Прощание с Воландом (главы1...5)

Эпизод 6

Прощание с Воландом

Гоголь неоспоримо представляет нечто совершенно новое среди личностей, обладавших силою творчества, не-что такое, чего невозможно подвести ни под какие теории, выработанные на основании произведений, данных другими поэтами. И основы суждения о нём должны быть новые. (Н.А.Некрасов.)

Пролог

О том, что наследие «тоталитарного, коммунистического режима», мы, нынешние свободные граждане, свободной Украины, грабим и рушим уже 18 лет, я, конечно, видел, знал, и осуществлял. И, несмотря на ленинское, что «государство – это я» – меня, в этом угаре удерживала мысль, что есть более высокая инстанция, чем моё «я»: наше правительство. Вот, мол, сможет оно, без шока, направить пыл свободной толпы в нужное русло, и если не впереди, то, по крайней мере, вслед, или рядом, с передовыми народами. Пока правительство разрабатывало, согласовывало, утверждало и утрясало законы, параграфы, резолюции, и постановления, делал то, что делали все в нашей свободной стране – крал. И возмущался на тех, кто крал ...больше меня. А те – на тех, кто крал больше их. А те... И т.д., до самого правительства. Там уже не крали – там делили. А делить на всех поровну, есть противоестественный процесс, ведущий к размазыванию материальных и финансовых средств в однородный слой без выступов и впадин. Такое состояние делает среду равновесной – без потенциалов и напряжений. Соответственно, и без движения. Ну, а отсутствие движения – это смерть – и есть основной закон материи. Правительство это знает, и свято чтит. Поэтому делит не поровну. А чтобы внешне соблюсти главный признак демократии – свободную конкуренцию – не на всех своих членов. Страховкой для тех, кто может не попасть при очередной делёжке, сделали неснижаемый минимум в виде зарплаты: в 20 раз больше средней по стране... Когда я узнал об этом решении правительства, понял, почему оно не участвует во всенародном увлечении – оно его возглавило...
Последний тезис звучит обидно и выглядит злопыхательством. По-этому, сразу скажу, что не правительство в том виновато, не оно это при-думало – таков объективный закон общественного развития, открытый и сформулированный знаменитым руководителем московского охранного отделения, С. Зубатовым, ещё во времена царской России: «Если движение нельзя остановить – его надо возглавить». Но кроме теоретической основы, есть и конкретные, объективные показатели. Так, у нас самый лучший в мире чернозём. Он же самый большой и по площади... В наших недрах не только вся таблица Менделеева, но и в таких объёмах, что нам её черпать столетиями... Климат – на все вкусы, кроме извращённых! Расположение – на перекрёстке миров! История – колыбель цивилизации! А народ!!! – Самый квалифицированный! Самый грамотный! Самый решительный! Самый спивучий! Самый... Самый... И, вот, эту бочку самых положительных качеств портит одно – самая большая энергоемкость на единицу валового продукта... Закрадывается логический вопрос: могут ли у ворончат родители быть не воронами? Но правительственная статистика настойчиво клонит к сомнениям... А это уже с другой стороны преподносится как повод для бюджетных вливаний и займов под гарантии государства... Тут мы и подошли к главному – а есть ли государство? Государство, как известно, только тогда эффективно, когда оно не производит, а только создаёт условия для производства своим членам. Создание условий тоже требует затрат и на это направлены взносы его членов, называемые налогами. В идеальном государстве все его члены, без исключения, платят налоги, в зависимости от объёмов деятельности и потребления... В нашем же государстве, сами члены правительства, время от времени озвучивают, что половина нашего валового продукта производится в « тени». А это значит, что, в первую очередь, показатель энергоёмкости не соответствует декларируемому. Во- вторых – что, с неё не взимаются налоги. В-третьих, что поло-вина зарплаты населения идёт в «конвертах». Правительство (чиновники) в этот список не входят – они всё получают легально: зарплата (в таком раз-мере, «чтобы не стимулировала желание красть»), льготы (как компенсация свободному гражданину за добровольное ограничение своих прав уставом госслужбы) и... взятки. Последнее, надо признать, по отношению к нашим чиновникам, не имеет того криминального подтекста, который стремятся выцедить, падкие на клубничку, журналисты: так благодарные граждане стимулируют своё правительство за развитие теневого сектора... Все три вида заработка чиновников предусмотрены системой организации государства, ими же разработанной и узаконенной. Но правительство систему организации совершенствует ...от выборов к выборам. Есть и видимые результаты.
Так, выборы 2007 года выпятили одну особо – контрактную армию. Был и положительный момент – облвоенкоматы выполняли план призыва за последние три года без напряжения, истерии и облав... Более того, появились сообщения о конкурсе призывников...
С двумя такими «победителями» я ехал в поезде 215, как-то, в сторону столицы...
Оба были с одного села. Один и школу закончил с отличием... В военкома-те им предложили контракт на четыре года – для молодых парней зарплата в 1200 – деньги большие. А для села, – немыслимые, ибо в стране нет работы не только для молодых, но и для их родителей: заводы разрушили, колхозы разграбили... Строили только пункты распределения... Для народа. И за деньги... А деньги можно честно приобрести только на работе, которой нет... Вот этот замкнутый круг лишений и разрывался предложением воинского контракта. Ребята воспользовались…
...И за первый месяц получили, примерно, по 600 гривен. Оказалось, что 1200 получают специалисты. За год, их квалификация возросла до 900. В настоящий момент, на третьем году, дошли до 1100.
…Ехали они домой за продуктами...
Оказалось, что их, как контрактников, поселили в общежитие, а не в казарме. На первый взгляд правильно: контракт – это не обязаловка, и рабочий день не 24 часа. Но, при этом, солдатская кухня осталась в казарме... Так, молодые, здоровые ребята, обязавшиеся контрактом грудью защитить Родину, должны были этот подвиг совершать голодными. Для исполнения воинского долга они же и нашли выход – поездки домой за продуктами. Три-четыре дня в два-три месяца. На службе в это время их кто-то прикрывает. Понятно, что не за спасибо: месячный оклад делится на количество рабочих дней и умножается на дни отсутствия... Я задал вопрос, что, если им придётся выйти навстречу реальному врагу нашей Родины... Но они протрезвели и сказали, чтобы я об этом не спрашивал. Правду вслух не скажут, а врать, мол, не хотят – их мечта – попасть в миротворцы... Я был горд, что ехал в одном вагоне с единственно честными гражданами страны, ибо у них не было никакой возможности легально получить левые до-ходы, с которых можно не платить налоги...
Столица жила столичной жизнью. Там, случайно, забрёл в дом-музей Булгакова... Сильно удивился... Приехал домой – перечитал всё, что под руки попалось – прозрел...
Пока переваривал новое прочтение Булгакова, настал 2009 – год Гоголя... Втянулся и в его творчество... Чувствую, что напрасно... Но если врач не скажет больному, что у него рак, то это вовсе не значит, что болезни нет... Словом, судите сами...
И прошу прощения у тех, кто после этой книги разочаруется в некторых своих идеалах – здесь моего нет – здесь озвучены идеи, заложенные классиками в основу своих произведений.





Глава 1

Тема не шла. Будущий гроза графоманов засыпал. Слова начинали растягиваться, потом и вовсе слились в одну мутную, казалось, бесконечную, чёрную ленту. Она, прямо на глазах, то сужалась, исчезая в недрах белой пустыни, то неожиданно выскакивала перед самым носом корявым частоколом остроконечных букв. Такая кутерьма и космонавта укачает. Мозг ещё противился, но никакое сознание не способно перешибить реалии. А они таковы: истощённому организму требуется время на восстановление материальной составляющей жизни. Шелест кондиционера сливался с шелестом страниц. Сами страницы ворочались, как крылья ветровых мельниц: тяжело, неохотно, и... с облегчением падали. Место павшей тут же занимала следующая, выгибаясь, пыталась соскользнуть назад, как рыба из мокрых рук. Вес как у пушинки, а неведомая сила тянула её с нарастающим напрягом... Пальцы начали коченеть. Следующий лист, просто, стал перетягивать руку и, в неравной борьбе, она плавно его отпустила... Сама же, как в предсмертной судороге, качнулась в сторону подбородка...
...И вовремя: хоть и не обремененная грузом знаний, но потерявшая опору на реалии, голова студента стала проваливаться вслед за листом, как ручка, за топором, брошенным в воду. Сам Бездомный уже давно спал. Правда, с открытыми глазами. Рука выполнила заложенную вековым студенческим инстинктом программу, и, заклинив между столом и подбородком, завершила скульптурную композицию: « Жажда знаний». Но устойчивое положение головы сделало бесполезным бдение глаз, и они медлен-но закрылись. На этом оборвалась последняя нить, связывающая сознание студента, с внешним миром... А мозг продолжал работу. Но уже на уровне подсознания: процессы восстановления, хоть и на саморегуляции, однако, без присмотра нельзя – мало ли что с живым, но спящим... Да и в интеллектуальном поле порыться, пока балбес спит, тоже не помешало бы. А то всё друзья, пиво, клубы...
Но первое, что там показалось – тело – Самого Хозяина: оно лениво покачивалось на волнах, похожих на морские, но без брызг. Мозг, отрав-ленный светской жизнью, ничего кроме разврата идентифицировать не мог... Поэтому тут же засёк двух совершенно голых девиц, похабно танцующих стриптиз, обвиваясь вокруг уставших рук. Похоже, что это и было стержнем жизни нашего героя – в тот же миг организм мобилизовал последние силы, и ладони скользнули вдоль талий красавиц...
...и, его тяжёлая после ночного клуба голова, шумно шлёпнулась об книгу, а руки расползлись по столу... Но шум удара слился со всплеском двух фонтанов, в которые скрылись стриптизёрши-русалки, и разочарование от неудавшегося контакта с красавицами перевесило боль от удара; только голова качнулась чуть в бок, повинуясь закону Ньютона – опора на нос не есть самое устойчивое положение... На этом шум падения перешёл в мерный храп...
Конечно, быть бы несчастному случаю при производстве литературных критиков, если бы не сам Случай. Правда для той части населения, которая имеет социальный статус студент, случай есть самая обыденная закономерность. И вся эта закономерная случайность выражалась в том, что Остап Бездомный в пылу ночной горячки, вызванной процессом воссоединения пива с коньком, и подогреваемый восхищённым взглядом свежей подружки, бил себя в грудь: мол, реферат на тему «Украинские мотивы в произведениях зарубежных писателей» подготовлю самостоятельно, без всякой интернетовской халявы. Уже позже, по прошествии известных событий, в беседе с журналистами он божился, что ляпнул то случайно. Однако мы, подкованные его рефератом, позволим себе усомниться...
...а, перегруженная сбывшейся мечтой, голова, предательски брошенная руками, покоилась на пирамиде из трёх томов Гоголя, два – Булгакова, одного – Шевченко...
Кобзарь, в стопе зарубежных писателей, не как представитель зарубежья – он здесь – ангел-хранитель, вернее – казак порубежный: чтобы на плечах «украинства» в реферат не пробрались, чужеземцы. Но такая причина – отмазка для будущих внуков. На самом деле, Остап, ещё в шестом классе, сорок минут читал в директорском кабинете Кобзарь. Причём вслух. С последующим обсуждением. Пришлось мобилизовать всё внимание, и, о чём писал автор, он усваивал в дискуссии с грозой прогульщиков (как раз наладился, было отдохнуть в компьютерном клубе от скучной литературы, когда в дверях столкнулся с директором, уже месяц тщетно пытавшемся уговорить администратора перейти в школу учителем информатики). Поэтому, справедливо надеялся, что если ничего путного про Украину сам не выявит в творчестве зарубежных писателей, можно будет со-слаться на мнение Тараса Григорьевича, который, в одном из тех стихотворений, которые разбирали с директором, говорил о вредоносности того, что про украинца напишет немец... Кобзарь нужен был для спасения из безвыходного положения – реферат состоял бы из одной, но очень ёмкой и поучительной цитаты... Следует отметить ещё один изобретательный момент в исполнении нашего героя. Дело в том, что литературу он не то, что не любил. Нельзя сказать, также, что он её ненавидел – он о ней, просто, понятия не имел. Вторую книгу, которую, всё же, прочитал – «Золотой телёнок». Автора не помнил, ибо работал над ней с седьмого класса. Последнюю страницу перевернул всего месяц назад, когда отсиживался дома, по-ка лицо не очистится от синяков, нанесённых неизвестными «отморозками» при выходе из пивбара «Авиатор». Книгу подарила мама, в надежде, что увлечёт сына художественной стороной похождений его тёзки... Но, вышло как всегда... Внук несостоявшегося поэта, но видного историка и философа, он был олицетворением второго закона цивилизационной спирали: третье поколение борцов превращается в тех, с кем их деды боролись. Пороки человеческие просто липли к нему. Отец сокрушался, что, если бы человечество не имело, уже, Остапа Бендера, то, то же самое, можно было начинать описывать с натуры, но уже другого Остапа – Бездомно-го. И сидеть бы ему не в тихих библиотеках. Но покровительство одной важной организации от малоуютных учреждений ограждало... И давало надежду бабушке, что, может, хоть, внук станет акулой пера: не важно, что отсутствуют таланты – критиковать могут все! Вот эта генеральная линия и привела Остапа Бездомного в библиотеку с литературным багажом в полтора тома. Но в его компании не это ценилось... А он ещё претендовал на роль лидера – пришлось слово держать. Неведомы были ему, также, ни сомнения, ни достижения отечественной культпросветной науки, кого считать украинским писателем... Собственно, и Шевченко, он запомнил благодаря прогулу урока литературы... Автор же «Золотого телёнка», не то, что из памяти выпал – он туда даже не попал – кто, в возрасте семикласс-ника обращает внимание на такие мелочи... Но житейскую логику, тезка Бендера, схватывал налету. Не стал искать плевелы истины из споров украинских «интеллигентов» – взял учебник по украинской литературе за шестой класс... А там не просто список украинских писателей был: разворот украшала «Литературная карта Украины»... Вот с её ксерокопией он и направился в библиотеку. В каталоге выбирал тех авторов, которые не значились на «карте» – гениально! В списке были: Аристотель, Ахматова, Бабель, Бердяев, Жванецкий, Катаев, Данилевский, Гумилёв, Катаев и др. Но, узнав тему, очкастая библиотекарша, вынесла только трёх авторов. Не хватит Булгакова и Гоголя – тогда и остальных принесёт... Он спорить не стал – главное не количество, а чтобы там было про Украину в мировом масштабе... Она усмехнулась и принесла сборник стихов советских поэтов для школьников: Маяковский, Светлов и др. Но студент уже сидел за сто-лом и листал книгу. Его внешний вид не давал повода сомневаться, что процесс штудирования классиков на долго не затянется, и сборник поло-жила под рукой...
... Гримаса разочарования была последним сюжетом в исполнении лица, прежде чем оно плотно прилипло щекой к Кобзарю. Храп, затихая, перешёл на посапывание с присвистом, и через минуту всё стихло. Тишину в зале нарушало только перешёптывание букв на соседних страницах рас-крытых книг. Так, пустая от литературы и лишённая поддержки собственного тела, студенческая голова, уютно устроилась на стопу книг, как беспризорник на багажной полке плацкартного вагона – совершенно незаметно...
Ещё незаметнее и тише улёгся на мягком ковре у изнеможённых ног, кот Ватсон – главный хранитель библиотечных фондов.
И совсем секретно, в мозг, перегруженный светскими проблемами, ввинтился вихревой канал мирового интеллектуального поля, сфокусированный шестью томами иностранных гениев человеческой мысли...

Глава 2

Здесь я позволю себе не авторское отступление, ибо появлению этой истории мы обязаны, именно, чёрному коту, который, повинуясь сугубо кошачьей способности определять источник повышенного биополя, улёгся у ног нашего героя, и довольный замурлыкал.
Когда он появился в библиотеке, или кто его принёс, никто не знал, но помнили, что когда первый раз зашли, то он здесь был. Однако я уже знал, из найденного реферата, что очевидное невероятно, и решил покопаться в архивах. Личного дела – с фотографиями, характеристиками и автобиографией, обнаружить не удалось. Не нашёл и приказа о поощрении кота Ватсона вывешиванием его портрета на доске передовиков производства – ведь фотография и поныне там, за стеклом – сам видел. Но всё же, кое-какие косвенные свидетельства нашлись – может, они помогут будущим биографам Остапа Беспритульного, написать историю кота, имевшего решающее значение на становление его, как литератора.
Изучая бухгалтерские и домовые книги учреждений и домоуправлений в радиусе ста метров от нынешней библиотеки, выяснилось, что с 1940 года здесь прекратили бороться с мышами и крысами, хотя до этого еже-годно тратились значительные суммы на мышеловки, капканы и яды. Интересную историю рассказал пенсионер Владимир Иванович из Мелитополя. Мы уже второй час ждали льготный автобус, чтобы доехать до центрального рынка (на нашем, оказывается, борщовая свекла на семь копеек дороже, а какие пенсии у нас сами знаете) и, разговорившись, дошли до невероятных случаев из жизни. Его случай совпал с суровым детством. Родился он в Киеве, в начале Великой Отечественной войны, и жил там до 1950 года. Так вот, в компании с пацанами из соседней улицы часто можно было видеть огромного чёрного кота, который с удовольствием затягивался самокрутками из махорки, и, при этом умилённо прижимал уши назад, к спине. А если не давали затянуться, то не брезговал и окурками – просто их жевал. Некоторые сведения дали и работники библиотеки. Так, оказалось, что больше всего он любит спать в хранилищах периодики, исторической и философской литературы. Но особым был его талант в определении не только самого больного посетителя – он стремился улечься, имен-но, на больное место – может отсюда и кличка?



Глава 3

Никто, в отряде читателей, не обратил внимания на «потерю бойца». Шелест страниц по-прежнему сливался с еле слышным шумом кондиционеров. А гармонию библиотечной атмосферы удачно подчёркивало мерное посапывание чёрного кота, будто падение пустой студенческой головы было мягкой посадкой осеннего листа на копну сена. Но «мягкой» та по-садка выглядела для посетителей читального зала библиотеки «Молодая гвардия». Для тех же, кто уже был в голове у студента, независимо от занимаемого места – «там, где положено», или в куче неразобранного мотлоха – соприкосновение с «Кобзарём» сыграло роль чистилища. В мировой истории это был третий случай, когда падение раскрывало карты дьявола и прибавляло ума человеку (первый – когда наш пращур рубил сук, на котором сидел; второй – падение яблока на голову Ньютона)... Но об этом дальше...




Глава 4

Отцу нашего героя, с родителями не повезло. Вернее, с отцом. Почти, всю жизнь, М.И.Понырев вынужден был оставаться в тени его славы. Дело в том, что отцом Михаила Ивановича, и дедом студента Бездомного, был известный историк и философ, Иван Николаевич Понырев. Кроме то-го, что был всемирно известен, он был ещё и долгожителем. И за свою долгую жизнь он решил множество проблем, что волновали человечество. За исключением одной, которая не давала покоя только ему – проблема луны. Он, даже, книгу написал на эту тему, под названием «Спиральные грабли». Но не издал её – не успел. Только машинистка напечатала тезисы его будущего доклада на научном совете, о роли луны на геофизику земли, как пришли двое в кожаных пальто. Забрали всё: рукопись, три экземпляра тезисов, копирку, печатную машинку, саму машинистку. И разъяснили: пока коммунизм не победил во всемирном масштабе, нельзя подсказывать «мироедам» о том, каким образом на земле появились, уголь, нефть, газ и пр. полезные ископаемые. Но не это волновало профессора. Пообщавшись в молодости с Мастером (именно он, И.Н.Понырев, по образованию поэт, член МАССОЛИТ(а), и сидел в тот злополучный вечер на скамейке с Берлиозом, а потом, после известных событий, находясь в сумасшедшем доме, познакомился с Мастером), он бросил глупое занятие сочинять заказные рифмы и занялся реалиями жизни. Здесь и понял: «всё, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему»*. И только одна не укладывалась... Она каждый день с человеком. Он с ней жизнь сверяет. Она, как, вроде, он сам. Поэтому изменения не видны. Вернее, видны, но незаметны. Как процесс старения. И свалится на человеческую голову неожиданно, как старость... Но будет уже поздно – «не будет времени...» Да, это Иоанн так сказал, когда предостерегал человечество от тлетворного влияния «блуда» на процесс познания... Но это вообще. А старость и луна явления конкретные, однако, хватит ли времени? Времени, чтобы принять меры от разрушительного их влияния: старости – на организм человеческий; луны– на земной... Вот почему, подающему надежды сыну Ивана Николаевича, Михаилу Ивановичу, пришлось, почти, всю жизнь простоять рядом с отцом – чтобы оградить тайну мироздания от врагов мировой революции. Чекисты даже на хитрость пошли: изменили ему фамилию. Так у бывшего поэта Понырева, писавшего под псевдонимом Бездомный, появился сын, вынужденно взявший псевдоним за фамилию и увлёкший, тем самым, внимание всех разведок мира, от истинного автора открытия – своего отца.
Сколько жил бы профессор Понырев под колпаком у органов, потихоньку копаясь в проблемах мироздания, не знает никто. Но, однажды, скорее, ради хохмы, чем для дела, поручили ему оппонировать, известному врачу-экспериментатору Ф.Ф.Преображенскому, решившему, якобы, проблему перевоспитания личности. Конечно, копни, органы, Филипп Филипповича глубже, увидели бы, что своим успешным опытом, тот ставил под серьезную угрозу основополагающий принцип материализма, являющийся фундаментом марксизма, что, мол, бытиё определяет сознание. И вряд ли профессор, лечивший верхушку власти от самых сокровенных болезней до и после революции, отделался бы изъятием результатов опыта. Но кто бы мог предположить, что обыденные, для того круга специалистов, опыты над собаками, могут замахнуться на устои мироздания. А напрасно. Ста-рой, дореволюционной закваски, профессор не воспринимал большевизм с его экспериментами над собственностью, и считал, что, если и есть необходимость в социальных изменениях, то начинать надо с головы – навести в ней «порядок», а социум под этот порядок сам подстроится... Иван Николаевич, тоже был в неведении, и собирался, было, традиционно вздремнуть – тема не его. Но, услышав, что докладчик не заболевание лечил, а поведе-ние, и замахивался на социальные улучшения, насторожился... В памяти всплыл рассказ Мастера о Понтии Пилате. Тут философ и усёк, что темы имёют одну цель, только разные пути... Ещё бы! Именно в общественно-экономических изменениях видел выход из цивилизационного тупика на-местник Великого кесаря в Иудеи. Рабство свою миссию уже выполнило. Дальнейшее наращивание объёмов общественного продукта, созданного сверх данного богом (природного), упиралось в малой производительности рабского труда и мизерной его эффективности. Потребности двора росли, и за ними не поспевали наместники в провинциях. Разнарядки удваивались с каждым посыльным. Да и прокуратору надлежало, хотя бы, раз в год на-ведаться в столицу... Понятно, что если с пустыми руками, то назад, на должность, возвращался уже другой... Словом, кризис в производственных отношениях был на виду у многих: одним приходилось расходы унимать, другим пояса подтягивать, третьим примочки на лоб класть... Выход за-брезжил, в раскалывающейся от боли голове прокуратора, на допросе пре-ступника, собиравшегося разрушить храм первосвященников. Какая идея! В те времена средствами производства были: земля, вода, ослы, рабы и верблюды. И всё это уже кому-то принадлежало. Тот, кто владел средства-ми производства, имел статус народа. Так, вот, основу государства – нало-ги, в казну кесаря платил народ. Объявив людей братьями, можно раба вы-тащить из статуса скота и признать народом – база налогообложения резко возрастала... Боль тут же прошла, и в той же голове созрело дело большой важности... Уже после, при работе над философскими проблемами, Иван Николаевич полностью доверился Мастеру и искренне считал, что первым марксистом на земле был, именно он, прокуратор Иудеи, Понтий Пилат: только ему удалось разглядеть в местном праведнике контуры будущего призрака, который опутает, сначала Европу, а потом и весь мир. Сам Мастер это понял через два тысячелетия. Такое открытие стало результатом кропотливого поиска в обратную сторону. А начиналось разматывание клубка с нитки, на кончике которой было только одно имя – Сталин. Тут же, почти рядом, появился Ленин... Столыпин... Дело пошло споро, и дальше выстроилась цепочка: Маркс, Дарвин, Вольтер, Константин... А, вот на другом конце, вернее в его начале, был... Иисус Христос. Вот этот, другой кончик, и был в руках у прокуратора Иудеи. И он его крутанул... Сегодня это назвали бы пропиарил...
Конечно, теорию развитого социализма Иван Николаевич разработает позже... Там же и увидит, что нет более жестокого рабства, чем работа на «самого себя». Что нет более жестокого эксплуататора, чем собственное «Я». Что вирусом, который угробит цивилизацию, будет «сладкое слово, Свобода»...
...Но об этом будущем, он ещё не догадывался, когда плод «первичности мысли», на глазах уважаемой комиссии, брал в руки балалайку. Иван Николаевич, даже, перчатки снял, чтобы аплодировать творению человеческого разума: вместо двух тысяч лет простая операция на го... И тут...
О гены блуда! С первыми аккордами Шарикова, мозг студента Бездомного, будучи во сне его глубоком, в отключении от обслуживания запросов хозяйского тела, жадно впитывал, сквозь закрытые книги, их основные идеи и складывал в папку «Реферат». В музыкальной композиции не было мотива на заданную тему и мозг, приняв звонкую трель матросского танца «Яблочко», за новый вид брейка, направил информацию в вестибулярный блок. Повинуясь, правая нога студента оторвалась от пола и с грациозным пируэтом, описав дугу под столом, грохнулась на хвост глав-ному хранителю человеческой мудрости, сладко дремавшему у левой ноги...
...в тот же миг, молниеносной хваткой, кот Ватсон, когтями впился в икру студенческой ноги, а спереди, профессионально, прокусил до кости... Крика не было: адская боль отключила сознание...
Из шока, студента, выводили в клинике Борменталя... Но узнал он об этом через два дня, когда молодое тело восстановилось. А мозг, получивший левые отгулы, продолжал полёт по интеллектуальному полю, случайно увлечённый туда потоком мыслей, скрутившихся в один сюжет из шести разных книг авторов, представлявших культуру разных народов...
Только одно у них было общим – Родина.
И тоска по ней...



Глава 5

Ещё одно их роднило: все трое помогали профессору Поныреву в ис-следовании проблем мироздания; открыли глаза на роль луны... Также, и на роль человеческих пороков. Да, тоска пожирала. Но кто лишён такого чувства? ...Они же подсказали и пути дальнейших поисков: хоть, при бег-стве Воланда с дружиной, после известных событий на Патриаршем пруду, путь их проходил мимо звёзд, у самого рога луны, однако, за каким-то ручьём исчез. Похоже, что реальное событие, заварившееся в реальной ме-стности с реальными людьми, прятало свои концы на земле. Вот это место и искал Иван Николаевич всю жизнь, ради познания главного – ВРЕМЕ-НИ: раз был кто-то, манипулирующий пространством, значит должен быть и тот, способный запрячь время... Только в этом случае проблема Луны будет решена... Своевременно. Но для этого надо успеть! И Библия пре-достерегает от потери времени на блуд. Во многом стремились успеть и три автора. Но только в одном их стремления совпадали – умереть, на Ро-дине.
И ни у кого не получилось...