ДОБРЫЙ ДОКТОР

СЕРГЕЙ МОГИЛЕВЦЕВ


ДОБРЫЙ ДОКТОР

сказка

Глава первая

Жил был добрый доктор Шушаль, который очень любил детей. Маленьких, пухленьких шалунов, эдаких бяк и бук, эдаких за­бияк и непосед, которых так приятно хлопнуть иногда по пухленькой попке, и вообще сделать им очень много хорошего. Например, вылечить от смертельной болезни. Или от смертельно­го перелома, или от какого другого смертельного случая. Доктор Шушаль вообще любил все смертельное, и эта любовь, на­ряду с любовью к детям, были двумя главными страстями его жизни. Он даже иногда разрывался на части, и не мог решить до конца, что он любит больше всего: все смертельное, или детей? Иногда даже на ромашке начинал гадать, срывая у нее лепестки: чёт – не чет, чёт – не чет? Смерть, или жизнь, смерть, или жизнь? Если выходил чёт, то получалась любовь к детям, а если не чёт, то любовь ко всему смертельному. Ко­роче говоря, совсем запутался добрый доктор Шушаль, и решил было вообще наложить на себя руки, но тут в кабинет его пос­тучали, и на пороге появился один чрезвычайно благовоспитан­ный господин, одетый во все черное. Благовоспитанный госпо­дин ощутимо хромал на одну ногу, и, кроме того, доброму док­тору показалось, что в кабинете его явно запахло серой. Впрочем, он сразу подумал, что это у благовоспитанного господина такой одеколон, или лосьон, которым он мажется утром после бритья. Тут же и сам благовоспитанный господин подтвердил это.
– Да, – сказал он, – это такой лосьон, который употреб­ляю я утром после бритья. Очень, знаете-ли, отрастают волосы, особенно на ушах, и ничем их, проклятых, вывести невозможно, кроме как этим лосьоном. Пахнет, правда, серой, и многим не нравится, но мне лично решительно наплевать. Дру­гие, например, пахнут резедой, или ромашкой. А некоторые розой, или лавандой. Ну не ссылать же их за это на необитаемый остров, не так ли? Впрочем, я совсем по другому вопросу. Простите за нескромность, но говорят, что вы очень привязаны к детям. Более того – что вы их безмерно любите. Скажите, так ли это на самом деле?
– О да! – оживился доктор Шушаль. – Все правда, именно так, и даже еще больше. Любовь к детям вообще одна из главных страстей моей жизни. За иного хорошенького пухленького младенца я, не задумываясь, убью на месте любого мерзавца. Просто вот возьму и застрелю его из пистолета на месте! Трах-тарарах, трах-тарарах! Ничего не пожалею ради детей, кого хочешь порешу и замочу, не моргнув ни одним гла­зом. Но, впрочем, прошу прощения, чем обязан визитом?
– Я, видите-ли, – засуетился господин, от которого пахло серой, – представляю одну солидную фирму, специализирую­щую­ся на исполнении безумных желаний. Есть, знаете-ли, такое направление в современной науке, лежащее на стыке теософии и механики. Разные, знаете-ли, сверхточные технологии, новейшие достижения в химии и астрономии. Одним словом, любое безумие, любая прихоть и любое желание исполняются нами мгновенно и с необходимой гарантией.
– Как, неужели любое желание? – воскликнул в ответ доктор Шушаль, у которого было желание вылечить всех детей на пла­нете, если, конечно, они оказались бы больными и покалеченными. Однако на деле многие дети были абсолютно здоровы­ми, и доктор Шушаль от этого сильно страдал.
– Абсолютно любое, – скромно потупил глаза благовоспитанный господин, одетый в строгий черный костюм. – Меня, кста­ти, зовут мсье Полиньяк, моя бабушка была француженка, а дедушка не то немец, не то голландец, но, впрочем, это к делу отношения не имеет. Цель моего визита совершенно кон­кретна – перевод ваших виртуальных фантазий в совершенно реальную плоскость.
– А нельзя ли поконкретней? – попросил доктор Шушаль. – У меня, знаете-ли, много виртуальных желаний.
– О да, разумеется, – воскликнул господин Полиньяк, – можно и поконкретней. Можно даже настолько конкретно, что вы на миг задохнетесь от всей глубины этой конкретики. Дело, собственно, очень простое. Вы нуждаетесь в детях, имеющих те или иные телесные повреждения, то есть в детях, которых нужно лечить, и мы готовы предоставить вам таких детей в неограниченном количестве.
– Как, неужели в неограниченном? – оживился доктор Шушаль, в сердце которого с новой силой вспыхнула любовь к беспомощ­ным, обмороженным, обожженным, травмированным и прочим несчастным детям. – Но возможно ли такое? Дети, знаете-ли, име­ют очень большой запас прочности, и не так-то легко сделать их всех несчастными и больными. Впрочем, ради такой услуги я готов пожертвовать чем угодно. Даже свою бессмертную душу готов продать за такую услугу. Но, впрочем, ведь вы не черт, и не будете требовать у меня мою душу?
– О, разумеется, разумеется, – засуетился господин Полиньяк, – при чем тут черт, особенно в наш век просвещения и прогресса? Даже как-то странно слышать о черте! Нет, разумеется, душу с вас мы требовать не намерены, но договорчик все же составить придется. Бухгалтерия, знаете-ли, требует соблюдения разных формальностей. Вот здесь, пожалуйста, ра­спишитесь, только не чернилами, а капелькой крови! – И господин Полиньяк положил на стол красиво отпечатанную бумажку.
– Неужели кровью? – изумился доктор Шушаль.
– Да, кровью, и непременно детской. Но, впрочем, это фор­мальность, и не стоит обращать на нее большого внимания. Думаю, что капелька детской крови у детского доктора все же найдется?
– Конечно найдется, – ответил доктор Шушаль, который только что взял на анализ из пальчика капельку крови у од­ного прелестного малыша, больного, к сожалению, тяжелой болезнью. – Подождите минутку, я сейчас ее принесу.
Он вышел на минутку за дверь, и вернулся с пробиркой, в которой алела капелька детской крови.
– Какая маленькая! – умилился мсье Полиньяк. – Но, впрочем, вполне достаточная, чтобы вы расписались ею.
– Ну что ж, раз вы на этом настаиваете… – ответил док­тор Шушаль, и, обмакнув кончик пера в пробирку с капелькой крови, расписался ей на красивой бумажке.
– Boт и чудненько! – воскликнул господин Полиньяк, схва­тил со стола подписанный договор, подул на него, и, сложив несколько раз, поспешно спрятал в карман. – Смею вас уверить, что вы ни секунды не пожалеете о случившемся. Все, указанное в договоре, будет выполняться в точности, и в самых малейших деталях. А сейчас разрешите откланяться. Всего доброго, и желаю успехов в вашей любви к несчастным детишкам! – Он рас­шаркался несколько раз, и внезапно исчез, словно растворился в воздухе. Впрочем, занятому приятными мечтами доброму доктору Шушалю это могло и почудиться.



Глава вторая

Прошло несколько дней, и вдруг неожиданно в стране один за другими стали гореть школы и интернаты с детьми, нуждаю­щимися в особом уходе. Никто не мог понять, отчего так про­исходит. Вроде бы и сигнализация работала нормально, и бдительные сторожа не спали всю ночь, но школы и интернаты го­рели вместе с детьми – не со всеми, конечно, а только с некоторыми, которых, конечно же, было безумно жалко. Зато остальных можно было лечить, и слегка даже обленившийся без большой работы доктор Шушаль засучил рукава и стал самозаб­венно лечить уцелевших детишек. Он понимал, что счастье ему привалило неспроста, и что долго так продолжаться не может. И он правильно понимал, потому что через год мсье Полиньяк явился к нему опять, и потребовал уже литр детской крови за то, чтобы больных детишек было вокруг в необходимом количестве. “Иначе, – сказал мсье Полиньяк, – интернаты гореть перестанут, и вы, доктор Шушаль, снова будете сидеть без работы!” Пришлось поднатужиться и достать этому вымогателю литр детской крови. Впрочем, большого труда это не потребовало, так как обожженных и несчастных детишек было в стране очень многo, и у них по разным причинам требовалось брать кровь на анализы.
Целый год доктор Шушаль благоденствовал. Он уже официально назывался Добрым Доктором Шушалем, был кавалером множест­ва правительственных наград, и даже возглавлял корпорацию “Добрый Доктор”. Корпорация была монополистом по оказанию услуг больным детям и ворочала огромными деньгами, занимаясь еще выпуском лекарств, а также вкладывая деньги в другие отрасли. Счастье доктора Шушаля не знало предела, но через год к нему опять явился мсье Полиньяк, и потребовал за его ус­луги уже тонну крови. “Непременно детской, непременно чистейшей и непременно невинной. Ваши аппетиты, доктор Шушаль, – сказал он ему, – непрерывно растут, и это требует соответствующей оплаты. Достаньте нам тонну крови, и ваш имидж добро­го доктора вырастет до масштабов целой планеты. В противном случае вы опять станете простым доктором, хоть и с большими неутоленными аппетитами!”
Неизвестно где, но доктор Шушаль достал-таки эту тонну чистейшей невинной крови. В стране к тому времени погорели уже все школы и все интернаты, которые еще были способны гореть, а в мире начались несколько локальных войн, которые поставили доктору Шушалю тысячи искалеченных детей. Много, конечно, было и жертв, но зато многих можно было и вылечить, утоляя тем самым свою неугасимую любовь к больным детям. Корпорация “Добрый Доктор” превратилась к тому времени в транснациональную монополию, ворочающую миллиардами, и занималась, помимо лечения детей, еще и производством современных воору­жений, которые с успехом использовались в различных войнах. Так продолжалось около года.
Через год к доктору Шушалю опять явился мсье Полиньяк и потребовал у него уже целое море крови. Разумеется, детской, и, разумеется, невинной.
– Я готов, – ответил доктор Шушаль, – достать вам море детской крови. Самой чистейшей и самой алой, ибо ради любви к детям я не пожалею вообще ничего. Но для этого мне необ­ходимо начать мировую войну. Только лишь мировая война спо­собна доставить мне море невинной крови.
– Я и не ожидал от вас иного ответа, – сказал, широко улыбаясь, мсье Полиньяк, – и в ином случае просто бы расцело­вал вас за него. Но, к сожалению, приведение в жизнь вашего плана поставит под вопрос многие наши программы. Иными сло­вами, мировая война, которую вы готовы начать, истребит на земле все живое, и лишит нас возможности работать с людьми вроде вас. Вы, доктор Шушаль, встали на пути нашего учрежде­ния, и должны поэтому незаметно исчезнуть. А моря невинной детской крови, которое вы были готовы пролить, поверьте, искренне жаль!
С этими словами он протянул вперед руку, схватил доброго доктора за воротник, и вместе с ним вылетел в окно. По дру­гой версии, которых потом появилось множество, доктор Шушаль провалился под землю, а в кабинете его долго стоял запах се­ры. Исчезновение чудесного доктора наделало много шума, по нему было пролито много искренних слез, и поставлено в стра­не много памятников. Некоторое время доктор Шушаль считался символом интеллигентности и вообще светочем нации, преждевременно ушедшим от нас, и никого нельзя было сравнить с ним. Но вскоре в стране появился новый светоч, и, по слухам, к нему тоже на днях нагрянул таинственный визитер.
Однако это уже другая история.