Пришедший с Неба

«Наднебесье у нас под ногами!» - раздался громкий голос на площади древнего города, где собрались толпы людей, и эхо трижды повторило эту загадочное заклинание в полной тишине.
Он был наказан сроком на три жизни лишением возможности любить. На Распределительном Суде, в день его казни на площади у крепости суровые судьи в чёрных плащах и балахонах не простили ему, стражу его высочества Принцессы Эмилии, его скоротечной и беспечной увлеченности княжной из соседнего враждебного королевства. Ему отрубили голову, под барабанную дробь и укоризненные взгляды присутствующих. Его отрубленная голова, упав с плахи на бревенчатый пол эшафота, на какое-то мгновение поймала взгляд Анхаора – ангела распорядителя душами из Нетленной – так называлась область Наднебесья, куда слетались освободившиеся души, и откуда они разлетались вселяться в новорожденные тела. Во взгляде Анхаора не было того выражения презрения и негодования, какое было на лицах присутствовавших на казни живых смертных. Он стоял, невидимый для смертных, но уже чётко узнаваемый для сегодняшнего казнённого. Он знал, что этот казнённый будет использован для особой миссии, и следил внимательно за ритуалом лишения головы…

Душа казнённого поначалу противилась покиданию мёртвого тела. Она на какое-то время потеряла понимание происходящего, оказавшись частично в растёкшейся по эшафоту тёмно-красной липкой жидкости. Но сердце человека перестало биться, и местом обитания души оно уже не могло быть. Обиженная и разочарованная душа неохотно сменила тёплую живую телесную оболочку на холодное Пространство Эфира, в котором прошлое совпадало с будущим, а бесконечно большое было равно бесконечно малому.

Воссоединившись с той своей частью, которая осталась в отрубленной голове, душа прошла быструю проверку Анхаором, и была его усилием воли направлена в Наднебесье.
Суд земной – ничто по сравнению с Судом Наднебесным. Там и был вынесен приговор – в течение следующих трёх жизней не встречать свою любовь, и не получать ничего, что это божественное чувство могло дарить его обладателю. К четвёртой жизни приговор должен закончиться, но при условии, что в течение этих трёх обладатель наказанной души совершит высокие духовные подвиги, которые подарят, спасут или вылечат любовь других людей.

***

Прошло две жизни, и уже третья перевалила далеко за середину. Он в ней – садовник Ольмард. В его ведении роскошный сад и крытая оранжерея. Туда иногда приходит одно очаровательное юное создание, которое он сразу почему-то назвал Фиалкой. Ему незачем было знать, кто она, как её на самом деле зовут, и что она собой представляет как человек. Он видел её душу, любовался ею, и ради неё старался быть самым лучшим садовником Поземья – так называлась та область мироздания, которая примыкала к поверхности земли, по которой ходили живущие люди. Его старания не проходили даром, и Фиалка с удовольствие посещала его сад и оранжерею.

Он уже очень хорошо изучил её черты лица, фигуру, голос, манеры. Он видел и чувствовал, как реагирует её сердечко на дивные пассифлоры, роскошные розы, ароматные пионы. Хотя это никому кроме него вокруг не было слышно, но её душа в эти минуты пела. По красоте эти песни могли сравниться только с самими цветами, которых так нежно прикасались кончики её пальцев.
Ему очень хотелось прильнуть ухом к её груди и послушать, как стучит её сердце в такт звучащей в её душе музыке. Но этого было делать нельзя. Такое неосторожное действие могло возбудить в нём запретное чувство, которого он лишён вот уже третью жизнь. Две предыдущие он снабжал всех влюблённых цветами, счастливыми случайностями, приятными сюрпризами и всевозможными творческими экспериментами. Несколько молодых любящих пар надели свои свадебные венки не без помощи Ольмарда, и этим он очень гордился. Но эта, третья жизнь, пока не принесла ему ни одной победы. В случае невыполнения главной задачи в рамках последней наказанной жизни ему грозил повторный суд, который мог закончиться приговором его души к Небытию. Так называлось то состояние, которое похоже на давно переставшие ездить ржавые автомобили на свалках металлолома. Но он этого суда не боялся, и возможного предстоящего наказания тоже. Он боялся бессмысленности и безрезультатности своей, пусть даже и неполноценной, но Жизни! В его памяти кто-то словно высек из гранита последний день, отведённый на его миссию – первое полнолуние июля именно этого года.

И вот, в этот самый июньский день он ждал ЕЁ с самого утра. Для встречи с Фиалкой он нежно позаботился обо всех своих растениях, и очистил оранжерею от сухих лепестков и листьев. Специально для неё он подготовил в подарок маленький горшочек с азалией нежно розового цвета. Сегодня он подойдёт к ней и скажет, что эту азалию должен увидеть у неё в руках ОН – тот, которого она давно ждёт и тайно встречает в своих романтических снах. В эти сны много раз удавалось заглядывать самому Ольмарду, и каждый раз они настолько поглощали его своим романтизмом, что ему было очень грустно их покидать. В них отображалось Счастье в своём самом лучшем представлении – сердцем юной красавицы Фиалки, рождённой в любви, и выросшей в окружении красоты.

Садовник, укрывшись во снах Фиалки под образом её будущего неизвестного возлюбленного, мысленно обнимал её и касался губами её пальцев. Он шептал ей неслыханные истории про заморские чудеса, по необыкновенность и очаровательность миров, которые существуют параллельно нашему. А оно слушала восторженно и внимательно, заглядывая в его глаза, и в чертах её лица угадывалось необыкновенное наслаждение красотой и величием этих миров. Забывшись от своих воображаемых праздников счастья и любви, он часто едва не выдавал себя. Трудно представить себе, что бы могло быть, если Фиалка во сне вдруг поймёт, что снящийся ей Принц - вовсе никакой не Принц, а какой-то старый Садовник, принявший его облик неизвестно для каких целей…
Но я хочу немного удивить своих читателей, признавшись, что мне лично Фиалка сказала, а может быть, подумала… А скорее всего, была готова к тому, чтобы так подумать, что она догадывается, кто скрывается за обликом этого молодого поджарого и озорного Принца с фигурой как у Маугли, силой как у Балу и умом как у Каа. И они ничуть этому не удивилась и не огорчилась, поскольку знала, что через этого старого хитреца она передаст свои чувства ожидания и предвкушения Любви тому, настоящему Принцу, встрече с которым она посвящает свою самую сокровенную мечту.
Насладившись сказочными романтическими сновидениями, юная красавица просыпалась с чувством непреодолимого желания бежать босиком по траве и взлетать в небо, как большая белая птица. Лёгкая и неутомимая, она была готова опереться о воздух так же уверенно, как о земную твердь. Фиалка вставала и бежала к озеру, что было неподалёку от её дома, и, свободная от одежд, купалась в её чистой прохладной воде. В эти минуты она чувствовала себя чистой и прозрачной, как кристалл природного минерала, и красивой, как только что распустившаяся роза. А лучи рассветного солнца, коснувшись её тела, превращались в живое тепло. Передаваясь неодушевлённым предметам, оно вселяла в них осмысленную и ощутимую жизнь. Даже след от её ноги на прибрежном песке мог залиться звонким смехом, если бы его кто-то пощикотал.
Садовник знал, что Фиалка приходит на заре на это озеро, и часто прятался там неподалёку, чтобы полюбоваться её природным совершенством. Светящийся контур её фигуры ещё долго оставался в памяти после того, как она уходила. На этом месте и в эти минуты хотелось писать стихи и музыку. А ещё, ему безудержно хотелось верить в чудеса…
Так, в воспоминаниях своих былых вторжений в её сны, прошёл день. Но Фиалка так и не пришла… Редкие посетители его оранжереи медленно уходили, теребя в руках и нюхая лепестки только что купленных ими роз и пионов. Садовник смотрел им вслед, и думал: «Никто из них не наказан, и всем дано право любить и быть любимыми… Спасибо, Создатель, за справедливость, торжествующую в этом мире твоим благородным велением!»
Понимая, что ничего уже нельзя исправить, Садовник взял горшочек с Азалией, которую хотел подарить ЕЙ, и унёс её на высокий утёс реки, где пересадил растение на самую возвышенность. Как только он полил только что посаженное растение водой, неожиданно быстро стемнело, лунная дорожка на реке стала длиннее и шире, и ему открылся Путь в Никуда. Луна на этом пути напоминала свет прожектора от локомотива в длинном и тёмном туннеле. И не было возможности уйти ни вправо, ни влево…

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и Ольмард, уже утратив всё земное и обретя невесомую лёгкость, ступил ногой на лунную дорожку…
Луна звала, манила и притягивала своим чудодейственным холодным светом, как открытое пламя ночного мотылька. Каждый шаг, сделанный Садовником по лунной дорожке, был лёгким, бесшумным, и покрывающим одновременно тысячи вёрст расстояния. Под ним сквозь прозрачную лунную дорожку была видна уже не земля с витиеватыми письменами рек и замысловатыми контурами озёр, а огромный океан, в котором он тут же увидел своё отражение. С глянцевой поверхности воды на него смотрел не пожилой мужчина, а стройный и плечистый юноша в белоснежной длинной рубахе.
Засмотревшись на своё неожиданное перевоплощение, Садовник не заметил, как со стороны Луны по той же самой дорожке к нему приближалась человеческая фигура. Невидимое, воображаемое сердце Ольмарда бешено заколотилось от предвкушения чуда.
И оно не заставило себя долго ждать. Фигура человека приблизилась, и Садовник увидел Фиалку с кустиком азалии в руках.
- Ты хотел подарить эту азалию именно мне, Ольмард? – Спросила девушка.
- Да. Но я опоздал. Я ждал тебя на берегу реки до самого заката… - Ответил Садовник.
- Не печалься. Я специально не пришла туда до заката – Фиалка заглянула ему в глаза и мило улыбнулась – Тогда бы ты выполнил свою миссию только для одного человека. И неизвестно, чем бы это для него закончилось.
- Но что изменилось от того, что я упустил свой шанс на земле, до заката солнца, и встретил тебя здесь, на Лунной дорожке, в самом центре страны Поднебесья – в Нетленной? – Спросил Ольмард.
- Изменился весь мир! Потому что я - посланница Анхаора! Я даю тебе поручение следить за детьми, приближающимися к своей взрослости, чтобы они не тратили понапрасну тепло своих душ на то, что не принесёт им в дальнейшем Счастья. – Фиалка в подтверждение своих слов жестом руки всколыхнула Небосвод так, что звёзды закачались, как мириады лепестков незабудки на поверхности озера. – После трёх жизней лишения Любви тебе предстоит семь жизней её дарить всем юным сердцам, какие тебе понравятся. Отныне, ты не Ольмард, а Валентин. А я не Фиалка, а Дарина. У меня в моём дворце в Нетленной в самом центре двора стоит та самая плаха, на которой тебе три жизни назад отрубили голову. Она впитала в себя всё плохое, что происходило во всех твоих жизнях, и я обезвредила дух этого зла. А теперь я дарю тебе способность наделять возможностью любить всех тех, кто по твоему это заслужил. За каждую выращенную тобою счастливую Любовь на этом небосклоне будет загораться новая звезда, вокруг которой закружатся новые планеты, из которых хотя бы одна будет населена существами, способными ЛЮБИТЬ.
Валентин и Дарина обхватили четырьмя руками горшочек с Азалией, закрыли глаза, и … закружились двумя живыми телами в танце на празднике Лета и Любви среди живущих на земле людей. И никто никогда не догадается, кто такие эти двое, и как они тут оказались. Но главное – после них всегда останется Радость, Счастье и Любовь.

***

«Звёзды – это миллиард испуганных светлячков» - неожиданно произнесла девушка в объятиях молодого, безумно влюблённого в неё парня. Он открыл глаза, посмотрел на небо, и увидел вспышку на небосклоне, оставившую после себя необыкновенно яркую звёздочку. Остальные звёзды вокруг чуть качнулись, будто покров из ряски на пруду, когда на его поверхность сели лебеди.
«Наднебесье у нас под ногами» - шепнул юноша, но девушка, потерявшая себя в океане счастья, его не поняла…