Дорогие Друзья, как и обещал вам, продолжаю вас знакомить с англоязычными поэтами прошлых веков. На этот раз с американским поэтом Робертом Фростом (1874-1963). Он считается в США поэтом номер один для всего XX века (как для XIX столетия - Уолт Уитмен). Американская поэзия 20-го столетия богата звездами первой и второй величины: Эзра Паунд, Томас Стирнс Элиот, Харт Крейн, Э. Э. Каммингс, Уистен Хью Оден, Эдгар Ли Мастере, прославленная плеяда так называемой "южной школы", и многие, многие другие. И при всем этом изобилии и великолепии единственным общенациональным поэтом считается именно Фрост.
Уже в 20-е годы прошлого века Фрост воспринимался как живой классик, что не мешало ему фермерствовать до самой смерти.
Личная жизнь Фроста была по-своему драматична.
Немногие важные и почти всегда трагические события (трудное ухаживание за
будущей женой, попытка самоубийства после ее первого отказа, смерть
первенца) обыгрываются в стихах многократно. И в то же самое время поражает
полное отсутствие любовной лирики в традиционном понимании слова - хотя бы
в юности. Вероятно, драматична была и поздняя любовь Фроста к своей
многолетней помощнице и секретарше (разумеется, после кончины супруги после
тридцати лет брака; Фрост был человеком строгих правил): отвергнув
ухаживания поэта, а вернее, отказавшись ради брака, предложенного им,
разойтись с мужем, она дружила с поэтом и работала на него до самой его
смерти. Фрост не участвовал в мировых войнах, не был ни пьяницей, ни
наркоманом, он жил в одиночестве, которое воспринимал как безлюдье и
которым, по-видимому, ничуть не тяготился. Любопытный психологический штрих
- Фрост никогда не писал стихов по свежим следам как непосредственный
эмоциональный отклик на то или иное событие, но лишь после долгой - иногда
многолетней - паузы, дав чувству (или чувствам) дистиллироваться и
отстояться.
В 1962 году в ходе визита в СССР почти девяностолетний поэт сказал:
"Ваша эмблема - серп и молот, моя - коса и топор. Мои любимые занятия:
косить траву, рубить дрова и писать пером. Я знаю вас лучше, чем госдепартамент: я
изучал Россию по русской поэзии и приехал проверить все, что она мне
сказала. Поэзия - это мечта, создающая великое будущее. Поэзия - это заря,
озарение. Поэтам полезно ездить друг к другу с поэтической миссией. Встречи поэтов полезнее, чем встречи дипломатов, ибо сближают родственные души".
Прекрасно Гудвин ! С Робертом Фростом, да и с другими, вами перечисленными..., я познакомился после Бродского..., с какой теплотой и пиететом он о них отзывался!!!
Молодец, продолжай далее..., плюс собственный перевод!
Часто судьбы великих писателей трагичны, а поэтов - и подавно...
Ваш перевод мне понравился, дорогой - нежность роз чуть смягчили
тени снегов в человеческий рост...
Обнимаю нежно...
Красивый перевод, Джеймс!
Спасибо за интересную и познавательную информацию об американской поэзии!
Действительно: 112 поэзия = 63 мечта + 43 правда + 6 да
Уже в 20-е годы прошлого века Фрост воспринимался как живой классик, что не мешало ему фермерствовать до самой смерти.
Личная жизнь Фроста была по-своему драматична.
Немногие важные и почти всегда трагические события (трудное ухаживание за
будущей женой, попытка самоубийства после ее первого отказа, смерть
первенца) обыгрываются в стихах многократно. И в то же самое время поражает
полное отсутствие любовной лирики в традиционном понимании слова - хотя бы
в юности. Вероятно, драматична была и поздняя любовь Фроста к своей
многолетней помощнице и секретарше (разумеется, после кончины супруги после
тридцати лет брака; Фрост был человеком строгих правил): отвергнув
ухаживания поэта, а вернее, отказавшись ради брака, предложенного им,
разойтись с мужем, она дружила с поэтом и работала на него до самой его
смерти. Фрост не участвовал в мировых войнах, не был ни пьяницей, ни
наркоманом, он жил в одиночестве, которое воспринимал как безлюдье и
которым, по-видимому, ничуть не тяготился. Любопытный психологический штрих
- Фрост никогда не писал стихов по свежим следам как непосредственный
эмоциональный отклик на то или иное событие, но лишь после долгой - иногда
многолетней - паузы, дав чувству (или чувствам) дистиллироваться и
отстояться.
В 1962 году в ходе визита в СССР почти девяностолетний поэт сказал:
"Ваша эмблема - серп и молот, моя - коса и топор. Мои любимые занятия:
косить траву, рубить дрова и писать пером. Я знаю вас лучше, чем госдепартамент: я
изучал Россию по русской поэзии и приехал проверить все, что она мне
сказала. Поэзия - это мечта, создающая великое будущее. Поэзия - это заря,
озарение. Поэтам полезно ездить друг к другу с поэтической миссией. Встречи поэтов полезнее, чем встречи дипломатов, ибо сближают родственные души".
“Поэзия – это мечта, создающая великое будущее”.