Капкан по-родственному

И тот, кто бел лицом, душою чёрен …
О люди – вороньё на куче зёрен!
(Аль Маари)



Глава 1.

– Ну, что, все вещи собрала? Ничего не забыла? – спросил Смирнов жену, миловидную женщину лет тридцати. Звали её необычным именем – Илона, что очень нравилось её мужу. – Туалетные принадлежности, купальник? Главное, мои плавки не оставь, всё-таки к морю едем.
Вместе эта пара около девяти лет, но детей им Бог пока не дал. От отпуска до отпуска они в основном заняты своей работой. Он – старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств, капитан, она – медсестра в одной из городских больниц. У него – ненормированный рабочий день, у неё – дежурства. Но, несмотря на такую непростую специфику их профессиональной жизни, они сохранили бережное отношение друг к другу. Короче говоря, их семейному очагу ничего не угрожает. Во всяком случае, в ближайшем будущем. Смирнов и его жена из тех людей, которых называют однолюбами. Именно такие товарищи доживают до золотой свадьбы и более.
– Я-то всё взяла. Ты лучше проверь документы, билеты. Да про деньги не забудь. А то раз уже было!
– Вспомнила! Столько лет прошло. Молодой был, торопливый.
– Ладно, ладно. Я так к слову. Вернее, к текущему моменту. Как говорится, руку на пульсе держу.
– Медик и в отпуске медик – руку на пульсе она держит. Как это вам нравится? Илоночка, пожалуйста, впредь никаких профессиональных терминов. С этой минуты мы – туристы. Договорились?
– Только «за»! А что вспомнила старое, не обижайся. Просто лишний раз напомнить не помешает.
– Если женщина не права, то нужно перед ней извиниться и замолчать. Так что извините, мэм. Но молчать не хочу. Ты же знаешь, что я на тебя никогда не обижаюсь. По моим понятиям, самое последнее – обижаться на слабый пол. Вам и так нелегко живётся в этом мире.
– Спасибо, дорогой. Но мы не слабые, а сильные!
– Может это и так. Однако я хочу сказать о другом.
Женщина всегда была воплощением консервативного начала, хранительницей семейных и культурных традиций. Поэтому, Вас и нужно беречь и не в коем разе не обижать.
– А что, сегодня разве это не так? Что-то изменилось по истечении веков?
– Скажем, не совсем так. Нынче мы, мужики, требуем от вас невозможного. Мы ждём, чтобы каждая женщина была активным работником, одновременно – идеальной любовницей и матерью. Хотим, чтобы она не уступала мужчине в интеллекте и в то же время охотно готовила ему поесть, штопала его носки. Так что, быть мужчиной трудно, но женщиной – ещё труднее.
– В этом я, пожалуй, соглашусь с тобой, любимый. Но Создатель, чтоб ты знал, об этом не забыл и наделил Еву, а в её лице и всех нас кое-чем, чего вам не дано, – загадочно произнесла Илона и хитро улыбнулась.
– Интересно-интересно. А ну, расскажи родному мужу, что это за «кое-что».
– Пожалуйста. Как-то в одном из дежурств мне попалась любопытная книжонка из греческой мифологии – «Метаморфозы» какого-то Овидия. Так вот в ней говорилось, что один мужик, некий предсказатель Тирезий по воле богов изменил свой пол.
– Не понял. К чему ты клонишь?
– К тому, что, описывая свой сексуальный опыт, этот самый Тирезий сделал вывод, что женщина испытывает наслаждение в девять раз сильнее, чем мужчина. Так что, трудности жизни ей компенсируются оргазмами. Вот так!
– Ну, ты сейчас договоришься!
– А я и не против. У нас есть ещё пару минут, дорогой?
– Каких пару? – Михаил взглянул на часы.– У нас с тобой, моя хорошая, целая вечность! Такси придёт аж через полтора часа, – обрадовался Михаил. И, схватив на руки Илону, бережно понёс её в спальню.

Глава 2.

– Лариска, привет! Сколько лет, сколько зим! Смотрю, форму держишь, какая была, такая и осталась.
– Скажешь тоже, Миш. Уже далеко не двадцать. Забыл, сколько мне лет? Недавно сорок стукнуло! Время летит неумолимо. Хотя, в общем-то, ещё не старушка, – засмеялась женщина.
Мужчина отстранился от встречающей родственницы и прочитал:
Сорокалетье – вот рубеж известный,
Попутный ветер был, теперь он встречный!

– Ну, вот сам и подтвердил, что жизнь пошла на убыль.
– Какая убыль? Ты, правда, здорово выглядишь!
Может и здорово, – подумала Илона, – но таких женщин всемирно известный физик и донжуан – Лев Давидович Ландау относил к четвёртой категории, которую называл: «Выговор родителям». Была у него и пятая степень – «За повторение – расстрел», но до этой планки Мишина родственница, пожалуй, не дотягивает.
А её муж продолжал совершенствоваться в комплементах:
– В бабки тебя рано записывать. Сознательная жизнь, можно сказать, только начинается.
– Это как сказать? Для мужиков может оно и так. А вот для женщин?
– А что для женщин? Именно про вас, а не про нас поговорку придумали: «В сорок пять – баба ягодка опять!» И вообще о возрасте женщины не говорят. Я прав, дорогая? – спросил Михаил жену.
– Разумеется, прав. Никогда не следует доверять женщине, которая называет свой возраст. Женщина способная на такое, способна на всё! – ответила та.
– Вы мне льстите или хотите обидеть? – улыбнулась Лариса.
– Боже упаси! Это никоем образом не распространяется на родственников. Примите моё высказывание за ироническое отступление. Всем давно известно, что нам всегда семнадцать!
– Вот видишь? Так сколько мы с тобой, Ларис, не виделись, лет десять? Как уехала ты сюда из Питера, так и не получалось нам встретиться.
– Да что-то около этого. Ты же не приезжаешь. Места у нас благодатные, есть, где отдохнуть. И море под боком, к тому же, тёплое, не то, что у вас на севере.
– Ладно, опустим тот факт, кто на этом севере родился. А замечание твоё примем к сведению. Будем исправляться. Прямо сейчас и начнём. Кстати, познакомьтесь: это – моя жена, Илона. А это – моя двоюродная сестра, Лариса. Мой отец и её мать родные брат и сестра.
– Очень приятно. Какое необычное у Вас имя, красивое. Илона, Илонетта, – вскинув подбородок, многозначительно произнесла Лариса.
– Спасибо. Мне тоже приятно с Вами познакомиться. А то Миша про Вас рассказывал, а я и не представляла даже, как Вы выглядите.
– Может сразу на «ты» перейдём? А то, хоть мы только что и познакомились, но, вроде бы, как и не чужие, – спросила Лариса.
– Согласна, чай не графья! – согласилась Илона.
– Вот и ладненько! Давайте, что помочь?
– Не сучи ногами, Ларис. Лучше показывай дорогу. Я сам всё возьму, мужик всё-таки. Тем более чемодан у нас на колёсиках. Умные люди придумали! Спасибо им за это, – произнёс Смирнов, и они двинулись по перрону вдоль только что прибывшего поезда.
Навстречу им попадались встречающие, одетые в откровенные одежды, насколько позволяло элементарное приличие. Солнце, тепло. За строениями вокзала просматривались пальмы и другие диковинные деревья. Короче – юг!

* * *

На стоянке их ждала новенькая цвета морской волны «NIVA-SHEVROLET». Сработала сигнализация. Лариса открыла багажный отсек. Уложив вещи, гости разместились в машине: Илона на заднем сидении, Михаил на переднем – рядом с водительским. Мужчины, почему-то, всегда предпочитают именно передние места.
– Ну что, трогаем? – спросила хозяйка и повернула ключ в замке зажигания. Еле слышно заработал мотор.
– Конечно, едем. Не ночевать же нам здесь. Давай подальше от этого поезда. Считай, двое суток тряслись, – отозвался Михаил.
– Зато там сели, тут встали. Без всяких пересадок!
– Согласен. В этом плане – порядок! – и повернувшись в пол-оборота, спросил, – Илоночка, где там мои очки? Дай, пожалуйста.
Жена подала Смирнову солнцезащитные очки. Михаил одел их, оглядел салон машины:
– А ничего автомобильчик у Вас, – отозвался Михаил.
– Самый хороший автомобиль – это новый автомобиль.
Вот и наш, как видишь, с нуля. Значит, подходит под это определение. Мы его не так давно приобрели.
– Кучеряво живёте!
– Стараемся. Тянемся за «новыми укротителями».
– Не понял.
– Так я называют «новых украинцев» – укротителей
разнузданной украинской экономики. Проще сказать, «прихватизаторы» – не ты, так я! С последующим – кто больше?
– А ну да. Как я сразу не догадался?
– До них, правда, нам далековато. Сам понимаешь, заниматься фермерством на постсоветском пространстве – неблагодарное дело.
– Система вроде бы уже и не старая, но до идеальных условий для предпринимательства ещё далеко.
– Совершенно верно. Механизмы с их бюрократами и чиношами во многом прежние. Вот и мучимся. А работнички какие приходят? Как бы это выразиться, аховые, что ли? Так называемые бегуны. Всем только дай, а работать привыкли по социалистически.
– Работа не волк, в лес не убежит?
– Вот именно. Да ещё норовят что-то спереть. Скачут от одного работодателя к другому. Короче, толку от них мало. Так, закрываем с их помощью кое-какие дыры. А в основном большую долю работы приходится делать самим. Ни продохнуть, ни … водички попить!
– А как ты хотела? Если человек не будет трудиться, то у него отрастёт хвост, и он снова залезет на дерево.
– Как был ты с юморком, так, смотрю, с ним и остался.
– Да жизнь у нас вокруг, Ларис, весёлая. Как без юмора-то?
– Согласна. А вот у моего муженька с этим туговато. Но зато касаемо другого не жалуемся.
– Кстати, как мужа-то твоего второго звать? Краем уха слышал, что он у тебя ещё молодец хоть куда? Ты извини, но я ведь его совсем не знаю. Да и вообще о Вашей тутошней жизни у меня пробел.
– Плохо, дорогой братец, плохо! Да собственно и я не в лучшем положении. Что я знаю о вас с Илоной? Ничего. А моего суженого зовут Даниилом. Для полной информации – Даниилом Сергеевичем Полешко. Он младше меня на девять лет. Так что «синдром Деми Мур» тут уместен. Если бы не Даниил, то я одна хозяйство не потянула бы. В этом месяце двадцать первого будет семь лет, как мы расписались.
– По болгарским обычаям – это медная свадьба. Супруги должны обмениваться медными монетками, как залогом будущего счастья, – вмешалась в разговор Илона.
– Хорошо, что не тазиками этого металла. У меня супруга, Ларис, всё знает! Даже знает, что женщины получают в десять раз большее удовольствия, чем мужчины.
– Не в десять, а в девять!
– Надо же ошибся на десять процентов!
– Я цифр не знаю, но иногда ощущаю такое удовольствие! И чем старше становлюсь, тем больше, – засмеялась Лариса.
– Вас послушаешь, пожалеешь, что мужиком родился.
– А ты не жалей. У вас свои прелести! Правда, Илона?
– Оспаривать нет смысла, – ответила гостья.
– Вот видишь, Миша? Так что давай останемся каждый при своём. Природу не обманешь.

* * *

Наконец-то они добрались до окраины города. Мелькнули последние дворы, и их машина вырвалась на просторное шоссе. Впереди показалось небольшое строение с большими буквами «ДАI».
– Лариса, а что это обозначает – «ДАЙ»? – вдруг спросила Илона.
– Не «ДАЙ», а «ДАИ», – ответил за сестру Михаил. – Это по-украински «ГАИ». У них государство – это держава. Вот и получается – «Державная автоинспекция» – сокращённо «ДАИ». Ясненько?
– Теперь понятно, – отозвалась жена.
– Да в принципе Илона права. В народе давно прижилась аббревиатура «ДАЙ». Она вполне соответствует действительности. Берут с нашего брата водителя гаишники и ещё как берут! Власти не один раз пытались навести в этом порядок, но, как говорится – воз и ныне там.
– А по моему разумению, если бы все нормально ездили, не нарушали, то и брать было бы не за что, – сказал Смирнов.
– Что правда, то правда. Ездят у нас очень безобразно – это факт! Когда выезжаешь в город – сплошная нервотрёпка! А ещё если увидят, что за рулём женщина, то вообще туши свет, чего только не наслушаешься.
– У нас с этим не лучше! Так что, сестрёнка, я тебе сочувствую. Терпи, раз при руле. Что тут ещё скажешь?
Миновав пост автоинспекции, машина пошла быстрее. Лариса уверенно справлялась с нею. Чувствовалось, что она в этом деле далеко не новичок.
Михаил опустил боковое стекло до упора и в салон ворвался поток встречного воздуха:
– А как твой сынишка? Ему, наверное, уже лет двадцать? Жених совсем!
Лариса сбавила скорость и как-то потухла.
– Так, нет Костеньки. Вчера было полгода, как его не стало, – не сразу заговорила она.
– Как? Извини, Лариса, этого я не знал.
– Я ж и говорю, что мы друг о друге ничего не знаем. Случись что, не дай Бог, с вами, я тоже была бы не в ведении.
– Ещё раз извини, Лариса. А что с Костей случилось?
– Машиной придавило. Снимал коробку передач на нашем «Москвиче», не подстраховался. Домкрат и упал.
– Но подожди! А колёса? Если домкрат упадёт, то машина станет на колёса. Как же она могла его придавить?
– В том то и дело, что с одной стороны колёса были сняты. Наверное, он сделал это, чтобы удобней было под машиной работать.
– Как глупо! Но всё равно, он должен был только пострадать. Но умереть?
– Да коробкой его! Он как раз её вытаскивал из-под машины. «Москвич» и свалился. Коробка прямо на горло попала. Плюс машина сверху. Сдавило так, что … Господи, прости мою душу грешную, – Лариса всхлипнула и замолчала.
– Ужас какой! Бедный мальчик. Такая глупая смерть! – вмешалась Илона.
Смирнов выждал паузу:
– Ларис, а почему Костя лёжа работал? У вас что, нет смотровой ямы?
– Не было. Сейчас поставили небольшую эстакаду на улице. А тогда ранней весной погода не баловала. Довольно прохладно было, можно сказать, холодно. Костя в гараже и возился.
– Так в гараже неудобно, места мало. Тем более для того, чтобы снимать коробку передач.
– Ты не суди по городским гаражам, да металлическим коробкам, разным там «ракушкам». У нас гараж, так гараж – две машины станут, и не друг за другом, а рядом. Сейчас приедем – посмотришь.
Помолчали.
– И что же ваши специалисты-креминалисты констатировали? Несчастный случай? – спросил Смирнов.
– Именно так твои коллеги местные и записали. Хотя у меня к ним потом были вопросы. Начала настаивать на рассмотрении дела, или как там у вас называется? В возбуждении, что ли? Но нас с Даниилом чуть самих не загребли. Кое-как отбрыкались. Сам знаешь, как с вами связываться.
– Тебя послушать, то можно подумать, что в нашей системе одни сволочи работают.
– Извини, Миша. Наверное, я что-то не так сказала.
– Да ладно, проехали. Хотя всем известно, что дыма без огня не бывает. Надо честно признать, что и среди наших работников попадаются всякие. Что тебе говорить, телевизор, надеюсь, смотришь? В последнее время, как только в органах прокол, это сразу муссируется в прессе, да на экране.
– Это же нормально, когда правду показывают.
– Оно-то так. Не хотелось бы, чтобы по отдельным негативным особям судили обо всех остальных. Поверь, у нас много хороших ребят, которые работают не за идею какую-нибудь, и, в общем-то, не из-за денег. Кого этот вопрос беспокоил больше, чем оперативная работа, давно ушли в бизнес.
Остались преданные своему делу специалисты, для которых борьба с хапугами, бандитами, убийцами и им подобными – главное дело их жизни.
– И ты такой же стержень?
– Но я же не в бизнесе. Ладно, философию в сторону. Мне кое-что не понятно. На основании чего вас хотели забрать? Если это действительно так, то ты чего-то не договариваешь.
– А я из этого секрета не делаю. И им то же самое говорила. Дело в том, что, когда сына из-под машины вытаскивали, то один из рабочих сказал: «Смотри, а болтик-то на домкрате отпущен. Как это Костик смог одновременно и коробку тащить и болт крутить?» Я вначале не придала никакого значения этим словам. В состоянии была, сам понимаешь каком, не до болтиков. Но позже разговаривала с тем рабочим, Петро его звали. Фамилия у него ещё интересная – Зуб. Так вот он подтвердил, что так оно и было.
– Фамилия действительно запоминающаяся. Похоже, домкрат у вас был масляным?
– Да, веретёнкой заправляли. Его мне отец подарил, когда «Москвич» купили. В нём вообще ничего не было, в этом «Москвиче»: ни ключей, ни насоса, ни того же домкрата.
– Такой домкрат, в общем-то, неплохой. Закрутишь болт – поднимает, отпустишь – опускает. Но возиться с маслом, да с тем же болтом не очень удобно.
– Мы и этому были рады – всё не покупать! Это сейчас немного полегче, а тогда ещё копейки считали.
– Ну и почему же ваши оперативники не учли факт отпущенного болта?
– Не знаю. Да не бери ты в голову, Миш. Загрузила я вас. Дело прошлое. Мальчика всё равно не вернёшь, а вы приехали отдыхать. У тебя в Питере этого добра и так хватает, «мама не горюй». Так что отдыхайте!
Дорога шла, в общем, по равнинной местности. Еле заметные затяжные спуски чередовались с такими же не менее затяжными подъёмами. Чуть поодаль слева и справа – горки с редкой растительностью и невысоким кустарником.

Попадались и населённые пункты, но они, как правило, были в стороне от трассы. В глаза бросались высокие тополя. Они были хорошими ориентирами улиц этих городков и сёл.
Вдруг Лариса сбросила газ:
– Смотрите, похоже, что-то случилось!
Впереди по ходу движения скопилось несколько машин. Где-то у передней из них толпились люди. Лариса прижалась к обочине и заглушила двигатель.
– Пойдём, посмотрим, что там такое, – предложила она.
– Пошли, – согласился Михаил.

Вернулись они нескоро. Илона с ними не ходила. В стоящей на месте машине было очень душно, и она открыла дверь. Но это не спасало. Солнце жарило что надо! У неё слегка кружилась голова.
– Ну что там? Что так долго? – вяло поинтересовалась она, как только брат с сестрой заняли свои места.
– Пьяный рокер на мопеде. Вилял, вилял по дороге, да ещё и оглянуться решил. Тут трезвому-то на велосипеде оглядываться не стоит, а этот лыка не вяжет. Так башкой треснулся, что скорую вызвали, – ответил Михаил.
– Как можно в такую жару пить? Умереть можно! У меня тут, не употреблявшей, чуть ли не зайчики в глазах стали появляться, пока вы ходили. Ещё немного и тоже пришлось бы скорую вызывать, – произнесла Илона.
– Это с непривычки. Сейчас проветришься. Открой своё окно больше. На ходу оно хорошо ветерком продувает, – сказала Лариса.

Их машина потихоньку объехала стоявшие у обочины автомобили, людей, толпящихся вокруг упавшего, и заметно стала набирать скорость. Настроение гостей было немного омрачено. Надо же, именно сейчас приспичило этому неизвестному свалился с мопеда. С одной стороны его было жалко. Всё-таки черепушку раскроил. С другой – сам виноват. Никому никто в рот не заливает. Сами пьют, да ещё без меры, невзирая на погоду. Давнишняя болезнь нашего
общества. И нашумевшая в своё время горбачёвская перестройка не помогла. Такой народ не перевоспитаешь. Пили, пьют, и будут пить. А жаль. Какое-то время в салоне машины стояла тишина. Где-то позади завыла сирена «скорой помощи».

Глава 3.

Совсем скоро показался длинный забор из высокого штакетника. Промежуточные столбы были выложены из местного строительного материала – жёлтого туфа. Сине-зелёная «NIVA-SHEVROLET» въехала в открытые ворота и остановилась перед гаражом, слева от которого стоял одноэтажный дом. Снаружи он казался небольшим. Можно было предположить, что в нём не больше четырёх комнат. А гараж и впрямь был основательным – широкий, с высокими воротами, явно рассчитанными на въезд микроавтобуса. Сверху было что-то вроде чердака с небольшим окошком. Во дворе кроме дома и гаража, было ещё одно строение с большим навесом из виноградной лозы, что-то в виде летней кухни. Скорее всего, это так и было. В большинстве своём хозяйки своих домов в этой местности готовят пищу, консервируют овощи, фрукты, да порой и стирают именно в таких стилизованных кухнях-времянках. Под навесом стоял большой стол. С одной стороны его подпирала длинная скамейка, с другой четыре стула. Поодаль возвышался колодец. Чуть в стороне – небольшой сарай, за которым бросалось в глаза довольно большое строение длиной метров пятьдесят-шестьдесят и высотой метров пять. Даже ничего не понимающему в сельском хозяйстве человеку было понятно, что это сооружение под одной огромной крышей предназначалось для разведения или содержания какой-то живности. Всё было сделано пусть не так искусно, но довольно добротно.
– Вот мы и приехали! Прошу сюда, – предложила Лариса и вытянула руку в направлении дорожки, залитой свежим бетоном. Это было видно по неснятой опалубке, подпирающей дорожку с боков. – Не бойтесь, по ней уже можно ходить, – рассеяла сомнения гостей хозяйка и первой стала на дорожку.
Подойдя к небольшому крыльцу дома, они увидели отделившуюся от подсобного хозяйства мужскую фигуру. Расстояние между ними быстро сокращалось. Это был молодой ещё мужчина, не по погоде одетый в красный комбинезон из плотной ткани. Правда, в верхней части туловища под комбинезоном ничего не было. Было видно, что над голыми мускулистыми руками, шеей и лицом подошедшего изрядно потрудилось солнце, превратив его в античного героя. Во всяком случае, об этом сразу почему-то подумалось.
– А вот и Даня. Знакомьтесь – мой муж. А это мой двоюродный брат Михаил и его жена – Илона.
– С приездом! Будем знакомы – Даниил, – протянул руку Смирнову хозяин. Затем, артистично поцеловав ручку Илоны, сказал, – очень приятно. Проходите, располагайтесь. Сейчас баньку организуем, а потом всё остальное.
– Для баньки вообщё-то жарковато. Может, есть возможность летний душ принять? Смыть, так сказать, дорожную пыль, да охладиться малость, – попросил Михаил.
– Не проблема. Сейчас будет. Душ, так душ. Приказ начальства – закон для подчинённых, – шуткой ответил молодой человек и исчез за кухней.

* * *

Вечер получился весёлым. Много было выпито и съедено. Первоначальное стеснение куда-то испарилось. Как говорится, ребятки расслабились. И врачи советуют периодически это делать в разумных пределах. А тут повод налицо. Поэтому о разумных пределах говорить не будем.
Порадовал хозяин. Он не только хорошо играл на гитаре, но и неплохо пел. В заключение даже потанцевали. Но тут уж кто как мог! Особенно отличались этим быстрые танцы. Присутствующие, все как один, скакали, плясали и дурачились, как семнадцатилетние. Это и понятно – радость встречи, а также выпитое спиртное. Оно всё подбрасывало и подбрасывало в кровь отдыхающих адреналинчику.
Даниил раньше всех отправился спать, так как ему с утра пораньше нужно было вставать управляться с хозяйством. Затем, после того, как был убран стол и перемыта посуда, отдыхать пошла Илона. Всё-таки после длительной дороги, жёсткого купейного матраца, и пусть приятного, но шумного вечера, хотелось поскорее лечь в мягкую постель и блаженно вытянуться. Не ошибусь, если предположу, что это самый приятный момент суток, когда после рабочего дня или такого бурного вечера, человек принимает горизонтальное положение. Тело расслабляется, и сладкая истома берёт верх над напряжённостью.

* * *

Михаил и Лариса ещё долго сидели, курили и разговаривали. Им было о чём поговорить, всё-таки родственники, к тому же не такие далёкие. Вспоминали детство, родных, говорили о нынешней своей жизни. А ещё Смирнов обратил внимание на то, что здесь звёзды на небе кажутся ближе и ярче, чем в Питере. Красота!
Было уже далеко за полночь, когда Лариса затронула волнующую её тему:
– Миш, хоть я тебе и сказала, что не бери в голову на счёт обстоятельств Костиной смерти, но мне всё-таки хотелось бы узнать, кто его убил. Чует моё материнское сердце, что не своей смертью он умер.
– Значит, ты что-то знаешь ещё помимо этого несчастного болтика домкрата.
– Дело в том, что мы с Костей последнее время не находили общего языка. Поначалу, когда он только что пришёл из армии, я его не дёргала. Думала, пусть отдохнёт после службы, погуляет. Но потом стало ясно, что дома его не удержать. Как-то даже заявил нам с Даниилом, что то, чем мы с ним занимаемся – это не его!
– А чего ты хотела, чтобы он с вами, как принято говорить, быкам хвосты крутил? Извини. Сейчас молодёжь живёт другими принципами. Девчата стремятся непременно выскочить за состоятельного папика. Да и не только молодые. Ребята же, чтобы заработать денег, по самые уши могут влезть в какую-нибудь криминальную афёру. И всё у них должно случиться в одночасье, и непременно с большим результатом, то есть сразу и с кучей денег! Будут они тебе в навозе ковыряться.
– Короче, помощи мы от него не видели. Стал где-то пропадать, часто не ночевал дома. А когда появлялся, то находился в каком-то невменяемом состоянии. Непонятно было, то ли выпил изрядно, то ли нанюхался чего?
– Получается, на шее у тебя сидел?
– Первое время. А потом Даниил попросил своего брата, чтобы тот устроил его к себе на работу.
– Брат старше, младше?
– Старше на пять лет.
– Ну и как, устроил?
– Взял.
– Чем он занимается?
– Автобизнес у него свой. Продаёт машины, да, по-моему, ещё и ремонтирует их. Они с Даниилом вместе начинали, но потом что-то не поделили. Долго не разговаривали, с полгода – это точно.
– А на какие шиши братья всё это организовали? Как я понимаю, чтобы окунуться в такое дело, нужны с самого начала немалые бабки.
– Да деньги были. Они продали родительский дом под Винницей. Сами ребята оттуда. Так что в этом плане задел у них был.
– Должно быть, прибыльное дело? Правда, неспокойное.
– Как я знаю, он не бедствует. Мы с Даниилом намного скромнее живём.
– В таком случае твой сын был при деньгах, раз у него работал?
– Да Бог его знает. Он мне не докладывал. На мой вопрос, чем он занимается, всегда отвечал уклончиво. Только один раз, когда очередной раз был во взвешенном состоянии, оговорился, что якобы занимается милосердием – развозит
какие-то запчасти по клиентам. Я, говорит, Магомед! Он имел в виду пословицу: «Не гора идёт к Магомеду, а Магомед идёт к горе!»
– Ну, что здесь плохого? Человек нашёл себе занятие.
– Оно-то, может быть, и так. Но почему это покрыто какой-то тайной? Да и вообще он изменился далеко не в лучшую сторону. Как будто его подменили. Вызывающе стал разговаривать, нервничал. Ничего нельзя было ему сказать. Воспринималось всё в штыки. А один раз, опять же не в лучшей своей форме, показал мне даже фигуру из трёх пальцев и высказался, что я ему не мать.
– Ничего себе, приплыли!
– Да, Миш, приплыли. Плакала я тогда очень и места себе не находила. Не верилось, что это со мной происходит. Казалось бы, что всё ему отдала – всю свою любовь и ласку. Да видно где-то упустила в воспитании. А может, отцовской любви ему не хватало. Ведь с первым мужем мы и двух лет не прожили.
– А Даниил?
– А что Даниил? У них и фамилии-то разные. Даниил – Полешко. Кстати, и я сейчас Полешко. А Костя – Бочков. Бочков Константин Анатольевич – по первому мужу. Отец всё-таки он.
– При чём тут фамилии? Воспитывал-то Костю твой нынешний муж?
– Да о чём ты говоришь, Миша? – Лариса сделала такую вопросительную физиономию, что Михаил и впрямь подумал, что спросил что-то не то. – Во-первых, появился Даниил не сразу. Костику было уже лет двенадцать. Во-вторых, молод он для такого сына. В-третьих, свой ребёнок
– это всё-таки твоё, родное. К нему и отношение особое, можно сказать, трепетное, совсем не такое, как к чужому. Самой природой это в родителях заложено. Поэтому, чтобы там ни говорили, мол, есть отчимы лучше родных отцов и то, и сё, у меня на этот счёт своё мнение. Родных родителей ребёнку никто не заменит, никакой отчим, никакая мачеха.
– Может ты и права. Сухомлинский говорил: «Дети – это счастье, созданное вашим трудом». У нас с Илоной пока нет детей, и родительские чувства нам не ведомы. Но в принципе я с тобой согласен.
– Не затягивайте с этим делом. Хотя Вы уже и так затянули дальше не куда! А с другой стороны видишь, как получается: растишь, растишь ребёнка, а он потом вырастает и дули тебе крутит. Обидно очень! Ведь парень-то, в общем, неплохой был, – простонала женщина и по её щеке скатилась слеза.
– Это период такой. Только годкам к тридцати молодой человек ума набирается. А до этого, он как слепой котёнок в жизнь тычется, много глупостей делает. По себе знаю. Лет в восемнадцать на одной «Волге» прокатился, разумеется, на чужой. Чуть не посадили тогда. А сейчас сам, что ни на есть законник. И так бывает.
– Ты извини, Миш, что я тебе всё это рассказываю. Но, может, ты что подскажешь, посоветуешь. Понимаешь, душа моя неспокойна. Я просто уверена, что Костика моего убили. И всё отдала бы для того, чтобы узнать, кто лишил меня сына.
– Да, ситуация, – произнёс Смирнов. Потом подумал немного и предложил, – Давай сделаем так. Мы с Илоной с недельку отдохнём – покупаемся в вашем море, позагораем. Затем мою суженую отправим к её маме в Калининград – пусть пообщаются там без меня. А я тем временем попробую что-нибудь сделать.
– Спасибо, Миша.
– Пока не за что, Ларис. Думаю, будет непросто. Что-то легко ваши оперативники с версией определились. Кстати, к кому из них ты обращалась?
– К старшему лейтенанту Копытину Вадиму Петровичу. Есть тут у нас один деятель. Кто ему только такую должность доверил?
– У тебя есть на чём записать?
Сестра принесла лист бумаги и шариковую ручку. Смирнов черканул на нём фамилию оперативника и, возвращая ручку, сказал:
– Не помешал бы диктофончик, так как по всему видно, одному придётся работать.
– Я постараюсь решить этот вопрос.
– Хорошо. Только, Ларис, желательно такой, чтобы он в нагрудный карман поместился.
– Поищем.
– Ладно, давай спать укладываться, а то Илона давно за меня мои сны смотрит, – Михаил встал со стула. – Спокойной ночи, сестрёнка! Не переживай – всё будет нормально.
– И тебе спокойных снов, Миш! Отдыхайте после дороги, – отозвалась Лариса, а про себя подумала: «Какой уж тут «нормально»? Если считать смерть сына нормальным, то, что тогда будет ненормальным?»
Женщина встала, придвинула стул ближе к столу и пошла в сторону летней душевой. Та находилась за кухней. Это была деревянная кабинка с плоским металлическим баком на крыше. За день солнце так нагревало в нём воду, что она оставалась теплой до самого утра. Послышался шум падающей воды.

Смирнов, не включая свет, тихо разделся и лёг. Жена никак не отреагировала.
Устала бедная, – подумал Михаил и осторожно потянул простынь, которой была укрыта его жена. Но вовремя остановился, – Зачем укрываться, и так жарко. Надо же, как приятно поют сверчки – целый оркестр!
Это было последнее, что пришло в голову засыпающему гостю.

Глава 4. Всю последующую неделю Михаил и Илона провели вместе. Посетили наиболее примечательные приморские города. В этом им помогла Лариса. Она удачно совмещала роль не только гида и водителя, но и фотооператора. Для этой цели она специально и их приезду приобрела видеокамеру. Где они только не были? Где они только не снимались? Давно ребята не получали такого удовольствия от природы, да и от творений рук человеческих. Ялта, парк Парадиз в Партените, Генуэзская крепость, Тропа Голицина и т.д. Но, пожалуй, больше всего им понравился Воронцовский дворец, расположившийся у подножия горы Ай-Петри. В его архитектуре сочеталось несколько времён, вернее эпох. Даже просматривалось что-то средневековое, хотя строился дворец в первой половине XIX века. Верхний и Нижний парки этого, несомненно, великолепного памятника истории включали в себя такую растительность, какую молодые люди раньше не видели. Да это и не удивительно. Ведь все эти диковинные деревья и кустарники, которых оказалось более двухсот видов, были привезены сюда со всего света. Ещё одно место поразило Смирновых своей оригинальностью и историей это – пещерный город Чуфут-Кале, родовая крепость известной крымской правительницы Джанике..

Так пролетели три дня. В дальнейшем из-за отсутствия свободного времени сестра предоставила брату и его жене полную свободу. Разумеется, большую часть дня Илона и Михаил пропадали на берегу моря. В связи с тем, что без транспорта это сделать было бы затруднительно, то Лариса выделила им всё тот же злополучный «Москвич-2140». Альтернативы другой не было, и ребята согласились. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти или добираться общественным транспортом – только время терять. А в их распоряжении была всего неделя. Но, честно говоря, и этого хватило!
Оранжевого цвета машина внешне была изрядно потаскана. Однако она сохранила довольно надёжное рабочее состояние. Тем более что в салоне было чистенько и ухожено.

* * *

Проводив Илону одну в Калининград, чем она, кстати, осталась недовольна, заметно загоревший Смирнов отправился к Копытину.
Войдя в кабинет, Михаил увидел старшего лейтенанта с головой, напоминающей большую грушу. Очень короткая причёска служивого только подчёркивало это сравнение. Немного выгоревшая рубашка так обтянула плотную фигуру хозяина кабинета, что, казалось, вот-вот лопнет где-нибудь по шву. Копытин сидел за столом, на котором возвышалась стопка папок разной толщины, и изучал исписанный лист стандартной бумаги. Рядом на высокой ножке работал вентилятор, шевеля потоком воздуха вертикальные оконные жалюзи. В углу на конструкции из металлического уголка стоял выкрашенный в серый цвет небольшой сейф.
«Вот это оперативник! Всем оперативникам – оперативник! Похоже, у этого специалиста щёки больше, чем лобная часть!» – успел подумать вошедший. Но вспомнив чьи-то слова: «Если вы судите кого-либо, то у вас не останется времени его любить», стал настраиваться на разговор. Михаил понимал, что своё негласное расследование он должен начинать именно с этого товарища. Да и, кто знает, может, в дальнейшем ещё не один раз придётся иметь дело с этим старшим лейтенантом.
– И что же заставило сыщика столь почитаемого города обратиться к нам, работающим, так сказать, на задворках некогда могущественной империи? – спросил Копытин после представления Смирнова.
– Прекрасные задворки, надо сказать! После затяжной питерской весны и дождливого лета у вас просто кайф! Что природа, что погода – ничего не скажешь. Сплошное удовлетворение для души и тела.
– Да я и смотрю. Уже загореть успели? Когда приехали-то?
– С недельку назад.
– Лихо поджарились. Лихо! А вот у меня с этим никак. Как говорится, сапожник без сапог. С такой работой, как у нас с вами много не позагораешь. Чисто офицерский загар ношу – на руках и шее. И только. Но мы отвлеклись. Я так понимаю, что Вы пришли ко мне не преимущества нашего края обсуждать? Так ведь?
– Вы правы. Есть один вопрос.
– Ну что ж, весь внимания, – старший лейтенант отложил в сторону лист, который всё это время держал в руках.
– Меня интересует дело Бочкова Константина Анатольевича.
– А вот оно что, – приветливая улыбка соскочила с лица Копытина, – боюсь, что я Вас разочарую. Никаким делом там и не пахло. Обычный несчастный случай, по собственной глупости машиной придавило. Нужно было тыквой своей думать, а не окороком перед тем, как лезть под этот аппарат. Подождите, а Вы-то здесь с какого боку?
– Дело в том, что Бочков Константин как бы племянник
мне, уважаемый Вадим Петрович. Поэтому я в курсе, что не сам по себе домкрат упал. Похоже на то, что ему кто-то помог свалиться.
– Сейчас спросите, почему не было возбуждено дело? И почему не проведено расследование? И т.д., и т.п., – прервал его Копытин.
– Именно так. Вы правильно меня понимаете.
– Чего уж тут не понять? И коню ясно. Знаете, как это называется?
– Пока не догадываюсь.
– Опять двадцать пять! Думал, что мы с Вашей сестрой всё обговорили. Да вижу, что нет. Если я правильно понял, Полешко Лариса, по-моему, Ивановна – Ваша сестра?
– Да, двоюродная.
– Ну что ж, Михаил Николаевич, если Вы настаиваете, то давайте выйдем на улицу. Не хочу я здесь об этом говорить, – пробубнил старший лейтенант.

Пройдя узким коридором, они спустились на первый этаж и мимо дежурной части вышли из здания. Это было типичное кирпичное здание ГУВД, подобное которому можно было встретить в любом городе бывшего Советского Союза. Ошибиться никак было невозможно ещё и по тому, что фасад здания украшала соответствующая этому заведению вывеска, а во дворе с тыльной стороны долгие годы ютились «машины-попугаи» – допотопные «УАЗики», «Москвичи», «Жигули» и «Волги». Так сказать весь цвет совдеповской автомобильной техники. Жаль, что «Запорожцы» в этом строю отсутствовали. Это, безусловно, очень бы подчеркнуло убожество государственной заботы, окрашенной в тёмно-синие, тёмно-коричневые и грязно-жёлтые тона. Или что-то подобно этому. Только сейчас наравне с другими государственными структурами и организациями стали крепнуть и правоохранительные органы. Кто-то с этим может и не согласится. Но факты неумолимая вещь и они налицо. Если взять туже технику, то в крупных городах уже появились, радующие глаз, иные "попугаи»: «Мерсы», «Фольксвагены» и т.п. с продвинутой светотехникой. В малых же городах, извините, пока осталось всё по-прежнему.
– Знаете, что я Вам скажу, дорогой коллега, – начал Копытин, когда они оказались во дворе отдела районной милиции, заставленного старой техникой, – Может, он и не сам по себе упал этот несчастный домкрат. Но в таком случае нужно было бы привлекать к уголовной ответственности одного из Ваших родственничков.
– Кого Вы имеете в виду?
– А тех и имею в виду, кто засветился. На домкрате помимо пальчиков погибшего, имелись пальчики и Полешко Даниила Сергеевича, и Полешко Ларисы Ивановны, да их работника Зуба. Этот первым схватил сей предмет, чтобы с его помощью высвободить тело. Больше никаких следов ни на домкрате, ни около него не просматривалось. Я же ей всё объяснил. Вот теперь Вам …
– Ничего удивительного не вижу в том, что это именно их отпечатки, – перебил старшего лейтенанта Смирнов, – Это же семья. И все они эксплуатировали этот автомобиль. Так что, каждый из них мог использовать это приспособление. К тому же неоднократно. Соответственно и оставить отпечатки своих пальцев мог любой из них.
– Только при каких обстоятельствах? Возвращаемся на круги своя. В этом-то и вопрос.
– Вы хотя бы алиби проверили.
– Знаете, у нас своих учителей здесь хватает! – задёргался Копытин. Было видно, что ему этот разговор не очень нравился, скорее наоборот. Но, взяв себя в руки, продолжил. – Я просто уверен, что домкрат сам свалился. А всё остальное – домыслы Ваших родственников. И я им русским языком дал понять, что если будет возбуждено уголовное дело, то они автоматически становятся первыми подозреваемыми в совершении убийства.
– Но это ещё не доказывает их вины. Вы всё-таки должны были провести элементарное расследование!
– Должны, обязаны! Терпеть не могу подобные слова! Если бы окружающие нас индивидуумы всё делали, как положено, то мы с Вами, дорогой Михаил Николаевич, были
бы безработными. А так у меня столько дел, невпроворот. Видели стопку папок на столе? Хоть ночуй в конторе. Да что я Вам рассказываю? Небось, у самого в Питере подобного добра «выше крыши»!
– Разумеется, хватает.
– Ну, тогда и должны мы друг друга понимать. Это несчастный случай и закончим с этим. Извините, но мне нужно идти. Работы на самом деле много.
– Хочу предупредить, что я так просто это не оставлю.
– Дело хозяйское. Но я бы Вам не советовал теребить ушедшее, пустое это. Да и времени прошло немало. Так что бывайте, коллега, – протараторил напоследок старший лейтенант и протянул Смирнову потную руку.

* * *

Сколько ещё в органах таких вот «грушеподобных» специалистов, из-за которых не только остаются нераскрытыми преступления, но, что намного страшнее, безвинно страдают люди, – думал Смирнов, ведя машину, – Просидит человек в тюрьме энное количество лет, а потом выясняется, что он абсолютно никакого отношения к тому или иному преступлению не имел. А годы-то не вернёшь! Их и так отведено человеку в этой жизни с гулькин нос.
Впереди на перекрёстке загорелся красный свет светофора. Наверное, один из немногих в этом городишке. Остановившись, Михаил утопил на панели приборов прикуриватель и достал сигарету. Прикурил.
Работая в системе, он давно заметил одну особенность человеческого поведения. Такое бывает и у животных. Например, лев или там тигр стараются избегать встречи с человеком. Но, когда зверь напуган и у него нет иного выхода, он бросается на него. Было бы чем-то этого Копытина придавить. Глядишь, пересмотрел бы он своё отношение к этому делу. И бросился бы в расследование, как хищник на добычу. Но, увы, об этом «грушеголовом» ему ничего не известно.
Ладно, пока попробуем обойтись без него, – продолжал рассуждать капитан. – Нужно после перекрёстка остановиться, подумать, что делать дальше.

Проехав вперёд метров сто, Смирнов остановил машину.
Итак, что мы имеем? Домкрат с отпечатками пальцев Ларисы и Даниила. Константин – не в счёт.
Лариса. Её минусы – сложные отношения с сыном в последнее время. И пока это всё, что просматривается. Что мы думаем по этому поводу? А думаем мы, что это абсолютно не удивительно, учитывая возраст парня. Через раздоры и даже ругань в этот период проходят почти все родители. И что? Из-за этого лишать человека жизни? В таком случае большая часть семей осталась бы без детей. Теперь плюсы – она мать. К тому же именно Лариса настаивает на том, чтобы я нашёл убийцу. Не будет же она сама себе «копать яму». Даже, если и предположить всё-таки обратное, тогда преследуя какой-то хитроумный замысел, сестра может и доиграться. Да нет, о чём это я? Отсутствует элементарная логика. Не могла она этого сделать? Просто не могла!
Даниил. Ни минусов, ни плюсов. Кроме того, что он муж Ларисы, и что у него есть старший брат, живущий в городе, больше о нём ничего. Когда сидели в первый вечер за общим столом, всё больше о приплоде поросят говорили, о весе бычков, да о производительности несушек. И это всё.
Далее. Лариса говорила про бывшего работника какого-то Зуба. Именно он обнаружил, что болт на домкрате отпущен. Пожалуй, с этого Зуба и начнём. Может, он что-нибудь видел, что-нибудь слышал. Всё-таки целых три месяца продержался в их хозяйстве. Хорошо, что о его новом месте работы Лариса знает.
Михаил достал свёрнутый лист бумаги. Развернув его: «Зуб Петро. Магазин «Ореадна». Грузчик».
Интересное название, – подумал капитан. – Надо при случае поинтересоваться, что оно означает. Где-то я уже слышал такое. Точно. У соседа как-то видел магнитолу с таким названием. Он её, по-моему, из Симферополя привёз. Цвет ещё у неё был оригинальный, ярко красный. Вообще тут много красивых названий, такие как Ливадия, например…. А отчество работяги Лариса так и не вспомнила. Тоже мне, работодатель. Ну да ладно, и так найдём. Не привыкать. Главное есть фамилия и имя!
Убирая листок обратно в карман, Смирнов продолжил свои размышления, – Вопрос: почему этот самый Петро уволился сразу после трагедии? Ну что ж, поищем магазинчик со странным названием «Ореадна»
Капитан вышел из машины и направился к идущей по тротуару женщине.

Глава 5.

Солнце было в самом зените, когда к магазину, расположенному между двумя пятиэтажными домами, подкатил оранжевый «Москвич». На фасаде торгового заведения красовалась огромная вывеска – «Ореадна». Входная дверь была открыта настежь. В проёме висел занавес из большого куска марли. Она тихо колебалась под действием сквозняка и тем самым создавала определённую преграду летающим насекомым, в частности надоедливым и вездесущим мухам.
Мимо не проедешь, – подумал Михаил, глядя на ярко-красные буквы в жёлтой кайме, и вошёл внутрь торгового павильона.

Внутри было довольно прохладно. Явно работал кондиционер, а может и не один. Покупателей было не густо – три человека у отдела с напитками. Продавщицы двух других отделов, молочного и кондитерского, сошлись на границе вверенных им объектов и эмоционально что-то обсуждали.
Подойдя к ним, Смирнов спросил:
– Извините, красавицы, не подскажете, где мне найти Петра Зуба? Он должен у вас грузчиком работать.
Одна из девушек то ли по инерции предшествующего вопросу разговора, то ли из-за произнесённой Михаилом фамилии, хихикнула. Но ответила другая, предварительно оглядев спрашивающего беглым взглядом:
– Не знаю Зуб он, или Клык, но у нас есть один Петро.
По-моему, я его сегодня видела. А то бывает, что кто-нибудь из них может и не выйти на работу.
– Наши грузчики, понимаешь, не любители выпить. Так не любят, что иной раз нам самим приходится коробки таскать, – встряла в разговор подруга.
– Дело в том, что у них принцип: кто пьёт – тот спит, кто спит – тот не грешит, кто не грешит – тот святой. Следовательно: кто пьёт – тот святой. Вот они иной раз и летают в облаках вместо работы.
– Во как! Хороший принцип у ваших грузчиков. Надо запомнить.
– Ладно, Валь, я отойду на секундочку, присмотри, пожалуйста, – обратилась к ней подруга, – надо же человека к грузчикам отвести. Попробуем утолить желание мужчины, – и тоже хихикнула.
– Какие проблемы, Светик? Утоляй, только не задерживайся!
– Ну, покурить-то дашь пару секунд? А то с утра я ещё не травилась.
– Давай быстренько. Потом я сбегаю.
Ох, эти девчонки – весёлый народ, хохотушки! Особенно, когда они ещё свободны от семейных проблем и детей. Жизнерадостность так и прёт из них через край. Тем более, когда они собираются более двух человек – налицо дикая неуёмность молодого организма. Тут тебе и фантазии, и юмор с намёками, ну и, конечно же, дамские секреты. Но что интересно, хочется их всех подряд любить и лелеять – чёрненьких, рыженьких, белокурых, – рассуждал Смирнов, следуя за изящной фигуркой, обтянутой голубеньким халатиком.
Они нырнули куда-то внутрь магазина. Это была запретная для покупателей зона, прочь заставленная коробками разного калибра. Маневрируя между ними, капитан и его провожатая оказались у погрузочно-разгрузочной рампы.
Девушка заглянула в крайнюю дверь и тут же зашагала дальше.
– Наверное, контингент «бери–бросай» на улице прохлаждаются, – сказала она, выходя на рампу. – Так и есть. Вон они под деревом балдеют. И Петро на месте. Он на ящике из-под бутылок сидит. Видите, чернявенький такой? Другого у нас Петра нет.
– Спасибо красавица.
– Да не за что. А у Вас, случайно, огонька не будет? – спросила продавщица и в её руках появилась сигарета.
Михаил достал зажигалку, чиркнул:
– И чего ж, такая симпатичная обкуривает свой цветущий организм?
– А я не затягиваюсь.
– Ну-ну, – буркнул оперативник и направился к мужикам, а девушка, сделав несколько затяжек, скрылась в недрах продовольственного лабиринта.

* * *

Под деревом в тени сидело двое мужчин: один на пластмассовом ящике для бутылок, второй на трёх кирпичах. Между ними на перевёрнутой коробке фирмы «МIВIНА» лежали раскрытые нарды. Грузчики по очереди бросали кости на игровое поле и энергично двигали по нему
каждый свои фишки.
– Что работы нет? – спросил подошедший Смирнов.
– Почему нет? Только что машину разгрузили. Вот и перекуриваем. Сам Бог велел! – ответил сидевший на кирпичах.
– За день ещё навкалываемся, ядрень её в мигрень, – сказал второй, – А ты чего хотел, браток? – спросил он Михаила.
Это был тот самый чернявенький, на которого указала продавщица. Судя по всему – человек выше среднего роста. Отёки под глазами и кирпичный цвет лица указывали на его чрезмерную любовь к спиртным напиткам. Вид второго грузчика был не лучше. Похоже, что эта любовь у них проявлялась ежедневно и в изобилии. Хотя, скорее всего, этим людям много и не надо для того, чтобы временно «выпасть в осадок». Таким, как правило, хватает какой-нибудь бормотухи.
– Да по твою душу пришёл, – ответил Смирнов.
– Не понял. Ты что ангел, чтобы за моей душой охотиться? Что-то я тебя, ядрень её в мигрень, не припомню. Кто ты такой?
– Ты Зуб Петро? – ответил вопросом на вопрос капитан.
– Ну, допустим, я. Что дальше?
– Разговор есть.
– Так разговаривай, что лясы точить-то.
– Может твой товарищ пока погуляет?
– А у меня от него секретов нет. Всё-таки с одного котла кормимся и одно дело делаем. Правильно я говорю, Кочет?
– Угу, – что-то вроде этого изрёк его напарник.
– Ладно, ладно. Пусть всё-таки пойдёт, погуляет. Так надо.
Зуб слегка прищурил глаза. Похоже, что они когда-то были голубыми.
Странный цвет глаз в этой местности, – подумал Михаил.
– Обычно здешние жители имеют тёмно-коричневые, и даже чёрные глаза. Такие глаза более адаптированы к безжалостному южному солнцу. А тут голубые, или почти голубые! По всей видимости, этот человек или его предки были выходцами из северных районов когда-то необъятной страны. Но об этом история умалчивает. Правда Россия и сейчас немалая, хоть и часть той старой империи.
– Слушай, Кочет, будь другом, сходи в подсобку. Там заведующая, ядрень её в мигрень, просила подсолнечное масло переставить, а я счас приду, – обратился к напарнику Зуб.
Тот пробурчал опять что-то невнятное себе под нос, но всё-таки встал.
– С тебя, Петро, бутылка пива. Если что – зови, – наконец-то родил труженик магазинного тыла и отправился в сторону рампы.
Михаил сел на место ушедшего грузчика:
– А что ты его Кочетом зовёшь?
– Фамилия у него такая – Кочетков. Отсюда и кликуха – Кочет. Его так все зовут.
– Теперь понятно. Я знаю, что ты работал в хозяйстве Полешко, у Ларисы с Даниилом. Это так?
– Ну, было такое. А что?
– Это правда, что будто бы домкрат, когда их Костю придавило «Москвичом», был не совсем в порядке?
– Не зря говорят, что не явное всё равно когда-нибудь станет явным, – рассудительно, по-философски произнёс грузчик.
На мгновение Смирнову показалось, что этот работяга не такой простой, как кажется на первый взгляд. Возможно, какое-то светлое начало и было в прошлой жизни этого человека. Но что было, то было, а «физиономия», как говорится налицо!
– А по точнее.
– Конечно, кто-то помог машине упасть! Это однозначно, ядрень её в мигрень. Когда мы пытались поднять «Москвич», чтобы вытащить из-под него Константина, я схватил валявшийся рядом домкрат. Подставил его и стал качать, но ничего не получалось. Только тогда я сообразил, что нужно болтик на нём закрутить. Закрутил – сразу дело пошло!
– Не ошибаешься?
– Вот те крест! – то ли в шутку, то ли всерьёз перекрестился Петро. – Я ещё подумал тогда, зачем понадобилось Косте опускать домкрат, если он коробку ещё из-под машины не вытащил? Так и не понял этого манёвра.
– Действительно туманная история. А почему ты сразу после этой трагедии уволился?
– Да я давно собирался. Мало платили, да и в навозе ковыряться, сам понимаешь. Тут другое дело. Даже бутылочка пивка иной раз перепадёт, когда у хозяйки настроение веерное. А что там? Со сранья и до самого вечера отрубя, да дерьмо одно! Плюс ко всему, вечно недовольные новые фермеры, особенно Данила-мастер. Как я ещё у них три месяца выдержал? Сам удивляюсь, – высказавшись, Зуб смачно сплюнул.
– А почему Данила-мастер?
Тут Петро вдруг сделал такой вид, как будто бы он сболтнул чего-то лишнего. Весь напрягся:
– Слушай, а почему я должен тебе всё это рассказывать, ядрень её в мигрень? Кто ты вообще такой? Слышал, что за так и прыщ на заднице не вскочит? Приходят тут всякие, потом трусы пропадают. Короче так, поставишь пузырь – может, и покалякаем дальше. А пока извини, браток – ауффидерзейн!
Смирнов уже было подумал, что обойдётся без демонстрации удостоверения оперативника. Но, увы! Пришлось достать свои корочки и сунуть их под красный нос заартачившегося собеседника. Сказать, что они очень подействовали на этого опустившегося товарища – было бы неправильно. Но, тем не менее, обошлось без пол-литры.
– Так почему всё-таки Данила-мастер?
– Да я его так стал звать после того, как с Веркой застукал. Пошёл как-то в баньку руки помыть. Захожу, слышу, кто-то в парилке охает. Ну, я дверь-то и приоткрыл. А там, ядрень её в мигрень, любовь во всю, Данила с Веркой то бишь. У меня челюсть-то и отвисла. Когда ещё такое увидишь?
– А что за Верка?
– Баба одна. У них за птицей смотрела, яйца перекладывала. Но, видать, куриных яиц ей было мало!

У Смирнова от неожиданной новости заныло под ложечкой. Сразу почему-то пришло на ум высказывание Оскара Уайльда, что единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему. Но есть настолько неоспоримые искушения, что необходимы сила и отвага, чтобы им поддаться. Довольно точно подмечено. На то он и писатель, как он сам говорил, вложивший свой гений в свою жизнь, а в книги – талант. Тем не менее, стало жаль сестру.
– Ну и причём здесь «мастер»? – повторил свой вопрос Михаил.
– Помнишь сказку «Хозяйка медной горы»? Так вот, тот Данила был мастер по камням, а этот Данила – мастер по бабам. Вообще-то, я тебе скажу, эта Верка – тётка ладная, всё при ней, ядрень её в мигрень!
– Ладно, Бог с ней с этой Веркой. Ты сам-то, где был, когда Константина придавило?
– В городе тусовался. У меня был выходной.
– Подожди, а как же ты тогда участвовал в освобождении тела парня, если ты в городе был?
– Дек, это было уже утром в понедельник. А случилось всё с ним накануне в воскресенье.
– Ты хочешь сказать, что Константин пролежал под машиной всю ночь?
– Так сказал один мужик. Он с милицией приезжал.
– Эксперт-криминалист что ли?
– Да я почём знаю? Эксперт это или, как ты там говоришь, – Зуб запнулся, – короче, …лист какой-то? Все в форме были, а этот в гражданке. Но видно было, что он один из ваших.
– А кто труп обнаружил?
– Данила-мастер и обнаружил. Утром, как только я пришёл на работу, он мне и говорит, лезь, мол, на сарай, крышу чини. Представляешь, в понедельник и на крышу лезть, ядрень её в мигрень! Протекать, видишь ли, она у них стала. А мне-то что? У меня башка набекрень, а он…
– А поконкретней нельзя?
– Ну, я ему и говорю, что у меня, мол, кулаки не железные, чтобы ими гвозди забивать. Он и пошёл за молотком в гараж. А там, ядрень её в мигрень, сам понимаешь!
Что-то стал надоедать мне этот «ядрень её в мигрень», – подумал Смирнов, – пожалуй, хватит с него на сегодня. И так для начала кое-какая информация уже есть.
Записав адрес, где можно при необходимости разыскать грузчика, Михаил предоставил ему возможность помочь своему напарнику. Сам же отправился к машине.

* * *

– Ну что, наш Петро – это Ваш Петро? Зуб? – услышал Михаил, проходя мимо рампы.
Это была вторая продавщица. Теперь, по всей видимости, подошла её очередь курить. Она стояла, прислонившись к бетонной колонне, и дымила, как паровоз. При этом не забывала периодически артистично сплёвывать.
– В пространственно-временном континууме Вы не ошиблись, – ответил капитан.
– Чего-чего? – не поняла девушка.
– Я говорю, курить вредно. Вон мужики курят – от того у них и голос грубый, и кожа гармошкой. Да и живут недолго.
– Вам не нравится, что я курю?
– Мне вообще не нравится, когда женщины курят. Такие небесные создания и сигареты? В моём понимании – это несовместимо!
– Надо же, какие мы правильные! Знаете, кто-то сказал, что ничто так не нуждается в исправлении, как чужие привычки. Вы сами-то курите?
– Балуюсь.
– Ну, вот и начните со своих дурных привычек, а со своими я разберусь как-нибудь сама. Вначале Вы мне даже понравились. А оказались таким же занудой, как и все мужики, – продавщица бросила недокуренную сигарету куда-то под рампу и скрылась между коробок.

Что, получил? – начало работать на себя сознание оперативника, – И чего зацепился? Оно тебе надо было? Лезешь вечно с дурацкими нравоучениями. Наверное, издержки работы. Какое тебе дело до того, кто курит, а кто не курит? Сейчас время такое настало – эмансипация. Свобода, так сказать, во всём! Тут и без этого ничего хорошего. Вон Ларискин муж у неё же под боком любовницу заимел! Да плохи твои дела, дорогая: единственного сына потеряла, муж далеко не ангел! И на что ты рассчитывала, выходя замуж за молодого? Что дальше-то будет? Чем дальше в лес – тем больше дров. Да, ситуэйшэн! А ты – «курить вредно».

* * *

Смирнов сел в машину. Дышать было не чем, и он открыл окна. Такое впечатление, что на солнцепёке автомобиль прожарился насквозь до самого асфальта!
Вот чудак! Не догадался в тенёк поставить, – подумал Михаил и повернул ключ зажигания. Стартер крутанул пару раз и затих. Ну вот, а говорили, в хорошем состоянии транспорт. При очередных попытках ситуация не изменилась. – Похоже, аккумулятор сел. Не солнечный же удар этот несчастный «Москвич» долбанул? Ну, что, товарищ Миша, нужно кого-то попросить, чтобы подтолкнули. С толкача должна завестись. Только где народ взять?
Он вышел из машины. Вокруг подходящей силы не наблюдалось. Прошли две женщины, пробежали дети, проковылял какой-то дедок. Вдруг его осенило и он, замкнув дверь «Москвича», отправился к знакомым ему грузчикам.
– Хотите заработать? – спросил Смирнов Петра.
– Кто ж не хочет, ядрень её в мигрень! Что надо делать-то? – оживился тот.
– Да машину мою подтолкнут. Что-то не заводится. Крутил, крутил и глухо! Наверно, аккумулятор сдох.
– Кочет, иди сюда скорее. Халтурка имеется! – моментально отреагировал Зуб.
– Чё звал? Что за халтурка? – промямлил подошедший.
– «Москвич» надо толкнуть. Мужик проставу делает.
– Когда есть жидкая благодарность, то всегда пожалуйста! – обрадовался грузчик.

Хватило метров десять, чтобы мотор чихнул и завёлся.
– Ну, ребята, спасибо. Выручили, – поблагодарил Михаил грузчиков за помощь и протянул Петру деньги.
– Ты если что приезжай. У меня ещё будет чё тебе сказать! – затараторил тот, суетливо пряча в нагрудный карман денежные знаки.
– Стоп, стоп, Петро! Зачем же мне ещё раз приезжать, бензин жечь? Да и, сам видишь, с такой машиной много не наездишь. Так что ты мне не досказал?
Зуб закрутился. Он уже весь был у водочного прилавка. А тут на тебе! Опять вопросы. Уж и не рад, что оговорился. Но довольно быстро сообразил, как выйти из положения.
– Слушай, Кочет, сгоняй пока, купи чего-нибудь, ядрень её в мигрень. А я счас, командира только уважу, – с этими словами он отдал своему собутыльнику деньги, и тот мгновенно исчез, как будто его здесь и не было.
Ты смотри как зашустрили ребятки, когда градусами запахло! Вот и вся конституция их жизни – нажраться до чёртиков и забыться. Счастливые! Никаких тебе проблем. А нет, есть одна – мани-мани раздобыть. И, пожалуй, всё на этом, – подумал Смирнов, а вслух произнёс:
– Давай, Петро, говори быстрее, пока двигатель работает. А то заглохнет – опять толкать придётся.
– Дек, я и говорю, что молодой, то есть Костя этот, тянул с отчима деньжата.
– Поподробнее можно?
– Так он тоже где-то видно застукал Данилу-мастера с Веркой. И всё грозился матери рассказать.
– Вот оно в чём дело. Шантажировал, значит.
– Говори, как хочешь, но мне сама Верка как-то проболталась. Я её стал подкалывать, что видел её с хозяином в бане. Ну, она и высказалась, ядрень её в мигрень, что, мол, от одного им нет прохода, а теперь и я ещё тут. Послала меня тогда, сам понимаешь куда. Слушай, командир, есть у меня ещё кое-что для тебя. Подъедь как-нибудь потом. Прошу тебя, как человека. Только с выкупом. Иначе ни-ни! А сейчас мне бежать надо!
– Что трубы горят?
– Не то слово, не горят, а пылают, ядрень её в мигрень! Организм-то не обманешь. Он своё требует.
– Ладно, позже так позже. Иди, туши свой пожар, раз невмоготу. Спасибо за помощь.
Но, по всей видимости, последние слова Михаила уже не догнали грузчика. Он на всех парах, словно у него выросли крылья, мчался к своему счастью, к вожделенной бутылке. Каждому своё. Кому-то для полного счастья необходимо построить дом, родить детей, написать, в конце концов, книгу. А кому-то – выпить несчастных сто грамм! И это горькая правда. Она бессильна, но она побеждает! Возразить действительно нечего, кроме того, что это не так.
Смирнов ещё раз посмотрел вслед стремительно удаляющемуся «ангелу» и сел в машину. «Москвич» дёрнулся, но на везение водителя не заглох. Как будто прощупывая дорогу, он медленно двинулся дальше.


Глава 6.

Мужчина и женщина лежали на верхней полке в бане. И хотя парилка не работала, их тела были обнажены и влажны. Они отходили от бурных любовных ласк. Он лежал на спине, а она рядом на боку, обняв его правой рукой и положив на него ногу. Это были Даниил и его работница, по совместительству любовница – Верка, симпатичная деваха лет тридцати.
– А куда ты свою ненаглядную сегодня дел? – спросила девица.
– В налоговую подалась. Скоро квартал закрывать. Поехала подбивать дебет с кредитом.
– А что бухгалтера не возьмёте?
– Чтобы, Вера, толкового бухгалтера нанять, ему соответственно и платить надо. А лишних денежек, дорогуша моя, у нас нет. Да пока моя и сама неплохо справляется. Подумаешь, лишний раз съездит, проконсультируется.
– И нам хорошо, правда, дорогой? Есть время любовью заняться.
– Ох, и стерва ты, Верка! У тебя же муж есть.
– Муж мужем, он всегда рядом. А любовник – это адреналин. Так что ты – мой Адреналинчик! – засмеялась женщина. И, успокоившись, продолжила – У меня подруга есть, так она со своим вздыхателем уже лет десять встречается. И муж до сих пор ничего не знает.
– Ох, и бабы! Управы на вас нет.
– А сами-то, чем лучше?
– Запомни, мужик – это не женщина. Он так устроен. Ему необходимо разнообразие. Счастье женатого мужчины целиком зависит от тех женщин, на которых он не женился.
– Вот и у меня так, моё душевное удовлетворение зависит от тех мужиков, за которых я не вышла замуж. Тебе же со мной хорошо?
– Сама знаешь, чего спрашиваешь? Нравишься ты мне, как баба. Всё при тебе и всё красивое!
– Ну вот, а то хотел меня бросить.
– Ты же знаешь из-за чего. Из-за этого гадёныша, царство ему небесное. Последнее время просто достал. Ты не представляешь, сколько я ему денег отвалил. Если бы не помощь брата, то Лариска меня давно бы выгнала. Она деньги считать может.
– Да ладно, не дёргайся! Всё позади. Нет человека – нет проблем! И этот дебил – Петро уволился.
– Так это я ему в этом помог.
– И правильно сделал. Так что люби меня спокойно, мой дорогой, пока есть возможность. А там видно будет.
Послышался шум подъехавшей машины. Парочка вскочила, как ошпаренная. Верка привычным движением накинула рабочий халат, засунула в один карман бюстгальтер, в другой – трусы и, чмокнув любовника в щёку, выскочила из парилки.

* * *

Даниил, как ни в чём не бывало, вышел из-за кухни. Навстречу ему шёл Смирнов.
– Что-то ты быстро обернулся? Говорил, что на целый день едешь? – спросил хозяин.
– Да что-то с машиной случилось. Не заводится. Пришлось с толкача заводить. Хорошо, что алкаши есть. За бутылку не то что автомобиль потащат, а и маму родную продадут.
– Это точно! Ну, пойдём, глянем, что там у тебя. Думаю, найдём причину. Чай сельхозтехникум в своё время заканчивал. Так что в железках поковыряться пришлось. Да это и не какой-нибудь там навороченный «BMW».
Они оба сунулись под капот.
– Похоже, аккумулятор не крутит, – сказал Смирнов.
– С него и начнём, – отреагировал Полешко.
Михаил вдруг учуял от Даниила свежий запах женщины. Этот своеобразный запах никак не спутаешь с запахом машинного масла. Он возбуждающе действует на мужиков в большинстве своём. Есть, правда, отдельные товарищи, которым нравятся совсем другие запахи. Но, Смирнов относил себя к нормальным самцам, поэтому сразу вспомнил жену. И пока хозяин возился под капотом, он ударился в рассуждения, – Вроде бы не так давно отъехала Илона, а уже соскучился. Природа – мать её! А тут, по всему видно, Данила-мастер опять «мастерил» в своей бане. Успевают же они с этой подругой и хозяйством заниматься, и любовью. Себе в удовольствии не отказывают. Вот дают! Наверное, спугнул я их.
– А ну, пробуй, – прервал ход мысли Михаила хозяин.
Капитан нехотя сел в душную машину. Не надеясь на то, что двигатель заведётся, (больно быстро хозяин управился), он повернул ключ. К его удивлению мотор чихнул и тут же завёлся.
– Дело мастера боится! Что было-то? – поинтересовался Смирнов.
– Да, в общем-то, ерунда. Окислился массовый провод. Открутили, почистили, закрутили. Вот и вся песня!
– А я-то думал!
– Да не бери в голову. В конце концов, тебя не этому учили. Да и своей машины у вас с Илоной не было. Кстати, как она к этому относится?
– Честно говоря, никак. Да нам, в принципе, без автомобиля спокойней. Зарплаты наши с ней, сам понимаешь, не ахти какие. А машина помимо гаража и бензина постоянно тянет. Не знаю, как у вас, а в России ежегодно нужно оплачивать транспортный налог, страховку, ну и техосмотр. А запчасти, обслуживание?
– Понятно. Красивая у тебя жена, Миш. Не боишься одну отпускать? Сам-то ревнивый?
– Мы как-то привыкли друг другу доверять. А что касается ревности, то своих жён ревнуют только ненормальные. Нормальным мужикам не до того. Они ревнуют чужих!
– Вот это сказанул! Что касается меня, то я, например, при определённых обстоятельствах, мимо твоей не прошёл бы.
– Да тебе и так хватает!
– Не понял. Ты что имеешь в виду?
– Что тут непонятного? Твои отношения с Верой.
– Ни хрена себе! Ты откуда узнал?
– Земля слухами полна.
– А ты опасный человек, Смирнов. Но я, всё-таки, надеюсь на мужскую солидарность и что ты не …
– Чего задёргался? Будь спокоен. Я не собираюсь лезть в вашу с Ларисой жизнь. Сами разберётесь. Ты лучше скажи, как это получилось, что парня в воскресенье придавило, а нашли его только утром в понедельник. Что вас никого дома не было?
– Лариска ездила к подруге в Севастополь.
– Что за подруга?
– Ещё со школы. Муж у неё старший мичман. Его как направили лет пятнадцать назад из Питера на Черноморский
флот, так до сих пор тут и служит.
– А ты, значит, на хозяйстве остался?
– Да. Целый день был дома. Братуха приезжал. Шашлычок из курятины сварганили. Соответственно залысили изрядно – по литру, уж точно!
– Константин коробку снимал, а ты квасил? И даже не помог ему? Странные были у вас отношения.
– Какой снимал? Его с пятницы дома не было. Я вообще не понимаю, как он в гараже оказался. Константин и к машине-то редко подходил. А коробку я снял ещё в субботу – диск сцепления нужно было менять.
– И чего же ты молчал?
– Так я этому оперу, Копытину, говорил. А он мне: «Молчи, дурак, а то посадим. Тут кругом твои следы». Я и молчу в тряпочку. А то у нас, действительно, ни за что, ни про что можно загреметь. Это, как два пальца об асфальт.
– Да, история! Чем дальше – тем темнее. Ты же понимаешь, что Константин не своей смертью умер?
– Это и ёжику понятно!
– Тогда как он попал в гараж? Его должны были на чём-то привезти, чёрт возьми, чтобы потом положить под машину. Не на руках же парня притащили? Может, ты так поддал, что ничего не слышал?
– Обижаешь командир. Я до такой степени никогда не дохожу. А машина и впрямь была. Мы с Родей – это мой брат, как раз возвращались с птичника. Ходили за курами. Заодно он посмотрел, что у нас за хозяйство. Раньше, если и приезжал, то всегда минут на пять-десять. А тут основательно прошлись. У меня тогда ещё мыслишка появилась, не решил ли Родион в сельскую местность податься.
– Так что с машиной-то?
– Ну, я и говорю, когда мы возвращались, я видел проезжающий мимо ветеринарный «УАЗик» – 452-рой. Ещё подумал, блуданул что ли? Мы же как-то в стороне живём. Потом сообразил – автомобиль ведь не простой. А живности вокруг хватает. Не одни мы этим занимаемся.
– А номер его, случайно, не запомнил?
– Зачем мне номер? У нас в ветеринарке один «УАЗик» серого цвета с соответствующей надписью на боках.
Подъехала Лариса. Вид у неё был такой, как будто её окунули в бочку с водой и только что вытащили. Да это и понятно – жара, к тому же за рулём. Плюс ещё пришлось в налоговой мозги попарить. А на обратном пути – магазины. Всё в купе отразилось на её лице.
Увидев открытый капот «Москвича», она устало произнесла:
– Что, мальчики, машину ломаете?
– Даниил уже починил. Массовый провод закис. Я же, сама знаешь, дилетант в этом деле. Хорошо ещё сообразил, что толкнуть надо. Так и завёлся. А то до сих пор бы загорал.
– Сегодня никуда больше не собираешься?
– Да куда уже? Скоро вечер.
– Ну и ладненько. Пошли тогда что-нибудь приготовим поесть. Я тут и пузырёк прихватила.
– Вот это жена! А мы вовсе и не против перекусить. Давно пора, – сказал Даниил. Он вытер руки тряпкой и пошёл к умывальнику.
– Миш, подожди, – сестра задержала Смирнова за руку, – я тут привезла, что ты просил. – Она порылась в своей сумочке и протянула брату диктофон.
– Вот это в тему, спасибо! Думаю, что не зря.
– Ладно, пошли трапезничать. Потом полялякаем.


Глава 7.
Просторная квартира отвечала всем требованиям, так называемого, евроремонта, даже более того. Идеально выровненные стены, металлопластиковые окна, ламинат, двери и мебель из натурального дерева, арки, лепнина, камин – всё это делало данное жильё непривычным для большинства жителей бывшего Союза. Один из углов немаленькой гостиной занимал огромный музыкальный центр. Он мелодично заполнял всё пространство большой квартиры блюзовой композицией Карлоса Сантаны – «Европа». В эту прекрасную мелодию периодически вклинивались звуки, свойственные только кухонной посуде.
Зазвенел телефон. Мужчина средних лет взял лежавшую рядом с ним трубку радиотелефона. Был он в одних трусах, но это не мешало ему сидеть за кухонным столом. Доедая бутерброд с сыром, он ответил:
– У аппарата.
– Это ты, что ли? – услышал он в трубке.
– Да я, я.
– А что у тебя с голосом?
– Обедаю, братан. Сейчас, подожди, – он проглотил последний кусок, – Что за пожар? Пожрать не даёшь.
– Есть кое-какая информация к размышлению. Думаю, что это тебе будет интересно.
– Надеюсь приятная?
– Скорее наоборот. Объявился тут один оперативничек из Питера. Видишь ли, отдыхать приехал.
– И чего? Какое нам дело до этого мента и его отдыха?
– Если бы ничего не было, я бы тебя не беспокоил. Он Бочковым Константином интересуется. Вернее тем, как тот умер. Племянник он ему.
– Ну и что из этого? Смотрю, ты сразу в штаны наложил? Да пусть ковыряется себе на здоровье, если у себя дома не наковырялся. С нашей стороны всё чисто. А во-вторых, я так понимаю, делает он это по своему хотению. Так?
– Похоже, сестра попросила.
– Ну и флаг им в руки, родной!
– Но всё-таки, ты же не знаешь, что он вынюхает.
– Слушай сюда! У нас с их криминальным городом никаких сношений нет, и никогда не было. Приехал какой-то сыщик в отпуск из другого государства, и ты обгецался!
– Всё равно, я бы подстраховался.
– Вот и займись этим, братан, если горишь желанием. Да и сподручнее тебе. А у меня других дел хватает. Что ты тормозишь на ровном месте? Если этот Коломбо глубоко нырнёт – мы ему что? Правильно – мешок на голову, цемент
на ноги! Не впервой! Пусть ещё глубже поплавает. Усёк?
– Смотри, тебе виднее. Моё дело предупредить.
– Считай, что предупредил, – сказал, как отрезал человек в трусах и положил трубку на стол.
Не было печали, так черти накачали, – подумал он. – Своих проблем невпроворот, а тут на ровном месте лобода расти начинает.
Мужчина опять взял трубку, набрал номер.
– Похоже, у нас проблемы, – начал он и пересказал последний разговор.
Выслушав ответ, нехотя произнёс:
– Мы-то проследим. Но имей в виду, ты всё это придумал, если что – тебе и расхлёбывать.
Не бросая трубку, опять застучал пальцем по кнопкам набора:
– Слушай, Семён, ты мне нужен. Небольшое дельце есть. Можешь подкатить ко мне, скажем, через часик? … Ну, давай, жду!

* * *

Вечер выдался как всегда замечательный. В такой вечер хотелось бы сидеть где-нибудь на берегу моря, слушать плеск волн и смотреть на звёздное небо. Хотя звёзд и здесь хватает. Весь небосклон ими усыпан. Прямо над головой висела Большая Медведица. Несмотря на напряжённость прошедшего дня, спать не хотелось. Брат и сестра сидели вдвоём, как всегда курили и тихо разговаривали.
– Ну что, узнал что-нибудь? – спросила Лариса.
– Существенного пока ничего. Ты, что-то, дорогая, быстро хочешь! Тут всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
– Хотелось бы побыстрее.
– Когда речь идёт о спрятанном предмете, способ его сокрытия предопределён заранее и тем самым всегда поддаётся определению. Обнаружение такого предмета зависит вовсе не от проницательности ищущих, а только от
их тщательности, терпения и настойчивости.
– Да я понимаю. Не зря Копытин не захотел возиться с этим делом. По его словам получается, что если не я, то Даниил убил Костю.
– Не будем делать скоропалительных выводов. Лучше скажи, почему ты не сказала мне, что коробку передач Даниил снял ещё накануне. И что Костя никак не мог её снимать. Его вообще дома не было с пятницы.
– Я же сказала тебе, что сына убили. А когда эту несчастную коробку снимали и кто, какая разница. И так понятно, что всё подстроено.
– Ну, ты, Ларис, даёшь! Когда речь идёт о предполагаемом убийстве, каждая деталь, пусть даже она на первый взгляд совсем несущественна, может сыграть свою позитивную роль. Вот, к примеру, мы один раз расследовали убийство ребёнка – девочки. Родила его девчушка пятнадцати лет. Никаких следов, никаких зацепок. И если бы не пупсик, ну знаешь, такая ма-аленькая куколка, то вряд ли мы нашли бы убийцу. Всего лишь один отпечаток, плюс, благодаря нему, сопоставление фактов и, как говорят, дело в шляпе. Кстати, этим подонком оказался отчим. И ребёночек был от него. Молодая мама очень боялась этого деградированного человека, поэтому и молчала. Первый раз он её изнасиловал, когда той было всего лишь тринадцать лет! Так что любая мелочь в нашем деле – может быть подарком.
– Была б моя воля, я бы таких недоделанных четвертовала бы! Причём, не спеша, чтобы они, корчась от боли, постепенно искупали свой грех. Животные!
– А ты жестокая!
– С такими – да!
– Слушай, Ларис, я бы хотел Костину комнату завтра посмотреть. Можно? Кстати, где она?
– Да рядом с той, в которой ты сейчас спишь. Она совсем пустая. В последнее время сын всё из неё куда-то утащил. Так и осталась, какой была при нём. Так что не знаю, что ты там сможешь найти?
– Извини, но у меня это профессиональное. Должен всё посмотреть, пощупать, даже, если там ничего и нет.
– Понятно. Что-то спать захотелось.
– Да, пойдём, пожалуй. А то нам с тобой давно пора на боковую. Спокойной тебе ночи, сестрёнка.
– Тебе того же, братик!

В небе бросался в глаза растущий месяц. Он, как пастух в стаде овец, выделялся среди звёзд. Как всегда вовсю надрывались сверчки. Смирнов вдруг подумал о жене, – Как она там? Не отпуск, а какой-то раздрай получился: она там, я здесь. Чёрте что! – Капитан сделал последнюю затяжку. Затем ещё немного постоял, наслаждаясь тихим вечером, и прошёл в прохладный дом. Подворье опустело. Тёплая южная ночь вступила в свои права.

* * *

Проснулся Михаил рано. Да и как спать, если, несмотря на ранее утро, уже ярко светит солнце. Организм сам просыпается, отходит ото сна без посторонней помощи. Одним словом, хочется жить!
В доме никого не было. Хозяева уже были на ногах и занимались своими каждодневными рутинными делами, чему не позавидуешь. Проведя утренний моцион и позавтракав, гость вошёл в комнату покойного. Действительно, в ней с мебелью было не густо. У одной из стен сиротливо стояла кровать, застеленная невзрачным покрывалом. Напротив небольшой шкаф и всего лишь один
стул. Какая бы то ни было другая привычная для комнаты молодого парня начинка, кроме небольшой настольной лампы, отсутствовала. Та одиноко стояла на подоконнике.
Баптист что ли, этот Константин? – подумал Смирнов, – А может, парень из хаббардистов, отличительной чертой которых является фанатизм? К этой тоталитарной секте, по-моему, она называется «Церковью сайентологии», относятся и Том Круз с Джоном Траволтой. Всё может быть. Там богатеи дурью маются и рвутся куда-нибудь или во что-нибудь. Эти, например, подались в последователи Рональда Хаббарда – основателя этого псевдорелигиозного культа. И получается потом, что подобного рода церковь, благодаря таким вот богатеньким буратинкам, превращается в сказочно богатую международную корпорацию. Но я что-то не туда заплыл. Куда там нашему бедному Константину до того же Траволты? Нет, тут что-то другое. Но всё-таки, совсем ведь ещё молодым человеком был и никакой тебе техники, никакого элементарного уюта. Может они убрали всё отсюда сами. Хотя Лариса сказала, что сын сам очистил комнату. Странно, почему лампу оставил?
Смирнов взял в руки светильник и стал вертеть его в руках. Когда посмотрел на донышко, то обратил внимание на свежую царапину около одного из винтов, которыми это донышко прикручивалось к лампе. Молча сходил в гараж за отвёрткой. И когда он разобрал нижнюю часть светильника, то на пол что-то упало. Этим что-то оказалась маленькая кассета от видеокамеры.
– Чем ты тут гремишь? – услышал Михаил за спиной голос Ларисы.
– Да вот в лампе нашёл, – ответил капитан, поднимая носовым платочком кассету.
– Очень интересно, что же там такое? Пошли, посмотрим. Надеюсь, эта кассета подойдёт к моей видеокамере?
– Должна подойти. Она же стандартная.

На маленьком экране видеокамеры показался вначале стог сена. Затем панорама постепенно стала уходить за стог и вдруг открылась сцена жаркого слияния мужчины и женщины. Всё было довольно натурально и убедительно. Это был Даниил, разумеется, не с Ларисой.
Увиденное для неё было просто шоком! Какое-то время хозяйка молчала, тупо уставившись в стену. Потом, вскрикнув, – Вот, сволочь, пригрела змеюку на своей шее! – выскочила из дома. Понять было невозможно, кого она имела в виду в данный момент мужа или его любовницу.
Вот и началось, – подумал Смирнов, – чтобы быть естественным, необходимо уметь претворяться. До этого момента у Даниила это получалось. Ну, что ж, извини брат, что так получилось. Только поймёшь ли ты меня? Не зря говорят, что не люби, где живёшь, и не живи, где любишь! А Костя видать цепким малым был. Не словами шантажировал, фактами. Явно копию отчиму представил, а оригинал в лампу. Так что был у Даниила повод, чтобы от Константина избавиться, был. Ларису жаль. Получается, с моей помощью рушится её счастье. А, может, это и к лучшему! Муж и жена должны доверять друг другу. Ладно, пока мне здесь делать нечего.

Михаил выгнал со двора «Москвич», закрыл ворота, и направил автомобиль в сторону города. Несмотря ни на что, он должен был выполнять план, который сам себе наметил. Времени у него и так в обрез, а пока ничего не ясно. Если убийство совершил Даниил Полешко, то кассета и пальчики на домкрате – этого мало. Ещё в бурсе его учили проводить строгое различие между фактом и предположением. Фактов бывает мало, и попадаются они редко. А предположений, как правило, полно и многие из них очень похожи на факты. Для того чтобы застраховаться от ошибок, нужно принимать всё, кроме твёрдо установленных фактов за предположения, подлежащие проверке. А ещё необходимо направлять процесс активного мышления на разрешение причин возникновения проблемы. Это значит, что помимо контрольных вопросов, анализа результатов нужно ещё использовать механизм ассоциации. Проще говоря, искать решение трудных вопросов в своём прошлом опыте, использовать неожиданные мысли. Так что, ведущий следствие обязан считать человека невиновным до тех пор, пока не будет располагать бесспорными доказательствами. Таковых на данный момент не имеется, только те самые предположения. Налицо, как и вначале любого расследования одни вершки-корешки и только! А нужны ниточки, которые, в конце концов, сплетутся в узел, и который в последствии развяжется от лёгкого прикосновения. Так что этот узел ещё надо связать. На данный момент просматривается лишь одна ниточка – подозреваемый в убийстве Даниил Полешко.
Ну что ж, с этой пока единственной версии и начнём, – ведя машину, думал Михаил. – Надо для начала найти ветеринарный «УАЗик», да с братом Даниила познакомиться. Он ведь тоже в день убийства был на ферме.
За размышлениями Смирнов не заметил, как выехал на трассу. Ещё не успевший нагреться асфальт уносил капитана всё дальше и дальше от проблемного хозяйства.

* * *

Даниил не осмеливался войти в помещение птичника, откуда доносился срывающийся голос его жены:
– Что, сучка, плохо тебе работалось тут?
– Не оскорбляйте меня!
– Не оскорблять? Как тебя не оскорблять, если ты, шлюха, среди бела дня с моим мужиком…
– Не было такого!
– Как это не было, если я только что смотрела интересное кино с твоим участием под названием: «Страсти в стогу».
Ни фига себе, – подумал Даниил, – Где ж она эту чёртову кассету нашла? Я всё перерыл, а она нашла. Вот анафема! Знал, что этим кончится. Надо удочки сматывать. Пусть отойдёт немного. Потом как-нибудь, может и уляжется, – молодой человек стал удаляться от ворот птичника, где продолжали кипеть страсти.
– Я смотрю, тебе своего мужика не хватает? Или он у тебя не прощупывается? А может он больной?
– Да, пошла ты! Сама больная, если твой мужик на других слюни пускает. Видать, старая ты для него.
– Ах ты, стерва! Ты ещё и рот открываешь! А ну пошла отсюда вон! И без всякого выходного пособия! Поняла?
– Это почему? Я что зря горбатилась?
– Потому, сучка плешивая! Твоя зарплата будет компенсацией за эксплуатацию хозяйства моего мужа, к тому же, на моей территории. А за аренду, как известно, нужно платить!
– Ну, это мы ещё посмотрим.
– Отчаливай поскорее, мочалка. Иначе сейчас, ненароком, чем-нибудь пришибу, – выкрикнула Лариса и схватила стоявшую рядом лопату.
Верка предпочла ретироваться и, проскочив мимо разъярённой хозяйки, выскочила наружу.

Глава 8. В отделении милиции Смирнов, воспользовавшись телефонным справочником, нашёл номер телефона Полешко Родиона Сергеевича – брата Даниила Полешко. Но при попытке позвонить его ждало разочарование. Незнакомый голос на том конце провода ответил, что такой больше там не проживает. И где искать данного человека голос не знает.
– Вот так всегда, лейтенант, – больше себе, чем дежурному, сказал Михаил, – нет, чтобы сразу, а получается опять по большому кругу.
– А что случилось, капитан? – спросил тот.
– Да телефон оказался не тем, вернее старым Интересующий меня человек там уже не живёт, – ответил Михаил, возвращая справочник. – Спасибо.
– Может, я Вам чем смогу помочь? Кого Вы ищете?
– Полешко Родиона Сергеевича.
– О, так это известный у нас предприниматель, особенно среди автомобилистов. Он и продаёт, и ремонтирует тачки. Не так давно и я к нему обращался. Дверь порывом ветра деформировало. Сделали, как надо!
– Ну и как мне его найти? – обрадовался Смирнов.
– Да очень просто. Сейчас расскажу.
Дежурного прервал телефонный звонок.
– Лейтенант Сумко слушает…. Дамочка, извините, но это милиция, а не аптека…. Послушайте, женщина,… Вы слышите меня? Вы ошиблись, мы никаких лекарств не продаём…. Лечим, ещё как лечим, только без пилюль. У нас свои методы…, – Дежурный открыл телефонный справочник и, назвав шестизначный номер, бросил трубку. – Вот попадётся такая, всю плешь проест!
– Володь, шеф у себя? – спросил проходящий мимо какой-то старший лейтенант.
– С утра был на месте, – ответил дежурный и, переключившись на Михаила, подробно рассказал ему, где и как найти Полешко.

На выходе из здания Смирнов нос к носу столкнулся с Копытиным.
Тот отстранил свою грушеподобную голову чуть назад и удивлённо вскинул брови:
– Никак опять питерские оперативники нагрянули? Какой там голове ноги покоя не дают?
– Да ладно тебе, старлей, – перешёл на «ты» Михаил, – Ты лучше скажи, если мне понадобится помощь, я могу на тебя рассчитывать?
– О, мы уже на «ты»? Ну, давай на «ты». А на запытаня отвечаю. Если наверняка, то есть если докажешь, что это действительно необходимо, то, думаю, что да.
– Спасибо.
– Пока не за что. А ты, я смотрю, что-то нащупал. Иначе не задавал бы таких вопросов?
– Давай чуть позже. Пока преждевременно тебя беспокоить.
– Ну что ж, подождём. Если что, звони.
– Лады.

* * *

– Вов, и что нужно было этому питерскому следопыту? – спросил Копытин дежурного.
– Да интересовался, как найти Родиона Полешко.
– Серьёзно?
– Серьёзней не бывает.
Ты смотри, а этот капитан, пожалуй, всерьёз занялся своим покойным племянничком. Чёрт бы его побрал, – подумал Копытин, поднимаясь по ступеням лестничного марша. – И откуда он свалился на нашу голову? Чувствую,
будут лишние проблемы. Как пить дать будут.

* * *

Дорога всё ниже и ниже спускалась к морю. Оказавшись рядом с берегом, Смирнов решил окунуться. В конце концов, в отпуске он или не в отпуске. А вот и стоянка около кафе «Афродита». Удобно – море в двух шагах. Михаил взял полотенце, плавки, которые на всякий случай возил в машине, и поспешил к воде.
Да, это не наш берег, – подумал капитан, ступая босыми ногами по гальке. Со стороны было похоже на то, как будто он шёл по раскалённым углям. – Сплошной камень, чёрт возьми. У нас на Балтике везде песок, а тут …. Но зато здесь вода – выходить не хочется. Так что с камешками можно и смириться. Почему так получается? Там одно хорошо, другого не хватает, а здесь совсем наоборот. Природа, мать её! Вот взять человека, например. То же самое, как и в природе. В нём сочетаются и достоинства, и недостатки. Нет идеальных людей, и нет людей, у которых один негатив. Вот и получается, что достойный человек – это не тот, у которого нет недостатков, а тот у которого есть достоинства. О, как закрутил? Пора тебе, философ, наверное, охладиться. А то понос мыслей ни к чему хорошему не приведёт, – и Смирнов с небольшого разбега нырнул в накатывающую волну.

Возвратившись на стоянку, Смирнов застал около своей машины мужчину, женщину и мальчика лет десяти. На них было жалко смотреть, до того их вид был удручающим.
– Я же тебе говорила, что надо было ехать поездом. Нет, «на машине, на машине»! Удобно! Заодно обкатку пройдём. Ну и где теперь наша машина с твоей обкаткой? – еле владея собой, причитала женщина.
– Да успокойся ты. Без тебя тошно.
– Хорошо ещё, что деньги и документы сообразил взять с собой.
– Что случилось? – спросил их Михаил.
– Не хочется верить, но, похоже, что у нас машину угнали. Она вот здесь стояла, рядом с Вашей, – ответил мужчина.
– Это такая серебристая «десятка»?
– Ну да! Только что купили. Копили, копили и на тебе! – опять встряла женщина.
– Да, ситуация! Не позавидуешь.
Смирнов внимательно осмотрел место, где стояла угнанная машина. Всё было чисто.
– Что же нам делать? – спросил мужчина.
– Как что? В милицию Вам надо. Напишете заявление, а там уж, как повезёт. Садитесь, я вас подвезу.
– Может тут кому-то из нас нужно остаться? – спросила женщина.
– Зачем? Что тут караулить? Следов-то никаких нет, поверьте мне, я в этом кое-что понимаю. Или Вы надеетесь, что угонщик покатается немного и поставит машину на место?
– Действительно глупо. Просто, когда слушаешь в новостях об угоне какого-нибудь автомобиля, то реагируешь соответственно – жалеешь пострадавшего. Но совсем по-другому чувствуешь себя, когда это происходит именно с тобой. Не знаешь, что и делать. Куда бежать, к кому обращаться?
– И обидно, что вы не первые и не последние. Садитесь, пожалуйста, в машину. Я на одну минуту отлучусь, – Только сейчас немного поодаль Михаил заметил дородную женщину, торгующую на обочине дороги ялтинским луком. Это была представительница сельского населения, давно перевалившая жизненный экватор.
Подойдя к ней, он спросил:
– Извините, Вы, случайно, не видели, кто садился в машину, которая стояла рядом с тем оранжевым «Москвичом»?
– Видела, конечно, видела. Я и Вас видела. А про ту машину ещё подумала, что приехали одни, а уезжает совсем другой.
– И как этот другой выглядел?
– Да как, молодой парень, лет двадцати пяти – двадцати семи, белобрысый такой.
– Светловолосый что ли?
– Ну да. У него такая короткая стрижка и волосы светлые. Даже что-то близко к рыжему.
– А особого ничего не заметили?
– Заметила. Пятно заметила. Подожди, с какой стороны-то? – женщина покрутила головой, прикладывая указательный палец, то к левому виску, то к правому. Наконец, она определилась, – Вот здесь у него родимое пятно было, наверное, с пятак! – При этом она уткнула свой палец в левую часть головы. А что случилось-то?
– Ищем мы этого молодого человека, – и Смирнов показал даме своё удостоверение, – Вы сможете, если что, его опознать?
– Конечно, смогу!
– Вот и замечательно. Скажите, пожалуйста, где вас можно будет найти? Конечно, если это понадобится.
Женщина продиктовала свой адрес. И Михаил, произнеся дежурную фразу, – Спасибо, Вы нам очень помогли, – отправился к машине.
– Лучше б, лучка прикупил вместо своего спасибо, – услышал позади себя Смирнов.
Но, тем не менее, торговка луком, хоть и осталась при нетронутом товаре, была польщена вниманием, оказанным ей целым капитаном милиции. То, что этот капитан был представителем другого государства, она так и не поняла.

Выруливая со стоянки, он обратил внимание на тёмно-коричневую «восьмёрку» с разъярённой мордой чёрной пантеры на капоте.
Ты смотри, с утра эта машина у меня на глазах, – подумал Смирнов. – Видел её и на трассе, и у милиции. А сейчас вот тут. Может, неспроста это? Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Однако до самой милиции, сколько он не смотрел в зеркало заднего вида «восьмёрки» с пантерой он не заметил.
Значит, показалось, – успокоился Михаил.


Глава 9.

– Не понял? А ты что тут делаешь, Семён? Где ты должен сейчас находиться?
– Да ладно тебе шеф. Не кипятись! Не мог же я мимо такой тачки пройти! Новьё! Всего две тысячи на спидометре!
– О ней и без тебя бы позаботились. Тебе ясно было сказано пасти приезжего опера. Где он сейчас?
– Да не переживай ты так. На пляже этот Пуаро, загорает. Сначала в ментовку заехал, потом на пляж. Сейчас меня Костыль туда подбросит и всё будет чики-пики. Машина-то моя там осталась.
– Вот придурок! Ты это сделал, где сыщик купается? А если тебя кто видел? Он же об этом первым узнает. Ты ж у нас меченый! С твоим пятном только машины воровать!
– Что я, в первый раз что ли. Никого там не было.
– Попадёшься, щегол – потянешь всех! И сколько раз я вам говорил, чтобы без прикрытия не работали. Но вижу до тебя, Семён, прописные истины не доходят, пока петух в задницу не клюнет. А если бы гаишники остановили? Ни тебе, кореш, а мне пришлось бы выкручиваться и бабки выкладывать.
– Ну, я ж, не попался!
– Твоё счастье! Когда-нибудь доиграешься! Слушай, а может нам с тобой расстаться?
– Зачем же так сразу, шеф?
– Надоело быть попугаем. Наш бизнес требует дисциплины. А твои выкидоны как-то не вписываются в эти правила.
– Ладно, шеф, прости. Больше не буду, зуб даю.
– Зубы тебе и самому ещё пригодятся. Будешь хорошо ими пережёвывать, будут лучше мозги соображать. Короче, последнее тебе японское предупреждение, Семён. Иначе потом сам себе будешь харакири делать. Понял?
– Чего уж тут не понять? Думаю, обойдёмся без харакири. Ну что, я пошёл?
– Давно уже должен быть там, где должен. И каждый день жду от тебя подробную бодягу. А теперь исчезни!
– Есть шеф!

Надо взглянуть, что за аппарат этот дебил приволок, – подумал шеф и вышел следом за Семёном.
В боксе стояла серебристая «десятка».

* * *

Смирнов привёз пострадавших в знакомое ему отделение милиции.
– Лейтенант, прими меры. Машину у ребят угнали со стоянки у кафе «Афродита».
– Говорите, что за машина, номер, – обратился он к потерянным хозяевам утраченного автомобиля.
Мужчина протянул дежурному свидетельство о регистрации.
Тот что-то подёргал на пульте, взял микрофон и несколько раз зычным голосом повторил:
– Внимание, внимание! Специальный план «Перехват». Спецплан «Перехват». Со стоянки у прибрежного кафе «Афродита» угнан «ВАЗ-2110» серебристого цвета, номер …
Михаил повернулся к семье:
– Не переживайте, может ещё успеют, как говорится, по горячим следам. Главное, надежды не теряйте.
В этот момент дежурный протянул в окошко лист стандартной бумаги и образец заявления:
– Пишите, потом скажу, что делать в случае, если вам
кто-нибудь позвонит по поводу выкупа.
Когда пара отошла к столу, Смирнов сунулся в окошко:
– Пометь себе лейтенант: угонщику лет двадцать пять-двадцать семь, на левом виске родимое пятно с пятак. Волосы короткие, светлые, ближе к рыжему.
– Откуда такие данные?
– Женщина видела. Она на краю стоянки луком торгует. Вот тебе, на всякий случай, её координаты.
– Неплохо! Как говорится, в нужное время, в нужный час. Вы-то как, капитан, там оказались?
– Не поверишь, совершенно случайно. Ехал мимо берега, думаю, дай окунусь. Вот и окунулся! Не только в воду, но и в очередное дерьмо.
– Вы правы. У нас сейчас с этими угонами просто мрак! Забодали бандюки. Никакого сладу с ними нет. По всему видно, целая банда орудует.
– Да, если бы у человека были крылья, он тогда бы, наверное, всё небо изгадил.
– Это верно! Вы понимаете, дошло до того, что люди сами свои же машины курочить стали.
– Это как?
– Да так. Даже на новых автомобилях царапины на кузове оставляют, вмятины делают. То есть портят товарный вид, чтобы не угнали.
– Своеобразная маскировка.
– Да, скорее всего, защита. Угоняют-то отовсюду: с заправок, из гаражей, от универсамов, со стоянок. Даже от кладбища один аппарат увели. Ничего святого нет.
– И что угоняют?
– В основном новые «Жигули»: «ноль девятые», «девяносто девятые», "четырнадцатые», «пятнадцатые», те же «десятки». А недавно так вообще, производственную «Волгу» угнали прямо со стоянки у проходной одного из заводов. Теперь требуют за неё у руководства предприятия выкуп в две тысячи долларов. Вот такой тебе каламбур!
– Что у вас, что у нас – одинаково. Так что безработица нашим с вами коллегам не грозит.
– Это точно!
Подошёл пострадавший с заявлением.
– Ну, ладно спокойного дежурства тебе лейтенант. А Вам, – обратился Смирнов к подошедшему, – желаю как
можно быстрее найти свою машину. Всем до свидания.

* * *

Перекусив в первом попавшемся кафе, капитан отправился искать Полешко Родиона. Он ехал, собственно, туда, куда и направлялся до известных событий. Проскочив знакомую автостоянку у кафе «Афродита», женщину с её жизненным экватором и сладким луком, Михаил опять оказался меж домов. Это объяснялось тем, что город растянулся на несколько километров вдоль берега. В него входили и отдалённые его части, в одной из которых и находилось хозяйство Полешко.
Ограждение из столбов с рельефной штукатуркой и решёток с незатейливым узором отделяло частную территорию от всего остального мира. Столбы были увенчаны шарообразными светильниками с нанесённым на них коротким словом – «Агат». Не было никаких сомнений, что это название данной фирмы. Весь внутренний двор был выложен тротуарной плиткой и заставлен новенькими автомобилями. Вся техника была представлена максимум в двух экземплярах. Преобладали, в основном, «Жигули». Наряду с привычными для нашего глаза «десятками», «пятнадцатыми», не говоря уже о «семёрках», выделялись сглаженные «калины». Апофеозом всей этой картины был новенький «УАЗик» и два маленьких трактора китайского производства. Короче, кому что нужно – заходи, выбирай. Чем и занимались четыре человека: двое мужчин и отдельно от них молодая парочка. Они ходили вокруг машин, заглядывали внутрь, читали наклеенные на лобовые стёкла бумажки. Тут же крутился цепкий малый – продавец-консультант, навязчиво предлагая посетителям свои услуги. К нему-то и подошёл Смирнов с вопросом, где найти хозяина этого клондайка. Молодой человек, посетовав на то, что Михаил даже не осмотрел технику, услужливо объяснил, где находится кабинет директора фирмы.
Отступать некуда, позади коммунизм, – почему-то подумал капитан, подымаясь на второй этаж. – Всё красиво, гладенько. Могут же люди устраивать свою жизнь. Не каждому это дано.
С этими размышлениями Михаил подошёл к девушке, сидевшей за компьютером. Было видно, что это была довольно высокая особа. Небольшая грудь подчёркивала её стройность, а вызывающе чёрный цвет волос – колорит всей фигуры.
– Здравствуйте красавица! Мне нужен Полешко Родион Сергеевич, – обратился к девушке Смирнов.
– Родион Сергеевич, тут к Вам пришли, – крикнула она, не отрываясь от монитора. Её тонкие пальчики с длинными ноготками, не переставая, стучали по кнопкам клавиатуры, находя нужные буквы.
В дверном проёме соседней комнаты появился мужчина. Был он среднего роста, аккуратно подстрижен и весь парусиновый. То есть от рубашки с короткими рукавами и до обуви всё было из лёгкой материи. Цвет, правда, разнился: рубашка и брюки представлены в светло-жёлтых тонах, туфли же имели фиолетовый оттенок.
Вот это коленкор! – подумал Михаил, – настоящий, как говорит Лариса, «новый укротитель». И на брата своего совсем не похож. Надо уточнить, может они сводные? Хотя, отчество-то сходится. А может по отцу родные? Хотя, какая разница?
– Вы ко мне?
– Если Вы Полешко Родион Сергеевич, то к Вам.
– Да, это я. Проходите, пожалуйста.
Кабинет был небольшим и содержал привычный для нынешнего времени прикид: Т-образный стол с компьютером и мягкими стульями, кожаный диван, в углу декоративное растение в виде низкорослой пальмы, кондиционер, вертикальные жалюзи на окнах и так далее, и тому подобное.
– Присаживайтесь. Чем обязан?
– Я двоюродный брат Ларисы, жены Вашего брата – Смирнов Михаил Николаевич.
– Не знал, что у Ларисы есть брат. Очень приятно. Как меня зовут – Вы уже знаете. С какой оказией ко мне? Не знакомиться же Вы пришли?
– А почему бы и не познакомиться? Тем более случай представился.
– Будем считать, что наше знакомство произошло. Тем не менее, что у Вас за дело ко мне?
– Я не сомневаюсь, Родион Сергеевич, что Вы в курсе того, что случилось с сыном Ларисы?
– А вот оно что. Да, я в курсе, но какое это отношение имеет ко мне? И тем более, причём здесь Вы?
– Дело в том, что Лариса не верит в случайность происшедшего с Константином. И она попросила меня разобраться в этом.
– Вы что, сыскарь?
– Да, я работник следственных органов Санкт-Петербурга.
– Теперь понятно. Но ведь Ваши местные коллеги, как
мне известно, разобрались с этим делом.
– Разобрались? Тут, скорее всего, другое слово подходит – замяли. Был я у этого горе-следопыта, который должен был заниматься этим убийством. Но, увы! Таких твердолобых в нашей системе ещё хватает. А что он один из них – видно невооружённым взглядом.
На лице Полешко появилось что-то в виде улыбки.
– Ну, а что всё-таки Вас ко мне привело?
– У меня собственно к Вам два вопроса. Как долго работал у Вас Бочков? Думаю, Вы понимаете, о ком я?
– Разумеется. Устроить сына Ларисы меня попросил Даниил. Если бы я знал, что он колется, то ни за что бы его не взял. Такой геморрой себе нажил!
– Не понял? Константин был наркоманом?
– А Вы что, этого не знали? Чё ж, сестра ничего не сказала?
– Да Бог её знает. Может, причины какие на то имеются? Женщина ведь, у них своя логика.
– Так вот, когда я взял Бочкова на работу он ещё, как-то, умеренно употреблял наркотики. Но потом! Лариса ничего не могла с ним сделать. Всё из дома тащил. Да и не только из дома. Как-то спихнул видеокамеру её подруги. А у нас из мастерской вдруг стали пропадать ценные инструменты. Короче, мы этого Константина быстренько вычислили, и я его выгнал. Не помогли и повторные просьбы Даниила. Тоже мне работничка подкинул, царство ему небесное.
Для Михаила эта новость была обескураживающей. Всякое было в его жизни. Но тут! Он явно почувствовал себя неловко толи оттого, что Константин был его родственником, то ли оттого, что сестра об этом умолчала. Но почему? Капитан не любил, когда не договаривают, тем более о таких серьёзных вещах, как наркотики. На мгновение промелькнула мысль, что он тут делает? У него же отпуск!
– Вот в чём, оказывается, причина домашних ссор, – собравшись с мыслями, произнёс Смирнов.
– Странно, что Вы об этом не знали.
– Да не знал, – признался Михаил. – Скажите, Родион Сергеевич, Вы были у брата в тот день, когда всё это произошло с моим племянником?
– Ну, приезжал. Поели шашлычков с Даниилом, водочки немного попили. Не так часто мы с ним встречаемся. Честно скажу, мы с ним с детства не очень ладим. Но я не думаю, что Вы будете приписывать мне участие в убийстве? Тем более, где находился в это время этот парень, откуда мне было знать?
– А Вы, случайно, в то воскресенье никакой машины не видели около фермы?
– Нет, не наблюдал.
– А у меня другие данные. Именно тогда, когда Вы там отдыхали, приезжал ветеринарный «УАЗик». По всей видимости, на нём и привезли Константина. Потом положили под «Москвич».
– Не знаю. Я никакого «УАЗика» не видел.
– Ну что ж, нет так нет. Спасибо Вам большое, что уделили мне время.
– Да не за что. Передавайте привет брату, Ларисе. Я так понимаю, Вы у них остановились?
– Конечно, у них. Сестра всё-таки. А, кстати, кто из вас старше – Даниил или Вы?
– Похоже, я хорошо сохранился, если Вы не заметили разницы. Даня на пять лет младше. Моя мать умерла, когда меня рожала. Отец женился второй раз. Появился Даниил. Кстати, весь в свою мать. Поэтому мы с ним и не похожи. Так что, отец у нас один.
– Понятно.
– Ну что ж, если нет больше вопросов, как говорят, всех благ!
– Спасибо! И Вам того же.

Кто-то из братьев врёт, – думал Смирнов, спускаясь по лестнице, – один видел этот чёртов «УАЗик», другой не видел. Жаль, что времени прошло немало – целых полгода. Нужно найти водителя этой машины и всё станет на своё место. Кто соврал – тот и будет мне интересен. А пока что получается? На данный момент только у Даниила есть основания для устранения Константина. Шантаж с помощью видеокассеты, плюс постоянная выкачка денег. Теперь ясно для чего – на наркотики, если это так, конечно? Почему же Лариса ничего об этом не сказала? Может это всё же неправда? Хотя, не верить по этому поводу Родиону Полешко, вроде как, и оснований нет. Ладно, разберёмся. А вот если «УАЗик» всё-таки был, то это ослабит подозрения в отношении младшего Полешко. Но тогда появятся подозрения в отношении старшего. Безусловно, скрывая факт присутствия на ферме вышеуказанного автомобиля, он становится заинтересованным лицом, а соответственно и главным подозреваемым. Не ездил, не ездил к брату, а тут вдруг раз, и именно в этот день встречу организовали. Да ещё, когда Ларисы дома не было. Не для отвода ли глаз? Нужно уточнить, чья это была инициатива.

Глава 10.

Ветеринарную службу Смирнов нашёл не сразу. Пришлось немного покуролесить по городу, так как поликлиник этого профиля оказалось две. И находились они в разных концах города. Ну, это и понятно. Не нужно людям ехать через весь город, чтобы сделать какую-нибудь прививку своим питомцам. Каждый шёл в ту поликлинику, которая ближе. А желающих, заметил Михаил, было предостаточно. Одни посетители входили в здание, другие выходили из него, как правило, бережно неся на руках кошек, собак. А одна старушка привела даже козу, которая, предчувствуя предстоящую экзекуцию, никак не хотела двигаться с места. Оба строения были старыми, одноэтажными с небольшой прилегающей территорией. По периметру оба ветеринарных хозяйства были обнесены металлическим забором из сетки «рабица». Автомобиль марки «УАЗ-452» был только в одной поликлинике. Однако поговорить Смирнову с водителем не удалось. Вернее, с тем водителем, который работал здесь в марте месяце и который мог бы ответить на его вопросы. Дело в том, что он где-то в апреле уволился. Ни адреса, ни номера телефона. Если таковой и имел место, то об этом могла сказать только заведующая. А она, как оказалось, будет только завтра. Так ни с чем Смирнов и покинул лечебницу друзей наших меньших, решив наведаться сюда позже.
Из-за утренних событий на ферме у Михаила особого желания возвращаться туда сейчас не было. Встречаться с алкоголиком Зубом, который обещался ещё кое-что рассказать – тоже. Наверняка этот товарищ уже ощущает себя святым, дело ведь под вечер.
Какое-то время капитан ещё раскладывал свои мысли по полочкам. Но потом, развернувшись на стоянке, направил свой автомобиль в сторону пляжа.

* * *

Вечером Смирнову всё же пришлось выслушать от сестры лекцию, какие мужики мерзавцы. Она прошлась по всем представителям сильного пола, но в большей степени это касалось её мужа. По всему было видно, что нелицеприятный разговор между супругами уже состоялся. Удивляться не приходилось, что отголоски этого побоища достались и Михаилу. Тем не менее, ему удалось постепенно повернуть разговор в нужное ему русло.
Улучшив момент, он сказал:
– Лариса, поверь, я сожалею, что так всё получилось. С одной стороны и не рад, что нашёл эту злополучную кассету.
– Если бы не ты, то я и жила бы как тот ёжик в тумане. Угу-угу, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю.
– Я уверен, что всё постепенно нормализуется. Обычно женщина терпит мужчину лишь из-за большой любви к нему.
– Тебя послушать, можно сделать вывод: если баба терпит, значит, мужику дозволено всё?
– Да нет же, просто вы не первые, и не последние. Такое случается сплошь, да рядом.
– А я не желаю быть в этом деле ни первой, ни последней и тем более, чтобы это было рядом. Я хочу быть счастливой и всё!
– Счастье, сестрёнка, – вещь нелёгкая: его очень трудно найти внутри себя и невозможно найти где-либо в ином месте.
– У меня с этим понятием проще: счастье – это когда тебя муж любит. А если любит, то он не может и не должен тебе изменять.
– У французского писателя, философа Шамфора есть
хорошее высказывание – сперва любовь, потом брак: сперва пламя, потом дым. И в этом есть доля правды.
– Ты хочешь сказать, что в моей семейной жизни дымом запахло? Не выйдет, не позволю!
– Ну, то-то, уже лучше. Думаю, у вас с Даниилом всё ещё наладится. Время хороший лекарь. Ты извини меня, Ларис, хоть это не совсем сейчас уместно, но мне нужно у тебя кое о чём спросить.
– Это по Косте?
– Да. Как ты думаешь, где твой сын видеокамеру взял, чтобы всё это отснять? Ведь у вас тогда, весной, как я понимаю, камеры ещё не было? Сама говорила, что купила её перед нашим с Илоной приездом.
– Подруга моя дала.
– Это которая в Севастополе живёт?
– Ну, да. Светлана. Я и не знала об этом. Узнала, когда Костя её уже продал. Светлана стала требовать видеокамеру назад, а я не могу понять, в чём дело. Пришлось деньги отдавать.
– С этой целью ты и ездила в Севастополь в то мартовское воскресенье, когда с сыном всё и произошло?
– Ну, да.
– Лариса, а почему ты мне не сказала, что Константин употреблял наркотики? Ведь эта камера тоже ушла, грубо говоря, на «герыч»?
– Не поверишь, но я ждала от тебя этого вопроса. Знала, что всё равно узнаешь. Хотелось это как-то оттянуть. Никогда не хотела в это верить и никогда не хотела об этом говорить. Больно мне, Миш…– женщина всхлипнула. – А тут ещё этот в душу нагадил. Жить не хочется!
– Ну, ты это брось! Опять же тебе из Шамфора – чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливости, которые чинят люди. Это от отчаяния, Ларис. А отчаяние делает человека или монахом, или солдатом. В монашки ты не пойдёшь, а в солдаты тем более. Так что живи с оптимизмом.
– Хороший ты мужик, Миша. Повезло твоей Илонетте. А за поддержку спасибо.
– Слушай, Ларис, а твой Даниил смог бы убить человека?
– Ты что его подозреваешь?
– Не буду скрывать, пока всё складывается против него. Но есть один момент, над которым мне надо ещё поработать, и который возможно поставит сомнения в причастности Даниила к убийству. Но ты не ответила на мой вопрос.
– Нет, сам лично убить он не сможет. Кишка тонка.
– Понятно. Слушай, а какой адрес у твоей севастопольской подруги?
– Что проверить меня решил? Имею ли я, так сказать, алиби? Ты что и правда думаешь, что мать способна убить своего ребёнка?
– Совсем недавно видел по телевизору сюжет, что всего за три тысячи рублей мать заказала убийство своего совершеннолетнего сына. И знаешь из-за чего?
– Пока не знаю.
– Из-за квартиры.
– Кошмар какой-то!
– Так что не обижайся, сестрёнка, это у меня с годами профессиональное «Что? Где? Когда?» выработалось. Не хочешь говорить, не говори.
– Да чего уж. На улице Фадеева она живёт, дом двадцать два, квартира одиннадцать. Надо ехать на микрике до остановки «Юмашева». Кстати, не работает. Она гражданка России, поэтому с работой проблема. Да муж и не хочет, чтобы она работала. Хватает того, что он зарабатывает. Плюс родители помогают.
– Это прекрасно, когда есть поддержка. Далеко не все могут этим похвастаться. А тут и квартира не где-нибудь, а в Севастополе, и помощь. Лучше не придумаешь.
– Квартира действительно у них хорошая, в новом доме. Его не так давно Лужков для российских моряков построил. Хорошие квартиры с автономным отоплением. Район, правда, удалённый от центра. Но зато рядом большой парк Победы, который спускается прямо к морю.

* * *

Однокомнатная квартира на первом этаже старого двухэтажного дома. За столом трое мужчин. Перед ними, как это водится в таких случаях, выпивка, закуска. Один из собутыльников, похоже, находился в изрядном подпитии.
Даже в очень изрядном! Голова упала на стол, руки безжизненно повисли. Двое других присутствующих были, как огурчики.
– Семён, по-моему, он готов!
– Давай ещё на всякий случай стакан зальём.
– Какой стакан? Чтобы он нас облевал с ног до головы? Говорю, хватит! За вечер и так в него больше литра влили.
– Сам квасил, насильно никто не наливал.
– Не знал, что Костыль такой любитель.
– А нам и лучше. Облегчил задачу. Давай, Буй, верёвку.
Семён принял бечёвку и стал делать из неё петлю. Тем временем его напарник, тщательно протерев одну из бутылок, поставил её обратно на место. Другую посуду, рюмки и приборы бросил в сумку, оставив на столе один комплект.
– Берём его вместе со стулом. За ножки хватай, и раз! – скомандовал Семён.
Они лихо водрузили сидяще-спящего Костыля на стол.
– Попридержи его, Буй, чтобы не свалился. Я сейчас.
Семён подставил под видавшую виды люстру кухонный табурет и, взгромоздившись на него, снял светильник с монтажного крюка. Затем, продев через него свободный конец верёвки, зажал его в руке. Лёгкая люстра свободно повисла на двужильном проводе.
– Я готов! Давай!
Буй, пропустив через голову Костыля петлю, слегка затянул удавку на его шее. Тот даже не дёрнулся.
– Во счастливый! Не знает, что жертвует жизнью, чтобы достичь покоя, – с этими словами Семён натянул верёвку и надёжно завязал её на крюке.
– Да будет тебе там хорошо, Костыль! Прощай!
Палачи столкнули обречённого со стула и отодвинули стол. Повешенный, было, задёргался, но как-то быстро обмяк. Ему ничего не мешало висеть. Между его ногами и полом было где-то сантиметров двадцать.
– Мне бы так умереть, раз – и всё! – изрёк Семён.
– Так в чём дело? Могу помочь, – отреагировал Буй.
– Ну, ты и боб! Я же в том смысле, чтоб не мучиться. Не лежать там с каким-нибудь инсультом, или ещё что.
– Не парься. До этого ты не доживёшь. Так что будет, как ты хочешь: раз и всё!
– На что ты намекаешь?
– Такие как ты своей смертью не умирают.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – поставил точку Семён и скомандовал, – Харэ нам тут торчать, сваливаем.
Он первым двинулся к двери. Его напарник, схватив сумку, последовал за ним. Задержавшись у дверного глазка, первый открыл дверь. Второй закрыл её, предварительно протерев носовым платком ручки.

Глава 11.

Раннее утро. Смирнов сидел в микроавтобусе «Мерседес», который вот-вот должен был отправиться на Севастополь. В принципе он не сомневался в невиновности Ларисы, но проверить каждый факт, каждое алиби у него, как говорят, было в крови. А заодно ему хотелось посмотреть этот легендарный город, побывать в Херсонесе, откуда пришло на Русь православие после крещения князя Владимира. С Илоной они проехали по всему южному побережью Крыма, а вот в Севастополе им побывать так и не пришлось. Он даже рад тому, что сейчас ему представилась такая возможность. Так сказать, экскурсия с пользой для дела.
Наконец микрик тронулся. Поплутав немного по городу, он вырвался на простор. Шторки на его окнах привычно трепетали от потока встречного воздуха. Пассажиры в основном ехали молча. Только где-то впереди слышались тихие голоса. Кто-то дремал. За окном последовательно чередовались пейзажи то с горными массивами, то с виноградными посадками. А больше с одним и другим одновременно. Но Михаила в данный момент больше интересовало другое. Сегодня опять до самого автовокзала его преследовала тёмно-коричневая «восьмёрка» с пантерой на капоте. Значит, неслучайно стояла эта машина на стоянке, когда угнали «десятку», неслучайно. Кто-то за ним следит. А если это так, то парня однозначно лишили жизни. В этом сомнений нет. И кому-то очень не нравится, что Михаил ковыряется в этом деле.
Нужно подумать, как вычислить этот хвост, – мысленно поставил себе задачу капитан. – Интересно будет узнать, откуда он тянется. Если это мне удастся, то считай полдела сделано. Главное – гнездо, а как его разворошить я как-нибудь соображу.
Проскочив арку с названием города, микроавтобус стал
стремительно спускаться вниз. Пассажиры воодушевились. Стало понятно, что ехать осталось недолго. Михаил слегка выпрямил затёкшую спину и уставился в окно.
Ну что, вот здесь и бился советский народ за каждую пять земли, – подумал Смирнов. Тогда не делили людей по национальному принципу, как сейчас. Каждый был ответственен перед своим многонациональным народом. Беда объединяла людей. А что теперь? Взять ту же Украину. Разные там прозападные выскочки ради власти готовы разъединить свой же народ. Что-то я на политику перешёл. Не выспался что ли?
На автостанции, которая находилась рядом с железнодорожным вокзалом, Смирнов узнал, как можно добраться до нужной ему улицы. Всё бы хорошо, если не одно «но» – прямого транспорта туда не было. Необходимо было где-то пересаживаться на маршрутку тридцатого номера, либо ехать до остановки «Юмашева», как и говорила Лариса. А там пешком через дворы. Сказали, что недалеко. Капитан выбрал второй вариант.

* * *

Дверь открыла миловидная женщина. Она была чуть располневшая и круглолицая. Волосы неопределённого цвета с мелировкой неплохо гармонировали с её внешним видом.
– Я Вам только что звонил с автостанции.
– Вы Михаил?
– Да.
– Проходите, пожалуйста.
– Спасибо.
Это была двухкомнатная квартира с «Г» образным коридором, что не очень понравилось Смирнову. Ему больше по душе жильё, в котором с порога попадаешь в просторный холл. Комната, в которой они с хозяйкой разместились, была квадратов двадцать. Просторная и большая.
– Может чайку?
– Не откажусь. Спасибо!
– Чёрного или зелёного?
– Если можно, зелёного.
Хозяйка, не спеша, организовала на журнальном столике чайные приборы. Появилась ваза с небольшими вафлями вперемешку с шоколадными конфетами.
– Так что Вас привело к нам? Взяли бы с собой Ларису.
– Да у неё со временем туговато. К тому же, я, можно сказать, по делам. В связи с тем, что я работаю в следственных органах, сестра попросила разобраться в причинах смерти её сына, – сделав пару глотков, ответил гость.
– Да, жаль мальчика.
– Я собственно по поводу видеокамеры, которую он у вас брал. Было такое?
– Честно говоря, мне не очень приятно об этом говорить. Рада, что эта история не повлияла отрицательно на нашу с Ларисой дружбу. Её Костя ведь употреблял наркотики. И в последнее время довольно сильно. А на это деньги нужны, да ещё какие. Ну, продал он нашу камеру, что тут сделаешь? Просто на подругу жалко было смотреть. Лариса и сама не знала, что он такое выкинул. Извинялась очень.
– Я знаю, что она вернула Вам деньги за видеокамеру.
– Да отдала. Но знаете, что интересно? Она привезла их именно в тот день, когда погиб её сын. Какое трагическое стечение обстоятельств. Просто невероятно.
– Вы меня извините, но я это и хотел услышать.
– Не доверяете сестре?
– Нет, не в этом дело. Просто у меня работа такая – всё проверять, сопоставлять. Ошибок не должно быть.
– Понятно. А то я уж подумала, что Вы её подозреваете.
– Нет, нет. Чистая формалистика.
– Вам виднее.

Далее за чаепитием выяснилось, что Смирнов впервые в Севастополе и Светлана с удовольствием вызвалась показать ему город. Дело в том, что её дни были до безобразия похожи друг на друга, и она рада была появившейся возможности как-то разнообразить свой досуг. Михаил не мог отказаться от такой любезности.
Начали они с ближайшей от места жительства добровольного гида достопримечательности – Херсонеса. Это одна из основных визитных карточек известного на весь мир города. Пару остановок на маршрутке, метров триста пешком в направлении моря, и они у цели. Им понадобилось часа два на то, чтобы ознакомиться со всем комплексом старого города, вернее с тем, что от него осталось. Раскопки находились на самом берегу, и это впечатляло. Как будто само море выбросило через столетия остатки цивилизации на этот исторический берег.
Затем их ожидал центр нынешнего Севастополя. Светлана и Михаил обошли всё от Графской пристани до Панорамы. Помимо памятников они не преминули полюбоваться диковинными рыбами в аквариуме института
океанологии. Но там были представлены не только рыбы. Например, с одной из стен на них с укором смотрела большая голова морской черепахи логгерхед. Её карапакс почему-то отсутствовал. А жаль! Хотелось бы посмотреть на это немалое животное в целом.
Обратно Михаил ехал уставший, но довольный. Поездка в Севастополь, по его мнению, удалась. Когда он ещё там побывает? И побывает ли вообще?

Глава 12.

Утром следующего дня на подъезде к городу Смирнов опять заметил знакомую ему тёмно-коричневую «восьмёрку». Она следовала за ним до самой звериной поликлиники.
Ну, что ж, ребятки, пора, наверное, нам с вами меняться местами, – решил Михаил. – Сегодня ещё поболтайтесь у меня в фарватере, а завтра так уж и быть поезжу я за вами.
Заведующая специфическим лечебным заведением, на сей раз, оказалась на месте. Смирнов без труда получил фамилию, имя, отчество и адрес бывшего водителя санитарного «УАЗика». На дополнительный вопрос, выезжал ли он в первое воскресенье марта куда-либо, ответ был положительным. Да выезжал, хоть это был и выходной день. По просьбе самого водителя заведующая разрешила взять автомобиль для перевозки его холодильника. Поблагодарив женщину, Михаил отправился по указанному адресу.

Искать долго не пришлось. Он сразу нашёл интересующую его улицу на карте города, которую для такого случая купил в газетном киоске. Когда капитан подъехал к нужному дому, он заметил, что всё та же тёмно-коричневая «восьмёрка» остановилась у соседнего дома.
– Вы только не говорите, что это – серьёзно, смеяться будут, – глядя на эту машину в зеркало заднего вида, прошептал Смирнов и покинул душный салон своего автомобиля.
Водитель, которого он искал жил недалеко от своей прежней работы в старом двухэтажном здании. «Жил» на
данный момент оказалось правильным определением, так как, когда капитан подошёл к двери, то обратил внимание на то, что она была опечатана.
Похоже, опоздал, – подумал Смирнов, – пошли в ход свидетели, а, может, и бывшие помощники. Сомнений никаких нет. Девяносто девять процентов, что в живых этого парня уже нет. Не зря за мной по пятам катаются. Конечно, поняли, что я на этого водителя вышел. Жаль. Он мне ох как не помешал бы. Единственное успокаивает, что я в правильном направлении. Их действия – тому подтверждение. Интересно, как они его? Сейчас попробуем узнать.

На площадке первого этажа было всего две квартиры. Михаил позвонил в дверь напротив.
– Кто там, что надо? – послышался немолодой уже женский голос.
– Я из милиции по поводу Вашего соседа – Костыленко Евгения Ивановича.
– Уже вчера были ваши ребята. Толклись тут полдня, – на этот раз дверь приоткрылась, но неснятая цепочка не давала ей распахнуться полностью. – А документ у Вас имеется? Откуда я знаю кто Вы? Может насильник какой!
Ты смотри, какая бдительная, – похвалил про себя старушку капитан и достал своё удостоверение. Похоже, его фотография в милицейской форме произвела необходимое впечатление – дверь творилась.
На пороге стояла небольшого роста старушка. Смирнов сразу вспомнил своего друга, который таких бабулек относит к нештатным сотрудникам следственных органов. Говорит, что они всегда в курсе всех событий, всё знают, всё видят. Ну что ж, посмотрим, насколько он прав в этот раз.
– Извините, как Вас зовут? – начал Михаил.
– Майя Станиславовна я.
– Очень приятно, Михаил Николаевич. Майя Станиславовна, меня назначили расследовать это дело. Я бы хотел узнать поподробнее, что был за человек Ваш сосед. Вы как никто другой можете мне в этом помочь.
Польщенная старушка разрешила даже войти. Они оказались на кухне. Оперативнику сразу бросилось в глаза то, что хозяйка чистоплотностью не отличалась. Давно нестиранная тюль на окне, которое, можно было только догадываться, когда-то красилось белой краской. Пол с неделю не подметался, не говоря уже о помывке. В раковине ворох грязной посуды, как будто здесь живёт целый взвод. Тут же внизу замызганная газета, на которой стояло замусоленное блюдце с остатками чьей-то еды. По специфическому запаху можно было догадаться, что вниманием здесь не обделён представитель рода кошачьих. На столе крошки, тарелка с нарезанными солёными огурцами, упаковка каких-то таблеток и две немытые чашки в красный горошек. На дне одной из них лежала использованная долька лимона. И в завершение этой удручающей картины на тумбочку рядом с газовой плитой вылез огромный тёмно-рыжий таракан. Следом за ним – второй. Было ясно, что здесь прекрасно уживаются и люди, и звери, и насекомые.
На предложение присесть Михаил дипломатично отказался, сославшись на то, что он зашёл буквально на минутку. Дело в том, что предложенный ему табурет терпел на себе капли какой-то жидкости. И было не исключено, что это было подсолнечное масло.
В отличие от гостя хозяйка со словами: «Как хотите», уселась на стул с изрядно смятой подушечкой. Смирнов незаметно включил диктофон, который лежал у него в нагрудном кармане рубашки.
– Я Вас слушаю, молодой человек, – выразила готовность к разговору старушка.
– Так что собой представлял Ваш сосед?
– А ну, да, вы уже спрашивали. Гуляка и развратник, вот что он из себя представлял. Столько баб сюда переводил! Я считала, считала, потом сбилась со счёту. В наше время такого не было. Помню…
– А он выпивал? – перебил воспоминания старушки капитан.
– Ну, как без этого? Конечно, выпивал. Бывало и компании у него тут были. Но честно скажу, он не буянил. Другие шумели, это было. А Женька в этом плане был молодец. Иной раз и сумку поможет поднести. В общем неплохой был хлопчик. Ему бы жинку хорошую, может, и не помер бы. А то истаскался весь. Стыдоба одна, да и только!
– И кому ж он помешал?
– Вот и я говорю вашим милиционерам, что его повесили. А они мне – он сам себя жизни лишил.
Так, значит, петля, – подумал Смирнов.– Посмотрим, что ещё этот божий человечек выдаст.
– А откуда Вы знаете, что его повесили? – поинтересовался он.
Старушка почему-то перешла на шёпот:
– Дек, они позавчёра пришли, когда уже совсем стемнело. Втроём припёрлись. Я смотрю в глазок, а Женька-то еле на ногах стоит. Под левую рученьку один мордоворот его поддерживает, а под правую другой. Так и затащили соседа в его квартиру. Долго ещё оттуда не выходили.
– Ну и что, если Костыленко пришёл не один, значит, его повесили? Вы же сами говорили, что у него частенько были компании.
– Так-то оно так, сынок. Но как мог человек в таком виде сам себя повесить? Он ведь на ногах не стоял!
– Действительно. А Вы молодец, наблюдательная. А кто обнаружил тело?
Старушка была счастлива, что её слушают, да ещё и хвалят. Она готова была рассказать всё, что знала, и не знала. В данный момент старая женщина чувствовала себя самым незаменимым человеком на свете.
– Я и вызвала милицию. Как только эти двое ушли, гляжу в глазок, а дверь-то у Женьки приоткрылась. Ну, я и пошла посмотреть, в чём дело. Голову туда, в квартиру-то просунула и несколько раз позвала: «Женька, Женька, ты дома?» В ответ тишина. Думаю, что-то странно, никогда он дверь-то открытой не оставлял. Решила зайти во внутрь. А там! На крюке его повесили, на который люстру пристраивают.
– Майя Станиславовна, а Вы ничего необычного не заметили у тех двоих, что помогали в тот вечер идти Костыленко? Может в одежде что, или шрам какой?
– Да ничем они не отличались от обычных мужиков-то. Одеты были, как сейчас модно, в спортивные костюмы. На головах кепки с большим козырьком. Слом, мужики, как мужики. Один, который посветлее, вроде как помоложе своего друга был. Ой, подожди, сынок, по-моему, у ентого-то, что помоложе пятно какоетось на голове было. Да точно было, – она встала и, подойдя к капитану, ткнула пальцем в его левый висок, – вот здесь!
Похоже, это тот самый малый с родимым пятном, что и машину дёрнул, – подумал Смирнов.
– На людях не показывают, – посоветовал он хозяйке.
– Так ты сам спрашиваешь, – пробурчала хозяйка.
– Ну, хорошо, хорошо. Больше ничего такого?
– Нет, милый мой, больше пятен не было.
Михаилу стало ясно, что больше тут делать нечего. Что надо было узнать – он узнал. Даже более того. Его организм
давно уже рвался на свежий воздух. Поблагодарив старушку за помощь, он направился, было к входной двери. Но был остановлен её окликом:
– Подожди, как тебя там, я ещё не всё рассказала.
– Да? Это хорошо, что не всё. Слушаю Вас внимательно, Майя Станиславовна.
Старушка опять перешла на шёпот:
– Одного из тех двоих как-то странно звали. Один, значит, был Семён, а вот второй, что-то связанное с водой. Что на поверхности воды плавает?
– Ну и вопросики у тебя бабуля? Всем известно, что может плавать.
– Как тебе, сынок, не стыдно? Я ведь о другом.
Смирнов понял, что сказал глупость и тут же исправился:
– Может поплавок?
– Да нет, как-то по–другому.
– Мина?
– Тоже нет.
– Может, судно какое-нибудь или яхта?
– Ну, как тебе сказать? Небольшое такое. Они ещё красными или оранжевыми бывают. Во вспомнила: их на пляжу ставят в воде, чтобы за них не заплывали.
– Буйки что ли?
– Во-во, молодец! Буй его звали. Точно Буй. Что за имя такое?
– Это не имя, мамаша, а, скорее всего, кличка.
– Что, как у кошки или собаки?
– Ну, да, – ответил Смирнов и выключил диктофон. – У бандитов так принято, обращаться друг к другу исключительно через клички. Ладно, спасибо Вам большое, Майя Станиславовна. Вы нам очень помогли.
– Вчерась меня так не расспрашивали.
– Так я Вам и сказал, что мне поручили разобраться в этом деле. А вчера наши работники констатировали факт случившегося и только.
– Теперь понятно. Тогда Бог в помощь тебе, сынок. А Женьку всё равно жалко. Мне он плохого не делал.
А друг-то мой прав, информация исчерпывающая. Действительно, хоть в штат вводи этих одуванчиков, – подумал Михаил и оставил хозяйку наедине с её кошачьими запахами и тараканами.
Знакомая ему машина всё ещё стояла на месте. Было видно, что человек, сидевший за рулём, разговаривал по телефону. Но как только он увидел вышедшего Смирнова, разговор тут же прекратился.

* * *

– Шеф, что-то долго наш гость в подъезде Костыля? Что делать?
– Снимать штаны и бегать.
– Нет, я серьёзно. Потом сам же меня, если что, за одно место повесишь.
– Ты лучше радуйся, что вовремя Костыля замочили.
– Я и радуюсь. Только, что он всё же там так долго делает? Уже полчаса прошло!
– Наверное, по соседям пошёл. Тактика у них такая. Ты что, фильмы не смотришь?
– При чём тут фильмы? Волнуюсь я.
– Не понял? Ты же сам говорил, что позавчера, когда вы Костыля тащили, вас никто не видел?
– Ну, да. Никого не было.
– Тогда чего ты мандражируешь?
– Да я и говорю, что больно долго этот мент из подъезда не выходит.
– А сколько квартир там на площадке?
– По-моему две.
– По-моему или всё же две?
– Точно две. Так что делать, шеф?
– Семён, тебе не кажется, что ты много вопросов задаёшь?
– Да я …
– На твоём месте я лучше чуть позже задал их тому, кто в квартире напротив живёт. Всё время подсказывать надо. Сам что, не доходишь? От разумной инициативы тебя, кажется, никто не освобождал.
– Понял, шеф.
– А там уж действуй по обстановке. И запомни одно, нам сейчас никакие свидетели не нужны: ни старые, ни малые. Если мы от своих стали избавляться, то… Слушай, Семён, что я тебе прописные истины втюхиваю?
– Не кипишуй, шеф. Будет сделано. О, как раз наш следопыт вышел. Конец связи, – Семён бросил мобильный телефон на пассажирское сидение и завёл двигатель.

* * *

– Ну что, поиграем в прядки, – скорее сам себе сказал Смирнов. – Надо ещё раз с Зубом поговорить. Так, где тут его магазин, – капитан опять достал карту города. – Ага, вот здесь, пожалуй. Если я стану на параллельной улице возле какой-нибудь многоэтажки? … Затем пройду через чёрный ход и пересеку квартал по дворам. Таким образом, окажусь у «Ореадны». Думаю, не должны они вычислить к кому я пошёл. Будут ждать, пока я не выйду из дома. Пусть ещё разок покукуют. Да и совсем им не нужно знать, что я с этим Петром общаюсь. Ну, Бог в помощь!
Михаил так и сделал, как задумал. Но Зуба на работе не оказалось. Грузчик вот уже два дня, как находился на больничном. По пьяни умудрился где-то руку сломать.
Хорошо, что адрес этого алкоголика прошлый раз записал, – похвалил себя капитан, – да и карту в машине не оставил. Сейчас посмотрим, где нам искать этого гуся, – Михаил раскрыл карту. – Главное, чтобы вменяемым был. А то вполне возможно, что он может принять вместо внешнего лекарства что-нибудь внутреннее. Для сугрева души, так сказать. А заодно и для скорейшего выздоровления.
Найдя адрес больного, Смирнов был приятно удивлён, что жил Зуб рядом с магазином «Ореадна». Да об этом можно было и догадаться. Так как такого типа люди по природе своей очень ленивы. Они, как правило, не забираются далеко от дома. Хотя тот самый Зуб работал же
у Полешко? А это по местным меркам не близко. Наверное, тут всё же больше исключение из правил, чем норма. Он и сам говорил, что его чёрт попутал с этой дурно пахнущей работой.
Михаил решил не возвращаться к машине и пошёл пешком. Несколько раз он подстраховался, проверил, нет ли за ним хвоста. Но ничего подозрительного он не заметил. Чтобы его клиент был поразговорчивее, оперативник по пути приобрёл в палатке бутылку дешёвого вина.
Зуб жил с матерью в двухкомнатной «хрущёвке» на пятом этаже. Из окон их квартиры поверх соседних домов и
деревьев хорошо просматривалось море. Открыла дверь мать. Её сын в это время сидел на балконе и курил.
– Петь, к тебе пришли, – позвала больного женщина, когда они с Михаилом очутились в коридоре. – …Слышишь, чего говорю? Тебя тут спрашивают.
– Кого ещё там принесло, ядрень её в мигрень? – услышал капитан откуда-то из комнаты. – А это Вы, – по
всему было видно, что Зуб больше обрадовался, чем расстроился. Редко так бывает. Обычно люди тушуются и не проявляют радостных эмоций по приходу оперативных работников. – А я думаю, кто это там? Вроде бы никого не ждал. Рад, очень рад! Проходите, пожалуйста, – явно предчувствуя тот факт, что гость не с пустыми руками заявился.
– Где мы можем поговорить, чтобы нам никто не мешал? – спросил Смирнов хозяина, убедившись в том, что тот, к его удивлению, был трезв.
– Так можем и на балкон пройти.
– Нет, на балконе не желательно.
– Ну, тогда пошли на кухню, а матушка, ядрень её в мигрень, пока телек поглядит, – похоже, Зуба уже потянуло ближе к столу. – Мать иди в комнату, сейчас твой сериал «Обречённая стать звездой» начнётся. Нам с товарищем поговорить надо.
– Знаю я твои разговоры. Без стакана не можешь. И за что мне такое наказание? Лучше б девку родила, ей Богу, – с сожалением выговорилась пожилая женщина и послушно проследовала в комнату.
– Вот так и живём, ядрень её в мигрень. Пошли, пошли, – скомандовал Петро и, придерживая здоровой рукой загипсованную, первым двинулся в маленькую кухню.
– На кухню, так на кухню, – согласился Михаил.
– Прошу сюда, – указал на табурет Зуб и продолжил, – к диалогу готов.
Капитан включил диктофон:
– Прошлый раз ты обмолвился, что у тебя ещё что-то есть мне сказать.
– Ну, есть. Только мы же, командир, договаривались, что не за так ведь!
– Да есть, есть твой выкуп. Не беспокойся.
– Как не волноваться, если угли нужно взбрызнуть! Иначе, извини, разговора у нас с тобой может и не получится.
Смирнов достал бутылку вина и поставил на стол.
– Ну, это же другой коленкор! – обрадовался хозяин и на столе сразу же появились два гранёных стакана.
Пробка долго не задержалась в горлышке, и послышался
характерный звук наливаемой жидкости.
– Я не буду, – сказал Михаил и прикрыл ладонью свой стакан, – за рулём.
– Понимаю, понимаю, – запричитал Зуб. – В отличие от тебя я без руля, да ещё и на больничном. Так что, извини, браток, но мне сам Бог велел, – с этими словами бормотуха привычно проникла в его организм.
– Ну, как, прижилась?
– Ещё не совсем, добавить бы надо для ясности, ядрень её в мигрень.
– Стоп, стоп, братец. Так дело не пойдёт. Подлечился и будет, – капитан отодвинул бутылку поближе к себе. – Давай рассказывай, что знаешь. Иначе у нас точно разговора не получится.
Зуб никак не мог допустить того, чтобы содержимое бутылки проигнорировало его желудок. Это было не в его силах. Поэтому больше уговаривать Петра не пришлось.
– Тогда у магазина я тебе сказал неправду, ядрень её в мигрень. Хотя у меня в то мартовское воскресенье и выходной был, но я не тусовался здесь, в городе.
– Остался на ферме?
– Ага. Я отсыпался на чердаке гаража. Там у них хламьё всякое валяется и старый матрац всегда лежит. Так я, как правило, после каждой субботы, чтобы мне никто не мешал и я никому, там вылёживался.
– Вечерком в субботу после рабочей недели, небось, поддашь хорошо, а в воскресенье отходишь?
– Это святое. Видишь, и ты меня понимаешь. Короче, я всё видел, что произошло в гараже. – Произнеся это, Пётр вдруг замялся. Сложилось впечатление, что он в каком-то сомнении говорить или нет?
– Я слушаю, слушаю, – вывел его из кратковременного оцепенения Смирнов.
– Ну да. Ближе к вечеру в гараже появились люди.
– Подожди. А если бы они тебя там обнаружили?
– Что я дурак? Сидел, как мышка.
– А как ты мог увидеть с чердака, что внизу делается?
– Ты машину где ставишь, в гараже? – вопросом на вопрос ответил Зуб.
– Нет там «Нива» стоит.
– Ну, это сейчас, а раньше «Москвич» там стоял. Но неважно. Ты, наверное, просто не обратил на потолок внимания.
– Почему ж не обратил. Когда знакомился с хозяйством, был и в гараже. Потолок там зашит ДВП.
– Данила-мастер постарался, ядрень его в мигрень, облагородил, значит. А тогда, когда я сидел на чердаке, потолок был ещё из досок. И в щели между ними хорошо было видно, что делается внизу.
– И что же ты видел?
– Да всё! Как два мужика притащили Константина, как поддомкратили машину. Затем они сняли колёса с одной стороны и уложили под «Москвич» пацана. Потом положили на горло коробку передач и опустили на неё автомобиль. Вот такая история.
– И сколько мужиков было? Запомнил их?
– Слушай, налей ещё. А то что-то с памятью моей стало, ядрень её в мигрень. Плохо дальше помню.
Пришлось Смирнову налить полстакана, которые сразу были отправлены по известному адресу.
– Ну, вот, сразу память про-просветлела. Теперь можно и дальше повспоминать, – произнёс после небольшой паузы Зуб. О его готовности к дальнейшему вещанию говорили заблестевшие глаза.
– Так, сколько их было?
– Двое. Одного звали Семён, другого Костыль.
– А у того, которого Семёном звали, случайно не было родимого пятна на левом виске?
– Это белобрысый который?
– Слушай, Петро, кто их видел, я или ты?
– А, ну да. Светлоголовый был с пятном, ядрень его в мигрень. Метка у него такая с пятак, наверное. Он ещё укол сделал Косте в руку, похоже, в вену.
– С чего ты это взял?
– Да потому что, сам видел и слышал. Он ещё сказал: «Что за мужик? Ни хрена вен не видать. Руки, что у бабы».
– Ты кому-нибудь про всё это говорил?
– Даниле-мастеру.
– И ты сразу после этого уволился?
– Так он и заставил. Ещё и работёнку мне подыскал поближе к дому. Так что я на него не в обиде. Только сказал, чтобы я рот не открывал, пока не понадоблюсь.
– А чего ж, ты мне всё рассказал?
– Так ты же следователь. Он и сказал, если на меня кто-то из ваших выйдет, чтобы я всё выложил.
– Это правильно. Но всё же, я тебе советую, помалкивай. Больше никому об этом не рассказывай. С напарником-то своим нынешним, Кочетом, случайно этим не делился?
– Командир, обижаешь. Чё ж я, совсем что ли? Налей ещё малость. Я вроде всё тебе рассказал, что знал.
– Да бери всю, я же тебе её принёс, – сказал Михаил и пододвинул начатую бутылку хозяину, – лечи свою руку.
– Нет проблем, – чуть ли не пропел Зуб и с удовольствием взял ещё не порожнюю тару.

Ну что, сыщик, – думал Смирнов, спускаясь по лестничному маршу, – не зря конспирировался. Похоже на то, что заинтересован в убийстве сына Ларисы был всё-таки Даниил Полешко. Это просматривается невооружённым глазом. Плюс ко всему, по всей видимости, он знал, что именно в гараже всё и произойдёт. Однако убивали абсолютно другие люди? Получается, что мотив для убийства имелся и у Даниила, и у этих двоих. Но Семён впоследствии с кем-то иным лишил жизни Костыля, с которым и придавил Костю. Значит, за ним и тем другим стоит ещё кто-то. Вот тебе и наркоман, натворил видно дел,
хороший мальчик, что минимум у двоих совпали интересы в его ликвидации.
До своей машины Михаил добирался тем же маршрутом: через дворы и чёрный ход. Когда он вышел из подъезда, то тёмно-коричневой «восьмёрки» на её прежнем месте не увидел. Да и вокруг она не просматривалась.
Не выдержали нервишки у мартышки, – подумал Смирнов и с каким-то облегчением сел в «Москвич». – Хорошо, что тогда, когда я в первый раз ездил к этому Зубу,
хвоста ещё не было. А то наверняка бы его ожидала участь Костыля. Завтра попробуем вычислить, откуда эти ребятишки. Ну что ж, придётся ехать без сопровождения. Свободу попугаю! – И капитан, удовлетворённый поездкой, повернул ключ в замке зажигания.

* * *

На обратном пути Михаил решил заехать на переговорный пункт. До него только сейчас дошло, что после того, как уехала его жена, он ни разу ей не позвонил. Нехорошо. Так может и обидеться. Но прежде нужно было провернуть ещё одно небольшое дельце.
Смирнов отправился на железнодорожный вокзал и в ячейке камеры хранения №117 оставил плёнку диктофона с записями разговоров с соседкой Костыленко и с Зубом. Код он всегда ставил один и тот же, чтобы не попутать – Д 713. До школы милиции Михаил год учился в военном училище. Так вот почтовый литер его тамошнего подразделения был «Д», а далее всё довольно просто: седьмая рота, первый взвод, третье отделение. Отсюда – «Д 713».
Так оно будет надёжнее, – подумал капитан, – а то от этих гавриков всего можно ожидать. А теперь можно и с Илоной пообщаться.
В помещении переговорного пункта с рядом пронумерованных кабин народу было немного. У стойки с окошками стояло пару человек с телеграммами. Девушка же, которая принимала заказы на междугородные и международные переговоры, была свободной. Михаил этим
и воспользовался. Внеся предоплату, он направился, было, в названную оператором кабину, но вдруг вернулся.
– Девушка, Вы меня извините. Я от Вас звоню впервые.
Скажите, пожалуйста, какой выход на Россию?
– Как и везде: 10, 7, потом код города и номер абонента.
– Спасибо. Вы очень добры.
– Это моя работа.
– Всё равно спасибо.
Илона ответила не сразу, пришлось перенабрать номер.
– Я Вас слушаю, – услышал Михаил родной голос.
– Добрый день, родная. Не звоню, уже и трубку не хочешь брать?
– Да нет, во дворе была. Пока добежала…
– Как вы там?
– Да, в общем, нормально. Сидели сейчас с мамой обсуждали, куда чёрную смородину пересадить. А то с одной стороны крыжовник разросся, а с другой – красная подпирает.
– Очень серьёзный вопрос!
– Да, серьёзный. А ты-то чего не звонишь? Может, нашёл себе кого там на курортах?
– Обязательно, глупышка, аж две штуки! Я тебе сколько раз говорил и сейчас повторю: слепые женятся по любви, зрячие – по расчёту. Так вот я женился на тебе исключительно по расчёту на вечную любовь. И очень рассчитываю на взаимность. Понятно, дорогая?
– Ладно, верю. На счёт взаимности можешь не беспокоиться. Мне кроме тебя никто в этой жизни не нужен. Скоро ты там управишься? А то отпуск пролетает, а мы врозь.
– Зато ты в этот раз и на Чёрном и на Балтийском море побывала.
– Это так, но всё же, когда тебя ждать?
– Постараюсь, любимая, побыстрей освободиться. Но сама понимаешь, не грибы собираю.
– Ты, Миш, поосторожней там.
– Ладно, радость моя, передавай маме от меня привет. А тебя обнимаю и всю-всю целую! До встречи!
– Я тебя тоже целую, любимый!
Не выходя из кабинки, капитан набрал теперь уже питерский код и далее знакомый набор цифр. Номер своего начальника, Уварова Александра Александровича, он знал наизусть.
– Сан Саныч, здравия желаю, Смирнов беспокоит.
– О, привет отпускник! Вижу тебе не отдыхается. Что за проблемы?
– Вы как в воду смотрите.
– Так иначе не звонил бы. Что у тебя стряслось?
– Сан Саныч, Вы говорили, что у Вас здесь в местных
органах связь имеется?
– Ну, имеется. Лучший дружок по учёбе давно там обосновался. Периодически созваниваемся, не забываем друг друга. А что случилось, Миш?
– Влез я тут в одно дело, подстраховаться не мешает.
– Даже отдохнуть по–человечески не можешь.
– Так уж так получилось, Сан Саныч. Племяша моего убили, а дело замяли. Не мог же я остаться в стороне.
– Теперь понятно. Давай рассказывай.
Смирнов подробно изложил суть проделанной им работы вплоть до камеры хранения. Получив утвердительный ответ, повесил трубку.

Как хорошо, что догадался заехать позвонить, – думал Смирнов, садясь в машину. – И на душе как-то светлее стало, родной голос услышал. Да и с начальником пообщался.
Тронувшись, он уже привычно глянул в зеркало заднего вида. Преследователей не было видно.
– Смотри, а ведь действительно отстали. Наверное, какие-то дела посерьёзней моего их припёрли. Ну, и перья вам в одно место, ребятишки, – удовлетворённо произнёс Михаил и сильнее надавил на педаль газа.

* * *

После ужина Смирнов попросил Ларису пройтись. Та, надеясь на новости, разумеется, от этого предложения не
отказалась. Они вышли на берег небольшого озерца и расположились на его берегу.

– Лариса, мне нужно, чтобы ты для пользы дела постаралась быть спокойной в отношениях с Даниилом. Я понимаю, что это сделать сейчас тебе непросто. Кстати, как у вас сейчас?
– Да никак. Не разговариваем.
– Может на данный момент это и к лучшему.
– Неужели что-то узнал про Костю?
– Кое–что есть. Но пока рано делать какие-то выводы, извини. Дай мне ещё немного времени.
– С твоих слов можно подумать, что мой муж в этом как-то замешан? Ты меня пугаешь.
– Никто никого не пугает. Просто я разбираюсь в убийстве твоего сына. Или ты меня об этом не просила?
– Извини, эмоции захлёстывают. Что-то в последнее время вся жизнь моя пошла наперекосяк. Как будто кому-то дорогу перешла.
– Тяжело в таких случаях давать советы. Но ты всё-таки возьми себя в руки, успокойся.
– Да я и так стараюсь. Хорошо, что ты сейчас здесь. А то не знаю, что со мной было бы?
Смирнов достал сигареты. Предложил сестре, но та отказалась. Прикурив, он продолжил:
– Повторюсь, уже имеются кое-какие намётки. Потерпи немного. Как там говорил первый и последний президент СССР – Михаил Горбачёв на счёт процесса?
– Процесс пошёл.
– Вот-вот, процесс уже идёт. А терпение, и труд всё перетрут. У меня же к тебе есть несколько обязательных просьб.
– Не сомневайся, Миша. Какие бы они не были, я постараюсь всё сделать так, как ты скажешь.
– А я и не сомневался в этом. Итак, первое. Мне на завтра нужна твоя «Нива» и видеокамера. Ваш «Москвич» уже примелькался и меня с утра до вечера кто-то пасёт.
– Да ты что? Это не опасно?
– Лариса, а жизнь по сути своей не опасна? Каждый день
какие-то катаклизмы случаются. Или как у Винокура: «Не пойду никуда из дома – вдруг кирпич на голову упадёт!» Или что-то в этом роде.
– Ну, ты вообще обобщил. Я конкретно за тебя беспокоюсь.
– Давай не будем паниковать. Пока всё нормально. Завтра же я постараюсь узнать, кто у меня на хвосте болтается. Но для этого мне нужно хотя бы на день поменять машину. Ну, так как, даёшь ты мне свой аппарат и камеру? А, знаешь, было бы ещё лучше, если бы мы поехали на твоей «Ниве» вместе. Это не давало бы Даниилу пищи для ненужных размышлений.
– Не вопрос. О чём речь? Если так надо, то …
– Вот и ладненько. Второе. Я тут записал координаты ячейки камеры хранения на железнодорожном вокзале и код, чтобы её открыть, – Михаил протянул Ларисе небольшой листок бумаги. – Запомни, пожалуйста. Только прошу тебя, для памяти нигде эти номера не записывай. Просто запомни, хочешь, зазубри. Потом мы этот клочок сожжём.
– А я могу знать, что там лежит?
– Для тебя не секрет. Туда я положил плёнку от диктофона с ценными показаниями свидетелей. Завтра планирую ещё положить и видеокассету, если что интересное удастся снять. Кстати, ты мне сегодня Костину тоже отдай. Пусть будет всё в одном месте.
– И, всё-таки, Миша, меня это всё беспокоит. Ты прячешь записи, это же неспроста? Я уже начинаю жалеть о том, что втянула тебя во всё это.
– Пойми правильно, Лариса, назад дороги нет. И сейчас я должен подстраховаться. Давай посерьёзней, пожалуйста. Нюни распускать нам ни к чему. Мне не в первый и, надеюсь, не в последний раз приходится такими вещами заниматься. От тебя же, повторяю, на данный момент требуется лишь одно: об этих плёнках кроме нас двоих знать никто не должен. В противном случае я тебе ничего не гарантирую.
– Хорошо, Миша, сделаю, как ты говоришь.
– Молодец! Теперь третье. Вот тебе ещё один номер, но уже телефонный, – Смирнов протянул сестре очередной
клочок бумаги. – Это телефон моего начальника – Уварова Александра Александровича, тут всё написано. Его ты можешь сохранить. Это я тебе даю на тот случай, если со мной что-то случится.
– Ой, Мишенька!
– Ну, опять двадцать пять! Короче, если я не приеду домой, и от меня не будет звонка до утра следующего дня – звони моему начальнику. В ячейку на вокзале помимо плёнок я положу пару листов бумаги со своими комментариями по этому делу. Так сказать набросаю алгоритм преступления. Но сама не вздумай ни в коем разе туда ехать. Поняла?
Лариса утвердительно замотала головой.
– Я знаю, что у Александра Александровича однокашник где-то здесь работает. Он сам мне об этом говорил, когда узнал, что мы с Илоной сюда собираемся. А сегодня по телефону это подтвердил. Короче, он в курсе нашего с тобой дела. Так что, если что со мной случится, он это так просто не оставит.
– Мишенька, я боюсь!
– Есть у туркестанского поэта XI века Юсуфа Баласагуни хорошие слова:

Кто жизнью дорожит, тех губит жизнь,
Кто от неё бежит – тех любит жизнь.

– Может он и прав, твой поэт, но мне за тебя страшно!
– Вот и надейся на таких помощников! Что ты опять сопли распустила? Это же я на крайний случай ситуацию проиграл. Без перестраховки в нашем деле никак нельзя. Тем более что я здесь совсем один, без своей команды. А посему должен проигрывать все варианты, в том числе и самые неприятные. Да успокойся ты, Лариска! Дыши глубже! Думаю, всё будет у нас с тобой хорошо. И обойдёмся мы без всяких там неприятностей. О`кей?
– Надеюсь.
– А теперь можно вопрос на отвлечённую тему?
– Смотря на какую?
– Я не очень силён в истории. Всё хочу тебя спросить. Что такое Ореадна?
– Это бывшее великокняжеское имение. Располагалось оно недалеко от Ялты. Когда-то на месте Ореадны было греческое поселение. А в 1852 году там возвели роскошную царскую резиденцию для Николая I. Но просуществовала она недолго. В 1882 году дворец сгорел. Сейчас там храм Покрова Пресвятой Богородицы.
– Теперь понятно. А то Ореадна, Ореадна, а что это? Спасибо тебе, просветила.
– Да ладно, кушай на здоровье.
– Ну, что, пошли ближе к дому? А то уже темнеет. У вас здесь с этим строго: раз и такая темень, что хоть глаза выколи!
– Да уж не ваши белые ночи.
– Что уже забыла? Небось, с одноклассниками на выпускной всю ту самую белую ночь гуляла?
– Было дело. Эх, вернуть бы то время назад!
– На ностальгию потянуло, сестрёнка?
– Иногда бывает.
– Так в чём дело? Перебирайся в Питер.
– Скажешь тоже. А как же хозяйство, семья? Нет, Миша, привыкла я тут.
– Да я шучу. Ну что, может, всё-таки пойдём? А то и, правда, дорогу в темноте не найдём.
– Ты, наверное, забыл, что я всё-таки местная!
– Ладно, местная, потопали.
Лариса взяла брата под руку, и они пошли в сторону фермы. Уже почти стемнело. В небе стали появляться первые звёзды.

Глава 13.

Смирнов встал намного раньше обычного. Выждав момент, когда Даниил скроется в подсобном хозяйстве, они с Ларисой выгнали из гаража «NIVу–SHEVROLET».
Михаил не хотел, чтобы Полешко знал на какой машине он сегодня поедет. Хотя бы какое-то время. Чувствуя причастность Даниила к убийству, капитан до конца ещё не понял его роли во всём этом. Конечно, у него имелись мысли на этот счёт, но пока лучше поосторожничать. Оставив «Москвич» на привычном месте перед гаражом, и взяв с собой видеокамеру, брат и сестра покинули ферму. Их машина привычно побежала по щебёночной дороге.
На подъезде к городу мест удобных для засады не оказалось. Его они выбрали у первых же домов, в глубине проезда возле продовольственного магазинчика. В общем, обзор был неплохой. Немного мешало само здание. Но когда Лариса подала автомобиль чуть вперёд, позиция стала, можно сказать, идеальной. В связи с тем, что они выехали часа на полтора раньше, чем обычно выезжал Смирнов в предшествующие дни, то и ждать им пришлось примерно столько же. Наконец капитан заметил проскочившую мимо них знакомую «восьмёрку».
– Вон они, – сказал Михаил. – Ну, что ж, орёлики, подождём, когда вы в обратную сторону полетите.
Прошло где-то около часа.
– Миш, и долго нам ещё здесь сидеть? – спросила Лариса, которой явно стало надоедать ожидание.
– «Терпение, мой друг, терпение» – как говорил Карлсон. Знаешь такого, с пропеллером?
– Кто ж его не знает?
– Вот и я знаю. Но сколько эти пинкертоны там выдержат – не знаю? А мы что, куда-то спешим?
– Да, в общем-то, нет!
– Тогда сидим до упора. Ты же обещала мне помогать?
– А я и не отказываюсь.
– Вот и ладненько.

Наконец их ожидание было вознаграждено. Машина с чёрной пантерой на капоте стремительно приближалась к магазинчику. Лариса запустила двигатель. Брат с сестрой осторожно стали преследовать «восьмёрку». И она их привела к большому универсаму с огромной надписью «KAПI».
Остановившись на допустимом расстоянии от преследуемой машины, Лариса спросила:
– Так пойдёт?
– Ты умница, лучше не придумаешь, – ответил Смирнов и расчехлил видеокамеру. На её экране появилась известная «восьмёрка», из которой вышел светловолосый молодой человек с родимым пятном на левом виске.
– Вот это номер! И тут этот меченый Семён, – прошептал Михаил. – Просто наваждение какое-то в одном лице. Ну, это, может, и к лучшему! Не нужно будет мне распыляться. Посмотрим, что дальше будет.
– Что ты, Миш, там бурчишь? Знаешь этого парня?
– Сейчас узнал. Даже сфоткал его на память.
К белобрысому тут же подскочил какой-то паренёк и стал показывать на ряд стоявших на стоянке машин.
– Смотри, там ещё один.
– Подожди, Лариса. Посиди спокойно.
По жестам Смирнов определил, что внимания новенького удостоилась «девяносто девятая» модель цвета «мокрый асфальт». И он не ошибся. Сработала сигнализация на «пантере», и её хозяин без промедления направился к указанной машине. Паренёк достал откуда-то что-то вроде телефонной трубки, и сработала уже сигнализация той самой «девяносто девятой».
– Похоже, у них сканер, – тихо произнёс капитан.
– А это что ещё такое?
– Прибор. Когда хозяин машины ставит своё транспортное средство на сигнализацию, то это приспособление в чьих-то руках и где-то рядом сканирует сигнал. Человек удивляется, чего это его машина не закрылась с первого раза? Сразу думает, что что-то не сработало. А, на самом деле, первый сигнал пошёл на сканер. Хозяин закрывает машину со второго раза и, убедившись, что на этот раз всё нормально, уходит. А преступник, тем временем, спокойно открывает его аппарат без всяких отмычек и разбиваний форточек. Вот такой хитрый прибор.
– Короче, теперь угонщику достаточно нажать на кнопку
сканера, чтобы открыть любую машину?
– Точно так. Видишь, какая ты догадливая. Так что имей в виду, если двери твоей «Нивы» не закрылись с первого раза, то это не зря.
– Спасибо за подсказку. Буду иметь в виду.
Тем временем Семён по-хозяйски расположился в салоне «девяносто девятой», и машина в считанные секунды
рванула с места. За ней проследовала серая «семёрка» с пареньком-сканером. Капитану с его напарницей ничего не оставалось, как следовать за плохими ребятами. А что это были плохие ребята, они нисколько в этом не сомневались.
Смирнову на ум даже пришли чьи-то строки, безусловно, в тему:

Как вал влечёт к скалистым берегам,
Так смертного влечёт к дурным делам.

– Действительно к дурным, – отреагировала Лариса. – Слушай, Миш, ну, залез этот парень в машину, а как же он её завёл? Ведь всё равно ключ от замка зажигания нужен.
– Это тебе нужен и таким как ты. А у них приспособления на этот счёт имеются, всякие там «занозы», «свёртки». Забивают такую болванку вместо ключа и при повороте ломают стопор замка. И все тебе проблемы. А вернее, нет никаких проблем!
– И не боятся же? За это ведь в тюрьму можно попасть.
– Кто этими делами занимается, Лариса, прекрасно об этом знает. Однако быстрый и неплохой заработок, несмотря ни на что, притягивает. А чтобы оттянуть как можно дальше от себя окно в клеточку, преступники организуются в группы. В этих командах, как правило, железная дисциплина и чёткое распределение обязанностей. Ну, например: «наблюдатели» следят за хозяином машины, которую хотят свиснуть; «крадуны» угоняют и доставляют этот транспорт в, так называемый, отстойник; «возвратчики» возвращают автомобиль хозяину за выкуп и так далее.
– Всё равно я им не завидую.
– Лариса, давай не будем отвлекаться, – предложил Смирнов и в салоне «Нивы» воцарилась тишина.
Далее события развивались не менее интересно. Проболтавшись в хвосте этой пары по городу, брат и сестра вместе со своими ведомыми оказались на окраине. На последнем перекрёстке Семён притормозил на запрещённый сигнал светофора. Серая же «семёрка» проследовала прямо на красный свет.
– Вот клоун! Дальтоник он, что ли? – проговорила Лариса.
– Да нет. Тут, похоже, обходной манёвр, – не согласился с ней Михаил.
В чём сестра чуть позже и убедилась, поняв, что это было сделано преднамеренно. Впереди находился пост дорожной автоинспекции. Разумеется, нарушителя остановили. Но зато угнанная «девяносто девятая» преспокойненько проследовала мимо.
Интересно, что вы придумаете перед следующим постом? – подумал капитан. Он знал, что при въезде в отдалённую часть города всегда стоит наряд дорожно-постовой службы.
Конечно же, придумали! А вернее всё у них было продумано заранее. И пользовались они этими приёмами, похоже, не один раз. Не зря говорил лейтенант в дежурной части, что угонщиков поймать никак не могут. Гаишников они только так обходят. А затем машину сразу в отстойник.
Перебьют номера, или разберут на запчасти и все дела. В лучшем случае владельцу вернут, разумеется, за его же кровные.
До очередного поста оставалось не так много, когда Михаила и Ларису лихо обогнал паренёк-сканер. Шёл он все сто километров в час, а то и больше. Так, не сбавляя скорость, перед самым постом он обогнал и Семёна. Смирнов работал с камерой. И, проезжая мимо остановленной машины, он не преминул снять, как у водителя нерадивой «семёрки» инспектор проверял документы. Угнанная машина опять беспрепятственно двигалась дальше.
Капитана совсем не удивил тот факт, что «девяносто девятая» цвета «мокрый асфальт» привела их к фирме «Агат». Он проигрывал в голове разные варианты и этот, почему-то, в первую очередь. Итак, Семён направил машину не к центральному входу, а к тыльному въезду. Там находился большой бокс. Чтобы остаться незамеченными, Михаил попросил сестру не ехать дальше за преследуемым, а, свернуть вправо. Они заехали с другой стороны. Из-за какого-то сарая капитан успел запечатлеть на плёнку, как «девяносто девятая» въезжала на территорию фирмы. Перед этим Семён ещё раз осчастливил капитана своим появлением в кадре. Прежде, чем въехать, он вышел из машины и открыл ворота.
– Ну, вот и всё! Приехали! – сказал сам себе Смирнов. – Пока живите. А мы займёмся документами. Да и торчать здесь сейчас не безопасно.
Только он хотел ретироваться, как увидел подъехавшую серую «семёрку».
Ну, что ж, напоследок и тебя сфотографируем, милок, – подумал Михаил и вскинул камеру.

* * *

– Что, Семён, мимо кассы сегодня у тебя со слежкой?
– Вроде того, шеф. Честно говоря, муторное дельце ты мне подкинул. Не по мне это.
– А по ком? По мне что ли? Не понимаешь, чем всё это пахнет? Не нравится ему. Наверное, придумал, что сыщик сегодня не выезжал?
– Да нет же. Я по мобилке утром правду тебе сказал. Не видел я его машины на трассе сегодня. Может, он отдых решил себе устроить или ещё чего? Переутомился вынюхивать. Сколько можно было его ждать?
– Точно не пропустил?
– Гадом буду. Вначале я подождал его, где обычно. Потом, чтобы убедиться, проскочил на ферму. «Москвич» на месте.
– Тебя там никто не видел?
– Да хоть и видел! Я не останавливался. Проехался мимо и все дела. Дорога не ихняя, государственная. Где хочу, там
и езжу.
– Всё равно зря туда поехал.
– Ну, сидел бы до сих пор в засаде и ничего бы полезного не сделал. А так сам же мне задачу переиграл. И правильно, шеф, сделал! Неплохую тачку прихватизировали. Вся в тюнинге, класс! Давно такие не попадались. Наверняка «возврат» хорошим будет. А этот следопыт никуда от нас не денется.
– Ладно, Бог с ним пока. Что соседи Костыля говорят?
– А уже ничего не говорят. Старая перечница там жила. Оказывается, она нас действительно видела, особливо меня запомнила.
– И, конечно, с питерцем этим поделилась?
– В том-то и дело, вплоть до кликух. Я же говорил, что он долго у этой старушенции был.
– А кто мне втюхивал, что всё прошло гладко?
– Извини, шеф, малость прокололись.
– Ничего себе малость? Да за такое «малость» на нары прямая дорога.
– Тьфу-тьфу, шеф, накаркаешь ещё.
– Каркай не каркай, а слив с отстоем налицо, Семён. Ну, и вы её …?
– Разумеется! Зачем оставлять такого свидетеля? Это же, сам говоришь, всё равно, что приговор себе подписать.
– Наконец-то соображать стал, что к чему. Только лишние трупы нам не нужны.
– Да она всё равно уже пожила, дай Бог нам столько!
Одуванчик, одним словом.
– Надеюсь, следов-то не оставили?
– Обижаешь, шеф. Мы ей ножичек показали, у неё, и дух вон! Сердечко не выдержало. Говорю же, одуванчик.
– И снова вас никто не видел? А, может, как и в прошлый раз опять какой-нибудь дверной глазок не заметили?
– Да нет. Сейчас уж точно чисто. Да и на площадке всего две двери: этой бабки и Костыля.
– Ну, смотри Семён, молись, чтоб так оно и было. В противном случае, тебя меченого любая собака узнает.
– Я же не виноват, что меня Боженька пометила.
– Никогда не говори о себе: придётся либо себя хвалить – а это тщеславие, либо хулить – а это малодушие.
Семён почесал затылок:
– Шеф, говори со мной проще. Я академий не кончал. А то ты порой заворачиваешь, как на лекции где-нибудь в МГУ. Я свою работу делаю? Делаю! А там как карта ляжет. При чём тут малодушие или какое-то там тщеславие?
– Ладно, не парься. Буй с тобой был?
– Конечно, что я лысый? Вместе Костыля кончали, вместе и следы заметали.
Шеф встал, смахнул невидимые пылинки со светло-жёлтых брюк и подошёл к окну. Не оборачиваясь, произнёс:
– На завтра у тебя задача прежняя, Семён, – следить за ментом. А сейчас, пока есть отдушина, дуй к нашему Буйку. Он говорит, что у них на стоянке неплохой «Опелёк» стоит.
– Ты чё, шеф? Там же видеокамеры.
– Да не с-сы, ты, преждевременно. Во-первых, Буй тебя прикроет. Если надо и камеры вырубит на время. Во-вторых, мне тебя учить что ли? Надень кепку побольше, или придумай ещё что-нибудь. За что я тебе деньги плачу, Семён?
– А я что? Я ничего!
– Вот так-то лучше. А то начинаешь тут. Пока свободен. Только возьми кого-нибудь для прикрытия.
– Будет сделано, шеф!


Глава 14.

Смирнов решил найти организацию, которая готовила документы для регистрации фирмы «Агат». То, что братья Полешко начинали вместе – это понятно. Но капитан хотел узнать, каким образом распределялся уставной капитал между братьями. А, может хозяин и вовсе один – Родион Полешко? Ни у одного, ни у другого напрямую спрашивать
об этом было бы не правильно. Короче, для начала выяснения этого вопроса нужны были рекламные газеты и стационарный телефон. С первым, допустим, проблем особых не было. У первого же киоска Михаил попросил Ларису остановиться и купил пару газет. А вот со вторым? Однако вопрос разрешился сам собой.
– Что, на газеты потянуло? – спросила сестра, когда Смирнов с корреспонденцией сел в машину.
– Да нужно кое-какие объявления просмотреть. Кстати, ты не знаешь, где можно воспользоваться городским телефоном? – вопросом на вопрос ответил капитан.
Лариса, было, задумалась, но тут же произнесла:
– Имеется один вариант. Есть у меня одна знакомая, Татьяна, недвижимостью занимается. Можно от неё попробовать звякнуть. Она неплохая баба. Думаю, не откажет.
– А откуда ты её знаешь?
– Когда мы с Костей приехали сюда, угла у нас своего не было. Выделили нам комнату в общаге. Так и жили с ним не один год. Но сын взрослел, и я стала подумывать о собственном жилье. И когда появилась возможность приобрести квартиру, вот тут мне очень помогла Таня. С тех пор мы с ней и поддерживаем дружеские отношения.
– А как на ферму вы попали?
– Вышла замуж. То продали, это купили, что-то доложили и т.д., и т.п. Не знаешь, как это делается? Жизнь постоянно вносит свои коррективы: всё течёт, всё меняется.
– Ну что ж, к подруге, так к подруге. Мне главное, чтобы телефон был. Только давай заскочим сначала на вокзал. Нужно кассеты бросить в камеру хранения, – Михаил на всякий случай повернулся назад, но, не заметив ничего подозрительного, опять принял прежнее положение.
– Как скажешь, – ответила Лариса.

* * *

Железнодорожный вокзал встретил их привычной для такого учреждения, суетой. Люди, как муравьи, дефилировали туда сюда: кто с тележками, кто с набитыми сумками и чемоданами, кто без ничего. По всей видимости, последние относились к категории встречающих. Они с прописанным на лицах каким-то пренебрежением, по-хозяйски оглядывали нагруженных пассажиров. Их взгляды будто бы говорили: «И чего вы сюда припёрлись? Это наша обитель!»
Смирнов хоть и вошёл в помещение вокзала без каких-либо вещей, но его взгляд был совершенно другим. Им он словно прощупывал окружающих. Убедившись, что до него никому не было дела, капитан, не торопясь, подошёл к знакомой ячейке №117. Набрав код «Д 713», Михаил открыл дверцу и положил видеокассеты к лежавшим там плёнкам.

– Теперь можно и к твоей Татьяне ехать, – сказал Михаил, вернувшись в машину.
– Слушай, Миш, а «Агат» – это же Родиона фирма. Ты, наверное, не знаешь, но это брат Даниила, – Лариса включила левый поворот и выехала с привокзальной площади.
– Почему же не знаю? Знаю. Я даже имел удовольствие с ним побеседовать. Кстати, он тебе привет передавал.
– Даже так? Ну, ты и шустрый.
– А как по-другому, если обстоятельства так сходятся. Только шустрость здесь не при чём. Это просто последовательная работа по добыванию фактов, достоверной информации.
Они удачно проехали несколько кварталов и застряли на очередном светофоре.
– Я тут думала, когда ты в камеру хранения ходил. Получается, что угнанный автомобиль к Родиону загнали. Это как понять? – продолжила прерванный разговор сестра.
– А что тут понимать? Не знаю, каким он там ремонтом машин занимается, но то, что помимо их продажи, он причастен к угонам автотранспорта, в этом я абсолютно уверен.
– Значит, мой сын, если у него работал, тоже этим занимался? – Лариса стала заметно нервничать.
– Не исключено. Но я хочу одного, чтобы ты сейчас не вздумала ехать к этому Родиону разбираться, какое звено представлял твой Костя в его бизнесе. В противном случае ты мне всё испортишь.
Лариса молчала, и Смирнову это не нравилось. Он уже был не рад, что взял её сегодня с собой. Женщины народ своеобразный. И в ракурсе поговорки: «Ты женщина – я дурак, я женщина – ты дурак!» никогда не знаешь, что от них можно ожидать, тем более, когда касается их ребёнка. У матери возникает инстинкт самозащиты. И пусть даже запоздалый, но он может проявиться. А в данном случае положение усугублено трагедией. И Михаил понимал это. Ему сейчас этого только и не хватало.
– Дело в том, сестрёнка, что здесь не только угоны, но и убийства. Так что, дай мне возможность разобраться до конца. Сейчас я прошу тебя только об одном, не предпринимай никаких шагов.
– Родион связан с убийствами? Я правильно тебя поняла?
– Боюсь, что это так.
– Но ведь…
– Слушай, Лариса, ты хочешь, в конце концов, узнать, кто убил твоего сына?
– Хочу!
– Тогда делай, пожалуйста, только то, что я тебе говорю, – Михаил слегка повысил голос. – Пойми, у меня сейчас надежда только на тебя. И положиться мне больше не на кого, и довериться некому. Что может произойти завтра, я и сам не знаю. Когда залазишь в преступные дебри, никто гарантии дать не может, что ты оттуда вылезешь в лучшем
случае не поцарапанным. Так что будь умной девочкой. Договорились?
– Хорошо, Миша. Я поняла.
– Слава Богу! Ты должна знать, и вообще с этого момента ты должна быть в курсе, где я нахожусь.
– Ну, если ты будешь мне об этом говорить …
– Буду. К примеру, завтра я планирую встретиться с Копытиным. Буду просить его о помощи. Всё сходится на Родионе Полешко, а выхода у меня на него нет. Может, сообща с этим старшим лейтенантом что-нибудь и придумаем. Во всяком случае, у меня на данный момент уже есть, что ему представить. А факты – упрямая вещь. Думаю, он мне не откажет. Хотя надо признать, что этот Вадим Петрович довольно скользкий тип. Особого доверия он не внушает. Но другого пути нет.
– А я тебе говорила, что с ним бесполезно решать какие-либо вопросы. Но, может, у вас, у оперативников, какие-то свои отношения, не знаю. Но у меня своё мнение об этом человеке. Кстати, мы подъезжаем. Вон контора Татьяны.
Чуть впереди по ходу движения на углу пятиэтажки красовалась надпись «Агентство недвижимости на Советской». Ниже этой вывески были пристроены к зданию
ступеньки с перилами. Из окна первого этажа оборудован вход, а бывшая некогда квартира преобразована в фирму. Сейчас такое практикуется сплошь и рядом в городах постсоветского пространства. Предприниматели выкупают жилые площади на первых этажах и переделывают их под свои нужды: магазины, салоны, вот такие вот заведения, как это агентство. Короче, окапиталичевание населённых пунктов идёт полным ходом. Разница лишь в том, что в одних городах это уже давно состоялось, особенно в центральной их части, а в других – эта эпопея только начинается. Но, без возражений, этот процесс неизбежен. В стороне не останется ни один населённый пункт: ни маленький, ни большой.
Припарковав машину на небольшой стоянке рядом с агентством, брат и сестра поднялись по ступенькам. Входная
металлическая дверь была гостеприимно распахнута настежь, как бы зазывая посетителей.
Хозяйка фирмы – Татьяна оказалась приветливой женщиной за сорок. Без долгих разговоров она предоставила Смирнову место с телефонным аппаратом, а сама потащила Лариску к себе поболтать. Это и понятно, когда встречаются две знакомые женщины, почти подруги, то им нужно друг другу очень многое рассказать. Оставим их и побудем рядом с Михаилом.
Капитан не сразу попал на нужную ему организацию по регистрации частных предприятий, обществ с ограниченной
ответственностью и других форм собственности. Тем не менее, то, что искал – он всё же нашёл. Фирмой, готовившей уставные документы ООО «Агат», оказалось ЧП «Юридическая компания «Элиот». Однако обладательница приятного женского голоса на том конце телефонного провода отказалась сообщать подробности, интересующие Смирнова. Спасибо, что хоть адрес сказала. Пришлось прервать милое общение двух подруг, и отправиться на поиски этой юридической компании. По телефону удостоверение сотрудника милиции не покажешь.

* * *

ЧП находилось в самом центре города. Да в таком месте, что и машину поставить было негде. Пришлось припарковаться за квартал от юридической конторы. Лариса выразила желание, пока Михаил будет ходить по делам, пробежаться по магазинам. На том и порешили. Единственное, Смирнов попросил сестру купить ещё пару кассет для диктофона. Затем Михаил отправился в одну сторону, а Лариса – в другую.
Теперь девушка с приятным голосом – офис-менеджер юридической компании «Элиот» была сговорчивее. Предоставив Смирнову копии интересующих его документов, она уделила своё внимание только что зашедшему молодому человеку. Михаил же довольно скоро удостоверился в том, что общество с ограниченной ответственностью "Агат» зарегистрировано на двух людей: на Полешко Родиона Сергеевича и на Полешко Даниила Сергеевича. Подождав, пока девушка освободится, он попросил её отксерокопировать необходимые ему страницы устава предприятия и учредительного собрания. Молодая особа без каких-либо вопросов выполнила его просьбу, ещё и пожелала удачи. Разумеется, Михаил в долгу не остался. Процитировав: «Хорошие манеры – лучшая защита от дурных манер другого», он поблагодарил девушку и оставил ЧП «Юридическая компания «Элиот».

* * *

Обратно ехали не спеша. Смирнов давно заметил такую вещь, что дорога назад всегда кажется короче. Вот и сейчас ему показалось, что они очень быстро доехали. Хотя их скорость на трассе была не более шестидесяти километров в час. По дороге он вставил новую кассету с плёнкой в диктофон на тот случай, если ему удастся что-то вытянуть полезное для себя из Даниила. Честно говоря, ему не очень хотелось с ним разговаривать. Но, во-первых, положение гостя обязывает с благодарностью относиться к хозяевам, в каких бы отношениях он с ними не находился. А во-вторых, Михаил решил идти ва-банк, так как другого пути у него просто не оставалось. Он уже понял, кто был инициатором и кто исполнителем убийства сына Ларисы. Но именно по первому пункту доказательств у него не было, одни мотивы и его же предположения. А одно без другого, как говорится, к делу не пришьёшь.
После ужина Смирнов предложил Даниилу пройтись. Когда они покинули расположение двора, Михаил незаметно включил диктофон. Но первым затронул тему расследования убийства хозяин:
– Ну, как продвигается следствие? Удалось что-нибудь узнать? Я смотрю, Лариса не на шутку настроилась на положительном решении этого вопроса. Верит в тебя.
– Разве плохо, когда человек в кого-то верит?
– Да нет, это я так, к слову.
– Но раз уж ты затеял этот разговор, давай поговорим. Тем более что я и сам собирался это сделать. Однако должен тебя предупредить, что мои вопросы могут тебе не понравиться.
– А мне, собственно, бояться нечего. Так что задавай свои нехорошие вопросы. Даже интересно, что мне в них может не понравиться?
– Ну что ж, тогда поехали. Кто из вас с братом был инициатором встречи в то злополучное мартовское воскресенье? Ты или Родион?
– Так мы, как-то оба, созвонились и всё. Что тут такого? Давно не виделись. Мы вообще с ним редко встречаемся. А кто из нас первым предложил водочки попить: он или я, какая разница? Важен результат – мы хорошо провели время.
– Да есть разница. Если это было его предложение, тогда
понятно. Тем более, как ты говоришь, он изъявил желание подробнее ознакомиться с фермой. То есть ему нужно было отвлечь твоё внимание, пока в гараже его ребятки дело сделают.
– Не понял? Ты хочешь сказать, что мой брат причастен к убийству Кости?
– Если же инициатива исходит с твоей стороны, – не принял во внимание вопрос собеседника капитан, – то тогда однозначно вырисовывается твоя заинтересованность в случившемся.
– Ну, ты даёшь, Михаил! Если не Родион, тогда, значит, я! Это уже слишком! – возмутился хозяин.
– Дело в том, Даниил, что не сам я всё это придумал, а материалы моего независимого расследования об этом говорят.
– И что, в таком случае, могло заставить меня пойти на такое? То, что молодой знал о моих шашнях с Веркой?
– Скорее всего, больше то, что он постоянно тянул из тебя деньги на наркотики. Кому это понравится?
– Ты и об этом уже знаешь?
– Как видишь. Так что у тебя вполне была веская причина
избавиться от парня. А если учесть и отпечатки твоих пальцев, и снятая заранее коробка передач, то всё складывается не в твою пользу. Я тебе уже об этом говорил.
– Я-то думал, что ты специалист, – раздосадовано, произнёс Даниил, – надеялся, что ты сам выйдешь на истинного убийцу. Но ты оказался таким же, как наш Копытин. Тот тоже всё бубнил про те же отпечатки и про то, что мы с Лариской сами придавили её сына.
– Но при чём тут твой брат? – Смирнов решил направить разговор в нужное ему русло. – Какой у него был резон убивать?
– Как это при чём? Молодой же у него работал.
– Ну, и что из этого?
– А если работал, то, мало ли, какие у них отношения были? Может, что-то не поделили?
– Что может делить хозяин фирмы со своим работником?
– Ну, деньги, например.
– А, может, он что-то знал?
Даниил немного замялся.
– Ну, так что мог знать Константин такого, что его могли из-за этого лишить жизни? – повторил вопрос Михаил.
– Я не могу тебе этого сказать.
– А и не надо. Я и без тебя знаю, что твой брат занимается угонами машин.
– Извини, но ты всё же не Копытин. Ну, раз так, то теперь и сам понимаешь, что молодой шантажировал и Родиона. Но мой шантаж по сравнению с его – просто пшик!
– Значит, если я тебя правильно понял, то у твоего брата всё же были основания для устранения Константина?
– Получается, что были и более веские, чем ты пишешь мне.
– А не кажется тебе, что ты сейчас поступаешь не по-братски?
– Привет! Мне вовсю шьют дело в убийстве. И я, что, должен с этим соглашаться? Почему я должен брать чью-то вину на себя? Даже, если это и мой брат. Каждый должен отвечать за свои поступки.
– А как попал Константин в фирму «Агат»?
– По моей просьбе. Лариса попросила устроить его куда-нибудь. Я и уболтал брата пристроить этого балбеса к себе.
– Похоже, ты не очень любил своего пасынка.
– А за что мне его было любить?
– Хотя бы из-за того, что он сын Ларисы.
– Слушай, давай не будем про высшие материи. Не по мне это.
У Смирнова стало появляться какое-то пренебрежение к этому человеку. Теперь он понимал, что первое впечатление оказалось обманчивым. Скажешь об этом Илоне – не поверит. Тем не менее, нужно было продолжать разговор. И Михаил опять обратился к хозяину с вопросом:
– Про наркотики Родион знал?
– Нет, не знал. В противном случае он пасынка просто бы не взял. Так что говорить об этом не было смысла.
– Получается, подставили брательника?
– Да никто никого не подставлял. Наоборот надеялись, что Константин исправится. Внешне парень держался неплохо и ещё мог себя преподнести. Брат поначалу даже определил его в команду «наблюдателей», так сказать, постажероваться. И всё бы хорошо. Но появились деньги, соответственно увеличился объём потребления наркоты. И чем дальше – тем больше! Родион перевёл его на разборку машин.
– И там стали пропадать дорогостоящие инструменты.
– Ты и это знаешь? Ну, тогда что я тут распинаюсь?
– Короче, Родион Константина уволил и тот …
– И тот стал шантажировать брата по полной программе. Грозился пойти в милицию и рассказать, чем тот и его люди на самом деле занимаются.
– Итак, ты хочешь сказать, что Бочкова ликвидировал Родион?
– Возможно. Не сам, конечно – его люди. А ты поговори с нашим бывшим работником, с Зубом. Может, он чего знает. Да и отпущенный болт на домкрате именно он заметил.
На этом Смирнов решил остановиться. Не было смысла сейчас раскрывать все свои карты. Что он хотел от Даниила услышать, он услышал и, более того, записал на плёнку. Повернув разговор с Даниилом в сторону его нынешних отношений с Ларисой, Михаил выключил диктофон.
Подходя к дому, они вообще уже рассуждали на отвлечённые темы, например, о всемирном потеплении и его влиянии на сельское хозяйство. Складывалось такое впечатление, что они и не говорили вовсе об убийстве Константина.

Глава 15.

Кабинет Копытина оказался закрытым. В соседнем помещении Смирнову сказали, что Вадим Петрович у начальника и сейчас будет. Капитан отошёл к окну, которое
было единственным источником света на весь коридор. Вернее, на полкоридора, так как кирпичная кладка делила его пространство на две равные части. Но сейчас, когда на улице яркое солнце, вполне хватало и этого небольшого окошка. Свет достигал самого отдалённого уголочка. Фигура Михаила не сильно повлияла на светопоток.
Посмотрев в окно, он подумал, – Снова эта «восьмёрка» с пантерой, чёрт бы её побрал. Шутки шутками, а мне это начинает уже надоедать. Если сейчас
договоримся с этим опером, то не долго тебе Семён останется за мной болтаться. А может мне к начальнику пойти? Так он же на этого специалиста и сбросит, как пить дать. Ладно, поговорим сначала со старлеем, а там – по обстановке. Кассету со вчерашним разговором с Даниилом пришлось в лампу положить. Как чувствовал, что этот меченый опять будет за мной следить. Да, в принципе, ничего страшного. Лариса знает, где она и если что – разберутся.
На лестнице послышались шаги. Появился Копытин. Конечно же, радости на его лице, когда тот увидел гостя, Смирнов не уловил. Как раз совсем наоборот. На грушеподобной физиономии было написано: «И чего это ты опять припёрся, да ещё с утра пораньше? У меня своих дел невпроворот, а тут ещё с тобой возись». Или что-то в этом роде.
Но вслух старший лейтенант произнёс:
– Что, капитан, умные мысли голове покоя не дают? – При этом он протянул Смирнову свою руку.
– Да бывает такое. Вот за помощью к тебе пришёл, – ответил Михаил.
– Ну что ж, заходи. Посмотрим, что там у тебя, – сказал Вадим Петрович, открывая дверь кабинета.
Он первым вошёл в помещение. Бросив папку на стол, Копытин произнёс: «Можешь располагаться». И тут же по-хозяйски уселся на своё место.
Смирнов обратил внимание на то, что в кабинете после первого его посещения ничего не изменилось. Всё тот же стол с кипой папок, шкаф для документов, в углу небольшой сейф, вентилятор на высокой ножке. Похоже, что и рубашка на старшем лейтенанте была та же – изрядно выгоревшая и немного не по фигуре.
Как и в прошлый раз заработал вентилятор, и зашевелились на окне вертикальные жалюзи.
Старший лейтенант протёр носовым платком лоб, шею и произнёс:
– Для бархатного сезона что-то жарковато. Как ты думаешь?
– Если по мне, то вполне нормальная погодка. Даже очень! Везёт вам! Купаетесь тут в тепле. А мы всё больше с дождиком дружим и с влажностью обнимаемся.
– Ах да, я и забыл, что ты из Питера. Извини, – Копытин явно давал капитану понять, что он здесь, как говорится, не пришей кобыле хвост.
– Да чего уж там, – не стушевался Михаил.
– Ладно, спускаемся от солнца на землю. Так что за помощь от меня требуется?
– Пожалуй, начнём с того, что я знаю, кто убил Константина Бочкова.
– Неужели? И факты имеются?
– Не только факты, но и свидетели.
– А ты не такой простой, как я думал. Ну, и откуда же ты их выкопал?
– Как говорят, места надо знать.
– Всё-таки, хотелось бы узнать, что это за свидетели такие?
– С этим чуть позже. Кроме того, у меня имеется подтверждение и другого убийства, связанного с первым.
– Какого ещё убийства?
– Костыленко Евгения Ивановича.
– А вот в этом ты ошибаешься, капитан. Обычный суицид. Паренёк повесился.
– Странные дела у вас творятся. Одного молодого человека случайно машина придавила, что не так. И у меня есть этому подтверждения. Другой сам повесился. Что тоже не соответствует действительности, в чём уверена соседка погибшего.
– Если ты про бабушку из квартиры напротив, то она уже не сможет ничего подтвердить. Дело в том, что Майя Станиславовна, по-моему, так её звали, скончалась позавчера от ишемической болезни сердца. Так что, нет человека – нет свидетеля.
Смирнову стало не по себе. Он прекрасно понимал, что старушка, как и Костыленко, умерла не своей смертью. Явно ей помогли в этом. Получается, что, расследуя убийство одного человека, он спровоцировал убийство ещё двоих. Не много ли? А, может, старушка действительно сама умерла? Человеком-то она была далеко не молодым. И почему не может сердце прихватить? Совпадение? Вряд ли. Что касается Костыленко, то тут сомнений никаких нет. Повесили – сто процентов. От всего этого Михаил чувствовал себя немного «не в своей тарелке». Но, с другой стороны, преступников нужно найти. Не оставлять же на свободе людей, которые способны на такое. Однако чувство вины Михаила всё же не покидало.
– Сначала Костыленко, теперь вот эта старушка. Как они лихо избавляются от тех, кто может что-то показать, – скорее себе, чем своему собеседнику сказал Смирнов.
– Я же тебе говорю, нет человека – нет свидетеля. Так что заканчивал бы ты всё это, – Копытин выдвинул ящик стола
и посмотрел на лежащий там листок, – Михаил Николаевич.
И ехал бы в свой Санкт-Петербург. Мы уж сами, как-нибудь, тут разберёмся, что к чему, – ящик занял своё прежнее положение.
– Спасибо за совет, но меня так учили, что нельзя бросать начатое дело. Не по-мужски это.
– В таком случае, если всё обстоит так, как ты говоришь, на самом деле, то и твою безопасность никто не может гарантировать. Ты же это должен понимать?
– Вот поэтому я и пришёл к тебе за помощью. Что мог – я сделал. Теперь нужно действовать шире и наверняка.
– Пока не вижу оснований для этого. Да и как ты, допустим, собираешься что-то доказывать, если, как я понимаю, нужных тебе людей уже нет в живых? Повторяю, допустим. Извини, но сам я во всё это верю с трудом.
– Придётся поверить и, в конце концов, включиться в разработку. Есть у меня и свидетели, и аудио, и видеозаписи. А чтобы было более доходчиво, довожу до твоего сведения следующее. Один из тех, кто принимал участие в убийствах Бочкова, Костыленко и, возможно, соседки последнего, сидит сейчас в машине перед вашим отделением милиции.
– Что за бред?
– Я за свои слова отвечаю. В тёмно-коричневой «восьмёрке» с чёрной пантерой на капоте перед вашим зданием находится, так называемый, Семён с родимым пятном на левом виске. Он вместе с Костылём, накачал наркотиками Бочкова, привёз его на ветеринарном «УАЗике» на ферму и придавил «Москвичом». При этом тот, кто им такую задачу ставил, находился там же и преспокойненько ел шашлык.
– И кто же это такой, по-твоему?
– Не по-моему, а по показаниям всё тех же свидетелей. Полешко Родион Сергеевич.
– Не может этого быть.
– Ещё как может. Дело в том, что этот человек организовал банду по угону машин. Наркоман Бочков, можно сказать, случайно в неё попал. Разумеется, не вписался в коллектив. Кому нужен товарищ с постоянной потребностью уколоться и на какое-то время забыться? Более того, он стал шантажировать Полешко, так как знал, чем он и его команда на самом деле занимается. Ну, тот и решил его списать.
– А откуда тебе стало известно про угоны?
– Я же говорю, что у меня имеются помимо аудио ещё и видеоматериалы. Например, на одной плёнке запечатлено, как всё тот же Семён с напарником угоняет «Жигули» девяносто девятой модели цвета «мокрый асфальт» от универсама «КАПI». Здесь тебе и использование сканера, и продуманное прикрытие. Короче, подробная довольно плёночка. Но самое интересное это то, куда они доставили угнанный автомобиль?
– Ну и куда?
– В бокс фирмы «Агат», которая принадлежит Полешко Родиону Сергеевичу.
– Да, интересные вещи ты тут мне рассказываешь, очень интересные. Ой, я совсем забыл, – произнёс хозяин кабинета и посмотрел на часы. – Извини, но мне нужно на минутку отлучиться. Человек ждёт. Заговорил ты меня совсем. Посиди, я сейчас.
Копытин выскочил из кабинета. Монотонно работал вентилятор, тихо шелестели жалюзи. Смирнов быстренько проиграл в голове всё сказанное. Вроде бы всё идёт так, как он планировал. Пойду-ка, проверю свой «хвост», – решил Михаил. – А то распыляюсь тут на счёт него, а он, может, давно уехал.
Он вышел из кабинета и подошёл к окну. Тёмно-коричневая «восьмёрка» стояла на месте. За рулём просматривалась фигура.
Да, держи карман шире! Так тебе и уехали. Похоже, они от меня не отстанут, – подумал Михаил. – Действительно, нужно подумать о своей безопасности. А то грохнут где-нибудь и останусь без наследника. Хотелось бы ещё пожить. Посмотрим, что предпримет старлей. Информации для начала я ему дал более чем достаточно. Что касается плёнок, то есть резон пока их попридержать. Не нравится мне реакция этого опера на сказанное. Всё будет зависеть от последующих действий Копытина. А то кто его знает? Во всяком случае, пока плёнки у меня, какая-то гарантия того, что меня сразу не грохнут, остаётся.

* * *

Огромная кровать метра так два на два из натурального дерева. В ней двое: мужчина абсолютно голый и обнажённая женщина наполовину прикрыта простынёю.
«Апполон» проснулся первым и, разбудив «нимфу», спросил:
– И кто мы будем?
– Клава я.
– Хорошо, что не Матильда. Давай вставай, пора и честь знать.
– Дек, я …
– Никаких «дек» и никаких «я». Быстро подъём, – резко произнёс мужчина и первым вскочил с кровати. Облачившись в трусы, он ещё раз удостоил вниманием свою подругу, – Давай пошевеливайся! Выйду из душа, чтоб тебя здесь не было. И не вздумай что-нибудь с собой прихватить, из-под земли достану.
– Да ладно, больно нужно мне твоё барахло, – ответила та.
В ванной раздался шум падающей воды.

Когда хозяин снова появился, в спальне никого уже не было.
– Ну, вот и порядок. На этот раз догадливая попалась.
Теперь можно спокойно и позавтракать, – произнёс он и, включив своего любимого Карлоса Сантану, отправился на кухню.
Только мужчина в трусах наполнил свежей водой электрочайник, как раздался телефонный звонок.
– Привет! Это я, – прогудел кто-то в трубке.
– Слушай, братан, ну и чутьё у тебя: как только я на кухню, ты тут как тут со своими звонками.
– Так давно уже рабочий день.
– Это у вас рабочий день, а у меня свой распорядок. Попозже не мог позвонить?
– В том-то и дело, что нет. Ситуация не требует отлагательств.
– Что за пожар?
– Я тебя предупреждал про питерца?
– Ну и что? За ним присматривает Семён.
– Этот сыщик не хуже нас с тобой об этом знает. Даже знает, как мы Семёнова кличем. Кроме того, он вычислил не только тех, кто убивал, но и тебя.
– Откуда?
– От верблюда!
– Но это надо ещё доказать.
– Этот докажет. Подожди, я тебе ещё не всё рассказал.
– Что ещё?
– У него в руках видеоплёнка, как Семён угоняет машину
от универсама и доставляет её к тебе в бокс. Да и не только эта. У него есть ещё и аудиокассеты с показаниями свидетелей.
Наступило молчание.
– Это плохо, когда человек много знает, – наконец продолжил разговор любитель Сантаны. – Надо признать, что ты оказался прав. Это уже не шуточки. Ну что ж, тем хуже для этого любознательного. Можешь ты его как-то ко мне доставить?
– Только с ОМОНом.
– Нашёл время, когда шутить.
– А как по-другому я смогу его к тебе притащить? Он, ради того, чтобы чайку попить к тебе не поедет. Ему цель нужна.
– Вот и придумай что-нибудь: цель или причину какую – мне по барабану. Мзду получаешь – вот и думай. Таких денег, как ты от меня имеешь, тот же Семён не получает.
– Ладно, ладно, не гони заранее волну, Родион. Постараюсь что-либо сделать.
В телефонной трубке раздались короткие гудки.
– ОМОН, тоже мне, шутник хренов, – прошептал мужчина, быстро одеваясь. Брюки и рубашку светло-жёлтого цвета он нашёл в спальне, парусиновые туфли с фиолетовым оттенком – в прихожей. Схватив на тумбочке ключи от машины, он выскочил из квартиры.

* * *

Смирнов вернулся в кабинет. Минут через десять нарисовался Копылов:
– А ты прав, Михаил Николаевич. Действительно, есть такая «восьмёрка» на стоянке. Я начинаю тебе верить.
– Верить? Ты не должен сомневаться, Вадим Петрович. Я же не с улицы к тебе пришёл. Пустое болтать здесь не буду. Не в моих это правилах.
– Ну, хорошо, хорошо. А Костыля, то есть Костыленко Семён один прикончил?
– Нет не один. С ним был какой-то Буй.
– Это что фамилия такая?
– Скорее всего, кличка. Но на этого человека у меня кроме его прозвища ничего нет.
– Тем не менее, и так достаточно ты тут наговорил. Ну, а плёнки у тебя с собой?
– Ну, ты даёшь! За мной постоянно следят, а я буду в кармане бесспорный материал носить. Я что, похож на самоубийцу?
– Действительно. Извини, затормозил. Но, надеюсь, они хоть в надёжном месте?
– В надёжном. В этом будь спокоен. Давай лучше подумаем над нашими дальнейшими действиями. И тебе большой плюс будет: раскроешь сразу и убийства и угоны.
Копытин на минуту задумался. Затем предложил:
– Сделаем так. Сейчас проедем к этому Полешко и ...
– Подожди, зачем нам сейчас к нему ехать? Надо действовать наверняка. Нужна санкция прокурора, и брать эту банду с поличным. Я уверен, что в боксе у них всегда пару угнанных машин стоит. А может и больше. Главное конкретно припереть к стенке. А там всё остальное раскрутится, есть на что опереться.
– А я думаю, что всё же, надо с ним пообщаться. У тебя, как ты говоришь, есть свидетели, которые видели исполнителей убийства. А что задачу им ставил именно Родион Полешко – это всего лишь предположение. Вот и надо его прижать. А об угонах пока ничего не говорить. Посмотрим, как он себя поведёт.
– Я с тобой не согласен. Если про угоны не говорить, то какой мотив ты ему предъявишь? Ведь шантажировал Бочков именно этим и ни чем иным.
– Ну, тогда скажем. Вот проблема? И в браслетах его сюда привезём. Сразу всё и запишем. Диктофон-то у тебя с собой?
– Такие дела так не делаются.
– Это у вас так не делаются, а у нас свои методы и давай закончим. Теперь меня никто не остановит. Так ты едешь со мной? – спросил хозяин кабинета и достал из сейфа пистолет.
Не зря у этого старлея голова на грушу похожа, – подумал Смирнов. – Может к начальнику всё же сходить. Но, пока я буду ходить, этот всё равно делов наделает. Уж лучше быть при нём. Там по обстановке соображу что-нибудь.
– Может, всё-таки, не будем торопиться? – попробовал
ещё раз остановить Копытина Михаил.
– Ну, что ж, значит, не хочешь. Дело хозяйское, справимся сами. А за проделанную работу спасибо.
– Хорошо, поехали, – согласился Смирнов.
– То-то же. А то кочевряжишься, – обрадовался Вадим Петрович, – ещё пару минут посиди, я только к начальнику сбегаю, и двинем.
Как только Михаил остался один, он снял телефонную трубку:
– Лариса? Слушай сестрёнка, тут такое дело. Короче, мы сейчас с Копытиным едем на фирму к Родиону Полешко. Что б ты знала на всякий случай, где меня искать. Если сегодня домой не приеду, действуй, как я тебе сказал. Поняла?… Да не переживай ты раньше времени. Всё будет хорошо. … А пока отбой. Больше разговаривать не могу.
Капитан положил трубку и как раз вовремя. В коридоре послышались шаги.

Глава 16.

Смирнов сразу же обратил внимание на тот факт, что девушки в приёмной Полешко не было. Хозяин находился в своём кабинете.
Копытин бесцеремонно ввалился в помещение и, выхватив пистолет, скомандовал:
– Встать, руки в гору, господин директор!
Полешко, вылупив глаза, стал медленно подниматься с кресла. Михаил не меньше хозяина был ошарашен такими действиями старшего лейтенанта. Но что произошло дальше, поразило его ещё больше.
– Хватить, Буй, комедию ломать! – вдруг произнёс бизнесмен. – Лучше делай то, что должен делать.
Так вот кто такой Буй оказывается – Копытин! – пронеслось в голове Смирнова. – Как же я раньше не догадался? Хотя надо признать, что особых причин делать такие выводы у меня не было.
Буй резко повернулся к Михаилу. Теперь ствол пистолета был направлен на питерского оперативника.
– А ручонки всё же придётся поднять, только тебе, капитан, – потребовал Копытин.
Однако Смирнов на требование оборотня в погонах отреагировал молниеносно. Он с силой ударил Буя по руке с оружием и, применив силовой приём, сбил его с ног. При этом прогремел выстрел. Пуля попала в потолочный светильник, и на пол посыпались осколки стекла. Больше Михаил ничего не смог сделать, так как получил сильнейший удар по голове. Он, как подкошенный, рухнул на ламинат рядом со старшим лейтенантом.
– Как ты вовремя, Семён. А то неизвестно, чем бы всё это закончилось? – похвалил вошедшего Полешко.
– Я всегда кстати. А ты ко мне цепляешься.
– Если бы не было за что – не цеплялся бы. Вот и сейчас подставил ты всех!
– Не понял, что опять за наезд?
– Ни черта не можешь нормально дело сделать. Как этому сыщику удалось снять на плёнку угон машины от универсама? Причём от и до! Понимаешь ты, от и до моего бокса!
– Не может этого быть, шеф.
– Буй трепать не будет.
– Шеф, ну я не знаю. Здесь что-то не так. В конце концов, ведь я за этим Пуаро следил, а не он за мной.
– Тем не менее, он тебя лопуха сделал как пацана!
– Шеф притормози. Давай разберёмся.
– Семён, хватит демагогию разводить. Ты и так уже у меня вот здесь сидишь, – Родион приложил ребро ладони к своей шее. – Потом ковыряться будем. Сейчас не до этого. Что случилось, то случилось. Лучше свяжи покрепче нашего гостя и определи его в подвал.
– Опять мокруха?
– А тебе что, привыкать?
– Ну, если надо, то я готов.
– Чуть позже. Ещё из этого опера кое-что выбить нужно. Он кассеты припрятал. Нам ни к чему, чтобы они оставались где-то или у кого-то. Давай, пошевеливайся.
Белобрысый вытащил свой поясной ремень и принялся, было, скручивать им руки Смирнова.
– Не занимайся, братан, себяудовлетворением, на вот возьми, – сказал старший лейтенант, протягивая наручники.

* * *

– Смотри, вроде очухался. Ну, ты, Семён, и приложился. Чуть его не кончил раньше времени, – стали доходить до сознания Смирнова слова Копытина.
– Скажи спасибо, Буй. Если бы не я, то он бы тебя прибил. Может, и шефу досталось бы, – забубнил Семён в ответ. Его голос звучал, как из бочки.
Голова сильно болела. В ушах стоял такой звон, как в тех проводах, по которым пропустили высокое напряжение. Михаил попытался поднять правую руку, чтобы на ощупь определить степень повреждения своего черепа. Но не тут-то было. Её движение вверх остановили наручники. С их помощью капитан становился единым целым с какой-то трубой. Левая же рука была связана с ногой, которая сильно затекла. Похоже, прошло немало времени, пока он находился в данной позе. Свободной оставалась только правая нога. С её помощью Смирнов попытался сесть удобнее, насколько ему позволяло нынешнее положение. При этом он слегка заёрзал на бетонном полу.
Конечно, лучше было бы на досках сидеть, – успел подумать Михаил, – но и это лучше, чем плитка. Та холодная больно. Хорошо, что не успели положить. – Одним плечом он опирался на стопку упакованной половой плитки.
Капитан глянул в ту сторону, откуда доносились глухие голоса. Резкость в глазах была не очень. Но он всё же сумел разглядеть у стены напротив небольшой стол, и сидевших за ним людей. Это были: Родион Полешко, Копытин и Семёнов.
Знакомые всё лица, – подумал Михаил.
– Что, ковбой, гляжу, пришёл в себя, – произнёс старший лейтенант.
Загремел отодвигаемый стул. Копытин встал и, подойдя к Смирнову, посмотрел ему в глаза.
– Ну, что там? – спросил его Полешко.
– Ещё с полчасика и можно будет спрашивать, – ответил тот и, вернувшись на своё место, потребовал, – давай, Семён, сдавай. Ещё партеичку успеем сыграть.
Зашуршали карты. Приглушённые голоса играющих глухо резонировали в больной голове Михаила. Тем не менее, он медленно осмотрелся. По всему было видно, что они находились в подвальном помещении какого-то здания. Но какого? Это вопрос. Вполне возможно, что его, пока он был в бессознательном состоянии, могли куда-то перевезли. Лучшим вариантом для него было бы то, если бы это был подвал фирмы «Агат». Лариса знает, что именно туда они поехали с Копытиным. А если нет? В любом случае, пока его положение ничего хорошего не предвещает. Не простительно для такого специалиста, как он, так оступиться. Попал, как кур во щи. И предполагал ведь, что такое возможно. Похоже, до конца, как следует, не продумал. Теперь надо готовиться к худшему. Терять этим преступникам особо нечего. На их счету минимум три смерти, плюс угоны машин. Сейчас сто процентов будут требовать плёнки. Главное в нынешней ситуации как-то затянуть время.
– С тебя косяк, Семён.
– Не спеши, Буй. Сейчас отобью, – отозвался тот.
– Хватит. Потом отыгрываться будешь, – вмешался в разговор Полешко, – пора с гостем пообщаться.
Он встал. Подойдя к Смирнову, Родион поставил что-то на стопку половой плитки. Капитан узнал свой диктофон.
– Извини, Михаил Николаевич, но теперь мы тебя будем слушать, – сказал подошедший и включил запись. – Думаю, объяснять тебе не нужно, что нам от тебя надо?
А это даже хорошо, что диктофон в работе, – подумал Смирнов, – лишние доказательства не помешают. Если выживу, конечно.
Не зная, чем всё для него закончится, он всё ещё думал как оперативник.
– Ну, так как, ты в состоянии излагать? – опять обратился к Смирнову Полешко.
Превозмогая головную боль, Михаил тихо произнёс:
– Вот теперь я точно знаю, что это Вы, Родион Сергеевич, распорядились убрать Бочкова. Испугались, что Константин расскажет о Ваших криминальных делишках?
– Какая теперь разница, кто приказал?… Но чтобы удовлетворить Ваше любопытство отвечу. Да это по моему распоряжению убрали этого наркомана. Ну как, тебе от этого стало легче?
– Так у Вас же вон целый Буй при погонах имеется. Наверняка он не дал бы Вам утонуть. Зачем же было парня убивать, а следом ещё двоих?
– Ну, эти двое, допустим, на твоей совести. Не ковырялся бы в этом деле, были бы они и сейчас во здравии. А что насчёт Буя, то он не всемогущ. Рисковать не было резона.
– Шеф, что ты с ним лясы точишь? – вмешался Семён. – Где спрятал плёнки, сука? – И, подскочив к Смирнову, он со всего маха ударил его в живот.
Михаил скорчился от боли. Голова упала на грудь. Он судорожно стал вдыхать воздух, которого ему сейчас явно не хватало.
– Что, решил свою тыщу отыграть? – оттолкнул Семёна Полешко. – Не лезь, пока не скажу.
– Так он тебе больше вопросов задаёт, чем ты ему.
– Не твоего ума дело.
– Как это не моего, если он меня сфоткал, сволочь! Слушай, шеф, а может он нас на пушку берет, и никаких плёнок у него нет?
– Михаил Николаевич, а действительно, чем ты докажешь, что плёнки существуют? – спросил Полешко отдышавшегося капитана.
У Смирнова всё ещё ныло внутри от сильного удара. Тем не менее, он опять попытался сесть поудобнее. Левую ногу постоянно хотелось выпрямить. Но связь с рукой этой возможности ему не давала. Разговаривать не хотелось. Однако нужно было тянуть время. В данный момент оно, безусловно, работало на него. Для этого сейчас нужно как-то доказать этим ублюдкам, что плёнки имеются на самом деле.
– Боюсь, что вам придётся поверить мне на слово. С собой такой материал таскал бы только конченый дурак. Я что, похож на такого?
– Да ты не дурак, ты просто придурок! Жил бы сейчас преспокойненько в своём Питере, и мы бы тебя и знать не знали. Чё влез в наши дела? Кто тебя просил? – прокричал Копытин.
– Знаешь, недостойно живёт тот, кто не даёт жить другому. Так вот, пока я жив, я буду бороться с такими недостойными, как вы, – тихо ответил Смирнов.
– Если выживешь. В чём есть большие у меня сомнения, – вмешался Семён.
– Замолчите оба! – рявкнул на бандитов хозяин.
– Я что не правду сказал? – спросил Семён у Копытина.
Но тот ничего не ответил.
– Ну, так всё же чем докажешь о наличии плёнок? А было бы ещё лучше, если бы ты сказал, где они находятся, – произнёс Полешко.
– Так я тебе и сказал, где они лежат. Это всё равно, что подписать себе смертный приговор.
– А ты и так, мент, давно его себе подписал, – опять выкрикнул Семён.
– Буй, да заткни ты его! – потребовал Полешко и снова обратился к капитану. – Слушай, может, хватит тут мумукать и учить нас жизни? Есть плёнки на самом деле или нет?
– Чтобы ты понял, что я не вру, повторю то, что рассказал Копытину. Я знаю, что Бочкова убили Семён и Костыленко. Есть живой свидетель. Разговор с ним записан. Костыленко же лишили жизни – вот эти двое, – Смирнов указал головой
на Семёна и Копытина. – Беседа с соседкой тоже мною записана на плёнку с помощью вот этого диктофона, – Михаил кивнул на известный прибор.
– Вот сволочь! Шеф, что ты с ним разговариваешь? И так всё ясно. Мочить его надо и концы в воду, – опять вскочил меченый.
– Да сядешь ты, наконец, – повысил голос Полешко. Затем, сбавив тон, опять обратился к связанному, – а что тебе известно про угоны машин?
– Опять же есть свидетель угона серебристой «десятки» со стоянки от кафе «Афродита». Но, думаю, достаточно будет и отснятого мною материала по «Жигулям» девяносто девятой модели цвета «мокрый асфальт». Угонялась она опять же Семёном от универсама «KAПI». Прикрытие осуществлялось серой «семёркой». Примечательно, что этот фильм заканчивается у бокса известной всем нам фирмы «Агат».
Подскочивший Семён так ударил Михаила в подбородок, что тот опять потерял сознание. Голова упала на грудь. Из носа появилась кровь.
– Ну, ты и балбес. Ты что, хочешь сейчас его убить? – спросил Полешко и выключил диктофон.
– Хочу! – ответил белобрысый. Он сделался краснее обычного.
– А если плёнки на самом деле существуют, что, скорее всего, так и есть? Что тогда будешь делать? – вмешался в разговор Копытин.
– Да и хрен с ними, с этими грёбанными плёнками! Мента не будет, и никто не узнает про какие-то там плёнки, – не успокаивался меченый.
– Ты точно дебил, Семён. Я бы, например, на месте капитана подстраховался бы. А он специалист.
– Как это?
– Да вот так это. Ввёл бы в курс дела на всякий случай преданного мне человека и ...
– Ты хочешь сказать, что о плёнках может ещё кто-то знать? – не дал ответить Семёну Полешко.
– Пообщавшись с этим капитаном, я просто уверен в этом. Он не такой уж и простачок, поверь мне.
– И как ты думаешь, кто бы это мог быть?
– Бог его знает. Может сестра, а может, он позвонил кому-нибудь из своих.
– И что будем делать?
– Есть у меня одна идейка. Тем более что так вряд ли он расколется. Тут нужен другой подход. Пойдём, выйдем на свежий воздух.
Пару секунд Полешко молчал. Затем, переведя взгляд с бесчувственного Смирнова на меченого, согласился:
– Пошли. А ты Семён принеси ведро воды и приведи сыщика в нормальное состояние. Он ещё нам нужен. Только не вздумай больше его квасить. Иначе мы ничего не узнаем. Тебе понятно? Не слышу?
– Да понятно, понятно, – недовольно пробурчал белобрысый.
– И имей в виду, отвечаешь за него головой.

* * *

У Смирнова пытались выбить показания, где он спрятал плёнки, часов до двух ночи. Его периодически избивали, затем с помощью воды приводили в чувство. Ничего не добившись, мучители решили перейти к плану, предложенному Копытиным. План был прост. Нужно было доставить сюда сестру Михаила и на его глазах сделать ей больно. Капитан не выдержит этого и выложит, где находится интересующий их материал. У него просто не будет другого выхода. Данный метод с использованием родственников не единожды себя оправдывал.

Глава 17.

Раннее утро. На переговорном пункте никого. Лишь одна женщина только что зашла в кабину для международных переговоров. Это была Лариса.
– Извините, я правильно попала? Мне нужен Александр
Александрович Уваров, – спросила она.
– Я Вас слушаю, – послышался в трубке приятный баритон.
– Это сестра Михаила Смирнова беспокоит.
– Говорите, говорите, что случилось?
– Миша мне сказал, что если он не приедет домой, я должна позвонить Вам. Так вот сегодня он не ночевал. Накануне ещё до обеда он мне звонил. Сказал, что они с Копытиным отправляются к Родиону Полешко – директору фирмы «Агат». И больше от него никаких известий не было.
– А Копытин, если мне память не изменяет, это местный оперативник. Так?
– Да, старший лейтенант милиции. Я очень беспокоюсь за Михаила. Помогите, пожалуйста, – её голос дрожал.
– Не переживайте. Я всё сделаю, что в моих силах. Только сами ничего больше не предпринимайте. Достаточно того, что Вы мне сообщили.
– Спасибо Вам большое.
– Это Вам спасибо, что позвонили. До свидания.
– До свидания, Александр Александрович.

Лариса вышла из здания в предчувствии чего-то плохого.
И это предчувствие её не обмануло. Как только она спустилась по ступенькам, к ней подошёл старший лейтенант Копытин.
– Гражданка Полешко Лариса Ивановна? – спросил оперативник.
Надо же, лёгок на помине. И чего он здесь делает? – подумала женщина. – Нужно про Михаила у него спросить, куда он делся.
Однако вопрос прозвучал иной:
– Вы же меня знаете, чего спрашиваете?
– Порядок такой. Пожалуйста, пройдёмте с нами.
Копытин был не один. Молодой человек в гражданке обошёл женщину и стал с другой стороны.
Где-то я уже видела этого парня, – успела подумать Лариса, – только где? Больно знакомая физиономия.
Она колебалась. Уж очень ей не хотелось выполнять
требования старшего лейтенанта.
– Мадам, не заставляйте нас применять силу.
– А чего это я должна с вами куда-то идти. На каких основаниях?
– Нам надо задать Вам пару вопросов по поводу Вашего двоюродного брата.
– Никуда я с вами не пойду, пока не скажете, где Михаил.
– Ну, во-первых, он у нас. А во-вторых, Вы оказываете сопротивление представителям правоохранительных органов? Не усугубляйте своё положение.
– О каком таком положении Вы говорите? Я ничего криминального не совершала.
– Тем более. Спокойненько садимся в машину. Нам нужны только Ваши показания, больше ничего. Ответите на несколько интересующих нас вопросов, и мы Вас сразу же отпустим.
– Какие ещё показания?
– В отделе всё узнаете. Это касается нынешнего положения Смирнова и смерти Вашего сына. Прошу, – потребовал Копытин и указал рукой в сторону парковки.
– Только свою машину я здесь не оставлю, – сказала Лариса.
– Ну что ж, поедем на Вашей, мы не против. Действительно не стоит оставлять новый автомобиль без присмотра. Только машину поведу я.
– Это почему ещё?
– Вы, Лариса Ивановна, сейчас очень взволнованы. Поверьте, я вожу автомобиль не хуже Вас.
Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Она села впереди на пассажирское сидение. Молодой человек расположился сзади. И, как только машина тронулась, он зажал женщине нос и рот какой-то тряпкой. Лариса на мгновение почувствовала запах эфира и потеряла сознание.

* * *

Утром, когда Михаил очередной раз пришёл в себя, он не сразу понял что перед ним на стуле, связанная по рукам и
ногам, сидит Лариса. Она смотрела на него и тихо плакала. Наверное, этому способствовало не только их положение, но и его внешний вид. За столом сидел один Семён. Его голова лежала на руках, и слышалось противное посапывание. Смирнов медленно поднял свободную руку и приложил её к уху, имитируя телефонную трубку. Сестра кивнула. Капитан с удовлетворением сжал пальцы в кулак и оттопырил большой палец. В этот момент где-то наверху стукнула дверь, и на лестнице послышались быстрые шаги. Через секунду появились Полешко и Копытин. Следом за ними в помещение ввалился молодой человек, который был со старшим лейтенантом в момент задержания Ларисы. Только теперь она его узнала. Это был тот самый парень, который прикрывал Семёна во время угона машины от универсама.
Как это я сразу не догадалась? – промелькнуло в голове у женщины. – Хотя чтобы это изменило? Ничего! Они всё равно притащили бы меня сюда.
– Родион, объясни, что это всё значит? – выкрикнула она и задёргалась на стуле всем телом.
– Только без истерик, Лариса. Сейчас узнаешь, что к чему. Потерпи немного, всему своё время, – ответил Полешко и, заметив у себя за спиной молодого человека, возмутился, – а ты, Сканер, что тут делаешь?
– Так помочь хотел. Как-никак я тоже при деле, – ответил тот. – Да и Семён вон не выспался.
– Ничего, скоро в камере отоспится, – хихикнул Буй.
– Это кто тут такой умный? За подобное можно и в рог схлопотать, – поднял голову белобрысый.
– Да, ладно тебе, Семён, не парься. Пошутил я, – ретировался Копытин.
– Буй, ты меня больше так не доставай, а то …
– Хватит грызться, придурки, – вмешался хозяин фирмы.
– А чего он, шутник хренов? – не успокаивался меченый.
– Я сказал, кончайте! Что не понятно? – повысил голос Полешко и, обратившись к Сканеру, потребовал, – А ты дуй отсюда, без тебя справимся. Займись лучше машинами. Надо убрать их из бокса и побыстрее. Найди на время местечко понадёжнее. Ну, чего стоишь?
– Меня уже нет, шеф, – отреагировал на поставленную задачу молодой и выскочил из помещения.
Сейчас начнут Ларису мучить, не зря же её привезли в этот подвал,– подумал Михаил. – А это означает, что придётся сказать, где находятся эти чёртовы кассеты. Попробую, насколько у меня это получится, потянуть время. Плюс, пока кто-нибудь из этих дебилов будет ездить на вокзал, ещё с час пройдёт. Да и есть какая-то гарантия того, что на это время они оставят нас в покое. Хорошо ещё, что Лариса успела позвонить Уварову. А это значит, что у нас есть надежда выкарабкаться из всего этого. В противном случае, не хочется думать, что может случиться в дальнейшем. Хотя и сейчас пока ничего хорошего. Но надо держаться. Надежда умирает последней, – и Смирнов слегка
подмигнул сестре. Та, хоть и была сильно расстроена, но восприняла это как поддержку. Если брат не падает духом, то что она хнычет?
Женщина слегка выпрямилась и вскинула голову:
– Родион, я жду объяснений, в чём дело. Почему меня привязали к этому стулу?
– Да заткнёшься ты или нет? – крикнул на неё Полешко.
– Шеф, успокоить даму? – спросил Семён.
– Успеется. Сиди пока, – ответил за хозяина Копытин.
Родион тем временем подошёл к капитану:
– Последний раз спрашиваю, где плёнки?
Михаил смолчал.
– Ну что ж, моему терпению пришёл конец. Видит Бог, я этого не хотел. Семён давай зажигалку, немного подпалим личико нашей гостьи. Может, тогда мент поразговорчивее станет.
Белобрысый с готовностью подскочил к Ларисе и чиркнул зажигалкой.
– Погодите, я скажу, где кассеты, – произнёс Смирнов.
– Семён, стой! Нам хотят что-то сказать. Я правильно Вас понял, Михаил Николаевич.
– Я готов сообщить, где плёнки. Только вы отпустите сестру.
– О нет, так мы не договоримся. Только мы её отпустим – она смоется, а ты опять начнёшь в молчанку играть. Это же понятно, как божий день! А мне нужны гарантии.
– Даю честное слово офицера.
– Ха, ну и я офицер, что из этого. Получается, что каждому моему слову нужно верить? – вмешался в разговор старший лейтенант.
– О тебе речи нет. Ты – дерьмо! Поганишь честное имя сотрудника милиции.
– Ах ты, сволочь! – Буй со злостью замахнулся, но Полешко не дал ударить Смирнова. Он с силой оттолкнул Копытина.
– Ай, яй-яй, Михаил Николаевич. Зачем же оскорблять
моих людей? Вы лучше по делу говорите. Честное слово – это хорошо, конечно, но всё же в данный момент гарантия – это она, – изрёк Родион и вскинул руку в сторону Ларисы.
– Я, повторяю, отпустите сестру – скажу, где плёнки.
– Нет, капитан, меня такой расклад не устраивает. Извини, но тут диктуем мы. Жаль, что не договорились. Семён, зажигай.
Белобрысый сделал пламя зажигалки максимальным и поднёс его к щеке Ларисы. Та отчаянно замотала головой.
– Родион, убери этого урода от меня. Мы же не чужие люди. Что ты делаешь? – закричала женщина.
Но Полешко молчал.
– Хватит, я согласен. Пусть этот отойдёт от неё, – произнёс Смирнов.
– Семён, присядь пока, – потребовал хозяин.
Меченый послушно погасил огонь и уселся на своё место.
– И так …
– Плёнки в камере хранения на железнодорожном вокзале.
– Подожди, есть у кого на чём записать? – спросил Полешко у своих опричников.
– У меня есть, – ответил Копытин, – я запишу.
– Продолжай, капитан. И какой же номер ячейки?
– 117.

– А код?
– Д 713.
– Вот это другое дело. Зря только кочевряжился столько времени, – произнёс довольный Полешко и, обращаясь к Копытину, потребовал, – Буй, сгоняй-ка на вокзал. И видеокамеру на обратном пути прихвати. Посмотрим, что за кино.
– А у меня нет камеры.
– Ха-ха, у него камеры только с решётками, – встрял Семён.
– Опять начинаешь? – недовольно спросил Родион и, протягивая ключи Копытину, продолжил:
– Заедешь ко мне. Видеокамера в стенке, в нижнем правом ящике. Думаю, разберёшься. А мы тут пока подождём.
Для Михаила и Ларисы действительно наступила затянувшаяся пауза. Смирнов, конечно, был не рад такому повороту событий. Но в данный момент он сделал то, что должен был сделать. Хотя прекрасно понимал, что если друг Уварова в самое ближайшее время не примет меры, их в живых не оставят. Пока что время работало на них.
Бандиты же спокойно раскинули свои картишки. Наступили тяжёлые минуты ожидания.

* * *

Совсем скоро прибыл Копытин. В первую очередь они, почему-то, стали просматривать видеокассету. Но тут к огромной радости пленников в помещение ворвались вооружённые люди в камуфляжной форме. На головах у всех, кроме одного достаточно зрелого человека, были чёрные маски с прорезями для глаз и рта.
– Всем лечь на пол, – закричал мужчина без маски.
Бандиты, было, вскочили, но тут же были сбиты ребятами в камуфляже.
– Руки, ноги врозь! Шире! – продолжал требовать старший.
Тем временем его подчинённые, обшарив лежавших, положили на стол пистолет Макарова и нож с выпрыгивающим лезвием. Соответственно, пистолет был у Копытина, а нож – у Семёнова.
– Я так понимаю, ты – Смирнов? – спросил немолодой человек у Михаила.
– Да, я.
– Дмитрий Павлович – однокашник твоего начальника, – представился старший грозной команды и освободил капитана от наручников. Его помощники развязывали Ларису. – Ну как, мы вовремя?
– В самый раз! Спасибо.
– Будешь своего Сан Саныча благодарить. Я просто выполняю его просьбу. Как-то в молодости он меня очень выручил. Так что, долг платежом красен.
– Всё равно спасибо.
– Это нам надо тебя благодарить. Я, так сказать, немного в курсе этого дела. Твой шеф постарался, разрисовал. Так что медаль не обещаю, а вот врача и сто грамм в последующем – это обязательно.
– Какой врач? Я должен Вам ещё всё разложить.
– А что тут раскладывать. Всё и так предельно ясно. Убийцы и угонщики пойманы, доказательства налицо. Плюс твои видео и аудиоматериалы. Что ещё?
– Всё это так. Однако инициатора убийства Константина Бочкова здесь нет.
– А разве не Родион Полешко устранил своего бывшего работника, чтобы тот не шантажировал его?
– Оно-то так. Но продумал всё это совершенно другой человек. И причины для этого у него были иными. Так что успею я к врачам, Дмитрий Павлович.
– Ну что ж, как скажешь, Михаил. Может, ты и прав, дорога ложка к обеду!

Эпилог

Железнодорожный вокзал города-героя Минска. Только что к поезду Москва–Калининград подсоединили беспересадочный вагон Симферополь-Калининград. До Минска вагон добирался поездом Симферополь-Минск. И вот теперь он поменял ориентацию. В купе собрался контингент в погонах: отставной капитан первого ранга, молодой капитан-лейтенант с супругой, симпатичной блондинкой и капитан Смирнов. Первый ехал домой из ялтинского военного санатория, пара из Севастополя в отпуск к родным, ну а Михаил, разумеется, к тёще, где находилась сейчас его Илона. Он очень соскучился по ней. Да и последние события изрядно поистрепали его нервную систему, которая требовала восстановления. Врачи врачами,
но жену никто не заменит. Ему не терпелось скорее добраться до бывшего Кёнигсберга. Хорошо, что они с Илоной позаботились о литовских визах заранее. Иначе нужно было бы сейчас через Москву пилить и ждать там двое суток, пока литовцы подготовят упрощённый визовый документ. Был ещё вариант: в Калининград на самолёте, а обратно в Питер паромом по Балтийскому морю. В этом случае никаких виз не надо. Но и то, и другое – дорогое удовольствие. Так что остановились они на более дешёвом и привычном способе передвижения – на железнодорожном. Как говорят, что не делается, то к лучшему. В любом случае
Михаил опять чувствовал себя отпускником, и поезд его нисколько не утомил. Пожалуй, даже наоборот, купе подчёркивало статус беззаботного отдыхающего. Захотел – полежал, появилось желание поболтать – поддержал разговор попутчиков, захотелось пивка – выскочил на перрон, и все дела. Не зря же многие люди любят ездить именно в поездах. Они расслабляют. Разумеется, если это удовольствие осуществляется раз в год, не больше. Кто пользуется этим транспортом чаще, тот особой любви к вагонам не испытывает.
Проскочив ещё две границы с таможенниками и пограничниками, поезд уже мчался по калининградской земле. Это было заметно по мелькавшим за окном время от времени постройкам из старого красного кирпича и острым крышам. Особенной готикой выделялись кое-где ещё сохранившиеся немецкие кирхи.
Под звуки «Марша славянки» локомотив, наконец-то, втянул почти все вагоны в крытый вокзал конечной станции. На перроне толпились встречающие. Они нетерпеливо всматривались в окна вагонов, стараясь найти знакомые им лица.
Смирнов первым заметил свою жену и замахал ей рукой. Увидев мужа, Илона заулыбалась и сделала то же самое.
– Ну, как ты тут без меня, зайка? – спросил, обнимая своё сокровище, Михаил.
– Да, в общем, нормально. Тебя только не хватало.
– Считай, что это исправили. Как мама?
– Тоже ничего. Ты-то как, не зря хоть оставался?
– Не зря, не зря. Давай, моя дорогая Илонетта, ближе к дому. Там расскажу.
– О! Ты меня раньше так не называл. Видать сестра этим именем заразила. Что-то итальянским попахивает.
– Так я же, можно сказать, в Европу приехал. А тебе что, не нравится?
– Не привычно как-то. А, в общем, ничего.
– Ну, и замечательно, родная, – произнёс Михаил и нежно притянул жену к себе. – Ох, и давно я здесь не был. Интересно посмотреть, что в городе изменилось.
– Много чего изменилось, не узнаешь!
– Тогда вперёд, моя Илонетта!
Смирнов подхватил жену под руку, и они двинулись в сторону подземного перехода.

* * *

После стола, накрытого по случаю приезда Михаила, Смирнов с женой вышли в сад. Обойдя скромные владения придомовой территории, Михаил уселся на скамейку рядом с Илоной.
– Ничего не изменилось. Всё как было, так и осталось. Только малины вроде бы больше стало, – произнёс он.
– Мама проредила старую, и хорошие отростки не захотела выбрасывать. Рассадила.
– Понятно.
– Миш, ну так как, Костю и правда убили? – спросила она.
– Убили. Как ни странно, сделали это люди Родиона Полешко – старшего брата Даниила. Однако продумал сценарий всего этого именно младший из них.
– Даниил!? Да ты что! Никогда бы не подумала.
– Вот тебе и «что?» Начнём с того, что братья с детства были, скажем, не очень дружными. Но, тем не менее, это не помешало им зарегистрировать фирму на двоих.
– Какую фирму?
– С красивым названием «Агат». Но проработали они вместе недолго, что-то там не поделили. Даниил ушёл. Однако затаил на брата злобу. И, как показали последующие
события, решил эту фирму прибрать к своим рукам.
– И чего ему не хватало? Вроде у них с Ларисой всё в порядке было. Да и хозяйство неплохое.
– Не совсем в порядке. Даже скорее наоборот. Оказалось, что у него была другая женщина, помоложе. На их же птичнике работала. Да ты её видела – это Верка.
– Ох, и кобели всё-таки вы мужики. Что ни говори, а сильный пол слаб на передок.
– Илоночка, жизнь показывает, что и женщин с таким диагнозом немало. Вон английские статисты вывод сделали: изменяют больше женщины, так–то! Но мы отвлеклись. То, что Даниил изменял Ларисе это одно, а вот то, что он не пожалел сына своей жены – это совсем другое. Так что ничего нормального в их жизни не было. Одна видимость. Налицо корысть, замешанная на безжалостности.
– Я что-то не пойму, Миш, при чём тут Костя и фирма брата?
– Когда Лариса попросила Даниила пристроить куда-нибудь на работу своего сына, у того и созрел план, как устранить брата. А вернее, он решил сделать так, чтобы Родиона посадили и надолго. Тогда он в одном лице стал бы хозяином фирмы, которая к тому времени уже капитально стояла на ногах. Помимо продажи и ремонта автомобилей у старшего брата до мелочей был отлажен механизм угона машин. А это немалые деньги!
– Ничего себе!
– У него была целая команда. Одни находили нужные автомобили, разумеется, поновее. Другие караулили и сканировали сигнализацию этих машин. Третьи угоняли. Четвёртые перебивали номера на двигателе и кузове. Особенно хорошо у них получалось делать из шестёрок нули и из единиц четвёрки. Делали – не подкопаешься.
– А потом машины продавали?
– Не все. Часть автомобилей возвращали хозяину, разумеется, за выкуп. Этим занимались отдельные члены банды, так называемые «возвратчики». Короче, когда всех
накрыли, то у них был весь перечень документов и принадлежностей для такого рода деятельности.
– Что за перечень?
– Ну, чистые бланки паспортов транспортных средств, свидетельств о регистрации, техталонов, а также инструмент для перебивания номеров и так далее.
– Теперь я начинаю догадываться. Даниил устроил Костю на работу к своему брату. Так?
– Да, именно. Зная, что Константин наркоман …
– Час от часу не легче. Сын Ларисы был наркоманом?
– А что тут удивительного? Сейчас это сплошь и рядом. Так что, Лариска оказалась одной из тех матерей, которым в этом плане не повезло. Что есть, то есть. Ты заглядывала в комнату Константина?
– Заходила. Ничего особенного я там не увидела.
– А откуда чему-то там быть, если всё ушло на наркотики?
– Да, новость!
– Так вот, Даниил специально подсунул Родиону наркомана Костю. Он знал, что тот у брата долго не задержится, и что он явно узнает, чем Полешко старший занимается. А узнает, значит, будет этим его шантажировать. Деньги-то на дозы нужны были и к тому же немалые.
– Вряд ли он рискнул бы этим заниматься. Кто такой Родион и кто этот пацан?
– А вот в этом ты ошибаешься, дорогая. Даниил на своей шкуре это испытал. Константин случайно узнал о связи своего отчима с работницей и шантажировал его по полной программе. Даже фильм умудрился снять под названием «Любовь на сеновале».
– Вот тебе и наркоман! Сообразил же.
– Но вернёмся к фирме. Конечно же, Родион выгнал Константина. И тот, как и предполагал Даниил, стал тянуть из старшего Полешко деньги. Ходить по лезвию бритвы Полешко не собирался. Но как убрать шантажиста?
– Честно говоря, Миш, я не понимаю, как можно вообще лишить человека жизни?
– Это ты не понимаешь. А у младшего Полешко давно всё было продумано. Он и предложил брату, чтобы его люди сначала накачали Константина наркотиками, затем привезли его в собственный гараж и придавили машиной, якобы несчастный случай.
– Вот тебе и Даниил! Никогда бы не подумала, что он на такое способен.
– Этот засранец и коробку передач заранее сам снял.
– Приготовил инструмент для удушения?
– Ну, да. А также предложил брату для доставки Константина использовать машину ветеринарной службы.
– Правильно, чтобы не привлекать внимание окружающих. Мало ли, какому-нибудь барашку помощь потребовалась?
– Вот и ты сообразила. Дело облегчалось тем, что Даниил знал тогдашнего водителя этой машины – Костыленко. Тот был таким, что из-за денег мать родную продал бы. Кстати, сразу после этого преступления он и попал в банду Родиона.
– Подходящий контингент?
– Именно. Только свои же его чуть позже и приговорили. Повесили, как не нужного свидетеля. Нелюди, одним словом.
– И законы у них звериные. Миш, а почему изначально дело замяли?
– Да потому что, опер Копытин, по кличке Буй, был звеном в преступной цепи Полешко. А Даниил об этом не знал.
– Вот оно в чём дело.
– Когда же мы приехали, у него появились надежды, что я по просьбе Ларисы займусь этим делом. И в этом он не ошибся. Но то, что я докопаюсь до истоков, этот стратег не предполагал.
– А как ты доказал, что именно Даниил всё подстроил?
– Это нетрудно было сделать. Во-первых, вышел на хорошего свидетеля, а во-вторых, у меня была запись, где он указывал на своего брата. Я дал её послушать Родиону, тот и выложил как на духу, кто предложил сценарий убийства.
– Вот тебе и братья. Какой-то капкан по-родственному получается.
– Называй, как хочешь. Слушай, Илона, может, хватит об
этом? Ты не представляешь, как мне всё это надоело! В конце концов, мы в отпуске или нет?
– Да что тут осталось? Каких-то три дня.
– Тем более. Давай лучше нашу споём. Как ты?
– А я и не против.
И они тихо запели на два голоса:

Зорька алая, зорька алая, губы алые,
А в глазах твоих, а в глазах твоих неба синь.
Ты любовь моя-а-а, долгожданная-а-а,
Не покинь меня, не покинь меня, не покинь.


*Иконка - фото из личного архива.