"Мой друг Кубиков"

-И надолго ты улетаешь?
-А что?
-Не «а что?», а мне надо знать…тоже там…планы строить…
-Ну да, ну да…планы, конечно. На четыре дня, в воскресенье уже обратно.
-Четыре дня – маловато. Там же…эти…как их? Красоты, достопримечательности и вообще…
-Какие еще достопримечательности? Байкал и Байкал, просто очень много воды.
-Ну вот вернешься и расскажешь – какие.
-Ладно, созвонимся!
-Обязательно!

Кубиков – он друг. Настоящий такой друг. Я ему про своих мужчин рассказываю – он мне по полочкам их подсознательные реакции и капризы сортирует.
Кубиков привозит лекарства, когда я болею. Однажды приволок 10 пачек апельсинового сока – сказал мне нужен витамин «С». Сказал выпить за сутки. Я сказала, что он садист, а он сказал, что жидкость выводит заразу.
А я сказала, что зараза из заразы не выводится. А он сказал…
Ну в общем – поговорили.
Я вообще люблю с Кубиковым разговаривать.
И не разговаривать с ним тоже очень хорошо – просто молчать. Комфортно и спокойно.
Кубиков еще слушает мои истерики, ловит швыряемые мной предметы – он вообще-то ловкий, мой друг Кубиков, одалживает носовой платок – тогда он такой Ретт Батлер – только без усов, усы ему не идут!
Ну я тоже ему помогаю - когда он не знает что подарить своей очередной Марусе – он всех своих барышень Марусями зовет, говорит – «Это очень мило!», я всегда хожу с ним по магазинам.
Многие Маруси одаривали Кубикова благодарными поцелуями и трепетным «И как ты догадался, что именно это мне нужно?»
Ха! Догадался бы он! Просто я знаю, что нужно мне – чаще всего ни одна Маруся не откажется от всех этих милых пустячков – цветочков-конфеток-духов и прочих бусиков.
В общем – мы дружим. Дружба проверена семью годами, пятью ссорами «навсегда» и двумя полудраками. «Полу» - потому что дралась, конечно, я – Кубиков же такой джентельмен, он может только швырнуть в даму пуховой подушкой.

Сейчас я улетала на Байкал с Новым Пусиком.
Кубиков всех моих кавалеров называет Пусиками – иногда, правда, он дает им порядковые номера – в случае, если Пусики образуются одновременно и следуют параллельными курсами.
Новый Пусик был действительно вполне новый – без году месяц, как мы встречались – и вот уже созрела идея провести несколько дней на Байкале. Почему именно там – сложно сказать. То ли у Нового Пусика случились там коммерческие дела и было решено совместить приятное с полезным, то ли природа вообще была его пунктиком – я еще не разобралась во всех его пунктиках – но я согласилась.
А что, собственно?
Когда еще по собственной воле соберусь в такую даль посмотреть красоты… и что там еще упоминал Кубиков? Да, достопримечательности.


Новый Пусик в самолете быстро уснул. Вот только что шуршал мне в ухо все это сладкое враньё, которое мы так любим слушать в первый месяц, и целовал мои ладони, и поглаживал коленку – и вдруг уже рраз – сопит.
Пусики сильноутомляемы, я давно заметила.
Лететь долго, делать было совершенно нечего, спать не хотелось, а хотелось позвонить Кубикову.
Я всегда звоню ему, когда мне скучно.
Но звонить из самолета не стала – Новый Пусик не советовал мне включать мобильный и долго рассказывал о радиоволнах.
Я ничего не понимаю в радиоволнах, но я умею слушать так заинтересованно, что Пусики тают.
Я слушала рассуждения и наставления Пусика как волшебную сказку, помахивала ресницами и мягко улыбалась.
Пусик был счастлив, я, наверное, тоже – ведь приятно, если так просто сделать человека счастливым? Маленькое чудо.
Не имея возможности поделиться с другом Кубиковым своим полным отсутствием новостей, я стала рассматривать Нового Пусика.
Ведь я еще не видела его спящим. Я внимательно осмотрела все то, что при первой встрече произвело на меня неизгладимое впечатление – скуластое лицо, чернющие волосы, легкая синеватая небритость. Кубиков всегда подшучивал над моей страстью к таким мужчинам. Да, мне нравятся «мачо» - пусть даже их имитация. Новый Пусик был в моем вкусе – он даже во сне не был трогателен, он был суров.
Как на совещании. Или в бою. Правда, я не могла представить Пусика в бою, но мне так казалось.
Промучавшись с полчаса между невозможностью поговорить с Кубиковым и представить Пусика в бою, я незаметно для себя заснула.
Самолет шел на посадку, когда я проснулась.
Пусик был бодр, улыбчив и собран.
«Ну вот мы и на отдыхе»- пояснил он мне.
«Ну вот» - подумала я, выглядывая в иллюминатор. Почему то ничего не было видно и перспектива отдыха казалось туманной во всех отношениях.

***

Заселились мы в один номер - Пусик просто поставил меня перед фактом.
Я не была против – давно уже было пора проверить пусикову небритость на стойкость.
И дело тут даже не столько в моменте секса – а во всем том, что бывает кроме него.
А кроме – может быть все что угодно. Например, я бываю в разном настроении – грустном, желчном, откровенно плохом, просто отвратительном, молчаливом-фиг два разговоришь, задумчиво-депрессивном стремительно переходящем с идиотически-радостное.
Всех этих прелестей Пусик не знал, и потому радовался совместному проживанию.
Я хихикнула и включила телефон – пора было позвонить Кубикову.

Кубиков ответил не сразу, и по его расслабленному голосу я определила месторасположение Маруси – слева, на плече Кубикова.

-Это-я-ты-можешь-сейчас-говорить? - протрарахтела я.

-Долетела, прелесть моя? – бархатно замурлыкал Кубиков - и я сразу поняла, что позвонила во время.

« С Марусей было зашибись, но Марусе пора домой!» - так называл эту стадию циничный Кубиков, который прикидывался джентельменом, а значит – всегда искал уважительную причину, по которой Марусе срочно вызывалось такси.

-Твоя прелесть долетела. Байкала еще не видела, Пусик весь полет продрых – отчиталась я.
-Я тоже тебя целую, киска моя – продолжал воркотню Кубиков.
Я так и представила себе картину маслом: Кубиков улыбается в трубку, а Маруся нервно застегивает лифчик.
-Какие женщины, солнце моё? Выброси эти мысли, я люблю только тебя – театрально шептал подлец Кубиков.
«Маруся уже влезла в туфли!» - вычисляла я. Хотя в такой ситуации лично я предпочла бы сначала врезать по нахальной кубиковской физиономии, а уж потом не спеша одеться.

-Конечно, скучаю, а ты? – заливался мой лучший друг Кубиков.

-Не перебарщивай, она и так уже готова. Сволочь ты все-таки – вздохнула я.

-Да я правда скучаю – нормальным голосом ответил Кубиков – Маруся уже ушла.

-Ну сволочь и есть.

-Бука, веди себя прилично! Не показывай свой норов сразу, Пусик нынче пошел нервный - высказался Кубиков.

Бука – это я, приятно познакомиться. Нетрудно догадаться, что так меня прозвал Кубиков – и теперь я живу со вторым именем.

-Уж кто бы говорил! Маруся в этом сезоне тоже нестойкая и мало пила валерианки!
-Бука, ты чего звонила-то?
-Я то? Так, соскучилась просто.
-Ну теперь полегчало?
-Безусловно.
-Созвонимся!
-Это точно…

***


Надо признаться честно – ночь с Новым Пусиком была замечательной.
Мне даже захотелось перестать его мысленно обзывать Пусиком, но пока я собиралась с мыслями – настало утро, в окно заглянуло сумасшедше-яркое солнце и проснулась жажда деятельности.
-Когда мы поедем на Байкал? – тормошила я сонного Пусика, старательно избегая называть его по имени.

Мне хотелось говорить, шутить, дурачиться и орать песни дурным голосом.
Кидаться подушками и бросать с балкона огрызки от яблок.
Строить рожицы и дуть на горячий чай.

Проснувшийся Пусик смотрел на меня с недоумением.

«Не показывай свой норов» - вспомнила я слова моего лучшего друга Кубикова и мысленно притормозила.

Пусик собирался на прогулку долго.
Он обстоятельно принял душ, вдумчиво побрился, старательно причесался.
Выбрал галстук.
Я спросила – «Зачем галстук?»
Пусик кивнул, убрал галстук, но достал другой – он нравился ему больше.
Одевался он тоже тщательно, стряхивая пылинки с рукавов пиджака и удаляя пятнышки с ботинок.
От этого зрелища у меня пропал весь настрой, заныл зуб мудрости и на лице вывесилась табличка «Я – Бука!»
И впервые за семь лет дружбы с моим лучшим другом мне захотелось чтобы сейчас, сию минуту, как только я открою глаза – на месте Нового Пусика был Давнознакомый Кубиков, и пусть он даже будет в галстуке – черт с ним, снимем это галстук и бросим под кровать!

Телефон в кармане ожил и завибрировал.
Мне даже не нужно было смотреть на определитель – я точно знала, что это мой лучший друг как всегда спешит мне на помощь.
Но я была здесь, и Пусик был здесь, а Кубиков был где-то там – и я отключила телефон.
Хотелось все-таки увидеть Байкал!

***

В Байкал я влюбилась сразу и навеки.
Только ради него стоило оторваться от несносного Кубикова, прилепиться ко вполне сносному Пусику, лететь пять часов - чтобы увидеть это чудо природы.
Кряжистые сосны, особой прозрачности и тягучести воздух, ошарашивающее своим размером и яркостью солнце – все это было в придачу к ошеломляющей красоте и величественности этого озера-моря.
Ленивые волны омывали скалистый берег, над водой летали неизвестные мне птицы, остро пахло рыбой и еще чем-то неведомо-приятным.
Никогда еще природа не воздействовала на меня так одуряюще и так сильно!

Хотелось поделиться своей радостью с миром, хотелось раствориться в этом вкусном воздухе и запомнить все-все-все, каждый сантиметр этого великолепия – чтобы потом…потом…сидя в дождливой Москве смаковать каждый кусочек этого воспоминания.

Я осторожно подошла к постоянно меняющим свою траекторию волнам, успела зачерпнуть в руки холодной воды и глупо, по киношному, обрызгала Пусика - мне так хотелось поделиться с ним своим открытием и маленьким радостным безумием, которое охватило меня.

Пусик неодобрительно посмотрел на меня и стряхнул капельки воды со своего пиджака.

И мне снова померещился на его месте мой лучший друг Кубиков – я представила, как получила бы пригоршню ледяной воды в ответ, как завизжала бы, удирая от него, как…
Как бы все это было здорово.
И почему раньше мне не приходило в голову, что…

- Идем скорее, у нас ресторан заказан…Быть на Байкале и не попробовать омуля – просто преступление! - поторопил Пусик, деловито посматривая на часы.
Я молчала. Пусик своим омулем сбил меня с важной мысли о том, что…
- Омуль – это рыба! - пояснил Серьезный Пусик.
- Ясно, что не птица – пробормотала я.

Важная мысль была о Кубикове. Надо ее подумать.


***

Омуль оказался действительно вкусным.
Компания Пусиковых бизнес-как-я –поняла-партнеров – вполне приятной.
Шампанское - шипучим, а коньяк – качественным.
А я оказалась пьяной.

Три раза звонила Кубикову рассказать про вкусного омуля, два раза – про вкусный коньяк и еще с многочисленными отчетами о красоте природы – не помню сколько раз.

- Бука! - сказал мой лучший друг Кубиков – тебе пора спать. Скажи Пусику, пусть отведет тебя в номер. У тебя же голова завтра будет болеть, а когда у тебя болит голова – ты очень злая и неразговорчивая.
-Ты заботишься о Пусике? Он останется без общения завтра…- пьяно хихикнула я.
-Я забочусь о тебе, дурилка.
-Эх, Кубиков…
-Эх, Бука…

***

По пути в номер я была застигнута романтическим настроением, поэтическим вдохновением и желала почитать стихи Пусику.
- Так на меня воздействуют здешние красоты и эти…как их? Достопримечательности! – пояснила я свой порыв.
Пусик прислонил меня к стене и сделал элегическое лицо.
-Читай!

И я стала читать.
В таком состоянии мне обычно жалко себя, всех Марусь Кубикова, а также всех женщин мира. И потому я читаю Ахматову.
«Банально, Бука!» - обычно отвечал мне на такие порывы Кубиков.
Но Кубиков был где-то там, а я была где-то здесь…и я завела свою любимую шарманку:

«Как соломинкой, пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен…»

А потом еще…

«Я не любви твоей прошу
Она теперь в надежном месте,
Поверь, что я твоей Марусе
Ревнивых писем не пишу…»

Спьяну заменив «невесту» на «Марусю» я совсем расклеилась.
То ли байкальский воздух, то ли хороший коньяк – но факт оставался фактом – мне было плохо.

-Ну…как тебе? – спросила я сосредоточенного Пусика.
-Это…твои стихи, да? – спросил Пусик.
-Мои – отважно соврала я. Ну кто ж не знает Ахматову.
Вот сейчас мы с Пусиком и поспорим – мысленно предвкушала я забаву.
-Я не знал, что ты пишешь такие замечательные стихи! - сказал Пусик проникновенно.

Я не знала – смеяться мне или плакать.
Хотелось и того и другого, причем одновременно.
Байкальский ли воздух, вкус ли омуля, соленые ли слезы - или просто так встали звёзды в тот день, но я вдруг увидела перед собой не Пусика-не-помню-там-какой-номер, а своего лучшего друга Кубикова.
И поняла, что нет у меня в жизни человека лучше и важнее.
И пусть он считает Ахматову банальной, мой смех – глупым, а меня саму – Букой – я все равно знаю, что нет в моей жизни человека лучше, и надежнее, чем он.
Стоило лететь так далеко, чтобы понять такую простую вещь.

А Пусик оказался не таким уж Пусиком.
Он долго всматривался в мысли, мелькавшие, очевидно, в моих заплаканных глазах, улыбнулся немного виновато – оказывается, он не всегда такой уж мачо, и слава Богу! - поправил свой безупречный галстук и повел меня спать.


***


Мне снился мой лучший друг Кубиков. Он пил пиво и улыбался.
-Кубиков, сволочь, что ты тут делаешь? - спросила я.
-Пиво пью…Вот только рыбки к пиву нет. А хочется. Бука, привези рыбки, а?

Тут я проснулась.
Пусик, как всегда бодрый, настойчиво будил меня.

-Вот…смотри…тут билет. Я поменял. Мне нужно будет остаться здесь еще на пару недель, а ты, наверное, не сможешь тут так долго…наверное, тебе надо домой… - Пусик врал не краснея, но забавно кося глазами влево.

-Наверное…- повторила я.

-Ну…вот. Водитель тебя отвезет. Рейс в 14.30. Я…пошел?

-Спасибо тебе…. - поколебавшись я таки озвучила – Пусик!

-И тебе спасибо. За стихи. Мне никто никогда не читал свои стихи… - взгляд Пусика затуманился.

-Да…пожалуйста – ошеломленно ответила я.

***

Звонок Кубикова застиг меня на посадке в самолет.

- Бука….привет! Я страшно соскучился. Ты в порядке?
-Да, я в полном порядке. Что, выдалась свободная от Маруси минутка? – не удержалась я.
-Бука…ты ли это? Ты ревнуешь? Я же не спрашиваю как дела с Пусиком…
-А ты спроси.
-Хорошо, спрашиваю. Как?
-Никак. Я лечу в Москву. И везу тебе обалденно вкусного омуля.
-Бука, ты гений! Я тебя очень-очень жду, слышишь? Можно даже без рыбы, честное слово. Номер рейса? Я приеду встречать!

-Попробовал бы ты меня не встретить! – привычно буркнула я и назвала номер рейса.
-И пробовать не стану.
-Кубиков, я сейчас выключу телефон. Ответь мне на один вопрос, только быстро!
-Слушаю?
-Ты любишь Ахматову в моём исполнении?
-Терпеть не могу.
-Я так и знала, ура!
-Тогда уж и знай еще одну вещь…
-Какую? – но я почему-то знала, что он сейчас скажет.
-Я тебя люблю. Обещаю терпеть даже Ахматову в твоем исполнении, и рыбу, от которой у меня аллергия.