое пламя постепенно темнело, и вскоре церемониальная чаша оказалась полностью охвачена чёрным пламенем. Когда молитва достигла своего апогея, существа атлантки вытянули руки над охваченной огнем чашей и снятыми с поясов кинжалами сделали надрезы на своих ладонях. Кровь тонкой струйкой потекла прямо в тёмное пламя. Воздух в комнате уплотнился и словно бы ожил. По стенам заметались странные тени, похожие одновременно и на пауков, и на крыс. Потусторонний шёпот, прозвучавший, казалось, из ниоткуда, произнёс:

– Уже совсем скоро…

Глава 7

Утром, когда обитатели туристического лагеря пробудились, мастер Тинджол уже знал, что что-то произошло. Ночью ему привиделся сон, в котором он увидел себя, стоящим у подножия горы Кайлас. Он смотрел на заснеженную вершину, когда земля под его ногами вдруг сотряслась. Пришедшие, казалось, из ниоткуда тёмные тяжёлые тучи заволокли гору, скрыв её вершину. Мир словно бы замер, а затем спустя мгновение небо над горой пронзила огромная чёрная молния.
Мастер Тинджол пробудился ото сна в глубокой тревоге. Его голова кружилась, а тело покрылось неприятной ледяной испариной. Монах знал, что в эту ночь было затмение луны, а значит, сны явившиеся сегодня, могли быть вещими.


– Приближается что-то очень плохое, – бормотал он, торопливо одеваясь.
 
Пожилой монах выглянул в окно. Было уже светло. Обычно мастер Тинджол просыпался до рассвета, но сегодня сон сковал его настолько, что он пропустил восход солнца и утреннюю молитву.
С улицы, оттуда, где размещался лагерь туристов, доносились странные крики. Они нарушали привычное течение жизни монастыря. Суете не место среди истинно верующих. Но сегодня нарушение порядка монастыря не возмутило настоятеля. Напротив, он был уверен, что суета эта не беспричинна. Всё, что произошло этой ночью, имело причину и будет иметь последствия. Хорошие или плохие? Таких вопросов мастер Тинджол не задавал. Он считал, что всё, что совершалось в мире, было важно для вселенной. Даже зло, творившееся человечеством повсеместно, рано или поздно приводило к добрым последствиям.
 
– Джины строят храмы, – стараясь унять тревогу, напомнил себе древнюю мудрость мастер Тинджол.

Выйдя во двор, настоятель монастыря обнаружил, что лагерь туристов был уже почти собран. Большая часть путешественников, в основном женщины, стояли тесной группой возле своих вещей и о чём-то тревожно перешёптывались. Несколько мужчин во главе с гидом бродили по двору и саду в сопровождении троих монахов. Создавалось ощущение, что они что-то ищут. «Или же кого-то» – мысленно поправил себя мастер Тинджол.
 
Не теряя времени, монах направился сразу к гиду. Тот с растерянным видом разговаривал с монахами.

– Доброго вам утра, – поприветствовал их мастер Тинджол и слегка поклонился.

– И вам доброго утра, мастер, – гид поклонился в ответ.

– Вижу, вы расстроены, – сказал настоятель. – Что-то случилось?

– Да, – Бенджамин кивнул. – У нас человек потерялся. Мы планировали отправиться в путь с рассветом, но не досчитались одного туриста. Девушки. Мы уже обыскали весь двор и сад, но её нигде нет.
 
– Вы проверяли в храме? – обратился настоятель к монахам.

– Да, мастер, – ответил один из них. – Проверили все помещения храма, кухонные и жилые помещения тоже. Девушки нигде нет.
 
– В саду есть озеро, – начал гид, с некоторой опаской подглядывая на монахов. – Знаю, это запрещено, но, если её нигде нет, не могла ли она случайно упасть в то озеро.
 
Мастер Тинджол печально вздохнул и посмотрел на гору. Заснеженная вершина её сияла в лучах утреннего солнца, призывно возвышаясь над крышей храма. Небо было ясное, и пирамидальная гора отчетливо вырисовывалась на фоне его голубизны. На крыше храма сидел дрозд. Едва мастер Тинджол обратил на него внимание, дрозд пронзительно вскрикнул и поднялся в воздух. Мгновение он словно бы внимательно смотрел на монаха, а затем повернулся и полетел точно в сторону горы. Мастер Тинджол кивнул своим мыслям. Монах привык доверять знамениям, а в это утро их было слишком много.

– Мастер Тинджол, – не дождавшись ответа, напомнил о себе гид. – Вы разрешите нам вызвать водолазов? Если девушка действительно утонула, её тело нужно найти.

Слушая слова гида, настоятель задумчиво поглядывал на гору. Он не сомневался, что девушка исчезла из монастыря ни без причины. Гид не уточнил, кто именно из его туристок пропал, но отчего-то мастер Тинджол был уверен, что исчезла та девушка, которая привлекла вчера его внимание своей необычной внешностью. В ней было что-то, заставившее мастера вспомнить о прошлом монастыря и о тех заветах, что возлагали на него его прежние учителя. Всё это было не случайно.

Повернувшись к гиду, настоятель сказал:

– Водолазы нам не потребуются. Я не думаю, что девушка утонула. Полагаю, она скоро отыщется. Может быть, через час, а может, и через день. Не беспокойтесь, – мастер Тинджол движением руки остановил возражения гида. – Вы – хороший человек и прекрасный гид, я знаю. Вы несёте ответственность за каждого человека вашей группы. Это достойно уважения. Но я уверен, что девушка не утонула. Водолазы нам не нужны, и это, поверьте, не попытка защитить наше святилище. Планы мироздания порой так сильно отличаются от желаний смертных людей. Иногда вселенная уводит нас от намеченных целей и приводит к точке, совершенно нами неожидаемой. Так случается. Вы потеряли человека. Но ваша ли в том вина?
Гид выглядел растерянным. Ища поддержки, он повернулся к монахам, но те лишь кивали головами, соглашаясь со своим наставником.

– Не думаю, – ответил за гида мастер Тинджол. – Ни вы, ни я не знаем, что на самом деле произошло этой ночью. Ни вы, ни я не могли изменить того, что произошло. Если исчезновение девушки было задумано вселенной, то мироздание ни в коем случае не станет создавать вам беды из-за этого. Напротив, вселенная вознаградит вас за то, что вы сами не чинили препятствий её деяниям. Мудрые учителя говорят: «Не стоит противиться воле вселенной».

– Но… – начал было гид, но тут же осёкся, сознавая тщетность попыток спорить с мудрыми учителями востока.

– Следуйте своему пути без сомнений, – сказал мастер Тинджол. – Когда девушка появится, мы поможем ей найти вас или вернуться домой.

Глава 8

Пройдя через барьер, Эона остановилась. Её охватило внезапное волнение. Страха не было, был интерес и легкая тревога, постоянная спутница всего неизведанного. Призрачная женщина оказалась совсем рядом. Она ожидала прихода Эоны у самого барьера и, когда та вновь обратила взор на свою проводницу, добродушно улыбнулась и движением руки приказала девушке следовать за собой.
 
Барьер скрывал вход в узкое ущелье, подобное тому, которое Эона покинула совсем недавно. Но здесь едва заметная горная тропа резко поднималась вверх. Теперь, двигаясь вслед за проводницей, Эоне то и дело приходилось помогать себе руками подниматься. Временами ущелье расширялось, открывая просторные россыпи огромных остроугольных камней. Призрачная дама плыла над ними, не касаясь. Она не чувствовала ни усталости, ни страха. Тем не менее, видя, что Эоне не так-то просто преодолевать каменные преграды, призрачная дама то и дело останавливалась, чтобы дать своей спутнице время на передышку.
 
Преодолев очередные каменные россыпи, Эона и её загадочная проводница свернули в новое ущелье. Здесь тропа, ведущая к вершине горы, казалась более ровной и широкой. Петляя между выступающими скалами, дорога становилась всё более и более выразительной. Всё меньше она походила на забытую живыми существами тропу необитаемой горы.
 
Когда тропа обогнула очередную скалу, зрелище, открывшееся Эоне лишь на мгновение и снова скрывшееся за скалой, показалось девушке миражом. На секунду ей почудилось, будто гора, открывшаяся впереди и окутанная легкой розоватой утренней дымкой, усыпана множеством необыкновенного вида строений. Каменные постройки частично были освещены восходящим солнцем и казались ничем иным, как игрой света в клубах горного тумана. Это удивительное зрелище проявилось между скалами лишь на миг, но Эона никак не могла выбросить из головы сию поражающую воображение картину. Казалось, она сошла с полотен совершенно безумного, но гениального художника.

Призрачная дама поторапливала Эону. Теперь дорога уходила вверх узким серпантином. Вскоре девушка увидела под своими ногами довольно ровную брусчатку, очевидно, не природного происхождения. Девушка вопросительно посмотрела на проводницу, но та ответила ей поторапливающим жестом. Эона нахмурила брови. Девушку беспокоила таинственность призрачной дамы, но ещё больше её тревожило всевозрастающее количество следов пребывания в этих местах человека. Брусчатая дорога становилась всё более очевидной. Вскоре скалы, обрамлявшие её, остались позади, а вместо них по краям дороги стали тесниться невысокие каменные строения. Все они были неправильной геометрической формы и, казалось, облепляли гору, сами являясь её частью.
 
Солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом, но улицы оставались пустынны. Казалось, этот мистический город был давно мёртв. Тишину нарушало лишь далёкое стрекотание цикад. Призрачная дама сделала нетерпеливый знак рукой, призывая Эону поспешить. Девушка повиновалась, но не без сомнения. Пустынный город, спрятанный на священной горе, пугал её. Отчасти Эона уже сожалела о своём решении покинуть спящий лагерь. Да, это было увлекательное путешествие, и вряд ли она могла бы надеяться ещё когда-нибудь оказаться в мёртвом городе, подобном этому, но всё же это была не её история. Эона никогда не считала себя любителем приключений. Байки о раскопках и таинственных проклятых сокровищах не заставляли её сердце биться чаще, а скорее вызывали сомнение и смех. Теперь она шла вслед за призрачной незнакомкой не из любопытства, но лишь потому, что обещала ей помочь. Чувство ответственности в Эоне всегда побеждало прочие. И если когда-то она причисляла это качество к достоинствам своего характера, то теперь всерьёз корила себя за неспособность противиться чувству долга.

От основной улицы, серпантином петлявшей вдоль горы, отходили более узкие проулки. Даже несмотря на то, что солнце уже поднялось довольно высоко, в этих тесных улочках темнота ещё стойко противилась дневному свету. Призрачная дама свернула в один из таких проулков, и Эоне пришлось последовать за ней. Мёртвый город был тих, но отчего-то призрачная дама двигалась по улицам очень осторожно. Она внимательно присматривалась к тёмным закоулкам, словно ожидая увидеть в них что-то или кого-то. Её действия тревожили Эону. Если призрачная дама чего-то опасалась, то, вероятно, и ей, Эоне, следовало бы об этом беспокоиться. Девушка тоже стала внимательно вглядываться в тёмные углы, но не видела в них ничего, кроме вековой пыли и мелкого каменного мусора.

Призрачная незнакомка, петляя и прячась от светлых участков улиц, провела Эону через несколько проулков. С каждым новым поворотом становилось очевидным то, что город этот всё же не совсем мёртв. То тут, то там Эона видела следы пребывания живых существ. Около домов стали появляться неправильной формы деревянные контейнеры, странная мебель. Улицы наполнились запахами, а в прежде казавшихся пустыми домах стали слышаться тихие звуки и голоса. На домах появились надписи, сделанные на незнакомом Эоне языке.

Призрачная дама вывела свою спутницу на улицу, чуть более широкую, чем прочие, но всё же в этот час ещё достаточно сумрачную. Кроме ширины, эта улица отличалась от других ещё и тем, что она, очевидно, жила и бодрствовала. Двери нескольких домов здесь были широко распахнуты и из них слышались громкий, развязный смех, крики и пьяная ругань. Воздух этой улицы был пропитан запахами дешёвого алкоголя и табака.
– Здесь есть таверны? – в удивлении пробормотала Эона.
 
Она остановилась и с любопытством огляделась вокруг. Всё здесь так отличалось от привычного ей мира. Потрескавшаяся брусчатка, низкие дома, стены которых покрывала глиняная штукатурка, странные надписи и жуткие голоса, доносившиеся из распахнутых дверей таверн – всё это пугало Эону. Она уже хотела попросить призрачную даму вернуть её обратно в монастырь, но внезапно поняла, что загадочной незнакомки больше нет. Её провожатая исчезла, то ли специально оставив здесь свою гостью, то ли случайно не заметив её внезапного промедления.
 
– Где же вы? – тихо позвала Эона.
 
Ей не хотелось кричать. Голоса, доносившиеся из местных домов, не внушали ей никакого доверия.

Эона прошла немного вперёд. Оглядела все близлежащие закоулки, но призрачной дамы нигде не было.

– Так-так-так, – услышала она голос за своей спиной. – Смотрите-ка, какую пташку к нам занесло.
 
Эона нервно остановилась. Её сердце забилось сильнее, а желудок болезненно сжался. Но даже не грозный голос и не очевидный нежелательный контакт с местным жителем испугали её. Больше всего Эону привело в смятение то, что, хотя странный собеседник говорил с ней на незнакомом ей диалекте, она понимала его речь так, словно бы говорила на этом языке с детства. Это внезапное открытие одновременно и изумило, и напугало девушку. Она опасливо обернулась и увидела, как из дверей ближайшей таверны, пошатываясь и едва держась на ногах, вышло создание, подобного которому Эоне не приходилось видеть никогда в жизни.
 
Создание это было выше девушки почти на две головы, имело серую, покрытую нарывами и ссадинами кожу, а также четыре угловатые когтистые конечности. Голова у него была вытянута и чем-то напоминала собачью. Существо носило широкие черные штаны из грубой материи и свободную рубаху, расстёгнутую на груди до самого пупка. Вслед за ним из дверей таверны вышли ещё трое подобных ему существ.
 
– Я сплю, – не веря своим глазам, прошептала Эона.

Тем временем существа приближались. От них несло выпитым крепким алкоголем.
 
– Ты припозднилась, милочка, – гаркнул главарь. – Мы уже уходим. Но если так хочешь, можешь пойти с нами. Заскучать не дадим.

Главарь разразился хохотом, очевидно считая свою шутку удачной. Товарищи вторили ему омерзительным смехом гиен. Эона попятилась и, едва не споткнувшись о выступающий камень брусчатки, наткнулась спиной на стену. Девушка надеялась, что жуткие создания, насмеявшись вдоволь, пройдут мимо, но они и не думали уходить.
 
– Что-то я тебя не припомню, – сказал главарь, подходя ближе и, словно скала, нависая над Эоной. – Ты не местная?

Девушка молчала. Она не знала, что ответить, да и не была уверена, что сможет произнести хоть слово на этом странном гаркающем наречии. Не дожидаясь её ответа, главарь продолжил:
 
– Это мой район, цыпа. Слышишь? Все здесь платят мне налог… – он усмехнулся, бросил многозначительный взгляд на своих товарищей, а затем добавил: – за спокойствие. Не помню, чтобы ты платила. Давай золотишко или будет плохо.
– Но у меня ничего нет, – испуганно пробормотала Эона, удивляясь тому, как её мозг самостоятельно складывает звуки в незнакомые слова.

Главарь странных существ набрал воздуха в грудь. Его голос стал жёстче.

– Послушай, милочка…

– Эй, Бенни, мы не договорили! – новый голос раздался откуда-то из дверей таверны, недавно покинутой странными созданиями.

Услышав этот зов, главарь недовольно фыркнул, закатил глаза и, раздражённо мотнув своей собачей головой, обернулся.

Глава 9

Шум таверны перекрывал голоса. Было душно, но, несмотря на нехватку кислорода, никто не спешил уходить. Все столики были заняты. У барной стойки тесными группками толпились те, кому не хватило стульев. Впрочем, теснота и шум никого не смущали, так как были здесь делом привычным и ежедневным.

– Ты не мог выбрать место поспокойнее? – прокричала Ветта почти в самое ухо Эрранту.

– Здесь самый лучший эль, – полуэльф крикнул ей в ответ и, словно произнося тост, приподнял бокал.

Стоявший неподалеку бармен заметил это движение. Его пёсье лицо расплылось в довольной ухмылке.

– Что верно, то верно, – деловито похлопав себя по аккуратному пузику, подтвердил слова друга Яниш.

Яниш и Ветта являлись близкими и, пожалуй, самыми давними друзьями Эрранта. Яниш был одним из немногих, кто прошёл с полуэльфом через многие годы скитаний по землям Упхарана. Его отец был троллем-полукровкой, а мать гномихой. Тролльские гены во все времена были сильны и поэтому во внешности громоздкий, пухлотелый и длиннорукий Яниш больше походил на отца. От матери же он унаследовал ворчливый характер и вечную уверенность в собственной правоте. Что касается Ветты, его давней подруги сердца, то она являла собой самый очаровательный комочек, созданный из множества тревог, сомнений и детской непосредственности. Комочек этот имел форму циклопа, хотя правильнее будет сказать, молодой рыжеволосой циклопушки, лишь слегка уступавшей в размерах Янишу.

– И всё же, – заметила Ветта. – Ехать ради эля в квартал гоблинов, не самая лучшая затея.

При этом она с удовольствием залпом осушила свой бокал и знаком приказала бармену-гоблину наполнить его снова.

– Ты просто скучная, – возразил Яниш, с подозрением поглядывая на бармена, который подошёл ближе, чтобы вновь наполнить их бокалы. – Ты вечно всего боишься. Квартал гоблинов ничем не хуже прочих. Я лично с Бенни давно знаком. Он – классный парень, когда трезв. Расслабься и наслаждайся элем.

Забирая бокал у бармена, Ветта прищурила свой зелёный глаз и, наморщив нос, скорчила Янишу недовольную рожицу. Эррант заливисто засмеялся. Он любил эту парочку. Яниш и Ветта столь разнились по характеру, что, сходясь вместе, дополняли друг друга, образовывая клубок милых противоречий.

– А вообще, – сказала Ветта, отворачиваясь от Яниша и вновь обращая лицо к полуэльфу. – Эррант, ты меня напугал. Слава Великим Богам, что ты отделался только царапинами. Биться с Костоломом! Ты в своём уме? Я думала, мы тебя по частям собирать будем!

– Да не выдумывай, – вмешался Яниш. – Биться с Костоломом – это же с ума сойти как круто! Я на следующий год точно пойду на игры!

– Никуда ты не пойдешь! – возмутилась Ветта.

Яниш закатил глаза и, деловито выпятив животик, оперся спиной на барную стойку.

– Тебе просто повезло, что в этот раз у меня давление шалило, и я из-за него не прошёл, – сказал он наставительным тоном. – Меня не взяли по здоровью, но я уже подлечился. В следующий сезон я точно попаду. Мы с Эррантом там всех уделаем!
Эррант утвердительно кивнул и отхлебнул эль из своего бокала. Ветта же, услышав слова Яниша, вспыхнула и взглянула на друзей с негодованием.

– Если ты запишешься в следующий сезон, – сказала она Янишу, – можешь переезжать жить к родителям.

– Вот ещё! – фыркнул Яниш. – Я тебя к твоим отвезу и там оставлю.

Эррант глотал эль, с удовольствием наблюдая за перепалками Яниша и Ветты. На самом деле сейчас ему совсем не хотелось думать о следующем сезоне игр. Да, скорее всего он примет в них участие, но это будет позже. Не сейчас. Сейчас же ему просто хотелось окунуться в безмятежность. Изнурительные тренировки, которым полуэльф подвергал себя в период участия в играх, утомили его. Он сделал намного больше того, что планировал, и теперь, проиграв Костолому, намеревался отдыхать.

– Эй, Эррант! – послышалось с другого конца таверны. – Недооткрытие сезона или как там тебя!

Эррант через плечо посмотрел назад. В дальнем углу таверны за широким столом, предназначенным для завсегдатаев заведения, сидела компания из четырех гоблинов. Судя по количеству пустых бокалов на столе, они наслаждались жизнью уже в течение нескольких часов. Все четверо были изрядно пьяны. Самый крупный из них, тот, кто, очевидно, и окликнул Эрранта, встал из-за стола и, покачиваясь, направился к барной стойке. Весь его вид говорил о том, что ему не терпится выпустить пар. Это был всем известный Крепыш Бенни, считавшийся главой криминального мира квартала гоблинов.

– Бе-енни, привет! – сказал Яниш, с деланным энтузиазмом выступая к нему навстречу. – Давно не виделись!

– Здорово, Яниш, – недовольно проворчал гоблин. – Ты зачем этого сюда притащил?

Крепыш Бенни кивнул в сторону Эрранта. Яниш примирительно поднял руки. Угловатое лицо тролля растянулось в дружелюбной улыбке.

– Да мы просто отдыхаем, Бенни, – сказал Яниш. – Нам не нужны проблемы.

– Не нужны проблемы, – словно прожёвывая эти слова, пробормотал гоблин.
 
Секунду он смотрел на Яниша. В замутнённых алкоголем глазах гоблина не мелькало ни единой мысли. Затем гоблин звучно рыгнул, дружески похлопал Яниша по плечу и повернулся к выходу. Бенни уже собирался уходить, но блуждающий взгляд его снова наткнулся на Эрранта. Гоблин остановился.

– А всё-таки, жаль, что Костолом тебя не поломал, – сказал он, ткнув пальцем в сторону полуэльфа. – Я кучу бабок на это поставил. Ты мне теперь должен.

– Вот ещё, – усмехнулся Эррант.

К этому времени полуэльф тоже был хорошенько нетрезв, да и вкуснейший эль Упхарана пробудил в нём далеко не лучшие стремления. Нервная встряска прошедшей битвы рвалась на свободу.

– Костолом тебя, видать, пожалел, – не унимался Крепыш Бенни. – Увидел, что перед ним сопляк, и думает, зачем этого задохлика обижать?

Бенни, пошатываясь, комически развёл руками, отчего соратники его разразились пьяным хохотом.

– Будь я на месте Костолома, я б тебя не жалел, – добавил Бенни, ткнув когтистым пальцем себе в грудь.

– Проверим? – Эррант, напрягая мышцы, сложил руки на груди и сделал шаг в направлении гоблинов.

Товарищи Бенни напряглись и почти вплотную приблизились к своему главарю. Противники встретились презрительными взглядами, но прежде, чем случилась драка, вмешалась Ветта.

– Ребят-ребят, спокойно, – сказала она, торопливо вставая между Эррантом и гоблином. – Никто не хочет здесь драться. Мы просто отдыхаем. Слышишь, Бенни.
 
Крепыш Бенни недовольно скривился. Он махнул рукой своим товарищам, и они отступили. Сам Бенни тоже расслабился. Он холодно посмотрел в лицо Ветты, затем перевёл взгляд на Эрранта и сказал:

– Считай, что эта одноглазая юбка тебя спасла. Хотя на твоём месте я бы этой юбке хорошенько врезал, чтоб не лезла в мужские разговоры.

С этими словами Крепыш Бенни развернулся и вместе со своими товарищами направился к выходу.
 
– За языком следи, – крикнул ему вслед Эррант и тоже поспешил к выходу, но его остановила Ветта.

– Эррант, – сказала она со строгостью учительницы. – Тебе нужно успокоиться.

– Да он на тебя наехал! – возмутился Эррант и снова попытался пробиться к двери.

– Я переживу, – Ветта крепко держала его за руку, – а ты пьян. Это тебе не арена. С гоблинами не бывает честных поединков. Тем более с Крепышом Бенни.
 
– Ветта права, – согласился Яниш и слегка поморщился, так как очень не любил признавать правоту свой девушки. – Сядь и отдышись.

– Ладно-ладно.

Эррант примирительно поднял руки и отступил на шаг к барной стойке. Ветта расслабилась и выдохнула. Она отпустила руку Эрранта, но прежде, чем она сумела заподозрить уловку, полуэльф оказался у дверей таверны.

– Эй, Бенни, мы не договорили! – крикнул Эррант, едва выйдя за порог таверны.

– Чёрт! – выругалась Ветта, недовольно глядя на Яниша. – Вздумалось же вам тащиться в квартал гоблинов!

Разочаровано вздохнув, Яниш бросил бармену несколько монет и, схватив Ветту под руку, потащил к выходу.

Тем временем напряжение на улице росло. Эррант приближался к Бенни. Гоблин, тут же выбросив из головы свою незадачливую новую жертву, повернулся к полуэльфу.

– Никак не успокоишься, недомерок, – крикнул он.

– Ты оскорбил мою подругу, – слегка пошатнувшись, сказал Эррант. – Следует извиниться.

– Вот ещё, – презрительно фыркнул Бенни. – Перед бабами я ещё не извинялся!

Эррант сжал кулаки и, угрожающе прищурившись, наклонил голову. Гоблин напряжённо передёрнул плечами. В нём играла пробуждённая алкоголем гоблинская кровь. Сознавая, что драки не избежать, его товарищи тоже приблизились и стали расходиться в стороны, окружая Эрранта.

– Не надо, – Бенни раздражённо махнул им рукой. – С этим задохликом я справлюсь один.
 
Гоблин сжал кулаки и, как ему казалось, молниеносно бросился на Эрранта. Несмотря на то, что полуэльф был пьян, он сумел довольно проворно увернуться от удара и поставить гоблину подножку. Крепыш Бенни споткнулся и упал, проехавшись лицом по земле. Падение разъярило гоблина. Он быстро поднялся. На ударившейся о камни щеке выступила кровь. Бенни утёр её рукавом и яростно посмотрел на противника. Его и без того мерзкое лицо искривила хищная улыбка. Рука гоблина медленно потянулась к поясу.


– Да! – крикнул один из его товарищей. – Пристрели выскочку!

Крепыш Бенни вытащил пистолет. Эррант не стал ждать, пока гоблин прицелится. Хорошенько подпрыгнув, полуэльф ударил противника ногами в туловище и повалил на землю. Пистолет вылетел из ослабевшей руки пьяного гоблина. Крепыш Бенни попытался подняться, но полуэльф снова ударил его, на этот раз в голову. Гоблин отключился и, обмякнув, растянулся на брусчатке улицы.

– Извинения приняты, – пробормотал Эррант.

Опираясь на руки, полуэльф встал и, пошатываясь, отступил на пару шагов от тела поверженного противника. Кровь всё ещё стучала в его висках. Яниш и Ветта торопливо приближались к нему. Они опасливо поглядывали на оставшихся гоблинов.
Приспешники Крепыша Бенни переглянулись, но вступать в бой не спешили. Один из них осторожно сделал пару шагов в сторону валявшегося на земле пистолета. Двое других, оскалившись стали расходиться, намереваясь окружить Эрранта и не дать ему сбежать.

– Забирайте Бенни и уходите, – приближаясь, сказал гоблинам Яниш. – Бенни сам напросился. Нам не нужны лишние проблемы. Да и вам, я думаю, тоже.

Но гоблины не слушали его. Один из приспешников Бенни поднял пистолет и попытался прицелиться. Руки его тряслись от испитого эля. Несколько мгновений он пытался заставить её успокоиться. Перед глазами гоблина всё плыло. Когда же, как ему показалось, он совместил прицел пистолета с туловищем своего врага, в пляс пришла уже не рука гоблина, а весь мир вокруг.

Земля содрогнулась. Брусчатка, устилавшая улицы, пришла в движение. Затряслись каменные стены домов, отчего с крыш упало несколько крупных камней. Потеряв равновесие, испуганный гоблин упал и выронил пистолет. Его друзья тоже еле удержались на ногах. Эррант, чтобы устоять, схватился за стену таверны.
 
Пьяный гоблин бросил удивлённый и испуганный взгляд на своих друзей.
 
– К чёрту выскочку, – огрызнулся один из них.
 
Гоблины, подобрав пистолет, схватили бесчувственное тело Бенни и на трясущихся полусогнутых ногах, потащили своего главаря прочь. Стены домов дрогнули ещё раз, но затем всё стихло.

– Ну, теперь и нам пора, – Яниш по-братски похлопал Эрранта по плечу и потянул его в сторону, противоположную той, где только что скрылись гоблины.
– Погоди-ка, – Эррант удержал друга.


Глава 10

Когда землетрясение стихло, а гоблины исчезли из поля зрения, полуэльф, наконец, обратил внимание на одинокую девушку, испуганно прижимавшуюся к каменной стене таверны напротив. Голубые глаза её были широко распахнуты. Она стояла, не двигаясь и, возможно, даже не дыша. Эррант же был из тех существ, кто всегда спешит оказать помощь ближнему, не задумываясь над тем, какой опасностью обернётся эта помощь для него самого. Вид одинокой, перепуганной девушки пробудил в нём геройские помыслы, и поэтому, отряхнув рубаху от пыли, он гордо выпрямился и направился прямиком к незнакомке.

Проследив за взглядом друга и осознав, что домой они отправятся не скоро, Яниш чертыхнулся. Он глянул на Ветту. Циклопушка, негодующе закатив единственный глаз, развела руками.
– Ты тут откуда? – спросил Эррант, подходя ближе к незнакомке.

Эона была безумно напугана. Сначала появились эти жуткие псоподобные создания, которые пытались её ограбить, потом их драка с человеком, похожим на эльфа из популярных сказок, который ко всему прочему дружит с кем-то вроде циклопа и пузатого тролля... А ещё это внезапное землетрясение… Всё произошедшее казалось Эоне совершенно безумным сном.

Приближаясь к незнакомке, Эррант дивился её внешности. Белые, словно снег на вершинах гор Упхарана, волосы, черная, как безлунная ночь кожа, и голубые, словно высокогорные озёра глаза. Полуэльфу никогда не встречались существа, подобные ей, и это будоражило его мысли. Яниш и Ветта не разделяли восторгов друга. Оба они считали, что чем быстрее у них получится покинуть квартал гоблинов, тем будет лучше для всех. Незнакомка, хоть и удивительной наружности, была сейчас лишь помехой. Задержкой, не обещавшей ничего хорошего.

– Эррант, – Ветта осторожно потянула друга за рукав. – Нам нужно идти.

Полуэльф, казалось, и не слышал её.

– Да её всю трясёт, – удивлённо воскликнул он, разглядывая незнакомку. – Не бойся, гоблины не вернутся.

– Я бы не была в этом столь уверена, – пробурчала Ветта, но Эррант снова не обратил на неё внимания.

– Мы тебя не обидим, – сказал он. – Как тебя зовут?

Эона смотрела на странных существ во все глаза, но не могла поверить в реальность происходящего.
 
– Эона… – подозрительно наморщив лоб, пробормотала девушка.

Она опасливо посмотрела на подошедшего следом за полуэльфом тролля.
 
– Она смотрит на нас так, словно бы впервые видит подобных нам, – с сомнением произнёс Яниш. Его брови озадаченно сдвинулись к переносице. Тролль выпрямился, деловито выставив вперёд обтянутое хлопковой рубашкой пузико, и задумчиво потёр ладонью подбородок.

Ветта боязливо выглянула из-за спины Яниша. Странная незнакомка, как, впрочем, и всё неизвестное, вызывала в молодой циклопушке сильную тревогу. К тому же Ветте не терпелось как можно скорее уйти из квартала гоблинов. Она дёрнула Яниша за плечо, но тролль лишь шикнул в ответ. Яниш всегда отличался глубоко аналитическим складом ума и тягой к любым околонаучным исследованиям. Если что-то становилось предметом подобного изучения, то тролль не успокаивался, пока не получал ответы на все интересовавшие его вопросы. А таковых, как правило, было очень много. Осознавая, что они застряли здесь надолго, Ветта стиснула зубы и постаралась подавить вырывающийся стон отчаяния.

– Ты не местная? – тем временем осведомился Яниш у Эоны.

– Ну уж точно не из квартала гоблинов, – заметил Эррант, окидывая незнакомку внимательным взглядом. – Ты ведь человек?
 
Девушка медленно кивнула, хотя вопрос этот её очень озадачил.

– Я ещё не видел похожих на тебя людей, – почесав затылок, пробормотал полуэльф.

– Настоящие? – преодолев страх, Ветта приблизилась к Эоне и потрогала её белые волосы. Девушка испуганно отшатнулась.
 
– Где ты живешь? – прищурив глаза, спросил Яниш. – Давай, мы тебя проводим. Бродить в квартале гоблинов в одиночестве – не самая хорошая затея.

Друзья говорили все одновременно, и Эона просто не успевала им ничего ответить. Наконец, они замолчали, ожидая ответа новой знакомой. Повисла неловкая пауза. Сознавая, что отделаться от этих существ сразу не получится, Эона выпрямилась. Вид странных созданий был пугающим, но они проявляли не агрессию, а скорее любопытство и это успокаивало девушку.
 
– Так-с, – Эона заговорила очень медленно, будто бы разговаривая с племенем аборигенов, хотя теперь уже прекрасно понимала, что их язык ей странным образом знаком. – Меня зовут Эона. Я оказалась здесь случайно. Я заблудилась, и с удовольствием вернулась бы домой, если бы знала дорогу.

– Так давай мы проводим тебя, – воодушевился Эррант. – Где ты живешь?

Яниш поморщился и бросил на друга упрекающий взгляд.

– С какой стороны ты пришла? – уточнил Яниш вопрос своего товарища.

Эона указала в ту сторону, где только что скрылись гоблины.

– Мне нужно вернуться к подножию горы, – пояснила она.

– К подножию горы? – хором переспросили новые знакомые Эоны.

– Да, – кивнула девушка. – Я пришла с равнины под горой. У нас там лагерь.
 
– Подожди, подожди, – морщинка на лбу Яниша от напряжения превратилась в настоящее ущелье. Тролль, призывая всех остальных к тишине, поднял указательный палец вверх. – Ты имеешь ввиду плато на востоке Упхарана? Это ведь далеко отсюда.

– Не знаю, что такое этот ваш Упхаран, – сказала Эона, отрицательно качая головой. – Я пришла через ущелье откуда-то с той стороны, – она снова указала рукой в сторону, куда только что скрылись гоблины. – Там ещё стена такая зелёная, вязкая была. Я поднималась в гору, прошла через эту стену и оказалась здесь. Но мне, видимо, следует идти обратно.

Трое друзей переглянулись. Их лица отражали крайнее напряжение и взволнованность. Но всё же во взглядах каждого читались совершенно противоположные чувства. Ветта была напугана. Её взгляд умолял Яниша немедленно идти домой. Тролль, напротив, получив новые, немало интригующие сведения, не спешил выпускать предмет своего исследования из виду. Эррант же едва не подпрыгнул от переполнявшего его радостного воодушевления от неминуемо приближавшегося приключения.
– Так, – Яниш медленно выдохнул, сцепил руки в замок перед грудью и продолжил допрос: – Давай-ка проясним ещё раз. Зелёная стена… Она такая высокая и похожая на светящийся энергетический барьер?
– Ну-у, – неуверенно протянула Эона. – В целом, можно сказать и так.

– И ты хочешь сказать, что пришла снаружи этого барьера? – уточнил Яниш.

– Получается, что так, – кивнула Эона.

Яниш замолчал и посмотрел на Эрранта. Полуэльф шумно втянул воздух и поджал губы, стараясь унять бушевавшие эмоции. Ветта испуганно выпучила единственный глаз и отчаянно замотала головой, давая понять друзьям, что категорически не поддерживает любую затею, которая бы ни родилась сейчас в их головах.

– С ума сойти! – наконец, не выдержал Эррант.
 
Он подскочил ещё ближе к Эоне, схватил её за плечи и, слегка встряхнув, с восторгом воскликнул:
 
– Да ты же из Большого мира!

Перепуганная Эона попыталась выбраться из цепких рук полуэльфа. Сообразив, что делает ей больно, Эррант ослабил хват, но не выпустил её из рук. Полуэльф смотрел на девушку так, словно нашёл самый удивительный клад, спрятанный от него веками.
 
– Невозможно, – пробормотал Яниш.
 
Он торопливо оттолкнул Эрранта от Эоны. Полуэльф между тем переключил внимание на Ветту.

– Нет, ты слышала! – восклицал он, подскочив к подруге. – Она из Большого мира! Он существует! Там правда есть жизнь!

Ветта не была расположена к этой новости так же радостно, как Эррант. Всё новое вызывало в ней недоверие и страх. Весть о том, что Большой мир существует, и, что ещё хуже, жители его могут легко проникать в Упхаран, пробуждала в ней немыслимую тревогу.

Тем временем, отстранив друзей от Эоны, Яниш приступил к детальным расспросам.

– Как ты прошла через барьер?

– Не знаю, – Эона пожала плечами. – Просто прошла. Мне так показала призрачная дама.

– Призрачная дама? – переспросил Яниш.

– Да, – кивнула Эона. – Она явилась ко мне ночью в лагере и приказала идти за ней. Она привела меня сюда, а затем исчезла.
– Ты знаешь, кто она?

– Не имею ни малейшего понятия, – Эона начала нервничать от этих расспросов. – Слушай, не знаю, как там тебя…

– Яниш, – сказал тролль, а затем, указывая рукой поочередно, представил всех. – Яниш, Ветта, Эррант.

– Так вот, – сказала Эона. – Яниш, я правда попала сюда случайно. Мне не следовало ходить за этой дамой. Это я уже поняла. Единственное, что я сейчас хочу, это вернуться назад и отыскать свою группу.
 
– Здорово! – услышав их разговор, воскликнул Эррант. – Ты покажешь нам дорогу в Большой мир, и мы проводим тебя там до твоих друзей. Вот это будет приключение!
 
– Совсем сдурел? – возмутилась Ветта. – Видать, Костолом тебе всё-таки что-то в мозгах повредил. Нам нельзя идти в Большой мир, даже если это возможно.

Яниш был задумчив. Какое-то время он молчал, почесывая рукой острый подбородок, а затем сказал:

– Как не жаль мне это говорить, но Ветта опять права.

– Съел! – Ветта, вскинув бровь, посмотрела на Эрранта.

Не обращая на внимание их перепалку, Яниш придал себе вид знатока всего сущего и продолжил:

– Что вы знаете о барьерах, окружающих Упхаран?

– Что они не дают нам попасть в Большой мир, – шутливо проворчал Эррант.

Яниш недовольно поморщился, но всё же кивнул.

– Барьеры – пояснил он. – это зоны сконцентрированной высокоуровневой энергии. Они не просто окружают Упхаран, но и накрывают его, подобно куполу. За счёт них со стороны Большого мира наш город невозможно увидеть. К тому же энергия барьеров настолько сконцентрирована, что разрушает всё, что попытается пройти через неё в ту или иную сторону. Это наша защита, но… – тролль многозначительно посмотрел на Эону. – У меня есть пара знакомых в среде контрабандистов, и они утверждают, что толщина барьера не везде одинаковая. Есть небольшие участки, где энергетический слой даёт слабину и именно там возможно без труда пересечь границу. Некоторые контрабандисты якобы выбирались по этим путям в Большой мир и возвращались оттуда с ценным товаром. Вероятно, одной из таких троп ты и пришла сюда.


– Здорово, – обрадовался Эррант. – Найдём эту тропу и вернём тебя обратно.

Яниш недовольно хмыкнул, но возражать не стал. У него не было никакого желания выходить в Большой мир, но с точки зрения науки ему казалось крайне любопытным посмотреть на место, где легендарный барьер давал слабину, пропуская сквозь себя кого-угодно.

Взвесив все доводы и оставив без внимания возражения Ветты, мужчины решили отправиться к барьеру. Эона указала сторону, откуда пришла, но призрачная дама вела её мелкими, петляющими улицами, и девушка не запомнила точную дорогу. Не сразу им удалось отыскать правильный путь.
 
– А там, в Большом мире, – по пути расспрашивал её Эррант. – Все такие, как ты?

– Ты имеешь в виду «люди»? – уточнила Эона.

– Ну да.

– Более или менее, – сказала Эона. – Люди там отличаются по цвету кожи, волос или глаз. У нас существует много национальностей и культур.

– А другие расы? – спросил Яниш. – Тролли, например. У них тоже развилось несколько… Как ты говоришь? национальностей?

– Если честно, – призналась Эона. – То других разумных рас там нет. За этим барьером живут только люди и животные. Ну, насколько это известно современной науке.

Друзья уставились на неё с удивлением. Они не представляли мира без многообразия рас и видов разумных существ.

Солнце перешло полуденную точку, когда Эона заметила знакомые скалы, отмечающие конец поселения.

– Там, – указала она. – За этими скалами должна быть тропа, которая через ущелье выводит к барьеру.

Эона оказалась права. Не прошло и четверти часа, как тропа вывела друзей к первой каменной россыпи, отделявшей Упхаран от барьера. Спуск по камням давался друзьям нелегко. Яниш и Ветта быстро запыхались. То и дело они останавливались, чтобы отдохнуть. Ветта без конца ворчала.

– Устала идти, – отвечал ей Яниш. – Оставайся здесь. Мы тебя на обратном пути заберём.

Циклопушка фыркала и бормотала под нос возражения, но оставаться одна в неизвестной местности не желала. Эррант прыгал по камням с лёгкостью мотылька. Он успевал убежать далеко вперёд, посмотреть, что ожидает их, и снова вернуться, чтобы поделиться новостями с друзьями.

– Там впереди ещё одно ущелье, – сообщил Эррант, в очередной раз вернувшись к друзьям.

– Если в нём нет барьера, – проворчала Ветта, тяжело опускаясь на ближайший камень. – Я лично убью вас обоих.

– Ты не умеешь развлекаться, – возразил Яниш.


При этом он, почти задыхаясь, опустился на камень рядом с подругой. Его рубашка насквозь промокла от пота. Ветта из-под бровей посмотрела на тролля. Где-то вдалеке послышались звуки, подобные раскатам грома.

– Вы это слышали? – тревожно спросила Эона.

– Камни? – спросил Эррант.

– Мы живём на горе, – пояснил для Эоны Яниш. – Здесь часто бывают оползни. На окраинах города такие звуки можно слышать каждый день.
 
– И вы не боитесь, что оползень пойдёт в нашу сторону?
 
– Это мало вероятно, – пожал плечами тролль. – Город строили так, чтобы его жителям ничего не угрожало.

– Да, – Эона скептически поджала губы, – но мы уже не совсем в городе.

– Это ничего не меняет, – проворчал Яниш. – Идёмте уже.

Тролль торопливо поднялся и помог Ветте встать. Каменные россыпи сменялись небольшими ущельями, которые открывали путь к другим россыпям и другим ущельям, пока одно из них, наконец, не вывело друзей к барьеру.


Зеленоватое сияние озарило лица путников.

– Ты попала к нам отсюда? – с тревогой спросила Ветта.

– Думаю, да, – кивнула Эона.
 
Она смело шагнула к барьеру. Воздух вокруг него был пропитан напряжением. Эона почувствовала страх. Она знала, что там, за пределами барьера, её родной мир. Ей предстояло отыскать путь к монастырю, связаться с гидом и, возможно, присоединиться к другой группе туристов, чтобы вернуться домой.
 
Где-то наверху снова послышался шум падающих камней. Казалось, звуки нарастали. Эона приблизилась к барьеру.

– Подожди, – остановил её Эррант. – И ты вот так уйдешь?

Эона обернулась и удивлённо уставилась на него. Яниш и Ветта тоже вопросительно посмотрели на друга.

– Ну, – пояснил полуэльф. – Тебе не кажется, что всё это величайшее приключение в твоей жизни? Разве ты не хотела бы увидеть наш мир, прежде чем возвратиться в свой?

– Кажется, я уже увидела больше, чем могла бы вообразить, – пожала плечами Эона. – Я должна идти. Меня там ждут. Прощайте и спасибо за помощь.

Сказав это, она сделала уверенный шаг прямо в барьер. Но вместо того, чтобы, как прежде, мягко пропустить девушку сквозь себя, зеленый энергетический слой вдруг вздулся, словно хотел закипеть, в нём начались неясные брожения. А через секунду вздутый пузырь барьера прорвался, выплеснув из себя мощный поток энергии. Он ударил прямо в Эону, откинув её в сторону. Девушка упала, ударившись спиной о камни. Друзья тут же подбежали к ней и помогли подняться.

– Ты цела? – спросила Ветта.

– Не понимаю… – пробормотала Эона, пытаясь подняться. Голова у неё кружилась от удара. В ногах чувствовалась слабость.

Где-то наверху снова раздался громоподобный треск. Друзья подняли головы и с ужасом увидели, что прямиком на них с вершины ущелья идёт лавина камней.
 
– Скорее! – вскрикнул Яниш.
 
Он резво вскочил и, схватив за руку Ветту, потащил её прочь от барьера. Эррант рывком поднял Эону с земли. Девушка в ужасе не отрывала глаз от надвигавшейся на них лавины. Не теряя времени на приведение её в чувства, Эррант закинул новую знакомую себе на плечо и поспешил вслед за друзьями.
 
Каменная лавина сошла, завалив четверть ущелья, отделявшую друзей от барьера. Они смотрели на громадные движущиеся камни, застыв от изумления и страха. Когда шум утих, Эррант, наконец, осознал, что всё ещё сжимает в объятиях Эону. Девушка мягко отстранилась.

– Кажется, ты только что спас мне жизнь, – смущённо пробормотала она.
 
– Всегда пожалуйста, – пожал плечами Эррант и виновато улыбнулся, поймав на себе хитрый взгляд Яниша.

– Как же ты теперь попадёшь домой? – с сожалением спросила Ветта.

– Не знаю, – пожала плечами Эона.

Она не без опаски подошла к камням, которыми было усыпано ущелье.
 
– Наверное, есть и другие выходы из Упхарана, – предположил Эррант. – Мы найдём их…

– Что это? – перебила его Эона.


Она наклонилась и просунула руку в узкую щель между камней.
 
– Что ты нашла? – спросил Яниш.

Секунду Эона пыталась ухватить что-то между камнями, а затем выпрямилась и показала свою находку друзьям. В раскрытой ладони её лежала старинная монета.

– Монета? – удивился Эррант. – Такими пользуются в Большом мире?

– Нет, – покачала головой Эона.

– Но это и не наши монеты, – заметил Яниш.

– Кажется, – вздохнула Ветта, обречённо осознавая, что безумие этого дня ещё не завершено. – Я уже видела подобные.

Отрывок романа «Хроники пропавшей Атлантиды. Зов Упхарана». Прочитать книгу целиком можно на сайте ЛитРес: https://www.litres.ru/author/arabel-moro/