Кощей Бессмертный современный американский личи

Личи (староангл., покойник) — современный трансгуманист, добровольно превращающий себя в нежить ради бессмертия его мнимой магической силы.




ФИЛОСОФСКАЯ СКАЗКА.


В некотором царстве, в некотором государстве жил да был некто Кощей.
Жил долго и был при деньгах: богат и, как водится, одинок. Люди таких боятся и потому сторонятся.

— О чем говорить-то, когда в голове лишь деньги. Правду сказать, деньги немалые, только ведь и ничегошеньки, кроме них. На кой они ему сдались?..

Говаривали, была у Кощея женщина, и он ее даже любил. По-своему. Но деньги любил больше. И женщина ушла. Кощей сначала было затосковал, но вида не подал.

— Мало ли молодух на свете. Куплю любую.

И покупал, но ненадолго. Надолго жить с ним женщины не соглашались, ни за какие деньги. Страшен был, и душа черна.
Рога да копыта Кощей научился прятать — Ложь помогала. А с хвостом прямо беда вышла, не было с ним никакого слада. Хвост махался сам по себе и был опасен. Людей разгонял. Но понемногу люди к хвосту притерпелись и перестали его замечать. А зря.

Люди его сторонились и недолюбливали Кощея. По-разному: кто за черную душу, кто за деньги, кто за добро. Не сказать, за что больше... За все. Но больше, конечно, за то, что не был он похож на них — жадный, скрытный, лживый. Некоторых пугала его «ориентация».

Кощей был труслив. Правды пугался: она не щадила, взывала к разуму, и больно била кнутом. Ложь его утешала. С ней он якшался охотнее и был на короткой ноге. Ложь учила его, как надо жить.

— Надо громко взывать к справедливости! — советовала она, — Людям она мила, они в справедливость верят, не могут не верить. Такая уж у них божественная природа.

И Кощей перестал стесняться Лжи.

Голодное войско Кощеево рыскало по миру и промышляло войной. Ходило оно по пустыням, ходило по райским садам и в царство мертвых захаживало, но назад возвращался только Кощей один… всегда — с богатой добычей — сколотить новое войско. За что и прозвали его Кощеем Бессмертным.

Бессмертным он не был, он откупался от Смерти. Платил, не скупясь — чужой кровью. Жизнь не целил, даже слышать о ей не хотел. Чем больше Смерть косила людей на войне, тем богаче он становился, и снова искал дураков — накормить ее досыта. Но Смерть была ненасытна.

Смерть избегала Кощея. Но однажды судьба столкнула их на узкой дорожке.

— Все, — решил Кощей, — конец пришел. Но ошибся.

Зыркнула на него Смерть, сплюнула и процедила сквозь гнилые зубы:

— Прочь с дороги. Не приду за тобой, не мечтай. Сам найдешь.

Сказала, сунула в руку ржавую иглу, да и пропала. Со Смертью не поспоришь.

Кощей спрятал иглу — может, от людей, а может, от себя. Испугался, что смерть передумает. Но на беду свою сам позабыл, куда спрятал. А Смерть, как на грех, больше не возвращалась.

Долго еще не решался Кощей из жизни уйти... Тянул свой век, тянул... воевал по привычки, богател без надобности, без радости и без желаний, пока однажды ни надумал уйти в царство мертвых и остаться там навсегда. Сам. Без людей.

А зачем ему люди в Бессмертии? Они и здесь-то ему не нужны. И он им без надобности.

Известно, бедные ищут богатства, богатые — счастья. Но и те, и эти мечтают о любви. Любовь это высшая ценность, а ее, как известно, за деньги не купишь... Денег Кощей с собой не взял, была охота таскать! Гроб же, как водится, карманов не имел. Деньги он людям оставил... чтоб не радовались. Но люди не поняли, зачем... и, поначалу, очень обрадовались сказочному богатству.

И стали они его делить. И делили его, делили до тех пор, пока делить стало НЕКОМУ.

А когда поняли, что натворили, зарыли Кощеевы деньги в землю, глубоко-глубоко, и зажили дружно: в мире и согласии. Да не тут-то было.

Смерть же изголодалась и вывела из царства мертвых целую кодлу новых Кощеев. Она показала им место, где деньги схоронены. Деньги Кощеи отрыли и новых наделали, да столько, едва не захлебнулись. На деньги собрали наймитов, больше прежнего. И пошло поехало.

Смерть упивается кровью. Денег все прибывает. Кощеи мнят себя избранными. Тут не до сказки, тут жизни конец. А денег все прет и прет...

Кто остановит нелюдь! Где ты, герой?!