О судьбе России

ОБ ОСОБОМ ПУТИ РОССИИ



Иван Хисамов очень не любил большевиков.
Будучи гениальным изобретателем, при коммунистах он не имел возможности превратить свои идеи в готовый продукт.
Потом, при демократах, Хисамов имел право, но денег тоже не давали.
Но однажды ему повезло.
Олигарх районного масштаба дал ему денег на постройку устройства для добычи водки из воздушного пространства.
В процессе изготовления агрегата получилось совсем другое изделие, а именно – машина времени.
Олигарха хватил инсульт, когда он узнал, что денежки пропали и олигарха увезли лечиться в Лондон, где он и остался на ПМЖ.
Хисамов долго думал, как практически использовать агрегат, который имел небольшой радиус действия – не более ста лет и доставлял в прошлое и назад только одного пассажира.
Вариант туристического бизнеса в прошлое, таким образом, отпадал начисто.
Доставка контрабанды туда и обратно тоже не сработала – дензнаки и дефицитный ширпотреб машина не воспринимала к транспортировке и отключалась.
Но жить было надо.
И вот, доведенный до отчаянья нищетой и невостребованностью, Хисамов решил изменить историю России.
Помочь в этом ему должны были бабушкины зубы.
Дело в том, что бабушка завещала любимому внуку все свои мосты и коронки, которые были изготовлены из чистейшего золота.
Запихав в рот бабушкины сокровища, Хисамов переместился в июль 1917 года.
Приземлился он там, где и запланировал – на пустыре за мостом Петра Великого, на Охте.
Была ночь.
До утра Хисамов пересидел в кустах, где и спрятал свой агрегат, а поутру двинулся в центр.
На Загородном, недалеко от Пяти Углов, в ломбарде, он обменял один бабушкин золотой зуб на деньги и решительным шагом пошел на Невский проспект.
В пивной напротив Николаевского вокзала у подозрительной личности он узнал, где можно приобрести револьвер.
Оказывается, при временных демократах, после февральского разгрома полиции, шпалер стоил недорого и подозрительная личность за небольшую сумму свела его с двумя молодцами, которые и продали Хисамову наган и дюжину патронов к нему. Обмен состоялся недалеко от пивной в проходном дворе.
Уже к полудню Хисамов вышел из пригородного поезда на станции Разлив.

Поляна. Шалаш. Пень. На пне сидел лысый мужик с бритым лицом и пил пиво из горлышка. На расстеленной газете «Правда» лежал частично разобранный вяленый лещ и стояло еще полдюжины пивных бутылок.
- Здравствуйте, господин Ленин! – сказал Хисамов, выходя из кустов.
Лысый, поперхнувшись пивом, пробормотал, заикаясь и картавя:
- Я … не понимаю, что вам угодно, судагь!
- Зато я все понимаю! – заскрежетал зубами Хисамов и выстрелил лысому в правый глаз.
Лысый упал на расстеленную газету, из глаза забил кровавый фонтанчик, лысый подергал ногами и затих.
Хисамов произвел контрольный выстрел в правый висок и, пнув труп, пошел обратно на станцию.

Через три часа Иван Хисамов был уже дома, в гараже, служившей ему и мастерской и стартовой площадкой. Гараж и автомобиль «Москвич-412» он получил в наследство от той же любимой бабушки, что и ее золотые зубы.
Хисамов вышел из гаража и огляделся вокруг.
За время его отсутствия ничего не изменилось.
Те же хрущобы в районе Гражданки, те же новые русские в виде среднеазиатов, тот же торговый центр «Счастье покупателя», который двадцать лет назад назывался «Универсам «Хельсинки».
Хисамов поднялся к себе на второй этаж, прошел на кухню, взял приготовленный заранее учебник истории для 10 класса, по которому еще учился в школе и в разделе «Великая Октябрьская Социалистическая Революция» прочитал о том, что «несмотря на подлое убийство великого Ленина наймитами помещиков и капиталистов, верные ученики-ленинцы успешно выполнили все заветы Ильича и высоко подняли знамя марксизма-ленинизма над планетой».
В остальном история не поменялась.
Хисамов схватился за голову, завыл, как раненый зверь. Затем выпил водки, пошел в знакомую рюмочную, где подозрительная личность за скромный гонорар познакомила Хисамова с двумя молодцами, которые за золотую бабушкину челюсть продали Хисамову револьвер и десяток патронов к нему.
Иван Хисамов пришел домой и застрелился.
Если бы он запомнил номер револьвера, купленного им в июле 1917 года, то мог бы и задуматься перед тем, как спустить курок.
Наган был тот же самый.