15. Письма из желтого дома (главы)

Главы из романа «Письма из желтого дома»
(выборочно)
© Ниделя Александр, 2011 г.


5. За кулисами
 
 
5.1. Письмо из небытия
 
«Анри Барбюс «Нежность»», - задумчиво повторил про себя Джон Стоун, рассказ его задел. Ну, и стерва же Аннет, не зря говорят «наглость - второе счастье, - подумал он про вчера сбежавшую от него жену, - сучка похотливая..., сама у любовника и рассказик на столе..., с намеком...» Нет, ревности Джон к бросившей его супруге не испытывал, это была досада от невозможности вырваться из заколдованного круга неудач с женщинами, преследовавших всю его жизнь. «Ну, почему у меня все не как у обычных людей? Ну, почему Бог подпустил ко мне эту негодяйку? Я бы еще мог понять ее шаг, если бы сам любил ее получая больше, чем она от отношений, но я...». Волна досады сорвала его воспоминания и он разозлился. И эта идиотская склонность к дешевым жестам. Просто так она уйти не может: нужно что-то после себя оставить, как занозу в мозгу, чтобы, не давая спать, гноилась мыслями о ней. Но его, тайная от жены осведомленность о том, что Аннет ушла не в никуда и не с горя, и не от неудовлетворенности, и не манимая новой любовью, а к старому, наскучившему ей любовнику, по самой обычной мерзкой причине - обратить на себя, его Джона, внимание. Это позволило ему вырвать из мозга мелкую, как и она сама, занозу ее интриги. Злость ушла, что-то спасительно мудрое подсказало ему, что «не все так уж и плохо, девочке, просто, захотелось сменить обстановку и перетряхнуть их посеревшие от пыли обыденности сексуальные отношения, так стоит ли этим портить себе нервы?». «Да, хоть это и отвращает, но я был бы не против трахнуть эту потаскуху, появись она сейчас, как обычно, из ванной, вся еще влажная в своей безмозглой псевдозадумчивости.» И Джону стало противно от этого невольного потока ассоциаций, понимая, что сейчас, в это самое время, его женушка, деловито делает его сменщику минет, облизывая его член с таким усердием, что под его задницей уже, наверное, образовалась лужа из ее слюны. Его передернуло, но поток сладостных ассоциаций не прекратился, уверенно справляясь с естественной брезгливостью. «Вот сучка, меня даже не тошнит от этого, того глядишь, в следующий раз, пригласи они меня на троих, я и не откажусь», - спасительное чувство юмора прекратило поток унизительных сексуальных ассоциаций. И его сменило какое-то искусственное желание, не теряя времени, начать знакомиться на одном перспективном сайте. При Аннет знакомиться и общаться было, просто, невозможно. Она чувствовала это занятие Джона как сверхсильный магнит. И он почти обреченно знал - стоит ему поймать в свою паутину слов какую-нибудь симпатичную, что, впрочем, необязательно, но точно сексуальную мушку, и погрузиться с ней в сладостный виртуальный разврат, как тут же на пороге он увидит Аннет. Как обычно, после загула сексуальную, и все его благие намерения обзавестись новой подругой провально закончатся недельным сексуальным эксцессом с только что помятой любовником женой. «Странно, почему таких, как Аннет, это не портит, а, напротив, делает только слаще!” И ему стало, но уже безнадежно грустно. Он отложил рассказик, в котором мужчина, получая письма от бывшей любовницы, лишь годы спустя понимает, что она уже давно свела счеты с жизнью, и, по-женски, непонятно чего добиваясь, все-таки поддела напоследок любовника в тот самый момент, когда он к этому точно был не готов. В общем, откинув все, он поторопился заснуть, так как завтра его ждало свидание с любимой работой.
Проснувшись после мучившего его сна, Джон потянулся, отметив про себя, что, сбегая от преследовавшей его во сне кометы с говорящим названием Аннет, он наконец-то выспался. Поднявшись, он поторопился выполнить обычный ритуал с кофе и наспех сваренными всмятку яйцами, чтобы быстрее покинуть это, напоминавшее ему об Аннет, место. На работе его ждало волнующее свидание с Большой Бертой! Если бы не она и любовь к ней, то расставание с Аннет, возможно, превратилось бы для него в абстинентную сексуальную трагедию. Но Большая Берта — очень дорогой и редкий по своим свойствам телескоп, которая заставляла Джона забывать обо всем, когда он вглядывался в непостижимую глубину космоса, выискивая в нем то, что даже нельзя было потрогать руками.
Прекрасный, хоть и жаркий, день продолжился приятной прохладой обсерватории. Сотрудников почти не было. Так как Джон заступал на субботнее дежурство, было много бумажных хлопот, офисной возни, и у него была прекрасная возможность уединиться, и, копаясь в бумагах, между делом порыться в своей памяти.
В офисе он оказался не один. В дальнем углу сосредоточенно копошилась уборщица. Ее синий халат и желтые перчатки какое-то время не давали Джону свести с нее взгляда. Справившись, с собой, он оторвался от гипнотизирующей фигурки женщины и поспешил к своему рабочему столу.
Стол был завален бумагами и разными полезными штучками - все это называлось творческим беспорядком и сходило с рук только Джону от его начальника и, по совместительству душевного приятеля. «С ним всегда можно было скоротать вечерок в соседнем пабе, избавив себя от бестолкового, ломавшего его стройные мысли и раздражавшего его щебета Аннет. «Слава Богу, хоть в постели она была нема как рыба», - отметил про себя Джон и расстроился возвращению этой назойливой темы. «Все же, удивительная она женщина, с какого, даже самого плохого конца о ней не начни вспоминать, все равно придешь к потрясающему сексу с этой чертовкой. Она, как развратный Рим с его блудницами и дорогами с разных сторон.» И он сделал над собой усилие, чтобы не вспоминать в храме науки этого демона, «хотя бы и очаровательного», - кто-то в нем справедливо это заметив, прекратил череду неуместных ассоциаций.
Пока Джон рассматривал творческий хаос в попытке угадать, какой же из листов бумаги несет на себе неразборчивый, но очень интересный конспект позавчерашних вдохновений, он вдруг услышал рядом с собой шорох. Это была уборщица. Скользнув по ней взглядом, он тут же забыл про конспект и даже по Аннет. Женщина лет между сорокапятью и пятидесятью годами стояла рядом, с лицом прицелившегося хищника, также заинтересованная чем-то на столе Джона. Вдруг мгновенным движением она ударила по углу стола собранными в хлопушку листами бумаги и, удовлетворенная, бросив инструмент на стол Джона, видимо, посчитав его свалкой для мусора, безучастно пошла к выходу, прихватив с собой швабру и ведро. «Надо же, ну, и персонал нанимают, даже не поздоровалась, если, вообще, заметила меня», - отметил про себя астроном, остановив взгляд на мухобойке с прилипшим к ней тем, что только что было мухой. Двумя пальцами, с отвращением подцепив орудие убийства, он посмотрел на темное пятно с остатками хитинового покрова мухи, заметив, что листки бумаги, из которых уборщица импровизировала хлопушку, оказались распечаткой астрономических новостей. Прямо под фрагментами мухи кратко сообщалось, что группа астрономов предполагает, что земле угрожает столкновение с астероидом, движущимся к ней по опасной траектории. Забыв об уборщице и даже о брезгливости к мухе, он развернул лист и стал вчитываться в текст новостей.
Его коллеги из обсерватории на основании синтеза ряда косвенных фактов и материалов, полученных на их отсталом телескопе, предупреждали об опасности, грозящей всему человечеству от, значительного по своим размерам, астероида, летящего прямо на встречу с землей, добросовестно указав небесные координаты приближающейся беды. Коллеги, судя по всему, были вчерашними студентами, так как их фамилии в их профессиональной тусовке были ему незнакомы, да и что можно было разглядеть в их телескоп? Уж, не розыгрыш ли это подвыпившего летней ночью молодняка, который вместо того, чтобы беспристрастно осматривать каждый уголок вселенной, привел в обсерваторию веселых девчонок, и решил поприкалываться, понимая, что им все равно никто не поверит. Не успел он окончательно определиться со своим отношением к новости, как к нему вернулся образ Аннет. Но в этот раз в коленопреклоненной позе, покорно отдававшей любовнику самое последнее и сокровенное, что оставалось в ее страшном арсенале мужского порабощения. За мгновением сладости, что капнули в его тело удивительным чувственным эликсиром, в груди Джона все сжалось холодной судорогой, перехватило в животе, холодок коснулся его плеч и спины с висками, и ему подурнело. Он понял, что это было началом гораздо худшего, чем то, что он увидел, самым страшным, что всегда шло следом, как за требовательным стуком в дверь, это была непреодолимая, черная и грязная, как плащ смерти, ревность. О, он знал этот ураган не понаслышке. Несколько раз он неожиданно посещал его и всегда с ужасным для Джона ущербом. Начнись с ним это - Аннет станет не самой большой потерей в его жизни, больше всего он боялся пропить Большую Берту. Желающих заполучить эту «женщину» было очень много. Женихи выстраивались в очередь из многих университетов его огромной страны, среди них были и однополые кандидатки. Поэтому, спасаясь от нависшего над ним мрака паранойи, он откинул мысль о розыгрыше, ища спасения в работе. Тут же, начав готовиться к исследованию указанного в новости квадранта, понимая, что только работа может спасти его от этой приближающейся беды. И не важно, что будет ее результатом, важно, что эта буря обойдет стороной его судьбу и не разлучит его с тем, что он любил в своей жизни больше всего — работу. Удивительно, но образ Аннет тут же скрылся, не оставив от себя даже ее скользкой тени. А к Джону вернулся приятный рабочий тонус с ровным бодрым настроением. Он был готов ко встрече со своей Бертой. Она тоже покорно ждала его, и у них была впереди целая ночь удивительного общения.
Но чтобы силы не оставили его, и сонливость не разлучила с Бертой, Джон решил вздремнуть. Поставив будильник и удобно расположившись на кушетке, он профессионально провалился в глубокий сон, спал он перед свиданием как младенец. Снилась ему, конечно же, Аннет, которая поработила его даже в снах. Она обольщала его, но как только желание в нем набирало непреодолимую силу, он вдруг с вожделением обнаруживал под рукой подлокотник Берты вместо теплого тела Аннет. Был во сне и любовник Аннет, но приблизиться ему мешал до конца заряженный магнум Джона.
Встал он выспавшимся, стряхнув с себя остатки бредового сна, приняв кофе, отметил, что, наконец-то, их скряга и жмот - хозяйственник впервые за все годы работы Джона в обсерватории приобрел приличный кофе, а не ту кофейную гущу, которую, наверное, бесплатно собирал в близлежащих кофейнях, смешивая ее с лошадиной мочой с соседнего ранчо, чтобы этот высушенный концентрат хотя бы запахом напоминал кофе.
Выделенный студентами участок космоса казался безмятежно спокойным, но Джон знал, что это только видимость, в его деле она обманчива, и он посмотрел на выделенный фрагмент в другом спектре. Самые худшие подозрения подтвердились: этот камень плохо отражал свет видимого спектра, но набитый железом, как огромное пушечное ядро, когда-то выпущенное из пушки сверхновой звезды, он был отлично заметен в радиоволнах.
- Да, они, действительно, смотрели в небо, а не... - сострил и мысленно извинился он перед подающими надежду юными коллегами, признав с волнением в груди их приоритет.
Расчет его координат и траектории, в чем Джон был, просто, не подражаем, не обрадовал его! Еще раз все проверив и испытав неприятный холодок в спине и груди, он взялся писать отчет шефу и срочно готовить тревожную публикацию для коллег.
Что было дальше с Джоном, не столь уж и важно в нашей истории, сообщу лишь, что он серьезно вознамерился расстаться с Аннет, назвав пока безымянную груду смертоносного железа и камня ее именем. Поклявшись себе самому, уйти на недельный постой к одинокому другу, отключить телефон и срочно заняться поисками той, кто спасет его от этого проклятия?


5.2. Во мраке. Голоса
 
В полной темноте и тишине слышится женский голос средних лет:
- Вы слышали неприятную новость? 
На него откликнулся низкий выразительный мужской голос чуть постарше:
- Да, что и говорить, не только слышал, но и собственными глазами видел оптимизма это не внушает. Их голоса не оставляли даже эха в окружавшей их войлочной темноте. 
-  Я думаю, есть необходимость собрать совет. 
-  Да, да, конечно, и, наверное, в ближайшее же время! 
-  Увы, сразу не получится: для совета нам понадобятся апартаменты, а для этого необходим подходящий человек - любой не подойдет, - озабоченно ответил тот же мужской голос, - но я срочно дам указание - искать подходящую кандидатуру. 
-  Чего и следовало ожидать! - послышался другой, чуть задумчивый мужской голос, он был не столько расстроен, сколько озабочен, прозвучав металлом в густой и вязкой темноте. 
-  Коллега, я не поняла вас, «Чего следовало ожидать...»? - не без возмущения среагировала дама, еще ничего не понимающая, но недовольная эмоциональной реакцией второго мужчины. 
-  Ну, чего еще ждать, когда несешься среди несчитанного числа обломков разбитых планет. А вы думали, это только красивый образ?! Плод фантазии писателя? Зажмурил глаза, прикрыв их для надежности руками, и все, ты спасся! - чуть зло разрушал спасительный истерический кокон женщины второй мужчина.  
-  Коллега, в данной ситуации - это уже излишне, - постарался остановить конфронтацию первый мужчина. 
-  Ничего страшного, ничего страшного. Я не стану обманывать себя, ваша ирония вполне заслужена мною, - заступилась за второго мужчину женщина. 
-  Хорошо, вы, очевидно, имеете более объективные представления о ситуации, чем мы с коллегой. Тогда проясните нам пагубность ее возможных последствий, - озабочено обратился ко второму мужчине первый, похожий своим поведением на капитана. 
-  Наш опыт, как критерий оценки, ничего хуже Второй мировой войны не подсказывает, но последняя, в сравнении с предстоящей катастрофой, все равно, что удачная полосная операция с последствиями ДТП, где пассажиров и водителя уже никакими стараниями не разлучить с машиной. Но навряд ли даже это способно показать возможные масштабы данной катастрофы. 
- Ой, как такое может быть, нет, это невозможно, невозможно, это все ваши ученые врут! - появился четвертый, совсем юный, очаровательный женский голосок..., - ни единому слову их верить нельзя, всегда много, много непонятных слов, чтобы заморочить нам голову, вот и все! 
- Не скажу, уважаемая, но стоит ли собственную глупость объяснять чьей-то ложью?! Самая отвратительная форма которой - самообман, - парировал злой голос второго мужчины. И, сменив тональность, он продолжил, - а вот и наша Очаровательная проблема. Как всегда, мы ничего не хотим замечать, кроме содержимого папенькиного кошелька и безропотного угодничества маменьки, ну, и, конечно, все мысли о выставке мужчин! Мадемуазель, это напоминает лошадиный рынок, отвратительно! В то время, когда нам нужна ваша помощь, вы упражняетесь в дрязгах, думаете о своих мелких интересах и все переиначиваете..., - злой голос второго мужчины, перейдя на нетерпимые нотки, замолк и уже не возвращался.  
- Ну, что же, совет так совет! - первый мужчина поставил точку на конфликтной теме.  
- Вы уж постарайтесь все организовать как-нибудь побыстрее - я, как обычно, всегда к вашим услугам. Девочка-то так расстроилась, бедняжка! - с искренним сожалением посетовал женский голос. 
- Мадам, вы бы лучше посочувствовали нашей Девочке в другом..., - вернулся злой мужчина. 
- Коллеги, не будем тратить время на пустые ссоры: у каждого из нас много дел, и я предлагаю на этом закончить наше совещание, - снова, но уже чуть требовательно вступил голос первого мужчины. После чего воцарилась тишина.  


5.3. Девушка и Инженер
 
- Привет, ты мне нужен. - в темноте слышится требовательный, молоденький женский голос.
- С чем пришла, что нужно? - кратко и недовольно откликнулся голос второго мужчины, похожего на Инженера. 
- С обменом. Я насчет твоих инженеров: Альфреда Дженкинса, Андре Колифа, Карла Адамса, Петра Авдеенко, Кетрин Шнитке, Ши Лин, - нагловато и самоуверенно, чуть волнуясь, выложила девушка и замолкла. 
Воцарилась долга пауза. Инженер прекрасно знал этих людей - это был цвет его талантливого воинства, от чьих голов зависело будущее человечества. Среди них были прекрасные инженеры, экономисты, социологи, биологи, генетик и электронщик. Всех их объединяла одна проблема: они примерно в одно и то же время заболели раком. Его нехорошее подозрение, что их болезни не были случайными, оправдывалось. Но, видимо, дело обстояло куда хуже, если девушка обзавелась такими заложниками.
- Мне необходима система слежения и контроля за всем населением земли, и ты можешь ее создать. Хочу, как и вы, все видеть, слышать и все знать, - серьезно и уверенно заявила девушка. 
- А почему ты решила, что я пойду на это?! Сделать такое, все равно, что собственноручно отдать тебе власть! Я понимаю твои естественные ограничения в способности видеть, слышать и чувствовать, короче, контролировать людей дальше собственного рода, коих у нас, высших ангелов, нет. Но неограниченная широта нашего влияния на людей компенсируется твоей огромной силой влияния на узкий круг твоих подопечных. Это твое влияние настолько сильно, что ты можешь накладывать вето на наши решения. Ты не считаешь это разделение власти справедливым?! Возникла пауза. Девушка проигнорировала вопрос Инженера. - Ты не боишься вывести из равновесия систему управления человечеством? И снова ответом на вопрос стала говорящая сама за себя пауза. Но Инженеру не нужны были ответы Девушки, и он в той же спокойной манере продолжил. - Это приведет к нарушению равновесия между высшей и средней властью. Так почему же я должен вредить людям, коллегам и себе самому, понимая, что это создаст нам всем серьезные проблемы? 
- Да, я понимаю это, но у меня появился шанс, и я хочу им воспользоваться! Я хочу быть такой же влиятельной как и вы! - с вызовом прозвучал решительно-взволнованный голос Девушки, - все мы в курсе того, что в скором времени может случиться глобальная катастрофа, и всем нам сильно не поздоровится. Конечно, вы станете решать эту проблему, и для этого вам понадобятся эти ученые, но их благополучие в моих руках, и я дам им жизнь взамен на выполнение моих условий. 
Инженер замолчал, где-то в глубине себя он был готов к этому событию. Так бывало не раз на его памяти, и каждый раз очередная Девушка пыталась воспользоваться ситуацией в своих интересах, а интерес их всегда был один и тот же - власть. Но если раньше ее требования были не исполнимы, и она, показав свой нрав убийством дорогих инженеру людей, не добившись ничего, успокаивалась. То на этот раз все складывалось наихудшим образом. С одной стороны, она могла получить, то что хотела, а с другой, цена вопроса была слишком дорогая, чтобы можно было, просто, ей отказать. Инженер не торопился с ответом, чувствуя, как Девушка нервничает. Он понимал, что раз от раза это доставляет ему все большее удовольствие. Но удовольствие тут же прошло, как только он вспомнил про грядущие проблемы, и что ждет их всех, если эти ученые, по прихоти девчонки, потеряют свои, очень дорогие, головы.
- Что же, сильный ход. Жаль, что остальные роды не видят того, что ты задумала. 
- Мне все равно! Я буду главной среди них! Я устала бояться, что мое место займет другая! Я не хочу, чтобы со мной поступили как с семьей Романовых! Расстреляли в подсобке..., даже не похоронив по-человечески! Вам хорошо, вы бессменные, вас никто и никогда не сменит. Вы представить себе не можете, что значит оказаться среди них. Сейчас они меня боятся и выполняют любую мою прихоть, а когда я потеряю положение, они припомнят мне все: они ненавидят меня! 
- А, эта недавняя история с царской семьей Романовых в России? Нехорошо перекладывать с больной головы на здоровую! Хотя, возможно, это у тебя получилось не из злого умысла, а по причине малой образованности. Я мог бы просвятить вас, мадемуазель, в суть тех грустных событий, - воцарилась тишина. Инженер терпеливо ждал реакции Девушки, но по ее молчанию было ясно, что если ее что и интересовало в этот момент, то только не правда! Так и не дождавшись согласия Девушки, Инженер продолжил. - Несмотря на ваше красноречивое молчание, я, все же, объясню свое видение этой ситуации. Даже не стану скрывать, неторопливый монархизм - это не то, что нужно динамично развивающемуся человечеству, когда на счету каждый день, тем более, в его, туго подвижном, Российском варианте. Тем не менее, мы не против монархий, не мешающих нам управлять обществом. К Николаю II, Романову, после того как он, прислушавшись к голосу разума, добровольно отрекся от трона, у нас претензий к нему не было, только благодарность. Кроме того, Николай II нам нужен был живой и невредимый, на всякий случай, мало ли что могло произойти в то смутное время, когда мы начинали совершенно новое дело. С нашей точки зрения, он был хорошим монархом, не цеплялся любой ценой за власть и был цивилизован. Именно поэтому он и был арестован и изолирован, чтобы его не искусили на реванш, поэтому это было и мерой его собственной безопасности. Так было до тех пор, пока вам подобные, как обычно, почуяв свою выгоду от начатого нами глобализационного проекта, не перехватили его, попытавшись использовать в своих интересах. Замечу, это старая история, так происходило, буквально, со всем, что мы создавали, чтобы оптимизировать и улучшить общество. Обычно в начале вы изо всех сил мешаете, затем, оценивая преимущества нового, пытаетесь использовать созданное нами в своих целях. И, к сожалению, ваша огромная сила позволяет вам это делать. Таким образом, вы узурпировали все, что мы когда-либо создавали. Когда вы вырываете у нас из рук наши творения, вы очень напоминаете туземца в набедренной повязке и с автоматом в руках! Своей алчностью, недальновидностью вы так или иначе дискредитировали все новые социальные механизмы и институты, встраивая в них то, что было выгодно вам и одновременно уродовало их, перекладывая всю ответственность за это на нас — ангелов, как символ небесной власти. Вы нас, ангелов - истинную причину прогресса общества спрятали от людей за ширму очень запутанных и далеких от истины мифов. Надев на нас железную маску, вы держите нас подальше от людских глаз. Вы редактировали в свою пользу все, что мы передавали людям через пророков, ставя тем самым нас и человечество в очень сложное положение. Мы создали христианство, чтобы консолидировать огромное количество людей, покончить с мелкими рознями и очистить их от болезней, приучив жить в огромных обществах. Вы же. презрев слова нашего христианского мессии о «Торговцах в храме», превратили его дом в прибыльный семейный бизнес, продавая в нем индульгенции, да так, что затмили собой славу менял-иудеев в храме Соломона. Вы настолько надругались над нашим даром людям, что мы были вынуждены внести раскол в церковь и создать вам конкурента в лице протестантизма. Конечно, мы сопротивлялись, сдерживая вас, а чаще обманывая вас, пользуясь нашей принципиальной разницей в информированности и интеллекте. Но я отвлекся от несчастного мученика, Николая II, и его истребленной семьи. Кровавые разборки, Девушка, запишите на счет себе подобных и своей родни, которым, кстати, Николай Романов такой же родственник, как и вы сами. Это даже не ваши узкородовые свойства, а видовые! И любой род, оказавшись на вашем месте, начнет страдать теми же пороками. А потому, как обычно, это были ваши семейные кровавые дрязги, а Николай II, просто, угрожал другим семьям могуществом России. Что и говорить, мира меж вами никогда не было, Европа всегда была по колено в собственной крови. Только стоит представить, сколько за всю свою историю вы извели на эти склоки народа, имущества и сил человеческих, то даже нашему ангельскому терпению приходит конец! Этому преступлению, совершенно, не помешало даже то, что все европейские элиты уже давно породнились между собой. Убивать чью-нибудь царскую или королевскую семью, рубя ее под самый корень от шеи, это исключительно в ваших девичьих привычках. Но особенно вы не любите чужих детей, и уж, тем более, престолонаследных, чтобы мстить и наследовать некому было. Мы, ангелы, в отличии от вас, мести не боимся, ибо мы и есть все сущее, у нас нет семейственности: вы все нам дороги как пальцы на своей руке! Мы чужды расизма, любых форм кастовости, хотя и принимаем это как некую неизбежность природного творения. Но вернемся к России, как только вы дорвались до власти, вы тут же, характерным для вас образом, расправились с Романовым и его семьей, нарочито поглумившись над их останками. Убийство с особым садизмом и издевательствами над останками - это и есть верный признак межродовых разборок: чем ближе культура человека к племенной, тем он более жесток к пленным и трупам. Если приходится убивать нам, ангелам, то мы делаем это по регламенту и, сугубо, функционально, просто, устраняя человека. Иногда мы оставляем указания на что-либо, но не более того, так как мы убиваем часть себя самих, а не как вы - чуждых себе. К моменту убийства Николая II вы уже неплохо контролировали революционный процесс в России, стремясь превратить ее, Россию, в свой сырьевой, концентрационный лагерь имени Владимира Ленина. Наученные горьким опытом с Николаем II Романовым, мы не допустим того же с последним китайским императором. Он тоже из предосторожности проведет немалую часть жизни в заключении. И назовите хотя бы одну причину, из-за которой пришедший на его смену «режим» не казнил бы монарха, когда и так направо и налево летели головы? С точки зрения ваших рефлексий, это покажется невозможным, тем не менее, он выжил и закончил свою жизнь естественным путем, а это наша визитная карточка! Даже если в свержении монархии и был наш мотив, то то, во что это вылилось, а именно, в бойню, кровавые интриги с попытками ослабить Россию - исключительно ваша собственная заслуга. Вы оставляли на покоренных территориях в живых только рабов, и, понятно, для чего. Позже вам будут вторить ваши, уже безродные, сестры, придя к власти вместе со своими мужчинами, и чем дичее они оказывались, тем больше летело голов и лилось крови. Благодаря таким как вы, коммунизм и социализм стали синонимами непревзойденной жестокости, беззакония и насилия над человеком. Вы дискредитировали наши начинания, извратив их и подорвав к ним доверие у людей. История покажет, что Россия нам, ангелам, нужна была сильная, и мы получим ее, и снова не так, как бы нам хотелось, с огромными усилиями и жертвами, но все-таки получим, при Сталине, ценой страшного режима, чтобы не дать европейскому капитализму удавиться от собственной жадности ваших семей и их подручных. Так что многострадальную семью Николая II и их кровь, Девушка, на нас перекладывать не нужно: участие тебе подобных в этом более, чем очевидно. И когда ты боишься и шантажом требуешь от нас систему глобального контроля, ты боишься не нас, а себе подобных, - Девушки не было слышно, - ну, что, вопросы ко мне будут, может быть, что-то неясно? - после чего воцарилось долгое молчание: у Девушки не было вопросов. - Ну, тогда я вернусь к тому, о чем мы до этого говорили, о власти. Девочка, совсем недостаточно научиться как мы контролировать каждого человека, тем более, что контроля такого качества, каким владеем мы, ангелы, не получить настоящими техническими средствами. Но и это лишь пол-беды, мы не просто наблюдаем за людьми, мы - полноправная часть их, мы думаем вместе с ними и неотделимо от них переживаем, и, в меру своих скромных возможностей, управляем их поведением. В конце концов это место, как и ты, мы получили из рук самой Природы. Если даже ты получишь информацию о том, где человек находится и даже чем занят, и, примерно, о чем думает, у тебя не будет средств контроля за его поведением. Иначе говоря, ты не сможешь стать с нами на равных.  
- Почему, когда у меня появится такая возможность, я буду учиться. 
- Девочка, мы не люди, которые могут обучиться практически чему угодно, так как они универсальны. Мы - ангелы, как и ты, созданы с четко определенными ролями в нашем мире. У каждого из нас получается только то, для чего каждый из нас был создан природой. У тебя, ко всему прочему, есть один принципиальный недостаток - для того, чтобы занять место среди нас, ты должна одинаково относиться ко всем людям, но ты способна любить лишь свой род и близких ему людей. К сожалению, сегодня этот недостаток невозможно технологически решить. Ты - среднеуровневая сущность. А значит, получив власть, ты начнешь нещадно эксплуатировать чужие роды, проще говоря, ты устроишь невиданный концлагерь. Мы, ангелы, не против твоего главенствования: люди любят вас, вы им ближе телесно, и мы не претендуем на ваше место, довольствуясь тем, что имеем. Если мы и смещаем вас, то потому что вы ленитесь, не справляетесь с возложенными на вас требованиями и ведете себя как собака на сене, или бесчеловечно относитесь к остальной части человечества, не входящей в число вашей родни и близких людей, или мешаете нам решать глобальные задачи, будучи занятыми только своими узко-семейными интересами. 
Девушка упрямо молчала, не собираясь отказываться от своего. Инженер также не рассчитывал на ее благоразумие, понимая, что бросает слова в пустоту ее безразличия, тем не менее, с врагом нужно было выглядеть искренним.
И Инженер, не дожидаясь реакции Двушки, первым нарушил затянувшуюся паузу.
- Ну, что же, хотя выбора ты нам не оставляешь, на этот раз ответа я тебе сегодня не дам. Мне необходимо переговорить с коллегами. Это решение может быть принято только коллегиально, так что жди. Да, и с моими людьми будь поаккуратнее: за каждого из них ответишь, и ты знаешь как. 
- Не будешь тянуть время, с ними все будет нормально. Женский голос уже не был столь же решительным, хотя было видно, что его хозяйка от своего не отказалась и в этом пойдет до конца. 
- Хорошо, я не прощаюсь.