ОДНА ШАЙКА

В Баку устоялась весна. Море дышало прохладным ветерком, принося на сушу лёгкий запах нефти от буровых вышек, стоящих недалеко от берега, где в садах пышно цвели ярко-красные розы, словно по заказу недавно пришедшей коммунистической власти. Вдоль дорог зеленели стройные кипарисы, напоминая юношей, сочиняющих любовные стихи и устремивших свои взоры к небу.
«Шаганэ, ты моя, Шаганэ…», – чуть слышно доносился голос из мейхане, где гуляла подвыпившая компания местных литераторов, собравшаяся в очередной раз в честь приезда в Баку скандального российского поэта Сергея Есенина.
Словом, ничто уже не напоминало здесь о трагедии расстрела двадцати шести бакинских комиссаров и ещё больше - офицеров белой гвардии, зарубленных красными конниками.
Председатель Каспийского райкомвода, Иван Степнов только что закончил политинформацию среди рабочих Биби-Эйбатских нефтепроводов и вышел из бытовки. На помосте, ведущем от вышки через море к берегу, он заметил компанию празнично одетых людей. В глаза бросилась разница между замызганными спецовками рабочих и модными костюмами непрошенных гостей. Степнов вспомнил, что сегодня местные власти собирались показать неожиданно свалившемуся на голову известному поэту, Сергею Есенину, нефтяные вышки. Группу возглавлял партийный функционер, редактор газеты «Бакинский рабочий», мордатый молодой мужик, Петр Иванович Чагин, большой любитель поэзии, а ещё больше известных поэтов, обласканных столичной властью. Подвыпившая компания, сопровождавшая поэта, шумно осматривала механизмы вышки, над чем-то смеялась и остановилась возле чана, куда сливалась нефть. Есенин что-то спросил у Чагина, но, видимо, не удовлетворившись ответом, зачерпнул рукой нефть из чана и, наблюдая, как медленно стекала по его руке и рукаву пиджака из тонкой английской шерсти чёрная маслянистая жидкость, продекламировал:
- Не лучше ли церквей
Вот эти вышки
Чёрных нефть фонтанов.
Довольно с нас мистических туманов…
Неожиданно для всех он перегнулся через край нефтяной ёмкости, пытаясь погрузить руку как можно глубже в нефтяную жидкость и, не удержавшись, плюхнулся в чан. Присутствующие при очередной пьяной есенинской выходке оторопели. Только тогда, когда голова человека, со стекающими с неё жирными чёрными ручьями, появилась на поверхности нефти, друзья поэта бросились ему на помощь.
- Это моё второе крещение! – выкрикнул поэт, извлечённый из нефтяной жижи.
Не знал поэт, что нефтяное крещение отдало его душу из рук Бога в хищные лапы демонов революции.
- С жиру бесятся баре! – со злобой произнёс худой, измождённого вида рабочий, обтирая руки о грязные штаны. Он с вызовом посмотрел на Степнова, совсем недавно рассказывающего им о диктатуре пролетариата.
Степнов не мог оставить эпизод с поэтом без внимания и написал о купании пьяного Есенина в нефтяном чане С.М.Кирову, возглавлявшему компартию Азербайджана, демону революции, приземлившемуся временно на Кавказе устанавливать советскую власть.
Никто не мог предположить, что очень скоро поэта найдут мёртвым в гостинице «Англетер» за тысячи километров от Баку, в Северной Пальмире. Что погубило поэта, самоубийство или сведение с ним счётов многочисленных врагов, раздражённых поэтической свободой выражения мыслей и чувств, так и осталось тайной на долгие годы.
Вскоре на встрече в Москве, при передаче денег из профсоюзного общака на политическую поддержку троцкистского движения, Степнов рассказал своему непосредственному начальнику, Льву Троцкому о нефтяном крещении Есенина.
- Жаль, что не захлебнулся! Всё равно собака нашла собачью смерть! – отреагировал на рассказ помощника Лейба Бронштейн, ненавидящий Есенина за его поэму «Страна негодяев», где, как шептались по углам, персонаж Чекистов, комиссар, жид и русофоб, очень походил на второго по влиянию в партии демона революции.
- Киров и Есенин – одна шайка, писаки и бабники! И конец у них будет один! – заклеймил Троцкий своих врагов.
Лев Давидович оказался пророком. Спустя девять лет после гибели Есенина в Ленинграде, в коридоре Смольного был убит Киров.
Не предвидел пророк только одного, что он сам не избежит той же участи: сталинский агент всадит ему в затылок ледоруб, а его верный соратник Иван Степнов сгинет в сибирских лагерях.