«Пластмассово-деревянная солидарность»

Звонок высунул нос из стены и рассматривал лестничную площадку. Прошёл Лёня с четвертого этажа, тихо ругаясь. Звонок только хохотнул ему вдогонку, без злорадства и насмешки. Лёня – подкаблучник, он очень любит свою жену-стерву. Звонок поблагодарил создателя за свою пластмассовую суть. Потом, тяжело пыхтя и останавливаясь на каждой третьей ступеньке, прошла Римма Эдуардовна. Из её сумки обречённо свешивалась голова убитого цыпленка. «Убили и съели» подумал звонок и ещё раз порадовался своей пластмассовой судьбе.
Ближе к вечеру движение становилось оживлённее. Звонок только успевал фиксировать снующих вверх-вниз людей, кошек, собак, а порой и птиц. До насекомых звонок не опускался, даже если это были летающие под потолком мухи. В шесть пришла хозяйка и своим ключом открыла дверь.
- Привет, барышня! – молча обрадовался звонок, при этом белая пипка его носа чуть заметно дёрнулась. Через полчаса к двери подошёл очень знакомый мужчина. Он постоял на пороге, о чём-то раздумывая. Дверь вся напряглась, она хорошо помнила, как три дня назад этот тип треснул ею об косяк! Напряжение «коридорной встречальницы» передалось прихожей, где мужчина в порыве злости оборвал крючок, а дальше – зеркалу, в которое угодил обувной рожок, брошенный нервным гостем, сейчас стоящим у двери с поднятой рукой и вытянутым указательным пальцем.
Подушечка пальца медленно приближалась к кнопке носа звонка.
- Ой-ой-ой-ой-ой! – закричал звоночек, стараясь оттолкнуть настырный палец гостя. Хозяйка подошла к двери и посмотрела в глазок, который с готовностью показал того, кто так долго мучил нос звонка. Женщина медленно отошла от двери и, шаркая тапочками, сутулясь, направилась в комнату.
И звонок, и дверь, и прихожая, и зеркало безмолвно аплодировали стойкости своей гордой хозяйки. Мужчина выкрикнул что-то обвинительное, но дверь теснее прижалась к косяку и ни одно слово не пропустила, оберегая свою хозяйку от очередной обиды.
Женщина села в кресло и подумала: «Мой дом – моя крепость».
Чашка услужливо стояла на журнальном столике, телевизор тихонько рассказывал о погоде, часы прилежно шли, вися на стене. Современная крепость жила своей жизнью и откровенно радовалась, что избавилась от спесивого, лживого и просто неприятного мужика!