Преодоление. Часть 1. Прыгуны. Глава 40. Елена

Глава 40. Елена

Насмешливость участи или судьбоносное повстречание. Ноябрь 1994г.

Во втором часу дня, вслед за пронизывающим душу (с неподалёку вздымавшегося минарета) кличем муэдзина о полуденной молитве, Егор Александрович, запыхавшийся под тяжестью ноши, но и в преотличном настроении вернулся в снятый им закуток в гостинице. С сумками наперевес пропихнувшись в прохладную и унылую комнатёнку (с двумя койками, столом и выцветшими шторами), куда они с Димкой вчера наудачу вселились, он, мимоходом впихнув и оставив в замочной скважине на брелоке ключ, недолгим зырком обвёл каморку и сиюсекундно вразумился отсутствием сокомнатника. Да-да, именно того недавнего попутчика, молоденького паренька, Димки! Вчерашним днём, как в последующем выказалось, свободные номера на препожалованном «постое» отсутствовали, а переться за три квартала в выискиваниях другого пристанища было неохота. Да и Димка вдруг обнаружил свежевозникшую боевитость. По способствованию Викуси Богдановны, к которой тот по собственной энергичности апеллировал с прошением о выручке, они и заняли этот двухместный, без поползновений на роскошь, номерок. Им подфартило, потому как числилась незадействованная бронь как раз на эту «релевантную сень». Получив ключик от предоставленной администрацией комнатёнки, новые приятели мигом взмыли на второй этаж. Они не были многословны. А наглядевшись конуркой и с пару минут повалявшись на койках, скороспешно разбежались по личным потребностям. Изново же, сошлись поздновато вечером. Дима, похвастался подарками для близких. Сокрушался, — невероятно дорогущие! Он даже не поленился их достать из вызывающе-красной сумки.

За припоздавшим ужином с гамбургерами и молочным коктейлем, которыми Егор угостил приятеля, Дмитрий пожаловался, дескать, «впустую проболтался целый день и окромя подарков ничего путного не совершил». Надеется «лишь на завтрашние полазы». В двенадцатом часу отбиваясь ко сну, туристы укладывались так же без изнурительных прибавочных диспутаций и полемик, почти бессловесно. Вероятно, каждый глубокомысленно шевелил извилинами, мозгуя о завтрашнем сугуболичном. Пожелав друг дружке «спокойной ночи», — свежеиспечённые приятели задали храпака во все носовые завёртки.

Пробудившись спозаранок, в положенный час, и живенько одевшись, Егор тронулся по привыклым, и в задумках запланированным, автолавкам. Кстати выцепил на заметку, что Димон, когда он оставлял ночлег, беспробудно дрыхнул богатырским сном. Теперь же, словоохотливый сообитатель отсутствовал. «Вероятно, всё-таки отправился на розыски шурина. Времечко предобеденное — может с минуты на минуту возникнет?» Предусмотрел Егор Александрович. Он прельстился отобедать с Димкой, угостить свежеобразовавшегося приятеля «шедевральной» курицей-гриль, которую не впервой прикупает у «проверенного» лавочника. Которую и сейчас прикупил по пути возвращения. «Небось денариев у пацана «кот наплакал» — копеечки наперечёт». Перекупщик товара пристроил, плотно набитые, новоприобретённые большущие клетчатые сумки перед кроватью. Уселся на кровать, извлёк вчетверо сложенную плотную бумагу и разложил её поверх одеяла из микрофибры. Поводя руками разгладил и напустился окрылённо доставать чохом закупленный, а долею приобретённый в единственном экземпляре, товар. Разглядывая и раскладывая автоаксессуары и всякие притычки к автомобилям, укладывая каждую автодеталь в отдельности, челночник радовался удачному затариванию. Считай, выполнению не только спецзаказа, но и прикупке в надбавку норме, причём на второй день прибытия. А следственно, свободного времени будет предостаточно. Можно будет отдохнуть, поколобродить, повеселиться! Да и пораньше слинять «отседова» тоже не помешает. Любуясь общим скопом выложенных запчастей, на радостях восклицалось. «Вот благодать — план выполнен!» В евроупаковках (по заказу постоянных клиентов «фирмы») сложенными и упорядоченно сгруженными радовали глаз и шаровые, и сальники коленвала, и в бесчисленном количестве наборы прокладок, а также амортизаторы. В картонных коробках, уложенные в стопки, теснился дюжий, разных модификаций, набор поршневых колец. Присутствовали комплекты тормозных дисков, датчики распредвала, термостаты, помпы, бензонасосы, и стартеры различных элитных автомобилей …

Ему необычайно повезло. Недавний завоз запчастей выказался низкими ценами и обширнейшим выбором. Опять посчастливилось! По расчётам вылезли цифры невероятной сверхприбыли. «Закупился на все сто! Еле сумки доволок!» Но заморачиваться как повезёт левак в Тулу ему не грелось. «Как люди лепечут — своя ноша не тянет». Прикидывал он. Раньше, он бороздил вдоль и поперёк улочки торгового Стамбула в поисках оптовиков. Ныне же, уже посещал только известные, опробованные магазинчики. Один раз спьяна сумочку забыл — так возвернули целенькой и невредименькой! Работники торговых точек, продавцы с переводчиками, его хорошо знают и всегда рады постоянному клиенту. В свой черед, имея на руках список необходимого ассортимента запчастей, классифицируемых по определённым маркам автомашин, он уже конкретно наведывался по назначению. Расплачивался долларами, брал закупку и относил в номер. Так было всегда — так было и сейчас.

Но авантажность и судьбоносность сегодняшнего утра заключалась в другом! Дело в том, что он познакомился с замечательной женщиной. Прямо-таки с куколкой-симпотяжкой. Буквально посередь улицы сшиблись. Ротозейка, утяжелённая пухлым шмотником, набитым тряпьём, врезалась в него. (По всем вероятиям, ворон считала!) Он, загруженный тяжеловесными сумярами, как раз волочился по узенькому тротуару, когда деваха ткнулась лбищем ему прямо в переносицу. Было очень больно! Но разглядев представшую повинную девицу, он моментально смягчился. Та, охваченная беспокойством попросила прощения. А убедившись, что ничего страшного не случилось и кровь носом не течёт, она вдруг на полном серьёзе поинтересовалась местонахождением гостиницы. Кстати, как раз той самой, в коей он сам приютился. По словам заплутавшей: она, с группой туристов, всего три дня снимает номер в гостинице и уже пятый раз не может найти «родимую» без посторонней помощи. Снова увлеклась, оторвалась от соплеменников и вот заблудилась. «Странно, вроде не блондинка!» Удивлялся он. «А сориентироваться не может. Хотя тут такое перевивание улочек, что и немудрено» … Ненамеренно залюбовавшись незнакомкой, он предложил ей следовать за ним. Преодолев первые десять шагов, Егор отметил личную словоохотливость. А на передыхе они уже даже именами обменялись. Разговорились. Имя у молоденькой куколки (которая, как попозже прояснилось моложе его на девять лет) было до избитости банально. Её величали Леночкой. Во всяком случае, так она представилась. Елена улыбчиво прокудахтала, что «в Стамбуле в первый раз и — опять заплуталась». Ситуация ему показалась знаменательной и подумалось вдруг — что «столкнулись с девахой как-то уж акцидентально. (Только в кино такое бывает!) И, если можно так находить, сдружились несущественно, как бы побочно». А пока они тащились, то и дело останавливаясь (у Егора тяжеленные сумки!), разговаривала в основном заблудившаяся. Болтала она простенько, без выпендрежа. Впрочем, иногда вкрадчиво, а благоухало от неё «Благородным жасмином». Между прочим, французским! (Он-то знает толк). А когда они пришли, он неожиданно для себя пригласил «Хелен» (подкинув «леща») вечером посетить кафешку. (Где он сам ни разу не бывал, но многое о нём слышал!) Кафе-бар размещался на крыше высотного дома.

Вечером, как и условились при расставании, они встретились на выходе у гостиницы. Вот что значит — деловые люди! Опоздавших не оказалось. Прелестница, вышагала из дверей, одетая в шикарное тёмного красно-пурпурного оттенка вечернее платье, возможно свежеприобретённое. Приталенное миди-платье из мелкогофрированного атласа великолепно подчёркивало совершенства фигурки новой знакомой, едва прикрывая колени и оголяя стройные высокие благородные голени обладательницы. Владелица прелестей, видимо, припожаловала без лифчика, а посему, при каждом её переступании немаленькие, но и упругие груди при каждом шаге волнующе содрогались под тканью, что никак не могло укрыться от изголодавшихся Егоровых прицелов. Свиданщики организованно уселись в такси. Минут десять они ехали, пригоженько воркуя о сегодняшних приобретённых товарах. А когда такси подкатило к нужному высотному зданию, Егор расплатился с водителем. Соблюдая нормы этикета и ухаживая за дамой, Егор Александрович подвёл пассию к парадному входу многоэтажного здания. Вместе с остальным скоплением желающих «погульбанить», они втиснулись в лифт и поднялись на вышний этаж. Двери разъехались и на гостей обрушились блистания и мелькания огней и светодиодов иллюминации. Воздушная ненавязчивая мелодия наполняла просторы обширного зала на крыше-террасе. Вероятно, питейное заведение пользовалось неописуемой популярностью, ибо соблаговоливших оттянуться было уже не перечесть. Парочки и компашки враздробь сидели за столиками, беседовали, танцевали … отдыхали. Впрочем, бар с видом на пролив, ничем не отличался от других гостиничных баров, находящихся под открытым небом. Найдя незанятые, стоящие рядышком, барные табуреты перед барной стойкой, Егор и Елена разлюбезно расселись. Посовещавшись, Егор велел подать коктейли «Мохито».

— Это мой взнос. Моя доля! — не обговаривая, Елена достала из сумочки двадцатидолларовую купюру и выложила её перед Егором. — Драйв и свои погуляшки, всякие там пуси-муси я всегда оплачиваю сама. Думаю, пока этого достаточно? — невинно сыронизировала она.

Наш дружище был удивлён и немного разочарован негаданно преподнесённым нововведением. Он рассчитывал на другое. С ним, во всяком случае, такое — впервинку. Со съёмом девчонок у него никогда не нарождалось проблем. Да и сейчас навряд ли предстанут! Он в себе был уверен. «Однако и закидончики у Леночки!» Егор пожал плечами и ничего не ответил, невольно отведя взор вдаль, на Босфор. Несмотря на то, что Егор симпатизировал девушке (или она вызывала большее чувство?), он предполагал оплатить сегодняшний вечер, дабы затащить красотульку в постель. У него уже стократно, в его «кумекалке», прокручивались планы соответственных радений. И умонастроение настропалялось таковое! Собственно, для этого и приглашал. Инстинкты! «Ёшь твою медь! Одиночество поднадоело». Он надеялся не только завязать дружбу, но и не отказался бы от плотских утех.

— Вы говорите, в Стамбуле впервые. — Заговорил обескураженный мужчина, едва оправившись от «закидона» Елены. — Так что вряд ли здесь бывали. Но это ещё не всё, куда можно было бы отправиться для получения эстетического удовольствия. — Чтобы не прослыть нерадивым и неразговорчивым, Егор залопотал вне конкретной темы. — Скажите, а кого вы больше любите: кошечек или собачек? — Вдруг задал он вопрос в целях разведки, ибо делил людей на две категории. Собачники, считал он, люди обычно склонные манипулировать — страждущие командовать! Так сказать, норовящие подчинять себе других. В то время как владельцы котиков, чаще всего люди прямолинейные, откровенные и с обострённым чувством справедливости. Была и другая куча разниц, которые он при знакомстве бездоказательно учитывал.

Бармен, неутомимо встряхивающий шейкер, наконец завзято расплескал мешанину и поставил перед ними толстостенные, весьма вместительные бокалы с алкоголем, и вторкнутыми в них соломинками.

— Благодарю, командор. — Елена озоровато подмигнула бармену, на что тот отозвался дружелюбной, но сдержанной улыбочкой. Егор также качнул головой и провозгласил. — Пить надо с радости, а не с горя. С горя будешь пить — сопьёшься. А сегодня, у меня знаменательный день! Я встретил очаровательную прелестницу … я повстречал вас …

Елена согласительно кивнула, но ответила на давеча поставленный вопрос.

— О, я заядлая кошатница! А вы?.. — она переспросила, будто имела те же основания, что и он.

— Я? Я люблю и тех и тех. — Выкрутился он. — Ярые собачатники считают независимость кошек главной причиной своей неприязни к ним. Собака же, как они убеждены, — проста и понятна. Она должна подчиняться, должна считать человека хозяином и т.д. и т.п. А кошка? Как сказал Гюго, «бог создал кошку, чтобы у человека был тигр, которого можно погладить». — Егор как бы невзначай взял Елену за руку и куда как пристальней заглянул ей в очи.

— Подсматривать за поведением и повадками кошек, — улыбнулся он, — бесконечно интересно. Объяснить то или иное решение собаки куда проще — эти животные похожи на нас. А вот кошки — наша противоположность. Находка для пытливого ума! Если собака — друг человека, то кошка — друг его души.

Елена подхватила идею:

— Марк Твен ещё писал. «Из всех божьих творений есть лишь одно, из которого нельзя сделать раба даже с помощью кнута — это кошка». Но ни это главное. Кошка — символ домашнего очага. Уютная и пушистая, свернувшаяся калачиком, мурчащая от наслаждения и вылизывающая шубку … это тепло, спокойствие, надёжность, привычный уклад …

Ублажаясь совместимостью, беседующие мирно потягивали напиток из бокалов, улыбались и оживлённо калякали. Темы их обсуждений, менялись неисчерпаемым потоком. Ёмкости помаленьку опорожнялись, а «дегустаторы» хмелели. Егор любовался своею новой знакомой. Она ему несказанно нравилась и внешне и подачей себя! Он вглядывался, всматривался, пытался разглядеть что-нибудь глубинное или скрытое под прекрасной внешней оболочкой красотки. Но ничего не мог углядеть. И оставалось только любоваться. Он умышленно лепетал дурачества. Пеленговал координаты её сокровенных мыслей и тайных чувств, угрожающе влюбляясь в девицу. «Сильная женщина — это женщина, знающая, что её слабости — такая сила, которой невозможно противостоять». Глядя на Елену, кумекал он. «Самостоятельность — удел немногих. Привилегия сильных». Его охватило невероятное побуждение приобнять собеседницу, и он точно не знал, чувства в нём взыгрались или начинал действовать алкоголь. Он внутренне поморщился и мягким голоском промурлыкал пробную атаку:

— Ах! как вам идёт ваше платьице. И вообще, вы так пластичны … элегантны … грациозны. Прям — кошечка!

— Подлецу — всё к лицу! — засияла, звонко расхохотавшись, явно польщённая Елена. — Моя подружка, Генриетта, имеет собственное суждение по такому поводу, — медленно прищурив глазки, она, вглядываясь глубоко в бокал, и не вынимая кончика трубочки изо рта развесёло и непринуждённо провещала, — новое одеяние действует на женщину, как четыре стопочки водки на мужчину — в голове лёгкость, головокружение и жутко хочется секса!

Она вроде как смутилась, но так искренне и нежно, что Егор залюбовался ею. Елена снова закатилась приятным грудным смехом, и смех её был настолько заразителен, что Егор не удержался и поддержал веселье. Его не удивляла непринуждённость или даже некая развязность Ленки-куролесницы, и он подхватил направление юмора:

— Бедная Гетуня … — не стерпел он, — ваша подружка, мне чается, страдает андроманией? По ходу у неё патологическое половое влечение?

Он нарочно раскрутил трепотню на сексуальную тему, чтобы провести разведку боем и выявить, как знакомка относится к флирту и вообще к помолвке на одну ночь. Конечно же надеясь, что деваха в достатке уже хватанула «горючки», чтобы начинать вправлять ей мозги.

— Нет. Что вы! Генриеттушка, любит побаловать себя новыми шмотками. Только и всего.

— Милая Леночка, ну — так и я о том же.

— А вы шутник, однако. Шалунишка. Балясник! — строя глазки, выразительно оскалила она белоснежные, но не идеально ровные зубки и забавно дрыгнула под табуретом прелестненькой ножкой. Елена чем-то Егору напоминала амазонку Нелли. Красотой? Выразительностью ли глаз? Умом, упрямством или ещё чем??? Но Неля, девица из разряда смертельноопасных. Она опасна как в океане белая акула. Ленке же, он доверял. Во-первых, как выявилось — они земляки. Оба из Тулы. Даже с одного привокзального района! Парадоксально, что ни разу не встречались. А может и сталкивались? Хотя, такая деваха не проскользнула бы мимо его глаз незамеченной и неоценённой. Ещё при встрече, при завязке и обмене именами, Леночка охотно поведала ему эту информацию, как только он случайно проговорился про Тулу. А когда выяснилось их землячество, она (явно обрадовавшись!) затараторила, что проживает в угловом доме на перекрёстке улицы Дмитрия Ульянова и Красноармейского проспекта. «Четырёх- или пятиэтажка». Сейчас он точно не помнит этой тонкости. Но имеет сведения, что постройка образца сталинских времён. Весь первый этаж занимает универсам, в который он выдавалось заходил за покупками. Егор воспроизводил по памяти этот дом, рядом с которым не единожды проходил мимо. Бывали случаи, прогуливался недалеко по проспекту и бродил по улицам-переулкам окрестности. Даже во дворе, возле дома на лавочке, разик сиживал.

За разговорами, они быстро высмаковали содержимое бокалов и Егор заказал повторные. Но на сей раз продегустировать надумали коктейль «Секс на пляже». По-прежнему играла лёгонькая музыка, которая сопровождалось таким же неназойливым динамическим цветовым освещением. Елене вдруг пришла неожиданная идея — отведать в маленьких дозах весь ассортимент заведения. Сначала они хлебнули по глотку австралийского рома, потом пригубили французский бренди с молоком, запили всё это виски и употребили по маленькой чашечке саке. Ну а в заключение опробовали лондонский сухой джин. Молодые люди так увлеклись дегустацией, что на этом не остановились, а потому пошли чередой: ликёры и биттеры. Беседуя с девушкой, Егор сидел вполуоборот за стойкой и мог, заглядывая собеседнице за спину, наблюдать новоприбывших визитёров обзаведения. Он не сразу додумался. Однако, хоть и не подавая вида, но обозначил в новой вошедшей паре хорошо знакомую барышню, Викусю Богдановну. Немного удивлённый, он повёл головой, дабы рассмотреть кавалера, за чью руку уцепилась сопровождающая туристов. Им был турок — водитель автобуса. Парочка вела оживлённую беседу, но симпотка, разбрасывая отточенно-любопытствующие взоры, однозначно заприметила и Егора Александровича. Потому как заносчиво и эмфатически ухмыльнулась, и кроме всего прочего — следом, бросила выразительный посыл в его адрес, на миг сосредоточившись на Елене, заценивая собеседовательницу.

— Салих, давай договоримся, что ты перестанешь меня ревновать к каждому столбу. — Как пулемёт щебетала она, занимая любезно отодвинутый им стульчик у всегдашнего, ожидающего их, столика. — В конце концов, это непереносимо!

— Ну, Викуся, ты много общителен … — укорительно проурчал Салих.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня работа такая. Я работаю с людьми! — Усевшись на стуле и элегантно поставив локоток, она с утрированной жантильностью насадилась щёчкой на остриё собственного выхоленного ноготка указательного пальца. — Ты опять о Дмитрие думаешь? Никак он не выходит у тебя из ума! Ты же знаешь, я уже стократ уведомляла, что этот мальчишка —этот шпендель, мой кузен, то есть двоюродный братец.

— Да … но почему он трогать твой сиська? — в недоумении и с ярко выраженной обидой в голосе басил мужчина. — У вас что, обычай такие? Я твой жизн делай сахар. — Слово сахар, звучащее по-турецки почти также, было всего лишь недавно занесено в его словарный запас, а потому турку далось с затруднениями. Но он был доволен собой.

— Салих, милый, драгоценный! Ты же знаешь, что я люблю только тебя.

К ним подошёл официант и собеседники прекратили болтание. Викуся Богдановна, пока Салих и подошедший «абиджим» переговаривались, набрала чей-то номер по сотовому и, поглядывая на танцующих в зале, что-то кратко кому-то сообщила, а затем отключила сотовый. Приняв заказ, прислужник чопорно ретировался.

— … Действия разворачиваются в университете, — плавным движением в танце, увлекая податливое тело Елены, безумолчно разглагольствовал Егор, пытаясь заострить заинтересованность новой знакомой к импровизационно повествующей байке, — где студенты приступают к научной практике и начинают проводить свои исследования. Двое из которых, любят друг друга, но, так как они учёные, им нужно это обосновать и понять, чем же всё-таки «любовь» является … что это такое? Ставя самые странные эксперименты, измеряя частоту сердечного ритма, температуру тела, они пытаются доказать, что они реально любят друг друга …

Понятное дело, он на ходу фантазировал, но вдруг стушевался и недуманно внезапно задался проблемой:

— Леночка, а куда мы потом пойдём: к вам или ко мне?

Произнесённое подружке (приметно захмелевшей!) прозвучало в шутливой форме. Так-таки осмелился рвануть на абордаж! Давно лелеял произволение, но медлил, — оберегался представиться хамом. Боялся переусердствовать. Они вальсировали под мелодичную музыку; ощущая её теплынь и нежность, и сексуальность форм, Егор страдал поминутно возрастающим возбуждением. Ему вознамеривалось утащить её куда-нибудь в тихое и укромное местечко. И не мог ничего с собой поделать! Желание было слишком велико. Поэтому малозаметно и самосильно он надумал предпринимать несвойственные, ужасающие для своей натуры, уловки — вдаваясь в похабщину. Тем более, что Елена лишь слащаво улыбнулась на последние его слова. А шёпотом, безответственно и шутейно-задирательно произнесла:

— Куда-нибудь за тридевять земель … я готова!

Словеса были проворкованы не всерьёз, но он воспринял пустословие как сигнал. Однако они жутко перебрали с выпивкой. И их нетрезвость обострялась с каждой минутой.

Пугач, войдя в комнату, уже был извещён, что Егора нет в номере. Он неторопливо схватил свою красную сумку, расстегнул длинную механичку и вывалил её содержимое на кровать. Погрузил обе руки внутрь, тщательно прощупывая дно, а нащупав, стал выворачивать тканевое вместилище на изнанку. Когда изнанка оказалась верхом то сумка стала уже чёрного цвета. Мало того, он распустил по окружности молнию, и средней величины сумка вдруг превратилась скорее в большой мешок, с двумя ручками. Пугач как можно шире растопырил вместительный чувал и расстелил его на полу. Придвинув одну из клетчатых сумок Егора, он раскрыл её и аккуратно высыпал изобилие всякой всячены в растопыренный овал мешка. Взялся за ручки и хорошенько встряхнул. Ему показалось этого мало, и воришка достал вторую сумку, которую так же, как и первую рассупонил и вытаскивая оттуда коробки начал укладывать их в разбухающий чувал. После, он схватил с койки якобы собственные гостинцы для родственников и небрежно порассовал их поверх других вещей. Застегнул молнию, подтащил объёмный мешок к выходу. Открыл дверь. Выглянул в коридор. Всё было тихо. Вынул из кармана телефон, набрал номер, приложил к уху и через пару секунд выпалил:

— Готово.

— Свинтус, ты меня ударил?! — наперерез заливистой музыке, звучавшей в зале, завизжала Викуся, как ужаленная пчелой. Она и держалась рукой за «ужаленное место», закрывая правый глаз. — Мерзота! Ничтожество! Сучок! (Позднее, она оправдываясь говорила ему, что это вовсе не ругательные слова, а даже ласкательные. Потом турок публично её также называл, правда, с ласковым оттенком в голосе).

— Тут назревает тарарам! Пора линять … такси, и ко мне. — Шепнул на ухо Елене Егор и повлёк малосопротивляющуюся подружку к лифту. Когда они уходили, уже закипал скандал.

В тот же самый момент у входа в гостиницу остановился старенький форд. Минутой позже порог отеля переступил экстравагантный субъект. Могло сложиться впечатление, будто этот молодой мужчина, в полной экипировке ковбоя, выбрался из фильма о Диком Западе и теперь полный отваги, собирается выполнить какую-то очень ответственную миссию. Прошагав в зону лобби гостиницы, он с напускным бесстрастием оглядел ожидающих посетителей, которые отдыхая в мягких креслах с удивлением объяли его вниманием. Ковбой направился к стойке ресепшен и, вежливо поприветствовав, обратился к администратору:

— Good evening! Коваль Виктория Богдановна, арендующая тридцать третий номер, вас предупреждала, что придёт человек и заберёт из её номера чёрную большую сумку?

Дежурный администратор сомнительно посмотрел на парня в образе пастуха, что-то примерил в уме и немного погодя, доброжелательно опустив на стойку прямо в монетницу ключ с висюлькой, безразлично обронил:

— Да! Вот ключ.

Пришелец без слов цапнул предоставленное, удало перекинул с руки на руку и, ноншалантно поигрывая ключом с подвеской, важничая похилял на верхний этаж. Он вступил в коридор (коридорный отсутствовал). Увидев ещё издали в конце коридора, на условленном месте рядом с дверью, здоровенную чёрную сумку, он мелкими шажками просеменил к ней и подцепил на локтевой изгиб за обе ручки. Ноша была тяжеленной, но парень оказался не из хилых. Он развернулся и не мешкая потащился назад. Проходя мимо стойки, за которой администратора на сей раз не очутилось на месте, он скинул ключи откуда их забирал и неспешно, с нарочитой ленцой, двинулся к выходу. Консьерж и присутствующие ожидающие, а тем более вовсю отдыхающие у лобби-бара — на этот раз не обратили на него ни малейшего внимания.

Продолжение следует ...