Читаемый

Читаемый
(Отголоски Борхеса)

Серый засбоил, и только тогда он почувствовал, что непроизвольно тянет поводья, забирая влево, где угадывалась неглубокая ложбина, до краев заметенная снегом – затененное вытянутое пятно на белом. Интуитивно стремился туда, казалось поможет.
Рядом неслись. В клубах снега, в вое разинутых глоток, в лютом страхе.
Сшибка конных лав – то, что грезилось, чего боялся, от чего просыпался в поту по ночам. Еще одна, и дай Бог не последняя…
Знал уже, что главное проскочить, увернуться от первых, что оглашено несутся навстречу…, дальше всё замедлится, распадётся на топчущихся и пляшущих на месте коней, хрипящих людей, визг шашек, сухие выстрелы, россыпь кровавых пятен на снегу. И в этом месиве, каждый за себя, как сможешь, как свезёт…
Но к неотвратимо несущимся друг на друга лавам привыкнуть нельзя. Это потустороннее. Коллективная воля. Сгусток общей ненависти и страха, что изливается навстречу такой же волне злобы и отчаяния. Тебя нет, ты поглощен, растворён в этом потоке.
На миг, словно выключили звук, охватило изумление от несуразности происходящего – под блёклым низко нависшим утренним небом, по снежному перемороженному полю, навстречу друг другу, две, рассыпанные черными сгустками, рваные линии. Сближаются. Сам он сбоку, в стороне, смотрит.
Отпустило. Почувствовал, как лютым ветряным холодом окатило открытую кисть руки, неудобно сжимаюшую рукоятку нагана, вместе с поводьями. Немела. Уже не поменять, не до этого.
Серый слушался, стелился в беге, чуть заваливаясь набок, косил глазом на несущихся рядом.
Вот сейчас… Не дотянул до ложбины… Ну!
Только не быть первым, чуть придержать в последний момент, на корпус сзади, и проскочить мимо тех, первых, уже сшибшихся.
Полоснуло истошным криком, всеми лёгкими на выдохе, своим. Сжавшись, припав к шее Серого, прикрывая голову выставленной над собой шашкой, впритирку к скакавшему рядом, пихая его вбок лошадиным крупом, пролетел, проскользнул мимо шашечного замаха и вывороченных в крике ртов, несущихся навстречу.
И сразу осаживать, разворачивать Серого из стороны в сторону, страшно вращая над головой шашкой, выбирая с кем сцепиться.
Со скока, навстречу, с занесенной сверкнувшей сталью, кто-то большой в черном полушубке, молча и неудержимо зло.
Нехорошо – слева. Наган! Нет! Выронил, когда осаживал. Не заметил. Серого не развернуть, не успеваю.
Перегнулся, выпростав ногу из стремени, сполз вниз, прикрываясь шеей коня, неуклюже выставил шашку под удар.
Тот, в черном полушубке, с глазами навыкате налитыми кровью, долю секунды помедлил с ударом – не удобно, не достает – и, перегнувшись, от плеча, с оттягом, под выдох, рубанул. Рубанул умно, не растерялся, видно был уже опыт в сшибках, знал, как важно достать, зацепить, а там уж дожмёшь, добьёшь противника. Целил по ноге, беззащитно распластанной по спине коня, да, видно, Серый переступил в момент удара, - промахнулся.
Вся рубящая сила пришлась на круп Серого. Сталь косо прошла от крестца вниз, вдоль задней ноги, не замечая сопротивления потной шкуры и переплетения мышц. Серый утробно заржал и мощно, почти без приседа, скакнул вперёд.
И уже вылетая из седла, краем глаза зацепил, как старается повернуть лошадь на месте, рвет ей губы мундштуком, тот в черном, а со спины летит на него кто-то, слившись с конем, в клубах пара и снега, выставив вперёд острие шашки.
Удара о землю не почувствовал, вскочил на ноги сразу, зная как важно видеть всё вокруг, стараться оценить ситуацию, - не увернёшься, снесут крупами, затопчут.
Только и успел, что отереть снег с лица. Увидел…, как перед ним медленно стал отодвигаться в сторону рыжий, в белёсых разводах пота, бок лошади, открывая фигуру человека, стоящего на снегу. Без шапки, подрезанная шинель нараспашку, в опущенной руке наган.
Встретились взглядом. Вскинул руку…
Ошеломительный удар в лоб.

Легкость полёта. Ощущение души и дороги к Богу. Ослепительный свет наверху и что-то неясное, темно-серое вокруг.
Плыл, медленно поднимаясь вверх, обратившись в сущность бесконечно малого размера, не обладающую свойствами объема и формы. Но при этом помнил всё. Холод снега на лице, вот только что…, выставленную навстречу руку…, возбуждение, замешанное на животном страхе и страстном желании выжить.
Что-то подсказывало, там, внизу под ним должно расстилаться то плоское снежное поле, на котором загнанно ржут и бешено топчутся лошади, хрипят в страхе и злобе люди, стараясь изничтожить друг друга, расплёскивая кровь по снегу пытаются доказать свою правду и веру.
Где-то там Серый… Вырвался из этой свары или лежит на боку, беспомощно кося глазом?
И сам он должен валяться где-то там, на снегу…
Но внизу было неразборчиво серо. Хотя…
По мере того, как он медленно поднимался вверх, начинали проступать пока ещё не ясные контуры, цвет приобретать оттенки. Что-то округлое, большое…, изрезанное полосами.
Господи! Это же голова! Голова человека. Вот, волосы…, пробор… Плечо, в чем-то грязно-зеленом…
Вот часть стола, книга и … рука, неспешно переворачивающая страницу.
8.08.2008