My Friend

Ярко светило летнее солнце. Мы сидели под деревом спиной к спине и тянули апельсиновый сок. Тогда-то он и сказал, что мы расстаёмся.
Расстаёмся.
Не могу никак понять, что это значит…
Мы познакомились ещё в школе, нам было по 12 лет.
Первый день учёбы. Новый класс. Учительница назвала моё имя, и я могу зайти. Предательская ступенька. Падаю на колени. С глухим стуком упала сумка. Так глупо. Девчонки тут же захихикали. И все смотрят на меня. Чувствую, как краснею. Кто-то оказался рядом, собирая вывалившиеся книжки.
У него растрёпанные чёрные волосы. А на щеке ссадина. Растянутый чёрный свитер. И такие большие синие глаза. Он уверенно берёт меня за руку. Такая тёплая ладонь. Всё как в тумане. И вот я уже сижу за соседней с ним партой.
После уроков мы вместе пошли к озеру. Солнце светило ярко. Мы сидели спиной к спине, и он сказал, что мы теперь друзья.
- Я так и сказал? - наверно он вскинул бровь. Всегда так делает, когда удивляется.
- Да, - отвечаю легко.
Он развернулся и улёгся ко мне на колени. Странно, с чего это вообще взялось, что мы ... встречались? Откидываю длинную чёрную прядь с его лица. Такое бледное. И очень серьёзное.
Он закуривает.
- Агатцума, ещё раз выпустишь дым в мою сторону… - мой шипящий голос. Злюсь. Поэтому и называю по фамилии. Каору этого терпеть не может.
- Целоваться со мной не будешь? - пошутил он. Пришлось спихнуть его худощавое тело на траву.
В тот день, день нашего шестнадцатилетия, мы весь вечер бродили по набережной, дурачились. Отлично помню свою дурацкую синюю куртку. Несмотря на прохладную погоду, он был в одной рубашке и каком-то полосатом шарфе. И вдруг пошёл дождь. Ливень. И мы укрылись под козырьком подъезда. Каору вдруг сорвался выскочить под дождь, пришлось дёрнуть его за шиворот рубашки. Он еле удержался на ногах, извернувшись, двумя руками упёрся в дверь подъезда. Его лицо оказалось совсем близко. Запах сигарет. Он склонился. Мои глаза закрылись. Спина вжалась в металлическую дверь. Его горячие, мягкие губы.
Об этом сначала мы молчали, а потом он, конечно, забыл.
- Что такое лицо мрачное? - усмешка.
- Иди ты… - к чёрту Агатцума. К чёрту Каору! Если ты такой тупой, ну и чёрт с тобой.
- Кио, - неожиданно мягко произнёс он, смотря на меня снизу вверх. - Кио, Кио.
- Тебе нравится повторять моё имя?
- Где жёлтый хвостик Кио, там и Кио, - промурлыкал он. Волосы у меня были действительно почти жёлтые, обычно убранные в короткий хвост.
Каору порылся в сумке и выудил пару банок пива, стащенные, наверно, у соседа по квартире. Каору снимал небольшую квартиру на две комнаты. Комната Каору была с видом на озеро. Там всегда царил особый беспорядок. Горы красок и палитр, холсты. А у окна всегда стоит небольшой мольберт. Каору изучает классическую живопись.
Он всегда готовил нам завтрак, если мне приходилось ночевать у него.
Тем утром он тоже готовил завтрак, только очень тихо.
Кто-то вошёл в комнату. Три ночи. В проёме двери возвышается фигура Каору, только вернувшегося с какой-то вечеринки. От него сильно разит спиртным. Он небрежно скинул пальто и вошёл в комнату. Машинально натягиваю одеяло под подбородок. А он сел вдруг на мою постель, дотянулся до моей ладони, сжал её.
- Кио, Кио... Где жёлтый хвостик Кио, там и Кио, - неожиданно проникновенно пробормотал он, погладив меня по голове.
- Каору, ты пьян, - мой резкий голос.
Одним рывком он вдруг вскинул мою руку вверх, прижимая к деревянной спинке кровати. Пытаюсь крикнуть. Пытаюсь свободной рукой вмазать ему по лицу. И вот оби мои руки припечатаны к кровати. Он что-то говорит. А его лицо всё ближе и ближе. Чувствую, что краснею...
- Каору... Каору… - по лицу потекли слёзы. Пряди его длинных волос окутывают моё лицо. Я не чувствую своих ладоней, сжатых его сильной рукой. И мне всё равно. Лишь только хочется, что бы это всё длилось и длилось. Комната плывёт. Дыхание Каору на моей шее. Тепло его тела. Его шёпот.
А потом он ходил с какой-то девчонкой по имени Рейко.
- Каору, ты помнишь Рейко?
Он растянулся на траве возле меня, смотря на небо. И кажется он был где-то далеко. Он повернул лицо в мою сторону и улыбнулся. Не помнит он никакой Рейко. Зато я её хорошо помню.
Дверь в его комнату оказалась не запертой. Смех девушки. Его тихий голос. Тихо подкрадываюсь, боясь лишь скрипа половиц. Хотя они бы не услышали. Вслушиваюсь в шорохи и голоса. Противно. Стыдно. Обидно. Я ненавижу тебя, Агатцума! Врываюсь в его комнату, что-то кричу, кидаю в них свою красную куртку, подаренную как-то Каору. Рейко круглыми глазами смотрит на происходящее, теребя рукав кофточки. Я понимаю, что сейчас заплачу. Не хочу, чтобы Каору видел мои слёзы из-за него. Я ненавижу тебя, Агатцума! Выбегаю на крыльцо, подхватывая рюкзак. Рывок. Рассыпаются по плечам высвобожденные жёлтые волосы. Каору цепко схватил меня за руку и притянул к себе. Улыбка на его бесстыжем лице. Тёплые синие глаза.
- Я люблю тебя, Кио, - его спокойный голос.
Уткнувшись лбом в его грудь, смотрю вниз, на его чёрные туфли.
- Я люблю тебя, Кио, - повторяет он всё таким же ровным голосом.
Ярко светило солнце, грело мои полуобнажённые лопатки. От Каору пахло чем-то приятным и цветочным.
Солнце клонилось к горизонту. Воздух стал влажным. Мы сидели, прислонившись друг к другу.
- Кио, я жду твоего ответа вот уже почти месяц.
- Какого ответа? - поджимаю под себя ноги. - Что вообще всё это значит?
- Кио?
Вскакиваю, он поднимается так же резко. Мои глаза сталкиваются взглядом с его - таким внимательным, пронзительным. Он проводит тыльной стороны прохладной ладони по моей щеке. Прикрываю глаза.
- Я люблю тебя, Каору, - выдыхаю я. - Я хочу быть с тобой.
Он берёт меня за руку.
- Давно бы так, Кио, - ухмыляется он. - А то всё «я ненавижу тебя, Агатсцума». Мы не можем быть друзьями, Кио. Это я имел в виду. Я люблю тебя.