кусочки для тебя

Пустой лист бумаги. На нём ничего нет. Мысли есть в голове , а на бумаге их нет. Что бы они были на бумаге, их надо записать на ней. Их надо вытащить из головы, разрезать ножницами на ровные кусочки и приклеить клеем. Это легче чем писать ручкой или клацать на клавиатуре.
Потому, что когда мысли записываются по буквам, они разбегаются и не соберёшь их вместе. Лучше их целыми к бумаге приклеивать, не разбегутся. Терпеть не могу литературу. Не люблю ничего писать. Никогда не пишу писем. Потому что когда вижу чистый лист бумаги мысли разлетаются, какие в окошко, если оно есть, другие в … может в унитаз… это если сидеть на нём с закрытой дверью.
А когда бывает темно, то мысли собираются, но в это время не видно листа. Беленького и чистенького. Но если не написать ничего на бумаге, значит не родится рассказ или кляуза какая нить. Значит бумага не родит ничего. А если начать писать на ней, что-то умное и не дописать? Это будет аборт? Или выкидыш? А если написать глупость? Будет рассказ с синдромом Дауна?
Вот я и не пишу… и никогда не пытаюсь писать ни повести, ни рассказы, что бы не порождать уродцев. Просто изливаю бумаге душу. Не рассчитывая на чьё-то понимание или переживание. В глубине души надеясь, что это прочитает только один человек. Он сам сможет оценить, что мы с бумагой родили. Маленького гения, или уродца.
Смешно написал - не пишу ни повести, ни рассказы. Интересно как бы я их написал если я и писать-то не умею.
Нет никакого сюжета. Есть картины, из которых состоит мой мир. Мозаика моих образов, из этих кусочков сложен мой характер, мои мысли, которые я приклеиваю сюда клеем, пока не разлетелись
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Когда дети маленькие они не знают, что они маленькие. Я не знал, что я маленький. Я не знал, что я мальчик. Я не знал, что я существую. Плавают шуршащие звуки . я потом узнал эти звуки: это была песня «под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги». Я не знал, что я живу на Камчатке. И как бы я узнал, что я живу на Камчатке если я не знал, что я вообще живу. Кроме шуршащего звука пластинки раздаётся ещё один новый звук, тоже шуршащий. С чужих плечей стягиваются белые блестящие полоски. Родные глаза той, что была всегда рядом опущены. Я не знал тогда что такое грусть. И вдруг перед моим лицом появилось огромное рыжее солнце. Оно было в пупырышках. Какое-то страшное и чужое. По середине чужих пупырышек выделялся один самый страшный, он был большой и чужой. И всё это пупырчатое солнце не грело. Это чудовище стало тыкаться мне в лицо. Оно хотело меня убить, или съесть. Я понял, что больше никогда не увижу свои розовенькие родные кругляшечки. Я понял, что на всегда потерял, то что было моей собственностью. Больше не будет гладеньких, розовеньких кружочков передо мной.
Был вселенский ужас. Грудные дети не могут ничего помнить. Я знаю. Но такое невозможно забыть. Я задыхался, я не мог заплакать. Я не мог зажмуриться потому, что искал глазами мои розовые кружочки. Гладенькие, с одним узелочком посередине. Такие красивые и правильные кружочки. Я почувствовал как меня обняли родные руки, перед моими глазами я увидел мой кружочек. Это мои родные руки. Мои родные глаза. Нет не родные. Это глаза, которые всегда со мной, когда я смотрю на мир не зная, что я смотрю на мир. Мне дали тёплую бутылочку с огромной соской. Так я не смог принять в свой мир кормилицу.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Мама, можно я поцелую тебя в губы? У неё такие красивые губы. Они нарисованы оранжевой гуашью. Я эту краску любил за сходство с цветом маминых губ. Мне хотелось соединить свои губы с мамиными. Я видел, как мои губы отпечатаются в маминых. Так, когда ведёшь кистью по бумаге, остаётся красивый след. Я хотел оставить след своих губ на маминых. Она нахмурилась. Оказалось, что так нельзя. Нельзя ставить оттиск своих губ на маминых. Это было очень обидно. Я не хотел никого обижать. Не хотел ничего плохого. Так мамины губы стали чужими.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Я ждал маму в больнице. Я уже знал, что есть город Хабаровск. Там где-то далеко, на материке. Только я не знал ещё, что такое материк. На материке было хорошо потому что туда все уезжали в отпуск. Я не знал, что я болел. Просто я не был дома. Я был в чужом доме, где было много кроватей и много детей. Я постоянно ждал когда меня возьмёт на руки мама. Её долго не было, но она всегда приходила. А однажды меня взяли за руку и повели в другую палату. В другой корпус. Это было одним страшным, безысходным вечером. Я стал отбиваться и орать. Я знал, что мама больше никогда не найдёт меня если меня отсюда уведут. Меня взяли на руки и отнесли в другой барак. Я, отбивался как мог. Я пытался спасти свою жизнь, я пытался не потерять свою маму. Свои, такие родные руки, родные глаза. Ночью в окно заглядывала атомная бомба, она была очень злая с белым знаком вместо рта. Она была похожа на акулу и постоянно заглядывала в окно моей палаты. Я всю ночь плакал. Я знал уже, что больше никогда не увижу маму. А на следующий день, уже, когда я начал новую жизнь без неё, она пришла. Я опять подавился своим плачем и не мог вздохнуть очень долго.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Она лежала на столе. Она уже была вымыта и одета во всё чистое. Платье облегало её фигуру. На ногах были белые туфельки. Нет, не совсем белые, чуть серые. У неё была очень красивая грудь. Худенькая талия. Чуть ниже груди были её руки со сплетёнными пальцами. У неё были красивые бёдра. Сильно выделялся лобок. Я никогда не обращал внимания, что у неё есть лобок. Даже не знал, что вообще бывают лобки. Это такой красивый холмик, который я только сейчас увидел. Она не дышала. Я видел какая у меня красивая мама.
-Мама ты у меня самая красивая.
-Мама можно я прикоснусь к твоим губам.
Я гладил её по рукам. Мои слёзы лились на мои и её руки. Они должны были обжечь её, я чувствовал, какие у меня горячие слёзы. Но я проводил по её рукам, а они не становились теплее.
Больше я не мог говорить.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Вокруг много людей. Её лицо. Красивый мамин лоб. Жутко холодная зима. Земля из мёрзлых кусков. Я, стоя у изголовья гроба, закрыл глаза и ладонями ощупал её лицо, лоб, нос, её очень холодные губы.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Передо мной огромный ком пластилина. Я пытаюсь вылепить лицо моей мамы по фотографиям. Всё отмеряю правильно, все пропорции верны. Но это не она.
Я закрыл глаза, откинул назад голову и руки стали искать лицо моей мамы в пластилине. Я лепил её так как запомнили мои руки.
Эти кусочки мозаики я сложил для тебя. Видишь, вот всё складываю из таких кусочков, как и тебя.