Откровение не может быть равнодушным

- Бычки в пепельнице у меня вызывают меньшее отвращение, чем ты. С любой другой женщиной мне общаться легче, чем с тобой. Твои звонки меня уже достали.
- Послушай, я не могу жить без тебя.
- А я могу без тебя. И гораздо лучше, чем с тобой. Наши отношения пахнут трупом, которого уже никогда не оживишь.
«Мне не надо, наверное, было говорить, что я его люблю и не могу жить без него, - думала я. – Мне надо было бы спросить про здоровье его троюродной бабушки. Но я не могу не думать о нем, потому что утром просыпаюсь с его именем. Зачем я снова и снова унижаюсь перед ним».
Я перестала жить для самой себя. Я не существую, а слово «мы» мне запрещено произносить.
Я остановила машину, потому что не понимала, куда мне дальше ехать.
Для маленькой забегаловки на два стоячих стола было многолюдно: две молоденькие девочки пили чай с пироженными, продавщица и я. Когда существует дефицит покупателей, то тебе всегда рады. Поэтому с продавщицей мы набрали осетинский пирог с кучей зелени, пиццу, а вместо « чего-нибудь маленького сладенького» к чаю мне она дала большой кусок кекса. То, что я взяла- унести было тяжело, а съесть не возможно.
-Вам помочь? – услышала я за спиной красивый низкий голос, от которого мурашки гурьбой собрались на пояснице. Обернувшись, за спиной я увидела бомжа. Только этого мне не хватало. Впрочем, я уже скатилась именно до такого ползующего существования, что других друзей у меня быть не может.
Я гордо отказалась от его услуг.
- Можно мне стакан кипятка, - попросил своим бархатным, полным внутреннего достоинства голосом бомж.
«Меня только не сравнили еще с бомжом в его жизни. Надо ему подсказать при случае. Как же мне опять хочется позвонить ему, хотя я знаю, что услышу в ответ.»
«Только бы он не подошел к моему столику, - пронеслось у меня в голове. – От него пахнет костром, у него грязные руки, хотя вполне приличная куртка.»
Я видела, как продавщица налила ему стакан кипятка, положила лимон, кусочек сахара и пакетик чая. Он нежно и бережно обхватил своими лапищами стакан, обернулся, но все столы были уже заняты. На лицах недавно щебетавших девочек появился страх. У меня, наверное, тоже.
- Извините, - сказал он, сжимая стакан в замерзших руках, и улыбнулся в него.
- Здесь есть свободное место, - неожиданно для себя сказала я.
Он бережно поставил стакан, и не поднимая глаз сказал: «Спасибо».
Я разглядывала его. Он мне нравился. Красивый сексуальный разрез ноздрей, упрямый подбородок, кокетливо вьющиеся волосы неухоженной бороды просто притягивали. Я бы могла с ним…
- Возьмите мой кекс. Я набрала очень много и не смогу съесть.
- Вы бережете талию? – спросил он. Мурашки снова стали давить на резинку трусов или резинка на мурашки, не поняла. Он поднял глаза. Когда утром встаешь и смотришь на небо, в нем бывает такая откровенность, что тебе не хочется врать, потому что тебя никто не обманывает. И так хочется жить дальше, но потом понимаешь, что от утра остались только мечты.
- Спасибо. Но я сегодня уже ел.
Он мне врал, потому что я видела, как мысленно он уже съел весь кекс.
- Знаете, женщин можно обманывать, но отказывать им нельзя, - сказала я и пододвинула ему тарелку с кексом.
- Я понимаю вас. Да, я хочу есть. Но, ради Бога, извините, не могу взять у вас ничего. Я, думаю, что вы меня понимаете.
Я не понимала, потому что знала, что все равно я не доем, и половина моей еды окажется в помойном ведре. Зачем надо кривляться, чтобы произвести на меня впечатление. Ведь проще и для и меня и для него съесть все. Он молчал и смотрел в свой стакан дымящегося йода.
- Я вас прошу. Может быть, хотите осетинского пирога, - раздраженно спросила я.
- Сударыня, вы не просто любезны, но я не встречал таких, как вы. Но вы должны понять, что тоже человек. Что вы хотите?
-Я хочу мужа.
- А я хочу кекса, но извините. Не могу.
Он посмотрел в последний раз на меня своими серыми глазами, кажется, даже улыбнулся и с сожалением посмотрел на недопитый чай.
- Извините.
«Идиот, - подумала я, – живу в стране идиотов и они меня окружают.
Рука привычно потянулась к сотовому, чтобы позвонить ему и сказать, как мне невыносимо жить. Я набрала его номер и послала ему СМС.
«Твоего кекса мне больше не надо. Не могу»