Остров неясных смертей. Глава 5

Олег Яненагорский, член Союза писателей России

Глава пятая
Вечер первого дня
«Встреча с поэзией» и другие не плотские развлечения

Не тот поэт, кто врет о многом,
но тот, кто пишет чистым слогом,
умеет здраво рассуждать.
Янкович де Мириево

Ещё перед обедом Ван всем объявил, что вечером, для более тесного знакомства он, как представитель принимающей фирмы, организует коктейль-вечеринку. Мы решили совместить её с вечером поэзии.
После ужина достопочтенная публика собралась возле бара. Учитывая, «коктейльный вариант» вечеринки, эстрадой для поэтического вечера реши-ли не пользоваться – просто полукругом поставили возле бара столы и стулья.
Я включил диктофон – любопытно было, кто какие стихи будет читать? Для составления психологических портретов это многое даёт… Так же как и анализ нарядов и украшений. Поверьте, на слово… как литератору.
Алла Петровна вырядилась в откровенные прозрачные тряпочки, едва прикрывавшие её оплывшее тело. Но уши оттягивали тяжёлые золотые серь-ги с довольно крупными брильянтами, а на толстых пальцах красовались массивные перстни с изумрудами и рубинами.
Платье Ольги было странного кроя. Будто она просто обернула себя куском тонкой, едва мерцающей материи, уложив всё мягкими складками. При каждом движении ткань переливалась, натягивалась и колыхалась, не-навязчиво подчёркивая соблазнительные формы молодой женщины. На шее у неё были две тонкие золотые цепочки. На короткой висела подвеска из белого золота или платины в виде стилизованной буквы «О», а с длинной свисала очень вытянутая продолговатая капелька из того же металла, с ша-риком на конце. На запястье левой руки был разомкнутый браслет, концы которого украшали круглые белые жемчужины, а на пальце правой руки одно кольцо – тонкий ободок с большой белой жемчужиной неправильной, но интересной формы.
Через несколько дней я услышал фрагмент разговора Надежды и Аллы Петровны по поводу украшений Ольги в начале коктейльной вечеринки. Надежда сказала: «Это работа ювелирного дома "ШомЭ" . Я почти такой же видела в Париже на выставке. Серия лимитирована, и комплект, если не употреблять слово "дорого", стоит "очень и очень недешёво". Похоже, что не бедная девушка Оля, если это не подарок богатого любовника». При каких обстоятельствах я слушал эти слова, расскажу позднее.
Но сначала моё внимание привлекла Бажена. Во время долгого перелёта Москва-Банконг, от вынужденного безделья и скуки, я пролистал рекламный каталог с фотографиями женских и мужских украшений, и получил пред-ставление, что было ультрамодным в этом сезоне. А вообще-то ювелирные украшения мне интересны с молодости – когда-то я дружил с городскими художниками и ювелирами, и видел, как идея, набросанная карандашом на измятом листе бумаги, между двумя-тремя затяжками папиросы, позднее превращается в законченное изделие. Правда, работали тогда мои друзья в домашних мастерских, украшения делали из мельхиора и серебра, а за поделочными камнями сами ходили в Уральские горы… Но какие у них были работы!
Бажена втиснулась в узкое зелёное платье наподобие змеиной кожи. И в лице её тут же проступило что-то от крупной змеи. На ней была дорогая бижутерия, и по замыслу, украшения видимо должны были придать ей гла-мурные нотки, изящность и элегантность, показать роскошь и шик. Но мне чудилась в обилии украшений какая-то дисгармония, если не сказать – безвкусица. Сформулировать словами, в чём именно это проявлялось, я бы, наверное, не смог. А может быть, всё дело было в моих консервативных взглядах на женские украшения… Мне кажется, что несколько цепей и цепочек разного размера на одной шее – это явный перебор. Особенно не-уместным показался мне кулон в виде навесного замка жёлтого цвета, свисающий на длинной цепочке до ложбинки у груди Бажены. Почему-то вспомнилась дурная традиция влюблённых навешивать замки на решётки и другие ограждения мостов и мостиков, а ключ бросать в воду. Видел я однажды в Екатеринбурге на мосту у «Плотинки» сотни навешанных замков с гравированными «романтическими» надписями. И один из них поразил меня – замок был ржавым… «Ржавая любовь»? На что Бажена намекала своим кулоном-замком? Что её сердце и душа закрыты? Или она вообще никогда не думала о символике украшений?
Платье Надежды оказалось самым традиционным – в пол, глубокого си-него цвета, вполне прилично открывающим её загорелые руки и крепкую шею. «Не спорили» с платьем золотые серьги в виде двух довольно длинных цепочек, не доходящих до плеч, которые держали крупные чёрные жемчужины. Правую руку украшало фигурное кольцо с большой жемчужиной в середине и четырьмя маленькими бриллиантами. У неё был хороший вкус или очень опытный «советник». В тот вечер, не кривя душой, я вполне мог бы назвать Надежду красивой женщиной.
Очень удивила меня Инна своим серебряным гарнитуром с натуральным чароитом – красивые круглые серьги, кольцо и два ручных браслета. И платье оказалось ему под стать – лёгкое, летящее с крупными цветами по подолу. Оно одинаково хорошо смотрелось бы и днём на залитой солнцем набе-режной, и вечером при свете электричества. Я сказал Инне искренний ком-плимент по поводу её украшений. Она ответила, что это авторская работа известного красноярского ювелира, сделанная в одном экземпляре по заказу мужа на двадцатилетний юбилей супружеской жизни.
«Из тёмно-фиолетового как бы прорываются таящиеся в нём катастрофы, но, стоит его хоть чуть высветлить, как мы тотчас начинаем видеть его благочестие». Кажется, так писал Иоханнес Иттер в своей работе «Искусство цвета»? – спросил я у Инны. Мне показалось, что при слове «катастрофа» Инна чуть вздрогнула и изменилась в лице, но может быть это была только игра света, теней и порыва морского ветра, качнувшего ветви деревьев.
– Простите, – сказала Инна и отошла от меня. И даже в этом коротком «простите» прозвучали какие-то тревожные нотки. Может быть, она в «по-граничном состоянии»? – подумал я, – хотя где чёткие грани между нормой и патологией? И «основной вопрос Бытия» остаётся без ответа – всем ли женщинам надо демонстрировать ум и образование?
Мужчины были одеты гораздо проще. Николай – в мятых светлых брю-ках и в белой рубашке с коротким рукавом. Для его впалого живота не хва-тало дырок на жёлтом кожаном ремне…
Сан Саныч – в белом костюме и светло-голубой сорочке без галстука. Впрочем, пиджак он сразу снял – хотя дневная жара спала и с моря дул ве-терок, но в пиджаке всё равно было бы жарко.
Виктор явно предпочитал спортивный стиль. Он был в джинсах и тёмной хлопковой футболке с коротким рукавом и небольшим воротником.
На Костика я почти не обратил внимание – какие-то «брендовые шмотки» с ядовитой расцветкой. То ли в длинных шортах, то ли в коротких брюках… Рубаха расстёгнута почти до пупа, обнажая безволосую грудь. Что были за бренды? Не смогу назвать под угрозой смертной казни… Далёк от молодёжной моды, как кометы от Земли.
Я надел лёгкие кремовые брюки и тёмную шёлковую рубашку с коротки-ми рукавами. Ни на кого производить впечатление внешним видом не соби-рался – главное, чтобы было удобно и не жарко.
Коктейльная вечеринка чётко разделилась на две неравные части – поэтическую и танцевально-алкогольную, и честно скажу – алкоголь помешал запомнить все детали второй части. Увы, хоть и очень редко случается со мной такое, но бывает… Поэтому расскажу сначала о поэтической части.
С декламацией решились выступить не все. Заявились Инна, Бажена и я. Сан Саныч сказал, что он подумает и позднее решит – выступать или нет. Виктор заявил, что он помнит только матерные стихи. Остальные заявили, что они будут «благодарными слушателями».
Встречу с поэзией начала Инна, но то, что она прочитала, вызвало как минимум, недоумение.
– Это стихи одной хорошей поэтессы... я фамилию забыла… Это крик израненной души, – с надрывом сказала Инна, а потом с чувством продекламировала:
Чего не захочешь, того не будет –
врут мне в лицо...
ребята, товарищи, граждане, люди
в конце концов,
это ли не театр, заговор фантомасов,
сценическая брехня?
на меня наматывают ошмётки мяса
среди белого дня
и говорят: для твоей же пользы,
давай помогай,
принимай непринуждённые позы,
не дыши, не моргай.
и потом обновлённой тварью,
скроенной из кусков,
из мышц выпариваешь хлор и калий,
разлагаешься злой тоской.
я не хочу, но, конечно, будет
чёрт ещё знает что.
ребята, товарищи, граждане, люди,
за что?

Публика ошарашено молчала. Видимо такой «крик» всех «достал до нутра». «Завтра попрошу у Инны текст сего "шедевра поэтической мысли" и напишу злую пародию», – подумал я. И снова вспомнил про «пограничное состояние». Не дождавшись аплодисментов, Инна села на своё место.
Сан Саныч тонко чувствовал обстановку, и видимо решил «действовать на контрасте». Он допил свой коктейль с виски «Крёстный отец» , встал, от-кашлялся и сказал:
– Я прочитаю вам в русском переводе стихи Хо Ши Мина, или как его иногда называли «Дядюшка Хо». Он был видным деятелем Коминтерна, основателем Коммунистической партии Вьетнама и Коммунистической партии Индокитая, первым президентом Демократической Республики Вьетнам и создателем «Вьетконга» – Национального фронта освобождения Южного Вьетнама. Хо Ши Мин долгое время сидел в тюрьме по политическим мотивам и там писал стихи. На вьетнамском языке они, конечно, звучат по-иному. Но вряд ли, кто-то кроме Вана, сможет их понять. Прочитаю два стихотворения на русском и одно – на вьетнамском.
«Сан Саныч, – мысленно возопил я, – кому ты тут рассказываешь про Хо Ши Мина, Коминтерн и Вьетконг? Они все выросли после распада СССР, ни в школе, ни за её пределами, в принципе слов таких слышать не могли. Это мы с тобой – "осколки Великой эпохи", а они – "поколение, отравленное пепси". И… кроме того… на дорогом курорте читать стихи "дядюшки Хо", держа в руке бокал с "Крёстным отцом"? Очень оригинально»!
Сан Саныч очень умело и с чувством прочитал стихи, чем опять меня из-рядно удивил – «Молодец! Не только Шекспира может на английском»…

ГОЛОС ФЛЕЙТЫ

Мелодия флейты всё нежней и выше,
В ней страсть, забвенье и печаль.
За тысячи ли на высокой крыше
Любимая смотрит тоскливо вдаль.

ЛУННАЯ НОЧЬ

В тюрьме не сыщешь роз и вина.
Лишь ночь одна благовоньем полна.
Колдунья луна глядит сквозь решётку,
И узнику шлёт вдохновенье она.

Потом он прочитал четверостишие на вьетнамском. Мы ничего не поняли, но громко хлопали, потрясённый Ван с большим уважением поклонился Сан Санычу и долго жал ему руку. «Ну, всё, – подумал я, – теперь Сан Саныч у Вана в большом авторитете. Надо будет это учесть – вдруг пригодится»…
Чьи стихи читала Бажена я не понял – может быть и свои… Но они мне не понравились, тем более, что хмельная Бажена читала их «с дурным завы-ванием» и «театральным заламыванием рук».

В ночь уходили сонные вагоны...
В такую темноту – не до погони.
Двух человек навек разъединял
Холодный и безрадостный вокзал.

Паук обиды ткал свои узоры,
Вплетая в них обрывки разговора...
...Так ЛЮБИШЬ, драгоценный?
Ну что ж, прими
Подарочный набор
МОЕЙ ЛЮБВИ…

«И на эту хрень напишу пародию», – твёрдо решил я, – глядя на кривля-ние Бажены. Тут ощутил порыв ветра – и видимо он принёс следующую мысль – И про Бажену стих сложу – а вот… уже и первая строка есть: «В зелёном платье на ветру змея качалась…»
Но в этот момент услышал голос Сан Саныча:
– Олег Петрович, Ваша очередь.
Поставил бокал на столик, встал и произнёс:
– Я прочитаю стихи Иннокентия Сентябрьского, написанные в разные годы. Некоторые из них – это подражание Омару Хайяму, другие – лирические выражают настроение автора.

В том кувшине – отрава, а в этом – лекарство...
«Пей, – Хайям написал, – ибо третьего нам не дано»...
Но в обоих кувшинах игриво плескалось вино...
Жаль… что третьего нам не дано...

Николай Сидоров захлопал в ладоши, потом взял стакан с ромом и с большим воодушевлением повторил:
– «Пей, Хайям написал»! Браво!! За это надо выпить!!!
Все засмеялись и пригубили свои коктейли.
Я тоже воодушевился, приложился к своему бокалу, в котором ещё оста-вался «Короткий медовый месяц» и сказал:
– Учитывая, что тема вина пошла хорошо, перейдём к гуриям, а потом к любовной лирике,

В стакане плещется рубин хмельной
И гурия лицо моё целует…
Создатель мне прощение дарует…
Когда в конце пути… поникну головой…

И в завершение любовная лирика на морскую тему, – провозгласил и прочитал:

В волнах исчезнет отраженье
Узоров пены и песка...
В мечтах не будет повторенья...
Но облик твой... но ты одна...
В стихах моих... застынут на века...
И волны памяти омоют...
Забытые любовью берега...

И тут я поймал (или почуял) заинтересованные взгляды Ольги и Бажены. Настроение у всех улучшалось с каждой минутой и с каждым коктейлем. Полагаю, что ажиотажу и успеху поэтического турнира сильно способствовали алкогольные напитки разной крепости. Потом я так и не мог припомнить, кто что пил и в каком количестве?
Под влиянием общего настроения даже Виктор расчувствовался и про-читал чьи-то строки:

В чужом стакане крепче брага
Грудь больше у чужой жены…
Когда до пропасти полшага
Друзьям мы больше не нужны…

И понял я одну из истин –
Что грязь везде найдёт свинья…
Не хватит пуль, стрелять по крысам,
Что убегают с корабля…

«Читает с чувством, – отметил я про себя, – есть личностное отношение к стихам. Как-то связано с биографией? Эмоционально выражена строка про крыс и пули…»
Николай неуклюже вскочил, заявил, что сейчас он «прочитает басню с матом», но Алла Петровна посоветовала мужу сесть и заткнуться. При этом она так дёрнула его за брюки, что Николай с шумом грохнулся на стул.
«Расхулиганившсь» (коньяк уже оказывал на меня своё «благотворное» воздействие), я прочитал ещё два стихотворения:

В журнале философском как-то ночью
Статью прочёл «Языковые игры»:
Про «дар богов» и «смыслов порчу»,
Про «космос, обступивший человека»,
Что игры те уж длятся многие века…

Вопрос серьёзный поднят был в статье,
(И автор умный улыбался жизни криво –
Сквозь текст глядела многолетняя тоска),
Но мысль моя, шалунья, прыснула игриво:
«А будет ли игрой, когда язык касается соска»?

Оживлённые аплодисменты всех присутствовавших были мне наградой – только Инна никак не прореагировала – она сидела какая-то вся встревоженная.
В завершение я прочитал шутливое стихотворение про скромность:

Мы столкнулись с ней лишь вчера,...
Косо глянули друг на друга…
И промолвил я… не шутя:
Проходи-ка ты мимо, «подруга»…
«Смерть от скромности» – ты не моя…

Зря это сделал… Не надо было на ночь про смерть вспоминать. Нет, я не суеверен, но иногда мысли материализуются, совсем не так, как мы бы хоте-ли…


© Copyright: Олег Яненагорский, 2021
Свидетельство о публикации №221031200838