Рони

Рони

так зовут ливанского шестнадцатилетнего паренька, худенького, тонкого, словно тростинка болотистого озера Мером. Благодаря веселому нраву и легкому характеру, он известен почти всем жителям города Сура, как сейчас именуют библейский Тир, основанный за 240 лет до храма Соломонова, по свидетельству Флавия. Когда-то могущественный Тир расселил многие колонии в разных местах, основал Карфаген, вел успешные войны с Навуходоносором. Доселе еще видны руины плотины, сооруженной некогда Александром Македонским, действует православный храм, в котором учил сам Иисус Христос и апостол Павел. Но вряд ли об этом известно Рони. Да и к чему вспоминать о руинах ветхозаветных, когда в городе достаточно руин свежих, возникших после недавних ракетных обстрелов. Разрушенные здания значительно изменили привычный облик города, и знакомые с детства улицы стали незнакомыми. Вместо трикотажного магазина старика Абу Аббаса взору предстает пустошь, открывая вид на следующую улицу, которой и видно-то не должно быть. Хорошо, что семья не пострадала. В те страшные дни все жители города непрестанно молились: и православные, и католики, и мусульмане. Одна из ракет ловко срезала радарную установку, расположенную на крыше высотного здания, так, что даже никто и не пострадал. Вот только один из обломков угодил прямо в моторный бот, на котором Рони и его старший брат совершали рейсы в Бейрут за оптовыми товарами для местных торговцев. Брат упал духом, полагая, что восстановить лодку не удастся, а отец дневал и ночевал на причале. Он разбирал и собирал замолкший двигатель, пытался латать корпус и не терял надежды вдохнуть жизнь в изувеченное судно. Рони понимал отца и разделял с ним все тяготы по ремонту, потому что вся семья лишилась единственного средства к существованию. И так мальчику пришлось оставить школу из-за безденежья, искать случайных заработков на пристани, браться за любую работу, которая могла бы принести хоть одну лиру дохода. Вот и сегодня, благодаря наличию пропуска на территорию порта, Рони оказался в числе искателей заработка на причале, где ошвартовался большой лайнер, привезший в Ливан автомобили и строительную технику. Конечно, для работы по выгрузке судна отбирали тех, кто взрослей и крепче, а у мальчика от голода и вовсе живот подвело. Он смотрел на свое отражение в окнах офиса: заметно, или не очень? Выходило, что заметно, и очень. Рони присел на валявшееся тут же старое автомобильное колесо и уперся локтями в колени, полагая, что в таком положении, при его высоком росте, худоба станет менее заметной. Закончился отбор людей для работы, началась выгрузка, но он все не уходил. Дело было не в надежде на случай, с нею уже давно было покончено. В отчаянии Рони обдумывал последний, крайний вариант – продать, найденный им среди развалин разрушенного бомбежкой дома, мобильник. Это был хороший аппарат, с фотокамерой. Мальчик достал его из кармана и принялся рассматривать сделанные сегодня снимки: вот отец поднял руку в приветствии на своем мотоботе, а вот заходит в гавань океанский красавец-лайнер. До чего же счастливы, должно быть, работающие на нем люди!
«Рони!»,- вырвал мальчика из размышлений оклик Радвана, приятеля старшего брата,- «А ну-ка, подойди сюда!»
Поспешно сунув мобильник в карман, он посмотрел по сторонам. Звали именно его! Пружинно вскочив, Рони метнулся к судовому трапу и вытянулся перед Радваном. Рядом с ним стоял мужчина с европейскими чертами лица, в светлых брюках и белой рубашке.
«Вот, хороший парень, он отведет вас, куда нужно»,- похлопал мальчишку по щуплой спине Радван и добавил по-арабски « Поведешь капитана в город и покажешь все, что ему требуется. Ты же учил английский в школе?»
«Да! Да!», радостно закивал головой Рони, хотя в школе он учил французский. В настоящий момент это было не столь важно: главное - не упустить возможность заработка.
«Идем, идем!» - Рони хотел поскорей увести капитана за собой, чтобы тот не передумал.
«Капитан, капитан!»,- возбужденно прокричал мальчик охраннику у проходной порта, указывая обеими руками на мужчину. Да как он смеет, этот охранник, проверять документы у самого капитана! Стражу порядка и без того наскучило пребывание на своем рабочем месте, и он лениво отмахнулся: «Проходите!»
После бомбежек появилось много желтой пыли, ветер поднимал ее и переносил с одного места на другое. Центральная торговая улица, выделявшаяся прежде своей нарядностью и пышностью лавок, потеряла былую привлекательность и, присыпанная пылью, ничем не отличалась от остальных. Не перелетали через дорогу веселые стайки зеленых и голубых волнистых попугайчиков, детишки не тянули за руки родителей, требуя купить игрушки или сладости. Все в городе выглядело иначе, чем прежде.
«Куда? Куда?» спросил по-французски капитана мальчик.
Все равно, в каком направлении идти, везде просматривалось одно и то же: разруха, горы мусора и поземка пыли.
«Ортодокс!», капитан указал на себя, «Ортодокс мушей!»
«Католик», - мальчик радостно ударил себя кулаком в грудь.
«Мушей!Мушей!», указал рукой на минарет капитан.
«Ах! Ему нужно к священнику»,- сообразил Рони. Он согласно кивнул головой и жестами пригласил капитана следовать за ним. Религиозные концессии настолько переплелись в маленьком городе, что каждому было известно, кто какого вероисповедания придерживается. Но праздники отмечали все вместе: то христианские, то мусульманские, накрывая столы, и приглашая к трапезе соседей.
Быстрым шагом следовала странная пара вдоль сточных канав по узким и кривым улочкам.
«Капитан! Капитан!», кричал Рони всем встречным,- «Дайте дорогу капитану!»
«Ты что, дурочка, не видишь, что капитан идет? »,- обратился он к игравшей в классики девочке лет девяти. Та замерла, неуклюже расставив после прыжка ноги и широко открыв рот. Ей было понятно, что происходит нечто значительное, но что? Рони находился не очень далеко от вершины блаженства. Еще бы! Он и капитан! Переговариваясь, вместе, они идут по улице, и весь город смотрит на него, на Рони! Вот и знакомое кафе, на перекрестке. А вот сидит за столиком отец.
«Это мой отец»- подводит мальчик капитана к изможденному, с черными от мазута руками мужичонке. В ногах у отца отсвечивает бронзой гребной винт, снятый с аварийного мотобота. Отец, не понимая ни слова из сказанного мальчиком, весело смеется. Задорно блестят его глаза на бородатом закопченном лице. Совсем неожиданно капитан пожимает отцу грязную, покоящуюся на коленях руку, и что-то говорит, указывая кивком головы на Рони. Никто не понимает, о чем идет речь, но, судя по выражению лица, о хорошем. Нужно спешить, и мальчик тянет капитана за руку: «Пойдем! Пойдем!»
Наконец они выходят к православной церкви, где уже началась служба.
«Идем! Идем!»,- зовет капитана Рони. Он смело заходит внутрь помещения. Ни громкое чтение молитв, ни хоровое пение не смущают его. Рони подходит к отцу Арсениусу и шепчет на ухо, что привел капитана, что судно вот-вот должно отойти, и у них нет ни минуты времени. Священник приглашает капитана кивком головы подойти к нему. Рони в восторге! Все смотрят на него, он занят очень важным делом. И тетушка Мариам, сидящая на второй лавке от входа, непременно расскажет о происшедшем маме, и всем соседям.
На обратном пути капитан спрашивал что-то о мороженом, указывая на вывеску с изображенными на ней молочными и шоколадными шариками, покрытыми сверкающими иглами льда.
«Да! Да!», кивал головой Рони,- «Мы в любой день можем съесть мороженое. Не то, что вы в море!»
Но слова эти оказались неверно понятыми. Капитан остановился, достал двумя пальцами десятидолларовую купюру из нагрудного кармана рубашки и протянул Рони. Конечно, Рони ожидал вознаграждения, но не столь щедрого, поэтому замешкался и сделал попытку отказаться. Капитан оттопырил задний карман брюк мальчишки, засунул туда деньги и похлопал провожатого по плечу: «Итс о кей! Донт ворри!»
«Донт ворри. Би хэппи!» О! Эти слова из песенки были понятны мальчику. Все хорошо! В порыве признательности он достал мобилку, включил и показал фотографию, сделанную им при входе судна в гавань. Снимок заинтересовал капитана, и он стал о чем-то оживленно спрашивать. О чем, понять было совершенно невозможно. На счастье подоспел Радван и, внимательно выслушав капитана, поинтересовался, есть ли у мальчика переходной кабель от мобилки к компьютеру. Ничего подобного у Рони и быть не могло: итак с превеликим трудом удалось подобрать подходящий блок для зарядки батареи. Но у Керима с соседней улицы был точно такой же аппарат. Можно попытаться уговорить его и одолжить нужный кабель на какое-то время. И мальчик согласно закивал головой.
«Капитан хочет получить копию с твоего снимка. Ты можешь принести переходник?»,- перевел Радван капитана и добавил, - « Но судно уже готовится к отходу!»
«Да, конечно! Максимум десять минут!», - выпалил Рони и бросился со всех ног в направлении проходной.
Для того чтобы достичь нужного ему дома понадобилось всего три минуты. Смеркалось, но окна квартиры Керима были безжизненно темны. Так и есть! Приятеля не оказалось дома. Где же он может быть? Еще такая же мобилка была у парикмахера. Правда, этот парень здорово дерет нос, но все же…
Мальчик побывал и у парикмахера, и у сына ювелира, и еще у многих. Наконец он нашел нужный ему кабель в самом неожиданном месте – во дворе собственного дома. Восьмилетний сынишка той самой тетушки Мариам, что сидела на службе в церкви, собирал всякий, казавшийся ему ценным, электронный хлам. Он мог часами сидеть и перебирать цветные проводки, старые выключатели, лампочки и прочую электромеханическую ерунду. За этим занятием и застал его отчаявшийся Рони, заскочив во двор для того, чтобы выпить глоток холодной воды из крана.
«Откуда у тебя это? », спросил он, высвобождая черный провод из разноцветного клубка, но никакого, даже самого невразумительного ответа не получил. Собственно, это было уже неважно. Главное – успеть в порт!
До чего медленно передвигаются ноги и сокращаются дистанции, когда ты спешишь! Сердце колотится где-то у самого горла. Вот проходная с охранником, вот контора Радвана, еще немного, и запыхавшийся мальчик стоял на причале. Но поздно. Трап уже убрали, и всякая связь с берегом прекратилась. Как же так?! Рони, понурив голову, опустился на корточки, олицетворяя фигурой своей самое, что ни на есть, безнадежное отчаяние.
«А капитан ждал тебя!», сказал подошедший Радван. Он не успел продолжить, потому что в его руке весело заиграл мобильный телефон.
«Понял. Понял. Есть!» Он двинулся вдоль причала, показав рукой, чтобы Рони следовал рядом. Неожиданно, взревев мотором, из темноты выскочил лоцманский катер и направился прямо к ним.
«Прыгай!», приказал Радван мальчику,- «Капитан хочет тебя видеть».
Катер быстро домчался до борта судна и Рони ловко взобрался по веревочной лесенке наверх. Боцман отвел его в судовую надстройку, а офицер объяснил, что капитан занят на мостике и не может уделить внимание Рони, но велел накормить славного парня ужином.
«Ешь, ешь, не стесняйся»,- подбадривал кок. А Рони отламывал большие куски круглого арабского, похожего на лепешку хлеба, и пытался объяснить, что он раздобыл необходимый для компьютера кабель.
Потом его, слегка переевшего, высадили вместе с лоцманом на катер, и когда тот, с ревом отошел от борта, на мостике показалась выхваченная светом прожектора фигура капитана. Капитан махал ему, Рони, рукой!
«А кабель-то! Кабель! La photo! Le cabel!» кричал Рони, но голос его тонул в шуме работающих двигателей, а рука крепко сжимала вспотевшей ладонью злополучный провод. Другой, свободной рукой, мальчик ощупал задний карман джинсов, и в нем ободряюще хрустнули доллары. В общем, не считая мелких неприятностей, сегодняшний день удался!