Утром в посёлке

Утром в посёлке

Пять часов утра. Вчера весь день метель бушевала, а сейчас тихо и даже, кажется, теплее. Луна светит загадочным матовым светом, и весь посёлок смотрится как декорация к какой-нибудь волшебной сказке. Это попозже, когда начнёт светать, вся контрастность померкнет, а сейчас каждый сугроб выделяется чётко и антенны телевизионные, как корабельные мачты, таинственно искрятся на фоне тёмно-синего неба.
Молоденькая доярка Валентина, всего лишь в прошлом году закончившая школу, торопилась на ферму. Опаздывала. Вчера засиделись с ребятами до двенадцати, вот и проспала. Им хорошо, они на каникулах, а ей пол пятого на работу. Чтобы попасть на ферму, надо пройти вдоль улицы до овражка и за мостиком свернуть направо. Пройти теперь вдоль овражка до старого, давно заброшенного колодца, подняться на «большак», так называлась насыпная дорога, а там ещё метров двести, не далеко. Снег под ногами скрипит так, что слышно, должно быть, на другом конце посёлка. Дойдя до мостика, Валюша остановилась и, прислонившись к перилам, сняла с правой ноги валенок, чтобы поправить шерстяной носок, бабка недавно связала, не разносился ещё. В наступившей тишине сразу услышала характерный скрип чьих то шагов, доносящийся со стороны колодца – отсюда его не видно, заслоняет забор. Валюша сунула ногу в валенок и пошла дальше, но уже медленнее, почувствовала какое-то беспокойство. Надо проходить мимо колодца, а у него репутация тёмная, Валюша с детства помнила многочисленные байки о живущей в нём нечистой силе. Промелькнула даже мысль, а не идти ли в обход, но она её сразу отбросила. Во-первых, не маленькая уже, а, во-вторых, сама вчера смеялась над глупыми страшилками, которыми Николай пытался запугать девчат. Особенно было смешно, когда он рассказывал о каких-то коротышках-человечках, будто увиденных им на крыше дома бабы Груни. Будто те, напившись бабкиного самогона, весело отплясывали там, на коньке, танец маленьких лебедей. Валюша и сейчас живо это себе представила, но было почему-то не смешно.
Возле колодца стоял мужчина. Увидев её, нетерпеливо замахал руками:
- Валюша! Стой там! Близко не подходи!
«Что это с ним?» - удивлённо подумала Валюша и продолжала идти.
- Стой, стой! – хрипло крикнул мужчина и начал отходить от колодца почему-то задом, и так смотрел себе под ноги, будто потерял что-то.
Валюша остановилась. Мужчиной оказался моторист дядя Петя, он тоже работал на ферме. Валя хорошо его знала, поэтому сначала подумала, что он пьяный, но, присмотревшись, засомневалась. Дядя Петя молча остановился возле неё и закурил.
- Что случилось? – тихо спросила Валя, вытягивая шею в сторону колодца.
- Да ничего пока…- задумчиво протянул дядя Петя, - Подождём Трошина. Ему в район ехать. Сейчас должен подойти.
Валюша недоумённо пожала плечами и ничего не сказала. Было интересно, что там увидел дядя Петя, почему такой серьёзный. Что с похмелья, заметно, но вёл себя всё равно очень странно, и Валюша решила подождать, чем всё кончится.
Посёлок ещё спал, только петухи проснулись, тут и там пробовали голоса. Ждать пришлось минут пять. Услышали сначала лай собаки, потом сдержанный возглас и размеренный скрип шагов, как раз оттуда, где жил Трошин. Скоро увидели и его. Трошин шёл не спеша и когда заметил людей у колодца, остановился, начал всматриваться.
- Валюша! С кем это ты? На Николая не похож. – заговорил медленно, будто взвешивал каждое слово. – Меня что ли ждёте?
- Тебя, тебя! – недовольно перебил дядя Петя. – Пошли скорее, глянешь! Тут какие-то следы странные! И кровь, кажется….
Подошли к колодцу. Действительно, вокруг старого сруба увидели свежий санный след и следы ног. Кто-то ходил здесь с санками, ходил ночью, и следы явно принадлежали не одному человеку. И везде тёмные, а при свете спички, ярко-красные пятна, вернее всего кровь.
- Антиресно…. – протянул Трошин с заметной тревогой. – Что-то бросили в колодец?
- А что туда можно бросить? – дядя Петя, придерживая шапку, наклонился над срубом. – Темно! Сейчас не увидишь!
- Что бросили…. Зарезали овечку или телёночка…..
- А потроха в колодец! – с издёвкой закончил дядя Петя. – Нет, Василичь, тут явно дело нечистое! Пойдём по следам!
Следы, откуда приходили, туда и уходили. Видно было, что кто-то тащил санки, а другой шёл рядом. И через каждые два-три метра – кровь. Кому это понадобилось зарезать скотину и таскать её по селу на санках, было совершенно непонятно, поэтому все трое, стараясь не затоптать следы, пошли рядом. Следы несколько раз, будто специально, пересекали тропинку, затем свернули с неё и направились к дому бабы Груни. Дом этот стоял несколько в стороне от главной улицы, был довольно старым и не имел ни забора, как у обычных домов, ни построек. Только на задах его росла одинокая и такая же старая берёза. И жила в этом доме баба Груня. Сколько ей было лет, никто не знал, а сама точно не помнила, потому что последнее время резко пила. И, мало того, что пила, ещё и постоянные компании собирала. Когда окончательно стало ясно, что следы ведут именно к этому дому, троица остановилась.
- Петро! Иди, сходи, глянь! – с усмешкой предложил Трошин. – Твоя подруга. Небось, вчера наведывался?
- Вот! Нашёл подругу! – обиделся дядя Петя. – Я там сто лет не был! Нет, Василич! Тут что-то не то! Пошли, глянем! Я один боюсь….
Василич с досадой посмотрел на часы, мол, опаздываем, потом на одинокий домик, потом на ферму и согласился - Ну, ладно, пошли….
Дверь в сенцы была открыта и из неё на крыльцо тянулась длинная тряпка. Трошин зажёг спичку и наклонился. Брезгливо, двумя пальцами приподнял конец тряпки, но тут же отпустил и вытер руку о штанину. – Кровь! И здесь кровь! Да что же это такое, Господи?
Осторожно, стараясь не наступать на тряпку, Трошин и дядя Петя протиснулись в сени. Оба знали, что освещения здесь нет, поэтому к двери в сам дом стали двигаться наощупь, вдоль стенки. И эта дверь оказалась открытой. Дядя Петя быстро нашёл выключатель, но попытка зажечь свет не удалась.
- Баба Груня! – хрипло позвал он.
Ответа не последовало, в наступившей тишине слышалось только тиканье часов. Трошин опять зажёг спичку. Неровный свет озарил какие-то лохмотья на полу, кровать с перевёрнутой постелью, угол большой печки. В центре комнаты стоял табурет, и что-то лохматое лежало на нём. Теперь дядя Петя чиркнул спичку, подождал, пока она разгорится, и оба, как по команде, наклонились. Предмет, лежащий на табурете, они рассматривали какие-то доли секунды, не больше….
Валюша сначала услышала грохот, будто в доме что-то упало, потом увидела, как дядя Петя с Трошиным пытаются выскочить в дверь, неуклюже мешая друг другу. Первому это удалось дяде Пете, но он зацепился ногой за тряпку и со всего маху упал головой в снег. Трошин тоже упал, неудачно спрыгнув с крыльца. Оба мгновенно вскочили и, ни слова не говоря, принялись дрожащими руками выковыривать сигареты из помятых пачек.
- Да - а! – наконец отдышавшись, протянул Трошин. – Дела!
- Что там? – чуть слышно спросила Валюша.
- Голова! – прохрипел дядя Петя. – Бабкина голова в крови!
- Какая голова? А бабка?
- А бабка в проруби! – отрезал дядя Петя.
- В каком проруби! – уже, видимо, успокоившись, поправил Трошин, - В колодце она! Зарезали бабку!
Не понимая происходящего, Валюша завертела головой, словно хотела увидеть какую-нибудь поддержку со стороны и внезапно увидела – от мостика к дому приближались ещё два человека. Валюша не поверила своим глазам – Николай с приятелем из института! Она конечно рада увидеть их, но такого не может быть! Что они здесь делают в такую рань?
- Вот, кстати! – обрадовался Трошин, когда ребята подошли, - Николай, тут такие дела, надо милицию вызывать!
- Сейчас вызовем! – Николай сначала лукаво подмигнул Валюше, а потом сделал серьёзное лицо, - А что за дела?
- Алкаши бабку Груню зарубили и в колодец бросили! А голова на табуретке!
- Да что вы говорите? – не поверил Николай, - Голова на табуретке?
- Сам посмотри, если не веришь!
Николай опять подмигнул Валюше и вошёл в дом. Его товарищ и однокурсник по институту остался. Валя знала его мало, Миша первый раз приехал с Николаем, погостить. Сейчас он стоял рядом и как-то странно отводил глаза. Николай появился через минуту.
- Миша, бегом в контору! – приказал почему-то весело, - Пусть милицию вызывают!
- Сам иди! – предложил дядя Петя, - Кто ему поверит!
Миша торопливо закивал и быстро пошёл почему-то к мостику, хотя контора была с другой стороны. Но Николая это не смутило.
- Поверят! – заявил он твёрдо. – Григорий Иванович его знает. А ты, дядя Петя, иди мотор запускай! Дойка ждет, что здесь стоять!
- Да уж постою немножко! – обиделся дядя Петя, - Не каждый день головы отрубают!
- Да, да, подождём! – поддержал друга Трошин, - А ты не командуй! Не начальник ещё!
- Ну, смотрите, вам же хуже будет! – согласился Николай и, приблизившись к Валюше вплотную, шепнул на ухо, - Привет! Что не здороваешься? Голову видела? Пошли, посмотрим.
- Господи! С ума сошёл! – Валюша попыталась оттолкнуть Николая, но как-то слишком уж неуверенно. – Интересно! А что вы здесь делаете?
- Вас ждём!
- Да ну тебя!
На «большаке» появился «Беларусь» с прицепом. Лёня Скрипкин ехал за силосом. Поравнявшись с домом Груни, резко затормозил и, не смотря на то, что явно опаздывал, свернул к дому. Выскочив из трактора, Лёня сдёрнул с головы шапку, стукнул ей зачем-то сначала два раза по одной ноге, затем два раза по другой, будто собирался прямо сейчас сплясать здесь, только после этого весело крикнул: - Что за толпа?! Кто последний?
- Я, наверное, с тобой поеду! – не отвечая на вопрос, предложил дядя Петя, - Иди, глянь, если не страшно. И поехали.
- Не понял! Чё глянуть?
Лёня был очень маленького роста и по этой причине сильно страдал. Ему почему-то всегда казалось, что все обязательно должны из-за этого над ним смеяться. И сейчас он сразу почуял какой-то подвох, ему почему-то сразу показалось, что все собрались возле дома бабы Груни, только для того, чтобы, когда он будет проезжать мимо, каким-то образом над ним здесь посмеяться. Он ещё не понимал, в чём суть подвоха, но сразу насторожился и даже как будто взъерошился.
- Чё глянуть? Я могу и глянуть!
- Да не кипятись ты, – успокаивающе проговорил дядя Петя. – Бабку Груню зарезали. Иди, глянь….
Лёня окинул всех недоверчивым взглядом, помешкал немного, потом резким движением опять сдернул с головы шапку и быстро вошёл в дом. Буквально через несколько секунд так же быстро вышел и, не сказав ни слова, вприпрыжку, побежал к трактору. Дядя Петя побежал за ним.
- С ума сошёл! – пояснил его поведение Николай. – Наверно, бабушка сказала что-то, видишь, как рванул!
- Не паясничай, дурачок! – недовольно упрекнул его Трошин. – У меня до сих пор поджилки трясутся, а ему смешки!
Николай, не обращая внимания на недовольство Трошина, продолжал чему-то улыбаться, будто и не произошло ничего, будто опять кто-то просто пошутил, и Валюше это не понравилось.- Я наверно пойду, – неуверенно сказала она, - Чё тут стоять. Работать надо.
- Да подожди ты, - остановил её Николай, буквально ухватив за руку, - Пока дядя Петя мотор запустит, пока вода нагреется….
- Не спеши! – поддержал Николая Трошин, - Сейчас участковый приедет, а ему свидетели нужны! Не торчать же мне здесь одному!
Но Трошин глубоко ошибался, полагая, что он один будет «торчать» здесь и ждать участкового. Не прошло и пяти минут, после отъезда дяди Пети, а со стороны фермы к дому Груни уже потянулся народ.
Первыми пришли Малахина Вера и Зинаида, в посёлке была ещё одна Зинаида, но она сегодня болела, объелась грибов. Женщины уже издали начали охать и ахать, а когда подошли, Вера сразу попыталась войти в дом, но Трошин остановил её: «Нечего там смотреть! Все улики затопчешь!», заявил он решительно и загородил собою дверь. Тогда женщины обратились к Валюше.
- Неужели без головы лежит? – робко поинтересовалась Зинаида, - Страх то какой! А я её только вчера видела… Она ещё в район собиралась, к дочери.
- Да пьяная она вчера была! – перебила её Вера, - Говорила я тебе, Митрич тут лазил, да и Витёк! – при имени Витёк, Вера покрутила пальцем у виска. – Ты вспомни, кто у тебя взаймы просил!
- А кто вам сказал, что она без головы лежит? – опять, не скрывая непонятную радость, поинтересовался Николай. Ему почему-то становилось всё веселее.
- Машка Иванова! А что, наврала?
- Господи! Бабы! – нетерпеливо вмешался Трошин, - Не слышали звон, да и не знаете, откуда он! Нету её там! Одна голова только!
- Как голова? А бабка где?
- В проруби…. Фу ты! В колодце! Говорю, не лезьте! Тут не шутки вам!
- А как же…. В колодце. А Кто?
- Сейчас милиционер, Иваныч, приедет, будет разбираться!
Несколько минут женщины обескуражено молчали.
- Это Митрич её, - высказала вдруг догадку Зинаида, - Он курей хорошо рубит, с первого раза.
- При чём тут куры? – не согласилась Вера, - Витёк это, дурачок! Он совсем уже с ума сошёл! Его на той неделе голым видели!
- Каким голым! Чё ты несёшь! – заступился за Витю Трошин. – По всей деревне разбрехали, что где-то там Витя голым ходил! А где? Из дома до сарая добежал в рубашке! И всё! Какой же это голый?
- Ну, может, не совсем голый…. Я откуда знаю, люди говорят – голый….
-Вы сейчас ерунду не говорите! – нравоучительно продолжал Трошин, - Тут каждое слово может в протокол пойти! А именно что видели, то и говорите! А не выдумываете! Сейчас набрешете, а человека посадят!
- А мы чё видели, то и говорим! Дурак он и есть дурак!
К дому подошли ещё две женщины, Люда-продавщица и пенсионерка Матвеевна. Узнав, что в доме лежит только голова, а самой бабки нет, они очень расстроились, но было видно, что скорее не из жалости к покойнице, а из-за того, что вот, мол, пришли, а её нет, зря пришли.
- Триста рублей должна! – начала сокрушаться Людмила, - Вчера заняла пятьдесят рублей! Говорит, с пенсии отдам! Кто теперь отдаст?
- Василичь, ты сам видел, голову-то? – поинтересовалась Матвеевна.
- Да…. Посреди комнаты, на табуретке, вся в крови. И вон, тряпка у дверей, тоже в крови, скатерть, наверно….
Матвеевна подошла к крыльцу, нагнулась к тряпке, стала внимательно рассматривать.
- Мисс Марпл, - прошептал Николай, - Сейчас покажет на убийцу!
- Перестань! – укоризненно прошептала Валюша. – Что за веселье, не пойму!
- Это не скатерть совсем! – Матвеевна с трудом разогнулась и отошла от крыльца, - Такой тряпки у Груни я никогда не видела. Хотя….
- Значит, кто-то специально следы заметал! – сказала Зинаида и, помолчав немного, добавила, - Чтобы собаку сбить!
- Господи! Собаки-то тут причём? – не согласилась Вера, - Она отродясь собак не держала! У ней даже курей не было! Вон, видишь как жила….
Женщины принялись обсуждать незавидную жизнь несчастной бабушки, а Трошин в очередной раз закурил. Светало. Скоро у дома собралось уже человек десять, но милиционер всё не ехал. В дом после Лёни Скрипкина никто не входил. Трошин стоял у крыльца и никого не впускал, чтобы не «затоптали следы внутри», потому что снаружи, и возле дома, и возле колодца, все следы уже затоптали.
Наконец к дому подошли Серж, так звали Сергея Миронова, и Митрич, друзья – алкоголики. Это о них, как о возможных убийцах, упоминала Вера. Одного взгляда на опухшие лица товарищей было достаточно, чтобы понять, какая сила тащит мужиков в такую рань к дому бабы Груни, и в другой раз никто не обратил бы на такой визит никакого внимания. Но сегодня положение категорически изменилось. Женщины почему-то сразу и безоговорочно сочли их появление здесь не случайным, а обязательно как-то связанным с загадочным убийством. Поэтому все разом, не давая друзьям опомниться, они начали кричать:
- Пришли! Алкаши несчастные! Давайте, рассказывайте, что вчера натворили!!
Алкаши, вытаращив глаза, ничего не могли понять и хотели уже уходить, но женщины решительно их остановили. И, если бы не отчаянное сопротивление Трошина, наверное, начали бы даже бить.
- Ужрались, алкаши! – заметно распаляясь и совершенно сбивая с толку незадачливых алкашей, кричали женщины, - Зарезали бабку, утопили, а теперь за остатками самогона пришли!
- Какую бабку? – превозмогая страшную головную боль, возмутился наконец Митрич, - Вы что здесь, бабы, очумели совсем?
- Связать их надо! – решительно предложила Зинаида, - И допросить! Пусть выкладывают, как они до такой жизни дожили! Живых людей резать!
- Не резали мы никаких живых людей! – глупо улыбаясь, начал было оправдываться Серж, - Вы что, бабы, действительно…. Того….
- А кто бабку зарезал?
- Какую бабку?
- Ах, какую! Они ещё улыбаются! Вчера к Груни приходили?
- Ну, приходили…. – Митрич почесал затылок и испуганно посмотрел по сторонам, было ясно, что он совершенно не воспринимает происходящего, но женщины никак не хотели этому верить.
- Самогона не дала? И за это в колодец?
- В какой колодец? – опять не понимал Митрич.
- Хватит прикидываться! Баба Груня в колодце, а он, какой, какой!
Тут Митрич начал догадываться, что вчера что-то произошло, и они с Сержем к этому произошедшему имеют какое-то отношение и так как он, благодаря огромному опыту, достаточно уже себя изучил, то начал догадываться, что ничего хорошего это отношение ему не сулит. Тогда он мучительно начал вспоминать вчерашний день, но, в конце концов, не мог вспомнить даже начало сегодняшнего. Это его сильно напугало. «Не были мы вчера нигде!» - сказал он вдруг твердо и посмотрел на Сержа.
- Да, да, да! – закивал Серж, ему тоже передалось волнение Митрича, - Не были! Точно! Мы вообще ни куда не ходим!
Это странное признание возмутило женщин, что называется, до глубины души. Если так нагло врать, то можно договориться до того, что друзья - алкаши вообще не пьют, не бродят день и ночь по посёлку, донимая людей и собак своими дикими выходками, а только и делают, что сидят дома да книжки читают.
- А кто ж здесь был? – ехидным голосом спросила Малахина Вера.
- Вон, может быть, Витька! – Митрич показал на недавно подошедшего и стоящего у дерева Витю-дурачка, - Он точно здесь был! Я видел.
Женщины повернулись к Вите и сразу притихли. Во-первых, потому что тот подкрался как-то незаметно, он вообще последнее время вёл себя очень странно, и его начали побаиваться, а во-вторых - понимали бесполезность всякого общения с дурачком. Тогда, вместо женщин дознание продолжил Николай, всё это время он стоял с Валюшей в стороне и, невзирая на серьёзность положения, почему-то продолжал шутить. Демонстративно осмотрев Витю с ног до головы, на что тот даже попятился, Николай задал сначала наводящий вопрос:
- Ты был вчера у бабы Груни?
- Был! – не задумываясь, ответил Витя, хотя обычно из него трудно было слово вытянуть – молча собирал пустые бутылки и молча, в одиночестве, пропивал заработанные таким способом деньги.
- А видел ли ты, кто убил и разрезал бабку? – незаметно подмигнув Валюше, грозно продолжил Николай.
Наступила пауза. Витя начал крутить глазами вправо-влево и постепенно отходить за дерево. Женщины обступили его сзади.
Видимо поняв, что бежать некуда, Витя сделал плаксивое лицо и тихо сказал: - Видел….
Все сразу оживились. Даже Трошин подошёл ближе, хотя точно знал, что разговаривать с Витей не имеет никакого смысла.
- Да - а! – искренне удивился Николай, - И что же ты видел?
- Двоих маленьких мужичков…..
- Каких мужичков?
- Маленьких…. Вот таких, - Витя вытянул ладонь, показывая, какие маленькие были мужички.
- Ну-ну-ну! Ра… рассказывай дальше! – от удивления у Николая даже дыхание перехватило.
- Вот они пришли и говорят, - начал сбивчивый рассказ Витя, - Пошли, говорят, бабка Груня тебя зовёт! Выпить, значит…. А я не хочу идти…. А она говорит…. Убей меня, я ведьма! И даёт мне топор… - при слове топор лицо Вити заметно изменилось, будто он действительно увидел топор или ещё что-то страшное. – А я побежал от неё…. А она догоняет и кричит: - Убей меня, я ведьма!
- Кто даёт топор? – не понял Николай, - Какая ведьма? – рассказ Вити явно начал вызывать у него неподдельный интерес. – От кого ты убегал?
- От маленьких мужичков…. Они зарубили!
- Кого зарубили?
- Ведьму…. – Витя замолчал, и как ни в чём не бывало, принялся рассматривать верхушку берёзы.
- Ну, ну, ну! – не унимался Николай, - Зарубили ведьму и куда дели?
- Съели….
- Господи! – запричитали бабы. – Да что он такое говорит! Что он несёт! Совсем одурел!
Рассказ дурачка привёл в замешательство и Николая, он округлил глаза и долго, сосредоточенно смотрел на него. – Так! – сказал наконец уверенно, - Успокойтесь, женщины! Сейчас проведём следственный эксперимент! – и, повернувшись к Вите, неожиданно громко крикнул: - Лезь на дерево!
Витя вздрогнул, посмотрел вверх, потом на окружающих, словно надеялся услышать какую-то другую команду, потом не спеша снял рукавицы, засунул их в карман и полез.
- Так! С этим всё ясно! Дальше можно не допрашивать! – весело заключил Николай, самообладание опять вернулось к нему, - Совсем от водки товарищ одурел! Вот там и сиди!
Но женщинам такое заключение не понравилось. Им очень уж хотелось узнать и именно сейчас, кто убил бабу Груню.
- Спроси его, на кого мужички похожи? – предложила продолжить допрос Зинаида, но не та, которая пришла с Верой, а другая, которая объелась грибов, - Может, они похожи на Митрича с Сержем? У нас других маленьких нету!
Женщины наперебой принялись задавать вопросы сидящему на дереве Вите, однако тот, уткнувшись носом в ствол, упорно молчал. Тогда они попытались сдернуть его за ноги, но он быстро полез выше и начал так виртуозно брыкаться, стараясь непременно угодить кому-нибудь в глаз или нос, что все сразу согласились оставить его в покое.
- Какие такие маленькие мужички? – вновь обратилась больная Зинаида теперь уже к Митричу с Сержем, - Лилипуты что ли? У нас лилипуты никогда не водились! Значит, это точно вы!
- А Сенька Кузнецов, забыла что ли? – неуверенно пролепетал Серж.
- Ха! Тоже! Нашёл лилипута! Да Сенька Кузнецов, во-первых, был не лилипутом, а горбатым! Да, к тому же, его прошлой весной бык забодал! Помнишь, на пасху хоронили!
- Бык забодал Василича! – поправила Зинаиду Люда-продавщица, - Я хорошо помню, его в марте хоронили. Он мне пятнадцать рублей должен остался! А горбатый в погреб упал! Когда пожар тушили!
- Нет, Василича Петраков по пьяни задавил! На тракторе! – вмешалась в разговор Матвеевна, - Вы опять всё напутали!
- Господи! Да при чём здесь Сенька! – не унималась Зинаида, - Тут явно два человека было, раз он говорит! А раз двое, значит эти! Они всегда вместе ходят! А те давно померли!
Между тем «эти двое», пока женщины разбирались, кто там кого задавил, подошли к охраняющему вход Трошину и настойчиво стали проситься внутрь. Трошин, по праву одного из свидетелей, не соглашался, объясняя это тем, что милиционер, не обнаружив исчезнувших улик, если их затопчут, может смело подозревать кого угодно и, прежде всего, тех, кто первым прибыл на место преступления.
- Да нам не надо на место преступления! Нам только в сени! – чуть не плача, умолял Митрич, - Там сразу раз, и налево! Я знаю, где стоит!
- Ну, хорошо! - согласился Трошин, - Но только в сенцы!
Не успели женщины опомниться, как Митрич прошмыгнул мимо охранника и скрылся в тёмном проёме дверей.
- Куда он! – в один голос закричали почти все, но было поздно, из сеней послышалась отборная брань, а ещё через секунду Митрич ругался уже на крыльце.
- Обнаглела бабка вконец! Пусто! Говорил я тебе, балда, денег не давать! Или брать сразу!
- А куда брать…. – чуть слышно промямлил Серж, - Сам говорил, у неё лучше сохраниться.
- Вот и сохранилось! Всё выжрала и концы отдала! От такой гадости точно подохнешь! А мы ещё виноваты!
- Постой, постой! Какие концы! Чё ты несёшь? – грубо прервала пылкую речь Митрича больная Зинаида, - Ишь как разошёлся, самогон у него пропал! Вспомни, вчера из-за него бабку грохнули? А со зла да сдуру, и голову ещё отрезали?
- Не знаю, кому там что у кого отрезали, а деньги мы ей вчера отдали, она просила! – Митрич разошёлся не на шутку, видимо, всё имеющееся у него терпение давно закончилось, и голова разболелась так, что совершенно перестала соображать, и поэтому он кричал всё сильнее и сильнее, - А теперь что? Может ты похмелишь? И, главное, деньги кто отдаст? Ты ведь не дашь? Нашла когда помирать, ей Богу! Могла бы подождать до утра!
- Во, понёс! – Зинаида повернулась к женщинам и театрально развела руки, - Посмотрите, бабы! Человека зарезали, а ему хоть бы хны! Весь мир, ей Богу, подохнет, а им лишь бы нажраться! Во, дожили!
Женщины бурно поддержали возмущение Зинаиды и принялись наперебой вспоминать каждая про своё определённое горе. Шум поднялся невообразимый. Со стороны можно было подумать, что происходит какой-нибудь мировой сход, на котором решаются вопросы вселенского масштаба.
Наконец с «большака» к дому свернул «газик» управляющего.
Увидев его, Николай торопливо подхватил Валюшу под локоть и, стараясь не привлекать внимания, потащил из толпы. Все надеялись, что управляющий приехал с милиционером, но Николай Николаевич вылез из машины один, с нескрываемым изумлением осмотрел толпу и, ничего не понимая, спросил у стоящего ближе всех Трошина:
- Что здесь происходит? Что за базар?
- Как…. А разве… - Трошин начал искать глазами Николая, - Студент за милиционером пошёл, мы ждём….
- За каким милиционером? – продолжал не понимать управляющий, - Кто мне объяснит, что здесь за сходка и почему не работаем?
- Так бабу Груню ночью зарезали! Какая тут работа! – ответила за всех больная Зинаида.
- Ты же болеешь, Зинаида! – управляющий внимательно осмотрел её с ног до головы, -Как здесь оказалась? И людей собрала!
- О! Зинаида опять виновата! Может, я и бабку Груню ночью зарезала?
- Бабку Груню ты не могла ночью зарезать, потому что она в районе, у дочери! – Николай Николаевич строго осмотрел толпу и добавил громко, чтобы слышали все, - Как могли её ночью зарезать, когда я сам лично вчера вечером отвез её к дочери в район! Она неделю просила! Вот, вчера ездил в банк, заодно и отвёз! Поэтому дома её нет! Что вы здесь собрались?
- А голова! – удивился в свою очередь Трошин, - Голову здесь оставила? Я сам лично видел…. Правда…. Там темно было и…. А что ж там….
Не закончив говорить, Трошин, расталкивая женщин, быстро направился к крыльцу, управляющий – за ним. Женщины тоже двинулись следом, но у крыльца остановились и приготовились ждать. В сени вошли только двое и через минуту вышли. Николай Николаевич первым, за ним, виновато опустив голову, Трошин.
- Нет там никакой головы! Расходитесь! – коротко приказал управляющий.
- Съели! – мрачно заметил сидящий на дереве Витя.
- А кровь? – не унимались женщины.
- Вон, тряпка на крыльце! На ней, кажется, кровь! – это вышла вперёд Матвеевна. – Я сама видела!
Николай Николаевич внимательно осмотрел грязную тряпку, носком сапога скинул её с крыльца на землю и уверенно заявил:
- На кровь не похоже! Может быть, сок какой-нибудь! А этот, - управляющий показал на Витю, - Кто его затащил на дерево? Митрич? Вы опять кочевряжитесь? Снимите сейчас же!! Замёрзнет!
Но на его призыв никто не обратил внимания, все кинулись рассматривать тряпку, а потом по очереди, по двое, стали заходить в дом. В доме действительно был ужасный беспорядок, как, впрочем, и всегда, но головы на табуретке не было, не было и крови.

- А что ж там было? – уже вдоволь насмеявшись, спросила наконец Валюша, когда они с Николаем подходили к ферме.
- Тыкву из-под кровати вынул и на табуретку положил, а сверху мочалку, она такая же, как бабкины волосы! И соком полил! А потом двери открыли, они же у неё никогда не закрывались, и следы начали поливать. А в доме больше не лили, а то бабка заругает! А потом под мостиком сидели! Тебя ждали!
- А куда ж она делась, эта тыква?
- Так я заходил, помнишь, и под кровать её опять засунул! Вместе с мочалкой! Сейчас светло, они бы сразу догадались!
- Господи! – проговорила вдруг Валюша недовольно, - Ну и шуточки у вас! Весь посёлок переполошили! – и, помолчав какое-то время, с грустью добавила, - А, впрочем, как всё надоело! Уехать бы отсюда куда-нибудь подальше…
- Ну – у! Это ты зря! – голос Николая впервые прозвучал серьёзно, - Сейчас везде одинаково.… Сейчас такое время…