Изгнание

Стояла полночь. Шел прямой и тихий, холодный дождь. Сквозь тяжелые свинцовые облака изредка проступал силуэт стареющей луны. Ветра практически не было. Листва древних деревьев слегка покачивалась, создавая впечатление, будто деревья тихо нашептывали какое-то заклинание. Граница леса тянулась черной полосой в сторону юга. Где-то вдали послышался слабый и тоскливый вой одинокого волка. Рядом с лесом стояла лошадь и спокойно щипала траву. На ней совершенно неподвижно сидел всадник и без всякого выражения смотрел вдаль, где в пелене дождя исчезала граница древних забытых лесов. Всадник был настолько невозмутим и спокоен, что его совершенно не волновали холодный дождь, и волчий вой. Он был могучим человеком: широкие плечи и мощные руки. Его длинные черные волосы свободно ниспадали до самого седла. Одет он был в кольчугу, надетую лишь на грубую кожаную рубаху. На руках были надеты перчатки из кожи, покрытые пластинами из толстого железа, кожаные штаны и сапоги, небрежно сшитые из отдельных кусков. За плечами покоилось поистине богатырское и очень красивое, украшенное резьбой и камнями, оружие: двуручная секира и двуручный меч. Если он мог сражаться сразу обоими оружиями, то сомнение в его силе сразу же отпадало.
Всадник стоял так уже некоторое время. Холодные капли дождя медленно текли по волосам и кольчуге, проникая под одежду, охлаждая тело. Даже лошадь уже стала немного подрагивать под холодным дождем, а всадник и глазом не моргнул: все также сидел неподвижно, устремив свой взгляд вдаль.
Видимо почувствовав, что лошадь под ним уже больше не может терпеть холод, он обернулся в сторону степи. Его лицо было абсолютно непроницаеммым и не выражало абсолютно ничего. С минуту постояв на месте, всадник слегка ткнул пятками в бока лошади и потянул уздечку в сторону леса. Лошадь повиновалась ему, не высказав никакого беспокойства по поводу того, что они идут в опасное место.
В лесу стояла гробовая тишина. Погода, видимо, совсем не располагала хоть к какой-нибудь деятельности животных, кроме того волка, который изредка выл где-то далеко впереди. Поэтому оглушительный хруст веток, ломающихся как под копытами лошади, так и о могучие плечи всадника, раздавались эхом, казалосьна весь лес. Внутри леса было чуть теплее, и лошадь, наконец, перестала дрожать. Всадник вел ее сквозь чащу напрямик. Лошадь шла медленно, размеренным шагом.Воин был настолько погружен в свои мысли, что не смотрел, куда ступает его лошадь (видимо полагал, что она сама найдет дорогу).
Через полчаса езды, он остановился среди относительно молодых дубов.Мягко и грациозно спрыгнул. Что-то тихо прошептал на ухо лошади, от чего та развернулась и таким же неспешным шагом пошла точно в обратном направлении. Теперь воин стоял и все тем же безразличным взглядом смотрел вслед своей помощницы. Когда она скрылась из виду, а поступь перестала отдаваться мягким хрустом старых веток, он развернулся и медленно побрел дальше. Дождь прекратился. На лес опустился густой туман. Вой теперь звучал совсем близко. Еще через некоторое время, он вышел на небольшую опушку и остановился на ее середине.
- Они изгнали меня. Мне нельзя появляться там, где есть люди. Отправь меня в забытье или же забери совсем.
Перед ним из-под земли появился вход в пещеру. Он без колебаний вошел туда. Вход медленно за ним закрылся.
Дождь прекратился. Туман медленно рассеивался. Тучи разошлись. Печально светил месяц. Слабо мерцали звезды. Ветер совсем утих. Волк больше не выл. И только на холме стояла одинокая лошадь, смотревшая в сторону леса, но потом она развернулась и медленно шагом ушла, оставив позади Древний лес и прошлое, связанное с ее хозяином.





1
– Линэя, Вставай! Иначе мы опоздаем. Ты ведь знаешь, что нас ждут.
Маленькая девочка с длинными вьющимися русыми волосами, лет семи, выбежала и радостным голоском крикнула:
- Иду, мам! Жди меня!
- Поторопись, дочь, я не буду долго ждать, итак уже опаздываем.
На улице города Рандар расцветало утро. Птицы во все голоса пели свои неповторимые и очень красивые песни. Ветер слегка трогал вершины деревьев. Солнце вставало ярким ослепительным диском на горизонте. На небе не было ни облачка. Люди уже толпились на улицах города, как муравьи: кто-то что-то тащил, кто-то выторговывал что-то очень нужное по хозяйству. Недалеко от дома, откуда вышла мама с дочкой, стоял мужчина и пытался продать двух лошадей. Лошади были очень красивыми и статными. Интересно, а никто не задумывался как у такого оборванца как этот, могли быть такие лошади? Ведь на нем была всего лишь старая поношенная и вся в заплатах рубаха, старые рваные кожаные сапоги и штаны, которым было лет наверно не меньше чем их хозяину: лет пятьдесят, не меньше. Закрадывалась мысль, что он может где-то украл их ночью, а теперь вот стоит тут и пытается как можно скорее избавиться от них.
Мама с дочкой скорым шагом, лавируя между проходящими мимо людьми, быстро продвигались к своей цели. А целью у них был небольшой, но приличного вида дом в не очень богатом районе города, где жил доктор.
Доктора в городе имели особый статус. По мнению простых жителей города, они умели лечить от всех болезней, которые только существовали в мире. Что на самом деле было, конечно же, не так. Но сами врачи совсем не стремились говорить эту правду простым людям. Пусть думают, что они всемогущи, ведь тогда клиенты будут обращаться по любому мелкому вопросу и платить, соответственно, деньги. Так и было, люди верили врачам безраздельно и шли к ним по любому незначительному поводу. К тому же, у них был очень сильный «конкурент» - плоды священного дерева. Врачи старались не думать об этом дереве, как о конкуренте, они изучали его и пытались понять его исключительные свойства. Врачи всеми силами старались переманить в сознании людей эти плоды на свою сторону, и тогда люди будут платить им еще больше денег.
У мамы Линэи же был очень серьезный вопрос к доктору. В последнее время у нее часто стало побаливать сердце, что сильно настораживало, ведь чуть что, и дочка может остаться совсем одна, так как отец погиб еще до рождения дочери в одной из вылазок против бандитов.
Дом доктора находился в четырех улицах от их дома. При такой толпе было довольно сложно протискиваться и находить себе путь, а ведь они уже опоздали примерно минут на пять. Что все без исключения доктора не любили так это непунктуальность у простых людей. Они считали, что их время надо ценить и нельзя, чтобы доктор просто так сидел в ожидании пациента. Хотя это и была всего лишь отговорка, но жители города старались приходить всегда вовремя или же заранее.
Но вот они, наконец, подошли к намеченной цели. Это был изящный маленький каменный домик. Его стрельчатые окна на фасаде украшенные витражами, говорили о многом. Дом был двух этажный, но все равно не выглядел большим. Каменное крылечко было украшено двумя колоннами по бокам и чугунными перилами, выполненными в форме дикого плюща обвивавшего опору.
Они вбежали на крыльцо, отдышались немного, и мама постучала.
Дверь открыла горничная. Это была полноватая женщина с сальным лицом и маленькими свиными глазками. Ее звали Паула. Но, несмотря на такой неприглядный вид, она была очень доброй женщиной. Она знала посетительницу уже очень давно, так как раньше знала ее мужа, который служил в местной полиции, и часто ходила к ним домой, кода была свободна, что бы помочь бедной вдове по дому.
- А! Здравствуй, дорогая Линси, проходи, доктор уже ждет тебя.
- Извини, Паула, мы опоздали немного.
- Ничего, все нормально. Я уговорила доктора Рида не нервничать по этому поводу сильно.
Она нагнулась и прошептала со смехом:
- Ты ведь знаешь, какой он эксцентричный молодой человек. Да, кстати, по-моему, он не так уж и плох. Возьми себе на заметку.
Паула расплылась в похотливой улыбке.
- Да ну тебя, Паула, что ты такое говоришь? - Линси рассмеялась.
- Ладно, ладно проходи скорее, а то он действительно рассердится не на шутку.
Линси со своей дочкой быстро шагнули через порог и оказались в просторной и уютной прихожей.
- Линси, Линэя, пойдемте на второй этаж. Доктор Рид принимает сегодня там.
В просторной комнате рядом с большим камином, который располагался в противоположной стороне от входа, стояло две кушетки. По сторонам от входа под окнами стояли диваны пурпурного цвета, с отделкой из шелка. В углах по сторонам от камина, стояли два кресла, точно такие же, как и диваны. На стенах, оклеенных простыми зелеными, цвета молодой зелени, обоями, висели портреты знаменитых докторов. У левого окна спокойно стоял и наблюдал за происходящим на улице сам доктор Рид.

- Ну что, ребята, вот и кончилось наше с вами путешествие, и вот вам моя плата за вашу работу.
Купец выдал каждому, из теперь уже бывших охранников, по десять золотых монет.
- А с тобой хорошо иметь дело! – Улыбнулся один из наемников, и другие поддержали его дружным приветственным гулом. Только один из них тихо улыбнулся, взвесил мешочек с золотом в руке и, не оборачиваясь, спокойно побрел в сторону местной харчевни. Остальные уже договаривались с купцом о следующей сделке.
Открыв дверь харчевни, ему в нос ударил стойкий запах перегара и табачного дыма. Внутри было людно. Здесь отдыхали в основном наемные телохранители, которые только что завершили свои сделки. Многие из них были уже изрядно выпившие и яростно спорили по поводу того, кто был сильнее или же мог лучше защитить своих нанимателей. Кто-то спорил об искусстве ведения боя, а кто-то о вечной проблеме больших дорог – разбойниках. Были и те, кто заводил темы о высоких материях: о том для чего существует человечество и когда ему суждено исчезнуть. Но ни кто не заговаривал о прошлом, все старались обходить стороной темы о Древних и том, что они оставили человечеству в наследство.
Мужчина подошел к стойке и попросил кружку пива. Хозяин заведения, толстый коротышка с некрасивым лицом и слащавым голоском, увидев золотую монету, широко заулыбался:
- Может быть, мой уставший посетитель хочет еще чего-нибудь? – Заискивая, произнес он.
- Нет спасибо. Хотя… - Сухо ответил мужчина.
- Да? Я вас внимательно слушаю. – Вытирая руки грязным фартуком, улыбнулся толстяк.
- Не подскажете, где мне можно переночевать в вашем городе?
- Не могу знать, уважаемый. Видите ли, у нас сейчас такое время, когда из-за ежегодной осенней ярмарки народу тьма тьмущая, и найти место для ночлега совсем не просто. Я бы мог вам предложить комнату, но их просто нет. Мы до того опустились, что разрешили одному из наемников спать в нашей с женой комнате (он, скорее всего нагло врал, что бы показаться добрым и жалостливым человеком). Благо у нас есть ширма, что бы отгородиться от него. Мы разрешили ему потому, что он заплатил очень хорошую цену. Чего ж не сделаешь ради золота, но деньги лишними не бывают, не правда ли? Ну а если уж совсем ничего не придумаете и не найдете в городе, могу предложить сеновал в хлеву. Я могу вам обустроить его со всеми удобствами.
Такая перспектива не совсем устраивала посетителя. Да к тому же уж больно озорно горели маленькие глазки хозяина этого заведения. И стало ясно, что не только для ночлега предлагал он этот сеновал.
- Да уж, действительно, с удобствами. Нет. спасибо, я постараюсь что-нибудь отыскать – С неодобрением и явным отвращением в голосе произнес посетитель. Но, видимо, толстяк этого совершенно не заметил и продолжал улыбаться и нести еще всякую чушь, хотя посетитель уже его не слушал.
Взяв пиво, наемник пошел искать свободный столик. Но такого не нашлось. Единственно, где он мог присесть и относительно спокойно выпить свою пенную кружку доброго свеже-сваренного пива, оказалось место за столиком, где сидели два мужика. По виду это были свободные крестьяне. В Эриодане, к несчастью, в некоторых городах еще оставалось крепостничество, но эти остатки всеми силами старались изжить. Король и его графы давно поняли, что крепостничество не приносит ничего хорошего, кроме восстаний и сплошной не нужной нервотрепки. Но были и такие, кто совсем не хотел прощаться с ним, ведь крепостное право приносило им хороший доход.
Крестьяне спокойно сидели и тихо разговаривали о чем-то своем, видимо о делах насущных.
Мужчина тихо подошел к ним и спросил разрешения присесть рядом с ними из-за отсутствия свободных мест.
- Ладно, садись. Только предупреждаем сразу: будешь буянить после своего пива, мы тебя вышвырнем и поколотим так, что мало не покажется.
Наемник на секунду опешил от такого приема, но невозмутимо ответил:
- Прошу не беспокоиться за меня, все будет в порядке.
- Ну, надеемся. – Продолжил крестьянин, - А то вчера присел вот так к нам один, и потом пришлось его утихомиривать, а когда он отказался заткнуться, мы его просто вывели и поколотили на улице. Но денег мы естественно не взяли, ведь мы не воры, как некоторые.
Говоря последнюю фразу, он как-то дерзко глянул на тихо сидящего громилу-наемника. Но тот как будто даже и не слышал ничего.
Так они сидели втроем некоторое время: два крестьянина разговаривали о своем, а наемник сидел рядом и задумчиво потягивал пиво. Но вот у них беседа, видимо, подошла к концу и они замолчали. Вдруг один из крестьян спросил наемника:
- А ты кто такой и откуда ты родом?
- Я из деревни Филдан. А зовут меня Раднир. – Немного помолчав, ответил наемник.
- Рад знакомству – протянул руку в приветствии крестьянин – Меня зовут Норт, а это мой друг Ратан.
Второй крестьянин улыбнулся и тоже протянул руку, что бы поприветствовать нового знакомого.
Раднир пожал каждому из них руку и добавил в свою очередь:
- Мне тоже очень приятно.
- Что тебя привело к нам в город? – спросил Ратан.
- Я просто путешествую, а зарабатываю тем, что охраняю торговцев в их путешествиях – медленно и как-то с грустью произнес Раднир.
- Интересная у тебя татуировка на плече. Что она означает?
Так как у Раднира была безрукавка, то каждый мог увидеть, что на левом плече у него красуется татуировка в виде головы волка с широко открытой пастью.
- Раднир остановил на секунду кружку в воздухе, когда подносил ее ко рту, помолчал, видимо вспоминая о чем-то, и ответил:
- Ничего она не значит. Так, пустяк. Захотелось однажды сделать, вот и сделал.
Он слегка улыбнулся своим собеседникам, а крестьяне понимающе закивали ему в ответ:
- У каждого есть секреты. На то они и секреты, что бы их не рассказывали мало знакомым людям. Так что если не хочешь рассказывать, то мы не будем допытываться – дружелюбно произнес Норт.
Они помолчали немного, а потом Раднир спросил крестьян:
- А где здесь у вас есть Храм?
- Если хочешь, то мы тебе его покажем.
- Хорошо. Я как раз закончил свою кружку пива.
Они встали и пошли на выход.
Храм Отца Создателя и Матери Природы оказался не далеко от харчевни, всего в двух кварталах. Он был не большим и довольно скромным: его фасад украшали всего две статуи в виде ангелов, защищающих вход в храм. Раднир поблагодарил своих спутников и в одиночестве зашел в Храм. Там он провел остаток дня в молитвах и просьбах к высшим силам.

- Здравствуйте, Линси. Вы немного опоздали, но не так сильно, чтобы отказаться вас принять. – Сдержано, но все же дружелюбно ответил доктор Рид.
- Простите, я не хотела… - но он мягко перебил ее.
- Ничего страшного, - теперь он уже улыбнулся. Это был приятный на вид мужчина лет тридцати пяти с длинными, завязанными тесьмой в хвост, русыми волосами до плеч. Под круглыми очками, в глубоких карих глазах читалась не свойственная этому возрасту мудрость и сила. Он это старался скрывать под простого молодого человека, но ему это очень плохо удавалось делать. Это говорило о том, что доктор Рид был культурным человеком и не выставлял на показ все свои знания и способности в медицине на всеобщее обозрение, стараясь заработать таким образом славу и признание. Он зарабатывал себе титул первоклассного доктора при помощи своих прямых обязанностей: лечил простой народ города Рандар.
Одевался доктор скромно, хотя с его заработком можно было выглядеть богаче, чем даже купцы. Но его культура видимо не позволяла ему так делать, чтобы не отдаляться морально от людей, приходивших к нему, будучи порой совершенно бедными. Вот и сейчас на нем были всего лишь чистый шерстяной коричневый жилет, чистая белая сорочка и штаны из простой черной ткани.
- Ну что ж, рассказывай, что с тобой произошло, и что у тебя болит.
Линси нагнулась к дочке и попросила ее выйти, пока она с доктором обсудит кое какие важные проблемы. Линэя насторожено посмотрела в глаза своей любимой мамы и спросила:
- Мама, с тобой все будет в порядке?
- Конечно, глупенькая, с мамой все будет хорошо. – Мама нежно улыбнулась своей Линэе, и та, повеселев, выпорхнула из комнаты, окликая Паулу.
Когда доктор и Линси остались вдвоем, он предложил сесть ей на диван и все же рассказать, в чем было дело.
- В последнее время меня мучает сердце. Я имею в виду, что оно болит по вечерам, а иногда так сильно, что я не могу спать. Мне кажется порой, что я медленно умираю.
- Ну что ты, Линси, успокойся, не надо так уж сильно преувеличивать. На вид ты абсолютно здорова. Цвет лица у тебя такой, что любой здоровый человек мог бы позавидовать. Да и если уж ты бежала всю дорогу сюда и при этом сейчас с тобой все в порядке, а сердце, насколько я понимаю, совсем не болит, то можно сделать вывод, что с тобой ничего опасного не происходит.
Доктор улыбнулся, и, что бы успокоить свою взволнованную пациентку, взял ее руку в свою.
Она помедлила какое-то время, видимо прислушиваясь к себе и успокаиваясь, а потом промолвила:
- А ведь действительно, все в порядке и ничего не болит даже после такого бега. – Она подняла глаза на доктора и в неуверенности произнесла:
- Но все-таки проверьте меня, может вы что-нибудь да найдете.
- Хорошо. Для начала давай послушаем и посчитаем твой пульс…
Доктор Рид проверял ее около получаса и, не найдя ни каких причин для волнения, огласил вердикт в присутствии дочки Линэи и горничной Паулы: абсолютно здорова. Линэя радостно с криком «Мамочка ты здорова!» бросилась маме на шею и крепко ее обняла. Линси тоже крепко обняла свою дочь и поблагодарила доктора за уделенное ей время. Доктор, посмотрев на прекрасную сцену мамы с дочкой, тепло улыбнулся и пожелал им обеим здоровья и долгих счастливых лет жизни. На этом они распрощались и Линси с Линэей ушли домой. День прошел весело и с максимальной пользой.

На город медленно опускалась ночь. Птицы успокоились и перестали щебетать, только стрекотание кузнечиков доносилось из многочисленных кустов. По улицам плыл сизый туман. Жители города торопливо брели по улицам, тревожно озираясь по сторонам, стремясь как можно быстрее попасть домой. Они не хотели оказаться жертвами вымогателей и убийц, для которых это время суток было самым подходящим для их грязных и страшных делишек. Улицы быстро становились безлюдными.
Из храма вышел последний посетитель. Это был тот самый наемник. С невозмутимым лицом он пошел искать прибежища на ночь. Он прекрасно осознавал, что вряд ли найдет что-нибудь подходящее, но все же стоило попытаться. Выбрав первый попавшийся дом, он зашагал в его направлении.


Мама с дочкой, обнявшись, сидели в кресле. Они привыкли сидеть по вечерам вместе и читать старую книжку, которая досталась Линси от матери, а той от бабушки. Книжки были большой редкостью, и далеко не каждый мог позволить себе даже малую библиотеку в доме. Но эта книжица была не просто купленной на соседнем рынке, а наследством, и от нее так веяло стариной. Это ощущение усиливалось еще и тем, что в ней были написаны старые и даже древние сказки о Тех, кто ушел очень давно и уже никогда не вернется. Их имена никто не произносит и никто о Них не говорит просто так. Они не хотели верить, что Они ушли, и что самое страшное – они боялись, что Их, может, никогда и не было. Тогда бы надежды людей на новую и лучшую жизнь не оправдались бы. Все мечтали в королевстве, что когда-нибудь вернется время и кончатся голод, нищета и войны, и не будет такой разницы как бедные и богатые. Поэтому такие сказки были так популярны среди простого населения. Вот и сейчас Линси сидела и с большим удовольствием который уже раз перечитывала эти сказки своей любимой дочке.
На улице стояла тишина. В доме тоже было тихо, кроме приятного потрескивания углей в камине. Прошло примерно полчаса, и Линси с Линэей уже стали потихоньку засыпать. Но вдруг в дверь постучали. Линси произнесла сонным голосом:
- Кто там?
Мгновение тишины и в ответ прозвучал усталый мужской голос:
- Прошу вас впустите путника переночевать, а то я никак не могу найти ночлег – все дома, которые я уже обошел, заняты.
- В городе очень много разных домов, где вам могут дать ночлег, - неуверенно произнесла Линси.
- Я очень устал. Прошу вас, я заплачу золотом. Могу отдать все золото, только впустите меня.
Голос путника был приятным. Но в нем действительно звучала огромная усталость. Линси было немного страшно впускать в свой дом какого-то чужака, а вдруг это местный головорез? Но она все же подошла к двери и открыла ее.
На пороге стоял странного вида человек. Он был очень красивым, но его длинные почти седые волосы, говорили о том, что ему немало лет и что повидал он тоже не мало. Лицо же говорило об обратном - на нем не было ни одной морщинки. Глаза были темного, почти черного цвета. Сам он был могучего телосложения. На нем была старая кожаная рубаха без рукавов. На ногах были старые сапоги и потертые с заплатами штаны, тоже сделанные из кожи. На правом необъятном из-за мускулов плече у него красовалась татуировка в виде головы волка с широко раскрытой пастью.
Сердце Линси сильно забилось от страха. Ведь по одному лишь виду можно было сделать вывод, что зря она открыла дверь и позволила шагнуть ему на порог дома. Теперь ей уже с ним не справиться никак, да еще, как на зло, прибежала сюда Линэя.
Видимо страх хорошо читался на лице Линси. Мужчина мягко улыбнулся и попросил прощение за свою настойчивость.
- Простите, я не хотел вас напугать. Ладно, я тогда действительно пойду поищу другой дом.
Он уже развернулся, чтобы уйти, но Линси вдруг сама себя не помня, вскрикнула:
- Нет!
Мужчина даже вздрогнул. Видимо понимая, что она творит что-то не то, Линси стала извиняться за свое поведение. Она потянула за руку мужчину в дом, закрыла дверь со словами:
- Там опасно. Такой туман на улице, мало ли кто может использовать его в своих целях, например, грабители или еще кто похуже.
Она подняла взгляд на мужчину. Тот в свою очередь ответил совершенно неожиданно.
- Я думаю, совсем не поэтому вы позволили мне войти в дом. Видно не вооруженным взглядом, что в доме уже очень давно нет хозяина семьи. А это значит, что он либо умер, либо просто ушел насовсем, что, к сожалению, часто бывает в наше время. А вы подумали в последний момент, что вам либо так и так конец, либо если я окажусь хорошим человеком, то со мной будет на много спокойней. Я угадал?
Линси открыла рот от удивления:
- Но как вы догадались?
- У вас на лице все написано, - Мягко и с улыбкой заметил гость.
Повисла неловкая пауза. Вдруг к ним подбежала улыбающаяся Линэя:
- Мама, это хороший человек, он нас защитит!
Детский голосок вывел взрослых из ступора.
- Линэя, ты опять, что-то чувствуешь? – с тревогой спросила мама дочку.
- Да, мама, и это очень хороший человек, я чувствую это.
Мужчина присел и стал теперь на уровне Линэи. Он посмотрел в глаза маленькой красивой девочки. На его лице ничего теперь было нельзя прочитать. Единственное что можно было сказать, так это то, что он вспомнил что-то. Но вот он уже снова тепло улыбнулся Линэе и произнес успокаивающим голосом.
- Ты умница, Линэя, видишь посетителей насквозь. А значит, можешь оградить маму от разных бед.
Он нежно провел своей массивной ладонью по золотым волосам девочки. Маме почему-то вдруг показалось на секунду, что в дом вернулся глава семьи, после длительного отсутствия. И когда он выпрямился, и хотел было что-то сказать, Линси вдруг со слезами на глазах бросилась ему на шею. Гость видимо не ожидал такого, и поначалу опешил, но потом нежно обнял ее и тем же тихим бархатным голосом произнес:
- Я понимаю вас обеих. Но тебе, Линси, не следует бросаться на шею первому встречному.
Она даже не заметила, что он назвал ее по имени, хотя имя ее еще ни разу не прозвучало за все время необычной встречи.
Они сидели на кухне и с удовольствием пили горячий чай. Все молчали. Но, не выдержав молчания, Линэя спросила гостя:
- Кто ты и как тебя зовут?
- Меня зовут Раднир. Я из деревни Филдан. Думаю, вам ни о чем не скажет это название, так как эта деревня очень маленькая и находится очень далеко на севере. Я давно хотел приехать к вам в долину Эриодана, окруженную неприступными горами и Великим Морем. И вот, я наконец здесь в вашем пограничном городе Родаре. А вас как зовут? – он нарочно сделал вид, будто не знает их имена.
- Меня зовут Линея, а это моя мама Линси, а папа умер еще до моего рождения, - она опустила глаза в пол и по ее нежным детским щечкам побежали крупные слезы. Мама подбежала к ней, обняла и прошептала ей на ушко нежные слова.
Раднир с печалью смотрел на эту сцену.
- Я понимаю, вам очень тяжело. Я помогу вам, чем смогу за ваше гостеприимство. Но для начала мне надо отдохнуть. Я сильно устал.
Линси слушала, не веря своим ушам, и проронила.
- Спасибо, но у нас совершенно нечем вам заплатить за помощь, да и в чем вы нам хотите помочь?
- Дом у вас в плачевном состоянии. Вы занимаетесь торговлей глиняной посуды. Этот товар тяжело тащить на тележке до рынка, и находится он далеко. Нанимать человека с лошадью дорого. Так что я вам буду пока помогать, ведь есть еще много разных дел, которые хрупкой женщине будет сложно сделать одной.
- Но вы совсем не обязаны нам помогать, и мы вас не просим об этом…
- Я не прошу взамен денег или еще чего-то такого. Я попрошу лишь одно: хотя бы на два месяца крышу над головой и скромный ужин. Я вас совсем не потесню. Если хотите, то я могу спать в хлеву.
- Нет, в хлеву вы спать не будете, это уж совсем не по-человечески и не для гостя. А за помощь заранее вам спасибо.
- Да, и еще: заранее не благодарите и давайте мы будем обращаться на «ты».
Линси старалась выглядеть гордой женщиной, но у нее это плохо получалось. В душе она была просто счастлива, что судьба ей благоволит, и может быть ее дом снова примет прежний вид, пусть хотя бы на время.

Ночь прошла тихо и спокойно.
Кровать, на которой спал Раднир, была сделана из грубых досок, покрытых соломой и застланная простым суконным покрывалом, могла показаться не очень удобным ложем, но после того через что прошел Раднир, это была царская кровать с удивительно мягкой и удобной периной.
Он привык вставать рано, когда на улице было еще темно и прохладно. Его комната была самой отдаленной. Раньше это была темная комната, где хранили разный ненужный хлам. Но изрядно попотев, они очистили ее и превратили, что-то вроде уютной спальни.
Проходя мимо комнаты Линси, он услышал слабый стон. Дверь была не закрыта. Раднир медленно приоткрыл дверь и прислушался. Из комнаты доносилось прерывистое дыхание Линси. Она тихо стонала, как будто ее мучил жар, или снился кошмар. Он заглянул в комнату и нахмурился.
В просторной комнате в дальнем углу стояла двуспальная кровать. Покрывало, одеяло, подушки - все было разбросано по постели. Сама же Линси, раскидав руки и ноги, спала неспокойным сном, то и дело прижимая левую руку к груди.
Седой воин, продолжая хмуриться, неслышно подошел к кровати. Перед ним лежала беззащитная женщина. Она была удивительно прекрасна. Ее густые русые волосы были разбросаны по кровати. Правильное овальное лицо производило впечатление совершенства линий и изгибов. Тонкая ночная рубашка слегка сдвинулась, обнажая ее правую грудь. Она была нежной и упругой. Из под ночной рубашки проглядывали черты изумительной фигуры: идеальная талия, бедра, тонкие изящные руки… Но что-то было не так. Он чувствовал это.
Плечо. На плече что-то было. Он внимательно пригляделся и увидел татуировку в виде деревца с раскинутой кроной, и оно светилось тусклым золотистым светом. Его глаза стали ледяными. Он присел на кровать. Женщина начала метаться, как будто у нее была агония. Ее грудь, лоб и шея покрылись капельками пота. Дыхание стало прерывистым. Левая рука прижалась к груди. Она стала царапать грудь ногтями, словно хотела вытащить от туда нечто.
Своей мощной кистью он ласково взял тонкую руку Линси и медленно отстранил ее. Потом закрыл глаза и опустил голову, при этом положил свою кисть ей на грудь. Через некоторое время Линси стала успокаиваться. Потом она совсем успокоилась, ее дыхание стало плавным и размеренным. Раднир поправил подушки и укрыл ее одеялом. Подходя к двери, он снова услышал слабый стон, но это был стон облегчения.
У двери его поджидала Линея. В руках она держала фигурку волка, воющего на луну, сделанную из слоновой кости.
- Маме снова было плохо, да? – ее голос был тревожный, а взгляд напуганный.
- Cон. Это сон, – туманно ответил ей Раднир.
- А ты помог маме избавиться от этого сна? Я видела, как мама успокоилась, как только ты сел рядом с ней – она тихо заплакала и обняла Раднира за ногу.
Он невидящим взглядом посмотрел на девочку. Помедлив, взял Линею на руки и посмотрел ей в глаза.
- Все будет хорошо, – грустно ответил, Раднир.
Налице проскользнула легкая улыбка и тут же исчезла.
- Обещай, что не уйдешь от нас. Женись на моей маме. Не оставляй нас одних –Линея упорно смотрела в глаза Радниру, он не выдержал и отвел взгляд.
- Ну, Линея, детка, я ведь только вчера к вам пришел, а ты уже хочешь, что бы я женился на твоей маме. Ведь мы даже не знаем друг друга.
- Ты хороший. Я знаю это. И тебе понравилась моя мама.
Раднир задумчиво смотрел на девочку и очем-то думал.
- Но ведь ты же не бросишь нас просто так, не сказав ни слова?
- Не знаю, - тихо ответил он.
На улице было тихо и сумрачно. Небо на востоке только начало рдеть. В воздухе не было даже и намека на ветер. Раднир огляделся по сторонам, глубоко вздохнул и пошел по направлению к храму. Он хотел провести немного времени за молитвами и поразмышлять над увиденным, а потом приступить к отработке своего ужина и уютного места в славной комнатке дома прекрасной женщины, которая приютила его.

В храме было пусто. Служители храма еще только собирались проводить службу, поэтому Раднир мог спокойно посидеть в тишине и спокойствии.
Храм был очень старым, можно сказать – древним. В центре росло средних размеров деревце. Оно было хрупким и беззащитным. Тонкие изящные ветви, покрытые темно-зелеными листьями, тянулись в разные стороны, образуя подобие купола. Кора дерева была серебристого цвета с золотыми прожилками. Оно было очень похожим на татуировку, которую он видел на плече Линси.
На верху, в куполе храма, было широкое отверстие, откуда на деревце днем падал солнечный свет, а ночью его освещала своим серебристым мягким светом луна. Оттуда же землю орошал дождь и приходил свежий ветерок, приносящий с собой аромат цветов с полей.
Раднир сидел на скамьях, которые были поставлены вокруг дерева, и смотрел на него отрешенным взглядом. Оно напоминало ему Линси: хрупкая, ослепительной красоты женщина протягивает к нему руки. Грустный тревожный взгляд просит о помощи. Раднир сам не заметил того, как протянул руку, стремясь таким образом поддержать ее, помочь ей. Но потом видение пропало, только слабое эхо женского голоса отдавалось в его сознании.
Раднир смутился. В зале храма Матери Природы стояла тишина. И только ветви дерева слегка покачивались на слабом ветерке, дотрагиваясь до вытянутой руки Раднира, будто поглаживая, стремясь успокоить.
Его мучили разные мысли, известные лишь ему, но то, что он был необычным человеком, было видно из далека.
- Так ты вернулся, мой друг! – прозвучал старческий сиплый голос.
Раднир сидел не оборачиваясь, словно не замечая, что эти слова были обращены к нему.
- Я знаю твою печаль, но прошлое не вернуть. Там где ты поселился, ты найдешь ответы на многие вопросы, но обретенное тобой должно остаться здесь же. Придет другой, он возьмет это сам. Как он это сделает – это не важно. Два месяца – ты сам выбрал этот срок. Держи обещание и отпусти их.
Раднир медленно повернул голову в сторону голоса. Он увидел спину старика, согнувшегося пополам под тяжестью лет и испытаний, выпавших на его долю. Но это был не он, не тот старик, чей голос он только что слышал. Выходивший старичок был лишь брошенным своими детьми человеком, доживающий свои последние года в этом жестоком мире, и только Мать Природа согревала душу таких скитальцев.
Капля ледяной слезы оставила след на мужественной щеке и упала на плиты храма застывшей во времени льдинкой.


2
Сегодня был выходной день, день посвященный Отцу Создателю. День был прекрасный. Ярко светило солнце. Дул теплый ветерок. Люди улыбались и приветствовали друг друга.
Линси с Линэей сидели на заднем дворике своего дома. Лица их светились от улыбок, когда к ним подошел Раднир. Они обе посмотрели на него и приветственно помахали руками. Линэя же бросилась к нему. Раднир подхватил ее на руки и покружил в воздухе. Веселый беззаботный детский смех огласил маленький дворик. Линси радовалась.
Как странно, прошел всего день, а он как будто, уже целую вечность рядом с нами, вот так приходит каждый день и обнимает и целует свою дочь…
Линси вдруг опомнилась. Какая она ему дочь? Боже, она совсем замечталась. Но все-таки как так может быть, такое странное ощущение…
Раднир мягко улыбался маленькой девочке. Ласково отводил непослушные детские локоны с ее лба. И вдруг с какой-то печалью прижал к себе. Линэя обняла его за шею и спросила:
- Что с тобой, у тебя тяжело на сердце.
Раднир бережно поставил ее на землю и присел, глядя ей в глаза:
- Все хорошо. Я просто вспомнил кое-что. Слушай, Линни, можно я тебя так буду называть? – с широкой улыбкой спросил Рднир.
- Конечно, Радни! – весело пролепетала Линея.
Теперь уже мужской смех прокатился по двору. Раднир прижал ее еще раз к себе и отпустил со словами:
- Там тебя ждет девочка по имени Мари, говорит, что она твоя подруга и хочет тебя видеть.
- А! Мари! Я ее уже давно жду, мы хотели поиграть вместе у нас дома сегодня. Спасибо, Радни!
Линея, радостно выкрикивая имя подруги, побежала ее встречать, а Раднир смотрел в след убегающей девочке.
Он обернулся и тепло улыбнулся Линси. Подходя к ней ближе и садясь рядом на полено, приготовленное для вечернего камина, сказал:
- Изумительная у тебя дочь. Ты наверно очень счастлива с ней.
- Да, я рада, что у меня есть Линэя, - с печалью в голосе сказала она.
- Расскажи мне про себя.
Линси напряглась. Посмотрела на него. Улыбка сошла с ее лица. Но увидев теплый и дружеский взгляд собеседника, она успокоилась и снова улыбнулась.
- В моей жизни нет ничего интересного. Я всю жизнь жила в этом городе. Здесь жили мои родители и родители моих родителей. Вот и все, что я могу тебе рассказать, - она посмотрела на него. Раднир задумчиво произнес:
- Родители…
Но потом встал и спросил ее:
- Пойдем, прогуляемся, Линси. Покажешь мне город, - он протянул ей руку.
На сердце снова стало тепло и радостно, и они весь день проходили по городу и окрестностям. В обед они вместе с Линэей пообедали в местной харчевне, а после пошли на окраинную площадь.

Город был старый, как тот храм. В некоторых местах были видны древние руины, которые использовали теперь в качестве амбаров или хлевов. Но вот на окраинной площади он увидел очень красивую постройку.
В центре площади, окруженной стеной, стояла беседка, высеченная из цельного куска мрамора. Это были четыре колонны, сделанные в виде дубов, а в центре бил маленький фонтанчик. Все было сделано настолько искусно, что казалось живым. И только прикоснувшись можно было понять, что это лишь камень.
Раднир, спросил:
- А почему эту площадь не используют как торговую?
- Это место священное. Как храм. Сюда любят приходить посидеть у фонтана. И эта площадь пользуется популярностью у молодоженов, - Линси вдруг покраснела, застенчиво улыбнулась и опустила взгляд.
- А, понимаю, - улыбнулся Раднир.
Вдоволь нагулявшись в местной дубовой роще и всласть насмеявшись, ближе к вечеру они пошли домой.
За ужином Раднир сказал:
- У вас тихий и уютный город. Тут приятно жить.
- Да, у нас мудрый и добрый правитель. Но разбойники нам все равно портят жизнь.
Больше они не разговаривали за столом.
Когда Линси пошла спать, она попросила, чтобы Раднир побыл с ней какое-то время. Он согласился.
Линси заметно нервничала перед сном. Раднир стоял неподалеку от кровати и пристально смотрелна Линси, сложив руки на груди. Она почувствовала это и обернулась.
- Что? Что такое?
- Ничего, - помедлив сказал Раднир, - просто ты нервничаешь немного. Что-то не так?
- Нет, все нормально, просто день был насыщенный, вот я и нервничаю от усталости.
Она выдавила из себя улыбку и легла в постель.
- Удивительно, но я не стесняюсь тебя. Объясни, почему так, Раднир?
- Не знаю, - просто ответил он.
- Сядь рядом на кровать, пожалуйста.
Он медленно подошел и сел на кровать, пристально вглядываясь в рядом лежащую женщину.
- Ты так смотришь, будто я сейчас наброшусь на тебя, - улыбнулась Линси.
- Прости, не хотел, - смутившись сказал Раднир.
Его взгляд упал на оголённое плечо. Знак начинал потихоньку светиться. А поведение Линси стало меняться. Движения стали резче. Она теперь говорила слегка томным голосом. Раднир, как мужчина почувствовал это сразу и отстранился немного.
Вдруг, Линси провалилась в сон. Некоторое время она лежала спокойно. Но по мере возрастания яркости свечения знака, ее дыхание становилось сбивчивым. Через некоторое время история повторилась, и Раднир снова успокоил Линси. Она не проснулась. Ее рука нащупала его ладонь и крепко вцепилась в нее. Подсознательно она не хотела отпускать его.
Так Раднир просидел полночи. Он догадывался, кем могла быть Линси, но он еще не был в этом уверен полностью. Он решил не задавать пока Линси вопросы, а посмотреть, что будет дальше.
Ночь прошла. Утренние лучи солнца пробивались сквозь шторы на окнах. Один из особо назойливых лучей падал прямо на глаза Радниру. Он проснулся и понял, что так и сидит рядом с Линси, держась за ее руку. Он быстро прокрутил то что произошло на кануне и посмотрел на нее. Он не мог отвести взгляд. Ее красота возбуждала, притягивала. Ему хотелось ласкать ее, гладить ее нежную кожу, провести рукой по волосам, прижать к себе, овладеть ею…
Он резко опомнился и обнаружил, что часто дышит, что его лоб покрылся потом, но главное – он уже склонился над ней и пытался ее поцеловать в губы. Его глаза сверкнули ледяным пламенем, резкая боль ударила в мозг, и он отпрянул. Глаза бегали по комнате как сумасшедшие и метали искры. От резкого движения Линси зашевелилась и простонала имя – Рэнд. Еще через несколько секунд – «Где ты?». Потом она успокоилась и, повернув голову к Радниру, уснула. Из уголка глаза покатилась серебристая слеза.
Раднир медленно встал, укрыл замерзшие от утренней прохлады руки Линси и пошел на улицу.
Выйдя из комнаты, он услышал топот маленьких ножек. К нему спускалась Линэя.
- Мне сегодня приснился папа. Это я сразу поняла.
Линэя плакала. Раднир взял ее на руки и обнял. Он сказал всего одну фразу, но таким голосом, что Линэя сразу успокоилась и даже улыбнулась:
- Все хорошо. Это же хорошо, что тебе приснился папа.
- А как мама?
- С ней все в порядке. Зайди к ней в комнату, но не буди ее, пусть спит, а я пока пойду искать инструмент. Крыша в одном месте совсем прохудилась.
- Нет, пусть мама спит, а я покажу тебе, где инструмент. Я знаю где они!
Она, с радостью от того что может помочь, побежала на задний двор.
День обещал быть прекрасным и полон работой по дому.

Линси открыла глаза. Она вспомнила последний разговор с Радниром. Вспомнила выражение его лица и подумала, что что-то делала не так.
Она встала, накинула на себя шаль и пошла на улицу. Вдруг она услышала на крыше стук и веселый детский смех.
На заднем дворе бегала и прыгала Линэя. Она так светилась от счастья, что Линси сама заулыбалась и пошла к ней, позабыв про тревогу.
На крыше дома сидел Раднир и искусно заделывал в ней дыру.
- Линни, подкинь мне вон ту маленькую досочку, она у забора стоит.
- Держи! – Весело крикнула Линэя.
Она увидела маму и заголосила:
- Мама, мама, смотри, как у Радни получается! Он искусный мастер, правда ведь, мам?
Линси смеясь, подошла к дочке, взъерошила ей волосы:
- Правда, моя дорогая. Что правда, то правда.
- Мам, Радни говорит, что мы уже заканчиваем.
- Правда? Раднир, ты уже заканчиваешь, так быстро?
- Да, уже спускаюсь, - сказал Раднир и, взяв инструменты, начал спуск на землю.
Весь день они убирались и приводили все в порядок.
Раднир успел сделать новую кладовую. К концу дня они все сильно устали, но были все довольные и счастливые. Линси на ужин приготовила изумительный яблочный пирог. Все с удовольствие поужинали и легли спать. Ночь была тихой и спокойной.
Так прошла неделя. Все в доме трудились не покладая рук. Линэя мастерила глиняные горшки, а Раднир помогал ей возить их и продавать на площади. Приближалось время главного праздника - осенней ярмарки, которая ежегодно проходит в этом городе в честь Матери Природы.
Накануне праздника, к ним в дом пришла Паула и принесла небольшой гостинец. Входная дверь слегка скрипнула и в дом вошла Паула.
- Линси! Детка, здравствуй.
К ней на встречу вышла Линси.
- А! Паула, что тебя привело в столь ранний час к нам?
- Я принесла тебе небольшой подарок от наших пастухов в честь великого праздника.
- Спасибо, Паула, большое спасибо, - она тепло улыбнулась своей старой знакомой.
Линси уже поворачивалась в сторону кладовой, как Паула вдруг придержала ее и заговорщически сказала:
- Слушай, весь город уже болтает, что у тебя в доме появился мужчина. И говорят, что он очень даже красив.
Лукавая улыбка расплылась на ее круглом лице. Линси покраснела до кончиков ушей и застенчиво улыбалась.
Как же она не учла. Ведь такой мужчина как Раднир, не может быть незаметным в таком опустевшем доме. Что же делать теперь, ведь весь город уже знает, а она даже и не думала об этом. Хотя, какая разница, кто о чем думает, это же, все таки, моя личная жизнь. Да и не оставаться же, в самом деле, одной до конца жизни.
- Все совсем не так, как вы думаете. Просто он остановился у нас на два месяца и сказал, что в счет платы поможет, чем может по дому, - стала оправдываться Линси.
- Да ну тебя. Линси, знаю я этих мужиков. Сначала помогают, потом руки твоей запросят.
Паула уже не скрывала своих похотливых мыслей, и ее уже понесло.
И тут Линси поняла, зачем на самом деле пришла Паула.
- Паула, дорогая, хочешь, я познакомлю тебя с ним? – тоже заговорщическим тоном спросила Линси.
- Правда? Ты хочешь меня с ним познакомить? – у Паулы вспотели руки от волнения.
- Пойдем, он сейчас на заднем дворе колет дрова.
Линси быстро пошла по дому, а Паула, еле поспевая за ней, с волнением ожидала встречи с таинственным для нее незнакомцем. Ей говорили, что он очень красив и могуч телом. А Паула всегда была падкая на таких мужчин, хотя у нее никогда никого не было в жизни. Она всегда оправдывалась: «Лучше влюбляться и любить на расстоянии, так меньше проблем и не надо думать что сказать, чтобы завести разговор». На самом же деле ее многие жалели из-за того, что она одна.
Вот они, наконец, вышли во двор. К ним спиной стоял Раднир. Его длинные седые волосы развевались на ветру. Руки так легко держали здоровый топор, что казалось, этот топор сделан из пуха. А удары по поленьям были такими сильными, что становилось ясно – такому мужчине лучше не попадаться под горячую руку. Но потом она представила себе, как же наверно хорош он в постели. И она даже покраснела от возбуждения.
- Раднир, познакомься с моей подругой Паулой.
Тапор завис на секунду в воздухе. Потом медленно опустился на землю рядом с поленьями. Раднир повернулся лицом к ним, и Паула поняла, что влюбилась с первого взгляда. Она уже хотела его. Такова была натура Паулы.
Она в смятении протянула ему руку в знак приветствия. Он взял ее руку и слегка сжал. В ее голове промелькнула мысль, что не могут быть эти руки такими нежными.
Он приветственно улыбнулся ей и сказал:
- Приятно познакомится. Меня зовут Раднир.
- М…м…мне тоже очень п…п…приятно, - заикаясь произнесла Паула. Ее большая грудь так сильно вздымалась от тяжелого дыхания, что нельзя было не заметить, что она чувствует.
Раднир понимал ее, но лишь светло улыбнулся и отпустил ее руку.
- М…мне много рассказывали жители нашего города про вас. Но в реальности вы намного лучше, нет… вы прекраснее, нет … вы не забываемы…
- Линси уже давилась от смеха за ее спиной. Ее лицо так покраснело от еле сдерживаемого хохота, что она уже просто села на землю и затыкала из последних сил ладонью рот.
Раднир же только слегка улыбался и слушал бред Паулы. А потом сказал:
- Ну что вы, Паула, ведь и месяца еще не прошло, что же могут знать обо мне люди?
- Да, вы правы, они ничего не знают, они вообще все глупцы, - глаза Паулы не мигая и не отрываясь смотрели на Раднира. Казалось, она хотела съесть его своими глазами. Слова вырывались изо рта как у загипнотизированной.
Когда Раднир искоса глянул на Линси, она все поняла, взяла Паулу за локоть и потащила ее к выходу. Та упиралась и говорила, что еще не все сказала, что так много хочет сказать этому «Богу во плоти». Но Линси знала, что лучше увести ее, а то будет хуже.
Когда же Паулу отвели домой, а Линси вернулась к себе, веселью не было конца. Их обоих как будто прорвало. Они смеялись еще долго, когда пришла Линэя и спросила, от чего же они так смеются:
- Ничего дорогая, просто смешной анекдот, - уклончиво сказала мама.
- Мам, опять приходила Паула? – начиная хихикать, спросила дочка.
И все разом не сговариваясь дружно засмеялись.
- Зачем ты так поступила с бедной женщиной? Ведь ты же прекрасно знала, какова она, - с легким укором произнес Раднир.
- Но ведь она так хотела познакомиться с тобой. Если бы я отказала ей, она бы обиделась. К тому же видел бы ты ее, когда я спросила, не хочет ли она познакомится с тобой.
Линси вспомнила этот момент и снова прыснула смехом.
- Что же теперь с ней будет? Она ведь поуши влюбилась в меня, - Раднир снова начинал смеяться.
Линси вздохнула успокаиваясь и произнесла с неутихающей улыбкой:
- Она наверно пойдет и напьется до последней степени, а доктор Рид будет ее потом приводить в чувства еще не один день.
Все представили эту сцену, и дружный безостановочный смех снова огласил дом. Все понимали, что это не хорошо смеяться над чужим горем, но ничего не могли поделать с собой.

И снова была ночь. Тишина была звенящей. Ни ветра, ни стрекота кузнечиков. Природа замерла перед одним из главных праздников в тринадцатый день второго месяца осени.
Только тихий заунывный вой далекого волка оглашал тишину и спокойствие природы. Но мужчина с седыми волосами и черными как ночь глазами не спал. Он знал, что означает этот вой. Время близилось, а на его древнем сердце было тяжело и страшно.

И вот он праздник. Долгожданный праздник. С самого раннего утра люди шли в храм, чтобы помолиться Матери. В знак своего почтения и любви к ней, каждый без исключения приносил с собой графин воды из священного источника на окраинной площади и выливал, преклонив колени и нашептывая слова благодарности за данную ему жизнь. В этот день все без исключения женщины и девочки были в почете. Даже разбойники, по слухам, не трогали их, иначе могли навлечь на себя проклятье.
Все женщины собирались на окраинной площади и пели гимн, посвященный Матери. От этого гимна фонтан начинал петь. Песнь была одна, но каждый слышал ее по-своему. Постепенно все затихали, и в ушах звучала только музыка воды священного фонтана. Каждый в этот момент думал о том, что было, есть и что будем в его жизни в будущем. Души их очищались и насыщались теплом и любовью Матери ко всему живому.
Затем все возвращались в храм. Под молитвы и тексты древних песен листья опадали и превращались в серебро. На ветвях вырастали тринадцать желтых плодов, которые падали в ладони, как только к ним прикасались.
Серебреные листочки собирались и хранились до следующего года, когда их раскидают по полям, что бы урожай был богатый, а сами растения не болели. Плоды высушивались и хранились для зимнего времени. Их использовали в качестве лекарства. Если съесть хотя бы маленькую дольку этого плода, то болезнь проходила быстро и без осложнений. Но если были тяжелые случаи, когда было невозможно вылечить и долькой, тогда больному давали целый плод, и это всегда помогало.
Врачи настолько скептически относились к этому виду врачевания, что рекомендовали параллельно с этими плодами принимать их лекарства. Они даже слушать не хотели своих пациентов о том, что это может быть излишне. Их вера в то, что это вера людей в эти плоды и сами плоды по себе не могут быть панацеей от всего. Что ж, ученые есть ученые. Им нужна чистая логика и голые факты. А в данном случае никаких намеков на логику не было и в помине.
И люди потихоньку переходили на убедительные доводы врачей. Постепенно народ переставал пользоваться природным лекарством и своей верой. Их вера теперь начинала нуждаться в аргументах всезнающих ученых.
Но, пока такие времена не наступили, плоды пользовались большим уважением и почтением.
Эти плоды не портились и всегда были свежи, даже в сушеном состоянии, а на вкус они были тем, что каждый больше всего любил есть.
В полдень на главной площади началась сама ярмарка. Купцы, которые приехали задолго до ярмарки, наконец-то могли начинать свое дело – зарабатывать деньги в больших количествах. Пошлину они в такой день платили не маленькую, но этот день все равно оправдывал их старания. Никто из них не уедет без денег, наоборот, их карманы будут просто трещать от золота и серебра. Так происходило потому, что у жителей этого города и близ лежащих деревень был обычай тратить как можно больше денег, что бы в последующие дни в их карманах завелось еще больше денег. Таков был обычай, каким бы он ни был странным для приезжих из других городов и земель.
У Линси тоже дела шли большими темпами. Ее глиняная посуда пользовалась большой популярностью в округе. А местные еще не забывали говорить о ней и приезжим. Так что отбоя от покупателей не было. Раднир тоже помогал ей не покладая рук. Маленькая Линэя выбирала первый попавшийся горшок и пыталась сама продать прохожим. Люди так умилялись малютке, что не могли не купить у нее горшочек другой. Некоторые давали даже больше, чем посуда стоила на самом деле, а Линэя не стеснялась и брала все, что ей давали. Мать только улыбалась и хвалила свою дочь, подбадривая ее, что она будет хорошей заменой ей в старости.
На площади стоял такой гул, что порой нельзя было услышать даже свои мысли. Но один мужчина четко слышал девичий голосок, который предлагал тарелочку за два сребреника. Он подошел к ней и наклонился:
- Эй, малышка, а не дешево ты продаешь такую замечательную тарелочку? – на его лице блистала теплая улыбка.
Но девочка гордо вздернула носик, крепче прижала к себе статуэтку волка и гордо сказала:
- Можете не брать, уважаемый покупатель, если не хотите, - она одним глазом посмотрела на него – не обиделся ли он.
Мужчина засмеялся, потрепал девочку по золотым кудрям и со словами: «Ну что ты, малышка, конечно возьму, как же я могу не взять такую замечательную тарелочку, но не за два серебряных, а за два золотых!»
Он вложил в маленькую ладошку две большие золотые монеты и подмигнул девочке. Та стояла с таким видом, будто ей только что сказали, что ее официально сделали принцессой. Маленький ротик еще долго не закрывался от удивления, а большие голубые глазки смотрели на ладонь с монетами.
Над ее головой прозвучал шепот:
- Спрячь, не стоит вот так стоять посреди улицы. Мало ли что может произойти. Да и маме не говори, потратишь на куклу, которую так давно хочешь купить.
Мужчина заговорщически подмигнул и пошел прямо к лавке с посудой. Девочка только хотела спросить, откуда он узнал про куклу, но решила не задавать лишних вопросов, а сделать так, как посоветовал ей этот незнакомый дядя.
У лавки кипела работа. Линси и Раднир уже вдвоем не успевали продавать. К Радниру подходили в основном женщины. Они так краснели, когда он улыбался им и благодарил за покупку, что было сложно не заметить их влюбленных взглядов. Некоторые были до того настырными, что подходили и покупали уже далеко не первый горшок или тарелку и все ради того, чтобы еще разок посмотреть в его добрые черные глаза. Их мужья только после пятого или шестого подхода к лавке понимали, куда и для чего уходят семейные деньги, и с раздраженным видом хватали своих жен за руки и уводили прочь. Их даже не останавливал тот факт, что с женщинами в этот день обращаться так нельзя, но ведь это были их жены.
К Линси наоборот подходили только мужчины, что бы выразить ей пару комплиментов по поводу ее красоты и умелых ласковых рук. Они так же косились на здорового Раднира и с легким волнением спрашивали, не ее ли это новый муж. Ее уши слегка краснели в такой момент, и она с застенчивой улыбкой говорила им нет.
В какой-то момент казалось, что посудная лавка стала центром скопления народа. Но уже через пару часов товар закончился, и можно было собираться домой, а потом самим идти и тратить деньги.
Именно в этот момент, когда продавались уже последние тарелки, а стесняющихся жен уже не осталось, к лавке подошел мужчина. Раднир был так поглощен делом, что абсолютно не замечал, что происходило вокруг.
В тот момент, когда Раднир полез под лавку, чтобы поставить пустой ящик с соломой из-под посуды, прозвучал голос:
- Здравствуй, Раднир. Давно не виделись.
Раднир рывком встал и задел плечом прилавок. Оставшаяся посуда жалобно зазвенела.
Перед ним стоял мужчина в красной мантии с широкими длинными рукавами. На груди слева был вышит знак, который так хорошо знал Раднир. Он от удивления застыл на месте. А незнакомец продолжал:
- Не трудно было тебя найти. Ты предсказуем. Но мы тебя не виним.
Раднир пришел в себя. Он стал угрюмым и не обращал внимания на незнакомца, а продолжал складывать ящики на телегу.
- Я знаю, ты не хочешь слушать, да и вряд ли будешь. Но я тебе хочу сказать вот что. От себя тебе не убежать. Да, ты нашел дом, но ты же знаешь себя. Не иди против своей судьбы, не надо.
Раднир остановился. Выпрямился. Посмотрел на небо. Закрыл глаза и улыбнулся. Затем он отстраненно посмотрел на своего собеседника и продолжил свое дело.
- Раднир, ты нам нужен. Твой Учитель, твой отец, сказал, что без тебя нам не справится.
Раднир резко дернулся от упоминания его Учителя. В глазах полыхала ярость. Кулак сжался и переломил одну из досок прилавка. На жалобный хруст дерева подошла Линси.
- Раднир с тобой все в порядке? – она смотрела на Раднира и на щепки в его руке и даже слегка испугалась.
Его вид напоминал статую демона: глаза стали чернее ночи. Все мышцы напряглись. А глаза татуировки на плече стали отливать алым цветом.
Но вот он посмотрел добрым и ласковым взглядом на Линси, и она успокоилась. Затем он отвернулся и смотрел теперь вдаль. Его лицо было непроницаемым, а взгляд смотрел в пустоту. Раднир был абсолютно не подвижен, только волосы трепал легкий ветерок.
- Кто вы? – спросила Линси, - зачем вы обижаете его?
- Я не обижаю его, а прошу, что бы он вернулся. Прощайте. А ты, Раднир, подумай. Мы тебя всегда ждем. Тебя не забыли и не винят ни в чем.
Он поклонился и пошел прочь. Раднир даже не взглянул ему в след, а продолжал неподвижно стоять. Линси переводила тревожный взгляд с Раднира на удаляющегося незнакомца.
Она подошла и положила ему ладонь на плечо. От этого мягкого прикосновения Раднир слегка вздрогнул. Он повернулся к ней лицом и взгляд его сказал, что пора идти домой и отдыхать. Он снова улыбался, но не произнес ни слова. Взяв ее за руку, он смотрел ей в глаза не отрываясь. Она почувствовала теплоту и спокойствие. Тревога отступала.
К ним подошла Линэя.
- Мама, а кто был этот дядя?
- Не знаю, дочь. Пойдем, пора домой, - Раднир взял ее на руки и посадил на телегу. Подмигнул ей, и они не спеша пошли домой.
Весь остаток дня и до поздней ночи они просидели в обсуждении ярмарки и того, как хорошо у них шла торговля. Они смеялись от всей души над Линэей, над тем, как она умудрилась выручить столько денег. За это время они ни разу не вспомнили о том странном человеке в красной мантии.
Ночью было полнолуние. Свет луны мягко струился сквозь окна большой комнаты, где сидели мама с дочкой и новый друг семьи, которому осталось с ними жить несколько недель, а затем он будет вынужден отбыть.
Линси читала сказки своей дочери, а Раднир молча слушал ее, глядя в окно, и вспоминал. Было уже поздно и Линэя под мягкий убаюкивающий голос мамы начала засыпать. Мама не стала переносить дочь в ее комнату, а оставила спать на диване, укрыв ее своей теплой шалью.
В комнате повисла тишина. Но она была не звенящей и не тягостной. Наоборот, Радниру казалось, что он действительно вернулся домой. Он посмотрел на Линси, как она, теперь уже для себя, читала старинную книгу, а рядом, свернувшись клубочком, спала маленькая Линэя. Эта идиллия вызвала много старых воспоминаний, от которых щемило в сердце. Тишина нарушалась только треском поленьев в камине и перелистыванием листов.
- Раднир, расскажи какую-нибудь историю, - не отрываясь от книги, попросила Линси.
Раднир удивленно посмотрел на нее и переспросил:
- Историю? Кукую историю? – хотя он понимал, что это звучит очень глупо, но этот вопрос как-то сам вырвался у него.
- Ну, ты ведь, наверно, много путешествовал. И наверняка у тебя есть, что рассказать.
- А… - только и смог сказать Раднир в растерянности.
Эта просьба почему-то застала его врасплох, и мысли стали разбегаться у него в голове. Он ни как не мог вспомнить хоть что-нибудь интересное. Раднир снова посмотрел на луну, встал, подошел к окну и посмотрел вдаль. Там, за, крепостной стеной виднелись высокие холмы, а на одном из них он разглядел плохо различимые руины древнего храма. Они лежали на холме прямо под большим диском луны. И тут ему вспомнилась одна очень старая история, которая приключилась с ним в глубоком детстве. Но он не хотел рассказывать ее от себя, так как это было так давно, что лучше Линси не знать насколько давно.
Он повернулся к ней лицом и улыбнулся. Сел на прежнее место и начал тихо рассказывать о прошлом. Его голос был тихим и проникновенным, а взгляд блуждал где-то далеко в глубинах безбрежного времени.