Приключения Гарта

От Автора.





Все мы живём по-разному. Кому-то по душе постоянство, кто-то не может без перемен. Если бы Гарта спросили, что ему хочется, он бы вряд ли сумел ответить, потому что почти потерял веру в чудо, в Его Величество Случай. Гарт вёл тихую неприметную жизнь и, по-видимому, так бы незаметно и умер, если бы мелкие обстоятельства, собравшись вместе, не превратились в случай, который, в свою очередь, свёл Гарта с Марией.

О том, что случилось дальше – эта книга. Единственное, что хочется сказать перед тем, как Вы, уважаемый читатель, начнёте её читать, - верьте, верьте в чудесное, прекрасное, которое окружает Вас, и которое живёт внутри Вас. Если Вы сохраните хоть крупинку веры в чудо, случай приобщиться к нему обязательно представится.

2006

От Автора - 2.



На самом деле эта книга – полная бредятина. Я начинал писать её вдвоём с моим хорошим приятелем (талантливым, кстати, поэтом), и пока мы начинали, нас жутко тащило в разные стороны. В конце концов, мы измучились, мой приятель плюнул на наш проект и занялся писанием стихов. Я же не смог остановиться, и довёл текст до конца.

Однако, во время дописывания, я уже был как бы не я, а некий гибрид из двух людей, поэтому и текст получился несуразный. Когда я закончил, мне в голову пришла идея, что из моего романа можно сделать пособие на тему «как не надо писать романы». Я было уже приступил к сему научному изысканию, но судьба моя внезапно изменилась, и я бросил писательство вовсе.

Но... как известно, рукописи не горят, поэтому, получив приглашение от администрации сайта, я отрыл свой романчик и решил показать его. Впрочем, как бы он ни был плох, там есть несколько недурных эпизодов. Короче, - на вкус и цвет... может, кого-то и заинтересует.

2009


Глава первая,
в которой Гарт просыпается, разговаривает с собакой и решает зайти в библиотеку.

«Все мы свиньи: едим, спим, просыпаемся, - и снова едим», - Гарт опустил на крашеный пол волосатые ноги и задумался. «Время побежало быстрей, и событий становится всё меньше. Они погружаются в серый туман и не возвращаются даже во сне. «Вот так: в окно лезет апрель, с кухни тянет самогонкой. Баба Галя гонит и гонит. Ей наплевать на политику, на арктический лёд, который тает. Скоро нас всех затопит на хрен, а она не заметит, - будет гнать свою самогонку, пока не утонет. А почему всё? А потому, что она любит своего единственного сыночка, Вовочку». По спине у Гарта пробежали мурашки: значит, снова вспомнилась Нюрка. «Я те-е-бя-аа нико-да-а не забуду-у», - промычал Гарт. - «Всё. Харе кришна, пора на работу». Покурить, что ли? Гарт посмотрел на тумбочку. На тумбочке лежала пачка «Явы». «Пустая», - подумал Гарт. Поднял пачку двумя пальцами. На всякий случай. Пустая. «Господи, зачем я курю? Зубы шатаются. Страшно, а курю. Только не надо себе врать, не надо врать себе. Куришь ты, мил-человек, потому что тебе себя жалко. Потому что ты из себя весь такой талантливый, красивый, достойный виллы на Лазурном берегу и красивых женщин, от которых пахнет духами. А вместо этого живёшь с бабкой-самогонщицей, и то – из милости. Из милости? Не, стоп, машина! Я ей проводку сделал? Сделал! Рубашку на змеевик поставил? Поставил. Вот пусть и не трындит!».
Гарт почувствовал себя увереннее.
- Баб Галь!
- Чего? – в сенях грохнуло.
- Курить есть?
- Ага, есть! В ж...е честь. Ты поилку для поросят сделал? О, посмотрите на него, - баба Галя приоткрыла дверь, - орёл, а не мужчина! Может, тебе кофе в постель подать? Ты лучше вспомни, когда ты мне поилку обещал?
- Ну, и когда? – нахмурился Гарт.
- К женскому дню, - вот когда. - У тебя совесть есть?
«Совесть», - в мозгу у Гарта заныло, - «совесть – это общая весть или... Или что? Обобществлённое знание. Совокупный опыт. Совокупный – звучит подозрительно. Как будто опыт от свального греха. Чего она давит меня поилкой? Поросят ещё не взяла, а поилку – вынь, да положь».
- Знаешь, что я, касатик, сделаю? – вдруг ласково проворковала баба Галя. – Если ты мне сегодня поилку не наладишь, я твою дребедень с чердака побросаю. Придёшь с работы, а всё на земле валяется. Понял? Сроку тебе до конца дня. Не сделаешь – катись со своими проводами на все четыре стороны.
Дверь закрылась, дохнув на Гарта сивухой.
На улице было серо и сыро. Казалось, что деревья и дома опухли от влаги. Снег сошёл, и под ногами чавкала холодная жижа. У сельпо две бабы перемывали кости прохожим. Они замолчали, когда увидели Гарта.
- Здравствуйте, - поздоровался Гарт.
- Здравствуйте Вам, - ответили бабы и отвернулись как бы стесняясь.
В тамбуре магазина его догнал шёпот: «Валь, чё ты думаешь, мужик-то ничейный, хватай пока не подобрали. – Этот что ль? Да у него не стоит уже. Его Нюрка испортила».
«Стерва», - прошипел Гарт сквозь зубы, - «пришла бы ты ко мне ночью, я бы тебе показал, как не стоит». Однако, не подал вида, купил пачку «Явы» и направился к радиоточке.

«В Петропавловске-Камчатском – полночь», - с завистью подумал Гарт, щёлкая пальцем по микрофону, - «все спят... спят ежата, спят мышата...».
«Уважаемые односельчане! Говорит радиоточка посёлка Брёхово. В Москве три часа дня, и мы начинаем ежедневный выпуск поселковых новостей. У микрофона диктор Гарт Беловодин». Гарт прижал красную кнопку, прокашлялся и придвинул к себе листы с новостями, которые Вован привёз из районной редакции.
«В районе закончилась распашка под яровые. Земля отдохнула за зиму, напиталась влагой и готова принять семенной фонд. В работе отличилась бригада брёхинских механизаторов. Не просто было братьям Гудковым отремонтировать два трактора марки «Беларусь», не хватало запасных частей и инструментов, но они справились. Проявили присущие россиянам упорство и смекалку. Кое-что сняли с отслужившей техники, кое-что, как говорят, «подшаманили», - и получилось! Задорно урча, дружно выкатились мощные машины на поселковые поля. Закипело дело. Две недели пахали Гудковы, прерываясь лишь на недолгий механизаторский сон, ели на ходу, работали без выходных. И результат не замедлил сказаться, - первое место в соревновании районных механизаторов. От души поздравляем братьев Гудковых и всех брёхинцев с замечательной победой, желаем им здоровья и дальнейших творческих успехов...».
С улицы донёсся гул, и изба мелко задрожала. Продолжая читать, Гарт выглянул в окно. По просёлку, разбрызгивая грязь, катились Гудки на своих тракторах. «Легки на помине», - улыбнулся он про себя. За тракторами бежал Нубис, гудковский пёс. У радиоточки он неожиданно остановился и уставился на Гарта. «Здорово, крестник», – кивнул Гарт. «Крестник», не отрывая от Гарта взгляда, как-то боком сместился к забору и задрал заднюю ногу. Справив нужду, он громко рявкнул. «Ага, спасибо, друг, за приглашение. Сейчас я всё брошу и тоже приду помочиться», - Гарт закончил первый блок, включил трио балалаечников и вышел на улицу. К его радости небольшой ветерок растянул тучи, и на сером дождевом одеяле появились голубые лоскуты. Он уселся на лавку подле радиоточки, достал из пачки сигарету, прикурил. Нубис поднялся с места и подошёл к фонарному столбу. Чуть присев, он выбросил передние ноги вперёд и опёрся ими о столб. Гарт потёр глаза. Цирк он видел только по телевизору. В вертикальном положении Нубис напоминал крупного мужчину. Пёс поднял голову к небу и гавкнул. Потом посмотрел на Гарта и гавкнул ещё четыре раза. «Большой пёс стал», - подумал Гарт, - «большой пёс». Картина двухлетней давности промелькнула в его голове.

... – Эй, Гарт, здорово!
- Здравствуйте!
- Слушай, Гарт, ты умный, помоги нам щенка назвать. Смотри, какая голова, лобище какой! Умный будет, как Лобачевский.
- И размером с телка, - добавил младший Гудок.
- Знаешь, Гарт, надоели все эти «тузики-пузики», - продолжил старший. - Серьёзному зверю надо серьёзное имя.
- Соседей спрашивали, а они как зомби: «Мухтар» - «комиссар Рэкс», «комиссар Рэкс» - «Мухтар». Не то, короче, - младший скривил лицо.
Гарт задумался.
- Вот что я думаю, мужики. Если ваш щенок такой умный, назовите его Анубис.
- Прикольно! – закричали Гудки. – Эй! Нубис, Нубис.
- А кто этот Нубис?
- Анубис – бог-собака. Такого имени во всей России нет.
- Ни фига се, - свистнул младший Гудок. – Гарт, ты прикольный, заходи к нам как-нибудь, Пинк Флойд послушаем.
- Да, заходи, - подтвердит старший. – Давай, парень, пока.

Гарт стряхнул пепел и рассеянно взглянул на Нубиса. «Откуда тебе знать, собака, что имя твоё – имя бога. Жил бы ты, брат, в древнем Египте, тебе поклонялись бы люди. Знаешь, что делали с теми, кто поднимал палку на собаку? Нет? Просто забивали этой же палкой до смерти. И поделом! Собаки были священны. Они спускались на Землю из созвездия Большого Пса, которое поднималось зимой над горизонтом. Когда альфа Пса – Сириус – освещал восход Солнца, разливался великий Нил. Благодатные воды орошали пойменные равнины. Потом, когда вода спадала, на почве оставался ил. А это означало, что земля удобрена, - и будет хороший урожай. Слышь, Нубис, урожай! Еда. Жизнь. Собака приносила жизнь. Понял?» Нубис неожиданно рявкнул. Гарт вздрогнул.
«Ты умён. Гудки не ошиблись. Но всё-таки ты не знаешь, что бог с телом человека и головой собаки один из самых загадочных древних богов. У Анубиса был ключ – анкх, и ключ этот открывал дверь к тайнам мира, к сверхсиле. С помощью этого ключа можно было перемещаться между мирами живых и мёртвых. Представляешь, псина, что такое анкх?»
- Анкх, - гавкнул Нубис, подсовывая голову под руку Гарта.
- Ну, конечно, сейчас ты мне расскажешь, где он лежит.
Нубис лизнул Гарта и понёсся в сторону полуразрушенной церкви. Балалаечники уверенно приближались к финалу, пора было продолжать выпуск.
«Уважаемые брёхинцы! Администрация района рада сообщить, что в вашем посёлке с сегодняшнего дня на смену читальне открывается новая библиотека. С древнейших времён книга является хранителем человеческого опыта и знания. Только благодаря книге мы знаем о том, что люди видели, о чём думали сотни, тысячи лет назад. Книги сообщили нам, что Земля вращается вокруг Солнца. Из книг мы узнали о наших предках. Книги передали нам десять заповедей Христа и историю народов мира. Что ещё сказать? Даже сегодня, в век информационных технологий, мобильной связи и интернета, нам нужна книга. Как заработать деньги, починить трактор, вылечить больного поросёнка, - на эти и другие вопросы даст ответ книга. Приходите, дорогие сельчане, в библиотеку, она располагается на втором этаже клуба. Вас встретит молодой дипломированный специалист Мария Духова. Мария с отличием закончила библиотечный факультет университета, поработала в библиотеках нашего областного центра, а теперь решила вернуться на свою малую родину, чтобы поднимать культурный уровень односельчан, чтобы нести людям, так сказать, разумное, вечное. Успехов тебе, Мария».
Заканчивая информационную часть и собирая бумаги, Гарт услышал характерный гудок. Такой был только у джипа Алекса Ломова. Гарту гудок напоминал кряканье простывшей утки, а имя хозяина джипа вызывало отвращение.

Так или иначе, Алекс был земляком Гарта, более того, - он был родным нюркиным братцем. В те времена, когда одна власть кончилась, а другая не началась, Алекс быстро смекнул, что можно половить рыбу в мутной воде. Бросив хозяйство, он уехал в район, где быстро сколотил бригаду крепких парней. Расчет был примитивен и точен: растущему бизнесу нужна охрана. Разумеется, дело началось с охраны местного рынка и продуктовых палаток – с копеечного по современным понятиям бизнеса, однако, время шло, в райцентр пришёл филиал крупного банка, магазин электроники, игорный клуб. Ломов понял, что доверие клиентов стоит денег. Он выкупил старый купеческий дом в центре города, отремонтировал и превратил в свой офис. Охранники получили сшитую по спецзаказу форму, легальное боевое оружие. Про дисциплину в фирме Алекса ходили легенды: нарушение внутреннего устава и субординации каралось увольнением, пьяницы не только лишались работы, но, зачастую, и оставшегося здоровья. Результат не замедлил сказаться - уровень доходов частного охранного предприятия «Земляки» повысился. Повысился и уровень его руководителя. К Ломову начали обращаться областные структуры, у которых обнаружились интересы в районе. Какие это интересы, Ломов понял с полуслова. Опухшему от денег областному бизнесу требовалась земля: кому-то для промышленных объектов, кому-то – для загородных вилл. Собственно, догадаться было нетрудно – кроме земли, покрытой дикой травой, редкими лесами и мелкими реками, в районе ничего не было. Но земля была, и Алекс знал людей, которые ей распоряжались со стороны государства. Абсолютно чистое дело: Алекс получает от клиента заявку, ищет в районе подходящий участок, договаривается с распорядителем о продаже и помогает оформить сделку в районной администрации. Гарту хорошо запомнилось, как прошлой весной, на Пасху, в Брёхове разыгралась сцена, похожая на ту, что была в третьей серии «Крёстного отца». После обеда с пригорка на главную улицу въехал кортеж из четырёх чёрных «мерсов». В центре посёлка кортеж остановился, и из головного квадратного джипа вышли четверо парней. Осмотревшись, они распахнули двери шестисотых. Из полутёмного пространства огромных машин появились хорошо одетые мужчины и знаковый селянам Ломов. «Здорово, Лёха! Кого привёз? – крикнул подвыпивший Гудков-старший. «Здорово! Узнаешь в своё время», - махнул рукой Ломов.
Председатель подошёл к машинам, чтобы поздороваться с гостями. «Степаныч, у нас времени мало, подпишем бумаги, - и назад», - предупредил Ломов. «Э-э! Постой!», - остановил Ломова солидный мужчина в очках-хамелеонах, - «Так дела не делаются. Надо присесть, отметить событие. Дело у нас общее и праздник, так сказать, общий – Пасха. Поэтому предлагаю обмыть договорчик. Вы не против, Григорий Степанович?». «Да, прошу Вас», - коротко ответил председатель, и делегация удалилась в председательский дом, на крыльце которого остались скучать два охранника в строгих чёрных костюмах. «Чёрный Бумер, чёрный Бумер...» - насмешливо пропели трактористы Гудковы. Гарт достал сигареты, предложил братьям покурить.
- Мужики, кто приехал?
- Мы не знаем. Ходят слухи, что строить будут на увале. Там место красивое, над рекой. Хорошо бы, если так.
- А вам-то что?
- Ты что, Гарт! Это ж заработки. Весь посёлок пойдёт. Кто строить, кто сторожить. Реальные деньги, Гарт, - не поле рыхлить за спасибо.

... Именно тогда Гарт решил «послушать» эфир.
«Чёрт меня дёрнул», - Гарт тряхнул головой, как бы сбрасывая с себя воспоминания. – «Бедность – мать свинства!»
По поселковым меркам Гарт получал неплохие деньги – полторы штуки в месяц. За это он по часу в день вёл передачи по местному радио и раз в неделю готовил сводки брёхинских новостей для районной редакции. Работа не пыльная, но полторы тысячи хватало только на поддержание штанов.
«На этом мы заканчиваем информационный блок и переходим к литературной странице. Продолжаем чтение третьей части волшебной истории о Гарри Поттере «Гарри Поттер и узник Аскабана». Гарт вставил компакт-диск в проигрыватель и нажал кнопку. Осталось поставить аппаратуру на автоматическое отключение и запереть радиоточку.
В дверях Гарта поджидал Нубис. Он вскочил на ноги и легонько куснул Гарта за руку. «Странно, что до ты сих пор не научился говорить», - пошутил Гарт, - «Ладно, пойдём погуляем». Нубис вильнул хвостом, сделал прыжок и, как бы приглашая, побежал вверх по улице, туда, где на пригорке виднелась безглавая церковь. Погода на удивление улучшилась. Появившееся солнце промыло воздух, сделало его прозрачным. Ветерок принес с полей запах свежей травы. «Чёрт побери, Гарт, ты же ещё живой. Твои глаза видят краски, твои уши слышат птиц, твой нос чует запах земли. Ты не старик, Гарт. Тридцать пять – только половина жизни. Это – зенит, это когда ещё многое впереди и многое возможно. Конечно, ты неудачник, Гарт. У тебя ни кола, ни двора. Женщина, которую ты любил, предала тебя. Пять лет наблюдения за пространством прошли впустую. Ты устал, завял и потух. За свою жизнь ты выпил слишком много самогона. Но! Вспомни Робинзона Крузо. Вспомни его замечательный дневник и попробуй заполнить вторую половину листа. Что у нас, мой друг, хорошего? Что мы положим в плюс? Кудрявые волосы, голубые глаза, две исправные ноги и две толковые руки. Прочитанные книги, миллиарды километров отсканированного пространства. Берт, далёкий друг, с которым иногда удаётся поговорить. И... Гартик, есть же в конце концов интуиция, есть предчувствие чего-то неожиданного, чего-то в стороне от рутины, от серости. Все книги говорят, кричат об этом. В жизни есть тайна, и в неё надо заглянуть, надо только набрать скорость и не останавливаться, пока подъёмная сила не толкнёт крылья вверх. И тогда...».

Нубис продолжал вести его к церкви, но у клуба Гарт остановился. «Зачем я остановился?», - спросил себя Гарт. В клуб он давно не заходил. По субботам в клубе устраивали дискотеку, однако, в посёлке считалось, что это развлечение для подростков. Если бы Гарта увидели на дискотеке, его бы засмеяли. «Ах, да! Библиотека», - вспомнил он. – «Надо бы зайти, посмотреть книги».
Переступая порог клуба, Гарт снова вспомнил Нюрку. «Видно, мне от этого никогда не уйти», - подумал он. Когда-то он называл её Нюша.

Гарт служил в радиотехнических войсках. Видимо, поэтому и остался жив в афганской мясорубке. После дембеля он вернулся в посёлок, где ему, собственно, делать было нечего. Начальство предложило ему подумать, чем заняться. Гарт походил по поселку, посмотрел и понял, что снова оказался в пещерном веке. С одной стороны, есть электричество, кое-где вода из крана и даже отопление. Кто пошустрей, типа Гудковых, принимают несколько телеканалов. А с другой, - облупленное всё, убогое. Посмотреть - тоска смертная. «Вот такие мы – убогие», - пришёл к выводу Гарт, - «,При Боге. Или ходим у Бога. В запасе, например. Если где народа не хватит, Бог из нас позаимствует».
«И что мне прикажете делать?», - продолжал он размышлять, - «Отсюда, наверное, все девки в город убежали». Убежали девки или нет, понять можно было лишь одним способом, а именно – пойти на субботнюю дискотеку. Гарт и пошел.
Уже потом, когда всё кончилось, Гарт бессчетное число раз анализировал – с самогонкой и без неё, - отчего он ошибся. Конечно, Нюрка была лучшей из брёховских девок. Не совсем то, что мерещилось Гарту в годы щенячей молодости, когда глаза покрывает естественная голубоватая плёнка, но всё-таки – лучшая. Чуть ниже среднего роста, немного тяжеловатая по сегодняшней моде (а какие ещё могут выжить на селе?), с большими серыми глазами, копной соломенных волос и большими чувственными губами. И смотрела она не так, как другие – смотрела прямым весёлым взглядом. Как будто говорила: «не робей, парень, смотри, какая я ладная, смотри, какая жаркая, подойди, поздоровайся. Вдруг мне понравишься, тогда будем ходить вместе». Странно, что поселковые парни отчего-то не решались к ней кадриться, они чаще выбирали девиц с кривыми ногами и такими же кривыми улыбками. Когда Гарт сплясал (точнее, протрясся) третий танец, он догадался, что Нюрка ждёт его. Но – хоть Гарт был и не мальчик, а крепкий молодой мужчина, - он не решался. Не решался по той причине, что у него до сих пор не было опыта знакомства с девушками и, вообще, не было опыта близости. Он просто не знал, как начать разговор, что предложить. А Нюрка, глядя на его нерешительность, старалась всё больше: смотреть на её сильные руки, крепкие, торчащие под тонкой майкой груди, становилось нестерпимо. Когда она вскидывала руки над головой, покачивая при этом бедрами и отводя в сторону смеющиеся глаза, Гарт терял равновесие и спотыкался. Его руки бы с удовольствием оторвались от тела и обняли Нюрку за талию. Это – сначала. Потом бы они поднялись по спине вверх, охватили её шею, поймали бы ладонями скулы и...
- Здравствуйте! Я – Гарт, - он подошел к ней уже на улице, когда танцы кончились.
Было начало июня, над головой висела Большая Медведица, и в ночном воздухе перекатывались волны сирени.
- Я тебя знаю, - ответила Нюрка. - Ты из армии пришёл.
- Да, недавно. Хочешь, пойдём к реке.
- Пошли.
Где-то в глубине у Гарта зазвенели скрипки. Они протянули несколько нот. За ними вступила виолончель. А за нею – гитара. «Начинается чудо», - подумал Гарт. – «Я хочу и могу любить. Я очень хочу любить». Он снял джинсовую куртку и набросил на Нюркины плечи.
- А ты быстрый!
Гарт промолчал.
- Что ты будешь делать? – спросила она.
- Я хочу тебя поцеловать, - ответил Гарт.
Нюркино лицо расплылось, и он никак не мог поймать его выражение.
- Ты не такой, как другие, - прошептала Нюрка.
- Можно я буду звать тебя Нюша?
- Да.
- Ты когда родилась?
- Я?
- Извини, - Гарт мотнул головой, - я хотел спросить, когда у тебя день рождения.
- Двенадцатого сентября. А что?
- Нам повезло. Деву не часто увидишь на небе. Посмотри туда, на запад. Вон, над горизонтом, трапеция с двумя хвостиками. Один из двух звёздочек. А другой – из одной. Это созвездие Девы. Теперь поворачивайся к северу и поднимай голову вверх. Большой ковшик – это Большая Медведица. Знаешь, какая она большая? – Гарт улыбнулся, блеснув в полумраке зубами.
- Ну, какая, какая? – Нюрка схватила его руку, вытянутую в небо.
- А вот какая. Е-е-е-е-е-е! – прокричал он в ночное небо.
- Ты псих что ли?
- Ага! Если продлить правую стенку ковша вверх, то дойдёшь до хвоста Малой Медведицы. Это очень маленькая медведица. Её плохо кормили в детстве, и она не выросла. Зато на её хвосте горит Полярная звезда. И – знаешь, что?
- Что?
- Полярная звезда всегда указывает дорогу на север. Кто знает её, не собьётся ночью с пути.
- А если туман?
- А если туман – тогда собьётся, - засмеялся Гарт.
«Будь со мной, будь со мной всегда, в горе разлук, в радости встреч», - пришло откуда-то из глубины. Гарт попытался определить источник, но не смог. Было ощущение, что слова упали с заснеженных гор.
Они остановились над рекой. Млечный Путь перекинулся с одного края неба на другой; то тут, то там падали звёзды. Гарт нагнул голову к нюркиным волосам и втянул воздух. Волосы пахли свежим хлебом. «Она, - что, хлебом голову моет?» - мелькнула мысль.
- Нюра, хочешь быть моей? – прошептал Гарт, чувствуя, как тяжелеет язык.
- Здесь что ли? Ага, разбежалась. Таких охотников знаешь сколько?
- Сколько? – ошалел Гарт.
- Да вся деревня! – засмеялась Нюрка.
- Я ж не про это, - руки Гарта опустились.
- Ну, конечно! – усмехнулась она, - ты про то, что нашёл клад и готов осыпать меня бриллиантами. Ты работу хотя бы нашёл?

В клубе было пусто. Портреты ушедших вождей строго поглядывали со стен. Шаги разлетались гулким эхом в широких пролётах лестниц.
«Ну их к чёрту», - в который раз подумал Гарт, - «верность, честь, совесть – мужские понятия. И придумали их мужики, чтобы легче от врагов отбиваться. Ну, зачем бабе совесть? Что она с ней делать будет? В банку закатает вместо огурцов? Баба будет жить с богатым, а зачнёт от битюга, потому что в этом главный биологический смысл – взять от природы крепкий ген и гарантированно выкормить ребёнка. Такие романтики, как я – им помеха. Романтики ноют: «я тебя люблю, я без тебя не могу». А чего ныть? Положи деньги на полку и возьми, что положено. Тебе же не отказывают. Заработал – бери! Нет, тебе мало, ты хочешь, чтобы все страдали, руки от любви ломали. Ты хочешь, чтобы каждый день был праздник, каждую ночь – фейерверк». Гарт облокотился на перила. «Всё-таки ты индульгируешь, Гарт, жалуешься, просишь сочувствия, хочешь, чтобы тебя погладили по головке и сказали: смотрите, какой замечательный человек, он лучше нас, он выше нас, а мы, недостойные, не заметили, пропустили, прохлопали ушами. Ты не хочешь стать другим, не хочешь стать сильным. Ты не можешь взять и отложить в сторону воспоминания. Ты хочешь, чтобы Нюрка снова обхватила тебя своим телом, изнывая от страсти, и простонала «хочу тебя всегда». Очнись, Гарт, всё кончено, она давно не твоя, да и ты никогда не перешагнёшь через свою обиду. Права была Нюрка – ты псих, Гарт».
Перед дверью с табличкой «Библиотека» Гарт остановился. Он почему-то представил, что дверь сейчас приоткроется, и изнутри польётся синий свет, как бывает в фильмах о пришельцах. Но дверь не открылась, и Гарту пришлось потянуть за ручку.










Глава вторая,
в которой Гарт знакомится с Марией, теряет работу и видит странный сон.

В тот день, когда в посёлок приехали «шишки» и области, Гарт дал слабину. Происходило очевидное дело. Председатель (наверняка за взятку) выделил под застройку поселковую землю. И не простую, а лучшую – пригорок над излучиной реки, окружённый чистым сосновым бором. С пригорка открывался отличный вид на заречные дали. Летом сюда ходили купаться, зимой – кататься на санях. Конечно, брёхинцы понимали, что к чему, догадывались, кто будет строиться на пригорке. Но, как правильно заметили Гудковы, многим это было на руку, ибо работы в Брёхове не было. С уходом советской власти у местного хозяйства осталось... да ничего у него не осталось. То, что распахивали по весне Гудковы, были жалкие крохи, и урожая с тех полей едва хватало, чтобы раздать пайщикам и купить семян на следующий год. Был, конечно, коровник, но поголовье катастрофически падало. Начальство подумывало, чтобы продать скот селянам и лавочку прикрыть. По этим причинам стройка на пригорке означала рабочие места для брёхинских мужиков и, вообще говоря, жизнь, поскольку в отсутствие работы мужики начинали пить горькую и быстро умирали. Разумеется, пили они и при наличии работы, но меньше и, следовательно, жили дольше. Гарт видел, как гости, распаренные от избяного тепла, закуски и самогона, уселись в машины и поехали смотреть пригорок. Мягко шурша широкими колёсами, кортеж запылил по главной улице. Внезапно Гарт ощутил, что его как будто толкнули изнутри. Дома вдруг убежали с улицы, открывая пространство до самого горизонта. Асфальт медленно уплыл в сторону. Всё пожелтело, и кортеж из мерсов превратился в бронеколонну. Она шла через пустыню, сквозь жаркое сухое марево. Отработанная солярка поднималась в воздух чёрными струями, которые постепенно растекались к краям котловины. Вдалеке, из серо-голубой пелены проступали очертания города. Кандагар... Они просто умирали, выполняя свой долг. Или не свой долг? Или вообще не долг. Гарт почувствовал злость и зависть. Зачем его друзья умирали? Чтобы эти заевшиеся люди (не люди, рожи), которые в глаза не видели ни войны, ни крови, катались в роскошных машинах и скупали на корню лучшие земли? А не пора ли, господа, поделиться?
Гарт решительно развернулся и пошёл к дому. План выстроился почти мгновенно. «Самое дорогое в наше время – информация», - думал на ходу Гарт, - «её только надо найти. Сейчас они поднимутся на пригорок, будут ходить, смотреть. Очень вероятно, что будут звонить своим хозяевам – докладывать о результатах. Если повезёт, я перехвачу разговор, за который хорошо заплатят».
- Как дела, баб Галь? – бросил он, пробегая через сени.
- Голова ещё цела, - проворчала баба Галя.
Гарт стремительно забрался на чердак. Одной рукой включил радиостанцию, другой – компьютер. Обычно Гарт работал на радиоастрономической частоте около 200 гигагерц, прослушивая один сектор неба за другим. Очень редко он связывался с Бертом на коротких волнах. Это были привычные диапазоны, которые выбирались одним щелчком тумблера. Но сегодня Гарт собирался слушать эфир на частотах операторов мобильной связи, поэтому требовалась перенастройка. Аппаратура позволяла вести параллельный приём по двум независимым каналам. Гарт быстро нащупал несущие частоты и вскоре услышал голоса. Осталось только задать параметры записи, подключить автоматическое архивирование и нажать на кнопку. Проделав, что нужно, Гарт стукнул пальцем по кнопке “Enter”, и надел наушники.
«...Верочка! Это я. Да. Нормально. Да, место хорошее... Ну, что ты, нет, конечно, здесь и машин-то ни у кого нет. Хорошо, если десяток наберётся. Да, очень тихо. Слышишь, как кузнечики стрекочут? Нет? Ага, стрекочут...».
«...Нет. Ужинайте без меня. Я задержусь. Что? Да, ничего, есть одно дело. Да, я в районе, посёлок Брёхово. Нет, потом расскажу...»
«Интересное кино», - подумал Гарт, - «исходящий сигнал слышно, а входящий – нет. Надо будет поработать над вопросом».
Через час прослушивания Гарт начал уставать и хотел уже отключиться, как один разговор привлёк его внимание.
«...Петрович, разрешите доложить?», - Гарт с удивлением узнал голос Алекса Ломова. – «Да, порядок... Конечно, подписал. Да, в бессрочное пользование... Как договаривались, пятьдесят тысяч налом... Ну, что Вы! Подстрахуемся обязательно, послушаем его мобилку, проследим за банковскими счетами. Да, дистанционно. Нет-нет, никаких жучков, ни в коем случае. Евгений Петрович, нам бы кое-что из современного оборудования, техника идёт вперед, знаете... Да, хорошо, толковых хлопцев выпишем из НИИ радиоэлектроники. Место уже есть, в мезонине... Да никаких коммуникаций и не требуется. Да, пара тарелок, нацеленных на спутники и ещё одна – на районный ретранслятор. Хорошо, отчёты пойдут, как обычно, через курьера. Спасибо. Спасибо, постараемся. До свидания».
Гарт выглянул из чердачного окна и увидел, как знакомые «мерсы» удаляются по дороге к райцентру. Красные огни стоп-сигналов плавно покачивались в вечерних сумерках. Где-то ныла гармошка.

«Гарт, интуиция тебя не подвела», - поздравил он себя, - «первый заброс, - и полный невод. Давай спокойно разберёмся. Сначала прекрати дрожать и трястись, ты ещё ничего не сделал.
«Из трёх персон я знаю двоих – председателя и Лёху Ломова. Третий – Евгений Петрович – неизвестно кто. Возможно, он из районной администрации, возможно, - из областной. Судя по полномочиям – шишка приличная. Или он из бизнеса? Тоже вариант. Криминальный бизнес тоже исключать нельзя. Короче... короче, этот Петрович – человек с деньгами. Он их даёт. Даёт Сенькову через Ломова и даёт Ломову на какие-то странные дела. Получается, что у Ломова есть нечто, что даёт ему возможность прослушивать сотовую связь. И не только связь. Каким-то образом он может отслеживать трансакции по определенным счетам. Причём дистанционно. Так. Это, конечно, не фантастика, но требует классной аппаратуры и не менее классных спецов. Ломов явно не дурак. Получив информацию, он получает власть, получив власть – получает деньги. Неужели он додумался создать центр слежения. Это был бы номер! ФАСПИ районного масштаба, да ещё частного характера. Вот оно! Ломов – нелегальщик, и на этом можно сыграть. Надо лишь попробовать покопать, действительно ли он ведёт прослушку и где находится его пресловутый центр», - Гарт затушил сигарету, - «Если Ломов действительно по-тихому собирает информацию, то никто не мешает ему работать по всей стране, а в теории, по всему миру». «Кстати», - Гарт присвистнул, - «его ребята, если они существуют, вполне могли прописать и меня, хотя вряд ли их интересуют эпизодические выходы в эфир на любительской волне. Вряд ли». «Господина Сенькова тоже не мешало бы тряхнуть. Продал родину – поделись с товарищами. Товарищ он мне относительный, но может им стать, когда узнает, что я в курсе его тайны».
В тот день Гарт долго не ложился, а когда лёг, долго не мог заснуть, ворочался, обдумывая разные комбинации.
Утром он проснулся и решил, что накануне у него было временное помешательство, а посему надо всё забыть и вернуться к своим делам.

Гарт шагнул внутрь и оказался в светлой просторной комнате. По периметру комнаты стояли стеллажи с книгами, справа от входа - большой стол, за которым сидела молодая женщина и читала книгу. Увидев Гарта, она отложила книгу в сторону и поднялась.
- Здравствуйте. Я Мария Духова, библиотекарь.
- Здравствуйте, я Гарт – брови Гарта поползли вверх и остались в приподнятом положении.
- Очень рада, что зашли, - сказала библиотекарша мягким и нежным голосом, выходя из-за стола, - вы наш первый посетитель. Что Вы так смотрите?
«Что я так смотрю? Я не знаю, что я так смотрю. Я так смотрю потому, что вижу чудо, а чудес не бывает. Не бывает таких больших глаз, такой изящной шеи, такой красивой талии». Гарт был поражён. Он видел наяву то, что грезилось ему ещё в юности.
Вы никогда в библиотеке не были? – пошутила она. – Не стесняйтесь, проходите к полкам, смотрите.
«Так женщины не говорят», - продолжал молчать Гарт, - «они либо каркают, либо визжат. Она, наверное, не с этой планеты. Да её космический ветер принёс!».
- А я про Вас слышала. Вы на поселковой радиостанции работаете. Мне дядя про Вас говорил.
- Дядя?
- Да, дядя, Григорий Степанович.
- Вот как! Значит, Вы племянница председателя?
- Почему председателя? - в голосе Марии послышалась горечь, - Григория Степановича Сенькова. Вы – что, не в ладах с ним.
- Нет. Извините.
Они неловко замолчали.
- Что Вы хотите почитать? – спросила Мария после паузы.
- Я не знаю. Я давно ничего не читал. А что сейчас пишут? - взгляд Гарта упал на книгу, лежащую на столе.
- Это Дэн Браун, «Код да Винчи». Любопытная вещица, - Мария вернулась за стол и взяла книгу в руки, - если Вы, конечно, любите приключенческую литературу.
Слова пролетали сквозь Гарта, не задерживаясь. «Пальцы. У неё длинные, тонкие пальцы, но вместе с тем рука – сильная, решительная; движения её точны и экономны».
-...Здесь обычный криминальный сюжет, но необычная подоплёка, с элементами истории, мистики, символизма. Вы слышите меня?
- Да Винчи изобрёл какой-то код?
- Не знаю, может, это автор изобрёл, - засмеялась Мария.
«Это родник смеётся», - брови у Гарта, наконец, вернулись в обычное положение.
Он сфокусировал взгляд. «Какие удивительны глаза. Через них можно провалиться на тысячу лет назад или улететь на сотню поколений вперёд. Машина времени».
- Вы, кажется, ещё читаете? – Гарт кивнул на книгу.
- Скоро закончу. Заходите завтра. И знаете... когда Вы прочтёте, я бы с радостью обсудила её с Вами. Мне не всё понятно.
- Хорошо, я приду – сказал Гарт.
Чувства у Гарта обострились. Ему показалось, что его подхватил ветер, что этот ветер несёт его, как лёгкий листок, навстречу Марии. Ветер переворачивал Гарта, крутил, менял направление. Гарт стал маленьким и лёгким. Ему захотелось незаметно упасть на толстый свитер Марии, чтобы дышать её воздухом и слушать её сердце.
Она смотрела на него ровным ободряющим взглядом.
«Брови и глаза. Брови чуть изломаны и после излома становятся тонкими. Глаза тёмные, очень тёмные, в них нет конца. Нос прямой, удлиненный. Губы полные, чувственные. Вообще, лицо слегка вытянутое, как на старинных иконах, но не похоже ни на один портрет из прошлого. И не современное. Ничего общего с журнальными красотками. Она приснилась тебе, Гарт», - он вышел из забытья, когда уже подходил к дому.

Вернувшись на землю, он вспомнил про поилку. Если уж выкладывать карты на стол, то была у него одна идейка, которую хотелось попробовать. Гарт придумал, как сделать поилку автоматической, т.е. обеспечить свиней водой на неделю. Проект был такой. На деревянные колзы устанавливалась бочка. Она стояла вертикально. На дне бочки вырезалось отверстие под муфту. Снизу от муфты шёл отвод, по которому вода подавалась в поилку. А сверху, т.е. внутри бочки, у муфты было посадочное отверстие под резиновую пробку. Как в унитазе. Подъём пробки должен был осуществляться тросом, переброшенным через блок и идущим к арматуре, закреплённой на подвижной площадке. В этой площадке, на которую должны были встать свиньи, чтобы напиться, была вся хитрость. Желающая попить свинья вставала на площадку, которая тут же опускалась под её весом до ограничителя. Трос натягивался и приоткрывал пробку. Вода начинала переливаться в поилку. Но не быстро. Так, чтобы приход был приблизительно равен расходу. Напившись, свинья уходила, пробка возвращалась на место, и вода перекрывалась. Гарт подумывал даже подвести к бочке жёлоб с крыши, чтобы дождевая вода шла прямо в бочку. «Да, пора браться за дело», - решил Гарт, отворяя за калитку. Он сделал шаг внутрь, но в этот момент к нему подбежала девочка, Нюркина дочь.
- Дяденька Гарт, постойте! Не уходите, дяденька Гарт.
Гарт остановился.
- Вас Григорий Степанович зовёт. Говорит, срочно, чтобы прямо сейчас шли, - отдышавшись, выложила Оля.
- Что случилось?
- Ой, я не знаю. Григорий Степанович сейчас в администрации, ждёт.
Гарт пожал плечами и прикрыл калитку.
Девочка посмотрела по сторонам, потом встала на цыпочки и прошептала:
- У Вас с радивом что-то случилось, мама сказывала.
«Что там с ним случиться может?», - удивился Гарт, - «разве что усилителю стало скучно, он выпрыгнул в окно и пошёл гулять по посёлку».

Председатель сидел за столом, разбирая бумаги.
- Можно, Григорий Степаныч, - спросил Гарт, входя в кабинет.
- Да, заходи, садись, - ответил председатель.
Гарт сел.
Председатель достал из кармана пачку «Беломора», вынул папиросу, постучал её, как положено, гильзой по пачке и прикурил.
Гарт молчал.
- Чего молчишь? Знаешь, небось, что натворил.
Гарт отрицательно покачал головой.
- Не знаешь... – председатель поднялся, - Сколько лет мы знакомы? Двадцать? Тридцать? Полжизни, можно сказать, вместе прожили, пуд соли съели. Я ведь ещё мать твою помню, царство ей небесное.
Председатель пошёл ходить по кабинету.
- И школьником тебя помню, и студентом, когда ты в техникуме учился. А когда ты сержантом пришёл из Афгана, разве я тебе не помогал, не предлагал тебе одну работу, другую. Помнишь или забыл?
- Помню.
- Помнишь... А помнишь, как в район ездил каждую неделю, выбивал радиоточку под тебя? Помнишь?
- Да помню я, Григорий Степанович. Чего стряслось-то?
- Стряслось, Гарт Иванович, стряслось. Весь посёлок над тобой смеётся. А я хочу тебе напомнить, что радио нам не просто так дали. Не просто так! Понимаешь? Что ты обещал? Грамотно представлять информацию – раз. Повышать трудовую сознательность – два. Помогать решать проблемы посёлка – три.
Теперь поглядим, что ты сделал. Ни-че-го! Ничего не сделал. Десять лет читаешь листки из района – и всё. Ни инициативы, ни самостоятельности. Всё, что ты сделал – курам на смех. Сначала стихи читал, потом – сказки, теперь до Гарри Поттера докатился. Ты что, думаешь, это надо кому-то? Людям надо знать, как строить жизнь, чем заниматься, как растить детей. Вот, что надо людям, а не сказки твои. Я тоже – дурак – покрывал тебя: «это, дескать, хорошо, это для образования». Для какого, на хрен, образования? Ты сам хоть раз видел, чтобы совы почту доставляли? Ты бы лучше подумал, как в посёлок интернет провести.
Председатель сел, переводя дух.
- Короче, я чувствовал, что дело плохо кончится, но не думал, что так плохо... Не знаешь, значит, что сегодня транслировал? – прищурился Григорий Степанович.
- Разумеется, знаю. Гарри Поттера. Третью часть.
- У-у. Ошибаешься, товарищ. Порнуху ты крутил. Целый час – спошную порнуху со всеми делами. А посёлок, между прочим, слушал. На работу после обеда никто не вышел, так и прилипли к приёмникам. Теперь сообщат в район, потом – в область. Пойдёт слава на всю округу. Мало мне было проблем, так на старости лет ещё пальцем будут показывать: «это у него в посёлке по радио порнуху передают».
- В общем, вот что парень. Ты уволен. Иди в свою будку, собирай вещички. Ключ мне потом занесёшь.
- Что-то не то здесь, Григорий Степанович.
- Иди-иди! Там и разберёшься, что – то, а что – не то, - проводил его председатель.
- Хотя, - помедлил он, - мужик ты неплохой, Гарт. Жалко мне тебя. Ты – это... если худо будет, заходи, я тебя электриком на ферму возьму. Ну, всё, иди, - махнул он рукой.
«Неужели?», - догадался Гарт, - «ну, конечно, это Вовкин диск, который он вчера притащил».

- Гарт, покрути пластинку. Пацаны из района дали послушать, - Вован достал из кармана компакт-диск.
- Что это?
- Постельные дела, полный улёт. Мужики говорили, на пятой минуте крышу сносит капитально. Я сначала отказался, - мне всё равно крутить нечем, а потом вспомнил про твою точку.
- Кончай, Вован, это для подростков, поздно тебе эту фигню слушать.
- В самый раз, Гарт. Давай вместе.
- Не. Слушай сам. У меня дела. Зайду через час.
Через час Гарт вернулся, но Вована не застал. «Только ушёл», - сообщила уборщица, - «красный, как из бани. Парился он там, что ли?». Гарт зашёл внутрь, выключил проигрыватель, прибрал разбросанные диски. «Ну и козлина», - подумал он про Вована.

Так и есть. В дисководе стоит «Ночь, порванная страстью», а коробка из-под «Поттера» пустая. «Вот кретин! Какого хрена он засунул свою «Ночь» в коробку из-под «Поттера»! И я хорош, чёртов зомби. Нет бы взглянуть на диск перед тем как вставлять», - Гарт глубоко вздохнул. Делать нечего, надо уходить.

Солнце зашло за горизонт, и на чердаке стало совсем темно. Только радиостанция подмигивала светодиодами, да от монитора шло голубоватое свечение. Гарт собирал аппаратуру два года, подрабатывая, где можно, и прочёсывая время от времени Митинский радиорынок. Из всей системы только монитор был изготовлен на Тайване. Остальное Гарт собрал своими руками из отдельных частей. Станция эта была волшебной дверью, шагнув за порог которой можно было свалиться в четвёртое измерение. Невидимое и неслышимое большинству людей, оно говорило, пело, пикало, морзянило, шуршало, потрескивало. Многие бы удивились, если бы узнали, насколько огромно пространство радиомира и насколько жёстко оно поделено. Публика была бы потрясена, если бы узнала, что сто миллионов герц радиолинейки разобраны участниками практически под ноль, и что «нейтральной территории», которая отделяет участки, едва хватает, чтобы пользователи не мешали друг другу.
И уж окончательно добил бы обывателя, мирно отдыхающего где-нибудь на берегу реки и слушающего монотонный стрекот кузнечиков, тот факт, что в это самое время мимо него и даже через него бегут волшебные волны. Если бы у обывателя было устройство, позволяющее преобразовывать радиоволны в звуковые, он сумел бы, не сходя с места, услышать все континенты сразу. Он услышал бы то, что ходит по воде и под водой, летит в воздухе, крутится на орбите. Он услышал бы авиадиспетчеров, ведущих самолёты, моряков, сообщающих о рыбных косяках, космонавтов, докладывающих центру, шпионов, бубнящих шифровки, радиолюбителей, засоряющих эфир, соседей, говорящих по мобильнику. И это помимо теле- и радиостанций, неисчислимое количество которых день и ночь развлекает всю планету, и просто автоматических железок типа радиомаяков, буёв, жучков, спутников и орбитальных станций. Но... на то он и обыватель, что не больно ему интересно, что происходит за пределами его огорода. И это без сомнения идёт на пользу его обывательскому здоровью.

Застав Нюрку с Вованом, Гарт ушёл. Их дом, который они вместе строили, их настоящее, их будущее было безвозвратно испорчено. Жизнь без доверия равнялась для Гарта саморазрушению. Гарт не хотел разрушаться и ушёл. Однако, захваченный болью врасплох, он спрятался. Его нигде нельзя было найти. Поселковые только через месяц узнали, что Гарта приютила Галя-самогонщица. Для Гарта это было удобно: у него был дешёвый угол на чердаке и дешёвый самогон в кухне. На работу он пробирался закоулками, в магазин вообще не ходил, добывая продукты через хозяйку. По сути, ему было хорошо в одиночестве; сердце медленно остывало, покрываясь пеплом. Никто не мешал перешивать поражение.
Гарт не давал себе зароков, но в одно из чердачных бдений понял, что может жить один. Допускать людей близко оказалось опасно, да и большого смысла не имело. Постепенно он вышел из самогонного пике и вернулся к работе. Гарт увлёкся «литературной страничкой», пытаясь нащупать интересы жителей. Увлечение потребовало дополнительной аппаратуры, за которой Гарт отправился в Москву, на «Митинку», где техника продавалась без гарантий, но дёшево. Бродя среди электронного добра, он наткнулся на армейскую радиостанцию. Руки сами собой легли на тумблеры.
- Что, мужик, знакомая машинка? – спросил продавец.
- Было дело, - отозвался Гарт.
- Бери, недорого отдам.
- Да нет, я по другой части.
- Ну, смотри. Надумаешь, заходи. Ты где служил-то?
- В Афгане.
- Тем более. Не стесняйся. Возьми телефончик. Я тебе что хочешь. Из-под земли.
Гарт взял бумажку. Мысли его рассеялись... Афган. Что-то было там такое, чего он потом никогда не ощущал. Что это было? Пустыня. Пыльная жара. Огороженная колючкой радиотрансляционная зона, радиомачты, стоянка машин, вход в бункер. Дальше что? Шахта лифта, отделение радиоразведки. Приёмники, компьютеры, дешифраторы. В комнате прохладно, лучше, чем на земле. Мы сидим по местам. У всех наушники. Каждому выделен свой частотный сектор для прослушивания. Час за часом мы слушаем эфир, делая пометки в журналах. У нас тихо. Слышно лишь гудение кондиционеров и характерное жужжание приборов. Там, наверху, за толстым слоем земли и бетона наши ребята обливаются потом под безжалостным солнцем. Они сидят на блок-постах, отбиваются от «духов». Они воюют. Конечно, они - на передовой, мы – в тылу. Мы тыловые крысы, не нюхавшие пороха. Но это не всё. Есть ещё какой-то фактор, который нас отличает, и который я не могу уловить... Стоп! Вот этот фактор. Те, кто наверху, - вместе. Они – команда, братья, которые сражаются плечом к плечу. Они нужны друг другу, чтобы помочь, прикрыть. Солдаты не могут поодиночке. А мы... Мы песчинки в пустыне, невидимые и неслышимые. И в то же время мы как паучки в центре своей паутины, которую при желании можно набросить на мир. Здесь, в бункере мы одиноки, отгорожены друг от друга дисциплиной, задачами, наушниками, зато в другом измерении, в океане радиоволн, мы можем услышать людей, которые живут за десятки тысяч километров. Мы слышим их взволнованные голоса, и их боль становится нашей болью, их радость – нашей радостью.
Сердце Гарта вдруг застучало. «Как я мог бросить эфир? Мне надо вернуться».
- Слушай командир, - обратился он к продавцу, - сможешь достать схему мультидиапазонного приёмника?
- То есть?
- Ну, на всю линейку, до 400 гигагерц.
- Зачем тебе, старик? Космос слушать? – удивился продавец.
- Может, и космос. Сам не знаю пока. Будет чем слушать, найду – что.
- Поищу, не проблема. Если хочешь, детали подберу.
- Подбери. И ещё, - Гарт задумался.
- Да, посмотри ещё детали на передатчик, скажем, киловатт на сорок.
- Нормально. Может тебе лучше сразу спутник купить? Знаешь, такой, геостационарный. Сейчас в самом ходу, - засмеялся продавец.
- Я бы взял, - подыграл Гарт, - только кредит никто не даёт. Короче, я зайду перед новым годом. Да, кстати, если будет пробегать мимо юзаный комп, придержи.
- Поищу. Не сомневайся, старик.

Слушать дальний космос Гарт начал несколько лет назад, после того, как прочитал в журнале статью об открытии Роберта Бьювэла. Бельгиец обнаружил, что пирамиды на плато Гиза представляют собой проекцию трёх звёзд пояса Ориона. Он показал, что размеры и массы пирамид пропорциональны величинам этих звёзд. «Ну, и что?», - сначала подумал Гарт, - «у древних глаз был намётан, да и интуиция получше, чем у нас. Посмотрели на небо, прикинули и поставили пирамиды в «звёздном» порядке. Правда, оставался вопрос, зачем воспроизводить на земле макет звёздного неба, причём в колоссальном по земным меркам масштабе. Очевидно, что какая-то скрытая связь между звёздами Ориона и пирамидами всё же была». Из школьного курса истории Гарт помнил, что пирамиды – это гробницы фараонов, живших четыре тысячи лет назад. Но что это объясняет? Короче говоря, Гарт заинтересовался и, как-то будучи в Москве, зашёл в публичную библиотеку. Вот что он выяснил.
Во-первых, пирамиды в Гизе действительно представляют собой модель пояса Ориона. Но не теперешнего Ориона и не того, который висел на небе четыре тысячи лет назад, а Ориона, который могли видеть с Земли аж двенадцать тысяч лет назад, приблизительно во времена Всемирного потопа или сразу после него.
Значит, если у кого-то была мысль моделировать пояс Ориона, то этими людьми не могли быть современники фараонов династии Хуфу, во славу которых якобы построили пирамиды.
Во-вторых, историки считают, что в те далёкие времена египетской цивилизации и в помине не было. Значит, если пирамиды строили задолго до фараонов, то это не могли быть их гробницы.
В-третьих, фараонов в пирамидах не нашли. (Может, их там и не было?).
В-четвёртых, сами египетские источники рассказывают, что история Египта началась с прихода богов на землю. Будто с неба прибыла целая бригада богов на какой-то «железной пластине», с которой они сошли вниз по лестнице. Из всех богов Осирис был самым известным. Его миссионерская деятельность не ограничилась Египтом. Осирис побывал не только в Африке, но и на других континентах. По преданию Осирис обучил людей всему, что необходимо, основал цивилизацию, но, к несчастью, пал жертвой заговора, - Осириса убил его же соплеменник Сет. Убитый – и в этом ключевой момент – не остался на Земле, а вознёсся в созвездие Орион, где превратился в бога мёртвых. Вслед за Осирисом потянулись и другие боги, у которых вышел срок земной жизни, - все они возносились к созвездию Ориона.
Гарт был обескуражен. Он никому не говорил о своём убеждении, что люди не одни во Вселенной. С одной стороны, Гарт не доверял уфологам, которые наводнили мир «фактами» об инопланетянах, но с другой, верил, что в бесконечной Вселенной с бессчётным числом звёзд и планет не может не быть множественных условий для разумной жизни. А теперь и данные истории, хоть и косвенно, указывали на космические корни цивилизации.

Оказывается, он был не один. Космос слушали радиоастрономы, военные, уфологи. Слушали космос и одиночки-энтузиасты вроде Гарта. Пролистав специальную литературу, Гарт понял, что шансов услышать голос разума с брёховского чердака мало. Конкурировать с наземными астрофизическими комплексами и орбитальными обсерваториями он не мог. Тем не менее, шанс был. Хотя бы потому, что другим любителям удавалось услышать часть радиопотока, приходящего из далёких миров. Со временем Гарт узнал, что у каждого любителя есть свой излюбленный сектор наблюдения. Кто-то нацеливал приёмные антенны на планету в созвездии Пегаса, кто-то «стрелял» ввех, на север, в сторону Большой и Малой Медведиц, кто-то ждал осмысленных сигналов из Большой туманности Ориона. В общем, это не имело большого смысла, потому что такая избирательность снижала рамки поиска, если можно так выразиться, от большой бесконечности до малой бесконечности. Скорее это обозначало область специфических интересов конкретного поисковика и указывало на его определённое место среди прочих.

У Берта, с которым Гарт познакомился год назад, тоже была своя цель – Большой Пёс. Именно от Берта Гарт услышал легенду об Анубисе и его волшебном ключе. Берт жил на Алтае. Он окончил радиошколу в Барнауле, знал Алтай, как свои пять пальцев, но никогда не был западнее Урала. Если Гарт обитал в захолустье, то Берт – на краю мира.
«Большой Пёс – неудобный объект», - размышлял Гарт, настраивая приёмник и надевая наушники, - «его у нас видно только зимой, и то практически у самого горизонта. Сейчас он южнее небесного экватора, и чтобы его увидеть надо ехать в Египет». Он запустил программу развёртки для визуализации входного сигнала, поднял мощность каскадных усилителей до максимума, включил запись и откинулся в кресле, приготовившись к ночной вахте.

В распахнутое чердачное окно заглядывали любопытные звёзды. Они удивлялись, что где-то очень далеко, за много световых лет, есть существо, которому интересна их жизнь. Брёховские собаки, наоборот, не желали звёзд и пытались громким лаем согнать их с неба. Постепенно свет в брёховских домах погас, и это означало, что жители легли спать. Мысли Гарта снова вернулись к Марии. «Почему она такая спокойная?» - спросил себя Гарт. – «Она не суетится, не раздражается. Она уверена в себе и ведёт себя так, как будто знает своё будущее». После связи с Нюркой Гарт стал бояться женщин. «Им всё время что-то нужно, их распирает от желаний. «Дай то. Сделай это. Неужели всё должна я? А ты на что?». Они не могут совладать с искушением получить всё и сразу. «Что я видела в жизни? Ты хочешь, чтобы я всю жизнь просидела в этой дыре?». Трудно понять, для чего им мужчина. Не для того ли, чтобы иметь под рукой оправдание своим несбывшимся надеждам, своего рода козла отпущения, на ком можно выместить свою досаду», - размышлял Гарт. – «А Мария другая. Интересно, откуда она взялась. Председатель никогда не говорил о племяннице, да и сама она, похоже, в Брёхове первый раз».

Он не запомнил время, когда отключил аппаратуру и перебрался на раскладушку. Под утро ему приснился странный сон.

Будто был он не в Брёхове, а высоко в горах. Сначала свет был густым, голубовато-фиолетовым, но с течением времени воздух становился прозрачнее, открывая взгляду расходящиеся к северу и югу ущелья. Солнце поднималось из-за вершины, выступающей над хребтом на востоке. Чем выше оно поднималось, тем темнее становилась гора – сияние разливалось вокруг неё, мешая разглядеть заснеженные склоны. Там, где находился Гарт, снега не было. Мягкий ветерок шевелил заросли рододендрона. Гарт ждал. Что-то должно было произойти, и он был ключевой фигурой в предстоящих событиях. На нём была накидка из шкуры архара, вещевой мешок за плечами, посох в руках. Гарт смотрел на гору, будто ждал от неё таинственного знака. Он следил за орлом, который поднялся над горой и застыл, высматривая добычу. Небо на востоке стало ещё бледнее, и очертания горы неожиданно вспыхнули ярким оранжевым светом. Это означало, что до появления солнца остались считанные минуты. Гарт опустил взгляд на идущую внизу тропу. Под тропой неслышно бежал небольшой ручей. Насколько видел глаз, тропа была пуста. Она была странно знакома Гарту – как будто он ходил по ней много раз. Если бы его спросили, куда она ведёт, то он не только бы уверенно показал на запад, но и объяснил, что через двенадцать дней пути в горах откроется проход на юг, в долину. Там, в долине, будет город, стоящий на реке. За городом начнётся пустыня, а за ней – степь без конца и без края. Гарт знал маленький глинобитный город, знал дорогу к нему и знал гору, рядом с которой он терпеливо чего-то ждал. Наконец, маленький осколок солнца показался над зубчатым склоном; свет полился за запад, как из ковша. Горы ожили. В кустах защебетали птицы, шмели поднялись на землёй. Природа как будто ждала сигнала, чтобы приступить к обычным повседневным хлопотам. Раздался щелчок бича, и Гарт увидел, как из-за увала выходит караван. Верблюды, сопровождаемые погонщиками, несли на своих боках толстые тюки. Гарт спустился на тропу и стал поджидать проводника. Караван медленно приближался к Гарту, который уже унюхал запах животных и запах пустыни, который они принесли с собой после долгого перехода. Подойдя к Гарту, проводник поднял правую руку и остановил караван.
- Приветствую тебя, брат мой, - ясно сказал он, спешившись с коня.
- Кланяюсь моему брату, - ответил Гарт, с изумлением глядя на проводника. Тот был стройным мужчиной. Он высоко держал голову... но, что это была за голова!
Это была собачья голова, как у лайки. «Это же Нубис», - подумал Гарт.
- Вверяю тебе всех людей и всех животных, береги их, - приказал проводник. – И ещё. Боги приказали тебе вернуть ключ. Анубис покажет дорогу. Возьми ключ и возвращайся. Я буду тебя ждать, - с этими словами проводник снял с себя голову собаки и надел её на Гарта. Он склонился и поцеловал его правую руку.
- В добрый путь!
- До встречи, брат, - Гарт вскочил на коня, обернулся к каравану и показал посохом на запад. Сотни ног пришли в движение, вновь поднимая, не успевшую толком осесть пыль. Караван отправился в путь.
К полудню он спустился к подножью гор. Трава здесь уже выгорела, и от раскалённых камней шёл нестерпимый жар. Пот заливал Гарту глаза. В собачьей голове было душно, не хватало воздуха. Хотелось остановить караван, сойти с коня. Хотелось напиться. Но он не мог. Он был проводником и должен был довести людей до стоянки. Гарт держался в седле благодаря воле, но тело его слабело. Мир превратился в сплошное красное марево. Жилы на голове едва не лопались от напряжения. «Я должен снять Анубиса, иначе я умру», - подумал Гарт. Теряя сознание, он сорвал собачью голову, бросился к окну и распахнул его.
Прохладный воздух обнял Гарта, возвращая его к жизни.
Перед ним лежала ровная зелёная лужайка. «Зачем баба Галя кусты вырубила?» - промелькнуло у него в голове, но в следующий момент взгляд его приковала... Мария. Она сидела на белом венском стуле и держала в руке китайскую чашечку из тонкого фарфора. Мария поднимала чашечку к губам, дела глоток и опускала её на блюдце. Нубис сидел перед ней, положив голову на её колени. На поляне картинно разлеглись четыре лайки.
Мария была в белом длинном платье. Из-под него виднелись белые атласные туфли. Волосы были распущены и свободно лежали на плечах и спине.
Гарту затаил дыхание, ему показалось, что если он обнаружит себя, то эта картина пропадёт и никогда не вернётся. С другой стороны, он чувствовал, что чем-нибудь непременно выдаст себя. Гарт не знал, что это будет: неосторожное движение, нечаянный чих или стук сердца. Ему стало страшно – картина грозила исчезнуть от малейшего дуновения ветра. «Господи, дай мне насмотреться на неё», - беззвучно взмолился Гарт, но Мария услышала. Она повернула голову в сторону Гарта и сказала:
- Здравствуй, Гарт! Я нашла тебя.
Гарт задохнулся от чувства, подался из чердачного окна и... проснулся.



Глава третья,
в которой Гарт собирается на рыбалку, встречается с Марией и находит то, что положено.

«Цы-и-па – цып – цып – цып, цы-и-па – цып – цып – цып», - услышал Гарт голос бабы Гали. Он приоткрыл один глаз, но тут же зажмурился, - яркое весеннее солнце ущипнуло его. Очевидно, что день был в разгаре, ибо солнце успело нагреть крышу, а крыша – чердачный воздух. Муха с шумом билась об оконное стекло. «Какая она красивая», - медленно думал Гарт. – «Когда вижу её, мне хочется подойти, встать на колени и прижаться головой к её ногам. Потом подняться, подхватить её на руки и кружить. Интересно, будет ли она смеяться, как делают дети, или всё так же будет смотреть на меня, - внимательно и серьёзно. А может, она закроет глаза? А может, она обнимет меня за шею и прижмётся к щеке? Нет, к щеке не прижмётся. Этой щекой можно сковородку чистить. И вообще, размечтался ты, брат. Хоть и говорят, что мечтать не вредно, но и пользы от этого никакой. Вылазь-ка ты лучше из-под одеяла, да поскреби щетину, может, на человека станешь похож. Кстати, что это за человек был с собачьей головой? Он шёл... Куда он шёл? Он не шёл, а пришёл и надел на меня свою собачью голову. Потом он сказал, что я должен чего-то принести, что-то очень важное», - Гарт напряг память, - «Это важное – какой-то ключ, нужный богам. Так, я должен пойти, найти ключ и вернуть его... тому собакочеловеку. Он сказал, что Анубис укажет мне путь. Какой Анубис? Я и есть Анубис, если надел собачью голову. Я нетер, собачий бог с телом человека. Я покровитель умерших. В правой руке я держу жезл – вестник богов, в левой – анкх, ключ к бессмертию. Мне не нужно никого и ничего искать. Меня сами ищут. Если человек умер, его душа должна куда-то деться, ей больше нечего делать в теле, которое из живого превратилось в прах. Значит, ей надо пройти в другой мир, туда, где её примут боги и найдут для неё подходящее место. Для этого я и существую, - чтобы открыть ключом дверку, через которую свободная душа скользнёт в другой мир, и жезлом указать ей путь к богам». Вдруг Гарт очнулся и вспомнил, что обещал вчера отдать ключ от радиоточки. И забыл. «Надо сегодня занести», - подумал он, стряхивая последние остатки сна и поднимаясь с раскладушки.
Гарт распахнул чердачное окно. Солнце растеклось по палисаднику. Апрельский воздух был свеж и прозрачен. Верба, что росла справа, выпустила мохнатые почки нежного серо-зелёного цвета. «Котики», - подумал Гарт, - «котики – это хорошо». Он высунулся из окна, протянул руку и сорвал несколько почек. Действительно, почки были мягкие и пушистые, как котята. На руках они оставляли обильную пыльцу. «Кажется, я знаю, как продержаться до осени», - решил Гарт, - «впереди лето, и это значит, что понаедут дачники. Пока они здесь, спрос на рыбу будет. Буду продавать килограмма по два в день, глядишь, ещё и денег скоплю. А кончится сезон – что-нибудь придумаю. Может, на север завербуюсь».
Гарт собрал снасти. Два резервных фидера, которые он никому не давал и вообще держал про чёрный день, спиннинг (жёсткий, «морской вариант», как определял его Гарт), пару телескопических удочек и несколько простых закидушек. Для разведки боем достаточно. Внизу всё было как обычно. На газовой плитке грелся бачок с картофельной брагой. Свиньи ходили по двору, принюхиваясь к запахам, которые просачивались с веранды. «Барду ждут, алкоголики», - подумал Гарт. Он взял лопату и пошёл к силосной яме. Земля в ней уже достаточно прогрелась, и дождевые черви поднялись наверх. Гарт набрал их с полсотни, чтобы хватило на весь день, а может, - если дело хорошо пойдёт, - и на всю ночь. Пока он работал, разыгрался аппетит. Гарт пошарил на кухне, но ничего готового не нашёл. «Ладно», - подумал он, - «ерунда. Возьму соли и пару луковиц. Хлеб куплю в магазине». Он сложил снасти и еду в рюкзак, забросил его за спину и вышел на улицу.

В клубе было так же тихо, как вчера. Перед библиотечной дверью он остановился. «Я связываю с ней какие-то надежды», - пришло ему в голову, - «Чёрт! Не то. Зачем эта муть с надеждами? Почему не сказать прямо, что хочешь сблизиться с ней. Зайди и скажи: я Ваш поклонник. Что мне сделать, чтобы завоевать Вашу благосклонность». «Вам ничего не нужно делать», - ответит она, как всякий воспитанный человек, - «я к Вам очень хорошо отношусь». И всё. Отходи. Потому что воспитанный человек не может относиться плохо к тому, кто ничем ему не навредил, но, с другой стороны, совершенно не обязан испытывать какие-то специальные чувства в ответ на симпатию. «Так. Сосредоточился. Ты, во-первых, нищий, во-вторых, у вас разница в возрасте не менее десяти лет, в-третьих, кто ты, вообще, такой, чтобы к девам клинья подбивать. И в четвёртых, не забудь, кстати, чем для тебя однажды кончилось сближение с женщиной. Кроме того, в библиотеку за книгами ходят, а не для того чтобы библиотекаршей разглядывать».
Промыв себе таким образом мозги, Гарт постучал и вошёл. Мария стояла у стеллажа с книгами. На стук она обернулась. Сегодня на ней была другая одежда: белая водолазка, шотландская юбка (как и положено, в клетку) и красные туфли. Волосы собраны у плеч. Гарт хотел поздороваться, но не смог. Напрасно он уговаривал себя думать о женщинах плохо и напрасно корил себя нищетой. Не сработало. У него, как у всякого нормального человека, сильное увлечение одержало верх над доводами разума.
Мария тоже с удивлением разглядывала Гарта, особенно его высокие болотные сапоги.
- Здравствуйте, рада Вас видеть, - улыбнулась она. - Вы необычно сегодня одеты.
Гарт продолжал стоять молча. Внутри разливалось тепло, как после порции хорошего коньяку. Если бы у Гарта были крылья, он бы от радости взлетел.
- Решил на рыбалку сходить. Надо подкормиться, - просто ответил он, и сам удивился этой простоте. – Если поймаю, Вам принесу.
- Спасибо. Я рыбу люблю.
Гарт положил рюкзак у входа и подошёл к окну.
- Если повезёт, налима возьму. Ледоход недавно прошёл, налим ещё должен брать.
- А что будет потом.
- Потом вода прогреется, налим заснёт, будет где-нибудь дремать под корягой. Хотите, расскажу Вам про налима? – неожиданно вызвался Гарт.
- Расскажите.
- Налим, - начал Гарт, воодушевляясь и радуясь, что может чем-то привлечь внимание Марии, - «налим – рыба наоборот. Знаете, как кошки, в отличие от людей, веселятся от валерьянки, так и налим, не как остальные рыбы, спит летом, а ест и размножается зимой. Чем сильнее морозы, тем ему лучше. Когда вода холодная, у налима зверский аппетит. Может это оттого, что налим пришёл в реки из северных морей. Это родственник трески. Вы когда-нибудь налима видели?
- Нет.
- У! Это особая рыба. Хищник. Отъявленный злодей. Зубы такие, что леску перекусывает.
- Как у акулы?
Гарт изумился, как быстро Мария почувствовала, что он увлёкся.
- Да, Вы правы. Зубы у него небольшие. Зато много. Леску он скорее перетирает.
Гарт замолчал. Ему захотелось потрогать её волосы, и он повернул голову в окно, чтобы справиться с искушением.
- Рассказывайте, - подбодрила его Мария.
Гарт немного растерялся.
- Ну, у него огромный живот, пятнышки... Ещё он скользкий, как налим, - вдруг хохотнул Гарт. – Извините, это нервное.
Мария тоже засмеялась.
- Наконец-то, а то я уже начала думать, что Вы сухарь. – Она поставила книги на полку и прошла мимо Гарта к своему столу.
- Библиотека пока не пользуется популярностью, - вздохнула она. - Кроме вас вчера было двое. Любопытные личности. Интересовались литературой по отделке помещений. После них уже никто не пришёл. Не знаю, может дать объявление по радио? Ах, да, - она слегка запнулась, румянец тронул её щёки. - Дядя говорил, что вчера было какое-то происшествие, и ему пришлось Вас уволить. Сожалею. Я уверена, что это дурное стечение обстоятельств, и Вы не виноваты.
- Григорий Степанович, наверное, ругал меня?
- Не совсем, - Мария подумала и добавила. - Он назвал Вас человеком со странностями и нисколько не удивился, когда я сказала, что Вы были первым посетителем библиотеки. Он ещё добавил, что Вы охотник до знаний, которые никому не нужны.
- Он меня пожалел. Всё гораздо хуже. Я сумасшедший местного масштаба.
- Ну, ну. Не стоит на себя наговаривать. Вы в полном порядке. Даже более того, Гарт Иванович, не сомневайтесь. С Вами интересно разговаривать.
- О налимах, - пошутил Гарт. – Ладно, я пойду. В следующий раз расскажу Вам про щук; они иногда умнее людей.
- Подождите! – Мария вскочила с места. – А книга? Вы ведь пришли за книгой.
Гарт хлопнул себя по лбу.
- Конечно, там какая-то коллизия с кодом. Давайте, я люблю головоломки. Вы сами-то успели дочитать?
- Да, я дочитала, и, знаете, в этом теперь проблема. Даже не знаю, как Вам объяснить. Мне вначале было интересно, ближе к середине я почувствовала какой-то дискомфорт, а вчера вечером совсем приуныла. Я подумала, что автор многое выдумал, чтобы сделать книгу эффектной. Боюсь, что Вы будете разочарованы, и всё же я бы хотела, чтобы Вы прочли её. Очень интересно, сойдутся ли наши оценки.
- У меня идея, - Гарта как будто осенило. - Приходите вечером к реке. Я к тому времени книгу прочту, у меня весь день впереди. Если будет прохладно, разведём костёр. Тогда и наговоримся.
Две искорки выпрыгнули из её глаз. Гарт понял, что сделал что-то очень правильное.
- Отлично. Я приду. А куда?
- Пойдёте по центральной улице до реки, свернёте налево. Идите по тропинке до большого дуба. Там меня увидите. Приходите, сейчас хорошо, комаров нет ещё.
- Приду. Возьмите книгу.
Мария подала Гарту книгу.
- До вечера.
- Удачной рыбалки.

От волнения Гарт закурил. «Прав был Ломоносов, - подумал он, - «если где-то что-то убыло, то в другом месте столько же прибыть должно. Выгнали меня вчера с работы – и фиг с ним, зато вечером ко мне девушка придёт. Кстати, надо бы чего-нибудь купить к посиделкам».
Он зашёл в магазин и купил четвертинку водки, минеральной воды и фольгу.
Что делает чувство с человеком! Человек становится моложе. Ноги Гарта едва касались земли.
- От смотрите, бабы, секс-символ идёт, - услышал он, проходя мимо поселкового совета. Женщины засмеялись.
Гарт быстро повернулся и весело бросил «Ещё не вечер!»
- Ой, ой, напугал! – ответили ему хохотом.
- Где хоть будет, этот вечер твой?
- Я вас сам найду!
- Не заблудись. Мы тебя ждать будем, сладкий, - смутить брёховских баб было невозможно.
Гарт махнул им рукой и поспешил к реке.
На выходе из деревни он заглянул к Гудковым и спросил у них немного картошки.

Гарт был опытным рыбаком, поэтому, придя на место, действовал последовательно. Сначала он выловил несколько ершей. Это заняло четверть часа. Потом поставил все закидушки. На половину крючков насадил пучки червей, на другую половину – живца. Ставил по склонам ям, которые промерил осенью. Конечно, налим – рыба ночная, но чем чёрт не шутит, пока бог спит. К тому же, кроме налима, на донку может сесть судак или окунь.
После донок Гарт развернул оба фидера. Их он забросил на мелководье в расчёте на голавля. Удочки Гарт просто прислонил к дереву. Во-первых, сидя с удочкой читать затруднительно. Во-вторых, рассчитывать на леща без предварительной подкормки, да к тому же средь бела дня было смешно. «Посмотрю», - прикинул Гарт, - «если днём ничего не будет, поохочусь вечером на подлещика».
К вечеру у Гарта был килограммовый налим, несколько окуней и голавль. Гарт почистил рыбу, нарубил дров для костра. Донки он убрал, а оба фидера перебросил на глубокое место, на случай, если начнёт клевать сом. Конечно, улов мог быть больше, если бы не книга, которую Гарт хотел закончить до конца дня. Книга явно отвлекала его от дела – из-за неё Гарт пропустил несколько поклёвок, однако, он находился уже на той стадии любовного увлечения, когда объекту увлечения хочется что-то пожертвовать.
Мария появилась, когда солнце опустилось за дальний лес. Сумерки только начинались. «Почему я так волнуюсь?» - спрашивал себя Гарт, следя как Мария идёт к нему по тропинке, - «Женщина явно мне доверяет, вот, на свидание пришла, а я, дурак, трясусь от страха».
- Добрый вечер, Гарт!
- Хорошо, что Вы пришли, - ответил он и подумал: «Я хочу предложить ей водки». – Мария, я хочу предложить Вам водки и перейти на «ты», - выпалил Гарт, неожиданно слетая с тормозов.
- Водки? – Мария сделала недоумённое лицо, как будто не поняла вопроса. – Водки – буду! – засмеялась она. – И будем на «ты».
Гарт глубоко вдохнул и выдохнул. Пронесло. Теперь можно жить.
- Ты удивительный, Гарт, не зря тебя считают здесь странным. Я сейчас шла, вся напряженная, растерянная, а ты сказал два слова, - и стало легче.
- У тебя что-то случилось, - почувствовал Гарт.
Мария кивнула.
- Знаешь, что. Расскажи мне всё как есть, но перед тем, как начнёшь, садись на это бревно и бери удочку. – Гарт подвёл её к берегу и усадил. – Ничего лучше не успокаивает, как наблюдение за поплавком. Опытные рыбаки рассказывали, что иногда, в ожидании поклёвки, они впадают в транс и достигают редкого состояния, когда сознание отключается. То, чему индийские йоги обучаются годами, на рыбалке приходит само.
«Остапа понесло», - с удовольствием отметил про себя Гарт. Он насадил червяка, сделал заброс и отдал удилище Марии.
- Кого ловим?
- Ловим леща-психопата, отбившегося от рук и от стаи. В то время как все нормальные лещи чистят зубы перед вечерней трапезой, этот уже сел за стол и стучит ложкой.
- А что делать?
- Сидеть и смотреть на поплавок. Как увидишь, что он нырнул под воду, или, наоборот, всплыл, дёрни удочку. Но не сильно. А потом кричи: «На помощь! Караул!»
Мария улыбалась. Было видно, что она довольна.
- Пойду разведу костёр. Сегодня у нас на ужин налим, запеченный в фольге и печеная картошка.
- Ты поймал налима?
Гарт кивнул. «Удивительная женщина. Она как будто состоит из множества женщин, которые жили раньше, и женщин, которые будут жить в будущем. Она, как бесконечная картина». Некоторое время они молчали.
- Гарт.
- Да.
- С моим дядей что-то не так.
- С Григорием Степанычем?
- Да, я очень люблю его. Он в нашей семье свой. Часто приезжал, гостинцы привозил. Шутил всегда, веселился. Но знаешь, год назад что-то произошло, какой-то перелом. Почему-то обособился, перестал к нам заглядывать, да и вообще, сумрачный какой-то стал. Я поначалу решила, что он серьёзно заболел и скрывает. Спросила, а он в ответ рассмеялся: на мне, говорит, пахать можно. А сегодня...
- Ой! Поплавок! – она поддёрнула удочке.
-Тихо, тихо, - Гарт пригнулся к удилищу, взял в руки и осторожно попробовал повести леску.
Молодчина, подсекла, - прошептал он. – Теперь вываживай.
- Что?
- Попробуй подтянуть к берегу. Если будет сильно сопротивляться – приотпусти.
- Там что-то есть. Я чувствую, как оно бьётся, - прошептала Мария.
- Давай, тащи её, - на ходу бросил Гарт, убегая за подсаком.
Мария вскочила с бревна и аккуратно подводила рыбу к берегу.
«Если не сорвётся, всё получится», - загадал Гарт, толком не соображая, что он имеет ввиду. Он пригнулся к берегу.
- Ещё чуть-чуть, - тихо сказал он.
Вдруг рыба выпрыгнула и плюхнулась в воду, выписывая по ней круги. Гарт испугался, шагнул в реку и резко подвёл под рыбу подсак. Выхватывая рыбу из воды, он потерял равновесие и упал.
Гарт! – крикнула Мария.
- Урр-а-а-а! – закричал Гарт, поднимаясь и выходя на берег, ты поймала подлещика. И приличного притом, на полкило. Вода стекала с него ручьями.
- Ты простудишься! – сказала Мария.
От этих двух слов у Гарта перехватило дыхание. Ему снова захотелось упасть в реку, чтобы снова услышать заботливое «ты простудишься».
- Ну, всё, - подвёл итог Гарт. - Рыбалка окончена, пора сушиться и готовить ужин. – Давай-ка разведём ещё один костёр.
- Зачем, Гарт?
- Этот пойдёт на приготовление еды, а «пионерский» - на сушку одежды.
Он сгрёб головёшки в сторону и закопал в угли картошку. Сверху положил рыбу завёрнутую в фольгу. Потом он подбросил в головёшки сухих веток и раздул огонь. Через десять минут новый костёр лихо потрескивал, разбрасывая вокруг оранжевые искры. Гарт сбросил мокрую одежду, отжал её и развесил на колышки около костра. Потом достал из рюкзака сухой свитер и джинсы. Пока он переодевался, Мария смотрела на него. Странное дело, но Гарт не испытывал никакого стеснения, как у него бывало раньше. Он спокойно закурил.
- Так что случилось с Григорием Степановичем? – спросил Гарт.
- Не знаю. Сегодня к нему приезжал некто Ломов из райцентра. Мне он не понравился. На вид вполне приличный, но взгляд, как у уголовника. Я столкнулась с ним на пороге, когда возвращалась с работы. Потом, в своей комнате я слышала возмущённый дядин голос за стенкой. Ломова слышно не было, только уходя, он сказал: «Григорий Степанович, постарайтесь думать не только о себе, но и о своих близких». Что это могло быть? Доброе пожелание? Вряд ли. Это прозвучало как угроза. Я видела в окно, как Ломов садился в машину. Зачем ему в этой глуши два охранника в чёрных костюмах и тёмных очках. Страх на коров наводить?.. Я расстроилась, Гарт. У дяди явно какие-то дела с Ломовым, и это неправильно. Так не должно быть.
- Ломов – глава охранного ведомства, влиятельная фигура, - сказал Гарт.
- Да, я знаю, слышала, но ещё, Гарт, у человека есть глаза, которые о нём расскажут больше, чем любое удостоверение. Разве ты не знаешь?
Гарт промолчал. Он знал больше, чем она думала.
- Рыба готова, - сообщил он.
Гарт достал водку и наполнил два маленьких стаканчика. Один протянул Марии.
- Мария, я рад, что ты пришла. Для меня это чудо. Смотри, мимо текут две реки. Днепр течёт рядом. Он уходит на юг. И вторая река – наше время. Она везде, сверху, снизу, внутри нас. Она никогда не меняет направления. Только из прошлого в будущее.
- Похоже на тост, - улыбнулась Мария и выпила.
Гарт с любопытством посмотрел, поморщится ли. Она не поморщилась.
Когда Гарт развернул фольгу, из неё вырвался такой запах, что захотелось танцевать.
- Это налим, - сказал Гарт, подавая Марии куски рыбы на фольге. Она засмеялась.
- Смеёшься?
- Смеюсь. Мне хорошо.
Налим, и правда, был хорош. Они съели рыбу, выпили ещё раз и принялись за картошку. У Гарта разыгрался такой аппетит, что он еле сдерживал себя. Он откусывал лук, посыпанный солью, хрустел им и заедал печёной картошкой.
- Держу пари, что сегодня ты ешь первый раз, - она распустила волосы. Языки пламени отражались в её тёмных глазах. Щёки порозовели.
От её слов аппетит Гарта усилился. «Надо просто остановиться, иначе она решит, что у меня глисты», - подумал он.
- Я здоров, но немного проголодался, - признался он.
- Что здоров, я вижу – поддержала Мария. – Тебе надо есть хотя бы два раза в день.
- Ну, что ты! Так вся жизнь пройдёт над тарелкой. Я и так ничего не успеваю.
- Ничего, будешь не успевать чуть меньше, чем ничего, зато не умрёшь с голоду.
- С голоду? Здесь, в краю непуганых зверей, в краю ленивых жирных рыб, в краю бескрайних полей, изнывающих под тяжестью хлебов... здесь умереть можно только от счастья.
Мария тихо смеялась, пока он говорил. Гарт внезапно понял, чего он боялся, когда увидел её, идущую по тропинке. Он испугался, что каким-нибудь неосторожным словом, каким-нибудь неудачным поступком нарушит её доверие, и больше никогда её не увидит, не сможет пригласить на реку, не сможет прийти в библиотеку, не сможет прямо взглянуть в глаза. Да и можно ли, услышав этот смех, который вплетается в шелест ветра, который рассыпается с искрами костра, - можно ли забыть его и можно ли не желать его каждый день и каждую минуту.
Гарт собирался продолжить рассказ, но где-то рядом хрустнула ветка.
- Кто здесь? - спросил Гарт, вглядываясь в темноту. Никто не ответил. Тёмные тени от костра плясали на кустах.
- Наверное, какое-то животное, - предположила Мария.
И действительно, через секунду на поляну выбежала собака.
- Нубис! – от удивления закричал Гарт. – Ты чего пришёл?
Нубис подошёл к костру, обнюхал Марию и лёг рядом. Она без колебаний положила руку на его голову, погладила.
- Кто ты? – спросила она. – И откуда Гарт тебя знает?
- Гарт его знает, - развеселился Гарт, - потому что Гарт знает всех собак, и все собаки знают Гарта. Кстати, Гарт и сам собака. По крайней мере, по китайскому гороскопу. Если к этому добавить, что на дворе год собаки, то мне надо не рыбу ловить, а бегать где-нибудь в упряжке. Или сниматься в кино под названием «Комиссар Гарт».
- Неужели? Я тоже – собака. Может нам вместе потаскать эти... забыла.
- Ты хотела сказать – нарты.
- Именно – нарты.
- Идёт. К зиме построю нарты и сошью упряжь. Осталось выбрать вожака, - засмеялся Гарт.
Нубис поднялся, подошёл к берегу, где у Гарта была подвязана сетка с рыбой. Пёс вытянул морду в сторону сетки и издал странный звук: не то визг, не то брёх.
- Он чего-то хочет, - сказала Мария.
- Держу пари, что знаю, что именно, - ответил Гарт. – Он хочет рыбы, и он её получит, потому что я сегодня ужасно добрый.
- А обычно?
- Угрюмый, как Угрюм-река. И злой – как собака.
- Мне кажется, у тебя особенное чувство юмора. Лёгкое.
Гарт вытянул сетку, достал окуней и бросил их Нубису. Первого Нубис поймал на лету; они услышали, как в его пасти хрустнуло окунёвое тело.
- М-да, нет такой лайки, которая бы отказалась от свежей рыбы, - заметил Гарт.
- Удивительные существа – собаки, - продолжила Мария, - особенно лайки. Помнишь, у Лондона, они бегут в упряжке при сорокаградусных морозах, в метель, спят, зарывшись в снег, питаются едой, которую человек не в состоянии переварить. Им не нужно одежды, не нужно жилья...
- ...Мобильных телефонов, - добавил Гарт.
- Знаешь, что меня восхищает, - они такие же сильные, как тысячи лет назад. Они сильны духом и телом. Что им дороги, города, машины? Они не зависят от цивилизации. А мы – люди – слабеем с каждым столетием, стараемся защититься, уберечься от природы и, в результате, становимся беспомощными. – Гарт услышал горечь в её голосе. – Достаточно природе немного рассердиться на нас, и мы не выдержим. Мы слишком нежные.
- Вот поэтому я хожу без мобильника, - всё равно от мороза не спасёт.
Мария поднялась с бревна, подошла нему и чмокнула в щёку.
- За налима.
Гарт растерялся. «Только бы не проснуться, - подумал он. - Только бы не проснуться сейчас. Второй раз этот сон не приснится». Он проводил глазами Марию, которая вышла из круга костра. Он стоял, не двигаясь, следя за огнём и впадая в тёплое оцепенение. Мимо него вверх улетали искры, чтобы там, на небе превратиться в звёзды.
- Гав, - напомнил ему о жизни пёс.
- Эх! Гулять, так гулять, - потрепал его за ухо Гарт и достал из сетки голавля. – На, питайся. Собакам тоже нужен праздник.
Какое-то воспоминание пронеслось у Гарта в голове, вызвало лёгкую тревогу. Он посмотрел на Нубиса.
- Слушай, собаченция, а чего ты ко мне привязался? – сказал Гарт вслух. - Такое впечатление, что тебе от меня что-то надо. Я, конечно, тебе рад, гнать не стану, но ведёшь ты себя подозрительно. А ну, говори, чего задумал?
Нубис неожиданно мощно и звонко рявкнул. Гарт поёжился.
- Ты – того, не вздумай заговорить человеческим голосом, - предупредил собаку Гарт.
- Беседуете? – спросила, возвращаясь, Мария.
- Понимаешь, я как бы его крестник. То есть, прости, я, наверное, глупость сказал. Короче, я когда-то дал ему имя Анубис. Анубис – бог с головой собаки и телом человека. Теперь, похоже, человеческая часть настолько развилась, что он собирается заговорить. Донимает второй день, но пока воздерживается от объяснений. Чего хочет – не пойму.
- Постой, - Гарт удивлённо посмотрел на Марию. - Мало того, что он здесь за мной ходит, он сегодня в сон пожаловал.
- Расскажешь?
- Я уже смутно помню, но будто я сижу в горах и жду караван. Караван приходит, и дозорный поручает мне вести его дальше. Сам он - человек, но вместо шапки носит собачью голову. Вот, снимает с себя эту голову и надевает на мою. Иди, говорит, найди... ключ, кажется, и принеси мне. Собака, говорит, укажет тебе путь. Я пошёл. Иду, иду, и чувствую, что от жары голова лопается. Срываю с себя собачью голову и бросаюсь к окну, чтобы остыть. Выглядываю, а на поляне у окна Нубис лежит и на меня смотрит. Мистика, в общем.
- Может, и мистика, а может, надо просто сходить за ключом? – засмеялась Мария.
- Сначала надо найти нарисованный очаг, - в тон ей ответил Гарт.
В это время Нубис взял его за штанину и потянул.
- Ты видишь? Он с ума сошёл.
- А я бы сходила и посмотрела, куда он зовёт.
- Отлично, пойдём, - согласился Гарт. – Соберу снасти и пойдём.
- А ты, животное, - обратился он к собаке, - сиди и жди. Кстати, Мария, давай отдадим ему твою рыбу, пусть скотина налопается.
- Отдавай, собаки должны делиться со своими.
Гарт сложил все удилища, прибрался и залил костёр. Потом натянул на себя подсохшую куртку.
- Кажется, всё?
- А рыба?
- Точно! – Гарт достав подлещика и бросил Нубису. Пёс поднял рыбу, но есть не стал.
- Пойдём? – спросил он, закидывая за спину рюкзак.
Мария кивнула. Не успели они покинуть поляну, как Нубис скрылся за поворотом тропинки.
- Куда он делся? – спросила Мария. – Думаешь, вернётся?
- Давай рассуждать логически, - предложил Гарт. – Что такое для нас, христиан, – рыба? Иисус Христос пришёл в мир, и начался Век Рыб. Рыба – его символ. В самом греческом слове «рыба» зашифровано его имя – «Иисус Христос – Сын Божий, Спаситель». Получается, что рыба неотделима от христианства. А что у нас есть дом божий? Дом божий есть церковь, которая стоит на бугре за клубом. Не иначе, наша псина понесла рыбу к церкви, чтобы воздать должное славе сына Божьего.
- Интересно. А что будет, когда Век Рыб кончится?
- Кажется, будет побоище в местечке Армагеддон, но наверняка не знаю. Надо поговорить со знающими людьми.
- Расскажи, что знаешь.
- Я читал, что противостояние добра и зла достигнет предела, и что оно разрешится сокрушительной битвой. Наши победят, между прочим, - улыбнулся Гарт.
- Ты опять смеёшься.
- Какие шутки! Говорят, что Христос отличится и восторжествует на веки вечные, то есть как бы избавится от основного оппонента.
- От дьявола?
- Да, от сатаны.
- Гарт, ты веришь в бога?
- Я не знаю, - помедлив, ответил Гарт. – И да, и нет. А ты?
- Я когда читала Брауна, мне почему-то хотелось верить, что Иисус – простой смертный, что он был женат на Марии, что у них был ребёнок. Мне это ближе и проще, чем представить, что он каким-то образом вознёсся. Я бы тогда, наверное, больше его любила. А сейчас он где-то далеко, невидимый, бесплотный. Нет, не могу вообразить, как дух может существовать без всякой материальной основы. Ну, как может что-то быть без атомов и молекул? Даже космическое пространство заполнено волнами и элементарными частицами. Кстати, ты прочитал «Код Да Винчи»?
- Да. Как раз закончил перед твоим приходом.
- Что думаешь?
- Сложно сказать. Давным-давно мне попадалась книжка под названием «Святая Кровь и Святой Грааль». Авторов сейчас не помню, но, кажется, их было трое. Хорошо помню другое: они написали очень похожую историю. И, как ты понимаешь, задолго до Дэна Брауна. Я бы сказал, что, несмотря на похожесть, их история была покруче. Я, когда прочитал, даже поверил, что так оно и было. Уж больно идея привлекательная – представить Христа простым смертным, снабдить этот постулат «вещественными доказательствами» и передать «улики» в руки тайного общества. Но, после того как «Грааль» вышел в печать, выступили историки и доказали, что половина документов, на которые ссылаются авторы – фальшивки. Самое досадное, что Приорат Сиона, орден, который по утверждению авторов был учреждён в одиннадцатом веке, чтобы оберегать секрет Христа и Марии, на самом деле создан совсем недавно, около полувека тому назад...
- Ты думаешь, что это всё выдумка?
- Скорее всего. А Браун просто взял известный материал и вставил его в криминальную рамку.
- Вот как. Знаешь, я бы тоже скорее поверила, если бы не одно обстоятельство.
- Какое?
- У Брауна Приорат Сиона и его соратники – тамплиеры выступают как благородные хранители суперсекрета. Они оберегают его от церкви, которая якобы выдумала божественное происхождение Христа. Однако, это не мешает им на протяжении веков торговаться с этой самой церковью, получая от последней материальные средства в обмен на молчание. Я бы не сказала, что это очень нравственно и достойно уважения. И вообще, хорошо ли скрывать от общества то, что представляет для него первоочередной интерес?
- Ты права, но это сюжетное противоречие невозможно разрешить. Если бы Браун сделал тамплиеров и хранителей негодяями, то это укрепило бы читателя в правоте церкви, а не тамплиеров. И, соответственно, вся концепция «земного» Христа выглядела бы слабее.
- В конце концов, он своего добился – его читают миллионы. Вот и мы прочитали.
- К тому же, если бы не Браун, ты бы не поймала сегодня подлещика.
- Ты считаешь, это – случайность?
- Наоборот, детерминизм чистой воды. Ты прочитала Брауна и озадачилась вопросом. Потом увидела мои умные глаза и решила, что сможешь найти в них ответ. Дальше ты знаешь.
- Да, - тихо сказала Мария. – Ты хвастаешься и не хвастаешься одновременно.
- Не обращай внимания. Сегодня у меня особенный день. Ничего подобного не происходило со мной за всю жизнь. Кстати, если говорить о «Коде», то он натолкнул меня на интересные размышления. Опять-таки о Христе. И не в контексте брауновского сюжета, а вообще. Если вспомнить Библию, вся его жизнь сопровождалась чудесами, но два были ключевыми.
- Какие?
- Я думаю, что первое и последнее. То, что он родился в результате непорочного зачатия, и то, что тело его исчезло после смерти.
- Ты думаешь, это как-то можно объяснить.
- Это уже объяснили. Бог послал на Землю мессию, чтобы искупить грехи людские и указать человечеству путь. Приход мессии (как и уход, кстати) был многократно предсказан, но о технике дела ни до, ни после никто не узнал. Сказано, что зачала непорочно, - и всё. Сказано, что вознёсся, потому что был Богом и сыном Божьим, - значит, вознёсся, сублимировался, так сказать, как там у них, богов, принято. Да и кто в те времена мог что-то объяснить, если люди толком не понимали как дети получаются.
- А ты знаешь? – пошутила Мария.
- Я знать не могу, у меня детей нет. Но давай на секунду представим, что две тысячи... ммм... семь лет назад в этом, как его, ну, где Христос родился...
- В Вифлееме.
- Постой, родился он в Вифлееме, а зачать его могли где-то ещё. Ну, ладно, допустим, там, где это произошло, были не только местные жители, но и другие – как бы это сформулировать – может, люди, может, не совсем, но, так или иначе, разумные существа. Причем, более развитые, чем местная публика. И допустим, у этих существ был специальный проект, чтобы наделить человека особенными качествами. Для чего это могло кому-то понадобиться – вопрос неясный, но то, что они могли помочь Марии зачать непорочно, сомнений не вызывает.
- А как? - заинтересовалась Мария.
- Я знаю два способа. Самый простой – это шприц, с помощью которого в нужный момент можно ввести сперму во влагалище. Конечно, для этого женщину надо хотя бы на минуту усыпить, но, как ты понимаешь, это задачка пустяковая. Если заготовленную сперму сепарировать определённым образом, то это без вариантов приведёт к рождению, например, мальчика. Более того, сперма может быть генетически модифицирована для придания потомству специфических свойств.
- Действительно, - согласилась Мария, - я читала о планировании пола ребёнка.
- И второй способ, - продолжил Гарт, - чуть сложнее, но открывающий больше простора экспериментатору. Женщине делают небольшую лапароскопию для изъятия зрелой яйцеклетки. Потом её соединяют со сперматозоидом, а получившийся эмбрион подсаживают в матку. Это, между прочим, уже сейчас делается в каждой второй клинике. Прелесть в том, что в этом случае можно не только подобрать нужный сперматозоид, но и поиграться с генетическим материалом яйцеклетки.
- Откуда ты знаешь это, Гарт? - удивилась Мария.
- Я бы не стал называть это знаниями. То, что я рассказываю, легко отыскать в популярных журналах. А вообще... Вообще, у меня на чердаке небольшая библиотека. Но, в отличие от твоей, - не публичная, - пошутил Гарт.
- Понятно, ты – читатель.
- Умеренный.
- Ну, хорошо, умеренный читатель. Мария непорочно зачала с помощью специалистов, родила ребёнка, которого назвали Иисусом. До тридцати, кажется, он рос, как все люди. В какой-то момент, видимо, активировалась заложенная программа, и Христу открылось тайное знание. Узнав, он начинает учить других. Творит всякое волшебство и, в конце концов, погибает за... веру в Бога, сыном которого сам и является. Тело мученика кладут в гробницу, из которой он чудесным образом исчезает. Как это ты объяснишь?
- То, что исчезает? Без проблем. У тех ребят, которые всё придумали, была антигравитационная технология. Смотри, подлетели по-тихому к пещере, откатили камень, забрали тело, и также негромко удалились. Сейчас это звучит, как бред, но, мне кажется, пройдёт какое-то время, и нам не придётся глаза портить, чтобы высмотреть на небе тарелку. Мы их сами будем делать на серийных линиях.
- А первую тарелку назовут «Гарт», – предложила Мария.
Они не заметили, как подошли к зданию совета. Отсюда было рукой подать до дома, где жила Мария, то есть до дома председателя.
- Уже полночь, наверное, пора прощаться, - сказала Мария. – Дядя волнуется, ругать будет.
- Чего только люди ни делают от любви, - улыбнулся Гарт. Он хотел сказать Марии «до свидания», но почувствовал, что кто-то задел его ногу.
- Фиу-у! - присвистнул Гарт. - Давненько не видались.
У его ног сидел Нубис. В пасти он держал подлещика.
Внезапно Гарт почувствовал холод. Как будто неведомо откуда приползла волна холода. Она принесла с собой... нет, не страх, другое, незнакомое ощущение. За одно мгновение Гарт понял, что старой жизни пришёл конец, что ему предстоит сделать шаг, который он не может не сделать, что судьба его с этого момента контролируется такими силами, бороться с которыми невозможно.
Нубис приподнялся на задних лапах и передними слегка толкнул Гарта по направлению к церкви.
- Мария, извини ради Бога, но я должен проверить, чего он от меня хочет, - сказал Гарт осипшим голосом.
- Гарт, возьми меня с собой, я не помешаю.
- Пошли, но будь готова к неожиданностям, у меня предчувствие, что мы увидим что-то необычное.
- Не беспокойся, всё равно от судьбы не уйдёшь, - улыбнулась Мария.
- Пошли, Нубис, - скомандовал Гарт.
Пёс побежал вперёд, вверх по улице. Гарт и Мария старались не отставать и через пять минут подошли к холму, на котором стояла церковь. Она пострадала по время последней войны: купол снесло снарядом, в крыше зияла пробоина. За послевоенные годы здание обветшало. Церковь оказалась никому не нужной. Советская власть ей не интересовалась, у епархии не было денег на ремонт, а жители отвыкли молиться. Разве что коровы любили укрыться от летнего зноя в сумрачной церковной прохладе. Несколько лет назад, движимый необъяснимым порывом, Гарт прибил три доски на косяк входной двери. После этого в храм веры перестали заходить не только коровы, но и случайные прохожие, и теперь уже никто не мог сказать, что там есть, чего нет, и сохранилось ли внутри хоть что-то. Нубис привёл их к заколоченному входу, проскользнул под досками и исчез в темноте. Оттуда послышался лай и какой-то скулёж.
- Собачья ночлежка? – спросила Мария.
- Может быть, - ответил Гарт, отдирая доски.
Освободив проход, он включил карманный фонарик и сделал шаг вперёд. Темнота немного отступила. Луч света пробежался по стенам, выхватывая остатки росписи, отбитую кладку, пустые глазницы окон. Откуда-то слева донеслись странные звуки.
- Что это, - шёпотом спросила Мария, беря Гарта за руку.
- Наверное, Нубис что-то нашёл, - тихо ответил Гарт.
Они пошли на звук и за колонной наткнулись на собачье логово. В углублении стены лежала собака, около которой серым комком спали несколько щенков. Нубис стоял рядом. При появлении людей он негромко тявкнул, как бы сообщая все, что всё в порядке, бояться нечего. Мать семейства, немного поворчав, подняла с пола подлещика и начала есть. Щенки не проснулись.
- Понятно, - сказал Гарт, и голос его отразился многократным эхом в сводах церкви. – Он считает меня родственником и пригласил, чтобы познакомить со своим семейством.
- Молодец, Нубис, - Гарт потрепал пса по загривку. – Был бы ты человеком, я мог бы стать крёстным твоим деткам.
Мария засмеялась.
- Смех – смехом, - повернулся к Марии Гарт, - а собакам в церкви не место. Если кто из верующих узнает, могут и прибить.
- Сейчас ты их с места не сдвинешь. Это их дом. А когда щенки подрастут, они сами разбегутся.
- Пожалуй, - согласился Гарт. – Ну, вот, всего и дел было, что проведать собачье семейство. Пора уходить.
- Постой. А как называется эта церковь?
- Вознесения Господня. Кажется, девятнадцатого века. Может, восемнадцатого. Как видишь, построена в традиционном стиле: алтарь смотрит на восток, вход – с запада, под колокольней. Ничего такого, что бы выделяло её из сотен подобных. Название тоже, кстати, нередкое, но всё-таки особенное. Я как подумаю о вознесении, у меня мурашки по спине бегут. Ты только представь на минуту, что труп, пролежавший в каменной могиле что-то около двух-трёх дней, вдруг оживает, воскресает из мёртвых. Потом каким-то образом выходит из склепа. Для чего, между прочим, ему или кому-то ещё приходится убрать камушек с тонну весом. И в завершение, отрицая земное тяготение, он уносится в небо.
- На фантастику похоже, если не предположить, что всю историю кто-то выдумал. - с сомнением сказала Мария. – По-моему, свидетелей вознесения не было, люди обнаружили склеп пустым.
- Трудно сказать. Стражники, охранявшие склеп, якобы видели двух мужей, сошедших с неба. Будто камень при этом сам отвалился, мужи вошли в гробницу и потом вывели Христа наружу. Об этом написано в евангелии от Петра. По Иоанну первой обнаружила отваленный камень Мария Магдалина. Испугалась, сбегала за апостолами. Они пришли, посмотрели, поскребли бороды и удалились. Тогда Мария зашла внутрь. Смотрит – а там, рядом с Иисусом ангелы сидят, все в белом...
- Смотри, опять эта псина меня куда-то тащит! – Гарт попытался освободить рукав своей куртки, однако, Нубис крепко зажал его зубами.
- Иди, Маша, мне, видно, здесь заночевать придётся, - пошутил Гарт.
- Ну, уж нет! Ты хочешь, чтобы я ушла на самом интересном месте. Не получится!
- В общем, так, животное, - обратился к Нубису Гарт, - иду у тебя на поводу последний раз, потом пеняй на себя.
Нубис отпустил рукав и коротко тявкнул. Постоянно оглядываясь на людей, он повёл их вперёд, в сторону алтаря. В центре алтарной части он остановился и начал скрести пол передними лапами. Гарт в недоумении смотрел на серые, ничем не примечательные плиты.
- Гав, - пёс будто хотел сказать: ну, давай же, действуй.
- По-моему, он хочет, чтобы ты поднял плиту, - предположила Мария.
- Не слишком ли странное желание для деревенской собаки?
- Может быть. Но ты вспомни, что говорил около совета. Кажется, ты собирался увидеть что-то неожиданное.
- Да, что-то было такое, но сейчас я вижу только собаку, скребущую пол в разрушенной церкви.
- А поскольку собаки каждый день таскают тебя по церквям, то ты этому уже не удивляешься, - закончила Мария.
- Согласен, давай посмотрим.
Гарт достал топорик и обухом обстучал несколько плит. Та, которую скрёб Нубис, отвечала более гулко, чем другие.
- Было бы неплохо найти деньжат, - сказал Гарт, пытаясь поддеть нужную плиту лезвием топора. Ему почему-то вспомнилось, что от последней зарплаты почти ничего не осталось.
Плита подалась с третьей попытки. Гарту отвалил её в сторону, и Мария направила луч фонаря в открывшуюся яму.
- Вот это – да! – ахнула она.
На дне ямы лежал небольшой чемодан. Нубис тоже заглянул в яму и нетерпеливо залаял.
- Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – сказал Гарт. Он снова почувствовал такой же, как раньше, холодок. И ещё что-то новое, чему пока не знал точного имени, но что было сродни предопределённости.
Он наклонился, достал чемодан, стряхнул с него пыль. Чемодан оказался обычным фибровым чемоданом с набойками по углам. «Такие были в ходу полста лет назад», - подумал Гарт, вспоминая старые советские фильмы.
- Мария, я собираюсь его открыть, - тебе лучше отойти, попросил Гарт.
- Я не боюсь, - ответила Мария.
- Я знаю, и всё-таки зайди за колонну. Не исключено, что вещь лежит здесь с войны, и кто знает, какие в ней могут быть сюрпризы.
Гарт убедился, что Мария укрыта колонной, и решительно оттянул замки. Дужки замков, как и положено, откинулись с характерным щелчком. Гарт поднял крышку.
- Можно? – спросила Мария.
- Да, - ответил Гарт.
В чемодане они увидели три предмета. Чёрный пистолет, книгу в кожаном переплёте и продолговатый свёрток из чёрной замши. Гарт первым делом взял пистолет. Судя по всему, это было иностранное оружие. Пока Гарт служил, ему доводилось видеть пистолеты Макарова, Стечкина, ТТ, однако, пистолет из чемодана выглядел по-другому. Гарт вытащил обойму; из неё выглядывал гладкий никелированный патрон.
- Осколок войны, - заметил Гарт. – Ты, может, не знаешь, а здесь были сильные бои. Посёлок переходил из рук в руки несколько раз. Меня растила бабка. Она рассказывала, что в 43-м жители месяцами из погребов не вылезали, - боялись попасть под огонь.
Мария достала книгу. Книга оказалась журналом или чем-то вроде отчёта. На титульном листе был помещён орёл с распростёртыми крыльями, в когтях он держал окружённую венком свастику. Весь журнал был исписан по-немецки ровным убористым почерком. Мария пролистала журнал и, когда дошла до конца, обнаружила другую рукопись в виде пачки скреплённых листов.
- Посвети, - попросила она. Гарт направил свет на рукопись.
Мария прочла:
«При обнаружении немедленно передать в органы НКВД. Совершенно секретно.
Начальнику 9-го специального секретно-шифровального отдела, комиссару государственной безопасности 3-го ранга Бокию Г.И. от агента Беловодина. Рапорт о проведении операции «Тибет».
15 сентября 1937 года».
Гарта бросило в жар.
- Ну, и шутки у тебя, - он натянуто улыбнулся.
- Я не шучу, - ответила Мария. – Смотри.
Гарт заглянул в документ.
- ...от агента Беловодина, - прочитал он. Буквы заплясали в глазах.
Гарт вытер выступивший на лбу пот и присел на край ямы.
Кажется, мы наткнулись на какой-то секрет, - тихо сказал он.
- Это может быть твой однофамилец, только и всего. Давай посмотрим, что в замше, - предложила Мария.
«Нет, он не однофамилец, таких совпадений не бывает», - подумал Гарт, разворачивая замшу. – «Несколько совпадений подряд означают, что это не совпадение».
Свёрток оказался весьма тяжёлым, килограмма на два. Гарт бережно раскручивал его до тех пор, пока в руке у него не остался сам предмет. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это ключ. Ключ из золота. Рабочей частью у него был цилиндрический стержень длиной около тридцати сантиметров. Вдоль стержня шли три винтовые канавки. Свободный конец завершался многогранником вроде торцевого ключа. Гарт начал было считать грани, но сбился, - их было больше десяти. С другой стороны стержень ограничивала перекладина. Она была вдвое короче стержня. На перекладине размещалось кольцо. Все элементы были скомпонованы в единой плоскости, так, что предмет действительно напоминал обычный ключ.
- Что это? – спросил Гарт, поднимая ключ за перекладину.
Мария положила Гарту руку на плечо.
- Теперь у тебя, Буратино, есть Золотой ключик, осталось найти холст с нарисованным очагом.
- Придётся устроиться электриком в коровник. Если где и есть потайная дверь, так это там, - с сомнением ответил Гарт.
Внезапно что-то кольнуло Гарта. Он разжал пальцы и увидел на ладони каплю крови. Краем глаза он заметил, как внутрь ключа убирается маленький шип.
В ушах у Гарта зашумело, лицо Марии потеряло чёткие очертания, вместо него появилась морда Нубиса, которая росла с каждой секундой, грозя заполнить собой всё пространство мира.

Анкх! – рявкнул Нубис, и Гарт потерял сознание.


















































Глава четвёртая,
в которой Гарт обучает бабу Галю самогоноварению, читает Марии рапорт агента Беловодина и думает, как поступить с журналом оберштурмбанфюрера СС Карла Ремтера.


Когда сознание вернулось к нему, Гарт увидел над собой лицо Марии. Она сидела на полу и держала его голову у себя на коленях.
- Наконец-то, - свободной рукой она поправила волосы, - я думала, ты проспишь всю ночь.
- Что случилось?
- Не знаю. Похоже, эта штука впрыскивает снотворное. Мне тоже досталось, когда я подхватила ключ. Он меня уколол, и я сразу почувствовала сонливость. Но перед тем как заснуть, я видела ещё одно чудо.
- Какое, - спросил Гарт, поймав себя на мысли, что думает не о ключе, а о том, что готов всю жизнь пролежать у Марии на коленях.
- Ты уже спал, а я присела, чтобы не потерять равновесие. Ключ я не выронила, как ты, а держала за винтовую часть. В этот момент что-то щёлкнуло, и кольцо стало вращаться.
- Как это? – изумился Гарт.
- Ну, как будто оно насажено на ось этой длинной штуки. Я бы не сказала, что оно очень быстро вращалось. У меня была мысль, что кольцо... как бы тебе сказать, осматривается что ли, - Мария вздохнула. – Потом движение прекратилось, снова был щелчок, и я отключилась.
В темноте Гарт почти не видел её лица, зато видел его очертания и звёзды, которые рассыпались вокруг её волос, пробравшись через худую крышу.
- Мария, - пойдём домой. От нежности его голос стал бархатистым.
- Ты в порядке?
- Конечно.
Гарт быстро уложил найденные вещи в чемодан. Он установил на место снятую плиту и ботинком намёл сверху пыль. «Надо будет ещё вернуться и прибить доски на дверной проём», - подумал он.
- Пошли? - Гарт протянул Марии руку.
Собаки не вышли их провожать, видно, собачья семья спала крепким сном. Над притихшим посёлком от края до края раскинулся Млечный Путь. Не было слышно ни звука, ни голоса.
Они быстро добрались до дома Марии.
Гарту захотелось её обнять, но он сдержал себя. Она это почувствовала.
- Иди, уже поздно, тебе надо отдохнуть. Заходи завтра в библиотеку. Хорошо?
- Я приду, - ответил Гарт, повернулся и широким шагом пошёл вниз по улице.
Его мысли снова вернулись к находке. «Раз кольцо вращается, значит, в ключе есть двигатель», - подумал он, - «а если есть двигатель, значит, есть источник питания, чтобы этот двигатель работал. Допустим, ключ пролежал в чемодане с войны, т.е. несколько десятков лет. При этом, он должен был пережить колебания температуры, скажем, от минус до плюс двадцати. Ни одна батарея в этих условиях столько не проживёт. Ни одна батарея из известных мне. А вдруг она сделана по секретной технологии? Или вообще двигатель не электрический, а какой-то другой?.. На вид ключ сделан из золота, а по ощущению, - легче. Такая штука из золота весила бы килограммов пять, не меньше. Тоже загадка. Ничего не понятно, и поэтому надо поспать. Утро вечера мудренее».

Гарту снилась какая-то неразбериха по мотивам предыдущего дня. Такие сны запомнить невозможно, и наутро, ничего, кроме недоумения, они за собой не оставляют. Однако, один фрагмент пришёл из далёкого прошлого, и Гарту запомнился. Он увидел бабку Ефросинью. Свою единственную и любимую, которая была ему и бабушкой, и отцом с матерью в придачу. Покойница стирала бельё в корыте. В корыто она упёрла ребристую оцинкованную доску, по которой методично взад-вперёд возила какие-то простыни. «Дай, помогу», - предложил Гарт. Ефросинья остановилась, откинула со лба волосы и что-то сказала. «Говори громче, не слышу», - попросил Гарт. Бабка закричала, но слышно всё равно не было. Она упёрла руки в бока, топнула ногой. Гарт растерялся и стоял, раскрыв рот. Отчаявшись, Ефросинья покрутила пальцем у виска и снова взялась за стирку.
«К чему бы это?», - подумал Гарт, - «не иначе чего-то сказать хотела. Очевидно, опять связь подвела».
Не мешкая, Гарт сходил в библиотеку и договорился с Марией о вечернем свидании. Мария была спокойна, но под глазами у неё залегли тени.
- Ты не выспалась? – поинтересовался Гарт.
- В общем, - да, - согласилась Мария. Ты, кстати, помнишь, когда мы расстались?
- Нет, я пришёл и сразу лёг.
- Ну, вот, а было четыре утра.
Гарт присвистнул.
- Что – дядя, ругал?
- Слава Богу, у меня отдельная комната. Не надо никого беспокоить. Дядя, наверное, третий сон видел. А утром, когда я проснулась, он уже за калитку выбегал. Рукой махнул – и всё. Он очень славный, поверь мне.
Вернувшись домой, Гарт взялся, наконец, за поилку для свиней.
- Шоб у мени очи повылазилы! – закричала Баба Галя, когда увидела Гарта за работой. Она с удовольствием переходила на смесь русского и украинского, когда ей этого хотелось. – Ты дывись, шо он виробляеть! А я уж думала, шо умру и не побачу, як цей хлопчик працуэ.
- Не сердись, баб Галь, - миролюбиво ответил Гарт, поднимая бочку на козлы, - сделаю в лучшем виде. Всё будет на автомате. Забудешь сюда воду таскать.
- Ох, смотри, Гартик, обманешь, со свету сживу.
- Да ладно. Я тебе рецепт нашёл, а ты ругаешься.
- Какой рецепт?
- Такой, что ты выручку в два раза поднимешь.
- Как это, - испугалась баба Галя.
- Ну, смотри, - начал Гарт, - ты сейчас бутылку сивухи отдаёшь по сорок рублей. Правильно?
- Тихо ты, услышат.
- Так, по сорок, - понизил голос Гарт. - Это у тебя, допустим, третий сорт, который одни алкоголики берут. Ты подожди руками махать, подожди. Теперь предположим, у тебя есть товар получше, за который уже и шестьдесят не грех отдать. А за ним – самогон типа люкс, слёзы ангела, который за восемьдесят с руками будут рвать. И не только поселковые; с пригорка люди придут.
Баба Галя явно растерялась. В такую перспективу хотелось верить.
- Гартик, як же ж мине зробыти цю справу?
- Это просто. Так просто, что не поверишь. Во-первых, сегодня я отжигаю древесного угля. Вон из тех берёзовых чурбаков. Половину самогонки отольём в бутыль, добавим уголька, и деньков пять-шесть будем настаивать. Потом отфильтруем через тряпку. Этот продукт у тебя по шестьдесят пойдёт.
- А по восемьдесят?
- Ещё проще. Отливаем в другую бутыль половину того, что по шестьдесят.
Добавляем шафран, шиповник. Держим две недели.
Брови бабы Гали поползли вверх.
- А ты как думала? Качество требует времени. Потом – что? Да, потом немного сиропа – подсластить. Ещё дать простоять, процедить – и готово, получай по восемьдесят. А то и по сто, если кому с пригорка понравится.
Баба Галя задумалась.
Слухай, Гартик, а шо если зараз всё пустить по восемьдесят?
- Не выйдет, бабаня. Коммерческий риск. Прикинь, на второй сорт уйдёт неделя, на первый – ещё две. Ты на что это время жить будешь? Это, во-первых. Во-вторых, рынок пока не знает, что у тебя классный продукт. Его сначала распробовать надо; надо, чтоб понравился. Значит, опять требуется время. Поэтому спокойно продавай сивуху, зарабатывай деньги. Делай всё, как раньше, а параллельно готовь новый товар. Поняла?
- Поняла вроде.
- Главное, ты ничего не теряешь. Если за новый товар больше платить не станут, это, конечно, будет досадно, но, с другой стороны, ты ничего не потеряешь, потому что не вкладываешь сверх того, что обычно.
- Мудрёно что-то, - покачала головой баба Галя.
- Не боись, - подбодрил её Гарт, - будут тебе молочные реки с кисельными берегами.
- Загад не бывает богат, - парировала баба Галя, возвращаясь в дом.
...Гарт закончил стройку к вечеру. Он поставил поросёнка на помост, механизм пришёл в движение, и из трубочки в корыто тонкой струйкой потекла вода. Поросёнок начал пить. Смотреть, как пьёт поросёнок, было приятно. «Вот», - подумал Гарт, - «у него есть желание, и он тотчас может его удовлетворить. Это счастье. Я вижу, что у него есть желание, которое он может удовлетворить, и это тоже счастье, потому что, глядя на его опыт, я предполагаю, что и моё желание может осуществиться».
- Эй, Гартик, - позвала его Баба Галя, - кончай робить, пошли ужинать.
«Кажется, угроза выселения миновала», - отметил про себя Гарт, - «Это хорошо. Можно не опасаться вторжения на чердак. К тому же и поесть иногда не мешает».
- Ты меня уж прости, старую, - сказала баба Галя, ставя на стол варёную картошку с квашеной капустой, - Давеча накричала на тебя, а зря. Парень ты хороший.
- Кто старое помянет, тому глаз вон, - согласился Гарт.

На встречу с Марией он отправился налегке: две удочки, наживка, рыбацкие мелочи. Журнал в тяжёлом кожаном переплёте и ключ Гарт положил в необъятный внутренний карман своей рыбацкой куртки. Он сам удивлялся своему состоянию. С одной стороны, совершенно очевидно, что вчера он наткнулся на какую-то тайну, и свидетельством тому был «хайтековский» ключ. С другой стороны, обнаружил свою фамилию в записках какого-то агента. Факт удивительный, если учесть, что ни в книгах, ни в жизни ему вообще не попадались однофамильцы. Казалось бы, эти два обстоятельства должны были полностью завладеть его вниманием, заставить работать на поиск, на разгадку, но... Гарт думал о женщине. «Тот, кто придумал мой алгоритм, предусмотрел в нём сродство к Марии. Иначе, отчего я волнуюсь? Почему я думаю о ней, как о продолжении себя? Отчего мне хочется прижаться к ней, целовать её тело?» - задавал он себе вопросы.
«Ключ и замок!» - внезапно пронеслось в его голове. – «Ключ вставляет в замок, и открывается дверь в новый мир. Или в новую жизнь. Но только тогда, когда сойдутся все канавки, бороздки, выемки. Люди узнают друг друга по разрезу глаз, по изгибу губ, по улыбке, по словам, и ещё по несчётному количеству зримых и незримых признаков. Они ищут и находят. Видимо, у человека есть внутренний радар, который работает сам по себе, независимо от сознания. Он обследует предмет интереса и говорит – да, есть комплементарность, или – нет, комплементарности нет».
Какие-то смутные догадки более высокого уровня готовы были превратиться в понятие, в систему, но мысль ускользала, и Гарт не успевал поймать её. Он сделал остановку и закурил.
«Природа не может существовать без ключа и замка. Если все ключи будут подходить ко всем замкам, всё перепутается, и наступит хаос. Разве сможет клетка делиться, если молекулы ДНК перестанут узнавать нужные им белки? Не сможет. Неузнавание приведёт к прекращению деления, и жизнь немедленно остановится.
Мир един и мир разделён. Мы единая общность: дети, взрослые, старики. Но детям нечего делать на атомной станции, а работнику станции – в операционной госпиталя. Поэтому нужны двери, барьеры, разграничители. В любом процессе есть специфика, и её нельзя нарушать. Но дверь – не стена, она должна не только разделять, но и соединять, а значит, - появляется замок и ключ».

...Гарт не заметил, как дошёл до поляны. Мария была уже там.
- Как ты? – спросил он.
- Хорошо. Тебя ждала.
Движимый, - нет, не порывом, порывом это назвать нельзя, - скорее, смелостью, которую он получил от её слов, и не слов даже, а интонации, Гарт подошёл, взял руками за плечи и нежно поцеловал в лоб. Она не отпрянула, не смутилась, смотрела на него радостно и прямо. И Гарт чувствовал, что сделал правильно, то, что хотел.
- У меня всё с собой, - он похлопал себя по карману. - Сейчас я разведу костёр, заброшу удочки и попробую что-нибудь поймать на ужин. Ты почитаешь мне рапорт Беловодина?
Мария прикрыла глаза в знак согласия. Через полчаса, когда костёр, потрескивая, начал разбрасывать вокруг мелкие угли и когда Гарт пристроил на рогульках два удилища, Мария положила бумаги на колени.
- Почерк аккуратный, ровный - сообщила она, - Судя, по форме, писал профессионал. Ну, слушай.
«При обнаружении немедленно передать в органы НКВД. Совершенно секретно.
Начальнику 9-го специального секретно-шифровального отдела, комиссару государственной безопасности 3-го ранга Бокию Г.И. от агента Беловодина. Рапорт о проведении операции «Тибет».
15 сентября 1937 года.
Товарищ комиссар!
Мне была поручена разработка и организация экспедиции по сбору сведений особого характера в Тибете. Основанием для этого послужила информация от нашего специального агента в Берлине о создании в Германии группы, подконтрольной СС. Группа называется Аненэрбе (Ahnenerbe – «Наследие предков»). Руководит Аненэрбе группенфюрер СС, профессор Герман Вирт, её работу курирует рейсфюрер СС Генрих Гиммлер. Одним из направлений работы Аненэрбе является поиск материальных следов цивилизации, от которой, по мнению профессора Вирта, могла произойти нордическая арийская раса. Аненэрбе связывает с возможными находками большие надежды, ибо полагает, что они дадут в руки нацистам ключ к забытым знаниям и мудрости прошлого, с помощью которых они поставят мир на колени. Аненэрбе полагает, что Шамбала – не только мистическая страна, небесная империя, но и реальный объект в Центральной Азии, и тот, кто раньше до него доберётся, получит неоспоримое превосходство над остальными. Точное расположение объекта неизвестно. Проведённые ранее экспедиции Вирта успехов не дали, однако Аненэрбе, как считает наш агент, постоянно сужает круг поиска и намерена во что бы то ни стало добиться успеха.
Исходя из вышеизложенного, вышестоящие руководители доверили мне проведение контр-операции в Центральной Азии. По моей просьбе привлечённые сотрудники НКВД проанализировали отчёты экспедиций в Тибет, проведённых Хомутниковым В.А. и Рерихом Н.К. На основании этих материалов был разработан маршрут, который я позднее утвердил и согласовал.
План предусматривал следующий маршрут: переход государственной границы южнее хребта Тарбагатай в районе г. Чугучак – г. Карамай – г. Урумчи – вдоль северного склона восточного Тянь-Шаня до г. Хами – через пустыню на юг до хребта Гумбольдта – далее через пустыню до хребта Марко-Поло - по восточному Тибету через г. Нагчу в г. Лхаса. Обратный маршрут: от г. Лхаса на северо-запад по центральному Тибету до г. Хотан – далее через гг. Хотан, Яркенд, Кашгар – переход границы в районе г. Гюльча. Предположительный срок выполнения задания – 2 года.
Состав группы: агент Беловодин - руководитель, агент Китаец (лингвист, говорит по-китайски и на санскрите), агент Пустынник (специалист по межнациональным отношениям народов Центральной Азии, говорит на нескольких азиатских языках).
Легенда прикрытия – советская этнографическая экспедиция Общества Народов Востока (название вымышленное). Статус нахождения в Китае и Тибете – нелегальный. Документы – гражданские паспорта СССР и Китая.
Переход границы состоялся в районе г. Чугучак 7 мая 1937 г. По удачному стечению обстоятельств силы местных погранотрядов были сосредоточены в районе КПП виду плотного эмиграционного потока из СССР в Синьцзян, поэтому группа беспрепятственно перешла границу на соседнем участке.
В Чугучаке наняли двух проводников-уйгуров, которые взялись провести нас в г. Урумчи, а также обеспечить транспортом. Из Чугучака вышли 15 мая верхом на лошадях и прибыли в Урумчи 30 мая.
В городе много русских, казахов, киргизов. Наш резидент по Восточному Туркестану был предупреждён заранее, поэтому он подготовил для нас конспиративную квартиру. Из разговоров с резидентом выяснилось, что в город после обследования горного массива восточнее Урумчей вернулась экспедиция Германского Географического Общества. Агент сообщил, что в составе немецкой группы шесть человек, не считая проводников, и что все они остановились в караван-сарае на западной окраине города.
Получив эту информацию, я немедленно направил Пустынника в караван-сарай. Через сутки он сообщил, что группа «немецких географов» ожидает специального конвоя для сопровождения некоего груза, якобы добытого в окрестностях горы Богдо-Ула. Китаец пояснил, что гора с незапамятных времён является предметом почитания местных народов, и что её название в вольном переводе звучит как «Подножье царского трона». Пустынник добавил, что в недавнем прошлом подход к горе прикрывали монастыри, предположительно ламаистского толка, большая часть которых в настоящее время разрушена или покинута».
Раздался сильный всплеск, вслед за которым послышались методичные шлепки, будто кто-то бил тряпкой по воде.
- Что это? – встревожилась Мария.
- Не беспокойся. Кто-то бельё полощет. Обычное дело.
- Как у тебя улов?
- Пока две плотвы. Но – крупные, – улыбнулся Гарт.
Он прислушался. Действительно, за поворотом тропинки на берегу были мостки, с которых женщины часто полоскали бельё. «Пусть шумят, может, рыбу пригонят», - подумал Гарт и кивком пригласил Марию продолжать.
«На совещании с резидентом было принято решение войти в прямой контакт с немецкой группой с целью выяснения характера упомянутого груза. Для этого мы и двое проводников обогнули город и вечером подошли к караван-сараю по западной дороге. Разместившись, я и Китаец спустились во внутренний двор, где были накрыты столы для ужина. Пустынник остался на верхней галерее для скрытого наблюдения.
Через полчаса подошли немцы и расположились за соседним столом. Четверо. Двое, по-видимому, остались охранять груз. Главный у них – оберштурмбанфюрер Карл Ремтер (я установил это позже, прочитав его отчёт). Высокий, крепкий, лицо удлинённое, глаза серые, блондин. По обрывкам разговоров я догадался, что они шли на юг из Монгольской Гоби, но по каким-то причинам свернули на Запад в сторону Восточного Тянь-Шаня. Очевидно, они получили наводку. О том, что они искали в центре Синьцзяна, не было сказано ни слова.
В ожидании блюд я поднялся, подошёл к их столу и предложил вместе выпить. Они согласились, хотя без энтузиазма. Выпили сначала за Гитлера, второй тост – за Сталина. Постепенно атмосфера смягчилась, по-видимому, Ремтер поверил, что мы советские учёные. Обсуждали местные нравы, женщин. Потом перешли к более серьёзным предметам: истории, политике. Судя по уровню суждений, в их группе были настоящие исследователи. Все без исключения демонстрировали лояльное отношение к СССР и его внешней политике. Ремтер предложил тост за сильных партнёров, который мы, разумеется, поддержали.
Когда стемнело, на столах зажгли свечи. В этот момент сверху, с галереи, раздался выстрел. И вслед за ним ещё два. Я отреагировал раньше других, поэтому на лестнице оказался на пять шагов впереди Ремтера. Пока я бежал, с галереи, обрушив перила, упал человек. Падая, он крикнул по–немецки – «окно!». Наверху я увидел распахнутую дверь, на пороге которой лежал человек. Я перепрыгнул через него и бросился к окну. Под окном на земле лежал Пустынник и махал мне рукой. Рядом стояла осёдланная лошадь. Оглянувшись, я увидел, что Ремтер склонился над убитым. Я спрыгнул вниз. Пустынник сунул мне в руки саквояж и сказал: «Уходи немедленно, без слов». Я вскочил на лошадь и помчался прочь. Позади прогремели выстрелы. Пять или шесть.
Отъехав от города приблизительно на двадцать километров, я остановился и осмотрел саквояж. После этого я принял решение двигаться на север, чтобы перейти границу в удалённом от Урумчей месте. Я не рискнул вернуться к резиденту за документами, которые мы предусмотрительно оставили перед встречей с немцами. Несомненно, Ремтер догадался, что я уйду в сторону от города, однако, как я думаю, он бросился на запад, по самому короткому пути к советской границе. Поняв в какой-то момент свою ошибку, он нащупал мои следы и чуть было не нагнал на самом севере Синьцзяна. О погоне я узнал от своего попутчика, русского старообрядца, с которым я познакомился в Карамае и который согласился сопровождать меня на Алтай. Его, в свою очередь, проинформировали уйгуры-кочевники. Но Ремтер опоздал, и мы благополучно перешли границу в районе Южно-Алтайской горной системы 20 июля 1937 г.
Предмет, который, я надеюсь, рано или поздно окажется в Вашем распоряжении – крайне сложное устройство. В случае, если Вы возьмёте его в руки, приготовьтесь к сюрпризам. Насколько я понял, он производит нечто вроде определения личности по анализу крови. Процедура практически безболезненная, но сопровождается кратковременной потерей сознания. Кроме этого, предмет обладает другими функциями (предположительно – передаёт информацию).
В отчёте Карла Ремтера Вы найдёте подробное описание места, где был найден предмет, и условий, при которых он попал в руки немецкой группы.
Считаю, что возглавляемая мною экспедиция выполнила часть возложенных на неё задач и обеспечила доставку на территорию СССР чрезвычайно важной информации, которая может иметь стратегическое значение.
Агент Беловодин».
- Странная тишина, - заметила Мария.
- Просто ты, пока читала, успела привыкнуть к плеску воды, а тот, кто полоскал бельё уже ушёл.
- Может быть, - неуверенно согласилась Мария. – Смотри. Здесь ещё один листок.
«Высшему руководству НКВД.
Пояснительная записка к рапорту агента Беловодина от 15 сентября 1937 г.
К середине сентября я добрался до Бийска. После нескольких попыток легализоваться меня постигла неудача: обстоятельства сложились таким образом, что я был задержан за нарушение общественного порядка. Возможно, меня бы отпустили, если бы не отсутствие документов. Я предложил легенду, которую невозможно было проверить, мои данные записали в учётную карточку, тем не менее, мне присудили пять лет с отбыванием срока в Сибирском ИТЛ. «Немецкий груз» в это время находился в надёжном месте, поэтому за его сохранность я не беспокоился.
В Сиблаге я осторожно пытался выйти на связь с высшими органами НКВД через начальника лагеря ст. лейт. Шишмарёва Г.Б., но безуспешно.
В декабре 1942 года мой срок вышел, но меня не отпустили. Тогда я написал ходатайство с просьбой направить меня на фронт под тем предлогом, что я бывший охотник и хорошо стреляю. Ходатайство удовлетворили, и я освободился весной 1943 года с предписанием явиться к военному комиссару г. Новосибирска. Меня определили в новое формирование, которое через два месяца должно было уйти на фронт. Будучи в учебном отряде, я вошёл в доверие к командиру батальона. В апреле его направили в Бийск для приёма пополнения, и он взял меня с собой, согласившись с моей просьбой. Благодаря комбату, мне удалось съездить в Бийск и изъять груз. Затем я упаковал груз таким образом, чтобы это не вызывало подозрений. По места фронтовой дислокации я добрался благополучно, однако ввиду предстоящих боёв счёл необходимым спрятать груз до момента, когда смогу забрать его и гарантированно доставить в Москву. Чтобы исключить возможность потери информации о грузе, я оставил жительнице дер. Брёхово Смоленской области Ефросинье Тепловой письмо с условием отправки его в органы НКВД в случае моего невозвращения в течение года.
25 мая 1943 г.».

Мария остановилась, и стало так тихо, что потрескивание костра звучало как выстрелы. Гарт сидел, задумавшись и позабыв о своих удочках. Прошлое оказалось чем-то более реальным, ощутимым, чем набор букв на бумаге. Оно сообщало, и оно спрашивало. Кто ты – Гарт? Что знаешь о своей судьбе?
- Гарт, я хочу спросить.
- Да.
- У тебя необычное имя. Откуда оно?
- Я не знаю. Бабка говорила, что дед наказывал назвать внука Гартом.
- Какой дед? Твой дед?
Гарт открыл рот... и замер. Воспоминание мелькнуло в его мозгу, как молния. Ему тогда было семнадцать. Гарт вспомнил, как тихо было в избе и как оглушительно тикали ходики в этой тишине. Бабка Ефросинья лежала в горнице, не шевелясь, и лишь изредка вздыхала. Гарт ухаживал за ней, кормил, говорил, что всё обойдётся, просил пожить ещё. Но бабка была неумолима. «Пора», - коротко сказала она, дав понять, что толковать не о чем. За сутки до смерти она позвала Гарта, взяла за руку и усадила возле себя. «Время моё подошло, внучек», - начала Ефросинья, - «и должна я тебе кое-что рассказать. Ты, внучек, родителей рано потерял, и всегда я была тебе заместо матери. Уйду, - и никого не останется, кто знает про деда твоего. А дедушка, царство ему небесное, у тебя был. Случилось так, Гартушка, что весной 43-го года прогнали наши немца за реку, и пришла к нам в деревню часть. Стало быть, новое формирование. Хлопцы из разных мест, но больше с Урала и из Сибири. Вот дали мне на постой командира с помощником. Неделю они у меня гостевали. Я им и готовила, и стирала. Ну, и они мне тоже помогали: хлеб давали с тушёнкой. В то время, Гартушка, мы мяса подолгу не видели. Как уж между нами получилось – не скажу, а только вышла любовь. Красивый он, Гартушка, был парень, высокий, быстрый. Всё, бывало, устроится на завалинке, курит и смотрит, как я стираю. Очень ему нравилось. Я-то тоже видная была. Так и было: то он на меня посмотрит, то я на него. И, знаешь, война как будто кончилась – повеселели мы, смеёмся, шутим. В общем, взяла своё молодость: пожили мы три ли, четыре дня как муж и жена. Как командир уйдёт по делам, мы и давай миловаться, а то и сами убежим куда. Вот. Время-то быстро пролетело, как минутка одна. Пришла пора прощаться, значит. Поцеловал он меня крепко, я и заплакала, повисла на шее. А он-то мне вдруг и шепчет такое, что я и не поняла сперва. Говорит, что у меня будет сын, и что его назвать Иваном. Потом говорит, что у Ивана тоже будет сын, и что его назвать Гартом. Так и сказал: «Дашь ему имя Гарт». Я от этих слов только больше плачу, слёзы у меня рекой льются. Он меня гладит, целует так, как меня никто за всю жизнь больше не целовал. Ох, Гартушка, тяжко было мне. Ну вот, ему уж идти пора, а он мне и говорит: если, говорит, не вернусь, отправь письмо, куда в адресе указано. И суёт мне письмо за кофту. Ладно, расстались мы. Как я ждала его, внучек мой, никто не узнает и никто не поймёт, разве что такие же, как я, горемыки. Про письмо-то я, конечно, забыла, а вспомнила, когда война кончилась, и когда все живые с той войны в дома повертались. Достала я конвертик, поглядела, а на нём НКВД написано. Не знаешь ты, как мы, деревенские, тогда боялись всего. Испугалась я, внучек, и сожгла письмо-то. И смотреть не стала, что в нём. Твоему отцу тогда уж третий годик шёл... Напрасно ждала, не вернулся мой миленький с войны, одна я сыночка растила.
На радость мне Ванечку Бог послал. Ему пяти лет не исполнилось, как он мне помогать начал: то по дому уберётся, то птицу накормит. Хорошо мы с ним жили, дружно. И в школе исправно учился, умненький мальчик был. Как школу закончил, в армию забрали. Отслужил, вернулся, а здесь уж его девушка ждала, мать твоя. Поженились они. Думала я, Гартушка, что счастье в мой дом пришло, а судьба-то обратно всё повернула. Тебе едва месяц исполнился, как погибли твои родители. Как погибли – не знаю. Милиция сказала – несчастный случай, а там – кто его знает, люди разное говорили, а сама я не видела.
Вот тогда я и вспомнила, что дед твой наказывал, когда на фронт уходил.
Инда пронзило меня. Как он мог знать двадцать пять лет назад, что ты без родительского имени останешься, и что мне тебя называть придётся? Не знаю. Видно, был у него дар вперёд заглянуть. Ну, что делать? Пошла в ЗАГС. Так, мол, и так, прошу назвать мальчика Гартом. Они на меня смотрят и удивляются. Нет, говорят, такого имени, дайте ему обыкновенное. Ну, ты знаешь, я тоже сдаваться не привыкла. Его дед, говорю, это имя внуку завещал. Сам не дожил, на фронте погиб, чтобы мы сейчас жили, поэтому давайте, пишите. Нет такого закона, чтобы волю покойного нарушать. На шум заведующая прибежала, всё выслушала и велела записать, как я говорю, потому что, как родители ребёнка назовут, - так и будет. А раз родителей нет, значит, опекун за имя отвечает. Так и записали Беловодин Гарт Иванович.
Вот, всё тебе рассказала. Прости, родной внучек, если что не так, а сейчас оставь, одной мне надо побыть».

- Маша, я сейчас вспомнил кое-то. Похоже, что Беловодин этот – дед мой.
- Вот это – да! – ахнула Мария.
- Бабка перед смертью рассказала о каком-то военном, с которым у неё случился роман. Будто его часть стояла в Брёхове перед отправкой на фронт.
- Вполне возможно, но тогда получается, что если агент и твой дед – одно и то же лицо, то ты получил в качестве фамилии псевдоним.
- Получается так, - согласился Гарт. Но это опять-таки не объясняет имя. Может, тебе где-то встречался Гарт?
Мария задумалась.
- Мне попадались книжки Брета Гарта. Кажется, что-то об американских колонистах. Гарт – фамилия. Я не знаю, как её объяснить.
Ещё один Гарт был у Паустовского. Очень симпатичный Гарт, чем-то на тебя похож. Ты читал «Чёрное море»?
- Нет.
- Мне показалось, что под именем Гарта Паустовский хотел рассказать об Александре Грине. Но и у Паустовского Гарт – производное фамилии Гартенберг, т.е. тоже псевдоним, а не имя.
- Получается, что такого имени нет, - вздохнул Гарт.
- Наоборот, есть, - засмеялась Мария. – Сидит рядом со мной и вздыхает.
- Давай рыбу запекать, - предложил Гарт. – У меня от всех этих новостей аппетит разыгрался.
- Есть в тебе что-то свежее, - неожиданно заметила она и провела рукой по его волосам.
- Не у меня, а у нас! У нас есть свежая рыба, которую мы скоро съедим.
Гарт почистил рыбу, посолил, обернул фольгой и заложил в угли. Потом он осторожно достал из внутреннего кармана ключ и поднёс его ближе к свету костра. «Удивительно», - подумал он, - «появилась вещь, которая необъяснимым образом связывает меня с прошлым».
- Маша, у меня предчувствие, что я должен что-то сделать. Будто кто-то хочет, чтобы я это сделал.
- Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты должен вернуть ключ тому, кому он принадлежит. Ты ведь это имел в виду?
- Как ты догадалась?
- Не знаю. С тех пор, как ключ побывал у меня в руках, я как будто чувствую твои мысли. Я не читаю их всегда, но, когда хочу, они мне открываются.
Гарт смутился.
- Значит, ты...
- Не говори, - Мария приложила палец к его губам. – Я знаю. Всё будет хорошо.
Он коротко обнял её и вернулся к костру.
Когда рыба приготовилась, и они начали есть, Гарт сказал:
- Прежде чем что-то предпринимать, надо прочитать журнал Ремтера. Возможно, мы узнаем, как немцам достался ключ, или даже больше – что отпирает этот ключ. Проблема в том, как перевести текст.
- Он большой?
- Нет, довольно короткий, страниц десять. Если бы текст попался мне после школы, я бы перевёл, но теперь уже всё позабыл.
- Я тоже не смогу – я английский учила.
- Придётся поехать в город, поискать бюро переводов, - заключил Гарт.
- Постой, - вспомнила Мария, - у меня есть в городе знакомый парень. Он как раз после института устроился в бюро переводов. Он поможет, только...
- Что?
- Это стоит денег.
- Дорого?
- Долларов по десять за страницу.
- Значит, нужно сто долларов.
- Я могу попробовать у дяди занять, - предложила Мария.
- Нет, занимать не стоит. Нужно как-то самим выкрутиться... Мне должны за последний месяц полторы тысячи. Это половина суммы. Другую... А другую предложим натуральными продуктами. Надеюсь, твой знакомый не откажется от первача с салом?
- Не знаю, - засмеялась Мария. – Зависит от того, как преподнести.
- Так и сделаем, - обрадовался Гарт, - завтра я получу деньги, а послезавтра поедем и постараемся договориться. Поедешь?
В кустах громко хрустнула ветка.
- Кто это? – испуганно вскрикнула Мария.
Никто не ответил. По темноте пробежал неясный шум.
- Может, кабаны, - предположил Гарт. – Они любопытные, эти хрюшки. Увидели огонёк и подумали, - о чём это там говорят. Наверное, что-то интересное, надо пойти послушать.
Мария прижалась к Гарту и сказала:
- Я поеду с тобой в город.

























Глава пятая,
в которой Мария рассказывает Гарту о волшебных странах, Гарт связывается с Бертом, а Алекс Ломов получает ненужную информацию.


«До определённого времени человек живёт, как куколка. Вроде бы он жив, дышит, ходит, но жизнь его идёт по заведённому кругу. Годы проходят, и он не может вспомнить, что происходило, и происходило ли что-нибудь вообще. Дни смазываются в бесконечную пустую картину, на которой не найти ни чётких образов, ни ярких цветов. Однако, куколка зреет. Невидимые постороннему глазу метаморфозы преображают её тело, придают существу другие потребности. Ему, этому новому существу становится тесно, невозможно находиться в стеснённом пространстве, где ни дышать, ни повернуться.
И вот наступает момент, когда уже нет сил терпеть заключение, перерождённый организм разрывает свои путы и вырывается на свободу. Для него наступает этап наивысшего напряжения и наивысшей ответственности. Этап, когда надо умело распорядиться накопленными силами и успеть исполнить своё главное предназначение».
Так думал Гарт по дороге в город, имея ввиду под куколкой свою прежнюю жизнь. Что и говорить, то, что случилось в последние дни, было похоже на прошлое, как... как горный ручей на стоячее болото. «Не было ни гроша, да вдруг аршин», - вспомнил он старую поговорку.
Гарт старался не шевелиться. Мария сидела рядом. Она спала, положив голову на его плечо. За окном автобуса пролетали столбы, деревья, дачные домики. Мягкая, похожая на дым, зелень сливалась в глазах в непрерывную пелену.

Через два часа Гарт и Мария были в общежитии, где обитал Вадим.
- Не беспокойтесь, этого достаточно, - успокоил он их. – Я эту работу всё равно не стану регистрировать. Положу журнал в стол и займусь им после работы, когда все уйдут.
- Спасибо.
- Вам спасибо. Мне эта подработка, - как воздух. Во-первых, нужен компьютер, чтобы не торчать день и ночь в офисе, во-вторых, на жильё надо зарабатывать.
- Удаётся заработать? – поинтересовался Гарт.
- Чтобы получать нормальные деньги, нужно иметь свой бизнес, - ответил Вадим. – Но это дело будущего. А сейчас контора забирает около половины – за предоставление заказа, за помещение, за пользование компьютером.
- Сколько у тебя уйдёт времени? – спросила Мария.
- Думаю, немного. Позвоните через пару дней. Кстати, похоже, у вас подлинник. Откуда он?
- От деда достался. Вот, решил разобраться в наследстве, может, в нём что-то интересное.
- Возможно. Это отчёт о какой-то экспедиции, - Вадим полистал журнал. – Почерк ровный, убористый, но не уверен, что смогу прочитать все слова. Заранее предупреждаю.
- Это не страшно, - успокоил его Гарт. – Переведи, как сумеешь.
- Добро, договорились.
- Данке шён, - поблагодарил Гарт.
- Битте зеер, - ответил Вадим. - Кстати, спасибо за самогон и сало, погудим сегодня с мужиками. Удачи вам.

- Давно хотел тебя спросить, - заговорил Гарт, когда они вышли на улицу.
Мария подбодрила его взглядом.
- Ты, наверное, единственная девушка, которая приехала в Брёхово из большого города. Здесь театры, филармония, музеи, а в Брёхове ничего нет: забытый богом клуб да дискотека по субботам. Вот я и думаю, что у тебя была веская причина, чтобы оставить родителей, друзей и начать жизнь сельской библиотекарши.
- Да, Гарт, - ответила Мария, - причина была и есть.
Мария помолчала, собираясь с мыслями.
- Я стараюсь не обсуждать это, потому что меня никто не понимает. Есть лишь один человек, которого я нашла через интернет, и который одобрил моё стремление. Он психоаналитик, то есть не медик и не философ, а что-то среднее, человек, умеющий выслушать и дать полезный совет. Я пришла к нему на приём и просто всё рассказала. Всё, что думаю, чувствую, чего хочу. И знаешь, что он сказал? Он сказал: «Девушка, если Вы хотите жить долго и счастливо, Вам надо прислушиваться к себе. Ваша природа постоянно подсказывает, что для Вас приемлемо, а что – нет. Не отгораживайтесь от внутреннего голоса чужими мнениями и ложными страхами. Помните, что самое печальное случается тогда, когда человек изо всех сил пытается подстроиться к ситуации, игнорируя при этом собственные интересы».
- Понятно. Тебя что-то не устраивает в городе.
- Не просто не устраивает, Гарт. Я не могу жить в больших городах. Это на грани синдрома. Знаешь, когда я была маленькая, родители каждое лето отправляли меня в деревню. Для меня это были счастливые месяцы. В солнечные дни я убегала на луг и прыгала там, как козлёнок. Я не могла насмотреться на небо, на облака; у меня дух захватывало, когда я поднималась на пригорок и вдруг видела внизу голубую ленту реки. Я помню, как не хотелось мне возвращаться в город. Я плакала. Ходила прощаться с рекой, с ручьём, с деревьями, с любимыми кошками и собаками. Я тайком целовала наш деревянный дом, чтобы он не забывал меня и ждал.
- Мне тяжело в суете, а город – это место суеты, место, где людям хронически некогда. Оглянись вокруг, Гарт, это же производственный конвейер. Здесь производят вещи, знания, произведения искусства, детей. И нельзя отвлечься, нельзя отстать. Чуть замешкаешься, и твоя жизнь полетит под откос, - тебя уволят, лишат благ, затопчут или просто забудут. Разве не правда, что здесь преуспевают не умные и не талантливые, а те, которые умеют пихаться и толкаться.
- Ты сгущаешь краски, - улыбнулся Гарт.
- Причём намеренно, - засмеялась Мария. – Чтобы ты понял, как мне хотелось быть ближе к природе, ближе к людям, у которых хватит времени, чтобы услышать меня.
Короче говоря, я решила жить там, где мне хочется жить.
- Вот и славно, - согласился Гарт. - Если бы ты не приехала, я умер бы от тоски.
- А теперь?
- Теперь я тебя люблю, и мне хорошо.

Они ещё побродили по городу. Зерно нежности, упавшее в почву их жизни, успело набухнуть и дать тонкий, но сильный росток. Нежность, разрастаясь, рассыпалась букетом других чувств; они уже ощутили доверие, привязанность, заботу. Им уже хотелось продлить время свидания, говорить о многом и подольше, смотреть друг другу в глаза, касаться руками. Иногда они удивлялись от того, как быстро всё происходит, и затихали в восторге, ходили молча, прислушиваясь к себе.
На обратном пути Гарт нарушил молчание и спросил:
- Что ты думаешь о нашей находке у церкви.
Мария ответила не сразу.
- Если бы я прочитала об этом в книге, я бы решила, что это выдумка. Ничего подобного раньше не видела. С другой стороны, ключ реален, он не растворяется в воздухе, когда берёшь его в руку. Более того, он зачем-то колется, крутится. Он ведёт себя, как предмет, который реагирует на человека. Трудно сказать, кто и зачем изготовил этот ключ. Ясно одно: тебе досталась необычная вещь, которую перехватил у немцев твой дед. Мы не знаем где, в свою очередь, её взяли немцы, но, возможно, об этом сказано в дневнике Ремтера.
Есть и другой аспект. Мистический что ли. Я немного покопалась в библиотеке и нашла, что у нацистов была склонность к мифам. Вероятно, они искали объяснение своей избранности, в которой сами они, конечно, не сомневались. У них было полно тайных обществ. Некоторые из них пытались установить связь с магическим центром нацизма – тайным островом Фуле. Из древнегерманских преданий следовало, что древняя цивилизация, родоначальница арийцев, хранительница высших знаний, укрылась на этом острове от глобальной катастрофы. Сам остров представлялся в двух измерениях: как физический объект и как мистическое пространство. Теоретически, его можно было найти и «потрогать», а можно было установить телепатическую связь с его обитателями. Так или иначе, тот, кто первым добрался бы до острова – либо физически, либо при помощи медитации, - мог рассчитывать найти такие секреты, такие знания и такое, в конце концов, оружие, что легко овладел бы всем миром.
- И где они его искали? – спросил Гарт.
- В основном, в Центральной Азии. Согласно нордическим преданиям, предки арийцев в незапямятные времена жили в Азии, на территории Ирана, Афганистана, Тибета и Монголии. Потом что-то произошло. Катастрофа. Погибла тьма народу, а уцелевшие вместе со своим богом Тором ушли в Европу. Теоретики из «Общества Фуле» и «Аненэрбе» были уверены, что предки покинувших Азию сумели спастись в подземных пещерах. Их называли Учителями Высокой Цивилизации, сынами Внешнего Разума.
- У меня мурашки по спине побежали, - перебил Гарт.
- Ага, у меня тоже было нечто похожее, - согласилась Мария. Так вот, часть этих полубогов основала страну Агарти, как бы общество духовной гармонии. Они-то и уединились под горой, окружённой не то морем, не то озером. Кстати, у многих народов сохранились легенды об этом месте. У славян, например, оно фигурирует, как Белый Остров или Беловодье...
- Ой! – вскрикнула Мария.
- Ты что! – не понял Гарт.
- Я подумала...
- Что?
- Твоя фамилия... Беловодин. И зовут тебя Гарт. Агарти из Беловодья...
У Гарта внезапно потемнело в глазах. В ушах загудело. Такой звук был у песчаной бури в Афгане.
- Гарт, ты что? – услышал он, как сквозь вату, - тебе плохо?
- Нет, нормально, - ответил Гарт, не услышав своего голоса.
Автобус закачался, уносясь в темноту, и Гарт увидел себя в пустыне. Он шёл, опираясь на встречный ветер. Шёл из последних сил. Ключ наконец-то был у него. Он болтался в холщёвом мешке, который висел на шее. Десять дней пути были позади. Последнее усилие – и он достигнет цели. Сквозь полосы снега и пыли Гарт мог различить впереди заснеженную вершину, поднимавшуюся над горизонтом. Она притягивала его взгляд своей нетронутой снежной белизной. Она была, как другая страна посреди серой, каменистой равнины, где только песок да камни. Гарт шёл босиком, обувь истёрлась и стала бесполезной. Гарту было больно: острые камни резали ступни ног, а соль, попадающая в раны, усиливала мучение. Запас воды кончился вчера, пить хотелось нестерпимо. Но главный его враг был не боль и не жажда, главный его враг был холод. Холод летел навстречу, осыпая песком и мелким колючим снегом. Холод выдувал тепло из его мышц и суставов. Из-за холода мышцы не хотели сокращаться, а суставы не двигались. Из-за холода мысли Гарта путались, и он временами переставал понимать, где находится.
Но так, как одна сила противостояла его движению, посылая природные стихии на борьбу с беспомощным человеческим существом, друга, не менее могущественная, толкала его вперёд, с каждым шагом приближая к намеченной цели, о которой он почти ничего не знал... У подножья горы Гарт остановился. Ветер больше не давал ему двигаться вперёд. Гарт едва держался на ногах. Ему не хотелось больше бороться. Он подумал, что ещё минута, и он упадёт, чтобы никогда не подняться снова. В отчаянии он выхватил из мешка ключ и потряс им в воздухе.
Ветер прекратился так резко, что Гарт по инерции побежал вперёд. Свет неимоверной силы осветил всё пространство вокруг него. Это свет заслонил собой и пустыню, и гору, и небо...
- Гарт, - услышал он издалека, - Гарт, очнись. Мария массировала ему виски.
- Что с тобой? Ты побледнел и как будто заснул.
- Наверное.
- Это я виновата со своими ассоциациями.
- Ты самый дорогой мне человек, - ответил Гарт, - Благодаря тебе я теперь знаю, что имя своё получил неспроста, и что ключ мне достался не для того, чтобы я его в ломбард отнёс.
- Ты что-то придумал?
- Думаю. План скоро созреет, и ты о нём узнаешь первая. А пока расскажи-ка до конца, что узнала про Учителей.
- На чём я остановилась? – спросила Мария.
- Агарти, - напомнил Гарт.
- Да, агарти. Они уединились и якобы предались созерцанию. Но другая часть Учителей заняла активную позицию. Они устроили себе страну под названием Шамбала. Обитатели Шамбалы сосредоточили в своих руках все нити управления. Пользуясь знаниями, взятыми из хранилищ Внешнего Разума, они могли контролировать людские дела, оставаясь вне пределов досягаемости. Шамбала, как учат тибетские ламы, имеет два воплощения: небесное и земное. Небесная Шамбала не имеет с землёй ничего общего, она находится за пределами видимого мира и лишь сполохи северного сияния иногда напоминают о ней. Однако, небесная Шамбала, где обитает Разум, связана с земной, с предками нынешних людей, которые поселились на планете десятки тысяч лет назад. Тех, которых мы в своих легендах называем Учителями. Место обитания Учителей – жителей Шамболы – хранится в строжайшей тайне. Об этой тайне могут знать только адепты, сотрудники Шамбалы, живущие среди простых людей. Сотрудники настолько хорошо законспирированы, что вычислить их невозможно.
Поэтому люди до сих пор не знают, есть ли Шамбала, и если есть, то – где. Буддийские монахи уверяют, что Шамбала существует, что они не раз видели столбы, которые стоят на границе Шамбалы, а за столбами, в запутанных лабиринтах скал, - каменные двери, ведущие в потайные пещеры. Рассказывают, что некоторым из них даже удалось проникнуть за двери и блуждать в подземных ходах, однако города великих людей они не обнаружили. Поскольку Шамбала чаще всего ассоциировалась с Тибетом, немцы именно там её и искали. Это не значит, что они не использовали мистических подходов для связи с Шамбалой небесной, но в отношении Шамбалы земной они выбрали цель, и ею был Тибет, а позднее и всё огромное пространство Центральной Азии, включающее Монголию, Джунгарию, Кашгарию, Памир и Гималаи. Нацисты, разумеется, были заинтересованы в проникновении в эти пространства для приобретения силы, которая окончательно поставила бы их над всем остальным миром. Именно поэтому «Аненэрбе» и их предшественники не раз проникали в центральноазиатский регион в поисках скрытого знания.
Конечно, и Шамбала, и Агарти, и остров Фуле есть некие проекции мечты человечества о Высшем Разуме, об обществе гармонии и могущества. С другой стороны, а вдруг за этими легендами стоит что-то реальное, то, что можно увидеть, пощупать простому смертному? Пока ответа нет. Нет доказательств, кроме слов, написанных на бумаге.
- Наверное, я сумбурно рассказала? – спросила Мария.
- Отнюдь, - возразил Гарт, - очень интересная информация. Знаешь, когда я утром просыпаюсь, я каждый раз думаю, что ключ, который мы нашли, и который, кстати, почему-то считаем ключом, думаю, что он мне приснился, что я сейчас встану и не найду его там, куда спрятал. И всегда вздрагиваю, когда беру в руки и ощущаю его тяжесть. Если бы у нас не было этой штуки, все рассуждения о Шамбале и Агарти выглядели бы лишь красивой легендой, но с ключом они воспринимаются иначе.
- Давай подождём перевода, может он внесёт ясность, – предложила Мария.
- Так и сделаем, - согласился Гарт.

Через три дня перевод был у них в руках. К обоюдному разочарованию обоих половина дневника оберштурмбанфюрера Ремтера содержала сведения хозяйственного характера: о том, где и сколько закупалось провизии, о затратах на транспорт, о найме проводников. Тем не менее, удалось выяснить следующее.
Экспедицию спланировал один из организаторов «Аненэрбе» профессор Герман Вирт. Оберштурмбанфюрер Карл Ремтер формально руководил группой. Он нёс ответственность за безопасность участников, транспорт, материальное снабжение. Направление поисков определял лидер группы, историк, научный сотрудник «Аненэрбе» Отто Ранке. Экспедиция имела легальный статус, как полевое подразделение Германского Географического Общества. Она законным образом стартовала из Пекина в конце сентября 1936 года. Сначала группа двинулась на север, в сторону Калгана. Перейдя Великую Китайскую Стену, она оказалась на бескрайних просторах внутренней Монголии. В течение трёх месяцев экспедиция из шести специалистов и пяти проводников двигалась по пустыне Гоби в западном направлении, приблизительно вдоль сорок второй параллели. После хребта Иньшань «географы» достигли практически безлюдных пространств. К Рождеству они вышли к развалинам древнего города Хара-Хото (не доходя ста километров до сотого меридиана). Это была первая важная точка, которую наметил на карте Отто Ранке. Здесь он собирался проверить гипотезу безусловного авторитета «Общества Фуле» Карла Гаусхофера, которая заключалась в том, что в Гоби могли остаться следы древней арийской цивилизации. Экспедиция провозилась в развалинах около двух недель, но никаких признаков подземного пристанища людей или богов не обнаружила: развалины выглядели мёртвыми. Тогда, не мешкая, Ранке направил группу на западную границу Ганьсу, к городу Дуньхуан, южнее которого, за заснеженными вершинами Наньшаня начиналась страна бескрайних гор – заповедный Тибет. В середине марта, пройдя около шестисот километров, экспедиция разбила стоянку неподалёку от буддийского монастыря в окрестностях Дуньхуана. Монастырь существовал на протяжении как минимум тысячу лет, располагался в пещерах под землёй, и ламы, охранявшие его, довольно настороженно отнеслись к непрошенным гостям. Только после недельных переговоров с настоятелем и передачи в дар обители дорогих швейцарских часов они были допущены внутрь. Древние скульптуры и настенная живопись поразили немцев. Ремтер, не отходя, как правило, в своём журнале от сухого изложения фактов, оставляет несколько восторженных предложений об интерьере монастыря.
Далее, указывает Ремтер, начальный план экспедиции резко изменился: вместо того, чтобы двигаться на юг, к Тибетскому нагорью, экспедиция отправилась на север, в Хамийскую пустыню. Причиной столь резкого изменения планов послужила приватная беседа Отто Ранке с одним из лам. Этот странствующий лама пришёл в Дуньхуан из восточного Тянь-Шаня и рассказывал монахам невероятные вещи. Ему не верили и гнали прочь. Тогда лама пришёл в немецкий лагерь и потребовал главного. Он клялся и божился, что за двух верблюдов выдаст сокровенную тайну, которая любого первооткрывателя сделает безмерно богатым. Ранке пообещал ему двух верблюдов, если информация окажется стоящей. Он и лама ушли в пустыню, где проговорили несколько часов, а когда вернулись в лагерь, Ранке распорядился отдать страннику двух верблюдов и в придачу бутылку шнапса.
Во время беседы лама сообщил, что после длительного путешествия он отдыхал в Турфане и, отдохнув, решил навестить монаха, который нёс службу в монастыре, расположенном по другую, северную сторону хребта Богдо-Ула. Обладая навыками хождения по горам, он не стал обходить хребет с запада, через Долину Ветров, а пошёл прямо на север, через перевал. На второй день, уже спускаясь с перевала вдоль ущелья, по которому с треском катился горный ручей, лама был остановлен неожиданным и невероятным зрелищем. Справа от него, над горизонтом, поднималось солнце, слева высилась заснеженная вершина Богдо-Ула. Гора, освещённая первыми утренними лучами, особенно рельефно смотрелась на западе, где сумерки продолжали бороться со светом. В этот момент на одну и соседних вершин, которая была между ламой и божественной Богдо-Ула, с неба опустился широкий столб света. Земля содрогнулась, и лама от страха присел на камень. Он увидел, как в горе открылась расселина, и как по столбу сверху вниз пробежала тёмная тень. Через секунду расселина с грохотом закрылась, подняв в воздух облако пыли, и небесный свет погас. Лишь эхо, разбегающееся среди гор, на стук мелких камней, продолжавших катиться по склону, напоминали о произошедшем чуде. До полудня лама просидел на камне в полной прострации, но потом поднялся и стал медленно подбираться к месту, где, как ему казалось, небесный свет соединился с земной твердью. В течение двух часов лама прыгал по горным кручам, форсировал ручьи, продирался сквозь заросли рододендрона. Когда же цель была близка, лама внезапно почувствовал сильную тяжесть в ногах. Едва передвигая отяжелевшие конечности, он забрался на уступ и вдруг в пяти метрах перед собой увидел дверь. Собственно, это была не совсем дверь, а вертикальная, тщательно отполированная плита прямоугольной формы. Однако. по контрасту с неровной, зазубренной поверхностью склона она смотрелась как дверь. Удивлённый лама сделал шаг вперёд и наткнулся на невидимую стену. Лама попробовал постучать по ней, проткнуть в каком-нибудь месте кулаком, но безуспешно. Он упёрся в стену ладонями и пытался вдавить её внутрь. От длительного контакта ладони стало жечь, и лама отдёрнул руки. Странное состояние овладело ламой: он был близок к отчаянию, кричал, плакал, бросался на стену. Ему казалось, что он должен пройти эту стену, иначе жизнь его немедленно закончится. Собрав последние силы после продолжительной борьбы, лама бросился на невидимую преграду, но на этот раз она так сильно отбросила его назад, что он не удержался, свалился с уступа и покатился вниз по склону. Ударившись о камень, лама потерял сознание.
Когда он очнулся, был уже вечер. Вспомнив об утреннем происшествии, лама снова испугался и счёл за благо быстрее удалиться от фантастического и опасного места.
В северных предгорьях восточного Тянь-Шаня лама обошёл несколько монастырей с рассказами о своём необычном опыте. Братья, как правило, слушали его с интересом. Гора Богдо-Ула пользовалась особым статусом. Гора Бога, Божественная Гора, Подножье Царского Трона. Среди местной монастырской братии ходило поверье, что Бог избрал эту гору в качестве пристанища во время своих визитов на Землю. Тем не менее, откровения ламы, не подкреплённые доказательствами, со временем надоели, и его перестали слушать. Расстроенный странник решил вернуться в свою обитель где-то в горах Нань-Шаня, где он пользовался авторитетом, и где его знания могли пригодиться.
Возможно, Ранке не изменил бы свой изначальный план и увёл экспедицию в Тибет, возможно, он не дал бы ламе двух верблюдов, если бы не одно обстоятельство, которое заключалось в том, что монах решился показать немцу то, что до сих пор не решался открыть. Видя, что Ранке готов проводить его с миром, лама раскрыл обе ладони и сунул их под нос чужестранцу. «Смотри», - сказал он, - «этими рисунками наградила меня невидимая стена. Теперь я не могу их ни смыть, ни стереть. Думаю, что избавиться от них можно лишь отрубив обе кисти». Ранке не мог поверить своим глазам. На каждой ладони ламы отчётливо проступала чёрная свастика. Не узнать её было невозможно, особенно после того, как она была официально принята в качестве эмблемы рейха. Изображение было ярким и контрастным, оно не могло быть следствием обычного ожога или татуировки. В отличие от нацистской свастики эти две были с правым вращением и с несколько закруглёнными углами. Свастики с правым вращением были доминирующими в Центральной Азии.
Таким образом, лама заинтересовал профессора Ранке, и последний увёл группу на север, в Хами. Оттуда экспедиция свернула на запад, прошла по южным предгорьям Богдо-Ула, достигла Турфанской котловины и западнее Турфана стала подниматься горы, пытаясь следовать маршруту, который начертил странствующий лама.
20 мая 1937 года группа в составе шести штатных сотрудников «Аненэнбе» и четырёх проводников прибыла на место, где странник из Нань-Шаня увидел светящийся столб. Ранке распорядился разбить лагерь и ночевать. На следующее утро Ремтер и Ранке отправились к уступу, на котором должна была находиться дверь. Остальные четверо с проводниками получили приказ собрать палатки, навьючить лошадей и быть гововыми к немедленному отходу.
Разведчики благополучно дошли до уступа, взобрались на него и действительно увидели нечто, напоминающее дверь. Как только они попробовали приблизиться к ней, оба почувствовали сильную головную боль, однако, никакого препятствия вроде невидимой стены не встретили. Дверь явно была неким чужеродным объектом: и по цвету, и по обработке поверхности она значительно отличалась от основной породы. Ремтер тщательно осмотрел её периметр, но не нашёл ни малейшей щели. Тем временем головная боль нарастала, и надо было решать, что делать. Они, было, уже собрались пойти дальше, чтобы узнать, нет ли поблизости подобных объектов, как Ранке случайно наступил на круглый валун, выступающий из земли. При этом валун просел вниз, а плита развернулась на девяносто градусов. Далее Ремтер пишет следующее:
«...Мы решили, что я пойду внутрь, а Отто будет ждать меня на краю уступа. Дверь раскрылась так, что зайти можно было и справа, и слева. Я чувствовал, что у меня мало времени и не стал долго раздумывать, - я вошёл в левую половину. Как только я сделал несколько шагов, пещера осветилась. Свет был голубоватым, невысокой яркости. Передо мной простирался тоннель высотой в два-три человеческих роста. По нему могли бы пройти шеренгой шестеро мужчин. Тоннель уходил внутрь горы. Я побежал. Приблизительно через пятьдесят метров тоннель сворачивал вправо и вниз. По уклону я бежал ещё минут пять. Я почти не замечал дороги из-за сильной головной боли, - она не давала мне сосредоточиться. Потом дорога выровнялась и через какое-то время привела меня в круглый зал с потолком в виде купола. Всё вокруг было одинаково бледно-голубого цвета. Я осмотрелся, однако не нашёл ни одного другого хода из зала кроме того, по которому я пришёл. На периферии круга я увидел цилиндрический постамент, закрытый прозрачным колпаком. Я подошёл, чтобы рассмотреть его. Постамент был, по-видимому, металлический, серебристого цвета. Под колпаком я увидел жёлтый предмет, напоминающий ключ. Я подумал, что этот ключ вставлен в замок, который, в свою очередь, вмонтирован в постамент. Рядом с ключом чернело круглое отверстие, которое наводило на мысль, что в нём когда-то был второй ключ, или что в него мог быть вставлен первый. Я попробовал приподнять колпак, но не смог, - он был плотно подогнан к основанию. У меня не было выбора, я выстрелил в колпак из пистолета. От первой же пули колпак разлетелся на мелкие куски, я взялся за ключ и потянул его вверх. Ключ не поддавался, даже когда я тянул его обеими руками. Тогда я догадался повернуть ключ. Оказалось, что он вращается по часовой стрелке, одновременно выходя из отверстия. Не помню, сколько раз мне пришлось повернуть ключ, но, видимо, количество поворотов, совпадает с числом витков на его бородке. Операция по выемке ключа заняла не больше двух минут. Когда он полностью вышел из отверстия, свет погас, и я очутился в кромешной тьме. К счастью, я запомнил, что из зала существует только один выход, поэтому, держась рукой за стену, я пошёл по периметру зала и довольно быстро обнаружил тоннель. Наверное, обратная дорога заняла у меня немного больше времени, поскольку я два-три раза спотыкался и падал. Как мне позже сообщил Отто, я отсутствовал двадцать две минуты. Не успел я выйти наружу, как дверь начала поворачиваться и в течение нескольких секунд закрылась. Какая-то невидимая волна толкнула меня вперёд, я сшиб Отто, и мы вместе покатились с откоса. Мы достаточно здорово расшиблись, но могли идти без посторонней помощи. При подходе к ручью ключ каким-то образом уколол меня, через пару минут я почувствовал сонливость и заснул...».
Ранке дотащил Ремтера до ручья, а оттуда позвал на помощь. Отряд подошёл, Ремтера взвалили на лошадь и в срочном порядке двинулись на север, к северному предгорью. Дойдя до Джимасара, группа сменила лошадей, и через четыре дня благополучно вошла в Урумчи. Это случилось 27 мая 1937 г.
Расположившись в караван-сарае на западной окраине города, Ремтер и Ранке заявили властям, что экспедиция завершена, и что они хотели бы получить документы на выезд. Параллельно другие люди наводили справки по возможным маршрутам выезда из страны.
Последняя запись Ремтера говорит о подозрительной группе из СССР, которая прибыла в Китай якобы с целью изучения этнографии Синьцзян-Уйгурского района.

- Придётся ехать, - сказал, улыбнувшись, Гарт, когда журнал был прочитан. – Очень хочется посмотреть, что открывает этот ключ.
- Может, это ключ от рая? – засмеялась Мария.
- Если тебя там не будет, я останусь на этом свете.
- А чтобы тебя не мучили сомнения, я поеду с тобой.
- Здорово. Только я сам не знаю, как доберусь туда. Это не в магазин за сигаретами сгонять.
- Ты представляешь, где эта Богдо-Ула.
- Приблизительно. Урумчи – северо-восточный Китай. В любом случае для легальной поездки нужна виза, а у меня даже загранпаспорта нет.
- Ты хочешь сказать, что можно нелегально перейти границу?
- Всё возможно в этом мире. В тех местах заставы редки, и если есть надёжный проводник, можно перейти.
- Опасно, - Мария взяла Гарта за руку.
- Риск есть, - согласился он, - с другой стороны, получить визу без оснований невозможно. Не скажу же я, что ищу замок от мира. Да и пронести такую штуковину, как этот ключик, через таможню затруднительно, - могут остановить, и тогда это будет уже не моё дело.
- Не наше, - попросила Мария.
- Да, не наше...

Вечером того же дня Гарт вышел на связь с Бертом. Несколько лет назад Гарт случайно столкнулся с ним в эфире, и с тех пор они время от времени разговаривали, обсуждали новости радио. Берт тоже слушал эфир, хотя его цель отличалась от той, которую преследовал Гарт. Берт увлекался безымянными радиоисточниками и находил удовольствие в том, чтобы узнавать их местоположение и причины вещания.
Мысль попросить помощь у Берта пришла вслед за другой, более важной мыслью. Гарт решил, что он должен найти место, откуда Карл Ремтер забрал ключ. Таким образом, надо было как-то попасть в Урумчи, т. е. перейти границу. Берт мог оказаться полезен в этом деле, поскольку знал пограничный район, как свои пять пяльцев. Гарт привык называть его Бертом, хотя это был лишь позывной Сергея Берсенева, туринструктора и радиолюбителя из Горноалтайска.
В наушниках голос Сергея то усиливался и становился близким, отчётливым, то затихал и сливался с шорохом усилителя.
- Сергей, как слышишь меня, приём, - начал Гарт.
- Привет, Гарт, - услышал он пульсирующий голос в ответ.
- Как дела, Сергей?
- Да нормально. Сейчас межсезонье. Зимний турист уже прошёл, летний ещё не появился. Так что сижу дома, паяю кое-что. Приём.
- Что-то новенькое?
- Всё новенькое – хорошо забытое старенькое. Тут у меня источник появился. Похоже, что не очень далеко, в пределах трёхсот вёрст. Я пытался его пеленговать, но неудачно. Он какой-то странный: работает вне расписания и на переменной длине волны. Нужен сканер, который бы вёл волну, иначе сигнал теряется. Приём.
- Ну, и как, получается?
- Получается пока не очень. Мне бы десяток микросхем, тогда бы веселее пошло.
- Слушай, Серёга, я тебе помогу. Я собрался свою машинку продавать, поэтому на следующей неделе буду на Митинском рынке. Слышал про такой? Приём.
- Слышал. Хлопцы много чего оттуда привозят, но, к сожалению, не всё. Ты моими заботами себе голову не морочь, лучше скажи, зачем станцию продаёшь.
- Причина банальная – нужны деньги. Хочу прокатиться в одно местечко.
- Секрет?
- Секрет, но не для тебя. Я к тебе в гости собрался. Приём.
- Ничего себе! Так это классно, Гарт. Приезжай, встречу по первому разряду. Приём.
- А вдвоём можно? Со мной женщина будет. Приём.
- Не проблема, бери кого хочешь. Когда вас ждать?
- Думаю, недельки через три. Надо подготовиться. Кстати, дай мне список схем. Я их закуплю, и сразу тебе - бандеролью. Приём.
- Хорошо. Сходу не назову. Надо подумать. Ты – вот что. Запиши мой интернетовский адрес. Когда будешь в городе, зайдёшь в кафе, заберёшь письмо. Там будет мой адрес, телефон и список деталей. Приём.
- Диктуй.
- Пиши латиницей «барс1970 - собака – мэйл – точка – ру». Как понял? Приём.
- Спасибо, Сергей. «Барс1970 - собака – мэйл – точка – ру». Записал. Приём.
- Молодец. Всё верно. Ты хоть намекни, что хотел бы посмотреть. У нас здесь места красивые. Приём.
- Люди говорят, что красивее Алтая на Земле и места нет. Приём.
- Люди врать не станут. Приезжай – сам увидишь. Приём.
- Ладно, Сергей. Места твои обязательно посмотрим, но есть у меня ещё одна задачка – хочу прогуляться по Синцьзяну. Причём так, чтобы не беспокоить никого. Приём.
Эфир ненадолго затих, оставляя в ушах лишь привычный тональный свист.
- Обсудим, Гарт, - вернулся к разговору Сергей. – Варианты есть, но надо всё обдумать. Приедешь – разберёмся. Приём.
- Добро, Серёга. Я тебе позвоню перед отъездом. Приём.
- Добро, брат. Смотри, не продешеви с машинкой, она у тебя неслабая. Приём.
- Пока. До связи.
- До связи.

Алекс устал. Конечно, он молодец, заварил крутую кашу, но теперь, как в сказке, этой каши стало слишком много, и расхлёбывать её уже рта не хватало. Каждый день информация неслась не него, как снежная лавина. Сначала оперативка, отчет начальников подразделений, потом – до обеда – гора бумаг (сводки, рапорты, платёжки, накладные), после обеда – выезд на места (Ломов взял себе за правило своими глазами видеть, как работают люди), ближе к вечеру - селектор, в конце дня – приём посетителей. И между всем этим – совещания, приёмы, командировки. От такой жизни не то, что человек, - лошадь свалится. Видимо, не зря его фамилия Ломов: работает как ломовой извозчик.
Алекс потёр виски, поднялся и достал из бара бутылку «Мартеля». Хороший коньяк позволял ему снять усталость и расслабиться перед возвращением домой. Он покрутил коньяк в бокале, выпил, достал сигарету. Сигаретный дым смешался с ароматом коньяка и наполнил лёгкие, снимая напряжение, накопившееся за день.
«Вот он – кайф, - подумал Ломов. – Только тот, кто по-настоящему вкалывает, может оценить минуты отдыха».
Как ожидаемая награда за труды, дела шли отлично. Сделав ставку на силу и информацию, Алекс не ошибся. Число его клиентов росло с каждым днём. Зная, что он держит слово, к нему обращались люди из весьма влиятельных кругов. Конечно, Ломов отдавал себе отчёт, что ходит по краю закона, а зачастую и по другую его сторону, однако, он взял себе за правило не брать на себя то, что выполнить слишком трудно или невозможно. Это правило, если говорить прямо, удерживало его на свободе и, как следствие, привело на вершину весьма прибыльного дела. За сделки с землёй, недвижимостью, платили не скупясь. Ещё больше можно было просить за информацию. Не всякую, конечно, а связанную с деньгами: информацию о банковских счетах, о количестве купленных или проданных акций, о крупных сделках. С помощью такой информации можно было завалить не только отдельную личность, но и целую корпорацию, поэтому ценилась она высоко, а продавалась – дорого.
...Алекс докурил сигарету и нажал кнопку «Приёмная».
- Да, Алексей Викторович.
- Наталья, что у нас срочного?
- Всё в порядке. Я уже подобрала корреспонденцию для утреннего просмотра. Кстати, у меня на линии Марк Яковлевич Коган. Хочет с Вами поговорить.
- По какому вопросу?
- Говорит, что у него есть «любопытный» документ.
- Любопытный?
- Да, так и сказал – любопытный.
- Ладно, скажите, что я спешу, и у него пять минут. После ни с кем не соединяйте – поеду домой.
- Хорошо, Алексей Викторович.
На первой линии загорелся красный сигнал. Ломов снял трубку.
- Слушаю Вас.
- Алексей Викторович, добрый вечер.
- Добрый.
- Простите за беспокойство, но мне кажется, у меня есть документ, который Вас может заинтересовать.
- Контракт?
- Нет, это не контракт. Знаете, я иногда проверяю столы сотрудников. Они, знаете, берут халтуру и по вечерам занимаются чёрт-те чем... Ну, да. Я наткнулся на документ, и мне показалось, что это подлинник. Там идёт речь о магической горе, в которой нашли ключ...
- Марк Яковлевич, извините. Вы – что, смеётесь надо мной. Время – десять часов, я почти ушёл, а Вы мне рассказываете сказку про белого бычка.
- Постойте, Алексей Викторович. Это реальный документ, слово даю. Конечно, я снял копию, но я видел его, видел своими глазами. Это не может быть подделка. Отчёт экспедиции третьего рейха за сокровищами древних арийцев. Уверяю Вас, они там что-то нашли...
- Стоп! Момент, Марк Яковлевич. Я сейчас пойду домой, а Вы узнаете, что это за документ, откуда, кто владелец и так далее и тому подобное. И после того, как соберёте сведения, пришлёте мне пояснительную записку. И только тогда я решу, нужен он мне или не нужен, а если нужен, то сколько я Вам за него заплачу. Ферштейн?
- Понимаю, понимаю, не беспокойтесь, я всё узнаю. Извините. Доброго вечера, Алексей Викторович. До свидания.
- Всего доброго, - Ломов устало опустил трубку на рычаг.











Глава шестая,
в которой Гарт готовится к поездке, Мария проводит небольшое исследование, а Ломов решает навестить сестру.

Май начался дружно. Меж берегов летела пенистая талая вода, а прибрежные кусты как будто покрылись зелёной пылью. С каждым днём она становилась гуще и плотнее. Небо радовалось, глядя на землю, и полоскало свои голубые лоскуты в речных заводях.
По утрам молодая трава седела инеем, а днём от неё шёл пар, который перемешивался с дымком весенних костров. Люди готовились к огородным работам - расчищали участки и сжигали накопившийся за зиму мусор.
Гарт тоже был занят. Он копил деньги. Точнее, он их зарабатывал. На Митинском рынке Гарт получил полторы тысячи баксов.
- Машинка редкая, и покупатель на неё найдётся, - заявил знакомый Гарту продавец. – Но, чтобы её хорошо продать, надо подыскать для неё нормальный корпус, ручки повесить, огоньки. Короче, сначала надо вложить. Поэтому, я по дружбе даю тебе сразу полторашку, а остальные пятьсот – за мной. Получишь после продажи клиенту. Годится?
- Согласен, - кивнул Гарт. Он не ожидал, что его станция может так дорого стоить.
- По рукам, - продавец протянул ладонь. – Вот тебе мобилка в подарок. Как только получу деньги – позвоню или сброшу «эсэмэску».
- Что? – не понял Гарт.
- Ну, деревня, - беззлобно ругнулся продавец. – «эсэмэска», - значит, записка по телефону. Дай, покажу, будешь сам писать. Дёшево и удобно.
Гарт, как и обещал, подобрал микросхемы для Берта, и в тот же день выслал их бандеролью. По пути на автовокзал он завернул в интернет-кафе и довольно быстро освоил электронную почту. Берт действительно прислал письмо с адресом и телефоном, и Гарт сообщил в ответ номер своего мобильника.
Вернувшись в посёлок, он рассчитал предстоящие расходы и понял, что хорошо бы ещё как-нибудь заработать.
Первый проект он решил провернуть с бабой Галей. Идея была элементарной. Он, Гарт, закупает своё сырьё и делает продукт на своём аппарате, а бабе Гале сдаёт самогон на реализацию за процент. Однако, в этом плане оказалось узкое место – сама баба Галя, которая заявила, что никакие проценты считать не станет, а будет отдавать Гарту фиксированную сумму с каждой бутылки. После торга сговорились на сорока рублях, что по прикидкам должно было принести до четырёх сотен в день. Чтобы не терять время, Гарт зарядил брагу, и пока она готовилась, собрал аппарат.
Ввязываясь в это дело, Гарт не очень представлял, насколько оно хлопотное. Оказалось, что для бесперебойного получения браги нужно несколько ёмкостей. Чтобы в первой, скажем, брожение начиналось, а из последней – брать готовую бражку на перегонку. Кроме того нужны бутыли, чтобы накапливать самогон под повторную перегонку, очищать, настаивать и т.п. И главное, что сначала ускользнуло от внимания Гарта, - это необходимость с утра до вечера находится дома. Уже первый «рабочий» день показал, что иначе вести процесс невозможно. Поэтому, как бы ни старался Гарт, из свободного времени у него оставалась только ночь.
Впрочем, и ночь Гарт придумал употребить с толком. Вечером он уходил на реку, пробирался к заводи, где течение было слабое, и ставил донки на сома. Часов до двух-трёх ночи он проверял снасть, читал, грелся у костра, а потом заползал в самодельную палатку и спал до утра.
Пойманные сомы стали вторым источником дохода. Гарт сам ходил продавать рыбу на пригорок, где жили городские богатеи. Ему было неловко торговать. Наверное, потому, что он слишком много времени провёл на чердаке, общаясь только с книгами и радиостанцией. Когда хозяйка большого дома спросила, сколько он хочет за трёхкилограммового сома, Гарт промолчал. Он боялся, что попросит много, и женщина будет над ним смеяться. Не хотел он ошибиться и в другую сторону, ибо понимал, что, продав дёшево, потом труднее будет поднять цену.
- Когда поймал-то? - спросила женщина, как бы пытаясь помочь ему.
- Ночью, - коротко ответил Гарт и поправился. – Сегодня ночью.
- Ну, ладно, - дам тебе по сто за килограмм. – Сколько в нем?
- Килограмма три, - предположил Гарт.
- Три... хорошо, держи триста.
Положив деньги в карман, Гарт почувствовал себя увереннее, как человек, который справился с нелёгкой задачей. И действительно, после первой продажи торговля пошла легче. Зная цену, то есть, зная, что ему положено, он мог немного надбавить или уступить, мог наловить под заказ или отдать рыбу в кредит. Постепенно Гарт перестал стесняться и начал разговаривать с покупателями, обмениваться новостями. Общение ему понравилось. Занимаясь, в общем-то, необязательным делом, он вдруг почувствовал себя в обществе, среди людей.
«А с людьми интересно», - неожиданно открыл для себя Гарт. Пожалуй, впервые после долгих лет замкнутости, которые начались разрывом с Нюркой, он с удовольствием здоровался, останавливался поговорить с односельчанами.
«Что это с ним?» – спрашивали одни. «Да разве Вы не знаете!» - отвечали другие, - «У него ж с Машкой Духовой любовь. Вот вам и тихоня! Сидел-сидел, а теперь, взял, да молодуху отхватил». «Ну, и слава Богу!» - успокаивались первые, - «Ожил парень. Может, женится?». «А куда он денется», - не сомневались вторые, - «Вы Машку-то видели? У-у-у! К такой прилипнешь, - не отвяжешься. Увидите, года не пройдёт, уже ребёночек будет». «Да, неужели?» - удивлялись первые. «А то!», - уверяли вторые.
Ни Гарт, ни Мария, конечно, не подозревали, что стали предметом обсуждения. Как всякие влюблённые, они были крепко защищены особой сферой, не позволяющей распылять чувства на досужие разговоры. Надо прямо сказать, - они вовсе не думали, говорят о них или нет.
«В какой момент это происходит, – размышлял Гарт, - никто не знает. Даже если пристать с ножом к горлу: а ну, скажи, когда завёлся, откуда взялся - бесполезно. Завёлся как-то – и всё. Зато любой скажет, есть он или нет. Его ни с кем не спутаешь, такой уж он специфический зверёк. Проберётся незаметно, устроится не поймёшь толком где, - и сидит. То сердце от него застучит, то в животе похолодеет. Но это – мелочи. Главное в том, что был ты один, а стало вас двое. И этот, второй, такой хорошенький, такой весь твой, что даже не понятно, как раньше жил без него».
В период влюблённости зверьки, о которых думал Гарт, как ни странно, удерживают людей от решительного сближения. Радость обретения собственного зверька настолько велика, что её хочется смаковать, насладиться ею, насколько возможно. Поэтому Гарт не торопил события. Он чувствовал, что Марии приятна его сдержанность, и что ей тоже хочется продлить то, к чему потом, после того, как произойдёт другое, вернуться уже невозможно.
Тем, кто любит, не нужны клятвы верности. Гарт с удвоенной энергией сколачивал капитал для собственной экспедиции, пребывая в полной уверенности, что его любимая всегда будет с ним, и что короткая разлука ничего не значит. Однако, прошёл день, другой, Марии не было. Расставляя по вечерам снасти, Гарт внимательно прислушивался, не хрустнет ли под её ногой ветка. Время от времени он поглядывал в сторону посёлка, ожидая, что Мария вот-вот выйдет из-за кустов, окружавших поляну. Нет. Никто не появлялся.
Тем, кто любит, не нужны клятвы верности, но без любимых они всё-таки не могут. Гарт приуныл. Он лежал у костра и разглядывал Малую Медведицу, которая забралась под самый небесный купол. За её медвежий хвост уцепилась любимая звезда Гарта. В ясные ночи, когда небо было усеяно алмазными россыпями звёзд, Гарт находил сначала её, звезду, которая всегда указывала путь на север. «Свет Полярной звезды идёт к нам шестьсот пятьдесят лет», - размышлял Гарт. – «Это значит, что я вижу свет из глубокого прошлого. Этот свет оторвался от звезды, когда на Земле шёл 1356 год. Что же было тогда на Руси? В 1380 году Дмитрий Донской бился с Мамаем на Куликовом поле. К этому моменту свет уже летел двадцать четыре года, т.е. он преодолел...», - Гарт сосредоточился, перемножая большие числа, - «около десяти триллионов километров, что в...», - он снова задумался, - «в шестьдесят раз больше расстояния от Земли до Солнца. Даже если сегодня, 7-го мая 2006 года, Полярная потухнет или взорвётся, люди, ничего не подозревая, будут любоваться ей до 2656 года. Интересно, сколько поколений сменится за этот срок? Допустим, женщины будут рожать в возрасте двадцати пяти лет. Тогда сменится 26 поколений...».
Мария пришла в самый разгар бесполезных вычислений.
- Привет коммерсантам!
- Привет библиофилам, - расцвёл Гарт.
- Что новенького на рыбном фронте?
- На фронте передышка, полки ушли в тыл на переформирование.
- А я тебе поесть принесла. Смотри, здесь картошка и мясо.
От удивления Гарт потерял дар речи: у него как-то выпало из сознания, что женщина может приготовить мужчине еду. Была, конечно, баба Галя, которая по всем признакам была женщиной и иногда звала Гарта обедать. Однако, между той рутиной, которую время от времени исполняла баба Галя и тем, что сделала Мария, разница была огромна.
- Сама делала, - похвалилась Мария.
- Я за это, за это... вдвое больше рыбы поймаю, - засмеялся Гарт.
- Ну и молодец. Поешь, поешь! Тебе не повредит. Говорят, в горах ветры бывают...
- Да, я знаю, я - лёгкий.
- Тебя унесёт первым порывом ветра.
- Если к тебе, то я согласен.
- А если от меня?
- Тогда я схвачу тебя за руку, и мы полетим вместе. Причём, задаром, что бывает редко.
- Да, как коммерсант, ты окреп.
Гарт посмотрел ей в глаза.
- А что это ты весёлая такая?
- Знаешь, из чего состоят женщины? – ответила вопросом на вопрос Мария.
- Неужели из нервов?
- Не угадал. Женщины состоят из секретов.
- Да-да, что-то я читал об этом: эстрогены, прогестерон...
- Ты и в этом разбираешься?
- Не хочу тебя шокировать.
- А что?
- Я знаю, что такое хорионический гонадотропин!
- Вот как! А зачем тебе?
- Чтобы в нужный момент принять правильное решение, - открыто засмеялся Гарт. – Я уже запутался в своих ответах. Лучше расскажи, что у тебя за секрет. Не зря же ты три дня скрывалась.
- Не зря, Гартик, - Мария приняла шутливый тон. – Пока ты раскручивал бизнес, я сидела в библиотеке и читала.
- Интересно.
- Я подумала, что раз уж мы собрались проверять фантастические отчёты, из которых следует или, по крайней мере, может следовать, что рядом с нами живут какие-то неизвестные люди, то не плохо бы узнать, что про них известно науке.
- Ага, ты провела исследование.
- Небольшое. Это даже не исследование, а сводка фактов-мнений о том, кто и зачем мог пребывать на Земле в разные времена.
- Умница. Я бы не додумался.
- Тогда слушай. Здесь всего один листок.
«Во-первых, почти все древние земные цивилизации передают нам сведения об учителях. Чаще всего учителя приходят с неба и уходят на небо. В пределах Земли они передвигаются по воздуху или по воде без помощи животных. Учителя довольно долго учат, кое-что строят (очень быстро) и после ухода оставляют за собой наместников из аборигенов, которым якобы тоже предоставляется возможность уйти на небо.
Когда это было? Возможно после вселенского потопа, о котором тоже все помнят, то есть около десяти тысяч лет назад. Что такое был сам потоп – неизвестно. То ли цунами, то ли аномальное таяние полярных шапок, то ли таяние ледника, который прополз с севера.
Кто были учителя? Не известно! Версии две: люди из космоса и «местная допотопная высокая цивилизация». Кто бы ни был, их больше нет. Как бы нет.
Теперь – где они были и как выглядели.
Долина Гиза, Египет. Цивилизация возникла как бы ниоткуда 3.5 тысяч лет до нашей эры. Три знаменитые пирамиды в Гизе скорее всего были построены задолго до этого. В течение «Первого времени». Главный бог - цивилизатор Египта Осирис - и его жена Исида сначала обучили население Египта. Потом Осирис отправился дальше – в Африку, на Ближний Восток, в Индию, в Европу. По возвращении он был убит Сетом и вознёсся в созвездие Ориона. Позже выяснилось, что три (или четыре) известные пирамиды стоят в исключительно точной проекции Пояса Ориона, а Великая пирамида Хеопса – не Хеопса, а по записи на найденной в 1850 году стеле – храм Исиды. Древние египтяне, кстати, знали, что Сириус – двойная звезда. О чём современная наука (о двойной) узнала недавно при помощи телескопа.
Как выглядели – вопрос. Археологи говорят, что в те времена в Египте жили вместе две расы – обычных, наших размеров, и великаны – сыновья Гора. Может, атланты, сбежавшие из Атлантиды. Библия говорит, что до великого потопа на Земле жили исполины...

Мегалиты. Локализация – почти по всему северному полушарию. Больше всего – во Франции. Самые древние – 6000 до нашей эры. Кто и зачем их строил – загадка. Для чего, например, в Стоунхэндже заложена информация о диаметрах Земли и Луны, и даже об египетских пирамидах и о Сфинксе? По древнему английскому преданию камни для сооружения великаны привезли из... Африки. Строители мегалитов - карлики. В Полинезии это менехуны - безобразные существа 90 см роста, которые живут на летающем острове; они возводят каменные сооружения за одну ночь. Мегалиты Кавказа адыгейцы называют домами карликов. В легендах осетин есть карликовый народ бицента. В Британии у кельтов – сиды-карлики, ушедшие под землю. Эти сиды иногда берут людей в Страну Юности, на остров, стоящий на ногах из белой бронзы; время на острове течёт медленнее, чем на Земле. У африканских догонов тоже есть мегалиты, и у них тоже есть карлики-иебаны. Тоже живут под землёй. У северных самоедов, у ненцев есть сиртя – маленькие человечки. Археологи подтвердили, что сиртя – реальный народ, живший на севере до самоедов: маленького роста, с большой головой, плоским лицом, раздавленным носом и... очень тёмной кожей.

Атлантида. По Платону – в Атлантике. Погибла 9600 до нашей эры. Платон узнал об Атлантиде от Солона, а Солон – от египетских жрецов. Любопытно? Между прочим, до нашествия латинос из Европы на Канарах жили гуанчи – белокожие, голубоглазые, рыжеволосые люди очень большого роста (два метра). Гуанчи – не выдумка, не легенда – их видели почти что наши современники. Гуанчи разговаривали – не поверишь – свистом, причём язык свиста был достаточно развит.

Остров Пасхи. Тысяча каменных истуканов с одинаковыми лицами. Повёрнуты к морю задом. В Испании откопана древняя статуэтка – копия каменной бабы с Пасхи, а в Азербайджане – наскальные рисунки с изображением тех же каменных скульптур. На острове найдены деревянные дощечки с надписями. Язык сходен с древнейшей письменностью Китая, Индии, Центральной Америки, Европы. Не расшифрован до сих пор.

Гиперборея. То есть Арктика. Идеальная, блаженная страна жрецов. У греков были тесные связи с Гипербореей. В древнеиндийских легендах это место тоже упоминается, как обитель богов. Это гора Меру, а за ней Белый остров – собственно блаженная страна. В древнеиранской «Авесте» она называется Эранвезе. Наука подтвердила, что 6-8 тысяч лет назад на севере было достаточно тепло – на Шпицбергене и Врангеле обнаружены стоянки человека. Земля Санникова тоже могла существовать.

Китай, Тибет. Фуси – первый учитель Китая. Написал книгу «И цзин», которую до сих пор прочитать не могут. В Китае «мудрость падала с неба», и с ней – со знаниями – не знали, что делать. С неба спускались и боги. Хуанди спустился на колеснице. Фуси обитал на горе Куньлунь и тоже передвигался по воздуху. Если говорить о Шамбале, то это страна магов, гуру. Время от времени они вмешиваются в жизнь людей, чтобы зло не победило добро. О Шамбале миссионерам-иезуитам рассказали ламы – буддийские монахи. В русском фольклоре Шамбала – волшебная страна Беловодье (в районе Алтая, Восточного Туркестана, Монголии). На её поиски, кстати, с своё время ходили старообрядцы. До сих пор часть из них живёт в тех районах. У славян Шамбала – Белые воды, у индийцев – Белый остров. Архитектура Мандалы – дворца Шамбалы – это путь к небу, к богу. Схема дворца Шамбалы соответствует схеме дворца Посейдона в Атлантиде, описанного Платоном.

Южная Америка. Цивилизатор Виракоча – Морская Пена. Вышел из озера Титикака. С соратниками, между прочим. Соорудил Тиауанако – неподражаемый город. Явно до эпохи инков. Потом ушёл. Не то в море, не то – на север, к ацтекам. Обещал вернуться. Похоже, его коллеги выполняли какой-то специальный проект в пустыне Наска – оставили гигантские рисунки, которые можно разглядеть только с самолёта или из космоса. Зачем – никто не знает. В той же пустыне найдены камни ИКИ с изображениями животных, которые вымерли за миллионы лет до появления человека. А как тебе изображение операции на сердце? Удивительное зрелище! Или изображение астронома, который разглядывает звёзды в телескоп?

Мексика. Кецалькоатль – Пернатый Змей. Тоже пришёл с соратниками (19 человек), построил Теотиуакан (супергород с двумя пирамидами), обучил население, умер и возродился в качестве звезды, как Осирис. Для чего построен этот странный по конфигурации город – никто не знает. Его правители тоже становились богами».

Внезапный порыв ветра приподнял волосы Марии.
- Ну, что ты думаешь? – спросила она.
Гарт выкатил из углей печёную картофелину, положил её на дощечку и подал Марии.
- А это от меня – традиционная, рыбалочная.
- Спасибо! Твоя – самая вкусная.
Минуту они молчали.
- Я думаю, что ты – одна из «них», - серьёзно сказал Гарт. – По крайней мере, их прямой потомок.
Мария наклонила голову.
- Да, с чувством юмора у тебя всё в порядке. Тогда я продолжу.
- А я буду есть твою еду; она уже разогрелась.
Мария попробовала очистить картофелину, но та еще не остыла и обжигала руки.
- Знаешь, пока я читала о древних чудесах, у меня возникло необычное ощущение: как будто камни, скульптуры и города – это тени иной жизни и других людей. Может быть, они были нашими предшественниками, может быть, появились на Земле, когда цивилизация только зарождалась, но, так или иначе, их возможности были поразительны. Они поднимались в воздух, ходили по воде, разбивали горы. Они обладали такими знаниями, которых не могло быть у наших предков. Если на минуту допустить, что высшие Учителя обучили коренное население тому, как выращивать хлеб, приручать животных, добывать огонь, использовать колесо, то легко представить, какое уважение они снискали в первобытном обществе. Потом... потом прошло время, и в силу каких-то обстоятельств ученики остались одни, без Учителей. Наступило время уныния. Люди почувствовали себя брошенными, покинутыми. Как дети, оставшиеся без родителей.
- Тщетно простирали они руки к небу в надежде увидеть своих спасителей, - неожиданно продолжил Гарт. - Тщетно ублажали несчастные фигурки своих кумиров, - никто к ним больше не пришёл. Но... жизнь есть жизнь: годы ослабили горе и прибавили уверенности в собственных силах.
- Молодец! – похвалила Мария. – Верно. И тогда, когда они твёрдо встали на ноги, у них появилась потребность рассказать потомкам, что у людей были, - а, может, и до сих пор где-то существуют, - наставники. Рассказать будущим поколениям, что они не одиноки в этом мире.
- А как это сделать?
- Только одним способом. Соорудив нечто такое, что сохранялось бы тысячи лет.
- Конечно! Большие камни. Пирамиды, дольмены, Тео... Тиу...
- Теотиуакан!
- Вот-вот. Ещё мегаформатные рисунки на земле. Как в Наске.
- И обычные - в сотнях мест по всему миру...
Картошка, наконец, остыла, и Мария сняла с неё обугленную корочку.
- Соль? – спросил Гарт.
- Немного, - ответила Мария. Она посыпала картошку солью и откусила.
- Этот вкус почему-то не надоедает, - сказала она, немного погодя.
- Не знаю, - отозвался Гарт. – Наверное, от того, что рецепт – проще некуда.
- И потому, что костром пахнет.
- Ещё бы! Костёр – это всё. Тепло, уют, вкусная еда. Костёр – это дом.
- Да, похоже. Смотри, мы будто внутри чёрного купола, в доме без стен и крыши. У своего очага.
- Как наши предки миллион лет до нашей эры.
- Миллион лет... Страшно даже подумать, что люди прошли путь длиной в миллион лет. Тысячу раз по тысяче. Как-то не верится в это. Мне кажется, что если бы люди существовали миллион лет, они бы уже покинули Землю.
- Почему?
- Они бы уже всё съели и улетели в поисках большого галактического гастронома, - засмеялась Мария.
- Кстати, спасибо за ужин, - Гарт постучал ложкой по пустой миске. – Пойду ополосну.
К середине ночи звёзд стало ещё больше. Самые яркие разглядывали себя в зеркале реки. Помыв посуду, Гарт обернулся. На середине поляны подрагивал огонёк костра. Мария сидела, сдвинув плечи и засунув руки в рукава куртки. «Замёрзла», - подумал Гарт. Он подошёл и укрыл её своим плащом.
- Ты замёрзнешь, - слабо возразила она.
- Мадам, - театрально воскликнул Гарт. – Я старый солдат, но у меня горячее сердце, тепла которого хватит на двоих!
От неожиданности Мария вздрогнула:
- Ну, вот, сейчас окажется, что ты – это не ты, а бывший актёр театра на Таганке.
- Не бойтесь, сударыня, - Гарт опустился на колено. – Если Ваши прекрасные глаза колет свет этих звёзд, я разобью их своим серебряным мечом. Если Ваши нежные ушки оскорбляет шум ветра, я закрою ему путь своим золотым щитом. Если злая трава режет Ваши белые ножки, я спалю её огнём этого костра. Если... если Вы отвернётесь от меня, я не стану преследовать Вас. Я превращусь в маленькое облачко и спрячусь на краю неба, чтобы издали любоваться Вашей несравненной красотой и Вашим неземным совершенством.
Эта тирада, придуманная на ходу и произнесённая в шутку, произвела действие, на которое он не рассчитывал. Мария привстала и протянула к нему руки.
- Я хочу быть с тобой, - тихо сказала она.
Гарт поднялся и заглянул её в глаза. Что там было? Звёзды неслись по чёрной реке, искры костра рассыпались во все стороны, располневшая луна раскачивалась на небесных качелях...
Гарт целовал её страстно, не помня себя. В нежные мягкие губы, в холодные зеркальца зубов, в щёки, лоб, уши, волосы. Его руки сначала держали её голову, потом сбросили плащ, помогли избавиться от куртки. Они забрались под свитер и в голодном нетерпении гладили её гибкое тело. Когда он стал целовать её в шею, Мария откинула назад голову и негромко застонала. «Я хочу тебя», - услышал Гарт, как бы издалека. Он прижал Марию к себе и почувствовал, как быстро и сильно бьётся её сердце.
Гарт подхватил её на руки и закружил около костра. «Ещё, ещё». – шептала она.
«Пойдём в палатку?», - спросил он. «Нет, здесь, где твой плащ», - ответила она.
Он опустил её на плащ, сбросил с себя одежду, помог ей раздеться. Её волосы рассыпались по траве, вспыхивая вместе с языками пламени. Гарт не ожидал, что она так красива без одежды. Он замер, стоя рядом с ней на коленях.
«Ну, где же ты, мне холодно», - позвала она. Гарт провёл ладонями по набухшим соскам, потом – вниз, по животу, остановился на мгновение на кустике чёрных волос и мягким движением развёл её ноги.
Небо качнулось и упало за горизонт...

Они не пошли потом в палатку. Боялись неосторожным движением или словом спугнуть прелесть их первого счастья.
- Я так и хотела, - призналась Мария, сидя у Гарта на коленях.
- Что?
- Чтобы нас повенчал Млечный Путь.
Гарт посмотрел вверх на бледно-молочный мост.
- Как ты думаешь, нас кто-нибудь видел? Оттуда.
- Я не знаю, Гарт. Книги говорят о разном, и трудно решить, чему верить. У буддистов есть, например, удивительный бог. У него изысканное имя Манджушри, что означает «прекрасное сияние».
- Ты что-нибудь слышал про него?
Гарт отрицательно покачал головой.
- Вообще-то, он не бог, а «просветлённый» или «пробуждённый», т.е. человек, поднявшийся в духовном развитии на непревзойдённую высоту.
- Ты говоришь о будде?
- Да, он дошёл до конца существования, мог стать буддой, обрести блаженство нирваны, т.е. мог жить вечно, не зависимо ни от чего.
- Но он этого не сделал, - догадался Гарт.
- Нет, он остался в сансаре бодхисаттвой.
- А что это?
- Это как бы бог-спаситель, бог-деятель. Он остаётся с людьми в круговороте жизненных превращений, помогая им спастись, выйти из цепи существования. Манджушри решил, что останется в сансаре, пока есть на свете хотя бы одно живое существо, нуждающееся в спасении.
- Чем-то напоминает историю Христа.
- Да, но Христос был сын Божий и сын человеческий.
- А Манджушри?
- Не имеет к земле никакого отношения. Пришёл из космоса. Причём, - редчайший случай, - указаны пространственно-временные координаты его происхождения.
- То есть?
- Одно из трёх учений буддизма называется Махаяна, что означает «Большая колесница». Так вот, в текстах Махаяны сказано, что Манджушри был королём в мире, который расположен на восточной стороне Вселенной. Как он проникся состраданием к блуждающим по сансаре страдальцам, неизвестно, зато известно, что между нашим и его миром лежит 7200 миллиардов миров.
- Что это значит? – удивился Гарт.
- Я заглянула в учебник по астрономии. Там про миры ничего не сказано. Есть звёзды, галактики, галактические скопления. Миров нет. Если древние имели в виду звёзды, то их только в нашей галактике триллион. Во вселенной звёзд гораздо больше, чем семь триллионов.
- А галактик? – спросил Гарт.
- Галактик, конечно, меньше, чем звёзд. И ещё вопрос, наберётся ли их в одну сторону семь триллионов.
- Докуда?
- До края Вселенной.
- Ты думаешь, край есть?
- А края-то – и нет! – засмеялась Мария.
- Да, боюсь, мы не скоро узнаем, где жил Манджушри.
- И когда – тоже, - добавила Мария. – Он жил семьдесят мириад кальп тому назад.
- Это сколько?
- Около трёх миллионов миллиардов наших лет. В этом и проблема. Наша Вселенная существует всего пятнадцать миллиардов лет, а до этого она была микроскопическим сгустком с температурой в триллион градусов. Получается, что наш бодхисаттва пережил мир тысячи раз.
- Тогда остаются три варианта, - резюмировал Гарт. – Либо разум не зависит от состояния материи, либо наша Вселенная образовалась гораздо раньше, чем мы думаем, либо...
- Либо...
- Либо Манджушри – лишь красивая легенда, мечта древних о могущественном покровителе. Кстати, последнюю гипотезу мы можем проверить прямо сейчас.
- Каким образом?
Гарт помог Марии встать, поднялся сам и подошёл к реке.
На востоке, за рекой, уже разгорался рассвет. Розово-красная полоса поднималась над дальним лесом, отгоняя темноту на запад. Над водой плыли клочья утреннего тумана, окрашенные в бледно-фиолетовый цвет.
- О, Великий Манджушри! - крикнул Гарт, подняв руки к небу. – О, Сияющее Совершенство Вселенной! Если ты слышишь меня из своего невероятного далека, если моё слово преодолело материальные пределы и достигло твоих благословенных ушей, если судьбы людей, которые живут на Земле, тебе не безразличны, если ты озабочен нашим настоящим и будущим, подай нам знак, сделай так, чтобы мы убедились в том, что ты есть, что ты существуешь в нашем мире...
Не успел он договорить последние слова, как в предутренней тишине раздалось протяжное курлыканье. Над горизонтом показался маленький слиток солнца. Он опрокинулся светом на заливные луга, кусты, деревья, бросил на поляну дрожащее оранжевое покрывало. В светлеющем небе журавлиная стая тянулась на север.
Гарт и Мария стояли, не дыша.
- Наверное, он есть, - прошептала Мария. – Он дарит нам красоту.
- Ну, да, он сделал так, чтобы мы могли её увидеть, - ответил Гарт.

В это утро Ломов решил, что навестит сестру. Не то, чтобы он был особенно озабочен родственными чувствами. Он редко виделся с Нюркой, встречался с ней без радости, расставался без сожаления. Скорее, хотелось забросить на несколько дней работу, не думать о делах, об оперативках. Хотелось деревенского самогона с простой закуской.
- Наталья, зайдите ко мне, - распорядился он через интерком.
Наталья появилась незамедлительно.
- Слушаю Вас, Алексей Викторович.
- Значит, так, - начал Ломов. – На праздники я уезжаю в Брёхово. На работу вернусь 15-го мая. Связь только через заместителя. Пока меня нет, все дела решает он. Ясно?
- Ясно, Алексей Викторович.
- Очень хорошо. Есть что-то, что я должен знать перед отъездом?
- Да, есть докладная записка сотрудника, который ездил по Вашему поручению в Брёхово. Он пометил её, как срочную.
Ломов насторожился. Он действительно посылал своего человека для переговоров с Сеньковым. Алекс не поехал сам, поскольку не ожидал никаких препятствий со стороны председателя. Согласился один раз, думал Ломов, согласится и другой. Тем более, что аргумент никуда не делся. Наоборот, расцвёл пышным цветом.
- Что-нибудь ещё? – спросил он секретаршу.
- Как обычно, папка «Разное». Сегодня в ней два документа.
- Отлично. Положите мне всё на стол, я разберусь. И... можете уйти сегодня пораньше. Хороших Вам праздников.
- Спасибо, Алексей Викторович, - секретарша слегка покраснела: не часто она слышала от Ломова добрые слова.
«Ну, ну! – подумал Ломов, заметив её румянец, - «Приседай, да знай меру. Здесь не дискотека».
Наталья подошла к столу, положила бумаги.
- До свидания, Алексей Викторович!
- Всего хорошего. «Если б не работа, закрутил бы романчик. Хороша чертовка», - Ломов проводил секретаршу взглядом. Когда дверь за ней раскрылась, он подвинул к себе документы.
Рапорт сотрудника, посланного в Брёхово, был кратким. Он сообщал, что на предложение передать в долгосрочную аренду участок за рекой председатель ответил отказом. Ломов прекрасно помнил, что Сенькова пришлось долго уговаривать, чтобы он отдал пригорок у реки. Год назад Григорий Степанович отклонил настойчивые просьбы Ломова с многочисленными ссылками на интересы высоких персон. Не взял он и денег. Поначалу. Потерпев неудачу в лобовой атаке, Ломов зашёл с фланга. Он узнал, что у Сенькова в городе живёт племянница, которую тот очень любит. Поэтому следующий разговор прошёл легче: стоило Алексу заикнуться о здоровье Марии Духовой, как председатель обмяк, согласился взять деньги и подписать нужные бумаги.
Теперь возникла аналогичная ситуация, и Ломов полагал, что проблем не будет. Однако, когда он зашёл к Степанычу пару недель назад, разговор не получился. Вместо того, чтобы спокойно обсудить сделку, Сеньков нервничал, бегал по комнате и не желал ничего слушать. Алекс не стал тогда тратить время и решил, что поручит дело своему сотруднику, который обламывал таких людей, которым председатель и в подмётки не годился. И вот – здрасьте! – Роман, один из самых опытных парней, вернулся с пустыми руками. Что же случилось с председателем? Отчего он вдруг осмелел?
«Момент!», - Ломов потёр виски, - «кажется, эта Мария живёт теперь вместе с ним. Та девушка, с которой я столкнулся в сенях. Да, пожалуй, она стоит того, чтобы поступиться принципами. Весьма привлекательная особа. И что же, старый перец думает, что сможет защитить её? Совсем из ума выжил! Придётся навестить его ещё раз и объяснить, как делаются такие дела. Кстати, хорошо бы выяснить, куда Сеньков дел полученные деньги. Если узнать, куда он их вложил, разговаривать будет проще».
Ломов достал мобильник и набрал номер.
- Роман, привет. Прочитал твою записку. Да, понятно. Я сам им займусь. Ты вот что. Узнай, куда Сеньков дел деньги. Проверь банки, ценные бумаги, недвижимость. Если что найдёшь – звони мне на мобильный. И будь готов подъехать в Брёхово, если понадобится. Понял? Молодец. Всё.
Так, с председателем придётся поработать. Клиенты не простят, если с выделением земли будет задержка. Ломов отодвинул рапорт в сторону и раскрыл папку «Разное». Ломов любил разбирать неклассифицированные дела, поскольку именно среди них могли прятаться неожиданные зацепки. Сверху лежало запечатанное письмо на его имя. Ломов прочитал обратный адрес. «А-а-а! Опять этот Коган, - протянул про себя Ломов, - «Что ему надо, в конце концов?».
Письмо гласило следующее.
«Уважаемый Алексей Викторович!
Документ, о котором я докладывал Вам ранее, является подлинным. В том смысле, что написан человеком, для которого немецкий – родной язык. Причём, в тексте документа использованы обороты, характерные для языка предвоенной Германии.
Вкратце, отчёт оберштурмбанфюрера Ремтера сообщает об экспедиции СС в северный и северо-западный Китай. Согласно тексту, в Синьцзяне экспедицией обнаружена гора, в недрах которой находится искусственная пещера. Внутри пещеры найден предмет, изготовленный предположительно из золота. Предмет был изъят и доставлен в г. Урумчи. Сообщается, что предмет обладает качествами, не поддающимися прямому объяснению. Дальнейшая судьба предмета и экспедиции неизвестна.
Мной установлено, что оригинал рукописи был передан нашему сотруднику его знакомой Марией Духовой. Оба проходили обучение в одном институте.
Буду Вам очень признателен, если Вы дадите мне знать, насколько Вас заинтересовал данный документ.
С уважением,
Марк Коган»
Ломов снова набрал Романа.
- Рома! Снова Ломов. Слушай внимательно. Сгоняй в город. Найди там бюро переводов Когана. Знаешь? Тем лучше. Его зовут Марк Яковлевич. Скажи, что мне нужна копия документа и его перевод. Он в курсе. За всё пятьсот долларов, максимум – штуку. Понял? Давай. Бумаги подвезёшь, когда попрошу. Да, пока.
«Странное совпадение», - Ломов закурил сигарету, - «и здесь эта Мария. Главное, не понятно, как у неё мог оказаться отчёт экспедиции СС. Херня какая-то, но стоит копнуть: авось вылезет что-нибудь стоящее».
Последняя бумага, которую просмотрел Ломов, вызвала у него ещё большее удивление. Оператор центра радиомониторинга сообщал, что в районе зафиксирована нелегальная радиостанция, работающая на коротких волнах. Предположительная локализация – посёлок Брёхово.
«Не иначе брёховские алкоголики бросили пить и увлеклись коротковолновой связью», - хмыкнул Ломов, - «Или, ещё хуже, в Брёхове обосновался резидент ЦРУ и рапортует об успешном закрытии коровника».
- Макс слушает, - ответила на его звонок «Башня».
- Макс, это – Ломов.
- Доброе утро, Алексей Викторович.
- Привет. Слушай, что там за ерунда с брёховским передатчиком? Кто из твоих его вёл?
- Я сам, Алексей Викторович.
- Подробности?
- Мы засекли его три года назад. Сигнал очень сильный, поэтому предположили, что находится близко. На связь выходил редко. Передача некодированная, через обычный микрофон. Около недели назад появился в эфире, вызывал станцию с позывным «Берт». Я на всякий случай попросил ребят на машине взять пеленг. По углам получилось, что передатчик в Брёхове плюс-минус пару километров.
- Имена звучали?
- Да. Вызывал некто Гарт, отвечал Сергей.
«Ах, вот что», - отметил про себя Ломов, - «значит, это «солдатик» балуется. Делать ему, видно, совсем нечего».
- Макс, нам эта станция мешает?
- Да, в общем, нет.
- Ну, и наплюй на неё.
- Алексей Викторович, понимаете, с одной стороны она не мешает, а с другой...
- Что- с другой? Говори.
- Год назад наша аппаратура показала, что в районе брёховской соты кто-то слушал мобильную связь.
- Что-о-о?
- Это как бы не точно, но вероятно.
Ломов задумался.
- Макс, ты записал разговор?
- Да, Алексей Викторович.
- Толково. Зайди ко мне и сбрось на МР3 плейер.
- Слушаюсь.
- Жду.
У Ломова появилось какое-то неясное и неловкое ощущение. Как будто возникло непредвиденное обстоятельство, которое угрожает делу. По фактам вроде всё в порядке, но чутьё подсказывает, что тучи сгущаются, и надо быть начеку.
«Хочешь – не хочешь», - подвёл он итог, - «а в Брёхово ехать надо. По любому».




































Глава седьмая,
в которой Алекс Ломов делает неприятное для себя открытие, Нюрка совершает противоречивые поступки, а Гарт и Мария благополучно садятя в поезд Моска-Барнаул.


Ломов приехал в Брёхово вечером в тот же день. Он подкатил на своём бронированном «Лэнд Крузере» к нюркиному дому около девяти. Охранника и по совместительству персонального помощника с редким именем Роберт он высадил раньше, около местного ДК. В своём посёлке Ломов чувствовал себя хозяином и в защите не нуждался.
В округе вовсю шла гулянка. По влажному вечернему воздуху растекались переливы гармони, грубые голоса мужчин и визгливые крики женщин. Чувствовалось приближение настоящего тепла и коротких, светлых ночей.
Ломов припарковал машину у калитки, вышел, достал из багажника пакеты.
- Ой, дядя Лёша приехал, - услышал Ломов голос племянницы. Краем глаза он заметил, как она пробежала в сени. «Правильно, Олька!», - подумал он, - «пусть выходят встречать, нечего на печи зады парить».
Пока Ломов открывал калитку и шёл через палисадник, на крыльце появилась Нюрка.
- Ой-ой-ой! Такие люди – и без охраны! – воскликнула она вместо приветствия.
- Охрана будет здесь через пять минут, если понадобится. Так что за меня не волнуйся.
- А что мне за тебя волноваться! Ты – вона где, паришь под небесами, а мы здесь в сору роемся.
- Ну, ладно, завелась! – осадил её Алекс. – Я к тебе погостить приехал, и не с пустыми руками, между прочим. Мужик-то твой дома?
- Дома? – удивлённо переспросила Нюрка. – Ты – что, брат, забыл, какой сегодня день? Хорошо, если в посёлке десять мужиков наберётся, которые дома ночевать будут.
- Пьёт? – коротко спросил Алекс.
- Нет, ест, - огрызнулась Нюрка. – Заходи, коль приехал.
Ломов прошёл вслед за ней в дом. На кухне он по-хозяйски выложил продукты, несколько бутылок хорошего коньяка, сладости.
- Ого! – удивилась Нюрка. – С чего ты расщедрился?
- Сама же сказала – праздник. А раз праздник – будем гулять. Только вот что я попрошу тебя, Нюра. Достань-ка ты, сестрёнка, хорошей самогонки, огурчиков солёненьких да капустки. А если яблочков мочёных раздобудешь, век тебя не забуду.
- Вот как! Соскучился по деревенской еде, - смягчилась Нюрка.
- Точно, сестрёнка. Тебя я французским коньячком попотчую, а сам самогоночки рвану.
- Ладно, братец, уговорил. Гульнём... Оля! – позвала она.
- Что мам? – в залу вошла девочка лет десяти с тёмными вьющимися волосами и голубыми глазами.
- Ты с дядей Лёшей поздоровалась?
- Здрасьте! – мотнула головой Оля в сторону Ломова.
- Ну, здравствуй! – ответил он. – Я, между прочим, кое-что привёз тебе. Ломов протянул ей свёрток.
- Это что? – заинтересовалась подошедшая Нюрка.
- Ой, мама, - воскликнула Оля. – Это маечки.
- Сколько у нас, Оленька, дней в неделе? – спросил Ломов.
- Семь.
- Правильно. И маек семь. По одной на каждый день.
- Лёха, я тебя не узнаю, - воскликнула Нюрка. – Что это за аттракцион неслыханной щедрости?
- Просто ты меня не знаешь, Нюра.
- Я? Тебя? Не знаю? – расхохоталась Нюрка. – Не смеши, а то упаду. Чтоб мне провалиться, если тебе ничего от меня не надо.
- Надо, Нюра, надо. Надо, чтобы ты меня не колола своими булавками, а встретила, как родного брата, напоила-накормила, да спать уложила.
- Красиво поёшь. Ольга! Сходи в погреб. Набери капусты, огурцов. И яблок мочёных набери. Штук десять.
Племянница бросилась вон из комнаты, а Ломов подумал: «Интересно, в кого это она такая тёмненькая. Вроде оба родителя русые, почти блондины... А глазки хороши: голубые, под чёрными бровями. Красавица будет».
- Слышь, Нюра! – начал Ломов, когда они остались одни. – Я подумал тебе деньжат подбросить на одно дело.
- Какое?
- Когда время будет, поправь оградку на родительской могилке. Вот, держи деньги, здесь и тебе хватит. Прикупи что-нибудь, порадуй себя.
- Ну, ты, братец, даёшь, влюбился что ли?
- У тебя одно, шалава, на уме, - пошутил Ломов. – Давай, мечи на стол. Гулять будем.

...Через час Ломов почувствовал себя гораздо лучше. Пьяное тепло разлилось по телу. «Хоть Нюрка и стерва, - подумал он, - а всё-таки – сестра. Какая ни есть, а семья».
- Слышь, Нюр, - спросил он. – Откуда у тебя такая классная самогонка. Сама что ль делала?
- Зачем мне? У Вовки мать только тем и занимается, что гонит. Весь посёлок снабжает. Уже на бугор начала продавать.
- Молодец. Значит, есть у человека хватка, - похвалил Ломов.
- Хватка есть. И помощник появился, - многозначительно добавила Нюрка.
- Кто?
- А бывший мой.
- Гарт, что ли?
- Ага, он самый. Говорят, он ей какой-то обалденный аппарат соорудил: в одну дырку брагу заливаешь, а из другой виски вытекает. Кулибин хренов.
- Зря ты его ругаешь. Между прочим, в его доме живёшь.
- Да плевать я на него, малахольного, хотела. Псих ненормальный.
- Не ругайся. Давай я тебе коньячку налью. Настоящий, не палёный. Прямым рейсом из Парижа. Давай, за здоровье нашей семьи! – Ломов залпом опрокинул свою рюмку.
- Отменный напиток, - снова похвалил он. – Кстати, а чего ты с Гартом расплевалась?
- Слушай, братан, чего старое ворошить? Всё равно не воротишь. Видишь, у меня – хозяйство, муж, дочка, да и у него, кажись, пассия появилась.
- Неужели? Кто это?
- Кто? А приятеля твоего племянница. Машка Духова.
«Ничего себе – совпадение», - промелькнуло у Ломова в голове.
- Момент, - остановил он Нюрку. – Гарту вроде под сорок, а Машка-то сопливая ещё. Что-то не сходится.
- Знаешь, что, братец, ты от своей работы совсем ошалел, жизни не видишь. Во-первых, Машка не такая уж сопливая. Ты посмотри на неё при случае. А во-вторых, чем старше козёл, тем больше его тянет в капусту. Не знал?
- Так давай выпьем за их счастье, - предложил Ломов.
- Мне от их счастья ни тепло, ни холодно, - возразила Нюрка.
- Да ладно тебе, пей! – Алекс подлил Нюрке коньяку.
Когда выпили, он спросил:
- А чем он вообще, занимается?
- Кто?
- Да Гарт.
- А я почём знаю? Вовка рассказывал, что живёт у матери на чердаке, паяет что-то. Будто компьютер у него.
- Вот это – да! – притворно удивился Ломов. - На фига попу гармонь?
- Не знаю. Работал на радиоточке, новости нам рассказывал. Потом будто не ту плёнку зарядил, его уволили.
- И чем же он сейчас живёт?
От выпитого Нюрка раскраснелась. Мстительно прищурив глаза, она вдруг выпалила:
- Чем живёт, чем живёт! За сучкой своей бегает и про звёзды ей поёт!
«Ого!» – смекнул Ломов, - «а тебе-то не всё равно. Не отболело, видно, прежнее».
- Да откуда тебе знать-то? Ты - что, свечку им держала?
- Держала! – закричала Нюрка. – Если хочешь знать, я сама их видела. Сидели ночью на берегу, книжечки читали.
- Какие книжечки?
- Да чёрт их знает, про немцев что-то, про войну вроде.
- Ну, вот, а ты говоришь – звёзды. Может, у них... научный интерес?
- Лёша, ты меня за дурочку держишь. По-твоему, я не знаю, когда мужик за девкой бегает?
«Значит, любовь у них», - подумал Ломов, - «надо использовать этот момент в деле с председателем».
- Я в твоих способностях, Нюра, не сомневаюсь, - ответил Ломов, подливая Нюрке коньяк, - но у людей кроме любви ещё дела бывают.
- Сгласна. Похоже, эти психи нашли кое-что.
Нюрка на минуту замялась.
- Не хотела никому говорить, не моё это дело, но тебе, так и быть, скажу. У них есть золотой ключ!
- Как у Буратино! – хохотнул Ломов. – Осталось только найти очаг, нарисованный на холсте... Померещилось тебе, Нюра, от ревности.
- Ничего не померещилось! Я таких вещей, Лёша, отродясь не видела. Ключ из чистого золота, с локоть длиной. Гарт вертел его в руках у огня, и я хорошо разглядела.
- Интересно, - хмыкнул Ломов.
«Получается следующее», - Алекс прикрыл глаза, размышляя, - «У Духовой неизвестным образом появляется документ, причём очень старый документ, довоенного времени, который, по мнению эксперта, является подлинным. Она привозит его в город, чтобы перевести на русский. В документе говорится о каком-то ключе, якобы обнаруженном в Китае. Далее. Нюрка видит в руках у Гарта необычный предмет, похожий на золотой ключ. Совершенно очевидно, что Мария знает о ключе, поскольку в это время находится рядом с Гартом. Если ключ из документа и тот предмет, что видела Нюрка, - одно и то же, то в руках у Гарта находится вещь загадочного происхождения. Сколько может стоить такой ключ, можно лишь фантазировать. Хорошо бы, конечно, Гарта тряхнуть так, чтобы из него выпал этот ключ, хотя Гарт – не дурак, и, вероятно, спрятал вещицу, как следует. С другой стороны, у Гарта есть слабое место: раз он втюхался в Машку, на этом можно сыграть. Например, разнюхать про него что-то такое, что Марии было бы крайне огорчительно узнать».
- Слышь, Нюр, - Ломов поднял на сестру помутневшие от алкоголя глаза. – А из-за чего твой прежний смотался?
- Да хрен его знает. Показалось ему, что я с Вовчиком спала. А я – чё? Ничё я с ним не спала, перепихнулись раз, да и всё. Что теперь, жизнь ломать из-за этого? Псих проклятый, - Нюрка прикрыла глаза ладонями.
- Псих-то псих, - Ломов осклабился. – Тебя бросил, зато вон какую молодуху отхватил – кровь с молоком. Везёт же дуракам!
- Ты чего мне нервы треплешь, братан? За этим что ль приехал?
- Ты, Нюра, не кипятись. Я тебе добра хочу, не видишь? Чтоб тебе было хорошо, а всем твоим обидчикам – плохо. Поняла?
Нюрка, кивнула, размазывая слёзы по щекам.
- Слёзы лить – пустое дело, - продолжил Ломов. – С волками жить – по-волчьи выть. Надо немного этого Гарта пригнуть, чтобы знал своё место и не прыгал на молодых девок. Есть у меня, Нюра, простой планчик. Пригласи завтра Гарта под каким-нибудь предлогом. А когда будете прощаться, поцелуй его пару раз.
- Зачем? – не поняла Нюрка.
- Ну, что ты, как маленькая, - поморщился Ломов. – Всё же просто. Увидит Машка эту сценку и поймёт, с кем связалась. Поняла теперь?
- Не-а.
- Дура ты. Мой парень чикнет эту сценку, причём так, что об этом и знать никто не будет. Ну, вот, а фотки Маша получит при случае. Чего проще-то?
- Я не знаю, чего он ко мне придёт. Мы уж сто лет, как не разговаривали.
- А ты придумай. Голова-то у тебя есть? Скажи, например, что посоветоваться хочешь.
- О чём?
- Ну, например, о муже.
- Ты, что, с печки упал? При чём здесь Вован?
- Например, при том, что пьёт он у тебя, а Гарт – мужик начитанный, много видел, много знает. Разве не так?
- Это уж точно. Интеллигент паршивый, - обозлилась Нюрка. – Век ему, гаду, не прощу, что ушёл.
- Вот и правильно, - подбодрил её Алекс. – Пошли завтра Ольку. Передай через неё, чтобы приходил так, скажем, часам к четырём. Придёт, - побалакаешь, угостишь чем-нибудь. Потом проводишь до калитки. А когда он уходить соберётся, повисишь у него на шее минутку, пошепчешь чего-нибудь. Найди слова хорошие, это все любят.
- И всё?
- Конечно. Глядишь, поймёт, что – можно, а что – нельзя. И девку заодно избавим от этого урода.
- О ней-то чего печёшься. Не себе ли приглядываешь?
- Может, и себе. Чего добру пропадать? Мне тоже пора о семье подумать.
- Тебе, брат, думать, не надо. Только свистни – полрайона прибежит.
- Мне, Нюра, полрайона не надо, - засмеялся Ломов. – Я за свои бабки и областных девок могу на корню скупить. Мне нужно меньше, да лучше. Помнишь, как Ленин говорил?
- Пошёл ты... – Нюрка откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

Гарт и Мария встретились утром на «своём» месте у заводи. Они стояли, обнявшись, под берёзой, которая роняла на них свои серёжки.
Мария сильно изменилась. Прикосновение страсти сделало её неотразимой. Из миловидной, задумчивой девушки она превратилась в женщину, главным желанием которой стало – любить. Мария гладила Гарта руками, проводила ладонями по волосам, лицу, забиралась в самые скрытые и потому особенно любимые места. Ей было пленительно и нестерпимо вот так стоять рядом с ним и удерживать себя от того, чтобы не потянуть его на траву, на землю, чтобы не отдаться ему немедленно, без всяких предисловий.
Нечего и говорить, что с появлением Марии у Гарта открылось второе дыхание, а может, и вообще, началась вторая жизнь. Река, которая текла ровно, а временами просто нудно, в усталом бездумье переползая от одной заводи к другой, вдруг зашевелилась на порогах, зашумела, окружила себя брызгами и весельем. Всё, что бременем нависало над Гартом: его растерянность, усталость от однообразных и мелких забот, - всё ушло в прошлое. Гарт с восторгом прислушивался к себе, чувствуя небывалый подъём и, главное, узнав, наконец, что жизнь очень сильна, что она может разбудить человека своей красотой и устремлённостью в будущее.
Временами Гарт не чувствовал, что Мария – другой человек. Она казалась ему продолжением его тела. Он готов был целовать её всю: от макушки до кончиков ног. О чём он мечтал? Только о том, чтобы быть рядом с ней. «Если бы можно было так устроить», - мечтал Гарт, - «чтобы ходить, не расцепляясь...». Думая о ближайшем будущем, он понимал, что совместная поездка за тридевять земель опасна. Уже здесь, в Брёхово, было очевидно, что добраться до цели, не подвергая себя серьёзному риску, невозможно. С другой стороны, нельзя было представить, что он, Гарт, уедет, а Мария останется. «В конце концов, если она передумает ехать», - размышлял он, - «отнесу всё, куда положено, и забуду про ключ навсегда». Однако, Мария была уверена в себе, и наоборот, предпринимала нужные шаги, чтобы отъезд прошёл гладко. Она нашла в местной школе учительницу, которая согласилась на месяц подменить её в библиотеке, а также сказала дяде, что отправляется в туристическую поездку. Григорий Степанович, разумеется, сильно удивился и даже позволил себе отговаривать племянницу. Впрочем, зная её характер, он не особенно старался: несмотря на внешнюю покладистость, Мария умела твёрдо следовать своим решениям.
- Когда мы едем? – спросила она.
- Думаю, что послезавтра. Мне потребуется день, чтобы закончить дела и собраться. Лучше всего выехать рано утром, чтобы успеть на вечерний барнаульский поезд. Между прочим, до поезда ещё надо встретиться с одним человеком и забрать у него деньги.
- Что за деньги? – поинтересовалась Мария.
- Это тот самый продавец на «Митинке». Он должен мне пятьсот долларов. Не очень много, но нам они пригодятся. Кстати, я должен тебя предупредить кое о чём.
Мария ещё теснее прижалась к нему.
- Помнишь, я говорил тебе, что пока не знаю, как пробраться в Китай. Сначала я хотел сделать загранпаспорт и получить визу в каком-нибудь турбюро. Потом решил, что это не годится: во-первых, хлопотно и долго, во-вторых, требует затрат, и, главное, не гарантирует доставки ключа до места. Любая таможня, наша или китайская, может его отобрать. Тогда я подумал, что границу можно просто перейти. В горных областях границы как таковой нет.
- Не может быть! – удивилась Мария.
- Да, границы нет, - подтвердил Гарт. – Есть погранзаставы, которые охраняют дороги, идущие к границе. Есть линия на карте. Но границы нет. Никаких столбов, колючей проволоки, КСП...
- Что-что?
- КСП? Это – контрольно-следовая полоса, полоска взрыхлённой земли, которая тянется вдоль границы. На ней хорошо заметны следы. На удалённых, периферийных участках границы, особенно в горах, никаких КСП нет, ходи куда хочешь, только погранцам на глаза не попадайся.
- Ну, и хорошо, мы не попадёмся, - Мария заглянула Гарту в глаза.
- Я не знаю, - улыбнулся Гарт. – Это рискованно. Убить, не убьют, но поймают. Потом сдадут в милицию или полицию.
- Ужас! – Мария приложила пальчик к его губам. Гарт поцеловал его и продолжил:
- Не хотелось бы. Не люблю я с властями связываться. И... второй момент, тоже важный. Чтобы перейти границу, надо будет пройти через горные перевалы, по льду и снегу, через осыпи, карнизы...
- Хочешь, чтобы я осталась дома?
- Хочу, чтобы ты поехала со мной.
- Тогда поцелуй меня ещё раз.

Когда Гарт подходил к дому, в кармане зазвенел мобильник.
- Алло! Гарт? Привет. Это Сергей Берсенев.
- Привет, Сергей! Как дела?
- Нормально. Тебя поджидаю. Ты когда приедешь?
- Скоро, Сергей. Думаю послезавтра выехать.
- Поездом?
- Да, барнаульским. Он идёт двое суток с небольшим, прибывает в Барнаул ночью.
- Получается – на четвёртый день, начиная с сегодняшнего.
- Да, по моим расчётам в воскресенье четырнадцатого будем у тебя. Кстати, посоветуй, как добраться до Горно-Алтайска.
- Выйдете с поезда, рядом будет автовокзал. Берите билет на ближайший автобус и поезжайте. Дорога занимает около пяти часов.
- Добро. Тебе что-нибудь привезти?
- Я об этом и звоню, - засмеялся Сергей. – Нет, мне ничего не нужно, а вот вам кое-что потребуется. Насколько я тебя понял, вы хотите пройти через горы. Так?
- Так точно, - ответил Гарт.
- Ну, вот. Жизнь так складывается, что нам по пути. Я пойду с вами. Есть у меня на юге одно дельце. Заодно помогу со снарягой и маршрутом. Тем не менее, Гарт, вам потребуются средства для общения с местным населением.
- Что ты имеешь в виду?
- Да мало ли какая помощь потребуется. Горы здесь серьёзные. Ну, а за помощь, сам понимаешь, заплатить придётся. Платить лучше всего спиртом, его всегда охотно берут. Если что-то особо важное, то лучший подарок – бинокль. Советую захватить с собой баклажку со спиртом, литров на пять, и пару нормальных биноклей.
- Понял тебя, спасибо за совет.
- И ещё одно, - добавил Сергей. – Спасибо огромное за микросхемы. Аппаратик мой сработал.
- Неужели засёк что-то? – Гарт неожиданно почувствовал лёгкий озноб, как будто в сообщении Сергея было что-то очень важное лично для него.
- Точно. Расскажу, когда увидимся. Думаю, мы в одну сторону пойдём.
- Спасибо, Сергей. До связи.
- Пока, Гарт.

«Может, мне всё это снится», - думал Гарт, стоя у калитки, - «и Мария, и ключ, и звонок Сергея. Жил я себе и не знал, что где-то позади есть живое прошлое, которое не умерло, а лишь притаилось, дожидаясь своего часа. Настал удобный момент, прошлое очнулось, село в такси времени, - и вот, встречайте, уже здесь, в настоящем. Примчалось, вытащило из багажника ворох документов, оружие, волшебный ключ, человеческие судьбы, сунуло всё это Гарту в руки и укатило назад. Что хочешь с этим добром, то и делай. Не успела за прошлым пыль рассеяться, как прибыло будущее. И сказало будущее: «здравствуй, я – Мария. Где бы ты ни был, что бы ты ни делал, ты придёшь ко мне, и останешься со мной, и во мне перейдёшь в другую жизнь». Через день я возьму своё будущее и вместе с ним отправлюсь в прошлое, чтобы... чтобы узнать, что нас ждёт в будущем. Назад в будущее».
- Дяденька Гарт, здрасьте! – Гарт поднял голову. Рядом стояла Оля.
- Здравствуй, Оля! – поздоровался Гарт. Оля ему нравилась. Она была не похожа ни на Нюрку, ни на Вована. В ней была тонкость, редкая для жителей посёлка.
- Дядя Гарт, мама просит Вас зайти сегодня к нам. Если можете, приходите к четырём.
- Хорошо, Оля, я зайду.
- Спасибо, дядя Гарт, я побегу тогда?
- Да, передай маме, что я буду. Беги.
Ольга развернулась, но не побежала, а пошла, подняв подбородок и выпрямив спину. Два-три раза она оборачивалась и махала Гарту рукой. Гарт махал в ответ.
«Вот те, бабушка, и Юрьев день», - Гарт непроизвольно взъерошил волосы, - «интересно, что ей понадобилось». Конечно, живя в одном посёлке, Гарт не мог избежать нечаянных встреч с Нюркой. Но каждый раз, когда это происходило, они либо бросали короткое «привет», либо вообще молча проходили мимо. Гарт перебрал в уме возможные причины приглашения, ничего не придумал и решил, что не будет морочить себе голову, а зайдёт в назначенное время в свой бывший дом и всё узнает.
Он зашёл в сени и позвал: «баб Галь!».
- Чего тебе? – послышалось из дома.
- Баб Галь, - Гарт посунул голову в комнату. – Я отъеду на пару недель, так что оставляю тебе своё хозяйство. Всё, что нагонишь, - твоё.
- Ишь ты! – удивилась баба Галя. – Куда ж ты собрался?
- А сам не знаю. Куда повезут, туда и поеду. Главное – обстановку сменить. Засиделся я тут.
- Ну, давай. Дело молодое, - согласилась баба Галя, хотя и показала голосом, что сомневается.
- Пойдём, покажу тебе, что к чему, - пригласил Гарт.
Они прошли в пристройку, где стоял самогонный аппарат Гарта, ёмкости с брагой и бутыли, в которых настаивались различные сорта самогона. Баба Галя, воодушевлённая расширением производства и дополнительным заработком, расчувствовалась:
- Я тебе на дорожку дам литровочку своего, самого лучшего, - пообещала она.
- Приму с благодарностью, - улыбнулся Гарт.
Некоторое время они поговорили по делу, после чего Гарт отправился на встречу с Нюркой.
Не успел он отойти от дома ста метров, как в ту же калитку прошёл молодой, хорошо одетый человек с кожаным портфелем в руках. Подойдя к крыльцу, он постучал в косяк.
- Есть кто дома? – спросил он уверенным голосом.
- А кого тебе, - из пристройки показалась баба Галя.
- Здесь проживает Анисимова Галина Фёдоровна?
- Ну, я – Галина Фёдоровна. А ты кто?
- Районный инспектор по надзору за незаконными видами трудовой деятельности Петров. Вот моё удостоверение. Парень выставил вперёд красную книжечку с надписью «Удостоверение».
Баба Галя охнула и опёрлась о стену.
- Что-то ноженьки у меня ослабли, - пожаловалась она.
- Прекрасно Вас понимаю, - мгновенно отреагировал молодой человек. – И даже догадываюсь о причине. По нашим сведениям вы занимаетесь кустарным производством крепких спиртных напитков и их сбытом. В контролирующих органах никаких разрешений, согласований, лицензий на данный вид деятельности не обнаружено. У меня есть постановление райотдела на осмотр помещений. При обнаружении средства производства подлежат конфискации, а на Вас будет наложен денежный штраф.
Услышав слово «штраф», баба Галя охнула и осела на землю.
- Ну, ну, чего Вы разволновались, - инспектор проворно подскочил и помог ей подняться. – Вы так себя ведёте, будто у Вас и правда что-то есть. Давайте лучше осмотрим вспомогательные помещения. Начнём с чердака.
Молодой человек, не мешкая, поднялся на крыльцо и скрылся в доме. Баба Галя, почти ничего не соображая, на ватных ногах поплелась за ним.
- Я осмотрю чердак, а Вы побудьте внизу, - услышала она голос сверху.
Этот не то – приказ, не то – совет, - вернул её к жизни. Баба Галя метнулась на веранду, раскрутила аппарат, забросала его тряпьём. Потом она побежала в пристройку и перетащила хозяйство Гарта в погреб. Закончив с этим важным делом, она отдышалась и вышла на двор. В доме было тихо. Она постояла пять, десять минут, но инспектор не показывался. «Нашёл, гадёныш, и акт строчит», - догадалась баба Галя и пошла в дом. Однако дом был тих и пуст. Она устало опустилась на стул. «Господи», - баба Галя взглянула в красный угол, - «померещилось мне, что ли?». На стене ровно тикали ходики. Господи тактично помалкивал.
Она забралась на чердак, оглядела комнату Гарта. Всё было на месте: кровать, стол, два стула. «Из ума я, видно, выжила», - пожаловалась вслух баба Галя, возвращаясь к себе.

Между тем, небо нахмурилось. Из серых косматых туч на землю посыпался мелкий дождь. Гарт поднял воротник своей куртки. Он шёл к Нюркиному дому, и его не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он даже пару раз обернулся. Улица была пуста.
«Фантомы прошлого», - подумал Гарт, - «тени пустых переживаний. Надо ли было так расстраиваться тогда, если теперь всё наладилось? И зависит ли теперешнее счастье от вчерашних страданий? Было какое-то слово, которым буддисты обозначают взаимосвязь всех явлений и чередование всяких превращений. Какое это слово? Не помню. Факт в том, что если бы тогда я не расстроился, то остался бы жить с Нюркой, и, вероятно, не нашёл бы Марию, а это невозможно. Значит, чтобы обрести счастье, я должен был сначала нахлебаться горя. Хотя... какое это горе по современным меркам».
Гарт толкнул калитку и вошёл во двор.
- Спасибо, что пришёл, - Нюрка вышла навстречу, как будто ждала, когда он войдёт. Может, и правда, ждала. – Заходи в дом, здесь замокнешь.
«Дом как дом», - подумал Гарт, устраиваясь на диване в гостиной и пытаясь отогнать ненужные воспоминания.
- Выпьешь чего-нибудь? – предложила Нюрка.
- Нет, не хочу, - отказался Гарт.
- Ну, как же! – не удержалась она. - Ты теперь весь из себя правильный!
- Ты меня за этим звала?
- Ладно, не обращай внимания. Я сама не своя. Всю голову сломала, а придумать ничего не могу.
Гарт молчал.
- Понимаешь, кроме тебя мне посоветоваться не с кем. От баб ничего не узнаешь – одни сплетни, а мужики уже не только читать, - говорить скоро разучатся.
На Гарта навалилось какое-то оцепенение: ему не хотелось ни говорить, ни думать.
- Ну, вот, - продолжала говорить Нюрка. – Я и подумала о тебе. Ты умный. Книжки читаешь. Наверняка подскажешь дельное.
- А в чём дело? – с трудом выдавил из себя Гарт.
- А в том, что Вовка пьёт, и чем дальше – тем больше, и я не знаю, что с ним делать.
- К наркологу ходили?
- Никуда мы не ходили. Его разве сдвинешь куда-нибудь! Ты лучше скажи, можно его от водки отвадить или нет.
- Хорошо. Слушай внимательно, - Гарт постарался собраться с мыслями. – Есть две принципиальных стадии в злоупотреблении алкоголем: бытовое пьянство и алкоголизм. На какой стадии находится твой муж, способен определить только специалист. От этого зависят дальнейшие шаги. Если окажется, что это алкоголизм, то приготовься к тому, что рецидивы болезни могут сопровождать человека до конца жизни.
- Как это? – не поняла Нюрка.
- Так, что алкоголизм до конца не излечивается. Не пока таких способов.
- Это что ж мне, - всю жизнь терпеть?
- Если алкоголизм - всю жизнь, - подтвердил Гарт. – Если бытовое пьянство, то дело несколько проще. Можно попробовать кодирование. Можно «подшиться». Но лучше всего – отвлечься от пьянства. Найти какое-нибудь занятие, увлечение. Кстати, и в случае алкоголизма это тоже помогает, увеличивает интервалы между запоями.
- Я слышала, заговор есть от этого дела, - перебила Нюрка.
- Заговоры – не по моей части, - ответил Гарт. – Ты лучше зайди в турбюро, купи путёвку куда-нибудь. Съездите, смените обстановку, посмотрите другие места. Там, кстати, не будет приятелей, с которыми пьёт твой муж.
- Так он других найдёт, - тут же возразила Нюрка.
- Не захочет искать, если будет интересно другое.
- Что, например?
- Не знаю, зависит от того, какие у него наклонности. Поговори с ним. Может, ему понравится путешествовать. Страна у нас большая.
- Куда ему путешествовать, он в Москве-то один раз был. И то – проездом.
- Так или иначе, - подвёл итог Гарт. – Раз он сам не хочет бросить, тебе надо ему помочь. Подумай, проработай план и веди его за собой.
Нюрка замолчала, погрузившись в свои мысли. Гарту тоже не хотелось говорить.
- Я пойду, пожалуй, - он поднялся.
- Хорошо, я тебя провожу. В любом случае спасибо, что зашёл.
- Да не за что.
Гарт вышел на улицу. Нюрка шла за ним. Когда он повернулся, чтобы кивнуть на прощанье, она неожиданно бросилась ему на шею, обхватила руками.
- Гарт, мне плохо, - она всхлипнула и расплакалась.
Гарт растерялся. Он не помнил, чтобы раньше Нюрка проявляла свои чувства подобным образом.
- Ты знаешь, у меня другая жизнь, - напомнил он.
- Да знаю я всё. Другая жизнь, другая баба. Всё знаю. И хочу сказать тебе кое-что. Уезжай, Гарт. Уезжай немедленно. У братца моего интерес к тебе. Нутром чую, добром это не кончится. Перешёл ты ему где-то дорожку. Где, чего – не спрашивай, - не скажу. Знаю только, что если этот бульдог вцепится, с живого не слезет.
И ещё, Гарт, запомни. Олька, дочка моя, и твоя тоже. От тебя зачала.
Всё. Прощай, - она приподнялась на носках и поцеловала Гарта в губы. – Не поминай лихом.

...Гарт стоял посреди улицы, не в силах сдвинуться. Капли дождя струйками скатывались по его лицу. «Это называется – карма», - вспомнил он забытое слово.

Ломов дочитывал рапорт Ремтера, привезённый Романом, когда в дом постучали. Ломов выглянул в окно. На крыльце стоял Роберт.
- Заходи, докладывай, - сказал Алекс, впуская Роберта в дом.
- Алексей Викторович, - начал помощник, заняв позицию у стола и по-военному вытянув руки по швам. – Ваши инструкции выполнил в точности.
- Подожди, - Ломов поморщился. – Садись, выпей минералки и расскажи спокойно.
Роберт моментально перестроился. Он уселся, принял свободную позу.
- Прошло без сучка, без задоринки. Старушка испугалась так, что оставила меня в помещении объекта одного. Чердак оборудован под жилую комнату, имеет один лестничный вход и одно окно. Обстановка: стол, кровать, два стула и стеллаж с книгами. Книг около двухсот. Тематика разнообразная. Есть научно-популярные журналы. Часть литературы относится к радиоделу. В углу комнаты есть отдельный столик, на котором, по-видимому, что-то стояло. Остались следы. В столике три выдвижных ящика. В первом – радиодетали, во втором – приборы и инструменты для радиомонтажа, и в третьем – несколько десятком компакт-дисков. Часть дисков – это стандартное программное обеспечение, другие имеют пометки от руки. Программные диски оставлены, а все остальные изъяты. Особый предмет, описание которого я от Вас получил, в комнате объекта не обнаружен.
- Отход? – спросил Ломов.
- Ушёл, не прощаясь. Старушка была занята – прятала самогонный аппарат.
Ломов призадумался. Что-то ему не нравилось. Нет, он, Ломов, не покинул бы объект втихую. Теперь самогонщица засомневается, что к ней приходил инспектор. Настоящий инспектор дождался бы клиента и подвёл итог визита. И попрощался бы непременно. «С Робертом придётся побеседовать», - подумал он, - «зарвался парень. Но это – позже. Сейчас самое главное – проверить диски. А этот Гарт, оказывается, фрукт. Только с виду рохля».
- Понятно. Собирайся и поезжай в район. Просмотришь диски и всю значимую информацию соберёшь в отчёт. Возьми у Романа «флэшку». Отдашь в нашу фотолабораторию. Когда снимки и отчёт будут готовы, привезёшь сюда. Крайний срок – утром послезавтра. Всё ясно?
Роберт кивнул.
- Давай, - Алекс на прощанье приподнял ладонь, показывая, что разговор окончен. Роберт вышел.
«Так я и думал», - Ломов уставился в окно, за которым наступила ночь, - «Гарт припрятал ключ. Он не дурак, догадался, насколько это ценная вещь. Одно то, что ключ добывали парни из СС, о многом говорит. Ремтер пишет, что его коллега вынул ключ из какого-то замка. Вопрос первый. Что делает замок, скрытый в никому не известной пещере? Отпирает новую пещеру? Активирует супероружие? Как бы то ни было, этот ключ – не просто кусок золота, и Гарт об этом знает так же, как и я. Кстати, о самом ключе кроме меня осведомлены четверо: Гарт держал его в руках, Духова, как минимум, видела, Нюрка видела издалека. Коган и его переводчик в расчёт не идут. Для них ключ – лишь предмет, описанный в старом документе. Короче говоря, в этой ситуации пока главный – Гарт, в его руках ключ, информация, и, может, что-то ещё. Это неправильно. Главным должен быть я. Поэтому ключ надо достать. Хоть тушкой, хоть чучелком. Роман последит за Гартом, и тот, рано или поздно, приведёт нас к золотому ключику. А если не приведёт, придётся спросить у него самого, причём так, чтобы он не мог отмолчаться».
Алекс отключил мобилку и раскурил свою вечернюю сигару.

Карма – очень современное слово. Им часто заменяют другие слова. Например, судьбу. Или волю случая. Однако, прежде всего карма – это поступок, деяние. И если поступок совершен в соответствии с теми поступками, что были до него, то ему суждена счастливая жизнь и продолжение в будущем. Если – нет, то этим поступком прервётся начатая раньше последовательность событий. В день перед отъездом Гарт совершил поступок: он встретился с Марией, однако ничего не сказал ей ни про встречу с Нюркой, ни про то, что Ольга, может быть (а скорее всего и есть), его дочь. Он сам не мог понять, что заставило его утаить правду. Разве боялся он, что Мария огорчится и потеряет к нему, Гарту, интерес? Нет. Думал ли он, что прошлое может разрушить их привязанность? Тоже нет. Что же тогда? Не известно. Нельзя ничего поделать с тем, что человек порой совершает необъяснимые поступки.

Они покинули Брёхово рано утром. К обеду прибыли в Москву. Прежде всего, они купили два плацкарта до Барнаула. Потом Гарт оставил Марию прогуливаться по Кремлю, а сам отправился на встречу с продавцом, который должен был ему деньги. Ближе к вечеру Гарт и Мария встретились и благополучно устроились в вагоне скорого поезда «Москва-Барнаул». Гарт выполнил наказ Берта: в его рюкзаке помимо вещей поместились два двенадцатикратных бинокля и пятилитровая фляга со спиртом.
Точно по расписанию, в 20 часов 16 минут поезд плавно отошёл от перрона Казанского вокзала. Прежняя жизнь быстро убегала вместе с вечерним туманом московских улиц. Впереди было путешествие, волнующее и пленительное своей неизвестностью.
- Я люблю тебя, - прошептала Мария.
Гарт лишь прищурил глаза. Он был слишком счастлив, чтобы говорить.







Глава восьмая,
в которой Ломов разговаривает с председателем, а Гарт и Мария едут в поезде Москва-Барнаул.

В то утро, когда Гарт и Мария спешно покинули Брёхово, Алекса разбудил телефонный звонок.
- Алексей Викторович, доброе утро. Это Роберт.
- Докладывай, - буркнул Ломов.
- Макс прокрутил диски в лаборатории. Все диски, кроме одного, содержат записи эфирных шумов, - Роберт запнулся.
- Говори.
- Гарт прослушивал сотовую связь. Он записал несколько разговоров, в том числе и Вашу беседу с Евгением Петровичем.
- О чём разговор?
- Насколько я понял, о передаче в частное пользование земельного участка. По моим прикидкам, речь шла о...
- Достаточно, - перебил Ломов. – Я помню, о чём шла речь. Слушай внимательно. Все диски убери в сейф. Никуда не уходи, жди моих распоряжений.
- Алексей Викторович!
- Что ещё?
- Фотографии, о которых Вы упоминали, готовы. Качество хорошее.
- Ясно, до связи.
Ломов дал отбой и тут же вызвал Романа.
- Где Гарт?
- Должен быть дома.
- Ты – что, не уверен?
- Алексей Викторович, я отходил на часок. Он дома. Точно.
- Немедленно зайди в дом. Если он там, никуда не выпускай. Если нет, разузнай, где он. Звони, я жду.
«Ну, сволочь, - ругнулся он на Гарта, бросая трубку, - «попадёшься – наизнанку выверну. Следопыт хренов. Роман тоже хорош - разболтался». Однако, не в характере Ломова было тратить время на пустые переживания. Он был человеком дела, и поэтому быстро прикинул план действий. Прежде всего, надо было задержать Гарта и выяснить, с кем он делился информацией и есть ли у него дубликаты записей. Если на оба вопроса будет положительный ответ, Гарта придётся на время изолировать. Далее - поработать с его контактами и уничтожить все следы разговоров. Имя Евгения Петровича всплыть не должно. Что делать с самим Гартом, можно решить и позже. Например, взять его к себе, пусть совершенствует свои таланты в «башне».
Размышления Алекса прервал мобильник.
- Алексей Викторович. Роман.
- Говори.
- Гарт уехал. Предположительно сегодня утром. Хозяйка не видела, как он уходил. По её сведениям, две недели его не будет.
- Понял. Быстро ко мне.
- Есть.
От внезапной досады Ломов стукнул кулаком по столу. Стоявший с края стакан упал на пол и со звоном разбился. Вбежала Нюрка.
- Ты чего бузишь?
- Ничего. Случайно задел. Ты вот что. Приготовь чего-нибудь и свари кофе. Через час я уеду. И узнай как-нибудь, где Машка Духова.
- Ну, что я говорила? – ухмыльнулась Нюрка. – Скоро эта сучка всех мужиков перетрахает.
- Тебе лечиться надо от зависти. Узнай, говорю, - и всё. Для дела надо. Поняла?
- За дела деньгами платят, - продолжала злиться Нюрка.
«Ну, дал Господь сестрёнку», - подумал Ломов, но развивать скандал не стал.
- Получишь пять сотен, если разузнаешь, как следует.
Нюрка бросила на него презрительный взгляд, развернулась и вышла.

Роман появился через десять минут. Ломов остановил его взглядом на пороге.
- Слушай сюда внимательно, - начал он, постукивая пальцами по столу. – Первое. Ты упустил клиента, и этим очень ухудшил своё положение.
- Алексей Викторович...
- И ухудшишь ещё больше, если ещё раз откроешь рот. Ясно?
Роман кивнул.
- Второе. Я тебя посылал к председателю с простым делом – подписать бумаги. А ты вернулся ни с чем. Надеюсь, ты помнишь, откуда у тебя бабки, квартира, тачка?
Роман снова кивнул.
- Это правильно. Это надо помнить. Считай пока, что ничего этого у тебя нет. До тех пор, пока не выполнишь задание. Пройди в комнату и садись.
Роман присел на стул. Ломов помолчал, собираясь с мыслями.
- Третьего прокола у тебя быть не должно, иначе пожалеешь, что на свет родился. Поэтому следующее задание выполнишь безукоризненно. Сейчас - в машину и пулей в район. На центральной площади к тебе подсядет Роберт. От него узнаешь подробный план. Он – старший. Всё, - приказал Ломов и отвернулся к окну.

...- Роберт, Ломов говорит. Слушай внимательно. У Гарта есть вещь, которая мне нужна – предмет, похожий на ключ. Возможно, сделан из золота. Размером около 30 сантиметров. Гарт направляется в Горно-Алтайск. Не исключено, что его попутчица Мария Духова – дочь председателя местного совета. Как ты достанешь ключ – дело твоё. Но помни, что Гарт должен вернуться сюда, у меня к нему разговор есть. Как только получишь вещь – звони. Узнай маршруты до Горно-Алтайска. Возьми в кассе деньги, кредитки. Продумай мобильную связь. На всякий случай возьми спутниковый телефон. Через час на центральной площади остановится Роман. Сядешь к нему в машину. Попробуйте сесть Гарту на хвост в Москве. Если не получится, ловите его на Алтае. Будут вопросы – звони. Ты – старший. Понятно?
- Так точно, Алексей Викторович.
- Хорошо. Прихвати на всякий случай фотки, которые, как ты говоришь, хорошо получились.
- Ясно.
- Действуйте с умом. Если надо, разделитесь. Главное, - держать объект под контролем.
- Всё сделаем.
- Удачи, - Ломов нажал кнопку «отбой».

Колёса ровно стучали на стыках. Вместе с километрами убегали в прошлое недавние волнения. Гарт время от времени свешивался с верхней полки, чтобы посмотреть, как спит Мария. Она лежала на боку, спрятав лицо под прядью волос. «Устала», - с нежностью подумал Гарт, - «просто чудо, что она решилась на это путешествие. Никто не знает, какие опасности ждут нас впереди. Выдержим ли мы горный поход, сможем ли преодолеть границу, справимся ли с языковым барьером в другом государстве, - неизвестно. А неизвестность – это страх. Значит, ей должно быть страшно. Не может не быть. И всё-таки она здесь, рядом со мной». Гарт, затаив дыхание, наблюдал, как ровно поднимается одеяло от её дыхания. «Ты моё главное сокровище», - признался себе Гарт, глядя на Марию, - «Бог с ними, с тайнами, ключами, - ты моя главная тайна и главный мой ключ».
Что и говорить, Мария занимала почти всё внутреннее пространство Гарта, но, как маленькое облачко в чистом небе, в нём настойчиво заявляла о себе другая тема. Неожиданное отцовство привело его в замешательство. Он не знал, как к нему относиться. С одной стороны, ему было приятно сознавать, что на Земле есть человек, которому он дал жизнь, а с другой, - трудно представить, как вести себя по отношению к этому человеку. Разумнее всего, конечно, сохранить всё в секрете и не смущать девочку, но как это сделать, если внутри уже зашевелилось чувство особой симпатии, чувство близости и родства. И как сказать обо всём Марии? Не расстроится ли она? Не разрушит ли эта новость гармонию их нежной привязанности?
Гарт проворочался всю ночь. Утром он разбудил Марию и предложил прогуляться во время остановки в Казани.
Перрон был мокрым после ночного дождя. Мария улыбалась весеннему солнцу. Гарт не мог заставить себя заговорить об Ольге. Как будто его дочь была той частью прошлого, которое не принадлежало этому дню и не имело касательства к нему и Марии.
- А ты знаешь?.. – спросила она.
- Что? – не понял Гарт.
- А то, что Иван Грозный взял Казань в шестнадцатом веке? – засмеялась Мария.
- Ага. – подхватил Гарт, - чтобы в двадцать первом мы могли проехать через ханство без виз.
- И купить картошечки с солёным огурчиком без уплаты таможенных пошлин, - Мария показала глазами на женщину, которая ходила по перрону с кастрюлей, укутанной в одеяло.
Гарт подозвал продавщицу. «Час назад отварила. С маслицем», - сообщила та. Гарт купил пакет картошки и четыре огурца. «Нет», - решил Гарт, - «не стану ничего говорить. Как-нибудь в другой раз».
Они уже поднимались в вагон, как краем глаза Гарт заметил парня, который шёл вдоль поезда. «Странно», - отметил про себя Гарт, - «я будто видел его раньше. Знакомое лицо. И неприятное».

Накануне вечером Ломов зашёл к председателю. У Алекса уже была информация о том, что Гарт и Мария курили билеты на поезд Москва-Барнаул. Сообщение Нюрки тоже косвенно подтверждало отъезд Марии: влюблённую парочку видели утром на автобусной остановке. «Упорхнула птичка из-под дядиного крылышка», - подумал Ломов, - «этот момент надо использовать. Если взяться с умом, можно одним выстрелом двух зайцев убить: и Степанычу облегчить выбор, и девку вернуть. Нечего ей по поездам шляться со всякими проходимцами, пора жизнь устраивать».
Чем больше Ломов узнавал о Марии, тем сильнее ему хотелось сблизиться с ней. Слишком необычный был у неё характер. Это обстоятельство разжигало его любопытство и интерес. В их короткую встречу она даже не задержала на нём взгляда, не улыбнулась, не остановилась. Такая независимость шла вразрез с местными нравами. Поселковые и районные девушки старались попасться ему на глаза, повертеть бёдрами, сделать так, чтобы он их заметил. Они льстиво улыбались, изо всех сил стараясь понравиться. Ломов редко отвечал кому-либо взаимностью, а если брал женщину, то ненадолго, - чтобы побаловаться и отпустить. Он не тратил времени на ухаживания, и сил – на обольщение. Поведение Марии, напротив, ясно показывало, что она не ищет покровительства, и что её внимание надо заслужить. Вот только чем и как – Ломов не знал. Что-то подсказывало ему, что деньгами Марию не купишь, и, следовательно, надо изобрести другое средство.
Ломов застал Григория Степановича в саду, с мотыгой в руках.
- Привет сельским труженикам, - поздоровался он.
- Здорово, коли не шутишь, - ответил председатель.
- Хочу с Вами потолковать об одном деле.
Председатель выпрямился и с сомнением посмотрел на Ломова:
- Мы вроде все дела переделали.
- Согласен, - улыбнулся Ломов. – Но одно осталось. В крайнем случае – два.
- Ну, заходи тогда в дом, - с неохотой согласился Григорий Степанович.
Он набросил на плечи куртку и жестом пригласил гостя войти.
- Григорий Степанович! Вы знаете, я человек прямой, поэтому обойдёмся без лишних предисловий. Я пришёл поговорить о Марии.
- О Марии? – председатель поднял брови. – Я думал, ты по другому делу.
- Нет, не по другому. Хорошая у Вас племянница, красавица.
Председатель нахмурился, но промолчал.
- Хороший институт закончила, - продолжал Ломов, - а сидит в деревне. Год-два пройдёт, и забудет то, что знала.
- Ты к чему ведёшь? - перебил председатель.
- К тому, что не место ей здесь. Таким, как она, рост нужен, перспектива. Ну, поработает она здесь год-другой, выйдет замуж, и что? Будет кур разводить?
- Давай ближе к делу, - предложил Григорий Степанович.
- Хорошо, - согласился Ломов. – Нравится мне Мария, и я могу сделать так, что её будущее будет обеспечено. Захочет учиться дальше, пойдёт в аспирантуру. Все двери перед ней откроются. Захочет работать – найду ей перспективную фирму. Это – во-первых. А во-вторых, не хочется, чтобы она теряла время на общение со всякими сомнительными личностями.
- Что-то не пойму: ты сватаешься или спонсором хочешь стать? - спросил председатель.
- Считайте, что и то, и другое. Честно Вам скажу – переживаю за неё. Вот, например, люди говорят, уехала куда-то. И не одна, а с Гартом. Сами подумайте, чего здесь хорошего? Ну, зачем ей поселковый нищий?
- Значит, нужен, раз поехала, - Григорий Степанович почувствовал, что разговор ему надоел. – Ты – вот что. Если есть чего сказать – говори. Если – нет, то, как говорится, не обессудь.
Ну, ладно, Степаныч, - в голосе Ломова появился металл. – Хотел помягче, чтобы не больно было.
- Не жалей, я привыкший.
- Смотрите, - Ломов достал мобильник, нажал несколько кнопок. – Мои ребятишки вчера по деревне гуляли, снимали от нечего делать. И наснимали. Прислали мне сегодня полюбоваться.
Он поднёс мобильник ближе к председателю:
- Дружок-то твоей племяшки не прост. На вид только увалень, а сам на два фронта работает. Мне бы, сами понимаете, наплевать на него, но Машу жалко.
Ломов переключал кнопки, показывая свидание Нюрки с Гартом.
- Видите: и с Машей хороводится, и бывшую свою не забывает. Теперь представьте, что Мария отправилась с ним в далёкие края... Кстати, не знаете, куда они поехали?
- Не знаю, а и знал бы – не сказал, - буркнул председатель.
- Не беда, - легко согласился Ломов. – Я на всякий случай послал своих ребят присмотреть за ними. Ну, и помощь Маше оказать, если потребуется.
Григорий Степанович молчал. Теперь он всё понял. «Прошлогодний кошмар повторяется», - подумал он, - «и я снова беззащитен. Снова сила на его стороне».
- Короче говоря, надо сделать так, чтобы Маша вернулась. Я не исключаю, что и сам справлюсь с этим делом, но хотелось бы подстраховаться. Она ведь любит Вас, верно? И в беде наверняка не бросит.
- В какой беде, - насторожился председатель.
- Ну, в какой, в какой, - Ломов вошёл во вкус и театрально развёл руками. - Например, несчастье какое-нибудь, травма там, или болезнь. Вы не волнуйтесь, это, разумеется, понарошку. Вы будете в полном порядке, но чтобы вернуть Марию скажете, что заболели, не можете ходить, нуждаетесь в уходе. Она добрая девочка, в беде Вас не оставит. А когда вернётся, скажете, что позвали для её же блага, что Гарт – подонок: играет в любовь, а сам на стороне шашни крутит. Понятно?
Григорий Степанович не мог вымолвить ни слова.
- Конечно, понятно, - ответил за него Ломов. – Проще простого. Самое время перейти от слов к делу. Вот мой мобильник. В нём есть диктофон. Я сейчас нажму кнопочку, а Вы наговорите текст. Текст прямо сейчас и набросаем.
Ломов достал записную книжку и ручку. Он начал писать, проговаривая слова вслух.
«Милая Машенька! Со мной случилось несчастье. Врачи говорят, что это инсульт, и мне необходим постельный режим. Поэтому лежу с утра до вечера, встаю только по крайней нужде. Хожу с трудом – сильно голова кружится. Девочка моя хорошая, прошу тебя, приезжай, помоги мне. Вместе мы быстрее справимся с этой проклятой болезнью. А на Гарта не надейся. Ненадёжный он человек. Ну, приедешь – расскажу, что знаю. Жалко, что не оставила ты мне адреса, куда поехала, но, слава Богу, мир не без добрых людей. У моего приятеля хорошие связи, и он сказал, что найдёт тебя и передаст эту весточку. Очень надеюсь на тебя, моя дорогая Машенька и жду, как своё спасение. Приезжай!».
Захлопнув книжку, Ломов сказал:
- Григорий Степанович, Вы не сомневайтесь, я для Маши хочу только хорошего. Если захочет быть моей женой, у неё будет всё, - дом, дача, машина, деньги.
- А если не захочет? – спросил председатель.
- Надо сделать так, чтобы не отказалась. Я со свой стороны буду стараться, а Вы – со своей. Очень рассчитываю на Вашу поддержку. Я, знаете, люблю, когда люди заодно, а не врозь.
- И что случится, если я откажусь?
Лицо Ломова приобрело скучное выражение.
- Я не хотел бы этого, - разочарованно протянул он. – Последствия могут быть нехорошие. Своим отказом Вы свяжете мне руки, и если что случится, я буду бессилен помочь.
Так что давайте вернём Машу совместными усилиями, а там видно будет.
Ломов подвинул к председателю записную книжку и включил диктофон. Григорий Степанович повиновался. Старый, опытный человек, ему нетрудно было разгадать угрозу, которая скрывалась за безобидными, на первый взгляд, словами Ломова.
Когда запись состоялась, Ломов поднялся.
- Как говорится, спасибо, Григорий Степанович, за сотрудничество. Кстати, я слышал, к Вам заходил мой человек, и будто бы разговор у вас не получился. Приношу свои извинения. Парень он перспективный, но ещё молодой, неопытный. Я пришлю Вам другого. Вы знаете, дело минутное, подпишите бумаги, - и дело в шляпе. Гонорар получите незамедлительно. Всё, как в прошлом году.
В дверях Алекс обернулся.
- Давно хочу спросить... Григорий Степанович, зачем Вы так скромно живёте? Если мне память не изменяет, Вы получили от компании пятьдесят тысяч долларов. Неужели так и не потратили?
- Не твоё дело, - тихо ответил председатель, не поворачивая головы.
- Вне всякого сомнения, - согласился Ломов и вышел.
«Дедка за репку, бабка за дедку», - с удовлетворением подумал Алекс, - «Дядя вытащит племянницу, она вытащит Гарта. А Гарт мне всё расскажет и всё покажет». На улице он набрал Роберта:
- Ломов говорит. Как дела?
- Алексей Викторович, мы разделились, как Вы советовали. Роман уже едет с ними в поезде. Он попытается взять вещь в дороге. Я сейчас в Домодедово. Жду рейс на Барнаул. Буду там завтра утром.
- Отлично. Гарта и Марию надо вернуть. Я сброшу тебе на мобильник запись. Дядя Духовой заболел и просит её вернуться. Сделай так, чтобы Гарта рядом не было, и дай ей послушать этот текст. Она любит дядю и, по идее, должна согласиться. Лучше всего, если она потянет за собой Гарта, - это упростит дело. Если почувствуешь, что Духова сомневается, покажи ей фотки, на которых Гарт целуется с бывшей женой. Тогда расчёт на то, что она бросит Гарта от обиды. Действуй аккуратно. Мария – девушка умная, может догадаться, что всё это подстава. И последнее: постарайся обойтись без насилия. Ясно?
- Мы постараемся, Алексей Викторович.
- Да уж, постарайся. Выполнишь всё, как сказал, - получишь начальника группы и классную тачку.
- Яволь, мой генерал!
- Ну, давай, артист, я на тебя надеюсь, - закончил Ломов разговор.

После Казани поезд весело побежал к Уралу, делая лишь короткие остановки на небольших станциях. Пассажиры закончили завтрак и затихли. Гарт смотрел в окно на зелёную ленту леса. Она бежала назад, как бесконечная плёнка однообразного кино, в разрывах которой изредка появлялось солнце. Стук колёс завораживал. Гарт внимательно прислушивался к его ритму. Ему казалось, что это не просто звук, а зашифрованный текст, который он должен разгадать. Что-то похожее на морзянку.
...Гарт ослеп. Он ничего не видел, кроме белого сильного света. Ветер, дувший так неистово весь день, прекратился, и вокруг установилась абсолютная тишина. Гарт лежал на земле лицом вниз. Тело его закоченело от холода. Душа застыла от страха неминуемого конца. Нет, это был даже не страх, а мучительная тоска, невыносимое сожаление о конце жизни. «Я ухожу с полпути», - подумал он, - «ни одну дорогу я не прошёл до конца». От этой мысли хотелось заплакать, но слёз почему-то не было. Гарт замер, покорившись своей участи.
Он не помнил, сколько провёл времени, лежа на камнях, но в какой-то момент ему стало теплее. Тепло сначала согрело его волосы, потом медленно спустилось на шею и спину. Гарт почувствовал под щекой острые камни и приподнял голову. Окружающее пространство проступало, как переводная картинка. Сначала он стал различать небо и землю, потом – очертания гор, и, наконец, перед ним возникла фигура человека. Он был высок и статен. Белые волнистые волосы свободно падали на его плечи. В голубых глазах светилась сила и спокойствие.
- Встань, - приказал человек.
Гарт удивился: он явственно услышал приказ, но при этом губы незнакомца не шевельнулись, как будто слово было произнесено внутренним голосом. Гарт поднялся. Оказалось, что незнакомец выше его на две головы. На нём была белая свободная одежда до пят. В руке он держал позолочённый посох.
- Кто ты, - спросил Гарт.
- Я тот, кого ты никогда не забудешь, - незнакомец по-прежнему говорил одними глазами. – Посмотри на Восток, - человек в белом поднял посох и указал им на заснеженные вершины гор. – Твой путь не окончен. За перевалом ты войдёшь в другую страну, куда есть вход только избранным. В ней живут мои братья, которые ждут тебя. Не бойся их, тебя примут с почётом, как дорогого гостя. Будь самим собой, говори лишь то, что думаешь или не говори ничего, - тебя поймут в любом случае. Когда дойдёшь, передашь им ключ. Это святыня, которая откроет тебе дорогу в миллион других миров. Ты будешь очарован нескончаемыми возможностями, которые откроются перед тобой, поэтому будь внимателен: из тысячи путей тебе предстоит выбрать единственный, по которому пойдёт твоя жизнь, - незнакомец на несколько секунд приложил ладонь к щеке Гарта. - Прощай, сын мой. Ты вошёл в будущее.
Он навёл посох на ближайшее облако, которое немедленно сжалось и начало стремительно спускаться. У земли облако превратилось в белого коня. Неуловимым движением незнакомец вскочил в седло, натянул поводья и умчался в голубое небо.
Гарт смотрел ему вслед, не в силах сдвинуться с места. Невероятное, не испытанное доселе чувство овладело его существом. Он чувствовал себя вместе с землёй, небом, солнцем. Как будто исчезли, растворились границы, отделяющие его от мира.
Через некоторое время он взглянул на свои руки. Удивительное дело – на них не осталось ни царапин, ни ссадин. Гарт провёл ладонью по лицу. Кожа была мягкой и нежной.
«Чудеса», - подумал Гарт.
- ...Кажется, Ваш друг просыпается, - услышал Гарт сквозь сон. – Знаете, я его понимаю. В дороге к нам приходят самые невероятные сны. Такие не увидишь в своей домашней постели. Кстати, меня зовут Александр Владимирович Шихов. А Вас как величать?
- Маша.
- Очень приятно. Знаете, какой самый традиционный вопрос в поезде.
- Знаю, - засмеялась Мария. – Мы едем до Барнаула, а оттуда – в Горно-Алтайск.
- Замечательное совпадение, - хохотнул в ответ Шихов. – Я тоже еду в Горно-Алтайск. Правда, в отличие от вас, я там живу.
- Откуда Вы знаете?
- Э, девушка, поживите с моё, и Вы будете определять такие вещи, не задавая вопросов. Вы из большой России, это сразу видно.
Гарт открыл глаза.
- Я – Гарт. Не помешаю?
- Ну, что Вы! Очень рад. Александр Владимирович Шихов, житель Горно-Алтайска.
- А мы из Брёхово Смоленской губернии, - улыбнулся Гарт.
- Не слыхал, но предполагаю, что места, хорошо знакомые императору Наполеону.
- И фельдмаршалу Кутузову тоже, - вставила Мария. – Они своими конями там всю картошку потоптали.
Шихов заливисто засмеялся.
- Держу пари, что Вы путешественники. Только у путешественников я встречал столь весёлый задорный дух. Ну, рассказывайте, куда из Горно-Алтайска отправитесь?
- Пока не знаем. По-моему, на Алтае много интересных мест, - ответил Гарт.
- Правильно, - поддержал его Шихов. – Алтай – страна открытий. Вы что-нибудь слышали про Макарьевскую аномалию?
Гарт и Мария отрицательно покачали головами.
- Очень интересное место. Рекомендую. Изучаю его уже четверть века. Представьте себе, что есть место, где достаточно часто появляются самосветящиеся образования. На первый взгляд кажется фантастикой, а у меня уже десятки чётких фотографий светящихся объектов. Они часто бывают в форме шаров. Иногда выглядят как конусы, полосы или кольца. Причём не где-нибудь в вышине, а прямо над землёй. Можно, как говорится, руками потрогать.
- И – что, трогали? – с сомнением спросила Мария.
- Не только трогали, милая девушка, а всесторонне исследовали с помощью самых современных методов. Оказалось, что это локальные магнитные поля переменной интенсивности. Они, кстати, совсем не безобидные. Каким-то образом они отмечают территорию своего пребывания. Это видно по тропам животных, которые огибают границы пятен. Более того, друзья, нам удалось обнаружить, что световые объекты влияют на состояние людей. Я сам не раз испытывал необъяснимый дискомфорт, когда входил в пятно. Сердце начинало как-то неровно биться, потом развивалась сонливость. У некоторых сотрудников фиксировался феномен дальновидения – они могли рассказать о событиях, которые происходили за много километров от места пятна, у других активизировалась ретро-память – воспоминания о давно прошедших событиях.
- Как Вы это объясняете? – поинтересовался Гарт.
- Дело в том, молодой человек, что не только светящиеся объекты влияют на людей, но и люди влияют на световые пятна. Люди способны изменять электромагнитный паттерн пятна, повышать или понижать его интенсивность. Это доказано с абсолютной достоверностью. Вы можете почитать об этом в научных журналах.
Исходя из этих наблюдений, мы сделали вывод, что электромагнитные поля пятен взаимодействуют с биополями человека и наоборот.
- Я слышал, что Алтай славится шаманами, - вставил Гарт.
- Вы попали в точку, молодой человек, - оживился Шихов. – Шаманы издревле выбирали для своих камланий места с аномальной электромагнитной активностью. И таких мест на Алтае пруд пруди. Кстати, один из современных шаманов – мой знакомый, живёт в Горно-Алтайске. Слышали вы что-нибудь про Антона Юданова? Не слышали? О, это замечательный человек. Если вы встретите его на улице, то ни за что не отличите от других прохожих, но... он настоящий шаман. Как-то раз он рассказывал мне, что могли древние шаманы Алтая. Воистину, их возможности были невероятными. Они понимали язык животных, лечили без лекарств, отправляли свою душу в другие миры и, представляете, летали. Да-да, они были способны к левитации. Юданов говорит, что это последнее качество утрачено навсегда. Тем не менее, шаманы живы и продолжают своё дело. Говорят, что шаманству тридцать тысяч лет, и что стать шаманом невозможно, если в роду не было ни одного шамана.
- Интересно, как можно узнать, был в роду шаман или не был, - спросила Мария.
- Боюсь, что Вам, деточка, это не удастся, поскольку качества шамана проявляются только у мужчин, а вот Вашему спутнику никто не мешает проверить свои способности. Приезжайте в нашу Макарьевку. Я с удовольствием включу вас в состав экспедиции. Походим по горам, поищем пятна, попробуем побыть внутри них, - глядишь, Ваше биополе попадёт в резонанс с природным, и мы увидим рождение нового экстрасенса, - весело засмеялся Шихов.
- Если только на обратном пути, - предположил Гарт.
- Ах, вот как! – воскликнул Шихов. – Значит, у Вас есть конкретный маршрут. Я так и думал. Судя по загадочному выражению ваших лиц, вы собираетесь что-то исследовать. Что же это такое, позвольте спросить?
- Вы знаете про волшебную страну под названием Шамбала? – ответила вопросом на вопрос Мария.
- Что Вы сказали? – переспросил Шихов.
- Я сказала – Шамбала. Мы ищем Шамбалу.
На лице Александра Владимировича появилось умиление в равной степени перемешанное с удивлением.
- Кажется, я Вас понимаю, - протянул он после минутного замешательства. – Вы, конечно, выразились иносказательно. Вы ищете страну высокого духа, страну могущественных знаний, место, где царствует гармония и равновесие. Это похвально, молодые люди. Вы правы, Алтай – самое подходящее место для духовных поисков. Я грешным делом поначалу подумал иное.
- А что Вы подумали, если не секрет, - поинтересовался Гарт.
- Я подумал, что вы решили найти реальную страну, где обитают боги или, по крайней мере, люди высокой цивилизации, прародители человечества.
- И Вы не ошиблись, - подхватил Гарт. – Мы ищем именно такое место.
В отсеке воцарилась тишина. Александр Владимирович растерянно поглядел по сторонам, будто ожидая поддержки других пассажиров. Однако, пассажиры или спали, или занимались своими делами. Никто не прислушивался к разговору, который происходил между молодыми людьми и алтайским исследователем светящихся пятен.
- Если вы меня разыгрываете, то очень тонко. Ценю Ваш юмор.
- Да мы, в общем, не шутим, - заверила его Мария. – А что, Вы думаете, что Шамбала не существует?
- Я вот что думаю, - ответил Шихов. – Давайте выпьем пива. Я сейчас схожу в ресторан и куплю нам бутылочке по две. Такой разговор, знаете, без пива не пойдёт. Согласны?
- Отлично, мы согласны, - Гарт поднялся. – Я Вам помогу.
...Когда мужчины вернулись, на столике уже лежали бутерброды с колбасой, которые приготовила Мария.
Чудесно, - поблагодарил её Шихов. – Попируем и поговорим. Он откупорил бутылку и наполнил стаканы. – За знакомство!
- За знакомство!
- Даже не знаю, с чего начать, - Шихов в раздумье поднял стакан, разглядывая содержимое. – Пожалуй, я догадываюсь, куда вы направляетесь. И уверяю, что Вы – не первые. Началось это давно. Очень многие не знают, что ещё тысячу лет назад, при Владимире Святом – том самом, что Русь крестил – жил некий монах по имени Сергий. Случилось тому Сергию побывать в Византии, и услышал он в тамошних монастырях рассказы о Королевстве Белых Вод, которое якобы находится на востоке. По словам монахов в том королевстве царствовали мир и порядок, покой и добродетель. Сергий, очарованный красотой и гармонией неизвестного государства, вернулся в Киев и поведал всё Владимиру. Владимир, в свою очередь, тоже воодушевился, притом настолько, что снарядил экспедицию в Беловодье, а Сергия назначил старшим. Экспедиция отправилась; потом, как это часто бывает, пропала, и её перестали ждать. Но, молодые люди, ничто не проходит бесследно! Через много лет, глубоким стариком, в то время, когда князь Владимир давным-давно покоился в земле, Сергий вернулся в Киев. Не знаю, какое впечатление произвёл его рассказ на киевлян, но лично я был потрясён. Сергий рассказал, что шёл три года. Каждый год он терял своих людей, пока с ним не остались лишь двое – самых отважных и преданных соратников. И даже этих двоих, больных и еле живых от истощения пришлось оставить на попечение местным жителям. Вы спросите, что же двигало Сергием, что заставляло его идти вперёд. Представьте, сообщения именно тех редких людей, которых он встречал на своём пути. Ему говорили о Земле Белых Вод, Земле Сияющих Душ, Земле Живого Огня, Стране Чудес, Священном Королевстве, Запретной Земле. В полном одиночестве дошёл он до озера, берега которого окаймляли белоснежные барханы чистой соли. За озером его встретили два человека и отвели в селение. Много лет и месяцев провёл Сергий среди незнакомцев, которые разговаривали с ним на чужеродном языке, но которых он, тем не менее, понимал. Со временем Сергий понял, что попал в братство бескорыстных мудрецов, которые трудились во имя процветания человечества. Он узнал, что в этом братстве существовал закон, согласно которому только семь человек за сто лет могли проникнуть на их территорию. При этом, шестерых по окончании обучения отпускали в родные края, а седьмому даровалось бессмертие.
Почти через восемь столетий на поиски Беловодья отправились русские старообрядцы. Они осели в Уймонской долине Алтая, откуда совершали вылазки на юг, в монгольские пустыни, Тибет и Гималаи. Район Уймонской долины, озера Ак-Кем, горы Белухи впоследствии получил название Северной Шамбалы.
- Интересно, от кого? – спросила Мария.
- Разумеется, от Николая Константиновича Рериха. Разве вы не знаете? Рерих определённо искал Шамбалу, и не только как нематериальную страну богов, но и как вполне конкретное место, где когда-то обосновалась прежняя высокая цивилизация – прародительница человечества. Он тщательно собирал все известные документы, свидетельства, мифы и легенды о Шамбале. Если мне не изменяет память, он обнаружил понятие Северной Шамбалы в «Пророчествах о Шамбале и Майтрейе», а потом идентифицировал и само место. Трудно сказать, что навело его на мысль об Ак-Кемской долине, как Северной Шамбале. Возможно, он принял во внимание то обстоятельство, что Ак-Кемская долина была для староверов чем-то вроде Земли Обетованной, или тот факт, что Ак-Кем в переводе с тюркского обозначает «белая вода». Не знаю.
Шихов прервал рассказ, чтобы наполнить стаканы.
- Получается, что Шамбалу искало множество людей, но никто до неё не добрался, - заметила Мария.
- Милая девушка, - отозвался Шихов. – То, что было раньше – это цветочки. Сейчас Шамбалу ищут все, кому не лень. Можно сказать, что её исходили вдоль и поперёк. Судите сами, на Белуху, которая считается священной горой, входом в Северную Шамбалу, каждый год поднимаются сотни человек. Кстати, местные шаманы, Юданов, в частности, восхождение на Белуху воспринимают, как святотатство, и предупреждают, что Шамбала жёстко реагирует на неуважительное отношение.
- Каким образом? – спросил Гарт.
- Обыкновенным, - ответил Шихов. – Далеко не все покорители возвращаются назад.
Он разлил остатки пива и откусил приличный кусок бутерброда.
- Вкусная колбаса, - заметил он.
- Вы думаете, что мы собрались на Белуху? – спросила Мария.
- Честно говоря, такая мысль у меня была, - ответил Шихов. – Белуха – высочайшая вершина азиатской России, поэтому она привлекает альпинистов и поклонников других видов спорта. Но, главное, Белуха – одна из центральноазиатских святынь, которую рассматривают как потенциальный канал связи с другими мирами, и, возможно, с разумом, обитающим в ином измерении...
- Нет-нет, - поспешил разубедить его Гарт. – Наши цели скромнее. Мы хотим подышать чистым воздухом, полюбоваться на горы. Мы просто хотим отдохнуть от цивилизации.
- Ну, что-что, а чистый воздух вам гарантирован, - Шихов понимающе улыбнулся, как бы говоря: «конечно, вы не хотите раскрывать свои секреты первому встречному, но извините, господа, они написаны у вас на лбу крупными буквами».

За разговором не заметили, как наступил вечер. Гарт почувствовал, что хочет спать. Он изо всех сил старался следить за разговором, но внимание его рассеялось. Голоса Шихова и Марии стали звучать глуше, а потом и вовсе растворились в привычном шуме вагона. Гарт заснул глубоко и без сновидений.
Разбудил его твёрдый голос проводника: «Поднимаемся, пассажиры, поднимаемся. Техническая неисправность. Оставляем вещи и выходим из вагона! Поживее, поживее, граждане!». Поезд стоял, весь вагон был в дыму. Пассажиры бестолково толкались в проходе, пытаясь сообразить, что делать. Мария спрыгнула с верхней полки:
- Кажется, горим, - шепнула она.
- Горим? – Гарт повёл носом. – Странный запах. На горелый пластик не похоже, больше смахивает на дымовую шашку.
- Лучше быстрее убраться, - Мария дрожала от волнения.
- Пожалуй, ты права, - Гарт застегнул брюки и набросил куртку. – Документы взяла?
- Да.
- Тогда пошли.
Вагон уже наполовину опустел. Страх выгонял людей на улицу лучше любых приказов. Гарт и Мария протиснулись в проход, пробрались к ближнему выходу и спрыгнули на насыпь. На улице было темно. Гарт взглянул на часы. Два тридцать ночи. «Идеальное время для преступления, - почему-то подумал он и потрогал внутренний карман куртки. Ключ лежал на месте в специально вшитом кармане.
Толпа у вагона беспокоилась:
- Что горит?
- Вагон горит.
- А почему огня нет?
- Потому что не разгорелось. Разгорится – будет огонь.
- Надо, чтобы не разгорелось.
- А чем, Вы думаете, проводник занимается? Видите, как мечется по вагону. Наверняка, огнетушитель ищет.
- Чего его искать, он у туалета висит.
- Ну, наверно, не глупей нас с вами, знает, что делать.
Действительно, было видно, как через дым от туалета к техническому купе пробирается тень. Гарт внимательно следил за её передвижением. Тень добралась до места, где установлен кипятильник, и пропала. Очевидно, человек вошёл в техническое купе. Через несколько секунд свет в вагоне погас. Это озадачило Гарта. С одной стороны, это могла быть мера, направленная на устранение причины задымления, а с другой, - способ скрыть передвижение по вагону.
- Держись вместе со всеми, - попросил он Марию. – Я скоро вернусь.
Он подлез под вагон, выбрался на другую сторону насыпи и направился к своему отсеку. Остановившись под окном, Гарт прислушался. В отсеке явно кто-то был. Вот подняли нижнюю полку: Гарт услышал, как звякнула стопорная скоба. Потом вынули вещи и поставили на пол, - глухой, тяжёлый звук. «Может, я ошибаюсь», - засомневался Гарт, - «и это лишь проводник, который устраняет неисправность». Однако его сомнения улетучились, когда полка громко стукнула по основанию, - очевидно, она выскользнула у кого-то из рук. Не мешкая, Гарт снова нырнул под вагон, подбежал к нерабочему тамбуру и запрыгнул на подножку. В вагоне всё ещё было полно дыма. Ощупью Гарт двинулся к своему отсеку. Одну руку он вытянул вперёд, чтобы не налететь на переборку, другой отсчитывал пройденные отсеки. Через несколько шагов он остановился. Внутренний голос подсказывал ему, что рядом кто-то есть. Гарту даже показалось, что он слышит сдавленное дыхание. «Кто здесь?», - спросил Гарт. В следующий момент из чёрной дымовой завесы показалось лицо. Собственно, Гарт увидел лишь контуры лица обтянутого маской. Человек умело перехватил руку Гарта, потянул на себя, выполнил переднюю подсечку и бросил его в сторону. Пока Гарт летел, человек рванул вперёд по коридору. Он выскочил в тамбур и специальным ключом закрыл за собой дверь.
Гарт сильно ударился головой о столик, но сохранил сознание. Поднявшись на ноги, он поначалу хотел бежать за человеком в маске, но, подумав, продолжил путь к своему отсеку. Когда он почти добрался до своего места, в вагоне зажёгся свет.
- Зачем вошли? Я же говорил – никому не входить! – крикнул проводник от служебного купе. – Смотрите. Вот голову разбили. Я что ли теперь за Вашу голову буду отвечать? Идите в туалет и промойте рану. Я дам Вам чистое полотенце. Какого чёрта Вас принесло?
- Здесь кто-то лазил, - сдавленно ответил Гарт, ощупывая голову. Действительно, из раны шла кровь.
- Ну, кто здесь мог лазить, кроме меня. Тот козёл, который бросил сюда дымовушку, давно уже смотался. Он – что, по-вашему, будет ждать, когда его поймают? Правильно, не будет. Зашёл, сволочь, бросил шашку и ушел. Сейчас уже десятый сон видит.
- А где он может быть?
- Где? Да хоть где. Кто его посреди ночи заметит. Спят все.
Гарт заглянул в свой отсек. Его рюкзак и сумка Марии валялись между полками. Часть вещей была разбросана вокруг. «Так вот зачем была нужна дымовая завеса», - догадался Гарт, - «для нелегального обыска без свидетелей». Гарт быстро проверил вещи. На первый взгляд ничего не пропало. За несколько секунд Гарт всё собрал, поместил в рюкзак и убрал его вместе с сумкой в багажное отделение.
- Вы что делаете? – в купе заглянул проводник с полотенцем. – Хотите мне пассажиров перепугать. А ну, шагом марш в туалет. Даю две минуты. Промоете рану, - и ко мне в купе, сделаю Вам перевязку.
Через час поезд снова тронулся, но пассажиры долго не могли успокоиться. Им сказали, что дым распространился от загоревшегося вентилятора, который гоняет воздух по вагону. Сейчас, мол, кондиционер отключили, и опасаться нечего. Однако, в эту утку поверили далеко не все, поэтому по вагону гуляли версии одна невероятнее другой. Шихов с подозрением посматривал на Гарта, голова которого была обмотана белым бинтом. Мария поначалу сидела молча, но потом наклонилась и спросила: «Они искали ключ?». Гарт неопределённо пожал плечами.
Утром в Тюмени по вагону прошлась бригада линейного отдела. Гарта вызвали в купе проводников. На вопрос, зачем он полез в вагон, Гарт ответил, что ему показалось, будто он видел огонь. Тогда он якобы решил помочь проводнику тушить пожар. В вагоне Гарт споткнулся и упал. А падая, задел головой край стола.
Менты послушали, молча вернули Гарту паспорт и сказали: «Вы свободны».

















































Глава девятая,
в которой Берт готовит своих гостей к серьёзным испытаниям, а Гарт оказывается перед трудным выбором.


- Поздравляю вас, молодые люди, вы в столице Алтайского края, - провозгласил Александр Владимирович, когда поезд звякнул буферами у перрона барнаульского вокзала. – Прошу не путать с Республикой Алтай, которая является другим, так сказать, субъектом федерации. Между прочим, приглашаю вас в гости.
Шихов достал карточку и надписал на обороте домашний телефон.
- Звоните, когда будете в Горно-Алтайске. Сегодняшний день я проведу здесь. А завтра уже буду дома.
- Большое спасибо, - поблагодарила Мария, принимая карточку. – Мы, пожалуй, доберёмся до Горно-Алтайска раньше Вас. Сейчас пойдём на автовокзал и попробуем уехать первым автобусом.
- Бог вам в помощь. Рад буду увидеться. – Шихов подхватил свою сумку и направился к выходу.
- Нам, думаю, можно не спешить, - обратился к Марии Гарт. – Сейчас полчетвёртого, автобусы, по всей видимости, ещё не ходят.
Гарт сказал это нарочно. Он уже понял, что у них есть «попутчик», который старается держаться в тени. Не зря на перроне вокзала в Казани мелькнуло знакомое лицо. И отнюдь неспроста кто-то устроил показной пожар, чтобы покопаться в их вещах. Гарт был уверен, что это один и тот же человек. «Если покинуть поезд вместе с толпой», - рассуждал он, - «то вычислить «сопровождающего» будет трудно, потому что он легко спрячется за спинами окружающих. Поэтому надо выйти, когда люди разойдутся, и тогда я сразу увижу его на пустом перроне».
Гарт и Мария покинули вагон последними. Перрон, освещённый фонарями, действительно был пуст. Гарт покрутил головой. По пешеходному переходу, проложенному над путями, пассажиры спешили к вокзалу. «Чёрт побери, - неслышно отругал себя Гарт, - «он же знает, что мимо вокзала мы не пройдём, и ему совершенно не обязательно торчать у поезда. Он поджидает нас на выходе».
Они поднялись на эстакаду. Справа и слева простирались пути, подсвеченные разноцветными огнями. Гарт остановился.
- Знаешь, Маша, я люблю смотреть на путевые огни. Зелёные говорят поездам: «можно ехать». Красные говорят: «стойте!». Синие предупреждают: «Внимание, здесь стрелка». Поезд не видит того, кто управляет сигналами, да ему это и не важно. Поезд – существо подчинённое - он либо стоит, либо идёт. Как человек, которым командуют желания.
- Только человек, в отличие от поезда, сам расставляет сигналы, - заметила Мария.
- Ага, стоит перед стрелкой и думает, куда её повернуть. Потом поворачивает и опять думает, ехать или подождать.
- Согласна, именно так делает человек, - Мария повернулась к нему лицом. – А ты последние дни ведёшь себя, как поезд. Стоишь перед красным и ждёшь, когда включится зелёный. Для тех, кто тебя не знает, ты катишься по рельсам, но я вижу, что это иллюзия. Меня это беспокоит. Разве ты не видишь?
Гарт отвёл глаза. Ему казалось, что его смущение и растерянность запрятаны настолько глубоко, что недоступны Марии. «Дурак», - отругал он себя, - «надо было сразу всё рассказать. Теперь поздно».
- Наверное, ты права, я вымотался, - сказал он вслух. – Обещаю быть сильным и стойким, как оловянный солдатик. «Господи! Что я несу?» - одновременно подумал он, однако, слова были уже произнесены, и вернуть их было невозможно.
Мария лишь качнула головой.
- Пошли Гарт, я подожду, когда ты переключишь свой семафор.
Пройдя через вокзал, они оказались на привокзальной площади. На крыльце Гарт снова остановился и закурил. Последние пассажиры укладывали вещи в багажники машин и уезжали. Площадь пустела на глазах. Через пару минут на ней осталось лишь несколько автомобилей. Гарт со своего места осмотрел каждый из них. Два «Жигуля» и «Газель» были, по-видимому, пусты, но в сером джипе, стоявшем поодаль, кто-то сидел: Гарт заметил вспышку зажигалки. «Конечно, это ничего не значит», - подумал Гарт, - «В машине может быть кто угодно. Чёрт его знает, может, вся слежка – лишь плод моей фантазии, и ничего больше».
До автовокзала дошли за три минуты. Он встретил их сонным залом ожидания и закрытыми кассами. Проверив расписание, Гарт обнаружил, что, действительно, первый автобус в Горно-Алтайск уходит только в семь утра.

Тем временем, в сером «Чероки» находились отнюдь не посторонние люди. За рулём сидел Роберт, рядом с ним расположился Роман. Роман курил сигарету и стряхивал пепел в раскрытое окно.
- ...Короче, теперь ясно, что он с этой штукой не расстаётся. Я думаю, что он носит её под курткой.
- Рома, - перебил Роберт. – Не нервничай. К тебе претензий нет. Если бы нам только ключик нужен был, мы бы его уже давно взяли. Но, ты знаешь, задачка у нас сложнее.
- Я понимаю. Не понимаю только, как её решить. Ну, прикинь: люди собрались по своим делам, взяли билеты, заехали в «тмутаракань». Теперь являемся мы и говорим – поезжайте-ка лучше домой. Что они на это скажут?
- «Идите, господа, лесом», скажут они, и будут правы. Поэтому мы дурацких предложений делать не будем, а постараемся мягко их развести. Пусть им самим захочется вернуться. Хоть вместе, хоть поодиночке.
- И как мы это сделаем? – спросил Роман.
- Шеф предлагает сыграть на чувствах. Есть два варианта. Первый – подкатиться к Гарту и пригрозить, что если не отдаст ключ, то его Машка увидит замечательные фотки, на которых он целуется с бывшей женой. Кстати, на фотках дата проставлена, так что девочке нетрудно будет догадаться, что дружок её два поля вспахивает.
- Не факт, что мужик раскиснет от каких-то фоток. Может, он ей уже рассказал про жену, и Машка ему всё простила, - возразил Роман.
- Не спорю, - согласился Роберт. – Вариант дохлый. Лучше бы Машку поймать и запереть где-нибудь на время. А потом предложить Гарту тёплую живую тёлку в обмен на бесчувственную железяку. Просто, как мир, но шеф почему-то не разрешает. У меня шестое чувство, что он сам на Машку глаз положил.
- Ну, это дело не наше, - Роман выбросил в окно сигарету и сплюнул вдогонку.
Роберт потёр ладонью лоб.
- Ага, - подтвердил он. – Слушай вариант номер два. На моей мобиле есть запись. У девочки в посёлке остался дядя, ты его знаешь. Так вот, этот мужик якобы заболел и просит Машку вернуться. Мимоходом он обливает Гарта помоями, чтобы ей было легче принять решение. Короче, вопль вопиющего из Брёхово. Вопрос в том, поверит она или нет. Если поверит, то дело упростится. Не исключено, что Гарт захочет вернуться вместе с ней, но даже если не захочет, то одного его обработать будет легче.
- Что-то мне подсказывает, что они попрутся в горы, и нам придётся ползти за ними, - неожиданно заявил Роман.
- Вот этого, друг мой, не хотелось бы, - поморщился Роберт. – Именно поэтому мы должны решить вопрос, пока они в городе.
- Сколько, ты думаешь, они там пробудут?
- Не знаю. Насчёт этого шеф ничего не говорил. Но учти, если они собрались в горы, им потребуется снаряжение, одежда, продукты - то, чего у них сейчас нет. За один день это не соберёшь, поэтому два-три дня им надо по любому.
- Есть ещё один вариант решить вопрос, - задумчиво произнёс Роман, доставая новую сигарету. Он неторопливо прикурил, затянулся.
- Слушаю тебя, - отозвался Роман.
- Вариант самый элементарный – нанять местных пацанов, чтобы они забрали вещь и передали её нам. Я так понимаю, что без ключа Гарту здесь делать будет нечего, и он тихо-мирно вернётся. Вместе с Машкой.
- Блеск, - с деланным восторгом воскликнул Роберт. – Молодец. Но беда в том, что шеф запретил перепоручать дело кому бы то ни было. Понятно?
- Да понятно, - недовольно буркнул Роман.
- Тем более, что местные пацаны тоже не дураки и, вместо того, чтобы придти к тебе, могут зарулить в другую сторону. Разве нет?
Вопрос не требовал ответа, и на некоторое время в машине воцарилась тишина.
- Короче, - через пару минут подвёл итог Роберт. – Ведём их до Горно-Алтайска. Выясняем, где останавливаются. Следим за каждым их шагом. При малейшей возможности попытаемся отделить Гарта от девочки. Далее действуем по обстоятельствам. Сейчас спи, утром поведёшь машину.
Роман перебрался на заднее сиденье и улёгся спать. Роберт вышел размяться.
Стоял тот короткий предрассветный час, когда бледный свет уже ложится на стены домов, но город ещё спал глубоким сном. Спали птицы на деревьях, спали собаки в подворотнях, спали люди в постелях. Пройдёт каких-нибудь четверть часа, - и всё изменится. Поднимутся в небо и полетят невесть куда чёрной тучей вороны. Потягиваясь и зевая, вылезут из своих убежищ собаки. Люди, разбуженные звоном будильников, привычно встанут и пойдут в туалет, из туалета – в ванную, из ванной – на кухню. Рыча и выбрасывая отработанную солярку, из парка выкатится первый автобус. Город зашумит, загудит, и невозможно будет поверить, что совсем недавно в нём никого не было, кроме тишины.
Роберт размялся, выполнив несколько резких движений, потом вернулся в машину и подогнал её поближе к автовокзалу. Теперь он мог видеть центральный вход и, соответственно, всех пассажиров, проходящих к автобусам. Но... в этот ранний час на платформах не было ещё ни автобусов, ни пассажиров.

Гарт, разумеется, не мог знать о перемещениях серого джипа, потому что сидел в зале ожидания и охранял сон Марии, которая спала, положив ему голову на колени. Надо сказать, что в данный момент его занимали два обстоятельства, причиной которых он сам, отчасти, и являлся. Первое, он ринулся в опасное предприятие без всякой подготовки. Практически, на авось. Второе, Мария, нисколько не сомневаясь («Как жена декабриста», - думал Гарт), отправилась вслед за ним. «Бог мой!», - вспомнил Гарт, - «Я считаю её своей женой, а предложения не сделал. А вдруг она не захочет? Нет, не может быть. После всего, что было... А что было? Как можно знать ответ, если даже не задал вопрос? Как только доберёмся до Горно-Алтайска, пойду в магазин и куплю колечко, а потом приглашу в ресторан. Именно так и надо сделать: пригласить Машу в ресторан, накормить, а когда она будет в хорошем расположении духа, достать кольцо. Хотя... она и так всегда в настроении. Почему надо ждать? И чего? Второго блюда? Десерта? Чушь. Нет, не чушь. Женщины ценят, когда их кормят в ресторане. Это аксиома. Короче, нечего обсуждать, веду в ресторан и делаю предложение. Лишь бы ничего не помешало...».
Что будет потом, Гарт не знал. Он чувствовал, что Мария о чём-то догадывается. Иногда она смотрела так, как будто читала мысли Гарта по глазам. Конечно, было бы лучше честно рассказать про встречу с Нюркой и про дочку, но как-то всё это было не к месту.

В автобусе Гарт и Мария поменялись ролями: Мария села у окна, чтобы любоваться дорогой, а Гарт откинул сиденье и заснул. Засыпая, он подумал, что увидит продолжение прежнего сна, в котором он встречался с человеком, говорящим без слов, но ему приснилось совсем другое. Он стоял на окраине незнакомого города. Небольшая площадка была окружена гаражами. Справа поднимались пологие горы, слева лежала долина. Было пасмурно. Гарт засунул руки в карманы и ждал. Ему назначили это место, чтобы сообщить что-то важное. «Кто вы? Как узнали мой телефон?» - крикнул он в трубку, но в ответ услышал короткие гудки. Гарта мучило предчувствие, что с Марией что-то случилось. Где она? Почему вдруг уехала к дяде? Обещала вернуться через три дня, а прошла уже неделя. Надо было купить ей мобильник, чтобы, по крайней мере, связь была. Но, как известно, хорошая мысля приходит опосля. Теперь поздно, остаётся только ждать. Дядя тоже – хорош гусь. Ну, кто он такой? Взяточник районного масштаба, не более. Пользуется тем, что никто не знает о его делишках. Зря Маша к нему поехала; ничего из этого не выйдет кроме неприятностей.
Гарт достал «Яву» и прикурил. Городской шум волнами набегал на площадку, и Гарт не услышал, как кто-то подошёл сзади.
- Эй, дядя, закурить есть? – на Гарта смотрели злые, прищуренные глаза подростка.
- «Пожалуйста» тебя не учили говорить? – с раздражением спросил Гарт.
- Тебя? – подросток сделал удивлённое лицо. – Эй, пацаны, - крикнул он в сторону гаражей. - А мужик-то, - хамит!
Его призыва, очевидно, ждали, поскольку в тот же момент из-за гаражей вышли трое крепких парней. Они двигались полукругом, прижимая Гарта к оврагу и отрезая путь к улице. «Бежать или драться?», - спросил себя Гарт и в следующий момент оттолкнул подростка и рванул вперёд. Расчёт на неожиданность был правильным: парни растерялись и, мешая друг другу, бросились за ним. Ещё несколько секунд, и Гарт выскочил бы на улицу, где ходят прохожие, ездят машины, и где взять бы его было труднее. Но Гарту не повезло. Он поскользнулся в луже и упал лицом в грязь. Через мгновение Гарт почувствовал удар в бок. Потом удар в голову. Парни били его ногами. Гарт сжался, стараясь защитить живот и ключ, спрятанный под курткой. От боли перед глазами поплыла красная пелена.
- Ну, всё. Хорош, - услышал он глухой, как из тумана, голос. – Обыщите его.
Руки щупальцами побежали по его телу, обшаривая карманы.
- Есть. Нашёл.
Гарт разлепил залитые кровью глаза. Над ним возвышались четыре фигуры. В руках одной из них сверках ключ.
- Как себя чувствуете, мужчина? – подросток склонился над Гартом. – Не замёрзли? Может, подогреть вам водичку? – он начал расстёгивать ширинку.
Парни глумливо засмеялись:
- Давай, Колян, ополосни его, а то грязный какой-то.
Гарт попробовал отползти в сторону, но тело не слушалось. Сверху полилась горячая жидкость.
- Уринотерапия, - заржали парни.
«Подождите, сволочи, я вас достану», - Гарт сунул руку за пояс, где был спрятан пистолет.
- Не суетись, мужик, здесь твоя пушка, - услышал он сверху. – Ты где её взял? В музее что ли спёр?
Гарт сжался, подтянул колени к подбородку.
- Не ссы, мужик, считай, что отвоевался. Сейчас сдадим вешицу, и гуляй, куда хочешь...
Речь парня перебил визг тормозов. Сквозь ноги стоящих парней Гарт увидел подъехавшую иномарку. Открылась передняя дверь, и на землю опустился чёрный начищенный ботинок.
- Товар у вас? – услышал Гарт твёрдый голос.
- Смотри, - один из парней показал ключ. – Покажи деньги.
Сидящий в машине махнул в воздухе пачкой банкнот.
- Пятьдесят штук, как договаривались, - уточнил он.
Гарт приподнял голову, чтобы увидеть лицо покупателя. «О, чёрт! Это же тот самый мужик, которого я заметил в Казани», - подумал Гарт. - «Опять он! Надо вспомнить, где я видел его раньше».
Гарт видел, как парни забрали деньги и передали ключ человеку в машине.
- А с этим что делать? – спросили они
- Бросьте его в овраг, он мне не нужен, - человек захлопнул дверь, машина развернулась и нырнула между гаражами.
Гарта подняли за руки и за ноги и подтащили к обрыву.
- На счёт три, - скомандовал один из парней.
Гаражи вместе с горой полетели вниз. Потом – вверх... Гарт решил, что в воздухе он сгруппируется, чтобы не разбиться о камни.
- ...Три!
Гарт почувствовал, как руки отпустили его. Он инстинктивно зажмурился и... проснулся.
За окном автобуса проплывали дома.
- Ты всё проспал, - Мария погладила его по голове. - Мы почти приехали.
- Слушай, напомни мне купить в городе мобильник.
- У тебя же есть, - удивилась Мария.
- Это для тебя. Мало ли что. Мы здесь первый раз. Места незнакомые. Всяко может обернуться.
- Так, так, - Мария покачала головой. – Опять сон видел! А ну, рассказывай, что на этот раз.
- Ерунда, - отмахнулся Гарт. – Чушь собачья. Да я и не помню уже.

- Когда-то у этого города было красивое имя Улала, - Сергей вёл гостей по центральной улице. – Потом, при советской власти Улалу переименовали в Ойрот-Туру, город ойротов. Тоже ничего, но уже не так благозвучно. Теперь это Горно-Алтайск. На мой взгляд, просто безличное название.
Сергей оказался ростом чуть ниже Гарта. Крепкий. Коренастый. Лицо его окаймляла аккуратная бородка. «Шкипер», - подумал Гарт. Возраст Сергея определить было невозможно: ему с равным успехом можно было дать и тридцать, и пятьдесят. Как немногие счастливчики, он переживал длительный период, когда внешность практически не меняется со временем. По-видимому, этому способствовала профессия, которая заставляла его бродить по горам большую часть года.
При встрече на вокзале Сергей опытным взглядом прошёлся по вещам гостей и сказал: «Похоже, что к походу в горы вы не готовились. Придётся заняться этим здесь». «Мы согласны», - ответила за обоих Мария. - «Мы вообще чайники, поэтому полностью на Вас полагаемся».
«Это правильно», - согласился Сергей. - «Сейчас пойдём ко мне. Там расположитесь, отдохнёте, а потом поговорим». «Мы Вас не стесним?» - забеспокоилась Мария. «Конечно, стесните», - заверил её Сергей, - «обычно я сплю в двух комнатах сразу, но теперь придётся пару ночей провести в одной». Понять, шутит он или нет, было трудно: что бы Сергей ни говорил, лицо его сохраняло спокойно-невозмутимое выражение.
- Мы идём по Коммунистическому проспекту, - продолжил он рассказ. – Он, как видите, проложен по центру ложбины между горами. Проспект у нас что-то вроде Бродвея: здесь капитальные дома, магазины, конторы. Собственно, сам проспект и две прилегающие к нему улицы и составляют город, от которого вправо и влево разбегаются посёлки. Видите частные домики, которые карабкаются по склонам? Это как бы пригород, в котором живёт половина населения Горно-Алтайска.
- А Вы где живёте? – спросила Мария.
- О, я по здешним меркам буржуа. Моя квартира в сталинском доме. Потолки высокие, окна большие. Вам понравится.
- Постойте, - Гарт остановился у витрины. – Здесь, кажется, продают мобильные телефоны. Давайте зайдём и посмотрим.
- Без проблем, - отозвался Сергей. – Тем более, что мы почти пришли: мой дом в двух шагах отсюда.

По количеству экспонатов квартира Сергея могла поспорить с краеведческим музеем. Во-первых, вместо обоев она была обклеена фотографиями. Пожалуй, не один день понадобился бы, чтобы подробно рассмотреть калейдоскоп из гор, рек, перевалов, растений, животных, населённых пунктов и всевозможных карт. Отдельную стену занимали награды, снимки туристических групп, знакомых, друзей.
- Какой любопытный кот, - воскликнула Мария, увидев в углу гостиной чучело. – Он дикий, наверное.
- Не просто дикий, а чрезвычайно дикий. И очень редкий. Алтай – одно из немногих мест, где его ещё можно встретить. Это – манул.
- У него великолепный хвост, - Мария провела рукой по толстому длинному хвосту. – А какое крупное тело! Это вам не домашняя киска. Как же он здесь оказался?
- Исключительный случай, - ответил Сергей. – Кота сбила машина охотхозяйства. Они не знали, что с ним делать. Собрались, было, закопать, как объявился я. Обложил тушку льдом и в таком виде довёз до города. Ну, а здесь уже передал таксидермисту.
- Судьба играет с человеком, - вставил Гарт.
- Зря смеёшься, Гарт, - улыбнулся Сергей. – Людей уже шесть с половиной миллиардов и, говорят, скоро будет десять, а живых манулов почти не осталось.
- Не хотите ли Вы сказать, сэр, что в недалёком будущем за одного манула будут давать дюжину Гомо Сапиенсов? – пошутил Гарт.
- Я хочу сказать, что при теперешних темпах сокращения вида эта кошка может остаться только в зоопарках, и то – не во всех. Я, например, видел её в природе лишь два раза, хотя хожу по Алтаю пятнадцать лет.
- Ой, что это? – вскрикнула Мария, показывая на подвешенные к потолку инструменты.
- Это альпинистская снаряга – карабины, блок-ролики, оттяжки, ледорубы. И кошки, кстати, тоже, - Сергей показал на зубастые железки страшноватого вида.
- М-да, интересно, - задумчиво протянула Мария, - Вы думаете, всё это нам понадобится?
- Я думаю, - улыбнулся Сергей, - что вам хочется с дороги принять душ, а потом – хорошенько перекусить. Пока вы моетесь, я приготовлю ужин из алтайских блюд.
Мария не удержалась и хлопнула в ладоши. Она открыла рот, чтобы спросить, но Сергей её опередил:
- Кан, ток-чок и чай. У себя вы такого не ели, можете не сомневаться. Всё. Полотенца для вас приготовлены. Через час жду на кухне.
Гости не заставили себя долго упрашивать. Гарт занёс сумки в спальню, которую им отдал Сергей.
- Маш, иди первой, я - потом, - предложил Гарт.
- А кто мне спинку потрёт?
- Я потру. Начинай мыться. Я разберу вещи и приду.
- О’кей. Жду тебя.
Оставшись один, Гарт вывалил все вещи на пол. Он и раньше так делал. Это было удобно. Когда всё перед глазами, легко отобрать нужное и аккуратно уложить остальное.
Закончив с одеждой, он достал ключ и внимательно осмотрел его. За время путешествия с ключом ничего не произошло. Он всё так же чуть матово поблёскивал золотом. Гарт взял его в одну руку, переложил в другую. Ничего. В ключе не было никакого движения. Гарт отложил ключ в сторону и подошёл к окну. С третьего этажа бертовской квартиры открывался великолепный вид вдоль проспекта, который, просекая весь город, как бы убегал в горы. Проспект был широк. Местами он был обсажен высокими густыми елями, что придавало ему необычный, сказочный вид. На другой стороне улицы стояли такие же «сталинские» дома. «Продмаг», - прочитал Гарт вывеску над первым этажом. Как и положено вечером рабочего дня в дверь магазина входили и выходили люди. Обычное дело. Гарт уже собирался отойти от окна, как его внимание привлекла одна фигура. Мужчина вышел из магазина, задержался на крыльце, достал сигареты и закурил. Почему-то его фигура показалась Гарту знакомой. Затянувшись несколько раз, мужчина спустился по ступеням, прошёл вдоль улицы по тротуару, пересёк газон и подошёл к машине серого цвета. Гарт раскрыл глаза пошире. Это был серый «Чероки». Точь-в-точь такой же, какой он видел у барнаульского вокзала. «С ума схожу», - подумал Гарт, - «а всё из-за этого ключика. Может, сдать его в Академию Наук от греха подальше? С глаз долой, из сердца вон». Между тем, мужчина сел в машину, и она тотчас тронулась. «Вот идиот», - ругнулся на себя Гарт, - «кому до меня дело? Да никому. Про этот ключ и не знает-то никто».
Успокоив себя таким образом, Гарт захватил свежее бельё и отправился в ванную.
- Наконец-то, - открывая дверь, посетовала Мария.
Она снова забралась под душ. Гарт не мог оторвать глаз от её тела. Он наблюдал, как на её плечах капли воды сливались друг с другом, превращались в водяные дорожки и ручейками стекали вниз, другие не желали скатываться и висели на коже хрустальными зёрнами. Гарт невольно прошёл взглядом от маленьких грудей с отчётливо торчащими сосками до черного кудрявого треугольника. Такой красоты Гарт не видел никогда. Впечатление было настолько сильным, что у него закружилась голова, и он вынужден был опереться о косяк.
- Ты что? – спросила Мария.
- Не знаю, - с сомнением ответил Гарт. – Наверное, я хочу тебя съесть.
- Наверное или хочешь? – Мария провела руками по лицу, сгоняя воду.
- Желанием это назвать нельзя. Это жажда путника, который, пройдя через безводную пустыню, увидел, наконец, источник чистой воды.
- Да Вы поэт, сударь, - засмеялась она и добавила шёпотом. – Иди сюда.
Гарт моментально сбросил одежду. Забравшись в ванну, он опустился на колени и обнял Марию за бёдра. Он прижался щекой к чёрному треугольнику, потом повернул голову и пощекотал его носом.
- Разбойник, - изменившимся от чувства голосом поощрила его Мария.
Гарт начал медленно подниматься вверх по животу. Он слизывал с бархатной кожи капельки воды, пока не добрался до грудей. Тогда он поиграл языком с одним соском, потом – с другим. Мария тихонько застонала.
- Я хочу тебя, - прошептала она.
Гарт выпрямился и прикоснулся губами к прохладным зеркальцам её зубов.
- Сокровище моё. Ты мне дороже всего, - Гарт нежно развернул Марию спиной к себе и незаметным движением предложил ей опереться о стену. Одной рукой он взял её за грудь, а другой несколько раз провёл по спине. Мария изогнулась в томительном ожидании.
- Сейчас! – попросила она.
Гарт провёл пальцами между её ногами и почувствовал, как набухли губы. Он чуть-чуть помассировал и расправил их.
- О, Господи! – простонала Мария, когда он вошёл в неё на всю глубину.

Гарт напрасно обвинял себя в излишней подозрительности. Серый «Чероки» действительно не просто так стоял напротив дома, где он остановился с Марией. За рулём был Роберт. Он поджидал, когда Роман закупит провизию и вернётся. Роберту было ясно, что его «подопечные» останутся ночевать у их знакомого. Выяснить имя знакомого по адресу не составляло труда. Для этого существовала милицейская база данных, копия которой была под рукой. Надо было лишь вставить диск в компьютер, набить адрес и получить результат. Но сделать это можно было и позже, на квартире, которую они сняли неподалёку.

- Сделаем так, - скомандовал Роберт. – Сейчас двинем на хату, помоемся, перекусим. Потом ты вернёшься на точку и будешь следить за объектом. Смотри, чтобы они никуда не смылись без нашего ведома. Утром я тебя сменю. Добро?
- Годится, - ответил Роман. – Надо бы поставить шефа в курс дела.
- Не беспокойся. Это моя забота.

...К моменту, когда Гарт и Мария вышли из ванной, ужин был готов. Сергей накрыл стол на кухне.
- Давайте выпьем за встречу, - предложил он. – Сегодня вы прибыли в уникальную местность под названием Алтай, поэтому будем пить водку «Алтай» и закусывать блюдами национальной Алтайской кухни. Кстати, - он кивнул в сторону Марии. – Со мной можно на «ты». Не против?
- Конечно, - согласилась она. – Но только если ты расскажешь про то, чем собираешься нас кормить.
- Всё по порядку, - Сергей поднял руку, призывая к вниманию. – Дамы и господа! Я очень рад, что вы приехали. Интуиция подсказывает мне, что у вас серьёзное дело, я буду счастлив вам помочь, потому что...
- Потому что любишь приключения, как и мы, - вставил Гарт.
- Точно подмечено, молодой человек, - Сергей разлил водку по стопкам. – Мы находимся в сердце Азии, которая хранит немало загадок. Лишь малая толика их разгадана, и наша замечательная земля по-прежнему ждёт своих исследователей, чтобы поделиться с человечеством сокровенными тайнами. Давайте выпьем за наше знакомство и за удачу вашего предприятия.
- Которое может стать нашим, - поддержал Гарт.
- По старой русской традиции предлагаю закусить солёным огурчиком, - Сергей взял с тарелки огурец и поднял стопку. А за водку не беспокойтесь. Водка «Алтай», на мой взгляд, лучшая в мире. Изготовлена, между прочим, на родниковой воде.
Мария опрокинула стопку, закусила огурцом и сказала:
- Это опасная водка, она пьётся слишком легко.
- Ничего страшного, - поспешил успокоить её Сергей. – Чтобы сильно не опьянеть, мы закусим алтайской колбасой под названием кан. Колбасу делали мои друзья из Онгудая, привезли вчера вечером. Это баранья кровяная колбаса. Настоящий деликатес. Попробуйте. И возьмите отварной картошки. Если честно, для меня нет ничего вкуснее кана с картошкой.
Сергей разрезал колбасу, от которой пошёл ароматный дымок, на куски, разложил их по тарелкам. Потом он положил всем белой рассыпчатой картошки и снова наполнил стопки.
- Давайте сначала поедим, а потом ещё выпьем, - предложил он.
Гостей упрашивать не пришлось. После долгого переезда аппетит у них был отменный.
Когда колбаса была съедена и бутылка водки опустела, настала очередь десерта.
- Будем есть ток-чок и пить алтайский чай, - сказал Сергей.
- Что такое ток-чок? – поинтересовалась Мария.
- С одной стороны, это лакомство. А с другой, - энергетические таблетки, - Сергей поставил на стол тарелку, наполненную миниатюрными фигурками животных жёлто-коричневого цвета. – Ток-чок делают из ячменя, кедровых орехов и мёда. Двух-трёх таких зверушек достаточно, чтобы восстановить силы после изнурительного перехода по горам. А если ток-чок запить алтайским чаем, то, уверяю вас, можно сутки работать, не думая о еде. Правда, - оно поднял указательный палец, - алтайский чай весьма своеобразен. Не всякому он нравится с первого раза.
- Что же в нём особенного, - спросил Гарт.
- Такой чай пьют только на Алтае. Его заваривают на талкане – обжаренном перемолотом ячмене. В чай подавляют масло, молоко и соль.
- Ого! – удивилась Мария. – И эту жидкость можно пить?
- Ещё как, - Сергей поднялся, чтобы включить чайник. – На уставшего человека чай с талканом действует как живая вода.
Он собрал со стола грязные тарелки и протёр его чистым полотенцем.
- Берите, не стесняйтесь, - Сергей жестом пригласил гостей пробовать ток-чок. – А пока греется вода для чая, расскажите-ка подробнее, что вы потеряли в Синцзяне, и почему решили ехать через Алтай.
- Это длинная история, - вздохнул Гарт и посмотрел на Марию. Мария незаметно кивнула, как бы соглашаясь, что надо всё рассказать, как есть.
- Хорошо, я перечислю лишь основные, фактические моменты, а детали можно будет обсудить позже. Ты знаешь, что мы живём в небольшом посёлке. В нём есть церковь, разрушенная во время войны. Около месяца назад стечение обстоятельств привело нас в этот храм, где мы нашли что-то вроде клада. Около алтаря под плитой лежал чемодан. В чемодане оказался необычный предмет, дневник офицера СС и пистолет системы «вальтер». Все находки оказались связанными друг с другом. Из документа следовало, что предмет изъят из подземной пещеры экспедицией «Аненэрбе» в 36-м году. Сама пещера находилась в горе Богдо-Ола или в непосредственной близости от неё. Богдо-Ола, в свою очередь, расположена в 35 километрах на восток от Урумчи.
- Я знаю эту горку, - вставил Сергей. - Это пятитысячник, рекордсмен Восточного Тянь-Шаня.
- Бывал там? – спросила Мария.
- Да, приходилось.
- Ну, вот, - продолжил Сергей. – всё дело в этом предмете. Если верить описанию офицера, то это ключ от замка, который находится в горе. Он действительно похож на ключ, но такой, каких ты, я думаю, ещё не видел.
- Не время ли взглянуть на него? Надеюсь, он с вами.
Вместо ответа Гарт поднялся и через минуту вернулся с ключом. Увидев его, Сергей присвистнул: «Да, ты прав, на ширпотреб это не похоже». Он протянул руку, чтобы взять ключ, но Гарт жестом остановил его.
- Один момент, - Гарт положил ключ на середину стола. – Это не просто болванка. Внутри спрятан сложный механизм. Во-первых, он «знакомится» с каждым новым человеком, который берёт его в руки. Мы с Машей испытали это на себе. Ключ каким-то образом чувствует новую руку и колет её шипом. Снаружи шип ты не увидишь; он надёжно упрятан. После укола человек на некоторое время теряет сознание.
- Ты знаешь, для чего это? – Сергей внимательно разглядывал ключ.
- Пока никаких идей, - ответил Гарт. – У этой штуки есть и другое свойство. Обрати внимание на кольцо у перекладины? На вид кольцо и перекладина соединены неподвижно. По крайней мере, смотрятся, как одно целое. Но, как ты догадываешься, впечатление обманчивое: кольцо может вращаться по оси стержня. Причём довольно быстро.
- Дистанционный пеленгатор? – предположил Сергей.
- Возможно, - Гарт взял ключ в руки. – Третье качество тоже необычное. Ключ выглядит как золотой, а на самом деле сделан из лёгкого сплава. Золотой весил бы больше. Гарт обернул ключ салфеткой и передал его Сергею.
- Согласен, золотой был бы тяжелее, - отозвался Сергей, взвешивая ключ на ладони. – Кстати, ты упомянул дневник немецкого офицера... Там, что, есть описание ключа?
- Там не только описание ключа, но и подробный отчёт об экспедиции, особенно в той её части, которая проходила вблизи Богдо-Олы.
- Думаешь, документ подлинный?
- Ручаться не могу, но выглядит он как настоящий.
- Посмотреть можно?
Гарт кивнул.
- Тогда неси. На него стоит взглянуть. Не зря же я учился на романо-германском.
- Ты знаешь немецкий. Вот здорово! – воскликнула Мария.
- Да ничего особо здорового. Дела давно минувших дней, - сказал Сергей, ставя на стол пиалы. – Когда-то хотел стать филологом, потом – историком, - а на практике вожу по Алтаю туристов. Немецкий в этом деле, сама понимаешь, не нужен. Русского здесь достаточно.
Сергей разложил по пиалам заварку и залил её крутым кипятком.
- Помешайте пару минут, - посоветовал он. – Потом положите ложку масла. Не бойтесь, масло натуральное, деревенское. Добавьте немного сливок и соль по вкусу. Пейте, пока чай горячий и заедайте ток-чоком. Я в это время, с вашего позволения, почитаю дневник.

Через полчаса Сергей поднял голову от дневника и посмотрел на гостей:
- Если это подделка, то её сочинил гений. В тексте есть обороты, характерные для довоенной Германии. Они практически ушли из современной речи. Да и фактический материал выглядит достоверным. Ну, как алтайский чай?
Гарт и Мария показали пустые пиалы.
- В таком случае нарекаю вас истинными алтайцами отныне и во веки веков! – засмеялся Сергей. - Пойдёмте в комнату. Мне кажется, нам есть, что обсудить.
Когда гости удобно расположились на диване, Сергей спросил:
- Что же вы рассчитываете открыть этим ключом, господа? Уж не собираетесь ли вы с его помощью пробраться в новый, неведомый нам мир?
- Именно, - подтвердила Мария. – Не зря же столько лет люди ищут таинственную страну, в которой жили прародители цивилизации. Значит, она должна где-то быть. Скажи, ты что-нибудь слышал про Шамбалу?
- Про Шамбалу? – лицо Сергея расплылось в улыбке. – Конечно. Это турбаза у озера Ая. Её все знают... Шутка, - добавил он, когда увидел вытянувшиеся лица собеседников. – Хотя, как говорит один мой приятель – в каждой шутке есть доля шутки. На Алтае про Шамбалу знают больше, чем где бы то ни было. Думаю, что это пошло с лёгкой руки Рериха, который немало походил по здешним горам.
- Надо же! – воскликнула Мария. – Мы слышали об этом от попутчика в поезде.
- Не удивительно, - продолжил Сергей. – Рерих ходил за Шамбалой в Тибет и Гималаи. Там он якобы он видел один из трёх столпов, охраняющих вход в Шамбалу, но до тайной страны так и не добрался. Земная Шамбала оказалась надёжно укрыта в глубине гор, а небесную, как известно, суждено увидеть лишь избранным. С другой стороны, Рерих связал Алтай с понятием Северной Шамбалы, как противоположного полюса Шамбалы южной. Он останавливался в Верхнем Уймоне в начале большой тибетской экспедиции 26-28 годов, провёл там, кажется, около двух недель. В Уймоне он общался со старообрядцами и старожилами, слушая их рассказы о Беловодье. Потом он как-то ассоциировал всё это с «Пророчествами о Шамбале и Майтрейе», в которых говорится о Северной Шамбале, в частности о том, что её воинство принесёт миру копие спасения.
- Копие, - удивилась Мария.
- Ну, да, имеется в виду копьё. У Шамбалы, как у всякого царства, есть свой правитель. Его зовут Ригден Джапо. В какой-то момент он должен собрать своё непобедимое войско и повести его в последнюю битву с силами зла, после чего на Земле воцарится собственно Шамбала – эра истины, процветания и красоты.
- Мне это напоминает другой сюжет, - подал голос Гарт. – Помните откровения Иоанна Богослова? Он говорил, что явится на Земле Антихрист, и тогда случится второе пришествие Христа, чтобы победить всемирное зло.
- Конечно, - подхватил Сергей. – Грядущая битва за Шамбалу весьма напоминает библейский Армагеддон. Безусловно, в разных религиях много общего, и об этом много можно рассуждать, однако, сдаётся мне, у вас есть конкретный план, как с помощью вашего волшебного ключа открыть дверь в волшебное царство.
- Вообще-то, хорошего плана нет, - признался Гарт. – Мы принимаем на веру то, что написано в дневнике и хотим добраться до потайной пещеры, где когда-то хранился ключ. При этом очень желательно, чтобы о наших планах знало как можно меньше народу.
- Почему?
- Потому, что фамилия Гарта – Беловодин, - выпалила Мария. – Не зря же судьба даёт человеку с такой фамилией предмет, которым хотели обладать великие мира сего?
- Вот это – да! – Сергей от удивления присвистнул. – Неожиданное сообщение. Тогда у вас действительно нет выбора, - улыбнулся он. – И всё же, как вы собираетесь попасть в китайский Тянь-Шань?
- Мы думаем добраться до границы, перейти её и по горным ущельям спуститься к Чёрному Иртышу. Там, у местечка Бурчун, начинается дорога, точнее, две дороги, которые огибают пустыню Гурбантюнгют с запада и востока. Обе дороги пригодны, чтобы добраться до Богдо-Улы, только западная проходит через Урумчи, а восточная – через Цитай. Если это получится, то потом воспользуемся картой и описанием из дневника Ремтера.
Гарт замолчал, в комнате повисла тишина.
- Рисковые вы ребята, - вздохнул Сергей. – Ваш план напоминает мне фильмы про Индиану Джонса, но с той разницей, что вы, в отличие от Инди, собираетесь действовать не в кино, а в реале. Должен сказать, что, на мой взгляд, шансов на успех у вас мало. Добраться до границы не просто, но это полбеды, потому что в этом я могу вам помочь. Перейти её тоже можно, по горам граница условная. Но что вы будете делать на другой стороне, когда вас остановят китайские погранцы? Это – первое. Второе. Допустим, вы не сломали себе шею, спускаясь с гор, и просочились сквозь посты. Как вести себя в китайской погранзоне? Первый встречный поймёт, что вы перебежчики и даст знать, куда следует. В этом случае в Бурчуне вас встретят, кому положено, и отправят прямёхонько в тюрьму. Третье. Случилось чудо: вас никто не заметил, вы дошли до дороги и на попутках добрались до места. Как вы без подготовки подниметесь на гору, которая, если память мне не изменяет, крутой пятитысячник? И последнее. Назад вернуться будет ещё сложнее. Если здесь, на Алтае, мы оформим вход в нашу погранзону, а вы в положенный срок не вернётесь, вас объявят в розыск, то есть вы окажетесь в нелегальном положении в обоих странах. И что тогда делать?
- Я думаю, через границу мне лучше пойти одному, всё-таки не так заметно, - сказал Гарт. – Скажете, что потеряли меня, а я как-нибудь потом выкручусь.
- Я без тебя не останусь, - Мария сжала его руку. – Даже думать не смей.
- Мудрая женщина глаголет истину, - Сергей поднялся и прошёл к полке уставленной книгами. – Незачем вам расставаться. Лучше давайте посмотрим на дело с другой стороны. Раз уж вы проехали три тысячи вёрст, есть смысл продолжить двигаться к цели. Для начала мы как следует подготовимся. Подберём вам хорошую палатку, спальники, одежду, обувь. Подумаем о необходимом оборудовании для лазанья по горам и переправ. Вспомним про то, что в походе надо что-то есть и на чём-то готовить. Короче говоря, подойдём к вопросу серьёзно. Кстати, пропуска в погранзону оформляются в Акташе. Это посёлок недалеко от границы, однако соответствующие документы для получения пропуска надо оформить здесь. Пограничники не пустят вас в зону, как залётных искателей приключений, им нужны определённые основания.
- Например? – спросила Мария.
- Например, посещение района зарегистрированной тургруппой с чётко прописанным маршрутом. Или научная экспедиция с официальным запросом от организации, которая её направляет. Или посещение родственников.
- Неужели мы не имеем права просто так погулять по родной земле? – удивилась Мария.
- Ещё как имеете, - улыбнулся Сергей. - Только не в погранзоне.
- Как же в таком случае мы попадём туда? – спросил Гарт.
- Ну, последнее отпадает сразу, потому что в приграничных селениях у нас родственников нет. Первое тоже вряд ли годится, поскольку на тургруппу мы не тянем. Остаётся научная деятельность. Чтобы вам сейчас не напрягаться, я предложу опробованный вариант. У меня раньше были клиенты, которых я выдал за систематиков растений. Очень удобная специальность, надо сказать; она не требует никаких специальных инструментов, по наличию или отсутствию которым можно было бы заподозрить обман. Всё, что нужно сделать, это зайти к моим друзьям в турбюро и заполнить соответствующие бланки, на которых уже стоят институтские печати. Гарта представим, как руководителя, а тебя, Маша, как ассистентку. Я пойду за проводника. Этих бумаг и паспортов будет достаточно, чтобы погранцы выдали разрешение на требуемый срок. Кстати, есть смысл указать срок побольше, например, месяц или два, на тот случай, если вы всё-таки уйдёте в Синьцзян. Поверьте моему опыту, для вас очень важно почувствовать горы. Даже два-три дня похода покажут, насколько вы готовы к трудностям кочевой жизни.
- Да, ты прав, - отозвался Гарт. – Проверка необходима. Конечно, не хотелось бы терять время на пробы, но, похоже, другого пути нет.
- Верно мыслишь, - подтвердил Сергей. – Кстати, на южной границе у меня есть свой интерес, который, возможно, перекликается с тем, о чём мы говорили сегодня. Помнишь, ты посылал мне микросхемы? Так вот, они благополучно дошли, и мне удалось использовать их в радиоприёмнике, который сканирует эфир. Я говорил тебе, что зимой услышал весьма необычный сигнал, который не смог связать ни с одним традиционным источником. К тому же трудность заключалась в том, что сигнал шёл на плавающей частоте, и его невозможно было отследить от начала до конца. Теперь, благодаря новому устройству, мне удалось это сделать. Сигнал, действительно, фантастический, в звуковой конвертации напоминает речь китов.
- Кого? – Мария широко раскрыла глаза.
- Китов. Советую послушать, если не слышали. У них потрясающий голос. Его невозможно описать. Это нечто низко-переливчато-гудящее. У меня, например, от него мурашки бегут по коже.
- Я знаю, - согласился Гарт. – Слышал в какой-то передаче. Голос кита разносится под водой на сотни километров.
- Под водой – да, однако, это всего лишь звуковые волны, которые в радиочастотам никакого отношения не имеют. Так или иначе, мне стало ещё интереснее, и я решил запеленговать источник. В результате нескольких попыток пара пеленгов оказались удачными. Они указали на место, которое называется... Как бы вы думали?
- Понятия не имею, - ответил Гарт.
- Богдо-Ола? – предположила Мария.
- Точно! – обрадовался Сергей. – Что значит женская интуиция! Богдо-Ола, но... не ваша, Тянь-Шанская, а наша, Алтайская. У нас тоже есть Богдо-Ола, причём не менее известная. Её именем назван целый горный массив. Полное его название Таван-Богдо-Ула. Запомните сразу, что первая и последняя части слова произносятся по-разному. Вы можете услышать «ола» вместо «ула», «тавын», «табын» или даже «бодын» вместо «таван». Всё равно это означает одно и то же место у стыка трёх границ: российской, китайской и монгольской. Таван-Богдо-Ула переводится, как «пять божественных вершин». Между прочим, согласно буддийской традиции перед каждым человеком открыты пять дорог, по которым он может следовать к своему совершенству, и тот, кто нашёл свою вершину, может считать себя самым счастливым человеком. Эти горы с древнейших времён являются священными для местных народов. Недаром второе имя массива – Алтарь Евразии. Короче говоря, место намоленное, непростое.
- Значит, ты хочешь обследовать этот массив? – спросил Гарт.
- Именно! Идея в том, чтобы просканировать это место с минимального расстояния. Другой вопрос - как подобраться к Богдо-Уле. Теоретически к ней можно подойти с востока, севера и запада, но я склоняюсь к «северному» варианту, то есть через перевал Бугымуиз и высокогорное плато Укок. Если мы выйдем на плато с севера, то выбор конкретной дороги на юг будет зависеть только от нас.
- Почему, - спросила Мария.
- Потому, - объяснил Сергей, - что передвигаться по плоскогорью гораздо легче, чем по горам, - куда хочешь, туда и иди. Кроме того, у нас будет возможность, если ситуация потребует, в любой момент изменить направление. Сама Богдо-Ула – это двойная гора. Западная вершина находится на нашей территории, а восточная поделена: её северный склон российский, а южный – китайский. Другие вершины массива принадлежат разным государствам. Например, самая высокая, гора Найрамдал, вообще расположена в Монголии. Заранее трудно сказать, какая из них окажется наиболее интересной в плане потенциального источника сигнала.
Согласен, - кивнул головой Гарт. - Тем более, что мы здесь первый раз, а для тебя это дом родной.
- Вот и хорошо, - Сергей поднялся. – Тогда предлагаю сегодня отдохнуть, а завтра заняться практической подготовкой. Я смотрю, Маша уже засыпает.
- Нет, нет, я не сплю, - запротестовала Мария.
- Насколько я знаю, с трёх часов утра, - улыбнулся Сергей. – А сейчас уже полночь – самое время посмотреть бесплатное кино.
- Спасибо за ужин, - поблагодарила Мария. – Я могу помыть посуду.
- Я справлюсь. Спокойной ночи, - попрощался Сергей.






























Глава десятая,
в которой Мария покидает Гарта.


Гарт с Марией проспали до десяти, и когда пробудились, кошмар уже был в разгаре.
Дом дрожал. Гарт выскочил из спальни в горницу и увидел невероятную картину. Пол в горнице провалился и ушёл в почву. Сама почва поднялась до уровня бывшего пола. Она проворачивалась по часовой стрелке, как будто снизу, под землёй работала огромная мешалка. Не медля, он накинул брезентовую куртку и бросился на улицу. Выскочив на крыльцо, Гарт остолбенел. Каким-то чувством он понял, что наступила всемирная катастрофа. Опушка перед лесом была покрыта трещинами, сквозь которые проглядывало пламя. Такие же трещины просматривались и в лесу, насколько его можно было разглядеть от дома. Рыжие языки пламени высовывались из-за ёлок. Огонь шёл, вероятно, с двух сторон: из-под земли, пытаясь пробиться через бедные суглинки, и сверху, из атмосферы. Он хватал ёлки за хвосты, и они вспыхивали с характерным треском. Пожар, видимо, только разгорался, потому что дыма почти не было.
Кроме огня, с землёй случилась другая странность. В некоторых местах она как бы разжижалась, и тогда верхний слой почвы, вращаясь и чавкая, проваливался вниз. У Гарта на глазах под землю медленно ушла поленница.
На другой стороне поля горела деревня. Гарт видел, как дома занимались один за другим.
Надо было спасаться, и Гарт заспешил назад, однако его внимание привлёк стрёкот двух вертолётов. Один уходил от него за кромку леса, а другой, наоборот, приближался к их домику. Гарт сосредоточил внимание на первом вертолёте. Что-то в нём было необычное. Может быть, он как-то нестандартно двигался. Через две-три секунды, прямо над лесом вертолёт взорвался. На том месте, где он был, появился гигантский оранжевый шар. Зрелище сковало Гарта, и он не заметил, как сверху пронёсся второй вертолёт. Его сбило с ног потоком воды, которую вертолёт сбрасывал сверху, чтобы погасить разгоравшийся пожар. «Значит, люди знают о том, что случилось», - промелькнуло у Гарта в голове. Его одежда промокла, но он расценил это как благоприятное обстоятельство, ибо теперь она могла защитить его тело от огня.
В доме ничего нового не произошло, если не считать, что Мария стояла, прижавшись к стенке, и глазами, полными ужаса, смотрела на вращающийся пол. «Пошли», - крикнул Гарт, - «скоро всё рухнет». Мария сделала попытку идти, но не смогла – страх лишил её способности двигаться. Тогда он прыжками добрался до места, где она стояла, подхватил её на руки и, осторожно переступая, чтобы не угодить в месиво, вынес на крыльцо. «Надо бежать», - скомандовал Гарт, но в этот момент заметил стоявшую у крыльца детскую коляску. Это была старая детская коляска, оставшаяся от их первенца. Они приспособили её для перевозки дров. Вид спокойно стоящей коляски охладил его пыл, и он решил, пока не поздно, захватить с собой самое ценное и необходимое. Попросив Марию ждать на крыльце, Гарт метнулся в дом. Что же взять? Он плохо соображал в тот момент, потому что в руках у него оказались несообразные случаю предметы: цифровая видеокамера, кофточка жены, банка тушёнки, батон хлеба. Почувствовав, что руки уже заняты, он в два прыжка вылетел на улицу и сбросил добро в коляску. «Ещё разок», - бросил он на ходу Марии, - «потерпи», - и снова оказался в доме. На этот раз он догадался взять охотничий нож, соль и пару спальников... Через несколько секунд Гарт опять был на крыльце, готовясь скинуть вещи и сделать третью ходку. Но – не судьба. Едва он сделал шаг вперёд, как земля заколыхалась, расступилась и втянула в себя коляску вместе с их добром. От этого места пробежала трещина, в которой показался огонь. Она почти моментально отрезала им путь к лесу. Не рассуждая, Гарт прыгнул. Благо трещина пока была не более метра в ширину. «Беги», - закричал он изо всех сил, отбрасывая в сторону нож и одеяла. Мария сбежала с крыльца и кинулась к нему. Ей, конечно, не хватило сил перепрыгнуть через трещину, которая расширялась на глазах; приземляясь на его сторону, она оступилась и попала ногами в огонь. Благо, Гарт успел схватить её за руки и дёрнуть на себя. Они упали на твёрдое. Однако отдыхать было некогда. Гарт поставил Марию на ноги, поднял нож, спальники, и они побежали к лесу. Почему-то ему казалось, что в лесу можно найти укрытие от огня и трещин.
Они успели углубиться в лес метров на пятьдесят, как увидели небольшой автобус, который осторожно пробирался по лесной дороге. Это был наш шанс на спасение, потому что дорога вела к железнодорожной станции. «Кто знает», - подумал Гарт, - «может, поезда ещё ходят, и тогда мы выберемся из этого кошмара».
Они закричали, замахали руками. Но автобус проходил мимо, и водитель не мог их заметить. Их заметили пассажиры. Пассажиры тоже замахали руками. Автобус остановился и открыл двери. Гарт и Мария прибавили хода. И снова случилось непредсказуемое: передние колёса автобуса вдруг провалились вниз, и сам он стремительно пошёл под землю. Ни один человек не успел выбраться.
От страха они заметались по лесу, как зайцы, и, в конце концов, забрались под высокий дуб, не представляя, что делать. В лесу то здесь, то там вспыхивал огонь, появлялись новые трещины. Воздух сильно пах серой.
Чтобы не впасть в панику, Гарт достал подмокшую записную книжку и начал писать. «Я думаю, что это Армагеддон. Я всегда думал, что Армагеддон - это сказка, что нет ни Бога, ни Сатаны, что нет каких-то особенных сил добра и зла, что жизнь будет идти себе, как идёт, из века в век. Видимо, я ошибался. Наступил час великого сражения.
Странно одно. Мы – я и жена – оказались в стороне. Никто не позвал нас в своё войско. Почему мы должны погибнуть, так и не увидев решающей битвы и не узнав её исхода? Неужели мы такие никчёмные и ни на что не годимся?
Или... Нам надо спастись. Просто физически спастись. И тогда тот, кто затеял этот огонь и разрушения, ослабнет. Он поймёт или почувствует, что у нас тоже есть сила, есть воля, что мы – люди, и хотим оставаться людьми, а не мучиться в его плену, где он разводит свои серные дымы. Слышишь, любимая моя? Мы не сдадимся. Мы должны выжить!»

-...Он удивительный, я это сразу почувствовала, как только увидела первый раз, - голос Марии звучал глухо, как будто доносился из-за стены. Гарт открыл глаза. На постели солнечные пятна двигались вслед за шевелением тюлевых занавесок. Гарт втянул воздух и почувствовал запах яичницы с колбасой. «Ну, конечно!», - подумал он, - «Серёга с Машей на кухне, готовят завтрак, а я валяюсь в постели, как больной. Так, сколько времени?» - Гарт взглянул на часы. Они показывали десять тридцать.
«Прошло полчаса от конца света», - Гарт вздрогнул. Сон вернулся к нему в обескураживающей точности и объёмности деталей. «Что со мной?» - удивился он, - «кошмары снятся всё чаще. Раньше такого не было. Наверное, во мне спрятался страх. Днём я запихиваю его на самое дно сознания, а ночью, когда его нечем сдержать, он вползает в сны и мучает меня ужасными историями. С чем это может быть связано? С Марией? С предстоящим походом? С ключом?». Несколько минут Гарт лежал, размышляя, потом поднялся на постели, опустив ноги на пол. «Всё гораздо проще», - решил он, - «не надо было вчера пить водку, не было бы и кошмаров».
Разрешив таким образом вопросы, Гарт оделся и вышел на кухню.
- Привет участникам автопробега, - поздоровался он.
- А-а-а, соня! – Сергей на минуту отвернулся от плиты, на которой скворчала сковородка. – Узнаю служивого человека, - подмигнул он Марии. – Солдат, как известно, способен проспать всё на свете, кроме завтрака...
- Обеда и ужина, - подхватила Мария. Она подошла к Гарту и поцеловала его в щеку. – У-у-у! Колючий. Иди-ка ты, мой милый, сначала бриться...
- И мыться, - подхватил Сергей.
- Складно у вас выходит, - Гарт ревностно посмотрел на Марию. – Долго тренировались?
- Просто мы талантливые, а тебе завидно, - Сергей обильно посыпал яичницу мелко порезанным укропом.
- А что мне оставалось делать? - Мария сделала гримасу, показывая притворное сожаление. – Я думала, что утром ты меня приласкаешь, а вместо этого услышала «беги!» да ещё получила ручищей по спине. Пришлось вскочить и убежать.
Я ухожу, - Гарт театрально провёл перед собой ладонью. – Карету мне, карету...
- А я тебе за это, когда вернуться соизволишь, яишни положу, - пообещал Сергей.
- Поэтому твоей я дружбой дорожу, - парировал Гарт, уходя в ванную.

Пока Гарт и Мария наслаждались яичницей с кофе, их «опекуны» времени не теряли. Роман занял пост на противоположной стороне улицы. Он сидел в машине и наблюдал за проходами около дома, в котором остановились «подопечные». А Роберт решил наведаться в салон сотовой связи.
Он вошёл туда уверенной походкой, познакомился с продавщицей и для начала поговорил с ней о новинках. Показав отменное знание мобильной техники, он двинулся дальше.
«Видите ли, прекрасная Наталья», - слегка нагнувшись к девушке и понизив голос, сказал он, - «Вы настолько обаятельны, что, не будь я увлечен другой женщиной, то без раздумий предложил бы Вам руку и сердце. Но, поверьте, моё сердце разбито. Оно отдано другой, и к несчастью, безо всякой надежды на будущее счастье. И знаете почему? Я её потерял. Я увидел её вчера в магазине. Вы не представляете, как я старался, чтобы она обратила на меня внимание, но тщетно. Она даже не посмотрела на меня. Потом я шёл за ней по улице, но её сопровождали двое мужчин, и мне было неудобно подойти. Они зашли сюда, а я остался на улице и ждал. Я сказал себе, что во что бы то ни стало подойду к ней и объяснюсь в любви. Но когда они показались... не знаю, что со мной произошло – будто ноги прилипли к асфальту. Простить себе не могу. Просто стоял и смотрел, как они садятся в машину и уезжают. Даже номер не запомнил. В общем, я понял, что потерял её навсегда. Состояние – врагу не пожелаешь. А сегодня мне в голову стукнуло: а вдруг она оставила здесь свой телефон? Наташенька, солнышко», - Роберт вытащил из-за спины алую розу, - «помогите, и моя благодарность не будет знать границ».
«Да, я помню их», - беря розу и слегка краснея, ответила продавщица», - «они взяли Нокию и эмтээсовский пакет. Она красивая, Ваша девушка, только... только не знаю, чем могу помочь Вам, мы ведь не регистрируем новые номера. У нас клиенты сами вскрывают конверты с симками и сами их устанавливают».
«Эх, пропала моя жизнь!» - опустил плечи Роберт.
«Постойте!», - продавщица нахмурила лоб, пытаясь что-то вспомнить, - «Если не ошибаюсь, они сделали проверочный звонок на мой телефон. Дайте посмотреть». Она взяла в руки мобильник, который болтался у неё на груди, распахнула его и нажала несколько кнопок. «Вам повезло», - сообщила она, - «вот Ваш номер, записывайте».
Роберт бросил взгляд на серию цифр. «Спасибо, я уже запомнил», - поблагодарил он, - «Наташа! Вы вернули мне надежду. Я Ваш должник до конца жизни».
«Дерзайте! Женщины любят настойчивых», - со смехом ответила продавщица.

- Давайте оптимально используем время, - предложил Сергей в конце завтрака. – А для этого я спрошу Машу, знает ли она, что такое иголка и нитка.
- Ну, что ж, - подумала Мария. – В аллегорическом смысле это муж и жена. Жена идёт за мужем, как нитка за иголкой.
- Если не порвётся, - вставил Гарт.
- Послушайте, поручик! Что за чёрный юмор в светлый день? Учитесь у Вашей жены. Она мыслит не только образно, но и, как бы сейчас сказали, правильно. Однако, господа, я о другом. У меня есть две палатки, и на одной из них – прореха, надо поставить заплату. Материал в наличии, иголка с ниткой – тоже. Догадайтесь, чего не хватает.
- Ага, догадалась. Не хватает нежных женских рук, чтобы эту заплату поставить.
- Вот именно, - обрадовался Сергей. – И я надеюсь, что ты, Машенька, не откажешь мне в этой услуге. Дело серьёзное, потому что в горах палатка – дом. Кроме как в ней укрыться там негде. Старайся стежок вести покороче; чем плотнее будет шов, тем лучше. Когда закончишь, мы его обработаем парафином, чтобы не промокал. Мне кажется, что за пару часов ты справишься, а мы тем временем сходим в турбюро, чтобы оформить нужные справки. Кстати, у меня на полке стоит книга с описанием растений Алтая. Было бы полезно открыть её и выписать десяток-другой наименований, особенно тех, которые касаются высокогорной тундры. Люди всякие встречаются. Вы пойдёте в погранзону, как специалисты по растениям, поэтому будьте готовы ответить на вопросы. Так. Тебе, Гарт, предлагаю зайти в туристический магазин и купить два пуховых спальника и два коврика. На плато Укок ещё холодно. Я не исключаю, что палатки придётся ставить на снегу, а это значит, что постель должна быть максимально тёплой. Надеюсь, это понятно.
- Я всё больше понимаю, в какое трудное дело ввязался, - ответил Гарт. – Так что командуй, капитан.
- Командую. Корабельному коку Марии обеспечить помыв посуды и ремонт снастей!
- Есть! – Мария приложила ладонь к виску. – Кто бы сомневался, что рано или поздно мужики сошлют меня на кухню, - засмеялась она.
- Се ля ви, мой друг, - Гарт обнял её и поцеловал в голову. – Но я не такой. Просто сейчас мы во власти этого монстра, а вот когда вернёмся, то обещаю, что сделаю тебя барыней.
- Скорей бы уж, - вставая к раковине, ответила Мария.
...- На всякий случай, ключ на вешалке, - крикнул из прихожей Сергей, когда они с Гартом собрались уходить.
- Он мне не понадобится, - отозвалась Мария.
Конечно, она не могла предположить, что события развернутся в другую сторону.

- Воевать не числом, а уменьем! – провозгласил Роберт.
- Ты чего? – не понял Роман.
- У нас полная свобода творчества в рамках поставленной задачи. Думаешь, зря я добывал Машкин телефон?
- Понятия не имею.
- Я тоже. Нужен он будет нам или не нужен – науке не известно. Но известно, что чем больше у человека средств, тем шире его возможности.
- Да, без бабла плохо, - согласился Роман.
Разговаривая, Роберт внимательно следил за домом. Увидев Гарта и Сергея, он толкнул Романа:
- Смотри, пацаны пошли по делам, а Машка осталась дома. Какой отсюда вывод?
- А никакого.
- Напрасно. Вывод отсюда простой. Есть два варианта: наведаться к ней в гости или вытащить её на улицу. Идти в квартиру глупо; она сразу догадается, что за ней следят. Поэтому надо выманить её сюда.
- Куда сюда?
- Да хоть куда. Вон, видишь, памятник Ленину, туда и зови. Позвони по мобилке и скажи, что у тебя есть сообщение от дяди. Пожалуйся на то, как тяжело её было найти. Женщины любят, когда им жалуются. Потом назначь стрелку у памятника. Главное – ты ничего не знаешь, действуешь по просьбе друга... Короче, я пойду за этими двоими, попасу их. Дам тебе знать, когда они отойдут на приличное расстояние. А ты не спеши, продумай разговор. Но и не тормози, времени у нас мало, - с этими словами Роберт вышел из машины и последовал за объектом наблюдения по противоположной стороне улицы.

Мария зашивала палатку и вполголоса напевала. Она редко пела, и то, что это случилось сегодня, означало не просто хорошее настроение. Последние недели странным, необъяснимым образом воплотили её мечты в реальность. Её душа просила глубокого, сильного чувства, - и оно пришло. Гарт стал частью её души. Каждая мысль о нём была настолько сильна, что Мария непроизвольно задерживала дыхание. Её тело просило нежности и ласк, - и теперь каждая его клеточка была наполнена любовным томлением, нетерпеливым ожиданием следующей встречи, захватывающего и пленительного прикосновения любимых рук. Ей хотелось приключений, простора желаний и поступков, - и это тоже сбылось: невероятная, интригующая история вовлекла её в свою орбиту.
Все обстоятельства вместе обусловили подъём, которого Мария не знала. Она пела, инстинктивно боясь спугнуть нашедшее её счастье. Однако, не только инстинкт, но и опыт подсказывал ей, что жизнь не может состоять из одних подъёмов. Ярким примером тому был уход отца. Он ушёл из семьи, когда Марии было пятнадцать. Удар был настолько сильным, что несколько лет она отказывалась общаться с ним, избегала встреч, находила способы возвращать подарки. Она не могла понять, как, ради чего он покинул её и маму, что особенного, нового могла дать ему другая женщина. Со временем, как и всё на свете, горечь обиды прошла, и Мария восстановила свои отношения с отцом, стала видеться с ним, звонить по телефону, но прежнее доверие было утрачено безвозвратно. Более того, измена самого близкого по тем временам человека отразилась и на её отношениях с мальчиками. Все, кто пробовал ухаживать за ней в институте, в конце концов, отчаивались из-за её сдержанности и переключались на других, более отзывчивых девушек. За Марией закрепилась слава замкнутой и неприступной особы. Ей хотелось любить и быть любимой, и она переживала, что осталась в стороне от более уверенных в чувствах и поступках подруг. Барьер неприступности едва не сломал Паша, студент старшего курса, который начал осаду по всем правилам любовного искусства: дарил цветы, ходил с ней туда, куда ей хотелось пойти, даже декламировал стихи, которые заблаговременно заучивал, чтобы блеснуть эрудицией. Мария видела все его нехитрые ходы. Ей льстило внимание молодого красивого мужчины и забавляла его плохо замаскированная простота. Разумеется, у Паши была конкретная цель. Он видел в Марии красивую желанную женщину и готов был связать с ней свою судьбу. Будучи человеком лёгким, непостоянным, он чувствовал в Марии надёжность и ещё больше стремился к ней, как к наиболее подходящему партнёру. В то же время для Марии их общение было скорее приятным развлечением, флиртом, за которым совместное будущее не проглядывалось. Через полгода от начала «романа» Паша осмелился поцеловать её в губы. Поцелуй был недолгим, но Мария неожиданно ощутила внутри какое-то странное движение, порыв, и Паша это почувствовал. Приободрённый, на следующий день он решил развить успех – одной рукой он обнял её за талию, а другую опусти ещё ниже. Однако, расчёт не оправдался. Мария быстро освободилась от его объятий и твёрдо сказала, что впредь ничего подобного не допустит. Паша расстроился, неделю или две пил горькую, но затем очнулся и... нашёл другую девушку, которая ответила ему согласием.
Нельзя сказать, что Мария тяжко переживала его измену, тем более, что и измены в бытовом понимании этого слова не было. Тем не менее, она получила дополнительный опыт, который красноречиво свидетельствовал о непостоянстве мужчин. Она сосредоточилась на учёбе и перестала обращать внимание на приставания тех редких ухажёров, которые ещё не были осведомлены об её останавливающей любые попытки осторожности.
Так продолжалось, пока не появился Гарт. С первого момента их встречи Мария как бы «узнала» его. Интерес, влечение, доверие, то есть всё то, чего ей в той или иной степени не доставало при общении с другими мужчинами, она нашла с Гартом. Не мудрено, поэтому, что их сближение произошло столь быстро. Горизонт Марии, наполовину закрытый ввиду выше описанных обстоятельств, как бы вновь расширился; она снова поверила, что на свете есть открытые, крепкие, надёжные люди, на плечи которых можно опереться, не боясь предательства. Она смело пошла навстречу Гарту и отдалась ему без малейшего сомнения. Она была уверена, что Гарт именно тот человек, счастье общения с которым не оборвётся с наступлением завтрашнего дня.
И действительно, каждый новый день подтверждал её правоту. Гарт был потрясающе нежным, заботливым любовником и обещал в будущем – теперь Марии всё больше хотелось этого – стать желанным мужем, во всех смыслах её второй половинкой. «Счастье – это не только обладание тем, чего хочешь», - размышляла она, - «это скорее надежда на большее и ощущение, что большее - не химера, а весьма возможное событие». У неё было ещё одно скрытое, потайное желание, о котором она не разрешала себе думать, чтобы, не дай Бог, ненароком его не сглазить. Став женщиной, она захотела ребёнка. Она уже видела его во сне. Ребёнок был славный, кругленький, он хватал за грудь ручонками, стараясь дотянуться до соска. Мария слегка дразнила его, то поднося к груди, то отводя в сторону. Поначалу ребёнку это нравилось, но через минуту голод заставил его закричать. Мария давала ему грудь и... просыпалась. Она закрывала глаза, чтобы вернуть видение, однако оно ускользало. Но... грудь немного покалывало, и это был не сон. «Господи!», - затаив дыхание, думала она, - «неужели?».
Два момента – один, когда они уезжали из Москвы, и другой, сразу после инцидента в поезде, - слегка смутили её. Ей показалось, что Гарт чего-то недоговаривает, будто он носит в себе что-то постороннее, о чём ему не хочется с ней делиться. Это кольнуло, но не повредило её чувство. В конце концов, резонно подумала она, у каждого человека случаются затруднения, которые он пытается разрешить самостоятельно. А во-вторых, в том предприятии, которое они затеяли, Гарт – негласный лидер, он, а не она, ведёт сольную партию, и её дело не нарушать мелодию, а ненавязчиво и умело ему подыгрывать.
Она почти закончила шитьё, когда раздался звонок. Мария не сразу определила, что звонит её новый телефон. Она отложила палатку, взяла мобильник и нажала на кнокпу соединения.
- Алло! Можно поговорить с Марией Духовой? – услышала она незнакомый мужской голос.
- Это я, - ответила Мария. – А кто Вы?
- Слава Богу, что, наконец, нашёл Вас. Меня зовут Игорь. Мой приятель из Смоленска попросил разыскать Вас. Он прислал мне на сотовый сообщение, которое, по его словам, очень для Вас важно.
- А что это?
- Я точно не знаю... То есть, здесь «эмэмэска» с записью разговора. Насколько я понял, это от Вашего дяди. И ещё три фотки, которые я распечатал на принтере...
- Постойте, - насторожилась Мария. – Как Вы меня нашли?
- Да чудом, просто чудом. Друг сказал, что Вы должны быть здесь, а ни телефона, ни адреса не дал. Я сунулся туда-сюда – бесполезно. Хорошо, что городок у нас маленький. Подруга сказала, что приезжие заходили в салон сотовой связи. Ну, я на всякий случай заглянул туда и получил номер. Не ожидал, что так удачно получится. Вы, кстати, где остановились?
Мария назвала улицу и дом.
- Отлично, я от Вас в двух шагах, - обрадовался Игорь. – Может, подойдёте к памятнику Ленина, и я Вам всё передам.
- Я не понимаю, что случилось. Скажите мне сейчас, - попросила Мария.
- Девушка, я Вам объясняю. Приходите, я Вам всё передам, а дальше сами разбирайтесь, - в голосе Игоря послышалось раздражение.
- Послушайте, Игорь, - вдруг осенило Марию, - если Вы получили сообщение на мобильник, так почему Вы не можете переслать его мне?
- В том-то и дело, что – не могу. По Вашему тарифному плану передача «эмэмесок» не предусмотрена. Я уже справлялся в салоне.
- Хорошо, - согласилась Мария. – Говорите, куда идти.
- Выйдете на улицу, повернёте направо и пройдёте один квартал до площади Ленина. Я буду ждать Вас у памятника. До встречи, - сказал Игорь и отключил телефон.

В городе чувствовалось весеннее оживление. Тополя выпустили молодые клейкие листья, наполняя воздух особенным, тополиным запахом; птицы с энтузиазмом носились в воздухе, обустраивая свои птичьи дела; и люди, - люди тоже приободрились, потому что впереди было лето – пора отдыха и отпусков. А если не отдыха, то, по крайней мере, тепла, которого так не хватает бесконечной алтайской зимой.
Марии было не до весны. Тревога поднималась в её сердце, заставляя идти скорым шагом. Она шла всё быстрее и, наверное, не сдержалась бы и побежала, если бы место встречи не оказалось совсем близко. Через пять минут она уже вышла на площадь. Человека, назначившего свидание, искать не пришлось. У памятника кроме него никого не было.
- Вы - Игорь? - слегка запыхавшись, спросила Мария.
- А Вы – Мария? – ответил он вопросом.
Мария кивнула.
- Вы не волнуйтесь. Я так понимаю, что Ваш дядя приболел и просит Вас вернуться. Послушайте, - молодой человек протянул ей мобильник. – Нажмите на эту кнопку.
«Милая Машенька! Со мной случилось несчастье», - Мария прикусила губу. Хоть и искажённый при воспроизведении, это без сомнений был голос дяди. Она напряжённо прослушала сообщение, стараясь не пропустить ни одного слова. «...Очень надеюсь на тебя, моя дорогая Машенька и жду, как своё спасение. Приезжай!». Запись закончилась.
Мария растерянно посмотрела на Игоря-Романа.
- Что же теперь делать? – непроизвольно спросила она.
- Вы не волнуйтесь. Всё обойдётся. Я таких случаев уйму знаю. Отлежится человек и будет здоровее прежнего. Хотя... помощь ему не помешает, - как бы советуя, сказал Игорь.
- Наверное, мне надо ехать, - Мария неуверенно посмотрела на него.
- Если соберётесь, дайте знать. Вот мой телефон, - Игорь протянул ей бумажку. – Я через час еду в Барнаул, могу Вас захватить.
- Спасибо, - Мария спрятала бумажку в сумочку, - но я пока не уверена. Мне надо посоветоваться с друзьями.
- Ну, как хотите, - согласился Игорь. – У меня машина рядом, так что никаких проблем. До свидания.
- До свидания. Спасибо Вам.
- Не за что. Пустяки, - Игорь кивнул, повернулся и пошёл в сторону здания республиканской администрации. Мария тоже пошла домой.
- Ой! Стойте, - вдруг услышала она сзади. – Совсем забыл про фотки, - Игорь широким шагом подошёл к ней и сунул в руки конверт с надписью «Кодак экспресс». – Это, наверное, Ваши семейные. Друг просил распечатать... Заговорился, чуть с собой не унёс. Ну, теперь – всё. Пока.
«Какие ещё фотки?», - подумала Мария, глядя в спину уходящего Игоря. – «И дядя... Как же так? Он выглядел хорошо, когда я уезжала. С другой стороны, инсульт не предугадаешь. Боже, как он там без меня? Кто ему готовит? Он ведь совсем один... Надо посоветоваться с Гартом. Стоп! Почему дядя его не любит? Разве Гарт сделал ему что-то плохое? Нет, не может быть. Тогда почему он настраивает меня против?».
Мария автоматически, на ходу открыла конверт и достала фотографии. «Кто это?» - она остановилась, разглядывая изображение. На снимке мужчина обнимал женщину. Мария почувствовала, что сердце её стало стучать реже. На втором и третьем снимках мужчина и женщина целовались. Изображения начали расплываться, превращаясь в неопределённое цветное пятно. «Не может быть!» - Мария с трудом стряхнула наплывшее оцепенение и сфокусировала взгляд. Конечно, это был Гарт. Он целовал женщину, которую Мария не раз видела в Брёхове. На всех фотографиях в углу стояла дата – 09.05.2006. «За два дня до нашего отъезда», - подумала Мария.
Ей вдруг стало очень тяжело. «Он пошёл к ней после нашей встречи у заводи», - эта мысль вошла в неё постепенно. Она была очень странной, - тоскливой и тягучей. Начавшись с одной нити, мысль медленно обволакивала сознание, пока не превратилась в плотную паутину, которая отгородила Марию от мира. Она подняла голову и беспомощно посмотрела по сторонам. Всё, что её окружало, загадочным образом потеряло цвет. Улица была серой. Дома были серыми. И солнце, недавно жёлтое и яркое, потускнело, как будто на него набросили чёрную вуаль. Зачем? Зачем теперь ей этот свет, этот город, эта экспедиция? Ей не хотелось ни дышать, ни двигаться. Она ещё не услышала в себе страшное слово «предательство», но его отвратительная тень уже сообщила о себе тяжёлой волной нарастающего гнева.
Она потом не могла вспомнить, сколько времени простояла на одном месте. В тот момент время для неё не существовало. Однако, когда к ней вернулось самообладание, она, не теряя ни секунды, направилась к дому. Как и всегда, приняв решение, она действовала стремительно. Гарт вёл двойную жизнь, и все разговоры о любви и доверии оказались блефом, поэтому единственно правильным поступком был немедленный отъезд. Просить объяснений, вытягивать из человека правду было не в её характере.
Мария поднялась в квартиру, быстро собрала свои вещи, вырвала из записной книжки два листа и присела за стол.
На первом она написала: «Дорогой Сергей! Я получила неожиданное сообщение от дяди. Он серьёзно болен и нуждается в моей помощи, поэтому я срочно уезжаю. Спасибо Вам за гостеприимство. Простите, если расстроила Ваши планы. Ключ от квартиры в почтовом ящике. Всего самого доброго. Мария Духова».
На втором появились лишь три слова: «Не ищи меня». Эту записку она прижала конвертом с фотографиями.
Дело было сделано, Мария выскочила на площадку и закрыла дверь. На улице она набрала номер Игоря.
- Игорь, здравствуйте ещё раз. Это Мария. Можете подбросить меня до Барнаула.
- Конечно, - ответил Игорь. – Где Вы находитесь?
- Я подойду к памятнику, где мы встречались.
- Хорошо, буду там через пятнадцать минут.
... Машина уверенно неслась по горной дороге. Игорь изредка доставал из пачки сигарету и закуривал.
- Дайте и мне что ли, - попросила Мария. Она прикурила, неумело затянулась, закашлялась. Слёзы непроизвольно брызнули из глаз. Мария отвернулась.
- Слава Богу, что всё кончилось, - прошептала она.
- Что Вы сказали, - переспросил Игорь.
- Да, так, ерунда, временные трудности, - Мария вытерла салфеткой лицо и неожиданно для себя самой улыбнулась. – Сделайте музыку погромче.

Прежде всего, Гарт отыскал ювелирный магазин. «Любовь – кольцо, а у кольца – начала нет, и нет конца», - вспомнилась ему глупая песенка. Слова привязались, и от них было не легко отделаться. Гарт внимательно смотрел на прилавок, пытаясь представить, какое кольцо понравилось бы Марии. Ему приглянулось колечко с маленьким прозрачным камушком, но когда он обратил внимание на цену, то понял, что, купив его, экспедицию придётся отложить на неопределённый срок. Гарт непроизвольно почесал подбородок. Продавщица, заметив его замешательство, поднялась со стула и подошла поближе.
- Что желаете, молодой человек?
- Желаю колечко обручальное. Посоветуйте что-нибудь, - отозвался Гарт.
- Обручальные у нас на другой витрине. Вон там, - она показала направо. – На какую сумму рассчитываете?
- Тысячи две, - неуверенно предположил Гарт.
- Есть такие, - утвердительно кивнула продавщица. – Смотрите, вот хорошие колечки. Тонкие, изящные. Сплав золота и серебра. Вам мужское, женское?
- Женское.
- Тогда рекомендую вот это, за тысячу семьсот. Отличная работа. Не тускнеет, не темнеет. И цвет замечательный.
- Уговорили, беру, - согласился Гарт.
- Вам какой размер?
- Размер? – Гарт в недоумении поднял глаза. – Я не знаю размера.
- Как же Вы собрались дарить, если размера не знаете? – укорила его продавщица.
Гарт снова взялся за подбородок. Он задумчиво посмотрел на свои пальцы, потом перевёл взгляд на пальцы продавщицы.
- Кажется, у неё пальцы чуть тоньше Ваших, - сказал он.
- Поняла. Я Вам подберу колечко, а если вдруг не подойдёт, то придёте и обменяете. Только не поцарапайте. Договорились?
- Пойдёт, - Гарт полез в карман за деньгами.

Он встретился с Сергеем по дороге к дому, неся в руках пакет со спальниками.
- Ну, как, успешно? – поинтересовался Сергей.
- Вполне, - подтвердил Гарт. – Два пуховых спальника. Норвежское производство. Специальная защита от влаги.
- Молодец. У меня тоже порядок. Справки готовы, осталось подыскать машину, и можно отправляться, - он внимательно посмотрел на Гарта.
- Что-то не так? – спросил Гарт.
- Наоборот, - Сергей прищурился. – Ты прямо светишься от радости. Что бы это значило?
- Это как бы – земное, - улыбнулся Гарт. Он немного замялся, покрутил головой. – Понимаешь, это странно: всё сошлось в одну точку. Я несколько лет жил безо всяких событий. То есть, конечно, события были, но такие мелкие, что я их теперь и вспомнить не могу. Приду с работы, завалюсь на свой чердак и сплю. Вечером – на рыбалку, ночью космос ловлю. Зимой вообще тоска: почитаю, почитаю, - и снова сплю. Я и не думал, что со мной что-то может произойти. И вдруг в посёлке открывают библиотеку, приезжает Мария. Ну, думаю, дай, зайду, посмотрю. Вроде и не надо было ничего. Так, любопытство. Зашёл – и всё изменилось. Будто в скорый поезд сел – станции мелькают, не успеваю названия прочесть.
- Я рад за тебя, - улыбнулся Сергей. – Ты поймал удачу за хвост. Только будь начеку, мой друг, удача – девица легкомысленная и склонна к измене.
- А я женюсь на ней, - рассмеялся Гарт. – Куда ей тогда от меня деться?



























Глава одиннадцатая,
в которой Гарт и Мария сталкиваются с настоящими трудностями.

- Ничего не понимаю, - Гарт развёл руками. – Когда мы уезжали, её дядя был здоров, как бык, да и раньше не жаловался.
- Не уверен, что дело в дяде, - заметил Сергей, внимательно разглядывая фотографии. – Скорее настоящая причина кроется в даме, которую обнимает один знакомый мне человек. – Он подмигнул Гарту.
- Эта дама – моя бывшая жена, - Гарт опустился на стул. – Я встречался с ней за пару дней до отъезда.
- Я вижу, - Сергей кивнул на дату в углу фотографии.
- Мы не общались много лет, - продолжил Гарт. – Ну, так – увидимся на улице, кивнём друг другу – и всё. И вдруг я получаю приглашение в гости, для разговора...
- Получился разговор? - спросил Сергей.
- Да. Она пожаловалась, что её муж пьёт, а я в ответ прочитал ей лекцию об алкоголизме.
- В благодарность она расцеловала тебя, что и было нужно фотографу, который прятался поблизости.
- Похоже, что так. С двумя поправками. Во-первых, фотограф снимал издалека, потому что около калитки достаточно открытое пространство. Во-вторых, я думаю, что сцена была подготовлена. И ещё... – Гарт замялся.
- И ещё произошло что-то важное, - заключил Сергей.
- Мягко говоря... - Сергей пробарабанил пальцами по столу, как бы взвешивая, стоит ли нагружать друга своими проблемами. – Ещё я узнал, что я отец её дочери.
- Неслабо! – воскликнул Сергей. – Не об этом ли тебе нашёптывает твоя бывшая? Вид у тебя, как бы сказать, ошеломлённый что ли, - он снова пригляделся к снимку.
- Так и было, - подтвердил Гарт.
Они немного помолчали.
- Ну, что ж, дело проясняется, - возобновил разговор Сергей. – Совершенно очевидно, что Маша не знала ни о твоём свидании, ни о твоей дочери. Почему ты ей не сообщил – вопрос отдельный. Далее. Кто-то целенаправленно воспользовался этим обстоятельством, чтобы вас разлучить. Зачем? Первое, что напрашивается, - его или их интересует Мария. Возможно, она кому-то приглянулась. Второе – это может быть более эшелонированная комбинация с целью вернуть тебя назад. Заодно, кстати, с предметом, которым ты так дорожишь.
- Согласен, - кивнул Гарт. – Когда поезд стоял в Казани, я видел на перроне знакомое лицо, а позже кто-то пытался украсть ключ.
- Каким образом?
- Посреди ночи бросили в вагон дымовую шашку, спровоцировали остановку и эвакуацию пассажиров.
- Лихо! Ты узнал того человека?
- Нет, но у меня стойкое ощущение, что встречал его в Брёхове.
- Так, так. Значит, утечка информации произошла ещё там. Ясно, как день, что вас вели от самого посёлка. Я думаю, они рассчитывают, что ты бросишься за Марией, и сам принесёшь ключ им в руки.
- В каком смысле? – удивился Гарт.
- Очень просто. Мария вернётся в Брёхово, где её, условно говоря, временно задержат, и не отпустят до тех пор, пока ты не отдашь ключ.
- Ты думаешь, они сделают её заложницей?
- Запросто.
- Сергей, мне надо её вернуть, я не смогу без неё.
На Гарта было больно смотреть. Он как-то сразу постарел, осунулся. Его лицо приобрело серый землистый цвет. Основное, ради чего он проделал тысячи километров пути, - ключ, дневник, таинственная гора и мистические люди, - всё это отошло на второй план. «Машенька, милая моя, прости меня», - беззвучно молил он, - «я виноват перед тобой. Если бы я сразу всё рассказал, ты сейчас была бы рядом...»
- А теперь я сижу один и проклинаю себя за малодушие, - неожиданно произнёс он вслух.
- Эй, брат, возьми себя в руки. Ты не один. Ситуация неприятная, но оснований для паники я не вижу. Мария – женщина, и, как всякая женщина, поддалась эмоциям. Вот увидишь, боль от обиды пройдёт, и тогда она задумается о содержательной стороне этого... м-м-м.... инцидента. А когда задумается, то, я уверен, предпримет правильные шаги, чтобы понять всю подоплёку событий. Она любит тебя, Гарт, и она вернётся к тебе. Дай ей время, чтобы пережить боль, дай время, чтобы убедиться в своих чувствах. Главное – не торопи её, не подстёгивай своими объяснениями и своим раскаянием. Я тебе больше скажу, Гарт – чувствам нужны испытания. От этого они становятся только крепче.
- И что ты предлагаешь? – Гарт поднял голову.
- Конкретно?
- Конкретно.
- Я предлагаю стартовать завтра на рассвете. Мои друзья сейчас проверяют «УАЗик». Вечером подгонят его к дому. Документы, снаряжение у нас есть. Если успеем всё собрать и проверить, то ничто не мешает отправиться в путь. Путь у нас, кстати, неблизкий. Я рассчитал, что до горы приблизительно пять дней пути. И то – при наличии везения. Первые три дня будем ехать. Один день – до Онгудая, второй день – до Акташа, и третий – до Кош-Агача и дальше, пока дорога не кончится. Ещё пару дней придётся идти пешком. Есть вариант взять лошадей в Джазаторе, но не факт, что получится. Кроме того, учти, что в горах может быть паводок, а на плоскогорье – снег. Сам понимаешь, поход по Алтаю – это не прогулка по Бродвею.
- Я на Бродвее не был, - слабо улыбнулся Гарт.
- Я тоже не был, но видел по телевизору, - пошутил Сергей. – Ну, что скажешь?
Гарт оказался в замешательстве. Умом он понимал доводы Сергея и соглашался с ними, но душа его рвалась к Марии. Ну, хорошо, пять дней – туда, пару дней - там, пять дней – обратно в Горноалтайск и ещё два, как минимум, чтобы добраться до дома. То есть в идеальном случае – две недели, а скорее всего – три. Три недели в разлуке! Не слышать её голоса, не видеть её глаз, не чувствовать запах её волос... «Да, я умру за это время», - в отчаянье подумал Гарт.
- Давай, решайся, - подбодрил его Сергей. – И помни, что женщины любят и ценят целеустремлённых. Настоящих мужиков, которые не сворачивают с полпути, а идут к поставленной цели до конца.
- Да, убеждать ты умеешь, - согласился Гарт. – Добро! Я готов, только... посоветуй, может быть, стоить позвонить ей, сказать, что мы едем?
- Мы пока не едем, не так ли? Лучше пошли ей «эсэмэску» завтра, с дороги. Я боюсь, что разговор обострит её обиду.
- Тоже верно, - Гарт поднялся. – Командуй, капитан!

После гор с чистым воздухом и прозрачным синим небом Барнаул показался Марии неуютным скопищем серых домов, жалким пристанищем людей, которые предпочли неволю свободе. За то недолгое время, что она провела на Алтае, Мария успела полюбить стремительные реки, голубые окна озёр, дороги, нанизанные причудливыми петлями на склоны гор. Ей было жаль покидать этот весенний край, ожидающий яркого и жаркого лета. Но... обида была сильнее дорожных впечатлений. «Я не дам ему сломать свою жизнь», - твёрдо сказала она себе, - «в ней будет всё, что угодно – взлёты, падения, успех, провалы. Не будет лишь одного – предательства». Последние слова прозвучали пафосно, и Марии снова захотелось плакать.
- Ну, не переживайте Вы так, - Игорь скосил глаза в её сторону. – Бог даст, всё обойдётся. Лучше скажите, куда Вас доставить: на вокзал или в аэропорт.
- Я бы конечно полетела, но, боюсь, у меня не хватит денег. Вы не знаете, сколько стоит билет до Москвы?
- По-моему, четыре тысячи.
- Вот. У меня всего четыре, а мне ещё от Москвы добираться.
- И из-за этого Вы собираетесь три дня трястись в поезде? Вы с ума сошли. Насколько я понял, у Вас дело срочное, верно?
- Дело-то срочное, - согласилась Мария. – Но без денег мне не добраться.
- Да это пустяк! – воскликнул Игорь. – Я легко одолжу Вам три штуки. Летите спокойно. Когда доберётесь, вышлете мне переводом. Как Вам такой план?
- Я не знаю, - смутилась Мария. – Я не привыкла брать в долг.
- Так Вы и не берёте, - усмехнулся Игорь. – Потому что это не деньги.
- Кому как, - Мария достала платок и вытерла пролившуюся слезинку.
- Ну, и отлично, - подвёл итог Игорь. – Едем в аэропорт. Купим Вам билет, потом устроим в гостинице. Вам надо отдохнуть, а то вид у Вас...
- Какой?
- Усталый. Поспите в нормальных условиях, а утром улетите в Москву. Я думаю, что к завтрашнему вечеру будете дома.
- Так быстро? – удивилась Мария.
- Без проблем, - уверенно пообещал Игорь.

Когда вещи были уложены и определитель растений вместе с лупой и блокнотом нашёл своё место в полевой сумке Гарта, Сергей предложил прогуляться.
- День был волнительный, пора проветрить мозги. Не против?
- Да, пойдём, - согласился Гарт. Ему и вправду хотелось куда-нибудь деться из дома, остро напоминавшего ему о Марии.
- Пошли, пошли. Неподвижность умножает печаль, а движение растворяет.
- Ещё водка растворяет, - мрачно пошутил Гарт.
- Молодец, - поддержал его Сергей. – Если сохранил чувство юмора – жить будешь.

На город тихо опускался светлый майский вечер. Воздух был насыщен ароматом хвои и других запахов, которые волной стекали с окрестных гор и которых Гарт раньше не знал. Мягкие сиреневые тени расползались от домов и деревьев, набегали друг на друга и придавали обычному городскому пейзажу одухотворённый вид.
«В такие дни люди влюбляются в свои города и друг в друга», - с грустью подумал Гарт.
Несколько минут они шли молча.
- Симпатичный городок, - через некоторое время заметил Гарт.
- И что интересно – единственный в Республике, - отозвался Сергей.
Гарт достал сигарету и закурил.
- Расскажи мне о здешних краях, - попросил он. – Я кроме Афгана и своего Брёхова нигде толком и не был.
- С чего начать? С людей, природы, политики, - поинтересовался Сергей.
- А у вас здесь и политика есть?
- Хм, - Сергей улыбнулся, - здесь народу мало, а политики хоть отбавляй. Вот тебе два примера. Пример первый – Катуньская ГЭС в Чемальском районе. Это отсюда на юг в двух часах езды. Экологи с политиками уже четверть века бодаются. Ещё при советской власти начали. Первые говорят, что негоже гробить ландшафтные шедевры мирового класса, вторые грезят мегаваттами. Первых поддерживают археологи, которые боятся потерять памятники культуры, вторых подпирает местная администрация, которой нужны субсидии. А субсидии сейчас просто так не дают. Нужны проекты. Будут проект – будут деньги. Пример второй. В марте Путин с Миллером был в Пекине...
- А кто это? – перебил его Гарт.
- Кто – кто? Путин?
- Кто этот – Миллер?
- Ну, батенька, да ты зарос в своём Брёхове. Надо знать героев нашего времени. Миллер – это Газпром. Понимаешь? Король газа. На нём, можно сказать, вся Россия держится.
- На Миллере?
- Именно. А чем, ты думаешь, мы кормимся, матрёшками что ли? Ну, вот, эти бравые парни подписали соглашение о газопроводе из Сибири в Китай. Теперь догадайся, где этот газопровод пойдёт.
- Очевидно, здесь.
- Не просто здесь, а через самые девственные места. Через плато Укок, куда мы завтра отправимся, и перевал Канас, который в аккурат примыкает к Тавын-Богдо-Ула – алтарю Евразии.
- Представляю, что они там наворочают.
- Нет, друг, не представляешь. Они хотят параллельно газопроводу пустить трассу в Синьцзян, чтобы, так сказать, облегчить товарный и культурный обмен между Россией и Китаем. А если будет дорога, от всей алтайской сакральности останутся рожки да ножки. Сам посуди, у нас на всю республику двести тысяч жителей, меньше, чем в московском микрорайоне, а по ту сторону границы – миллиард китайцев. Не успеешь оглянуться, как они будут здесь и превратят Алтай в китайскую заготконтору.
- А что думают местные власти? – спросил Гарт.
- Местные власти одной рукой крестятся на кремлёвские звёзды, а другой отбиваются от всякой шушеры типа ЮНЕСКО, Академии Наук и той части местной публики, что ещё не окончательно спилась и переживает за сохранение этноса.
- Значит, газопровод и дорога – это плохо, - сделал вывод Гарт.
- Для сохранения Алтая, как заповедника России и всего мира, - однозначно. Но у этой медали есть и другая сторона. В Горном Алтае живут бедно. В некоторых аилах не то что газа, - электричества нет. Народ живёт, как при царе Горохе, лучину жжёт. Поэтому газопровод для них единственная возможность пожить по-человечески сегодня, а не на том свете. Бердников, наш республиканский начальник, ещё упирает на то, что стройка даст рабочие места, а газ, дойдя до села, прекратит отток населения в город и опосредованно оживит сельское хозяйство. Но, мне кажется, это аргументы для бедных. На прокладке трассы под трубу нужен квалифицированный персонал, которого в Республике нет. А что касается села, то оттуда, кто хотел, уже уехал, поэтому – будет газ или его не будет, сельское население сильно не изменится.
- Хорошо, с газопроводом понятно, а как насчёт дороги?
- Дорога - тоже палка о двух концах. Дорога должна пройти через плато Укок, которую ЮНЕСКО определил, как зону покоя. Почему? А потому что это место – кладезь археологических памятников и древних захоронений. Благодаря вечной мерзлоте высокогорья некоторые скелеты или мумии сохранились настолько, что их ткань пригодна для молекулярно-генетического анализа, а это, в свою очередь, прямой путь к расшифровке этногенеза человеческих популяций в Евразии. По анализу митохондриальной ДНК учёные могут определить, к какой популяционной группе относится найденный в могиле человек, кто мог быть его предком, и где, например, сейчас живут его потомки. Ты слышал о пазырыкской культуре?
- Нет.
- О! Это интересно. Она имеет прямое отношение к нам самим. Мы называем себя белой расой, людьми европейского типа. Но знаем ли мы, откуда взялись, кто наши предки, и как мы вообще попали в Европу?
- Я помню, что в школе нам что-то рассказывали об индоевропейцах, - отозвался Гарт.
- Верно, - подтвердил Сергей. – Наши далёкие предки первоначально жили на бескрайних просторах Азии: от Индии и Ирана на юге и до Алтая и Средней Азии на севере. Но обрати внимание, что теперешнее население этих мест не только неоднородно, но и, прямо скажем, мало похоже на нас, европейцев. Как произошло, что при общем родстве, мы такие разные? Где жили наши белые предки до того, как оказаться в Европе? Всё это большая загадка.
- А при чём здесь эти, как их... – спросил Гарт.
- Пазырыкцы? Очень даже при чём. Сначала их выделили в особую общность кочевников. Общность установили на основании раскопок. Пазырыкцы бальзамировали покойников, укладывали их в деревянные срубы головой на восток, а сверху сооружали курганы из валунов. Зачем они это делали – неизвестно, но, благодаря курганам, сами могилы оказались в линзах мерзлоты. Из-за мерзлоты трупы не распались за две с половиной тысячи лет, и это позволило антропологам-генетикам установить, что пазырыкцы – члены скифо-сакской этнокультурной общности, от которой восходят европеоидные популяции и аборигенные этнические группы Европы. То есть пазырыкцы – это наши предки, по крайней мере, предки части современных европейских народов. Гарт, они наши возможные пра-пра-пра-прадеды. Представляешь?
- Звучит, как фантастика, - Гарт покачал головой.
- Я тебе больше скажу, - продолжил Сергей. – В Джунгарии, а это чуть южнее Укока находился некий популяционный центр, от которого пошли два узла ветвления: скифо-сакской этнокультурной общности и этнические группы монголоидов. Понимаешь, здесь, в двух шагах, формировались народы и выстраивались их судьбы. Пазырыкцы, родственники скифо-саксов, жили на значительном пространстве: в Горном Алтае, Казахстане, Синьцзяне, Монголии, - но лишь на плато Укок, благодаря его пустынности и удалённости от дорог, и в некоторых других местах, сохранились нетронутые могильники. В урочище Бертек, например, три года назад нашли «алтайскую принцессу», которая прогремела на весь мир.
- Я не слышал, - признался Грат.
- Значит, на полмира, - улыбнулся Сергей. – Я как-нибудь позже расскажу тебе о ней. Это особая история. Ну вот, вернёмся к дороге. Она должна пройти через Укок с севера на юг. Возможно, через Бертек, возможно, - рядом. Никто точно не знает. Но можно себе представить, что будет с курганами, если туда хлынет толпа народу. Разнесут всё по камешку; учёным останется только плакать.
Второй конец палки ещё более проблемный. Население Китая. Сейчас популяционный градиент сдерживают горные хребты, а если местность станет доступной, то китайцы не замедлят придти сюда. И хорошо нам будет от этого или плохо, одному Богу известно.
- В общем, - резюмировал Гарт, когда они подходили к дому, – у вас здесь только с виду тихо, а копнёшь...
- Верно. В ближайшие пять лет всё может радикально измениться.
- Самое удивительное – другое, - задумчиво произнёс Гарт.
- Что именно?
- Откуда ты столько знаешь.
- Да не так уж много, как хотелось бы, - возразил Сергей. – А во-вторых, хоть здесь и окраина мира, но место интересное, поэтому читаю всё, что удаётся раздобыть.

Во двор лихо въехал «УАЗик». Из него выскочил молодой парень и подошёл к Сергею.
- Серёга, привет, - поздоровался он. – Принимай аппарат. Мы его подшаманили, так что доедешь в лучшем виде. Движок в порядке, тормоза новые, бак полный. Вот документы и доверенность. Если будут проблемы на трассе, звони. У меня в Онгудае знакомые пацаны. Помогут, если что. Ну, мне пора. Счастливого пути, - он козырнул, пожал руки и ушёл.
Сергей осмотрел машину, проверил скаты.
- Ну, Гарт, отступать некуда. Завтра подъём в четыре, последние сборы, завтрак и – в путь.
- Да будет так. Я готов, - ответил Гарт.

Когда Мария с билетом в руках выходила из аэропорта, ей пришлость задержаться в дверях, чтобы пропустить мужчину с большими чемоданами. С улицы до неё долетел знакомый голос:
- ...Да она полная дура, Роб. Проглотила наживку вместе с удочкой... Да, сейчас берёт билет до Москвы... Да, сообщу позже. Провожу её в гостиницу, а потом – к тебе. Что? Ну, хорошо, могу и проследить, не проблема...
Через стекло Мария увидела Игоря. Он стоял к ней спиной. В одной руке он держал сигарету, а другой прижимал к уху мобильник. Внезапно Мария почувствовала озноб. «Это же он обо мне», - подумала она, инстинктивно прячась за непрозрачный выступ.
Дверь закрылась, и остаток разговора она не услышала. «Полная дура», - молоточком стучало в её голове. Стараясь оставаться невидимой снаружи, Мария вернулась в зал аэропорта и присела на скамейку. Слова Игоря напугали её. Очевидно, что решившись вернуться домой, она оказалась в рамках неизвестного ей плана. Но зачем и, главное, кому так срочно понадобилось, чтобы она всё бросила и помчалась назад? Бред какой-то. Марии снова захотелось плакать.
Чтобы скрыть расстройство, она достала зеркальце и помаду. «Сосредоточься и обдумай ситуацию», - приказала она себе, - «Прежде всего, выясни, что произошло с дядей. Узнай, действительно ли он болен, и если да, то насколько».
Сделать это просто. Надо включить телефон и позвонить. Вопрос в том – кому именно. Собственно, выбор у Марии был невелик: она помнила лишь два номера – сельсовета, где трудился Григорий Степанович и библиотеки, в которой она работала до отъезда. Однако, Марии почему-то не хотелось говорить с дядей напрямую. Как ни крути, она не советовалась с ним, отправляться ей в путешествие, и теперь получалось, что он был в значительной мере прав, отговаривая её от поездки.
Таким образом, оставалось звонить в библиотеку. Мария набрала номер. Она сомневалась относительно связи, но к её радости через несколько секунд в трубке послышались длинные гудки и, вслед за ними, щелчок.
- Алло, - услышала она женский голос.
- Добрый день! Это библиотека?
- Да. А что Вы хотели?
- Это Мария Духова.
- Ой, простите, не узнала. Здравствуйте, Маша. У нас здесь всё в порядке, не беспокойтесь. Книг понемногу прибавляется, читателей – тоже. А как у Вас? Как отдыхаете?
- Спасибо, Лена. Леночка, у меня вот к Вам какая просьба. Я узнала, что мой дядя Григорий Степанович Сеньков тяжело заболел, поэтому не могли бы вы к нему зайти и передать, что я вернусь при первой возможности. Не затруднит Вас моя просьба?
- Маша, я, конечно, зайду, - в голосе Лены послышалось удивление. – Мне не трудно. Но... странно слышать, что Григорий Степанович болен. Я его видела буквально час назад. Он к нам в клуб заходил.
- Неужели? – воскликнула Мария. – И как он выглядел?
- Да отлично выглядел. Смеялся, шутил... А кто Вам сказал про болезнь?
«Вопрос по существу», - подумала Мария.
- Понимаете... – Мария запнулась. – Я получила «эсэмэску» с неизвестного номера, что дядя болен и, конечно, подумала про Григория Степановича.
- Да нет, Маша, это ошибка, поверьте мне. Григорий Степанович здоров. А я зайду после работы, скажу, что Вы звонили, он ещё больше обрадуется.
- Ой, Леночка, не знаю, как Вас благодарить.
- Ничего. Отдыхайте спокойно. Как у вас там, море тёплое?
- Очень тёплое.
- Вот! Поэтому загорайте, купайтесь побольше. Тут полсела только о вас и говорят.
- Хорошее, надеюсь?
- Хорошее, хорошее, - засмеялась Лена. – До свидания.
- До свидания.

Краем глаза Мария увидела, что от входной двери к ней приближается Игорь.
- Ну, как с билетом, - бодро спросил он.
- Я купила билет. Улетаю завтра утром. Спасибо Вам большое за помощь. Я верну Вам деньги, как только доберусь до дома. Вы дадите мне адрес? – Мария заставила себя улыбнуться.
- Давайте так сделаем, - предложил Игорь. – Вы знаете мой номер, верно? Вот и хорошо. Пополните мой, счёт, когда сможете. Договорились?
- Конечно, - согласилась Мария.
- Прекрасно, - Игорь взял её под локоть. – Раз всё в порядке, то можно идти в гостиницу.
- Нет, Игорь, Вам не стоит беспокоиться, - Мария осторожно освободила руку. – Теперь я справлюсь сама. Мне сказали, что здесь, в порту, приличное кафе. Так что я сначала пойду ужинать. А Вы поезжайте, Вас ждут дела.
Игорь не нашёл, что ответить, и развёл руками.
- Ладно, отдыхайте, а если будут проблемы – звоните.
- Проблем не будет, обещаю. До свидания.
- Пока, - Игорь развернулся и уверенным шагом направился к выходу.
«Все они такие - суки», - подумал он с раздражением, - «когда что-то надо – нежные и ласковые, а как денег дал – до свидания».
Он сел в джип и отогнал его на край стоянки, так, чтобы машина не бросалась в глаза. Слева, наискосок от него виднелся вход в аэровокзал. Роман опустил немного спинку сиденья и закурил: «Надо было трахнуть её в машине, сейчас бы шёлковая была. И ночевать пришлось бы не здесь, в кабине, а в гостинице, по-человечески».

Он очнулся внезапно, как от толчка. Почему темно? Который час? Включил свет. Посмотрел на часы. Они показывали двенадцать. Чёрт! Заснул.
Роман выскочил из машины и бросился к гостинице. Шестое чувство подсказывало ему, что произошло непредвиденное.
- Как? – переспросила заспанная администраторша. – Мария Духова? Не было таких. Вообще женщины вечером не заселялись. Улетела Ваша девушка, молодой человек.
- Куда улетела? – уставился на неё Роман.
- Я не знаю куда. Вам видней, - администраторша отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
«Ну, блин, я тебя зарою», - выругался про себя Роман, вынимая из кармана мобильник.
- Роб, привет. Не спишь?
- В чём дело? - голос Роберта был спокоен и холоден.
- Плохо, Роб, Машка исчезла. Она должна была ночевать в гостинице, но её там нет.
- Нет, говоришь? Интересно. А ты где был?
- В машине я был, в машине. Следил за выходом из порта. Ну, и это... короче, отключился на полчаса.
- А-а. На полчаса. Понятно. Ну, что ж. Теперь у тебя есть шанс отключиться до конца жизни. Я думаю, шеф тебе поможет.
- Роб, кончай, не гони. Лучше подскажи, что делать.
- Поздняк метаться, Рома. Ты девку упустил? Упустил. Завалил дело и хочешь сухим выйти?
Роман замолчал.
- Чего сопишь, кореш? Хреново тебе? – смягчился Роберт.
- Ага.
- Ладно, не рефлексируй. Слушай, короче, сюда. Машка тебя расколола, это к бабке не ходи. Куда она делась – тоже понятно. Мчится сейчас на всех парусах к дружку своему. Поэтому не стой столбом, а заводи свою тачку и дуй назад. И не просто дуй, а присматривайся по дороге. Может, увидишь её, если повезёт. Запомни, что так или иначе, она придёт в квартиру, где они остановились. Бери её при первой возможности, понял?
- В каком смысле?
- В таком, что пора решать задачу конкретно. Возьмём Машку и обменяем её на ключ. Или сделаем вид, что обменяем. Ну, а потом будем уносить ноги, и чем скорее, тем лучше.
- А как же Гарт? Шеф говорил, что его тоже надо, типа, привезти.
- Гарт не маленький. Сам вернётся. Кстати, похоже, что завтра он отчаливает со своим коллегой. Так что у Маши есть шанс с ним разминуться, а у тебя... соображаешь? Не знаю, как ты это провернёшь, но она нужна мне в твоей машине, желательно связанная и с кляпом во рту. Ну, адьёс, не промахнись, Ассунта. И не забудь, что ты мне прилично должен.
- Сколько?
- Договоримся.
В трубке послышались короткие гудки.
- Вот сука! - выругался Роман, неизвестно на кого выплёскивая свою злость.
- Эй! Молодой человек! Вы здесь не хулиганьте, а то я милицию позову, - очнулась администраторша.
- Да пошла ты! – ответил Роман, выходя из гостиницы и с размаху хлопнув за собой дверью. Не теряя времени, он добежал до машины, завёл двигатель и, визжа скатами, рванул «Чероки» в обратный путь.

Он гнал в Горно-Алтайск, как сумасшедший, позволив себе лишь одну короткую остановку. Мысль, что его раскусила какая-то шалава, не давала ему покоя. Роман поклялся себе, что взыщет с Марии не только деньги, но кое-что поинтереснее, такое, о чём ему потом будет приятно вспомнить. На въезде в город он позвонил Роберту.
- Роб, привет. Я уже в городе.
- Рад за тебя, дружище. А я как раз уезжаю из города.
- Уезжаешь? Куда?
- Туда, куда позовёт меня ветер странствий. Другими словами, куда повезут ключ, туда и поеду. В настоящий момент они держат курс на юг, к китайской границе.
- А на чём ты?
- Я, Рома, на автомобиле японского производства и, между прочим, с правым рулём. Так что помолись за меня при случае. Хорошо?
- Угу.
- Заранее благодарю. А сейчас отправляйся к их квартире. Есть шанс, что Машка туда и заявится. Если до вечера её не будет, наплюй и гони ко мне. Здесь дела поважнее. Гуд лак тебе, мальчик.
«Нет, я уж подожду», - подумал Роман, пряча мобильник, - «не красиво бросать человека, который тебе должен».

Расчёт Роберта оправдался. Всю ночь меняя попутки, Мария добралась до Горноалтайска лишь к девяти утра, когда Гарт и Сергей уже несколько часов пылили по Чуйскому тракту. В какой-то момент, устав от сомнений, она хотела, было, послать Гарту «эсэмэску», но обнаружила, что телефон разряжен. «Что ни делается – всё к лучшему», - успокоила она себя, - «я посмотрю в его глаза и узнаю правду».
Мария зашла в дом, поднялась по лестнице и позвонила в дверь. В квартире было тихо. Она позвонила ещё раз, потом ещё и ещё. Она поняла, что в доме никого нет, но ей очень хотелось увидеть Гарта, услышать его голос. В изнеможении Мария опустилась на ступеньку. «Он уехал», - подумала она, - «он решил идти дальше без меня. Ну, зачем я поверила какому-то проходимцу, зачем разглядывала неизвестно откуда взявшиеся фотографии? Разве наша любовь не была чиста? Зачем я омрачила её подозрениями? Гарт любил меня, он доверил мне свою тайну. Что он теперь обо мне подумает? Что он может подумать о женщине, которая без предупреждения, тайно, сбежала от него? Наверное, то, что я – сумасбродная девчонка, с которой не стоит иметь дело». Мария устало поднялась и пошла вниз.
На улице ей едва не стало плохо – сказались сутки без еды и отдыха, но она взяла себя в руки и быстрым шагом направилась в салон мобильной связи. «Если я сейчас отступлю», - решила она, - «то не прощу себе этого никогда. Во-первых, надо зарядить телефон и позвонить Гарту. Вполне возможно, что он ещё в городе. Даже если он уехал, я должна поговорить с ним. Я скажу, что люблю его, что хочу быть с ним рядом. Я скажу, что это было временное помешательство, которое никогда, никогда не повторится. Я скажу, что буду ему верной женой до конца наших дней».
- Добрый день! – поздоровалась она, войдя в салон.
- Ой, девушка, а мы Вас вспоминали, - приветливо ответила ей продавщица. – Вас искал молодой человек...
У Марии на секунду замерло сердце. «Гарт», - радостно подумала она.
- ...да, да, заходил очень приятный парень и очень расстраивался, что не может Вас найти. Я дала ему Ваш номер. Ничего? Я правильно сделала? Он же нашёл Вас, правда?
Мария вздохнула. Конечно, заходил не Гарт, а скорее всего этот самый Игорь. Здесь он и узнал её номер, чтобы выманить из города.
- Да, Вы хорошо сделали. Он меня нашёл... и снова потерял, - улыбнулась Мария. – На этот раз я его ищу, да вот телефон разрядился.
- Ой, это не проблема. Давайте мобильник, я его поставлю на подзарядку. Кстати, если что-то срочное, то позвоните с моего.
- Нет, спасибо. Я пойду перекушу чего-нибудь и вернусь через полчасика.
- Заходите-заходите.

Итак, за одни сутки Мария пережила растерянность, подозрение, отчаяние, панику, жалость к себе. Она убедилась, что Гарт не был до конца открыт и по каким-то соображениям утаил от неё часть своей жизни. С другой стороны, она узнала, что вокруг неё и, вероятно, Гарта существует заговор, и что в этом заговоре участвуют, как минимум, двое. Когда Мария поняла, что её дурачат, что дядя жив-здоров, она по-другому взглянула на фотографии, которые вызвали её смятение. Если фотографии – часть заговора, то их сюжет мог быть подстроен, или, вообще, сами фотографии могли быть подделкой. Мария приободрилась. Её стремительный вояж в Барнаул и разрыв с Гартом представился ей досадным недоразумением, которое легко разрешится, как только они встретятся.
В соседнем кафе она взяла чашку кофе и пирожок. Мария подкрепилась и почувствовала себя уверенней. В конце концов, жизнь без трудностей не бывает, поэтому задача сильного человека стойко их преодолевать.
Получив заряженный телефон, она набрала номер Гарта, послала вызов и... тут же отменила его. Она перебирала в уме, как начать разговор, и не могла остановиться ни на одном варианте. Можно сказать «Гарт, я вернулась», но тогда надо как бы сразу объяснить, откуда вернулась, куда, почему уезжала. Может, сказать «Привет, как дела?», то есть сделать вид, что ничего не произошло, но это тоже не годится: мы оба знаем, что случилось очень неприятное событие. Или по-деловому: «Гарт, ты где?». Но это не её стиль. Это прозвучит фальшиво. А может, просто – «Здравствуй!»?

Ничего не замечая вокруг, Мария шла по краю тротуара. Если бы она подняла голову, то увидела бы, что впереди остановился серый «Чероки». Но она продолжала идти, думая о Гарте. Она провожала глазами тёмные трещинки в асфальте, которые выплывали из ниоткуда, приближались и убегали под ноги. Среди них были тонкие и толстые, прямые и изогнутые. Наслаиваясь в памяти одна на другую, они переплетались в незримую сеть. Сеть превращалась в паутину, к которой вязли чувства и мысли. «Мне нужно выспаться», - подумала Мария, - «иначе я опять наломаю дров». Она поискала глазами скамейку, но не нашла – впереди был лишь бесконечный тротуар и газон с подстриженной молодой травой. «Тогда я лягу на траву и подремлю», - решила Мария и сделала шаг в сторону газона, когда её лицо закрыл платок, от которого исходил сладковатый эфирный запах. Она непроизвольно дёрнулась, но её талию крепко держала чья-то рука. Паутина из асфальтовых трещин вдруг засветилась ярким оранжевым светом, потом свернулась в комок и отлетела в сторону. Мария провалилась в темноту.
«Тихо ты, дура», - донёсся до неё глухой голос, и всё пропало.

Тем временем «УАЗик» уносил Гарта и Сергея всё дальше от Горно-Алтайска. Дорога, бежавшая лентой вдоль берега Катуни, у села Усть-Сёма резко повернула вправо, вынесла их на мост и устремилась на юго-запад, к посёлку под названием Черга.
- Скоро Черга, - прервал молчание Сергей. – Там заправимся и двинем дальше. До Шебалино, думаю, доедем, за час-полтора, а потом, за Топучей начнётся подъём на Сёминский перевал.
- За чем начнётся? - переспросил Гарт.
- Топучая – это деревушка, объяснил Сергей. – От неё дорога пойдёт вверх, на высоту почти тысяча девятьсот метров. У перевала сходятся Ануйский, Чергинский и Сёминский хребты. Перевал – своеобразные ворота в среднюю часть горного Алтая, которая простирается дальше на юг. За перевалом справа от нас будет Теректинский хребет, а на юго-востоке – Северо-Чуйский и Курайский. Это уже мало хоженые места, можно сказать, заповедные.
- Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит, - продекламировал Гарт.
- Да, в здешней природе немало поэзии. Недаром, алтайские горы и реки являются персонажами старинных легенд, в которых они отождествляются с людьми.
- Расскажи самую известную, - попросил Гарт.
- Есть одна, - ответил после некоторого раздумья Сергей. – Она охватывает весь горный Алтай. В частности, Катунь, которую мы недавно пересекли и Тавын-Богдо-Улу, к которой мы едем. С чего же начать? Ну, да, с Алтай-хана. Жил да был в незапямятные времена великий кочевник Алтай-хан. И была у него красавица-дочь по имени Кадын. Как положено, пришло время отдавать Кадын замуж, поэтому в ставку хана пригласили претендентов. Женихи были, как на подбор, но Кадын всем отказала. Хан дочку любил, поэтому нашёл других кандидатов и снова предъявил невесте...
- С тем же результатом, - засмеялся Гарт.
- Совершенно верно, с тем же результатом. Тогда хан крепко задумался и велел доверенным лицам ненавязчиво последить за дочуркой. Те последили, и что ты думаешь?
- Не знаю, - признался Гарт.
- Не знаешь. А между тем, хану донесли, что у Кадын уже есть дружок, бой-френд, как бы мы теперь сказали. И что самое плохое, мальчик её оказался без роду, без племени, простой пастух. Ну, хан, естественно, рассвирепел и посадил Кадын в местную тюрьму, а жениха, чтобы уж совсем шансов не осталось, приказал замуровать в пещерах за тридевять земель, что и было, безусловно, исполнено. В общем, хан всё сделал правильно, но при этом забыл про поговорку: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Друзья Кадын подготовили план побега. По их приказу в означенный день богатыри освободили её из темницы, а шаманы камлали до тех пор, пока земная твердь пещер, в которых сидел Бий, не раскололась.
Согласно плану, Кадын и Бий должны были бежать на север в тайгу, где жили свободные люди. Они и побежали. Ночью. А утром хан узнал о побеге. Вне себя от гнева от собрал войско и пообещал, что воин, поймавший беглянку, получит её в жёны и станет его наследником. Разумеется, охотников оказалось много. Самые знатные вассалы не могли допустить, что Кадын побежит на север, в глухомань, поэтому они направили свои отряды на юг. Другие разбежались во все стороны. Среди них был сильный и ловкий наездник Бабыр-хан. Он напал на след Кадын и быстро догнал её. Но как только он собрался ухватить Кадын за косы и забросить в седло, появился Бий. Бий обнял Кадын, поцеловал, и на глазах у изумлённого Бабыр-хана они превратились в реку. Дорожка, по которой бежала Кадын превратилась в Катунь, а путь, по которому бежал Бий – во впадающую в Катунь Бию. Далее произошёл целый каскад превращений. Бабыр-хан с досады превратился в гору Бабырган. Алтай-хан с горя превратился в гору Белуха, ледники которой или слёзы хана – как тебе больше нравится – питают Катунь. Ставка хана окаменела, и её шатры стали вершинами Тавын-Богдо-Ула. Ну, и наконец, войско ханских аристократов, ушедшее на юг, увязло в песках Монголии и обратилось в Монгольский Алтай...

После обеда, перебирая колёсами ребристый асфальт, «УАЗик» взобралися на Сёминский перевал.
Его вершина оказалась довольно невыразительной. Гарт и Сергей вышли из машины, чтобы размять ноги. Земля была покрыта снегом, в котором зеленели островки яркой молодой травы.
- Алтайское название перевала Дьял-Менку, что в переводе означает «вечная гора», - сообщил Сергей.
- А что там за памятник? – спросил Гарт.
- Это высшая точка перевала. А обелиск поставлен пятьдесят лет назад в честь двухсотлетия вхождения Алтая в состав России.
- То есть... – Гарт на минуту задумался. – При Елизавете, дочери Петра Первого.
- Да, тому уж лет немало, - согласился Сергей. – Но во многих аилах люди живут по-прежнему, как двести пятьдесят лет назад.
- Может быть, поэтому, - заметил Гарт, показывая рукой на горизонт, - те, кто посылает необычные сигналы, забрались в самую глушь, туда, где их не побеспокоит цивилизация.
Они походили по округе, осмотрели местный «сад камней» - куски скал, расставленных на белой щебёнке, и отправились дальше. К вечеру, когда солнце село за кромку западных гор, на обочине справа они увидели знак «Онгудай».
- У меня такое чувство, - сказал Гарт, присматриваясь в зеркало заднего вида, - что эта серая «мазда» с правым рулём специально следует за нами. Я видел её на перевале.
- Ты прав, - подтвердил Сергей. – Я видел её ещё раньше. Мы одновременно заправлялись в Черге.
Как будто услышав их, «мазда» набрала скорость и пошла на обгон. Лицо водителя скрыли тонированные стёкла.

- Алло, Роман? Как дела?
- Нормально.
- Как Машка?
- А что ей будет. Спит вон сзади. Она очнулась через полчаса после наркоза, хотела выйти, но я уговорил её съесть пару таблеток. Она не смогла мне отказать, - Роман коротко хохотнул.
- Ты вот что, приятель, - в голосе Роберта послышался металл. – С Машкой не шали. Шеф приказал её целенькой вернуть.
- А ты думаешь, она ещё девочка?
- Я не думаю. Я, в отличие от тебя, такой дурной привычки не имею. И тебе не советую, если хочешь шкуру сохранить.
- Да мне плевать, Роб, - стушевался Роман. – Моё дело маленькое.
- Ошибаешься. Твоё дело сейчас главное. Где ты находишься?
- Подъезжаю к Туэкте.
- Отлично. Сделай там остановку, купи себе пожрать. Потом двигай дальше. Не доезжая Онгудая, остановишься. Выбери укромное место. Ночевать будешь в машине. И Машку покорми, не забудь.
- Ладно, покормлю, если проснётся.
- Перезвони, когда устроишься. О’кей?
- О’кей.

Онгудай поразил Гарта. Никогда раньше он не видел сёл, подобных этому. Вытянувшийся вдоль Урсула, окружённый со всех сторон высокими горами, Онгудай радовал глаз своей опрятностью, ухоженными, крепкими домами и обилием зелени. На ближних склонах уже вовсю цвели луговые травы, яблони, черёмуха. «В жизни не дышал таким вкусным воздухом», - подумал Гарт. Действительно, воздух был особенным: в нём перемешались запахи горных растений, земли, прогретой за день весенним солнцем, воды, которую Урсул заботливо собирал с вершин, покрытых ледниками. У местных жителей были, как и положено горцам, обветренные, коричневые от загара лица. Они приветливо здоровались с приезжими.
Сергей договорился о ночлеге. Они загнали машину во двор, потом расположились в отведённой им комнате, поужинали и вышли на улицу, чтобы осмотреть село.
- Завтра нам надо встать с рассветом, - сказал Сергей. – Чтобы успеть до обеда попасть в Акташ. Иначе пропуска мы получим не раньше следующего утра.
- Да, - согласился Гарт. – Поэтому тебе надо как следует отдохнуть. Наверное, тяжело рулить целый день?
- Да нет, нормально. Но ты прав, отдыхать надо. Горные дороги ошибок не прощают, а чтобы их не совершать, надо быть свежим, как...
- Как огурец, - засмеялся Гарт.
- Верно. Как огурец.
Они шли по улице, и Сергей рассказывал про Онгудай: что село это торговое, что ему триста восемьдесят лет, и что оно стоит чуть ли не в самом центре Евразии, потому что отсюда, якобы, одинаково далеко до всех океанов. Гарт одним ухом слушал Сергея, но мысли его были в другом месте. «Мария, где ты?», - спрашивал он себя, - «дома ли или в дороге? Как себя чувствуешь? Неужели обида настолько велика, что тебе не хочется услышать меня?». Гарт пощупал в кармане телефон, и тот неожиданно ожил. Гарт вздрогнул, как от удара током. Он выхватил телефон и увидел на экране родное слово «Мария». Его сердце застучало так, что Гарт испугался.
- Машенька, милая, ты где? – закричал он в трубку, забыв от счастья поздороваться.
- Не суетись, мужик, - ответил ему незнакомый голос. – И слушай меня внимательно. Повторять не буду. Маша твоя цела и невредима. Ты получишь её назад в обмен на твою вещицу. Передача состоится завтра в шесть утра. В пять я тебе позвоню и дам подробные инструкции. Телефон не отключай. Захочешь в игры поиграть – Машке конец. Всё понял?
- Кто Вы, - спросил Гарт.
- Завтра познакомимся. Спокойной ночи.
В телефоне послышались короткие гудки.




Глава двенадцатая,
в которой Сергей объясняет, отчего всё произошло так, а не иначе.


«УАЗик» медленно полз на север по Чуйскому тракту. И Урсул, и дорога были покрыты плотным туманом. Позади еле заметным серым пятном кралась «мазда». Неизвестный похититель предупредил, что при малейшем нарушении договорённости Мария немедленно умрёт.
Ночью Гарт не сомкнул глаз, пытаясь найти выход из ситуации, и сейчас пребывал в лихорадочно-возбуждённом состоянии. Трюк с фотографиями убедил его, что охота началась давно, и что главным объектом этой охоты является ключ. Охотники, по-видимому, рассчитывали, что Гарт пустится за Марией вдогонку и, таким образом, принесёт ключ в их руки. Однако, благодаря Сергею, их план не сработал, и тогда они поступили «конкретно» - взяли Марию в плен и теперь хотят обменять её на то, что спрятано у Гарта во внутреннем кармане куртки.
Боролся ли Гарт с собой, делал ли он выбор между ключом и Марией? Надо признать, что – да, делал. С одной стороны, Гарт знал, что отдаст за Марию не только ключ, но, если потребуется, собственную жизнь, а с другой, он чувствовал, что ключ послан ему неспроста, что он ведёт его вперёд, в важному и, возможно, критическому для судеб человечества открытию. Гарт не сомневался, что у всякого человека есть предназначение. Но разве каждому обстоятельства позволяют заглянуть за горизонт, увидеть то, что сокрыто от миллиардов других глаз? Разумеется, нет. Поэтому Гарту жаль было терять шанс, который выпадает единицам.
Однако, выбор есть выбор. Получая одно, надо уметь жертвовать другим.

Гарт запустил руку в карман и нащупал холодную сталь «вальтера». Заряженный и проверенный накануне «вальтер» придавал ему уверенность. Он решил, что в критической ситуации будет стрелять на поражение, а там – гори всё ясным пламенем. Правда, сколько Гарт не думал, он так и не смог представить себе сцену, когда он будет вынужден пустить в ход оружие.

«мазда», шедшая сзади дважды мигнула фарами. Сергей плавно притормозил и свернул к обочине.
- Начинается, - тихо сказал он.
Туман впереди ответил двумя такими же вспышками.
- Мария там, во второй машине, - прошептал Гарт. – Что будем делать?
- Ждать, - ответил Сергей.
Через минуту из «мазды» вышел человек и направился к ним. Сергей открыл дверь. Гарт достал «вальтер» и снял его с предохранителя.
- Доброе утро, джентльмены, - поздоровался человек. – Простите, что нарушил ваш утренний сон. – О! – воскликнул он, заметив направленный на него «вальтер». – Вы не слишком дружелюбно настроены. Это совершенно напрасно, но я вас прощаю и надеюсь, что мы обойдёмся без стрельбы. Товар у вас?
Держа бандита под прицелом, Гарт достал ключ. Парень внимательно посмотрел на него и присвистнул:
- Изящная вещь. Стоит того, чтобы обменять её на вашу красавицу.
Он поднёс к уху мобильник и приказал: «Игорёк, выводи её. Идите, не спеша. Наши партнёры волнуются». Гарт выпрыгнул из «УАЗика» и занял позицию у капота.
- Мы приняли некоторые меры предосторожности, господа. Надо сказать, что ваша дама ведёт себя весьма благоразумно, но вы понимаете, на женщин абсолютно нельзя положиться, поэтому мы на время заклеили ей рот скотчем, - парень достал сигарету и закурил.
Время для Гарта остановилось. Как в замедленном кино, он увидел, что из тумана показались две фигуры. Вторая, более высокая, пряталась за первой. Постепенно Гарт разглядел Марию. Он узнал очертания её фигуры. Мария шла странно: как будто сзади её держали за руки. «У её связаны руки», - догадался Гарт.
Когда до машины оставалось шагов тридцать, первый бандит поднял руку и скомандовал: «Стойте!».
- Отпустите её, я отдам вам ключ, - сказал Гарт.
- Конечно, на это мы и рассчитываем, - согласился он. – Всё по-честному. Нам – ключ, Вам – женщина. Пошли.
- Тебе помочь? – спросил из машины Сергей.
- Нет, я сам. Не глуши двигатель, мы здесь не задержимся.
С каждым шагом у Гарта сильнее сжималось сердце. Приблизившись, Гарт увидел, что Мария очень бледна. В глазах у неё стояли слёзы.
В пяти метрах друг от друга обе группы остановились.
«Застрелить бы этих гадов на месте», - с внезапной ненавистью подумал он, - «но похоже, что у второго в руках оружие».
В тот же момент второй парень чуть выступил из-за Марии, раздался хлопок, и острая боль обожгла руку Гарта, в которой он держал пистолет. «Вальтер» упал на землю. Гарт инстинктивно нагнулся, чтобы подхватить его другой рукой, но сильный удар сзади свалил его с ног. Следующий удар был в живот и третий – в голову.
Сергей выскочил с монтировкой из «УАЗика», бросился на помощь, но его остановила пуля, ударившаяся перед ним об асфальт.
- Ну, и лохи же вы, мужики, - выругался первый бандит, поднимая ключ. – Просто козлы... Вот чёрт! Колется, зараза! Держи! – он бросил ключ второму.
Гарт шевельнулся и застонал.
- Короче, мы поехали, а ты, - бандит кивнул Сергею. – Приберись тут, а то машины пойдут, раздавят этот кулёк. – Она развернулся, подхватил Марию на руки и побежал к маячившей в тумане машине. Его напарник прикрывал отход.
- Эх, Гарт! Прокололись мы, - Сергей склонился над другом.

...Гарт очнулся, когда «УАЗик» резко тряхнуло на выбоине. Правое предплечье нестерпимо жгло.
- Куда мы едем? – спросил он, превозмогая боль.
- Едем в нужном направлении, - ответил Сергей. – Как рука?
- Болит.
- Ничего. Ранение касательное. До свадьбы заживёт. Я рану тебе обработал и перевязал. Думаю, что обойдётся.
- Спасибо. Где Мария?
- Они взяли её с собой.
- Мы едем за ними?
- Да.
- Сергей, у нас нет шансов. Они на джипе.
- Уныние – тяжкий грех, - заметил Сергей. – Мы с тобой дали маху, но это не означает, что какие-то подонки могут торжествовать победу. Мы не должны сдаваться. Наоборот, сейчас надо использовать малейшую возможность, чтобы освободить Марию и вернуть ключ.
- Но как? – изумился Гарт.
- Пока не знаю, но уверен, что если мы опустим руки, то этим автоматически подпишем свою капитуляцию.
- Это верно, - согласился Гарт.
- Никто не знает будущего, - продолжил Сергей. – Представь, что у бандитов кончился бензин, или спустило колесо, или вообще, начался понос. Любое непредвиденное событие заставит их остановиться, и в этот момент мы должны быть поблизости. Только тогда мы сможем что-то сделать. Поэтому, друг, выше нос, и держи свой «вальтер» наготове.
- Думаешь, придётся стрелять? – нахмурился Гарт.
- А как ты представляешь? Парень раскусил тебя сразу, как увидел. Он понял, что пистолет в твоих руках – обычный пугач, и что когда потребуется стрелять, ты будешь полчаса размышлять, нажать на курок или нет.
- Придётся изменить тактику, - сказал Гарт.

Тем временем «УАЗик» вырвался из полосы тумана и, натужно ревя движком, пошёл на подъём. Как будто чья-то невидимая рука раздвинула занавес и осветила сцену потоками света. Слева и справа тянулась холмистая равнина, окаймлённая по горизонту заснеженными хребтами. То там, то сям на склонах попадались островки леса: берёзовые колки, сосны, устремлённые в небо, изредка кедры. Многочисленные горные ручьи несли талую воду в реки. Красота окружающей природы была настолько яркой, что друзья на время отвлеклись от размышлений о сложности положения, в котором они оказались. Свежий горный воздух, тугой волной влетавший в открытые окна, расправлял лёгкие, насыщал кровь и как бы говорил: «пейте меня, добрые люди, всё равно лучшего напитка не найдёте».

На очередном повороте они догнали тяжело гружёный лесовоз. Обойти его с ходу не удалось, потому что дорога сузилась. Пришлось сбавить скорость. Сергей посигналил, чтобы лесовоз принял вправо, но то ли водитель не услышал сигнала, то ли дорога не позволила ему маневрировать. Наконец, с третьей попытки, Сергей втиснулся между лесовозом и каменистым склоном. Обойдя препятствие, он переключил передачу и прибавил скорость. Гарт посмотрел в зеркало заднего вида на удаляющийся лесовоз, и вдруг в его поле зрения попала другая машина: это был джип, стоящий на обочине странным образом – его капот был направлен вниз, к откосу дороги.
- Стой! – крикнул Гарт. – Тормози!
Сергей, выруливая вправо, резко нажал на тормоз. Сзади послышался мощный рёв лесовоза.
- Ты чего? – спросил Сергей, остановив «УАЗик».
- Не знаю. Сзади стоит какая-то машина. По очертаниям похожа на ту, на которой увезли Машу.
- Так, если это они, наше положение не сильно изменилось, - заметил Сергей. – Спешить не стоит. Давай подождём.
С того места, где они остановились, не было видно, есть ли кто-нибудь в джипе или он пуст. Они выждали пять минут.
- Пора, - сказал Гарт. – Мы теряем время. Я подойду к ним спереди, а ты потихоньку сдавай назад. Блокируй их, чтоб не сбежали.
Он выпрыгнул из «УАЗика» и быстрым шагом направился к джипу. Ноги сами несли его навстречу опасности, но Гарт не чувствовал страха. Он был готов разделаться с бандитами во что бы то ни стало. Последние метры он уже бежал.
Гарт сходу рванул дверцу водителя и... замер. Он ожидал чего угодно, но только не этого: оба бандита спали.
- Машенька, - прошептал Гарт.
В ответ послышался слабый стон. Гарт, не мешкая, открыл заднюю дверь. Мария, скрючившись, лежала на сиденье. Гарт помог ей выбраться, снял пластырь со рта, освободил руки.
- Гарт, милый, прости меня, - слабым голосом сказала Мария, еле шевеля затёкшими губами. В следующий момент она потеряла сознание.
- Сергей, помоги, - крикнул Гарт.
Они перенесли Марию в «УАЗик», уложили, подложив под голову одежду и укрыв сверху куртками.
- Надо вернуться в Онгудай, показать её врачу, - сказал Сергей
- Хорошо, - ответил Гарт. – А с этими что делать? - он кивнул в сторону джипа.
- Предоставь это мне, - Сергей снял с пояса охотничий нож.
- Ты что? – испугался Гарт.
- Не беспокойся, это не для них, - Сергей подошёл к джипу и сильными, уверенными ударами проколол скаты.
- Вот так, - сказал он, возвращаясь. – Теперь они далеко не уедут.
- Можно ехать? – спросил Гарт.
- В принципе – да, - Сергей внимательно посмотрел на Гарта. – Но мне кажется, мы кое-что забыли. Причём, такое, что лучше тебе взять в руки самому. Похоже, оно кусается.
Гарт хлопнул себя ладонью по лбу: «как же я мог забыть!». Он оставил Сергея с Марией и отправился за ключом.
Ключ оказался у второго бандита, сидевшего справа от водителя. Гарт заглянул парню в лицо и неожиданно вспомнил, где он его видел. Именно этот тип крутился возле дома Григория Степановича. Это был тот самый человек, который вызвал подозрения Гарта на перроне вокзала в Казани. «Значит, нити тянутся домой, в Брёхово», - сделал вывод Гарт.
- Я сяду с Машей, - сказал он Сергею. – Всё в порядке. Поехали.
«УАЗик» круто развернулся и в очередной раз помчался в сторону Онгудая.

Село проехали без остановки. Маша проснулась и сказала, что чувствует себя хорошо. Гарт на ходу покормил её бутербродами.
За Хабаровкой на перевале Чике-Таман друзья вышли из машины. По обе стороны перевала простирались бесконечные горные массивы, белоснежные вершины которых соединяли расцветающую зелёную землю и иссиня-голубое небо.
Они бродили молча по Плоской Подошве (так по-русски звучало название перевала). «Сотни и тысячи лет люди проходили через эти горы», - размышлял Гарт, - «одно поколение сменялось другим, прошлое отодвигалось назад, обрастая легендами. Менялись обычаи, традиции, язык, а пейзаж оставался прежним. Так же весной таяли снега, наполняя ручьи и реки водой, так же пели птицы, устраивая гнёзда. Почему-то здесь, в отличие от больших городов отчётливее, объёмнее чувствуется время, которое началось неведомо когда и устремлено в невидимое отсюда будущее. Наверное, времени, комфортнее живётся на окраине цивилизации, где ему не мешает человеческая суета».
Гарт взял Марию за руку.
- Прости меня, - сказал он. – Мне не достало смелости рассказать про свою встречу с бывшей женой. Она позвала меня поговорить о её муже, но, как я теперь понимаю, у неё были и другие задачи. Она устроила сцену с обниманием, чтобы фотограф мог снять нас из засады. Ещё она сказала, что воспитывает мою дочь. Вот и всё, чем я должен был сразу поделиться с тобой, но... у меня не хватило пороху. Я боялся, что эта информация испортит тебе настроение или, хуже того, оттолкнёт тебя. Прости. Если бы я поступил здраво, тебе не пришлось бы страдать в руках бандитов.
Гарт опустил голову в знак признания вины.
- Я тоже наделала глупостей, - призналась Мария. – Была как сама не своя. Так или иначе, эта история в прошлом. Давай её забудем?
- Давай, - легко согласился Гарт.

Они решили не возвращаться к ошибкам, которые едва не стоили им их союза, однако позже, на пути к Акташу, разговор снова вернул их к недавним событиям.
- Ну, как, братцы, пришли в себя после приключений? – поинтересовался Сергей, глядя на счастливые лица Гарта и Марии.
- Всё хорошо, что хорошо кончается, - ответил Гарт.
- Безусловно. Но у меня есть опасения, что эти парни не уймутся. Как только они придут в себя и починят машину, им может прийти в голову продолжить погоню.
- Может, нам в милицию сообщить? – спросила Мария.
- Сложный вопрос, - заметил Гарт. – Обращаясь в милицию, мы, прежде всего, привлечём внимание к нам самим. А ну как обнаружится, что никакие мы не биологи? Тогда непросто будет объяснить, что нам надо в погранзоне.
- Гарт прав. В данном случае милиция не помощник. Лучше поживей двигаться к цели, чтобы они потеряли наш след. Ну, и конечно, держаться вместе.
Последние слова Сергей произнёс без всякой задней мысли, как пожелание единства их команде, но Мария почувствовала себя неуютно.
- Сергей, я во всём виновата. Поверь, то, что сделала, мне совсем не свойственно. Это просто... просто из ряда вон.
Сергей неожиданно рассмеялся:
- Парадоксально, но факт. Я как раз считаю, что происшедшее с вами – абсолютно закономерно, что иначе и быть не могло.
- Как это? – Гарт не поверил своим ушам.
- Я тоже не понимаю, - согласилась с Гартом Мария.
- Видите ли, господа, - начал Сергей. – Я отнюдь не фаталист. Я не верю, что всё предопределено. Тем не менее, многие события происходят с завидной регулярностью, и тому есть причины. Как правило, одни и те же.
Ваш случай просто классический. Он годится для учебников по психологии семейной жизни.
Может быть, причины, которые я назову, по отдельности не впечатляют и не представляются существенными, но, взятые, вместе они железно предопределяют результат.
Начнём с того, что мы, как ни крути, дети города. А это означает, что наша жизнь в буквальном смысле зависит от обстоятельств, которые мы не в состоянии контролировать: от наличия электричества, газа, воды. Незачем говорить, какой дискомфорт мы испытываем, когда неожиданно оказываемся без тепла или света. Более того, если летом подобные ситуации вызывают неудобства, то зимой они просто представляют собой угрозу жизни. Поэтому результатом неспособности защитить себя становится – что?
- Страх? – подала голос Мария.
- Именно! Страх. Он иногда незаметен, перемешан с повседневными хлопотами, но он всегда с нами. Он, как паразит, от которого мы не можем избавиться. Он портит нам настроение ночью, он является причиной наших ночных кошмаров. И что самое плохое – он портит наши отношения с другими людьми, потому что учит не доверять. Изо дня в день, из года в год он воспитывает в нас подозрение, что другие мало думают, мало заботятся о нас, что они работают спустя рукава, и что по их вине рано или поздно мы попадём в безвыходную ситуацию. Страх порождает изматывающий, изнуряющий стресс, который мы копим всю жизнь и который при всяком удобном случае проливается из нас в виде раздражения и гнева. Итак, причина первая – недоверие и подозрительность, обусловленные образом жизни.
Второе. Я бы назвал это комплементарностью характеров, т.е. насколько один характер по силе подходит другому. Представьте, что у каждого из вас очень сильный характер. При этом каждый отчётливо видит свою цель и способы её достижения. Теперь представьте, что эти цели разнесены хотя бы на один метр. Ясно, что и тот, и другой пойдут к своим целям по своим индивидуальным дорожкам, и любые попытки склонить партнёра идти по своей дорожке не вызовет ничего, кроме раздражения и, если попытки не прекратятся, - отторжения. Я думаю, что большая часть разрывов или, как минимум, семейных ссор связаны с демонстрацией силы. Если с самого начала оба силача не научились решать проблемы с помощью переговоров, то судьба их союза обречена. Одна ссора тащит за собой другую, претензии растут, как снежный ком, из-под которого невозможно выбраться вместе. Из-под него можно лишь расползтись поодиночке.
Таким образом, вторая причина – индивидуальная совместимость.
Третье. Причина, в которую вы, вероятно, сразу не поверите. Дело в том, что человечество развивалось неравномерно. Давным-давно, сто тысяч лет назад из Африки на север вышла первая группа «гомо сапиенс». Они поселились на Ближнем Востоке и пятьдесят тысяч лет никуда не двигались. Потом, накопив силу и численность, от этой большой группы стали отделяться малые партии. Какие-то заселили Европу, другие пошли на восток, в глубь Азии. Ещё через некоторое время человеческое племя преодолело Берингов пролив и заняло оба американских континента. Люди дошли до крайних пределов Земли, включая Австралию и тысячи крошечных островов, разбросанных по Тихому океану. Таким образом, наш вид заселил всю планету. Теперь мы знаем, что судьбы популяций, разделённых тысячами и тысячами километров, складывались по-разному. Кто-то промышлял исключительно охотой, кто-то сумел приручить животных, а кто-то научился выращивать растения. Из этих различий складывался свой, индивидуальный образ жизни, своеобразный, подчас уникальный уклад, которому следовала та или иная группа. Даже сейчас, когда многообразие занятий неизмеримо выше, чем на заре развития человечества, мы можем выделить народы с ярко выраженной специализацией. К чему я клоню, спросите вы. А к тому, что всякий человек, благодаря генетическому коду, наследует комбинацию качеств, принадлежащую тысячам предыдущих поколений. Он как бы в неявной форме аккумулирует в себе огромное количество качеств, умений, навыков, талантов, наконец. С одной стороны, у каждого человека этот набор индивидуален, а с другой, - несёт характерные черты группы или кластера, вынесшего его на вершину под названием современность. Когда люди объединяются в семью, чтобы продолжить род, они редко задумываются, что частично их поведение, их поступки предопределены опытом, деятельностью и достижениями предков. Говорят, например: «яблоко от яблони недалеко катится». При этом имеют ввиду родителей, на худой конец бабушек и дедушек, но никто не подозревает, что и более дальние предшественники тоже участвуют в наших судьбах. У каждого человека есть вектор, начало которого покоится глубоко в веках, и если у двух, вступающих в союз, векторы смотрят в разные стороны, то перспективы такого союза, мягко говоря, не безоблачны. То есть третья причина, это «историческое» (в кавычках) сродство.
Ну, и последнее. Нет палки с одним концом, нет медали с одной стороной, и где появится Инь, там всегда обнаружится Ян. Человек не смог бы оценить хорошее, если бы не было плохого, и он никогда не почувствовал бы себя счастливым, если бы не познал несчастье. Так уж устроена жизнь.

- Тебя послушать, - после продолжительной паузы сказал Гарт, - так на свете не отыскать пары, которая бы всю жизнь прожила в согласии.
- Я думаю, что так оно и есть, - ответил Сергей. – По крайней мере, я таких не встречал. Зато встречал пары, которые в согласии умирали. Мне кажется, что согласие – это процесс и отнюдь не всем удаётся довести его до успешного конца.

Надо ли говорить, что монолог Сергея не оставил слушателей равнодушными, но почему-то им не хотелось обсуждать услышанное, и каждый погрузился в собственные раздумья. Лишь после моста, который в посёлке Иня перенёс их на правый берег Катуни, Мария нарушила молчание:
- Ой, смотрите, как необычно! – воскликнула она, указывая рукой на слияние двух рек.
Внизу, в спокойную, малахитовую воду Катуни врывался энергичный, напористый поток Чуи. Вода Чуи, серая от породы, широкой лентой расползалась по Катуни, и сверху было видно, как Чуе хочется занять побольше пространства. Однако, Катунь не очень-то позволяла младшей сестре хозяйничать в своих владениях; её вода в глубине сохраняла присущие ей цвет и прозрачность.
- Слушай, Гарт, - сказала Мария. – Ты бы нам рыбки половил. Помнишь, как тогда, в посёлке? Ты ведь умеешь.
- Я с удовольствием, - отозвался Гарт. – Ты как, Серёг? Может, остановимся порыбачить?
- Порыбачим мы обязательно, - ответил Сергей. – Если ничего непредвиденного не случится, завтра будем у Джазатора. Это река такая. Там и рыбы полно, и людей нет. А сегодня нам бы поспеть в Акташ за пропусками. Если не успеем, то придётся в Акташе ночевать, чего бы не хотелось.
- Ну, ладно, - согласилась Мария. – Расскажи нам, какой у тебя план.
- План такой. Сейчас Гарт достаёт брошюру о растительном мире Алтая и читает. Через два часа ему предстоит сыграть роль ботаника, поэтому неплохо бы запомнить пять-шесть названий. В Акташе мы с божьей помощью получаем пропуска и едем дальше в Кош-Агач. Это райцентр пограничного района. От него сворачиваем с тракта вправо, проезжаем пункт проверки пропусков и устраиваем стоянку в Кош-Агачской степи. Завтра утром продолжаем двигаться на запад до впадения в Джазатор Ильгедема. За этим место должен быть брод на левый берег Джазатора. Переправляемся, поднимаемся на перевал Бугымуиз и спускаемся до реки Калгуты. Оттуда, по-видимому, придётся идти пешком.
- Далеко, - спросил Гарт.
- В зависимости от того, насколько сможем проехать по дороге. Но, я думаю, километров двадцать минимум. Это в рамках дневного перехода. Так что послезавтра вечером будем у цели. Или близко от неё. Однако, не забудьте, что в горах всякое возможно, поэтому день-два надо положить на непредвиденные обстоятельства. Ну, как, поддерживаете.
- Я поддерживаю, - сказала Мария. – Только... только где моё снаряжение?
- А снаряжение твоё, Маша, едет в багажнике, - успокоил её Сергей. – Я его захватил на всякий случай. У меня уже бывали ситуации, когда люди отставали. А потом догоняли. – Он улыбнулся и подмигнул Гарту.




Через полчаса, со стоном оторвавшись от книги, Гарт объявил:
- Хоть режьте, но я не в состоянии, - он заглянул в текст, - запомнить все эти мятлики, лапчатки, астрагалы. Я деревья от кустов с трудом отличаю, а вы хотите, чтобы я за час выучил какие-то травки, которых в глаза не видел.
- Чудак, ты счастья своего не понимаешь, возразил Сергей. - На Укоке почти нет деревьев, да и кустарника не густо. Там почти сплошь травы, мхи и лишайники. Поэтому половину алтайской флоры можешь пока пропустить, а из оставшейся половины выбрать наиболее распространённые виды. Или наоборот, исчезающие, занёсённые в Красную книгу.
- Ну, выберу я их, - с тоской в голосе ответил Гарт, - а запомнить-то как?
- У меня идея, - вступила в разговор Мария. – Ты когда-нибудь играл в ассоциации?
Гарт удивлённо поднял брови.
- Это увлекательная игра. Команда придумывает слово, а один игрок должен его угадать. Но хитрость в том, что ему запрещено задавать прямые вопросы. Он может, например, спросить, с каким цветом ассоциируется это слово или с каким временем суток и так далее. Ассоциативные связи не лежат на поверхности, но они очень крепкие, поэтому опытный игрок обязательно найдёт правильный ответ. То же самое и с ассоциативной памятью: достаточно найти или придумать ассоциативный ряд, и тогда нужное слово вспомнится, как по волшебству.
Гарт с сомнением покачал головой.
- Давай так сделаем, - предложила Мария, забирая книгу из рук Гарта. – Я буду называть растения, а ты скажешь, с чем у тебя ассоциируются их названия. Вот смотри, какой красивый цветочек. На лютик, между прочим, похож. Жёлтенький. Называется лапчатка снежная. Давай: раз, два, три!
- Гусь лапчатый, - выпалил Гарт и, подумав, добавил. – Полярный.
- Вот видишь, - подхватила Мария. – Полярный гусь – лапчатка снежная. Это связка. Если ты вспомнишь одно, то обязательно всплывёт и другое.
- Или вот, - продолжила она. – Представитель горных тундр...
- А мы разве в тундру едем? - удивился Гарт.
- Мы едем туда, - вставил Сергей, - где и степь, и тундра, и альпийские луга в одном флаконе.
...- Представитель горных тундр из семейства гречишных горец живородящий.
- Это Маклауд на сносях, - фыркнул Гарт.
- Хорошо, так и запишем, - улыбнулась Мария. Маклауд на сносях или горец живородящий. Редкий, во многих местах исчезающий вид. Смотри, как интересно: размножается двумя путями – семенами и вегетативно.
- С него станется, - ухмыльнулся Гарт.
- Вместо того, чтобы ёрничать, посмотри лучше как он выглядит, - Мария подсунула Гарту картинку. – Он очень симпатичный. Видишь, стебелёк длинный. Листочки похожи на... узкие язычки. Наверху – кисточка с цветками. Цветки белые, из них тычинки торчат, как у колокольчиков. Запомнил?
- Ага. Дункан Маклауд – горец живородящий, - подтвердил Гарт.
- Молодец, - похвалила Мария. – Два уже есть. Надо бы ещё что-нибудь...
Желательно особенное, ради чего мы как бы сюда приехали.
Она полистала книгу.
- Кажется, нашла. Какая прелесть! А цвет – будто огонёк горит. Читаем: уязвимый эндемичный вид алтайского края. Находится под угрозой исчезновения в связи с интенсивным выпасом скота. Многолетнее бесстебельное растение. Относится к бобовым. Бобы вздутые, перепончатые. Цветёт во второй половине мая, июня. Гарт, это находка. Как раз сейчас эти цветы можно различить среди других. А раз их легко увидеть, то можно оценить численность и ареал распространения. Чувствуешь? Это же отличная тема для научной экспедиции. Мы едем на Укок в пору цветения исчезающего вида, чтобы изучить ситуацию, а если надо, то принять меры для защиты.
- Мы так сделаем, - решил Гарт. – Если меня что-нибудь спросят, вы скажете, что я головой ударился, поэтому мне память отшибло. А Маша всё расскажет.
- Не сдавайтесь, профессор, - подбодрила его Мария. Растение называется остролодочник линейнолистный. Вам это ничего не напоминает.
Гарт набрал в грудь воздуха и запел.
- Из-за острова на стрежень, на простор речной волны... Короче – острогрудые челны.
- Неплохая ассоциация.
- И музыкальная притом, - добавил Сергей.
- Но раз мы сделали остролодочник главным, то надо выучить его латинское название. Гарт, ты сможешь, я в тебя верю. Скажи: окситропис инария.
- Окситропис инария, - повторил Гарт. – Но я это в жизнь не запомню.
- Никаких ассоциаций? – спросила Мария.
- Нет. Хотя... – Гарт почесал щетину. – Инария – кулинария. Окси – кислый. Тропис – тропический. Получается: кислая тропическая кухня. Фигня какая-то.
Ладно, постараюсь запомнить. А сейчас дайте мне часок вздремнуть. Говорят, что сон укрепляет память, не правда ли.
- Ладно, спи, - разрешила Мария. – Я буду время от времени нашёптывать тебе в ушко: окситропис инария.

И Гарт уснул. Небо окрасилось в тёмно-багровый цвет. За дальними горами играли сполохи. Сильный ветер оторвал Гарта от земли и понёс им навстречу. Благодаря восходящим потокам, Гарт легко набрал высоту. Дорога внизу превратилась в узкую ленту, уходящую на юго-восток, в Монголию. Реки опутывали землю серебряной паутиной. Гарт летел в абсолютной тишине: вой ветра и раскаты грома остались внизу.
Вдруг он увидел, что слева, с востока, к нему приближается всадник. Всадник сидел на белоснежном скакуне.
- Куда ты направляешься, путник, - крикнул всадник.
- Туда, куда несёт меня ветер, - ответил Гарт.
- Не доверяй ветру. Он своеволен, - предупредил Всадник.
- А кому мне доверять? – спросил Гарт.
- Я – Ойрот, вестник Великого Бурхана. Он знает, что ты здесь и велел показать к нему дорогу. Садись на коня.
Гарт сел позади Ойрота, уткнувшись носом в меховой хвост его шапки. Конь взвился на дыбы и полетел вперёд, обгоняя ветер.
- Белый Бурхан ждёт тебя, - повернув к Гарту голову, - сообщил Ойрот. – Ключ передал, что ты поблизости.
- Какой ключ? – спросил Гарт, напрягшись.
- Известно, какой, - хохотнул Ойрот, - который у тебя за пазухой.
К ним стремительно приближался горный хребет, сверкавший снеговыми вершинами. Они поднялись ещё выше, пролетели над хребтом, и тут Гарту открылся вид, от которого у него перехватило дух. Всё плоскогорье, тянувшееся к югу (может, на сто километров) закрывал голубоватый полупрозрачный купол. Под ним едва угадывались холмы, реки и зеркала озёр.
- Что это? – закричал Гарт.
- Это Шамбала, мой милый, и ты скоро в неё войдёшь, - ответил Ойрот.
- Не может быть, - разволновался Гарт. – У меня нет пропуска. Туда без пропуска не пускают.
- У тебя есть пропуск, - успокоил его Ойрот и направил коня вниз. Конь опустился на вершину купола. Стук его копыт отозвался хрустальным звоном. Гарт спешился.
- И что? – спросил он.
- Прощай, мы больше не увидимся. Теперь ты знаешь дорогу.
Гарт остался один. Он хотел закурить, но вспомнил, что забыл сигареты в машине. Гарт прошёлся по гладкой поверхности купола, пытаясь найти вход, но входа не было. «Что делать?», - спросил он себя, - «о каком пропуске говорил Ойрот?». Гарт достал ключ, повертел его в руках. «Ключ есть, а замка нет», - подумал Гарт и постучал ключом по куполу. В тот же миг купол расступился, и Гарт полетел вниз...

Он очнулся от пения любопытной птички, которая скакала вокруг него. Было светло. В синем небе ярко горело солнце. Гарт прищурил глаза от сильного света и поднялся на ноги. Перед ним расстилались холмы, покрытые травами. В зелёном ковре островками пестрели жёлтые, сиреневые, розовые лоскуты цветов. Нежный ветерок, напоённый их запахом, ласкал кожу. Только птицы нарушали тишину своим щебетом.
«Неужели я попал в рай?», - подумал Гарт, - «Однако, если я сейчас в раю, то откуда я прилетел? Почему солнце внутри, а не снаружи? Может, это и есть настоящий мир, а всё остальное мне приснилось?».
«Приветствуем тебя в зоне покоя, Гарт», - донёсся голос ниоткуда, - «Это мир, доступный лишь избранным. Люди редко посещают его. Ты в Беловодье, Гарт».
Гарт огляделся по сторонам, но никого не увидел. На него по-прежнему тихо взирала умиротворённая природа.
«Приходи, мы ждём тебя», - позвал голос.
«Но куда идти?» - прошептал Гарт.
«Вперёд! Остролодочник подскажет тебе дорогу».
Гарт осмотрелся и обнаружил, что стоит на островке алых цветов. Из островка вытекал цветочный ручеёк, который убегал в направлении массивных гор.
«Значит, мне идти к тем горам», - сделал вывод Гарт. Он хотел сделать шаг, но не смог.
«Вспомни наше латинское название», - прошелестели растения, обступившие его ноги, - «иначе мы тебя не отпустим».
Латинское название? Гарт его не помнил. От страха и растерянности его прошиб холодный пот. «Как же его?... Кислый, кислый... окси! Так, спокойно. Дальше – тропики. Окситропик? Нет. Там на конце латинское окончание. В латыни многие слова оканчиваются на «с». Значит, окситропис. Да! Окситропис. И второе слово – кухня, кулинария, но без первых букв. Ну, конечно: отбрасываем «кул» и получаем – инария».
- Окситропис инария! - закричал Гарт во весь голос.

- Кажется, я перестаралась, - засмеялась Мария, тряся Гарта за плечо. Да проснись же ты, наконец. Смотри, уже Акташ. Пора получать пропуска.








Глава тринадцатая,
в которой у Гарта портится настроение.

Получив пропуска, друзья миновали Кош-Агач, затем контрольно-пропускной пункт, и уже в сумерках остановились на ночёвку в Кош-Агачской степи. Они заснули мгновенно, едва успели забраться в спальники.
Следующее утро встретило их ясной прохладной погодой. Вокруг простиралась каменистая степь, украшенная в редких местах травой и кустарником. Сергей разжёг примус, и Мария приготовила завтрак. Согласно плану, путешественникам предстоял трудный день, поэтому они как следует подзаправились: по единодушному мнению в меню завтрака вошла гречневая каша с говяжьей тушёнкой.
Когда часы подходили к девяти, лагерь был уже убран, и «УАЗик» урчал мотором, приглашая в путь.
- Господа, - обратился к Гарту и Марии Сергей, - на пути к цели мы преодолели немало трудностей, однако главные – впереди. Готовы ли господа к испытаниям?
- Поехали быстрей! – ответил Гарт. – Мне не терпится найти дверь, которую откроет этот ключ. А если дверь не найдётся, я его закопаю где-нибудь на Укоке. До выяснения обстоятельств.
- Вот этого не надо, Штирлиц, - возразил Сергей. – Погранцы в Акташе, между прочим, предупредили, что на Укоке работает партия дорожной разведки. Геодезисты, одним словом. Есть вероятность, что вслед за ними придут дорожники, и тогда твой ключ достанется какому-нибудь экскаваторщику. Так что держи-ка, брат, ключик при себе.
- Ладно, посмотрим, - неопределённо ответил Гарт. – А теперь – поехали!

На неровной дороге «УАЗик» раскачивало, как утлое судёнышко в девятибалльный шторм. После развилки «Калгуты-Беляши» дорога пошла на подъём.
- Что это за Беляши? – поинтересовалась Мария. – Не родина ли беляшей? Которые с мясом.
- Беляши, братцы, будем есть, когда домой вернёмся. Я сам приготовлю. А эти Беляши – русское название Джазатора. Село большое по здешним меркам, тысячи на полторы жителей. В основном, скотоводы. Есть школа, магазин. Кстати, местные называют посёлок Жазотыр, что в вольном переводе означает «летом ещё куда ни шло, а зимой здесь делать нечего».
- В чувстве юмора им не откажешь, - заметил Гарт.
- Самый юмор в том, что зимой здесь температура опускается до минус пятидесяти, а иногда и ниже.
- Бр-р, - поёжилась Мария.
- Вот именно, - подтвердил Сергей. – При этом отопление печное, газа нет, а электричество подают по часам. Поистине край света.

Пока они обсуждали Джазатор, пейзаж изменился. Справа от дороги на север поднимались отроги Южно-Чуйского хребта, покрытые лесами. От лиственниц и кедров шёл сильный хвойный запах. Слева внизу петляла речка Джазатор, мелкая, в разливах и рукавах вокруг галечных островов. Однако, с каждым километром поток воды углублялся, становился мощнее. Вода пенилась, разбиваясь о валуны, препятствующие её движению. «Непросто будет здесь переправиться», - подумал Гарт.
- Вода ещё высокая, - Сергей как будто услышал его мысли.
Действительно, когда они подъехали к броду около впадения Ильдегема в Джазатор, их взору открылась грозная картина. Джазатор, урча и подвывая, нёсся на запад со скоростью экспресса. Даже на глаз было видно, что глубина в районе брода большая.
- Этого я и боялся, - внимательно осмотрев место, сказал Сергей. – Паводок не кончился и, я думаю, продлится не менее недели. Глубина здесь около метра или больше. «УАЗик» не пройдёт.
- А если рискнуть, - спросил Гарт.
- Нет, - ответил Сергей. – Риск может дорого обойтись. Представь на минуту, что мы сидим посреди реки по пояс в воде. Вода здесь и летом холодная, а сейчас, видимо, не намного выше нуля. Кроме того, мы замочим вещи и испортим аппаратуру. Нет, надо искать другой вариант.
- Давайте поищем другой брод, выше по течению, - Мария махнула рукой на дорогу, по которой они приехали.
- Тоже не годится, - задумчиво сказал Сергей. – Во-первых, там не подъездов к реке, а во-вторых, нет дороги на другой стороне.
- И как нам быть? – спросил Гарт.
- Выход есть, - заметил Сергей. – Надо переправляться на лошадях.
- Здорово! – воскликнула Мария.
- Да. Может, оно и лучшему, - Сергей достал карту. – Смотрите. За бродом дорога поднимается на Бугымуиз. Это перевал. Он высокий, под три километра, а поскольку идёт интенсивное таяние снега, дорогу наверняка развезло. Неизвестно, сумеет ли «УАЗик» её вытянуть. Спуск с перевала примерно такой же протяжённости, и за ним ещё одна переправа через реку Ак-Алаха. Затем дорога сворачивает строго на юг к Бертеку, но о её состоянии в тех местах можно только гадать. Поэтому вывод прост: надо оставлять машину и далее двигаться верхом.
Мария и Гарт пристально посмотрели на Сергея, как бы проверяя, не спрятал ли он лошадок в кармане.
- Ты каких лошадей имеешь ввиду? – спросил Гарт. - Что-то я ни одной не вижу, а нам нужно не меньше трёх.
- Лошади в Джазаторе, - спокойно ответил Сергей. – У моего знакомого по имени Атабек. Если он в посёлке, а не на выпасе, то обязательно поможет. Давайте поступим так. Вы разбиваете лагерь, отдыхаете, ловите рыбу, а я беру «УАЗик» и еду в Джазатор. Здесь недалеко. Самое большое - час езды. Потом договариваюсь насчёт лошадей, оставляю машину и возвращаюсь к вам. Думаю, что обернусь к вечеру. В крайнем случае, к завтрашнему утру. Согласны.
Гарт и Мария кивнули одновременно.
- Вещи я оставляю здесь, на ваше попечение. Незачем их туда-сюда возить. Кроме... – Сергей сделал паузу. – Кроме того, что вы специально привезли из Москвы.
- Понял, - Гарт распаковал свой рюкзак и достал из него пару биноклей и флягу со спиртом. – Думаешь, этого хватит за трёх лошадок?
- Хватит, - успокоил его Сергей. – Эти вещи здесь ценятся дороже денег. К слову сказать, местные жители, кроме пограничников, живут натуральным хозяйством, поэтому к деньгам относятся... как бы это сказать?
- Философски, - подсказала Мария.
- Вот именно. Денег у них почти нет, а если бы и были, то тратить их особо не на что.
Гарт помог Сергею разгрузить машину. Когда разгрузка закончилась, Сергей сказал на прощанье:
- Отдыхайте, но держите ухо востро. Местные и туристы вам не опасны, да и нет сейчас здесь туристов. Ну, а те парни, которых мы оставили в джипе, способны на многое. Хотя, не представляю, как нас можно найти. В общем, до встречи, - Сергей помахал рукой и нажал на газ.

Вечером Гарт и Мария сидели у костра. От хариусов, которые жарились на сковороде, исходил такой вкусный запах, что Гарт не выдержал и сказал:
- Я их сейчас съем вместе со сковородкой!
И правда, запах был тонким и нежным, отличным от запаха жареной рыбы, пойманной в средней полосе.
Рыбалка оказалась несложной. Хариус шел на нерест, поэтому Гарт едва успевал менять наживку. За час он вытащил дюжину рыбок.
- Наверное, Сергей сегодня не вернётся, - предположил Гарт.
- Да...
Было похоже, что Мария думает о чём-то и боится отвлечься от своих размышлений.
- Да, нам очень повезло, что мы его встретили, то есть я хотела сказать, что он твой друг.
- Теперь он наш друг, - заметил Гарт.
- Он цельный человек, - продолжила Мария. – А из цельности вытекают другие качества. Надёжность, предсказуемость. Всем своим видом он говорит, что на него можно положиться. Я, например, совершенно не волнуюсь, что он до сих пор не вернулся. Раз сказал, что может задержаться до утра, значит, нечего и беспокоится.
Она немного помолчала.
- Знаешь, у меня странное чувство. Мне не хочется отсюда уезжать.
- Так мы и не уезжаем. Ещё и не доехали толком, - возразил Гарт.
- Не знаю, как объяснить... Помнишь, я говорила, что плохо чувствую себя в больших городах? Это не фантазия, Гарт и не игра расстроенных нервов. В городе я ощущаю себя, как в паутине. Я не могу по своей воле двинуть ни рукой, ни ногой. Наоборот, моим телом управляют другие. Иногда это даже не люди, а машины. Светофор на перекрёстке командует «Стой!», - и я стою, или – «Иди!», - и я иду. Я пытаюсь спрятаться от них в своём «я», но у меня тоже не получается, потому что они пробивают дырки в моей голове и насильно запихивают туда всякий мусор. Мой разум не в состоянии защитить себя от бесконечной рекламы, пустых песен, призывов, дешёвых улыбок.
В какой-то момент я спросила себя: «Неужели я обречёна на внутреннюю неустроенность, на суету? Где мне найти свободу и равновесие?». И тогда я начала читать. Я читала всё подряд. Я перечитала гору книг. Но, знаешь, во всех было приблизительно одно и то же: страдание. Люди страдали от голода, холода, болезней, неуверенности, беспомощности, страха. Страдали даже те, кто сумел всех победить и подняться на вершину человеческой пирамиды. Они страдали от одиночества, от того, что их не понимают другие. Согласись, есть что-то парадоксальное в том, что Человек – венец Природы, - единственное существо на Земле, обладающее речью, проводит свою жизнь страданиях.
Я думаю, здесь кроется чья-то ошибка: или Творца, или самих людей, которые не способны понять, как жить в согласии с собой и природой. Если посмотреть на историю, то станет видно, что люди в погоне за счастьем перепробовали всё: богатство, завоевания, открытия, творчество, страсть. Мы уже в космосе, но – воз и ныне там. Люди несчастны. А это значит, что они ищут не там, где можно что-то найти. Хотя, были другие, а может, есть и сейчас те, кто нащупал тропинку, которая ведёт к совершенству и гармонии.
- Философы? – предположил Гарт.
- Да, но я имела в виду восточных философов, чья энергия была направлена внутрь сознания. Именно там, в глубинах души им удалось найти свет, который освободил их от предубеждений, надежд, иллюзий, всего того, что мешает увидеть мир таким, каков он есть. Этот свет открыл им путь в другое измерение, в пространство истинных ценностей и знаний. Увидев непохожий, непривычный мир, они безошибочно поняли, что он и есть – настоящий, а тот, в котором вращается большинство людей – химера.
После того, как мы нашли дневник, я прочитала несколько книжек о Шамбале. Она впервые упомянута в индийских священных писаниях – Пуранах и Махабхарате. Потом, в тринадцатом веке, о путешествии в Шамбалу рассказал монах Манлунгпа. Однако, это и другие описания Шамбалы мало похожи на отчёты путешественников. Они скорее напоминают хождения по закоулкам собственной души. Видно, как в этих странствиях рушатся стены, возведённые законами и обстоятельствами, как душа обретает подлинную свободу и благодать. Поистине, героические усилия потребовались странникам, чтобы преодолеть границы обыденного мышления. Конечно, Шамбалу помещали в разных местах. Кто-то полагал, что она в Тибете, кто-то указывал на Монголию и Алтай, кто-то советовал искать её в бассейне Сырдарьи. Интересно другое. У каждой Шамбалы, где бы она ни находилась, отмечено одно неизменное свойство – её нельзя увидеть. Представляешь, Гарт? Страна есть, а увидеть её нельзя. А если появляется избранный, который сумел настолько очистить сознание, чтобы подготовить его к восприятию Шамбалы, то он находит её на новом месте.
Что ты об этом думаешь?
- Я думаю, - засмеялся Гарт, - что это неплохое предисловие для кандидатской диссертации о Шамбале.
- Нет-нет, Гарт, ты не понимаешь. Эта страна защищена. Там, внутри неё находится что-то такое, что очень важно для всех нас. Но проблема в том, что мы варвары. Увидев это, мы вполне можем стукнуть по нему топором. И тогда рухнет мир. Не высший, о котором мы ничего не знаем, а наш мир, собственный. Кто-то очень хорошо это понимает и не пускает в Шамбалу кого попало.
- Подожди, - остановил её Гарт. – Сначала ты говорила, что Шамбала – это проекция разума, а теперь утверждаешь, что Шамбала реальна. Ты – что? Серьёзно в неё веришь?
- Гарт, - голос Марии задрожал. – Не смейся надо мной. Я чувствую, что она где-то рядом, совсем близко. И я хочу туда...
- Давай-ка есть рыбу, пока не остыла, - предложил Гарт. – Я и не думал над тобой смеяться. Мне самому здесь нравится. Горы, реки, кедры, звёзды. Разве это не самое дорогое, что достаётся человеку в жизни? Короче, я не против. Закончим экспедицию и поедем жить... А где мы будем жить?
- Время подскажет, - улыбнулась Мария. – Спасибо тебе, Гарт!
- За что?
- За рыбку. Вкусная - пальчики оближешь, - сказала Мария и облизала обожаемые Гартом пальчики.

Утром их разбудил цокот копыт.
- Вставайте, сони, - услышали они бодрый голос Сергея. – Прибыл гужевой транспорт.
Гарт вылез из палатки и увидел маленький табун из четырёх лошадей. Рядом с ними стоял незнакомый человек.
- Знакомься. Это Атабек, - представил человека Сергей. – Он согласился дать своих лошадей.
Гарт подошёл к Атабеку и пожал ему руку.
- Атабек спешит, - пояснил Сергей. – Ему нужно гнать на выпас маралов, поэтому мы сначала переправимся, а потом уж позавтракаем.
- Здравствуйте, Атабек. Меня зовут Мария, - поздоровалась Мария, жмурясь от утреннего солнца.
- Здравствуйте! – скромно отозвался алтаец.
- Как Вы думаете, мы сможем здесь переправится? – спросила она.
- Да-да, можно. Почему нельзя? Лошади перейдут. Вода им по стремена будет.
- Придётся нам поджать ноги, иначе намочим ботинки, - улыбнулась Мария.
- Нет, ноги поджимать не стоит, - возразил Сергей. – Наоборот, надо сидеть устойчиво и держаться за луку седла или за гриву. А для ног и вещей у меня припасены толстые полиэтиленовые пакеты. Перед тем, как тебе сесть в седло, на каждую ногу оденем по пакету и обмотаем скотчем. Не против?
- Представляю, как я буду смотреться в полиэтиленовых мешках! – покачала головой Мария.
- А мы тебя сфотографируем и пошлём фотку в журнал мод. – предложил Гарт. - Там ещё до этого не додумались. И денег заодно заработаем.
- Ладно. Уговорили, - согласилась Мария с притворным сожалением. – Чего не сделаешь ради науки. Кстати, - вспомнила она, - а как вы? Тоже поедете в мешках?
- С нами проще, - ответил Сергей. – У нас есть резиновые сапоги.

Гарт и Сергей быстро разобрали палатку, упаковали вещи в мешки и навьючили ими лошадей. Мария тем временем «одела» на ноги чёрные мешки.
Атабек вскочил на коня и подвёл его к реке, чтобы сделать пробный переход. У самого берега воды конь заартачился, не желая идти в холодную воду. Атабек издал гортанный крик, стегнул коня плёткой и двинулся вперёд. На середине реки он развернул лошадь под углом к берегу, чтобы ослабить напор воды. Пройдя брод, он свистнул гостям, чтобы те начинали переправу. Гарт отвязал от дерева двух лошадей. Он помог Марии забраться на лошадь, потом сел сам.
- Ну, что, не страшно? - спросил он.
- Пока нет, - ответила Мария, подбирая повод. – У меня есть небольшая практика. Думаю, что справлюсь.
Она легонько стукнула лошадь пятками, и та послушно пошла к берегу. Лошадь Гарта, напротив, заупрямилась, и в ответ на «ну, пошла» и удары сапог лишь тихонько ржала.
- Возьми её под уздцы и подведи к реке, - услышал Гарт голос Атабека. – Через брод вместе идите, они поодиночке боятся.
Друзья сбились в плотную группу и направили лошадей на противоположный берег. Лошади шли голова к голове. В середине ехала Мария, мужчины страховали её по бокам. На самом деле ей было страшно. Она чувствовала, как поток стремится сбить лошадей с ног. Она на секунду представила, как её лошадь падает, кружится в водовороте и уносится вместе с ней вниз по течению, где грохочут грозные буруны. Мария закрыла глаза и крепче вцепилась в гриву лошади. Даже через пакет и джинсы ледяная вода холодила ей ноги.
К счастью, переправа длилась не более трёх минут. Все благополучно добрались до левого берега и, пережив определённый стресс, горячо благодарили Атабека за помощь.
- На перевале погода переменчивая, - предупредил их алтаец. – Не смотрите, что солнце светит. Через полчаса может буран быть. Так что советую одеться потеплее. В буран не ходите, стойте на месте, а то Кадын запутает, закружит, заберёт вас к себе.
- Кто такой Кадын? – спросила Мария.
- Э-э! – махнул рукой Атабек. – На Укок приехали, а про «алтайскую принцессу» не знаете!? Кадын тысячи лет лежала на Укоке, охраняла наши аилы. А потом пришли учёные и вынули её из могилы. С тех пор не стало покоя на Алтае. То землетрясения, то болезни на скот, то вот дорогу собираются строить. Мы уже сколько лет просим – верните Кадын на место, положите в могилу, где она всегда лежала, - да кто нас слушает. Говорят, что для науки нужна... Ну, до свидания вам!
- Пока, Атабек! – ответил Сергей. - Жди нас через неделю, а может, и раньше. Как управимся, короче.
- Якши, - Атабек развернул коня к переправе. – До встречи!

Перевала Бугымуиз экспедиция достигла к полудню. Как и предсказывал Атабек, гору укрывала тяжёлая серая туча, из которой на землю сыпался мелкий снег. По мере подъёма деревья сошли на нет. Остались лишь карликовые берёзки и редкие кусты. По перевалу мелкой сеткой сочились ручьи.
- Ты чего нахмурился? – спросила Мария Гарта. – Рука болит?
- Чёрт его знает, - ответил Гарт. – Сам не пойму. Тревожно как-то. Наверное, Кадын шаманит.
- Да кто такая эта Кадын, что о ней столько разговоров? – возмутилась Мария. – И какое у неё право портить моему мужу настроение?
- Её раскопали в девяносто третьем. – Подал голос Сергей В одном из курганов возле Ак-Алаха. Могила представляла собой сруб из лиственницы. В срубе лежала забальзамированная мумия. Благодаря вечной мерзлоте, она хорошо сохранилась. По ряду признаков определили её возраст – около трёх тысяч лет, - и принадлежность к так называемой пазырыкской культуре. Была ли она алтайской принцессой, сказать невозможно. Но, судя по предметам, найденным в захоронении, женщина была из знатного рода. Видимо, поэтому её окрестили принцессой Кадын.
Ну, вот. Мумию изъяли и увезли в Новосибирск, в институт археологии. А поскольку находка редкая, то раструбили о ней на весь мир. Не знаю, кто первый связал переезд Кадын с природными катаклизмами, но шум поднялся по всему Алтаю. Вплоть до демонстраций протеста. Дескать, дух Кадын мстит за то, что его хозяйку извлекли из могилы, и поэтому посылает на алтайский народ всякие напасти. Особенно сильная волна была три года назад, когда случилось сильное землетрясение, разрушившее несколько посёлков.
Вдруг совсем рядом раздался резкий звук, похожий на визг.
- Ой! – вскрикнула Мария и бросилась Гарту на грудь, спасаясь от невидимого врага. – Это дух Кадын?
- На этот раз это суслик обыкновенный, - засмеялся Сергей. – Их здесь тьма-тьмущая. Иногда такие концерты закатывают – хоть уши затыкай. Давайте-ка дадим отдых лошадям и сами перекусим.
Все согласились.
Действительно, Гарт ощутил перемену в своём настроении. Что-то смутное, неопределённое с тревожное поселилось в нём. Оно никак не идентифицировало себя, не указывало на причину беспокойства. Оно просто было. Гарт задумчиво жевал, наблюдая, как туча медленно сползает с перевала на север, освобождая небо и открывая вид на плоскогорье. Почему-то ему вспомнился сон, где было чёрное небо, багровый закат и огненные сполохи из-за гор. «Почему так происходит?», - спрашивал он себя. – «Мы почти добрались до места, к которому так стремились, а у меня вместо душевного подъёма появился страх. Я боюсь, сам не знаю чего, и не хочу идти дальше. Я бы даже обрадовался, если бы Сергей или Мария сказали, что нам лучше повернуть назад. Это очень странно, тем более, что ничего не произошло. Поход идёт нормально, если не считать, что какие-то бандиты охотятся за ключом. Конечно, они доставили немало неприятных минут, но это, слава Богу, позади. Нет. Это не бандиты. Это нечто другое, что появилось сразу после переправы и держит теперь меня под своим контролем».
Между тем, туча окончательно покинула перевал, и солнце брызнуло в глаза снопом яркого весёлого света. Что-то толкнуло Гарта в грудь. Потом ещё раз. Гарт испуганно вскочил на ноги и только тогда догадался, что ключ в кармане его куртки... вибрирует! Он осторожно достал его, сжал в кулаке и выставил перед собой. Ключ дрожал.
- Что с тобой? – закричала Мария, увидев, что лицо Гарта исказилось страхом.
- Ключ, - хрипло ответил Гарт. – Он дрожит.
Затаив дыхание, все уставились на ключ. Они увидели, что верхнее кольцо сдвинулось с места и повернулось по часовой стрелке. Потом движение кольца ускорилось, как будто оно разгонялось, и перешло во вращение. С каждой секундой кольцо вращалось всё быстрее и, наконец, набрало такую скорость, что превратилось в золотое облачко.
- Брось его, Гарт, - сдавленным голосом попросила Мария.
- Не могу, - ответил Гарт. – Кулак не разжимается.
Как зачарованные, они следили за ключом, пока кольцо так же внезапно не остановилось. Гарт устало опустил руку и присел на камень. Пережив сильное напряжение, он почувствовал усталость и апатию.
- Чёрт-те что, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
- Это не чёрт-те что, а очевидный сигнал, - заметил Сергей. – Поэтому самое время послушать эфир.

...Сняв наушники через пятнадцать минут, он доложил:
- Сигнал убойный! Чтобы понять, откуда он идёт, надо взять пеленг с другого места. Дорога с перевала сначала идёт на юг, а потом сворачивает на юго-запад, поэтому километров через десять можно остановиться и повторить прослушивание. В любом случае, сомнений никаких – источник очень близко.

Они быстро собрались и продолжили путь. Южная часть Укока лежала перед ними, как на ладони. В нескольких километрах внизу протекала Акколь. Дальше с запада на восток шёл относительно невысокий хребет, и за ним на горизонте величественно возвышался престол Евразии – горный массив Таван-Богдо-Ула. До Пяти Божественных Вершин по прямой оставалось около сорока километров.

- Смотрите, кто-то поднимается на Рога Марала с юга, - сказал Сергей, доставая бинокль.
Вдалеке, на едва различимой сверху дороге, виднелась группа из шести-семи человек на лошадях.
- Рога Марала? – Мария вопросительно посмотрела на Сергея.
- Ну, да. Бугымуиз в переводе – Рога Марала.
- Значит, мы слезаем с рогов, а они, наоборот, лезут на рога, - засмеялась Мария.
- У меня ощущение, что на рога лезем именно мы. И не на оленьи, а чёртовы, - мрачно заметил Гарт.
- Мне кажется, - Мария подмигнула Сергею, - что господин Беловодин сегодня не в духе, поэтому вечером ему нужно принять лекарство.
...- и посетить психоаналитика, - закончил Гарт.
- Считай, что ты уже у него в кабинете, - спокойно ответила Мария. – У Вас, дорогой мой, - она поднесла палец к переносице, как бы поправляя очки, - типичный случай тревожной депрессии. При отсутствии видимых причин Вы ожидаете событий, которые поставят Вас в затруднительное положение. Из-за этого Вы нервничаете, шарахаетесь и, не ровен час, впадёте в истерику, что по природе Вам совершенно несвойственно. Вместо того, чтобы мрачнеть, Вам, душечка, надо поднять голову и посмотреть вокруг. Посмотрите, какая красота. Зелёные луговины, мхи, коричневые склоны гор. Обратите внимание на речки с кристальной водой, голубые озёра, сахарные головы вершин Богдо-Улы...

Ещё раз услышав название горы, Гарт вздрогнул. Он понял, что его состояние связано с этим... Местом, названием, понятием? Гарт не мог определить, с чем именно, но ясно ощущал, что причина его страха находится там, в сорока километрах к югу. Попытка разгадать загадку ключа и невероятные обстоятельства, которые способствовали и сопровождали его находку, теперь казалась Гарту нелепой авантюрой. «Не проще ли было», - с досадой рассуждал Гарт, - «отнести ключ, как принято говорить, в компетентные органы и забыть о нём до конца жизни? Тогда вместо безумных переездов, траты времени и денег, можно было бы в полной мере насладиться долгожданным летом, начать, в конце концов, строить с Марией тихую спокойную жизнь». Гарт не мог понять, какая сила заставила его сорваться с места и, в результате, подвергнуть опасности любимого человека, поэтому единственным объяснением своих действий он выбрал временное помешательство.

Постепенно группа, двигавшаяся им навстречу, стала хорошо различимой. Четверо мужчин ехали верхом, и двое вели тяжело навьюченных лошадей под уздцы. Через небольшой промежуток времени обе группы сошлись и остановились, чтобы поприветствовать друг друга. Из короткого разговора выяснилось, что на перевал поднималась геодезическая партия, изучавшая подходящие трассы, по которым должен был пойти газопровод. Разведчики прошли Укок в разных направлениях и, закончив работу, торопились домой.
Они посоветовали, где удобнее устроить ночёвку. На вопрос, много ли на плоскогорье туристов и народу вообще, ответ был, что до сегодняшнего дня они никого не видели кроме пастухов. Однако, именно сегодня им «посчастливилось» встретить крайне необычных визитёров, которые прибыли на джипе и, что интересно, расспрашивали о группе из двух мужчин и одной женщины.
- Не вас ли они искали? – спросил старший группы геодезистов.
- Вряд ли, - ответил Сергей.
- Странные типы, - заметил старший. – Похоже, что из снаряжения у них только пуховики и резиновые сапоги. Но водилы классные. Однозначно. По эту пору не каждый проедет через Тёплый ключ и доберётся до Аргамджи.
- Что такое Аргамджи? – поинтересовалась Мария.
- Это погранпост, километров тридцать отсюда, - старший повернулся в седле и неопределённо махнул рукой на юг. – А вы куда путь держите?
Сергей объяснил, кто они и зачем оказались на Укоке.
- Ясно, учёные, значит, - удовлетворился геодезист. – Ну, давайте, изучайте, а то скоро нагонят технику и затопчут ваши цветочки.
- Что ж в этом хорошего? - подал голос Гарт.
- Наше дело маленькое, – философски ответил геодезист. – Нас не спрашивают. Дали задание – выполняй. Если мы не сделаем, другие сделают. Решение по газопроводу в Кремле принимали, так что спорить бесполезно.
- Пожалуй, так, - миролюбиво согласился Сергей, не видя смысла в обострении разговора. – Хорошей вам дороги!
- И вам тоже – ответили мужчины, трогаясь с места.


- Кажется, я догадываюсь, кто эти двое, - сказал Сергей, когда геодезисты скрылись из виду. – Не думал, что они нас найдут, да к тому же обгонят.
- Надо добраться до горы раньше, чем они, - добавила Мария.
Гарт промолчал. Как ни странно, сообщение о преследователях никак на него не подействовало. Он с удивлением наблюдал, как внешние обстоятельства, события последних дней утрачивают свою резкость, становятся размытыми. Гарт чувствовал, что чья-то воля отгораживает его от мира невидимой стеной, замыкает в кругу собственных размышлений и переживаний. Он нарочно слегка отстал от Сергея и Марии, чтобы сосредоточиться и поймать за хвост мысль, которая постоянно от него ускользала. Но что это была за мысль, о чём? Ответа не было. В один из моментов ему показалось, что слева мелькнула чья-то тень. Она была похожа на бледно-голубую ткань, шевелящуюся на ветру. Гарт встрепенулся, покрутил головой, пытаясь разглядеть видение, но вокруг всё было по-прежнему: горы, голубое небо и солнце, клонящееся к горизонту.

Они спустились в долину реки Акколь, дошли до её впадения в Калгуты и остановились на ночлег. Тавын-Богдо-Ула была в прямой видимости. До неё остался один переход.
Сергей снова развернул антенну приёмника и надел наушники.
- Вот оно, - сообщил он через минуту. – Слушайте. – Сергей переключил сигнал на внешний динамик.
При первых же звуках Гарт догадался, что за мысль его мучает. Это была даже не мысль, а видение. Женщина. Женщина, говорящая не разжимая губ и приглашающая его, Гарта, в неведомую страну, в которой он как будто что-то оставил или забыл. «Я покажу тебе дорогу», - сказала женщина низким переливающимся голосом. Одетая в бледно-голубую одежду, складками ниспадающую к её ногам, она подняла руку и показала вверх.
Сергей сделал необходимые расчёты и объявил:
- Сигнал идёт от нашей горы. Как мы и думали. По-видимому, в горе спрятан передатчик.
Гарт тряхнул головой, сбрасывая с себя наваждение... Он достал ключ и повертел его в руках.
- Что ты собираешься делать? – спросила Мария.
- Я собираюсь... – Гарт остановился в нерешительности. – Не знаю, что я собираюсь, но знаю, чего я не собираюсь. Я не пойду к этой горе. Завтра я найду укромное место и закопаю ключ. Он мне надоел.
- Ты не хочешь узнать, что там впереди? – в голосе Марии звучало неподдельное изумление.
- Нет, - отрезал Гарт.
После ужина он не остался у костра. Он отговорился усталостью, забрался в палатку и мгновенно уснул.

- Не понимаю, что с ним происходит, - сказала Мария, поправляя вывалившееся из костра полено. – Поневоле начнёшь верить во всякие небылицы вроде «Алтайской принцессы».
- По-моему, он не хочет подвергать тебя излишней опасности, - ответил Сергей. – Люди, которые нас преследуют, безжалостны. Теперь, после неудачи на дороге, они будут особенно решительны. А что касается принцессы, то многое, конечно, выдумано, но кое-что, как ни удивительно, имеет под собой основания. Начать хотя бы с того, что Укок – место особенное. Древняя легенда трактует Укок ни много, ни мало, как «второй слой небес», горний мир, населяемый сынами неба. Скифы, открывшие эту область в незапамятные времена, столкнулись здесь якобы с людьми, обладавшими сверхъестественными способностями. Эти люди не были жителями Земли. Они прилетели с далёких звёзд под предводительством всемогущего Хуанди. Пришельцы, сошедшие на Землю у подножия Таван-Богдо-Улы, могли с одинаковой лёгкостью перемещаться по земле и по воздуху, они без труда подчиняли себе местных жителей и были сказочно богаты. Разумеется, внешне они тоже отличались от аборигенов: высоким ростом, разрезом глаз, властными манерами. Скифские предания умалчивают о том, куда делись посланцы неба, однако, жители Алтая до сих пор верят, что некоторые из них покоятся в алтайской земле. Кадын, между прочим, нашли в двух шагах отсюда. Находке дали название «Ак-Алаха-3». Ак-Алаха – местная речка. Тройка – по-видимому, порядковый номер кургана. Так вот, когда учёные растопили ледяную линзу, укрывавшую могильник, они увидели чудесно сохранившуюся мумию молодой женщины. Её лицо сохранилось так, как будто женщину хоронили вчера. Одежда состояла из тончайшего белого шёлка. Тело украшали изделия из золота и бронзы. Она было гораздо выше приземистых алтайцев и совершенно не похожа на них лицом. После тщательного обследования на левом плече мумии обнаружили татуировку, изображавшую сакральный знак, так называемый «алтайский грифон». Очевидно, этот знак и стал причиной, по которой мумию стали считать принцессой. Почему?
Очевидно, кто-то вспомнил, что современник Кадын историк Геродот писал о населяющих горный Алтай племенах скифов. Как будто у скифов были цари, которые умели обращаться в грифов, стерегущих золото, и, что самое интересное, у этих царей была «праматерь», их владычица. Поэтому современное воображение немедленно связало скифскую символику и предание о звёздной расе.
- А что такое грифон? – спросила Мария.
- Грифон – это гибрид. Существо с головой орла и телом льва. Символизирует власть над воздухом и землёй. Любопытно, что грифоны впервые появились в Западной Азии, то есть где мы сейчас находимся, именно во время предполагаемой жизни Кадын. Символ очень скоро завоевал популярность, распространился на запад и вошёл во все основные мировые культуры.
- А что если алтайцы правы, и Кадын действительно прародительница человечества?
- Вряд ли. Человечество гораздо старше. Учёные считают, что наша праматерь жила в Африке сто тысяч лет назад. Знаешь, мне, как человеку, испорченному материализмом, - Сергей улыбнулся, - трудно поверить в домыслы, которыми обросла археологическая находка. Я привык доверять фактам. А факты говорят две вещи. Первое, в зоне Тавын-Богдо-Ула находится необычный источник радиоизлучения. И второе, в наших руках есть предмет - продукт высоких технологий, - который может быть связан с этим источником. Простейший способ исследовать предполагаемую связь – доставить ключ к горе и понаблюдать за его поведением. Честно говоря, было бы обидно остановиться сейчас, в двух шагах от цели. С другой стороны, ключ достался Гарту, и он волен делать с ним то, что посчитает нужным.
- Ну, да, - неуверенно согласилась Мария. – Если мы остановимся, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
- Верно, - поддержал Сергей. – Такие случаи два раза не выпадают. Однако... – он поднял голову к звёздам, обсыпавшим чёрное небо. – Пора спать. Утро вечера мудренее.

Глава четырнадцатая,
в которой Гарту предлагается трудный выбор.

Гарт открыл глаза. Над ним по синему небу с огромной скоростью неслись белые барашки облаков. «Так не бывает», - подумал Гарт, - «облака летят слишком быстро». Он приподнялся и увидел женщину. Её длинное белое платье развевалось на ветру. Женщина подняла руку, приглашая его, и прошептала: «Иди за мной». Гарту показалось, что когда-то он уже слышал её голос. Он был одновременно властным и вкрадчивым.
Женщина легко повернулась и направилась по тропинке, уходившей вверх по склону горы. Гарт пошёл за ней. Длинные волосы женщины, подсвеченные утренним солнцем, отливали золотом. Женщина двигалась бесшумно. Она как будто парила над землёй. Гарт поспевал за ней, пока пологий подъём не сменился крутой осыпью, на которой у него стали разъезжались ноги. Гарт несколько раз упал, обдирая ладони об острые камни. Женщина поднималась всё выше, и Гарту пришлось бежать, чтобы не потерять её из виду. Он старался изо всех сил, но белый силуэт с копной золотых волос таял на глазах. «Только не сдаваться!», - приказал себе. Гарт, - «в Афгане было труднее, но я выдержал. Выдержу и сейчас». Он собрался и прибавил ходу. Пот застилал ему глаза, размывая перспективу. Гарт бежал по краю гигантской горной чаши, с одной стороны сбегающей к озеру, а с другой, ограниченной зубчатой каймой острых камней, за которыми угадывалась бездонная пропасть. «Лишь бы не оступиться и не сорваться вниз», - говорил он себе.
Когда его сердце готово было выскочить из груди, тропинка неожиданно оборвалась. Гарт оказался на уступе. Впереди и справа отвесно поднималась скала. Слева уступ обрывался в долину реки, поблёскивавшей внизу.
«Куда же она делась?» - подумал Гарт. «Я здесь», - услышал он за спиной сильный мелодичный голос. Гарт развернулся. Женщина стояла на краю обрыва, положив руку на гладкий белый столб, возвышавшийся над ней. «Не может быть», - сказал Гарт, - «ты была впереди, и когда я сюда попал, никакого столба на пути не было». «Столб здесь был всегда», - возразила женщина, - «но ты не мог его видеть. Теперь у тебя открылись глаза, и ты видишь пограничный столб. Тебе остался один шаг, чтобы перейти границу. Готов ли ты к этому?».
«Какая странная у неё речь», - отметил про себя Гарт, - «она говорит на чужом языке, но я понимаю каждое слово».
«Да», - сказал он вслух, - «скажи, что я должен сделать, и я сделаю». Женщина подошла к нему и протянула руку. «Наверное, она холодная, как лёд», - подумал Гарт и взял её ладонь. На удивление, рука женщины оказалась тёплой.
«Посмотри вперёд», - сказала она, - «перед тобой новый мир, который открывается избранным. Он достоин тех, кто верит в него и кто чист духом. Ты не сможешь ни войти в него, ни вернуться назад, если в тебе есть лишь капля сомнения. Ты понимаешь это?».
«Да», - ответил Гарт.
«Закрой глаза и прислушайся. Когда услышишь сигнал, сделай шаг вперёд», - Гарт почувствовал, что ладонь женщины чуть сжалась.
Гарт закрыл глаза. Ветер внезапно стих, и вокруг повисла тишина. Мысли разбежались, и он остался один. Прошлое исчезло, будущее ещё не наступило. Гарт как будто повис в пространстве, котором не было ни опоры, ни времени. Потерявшись в небытие, он не понял, откуда раздалось это слово – «Калагийя!». Слово прозвучало, как толчок, и Гарт прыгнул вперёд.
«Калагийя!» - радостно закричал он неведомому миру и... проснулся.

Палатка нагрелась от яркого летнего солнца. Гарт повернул голову и увидел, что спальник Марии пуст. «Ну, и горазд же я спать», - упрекнул он себя, выбираясь наружу, - «Маша, наверное, готовит завтрак, а я дрыхну без задних ног». Он потянулся и осмотрел лагерь. Марии поблизости не было. Сергей, по-видимому, ещё спал, поскольку из его палатки доносился храп. В низине паслись стреноженные лошади. Сердце у Гарта ёкнуло: лошадей было две; третья, с белой звёздочкой на лбу, на которой ехала Мария, исчезла.
Гонимый недобрым предчувствием, Гарт поднялся на холм. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось безмолвное плоскогорье. Ни людей, ни животных. Лишь курганы немыми стражами стояли на подступах к снежным вершинам.
Гарт бросился назад.
- Сергей, вставай. У нас ЧП, - крикнул он, подбегая к лагерю.
- Что такое? – отозвался из палатки Берсенев.
- Маша пропала, и лошади её нет.
- Давно?
- Не знаю. Сейчас девять. Я спал, когда она ушла.
- Плохо, - Сергей откинул полог. – Если она ушла на рассвете, то может быть в дороге четыре часа.
- Ерунда какая-то, - возразил Гарт. - Куда она могла уйти и, главное, зачем?
- Может, ерунда, а может, и нет, - заметил Сергей. – У тебя ключ на месте? – неожиданно спросил он.
- Конечно, - Гарт пожал плечами. – В кармане куртки, как всегда.
Сергей пристально посмотрел на него.
- А куртка где?
- Куртка? – Гарт начал нервничать. – Да где ей быть? В палатке, конечно.
- Проверь!
- Ты – что, думаешь, Маша взяла ключ?
- Ничего я не думаю. Просто проверь. И чем быстрей, тем лучше. Сейчас каждая минута дорога.
Тон Сергея был почти приказным, и Гарт повиновался.
Через минуту он сообщил, что ключ пропал.

Мария и мысли не могла допустить, что экспедиция закончится так, как пообещал Гарт. Она чувствовала, что цель близка. Здесь, на плато Укок, в двадцати километрах к югу от стоянки скрыта тайна, которую можно раскрыть с помощью ключа. Разве не глупо было бы упустить такой шанс? Представится ли он ещё когда-нибудь? С другой стороны, неразумно прятать ключ в землю. Он всё равно будет напоминать о себе, точнее, о своей загадке и о слабоволии людей, у которых не хватило духу на последний решительный шаг.
Гарт слишком многое пережил, и это его подломило. Он измучился опасениями за её, Марии, жизнь. Не удивительно, что он не хочет ставить под угрозу их будущее. Но в этом случае... В этом случае надо подхватить эстафету и донести её до финиша.

Едва забрезжил рассвет, Мария достала ключ из куртки Гарта и выскользнула из палатки. Она водрузила седло на свою лошадь, распутала ей ноги и повела прочь от лагеря. Через километр-полтора она остановилась, подтянула подпругу и набросила уздечку. У Марии не было чёткого плана. Она не знала, что будет делать у подножья горы, и решила действовать по обстоятельствам.
Дорога к Тавын-Богдо-Ула, короткая на первый взгляд, на деле оказалась не близкой. Сначала Мария ехала на восток, пока не увидела безопасный брод через Калгуты. После перехода на левый берег она направила лошадь в низину, заполненную небольшими озёрами и болотцами. Марии пришлось изрядно лавировать, чтобы не провалиться под лёд, местами покрывавший водоёмы. Она пересекла несколько небольших речек и ручьёв, прежде чем местность пошла на подъём. На вершине холма её встретил первый солнечный луч, упавший на плоскогорье с востока. На юге величественно возвышался Алтарь Евразии – Тавын-Богдо-Ула. Справа, на западе блестело крупное озеро, а прямо внизу под холмом петляла дорога. Она бежала от берега озера, огибала подножье холма и устремлялась на восток, навстречу восходящему солнцу. Осмотрев местность, Мария хотела, было, начать спуск, но в этот момент внизу справа вспыхнул свет. Присмотревшись, Мария разглядела машину, заднее стекло которой отражало солнечный свет. Мария вздрогнула: это был тот самый джип, на котором она ездила в Барнаул, и на котором позже её возили с заклеенным ртом. Она тихонько развернула коня и направила его назад, с тем расчётом, чтобы обойти холм с востока. «Наверняка они ещё спят», - подумала она, - «а когда проснутся, я буду уже далеко».
Расчёт оправдался. Джипа не было видно за изгибом дороги, когда Мария её пересекала. Попав на открытое место, она пришпорила лошадь и, не оглядываясь, помчалась вперёд. Снежные шатры Тавын-Богдо-Ула притягивали её, как магнит.

Через три четверти часа, преодолев пологий подъем, она оказалась у подножья ближайшей горы. Путь ей преграждали хаотично разбросанные мелкие скалы, сквозь которые виднелись проходы. Мария выбрала самый широкий проход, аккуратно провела лошадь через острые камни и за скалами увидела ровную площадку. На площадке, залитой летним солнцем, было тепло и безветренно. Мария спешилась и присела, привалившись спиной к скале. Она вынула из-за пазухи ключ, положила его рядом. Фактически, она выполнила, что хотела. Перед ней возвышалась гора – потенциальная хранительница тайны, и был ключ, чтобы открыть дверь, которая к ней ведёт. Однако, никакой двери поблизости не наблюдалось. Не было вообще ничего, что бы напоминало творение человеческих рук: лишь голые скалы и тонкий слой тундрового мха, уползающий вверх, навстречу ослепительным снегам.
Мария решила подождать. Кто знает, не подаст ли ей природа какой-нибудь знак, который приведёт к открытию. Она устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Под веками, как в калейдоскопе, разбегались цветные фигуры – ромбы, овалы, круги. Мария следила за ними, пытаясь понять, отчего одна картина сменяет другую. Но почему-то её мысли также непредсказуемо, как фигуры, меняли направление. Она попробовала сосредоточиться, но вместо этого вздохнула и заснула глубоким сном.

- Тихо ты! – зло прошипел Роман. – Я чувствую, что она где-то рядом. Вон, видишь, её лошадь пасётся.
- А мы – что, с одной бабой не справимся? – вполголоса спросил Роман.
- Дурак ты, дураком и помрёшь. Зачем шуметь, если есть возможность всё сделать по-тихому? Это, во-первых. Теперь представь, что у неё оружие, и она начнёт из него палить. Тебе это надо?
Они были на сто метров выше, чем площадка, на которой спала Мария. Возможно, они не стали шарить в скалах, если бы не лошадь, которая указывала на близость хозяйки. Они огибали одну скалу за другой, пока Роберт не заметил Марию. Он поднял вверх палец, приказывая замереть. Потом приложил его к губам и показал Роману направление. Роман неслышно подкрался к большому камню и осторожно высунул голову. Мария спала. Было видно, как дыхание равномерно поднимает её грудь. Рядом с ней поблёскивал ключ.
Короткой перебежкой Роман присоединился к Роберту.
- Роб, отдай её мне. У меня с ней старые счёты, - тяжело дыша, попросил он.
- И что ты собираешься с ней делать? Пригласить на экскурсию? – усмехнулся Роберт. Он не дал Роману ответить и продолжил:
- Когда вернёмся домой, мне придётся доложить шефу, что ты профнепригоден. Ты увидел бабу и сразу забыл, что мы прошли в погранзону по абсолютно легальным основаниям. Ты забыл, что мы сотрудники охранного ведомства, которые преследуют воров, укравших из музея ценную вещь. Ты не подумал, что мы не можем ни взять её с собой, ни грохнуть. В первом случае она выдаст, что вещь нам не принадлежит, во втором – на нас легко повесят убийство. Ты, по-видимому, не понимаешь, что у нас остался только один вариант – забрать ключик и смотаться без шума. Надеюсь, теперь понял?
- Понял, - буркнул Роман. – Ладно, я её дома достану.
- Ты сначала доберись до этого дома, урод! Тем более... – Роберт прищурился, глядя вдаль. – Тем более, похоже, что её недобитый кавалер спешит на помощь.
Действительно, снизу по склону поднимался всадник
- Слушай сюда, - приказал Роберт. – У нас на все дела десять минут. Подберись к лошади и отведи её вправо за скалы. Жди меня. Сделай всё как надо, - и тебя помилуют.

Гарт скакал во весь опор. Он издалека увидел, как между скал мелькнула чья-то фигура. «Машенька. Наконец-то», - радостно подумал он. – «Как ты? Что?.. Лишь бы ничего с тобой не случилось». Он пристально всматривался в просветы между скал, и вдруг краем глаза заметил, что слева, в долину реки спешат двое всадников на одной лошади. Он осадил коня и поднёс к глазам бинокль. «Не может быть! Это же Машина лошадь!» - Гарта от неожиданности бросило в пот: всадники тоже были ему знакомы. Размышлять было некогда. Гарт стукнул коня каблуками и погнался за бандитами. Даже издалека было видно, что они неумелые наездники. Их лошадь упрямилась, рыскала по сторонам и поминутно вставала на дыбы.
- Стойте или я буду стрелять, - закричал Гарт, вытаскивая из кармана «вальтер».
- Да пошёл ты! – донеслось до него вместе со звуком выстрела. Пуля тонко свистнула у виска.
Не раздумывая, Гарт выстрелил в ответ. В тот же миг конь под седоками дрогнул, споткнулся и завалился набок. Один из всадников с размаху полетел на камни. Второй не успел вытащить ноги из стремян и распластался под телом навалившейся на него лошади. Рядом, на островке мокрого мха влажно поблёскивал ключ.
Гарт спешился, поднял ключ и положил его на место во внутренний карман куртки.
- Где Мария? – спросил он бандита, который упал на камни. Тот корчился от боли, пытаясь справиться с вывихнутым плечом.
- Не знаю, - выдавил он. – Спрашивай у Роба.
Гарт повернулся к парню, прижатому лошадью.
- Так. Значит, ты – Роб. Где Мария? Говори!
- Подними коня – скажу, прохрипел Роберт. - Иначе подохну, и ничего не узнаешь.
Гарт осмотрел упавшую лошадь и обнаружил, что у неё прострелена задняя нога. Крови вышло немного, из чего Гарт заключил, что лошадь больше испугалась, чем пострадала. Он взялся за повод, чтобы помочь ей встать, но в это время услышал характерный звук. Гарт помнил этот стрёкот с Афгана, когда «вертушки» уходили бомбить «духов». Звук шёл с востока, из-за горы, и, судя по его нарастанию, вертолёт мог появиться в любой момент. Гарт растерялся. Как завороженный, он следил за кромкой, отделяющей землю от неба. Он не знал, что делать. Продолжать допрос? Искать Марию? А что, если вертолёт организовали бандиты, чтобы вывезти ключ?
- Беги-и-и, - донёсся до него далёкий крик.
Гарт повернул голову. Наверху, у скал стояла Мария и махала ему рукой.
- Беги-и-и, - снова услышал он. – Я в порядке-е-е...
Гарт отпустил повод и бросился в сторону. Он помчался к расселине, которая начиналась в ста метрах к юго-востоку. Добежав, Гарт кубарем скатился с невысокой осыпи, потом спрыгнул с уступа и оказался в ущелье. По дну ущелья, зажатый вертикальными каменными глыбами, тёк ручей. Не останавливаясь, Гарт рванул вверх по течению ручья, туда, где стены ущелья сходились на расстояние вытянутых рук, и где сверху заметить человека было практически невозможно. Через секунду, по грохоту, наполнившему ущелье, он догадался, что вертолёт перевалил через гору и завис над склоном.
«Это Федеральная Пограничная Служба», - услышал он металлический голос, многократно повторяемый эхом, - «Приказываю всем оставаться на своих местах. Предупреждаю, что в случае неподчинения приказу имею право открыть огонь на поражение». «Это Федеральная Пограничная Служба...».
Стремясь уйти от возможной погони, Гарт всё глубже забирался в расселину. Сгоряча он не заметил, что она превратилась в тоннель, в котором царил полумрак. Гарт сбавил ход, поскольку русло ручья начало петлять, огибая острые бесформенные выступы. Чем дальше продвигался Гарт, тем уже становился проход. Звуки внешнего мира угасли и уступили место звону капель, падавших с потолка тоннеля.
«Хорошо, что тоннель не ветвится», - подумал Гарт, - «иначе здесь можно заблудиться в два счёта». Постепенно темнота сгустилась, и Гарту пришлось освещать путь зажигалкой.
«Если услышу, что за мной идут», - размышлял он, - «спрячу ключ за камнем и пойду навстречу. А если спросят, зачем забрался в пещеру, то навру что-нибудь про пещерные растения».
Через несколько десятков метров тоннель расширился, и Гарт очутился в небольшой полукруглой камере. Он осветил стены. Они были ровными и гладкими, как будто их специально обтесали и отполировали. Гарт прошёл по периметру камеры, ища продолжение пещеры, но, похоже, это был тупик, из которого существовал лишь один выход. Посреди камеры лежал камень наподобие низкой бочки. Гарт решил присесть и передохнуть. Он достал сигарету, закурил и задумался. Где он? В центре мира или на его краю? Что делает? Ищет неведомую страну, которую никто никогда не видел, которой, может быть, и вовсе нет. Вопросы, вопросы, на которые нет ответов...
Гарт встал, собираясь идти назад. Он притушил окурок о камень, на котором сидел и смахнул пепел ладонью. Что-то необычное было в прикосновении к поверхности камня, и Гарт снова провёл по нему ладонью. На этот раз медленнее. В середине пути его палец оступился – в середине камня была дырка.

Гарт щёлкнул зажигалкой. Действительно, в центре камня находилось отверстие. По сути, это был цилиндр из жёлтого металла. Он был так искусно врезан в тело камня, что казался с ним одним целым. Гарт достал ключ и сравнил его с отверстием. Оно вполне могло оказаться замком для ключа, но чтобы подтвердить догадку, ключ нужно было вставить.
Странное чувство охватило Гарта. Как будто он снова стал маленьким. Маленьким и беззащитным. Он вспомнил, как в детстве выскочил на дорогу перед тяжёлым трактором и застыл от страха, не в силах сдвинуться с места. Он бы погиб, если бы прохожий не выхватил его из-под огромных колёс. Гарту остро захотелось, чтобы сейчас кто-нибудь оказался рядом. Пусть даже посторонний, незнакомый человек. Лишь бы он был рядом, пока Гарт открывает замок.
«Лучше бы он не подошел», - подумал он, вставляя ключ в отверстие.
Но ключ и отверстие совпали идеально. Ключ вошёл на пару дюймов и остановился. Гарт попробовал надавить, но это не помогло. Дальше ключ не шёл. Мысли Гарта запутались. Он одновременно обрадовался, что ничего не произошло, и пожалел, что ключ не сработал. «Ну, ладно», - примирительно подумал Гарт после нескольких попыток протолкнуть ключ, - «то, что я обнаружил – уже много. Скорее всего, я пришёл не вовремя. Надо всё тщательно обдумать и вернуться позже». Он протянул руку, чтобы вынуть ключ, но ключ внезапно повернулся на девяносто градусов и скользнул вниз. Замок клацнул, и пещера осветилась мягким голубым светом. Задняя стена камеры, в которой находился Гарт, бесшумно сдвинулась в сторону, открывая проход в грандиозный по величине зал. На пороге стоял высокий человек в белой до пят одежде и длинными белыми волосами.
- Добро пожаловать, Гарт! – сказал человек, не разжимая губ. – Мы давно тебя ждём.

Сергей подъехал, когда пограничники собрались улетать.
- Привет, командир! – поздоровался он. – Ну, как нашли этих бойцов?
- Привет, Сергей! – пограничник пожал Сергею руку. – Да какие они бойцы, - командир презрительно кивнул в сторону вертолёта. Приехали, незнамо зачем, лошадь, вон, отобрали у вашей девушки (он взглянул на Марию, стоявшую поодаль), стрельбу устроили. Кого только к нам не заносит. Мы их и пропустили только потому, что документы были в порядке. Вернёмся, сдадим в отделение. Пусть менты с ними разбираются. Кстати, эти козлы что-то плели про ключ, который ваш учёный якобы у них украл. Ты про это что-нибудь знаешь?
- Я думаю, что ключ они сами потеряли. От собственных мозгов, - заметил Сергей.
- Это верно, - засмеялся пограничник. – Окей. Спасибо, что сообщил. Таким туристам у нас не место. Ну, счастливо оставаться. И не потеряйте своего ботаника. Что-то его не видно...
- Обычное дело, - спокойно отозвался Сергей. – Ищет свою «окситропис инарию». Проголодается – придёт. Не сомневайся, командир.
- Тогда счастливо оставаться.
- И вам удачи.
Пограничник подбежал к вертолёту и запрыгнул в открытую дверь. Машина набрала обороты, поднялась над землёй и, развернув хвост, ушла на север.

- Такие дела, - сказал Сергей, подойдя к Марии, которая держала раненую лошадь за повод. - Решил известить погранцов о наших «попутчиках». Без них всё-таки спокойнее.
- Прости, Сергей, это я виновата. Не подумала.
- Ладно. Было и прошло. Скажи лучше, где Гарт.
- Гарт успел убежать в ущелье до прилёта пограничников, - Мария показала направление.
- Хорошо. Давай так сделаем. Разобьём лагерь, полечим твою лошадку и позавтракаем. Или пообедаем. Надо дать Гарту время. Не волнуйся. Он вернётся. С ним всё будет в порядке.
- Ты уверен?
- Да. Иногда человеку нужно разобраться, что к чему. Верь мне.

Это было похоже на планетарий. Гарт как будто стоял в центре Вселенной. На чёрном куполе зала мерцали звёзды. Чернота вокруг звёзд была настолько объёмной, что создавала ощущение бесконечности пространства. Мягкий полусвет был лишь внизу. Он исходил из пола, на котором стоял Гарт.
Человек прикоснулся к его плечу.
- Тебе незачем говорить. Я читаю твои мысли. Так же, как ты сейчас читаешь мои. Приготовься слушать и наблюдать. Тебе предстоит многое узнать.
Человек хлопнул в ладоши и рядом с ними из пола поднялся пьедестал. На его поверхности были два отверстия. Из одного торчал ключ. Точно такой же, какой был у Гарта.
- Ты принёс нам второй ключ, который был утрачен некоторое время тому назад. То, что ты видишь – это пусковой механизм. Он срабатывает, когда оба ключа находятся в замке.
- Что он запускает? – спросил Гарт.
- Не торопись, - остановил его человек. – Сначала ты должен узнать, кто я и кто ты. Садись в кресло и слушай.
Гарт обернулся и увидел позади два кресла. Хозяин сел в своё кресло и жестом пригласил Гарта последовать его примеру.
- Это было давно. Очень давно по вашим земным меркам. Да и по нашим тоже, хотя мы живём гораздо дольше вас.
Сто тысяч земных лет назад наша экспедиция изучала вашу галактику, чтобы отыскать планету, пригодную для развития Разума. В этом заключалась наша миссия. Мы нашли Землю. В то время она уже была населена существами, способными к самоидентификации, и наделёнными незаурядным исследовательским рефлексом. Это было хорошей предпосылкой для эксперимента. После тщательного обследования из всего многообразия животных мы выбрали вид, который вы называете Homo Sapiens. Мы отловили несколько сотен здоровых особей обоего пола. У них взяли половые клетки и подвергли их генетической модификации. Затем материнские клетки оплодотворили искусственным путём, и подсадили эмбрионы самкам. Их дети стали первым поколением людей, чей разум мог развиваться в десятки раз быстрее, чем у других. Скрещиваясь между собой и с не модифицированными особями, они передавали наш ген следующим поколениям и увеличивали число его носителей.
Процесс, разумеется, был постепенным, ген разбавлялся, мутировал, что часто приводило к нежелательным результатам. Но, так или иначе, благодаря ему, люди научились накапливать знания, преумножать их и передавать потомкам. Благодаря ему, они получили способность исследовать себя и окружающую их природу. Благодаря ему, они выделились в отдельную группу живых существ, чьей отличительной чертой является Разум. Только имеющие Разум могут постичь Начальный Замысел, хотя на это им требуется немало времени. Иногда столько, на сколько рассчитан данный биологический вид.
Однажды вмешавшись, мы оставили людей развиваться самостоятельно. Время от времени мы навещали Землю, чтобы оценить, как протекает эксперимент. Первое время мы сами проводили обследования, но позже сменили тактику. Теперь мы вызываем наших агентов, чтобы выслушать их отчёты. Наши агенты, с одной стороны, обычные люди, но, с другой, они избранные, потому что посвящены в тайну человечества. Они пользуются нашим покровительством и нашей защитой. Таких людей немного, но они есть на всех континентах.
Необходимость иметь наблюдателей среди людей возникла сравнительно недавно. Человечество необычайно размножилось и заняло практически всю сушу. На Земле почти не осталось мест, где мы могли бы скрытно устраивать свои базы. Нам всё труднее находить глухие, отдалённые от цивилизации уголки. Сегодня мы вынуждены покинуть и это пристанище.
Человек замолчал, давая Гарту возможность обдумать сказанное.
- У вас была база в Восточном Тянь-Шане? – спросил Гарт.
- Да! Но она оказалась под угрозой обнаружения, и нам пришлось её покинуть. Базы были и в других местах: в Тибете, Монголии, северной Африке, в Норвегии, обеих Америках и на дне Атлантики. Некоторые из них законсервированы, некоторые оставлены навсегда.
Межгалактический Устав запрещает нам действовать явно, поэтому мы оставляем базу, если не можем гарантировать тайну своего пребывания.
Так вот, благодаря нашему вмешательству, вид Homo Sapiens не только стал по-настоящему разумным, но и получил значительное преимущество перед другими видами. Он захватил большую часть природных ресурсов, что привело к угасанию других видов и, что хуже всего, к нарушению общего энергетического баланса планеты. Это, в свою очередь, может привести к природным возмущениям, которые не только уничтожат человечество, но и превратят землю в безжизненную пустыню. Цивилизация исчезнет, и потребуются миллионы лет, чтобы заново возродить её.
Если подобный сценарий развития реализуется, то нам придётся признать, что эксперимент не удался. Мы не планировали уничтожение жизни. Наоборот, рассчитывали на скорый расцвет разума, который поддержал бы равновесие Вселенной.
С другой стороны, человечество способно контролировать свою жизнь и поддерживать жизнеспособность планеты. Для этого у него достаточно знаний. Проблема заключается в том, что, научившись распоряжаться ресурсами, люди возжелали большего, они захотели вечной жизни, бессмертия. Осознав свою уникальность, они полюбили её больше жизни и возжелали сохранить её навечно. Однако, это не предусмотрено. Это абсолютно недостижимо. Вечна лишь Первоначальная Идея и Разум, возникший на её основе.
Со временем люди поняли тщетность своих надежд на бессмертие, и тогда наступило отчаяние. Этим отчаянием живёт большая часть населения. Она не заботится о настоящем и не думает о будущем. Единственной её целью является «недумание», возможность забыться и избежать вопроса «а что потом».
Мы понимаем, что это начало распада. Это понимали и некоторые из наших наблюдателей, которые по настоящему переживали за судьбу земной цивилизации. Эти люди не могли смириться со своей пассивной ролью, и начинали действовать на свой страх и риск. В результате многие их них попадали в столь затруднительные ситуации, что нам приходилось предпринимать экстренные меры для их спасения. Когда положение становилось критическим, мы эвакуировали наблюдателей и размещали их на своих базах.
Безусловно, усилия подвижников оценивались людьми и на некоторое время задерживали процессы распада. Однако, в целом, всё оставалось по-прежнему.
Поэтому... Поэтому настал особый момент. Мы бы не хотели негативного развития событий на Земле. И у нас есть средства, чтобы внести коррективы в сознание человека. Тем не менее, мы не можем принять решение самостоятельно. Этот вопрос в компетенции Галактического Совета, заседание которого состоится через десять земных лет. По этой причине мы сегодня улетаем. Мы хотим получить одобрение нашей программы, которая должна уберечь людей от гибели.
- Где вы живёте? – спросил Гарт.
- Вон там наше созвездие, - человек протянул руку в сторону купола. – Вы называете его Большим Псом.
- Да, я слышал.
- Теперь главное, Гарт. Ты помнишь, что ключ уколол тебя, когда ты впервые к нему прикоснулся. После этого ты потерял сознание.
- Да, так и было, - согласился Гарт.
- Внутрь ключа вмонтирована аналитическая аппаратура, - продолжил человек. – Любой человек, коснувшийся ключа, идентифицируется. Кровь из твоего пальца была подвергнута генетическому анализу. Кроме того, пока ты спал, ключ просканировал твой мозг. Результаты мы получили немедленно. Они говорят о том, что ты унаследовал модифицированный ген в практически неизменном виде. Для нас это редчайшая удача, поскольку даёт возможность оценить его роль у современного человека. Твой генетический код вместе с картой сознания помогли нам разобраться в препятствиях, стоящих на пути Разума, и разработать программу выхода из кризиса. Мы уверены, что программа сработает, но, прежде всего, нам нужно убедить в этом Совет.
Мы думаем, что Совету будет легче одобрить программу, если ты будешь присутствовать на заседании.
- В каком смысле? – удивился Гарт.
- Я раскрою тебе тайну. Твой ген, столь чудесным образом сохранившийся на протяжении тысячелетий, достался тебе из нашего генотипа. В каком-то смысле ты наш близкий родственник, поэтому тебе будут очень рады у нас дома. Поэтому мы приглашаем тебя в гости. Путешествие не отнимет у тебя много времени. Для тебя оно продлится полгода, но ты должен иметь в виду, что пока ты путешествуешь, на Земле пройдёт десять лет. Впрочем, если тебе понравится, ты сможешь остаться у нас навсегда.
Человек поднял руку, как бы останавливая ответ Гарта.
- И не забудь про то обстоятельство, что теперь ты причастен к судьбе населения Земли, и от того, как ты поступишь, во многом зависит будущее человечества. Не спеши. Я вижу твоё смятение, поэтому предлагаю подумать. Посиди в одиночестве, взвесь все «за» и «против» и дай мне ответ через полчаса.
Человек поднялся и удалился из зала ровной уверенной походкой.

Гарт поднял голову к звёздам. Разбросанные по ночному небу, они манили к себе. Они будили древний инстинкт походов и открытий. Они обещали другую реальность, и это будоражило кровь. Гарт неожиданно понял, что он всегда хотел заглянуть за край видимого, известного. Разве не мечтал он, прослушивая долгими ночами эфир, услышать сигнал из иного мира, узнать, что люди не одиноки в бесконечной Вселенной?
Ему бывало страшно, когда он думал о бесконечности. Человеку это понятие не свойственно. Человек живёт в ограниченном пространстве. Конечно, можно представить, что за еле различимой звездой, до которой свет летит сотни лет, есть ещё одна, на ещё большем расстоянии. Можно вообразить и третью, и четвёртую. Но как представить, что конца этому пути нет? Даже если Вселенная есть невероятных размеров яйцо, должно быть что-то за её пределами, а за теми, новыми границами... Чем дальше забираешься мыслью, тем страшнее становится.
И всё-таки, несмотря на страх, Гарт хотел заглянуть в космос, почувствовать его неизмеримую глубину и величие.
Да, там наверху его ждал большой космос, и Гарт стремился к нему всей душой. Но был ещё один, который Гарт не забывал ни на минуту. Этот космос, поменьше размером, умещался в глазах Марии, в звёздах, которые в них зажигались, когда она любила. Этот космос был в полынном запахе её волос, в нежном изгибе рук, в музыке голоса. Был день, когда маленький космос Марии захватил Гарта, втянул его в себя и растворил в себе.
Мир Гарта, размеры которого он хорошо знал, вдруг стал безграничным. Теперь нему можно было путешествовать в любом направлении, не боясь наткнуться на давно пройденное, обыденное...
И было ещё одно. Гарт знал, что из их общего с Марией космоса может появиться третий, и это было для него важнее миллионов других миров, важнее судьбы человечества, важнее его самого.

- Я знаю, ты сделал выбор, - сказал инопланетянин, вернувшись в зал. – В общении с человеком, сделавшим выбор, есть огромное преимущество. На него можно опереться, тогда как на растерянного человека - никогда.
Галактический Совет уполномочил меня выразить тебе свою признательность и заверить тебя в том, что ты можешь рассчитывать на нашу помощь, когда бы она ни потребовалась.
Кроме того, мы были бы счастливы видеть тебя в числе наших земных сотрудников. Как я сказал, мы вернёмся через десять лет, и тогда нам весьма вероятно понадобится твоя поддержка.
Тебе не нужно искать нас. Мы найдём тебя сами.
- Прощай, Гарт.
- Как тебя зовут? - спросил Гарт.
- Зови меня Ула.
- Прощай Ула.
Ула хлопнул в ладоши два раза, и перед Гартом появился столик, на котором стоял стакан с прозрачной голубоватой жидкостью.
- Выпей это, - сказал Ула. – Ты заснёшь и проснёшься там, где тебя ждут.
Гарт ещё раз взглянул на звёзды.
- Я буду ждать тебя, Ула, - одним глотком Гарт выпил содержимое. Звёзды потеряли очертания, чёрное небо посерело. Веки Гарта сами собой опустились, и он уснул.

Он очнулся у края осыпи, с которой скатился днём перед тем, как прыгнуть в ущелье.
Солнце опускалось над горами, окрашивая снежные вершины в нежный розовый цвет. Как это часто бывает вечерами, воздух застыл и приобрёл прозрачность, придававшую пейзажу особую контрастность. Неподвижность картины нарушал лишь дым костра, поднимавшийся над скалами.
Где-то внутри себя Гарт услышал мелодию. Лёгкая флейта сыграла несколько тактов, потом вступила струнная группа. Она пронеслась, как ветерок, и затихла. «Откуда эта музыка», - удивился Гарт, - «никогда её раньше не слышал». Колокольчики рассыпались серебряным звоном, и наступил покой. Настоящий покой в душе, когда все что есть в человеке, находится в равновесии, когда он радуется тихой радостью и наслаждается каждой каплей своего времени. «Мне хорошо с тобой», - говорила Гарту душа, - «мне хорошо в этом земном мире».
- Гарт!
Он обернулся на зов и увидел, что от скал к нему мчится знакомая фигурка. Гарт вскочил на ноги и побежал навстречу. Он был уверен, что в этот миг он мог, если бы захотел, взлететь над землёй.
Гарт! – Мария бросилась ему на шею. – Гарт! Я люблю тебя!
- Уррра-а-а! – закричал Гарт во весь голос, подхватывая Марию на руки. – Уррра-а-а! Она любит меня! Она любит меня!..
Он кружил Марию, и Вселенная вращалась вокруг них.

...За час до полуночи гора вздрогнула. Лошади испуганно заржали.
- Что это? – спросила Мария.
Гарт замер, глядя на вершину Тавын-Богдо-Ула.
- Смотрите!
Над вершиной горы появилось маленькое облако. Его отчётливо было видно на фоне ночного неба. Облако росло на глазах и неожиданно вспыхнуло изнутри ярким светом.
- Оно светится! – закричала Мария. – Это значит...
- Это значит, что они улетают, и то, что со мной приключилось, не было сном.
Через минуту облако растаяло, но друзья ещё долго смотрели вдаль, завороженные и потрясённые.

- Да, - Сергей первым нарушил тишину. – Невероятная история. Жаль только, что ключа больше нет, и у нас нет ничего, чтобы о ней напоминало.
- Ну, я бы так не сказал, - возразил Гарт. – Во-первых у нас есть наша память, во-вторых, у тебя остались записи сигналов, а в-третьих...
Гарт расстегнул рубашку.
- А в-третьих, у нас есть вот это.
На тонкой, поблёскивающей золотом цепочке висел маленький ключик, точная копия большого ключа. Гарт приподнял его на лодони.
- Вот он, маленький анкх. Так что история ещё не закончилась.






























Глава пятнадцатая,
в которой история начинается.

Перед дверью с табличкой «Библиотека» Гарт остановился. Он почему-то представил, что дверь сейчас приоткроется, и изнутри польётся синий свет, как бывает в фильмах о пришельцах. Но дверь не открылась, и Гарту пришлось потянуть за ручку.
Войдя внутрь, Гарт ахнул. Такие помещения он видел только по телевизору. Впереди у окон располагался миниатюрный читальный зал, состоявший из трёх столов. Влево уходили стеллажи с книгами, а справа находился стол библиотекаря. Многочисленные светильники, встроенные в подвесной потолок освещали библиотеку ровным светом. Пол был выложен матовой плиткой, а в центре комнаты и между стеллажами покрыт синтетическим ковром. Оконные пакеты надёжно защищали помещение от уличного шума. Кондиционер, еле слышно шумя, поддерживал комфортную температуру. Вместо привычной библиотечной стойки у библиотекаря был фигурный белый стол, на котором ничего не было кроме плоского монитора и компьютерной клавиатуры.

- Вы, наверное, давно здесь не были, - заметила библиотекарша, сидевшая за столом, - а у нас, между прочим, был капитальный ремонт. Скажите спасибо председателю. Ремонт делали на его личные сбережения. Он, правда, не любит, когда об этом упоминают, но, я думаю, что читатели должны об этом знать.
- Удивительно, - ответил Гарт. – Раньше тут была деревенская изба-читальня, а теперь... даже не знаю, как определить.
- Этот стиль называется «хайтек», - улыбнулась библиотекарша. – Кстати, меня зовут Мария.
- А я – Гарт.
- Очень приятно. Я слышала о Вас. Вы ведёте литературную рубрику на местном радио.
- Да.
- Что хотите почитать?
Гарт пропустил вопрос. Он во все глаза смотрел на Марию, не в силах оторвать от неё взгляда. Желанная женщина, с которой в своём воображении он провёл многие дни и ночи, сидела перед ним и о чём-то его спрашивала. О чём она спросила? Что-то про книги? Нет-нет, он пришёл не за книгами. У него другая цель, которая, к сожалению, выскочила из головы. Если бы она спросила ещё о чём-нибудь, если бы он снова услышал её бархатный глубокий голос, то он бы вспомнил, зачем пришёл. Но она молчала, глядя на странного посетителя расширенными от удивления глазами.
...Что с Вами? Вам нехорошо? – её голос прозвучал приглушённо, как сквозь туман.
Нехорошо? Нет, с ним всё в порядке. Ему нужно лишь сделать шаг навстречу, но это самый трудный шаг, потому что за ним стоит страх. Страх потерять то, чего нет, но то, что может быть. Гарт мотнул головой, стряхивая с себя оцепенение.
- Я написал для Вас книгу. Я хочу, чтобы Вы её прочитали, - сказал Гарт охрипшим голосом и закашлялся.
- Я принесу Вам воды, - Мария выскочила из-за стола.
- Ничего, всё нормально, - Гарт взял себя в руки. – Это моя первая книга, поэтому я волнуюсь. Вот она, - Гарт достал из кармана рукопись и протянул её Марии.
- Интересно, - Мария взяла пачку листов. – Не ожидала встретить здесь писателя. Я прочту. Обязательно.
- И ещё... – Гарт замялся. – Приглашаю Вас на рыбалку. Приходите завтра вечером на речку. Я Вас рыбой угощу.
- Удивительный день, - засмеялась Мария. – Один сюрприз за другим.
- А что случилось? - спросил Гарт.
- Представляете, иду утром на работу, и на полпути подбегает ко мне какая-то собака. Я решила, что она голодная, а это псина хватает меня за плащ и тянет в сторону. Тянула, тянула, и привела к какому-то сараю. Я заглянула в сарай, а там щенок. Хорошенький - просто прелесть. Ничей, конечно. Вот, сижу и думаю, не взять ли мне щенка.
- Возьмите, я ему имя придумаю, - предложил Гарт. – А если Вам понадобится куда-нибудь уехать, он у меня может пожить.
- Пожалуй, возьму, - согласилась Мария и добавила. – Спасибо за приглашение. Кстати, не найдётся ли у Вас лишняя удочка – мне ужасно хочется половить самой.

Надо ли говорить, что лишняя удочка у Гарта нашлась.