Художник

Открываешь глаза, понимая, что ты — набросок
непонятного цвета на конопляной ткани
мирового холста, исполосанного вопросами —
идеальной задумки рисунка на фоне герани.


Гениальность идеи растворяется в качестве красок,
в неумелых этюдах безмерно красивого мира.
И теряется смысл картины высшего класса
посреди перечеркнутых, в пыльном углу квартиры.

Сдвинув брови густые задумчиво смотрит художник,
как беззвучно и нежно ласкают волосы кисти
безупречно белую кожу холста, и похоже
за окном так же тихо асфальт покрывают листья.

Он рисует тоску серой краской, разбавленной солью
еле теплой слезы, незаметно упавшей с носа.
Он выводит старательно самое важное, то ли
это только мираж… Он рисует её. Просто.

Бесконечно прекрасные огненно-рыжие пряди,
от которых по миру запах исходит пьянящий.
Он создал миллиарды других, но они вряд ли
смогут хоть на секунду стать тех волос слаще.

Осторожно выводит пристальный, острый взгляд.
Будто стрелы, глаза каштанами в сердце вонзаются.
И отходит подальше, вдруг обернувшись назад:
«Ах, какая картина! О боже, какая красавица!»

Ближе к вечеру купит водки, закроет дверь.
Наш великий создатель, забившись в углу, как мальчик,
во весь голос охрипший орет: «Где же ты теперь?!»
Свою боль заливая с горла, он тихонько плачет.

Вот дурная привычка — свои раны бухлом зализывать,
будто что-то изменится в смотрящем с картины облике…
Он уснет на полу, прижимая к носу эскиз
бесконечного счастья, которого нет в подлиннике.