ВОЗДУХ, ИЛИ КАК МЕНЯ УЧИЛИ БЫТЬ ГРАЖДАНИНОМ

Данный рассказ основан на реальных фактах из биографии нескольких людей. Прошу не считать данное произведение одой оппозиционным партия, более того, оно даже не о них. Этот текст посвящается молодым людям, которые однажды смогли выйти на Главную площадь с красным флагом в руке и словом «Свобода» в голове.


ВОЗДУХ, ИЛИ КАК МЕНЯ УЧИЛИ БЫТЬ ГРАЖДАНИНОМ
Well I’ve never seen us act like this,
Our only hope is the minds of kids,
And they’ll show us a thing or two
Our only weapons are the guns of youth,
It’s only time before they tighten the noose,
And then the hunt will be on for you
Billy Talent «Red Flag»

Как всё-таки глупо смотреть вдаль, когда сидишь на краю крыши! Как глупо смотреть вниз, когда не планируешь полететь! …Как бездарна жизнь, когда живёшь только ради одной сигареты…

Я до сих пор не могу понять, что меня тогда заставило залезть на крышу жилой девятиэтажки и сесть на краю, свесить ноги вниз и молча закурить сигарету…

Всю свою маленькую восемнадцатилетнюю жизнь я панически боялась высоты, но не тогда. Тогда, на зависть Карлсону, я сидела и молча болтала ногами на высоте 40 метров. Впервые за этот год мне было так спокойно и хорошо…Одна на растерзании ветра… Ветер был настолько силен, что, казалось, продувал мою кожу насквозь и щекотал лёгкие.

Чёрт, последняя… Я даже не о чём не думаю, просто курю. Горький дым жжёт мне горло, течёт по крови к сердцу и, наверное, именно он - то последнее, что может согреть моё давно опостылое ко всему сердце.

Говорят, 18 – это расцвет, начало жизни, стадия цветения. Нет. Лгут, по-чёрному лгут, я знаю точно: 18 - это начало гниения. 18 - а значит, с лимитами покончено, 18 – значит, ты личность и всем плевать, что у тебя интеллект, как у пятилетнего ребёнка…18 - а значит, ты свободен. Свободен… или просто в это хочешь верить.

Именно в этом возрасте впервые мы гордо поднимаем голову и заявляем: я – гражданин. Я – Человек! Я - это неповторимый мир! Бог мой, нас так тянет на великие свершения,…и мы так неосторожно широко распахиваем свои глаза, взирая на этот реальный, впервые за 18 лет, действительно реальный мир…

Глава I. Мне нет 18, но я уже вглядываюсь в этот мир.

Сколько времени прошло, а я до сих пор в красках помню этот день. Он такой странный и непохожий на остальные…

…Окна класса ослепляли нас ярким весенним светом. Он, как непослушный сорванец, проникал через застылые, сонные от зимы, молекулы стекла и бил нам в глаза, красил щёки. Солнце было насколько яркое, настолько и пустое, холодное, нарисованное. Помню, я долго ёрзалась, сидя на стуле за партой: ни как не могла усесться, что-то мне мешало. Что-то мучило меня, влекло… что-то, что я сама не могла никак найти. Я долго нетерпеливо разбрасывала своё внимание по классу, одноклассникам, но так и не находила того, загадочного, что меня так непонятно сильно тревожило. Попытки сконцентрироваться на доске, на задании были тщетны - это лишь всё больше распаляло мою нетерпимость и злило. Вдруг неожиданно урок прервали… Учительница достала с верхней полки громоздкого шкафчика маленькую, совсем крохотную книжку в виде небольшого красного квадрата и начала читать, затем передала нам, что бы мы, как гуси, друг за другом читали по предложению. Помню, мы бережно, как великую ценность, передавали из рук в руки непонятную книгу… Бог мой, сколько там было много красивых слов о дружбе, братстве, доверии и, чуть ли не через слово, говорилось, что вместе - мы сила…Это была первая в нашей жизни пропаганда. Такая продуманная и проверенная годами утка о пионерстве… Утка, которая 100-процентным попаданием прострелила нам мозги, как несколько десятков лет назад нашим родителям…На следующий день мы уже толпились в очереди на запись в гордые ряды пионеров и мечтали о красных галстуках. Как глупо! Теперь я с улыбкой вспоминаю этот ажиотаж, мы тогда не понимали в какую паутину, секту мы вступаем. В наших умах, всё с той же мощью и оптимизмом, как когда-то в семнадцатом, звенели лозунги о светлом и беззаботном будущем. Всё было так красиво и романтично…

…Лозунги… «прилежно учиться», которое с годами превратилось в «не брось друга - дай скатать»…и «мы за здоровый образ жизни» - в «Дяденька, дайте сигарету»…О, а эти походы!!!… Помню-помню: одноместная палатка, в которую, на зависть всем китайским общагам, каким-то чудом вмещалось 7 человек… Помню, лежишь и нюхаешь носки соседа и всё равно ощущаешь себя таким счастливым…

…Помню наше посвящение…Нас сняли с уроков, что, естественно, уже стало поводом безмерной детской радости, и отправили в парк…Помню, после официальной части нам на растерзание оставили целый стол сладостей: пирожные, конфеты…ммм…Конечно, как примерные дети, помня вечный завет родителей: «дают – бери», мы налопались сладостей до упора, и я не исключение... Тока на утро поняла, что это такое: звать водяного в унитазе. Мне было жутко плохо: болел живот и постоянно рвало. После этого я ещё неделю не только не смотрела на конфеты, но даже пила чай без сахара…

Глава II. Опять-таки мне нет 18, но я всё ещё вглядываюсь в этот мир.

Конец тинейджерству - 17! Ещё чуть-чуть и амнистия, ещё год… Самое время жить по законам «секс – драгс - энд - рок-н-ролл»…ан, нет…какого-то чёрта я поднимаюсь в пять утра в выходной день и тащусь на площадь Независимости, что бы приветствовать парад…

Еле продрав глаза, я тащусь в метро…оказывается, я не только могу спать на ходу, но и похрапывать! Мило …

Ещё эта дурацкая зелёная униформа и пилотка! Нас таких уже полвагона [2]…

Полчаса позора и я на месте…Там уже куча народа….Зелёное море, или инкубаторы на выезде. И эти дурацкие флажки!….

Как же жутко холодно! Кажется, ветер поздоровался со всеми моими внутренностями лично.

Холодно…

Флажок примёрз к пальцам…или пальцы к нему...

Вместо весёлого помахивания рука бьётся в судорогах…Попа мёрзнет…Попа хочет домой…

Что и говорить, я просто молча ждала конца этого народного издевательства….

Вот...всё.. финиш.. .Я победно подняла руки вверх…

Бегом к метро…Опля…Закрыто…И дорогу перекрыли…

Иду домой пехом…

Кажется, за дорогу раз 200 призналась в своей горячей любви к этому бл*дскому миру. Почему я так далеко живут от центра?...

Всёёёёёёё…Больше никогда! Никогда! Хватит!

Глава III. Мне 18 и тчк

Мне 18. Я готова жить. Да, ЖИТЬ: любить, верить, надеяться, ждать, терпеть и, если надо, кричать и драться. Я ещё никогда не ощущала столько мощи в себе – это приятно чувствовать в своём характере мышцы Шварцнегера.

Мне 18!!! …И…ничего...Друзья – да, любовь – да, веселье – да, что-то – нет. И отсутствие этого «чего-то» теребит мне душу. Днями напролёт я пропаливаю мозги мыслями, пытаюсь вычислить недостающий элемент, тот элемент пространства, который наконец-то даст мне полное ощущение счастья, придаст пряный вкус жизни.

Я искала его везде: в дымном угаре, в жаре воды…Круг замыкался, не давая и намёка на разгадку, а потом ответ пришёл сам собой: мне 18, я могу спокойно придти в магазин и затарить ящик водки, но я не могу даже прошептать всё, что я думаю об этой системе. Каждый день я выхожу на улицу и ощущаю, что город будто вымер: по нему прошлось цунами, которое унесло всех людей в большое никуда, а огромные здания и широкие проспекты остались целы, но совершенно безжизненны.

Людей ничего не греет, они мрачные, а на пустых лицах даже не скука, а апатия. Это жуткое зрелище я вижу каждый день: утром, в обед, вечером… Я хочу развеяться и иду в клуб, в котором каждый вечер я слышу одни и те же песни. А я хочу веселья, а я хочу рока!.. В наше захолустье или, проще сказать, европейскую деревню никто даже не приезжает…или приезжает, но только глухой андеграунд, о котором я раньше только могла догадываться потому, что до нас и пластинки не доходят. Мы обречены вечно питаться отбросами да материальной помощью.

И становиться так страшно жить в 18 лет в этом, обречённом быть бесцветным, мире. Но ещё страшнее это осознавать. Да, мне не хватает её – свободы, её не хватает тебе и ему, ей, им. Эта апатия ничто иное как печать обречённости, клеймо вечного рабства. У тебя есть квартира, повезёт – машина- и что больше тебе нужно? – иллюзия счастья, матрица 21 века…Но не в 18!..И поэтому, сегодня я душу своё горло красно-белым шарфиком [3], чтобы просто показать f*ck системе – пусть знают: я не хочу носить ошейник ради свободы, я не хочу закрывать рот своим детям в колыбели, чтобы они были счастливы. Я НЕ ХОЧУ! - вот начало.

Глава IV. Мне 18 и всё ещё смотрю на этот мир.

Холодная одинокая площадь, огромная и, до безумия, безлюдная…как проклятое место...почему-то все её обходят стороной… Я стою одна, ничего не чувствую, кроме этой сырой серости, которая каким-то невероятным способом из воздуха пролезла мне в душу. Теперь у меня внутри всё также пасмурно и сыро.

Серо и безжизненно одиноко…Эти огромные, как забор, ограждающие площадь дома вызывают у меня непонятный страх. Они, как монстры, нагибаются надо мной, хмурят свои сталинские брови и окошками говорят: «Что тебе тут нужно, казява? Шагам марш домой!» Казалось бы, ещё чуть-чуть и я, как пугливый ягнёнок, поцокала бы мелкими перебежками отсюда. Если бы… Если бы чья-то рука так неожиданно не тронула меня за плечо…Я обернулась - это был парень лет 20. Он улыбнулся и спросил: «За свободу?» У меня как камень с души свалился: вот она, подмога…вот она, сила… «За свободу!»- почти выкрикнула я и заулыбалась. Мне стало так хорошо и комфортно. Мне уже не были страшны эти дома, это непослушно серое небо, эта слякоть. Я жила другим, я предвкушала.. Нас было более 1000 человек - разноцветная толпа, молодое стадо…Мы радостно жались к друг другу, как пингвины, в самую холодную пору на Арктике…Взялись за руки и колоннами двинулись вперёд…Странно, но никто из нас и не думал в это время ни о политике, ни о свободе. В наших головах было какое-то безумное счастье, эйфория нашей массовости и единства. Мы шли, шутили, смеялись.. Всё было так безмятежно. Так по-детски мило…Мы надрывали голос речёвками и лозунгами, сами не понимая зачем.. Это была большая игра …

Мы и не заметили как площадь, шоссе начали перекрывать чёрные точки…Они быстро и чётко перебегали из огромной машины на свои давно определённые кем-то места…Они даже не были похожи на людей: из-за бронежилетов их тело, торс напоминали чёрные до верха забитые бочки[4]..

Мы поздно заметили, но бежать не собирались…Мы их ждали, ради них мы пришли сюда, а не ради свободы. Да, мы их ждали, они их ждали…Мы ещё сильнее вцепились друг другу в руки. Шли вперёд, мы шли на них… Кончилось веселье, кульминация настала…Наши головы наполнила, откуда не возьмись, решительность и несгибаемость, мы знали - нас много, мы знали … но…никто не осмеливался первым бросить камень….

5 метров…3….2…1….из первых рядов начали доноситься женские взвизги, рёв…крик…это адское месиво звуков, эта труба жестокости…эта ужасная мелодия страдания, она прекрасна и идеальна: всё так живо, ритм, чувство такта, а главное, никто не фальшивит….как иронично и как страшно…за минуту мы превратились в инструменты…музыкальные инструменты, на которых так умело играли «они»…безупречно…отличный дирижер…послушные исполнители: на того нажать, того прижать, третьего - ударить хорошенько…

Началась жуткая толкотня…вмиг решимость превратилось в чувство страха и панику…мы толкались, кричали…я не могла двинуться, меня все толкали, отпихивали. Я отчаянно, как неопытный ныряльщик, когда неожиданно закончился кислород, гребёт руками на глубине, чтобы выплыть - так и я, давясь страхом, беспомощно пыталась выбраться из этой реки тел…у меня ничего не получалось, не было сил. Я билась, билась…и без толку…оставалась на одном и том же месте…как вдруг, прямо передо мной выросла фигура.. чёрная бочка…помню, в тот момент у меня возникло только одно желание: взглянуть ему в глаза…я пыталась уловить отблеск его глаз за этим тёмным стеклом шлема…тщетно, даже ни тени… ничего..

Хочу сказать, что я не долга искала, мои поиски быстро прервали: я почувствовала сильный удар сзади по плечу, он был такой сильный и неожиданный, что я упала на асфальт этой, уже проклятой мной и сотней других, площади…упасть на площади переполненной обезумевшей толпой с родни смертному приговору…и я быстро это осознала, я тотчас поняла как чувствует себя придверный коврик…эти шаркающие по тебе подошвы...и жуткая, нестерпимая боль во всём теле, кожа сама так и плюется кровью…..

Очнулась я только в палате…а вы знаете как выглядят люди-долматинцы? А я знаю…точнее узнала, когда посмотрела на себя в зеркало в тот день…они такие …нет…не беленькие с чёрными точками, а радужно-синие!!! Да-да…лицо такое пухлое, глазки маленькие, они еле закрываются под тяжестью набухших век…и рот большой такой, красный и шершавый от засохшей корки крови …только ирония меня спасала тогда…хотя из глаз не послушно лились слёзы…

Глава V. Мне 18 и мне надоело смотреть на этот мир.
Меня выгнали с позором из ВУЗа, сожгли навек мой загранпаспорт, но не это самое страшное. Страшно то чувство отчаянья и бесполезности «той» жизни. Ты привыкнешь жить не обращая внимания на плевки в твой след за спиной, ты научишься жить просто ради того, чтобы дышать, но ты никогда не заглушишь тот барабанный бой в твоём мозгу. Он будет стучать в твоих висках, вибрировать на глазах, стонать в твоём горле…Ты не сможешь просто нажать на pause. Ты не сможешь, раз глотнув воздуха, а не кислорода, забыть Его вкус. Кто знает – поймёт, кто на пороге – пусть запомнит.

Глава VI. Без названия

Что принято писать в заключение?.. Мораль? Мораль проста: в слове «свобода» слишком много букв, чтобы тащить их на своём горбу из ямы в 18 лет, но стоит ли ждать вечность, чтобы крикнуть: «Хватит!»





[2] - парадная униформа брсмевцев (новые пионеры).
[3] - символика оппозиционной партии.
[4] – лента новостей: «В течение вечера 19 марта на Октябрьской площади в центре Минска и вокруг нее собралось до 12 000 человек. По периметру площади, но преимущественно вне поля зрения протестующих, разместилось большое количество сотрудников ОМОНа и других силовых структур Министерства внутренних дел. Перед митингами и акциями протеста, которые последовали за выборами 19 марта, власти отключили электричество на обычно ярко освещенной площади, где протестующие соорудили палаточный городок и поддерживали постоянное дежурство. Чуть позже 3.00 утра 24 марта на площадь вышли приблизительно 100 сотрудников ОМОНа в сопровождении автобусов и грузовиков. Они объявили демонстрацию незаконной и приказали участникам разойтись. В последующие несколько часов силы безопасности арестовали около 250 человек и доставили их в тюрьму на Окрестина»