ПЛОДЫ СТРАСТИ. Часть II: Дневник Веры Зиминой. Глава 13.

ГЛАВА 13. В ОТДЕЛЕНИИ МИЛИЦИИ.

26 мая - 3 июня 1999 года.
Замечательно, что у меня отдельное купе! А то с попутчиком надо о чём-то говорить, плюс давка и духота в вагоне. Меня и так почти всё время тошнит, а если бы ещё это... Я немного подружилась с проводницей по имени Таня. Разживаюсь чайком, сижу болтаю в её "каютке" день-деньской. Но я и рада вернуться в своё "убежище". Тут я могу спокойно поразмыслить о будущем, грезить о прекрасном принце, любившем меня краткий миг. С Танюшей я легко говорю на любые темы. На все, кроме прошлого. Сказала, мол еду в Москву сдавать экзамены в музыкальное училище, с детства мечтаю быть певицей. танюша немногим меня старше: двадцать три года. Её мечта уже осуществилась, она стала самой задорной и весёлой проводницей поезда. Завтра ранним вечером приеду в столицу. Вся в предвкушении!..

4 июня 1999 года.
Город не в восторге явно от моего приезда и встретил меня неласково. Только-только сошла на перрон, неся в руках баул и на плечах рюкзак, и мне перешло дорогу дурное предзнаменование судьбы. Оно появилось в облике тяжело ступавшей. смердящей перегаром и сигаретой в жёлтых зубах бомжихи. "Красотка" с рябым лицом хронически почёсывала немытое неделями тело с огромным пузом. Остановившись в шаге от меня, она глухо просипела:
-- Девушка, у вас не будет стольника? А то нам есть нечего. - пояснила алкашка, похлопав по раздутой утробе, хранившего несчастного ребёнка. Ребёнка, обречённого жить в вечных нищете, голоде и холоде.
Скорее, она просила не еду, а ЗАКУСКУ к водке. Жалея не её, а бедного младенца и (к чему кривить душой?) стремясь отогнать от себя жестокий рок, я подала ей треклятый стольник. Я аккуратно положила кошелёк в баул. Она поблагодарила и отошла в сторону. Видно в тот день звёзды расположились на небе самым неблагоприятным для меня образом. Не успела я крикнуть "Стой!", как мимо меня пронёсся парень на мотоцикле на огромной скорости в шлеме и вырвал обе мои сумки. Мои продукты, вещи, документы и сбережения - всё осталось в лапах вора. Уцелел только дневник: снимая и ставя на платформу рюкзак, я вытащила его и запихнула подмышку, так как он вывалилвался. Ошарашенно я моргала, слыша как моя "знакомая" материлась вслед умчавшемуся грабителю и орала народу: "Держи вора! Он у девушки сумки спёр!"
Но правильно твердят: народ в Москве непрошибаемый. Никто и не обратил головы в сторону плачущей провинциалки. В одной той бомжихе нашлось больше человечности, чем в огромных толпах, снующих туда-сюда. Не разбирая дороги, я поплелась прочь от злосчастного места. Пройдя незнамо сколько, я села где-то на скамеечке и закрыла лицо, простонав. Тысячи проходили мимо, смотря брезгливо или вовсе не замечая меня.
Обретя понемногу способность соображать, смахнула кулаком горечь обиды с лица и возвратилась к площади Трёх Вокзалов: там располагалось ближайшее отделение милиции. Хлюпая носом и глотая вновь выступившие слёзы, сбивчиво рассказывала в ментовке про то, как меня обворовали. Мне дали воду, попутно записывая мои показания.

-- Вера Александровна, вы не помните, как выглядел вор? - спросил младший лейтенант Колосов.
-- Не знаю. Он был в шлеме.
-- Успокойтесь. Выпейте ещё водички. - подал новый налитый стакан милиционер.
Немного отпив, я поставила его на стол.
-- А номер, цвет и марку мотоцикла? - спросил лениво старший сержант Минин.
-- Он проехал так быстро. Он словно промелькнул молнией, а потом исчез. - сетовала я.
-- Понятненько. - будничным тоном произнёс Павел Минин, что-то накалякав у себя.
-- Вот, распишитесь. Напишите: "С моих слов записано верно". Поставьте число, месяц и год. - протянул сержант листок, глядя на меня уставшими серо-карими глазами на серьёзном усталом лице. А на его торчал ёжик чёрных волос.
-- Мы постараемся его найти, но не хочу обнадёживать: таких случаев миллионы, тем более при подобных свидетелях... - заверил Павел Викторович, намекая на ту бомжиху.

Антон Михайлович Колосов стоял рядом с моим стулом около стола, где я и Минин составляли протокол. Искоса разглядывая Колосова, я выполняла указания Минина. Младший лейтенант был примерно одного роста со мною, то есть очень высоким. Его рост и худощавость смотрелись в сравнении с плотным и коренастым Павлом Мининым несколько комично. Светло-русая голова острижена по моде, а насмешливые голубые глаза в сочетании со слегка приоткрытым чувственным ртом с идеально ровными зубами, делали его неотразимым для женского полка. Антон Михайлович оперся об стол и улыбался мне вызывающе, но в то же время учтиво. Уж больно он смахивал на чеширского кота.

-- А можно поинтересоваться: Вера Александровна, что привело Вас в Москву? - елейно обратился Колосов. При этих словах коллега его оторвался от бумаг. Глаза Минина заинтригованно буравили меня. Оба молодых милиционера вопрошающе смотрели на меня. Не знаю, что на меня наехало: я высказала им всё накипевшее на душе.
Спохватившись поздно, когда секреты моей биографии раскрыты, я боязливо коснулась ладошкой рта со звуком "Ой!"

-- Пожалуйста, не депортируйте меня обратно! Помогите мне! - тоненьким голоском шелестела я.

Лейтенант с сержантом переглянулись и странно улыбнулись. В этой улыбке, вроде, не было отталкивающего; но она мне почему-то не понравилась. Смутное чувство закралось в душу.

-- Конечно, ДЛЯ ТАКОЙ девушки мы сделаем всё зависящее от нас, чтобы ей жилось хорошо. - произнёс с ноткой флирта Колосов. Он вновь улыбнулся, но уже однозначно ободряющей улыбкой. На душе потеплело, и тёмные подозрения были изгнаны с задворок сознания. У меня воскресла вера в лучшую долю.


5-7 июня 1999 года.
Ещё больше убедилась в беспочвенности прежних опасений: Антон и Павел оказались славными ребятами. Незамедлительно они принялись восстанавливать мне документы и подыскивать посильную работу с жильём. Пока идёт оформление документов, меня временно определили на место почившей тёти Дуси, уборщицы. Жила я в подсобке ментовки. Миляга Антон приволок сюда ракладушку и компактную тумбочку, а также постельное бельё и прочий необходимый минимум скарба. И вообще, Павел Викторович и Антон Михайлович очень бережно обращались со мной: всячески подбадривали, приносили мне фрукты. Я никогда не забуду их бескорыстной доброты: если бы все люди ровнялись на них!.. На руках у меня только справка об утере паспорта, а уже завтра я выйду на настоящую работу. Благодаря стараниям Минина, его дальний родственник, директор Ленинской библиотеки взял меня к себе на работу. Там же и определюсь пока на ночлег. При том Павел, как благородный человек, умолчал про мои "обстоятельства".