Плотская сущность пятидесятнических миссионерских центров

ПЛОТСКАЯ СУЩНОСТЬ ПЯТИДЕСЯТНИЧЕСКИХ МИССИОНЕРСКИХ ЦЕНТРОВ

Женщина много лет посещала Протестантскую церковь в одном из городов Удмуртии, но когда в силу объективных причин лишилась этой возможности, тут же была забыта своими так называемыми «пастырями», «братьями» и «сестрами». Оставшись одна в своем горе, она в письме задала мне вопрос, почему так получилось, что в их церкви много говорили о любви, а любви так и не появилось: может их пастор N не так учит?

Прежде чем браться за чтение или слушание проповедей неизвестного мне церковнослужителя, я стараюсь узнать о нём, но узнать не то, где он родился – где женился, а КТО ЕГО СПОНСИРУЕТ?
В проповедях почти все пастыри говорят правильные слова, а вот дух у них разный. Дух пастыря, а затем и руководимой им поместной церкви проявляется не в словах и даже не в публичных делах. Дух – он сокровенный и проявляется не скоро, но закон: «Что посеешь, то и пожнёшь» действует безотказно, поэтому я и интересуюсь, кто спонсирует пастыря, то есть, на кого он работает.

Итак, открываю сайт церкви, где служит упомянутый женщиной старший пастор N (не пастырь, а пастор – должность такая). Читаю на сайте церкви: «Середина 70-х годов. Это были годы, когда многие церкви в мире начинали свой молитвенный марафон за различные регионы, города и районы тогда ещё Советского Союза. За Удмуртию начала молиться одна церковь в Швеции…».[1]
Думаю, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что в семидесятых годах Шведские христиане провели компанию (молитвенный марафон) и вскоре забыли об этом. А вот в девяностых годах эта «одна церковь в Швеции» молилась уже не просто за непонятно где находящееся место с диковинным названием «Удмуртия», а целенаправленно со знанием дела. Но для этого, как минимум, должна была произойти встреча пастора Шведской церкви и господина N, который обязался на их деньги начать новую церковь в Удмуртии.
Встреча могла быть и в России (Шведские протестанты в девяностых годах часто ездили в нашу страну). На встрече были обговорены место и условия деятельности русского миссионера, а также сумма и время, в течение которого Шведская церковь будет его поддерживать.
Когда договор был заключен, дальше все пошло по отработанной технологии: шведские прихожане месяц-другой помолились и принесли денежки. Деньги были перечислены русскоязычному миссионеру, тот снял себе жильё (если не имел), арендовал помещение, закупил аппаратуру, договорился с соседней протестантской церковью о помощи на первое время (не безвозмездно, а, например, за ксерокс) и…
Если повезёт, то года через три будет уже сотня-другая прихожан. А там можно потихоньку приучать их к тому, чтобы несли «десятины» (конечно же, несли в церковь, правда, куда и сколько тратить, почему-то, как правило, решает не церковь, а пастор).

На какие деньги начал свою церковь пастор N, я выяснил. Теперь соберу информацию о шведских протестантах (в число коих входит и спонсирующая пастора N церковь).
Не буду здесь рассуждать о богословском учении Шведских протестантов, упомяну лишь о самом вопиющем – о содомии, насаждённой в их церквях: «Церковь Швеции не считает гомосексуальность грехом. 27 октября 2005 года церковный Собор принял решение благословлять гомосексуальные союзы и был создан соответствующий обряд. 1 ноября 2009 года вступило в силу решение Церковного Собора о венчании однополых браков. 8 ноября 2009 года епископом Стокгольма стала открытая лесбиянка Ева Брунне».[2]
Не думаю, что Удмуртский пастор станет публично поддерживать шведских церковных содомитов, скорее всего он постарается вообще не поднимать эту тему, а если придётся, то, как бы осудит их, ведь его задача не пропаганда содомии или других грехов, а создание подконтрольного ему религиозного центра. Но при этом не забывайте поговорку: «Кто платит, тот и музыку заказывает», а денежки то из Швеции…

Чтобы удостовериться в правильности своих предположений, я нашёл сайт с личным свидетельством старшего пастора N (он уже старший пастор): в своём свидетельстве он подтвердил мои предположения – он упомянул и про знакомство со шведским пастором и его женой, и про то, что это знакомство имело непосредственное влияние на его судьбу. Итак, из личного свидетельства старшего пастора N я узнал, кто именно является спонсором и, следовательно, контролёром его деятельности.
Приведу ещё одну цитату из его свидетельства: «Я верю в спасение 200 000 человек через служение нашей церкви». Такова цель-максимум, которую Шведы поставили перед пастором N: создать мощный МИССИОНЕРСКО-ГУМАНИТАРНЫЙ ЦЕНТР, через который он руководил бы пастырями в разных городах на территории России (не путайте миссионерско-гуманитарный центр с миссионерским отделом епархии и тем более не путайте его с поместной церковью).

Чем миссионерско-гуманитарный центр отличается от поместной церкви?
Апостол Павел, создавая церковь, давал верующим наставления в Христовом учении, благословлял местных пресвитеров на служение и шёл благовествовать дальше, куда влёк его Дух Божий. Придя через год или два, если Апостол видел, что верующие уклонились от истины, как, например, было с Коринфянами, он их наставлял и увещевал, но никакой административной власти ни над пресвитерами, ни над членами той церкви он уже не имел.
Миссионерско-гуманитарный центр устроен совершенно иначе: он находится в полном подчинении у одного человека – у главы этого центра. Это как паутина с ответвлениями в разные стороны: в центре сидит старший пастырь церкви-матки, который рассылает по разным направлениям работников-миссионеров, но контроль над ними не выпускает из своих рук. Периодически те работники-миссионеры обязаны представать пред ясные очи своего старшего пастора и отчитываться о проделанной работе, а дальше он решает, что к ним применить «кнут» или «пряник».
В исследованном мною конкретном случае главой центра является старший пастор N, а над ним сидят и дергают за верёвочки шведские «кукловоды», которые дают ему деньги.

Как отличить миссионерско-гуманитарный центр от церкви?
На первом этапе это сделать очень трудно (тем более что миссионер-пастор на первых порах старательно проявляет пасторскую заботу о членах церкви и постоянно говорит, что у них церковь – истинная церковь). Но со временем характерные черты миссионерско-гуманитарного центра начинают проявляться всё больше и больше.
Итак, характерные черты миссионерско-гуманитарного центра:
1. Неудержимое желание пастора завлечь как можно больше людей в свою церковь. Завлечь любыми методами: это и проведение уличных концертов, и массовая, десятками тысяч, раздача красочных брошюрок (так называемые уличные евангелизации) – пастор только что не заставляет членов своей церкви ходить по домам, как ходят Свидетели Иеговы.
2. Покупка здания, которое поместная церковь и содержать-то не в состоянии, не то, что купить за свои деньги – тут уже пастор вынужден признаться прихожанам, что деньги дали «сердобольные верующие» из-за границы (они, видите ли, сидят там у себя за границей и раздают деньги десятками – сотнями тысяч евро налево и направо, кому попало).
3. Верующих приучают к визитам иностранных «миссионеров». Духовная ценность от их визитов, как правило, ничтожна, но они нужны пастору: он ведь обязан отчитываться перед своими зарубежными спонсорами и договариваться о новых денежных вливаниях.
4. Пастор настойчиво предлагает членам церкви, простым прихожанам, создавать в церкви всё новые и новые программы – сначала религиозные, а потом уже и чисто гуманитарные. Как правило, все предлагаемые им программы очень дорогостоящие и трудозатратные: делается это с целью приучить прихожан к мысли, что церкви постоянно нужны их деньги, их время и их труд.

Лет за десять-пятнадцать религиозный центр достигает своей "зрелости". К этому времени уже привлечено как минимум пятьсот человек. Членов церкви уже приучили безоговорочно, не рассуждая верить и во всём слушаться своего пастора (к тому времени ставшего уже старшим пастором), приучили покорно нести деньги и бесплатно работать (якобы ради Бога). Теперь – на втором этапе развития – старший пастор начинает посылать работников-миссионеров – не тех миссионеров, которых избрал Господь на служение, не тех, кто духовно грамотен и одарён, а тех, кто показал свою преданность и безоговорочное послушание старшему пастору. При этом, естественно, в церкви будет много говорильни про Святого Духа и Апостолов, – но не обманывайтесь, слушая красивые духовные слова – они лишь маска, предназначенная скрыть от вас истину о целях и назначении миссионерско-гуманитароного центра. На самом деле миссионерско-гуманитарный центр – это не Божья, а человеческая организация, и служит она для возвеличивания человека – старшего пастора.

В средствах массовой информации часто критикуют неопятидесятников (харизматов), а современные пятидесятнические церкви при этом остаются в тени. Действительно, кажется, за что их критиковать? – ведь они не устраивают на своих богослужениях массовый шабаш с "духовными" паданиями и истерическими плясками, не учат положительному исповеданию и евангелию преуспевания. Так же пятидесятнические пасторы не замечены в финансовых махинациях. Но, поверьте, "святые" пляски на служениях и финансовые махинации пасторов – это всё на виду, и поэтому менее опасно, чем коварная сущность миссионерских центров.
Если старший пастор N полностью воплотит в жизнь свой план, то нам сейчас даже представить трудно, какая это будет потеря для нации: 200 000 человек, наученных, что им больше не нужна ни русская, ни национальная культура, что им не нужно профессиональное совершенство. Ведь их учат – пусть не явно говорят, но учат через свою культурную безграмотность: «Читайте Библию и наши толкования на неё, и довольно с вас! Зачем вам какие-то Пушкины с Толстыми и Шишкины с Репиными, ведь вы УЖЕ выше их – вы духовные, а они были плотские!».
Нам сейчас даже представить трудно, какая это будет утрата для страны: 200 000 человек, приученных к тому, что они должны всецело, не рассуждая, верить и подчиняться своему "суперпастору". Члены миссионерско-гуманитарных центров, думая, что служат церкви и Богу, без продыху заняты воплощением бесчисленных программ, которые предлагает, вернее, навязывает им их пастор. Воплощают, зачастую в ущерб своим семьям.Нам сейчас даже представить трудно, какая это будет утрата для Родины: 200 000 человек, хотя и не пьющих и не курящих, но утративших способность к принятию ответственных самостоятельных решений, утративших способность творчески мыслить, зато приученных к лицемерию и тупой покорности.

После того, что я узнал о старшем пасторе N, у меня пропала охота читать и слушать его проповеди. Он типичный преуспевающий служитель нового формата, а какую маску при этом на себя надевает, мне это не интересно. Так я и ответил той женщине, которая спросила меня, почему в их церкви так много говорят о любви, а любви нет.

Послесловие

Вскоре последовал ответ: «Ваше письмо многое разъяснило. Я раньше не обращала внимания, а ведь действительно всё так и было. И пастор из Швеции к нам приезжал, как только ввели храм в эксплуатацию, и отправленных из церкви миссионеров периодически собирают на отчетные конференции, и прихожане, которые чем-то не понравились пастору, исчезали из церкви, да и саму церковь пастор называл учебным центром… – всё это было.
Теперь, когда прошла через жизненную "мясорубку", возвращаться туда, где меня равнодушно бросили, нет желания. Хотя ещё совсем недавно давило ощущение, что, наверное, это я виновата, это я не дотянула до какого-то высокого стандарта. Ещё совсем недавно бесконечные церковные проекты отнимали время и финансы, но всё равно ничего не успевала, и даже не хватало времени задуматься над словами Господа: "Остановитесь на путях ваших и познайте, что Я Господь (может, не совсем верно процитировала, но суть такова)".
Но что теперь делать? Идти-то некуда. В Протестантскую церковь меня теперь не заманишь, в Православную пыталась ходить – тоже не тянет (там всё для меня непривычное и люди чужие)».
-----
Что посоветовать этой женщине и сотням – тысячам других, духовно израненных равнодушием и лицемерием своих бывших пасторов и «братьев и сестёр по вере»?
Не уверен, что ответил мудро, но я ответил так: «Во всех Христианских деноминациях есть истинно верующие пастыри, но их, как правило, мало, и церкви у них небольшие. Постарайтесь найти такую маленькую церковь и познакомиться и пообщаться с её служителем. Если почувствуете, что между вами может возникнуть доброе назидательное общение, начните ходить, но не на богослужения, а на занятия (не только в Протестантских, но и в Православных поместных церквях среди недели по вечерам проводятся занятия, где бывает непринуждённое общение между служителем и небольшим количеством прихожан). Не обрушивайте сразу же, при первом разговоре, на служителя свои проблемы, не ждите скорого и мудрого совета: сердца открываются и познаются постепенно, в общении и молитвенном размышлении. Пройдёт время, и Дух Божий направит ваш разговор и откроет причины и следствия, и укажет не просто хороший, а наиболее совершенный путь. Ищите не церковь, не суперпроповедника, а духовника, с которым сможете разговаривать просто, искренне и без спешки. А дальше Господь усмотрит, может, и к новой поместной церкви привьетесь. Прививка – дело медленное и болезненное даже для растения, а Вы – человек, к тому же переносящий жизненные тяготы.
Да хранит Вас Господь в духе и истине!»
Погребняк Н. 2016


СНОСКИ

[1] Я специально цитирую не дословно и не указываю электронные адреса, чтобы читатели не подумали, что в статье речь идет о каком-то одном служителе, а не вскрывается проблема целой Христианской деноминации.
[2] Церковь Швеции – это… что такое Церковь Швеции?/ Академик. – Режим допуска http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/477012 свободный.