1. Сцены из современной жизни.Сергей.

В мутные серо-коричневые лужи падал тяжелый мокрый снег. Кривые снежинки после соприкосновения с водой мгновенно умирали, изменяя белый цвет на все тот же серо-коричневый, превращаясь в течение считанных секунд из хрупких кристаллов в безнадежно грязную воду.
В это промозглое утро я вышел из дома в хорошем настроении, перспектива встречи с работодателем вселяла в мою душу зыбкую надежду на благоприятный исход этого предприятия.
Честно признаться, я уже полгода состоял на учете в городской бирже труда и искал работу и сегодняшнее свидание не было первым, но мой внутренний голос кричал, ликуя где-то в глубине сознания, что именно сегодня меня ожидает триумф, подарок за последние бесцельно прожитые дни или вернее, месяцы.
Я быстро шел, глядя под ноги и перепрыгивая лужи. Тротуар был весь запруднен пешеходами, такими же суетливыми и беспокойными как я. Я не пытался рассматривать их лица, прячущиеся в воротники и капюшоны зимней, не по сезону напяленной одежды, но с удовольствием глазел на мокрые сапоги и ботинки, чавкающие по грязному асфальту.
От этого глупого занятия, впрочем, сопряженного с философскими размышлениями о сущности и несправедливости земного бытия меня отвлек звук до боли знакомой мелодии, настойчиво режущей мой слух, усыпленный монотонным гамом толпы и гулом сотен автомобилей, грациозно плывущих по мокрому шоссе параллельно чавкающему тротуару. Это Лондонский Симфонический оркестр исполнял одну из сюит Людвига Ван Бетховена в моем потертом айфоне, приплющенном плотной джинсовой тканью брюк к моей ноге.
Я остановился и неторопливо извлек из кармана черный кожаный футляр, скрывающий в себе это заграничное чудо. На ярком экране трепыхался неизвестный мне номер.
Пока в голове нервно крутилось « брать или не брать?» мой указательный палец, подчиняясь скорее инстинкту, чем логике ( а вдруг звонят кредиторы?), резко ткнул в зеленую трубочку в левом углу большого экрана.
-Привет, Серега! -раздается хриплый знакомый голос моего друга детства и теперешнего собутыльника Сашки Зайцева.
-Привет, – больным голосом, скорее по привычке, отвечаю я - Напугал. Новая сим-карта?
-Че напугал? – весело спрашивает приятель - Пуганый ты Серега, потому, что не похмелялся. Бери ноги в руки и ко мне.
-Водка?
-Пиво! Много пива.
Вдруг, какой- то толстый кабан, семенящий на ногах- тумбах, мерзко трущихся одна об другую, наталкивается на меня и не удосужившись даже извиниться, спешит дальше, расталкивая зазевавшихся прохожих.
Чудом удерживаю телефонную трубку в руке  : «Вот что значит спортивная подготовка, другой бы непременно выронил» – думаю я. А в слух произношу:
- Кабан ублюдочный, -провожая сердитым взглядом толстого хама.
-Ты че, офонарел, что ли?!- визжит из телефона голос Зайцева,- Я его, как друга, в гости зову ,а он обзывается.
-Да это я не тебе, извини, друг, - оправдываюсь, - свинья толстая меня только что чуть не задавила.
-Бывает, бывает ,– тараторит трубка ,-Жаль, что меня рядом не было. Я бы ..
-Ты бы извинился и пошел своей дорогой. Ладно, хватит! Скоро буду! – сердито отвечаю я, выключая телефон.
«Как много требуется для счастья и как легко обидеть возвышенную душу», -думаю я, резко меняя свой маршрут.
Теперь я шагаю в обратную сторону.Снег уже не радует меня, как радовал вначале. Теперь эти мерзкие снежинки напоминают мне надоедливых холодных мух, настырно забивающихся за воротник , беспардонно усаживающихся на кисти моих голых рук, чтобы затем беспрепятственно забраться в широкие рукава пальто.
Опять звонит телефон. Опять величественная мелодия, созданная гением великого композитора, призывает меня погрязнуть в пошлой мелочности многоликого бытия.
На это раз номер знакомый- Наташа. С цветного экрана смартфона, весело щуря красивые глаза, улыбается бывшая жена. Три года в разводе, она снова замужем, но мы по прежнему друзья. Айфон- ее подарок. «Брать или не брать? – пульсирует в висках философский вопрос.- Наверное, насчет алиментов, напомнить хочет, а денег нет. Стыдно. Эх, достала меня уже эта жизнь! А может, что- то случилось?» - уже кувалдой в затылок стучит кровь, а воспаленное воображение рисует страшные картины. Я закрываю глаза и вижу как моего сына, десятилетнего Димку, с высокой температурой везет «Скорая помощь» и склонившийся над его хилым и беззащитным телом врач произносит жуткий диагноз-грипп.
Жму на зеленую трубку.
-Привет, – звучит спокойный мурлыкающий голос.
«Значит , все в порядке» - успокаиваюсь ,кровяное давление нормализуется и стук в голове медленно стихает.
-Привет, – беспечным голосом отвечаю я.
-Не рад, что звоню?
-Я тебе всегда рад.
-Как всегда, врешь.
-Нисколечки.
-Ты работу ищешь или к Зайцеву бухать?- подобно ясновидцу предвидя мои планы, спрашивает Наташка.
Мои нервы, представляющие в данный момент клубок обнаженных сверхчувствительных сплетений с трудом выдерживают этот беспринципный укол. Уязвленное самолюбие, пытаясь бунтовать, заставляет меня отключить соединение.
Но через несколько секунд повторный звонок. Конечно ,опять Наташка. Собрав всю свою выдержку в кулак, жму на зеленую трубку.
-Ты че трубку бросаешь? Угадала, что ли?
-Угадала, – неожиданно признаюсь я.
-Ладно, не сердись, – звучит в ответ ее примиряющийся голос,- скучно мне сегодня и грустно. Опять вспоминала нас.
-А где твой? - спрашиваю я, имея ввиду Леонида Сергеевича, ее нового мужа. Он старше ее на пятнадцать лет. Полностью состоявшаяся личность, не чета мне. Служит кем -то там в министерстве внутренних дел, в общем, большая шишка. Она с ним должно быть счастлива- пускай не любит, но зато полностью уверена в завтрашнем дне.
Постоянные заграничные поездки семьей . Моя семья - теперь их семья. Непривычно. Димка, конечно ,счастлив. Иметь такого отчима престижно. Это тебе и новая клюшка, и коньки, и не какие нибудь а настоящие «Адидас» и каждый день переизбыток карманных денег.
-В Куршавеле с нашим Димкой и его младшенькой.- Отвечает Ната. Под младшенькой она подразумевает 24 летнюю дочку Леонида Сергеевича. - А мне скучно. Приезжай. - после небольшой паузы прибавляет она.
Я в задумчивости гляжу на часы; девять десять. Можно сказать, раннее утро, а у меня уже столько предложений. Работа... Та пошла она, эта работа, я уже и так бегу в другую сторону.
Останавливаюсь у входа в метро. Сотни грязных ног заглатываются широким ртом метрополитена. К кому я еду: к Сашке или к Нате? Кто мне в данный момент важнее? Вот чертов философ, что же все так у меня сложно? Может ,сначала к Сашке, а потом к Нате? Нет, нельзя. От меня же пивом разить будет. А что она от меня хочет? Опять плакаться будет, на жизнь жаловаться ,какая она несчастная .Просто Мадам Бовари.
И опять кровь стучит в моих висках, опять смутное беспокойство скребет мое бренное тело изнутри когтистой кошачьей лапой. Теперь мое воображение рисует, что несчастная Эмма Бовари и моя Наташка это одно и то же. Я вспоминаю, как живописно описывает Флобер последний день несчастной Эммы, ее растерянное метание по двору и вдруг ясно вижу как она, Эмма –Наташа , жадно заглатывает мышьяк, горстями выхватывая его из грязной стеклянной банки. Судороги. Слезы. Боль. Но это еще не так страшно. Страшнее всего описание ее похорон. «Ах, когда я прочел эту ужасную книгу? Зачем я ее прочел?»- Вертится в моей голове.
Жужжащая электричка мчит меня на станцию «Профсоюзная» к моей несчастной Наташке-Эмме.
А я, закрыв глаза, словно заново перелистываю ту сумасшедшую книгу.
Глухо гудящий метрополитен наконец- то выплевывает меня на «Профсоюзной». Вот они- Черемушки. В подъезде швейцар с улыбкой проводит меня к стеклянному лифту.
Звоню. И через минуту живая и смеющаяся Наташка втягивает меня в квартиру.
На следующее утро, в семь часов, я, с трудом преодолевая сонливость, выскакиваю из под мягкого пухового одеяла.
-Куда? – спрашивает Наташка, разлепляя правый глаз. – Леонид с Димкой только завтра вернутся.
-Устраиваться на работу, – хмуро отвечаю я.
-Понятно,- сонно бормочет Наташка- Деньги ,смотри ,не потеряй.-И улыбнувшись, добавляет: - У тебя кошелек выпал, я его тебе в пальто засунула.
-Спасибо, - отвечаю. И, склонившись над широкой кроватью целую ее в теплую, слегка припухшую от сна щеку.

Грязный асфальт, мутные лужи, промокшие дома. Мелкий противный дождь скользкой холодной рукой неприятно гладит мое лицо. Я опускаю голову и быстро шлепая по лужам маневрирую среди волнующегося леса разноцветных сапог, сапожек и ботинок.
Чувствую, как в кармане вибрирует телефон. Вчера вечером сменил мелодию на вибрацию. Опять незнакомый номер - наверное Сашка Зайцев.
-Алло.
-З-Здравствуйте, – гундит слегка заикающийся голос.
-Доброе утро ,- отвечаю я.
-Э-Это с биржи труда Вас б-беспокоят. Вы вчера не явились на встречу с работодателем и-и-и поэтому мы Вас снимаем с у-у-учета.
-С-С-Спасибо -отвечаю я и отключаю телефон.
Нервно шарю по карманам ища сигареты, но с горечью замечаю, что забыл едва начатую пачку "Camel" на кухне у Наташи .
Медленно подхожу к стеклянному киоску, спешить теперь некуда. С важностью достаю свой толстый портманэ из крокодильей кожи, подарок той же Наташи. Вчера еще совсем тощий, сегодня он трещит по швам, так туго набила моя любимая, его сто долларовыми купюрами. К сожалению мелочи, нет, а доллары они не берут. Может это и к лучшему, пора бросать курить.