Призрак в Метрополисе

В Метрополисе начинался вечерний киносеанс. Дамы в коктейльных платьях и их ухажеры во фраках занимали места. Погас свет, включился кинопроектор, выхватив часть зала белым полурассеянным светом. Начался показ какого-то немого фильма, звуковая дорожка крутилась отдельно. На карнизе, поддерживающем шторы экрана, сидел призрак и смотрел в зал. Его взгляд буравил девушку, сидевшую в третьем ряду в гордом одиночестве. Она смеялась, фильм ей явно был по душе. Призрак сорвался с карниза, неистово облетел зал и упал прямо на девушку, обхватывая её своими эфирными руками. Вряд ли она что-то могла почувствовать – разве что легкое дуновение ветерка. Призрак смотрел ей прямо в глаза, а девушка смотрела сквозь его голову и смеялась. Раздался неслышный вопль – то был вопль отчаяния и боли. Он любил её с незапамятных времен, но Элле не суждено видеть таких, как Барри. Обезумев, призрак вылетел из зрительного зала прямо сквозь стену и направился в одно далекое-далекое от центра искусств Метрополиса место.

Барри направлялся в лабораторию доктора Штайнмана. Великий Штайнман наградил его едва материальным телом, за что призрак был ему невероятно благодарен. Недавно доктор обнадежил Барри – он собирал механическое тело, в которое может вселиться призрак. Барри летел над прекрасным Метрополисом – в воздухе барражировали дирижабли, едва не задевая шпили вытянувшихся в небо высоток, внизу текла река света, поддерживаемая фарами сотен автомобилей. Лаборатории Штайнмана были видны отовсюду, из гигантских труб непрерывно чадил пар, а между них были протянуты подвесные металлические мосты. Сами помещения находились внутри стен невероятной толщины. Призрак подлетел к средней трубе и беспрепятственно проник внутрь. Барри прекрасно знал свою дорогу к спасительной капсуле – ему необходимы ежедневные подкачки эфира, чтобы поддерживать тело. Пролетев сквозь все коридоры, призрак попал в просторный зал, посередине которого был установлен стеклянный купол. Туда Барри проникнуть не мог. Он, как обычно, погрузился в камеру, которая через секунду с шипением закрылась, и стал ждать окончания процедуры. За куполом мельтешил доктор Штайнман, собирая по карманам какие-то шестерни. Капсула раскрылась, и призрак почувствовал новые силы внутри себя – пары эфира придали ощущение плотности тела.
- Штайнман! – безмолвно крикнул Барри в специальный микрофон-приемник, расположенный у входа под купол. Доктор мог слышать его только так, но сам прятался от призрака по неизестным причинам – возможно, знал что-то особенное.
- Здравствуйте, здравствуйте, друг мой. – Сказал Штайнман в пустоту. – Что случилось? Вы ощущаете фантомные боли?
- Мне нужно механическое тело. – Промолвил призрак. – Старый прохвост, дай мне механическое тело! – Барри оторвался от пола и стал кружить над куполом, собираясь всем телом и раз за разом ударяясь о неизвестное непроницаемое стекло. – Я не могу существовать так!
- Мистер Барри, вы же понимаете…Я не коммерсант. Я – ученый. – Штайнман надвинул очки поглубже на нос. – Механизм будет готов ровно тогда, - спокойно произнес он. – Когда я его закончу. Имейте терпение, дорогой друг. Всё меняется, знаете ли.
Эфирное лицо призрака состроило ужасающую гримасу. И что только нашло на Барри? Он же глубоко уважает доктора только за то, что сейчас не болтается где-то в астрале, а может лицезреть реальный мир и даже разговаривать. И все равно Барри в этот момент ненавидел Штайнмана. На него нашел новый приступ агрессии.
- Я найду эту штуку, доктор! Слышишь? Где бы ты ее не прятал! – Призрак расхохотался. – Ты можешь продолжать сидеть в своих пробирках. Моя судьба отныне только в моих руках. – Барри со злостью посмотрел на Штайнмана и со скоростью пули вылетел из лаборатории. Доктор спокойно посмотрел ему вслед, тихо вздохнул и промолвил:
- Эх, юноша, юноша…

Барри парил над городом. Где сейчас Элла? Он прекрасно знал, где она живет, и каждую ночь прилетал в ее блок, садился на подоконник и смотрел, как она спит, нежная и неповторимая. Сидел часами, лунный свет просвечивал сквозь несущественное тело, Барри умирал от счастья и горя, если бы такие как он, вообще умирали… И так – день за днем, месяц за месяцем. И эти процедуры, черт бы их побрал. Барии снова прилетел в блок №23 517-й авеню – Эллы дома не было. В гостиной приятно хрустел патефон – играла песня ранней Фитцжеральд. Призрак приземлился на стол возле фигурной вазы с пластмассовыми розами и стал ждать. Вскоре щелкнул замок входной двери, послышался звонкий девичий смех. Барри воспрял духом и уставился на дверь. Там появилась Элла, в руках она держала небольшой пакет поп-корна «Метро Попс». За её спиной стоял молодой мужчина, слегка приобнимая её за талию. Вновь щелкнула дверь, и сладкая парочка направилась к столу, на котором сидел Барри.
- Так, мисс, где тут у вас вино? – Игриво спросил молодой человек. – Думаю, за знакомство надо пригубить бокальчик.
Элла, загадочно улыбаясь, проследовала в спальню и через полминуты вернулась оттуда, держа в руках маленьнкую изящную бутылку с этикеткой «Брайан Боттлинг Груп» - изысканного красного вина. Барри буквально растекся по столу, потеряв контроль над телом.
- О, Эрл… - Нежный голос Эллы. Она разговаривает не с ним. – Ты такой образованный! – Хихикнула она, щеки заметно порозовели. Эрл (так звали мужлана, как окрестил его Барри) рассказывал ей о загадочных лабораториях Штайнмана. Да что он о них знает! Элле разговор явно нравился. Если бы та субстанция, из которой состояло тело Барри, могла кипеть, он бы уже взорвался, как паровой котел. Двадцать третий блок 517-авеню. Призрак твердо знал – он будет здесь жить во что бы то ни стало. Между тем разговор Эллы и Эрла из пустой болтовни превратился в приватную беседу. Барри видел, как горят её глаза. Скоро случится то, что должно случиться. Призраку хотелось с бешеной скоростью вылететь из блока и уйти далеко-далеко, чтобы не видеть самое страшное. Спустя полчаса разговоров раскрасневшаяся Элла взяла молодого человека и, тихонько смеясь, повела в спальню. Барри больше не мог терпеть – он стремглав, как пробка из бутылки, вылетел из блока и исчез в неизвестном направлении.

Призрак вновь направлялся лаборатории Штайнмана. Старик не хочет дать ему новое изобретение – пускай, Барри сам его раздобудет. Сначала он убьет Эрла, потом…потом покажут обстоятельства. Доктора под куполом не было, в помещениях царила темнота – за окном глубокая ночь. Ворчали паровые механизмы, на стенах вращались шестерни причудливой формы – где-то внутри труб продолжала существовать механическая жизнь.
Барри облетел все верхние кабинеты и не нашел ничего, кроме груды непонятных и неработающих устройств. Оставались только подвалы, но там призрак прежде не бывал – Штайнман установил туда такие же защитные экраны, как и купол в своем кабинете (хотя кабинет был больше похож на зал). Удача была на стороне Барри – один из шлюзов оказался приоткрыт, видимо, доктор чувствовал себя здесь как дома и забыл его прикрыть. Штайнмана призрак не обнаружил, зато приметил небольшую темную комнатку, в которой стояла такая же капсула для процедур, как и кабинете. Большими фигурными скобами к стене был прикован скафандр – мощный на вид механизм, пронизанный трубками, отовсюду торчали шестерни. Внутри, в области груди, горел маленький красный огонек. «Вот оно», - подумал Барри. Как активировать костюм? Призрак попытался сделать все, что только мог сделать своим эфирным телом. Только спустя мучительные минуты поисков он заметил небольшую прямоугольную кнопочку на правом плече скафандра с изображением облачка. Барри потянулся к ней, попробовал нажать и не ошибся – кнопка была сверхчувствительной. Раздалось громкое шипение, в груди над красным огоньком открылось маленькое круглое отверстие – как объектив фотоаппарата. Призрак почувствовал, как его эфирное тело засасывается внутрь – вот исчезла рука, вот – половина тела, и вскоре разум Барри оказался внутри костюма. Сначала было темно, затем в области груди что-то тихо зашуршало, призрак почувствовал, как его эфемерные конечности впитываются механизмы скафандра. Он почувствовал под пальцами множество рычажков, под ногами в ботинках были педали. Внутри шлема скафандра загорелся слабый свет. Барри почувствовал тепло – призрак уже давно позабыл об этом чувстве, и теперь оно вновь приятно разлилось по уже новому телу. Он попробовал сделать движение – рука поднялась точно так, как и было нужно Барри. Нажал на педальку в левой «ноге» - костюм занес конечность для совершения шага. Скафандр работал! Барри издал вопль неподдельного торжества и, к его собственному удивлению, по подвалам разнесся громогласный крик – Штайнман установил в шлем такие же микрофоны, как и в шлюзы – теперь мир мог услышать Барри. Призрак, позабыв обо всем на свете, зашагал в сторону стены и, естественно, ударился об нее. По бетону поползли трещины. «Да эта штука невероятно мощная», - ликовал Барри. Он направился к выходу из лабораторий, сокрушая на своем пути, и издавал нечленораздельные звуки, упиваясь самой возможностью их издавать. По пути Барри задел несколько толстых труб – теперь они были разворочены и испускал клубы горячего пара. Где-то, сквозь недры подвалов, за обезумевшим призраком безуспешно гнался доктор Штайнман. Увидев масштаб разрушений в верхних помещениях, доктор осел на пол и, задыхаясь, промолвил:
- Юноша, постойте!...Сердце…Ваше сердце… - В следующий момент крыша помещения рухнула. Бешеный поток пара разрушал лаборатории. Спустя несколько минут весь Метрополис мог видеть, как падает центральная труба штайнмановского завода, заволакивая дымом весь город.

Барри торжественно шествовал по главной улице Метрополиса. Прохожие в ужасе разбегались от двухметрового механического чудовища, водители, завидев его, забывали обо всем, и их автомобили вылетали на тротуары. Барри увидел несколько вооруженных полицейских из отделения правопорядка и расхохотался. Рокот разнесся по улице. Полицейские открыли огонь. Их «Томпсоны» не причиняли Барри никакого вреда, лишь звенел металл, и смятые пули падали на мостовую. Призрак, не обращая на создаваемый вокруг себя хаос, проследовал дальше. Его цель – 517-авеню, блок № 23. Барри перешел на бег и, сотрясая улицы и раскалывая асфальт, помчался туда. Вскоре он увидел указатель вожделенной авеню – он был установлен на площадью перед Башней Свободы. Ликование Барри постепенно превращалось в злость, он хотел как можно скорее добраться до блока №23 и разорвать Эрла на кусочки. Лифт блочного здания едва выдерживал тяжелый костюм призрака и пыхтел, выпуская клубы пара. Наконец стрелка указала на 23-й этаж и Барри, не дожидаясь открытия дверей, просто вынес их и отправился к блоку. Стучать в дверь он не стал, конечно же. Раздался страшный грохот, квартирный блок заволокло дымом, патефон захлебнулся. Навстречу Барри и своей гибели из спальни выбежал Эрл, впопыхах натянув на себя костюм. Барри мысленно улыбнулся, схватил несчастного правой рукой, в которой жила сила тысячи атлетов, и ударил с размаху об оконное стекло. Окно треснуло, по всему помещению разбрызгалась кровь – Эрл был убит одним ударом. Вторым ударом призрак выбил оконное стекло и вышвырнул бездыханное тело прямо на 517-авеню. Все стихло. В дверном проеме показалась Элла, завернутая в одну-единственную простыню. В ее глазах читался неподдельный ужас. Барри упал на колени (все, что не было прибито или не привернуто, попадало на пол) и протянул ей правую руку.
- Кто-ты?.. – Едва слышно промолвила она.
- Элла. – На её лице отобразилось удивление. – Да, я знаю твое имя. Я – Барри. – Прохрипел микрофоном призрак.
Элла была в замешательстве. Это не может быть Барри! Барри погиб много лет назад, кода они учились в блоке детского воспитания – в энергетическом цеху произошел выброс пара.
- Но…
Призрак уже не слушал её. Он легко подхватил Эллу на руки и понес прочь из ненавистного теперь блока №23, где сегодняшней ночью совершился не один неповторимый грех.

Барри принес Эллу на смотровую площадку Башни Свободы – самую высокую точку Метрополиса. Ночь была теплой и звездной. Элла, завернувшись в простыню, смотрела на прекрасный ночной город и плакала. Барри сидел рядом и молчал, наслаждаясь присутствием компаньона. Тепло, так приятно гревшее грудь, начало иссякать. Внезапно Барри испугался, испуг перешел в панику. Что-то не так.
- Элла. – Сказал он, на сей раз микрофон уже не вознес его звук над городом, а тихо выплюнул, словно садилась батарейка. – Я не успел тебе сказать тогда… - Что с его голосом? – Я всегда любил тебя.
Элла посмотрела на механического Барри и протянула руку к шлему, поддерживая простыню. Она погладило то место, где у людей находится щека, затем приблизилась и поцеловала шлем в районе лба. Барри захотелось заплакать – он не мог плакать, как это делают люди. Его силы иссякали, тепло практически испарилось. Призрак хотел сказать еще что-то, но не смог – огонек в груди потух, и скафандр бессильно осел на пол смотровой площадки. В груди его открылась створка, хранящая тот самый красный огонек, и оттуда вывалился черный обуглившийся кристалл, погасший навсегда.

По сей день Барри летает над Метрополисом, безуспешно пытаясь найти новые кристаллы, которые он похоронил в тот роковой день вместе с их изобретателем – доктором Штайнманом.