Излишняя экзотика

- У меня такое чувство, что сюда ещё не ступала нога русского человека. - Павел почесал под футболкой своё начавшее уже полнеть брюшко и лениво огляделся.
- С чего ты это взял? - вскинулась жена Люба.
- Да никто к нам по-русски не пристаёт, указателей для нас нет. - И тут он расхохотался, видимо решив, что удачно пошутил.
Люба промолчала, оглядываясь вокруг. Чужая страна, чужой провинциальный городок. Люди, каких не увидишь дома.
- Ну вот тебе экзотика, наслаждайся. - Павел поправил на плече ремень огромной спортивной сумки. - Здесь будем кантоваться или гостиницу найдём?
- Ещё чего, - фыркнула в ответ жена. - Не хватало нам тут на ночь остаться. Вечерним автобусом назад. Завтра с утра экскурсия на водопады намечается. А здесь чего? Городишко какой-то замызганный... Да и вообще.
- Вот не угодишь тебе. Сама же напросилась поехать сюда. Никак в автобусе весь твой пыл порастрясло?..
Автобус, лёгок на помине, с лязгом захлопнул у них за спиной свои дверцы, фыркнул, выбросив в воздух вонючего газа, и заскрежетал, тронулся с места. Муж и жена с каким-то лёгким сожалением поглядели ему вслед.
- Следующий только через восемь часов, - сказал Павел. - Времени у нас вагон. Ну что, идём прошвырнёмся по местным магазинчикам?
- Опять будешь антикварное барахло набирать, - поморщилась Люба. - Всю квартиру забил старьём. Ладно бы золото, серебро, камешки дорогие, а то ведь одно только дерево, да медь ещё. Никакой пользы.
- Что ты, Любаня. Иная из моих деревяшек поболе золота весит. Икона Параскевы Пятницы одна дороже "десятки" стоит. Я ж тебе рассказывал.
- Вот и купил бы "десятку"!
- И кто на ней ездить будет? Ты ж отказалась на права сдавать. Ну и потом, если надо, я тебе и так машину куплю.
Жена лишь пожала плечиками и пошла мимо дома, возле которого их высадил автобус. Павел побрёл следом, оглядывая улицу. Улица состояла из двух-, трёх- и одноэтажных, выбеленных солнцем жилищ. Маленькие окна, двускатные крыши. "Как у нас в России, - подумал Павел. - Только здесь окна маленькие, чтобы не пускать слишком много жары, а у нас - слишком много холода".
Улица извивалась, заводя случайных гостей всё глубже в недра городка. Только магазинчиков по пути всё не попадалось. "А Лёха говорил, целых пять нашёл. Книжный, два барахольных с отделами старинных вещей и непосредственно антикварные. Скоро, вон, насквозь поселенье пройдём, а ни одного..."
И именно в этот момент взгляд Павла упёрся в выцветшую вывеску, на которой с трудом угадывался силуэт местного божка - Павел уже имел пару подобных статуэток из бронзы (сейчас они находились в столице, в их гостиничном номере), поэтому узнал характерную позу. Вывеска с изображением божка и нечитаемой иностранцами надписью располагалась над входом в магазинчик.
- Люб, кажись, нашли. На той стороне, гляди.
Жена подтверждающе кивнула. Она тоже увидела.
- Переходим?
Вновь кивок. Понятно, что жара не очень располагала к разговорам.
В лавке, предлагавшей покупателям всё, вплоть до бытовых ядохимикатов и, наоборот, некоторого набора продуктов питания, Павел отыскал и сравнительно дёшево купил несколько старинных монет времён испанской колонизации, очередную, третью по счёту фигурку божка и тяжёлый кремниевый пистолет, наверное, ровесник монет.
За следующие пару-тройку часов супруги набрели ещё на несколько лавчонок, накупили всякого барахла (так, что сумка уже ощутимо давила Павлу на плечо), два раза поругались (Павел отказался давать деньги на совсем уж никчёмные с его точки зрения тряпки), устали и устроились в прохладном сумраке первой же попавшейся им на пути местной забегаловки.
Вот с этого-то момента и начались неприятности.
Сначала они в очередной раз поссорились, разглядывая меню, в котором не нашли ни одного знакомого буквосочетания. Заказали не понять что - но каждый своё. Потом Павел ненадолго отлучился. Выбрался во внутренний дворик, сделал что было нужно и не очень-то задержавшись вернулся к столику. А за ним уже никого не было. "Куда это она ушмандычила?" - подумал недовольный муж о жене. Подождал некоторое время, поковырялся в тарелке с едой. Наконец начал злиться и нервничать. Вышел из забегаловки. Перед ним была небольшая площадь с памятником посередине - мужчина в огромном сомбреро на лошади. Несколько местных неторопливо пересекали площадь в разных направлениях. Четыре автомобиля стояли припаркованными на противоположной стороне. И нигде не наблюдалась эта своевольная капризная женщина. Павел вернулся к столику и подозвал официанта.
- Ты знаешь, где она, женщина? - он показал на место, где недавно сидела Люба. - Куда ушла, что сказала?
Официант несколько раз кивнул, взмахнул для пробы руками и разразился длинной речью, совершенно непонятой собеседником.
- Ничё-ничё, я терпеливый. - Павел жестом остановил разговорчивого официанта. - Давай попробуем ещё раз. Итак, здесь сидела...
Официант снова закивал и начал быстро говорить, энергично показывая куда-то вовне забегаловки. Мол, там твоя женщина.
- Ты в этом уверен?
Официант продолжал говорить и кивать.
- Ладно, ладно, успокойся, я понял.
Покинув харчевню, Павел пошёл в направлении, указанном официантом. По очередной кривой улочке. Домики, перекрёстки, лениво передвигающиеся люди, собаки, домашняя птица, что-то склёвывающая в пыли... Жара давала о себе знать.
"Блин! Ну, дрянь! Решила устроить мне показательные выступления! Найду, блин, такого покажу!.. Нервная, видите ли..."
Через час бесцельных блужданий Павел решил вернуться к забегаловке. Может, он что-то напутал? Может, Люба вообще отлучилась ненадолго и уже... Да нет, он же не сразу ушёл, подождал сколько надо... Значит... Да ничего это не значит. В полицию надо. Точно, в полицию! И как сразу не догадался?
Павел, переметнув сумку с одного плеча на другое, подошёл к местному - худощавому, словно иссохшему мужчине в сомбреро и с длинными седыми усами, который сидел на каменном приступке рядом с изъеденным трещинами домом.
- Полиция где, не подскажете? По-ли-ци-я.
Мужчина охотно включился в разговор. В его речи время от времени даже звучало слово, похожее на "полициа", но где находится, как найти... Может, конечно, он об этом и говорил, но лучше бы просто показал. Он же должен видеть, что перед ним иностранец.
Павел развёл руками и огляделся. Вновь повторил мужчине вопрос.
Пожав плечами, местный встал с приступка и пошёл за угол, Павел последовал за ним. Махнув рукой в переулок, мужчина молча вернулся на своё место.
- Спасибо... Грациа.
Исчерпав на этом слове собственный запас местного языка, "руссо туристо" отправился в путешествие по указанному направлению. Надо сказать, полицейский участок он действительно нашёл. Но, как оказалось, толку от этого никакого не было. Два толстенных полицейских, суетясь вокруг него и с откровенным вожделением рассматривая фотографию Любы (свежую, два дня не прошло, как сделали рядом с бассейном в отеле - Люба в купальнике, смеётся), что-то наперебой рассказывали, а что, поди разберись. Заявление писать? А кто здесь разумеет русский? Через посольство?.. Так это на автобусе в столицу возвращаться, а потом ожидать. Нет уж, лучше пока самому попробовать найти.
Забрав из влажных пальцев полицейского фотографию, Павел покинул участок. Блин! Тоже мне, детективы, ни хрена не поняли. Или поняли, но задницу от стула оторвать не захотели?
И что же теперь делать? "Так, вернусь к забегаловке, начну поиски оттуда... Только пешком уже не охота, может, такси поймать?" - Павел оглядел улицу. Такси не такси, но какой-то облезлый драндулет стоял шагах в пяти от крыльца полицейской конторы.
Павел подошёл и наклонился к двери водителя, решая, как и что говорить. Не решил. Просто достал из бумажника крупную местную купюру и помахал ею в воздухе перед лицом мужчины. Тот радостно улыбнулся и закивал. Павел указал рукой на машину, потом на себя и зигзагообразным движением ладони дал понять, что будет показывать дорогу. Водитель снова радостно закивал. Ухватился крепко за руль и наддал газу. Машина взревела.
- Вот это по-нашему, - удовлетворённо сказал Павел, быстренько обошёл урчащий драндулет и втиснулся на переднее сиденье. Водитель сначала как-то поджался, не то чем-то напуганный, не то чего-то недопонявший, но тут же взял себя в руки - и даже стартанул с места чуть раньше, чем пассажир успел захлопнуть дверцу.
Машина, рыча и пыля, помчалась вперёд.
- Эй! Эй! Шоферюга! - упёрся в панель обеими руками Павел. - Ты куда так резво? Поворот не проскочи!
Он указал налево. Водитель кивнул и на перекрёстке, не сбавляя скорости, кинул машину в узкий переулок. И далее, подчиняясь командам иностранца, помчался по кривым улочкам городка, распугивая суматошных кур, визгливых собак, ругающихся вслед женщин и громко вопящих не то от радости, не то от страха ребятишек.
Но вдруг город кончился. Павел скомандовал остановку, выбрался из машины и в недоумении огляделся. Вот - одноэтажные иссушенные солнцем домики, а вон в ту сторону уже бурая растрескавшаяся земля до самого горизонта - и где-то там подёргивается марево. В общем, сплошная пустыня. Или не пустыня, а только степь? Всё же есть тут кое-где кое-какие кустики, взъерошенные кактусы. Но раз кактусы, значит опять же пустыня?.. В общем, чёрт разберёт эту местную географию! Главное, в том направлении уже не город.
- Ты понимаешь, мне нужна площадь. Пло-щадь! Там такой мужик на лошади.
Павел показал водителю, будто скачет на коне.
- Понял?
Мужчина кивнул и о чём-то быстро-быстро заговорил, показывая рукой вперёд, в степь-пустыню.
- Нет, ты ни фига не понял, - сокрушённо покачал головой Павел. - Мне назад надо, в город. - Он махнул рукой. - Площадь там такая, мужик...
Решив, что бесполезно объяснять, покачал головой и вновь втиснулся в машину.
- Поехали, - кивнул в сторону городка.
Водитель развернул колымагу. И вновь началась гонка по узким извилистым улочкам. На сей раз им удалось выскочить к площади с памятником-всадником.
- Стой! - Павел ткнул кулаком в панель автомобиля. - Приехали!
Мужчина резко затормозил - сам чуть не вылетел через переднее стекло и пассажира едва не угробил. Отпустив руль, затараторил на местном, размахивая руками.
- А я-то тут при чём, - возмутился на это Павел. - Я что, должен знать ваши названия?
Однако вскоре оба успокоились. Отдав водителю купюру, которую всю дорогу мял в потном кулаке, Павел выбрался из машины и побрёл к забегаловке, в которой последний раз видел свою жену. К нему тут же подскочил знакомый официант. Сделав неопределённый жест (вроде как погоди, не торопись, мне сейчас не до твоей кухни), Павел достал из кармашка сумки ту же фотографию, которую показывал в полиции, и сунул парню под нос.
- Где она? Ты знаешь?
Официант смотрел на фото вдумчиво, словно что-то вспоминая. Или просто тупил. Не выдержав паузы, Павел сорвался на крик:
- Ну?! Ты чего, падла?! Ты же нас обслуживал! Где она, тварь?! Отвечай! Из-за твоего же столика пропала!
Парень съёжился и прикрыл голову руками. У них тут что, положено бить официантов?
- Где она? - уже спокойно спросил Павел. - Ты наверняка что-то видел.
Поняв, что тумаки откладываются, официант выпрямился, огляделся и подозвал Павла к выходу на улицу. Ткнул пальцем в направлении дома на противоположной стороне площади.
- Она там?
Парень кивнул.
- Она сама туда ушла?
Официант задумался, но всё же вновь кивнул.
- Блин, фигню какую-то городишь.
Спрятав фотографию, Павел отправился по новому адресу.
Дверь, в которую он постучал, открыла женщина с курительной трубкой во рту. Одетая слишком пёстро для местных, женщина к тому же... Павел замер. Сначала он просто отметил, что та в сумраке помещения зачем-то носит тёмные очки, а потом...
- Это же Любкины очки! Ты, сучка! Где моя жена?! - Павел сорвал с женщины очки (зеркальные, стильные, дорогие, в этой глуши вторых таких точно нет) и тряс ими перед её лицом. - Куда вы дели мою жену?! Ты хочешь проблем? Ты сейчас получишь проблем! Ты таких проблем получишь!..
Ошеломлённая натиском, женщина отшатнулась внутрь, Павел протиснулся вслед за ней в коридор, захлопнул за собой дверь.
- Где она? Где она?! - продолжая потрясать очками, спросил Павел. - Ну!
Женщина стоически (а может, наоборот, испуганно) молчала. Но тут открылась одна из внутренних дверей и из комнаты вывалился здоровенный черноусый мужчина. Из одежды на нём были только белые мятые подштанники. Тяжёлое волосатое пузо, свешиваясь вперёд, придавало мужчине добродушный, почти комичный вид, однако грозное выражение лица... Сразу же вслед за мужчиной в коридор выскочила ещё одна женщина - в чём-то прозрачном на голое тело. Да к тому же ещё и не запахнутом спереди. То есть настолько не запахнутом, что Павел смутился и отвёл взгляд. Оба новых персонажа тут же попёрли на незнакомца, размахивая перед его лицом кулаками и что-то тараторя по-своему. И тут женщина с трубкой словно очнулась. Она громко скомандовала - и полураздетые мужчина и женщина остановились и замолчали. Она ещё что-то сказала им - и они скрылись за дверью, из-за которой выпали. Взяв Павла под руку, женщина подвела его к наружной двери, толчком ноги открыла её и вышла вместе с парнем на улицу. Она заговорила, тыча трубкой вдаль, за площадь. Потом сунула трубку в рот и начала двумя руками показывать: большой дом на три этажа (выбросила три пальца), ограда, ворота, деревья в саду. Показав, она аккуратно вынула из руки иностранца очки, нацепила их себе на переносицу и подтолкнула парня вперёд - иди, дорогой, выручай свою зазнобу.
- Грациа, - кивнул Павел. - Грациа.
Он покинул то, что не без основания воспринял как бордель, и вновь пустился в путь по кривым улочкам городка. Главное - выдержать направление.
Вообще-то последнее приключение его сильно покоробило. Надо же, куда Любка забрела, в публичный дом!.. Ну, жена, ну, держись!.. Захотелось острых ощущений?!
Но уже через мгновение его охватила тоска. Вот где она? С кем? Ведь не шутки же шутит?.. А вдруг всё же... То есть если она так решила позлить его... Ох! Она своего добилась!..
Павел топал по вымощенной камнем дороге, поглядывал по сторонам и переживал всё, что на него накатывало. Он давно уже не глядел на часы, но вдруг понял, что дело к вечеру: и солнце не особо досаждало, да почти и не видимо было из-за домов, и тень стала гуще, и откуда-то повеяло свежестью.
Особняк, который ему описала содержательница борделя, невозможно было пропустить. Один он такой встретился Павлу на пути. Огороженный металлической решёткой, почти спрятавшийся в глубине двора-сада, он, как принято говорить в подобных случаях, утопал в зелени - постриженная лужайка, ухоженные кусты, лиственные деревья с густыми кронами.
Павел остановился напротив ворот, оценивая. Наружных висячих замков не видно, значит, на магнитном замке. Ни звонка, ни входной калитки сбоку. Как сюда проникают? Ага, вот две телевизионные камеры на столбах. Значит, охрана видит того, кто подъезжает на автомобиле или подходит пешком и с пульта открывает ворота. Понятно.
Павел сделал вид, что больше его здесь ничто не интересует и прошёл вроде бы мимо. Завернув за угол, обогнул квартал и из-за соседнего дома оглядел решётку особняка с тыла. Блин! И тут камеры поставлены! Как теперь быть?..
"О! Скоро ведь совсем стемнеет. Будем надеяться, что камеры эти не ночного видения".
Он решил дождаться густого сумрака, когда, пожалуй, и аппаратура начинает пошаливать и видеть вокруг сплошные тени - а уж человек точно перестаёт доверять глазам. В такое время, чтобы спасти свою жену, можно и на риск пойти.
Жену... Что-то вдруг шевельнулось внутри, плеснуло негой. Павлу вспомнилась их последняя ночь в отеле. Словно предчувствуя близкую разлуку, он устроил в номере шикарный ужин со свечами. Была любовь и нежность... Да нет, ничего он не предчувствовал! Были и любовь, и нежность, но - как всегда, практически обыденно. А ужин со свечами полагался по программе. Так, может, они с Любаней уже и не любят друг друга? Притёрлись... Любит ли Люба?.. Блин, куда мысли потекли.
А тем временем солнце вовсе пропало. Стало ощутимо прохладней. Махнув рукой на вероятные проблемы, Павел выскочил из-за угла и, пригнувшись, добежал до ограды.
Долго мучился с сумкой, проталкивая её между прутьев. Наконец и сам полез наверх. Устроившись между острыми навершиями, некоторое время собирался с духом, прежде чем прыгнуть в сад. Прыгнул - и, как это бывает, когда не совсем уверен в своих возможностях, неудачно приземлился. Завалился на бок, рука ткнулась в твёрдое, и Павел почувствовал боль в среднем пальце. Сломал?! Вот же зараза!..
Но палец оказался целым, только выбитым. "Хорошо, что на левой руке, - ощупывая "больного", рассудил про себя Павел. - По крайней мере, не будет мешать при писанине".
Пока всё было тихо. Проскочил? Подхватив на плечо сумку, он крадучись начал пробираться к дому. Вот и окна первого этажа. Открыты. Ну правильно, надо же дать комнатам остыть после дневной жары, напустить внутрь прохлады.
В комнатах было темно - и это Павла настораживало. Тогда он решил не играть в вора-шпиона, а обогнуть здание и открыто войти через парадную дверь.
Так и сделал. Дверь оказалась незапертой. В фойе дома света тоже не было. Что, здесь вообще никого, что ли? Помявшись, Павел решился и включил свет. В конце концов, он ищет пропавшую жену. В чужой стране. И плевать на их правила, если они есть!
Он обошёл дом. Все три этажа. Десятки комнат. И не обнаружил никого. В принципе. Последней Павел осматривал гостиную третьего этажа. Два дивана углом, несколько глубоких кресел, низкие столики, панельный экран у стены. Всё? Ан нет. Что это за тряпочка валяется рядом с ножкой самого длинного столика?
Павел нагнулся, поднял... и самые противоречивые чувства вновь накинулись на него. Ревность, страх за близкого человека, недоумение, раздражение, злость... Что здесь произошло?! Почему в этой комнате на полу лежит платье его жены?! А, кстати, вот и туфли... Сама? Или её заставили, переодели во что-то иное? Во что?..
Толпа вопросов роилась в голове. Павел пытался разобраться в происшедшем. Похищение? Очень похоже на то. Люба ведь не знала здесь ничего и никого, чтобы так-то вот просто разоблачаться. Да и быстро сходиться с людьми она не умеет, туго ей это даётся.
"Её что же, похитили, спрятали сначала в борделе, а когда я ушёл, перевезли в этот дом? А потом? Где её держат сейчас? И для чего? Требовать с меня выкуп?.."
У Павла, конечно, был свой крепкий бизнес, но далеко не миллионный. Если похитители собирались требовать с него безумных денег, то фиг, обломаются. Ему неоткуда их брать. А с другой стороны, жена ведь. Если потребуется, он же...
Собрав Любины вещи, он выбрался из особняка. Целью Павла вновь стал полицейский участок. Как он его нашёл - отдельная история. Опять были опросы местного населения, блуждания по городу, отчаяние. Наконец, он предстал перед одним из тех двоих в полицейской форме, с которыми сегодня уже общался. Второй, как видно, уже слинял домой. Павел достал из сумки платье и туфли.
- Вот. Нашёл в доме.
Он попытался воспроизвести жестикуляцию хозяйки борделя - уж больно понятными оказались её объяснения. Однако на тупого полицейского это не произвело никакого впечатления. Тот всего лишь хмыкнул, повертел в руках платье, зачем-то понюхал, потом поднял за каблук туфлю - и положил её обратно на стойку.
- Си? - вопросил он. Мол, принесли одежду, я понимаю, и что дальше?
Павел достал фотографию, показал - эти вещи её, той, что на фото. Потом развёл руками - не понимаю, куда она пропала.
Полицейский вновь хмыкнул. Уселся за стол, притянул к себе чистый лист бумаги и начал на нём что-то писать. Закончив, заставил Павла расписаться в низу страницы. Потом подхватил платье и туфли и вместе с составленным протоколом понёс к сейфу в углу кабинета.
- Эй! - перехватил его на полпути потерпевший, выдирая из рук платье. - Это я не отдам. А вдруг она найдётся, в чём ходить будет?
В очередной раз хмыкнув, полицейский спрятал туфли и протокол в сейф, вернулся за стойку и выжидающе уставился на Павла.
- Си?
- Так это. Что сейчас делать-то будем? Искать ведь надо. Слышишь? Искать.
Полицейский воздел вверх руки и произнёс что-то патетическое. Возможно, он пытался убедить иностранца в том, что местная полиция очень хорошо знает своё дело и скоро разберётся во всём и найдёт пропавшую, а ему не стоит беспокоиться. И лучше всего прямо сейчас идти домой спать. И он указал на выход из участка.
Павел оглянулся на дверь. Уходить? Когда про Любу так ничего и не прояснилось?..
Он решительно помотал головой.
Полицейский крякнул, выбрался из-за стола и ухватил туриста за руку. Очередная его фраза должна была убедить иноземца, что оставаться здесь на ночь чужим не положено, но Павел упёрся. Он почему-то считал, что именно сейчас и надо начинать поиски его жены.
Какое-то время местный и русский топтались на месте, хватая друг друга за руки, напрягаясь, наконец полицейский не выдержал и вынул из кобуры пистолет. Ствол взведённой "Беретты", наставленный на грудь, возымел-таки действие. Взвалив на плечо сумку, раздражённый Павел покинул участок. Дверь за его спиной заперли на задвижку.
На улице было темно. Окна, горящие далеко не во всех домах, не давали достаточно света. Ссутулившись, парень сделал первый шаг от здания полиции. И тут кто-то поймал его за руку. Павел от неожиданности чуть не ударил незнакомца, однако вовремя сдержался.
Рядом с ним стоял некто невысокий, да к тому же ещё и согбенный. В темноте детали было не разглядеть. Кто это? Старик? Старуха? Урод какой-то?
- Чего тебе? - осторожно спросил Павел.
Человек заговорил, и стало понятно, что это пожилая женщина. Не ясно только, что она пыталась рассказать. Подведя парня к горящему окну полицейского участка, старуха продолжила свою речь, показывая руками: обводы женской фигуры (Люба?), два усатых мужчины (похитители?), большой дом (тот самый особняк?), автомобиль (её увезли на машине?), выход из города - взмах рукой.
Ну вот, теперь хоть что-то стало ясно. Если, конечно, эта женщина не сумасшедшая.
Итак, Любу увезли из города. Вон в ту сторону?.. Хорошо-хорошо, я понял.
Старуха сказала ещё что-то, покачала головой и убрела в темноту.
Значит, всё настолько плохо. Павел достал из сумки двухлитровый баллон с минеральной водой, который приобрёл в одной из лавок ещё днём. На дне едва плескалось. Допив воду, он поставил баллон на крыльцо полицейского участка - в знак протеста, и отошёл в сторону. Прислонился к стене дома - кое в чём разобраться напоследок.
Видимо и в самом деле в городе больше делать нечего. Он ведь лично убедился, что особняк похитителей пуст. Направление дальнейшего поиска в принципе понятно. Одному идти туда, в пустыню? Без воды? На ночь глядя?.. А что, прикажете сначала вернуться в столицу и попросить помощи через посольство и переводчиков? А если уже поздно будет?..
Павел представил картину, как ему сообщают: "Тело вашей жены найдено на заброшенном заводе в таком-то районе такого-то города..." - и на него нахлынул приступ бешенства. Подняв с земли камень, он запустил его в окно полицейского участка и тут же быстро скрылся за угол. Звон разбитого стекла принёс лишь тень удовлетворения.
"Никто, никто кроме меня".
Поправив сумку на плече, Павел пошёл в указанную старухой сторону. Вскоре на небе прорезался тоненький серп луны, но светлее от этого не стало.
Не глядя на часы, он брёл по улочкам к выходу из городка. Почему-то эта дорога оказалось долгой. Павел надеялся, что не сбился с пути.
"Да нет, чего там. Уж с пространственной ориентацией у меня всегда было нормально".
Когда дома и домики вокруг закончились, Павел окончательно выбился из сил. Присев передохнуть прямо на землю, он посмотрел вперёд, туда, куда предстояло идти.
"Опа! А ведь там огоньки. В одном месте горят. Может, дорога к ним и ведёт?.. Может, именно туда меня и послала старуха?.."
Тут он почувствовал, что зябнет. Ветерок, тянувший в одном и только одном направлении, не был холодным, но и тёплым его назвать тоже было нельзя. А в футболке и летних брюках против настойчивого сквозняка устоять, конечно, весьма непросто. Хорошо, если за эту ночь Павел отделается только насморком, но ведь может и не отделаться.
Встав и отряхнувшись, он поднял на плечо изрядно утомившую его сумку и побрёл на огни. Сколько раз останавливался для отдыха, сколько раз брал себя в руки и продолжать путь - не считал. Он просто шёл. Почти ни о чём не думая. Ну разве что о том, как встретит жену, как обнимет и больше никогда, никогда не оставит одну...
"Тяжела же ты... сумка Мономаха", - неожиданно сложилось в голове у Павла. И вдруг он понял, что зря таскает на себе всю эту неподъёмную тяжесть. К чему оно, в создавшихся-то условиях? Остановился на привал, сбросил сумку на землю, расстегнул молнию.
Первым, от чего он избавился, оказался местный божок (А лет через пять продавец одного из тех магазинчиков, в которых сегодня побывали Павел с Любой, будет предлагать очередным туристам эту статуэтку, как "настоящий местный тотем, найденный археологической экспедицией в пустыне на западе от города". И заламывать двойную цену). Сумка сразу стала легче. Но вслед за божком в пыль под ноги полетели недавно приобретённые шмотки - туфли, кроссовки, костюмы, платья, нижнее бельё.
Практически опустошив ёмкость, Павел успокоился. Снова отправился в путь.
Вскоре, когда он остановился, чтобы сделать очередную ревизию сумки, на её дне осталось не так уж и много. Вот, например, испанские монеты. Он подкинул их на ладони. "Нечем тут дорожить. Они, небось, даже тех денег, что я за них заплатил, не стоят. Наверняка искусственно состаренные новоделы. Плевать!" - Павел без сожаления швырнул монеты в сторону. Теперь у него остались только платье Любы, которое он нашёл в особняке, пистолет, бумажник и сама сумка... Что делать с пистолетом? Тяжеленная ведь штука. Но может и пригодиться, мало ли... И платье понадобится, когда найдёт жену... Деньги... А вот сумку-то можно и оставить. Зачем она теперь?..
Сунув пистолет сзади за пояс, бумажник - в карман, в другой - платье, Павел вновь шагнул на дорогу.
Лишь к утру он добрался до того места, откуда всю ночь его манили огни. Метра на полтора в высоту забор огораживал большущий двор, в середине которого высился домина. Совершенно обессилевший Павел приткнулся к забору и мгновенно заснул.
Проснулся он от собачьего лая. Нет, лаяли не на него, в другом месте, но именно этот шум разбудил Павла. Тот встал, встряхнулся, приходя в себя, посмотрел на часы (Вот это да! Уже два часа дня!) и заглянул поверх забора.
Во дворе несколько человек глазели на то, как какой-то парень гоняет по кругу на длинной верёвке коня. Или лошадь. Отсюда это было трудно определить. Пара псов, находившихся на привязи у крыльца дома, принимали во всём посильное участие - рвались с цепи и лаяли.
Павел оглядел забор, увидел невдалеке калитку и пошёл к ней.
"Выхватить пистолет и потребовать вернуть жену?.. Незаметно проникнуть в дом, убедиться, что она там, а потом действовать по обстоятельствам?.."
Дойдя до калитки, он так ни на что и не решился. Просто вошёл во двор. На него не сразу обратили внимание. Но вот один из зрителей что-то выкрикнул, показал рукой. Остальные повернулись в ту же сторону.
- Ой, ля-ля! - обрадовался парень, гонявший лошадь. И что-то сказал своим.
Трое подбежали к Павлу, который стоял на месте и не предпринимал никаких действий. Сноровисто обыскали его. Отобрали пистолет, остальное вернули. Подвели чужака к хозяину, который уже передал лошадь кому-то другому.
Местный хозяин был молод и гладко выбрит. А старуха показала усатых мужиков.
Павел достал из кармана бумажник, открыл, демонстрируя фото Любы. Ткнул пальцем, посмотрел на хозяина, потом перевёл взгляд на остальных.
Ему ничего не ответили, но вдруг хозяин отдал очередную команду и отошёл на несколько шагов. К нему подскочил сухонький мужчина, сунул в руку нож с длинным, чуть изогнутым лезвием. Такой же нож дали и Павлу. Все расступились, образуя круг.
"Что? Драться с этим?.. Драться этим?" - Павел посмотрел на оружие в своих руках.
- Но ведь им можно убить!
Все вокруг радостно закивали, что-то начали объяснять.
- Нет-нет, - покачал головой Павел. - Я не буду.
Он отвернулся от противника и протянул нож ближайшему человеку, протянул рукоятью вперёд. И тут хозяин за его спиной разразился очередной речью. Все шарахнулись от Павла. Он хотел было обернуться, как вдруг почувствовал острую боль в плече.
"Он что, рубанул меня?!"
Отшатнувшись, Павел потрогал плечо. Ерунда, царапина. Его только слегка ткнули. Чтобы разозлить. И чтобы заставить биться.
А хозяин уже стоял в стойке, готовый нападать. Увидев, что противник понял серьёзность его намерений, парень сделал несколько резких движений, и остриё ножа промчалось в сантиметрах от лица Павла. Следующая атака хозяина нарвалась на защитный удар.
- О! - зааплодировали зрители.
И тут Павел решился на отчаянный шаг. Дёрнув своё оружие вправо-влево, вроде как обманывая, он прыгнул вперёд, целя в грудь противника. Не ожидавший нападения, парень едва увернулся от нацеленного острия.
- Ой-ё! Ой-ё! - ещё радостней завопили зеваки.
И тогда хозяин обозлился. Решительно пресекая любые попытки контратаки, он попёр на чужака, загоняя его в угол двора. Удары так и сыпались на лезвие оружия, которое Павел уже едва удерживал в своей руке. И тут его ногу пронзила боль. Он нагнулся, ухватился за щиколотку - и очень вовремя, потому что лезвие противника рассекло пустоту прямо на том месте, где только что была голова Павла - лишь воздух взвизгнул.
Нога, попавшая в какую-то выбоину, оказалась вывихнутой. Выпрямившись, Павел продолжил отступать, но теперь, ко всему, он ещё и хромал.
"Ну вот и повеселились, - подумал он, опуская обессилевшую руку с ножом. - Конец... И Люба пропадёт, не выберется..."
Однако хозяин, видимо поостыв, отшвырнул в сторону своё оружие, воздел к небу руки и выкрикнул какую-то тираду (возможно, всего лишь ругательного содержания, а возможно, он сообщил, что для него нет никакой чести убивать неуклюжее хромое существо, которое, к тому же, не обучено драться на мачете), махнул рукой, развернулся и ушёл в дом. Зрители тоже разошлись по своим делам. Павел, присев на землю, остался в углу двора один.
Тут к нему подошёл какой-то старик и тронул за плечо. Павел поднял голову. Старик вынул нож из его руки и сунул миску с похлёбкой, достал из кармана ломоть хлеба.
- Мне? - с недоверием спросил Павел.
Старик кивнул и молча ушёл, унося оружие.
Павел мгновенно съел всё. Стало как будто полегче. Он поднялся, огляделся и похромал по двору - искать, кому вернуть плошку и кому задать вопрос о жене.
Первым на его пути вновь оказался старик-доброхот. Без слов приняв из рук чужака посуду, старик повёл парня к дому. Оставив у крыльца, скрылся. Через некоторое время вышел с какой-то бутылью в руке. Отдал посудину Павлу. Показал - это будешь пить. Вновь повёл иностранца через двор - к воротам.
- Эй! Погоди! - остановился Павел. - Мне никто так и не сказал, где моя жена!
Он начал судорожно рвать из кармана бумажник. Раскрыл, указал на фотографию.
- Где она? Мне нужна только она.
Старик кивнул и махнул рукой за ворота.
- Её увезли? Далеко?
Старик отвернулся, подошёл к воротам, откатил одну створку. Оглянулся.
Поняв, что большего не добиться, Павел выбрался за ворота. Сзади скрипнуло, хлопнуло. Проскрежетал засов.
Оставшись один на один с пустыней, чужак в чужой стране побрёл, приволакивая ногу, по избитой лошадиными копытами дороге. В расплывающуюся маревом даль.
Он всё ещё верил, что вскоре увидит свою жену.